Тайна астероида 117-03

1. Астероид 117-03

Профессор Алексей Поликарпович Чернов уже потянулся к рукоятке на пульте, чтобы выключить астролокатор, когда его внимание привлекла незнакомая мерцающая точка на экране.

— Продолжайте фотографирование, — приказал он механику и, повернувшись к девушке, которая вела протокол наблюдений, добавил: — Зарегистрируйте астероид под номером 117-03 в районе созвездия Андромеды.

Светлана Подгорных не сразу разыскала крошечную желтую искорку среди рассыпанных на черном поле ярких звезд. Профессора Чернова недаром называли «охотником за астероидами», этими небесными обломками, которые в огромном количестве вращаются вокруг Солнца между орбитами Марса и Юпитера.

Самый большой из них называется Церерой, по имени мифической богини-покровительницы острова Сицилии, где жил первый охотник за астероидами итальянец Пиацци. Церера, в сущности, маленькая планетка. Она имеет семьсот семьдесят кило-метров в поперечнике. Несколько меньше Паллада: ее диаметр четыреста девяносто километров. Но таких больших астероидов всего четыре, размером меньше километра в поперечнике их несколько сот, а с поперечником в сто метров астероидов насчитывается свыше пятидесяти тысяч. Более мелкие обломки не поддаются никакому учету, они мчатся целыми тучами, потоками.

Наблюдения за столь небольшими космическими телами представляют серьезные трудности. Разыскать в пространстве стометровый осколок не под силу даже самому мощному оптическому телескопу. Это смог сделать только астролокатор.

Еще труднее не потерять такой найденный осколок из виду, снова найти его в предполагаемом месте через день, через два. Под действием притяжения больших планет, в особенности Юпитера, траектории астероидов непрерывно меняются. Это явление астрономы называют «возмущениями».

Чтобы предугадать положение астероида на день, на месяц, на год вперед, нужны длительные, непрерывные наблюдения, нужно построить сложный математический расчет — вычислить эфемериду. К числу ученых, наиболее упорно работавших над получением эфемерид, относился и профессор Чернов.

Какой смысл заключается в вычислении траекторий ничтожно малых небесных тел? Для чего вообще нужна эта утомительная охота за десятками странствующих вокруг Солнца обломков?

«Возмущения» в орбитах астероидов когда-то послужили для вычисления масс больших планет: Юпитера, Марса, Сатурна. Теория возмущений помогла изучить движение электронов в атоме и создать теорию атома, а в итоге овладеть новым видом энергии.

Астероиды помогают ученым решить вопрос о происхождении комет и «падающих звезд» — метеоритов, оставляющих в ночном небе короткий огненный след.

Наконец, падающие на Землю метеориты приносят ученым образцы материала, из которого построена вселенная. После окончания физико-математического факультета Чернов посвятил себя астрономии. Его увлекли поиски малых небесных тел. Обладая отличными вычислительными способностями, вооруженный самой современной наблюдательной техникой, он пополнил каталог перекатовской обсерватории новыми сотнями открытых им астероидов. Вычисленные им эфемериды послужили прекрасным материалом для исследователей-атомистов. Эфемериды стали темой его докторской диссертации. В конечном счете наблюдения над астероидами натолкнули Чернова на более серьезные исследования: он взялся за решение задачи, над которой уже трудились виднейшие ученые-атомисты.

Если «возмущения» в движении небесных тел помогли, с одной стороны, познать происхождение галактик, понять тайну рождения комет и метеоритов, а с другой стороны, создать теорию строения атома, так не помогут ли они добраться до источника силы, которая управляет движением тел, составляющих вселенную? Короче говоря, профессор Чернов задался целью раскрыть суть силы тяготения.

Более трехсот лет назад, в 1666 году Исаак Ньютон сформулировал закон всемирного тяготения. Подчиняясь этому закону природы, всякое брошенное тело падает обратно на землю. Луна вращается вокруг Земли, а Земля — вокруг Солнца.

Сознательное использование закона тяготения позволило создать науку об артиллерийской стрельбе — баллистику, авиацию, решить проблему полета в космическое, пространство, раскрыть закономерность движения космических тел.

И хотя закон всемирного тяготения знал каждый школьник, характер и причина возникновения этой силы оставались загадкой. Только по мере того, как человеческий глаз все глубже проникал внутрь атома и вглубь вселенной, возникала реальная возможность решить и эту величайшую загадку природы.

