Танец мертвых девочек

6

По дороге домой Клэр решил, что, может быть, было бы хорошей идеей не говорить все это Шейну – ни о Монике, или его отце, или о вампире Сэме. Вместо этого, она приготовила ужин (тако), и ждала возвращения Майкла. Что он и сделал, как только солнце село за горизонт, и выглядел он, как всегда, нормально и ангельски, как никогда.

Она как-то донесла до него сообщение, что ей нужно поговорить наедине, в результате чего, Майкл сушил посуду на кухне, пока она ее мыла. Как это произошло, она не была уверена – это не ее очередь – но теплая вода и гладкая пена были слишком успокаивающими.

– Ты сказала Шейну о Монике? – спросил Майкл, когда она доложила события дня. Казалось, он не волновался, но все же в голосе Майкла чувствовалось беспокойство. И он вытирал тарелки слишком тщательно, однако.

– Нет, – сказала она. – Он раздражается немного, ты знаешь, когда речь идет о ней.

– Да, это так. Итак, ты должна быть осторожна, ты знаешь это, верно? Я бы попросил Шейна пойти с тобой на занятия, но…

– Но это, наверное, то, чего она хочет, – закончила Клэр, и протянула ему еще одну тарелку. – Чтобы мы были вместе, чтобы она могла использовать нас друг против друга. Не так ли?

Майкл кивнул, брови пошли вверх. – Все, что ей нужно сделать, это схватить тебя, и он будет ее. Так что будь осторожна. Я… не могу особо ничего сделать, за пределами дома. Или вообще что-то, на самом деле.

Она чувствовала себя плохо из-за вспышки гнева в его глазах, которая была направлена не на нее, а на самого себя. Он ненавидел это. Ненавидел то, что он здесь как в ловушке, а его друзья нуждаются в нем.

– Со мной все будет хорошо, – сказала она. – Я получила новый сотовый телефон. Мама и папа прислали его.

– Хорошо. Ты ввела всех нас в скоростной набор?

"На первой, второй и третей. И 911 на четвертой кнопке."

– Приятно. – Майкл толкнул ее бедром. – Как занятия?

– Хорошо. – Она не могла говорить с особым энтузиазмом об этом на данный момент. – Мы не будем говорить об отце Шейна?

"Нет о чем говорить" сказал он " Вы остаетесь далеко от мест Сбора, и далеко от Оливера. Если отец Шейна был там, то он только разглядывал вокруг, а Оливер притворился хорошим парнем". Майкл знает что эта игра Оливера у хорошего парня убедила и его. Поэтому Оліве почти убил его, когда пробовал сделать из него вампира. Дом спас Майкла – частично. Своего рода компенсация за то что дом не смог защитить его. Это ужасно, но это справидливо по отношению к тому кто живет в доме.

Оливер, хотя… Оливер был лоялен Оливеру. И это все.

– Так мы ничего не будем делать? – спросила Клэр.

– Мы ничего не будем делать. – Майкл положил последнюю тарелку и бросил полотенце через плечо, как бармен во время перерыва. – Я имею в виду, ты ничего не будешь делать, Клэр. Это приказ.

Она дала ему смешной салют. – Да, сэр, извините, сэр.

Он вздохнул. – Ты мне больше нравилась, когда была этой робкий малышкой. Что случилось?

– Я начала жить с вами, ребята.

– Ах, правда.

– Это ночь игр, – сказал он. – Я заставил Шейна поклясться, никаких видео игр сегодня. Я думаю, он раздувает пыль с «Монополя». Я не позволил ему «Риск». Он сходит с ума от «Риска».

Разве не все?

" Я получила новую работу" сказала Ева. Они сидели вокруг Монополистического королевства. Шейн имел заводы, но Майкл имел железнодорожные дороги.Ева и Клэр только смотрели за деньгами. Не удивительно что людям нравится эта игра. Эта игра похожа на жизнь.

– Ты уже получила работу? – спросил Шейн, когда Майкл гремел костями в руке, а затем бросил их на выцветшие, деформированные доски. – Боже, Ева, брось тормоза на полную силу. Ты выставляешь меня в плохом свете.

– Шейн Коллінз – постоянный бездельник. Если бы ты ходил на больше, чем одно собеседование в месяц, как это делаю я, то нашел бы уже работу.

– Ах, теперь ты консультант по карьере?

– Укуси меня. Ты даже не спросишь меня где?

– Конечно, – сказал Майкл, как он перенес свою пушку на четыре квадрата. – Где? … О, дерьмо.

– Это будет 500, мой милый. И дополнительно за чистые полотенца в отеле. – Шейн протянул ладонь.

– Я нанялась в университете, – сказала Ева, глядя, как Майкл отсчитывает денежных средства и передает их Шейну. – В кафе союз студентов. Я даже получила повышение.

