Там, за поворотом [СИ]

Глава 13. Бытовая

- Жёрдочка! Почему ты в столь затруднительном положении?

- Стебелёк и Прутик сказали, что такой треугольник обязательно развеселит строгого учителя.

Я действительно едва не ржу - эти детки кого угодно своими выходками заставят хохотать. Все, как и было им задано на дом, принесли выполненные собственноручно треугольники, в основном, связанные их жердей, а эти ухватили друг друга руками за щиколотки, образовав фигуру - эталон жёсткости, из собственных тел. Что же, моё дело использовать представившийся случай для иллюстрации подаваемого материала.

- Ромашка, каковы причины недостаточной устойчивости фигуры, образованной человеческими телами?

- Они имеют шарниры, - спешит отчитаться самая шебутная из учениц.

- Да, - торопится вечно лезущий во всё Ремешок. - В коленках, локтях, плечах и, главное, в попе.

- Точно, главный шарнир у человека именно в попе, - глубокомысленно заключает штатный философ учебной группы Отбитое Донышко. Он - старший из учеников, и носит взрослое имя. Знает теперь не восемь букв, а все, и является на занятие с сыном-сосунком, потому что в это время его жене полагается заниматься штыковым боем, а другие родственники живут в трёх днях пути.

Школы древнего мира имеют некоторые особенности, которые я ещё помяну. Сейчас у меня отборные "малыши", те, на кого я возлагаю большие надежды. Младшей, Репке, всего шесть, но она уже осознала, что в будущем сможет оставить своего дитятку на попечение папашки, чтобы заняться чем-то важным. Да, приходится расшатывать стереотипы, но это - не для всех. Рушить устои общества время ещё не пришло.

- Что же, рассмотрим равносторонний треугольник, представленный нам Донышком, - я приподнимаю за угол бревенчатую конструкцию, под тяжестью которой принёсший её ученик даже сгибался. - Обратите внимание на то, что крепления сделаны в шип, и зафиксированы шкантом… - особенность восприятия древних людей заключается в высокой конкретике мышления, отчего, втолковывая им "истины", нельзя слишком полагаться на абстрактные категории: - Берём линейку и измеряем наружные размеры…

Мы проверили и наружные размеры, и внутренние, а потом разобрали этот треугольник при помощи выколотки. Убедились в том, что и пазы и шипы сделаны в один размер и фигура соединяется обратно ещё в одной комбинации. Пересчитали количество вариантов сборки, учитывая, что "нос" и "хвост" у каждого элемента разные. Обсудили, как можно увеличить количество вариантов сборки, изменив конструкцию узлов крепления. Потом - устройства этих узлов - то есть разные формы соединения деревянных деталей.

При рассмотрении более простых, связанных из палок конструкций, тоже не пожалели времени на анализ мест сочленения, начиная с форм прилегающих поверхностей, заканчивая узлами и способами устройства бандажей.

Даже тонкие прутики, сколотые шипами… кажется, боярышника, что принесла Репка, были изучены и оценены. Да, абстракции моим современникам даются непросто, зато в комплексности подхода им не откажешь.

Отсюда и проистекают некоторые особенности педагогического процесса и принципов формирования учебных групп.

Как Вы поняли, я "застрял" в Когиде. Естественно, отрыв от основных "научных" центров вызвал в душе моей глухой протест и, делать нечего, набрал я новую группу любопытствующих, в основном, ориентируясь на желание ряда товарищей припасть к источнику знаний. Худо-бедно - десяток андертальцев разного возраста разделили мое желание выяснить некоторые тонкости, связанные с тем, что во что и как можно превратить, и как делаются разные хитрые приблуды. То есть рассмотрение свойств треугольников - это просто времяпровождение во время сухой перегонки… сегодня - верхушек рогоза. Ну, тех, что распадаются в пух.

- Учитель! Смотри! Блестит что-то на боку камня! - излишней тактичностью местное население не наделено, так что и на полуслове прервать могут.

Беру в руку принесённый образец и с интересом рассматриваю выглядывающие из него медные на вид включения.

