Танцующая со Смертью

Глава 2

Осматривая последнего ребенка, я поняла, что совершенно выбилась из сил. Уже часов пять шла проверка всех жителей деревни, по очереди заходивших в дом старосты. Всего помеченными оказались три малыша, в тот вечер игравших с приезжей девочкой, среди которых был и Нор. Это новость оказалась слишком тяжелой для мягкосердечной Лукьяны, уже некоторое время не показывающейся на людях, пряча красные от слез глаза.

Откинув с лица упавшие на лоб волосы, я устало посмотрела на старосту.

— Релис, мне нужно свободное помещение, желательно баня.

— Конечно, можешь воспользоваться нашей. А зачем тебе баня?

— Она лучше всего подходит для очищения, — встав, я направилась к выходу, держа на руках пятилетнюю девочку. — Возьми Нора и неси его туда, второго малыша тоже не забудьте. Еще мне нужны их матери, надеюсь, они смогут удержать детей.

— Удержать? — подхватив сонного племянника на руки, Релис удивленно на меня посмотрел.

— Удержать на Грани. Та тварь основательно их зацепила, возможно, моих сил не хватит на лечение, и кто-нибудь уйдет за Грань, — вздохнув, я пристально посмотрела ему в глаза. — Я уже говорила, Релис, что только попытаюсь помочь. Я сделаю все возможное, однако сил у меня надолго не хватит.

— Что ты собираешься делать?

— Проведу ритуал, надеюсь, это поможет.

— Что за ритуал? — подозрительно на меня посмотрев, староста крепче прижал к себе малыша.

— Давай я тебе об этом расскажу чуть позже, — облокотившись спиной о стену, я переждала приступ головокружения, после чего посмотрела на лежащую у меня на руках девчушку. Ей досталось больше всего. Проверяя ее ауру, я была поражена тем, что она еще жива. С такой потерей жизненной силы, выжить почти нереально, но малышка упорно продолжала бороться, поражая такой силой духа в маленьком тельце. Она чем-то была похожа на меня: упрямая, сильная. И сирота. Может быть, именно поэтому в ритуале крови я решила заменить ей мать, да и сейчас поддерживаю в ней жизнь, отдавая собственную энергию. Нежно дотронувшись до золотистых локонов, на ощупь оказавшихся нежнее пуха, я тяжело вздохнула. Не хочу, чтобы она умирала, не хочу, чтобы вообще кто-нибудь из детей ушел за Грань.

— Рианоэль, с тобой все в порядке? — посмотрев на Релиса, я лишь усмехнулась, видя его беспокойство. Нельзя быть в порядке, когда у тебя на руках погибает жизнь. — Может, отдашь Лирицу Коллену?

— Нет, без меня она долго не протянет, — отойдя от стены, я вышла из горницы, радуясь свежему воздуху. Если что-то и может сейчас меня взбодрить, так это он. Идя следом за Релисом, я все думала об этих смертях. Дарракши-Лан уже очень давно не появлялись на землях людей, а тем более, не нападали. Что же должно было случиться, чтобы это изменилось? Дарракши-Лан, в простонародье называемые Пьющие Жизнь, это высшая нечисть, они не охотятся без причины. Возможно, та девочка умирала и ей были необходимы жизни кого-то из людей, Релис говорил, что она выглядела очень слабой. Но почему именно дети, это прямое нарушение договора между нечистью и людьми? А такие проблемы правителю их расы не нужны.

Зайдя в деревянную постройку, я аккуратно положила маленькую Лирицу на скамью и обернулась к столпившимся на пороге людям.

— Положите Нора и вторую девочку, пусть рядом с ними встанут их матери. А вы, — я посмотрела на Релиса и еще двух мужчин, являющихся по всей вероятности, отцами детей. — Принесите воду и разожгите печь, нам необходим огонь. И еще, — дотронувшись до развернувшегося старосты, я ободряюще улыбнулась. — Мне нужен пучок красноцвета, он должен быть у Лукьяны. Ты не мог бы его принести?

— Это очень редкая трава, — взгляд старосты стал обреченным. — Я не уверен, что…

— Не волнуйся, это травка точно найдется у нее в запасах. Судя по тому, что я знаю про Лукьяну, она никогда не позволит опустеть своему травнику.

— Хочешь сказать, что я плохо знаю свою жену? — грустно улыбнувшись, он открыл дверь.

— Вовсе нет, просто в том, что связано с ее увлечением, ты совершенно не разбираешься, — усмехнувшись, я вновь занялась детьми.