– Поздравляю! – Сказала Клэр. – И ты не работаешь на злых вампиров. Бонус.

– Решительный шаг вверх. Я имею в виду, мой босс вялый, с плохим дыханием и проблемами с алкоголем, но это описывает большую часть мужского населения Морганвилля…

– Эй! – воскликнули Шейн и Майкл хором, и Ева дала им блестящий оскал.

– За исключением парней в комнате, конечно. И не унывайте, ребята – включая большую часть женского населения страны, тоже. Во всяком случае. Лучше время – я работаю днем, так что не нужно так много заботиться о вампирах – и зарплата больше. Кроме того, я получаю возможность попробовать жизнь кампуса. Я слышала, что вечеринки крутые.

– С одной стороны прилавку выпивка, а из другой люди.- Шейн сказал -Будь осторожная, кое-кто из тех придурків думает, что если ты носишь табличку с именем то ты их собственная игрушка.

– Да, я знаю. Я слышала о Карле.

"Карла?" спросила Клэр.

– Она работала в университете, – сказала Ева. – Карла Гаст. Мы ходили в школу вместе с ней. – Майкл и Шейн переглянулись и кивнули. – Она была вроде девушки-тусовщицы в школе, вы помните? По-настоящему хорошенькая, тоже. Она пошла работать в студенческий городок – я не знаю, что она делала – но в любом случае, она пропала.

– Это было в газетах, – сказал Майкл. – Похищена ночью по пути к своей машине.

Клэр нахмурилась. – Почему это было в газетах? Я хочу сказать, они обычно не публикуют такие вещи в газетах, не так ли? – Потому что в Морганвилле, убийства были своего рода законными, не так ли?

– Тот, кто это сделал, не был вампиром – сказала Ева, покусывая морковную палочку, когда бросала кости. – Oooooх, выплатите мне 200, господин Банкир. Если бы она была бы утащена вампирами, это было бы скрыто под ковром, как обычно. Выплата семье, конец истории. Но это совсем другое.

– Это необычно? Преступность? Преступность, не связанная с вампирами, я имею в виду?

– Как бы да. – Ева пожала плечами. – Но люди, как правило, становятся злобными вокруг Морганвилля. Злобными, или пьяными, или боязливыми. Одно из них.

– И какая же ты? – спросил Шейн. Ева оскалилась на него, и он проворчал. – Ой. Верно.

– Так… Ева, я слышал, твоего брата выпустили из тюрьмы, – сказал Майкл. Клэр перемешивала кости для своего перемещения, они ударили по доске так громко, как пластины упавшие на кафельный пол. Никто не делал ни звука. Никто не дышал, насколько она могла сказать. Судя по выражению его лица, Майкл явно осмыслено поднял этот вопрос, а Ева смотрела… твердо и свирепо и (в глубине души) испуганно.

Шейн просто смотрел, не проявляя никаких чувств.

Неловко.

– Гм… – Клэр осторожно сунула собаку Скотти 6 квадратов вперед, что она проката. – Ты не рассказывала много о своем брате. – Ей было любопытно, что Ева бы сказала. Потому что было ясно, что Ева не была счастлива, что Майкл поднял эту тему.

– Я не говорю о нем, – сказала Ева наотрез. – Больше нет. Его зовут Джейсон, и он дерьмо, и оставим эту тему, ладно?

– Хорошо. – Клэр откашлялась. – Шейн?

– Что? – Он посмотрел на доску, где она показывала. – Ах. Верно. Триста.

Она молча передала ее последние деньги, Шейн взял кости в руки.

– Ева, ты знаешь, за что он отправился в тюрьму. Ты не думаешь… – начал Майкл, очень медленно.

– Заткнись, Майкл, – сказала Ева напряженно. – Просто заткнись, хорошо? Будет ли он это делать? Конечно. Я не исключила бы его, но он только что вышел вчера утром. Это довольно быстрая работа, даже для Джейсона. – Но она выглядела потрясено и в то же время ожесточенно, и еще бледнее, чем обычно. – Знаете, что? Я должна вставать рано. Спокойной ночи.

– Ева…

Она вскочила и направилась к лестнице. Майкл следовал в двух шагах позади, она поднялась к своей комнате, оборванная черная шелковая юбка развевалась. Клэр смотрел им вслед, подняв брови, а Шейн продолжал трясти кости.

– Давай угадаю, игра окончена, – сказал он, сворачивая игру в любом случае. – Хех. Я думаю, что продам империю недвижимости Шейн, благодарю за игру, спокойной ночи.

– О чем говорил Майкл? – спросила Клэр. – Неужели он думает, что брат Евы мог похитить эту девочку?