- Как зовут тебя, любезный? - я не встречал раньше этого человека.

- Берестяной Черпак из племени Горных Барсов.

- У меня отец из вашего племени. Когда он покинул родной шатёр, его звали Ыр.

- Это не брат ли Быга, побившего шамана?

- Он самый. Его теперь зовут Атакующим Горностаем и он торговый вождь Северного Союза Самостоятельных Родов. А тебя что занесло в эти края?

- Голодно было у нас в те времена, вот и ушёл мой род искать мест хорошей охоты. А потом прошел слух, что в Когиде, которая рядом с большой рекой, за интересный камень могут дать прочную ткань, лучшую той, что плетут женщины долин.

- Не сомневайся, дадут тебе ткани, и даже штаны из неё сошьют, если ты задержишься на денёк-другой, - я подмигнул Донышку, чтобы занял гостя, а сам расколол каменюку пополам и, пока помощнички раздували горн, растолок его, чтобы он лучше смешался с древесным углем. Одну половину в тигель, вторую прямо в пламени попробуем прокалить. А там поглядим, как из этого добра можно извлекать металл. Ну не медеплавильщик я, поэтому пробовать нужно.

Ромашка - умница весы приготовила, Стебелёк сгонял за мелкими угольками, что отсеиваются из золы, а Прутик сбегал на кухню сказать, что сегодня класс оставлен после уроков и умоляет подать ужин прямо в аудиторию. В общем, Вы поняли, каких сорванцов я в ученики себе подобрал. Не мастер я ни увлекать, ни принуждать. Так что, если кому-то неинтересно - так никто никого не держит.

У нас много разных затей, иногда откровенно глупых. Скажем, сухая перегонка камней, которую устроила Репка, пока никто не видит (мы тогда солод перетирали камнями), дала забавный результат. Некоторые камушки изменились после выдержки при высокой температуре, что породило целую серию аналогичных действий, но не с произвольной кучей осколков, а с отобранными по сходству внешних признаков образцами. Мы по разному изгалялись над каменьями, после чего получили неплохой вариант белил и некоторое количество цинка, про который я поначалу думал, что это олово.

Теперь же, увидев призрак меди, я сильно возбудился, потому что, если удастся её получить, то это сулит нам латунь - вполне приличный материал прежде всего для кос. Керамические-то об любую кочку легко поломать. Опять же лемех из неё может вполне приличный получиться… что-то я опять про прибамбасы начал. Про людей же хотел. А с людьми получилось любопытно.

Постепенно в Когиде остались, преимущественно люди долин - те самые мужчины, что сошлись к нам на усиление, когда мы готовились к противостоянию с праттами. Многие ведь с семьями приходили, а иные, как освоились, так и родню потянули за собой. Вход же в городище был оборудован полосой препятствий, чтобы подчеркнуть военное назначение данного селища, что каждый раз при входе и выходе создавало неудобство. Да и многолюдно тут сделалось. В общем, потянулся народ на хутора - сажать личные огороды.

Разумеется, это не было пущено на самотёк, то есть вмешался я в процесс самым злобным образом. Во-первых, все селения пересчитал и людей переписал. Во-вторых в каждый пункт посылал сильный отряд, чтобы срубы поставили и печи сложили - нефиг нашим людям по землянкам ютиться или в хижинах мёрзнуть. В-третьих в эти места воловья упряжка с плугом командировалась, чтобы выполнить самую тяжелую работу перед севом. Понятно, что воинскую повинность эти жители несли, преимущественно по части патрульно-постовой и дозорной службы. Своего рода реестровое казачество образовывалось на землях, граничащих с не вполне дружелюбным соседним сообществом.

Дальний Бросок по этому поводу вздохнул с облегчением - ему теперь команды в поиск посылая, не надо полагать по два-три дня на дорогу до места - подчинённые там и живут, где выполняют задачу. А поверх этого охотовед и лесовод, делая своё дело, не перетаскивают за собой шатры на нартах, а идут налегке из хутора в хутор и объясняют людям, почему там нужно вырубить, а не в другом месте. До лесопосадок дело пока не дошло, да, может, и не понадобятся они в этих местах - березняк и осинник здесь быстро затягивают лесные поляны или росчисти, за которыми перестали присматривать.

