Глава 7

Лосса мстит, а Ольф преподносит сюрприз.

Надеяться на то, что барон Лосса молча снесёт оскорбление, не стоило. Это понимала даже Виара, несмотря на радужную призму, через которую она смотрела на мир. Все началось через неделю после того, как Робб защитил Космину и получил за это отповедь. Посреди ночи Виара услышала шум и крики и подскочила, как ужаленная. Её сорочка, купленная в ярмарочный день, промокла насквозь из-за кошмаров, которые опять гнали Виару сквозь туманный лес. Она села на кровати (первую кровать Робб отдал ей, установив её в отдельную комнату, а сам всё ещё спал на полу) и прислушалась. Крики доносились с улицы, и Виара как будто узнавала среди них зычный бас Робба. Она спустила ноги на прохладный пол и подкралась к окну — до них хулиганы пока не добрались. Ольф, который спал в ногах, встрепенулся, тревожно поднял рогатую голову. В глазах его плясали изумрудные отблески.

Летние ночи были густые и темные, и в глубине бархатного неба невидимая рука рассыпала бриллианты звезд. По небосклону лениво скользил острый месяц, проливая серебристую росу на землю. Виаре бы замереть так у окна, прижав руки к груди, и любоваться красотой и мудростью мира, но всю романтику портили резкие грубые выкрики снизу.

— Будешь знать, на кого рога выставлять, баран! — орали чужаки. Их было двое, и они, казалось, плясали под светом звезд: то приближались к дому, то отскакивали от него.

— И кто же такой смелый, что подослал пару слизней вместо себя? — отвечал им Робб, и голос его прокатывался в темноте, словно валун. — Барон как-его-там?

— Никакой не барон! — вскричал фальцетом чужак. — Не барон, ты, тупоголовое чучело!

— А ну как разрублю вас на куски и отправлю глупому барону в бочках! — пророкотал Робб. В лунном свете мелькнуло лезвие топора. Незваные гости заорали и бросились наутёк. — Ещё раз вас увижу, разговаривать больше не буду! — закричал им вслед Робб. Потом осмотрелся, что-то притоптал в углу таверны. Обошёл дом вокруг, что-то долго проверял и только потом скрылся внутри, надёжно заперев дверь. Через несколько секунд шаги его послышались на лестнице, и Виара быстро уселась на кровать, сделав вид, что она не подсматривала за сценой в окне.

Дверь тихо отворилась, и Робб просунул в комнату косматую голову.

— Не спишь?

Виара сидела на кровати, скрестив ноги, и блестела в темноте огромными глазищами.

— Нет. Я услышала крики.

— Ээх, разбудили тебя, — он вошел в комнату. — Это прихвостни барона как-его-там. Пришли поджигать таверну.

— Поджигать? — ахнула Виара.

— Ага, — мрачно отозвался Робб. — Хотели в окно бросить бутылки с подожженными тряпками, да вот только окна перебили до них. Спасибо деревенским хулиганам, — он невесело усмехнулся. — Я поймал их, когда они пытались поджечь угол дома.

— Главное, что ты услышал их и опять нас спас, — Виара широко улыбнулась.

“И выдернул меня из кошмара”, — этого она не сказала, потому что ей казалось, что простой и прямой Робб не поймёт её переживаний из-за обычного сна. А ещё было в этих снах что-то глубоко личное и страшное, то, чем она не готова была делиться.

— Ага, точно, — Робб немного помялся, а потом опустился на диван, беспардонно отодвинув возмущенного Ольфа. — Виара, у меня есть… эм… просьба.

— Да? Чем я могу помочь?

Робб поставил локти на колени, сцепил пальцы. Ольф забрался Виаре на руки и показательно улёгся в них, как будто заявляя свои права.

— Ты запомнила приправы, которые советовал Дрелондон? Я хотел тебя попросить сходить к Космине и узнать, есть у неё что-то из этого. Деньги я дам.

— А сам почему не сходишь?