– Нет, он думает, что брата Евы, мог бы убить эту девочку, – сказал Шейн. И полицейские, вероятно, тоже так думают. Если он сделал это, они поймают его, и на этот раз он не выйдет из тюрьмы. В самом деле, он, вероятно, даже не попадет в тюрьму. Один из братьев Карлы коп.

– О, – сказала Клэр тихо. Она слышала шум разговора наверху. – Ну… Думаю, я должна идти в кровать, тоже. У меня завтра рано уроки.

Шейн смотрел ей в глаза. – Может, хочешь дать им уединиться на некоторое время.

Oх. Верно. Она мотала ногами под столом, и принялась собирать наличные и карты со стола. Ее рука задела руку Шейна, и он отпустил карты и взял ее.

А потом, как-то, она очутилась у него на коленях, а он целовал ее. Если бы он не хотел этого делать, но… хорошо. Она точно не могла жалеть об этом, потому что это было удивительно, и губы его были такие мягкие, и руки его были настолько сильные…

Он откинулся назад, с полузакрытыми глазами, и улыбался. Шейн не улыбалась так уже давно, и это всегда останавливало ее дыхание и вызывало покалывание. Существовала тайна в этом, как будто он улыбался только ей, и она просто чувствовала себя… совершенной. – Клэр, ты будешь осторожной, не так ли? – Он пригладил волосы от лица. – Нет, серьезно. Ты расскажешь мне, если попадешь в беду.

– Никаких проблем, – солгала она, думая об угрозе Моники, и о том, что видела папу Шейна сидевшим напротив Оливера в кафе. – Совсем никаких проблем.

– Хорошо. – Он снова поцеловал ее, спускаясь от линии подбородка к шее и, вау, прикусил шею, что заставило ее дыхание снова замереть. Она закрыла глаза, и похоронила свои пальцы в его теплых волосах, стараясь сказать, через каждое прикосновение, как сильно ей это нравилось, как она любила…

Ее глаза быстро распахнулись.

Она не просто подумала об этом.

Теплые руки Шейна гладили ее стороны, большие пльці задевали стороны ее груди, его пальцы прошлись по ее ключице,.. до тех пор пока шея ее футболки не остановила его. Он потянул ее вниз на дюйм, тогда на два.

И потом, раздражая, он отпустил ее и откинулся назад, его губы были влажные. Он облизал их, наблюдая за ней, и медленно, сумасшедше сексуально улыбнулся.

– Иди в кровать, – сказал он. – Прежде чем я решу пойти с тобой.

Она не была уверена, что сможет встать, но почему-то ноги были устойчивы под нею, и повели ее вверх по лестнице. Майкл был в комнате Евы, дверь была открыта, и они сидели на кровати. Майкл был настолько ярок, с его золотыми волосами и голубыми глазами, что не соответствовал комнате, где все было завернуто в контрастные черно-красные цвета. Он был похож на ангела.

Он держал Еву на руках и очень мягко покачивал. Когда Клэр заглянула, он встретился с ней глазами и сказал одними губами: Закрой дверь.

Она сделала это, и пошла к себе в постель.

К сожалению, в одиночку.

Это пришло на ум Клэр, она должна быть достаточно умным, чтобы знать, как выглядит Джейсон Россер, чтобы избегать его, но у нее было чувство, что попросить Еву заглянуть в семейный альбом не очень хорошая идея. Ева сейчас была очень обидчивый из-за всего, что касалось ее брата… пессимистическая оценка Шейна о нем не была, вероятно, неправильной.

Так Клэр начала исследование. Не в университетской библиотеке, которая на самом деле предоставляла не очень много информации о Морганвилле – в то время она не такая уж плохая, она проверила. Существовали некоторые истории, все тщательно смягченные, и газетные архивы.

Но в Морганвилле было Историческое Общество. Она нашла адрес в телефонной книге, изучала карту, и рассчитала, сколько времени потребуется, что бы пройти дистанцию. Если она поторопится, то сможет попасть туда, найти то, что ей нужно, и успеть на послеобеденные занятия.

Клэр приняла душ, надела синие джинсы и черную трикотажную майну с трафаретной печатью цветка и схватила свой рюкзак на пути к выходу. Она ускорила шаг, как только попала на тротуар, и направилась в противоположную сторону от университета в неизведанную часть Морганвилля. У нее с собой была карта, которая всегда была под рукой, потому что как только она была вне поля зрения дома Глассов, все становилось запутанным. Так как планировка Морганвилля была не совсем логичной. Здесь было много тупиков и неосвещенных пустынных районов.