Это я быстро рассказываю, а на самом деле у меня уже старший сынок своими ногами пошёл и Тычинка дочкой порадовала. Мышка же успокоилась, - уговорили мы её не торопиться рожать, пока не подрастёт и не наберёт массы тела. Живём мы в просторном срубе с застеклённым окном, рядом с которым, сидя за столом, я и пишу эти строки. Летом полагаю отправиться сухим путём на север поближе к горам, туда, где часто встречаются меденосные камни.

- Барсук! Бросок тебя зовёт, - за спиной посланца ещё закрывается дверь, впуская в тёплую комнату морозный воздух, а я уже меняю легкие домашние мокасины на тёплые, пошитые в расчёте на ходьбу по глубокому снегу на широких лыжах. Знаю, что вождь нынче далеко - до темноты только-только добегу.

Гонца уже поят чаем, а в мою котомку укладывают шмат сала и лепёшки - женщины древнего мира на редкость догадливы. Фая помогает мне залезть в сплошную, без запаха, шубку с капюшоном, надеваемую прямо на голое пузо. Это, чтобы пот испарялся беспрепятственно.

Тычинка, отвесив Мышке ласкового подзатыльника, перекладывает дорожный припас в поясную сумочку, укрепляя её на ремне сзади. Она же, вместо копья подаёт мне лыжные палки - умеет женщина думать также, как я - мы с самого детства вместе.

Бегу по свежему следу, проложенному посланцем. Я на лыжах весьма шустёр, так что никто и не пробует составить мне компанию, тем более, что дистанция в полсотни километров не каждому по плечу.

Срезал выступ берега, перебежал по льду большую реку, ещё один мысок пересёк, а уж дальше пошел вовсю скользить по бескрайнему ледяному простору. Тут снежок зализан ветром, поэтому можно и коньковым ходом гнать… оно, конечно, хорошо бы для этого лыжи поуже, да полегче, и крепления поосновательней, но местами и так выходит, хотя не слишком грациозно.

Эхх, красота!

На вытащенном на берег "Мокасине" тепло, и вкусно пахнет. Сизая приспособилась в одной из пазух обжиговой печи тушёнку доводить до кондиции, поэтому зимой её не экономят - разогревают в той же пазухе и лопают, сколько влезет. Мужей своих хозяйка мастерской без дела скучать не оставляет - они всегда при деле, отчего посуды тут "выпекается" - только успевай забирать. И ещё свистки, и куколки, и загогулинки хитровымудренные, о назначении коих не сразу догадаешься. Опять же кирпич печной фасонистый: для сводов клиновой, или другой тип - углом, чтобы радовал глаз хозяек, фрагменты дымоходных труб, плитки вьюшек. Сизая не привыкла ограничивать свои фантазии обычным набором привычных обиходных вещей. Душа моя радуется каждый раз, как заглядываю к ней.

Нынче же тут, кроме агента нашего Рябчика, вождь Когиды Дальний Бросок и шеф разведки Плакса сводят воедино полученные данные. Информации накопилось изрядно.

- С юга в низовья приходил отряд, десятка три охотников. До места переправы они двигались одной группой, а потом разошлись человека по три-четыре в разные стороны. И на северный берег перебирались, в ближние праттские сёла заглядывали. Потом вернулись обратно. С виду - те же пратты, если судить по одежде и оружию. Единственная разница - наконечники на копьях обсидиановые, а не из кремня. Одеты они для наших мест неподходяще - мёрзли всё время, жались к кострам или в шалаши прятались. Обратно заторопились, чуть не бегом.

Приметили ли наблюдение, сказать не могу. Но снег уже выпал в ту пору, так что наши следы вполне могли прочитать, - завершил своё краткое сообщение товарищ моих детских игр.