Ритуал крови, который я намеревалась провести, являлся самым сложным и опасным из магии Чувствующих. Он уже много столетий был строжайше запрещен, так как для целителя, проводящего его, была очень велика вероятность смерти. Но мне повезло, я обычным целителем не была никогда, а мой наставник жил задолго до того момента, как этот запрет был введен, поэтому всю запрещенную магию я знала лучше, чем простую. Самое главное при ритуале — самому не соблазниться Гранью и не уйти вслед за зовом.

Благодарно взглянув на отца одного из малышей, поставившего, следуя моим указаниям, на середину бани три таза, наполненных доверху родниковой водой, я обернулась к двум девушкам, с надежной и страхом наблюдающим за приготовлениями.

— Распустите волосы, разденьте детей и раздевайтесь сами, можно оставить лишь сорочки.

— Но…

— Хотя бы одно слово против, и я ухожу. Если ваше целомудрие дороже собственных детей, то я тут ничем помочь не смогу, — чувствуя, что усталость дает о себе знать все чаще, я глубоко вздохнула. В конце концов, они не виноваты в том, что я не успеваю как следует восстановиться уже несколько месяцев подряд. Подойдя к одной из матерей, совсем еще юной девушке, крепко прижимающей к себе трехлетнюю дочь, я успокаивающе положила руку ей на плечо. — Одежда будет мешать.

— Простите нас, госпожа, — она, как могла, не вставая со скамьи, поклонилась. — Вы правы, мы ведем себя очень глупо. Мое имя Айра, госпожа, а дочку зовут Майка. Прошу вас, госпожа, помогите нам.

— Ну, во-первых, — я недовольно поморщилась. — Я вам не госпожа, так что зовите меня просто Нель. А во-вторых, Айра, я попытаюсь, но и вы должны мне помогать. Что бы я ни говорила, все должно тут же выполняться, иначе все усилия будут напрасны.

— Я Верда, госпожа Нель, — утерев бежавшие по щекам слезы, племянница старосты, следуя примеру Айры, поклонилась в пояс, не отпуская при этом руку Нора. — Я сделаю все, что вы прикажете.

Мне осталось лишь тяжело вздохнуть, глядя, как она расплетает толстую черную косу. Нет, ну почему люди никогда не понимают с первого раза то, что я им говорю? Просила помочь, а они "сделают все, что прикажу".

Раздев Лирицу, я в замешательстве посмотрела на Верду. Мое состояние объяснялось очень просто: я не ношу нижних сорочек. Никогда. Меня вообще очень редко можно увидеть в платьях, в них неудобно ни бегать, ни драться. Пусть я Чувствующая, но за свою жизнь мне приходилось бороться чаще, чем многим.

Нагота меня не смущала, я могла легко провести ритуал и так, но вот для деревенских девушек, выросших вдали от столицы, это могло стать довольно серьезной проблемой. Одно дело, устраивать посиделки с подружками в бане, а совсем другое — спасать жизнь своему ребенку, тут любая мелочь может лишить собранности. Объяснив девушке, что мне нужно, заслужив при этом неодобрительный взгляд, я подошла к вошедшему Релису.

— Принес?

— Да, — пройдя к воде, староста разложил на полу небольшую тряпочку с пучком травы ярко-красного цвета. По бане тут же поплыл легкий сладковатый аромат.

— Дурман-трава? — Айра удивленно на меня уставилась. — Для кого это?

— Для меня, — пожав плечами, я спокойно разделила красноцвет на пять равных кучек, бросив три из них в воду, а одну в огонь. За сто пять лет жизни я так и не привыкла к боли, что было очень странно, учитывая мой способ лечения. Возможно, сказывалось то, что силу я применяла крайне редко, предпочитая вообще забыть, что когда-то состояла в гильдии и, если бы гильдия тоже забыла обо мне, это бы удалось. К сожалению, очень редко в жизни все получается именно так, как ты того хочешь.

Выбросив из головы ненужные мысли, я начала раздеваться, с благодарностью принимая у Верды длинную белую сорочку. Что-то тихо пробормотав, Релис поспешно вышел, уводя с собой застывших на пороге мужчин. Усмехнувшись, я взяла листья красноцвета, медленно растирая их в ладонях и с наслаждением вдыхая сладкий запах.

— Госпожа…

— Возьмите детей на руки и опустите их в воду, — подняв Лирицу, я медленно опустила ее в таз, ласково смотря в испуганные синие глаза. — Все хорошо, малышка, скоро будет легче.

Убедившись, что все готово, я положила несколько листочков дурмана в рот, ощущая, как по телу растекается приятный холод, и взяла в руки заранее приготовленный нож, опуская его в каждый из тазов, сосредотачиваясь на аурах детей. Готово. Одно отточенное за многие годы движение, и кинжал окрасился красным, а моя кровь с порезанного запястья закапала в воду. Теперь осталось самое главное.