Но опять же, может, это было логично, с точки зрения вампиров. Даже в жарком солнечном свете, Клэр вздрогнула от этой идеи, и пошла быстрее, пересекая улицу, которая заканчивалась в пустынном поле, усеянном нагроможденной древесиной и различным мусором. Оно даже пахло гниением, уродливый запах мертвых вещей. Наличие слишком большого воображения, иногда помеха. По крайней мере, я иду не ночью…

Никакая сила на земле не заставила бы сделать ее это.

Жилые районы Морганвилля были старые, в основном жалкие, сухие и измученные летом. В ближайшее время они должны были получить прохладу, но сейчас, бабье лето жарило пейзаж Техаса. Цикады пели в траве и деревьях, пахло пылью и горячим металлом. Из всех мест, где можно встретить вампира, это, наверное, было бы самым последним. Просто… не достаточно Готское. Слишком… Американское.

В следующей улице надо было свернуть, в соответствии с картой. Она сделала это, остановилась в тени живого дуба, и глотнула воды из ее бутылки, она считала, как долго еще идти. Недолго, подумала она. Что было хорошо, потому что она не собиралась пропустить следующий урок. Никогда.

Улица закончилась. Клэр остановилась, нахмурив брови, и проверила. Нет, судя по карте, она прошла путь до конца. Клэр вздохнула в отчаяние и начала возвращаться, но заколебалась, когда увидела узкий проход между двумя заборами. Это выглядело, как проход на соседнюю улицу.

Потерять 10 минут или рискнуть. Она всегда была той самой девушкой, которая потеряла бы 10 минут, она была разумной, но, возможно, жизнь в доме Глассов ее изменила. Кроме того, было жарко, как в аду.

Она направилась в проход между заборами.

– Я бы не делала этого, дитя, – сказал голос. Он доносился из глубокой тени крыльца, из дома справа. Он выглядел лучше, чем большинство домов в Морганвилле – со свежей краской светло-синего моря, каменной отделкой, аккуратный двор. Клэр прищурилась и, наконец, увидела крошечную старушку, сидящую на веранде. Она была коричневая, как веточка, со свободно спадающими светлыми волосами, как пух одуванчика, она была одета в зеленый сарафан, который висел на ней, как мешок, и была похожа на что-то старое, как старая книга.

Голос, однако, был чистый и теплый как мед.

Клэр поспешно отстранилась от входа в проход. – Мне очень жаль, сударыня. Я не хотела злоупотреблять.

Маленькая фигурка фыркнула. – Нет, нет, дитя, ты не злоупотребляешь. Ты глупа. Ты когда-нибудь слышала о муравьиных львах(Муравьиные львы – семейство насекомых. Название получили благодаря характерному облику и образу жизни личинок. Личинки строят характерные конусовидные воронки в песчаных почвах, в которые ловят мелких напочвенных насекомых)? Или о членистобрюхих пауках(Членистобрюхие пауки обитают в земляных норках, закрывающихся крышкой-люком, от которых расходятся сигнальные нити)? Ну, ты идешь по этому пути, ты не выйдешь в другую сторону. Не в этом мире.

Клэр почувствовала чистую панику, а затем торжество ее разумной стороны: Я знала это! – Но… сейчас день!

– Так что, – сказала старуха, тихо покачиваясь взад и вперед. – Это так. День не всегда защитить Морганвилль. Ты должна знать это. Теперь вернись, как ты пришла, как хорошая девочка, и не приходи сюда снова.

– Да, мэм, – сказала Клэр, и начали отступать.

– Бабушка, что вы… о, привет! – дверь отворилась, и вышла младшая версия вялой леди – достаточно молодая, чтобы быть внучкой. Она была высокая и красивая, и ее кожа была какао-коричневого цвета. Ее волосы были собраны в косу, и их было много, она улыбнулась Клэр, когда вышла, положив руку на плечо старухи. – Моя бабушка любит сидеть здесь и разговаривать с людьми. Мне жаль, если она побеспокоила вас.

– Нет, совсем нет, – сказала Клэр, нервно вертя в одной рыке ремни ее рюкзака. – Она, мкм, предупредила меня о переулке.

Глаза женщины быстро переместились с Клэр к старухе и обратно. – Неужели она это сделала? – Сказала она. Ее голос больше не был теплым. – Бабушка, вы знаете. Вы должны прекратить пугать людей со своими историями.

– Не будь дурой, Лиза. Это не только рассказы, и ты это знаешь.

– Бабушка, там не было никаких… проблем уже 20 лет!

– Но это не значит, что не произойдет снова, – сказала упрямо бабушка, и указала тонким дрожащим пальцем на Клэр. – Ты не пойдешь по этому переулку. Я имею в виду то, что я сказала.

– Да, мэм, – сказала она слабо, и кивнула обеим женщинам. – Гм, спасибо.