Наблюдения за астероидами для Чернова приобрели новый волнующий смысл. Вычисления траекторий, возмущений, эфемерид составляли в архиве обсерватории увесистые тома. Накопленный материал не оставался мертвым грузом. Результаты наблюдений соединялись в сводных графиках и давали пищу для размышлений.

Чернов работал над своей теорией неторопливо, методично, не оглядываясь на прошедшее время. Астероиды раскрывали перед ним все новые свойства силы тяготения. Прошло восемь лет трудной работы. И когда Алексей Поликарпович решил, что пора показать свое детище на свет, появился астероид 117-03.

— Зарегистрировали? — спросил Чернов.

— Да, Алексей Поликарпович, — почтительно ответила его юная помощница.

Год назад, после окончания Московского университета, Светлана Владимировна Подгорных получила назначение в радиоастрономическую обсерваторию, только что выстроенную близ уральского городка Перекатовска.

Светлана и прежде много слышала о профессоре Чернове. Она училась по его учебникам, осваивала его методику наблюдений.

Попав ассистентом к «самому» Чернову, девушка считала себя счастливейшим человеком. Чернов оказался словоохотливым и далеко не таким строгим, каким представляла его себе Светлана. Во время наблюдений, не ожидая расспросов, он сам пускался в пространные объяснения, посвящая ассистентку в тонкости своего мастерства. В его голосе не было и тени раздражения, когда Светлана далеко не сразу постигала технику вывода эфемериды или путалась в управлении сложной аппаратурой. Ей почти не приходилось задавать вопросов. Алексей Поликарпович угадывал, в чем ассистентка испытывает неуверенность, и заботливо, с тактом, не задевая ее молодого самолюбия, исправлял допущенные промахи.

Профессор имел привычку жестикулировать во время разговора. Наблюдая за коротким взмахом плотно сжатого кулака, Светлана невольно побаивалась, как бы, забывшись, Алексей Поликарпович не проломил текстолитовую панель пульта.

С крупного мясистого лица профессора почти не сходила улыбка. Если же лицо его оставалось серьезным, продолжали улыбаться глаза.

За год совместной работы девушка не услышала от него ни одного резкого слова.

Ростом ассистентка приходилась Чернову по плечо, а тот и сам был невысок; хорошо еще, что не располнел от сидячей работы, как случилось с некоторыми его коллегами. Алексей Поликарпович любил все виды водного спорта: отлично плавал, играл в поло, ходил на веслах и под парусами. Для своего среднего роста он имел довольно объемистые легкие, развитую мускулатуру. Чернов любил одеваться легко, летом предпочитал парусиновый костюм, в теплую погоду обходился без пиджака, рубашки носил только с короткими рукавами.

Перед тем, как начать наблюдения, Алексей Поликарпович деловито устраивался в кресле, откашливался, подавался чуточку вперед или чуточку назад, примеривался, бросал быстрый взгляд на Светлану и разом клал обе руки на лимбы управления локатором.

Из кресла он мог уже не вставать часами.

Работа на локаторах велась по строго установленному графику, если только не возникали особые обстоятельства. С помощью перекатовских астролокаторов изучалось строение солнечной короны, поверхности планет и их спутников, галактические туманности. Восемь ученых, не считая профессора Чернова, вели исследовательскую работу в перекатовской обсерватории.

На следующий день луч астролокатора опять нащупал точку, едва мерцавшую в лучах Солнца. Астероид 117-03 имел совершенно ничтожную массу, всего каких-то двести десять тонн с килограммами. В этом смысле он не представлял интереса. Но у профессора давно уже выработалась привычка не делать исключений ни при каких обстоятельствах и не отступать от принятой методики наблюдений даже тогда, когда можно заранее предугадать их результаты.

Во втором часу ночи выяснилось, что скорость астероида 117-03 более чем втрое превосходит все известные Чернову скорости движения тел в пределах солнечной системы и достигает ста девяти километров в секунду. Профессор заворочался в кресле, произнес вполголоса: «Это еще что за фокусы?..» — и оглянулся на дежурного радиста, словно убеждаясь, что все его помощники находятся на своих местах.

Руки профессора не отпускали рукоятки управления локатором. Импульс за импульсом следовал в пространство — в сторону желтенькой точки. Отраженные астероидом импульсы возвращались, как опытные и дисциплинированные разведчики. Они разговаривали показаниями приборов. Каждые полтора часа Светлана вставала, проходила сквозь полумрак зала к высоким узким шкафам у стены и возвращалась к пульту с длинными бумажными лентами. Всматриваясь в замысловатые кривые, вычерченные самописцами на лентах, она принималась перебирать бесшумную клавиатуру счетной машины, установленной в пульте.