- В деревнях стали готовить из ячменя вот такое пойло, - Рябчик протянул мне заткнутый деревянной пробкой кувшинчик.

Понюхал - брага. Довольно крепкая, кстати, градусов семь-восемь навскидку. Пахнет… не очень аппетитно. Рябчик даже поморщился сочувственно, глядя на меня:

- Голова от неё болит, - пояснил он, не дожидаясь расспросов. - Жрецы из Мест Силы пива не варят - не из чего. Им и на пропитание-то приходится собирать, ходя из деревни в деревню, да рассказывая о богах-заступниках и покровителях своих общин. Старики привечают убогих, а молодёжь надерётся этой отравы, и глумится над беднягами, - вижу, что сочувствует наш разведчик служителям культа. - Я на тропах часто встречаю их, бредущих со своими посохами от веси к веси.

Однако в храме Грома небесного служек да учеников жрецы поставили под копьё. Они силой взяли зерно в окрестных сёлах и покарали нечестивцев, посмевших покуситься на право готовить напиток богов. Бродяги с посохами об этом прослышали и потянулись… - Рябчик ткнул в место на карте, где был обозначен один из… монастырей? Или, вернее это назвать святилищем? Рядом с обнесённым частоколом городком.

- Царь тоже привёл несколько Сильных Охотников туда, - продолжил рассказчик. - Теперь старосты селений, что поблизости, сами стали вспоминать о том, что богам требуются жертвы. А вот дальние, инако мнят. Про всех в точности не знаю, однако ближние к Шане старейшины сходились и говорили: "Не отринуть ли нам старых богов, дабы обратиться к Великому Зайцу, который ничего не требует, зато даёт то, что нужно".

Мы переглянулись и заржали. Про то, что я не бог, у нас в Союзе знают все.

- А ещё они думают, что кроме хорошей посуды, ты пошлёшь им быков с плугом, чтобы не корячиться с мотыгами. А ещё они видели косы и тоже желают их получить, - агент наш дело своё знает, поэтому перечень чаяний земледельческих выдаёт исчерпывающий.

- Но, в первую голову эти мечтатели желают, чтобы сильный отряд наших казаков оградил их от поползновений жрецов Грома, - смахнул слезинку с глаза Дальний Бросок. И снова заржал.

- Это за выражение почтения и истинной веры в твоё существование, - хрюкнул Плакса в промежутке между приступами смеха, и хлопнул меня по спине.

- Зато они за твоё здоровье до икоты нажрутся своей браги, - добавил от себя Рябчик.

Я же водил по карте своим геополитическим взглядом и "слушал духов".

Было о чём подумать.

Дело в том, что основная проблема нашего очень даже неплохого Союза в его малочисленности. Если полагать его членами всех примкнувших и сочувствующих, то тысячи полторы человек насчитать, наверное, получится. Не меньше полусотни стойбищ, пожалуй. Но осознанно и мотивированно с точки зрения понимания отдалённых задач число сторонников идеи объединения усилий можно ограничить пятью-шестью десятками человек. Это, естественно, вожди и учёные - те, чья деятельность просто потеряет смысл или лишится средств для её осуществления, распадись объединение.

Цинично рассуждаю? А что Вы хотели? Более того, я об этом и вождям, и исследователям не только расскажу, но и напишу инструкцию, по которой буду строго спрашивать. Ибо не самоценны их усилия, а лишь до тех пор нужны, пока… нужны остальным. Скаламбурилось, но, ничего не поделаешь, потому что пишу я на андертальско-неандертальском диалекте русского языка, в котором пока маловато слов и недостаточно широкий выбор синонимов.

Так о количестве людей. За те десять лет, что занимаюсь я просветительской деятельностью, число более-менее устоявшихся школ увеличилось всего на три штуки. Керамическая в Горшковке - самая старая, долгое время бывшая единственной, медицинская в Тупом Бычке, лаборатория лесоводства и плодородия в Гороховке и, третья, охотоведения, переехавшая в долину Соек. Она самая популярная и бурно растущая, потому что ближе всего интересам населения. Не забывайте - мы охотничий народ. И всяк желает знать, где сидит фазан. И посадить этого фазана в удобное для добычи место - задача близкая всем.