Робб молчал под любопытным взглядом Виары. Ужас после кошмара растворился, и её веки снова стали тяжелыми. Ольф о чем-то мурлыкал на своём, было тепло, уютно, и хотелось спать, поэтому она не увидела и не распознала его душевной борьбы.

— У меня тут работы полно. Надо кровать доделать, надоело на полу спать. Да и как я тебя здесь одну оставлю? — Робб помолчал. — Ну так что, сбегаешь?

— Сбегаю, — зевнула Виара.

— Договорились, — он тут же подскочил с кровати. — Увидимся утром.

— Спокойной ночи, Робб.

* * *

После стирки платье оставалось всё ещё влажным, и Виара натянула его, морщась от неприятных ощущений. Но делать было нечего: другого у неё не было, и она горячо надеялась, что одежда высохнет под утренним солнцем. Виара выпила молока с хлебом, натянула свою нелепую шляпу, закрывающую уши, и отправилась в деревню. Ольф, получил законную порцию молока, отправился с ней.

По дороге её то и дело одолевал смутный страх: стоит ли соваться туда, где от жителей она видела только обиды и упрёки? В прошлый раз её спасал Робб, выраставший из-под земли, словно огромный гриб, а теперь его рядом не было, и все могло закончиться плачевно. Зато с ней был Ольф, маленький и пушистый, как ручное облачко, зато отважный и с большим сердцем. Ей стоило бы у него поучиться.

“Я должна быть сильной, — думала Виара, сурово морща лобик. — Не должна быть обременением для него. Девушка не позволяет давать себе щелбаны, а бьёт первой. Первой!”

Вот так, вертя в голове тревожные мысли и так, и эдак, Виара добралась до деревни. Вопреки её опасениям, никто на неё особого внимания не обратил, и она спокойно прошла по центральной дороге на другой конец, к дому Космины.

Сама Космина отыскалась в огороде. На этот раз она работала не одна, а в компании двух мужчин и одной девчонки. Сама Космина полола гряды и, увидев эльфийку, сначала обрадовалась, а потом вдруг стала мрачной.

— Ты чего пришла? — спросила Космина. Дыхание её сбилось, а щеки раскраснелись от работы на солнце. Она утерла пот со лба тыльной стороной руки.

— Доброго тебе утра, — широко улыбнулась Виара.

— Так какое ж это утро, — неприветливо ответила Космина. — Мы уж давно в поле. Ты по какому вопросу? Или так, от безделья?

— О, я по вопросу! Терринг, что был у нас, посоветовал к мясу сделать приправу. Вот только пряностей таких у нас нет. Может быть, у тебя есть и ты не откажешь продать?

— Что нужно-то?

— Соли копчёной. Кардамона и перца сладкого. А еще можжевельника с таким странным названием и имбиря.

Космина раздраженно рассмеялась.

— Эдак у вас запросы! Пряности везут у нас из Ажхады, и стоят они целое состояние. А вы мне и так должны за корзину овощей да еще, возможно, за убытки, если барон Лосса откажется со мной работать.

— Космина, — тихо позвала Виара. — Мне кажется, Роббу очень жаль, что всё так получилось.

Космина вспыхнула еще ярче, если такое вообще было возможно. Спина её сделалась прямой, глаза засверкали.

— Если он так сожалеет, пусть придёт и покается сам! А не подсылает наивную девчонку! — с этими словами она развернулась и направилась к оставленным грядам. — Нет, каков подлец!

Виара осталась стоять у угла дома, в нерешительности сжимая ремень сумки. Слева по траве гуляла курица и выискивала жучков. Её товарки остались в загоне, а эта ж поди — вырвалась. У свободолюбивой птицы оказались худые бока, бледный гребешок и невероятно драные перья, особенно на хвосте, но вышагивала она неторопливо и гордо, наверняка довольная собой. Виара задумала о том, а стоила ли свобода, пусть временная, тех испытаний, которые выпали несчастной курице? Ольф, до этого спокойно сидевший у её ног, потерял всякое самообладание и решил, что ему эта птица будет в самый раз.

— Ольф, нет! Фу, фу, нельзя бы таким злым зверем! — Виара перехватила его поперек живота и подняла над землёй, а Ольф в пылу охоты злился, вырывался и крутился из стороны в сторону.