На вытолкнутом из машины листе бумаги выстраивались колонки восьмизначных чисел.

В два часа ночи Чернов сказал:

— Нам удивительно повезло, Светлана Владимировна. Ничего подобного охотникам за астероидами открывать еще не приходилось. Сто девять километров в секунду! Притяжение Солнца тут совершенно ни при чем. Перед нами гость из Галактики. И какой гость! Наши местные астероиды в сравнении с ним черепахи. Но какая же сила придала ему такую скорость? И продолжает ли эта сила на него воздействовать?

— Да, это действительно интересно, — Светлана старалась придать своему голосу как можно больше твердости: ее клонило в сон.

Алексей Поликарпович лукаво покосился на девушку, а когда она «клюнула», подставил палец под кончик ее носа.

— Ой! — Светлана вздрогнула.

— Значит, пора ставить точку. — Профессор выключил локатор и под потолком вспыхнула люстра из газосветных трубок. — Только не думайте, что отпущу вас домой. Перед сном полезно прогуляться. Не возражаете?

— Пожалуйста, пожалуйста.

Обсерватория стояла в густом сосновом бору на берегу светлой и глубокой реки. Взяв девушку под руку, Алексей Поликарпович зашагал прямо через лес по узкой, усыпанной хвоей тропинке. Луны не было, и Светлана ничего не видела под ногами.

— Желаете послушать, как в начале своей астрономической деятельности я открыл необычный астероид и принял его за космический корабль?

— Да, да, очень хочу.

Это была старая история, о которой умолчали газеты. «Открытие» молодого ученого наделало много шума в астрономических кругах. Астероид действительно оказался очень странным, но, как выяснилось позднее, представлял собой автоматическую ракету, заброшенную на высоту нескольких тысяч километров для исследования интенсивности космических лучей.

Светлана долго смеялась над рассказом Чернова.

Выведя ее на берег реки, Алексей Поликарпович предложил искупаться.

— Да ведь холодно же, — Светлана поежилась.

— Э, голубушка, зато усталость как рукой снимет. А я вот и зимой купаюсь, для меня специально прорубь делают.

Извинившись перед Светланой, Алексей Поликарпович разделся и прямо с обрывистого берега прыгнул в воду. Его движения были по-юношески легки и быстры. Выбрасывая полусогнутые руки сильными, короткими рывками, Чернов стал удаляться.

Тогда Светлана решительно сбросила платье. Она тоже прыгнула прямо с берега, вынырнула, отфыркалась, а потом, стараясь и тут походить на Чернова, поплыла вразмашку.

Они плыли рядом, переговариваясь вполголоса. Берега скрывались в ночной темноте, отражения звезд плясали в потревоженной поверхности реки. Недалеко от другого берега оба повернули обратно.

Одевшись, они посидели на берегу. Алексей Поликарпович вслух размышлял над особенностями астероида 117-03. Светлана осторожно вставляла свои замечания.

Наступал рассвет. На востоке светлело небо, а на фоне его все отчетливее проступали верхушки сосен. Ниточка облаков у горизонта из пепельно-серой превратилась сначала в белую, а потом, как металл над огнем, начала раскаляться, засветилась рубиновым светом, темно-желтым, золотым.

— Спать. — Профессор вскочил на ноги и подал руку Светлане. — В четыре вечера мы снова должны быть у пульта. А впрочем, попробую уговорить Зеленка уступить нам часик-другой.

Они вышли из леса на асфальтированную улицу поселка. Трава и асфальт блестели от выпавшей росы. Было немножко прохладно, особенно после предрассветного купания. Светлана, одетая в легкое платье, поеживалась. Чернов снял пиджак и набросил его на плечи девушки.

— Благодарю, — сказала Светлана.

Поселок еще спал. Спали и высокие липы, прикрыв своими ветвями черепичные крыши особняков.

Светлана жила в крайнем корпусе, Чернов через дом от нее.

— Заходите, Алексей Поликарпович, — пригласила она профессора, — чаем угощу.

— А что ж, — согласился Чернов, — пожалуй, и зайду. Все равно дома меня, холостяка, никто не ждет и завтрака не приготовит.

