Танец Феникса

Глава вторая

История астролога Жасмин:

Таверна, наполненная людьми, и благоухающая тяжелыми ароматами еды, пряностей, вина и пота, гудела ровным монотонным шумом, в который сливались негромкие неспешные разговоры, и звяканье посуды.

Просторное помещение, с темными деревянными столами, за многие года существования заведения отполированными до блеска локтями посетителей, освещалось солнечными лучами, заливавшими его сквозь большие окна — днем смоляные светильники — лампады не зажигали. Клиенты процветающего заведения были, в основном, приличные: купцы, погонщики и охранники из проходящих караванов, делающих остановку в небольшом селении, расположенном на торговом пути. Ибо в данной таверне не предлагалось никаких увеселений, кроме вкусной еды, и всяким сомнительным личностям тут делать нечего. Тем более, шумные ссоры и драки в ней запрещены.

Для Жасмин, восьмилетней, крепенькой кудрявой девочки с большими карими глазами, дочери хозяев заведения, эти люди, звуки и запахи, были знакомы и привычны. Она ловко лавировала между посетителями, собирая использованную посуду, и протирая столы.

— Милая! — услышала Жасмин, и оглянулась. К ней обращалась женщина в светлой тунике — балахоне, сидевшая в одиночестве, в стороне от компании с каравана, с которым, несомненно, и прибыла — других обозов на стоянку не заявлялось.

Девочка перестала тереть стол, подбежала к клиентке, и замерла перед нею, готовясь выслушать, и выполнить, заказ. Но женщина не спешила, внимательно разглядывая девочку. А Жасмин рассматривала ее. Клиентке на вид лет сорок, она слегка полновата, и, несомненно, состоятельна, хотя и одета весьма скромно. На положение и достаток указывали: особое достоинство, которое для простого люда недостижимо, ухоженное лицо без морщин, и нежные руки; белая, совершенно не загорелая кожа; удерживаемые серебряным обручем длинные густые блестящие волосы, с прядками седины, струящиеся по спине густым потоком; и одежда, простая и скромная, но сшитая из дорогой ткани.

Из украшений на женщине были только обруч и простенький кулон, в виде луны, на цепочке, висящей на шее.

— Как тебя зовут? — наконец, спросила клиентка.

— Жасмин, сударыня! — ответила девочка, присев в легком поклоне — правилам этикета она была обучена.

— Эсмина! — повторила женщина на восточный манер, из чему Жасмин сделала вывод, что клиентка прибыла или с Великой Пустыни, или с гор Кантис.

— А меня Нимейя! — произнесла кантийка, удивив девочку — зачем ей знать имя клиентки?

— Принеси мне розового чая! — попросила Нимейя, положила на стол серебряную монетку, и добавила — И позови своих родителей! Мне нужно с ними поговорить!

Жасмин кивнула, забрала денежку, и побежала на кухню, где сообщила отцу, худому человеку, обнаженному из — за жары по пояс, мешающему что — то в большой кастрюле на плите, и маме, раскатывающей тесто, что клиентка потребовала розовый чай.

— А еще, она просила, что бы вы к ней вышли! — сообщила девочка, отдала матери монету, и принялась делать напиток — это она умела.

— Чем она недовольна? — нахмурился отец, на что Жасмин пожала плечами — она не знала.

Отец вытер полотенцем пот, надел рубашку, и вышел в зал.

Когда девочка принесла заказ, то обнаружила, что папа сидит рядом с клиенткой, и они что — то обсуждают. Жасмин услышала фразу отца:

— Астрологи навсегда покидают свои семьи! Мы никогда с ней не увидимся!

Девочка поставила чай на столик, и хотела уйти, но Нимейя произнесла:

— Эсмина, присядь! — и показала на соседний стул. Девочка вопросительно посмотрела на отца, тот кивнул, и сказал клиентке:

— Пойду жене скажу! Пусть она решает!

С какой — то тоской взглянул на дочку, погладил по голове, и ушел.

Когда Жасмин села, Нимейя спросила:

— Говорят, ты видишь вещие сны. Это правда?

— Иногда! — ответила девочка.

— Я из Храма Небесных Врат. Слышала о нем?

— Вы астролог? — подумав, спросила Жасмин.

— Да! — кивнула Немейя — Жрица храма. И специально приехала посмотреть на тебя!

— Правда? — удивилась девочка.

Женщина опять кивнула, и спросила:

— Ты хочешь быть астрологом?

— Нет! — ответила девочка.

Что она хочет быть танцовщицей, Жасмин говорить не стала. Мама утверждала, что это недостойное занятие, и девочка о своей мечте больше не упоминала ни кому, тем более чужим.

Как раз появившаяся в зале, мать слышала последние фразы Нимейи и Жасмин, и, подойдя к столику жрицы, сразу сказала:

— Хочет она, хочет!

И села рядом с дочкой, которая недоуменно на нее посмотрела — с чего мама это взяла?

— Стать астрологом — необыкновенная удача! — произнесла мать, смотря при этом на Нимейю, будто жрица этого не знает, или будто она это оспаривает — Жрицы очень почитаемы, уважаемы, и и богаты, ибо за предсказания щедро платят.

Нимейя кивнула, а мама продолжила:

— Но, астрологи отказываются от семьи, дают обет безбрачия, и не общаются с родными!

Жрица никак это высказывание не прокомментировала.

— Однако, Жасмин должна пойти академию, и ей все равно придется уезжать на время учебы, потому что в нашем поселении нет школы! — посетовала мама, и, помолчав, спросила — Госпожа Нимейя, скажите — когда Жасмин закончит обучение, она сможет вернуться к нам?

— Если пожелает! — ответила женщина — После академии астрологи сами себе хозяйки.

Мать удолетворенно кивнула, однако сказала, что им надо подумать.

Нимейя сообщила, что пробудет в селении до завтра, поэтому и срок на размышление у Жасмин и ее родителей до утра.

После чего астролог ушла, а в семье девочки начались споры. Жасмин заявила, что в академию не поедет, а родители то соглашались с ней, то возражали. Ничего не решив, мама отправила Жасмин спать. Утром она разбудила девочку, и, обливаясь слезами, сообщила, что дочка отправляется в Храм Небесных Врат.

— Проучишься несколько лет, и вернешься домой! — говорила мама— Мы не будем видеться, но это ничего! Дождемся встречи, когда закончишь обучение! Главное, что ты станешь уважаемой богатой дамой, с которой будут считаться даже короли! И знакома с этими самыми королями будешь! Возможно, и служить при каком — нибудь дворе! Такой шанс нельзя упускать! Ты же не хочешь всю жизнь столы протирать?

Напрасно девочка просила и умоляла не отсылать ее — родители решили, что так для дочки лучше.