Клэр повернулась, чтобы уйти, как кое-что заметила на стене рядом с верандой старухи. Доска с символом.

Этот же символ, как на доме Глассов. Символ Основателя.

И теперь, когда она посмотрела на дом, внимательно посмотрела, он имел те же линии и был примерно того же возраста.

Клэр повернулась обратно, виновато улыбнулась и сказала: – Мне очень жаль, но могу ли я воспользоваться туалетом? Я здесь…

Она подумала, что Лиза собирается сказать «нет», но тогда молодая женщина нахмурилась и сказала: – Я полагаю да, – и спустилась по ступенькам, чтобы открыть ворота для Клэр. – Заходи внутрь. Это вторая дверь в зале.

– Предложи ребенку лимонада, Лиза.

– Она не останется, бабушка!

– Откуда ты это знаешь, если не спросила?

Клэр позволила им спорить и вошла внутрь. Она ничего не чувствовала – никакого трепета или знака, или что-нибудь, – но потом, этого чувства не существовало и в доме Глассов тоже.

Тем не менее, она это сразу узнала… Существовало что-то в этом доме. В нем была та же тишина, то же влияние, что она чувствовала себя как дома. Внутри было все по-другому, c точки зрения убранства – бабушка и Лиза, казалось, обожали гарнитур, его было много, все в суетливых цветочных узорах и сите, везде ковры и подавляющее количество штор и кружев. Клэр медленно шла по коридору, волоча пальцы по панелям. Древесина было теплой, но она должна такой быть, да?

– Странно, – пробормотала она, и открыла дверь в ванную.

Это не было ванной комнатой.

Это был кабинет, большой, и он очень отличался от раздутой оборками гостиной… тяжелый полированный деревянный пол, массивный темный стол, несколько угрюмых портретов на стенах. Темно-красные бархатные шторы загораживали солнечный свет, вдоль стен стояли книги, старые книги по большей части, и в кабинете было что-то похожее на шкаф вина, только она провела… свитки?

Эмили сидела за столом, подписывая листы бумаги золотым пером. Один из ее помощников, также вампир, стоял рядом с ней, откладывая листы в сторону, на которых она написала свое имя.

Ни один из них не посмотрел на Клэр.

– Закрой дверь, – сказала Эмили нежным голосом с почти французским произношением. – Мне не нравится сквозняк.

Клэр подумывала о том, что бы сбежать, но она не настолько глупа, чтобы поверить, что может сбежать достаточно далеко или достаточно быстро. И, хотя, идея о визжании и хлопанье дверью с другой стороны была довольно заманчивой, она подавила в себе страх и шагнула внутрь, прежде чем закрыть ее с тихим щелчком.

– Это ваш дом? – спросила Клэр. Это была единственная вещь, которую она могла придумать, что бы спросить, откровенно говоря, каждый другой вопрос был вытрясен прямо из головы, поскольку этого не могло происходить.

Эмили взглянула, и глаза ее были такими же прохладными и запугивающими, как Клэр их помнила. Это создавало чувство, словно быть обмороженной. – Мой дом? – Повторила она. – Да, конечно. Все они мои дома. О, я понимаю, о чем ты спрашиваешь. Ты спрашиваешь, является ли конкретный дом, в который ты вошла, моим домом. Нет, маленькая Клэр, это не то место где я прячусь от врагов, хотя это, несомненно, было бы хорошим выбором. Очень… – Эмили медленно улыбнулась, – неожиданно.

– А потом… как…?

– Ты увидишь, что, когда я буду нуждаться в тебе, Клэр, тебя вызовут. – Эмили подписала последний документ, а затем вручила его помощнику – высокому, смуглому молодому человеку в черном костюме и при галстуке – и он, слегка поклонившись, вышел из комнаты через другую дверь. Эмили откинулась на спинку стула, больше похожа на королеву, чем всегда, включая золотую корону волос на макушке. Ее длинные пальцы постукивали рукой по голове льва на подлокотнике кресла. – Ты не в доме, в котором была, моя милая. Понимаешь ли ты это?

– Телепортацыя, – сказала Клэр. – Но это невозможно.

– Но ты здесь.

– Это научная фантастика!

Эмили махнула изящной рукой. – Я не понимаю ваших конвенций (Конвенция – (лат. conventio – договор, соглашение) – разновидность международного договора) литературы в эти дни. Одна невозможная вещь, такая как вампиры, это приемлемо, но две невозможные вещи становятся научной фантастикой? Ну что ж, не беда. Я не могу объяснить, как это работает, это дело для философов и ремесленников, кем я не являюсь. – Ее холодные глаза чуточку потеплели. – Положи пакет. Я вижу, небольшой груз причиняет тебе беспокойство.