— Ты все еще здесь? — прокричала Космина из своих гряд.

— Но вы меня не прогоняли, — ответила ей Виара, отворачивая лицо от оскаленной морды зверька. — Ну же, успокойся! Иначе будешь сегодня спать внизу, в зале.

Ольф дернулся еще пару раз, потом как будто задумался и обреченно обмяк в её руках.

— Ох, горе с тобой. Ребята, поработайте немного без меня, я вам морса вынесу сейчас.

“Ребята” дружно заверили, что поработают, и Космина снова подошла к эльфийке.

— Пойдём со мной, может, чего и найдётся у меня на продажу.

Виара прошла за хозяйкой в уже знакомую кухоньку. Тут, как и раньше, было уютно и чисто. На окне стояли горшочки с лекарственными травами, над ними слегка шевелились на сквозняке милые шторки.

— Хорошо у вас так, — с самым искренним видом протянула Виара.

— Спасибо. Я сейчас из кладовой принесу твои приправы.

Космина вернулась и правда быстро. В руках она несла несколько коробочек, перевязанных бечевками.

— Смотри, я тут подписала. Вот это — сладкий перец, сушеный, его нужно перетереть в ступке. Здесь корень имбиря. Тут крупная соль, простая и копченая. Можжевельник ландорский, но его у самой немного. А здесь, — голос Космины изменился, стал тише, и слова вылетали с придыханием, — три зернышка кардамона. Берегите его! Он очень дорогой.

— Вот спасибо вам! — ответила Виара, сгружая добычу в сумку. — Мне Робб денег дал, вы не думайте. Сколько всё это стоит?

Космина усмехнулась, сложив руки на груди.

— Тридцать агортов.

— Ага, тридцать агортов, — Виара полезла в мешочек, который выдал ей Робб, но сколько бы она там ни копалась, нужной суммы не нашла. — Но у меня только два, — растерянно проговорила она, показывая горстку мелочи.

Космина выглядела довольной собой.

— Что ж, ты можешь вернуть мне специи.

— Да, — грустно кивнула Виара. Коробочки казались ей настоящим сокровищем, и от них пахло так остро и ярко, что живот сводило от удовольствия. — Наверное, так правильно будет.

— Или, — Космина наклонилась к ней, — я могу дать специи вам в долг.

— Это как?

— Отдадите в дарень, на ярмарке. А если Роббу нечего отдавать, так пусть приходит и отрабатывает свои специи у меня, — под конец она повысила голос и распрямилась с видом победителя.

— Я думаю, это неплохая сделка, — радостно согласилась Виара. — Вы очень хороший человек, Космина! Зря Дрелондон говорил, что люди злобные.

И она повернулась, чтобы уйти, но Космина вдруг окликнула её каким-то другим голосом, тихим и надтреснутым:

— А что это у тебя с платьем? Вроде как драное оно?

— Так это я в лесу за корягу зацепилась, — сообщила Виара. — Но другого у меня нет, так что жду, пока представится случай починить.

— Ох, ну что ж с тобой делать, — Космина покачала головой. — Вот и пожурить бы твоего Робба, да не за что. Мужик, он и есть мужик.

И она нырнула в глубину дома, пахнущую выпечкой и травами, и вернулась оттуда с каким-то свёртком.

— На вот, — Космина протянула его Виаре. — Это моё платье, я его носила до того, как замуж пошла. Сейчас уж и не влезу в него.

Виара развернула свёрток и с искренним восхищением осмотрела простое платье с молочно-белым верхом и красной юбкой.

— Какая вы в нём была красивая, наверное, — проговорила она, прижимая платье к груди.

— Не то слово, — грустно улыбнулась Космина. — Ну а теперь оно твоё.

— В долг? — уточнила Виара, но женщина покачала головой.

— Нет, это подарок. Люди все-таки злобные существа, но иногда у нас бывают просветления.