Девушка долго не могла попасть ключом в замочную скважину.

— Да вы, голубушка, совсем спите, — отбирая ключ, сказал профессор, — а еще в гости приглашаете. Чем днем изволили заниматься?

— В баскетбол играла, — призналась Светлана.

— Это при вашем-то росте? Да какая же из вас баскетболистка?

— Да, — девушка грустно улыбнулась, — то же самое и тренер говорит. Только что поделать, если я люблю именно баскетбол? А отоспаться — я сегодня за все ночи сразу отосплюсь. И чай все-таки пить будем.

Чернов впервые очутился в квартире своей ассистентки.

Светлана попросила его присесть, а сама ушла на кухню. Алексей Поликарпович принялся разглядывать комнату, не ради любопытства, а чтобы как-нибудь занять себя. На столе лежали черновики расчетов и подшивка «Огонька» за прошлый год. На окне стояли две пустые и одна початая банка абрикосового варенья. На спинке стула висел темно-синий халат из китайского шелка. На стенах две репродукции с картин Шишкина.

Достаточно было одного взгляда, чтобы понять содержание черновиков. Светлана выполнила проверочные расчеты к его теории полей тяготения. Профессор не нуждался в этой проверке и не требовал ее. С улыбкой он перелистывал простую ученическую тетрадь Светланы. Похоже, что девушка увлеклась теоретическими исследованиями. Что ж, у нее есть все данные для этого: склонность к трудоемким вычислениям, прекрасная память. Обладает ли она настойчивостью? Во всяком случае, она старательна и трудолюбива.

Алексей Поликарпович заметил, что приписывает своей ассистентке только положительные качества. До сих пор по отношению к своим помощникам профессор был куда придирчивее.

Светлана что-то долго не появлялась. Чернов, отчаянно зевая, прошелся по комнате, потер пальцами тяжелеющие веки.

Остановившись у стола, он перелистнул подшивку «Огонька», тут же отодвинул в сторону, раскрыл черновики расчетов.

Аккуратности черновиков можно было позавидовать, хотя год назад похвастаться этим Светлана не могла. Чернов во всем и всюду в первую очередь ценил аккуратность; в этом отношении редко кто мог угодить ему.

— Так, так, — проговорил Алексей Поликарпович, недоумевая, почему долго не появляется хозяйка.

Он посидел несколько минут, прислушиваясь к тишине в квартире. Не доносилось никаких звуков и из кухни, куда ушла Светлана. Алексей Поликарпович снова прошелся по комнате, затем вышел в коридор: никого, тишина. Прежде чем уйти, он решил заглянуть в кухню, узнать, чем занята негостеприимная хозяйка.

Светлана сидя спала, положив руки на кухонный стол и уронив на них голову.

На электрической плитке недовольно сопел пузатый алюминиевый чайник; крышка вздрагивала, а из носика вырывалась струйка пара, оставляя на кафельной стене влажное пятно.

Алексей Поликарпович выключил плитку. Потом постоял, глядя на спящее лицо девушки, свежее, с крутым изгибом тонких бровей, маленьким, немножко вздернутым носом и приоткрытыми влажными губами. Белая линия пробора разделяла ее льняные волосы. Они рассыпались по столу. «Как пена, — подумал Чернов. — И от солнца совсем выгорели».

— Светлана Владимировна, — Чернов легонько коснулся плеча ассистентки, — проснитесь-ка да идите в комнату.

Светлана не просыпалась. Профессор отвел волосы с ее лица. Девушка недовольно мотнула головой и льняные локоны снова рассыпались по столу. Тогда Чернов нагнулся и поднял ее на руки. Он постоял так посреди кухни, ожидая, что она проснется. Однако Светлана продолжала спать.

— Спит! — поразился Алексей Поликарпович. — Так мог спать только Ванька Бурдин.

Тихо ступая, профессор отнес девушку в комнату, осторожно опустил на кровать и заботливо прикрыл одеялом. Прежде чем уйти, он долго глядел на спящую Светлану. Лицо его оставалось неподвижным и бездумным, но пальцы мяли лацкан пиджака.

Уже взошло солнце. Цепочка облаков превратилась в беленькую ватную полоску, словно нечаянно застрявшую в небе. Ветер шелестел листьями высоких лип, из лесу доносился птичий гомон. Наступал день, и день этот показался Алексею Поликарповичу необычно ярким, хотя ничем не отличался от вчерашнего, такого же солнечного и безоблачного.