Что за груз? Клэр удивилась. Она начала было спрашивать, но передумала, не желая показаться глупой. – Спасибо, – сказала она, и осторожно опустила свой рюкзак на деревянный пол, потом скользнула в один из двух стульев, стоящих перед столом. – Сударыня.

– Так вежливо, – сказала Эмили. – И в то время, когда хорошие манеры забыты… ты же понимаешь, что такое хорошие манеры, не так ли, Клэр? Поведения, которые позволяют людям жить в тесном сотрудничестве, не убивая друг друга. Большую часть времени.

– Да, мэм.

Тишина. Где-то за спиной Клэр, большие часы тикали минуты, она чувствовала капли пота скользящие по ее шее и падающие на ткань ее черной трикотажной рубашки. Эмили смотрела на нее, не мигая, и не двигаясь, и это было странно. Не правильно. Люди просто не делали этого.

Впрочем, Эмили не была человеком. В самом деле, из всех вампиров, во многих отношениях она была больше всего не-человек.

– Сэм спрашивал о вас, – выпалила Клэр, только потому, что это пришло ей в голову, а она хотела, чтобы Эмили перестала смотреть на нее. Это сработало. Эмили моргнула, перенесла ее вес, и наклонилась вперед, чтобы положить острый подбородок на сложенные руки, ее локти были на подлокотниках кресла.

– Сэм, – сказала она медленно, и ее взгляд блуждал то вверх, то на право, ни на чем не останавливаясь. Попытка вспомнить, подумала Клэр, она замечала, как люди, и даже вампиры, по-видимому, делали это глазам, когда пытались что-то вспомнить. – Ах, да. Сэмюель. – Ее взгляд охватил Клэр с поразительной скоростью. – А так ты пришла поговорить с молодым Сэмюелем?

Клэр пожала плечами. – Он хотел поговорить со мной.

– О?

– Он спрашивал о вас. Я… думаю, что он одинок.

Эмили улыбнулась. Она не пыталась произвести впечатление на Клэр – ей это не нужно! – Так что ее зубы белели и были даже вполне нормальными. – Конечно, он одинок, – сказала она. – Сэмюель является самым молодым. Никто из взрослых не доверяет ему, пока не появится кто-то младше. Он не имеет связей с сообществом вампиров и ничто не связывает его с человеческим миром. Он еще более одинок, чем кто-либо кого ты когда-нибудь встречала, Клэр.

– Вы говорите так, словно вы… хотите, чтобы он жил таким образом. Один, я имею в виду.

– Я хочу, – сказала Эмили спокойно. – У меня мои собственные причины. Тем не менее, это интересный эксперимент, чтобы увидеть, как кто-то в одиночку будет реагировать на это. Сэмюель интригует, большинство вампиров просто стали бы жестокими, но он продолжает искать комфорт. Дружбу. Он необычный, я думаю.

– Вы проводите эксперимент на нем! – Сказала Клэр.

Платиновые брови Эмили медленно поднялись в идеальную форму арки над ее холодными, забавляющимися глазами. – Умно ты это придумала, но: крыса, которая знает, что работает в лабиринте, больше не является полезной. Так что держи свои намерения при себе, и держась подальше от милого Сэмюеля. Сейчас. Зачем ты пришла ко мне сегодня?

– Почему я…? – Клэр откашлялась. – Я думаю, может быть, это ошибка. Я, знаете ли, искала ванную комнату.

Эмили секунду смотрела на нее, а потом откинула голову и рассмеялась. Это был полный, живой звук, теплый и полный неожиданной радости, а когда он прошел, Клэр увидела следы на ее лице и в глазах. Она выглядела почти как… человек. – Ванная комната, – повторила она, и покачала головой. – Дитя, мне говорили многие вещи, но это оказалось самым забавным. Если ты хочешь в ванную комнату, пожалуйста, иди в эту дверь. Ты найдешь все, что тебе требуется. – Ее улыбка исчезла. – Но я думаю, что ты пришла, чтобы спросить еще что-то.

– Я не шла сюда вообще! Я собиралась в Морганвилльское Историческое Общество…

– Я – Морганвилльское Историческое Общество, – сказала Эмили. – Что ты хочешь знать?

Клэр любила книги. Книги не разговаривают. Они не сидят там в их фантастических стульях-престолах и смотрят на тебя величественно и страшно, и они не имеют клыков и телохранителей. Книги были хорошими. – Гм… Я просто хотела посмотреть что-то…?

Эмили уже теряла терпение. – Просто скажи мне, девочка. Быстро. У меня есть и другие обязанности.

Клэр нервно откашлялась и сказала: – Я хотела узнать о брате Евы, Джейсоне. Джейсоне Россере.