* * *

Виара шла через деревню по той же дороге, и настроение у неё было великолепное. Ей стоило бы помнить, что лихо так и ждёт, как бы какой-нибудь эльф зазевался, забылся, чтобы сцапать его за тонкую шею. Но она не помнила про беду, а мурлыкала себе что-то под нос, и Ольф чуть отбегал вперёд, но всегда держался рядом.

Деревенские парни появились из-за поворота, но показалось, что выросли из-под земли. Во главе их был уже знакомый Виаре конопатый паренёк. Она и имени его не помнила, если он вообще представлялся, но помнила, насколько сильные у него руки и как противно от него пахнет.

— Вы посмотрите, нечисть совсем ошалела! Людей честных не боится! Ты зачем пришла сюда? Неужели ко мне? Пришла ко мне, да?

Виара не остановилась, а шла мимо, вцепившись в ремешок сумки до побелевших костяшек. Страх пополз по спине, словно водная змея, холодный и мерзкий.

“Быть сильнее. Быть сильнее. Сильнее”, — вторила она про себя, а вслух сказала:

— Я пришла за приправами! И уже ухожу, — и вскинула вверх голову, задрав носик.

— А может, я тебя не отпускал? — мальчишка схватил её за плечо и развернул к себе.

— Да зачем она тебе сдалась? — сказал кто-то из его друзей.

— Ага, — согласился второй. — Грязная нечисть.

Мальчишки загоготали, а конопатый прервал их громким окриком:

— Я хочу её себе, тупицы! Поняли? Себе!

От гнева ли или по неосторожности, но он сжал плечо Виары так сильно, что она удивленно воскликнула:

— Эй, больно же!

И тут же, словно маленькая шаровая молния, между ней и парнем вклинился Ольф. Он припал к земле, широко расставив лапы, прижал уши и оскалил внушительные клыки. От неожиданности конопатый парень отшатнулся, а потом вдруг нервно засмеялся:

— Кошка у тебя такая же уродская, как ты сама!

— Ольф не уродский! — обиженно парировала Виара, сжимая кулачки.

Зверёк зарычал, и парень воскликнул с отвращением:

— Пошёл вон, тварь! — и хотел было пнуть его ногой, но Ольф оказался не так прост. Он кинулся вперёд и вонзил когти в его ногу до того, как носок ботинка болезненно врезался в его мягкий белый животик. Конопатый закричал, падая назад, и задергался, пытаясь скинуть бешеного зверька с себя.

— Уберите, уберите его! Драконья тёща, мне бо-о-ольно!

Виара с любопытством почувствовала внутри странное зудящее чувство, которое приносило острое удовлетворение. Это было не просто чувство справедливости, а черное злорадство, которое свернулось в груди и приносило сладкое наслаждение. Она позволила себе несколько мгновений понаблюдать за страданиями обидчика, а потом окликнула кота:

— Ольф, хватит! Достаточно. Иди ко мне, Ольф!

Зверёк с видимым неудовольствием перестал жевать ногу парня и отпрыгнул назад, на безопасное расстояние, и тут же спрятался за эльфийку, притворяясь обычным беззащитным домашним животным. Но нет-нет, да приподнимал губу, демонстрируя острые клыки и напоминая, что он может быть опасным.

— Драконья тёща… — выругался парень, поднимаясь. Зад у него был в грязи, штанина исполосована. — Мамка меня убьёт. А вы чего ржёте?

Друзья стояли поодаль и пихались локтями, кивая на конопатого, и взъерошенную Виару, и её странного кота. И сдержанно посмеивались, не считая нужным вступать в драку с мелким комком шерсти.

— Или к бурунду! — посылая её к проклятому дракону, парень даже брызнул слюной. — Кому нужна девка, которая спит со старым трактирщиком, этим Роббом?

— Что? — нахмурилась Виара. — Зачем это? У меня своя кровать есть.

— Потому что никто не будет терпеть грязную эльфийку, если она не будет приходить к нему голышом каждую ночь. Поняла? Он скоро выгонит тебя взашей, и тогда, если ты будешь умолять нас посмотреть на тебя!