В течение следующих двух недель астролокаторы перекатовской обсерватории не выпускали астероид 117-03 из поля зрения. Необычайный небесный гость двигался в сторону Солнца, чтобы, пройдя мимо него, навсегда исчезнуть в межзвездных глубинах. По расчетам Чернова, астероид должен был пролететь всего в двух с половиной миллионах километров от Земли.

Неожиданности нарастали, как снежный ком. Спектральный анализ отраженных астероидом импульсов привел Алексея Поликарповича в недоумение.

— Что за диво? — буркнул он, приняв у Светланы ленты с кривыми. — Гелий? Откуда на астероиде да еще на этакой малявке может быть гелий? А это что? Да это же линия иридия!

Чернов вытащил платок и вытер вспотевшее лицо. В наглухо закрытом зале было душно, Алексей Поликарпович сбросил на спинку стула пиджак. Светлана покосилась на его сильные загорелые руки.

— А ну-ка, Миша! — крикнул Чернов дежурному радисту. — Давай нам предельную мощность. Переходим на миллиметровый диапазон.

Сидевший за отдельным пультом рыжеволосый сосредоточенный юноша понимающе кивнул головой.

И до конца наблюдений Алексей Поликарпович не вставал из кресла. Только когда начало светать и астероид стал приближаться к горизонту, Чернов с хрустом выпрямил онемевшее тело и выключил локатор.

— Как вы смотрите насчет речки, Светлана Владимировна?

— Начинаю усваивать вашу привычку, Алексей Поликарпович.

— Значит, ныряем?

— Ага.

Предрассветное купание действовало освежающе. Сон после него бывал крепким и безмятежным. Но с того утра, когда Чернов впервые уговорил Светлану пойти купаться, что-то сломалось в сложившемся годами ритме. Теперь, возвращаясь в свою квартиру, он испытывал безотчетную тревогу. Сон приходил не сразу, как это бывало до сих пор. Алексей Поликарпович подолгу ворочался в постели, сердился на солнце, бившее в окно, на мух, залетавших в комнату, приказывал себе спать и оттого не засыпал еще дольше. Квартира казалась ему необычайно просторной, а тишина в ней неприятной. У него было такое ощущение, будто квартиру покинул близкий ему человек, который жил вместе с ним долгие годы.

Вместо того, чтобы задуматься над новым для него непонятным настроением, профессор отмахнулся от назойливых мыслей, приписывая все астероиду.

Вот и сегодня, возвратившись из наблюдательного корпуса, Чернов не лег в кровать. Он сел к столу и принялся за проверку расчетов, сделанных во время наблюдений Светланой. Все было правильно. Алексей Поликарпович задумался.

Астероид 117-03 двигался по прямой линии, без всяких возмущений. Это было бесподобно! Чернов недоумевал, волновался, готов был круглые сутки не отходить от экрана локатора.

Крошечный обломок материи пролетел в непосредственной близости от Венеры, но ее притяжение никак не сказалось на астероиде. Более того, на него не подействовало даже гигантское притяжение дневного светила. Гость из Галактики пересек раскаленную атмосферу Солнца. Когда же эта молекула космической материи вынырнула по другую сторону солнечного диска, спектральный анализ не обнаружил каких-либо изменений в кристаллической структуре астероида.

Поглаживая лоб, профессор прошелся по комнате. Поведение астероида не укладывалось в теорию сил тяготения, над которой трудился Чернов. В его научной работе сразу образовалась брешь, обоснованные, казалось бы, выводы ставились под сомнение.

Природа словно давала ему урок, наказывая за поспешное заключение, демонстрировала пример иного взаимодействия тел, где уже никак не приложить разработанную теорию.

Прохаживаясь по комнате, Чернов поймал себя на том, что пристально изучает свое отражение в трюмо. Оказывается, у него на висках уже сединки. Это в тридцать-то восемь лет!

Почему так рано и почему он заметил это только сегодня?

Где-то глубоко в груди опять зашевелилась безотчетная тревога. Снова это странное ощущение, будто квартира покинута дорогим ему человеком. В воображении мелькнуло лицо ассистентки. Светлана? Но она никогда не переступала порога его квартиры.

Об астероиде как-то не думалось. Алексей Поликарпович бросился на кровать, закинул руки за голову и долго глядел в потолок, вспоминая то странное утро, когда ему пришлось переносить спящую Светлану из кухни в комнату.