– Готово, – сказала Эмили, и хотя, казалось, она не сделать ничего, даже пальцем не шевельнула. Боковая дверь открылась, и ее милый, но мертвенно-бледный помощник наклонился к ней – Файл семьи Россер, – сказала она. Он кивнул и ушел. – Ты тратишь свое время, – сказала Эмили Клэр. – В здании исторического общества нет личных файлов любого типа. Они предназначены исключительно для шоу, а информация в ней является неточной, в лучшем случае. Если ты хочешь знать истинную суть вещей, малышка, сходи к тому, кто это пережил.

– Но это лишь точка зрения, – сказала Клэр. – Не факт.

– Все является перспективным. Ах, спасибо, Генри. – Эмили приняла папку из рук ее помощника, который вновь молча вышел. Она перевернула ее, изучала, что было внутри, а затем передал ее Клэр. – Совершенная семья. Любопытно, что повлияло на молодую Еву и ее брата.

Все сводилось к сухим записям от руки на бумаге. Даты рождения, сведения о школе… были рукописные отчеты от вампира Брэндона, который давал им защиту. Даже те были сухими.

А потом не так сухо, потому что в возрасте 16 и 18 лет, Ева изменилась. В школьных фотографиях в 15 она была красивой, хрупкой девушкой, одетой в консервативную одежду – что-то, что еще носила бы Клэр.

Фотография Евы в 16 была в гот-стиле. Она покрасила волосы в плоский глянцево-черный, побелила лицо, подвела глаза. В 17 она начала получать пирсинг – один торчал на языке, она показала его камере.

В 18 она выглядела задумчивой и вызывающей, а потом фотографии кончились, за исключением некоторых, которые выглядели, как наблюдение – фотографии Евы в общих позициях, протягивающая эспрессо и общающаяся с клиентами.

Ева с Оливером.

Ты должна глядеть на Джейсона, Клэр напомнила себе, и перевернула страницу.

Джейсон был такой же, только моложе; время превратило Еву в гота, как и Джейсона, хотя казалось, у него это не как выбор, а как серьезный поворот к темной стороне. В глазах Евы всегда было веселье и озорство, у Джейсона не было света в глазах вообще. Он выглядел тощий, сильный и опасный.

И Клэр поняла, что она видела его раньше… Он был на улице, глядел на нее так, прежде чем она вошла в Точку Сбора и беседовала с Сэмом.

Джейсон Россер знал, кто она.

– Джейсон любил ножи, насколько я помню, – сказала Эмили. – Иногда он воображал себя вампиром. Я была бы достаточно осторожна с ним, если была бы на твоем месте. Он не будет вежливым, как… как мой народ.

Клэр вздрогнула и перевернула страницы, скоро читая о не очень впечатляющей академической жизни Джейсона, а затем полицейские протоколы.

Ева была свидетельницей, которая засунула его в тюрьму. Она видела, как он похитил эту девушку и уехал с ней – девушка, которая впоследствии был обнаружена бродящая по улицам с кровотечением из колотой раны. Девушка отказалась давать показания, но Ева пошла. И Джейсон ушел.

Файл показал, что он был освобожден из тюрьмы позавчера в 9 утра. Достаточно времени для него, что бы схватить Карлу на территории кампуса и…

Долой дурные мысли, Клэр.

Она перевернула страницу и посмотрела на мать и папу Евы. Они выглядели… нормально. Вид мрачный, может быть, но с таким сыном, как Джейсон, это вероятно было не слишком странно. Тем не менее, они не похожи на родителей, которые только что бросили их дочь и никогда ни писали, ни звонили или посетили.

Клэр закрыла файл и сунула обратно на стол, Эмили поставила его в деревянный ящик в углу письменного стола. – Ты нашла то, что хотела знать? – спросила Эмили.

– Я не знаю.

– Мудро сказано, – сказала Эмили и кивнула, как королева. – Ты можешь идти. Используй дверь, которая привела тебя сюда.

– Гм… спасибо. Пока. – Она, наверное, похожа на бессловесную ослицу, но что нужно сказать кому-то кто жил миллиарды лет, кто контролирует город и все в нем, но Эмили казалось, приняла это хорошо. Клэр схватила свой рюкзак и побежала через полированную деревянную дверь…

…В ванную комнату. С кучей цветочных обоев и отвратительными оборками и крышкой куклой-юбкой для туалетной бумаги.

– Действительно фантастика.

Клэр опустила рюкзак и распахнула дверь.

Это было коридор. Она посмотрела направо, затем налево. В комнате странно пахло – талька и духи старой леди. Никаких следов Эмили, ее молчаливых служащих, или комнаты, где они были.

– Научная фантастика, – сказала Клэр, глубоко несчастно, и – со странным чувством вины – спустила воду в туалете, перед тем как идти назад. В доме было тепло, но тепло снаружи был похоже на пощечину от полотенца с микроволновой печи.