С этими словами конопатый развернулся и похромал прочь, на ходу рассматривая пострадавшие штаны и бурча что-то о том, что отец точно добавит ему за испорченную вещь. Друзья его с растерянным видом пошли следом, обсуждая, что после работы в поле можно сходить на реку. Все эти страсти по худой бледной нечисти казались им странными и не заслуживающими внимания. То ли дело — рыбалка. Рыбалка — это всегда годная идея.

* * *

Когда Виара вернулась, Робб уже перетаскивал готовые детали будущей кровати в дом, в комнату на первом этаже. Он объяснил, что хочет быть поближе к двери и, если что, отреагировать первым. Увидев эльфийку издалека, он замер с громоздкой спинкой в руках да так и стоял, пока Виара не подошла ближе. Из-за двери показался недовольный гость.

— Обед скоро будет, хозяин? Нам в путь пора.

— Скоро, скоро, — отмахнулся Робб. — Погоди пока, дай дурным костям отдых.

Недовольный путешественник скрылся внутри таверны, а Робб нетерпеливо спросил:

— Ну как, добыла приправы?

Что, конечно, значило: “Ну, как там Космина?”

— Добыла, — Виара приподняла сумку и потрясла ею. — С нас тридцать агортов.

— Сколько?! — он даже закашлялся и постучал кулаком по груди. — Она там что, совсем озверела?

— Не переживай так, — Виара с самым довольным видом хлопнула его по плечу. — Я договорилась, что если у нас таких денег не будет, ты отработаешь их у неё на огороде.

Оставив Робба, пораженного до глубины души, обниматься на пороге со спинкой кровати, она скользнула за дверь таверны. Её тут же обнял аромат овощного супа. Два неизвестных ей посетителя сидели за дальним столом и что-то пили из деревянных кружек.

— Доброго вам дня! — радостно поприветствовала Виара их.

— Ох, а вот и хозяюшка вернулась! — один из них потер ладони. — Ну что, будет обед-то?

— Хозяюшка? Это я что ли? — она замерла от удивления, приложив ладошку к груди. — Ой, и правда я. Тогда будет, будет вам обед!

И когда Робб зашёл на кухню, он увидел Виару, которая гремела тарелками и наливала простой, но наваристый суп гостям. На столе сидел важный Ольф и вылизывал лапу, наблюдая одним глазом за процессом. В окно лился солнечный свет, превращая кухню в особый мир, теплый, ароматный, медово-золотистый. Робб прошел вдоль стола, мимоходом хватая Ольфа за шкирку и скидывая его на пол.

— Это что с тобой? — с улыбкой спросил он, берясь за нож и буханку хлеба. — Уж не ожидал увидеть тебя с половником.

— Они назвали меня хозяйкой! Представляешь? — она кинула половник в кастрюлю и закрыла крышку. — А знаешь, пожалуй, сегодня я не буду читать свои свитки, а наведу порядок на втором этаже. И если ты наделаешь еще каких-нибудь лежанок, мы сможем сдавать эти комнаты за деньги. Здорово я придумала?

— Здорово, — не стал спорить Робб. Он расставлял тарелки с супом и хлебом на доске, что временно служила подносом. — Кровати же не тебе строгать.

Вот только когда Виара взялась за уборку, маленький червячок тревоги добрался до её страхов и, насытившись ими, стал превращаться в огромного такого червя. Слова злобного мальчишки, что хотел невиданную эльфийку себе, запали ей в душу и принялись прожигать её сомнениями. Может ли Робб на самом деле её выгнать? Виара очень хотела быть полезной, но может быть, её познания в людях слишком далеки от реальности, и её врачевание и уборка не так сильно ему нужны? Она честно старалась больше не выкидывать мебель, хоть свободные комнаты по-прежнему казались ей самыми красивыми, и выполняла новые задания, которые придумывал Робб. Но что, если о своих настоящих потребностях он ничего не говорит?

— Ольф, мужчинам правда надо, чтобы девушки приходили к ним ночью? — тихо спросила она у своего друга, опустившись перед ним на корточки. Ольф посмотрел на неё как-то странно, почти зло, и Виара, грустно вздохнув, обняла колени.

