Тафгай 2

Глава 12

На утреннем воскресном занятии во дворце спорта «Торпедо» все были как штык. Восемнадцать человек основного состава, плюс третий вратарь Вова Минеев и ещё два нападающих Саша Соколовский и Петя Пахомов, к которым я поставил Витю Доброхотова, чтобы получилась четвёртая тройка нападения.

«Когда появится Бобров, как это не печально, придётся раздать часть игроков в другие команды, — думал я, пока для разминки раскатывался вместе со всеми. — Для всех, в конечном счёте — это будет хорошо. На тридцать две игры чемпионата, точнее уже на тридцать одну, нам и двадцати человек хватит. Чемпионат СССР — это не НХЛ, где рубятся восемьдесят две игры за сезон».

— Сегодня начнём с розыгрыша атаки в быстром нападении, когда на двух защитников выкатываются три нападающих, — скомандовал я по окончании разминки. — Игорь Борисович! — Обратился я к скучающему Чистовскому. — Возьмите секундомер и поруководите очерёдностью, пожалуйста. Десять секунд на атаку.

Исполняющий обязанности тренер, скрепя сердце, взял в руки секундомер и свисток. А дальше зазвучала симфония, сотканная из звуков режущего коньками льда, щелчков по шайбе, выкриков, свистков и негромко мужского матерка. После игры три в два, плавно перешли на розыгрыш двое на одного.

— Иван, — во время небольшой игровой паузы ко мне подъехал капитан команды Лёша Мишин. — Я со своей первой пятёркой серьезно поговорил. С этого дня впрягаемся по полной, режимим, пашем на тренировках и вообще…

— По плодам их узнаете их, — улыбнулся я.

— Чего? — Не понял меня Алексей.

— Я говорю, время покажет настоящую стоимость слов, — сказал я и рванулся выполнять упражнение, потому что Чистовский скомандовал нашу с Ковиным очередь.

Второй час двухчасовой тренировки посвятили отработке ловушке в средней зоне и контролю шайбы в позиционном нападении. Исполняющий обязанности тренера Игорь Борисович быстро втянулся в процесс и уже сам подсказывал наши ошибки, которые со стороны были виднее. А за десять минут до конца я предложил каждому исполнить по хоккейному буллиту. Во-первых, мне захотелось посмотреть, в какой форме находится наша вратарская бригада, а во-вторых, проверить в какой форме нападающие.

— Не берите Соколовского в Ленинград вместо меня, — подъехал ко мне Витя Доброхотов. — Я согласен ждать своего шанса.

— С Чистовским сейчас посоветуюсь, — пообещал я. — А если буллиты исполнишь лучше и Соколовского, и Пахомова, то гарантирую, что со СКА шанс у тебя будет.

— Сделаю! — Заулыбался парень.

Ожидаемо битву вратарей выиграл самый опытный в стране Коноваленко, а вот вторым стал Вова Минеев, ну и пропустил больше половины Саша Котомкин. «В преферанс он играет значительно сильнее», — сделал я такой вывод и подъехал посоветоваться по составу на игру против армейцев Ленинграда к Игорю Борисовичу. Не всем заявка из восемнадцати человек понравилась. Но пока открыто в лицо мне никто не высказал свои недовольства. Изменение по сравнению с первым матчем было одно, вместо Котомкина взяли вторым вратарём Минеева.

— Зря на вечер перед игрой ты всех отпускаешь по домам, — сказал мне Игорь Чистовский. — В прежние времена на базе бы всех заперли, так чтоб мышь не проскочила.

— Не зря, Борисыч. Пусть с жёнами и подругами побудут, — махнул рукой я. — Пусть психологически расслабятся. Парни должны привыкать к профессиональному отношению к делу. А если набахаются, подведут партнёров, то найдём тех, для кого хоккей важнее.

— Слушай, — неожиданно заулыбался Чистовский, — а мне сегодняшняя тренировка понравилась. Никто просто так без шайбы не бегал, не кувыркался. И тактические схемы наиграли, и ребята что называется, поработали в поте лица.

— Добавим к таким двухчасовым занятиям индивидуальные тренировки, и прогресс у ребят пойдет. Нам бы ещё тренера вратарей найти, где-нибудь, — растерянно пробормотал я, так как на лёд выехали представительницы прекрасного пола во множественном числе.

Я попрощался с Игорем Борисовичем и побрёл в раздевалку, как вдруг меня окликнула Яна Снегирёва. «Что-то в последнее время, мы подозрительно часто стали пересекаться», — подумал я, вернувшись обратно на трибуну.