— Держите детей крепко, что бы ни происходило, не отпускайте.

— Да, госпожа.

— Да помогут нам Боги, — глубоко вздохнув, я закрыла глаза. — Терра-нар… Терра-дон-Нар…

Тук. Тук..Тук… Три маленькие сердца бьются в унисон, подчиняясь четвертому, самому большому и самому главному. Тук…. Тук…. Тук…. Три пары детских глаз, со страхом смотрящих на мир, закрываются, тяжелее от усталости. Тук……Тук……Тук…… Три маленькие грудки в последний раз опускаются, выпуская столь необходимый воздух из легких. Тук……. Тук…….Ту…….

Боль. Разрывающая на части боль, медленно и мучительно сводящая с ума. Все таки я не рассчитала, отложив себе слишком мало красноцвета. Умирать всегда больно, а умирать за четверых, больно невыносимо. Но нужно терпеть. Открыв глаза, я огляделась вокруг, в который раз узнавая то место, где оказалась: повсюду, куда ни натыкался взгляд, плыл густой туман, не дающий рассмотреть даже собственную руку. Да и есть ли вообще рука у духа? Я стояла на Грани. Так называют место между жизнью и смертью, место, вылечивающее любые болезни, освобождающее от любых проблем, но не отпускающее уже никого. Почти никого. Здесь я была слишком частой гостьей, чтобы чего-то бояться.

— Пришла.

— Да, — обернувшись, я посмотрела на женщину, с ног до головы закутанную в длинный черный плащ. Лишь ее одну возможно было увидеть в этом странном месте.

— Ты забавная, — ткань капюшона чуть дернулась и на миг мелькнула белоснежная улыбка. — Люди боятся смерти, а ты все чаще ее ищешь.

— Я просто хочу помочь.

— Они обречены.

— Не правда, — я упрямо мотнула головой. — Вчера мне удалось спасти одну девочку, теперь же я не дам погибнуть остальным.

— Вчера я позволила тебе дать людям радость, но так будет не всегда.

— Почему?

— Не заставляй меня разочаровываться в тебе, дитя, — женщина подошла ближе, внимательно меня разглядывая. — Ты чиста душой, но многое тебе уже ведомо.

— Прости меня, это действительно был глупый вопрос.

— Ты умеешь осознавать свои ошибки, это редкое качество, — протянув руку, она коснулась моей щеки. Холод, убийственный холод. Кожу будто сковали льдом. — Ты забавная. Что ж, я позволю тебе забрать детей, но при одном условии: найди их, — с этими словами, женщина скрылась в тумане, оставив меня оглядываться по сторонам.

О, Боги, как же я ненавижу все эти игры! Немного побродив, я поняла, что от этого не будет никакого толка и прислушалась к ощущениям: перед обрядом я соединила свою ауру с аурами малышей, так что возможно мне удастся их отыскать.

Ничего, абсолютно пусто. Я стиснула зубы, упрямо идя вперед: что бы ни случилось, от детей я не отступлюсь.

Внезапная вспышка чужих эмоций заставила меня замереть на месте: где-то поблизости находился Нор. Идя вслед за спокойствием, счастьем и легкой грустью, которые так и опутывали мальчика, я, наконец, смогла увидеть малыша.

— Нор!

— Госпожа Нель? — в голосе мальчика послышалось изумление. Поднявшись на ноги, он подбежал ко мне, радостно улыбаясь. — Вам здесь нравится, госпожа Нель? Здесь так хорошо, а еще я слышу музыку, она играет вон там, — взяв меня за руку, Нор указал вдаль, где туман собирался еще плотнее и казался белой стеной.

— Музыка? — я обеспокоенно посмотрела на малыша. Кажется, дело плохо, даже очень. Нор уже услышал зов, а это значит, что ему как можно скорее необходимо покинуть Грань, иначе будет уже слишком поздно. — Нор, послушай и запомни хорошенько, — взяв в руки маленькие ладошки мальчика, я опустилась перед ним на колени, стараясь сделать так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Ты не должен идти за музыкой, твое время еще не пришло.

— Но почему? Она такая красивая и мне хорошо, когда я ее слышу.

— Нор, — я глубоко вздохнула. Ну как можно объяснить маленькому мальчику, что иначе он умрет?! — Тебе надо вернуться. Ты ведь не хочешь, чтобы мама плакала? Если ты пойдешь за музыкой, ей будет очень плохо и даже твой отец не сможет ничего поделать. Ты нужен своей маме, Нор, но, если ты не вернешься к ней, возможно больше вы никогда не увидитесь.