Мысли о том, что может случиться с девушкой ночью в комнате мужчины почему-то вызывали тревогу. Они задевали какие-то скрытые струны, и Виара ничего не могла вспомнить о том, почему она так боится. Она долго сидела на кровати, глядя в темное окно, и решилась спуститься, когда время уже подбиралось к полночи.

Дверь в комнату, которую выбрал для себя Робб, была простой, но толстой и крепкой. Виара подняла кулачок и два раза стукнула по дереву. Если не ответит, загадала она, уйду и забуду навсегда об этой глупости.

— Виара? Ты еще не спишь? — раздался из-за двери голос Робба. — Зайди, посмотри, какую кровать я себе справил.

Виару словно окатили холодной водой. Ну вот, всё так, как говорили мерзкие деревенские мальчишки. Робб, как и любой мужчина, требует, чтобы девушка приходила к нему в комнату, и от глубокого разочарования больно скрутило внутренности. Виара сжала ручку ледяными пальцами и толкнула дверь от себя.

Робб стоял у кровати и аккуратно складывал жилет. Единственная свеча освещала его могучую фигуру, прятала в складках одежды глубокие тени и резко очерчивало хмурое лицо.

— Ну что, как тебе? — спросил он. — Я пока набил матрас из сена, но надо будет его поменять, потому что трава будет гнить.

Виара едва ли слышала его. Она осторожно прикрыла дверь и замерла перед ним. Непослушное тело мелко дрожало, а на глаза навернулись непрошенные слезы. Комната и фигура Робба расплывались, но Виара заставила себя сбросить мешковатую кофту и схватиться за плечики ночнушки, которая оказалась под ней.

— Виара, ты что делаешь? — протянул Робб.

Но она не ответила. Знала наверняка: откроет рот и тут же разрыдается. Поэтому Виара сильно, до боли, закусила губу и потянула ночнушку вниз.

Слез скопилось слишком много, и они крупными каплями покатились по лицу. Дрожь сделалась совсем невыносимой, казалось, что трепыхался даже желудок. Влага больше не застилала глаза, и Робб наконец обрёл четкость. Лицо у него было растерянное, почти глупое.

— Е-если я не буду п-приходить к тебе, ты выгонишь меня из таверны, — трагично зашептала Виара. Она очень хотела, чтобы слезы остановились, ведь от них краснел нос, а они все текли и текли. — Мужчины хотят, чтобы девушка спала с ними.

— Кто тебе сказал такую мерзость? — спросил Робб, и брови его сурово сползлись на переносице.

— Ты сердишься на меня, — не спросила, а скорее утверждала Виара. Она была на грани того, чтобы провалиться в ужас и истерику.

Робб опустил голову, а когда вновь поднял взгляд, лицо его было почти гладким и доброжелательным.

— Давай закутаем тебя в кофту, ты вся дрожишь, — он неловко помог Виаре одеться. — Присядешь со мной на кровать? — предложил Робб, но она с таким ужасом посмотрела на кровать, что он тут же отказался от своей идеи. — Ладно-ладно, не надо. Признавайся, кто надоумил тебя на такую глупость?

— Тот парень из деревни. Пятнистый.

Лицо Робба вновь перекосило от злости.

— Вот урод! Пусть только попадется мне на глаза в дарень! Я ему вырву язык и засуну… Гм! Прости. Не пугайся. Эм… — он сжал её плечи, надежно укутанные в кофту, и задумался. — Я не очень умею говорить. Я больше кулаками да топором помахать горазд, ты же знаешь, — по лицу Виары мелькнула быстрая улыбка, и это был хороший знак. — Но я тебя никогда не трону, поняла? Как тебя вообще можно трогать, ты же как ребенок! И никому не позволю тебя обидеть. И вообще… Чтобы тебя любили, тебе не нужно делать такое, что тебе противно. Понимаешь, что я хочу сказать?

Виара смотрела на Робба. Тот снова из огромного чудовища, резко очерченного тенями, превращался в знакомого друга-медведя, тёплого и надёжного. И ужас отступал, и дрожь как будто стала меньше. Виара шмыгнула покрасневшим носом, потерла его рукавом кофты, таким длинным, что её рука полностью пряталась в его жарких недрах.