Шучу. Через долину Соек проходят ведущие к перевалу тропы - пути сезонных миграций оленей, лосей и диких лесных быков. Брать от их стад в нужное время и в нужных количествах мясо и шкуры - важная задача, решением которой и занимается группа товарищей под предводительством Рокочущего Грома.

Так о школах. Моя универсальная в Когиде, команда будущих керамиков - юных мужей Сизой, механическая в той же Гороховке у Глубокого Омута, ученичество пасечников в верховьях большой реки, Буреломовские кузнечные подмастерья, перебравшиеся на северные склоны хребта - это только зародыши учебных центров. Ещё не устоявшиеся, не наладившие толком протоколирования результатов экспериментов.

Так вот, основной задачей я полагаю наполнение этих школ толковыми, жадными до знаний учениками. А среди современных мне людей их только часть, потому что многих устраивает комфорт от союзных придумок и уверенность в будущем, обеспечиваемая сообществом. Они - добрые попутчики на дороге к прогрессу. А недобрых среди нас нет, потому что тут никто никого не держит. Кому не нравится - лесов вокруг много. И бродят люди, как бродили испокон веков их пращуры, по бескрайним просторам древнего мира.

Так вот - нынче две задачи я полагаю основными: набрать толковых учеников и подготовить добротных преподавателей. И, если по части подготовки учителей дела обстоят неплохо - то есть возник уже некоторый потенциал - то по части формирования студенчества приближается тупик. Человеческие ресурсы сообщества близки к исчерпанию. Все детки так или иначе пристроены обучаться грамоте, но общее их число невелико. А ведь, как показывает практика, не многие из них окажутся готовы к продвижению по лестнице познаний дальше.

Да. Страна мечтателей, страна учёных - это и есть моя цель.

И вот сейчас здесь на "Мокасине" стоит крепко подумать: стоит ли пытаться присоединить к зоне своей ответственности восемь деревушек любителей браги в расчёте на получение возможности ещё пару сотен учеников посадить за парты.

Когда я эту мысль высказал, вожди перестали ржать, а Рябчик сделал вид, будто рассматривает глиняный свисток. И отломил птичке хвостик. Наверное, мысленным усилием. Потом мы долго рассуждали на тему "брать или не брать" то, что, кажется, само плывёт в руки. Потом, о том, каким способом брать. Знаете, на решение повлиял горный отрог, что протянулся далеко на юг, и свесивший окончание в самую большую реку. На карте он визуально отделял интересующую нас территорию от земель праттов и выглядел естественной границей.

Плакса собрался послать туда несколько групп, чтобы оценили проходимость этой гряды, а Бросок озадачился выбором инструкторов для организации ополчения из земледельцев - пускай сами отбиваются от храма Грома. Уж полторы-две сотни мужчин они в своих деревнях должны набрать. Я же вспомнил о малиновом вине, которое давненько не дегустировал. Оно в больших плотно укупоренных кувшинах выдерживается в прохладном погребе и должно сильно выиграть во вкусе, если дало осадок, и этот осадок хорошо уплотнился.

Рябчик нас внимательно слушал, то и дело меняясь в лице. А потом спросил:

- Разве я вождь? Почему моё присутствие на совете никого не напрягает?

- Да, Глазик ты наш Соколиненький, - ответила Сизая. Любопытная, как все женщины, она тоже ловила каждое слово. - Ты - одинокий вождь, сообщающий другим вождям важные сведения.

- Странно, как-то. Хотя, не помню ни одного случая, чтобы эти самые вожди проявили ко мне неуважение или отказали в чём-то, - озадаченно пробормотал этот хитрец. А я улыбнулся и кивнул. Этот парень, действительно, оказался чертовски полезен. И ведь хватает ему ума не светиться лишний раз там, где сам факт его присутствия может поставить под угрозу выполнение порученной работы. А что писать до сих пор не выучился - так на память не жалуется. Может, оно и к лучшему?