— Я умру? — я невольно вздрогнула, поражаясь проницательности мальчика.

— Да, Нор, если ты пойдешь дальше, то умрешь.

— Не думал, что умирать так приятно, — посмотрев за Грань, он вздохнул. — Но мама без меня не справится, я должен ее защищать, так папа говорит.

— Тогда тебе пора возвращаться к своей маме. Иди, — я развернула его, направляя вперед, где туман постепенно рассеивался, заканчиваясь пустотой. — Ничего не бойся и все будет хорошо.

— А ты вернешься? — я невольно улыбнулась, замечая как Нор, незаметно для себя, перешел на "ты".

— Обязательно, вот только найду девочек и тут же вернусь.

— Тогда и я с тобой, — он упрямо поджал губы.

— Нет, — кажется, я сказала это слишком резко, так как Нор вздрогнул и попятился. — Это слишком опасно, Нор, особенно для тебя, так что возвращайся.

— Для тебя это тоже опасно, а если я буду рядом, то ты ничего не будешь бояться, и музыка тебе ничего не сделает.

— Нор…

— Я уже большой, — на меня умоляюще взглянули большие карие глаза, Нор изо всех сил пытался скрыть страх. — Папа говорит, что я мужчина, а значит, должен всех защищать.

— Ну, хорошо, — мне оставалось лишь тяжело вздохнуть, сжимая в руке его ладошку. — Тогда не отставай и не оглядывайся.

— А почему…

— И еще, — я наклонилась к мальчику, прижимая палец к его губам. — Не задавай никаких вопросов. Возможно, я потом тебе все объясню, но это будет уже дома и чуть позже, когда немного подрастешь.

Нор внимательно на меня посмотрел, и кивнул, давая понять, что все запомнил. Усмехнувшись, я посмотрела вперед, надеясь успеть вовремя, все чувства говорили о том, что обе девочки где-то рядом.

Майку мы нашли быстро, зова она еще не слышала, что не могло ни радовать, поэтому, обратно ушла легко и без приключений. Зато с Лирицей дела обстояли намного хуже. Сидя на коленях около девочки, я ласково гладила ее по длинным волосам цвета расплавленного золота. На малышку зов действовал намного сильнее, чем на остальных детей.

Почувствовав, как крепко сжались маленькие пальчики на моей руке, я сильнее прижала ее к себе, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Умеет ли дух плакать? Мой умеет.

— Она тоже слышит музыку? — Нор сел рядом, прижимаясь ко мне. Ему было тяжело: личико побледнело и заострилось, появились темные круги под глазами, а рукам было необходимо мое прикосновение. Странно, я не думала, что в этом месте можно так отчетливо видеть других людей, хотя, вряд ли кто, идя за Грань, будет искать себе компанию.

— Не знаю, малыш, каждый зов слышит по-своему.

— Там мама… — голос Лирицы был чуть громче шепота. — Она зовет меня. И папа…

— Милая, ты не должна идти к ним, твое время еще не пришло, — глядя на то, как она мучается, я закусила губу, понимая, что ничем, кроме поддержки, помочь не могу.

— Откуда тебе известно, сколько времени кому отведено, Чувствующая? — резко обернувшись, я наткнулась на внимательный взгляд абсолютно белых глаз. В первый раз за все то время, что я оказывалась на Грани, Смерть (а женщина в плаще была именно ей) изменила своим привычкам, давая возможность увидеть то, что скрывалось под капюшоном. Радоваться таким переменам или же нет, я не знала, искренне надеясь, что все к лучшему.

— Нель, а почему у этой госпожи закрыто лицо? — робкий вопрос Нора заставил меня удивленно на него посмотреть.

— Закрыто?

— Ага.

— Не каждому дано видеть меня, Нор, — Смерть улыбнулась. А она красивая, даже очень: правильные черты лица, розовые чуть полные губы, красивые миндалевидные глаза. Портил это ощущение красоты лишь их цвет. — Смерть слепа к своим жертвам, — эти слова раздались прямо у меня в голове, заставляя напряженно посмотреть на женщину.

— А откуда вы знаете мое имя? — любопытство в мальчике все же пересилило страх.

— Вы находитесь у меня в гостях, а мне положено знать имена всех входящих сюда.

— Так вы… — в глазах Нора отразился ужас, когда он понял, кто перед ним стоит.

— Не пугай его, — я решительно встала между ним и Смертью.

— И что будет? — усмехнувшись, женщина внимательно меня оглядела, заставляя ежиться под ее взглядом.

— Я сделаю все, чтобы они отсюда ушли и мне все равно, чего мне это будет стоить.