О, она была готова поверить, что ее обманули. Она не могла поддерживать идею магии. Конечно, с вампирами она могла бы согласиться… неохотно… и все это виды контроля. Но не мгновенная телепортировка. Нет.

Лиза сидела рядом с бабушкой на веранде, попивая лимонад. Стоял один дополнительный стакан на столике рядом с ней, и она молча кивнула Клэр к нему.

– Спасибо, – сказала Клэр, утоляя жажду. Он был вкусный, может, слишком сладкий, но освежающий. Она выпила быстро и держала холодный стакан, интересно, было ли плохой манерой грызть кубики льда. – Как долго вы здесь живете?

– Бабушка живет в этом доме всю жизнь, – сказала Лиза, и осторожно потерла ее спину. – Да, бабушка?

– Родилась здесь, – сказала старуха с гордостью. – Умру здесь, когда буду готова.

– Это дух. – Лиза налила Клэр еще стакан лимонада из полупустого графина. – Я нахожу все, что теряется в доме бабушки, студентка, и ты не сможешь скрыться от меня в Морганвилле. Ты понимаешь меня?

– Лиза! – начала ругать бабушка. – Мне очень жаль, дорогая. Моя внучка никогда не знала надлежащих манер. – Она ударила Лизу по руке и одарила ее родительским взглядом. – Это хорошая девочка, она ничего бы не украла у старушки. Или да, дорогая?

– Нет, мэм, – сказала Клэр, и выпила половину второго лимонада. Он был терпким и сладким, и хорошим, как и первый. – Мне просто было интересно, из-за символа рядом с вашей дверью…

Лиза и бабушка посмотрели на нее. Ни одна из них не ответила. Они обе носили браслеты, она заметила это, обычные серебряные с символикой Основателя на металлической пластинке. Наконец, Лиза тихо сказала: – Ты должна уйти сейчас.

– Но…

– Иди! – крикнула Лиза, схватила стакан из рук Клэр, и ударила им по столу. – Не заставляй меня сбросить тебя вниз по лестнице перед моей бабушкой.

– Молчи, Лиза, – сказала бабушка, и наклонилась вперед со звуком скрипа, это были либо деревянные качели, либо ее старые кости. – Это символ основателя, дитя, и это дом основателя, а мы люди Основателя. Так же, как ты.

Лиза смотрела на нее, открыв рот. – Что? – Наконец сказала она, когда смогла контролировать свой голос.

– Разве ты не видишь? – бабушка помахала рукой перед Клэр. Она сияет, детка. Они видят это, я гарантирую, что это так. Они не будут трогать ее, есть знак или он отсутствует. Это будет стоить им жизни, если они это сделают.

– Но… – Лиза выглядела разочарованной и беспомощной, так же и Клэр чувствовала себя. – Бабушка, вы снова видите вещи.

– Я не вижу вещи, мисс, и вам лучше запомнить, кто же в этой семье остался жив, когда все пали. – Бабушка остановила свой взгляд на Клэр, которая дрожала, несмотря на тепло. – Не знаю, почему она отметила тебя, дитя, но она это сделала. Теперь ты просто должна жить с этим. Теперь иди. Иди домой. Ты получила то, за чем пришла.

– Она это сделала? – Лиза нахмурилась сильнее. – Клянусь богом, если вы что-нибудь стащила из нашего дома…

– Хаш. Она не воровала. Но она получила то, что ей нужно, не так ли, девочка?

Клэр кивнула и нервно провела рукой по волосам. Она была вспотевшей, волосы были липкими и влажными. Дом вдруг прозвучал как хорошая идея.

– Благодарю вас, мэм, – сказала она и протянула руку. Бабушка смотрела на нее несколько секунд, затем взяла ее в птичье сцепление и потрясла. – Могу ли я вернуться и увидеть вас когда-нибудь?

– Да когда ты принесешь мне шоколад, – сказала она, и улыбнулась. – Я неравнодушна к шоколаду.

– Бабушка, вы диабетик.

– Я не молодая девочка. Могу умерет от чего-то. Пусть это будет шоколад.

Они все еще спорили, когда Клэр ступала вниз по ступенькам, через аккуратный садик, и через ворота с белым забором. Она посмотрела на то, что выглядело как аллея, и в этот раз она почувствовала дрожь предупреждения. Люк паука. Нет, она уже не имела никакого желания рисковать. И она узнала столько, сколько могла о Джейсоне Россере. По крайней мере, она знает теперь, кого следует остерегаться, если бы он начал за ней следить снова.

Клэр перебросила рюкзак, чтобы найти более удобное положение, и начала идти.