— Ты что же, любишь меня?

Робб вздохнул, уронил голову. Виара с замиранием сердца ждала ответ, не понимая, почему он для неё был так важен. Какая-то дыра была у неё внутри, словно ей выдрали кусок сердца, только ни одного воспоминания о том не осталось.

— Я разбойник, — Робб наконец заговорил. — И любовь не для таких, как я. Но я дорожу тобой, и это правда.

Виара посмотрела на руки, скрытые объемными колючими рукавами, а потом смущенно попросила:

— А обнять тебя можно?

— Можно, — улыбнулся Робб и распахнул медвежьи объятия, и она с облегчением рухнула в них. Уткнулась в могучую грудь, вдохнула густой терпкий запах его тела. Потерлась щекой, устраиваясь, как котёнок.

— Знаешь, разбойник Робб, ты заслуживаешь любви больше, чем многие, кого я знала за свою долгую жизнь, — тихонько призналась Виара, уже засыпая в его руках. — И я уже люблю тебя.

* * *

Виара не помнила, как оказалась в своей кровати. Она спала долго и особенно крепко, как бывает после чрезвычайного отчаяния души и горьких слёз, и сон её впервые за долгое время был целебным. Пробуждение пришло поздно утром, когда солнце уже высоко взобралось по лазурному небосводу и отчаянно светило в окно. В комнате было душно, в золотым лучах плавали пылинки. Ольфа не было. Стал дожидаться хозяйки и убежал за своей порцией завтрака.

Но в следующее мгновение раздался возмущённый рёв Робба. Он доносился снизу, и слов было не разобрать, но Виара подскочила, как обожённая, торопливо натянула платье, что ей Космина подарила, и побежала на первый этаж. В зале уже сидело несколько деревенских, которые с удовольствием тянули Роббов сбитень, но Виара, лишь вежливо кивнув им, заторопилась в кухню.

Там творилось что-то невообразимое. Стол покрывал тонкий слой муки, миска овощей перевернулась, и разноцветные кусочки рассыпались по полу. На печи кипела похлёбка, и крышка подпрыгивала на кастрюле, выпуская порции пара. На сковороде шипели шкварки, которые должны были дополнить изрядные порции картофельного пюре. И посреди кухни, держась руками за разные стороны стола, тяжело дышали двое мужчин.

— Никакая ушастая сволочь не смеет обворовывать Робба Кроу! — кричал Робб. Он явно пытался догнать незнакомца и остановился отдышаться.

Вторым оказался молодой парнишка с копной непослушных белых волос, которые отливали пеплом в скудном свете кухни. На голове его помещалась пара больших мохнатых ушей, покрытых белоснежной шерстью, и они непрерывно дрожали и двигались, улавливая все звуки вокруг. Парень широко улыбался, как будто получал искреннее удовольствие от импровизированных ловилок, и даже подмигнул Виаре, когда она, растерянная, появилась в дверях.

Робб схватил деревянную миску и запустил в парня, и тот, засмотревшись на эльфийку, больно получил по затылку.

— Эй, дядя Робб, ты чего? — возмутился он. — Я ж за своим молоком пришёл.

— Какой я тебе дядя?! Ты кто таков? — Робб двинулся вдоль стола, пытаясь достать парня. — Кто разрешил тебе лазать на моей кухне?

Убегая от разъяренного хозяина, парень выскочил из-за стола, и Виара увидела, что у него был большой пушистый хвост с длинной белой шерстью. Странная догадка возникла в её голове, и от удивления она широко распахнула глаза.

— Давайте успокоимся! — парень выставил руки вперёд. Хвост двигался из стороны в сторону, стегая его по бёдрам.

— Я сейчас убью тебя и успокоюсь, — пообещал Робб, хватаясь за тесак.

И тут Виара сорвалась с места, загородила собой парня, закричала:

— Робб! Стой! Не трогай его. Это же Ольф!

Загрузка...