Там, где начинается свет

Глава 12. Мне ещё рано

В комнате тепло. Сквозь неплотно занавешенные шторы внутрь просачиваются тусклые утренние лучи. Образуют на сером полу длинный прямоугольник, который одним концом упирался в стоящие у стены стулья.

«Как хорошо, — вялотекущие мысли в голове доктора Деки. — Какое спокойное и прекрасное утро».

Почти не чувствует тела, и это приятно: кажется, оно наполнено лёгкостью. Недомогание ушло, лишь изредка появляются болезненные ощущения в руках и ногах, но настолько эпизодически, что не сильно тревожат.

По просьбе Деки — когда это было? вчера? а может быть, неделю назад? — в комнате постоянно горит настольная лампа. Дека пытается сфокусировать взгляд на мягком жёлтом свете, но ничего не получается. Всякий раз глаза расходятся в разные стороны.

Ресницы коснулись друг друга, загородив большую часть обзора. Проходя сквозь них, свет преломился, из-за чего в глазах доктора блеснули маленькие радуги.

Дека не бодрствует, но и сном его состояние не назовёшь. Завис где-то на границе между явью и дрёмой. Мысли нечёткие, возникают на самом краю сознания.

Доктор медленно умирает. Но понимание этого не пугало его. Смерть, как неизбежное и скорое событие, не казалась чем-то плохим.

Гораздо страшнее то, что никакого «потом» не будет. Теория утверждает, что личность Деки не исчезнет, а просто распадётся на составляющие и продолжит существование в новом качестве. Однако перед лицом смерти хотелось иметь какие-либо гарантии. А Дека не уверен, что у всего этого будет продолжение.

«Я не успею закончить начатого», — подумал доктор.

Аура должна была стать венцом его творческой деятельности. Все предыдущие проекты Дека считает материалом для самосовершенствования, полем для оттачивания мастерства. Перестроив ни одну планету, Дека набрался необходимого опыта и знаний для того, чтобы все силы бросить на терраформирование Ауры, реализовать здесь свой многогранный талант создателя.

Аура станет настоящим раем, однако Дека не будет при этом присутствовать.

«Мне не завершить работы», — понял доктор.

Контуры жёлтого плафона поплыли. Лампа как будто размягчилась. Словно бы сделана из пластилина, который принялся таять под действием тепла. Плавясь, лампа деформируется, превращается во что-то другое.

Её острые грани скруглились, выступы втянулись внутрь. Невидимые руки вылепливали нечто округлое и массивное. Одновременно менялся и цвет. Лампа светлела, теряла насыщенность. Вскоре желтизна пропала, круг стал сначала молочным, а потом — белёсым.

«Это иллюзия, — подумал Дека, — я брежу».

Диск приобрёл чёткие границы, на некоторое время застыл в таком состоянии, после чего продолжил преобразовываться. Теперь его тело становилось выпуклым, набирало объём. Это был уже шар, который завис над столом.

«Как красиво», — думал впадающий в изменённое состояние Дека.

По всей поверхности шара идут тёмные пятна и неровности. Сначала они казались статичными, но вскоре доктор заметил, что двигаются. Когда свет немного потускнел, стало понятно, что это тени от объектов, находящихся внутри самого шара.

В центре объекта проступила яркая область. Сгущается, обретает плотность, границы становятся чётче. Наконец, образовался круг более интенсивного свечения. Всё это напоминает начало тоннеля. С другой стороны находится источник яркого света, который, отражаясь от стенок, слегка тускнеет.

Доктор не мог видеть, что находится с той стороны коридора, но исходящее оттуда сияние показалось ему прекрасным. Манит, хочется оставить тяжёлое, изъеденное болезнью тело и отправиться к сиянию. Такое путешествие показалось Деке освобождением, избавлением от мучительного угасания. Ход в то самое «потом», в наступлении которого доктор всегда сомневался. Чувства смешались, и он уже почти поверил в реальность происходящего.

«Очевидно, это и есть описанные в литературе явления, — думал Дека, привыкший ко всему применять сугубо научный подход. — Но существуют ли они на самом деле? Или это только игра моего разума? И если это плод моего воображения, то почему так похоже на то, что видели другие? Как получилось, что все люди видят одно и то же?»

Он почувствовал исходящий из тоннеля неслышный призыв. Не настойчивое, но очень привлекательное приглашение проследовать внутрь.

«Видимо, люди похожи друг на друга настолько, что одно и то же явление вызывает у нас одинаковую реакцию, — с некоторым разочарованием рассуждал Дека. — Мы подобны роботам, компьютерам, которые являются хоть и сложными, но всё-таки — механизмами. Наши рефлексы, отношения с окружающей средой, алгоритмы поведения просчитаны и жёстко регламентированы. Универсальны для всех людей».

Завеса на том конце коридора приоткрылась, и доктор увидел то, что там находилось. Больше всего это похоже на огромное, практически бескрайнее поле ослепительно-белого цвета. Свечение в тоннеле — лишь жалкий отблеск мощного сияния поля. По краю поля блуждают призрачные фигуры — приближаются к субстанции, соприкасаются с ней. Некоторые вливались в общую массу, другие же, наоборот, отделялись и удалялись прочь. Вероятно, от этого поверхность дрожала, шла волнами и сейчас уже больше походила на неровное зеркало озера.

Доктор почти поддался сулившему умиротворение зову, но в последний момент что-то остановило.

«Нет, не хочу, — решил он. — Не сейчас. Мне ещё рано».

Дека силится произнести это вслух. Язык не слушался, однако воли хватило на то, чтобы прервать связь с загадочным объектом.

Горловина дальнего конца тоннеля стремительно сузилась, а вскоре и совсем захлопнулась. Образованный ближним концом круг потемнел и стал таять. Через некоторое время он тоже исчез.

Дека в последний раз сконцентрировал взгляд на месте, где только что находился тоннель. Увидев там жёлтую лампу, доктор успокоился и провалился в тёмную пучину забытья.