— Вот, просмотр в группу поддержки, — улыбнулась красивой белозубой улыбкой девушка.

— Шустро, — присвистнул я.

— А чего тянуть? Подключила райком комсомола, позвонила в школу олимпийского резерва по фигурному катанию и вуаля, — Яна указала на лёд, где было уже тесно, как на катке в выходной день.

— Детей что-то много, — заметил я.

— Отсеем, ты мне поможешь? — Снегирёва сделал умоляющий взгляд. — Или у тебя времени сегодня нет?

— Как раз сегодня в воскресенье свободен до завтрашнего утра. Только переоденусь и душ приму.

«Всё лучше, чем сейчас киснуть на базе», — подумал я по пути в раздевалку.

«На полезное комсомольское дело всегда должно быть время!» — рявкнул голос в голове.

По прошествии двух часов кастинга в группу поддержки, голова у меня уже не соображала.

— Вот эта нравится? — Горячилась Снегирёва.

— Нравится! — Кивал я.

— Значит, не берём! — Капризничала «принцесса».

— А эта? — Указывала она на очередную претендентку.

— Нет, — кивал я.

— Берём! — Девушка что-то записывала в тетрадь.

— Я передумал, вот эта нравится, а та наоборот нет, — я тоже решил покапризничать.

— Эту зачёркиваем, ту берем, — чиркала Снегирёва в тетради. — Издеваешься?

— Я просто не понимаю, почему ты берёшь тех, кто мне не нравится, и не берёшь тех, кто нравится? То есть эта группа поддержки набрана на зло мне? Тогда зачем меня нужно было просить сидеть здесь? Когда я, может быть, в этот выходной день пошёл рыбу ловить в Кудьме! Всю!

— Зачем? — Опешила девушка. — Ты её будешь есть?

— Котов кормить бездомных, пока кошачий корм не изобрели, — я встал с трибуны и решительно направился на выход.

— Иван! Я осознала! Давай ещё раз пересмотрим самых лучших! — Крикнула вслед Снегирёва.

— Пять минут! И всё! — Я остановился в проходе между рядов.

— Десять! — Стала настаивать на своём «принцесса».

«Вот что значит ответственное комсомольское отношение к делу», — загундел голос в голове.

«Заткнись! Вот женишься на такой, мозг съест сразу же во время медового месяца, вместо мёда!» — я раздражённо сел обратно рядом со Снегирёвой.

— Вот эта фигуристка нравится? — Улыбнулась Яна.

— Не знаю, — пробормотал я.

Весь день мы с «принцессой» из КБ то ссорились, то мирились, то опять ссорились. Группу из восьми человек набрали с грехом пополам. Затем поехали отметить хорошее начинание в ресторан «Волна», который находился в одноимённой гостинице. А потом зеленоглазое такси унесло нас в «Зелёный город». Не знаю, что Яна наплела своим строгим высокопоставленным родителям, но эту ночь она точно провела не у подруги.

— А когда ты меня в первый раз увидел? — Обнажённая принцесса лежала на смятых простынях, разметав свои каштановые волосы по подушке.

— Когда пришёл участвовать в соревновании по рывку гири вверх, — я провёл ладонью по шелковистой коже девушки. — У меня ещё спортивное трико было с дырами.

— Я помню, все ещё над тобой смеялись. Ты же взял и выиграл. А раньше ты меня разве не замечал? — Снегирёва от возмущения резко привстала.

«Сейчас скажу, что нет, опять поссоримся», — подумал я и ответил:

— Раньше я кроме бутылки ничего вокруг себя не видел.

— А я на тебя обратила внимание, когда ты свои рабочие штаны сжёг прямо около заводских проходных. Кстати, зачем?

— Это был акт протеста против серых унылых будней, — я притянул «принцессу» к себе и жадно поцеловал.

— Подожди, — вырвалась, тяжело дыша Яна. — Нам же для группы поддержки нужна будет музыка. Можно конечно и пластику в радиорубке поставить. Но у нас ведь на заводе появился свой ансамбль, ВИА «Высокое напряжение». И песня у ребят одна очень хорошая. Заботится сердце, сердце волнуется, — запела девушка. — Почтовый пакуется груз.

— Мой адрес не дом и не улица. Мой адрес — Советский Союз, — закончил я, дочитав припев, как стихи.

— Слышал уже, — обрадовалась «принцесса» и снова бросилась в мои объятья.