— Зачем тебе это? — впервые на лице Смерти проявилось недоумение. — Мальчика забирай, он бы справился и без твоей помощи, а девочку придется оставить здесь, она слишком слаба.

— Нет, я уйду только со всеми.

— Почему тебе так важна это малышка? Ей нечего делать в мире живых, там ее никто не ждет.

— Не правда, — я упрямо покачала головой, даже не собираясь уступать женщине.

— Да? И кому же она там нужна?

— Никому, — опустив взгляд я посмотрела на Лирицу, с болью заглядывающую в мои глаза. — Здесь мои родители, а дома меня никто не ждет.

— Теперь все изменится, малышка, ты только вернись.

— Я не хочу быть одна, — девочка крепче прижалась ко мне, тихо плача. — Позвольте мне уйти, госпожа.

— Нет, — я зло посмотрела на Смерть, с интересом наблюдающую за нами. Сердце разрывалось от боли: я не могла потерять этого ребенка. Может все дело в той боли, с которой я сама жила все это время, может дело во внезапно (и так не вовремя) проявившимся материнском инстинкте, этого я не знала, но отпустить ее все же не могла. Не смотря на Лирицу, я продолжила. — Ты не будешь одна. Мы вместе поедем в Криатон, и там ты поступишь в академию. Я не смогу быть рядом все время, но обещаю, что буду приезжать так часто, как только смогу. А в академии будут учиться еще очень много ребят, так что скучать тебе никто не даст.

— Мы поедем в столицу?! — посмотрев на девочку, я с радостью отметила, как зажглись восторгом ее глаза.

— Обязательно, только для этого тебе надо пойти со мной.

— А как же мама?

— К ней ты всегда успеешь вернуться, но сейчас тебе надо жить, — взглянув на Смерть, я нахмурилась. — Ты обещала, что отпустишь детей, если я смогу их отыскать. Так вот, я их отыскала и все готовы вернуться. Ты сдержишь свое слово?

— Я всегда сдерживаю данное слово, — пожав плечами, она развернулась, оставляя нас одних. — Ты мне нравишься, Чувствующая, с нетерпение жду нашей новой встречи.

— Надеюсь, она будет не скоро, — ответом мне был лишь тихий смех.

— Госпожа Нель, а мы скоро приедем? — покрепче прижав к себе Лирицу, я пустила Белку чуть быстрее, не давая засыпать на ходу. Свое имя моя кобылка получила за рыжий окрас и вечно хитрющие глаза, так и смотрящие, что бы вкусненькое утащить. — Я кушать хочу.

— Держи, — я сунула в руки малышки большое яблоко, одно из тех, что надавала нам в дорогу счастливая Лукьяна. С тех пор, как я очнулась, ко мне успели подойти все жители деревни, непременно считающие своим долгом хоть как-то отблагодарить "их спасительницу". Именно благодаря их стараниям Белка теперь еле передвигалась, нагруженная таким количество сумок с едой и вещами для Лирицы, что здорово напоминала огромный шар на ножках.

Узнав, что я собираюсь взять в столицу девочку, Релис долгое время пытался меня отговорить, но, поняв, что это бесполезно, сдался, втайне от всех шепнув, что очень благодарен за заботу о сироте. И вот сейчас, это чудо, которое я сократила просто до Лиры, уже часа три пыталось выяснить, что ее ждет впереди, соблазняя меня раз пятнадцать повернуть обратно.

— Госпожа Нель…

— Так, Лира, еще немного и госпожа Нель будет очень злиться, потому что, во-первых, она уже давно просила называть ее по имени, а во-вторых, скоро наша добрая лошадка, которая не любит шума, начнет кусать всяких маленьких много болтающих девочек, — я шутливо щелкнула зубами рядом с ее носиком, заставив Лирицу звонко рассмеяться. — Не волнуйся, малыш, осталось ехать еще совсем немного, скоро уже будем в Криатоне.

Криатон, столица нашего королевства, место, куда мне очень не хотелось бы возвращаться. Как жаль, что жизнь решает иначе. Откинув назад волосы, я посмотрела на довольную девочку, беззаботно вертевшуюся в седле, рассматривая окружающий нас пейзаж. Итак, план на ближайшие дни: встретиться с наставником, так как одна я в этом деле с Дарракши-Лан точно не разберусь, попытаться снова не влезть во что-нибудь весьма сомнительное, не попадаться на глаза кому-нибудь из Гильдии. Но самое первостепенное — определить Лиру в академию. Помнится, господин Дайрин, нынешний директор, многим мне был обязан в свое время, что ж, появился отличный повод вернуть должок.