Танец тьмы. Хроники чародейки

Глава 10, в которой жизнь без магии оказывается трудна

Дорога Тиялинду развлекла в той же мере, что и утомила. Разведывательная операция не предполагала магию, а, когда привязался Злот, то совсем её исключила.

Неизвестно, что здесь творилось, поэтому Тия убедила себя, что так даже лучше — совсем не высовываться в магическом плане, а блистать, как нормальный человек. Точнее ненормальная тётушка, которая в каждом поселении, что они проезжали, привлекала всеобщее внимание.

Такое Тие было внове, поэтому чудесно развлекало. Она не прятала себя, как обычно, а выставляла напоказ, прекрасно понимая, что все жаждут от неё только одного — денег. Исключением был лишь Брут.

Перед отъездом она навела чары на поместье настоящей леди Пу, и поэтому все её знакомые были уверены, что она уехала в столицу. Тётушка в своей глуши удивлялась неожиданному одиночеству, не понимая, почему вдруг все знакомые забыли про неё.

По сёлам, деревням и городам Тия изучала людские нравы, которые противно портила жадность и желание поживиться за чужой счёт. Конечно, она понимала, что окружающие бедны, а она богата, но это не оправдывало их зачастую отвратительного поведения. Лобызать колёса кареты, лезть, куда не просят, отколупывать камушки с её платья, усыпать дорогу перед ней лепестками роз… Хотя, нет, последнее было, безусловно, приятно. Но некоторые усыпали коровьими лепёшками, ввиду отсутствия роз.

Подбешивало, что скатерть-самобранку пришлось припрятать. Столовалась она теперь в обычных заведениях, где царил дым, смрад, гул, хотя ей и выделяли самое тихое и чистое место.

Вот и сейчас пожилая леди Пу осторожно переступила порог шумного заведения, стараясь укрыться от постороннего внимания. Ей отчаянно хотелось спокойно перекусить чем-нибудь простым и питательным, но, к её разочарованию, что не приносили, то было либо жирным, либо пересоленным. А вот Злот и Брут уминали за обе щёки всё, от чего она отказывалась.

Девушка в замызганном платье с безразличным видом подошла к столику. Леди тихо попросила что-нибудь лёгкое, но официантка лишь пожала плечами и принесла тарелку с явно несвежей ногой, то ли телёнка, то ли барана. Тия вздохнула, понимая, что выбора нет, и передала тарелку Бруту, стараясь не обращать внимания на неприятный запах.

Время от времени она бросала меткие взгляды по сторонам, стараясь остаться незамеченной среди шумной толпы. Ей хотелось, чтобы её телохранители побыстрее закончили трапезу, тогда она забьётся в свои ужасно грязные и пыльные покои на втором этаже этой лучшей гостиницы в городе и вытащит-таки… нет, не скатерть-самобранку, а то, что удавалось заначить по дороге, чтобы от голода не помереть.

Эх, то ли дело в своей избушке путешествовать — вот это комфорт, полный набор удобств, даже унитаз имеется, которых здесь не изобрели ещё. Ночные горшки под кроватью уже порядком утомили. Бешенство Брута от беспрестанного внимания Злота к леди Пи осточертело. А сам Злот до крайности опротивел. Хотя… иногда его взгляд становился внимательным, а в глубине глаз таилось что-то такое, что очаровывало Тию. Но это так быстро прекращалось — он вновь начинал бесить.

Тия всячески старалась его загонять причудливыми просьбами: то посылала за цветами, которые можно отыскать только в лесу, то за свежим молоком, чтобы она сама видела, как он доит корову, то за только что испечёнными ватрушками из печи, то за яблоками, которые ещё не поспели. И даже в это время она не могла побыть одна — успокаивала Брута.

— Как же мне надоели все мужики, — прошипела Тия, ложась в кровать, но даже тут не сбрасывая личину тётушки. Хотя пока никто на её целомудрие не посягался, но мало ли что — вдруг за кошельком полезут.

К тому же каждую ночь перед её дверью спал Брут, но Тия не расслаблялась ни на секунду. «Это военная операция, — объясняла она себе. — Меня даже в лесу вычислили. Кто знает их возможности».

Все поползновения Злота занять это почётное место она отметала с дурацким хихиканьем:

— Ох, шалунишка! Знаю я таких, как ты. Влюблённых по уши. Брут не мою честь охраняет, а твою — нечего со старухой связываться.

На все возражения Злота, что она молода и прекрасна и что он бы её повёл под венец без раздумий, она лишь посмеивалась.

— Ох, тебе с молодухами гулять нужно.

Злот целовал ей руки, отрицательно мотая головой:

— Смотреть ни на кого не могу, только на вас — поразительная вы, женщина.

А, когда он уходил выполнять очередное дурацкое поручение, Брут рассказывал, сколько девок он обольстил на прошлой стоянке.

Тия ахала:

— И все на него так просто вешаются?

Брут вздыхал:

— Вешаются. Он их с твоими деньгами быстро охмуряет и на сеновал тащит.

— Ой, — Тия веером прикрывала лицо, потому что краснела.

Она никогда не интересовалась отношениями с противоположным полом, соглашаясь с маменькой, что мужики в хозяйстве лишь мешаются. Нет такого дела, с которым добропорядочная чародейка не могла бы справиться! Но, на самом деле, она тайно мечтала о безумной любви. Но Пьер разбередил её девичье сердечко, и она волей-неволей вспоминала его губы рядом со своими, его руку в своей руке. Как было приятно, внутри порхали бабочки, и становилось наплевать даже на раннее получение статуса несовершеннолетней. Поэтому Тия, казалось бы, против своей воли выспрашивала подробности. Где? С кем? Как? Почему так быстро без долгих ухаживаний, а проездом? Что чувствует мужчина в такие моменты?

Брут смешно краснел, но на вопросы отвечал.

— А ты? — однажды спросила Тия.

— А я только с женой. Раз и на всю жизнь.

И молодая чародейка успокаивалась и радовалась, что именно Брут спит под её дверью. Хотя время от времени она проверяла, не убёг ли добрый молодец. Она же прекрасно видела, как смотрят на него девицы в придорожных кабаках и гостиницах. Как на возможность улизнуть из опостылевшего места. Столица манила всех.