В перерыве после второго периода матча с ленинградским СКА в раздевалке стояла гробовая тишина. Было очень обидно, что начали игру хорошо, сразу же оглушив соперника своей ловушкой в средней зоне. И счёт открыли первыми. Отличилась тройка нападения Шигонцев, Свистухин и Смагин. Свистухин удачно подобрал шайбу в средней зоне, ворвался в зону атаки, бросил. А когда вратарь армейцев Шаповалов в прыжке отбил её, первым на добивании оказался Женя Шигонцев, который шайбу эту и добил.

А потом команду как будто сглазили. Сначала нас огорчил нападающий ленинградцев Кустов, затем Пётр Андреев кистевым броском от синей линии застал врасплох Коноваленко. Хотелось мне конечно в тот момент высказать пару ласковых Виктору Сергеевичу, но с кем не бывает, проспал момент броска, застоялся на месте. Ведь мы почти всё время атаковали. Я сам лично из убойных позиций попал в штангу и в перекладину. Вовка Ковин промазал по пустому углу. Скворцов не реализовал выход один на один. Тройка Мишин, Федотов и Фролов тоже много моментов похерила.

Во втором периоде, на который мы вышли, с полной решимостью уничтожить СКА, стало ещё хуже. Два обреза от наших игроков обороны и сначала счёт в игре сделал 3: 1, снова Пётр Андреев, а потом до 4: 1, довёл Александр Андреев.

— Я же говорил, не надо было отпускать команду вчера по домам! — Завёлся начинающий тренер Игорь Чистовский. — Защитники сегодня как варёные! В атаке у кое-кого руки дрожат!

— Подожди Борисыч, — я встал. — Не факт, что если бы сидели на базе, то сейчас бы выигрывали. Моментов-то создаём много, не хватает концентрации в завершении. Давайте перетасуем звенья. Лёша Мишин ты пойдешь в тройку к Свистухину и Смагину. Женя Щигонцев, а ты к Фетодотову и Фролову. Витя Доброхотов ты выйдешь на левый фланг атаки в моей тройке, а ты Скворец перейдёшь на правое крыло атаки, там с левым хватом играть проще.

— А я? — Обиделся Вова Ковин.

— А ты пока запасной, — я подмигнул парню. — 4: 1 — это не приговор. Сейчас пару банок влепим, Ленинград задёргается, и дожмём их. Ну, за «Торпедо»! За победу!

— Да! — Заорали мужики.

В третьем периоде я первым выкатился на лёд вместе с Доброхотовым и Скворцовым. Перестановкам в наших звеньях главный тренер СКА Николай Пучков удивился, но виду не подал. Он лишь какое-то время поколебался, кого выпускать против нашего сочетания. Ведь главное преимущество игры на домашней площадке — это то, что сначала свою пятёрку выпускают гости, а затем уже хозяева. Создается так называемый эффект «наложения звеньев», за счёт которого у хозяев всегда есть возможность манёвра.

Но в Ленинграде было ещё одно важно психологическое оружие — это переполненный дворец спорта «Юбилейный», где четыре с половиной тысячи зрителей ревели без устали, поддерживая свою команду. И когда я выиграл вбрасывание, болельщики разом засвистели. Однако спортивной злости за все неудачи в игре накопилось столько, что мне уже было до одного места на шумовую поддержку СКА.

Я получил ответную передачу от защитника Саши Куликова. Кстати, игроков обороны мы не стали перетасовывать. Затем я сделал небольшой вираж в средней зоне, чтобы рассмотреть, где мои партнёры по нападению. И обратил внимание, что ленинградцы не прессингуют. Наоборот ждут наших активных действий, чтобы ловить нас на ошибках. Поэтому я пересёк красную линию и не стал ничего мудрить, просто запустил навесом шайбу в правое закругление на более реактивного Скворцова, который первым и добрался до шайбы.

— По борту дай, пока не задавили! — Гаркнул я, вкатываясь по центру.

Скворец двинул шайбу вдоль борта дальше за ворота ленинградцев, Доброхотов раньше всех рванул к ней и не глядя отпасовал на пятачок. Всё решилось в доли секунды. Я разметал защитников СКА и от души шлёпнул по резиновому диску. Шаповалов же скорее по инерции упал на щитки, ведь шайба давно уже забилась в сетке его ворот.

«Юбилейный» разом притих, а наша скамейка запасных назло ленинградским болельщикам в этот момент дружно заорала: «Гол!»

— Вот так надо играть! — Крикнул, встречая нас у борта Свистухин. — Вышел, бросил и забил! Правильно я говорю?

— Да правильно ты всегда говоришь, — хмыкнул, Лёша Мишин выкатываясь на лёд вместо нас. — Сколько вчера на грудь принял?

— Не пил я, все могут подтвердить, — пробухтел Николай, выезжая следом за капитаном команды вместе с Женькой Смагиным.

Я обратил внимание, что на соседней скамейке запасных заволновался тренер ленинградцев Пучков. «Ну, ещё бы, опять новое сочетание на льду. Кем теперь крыть будешь, Николай Георгиевич?» — улыбнулся я.

— Хорошо, хорошо! — Стал подбадривать я своих партнёров. — Пока СКА не опомнились нужно дожать!

И я как чувствовал, вторая смена в третьем периоде опять принесла свои плоды. Пока армейцы разбирались, как кого держать, новоизменённая тройка Свистухина вошла в зону атаки, расставилась и после щелчка защитника, затолкала третью шайбу. Быстрее всех на добивании оказался капитан Алексей Мишин. Табло «Юбилейного» высветило уже более приличный счёт 4: 3.

— До конца первой десятиминутки, нужно бы ещё забить, — стал твердить, шагая за спинами хоккеистов Чистовский, который был сегодня за тренера. — Слышь, Тафгаев, шайбочку бы ещё одну зацарапать, — постучал меня по плечу он. — Время что-то больно быстро тает.

Но ребята из ленинградского СКА тоже не погулять сегодня вышли. После холодного душа в начале третьего периода они обрушили просто шквал атак на наши ворота. И тут Коноваленко вертелся как уж на сковородке.

— Фёдоров, выбрось эту шайбу на хер! — Не выдержал я. — Разряди обстановку, б…ь! Ох! Чья смена?! — Спросил я Чистовского.

— Ваша, — робко ответил мне Игорь Борисович. — Вбрасывание в нашей зоне. Прижали, суки.

— Скворец, — я прикрыл рот рукой, выезжая на лёд. — Сейчас я выиграю вбрасывание, а ты не ждёшь этого и сразу несёшься на центральную красную линию, в центральный круг.

— Ясно, — зло улыбнулся парень, который почувствовал, что мы сегодня можем переломить игру.

— Во вне игры не заедь, Сусанин! — Бросил я, вставая на точку. — Долбанное правило красной линии, — ругнулся я уже себе под нос.

К сожалению, шайбу выгрести удалось не сразу, упёрся против меня армейский игрок, как при героической обороне Ленинграда. Лишь поддав ему плечом, удалось коньком отпасовать на защитника Куликова. И тут же в меня кто-то на высокой скорости въехал, хорошо, что весу во мне больше сотни, другой уже бы грустил на льду. А мне хоть бы хны, лишь в левом плече что-то ёкнуло, и этот кто-то куда-то подевался.

— Кулик пас! — Я выбрался на «чистый лёд», получил шайбу и в касание шмальнул в центральный круг.

И вновь меня атаковали, ударив уже в правое плечо. Но отвлекаться на раздачу бессмысленных в данной игровой ситуации тумаков не стал. Ведь один на один улетел Сашка Скворцов и, красиво качнув вратаря в один угол, завёл шайбу в другой.

В «Юбилейном» сначала раздался громкий, но хаотичный мужской мат, а затем стадион снова разом смолк. Зато мы уже охрипшими глотками заорали:

— Гол!

— Качай Скворца! — Заблажил Свистухин у борта.

— Я тебе покачаю, — я показал кулак. — Не хватало нам ещё травм на ровном месте. 4: 4 — это не тот счёт, за которым мы сюда приехали.

После пятидесятой минуты, когда мы с Ленинградом поменялись воротами несколько смен прошли без острых моментов. Мы готовились к последнему штурму, Пучков начал тасовать состав, пытаясь нащупать ускользнувшую игру. И в тот момент, когда вроде ничего опасного произойти не могло, вдруг роковую ошибку совершил игрок обороны СКА. На ровном месте у него поехала нога, и он подарил шайбу нашему центральному нападающему первой пятёрки Саше Федотову. Молниеносный рывок Федотова, бросок в угол и вынимай Ленинград! 4: 5!

— Сколько ещё играть? — Спросил, чуть не выскочив на лёд, начинающий тренер Чситовский. — Б…ь, ещё три минуты. Мужики внимательней играем! Внимательней!

— Борисыч! Сгинь! — Вскочил я. — Играем, как играли. А то так же посыпимся как СКА.

— Внимательней, я сказал! — Стал настаивать на своём Игорь Борисович.

Так мы с ним и лаялись, пока на льду сначала была тройка Свистухина, а затем тройка Федотова. Как оказалось долаялись. За тридцать секунд до конца Колька Свистухин пасом через центр обрезал всю команду, и мы получили пятую шайбу. Гол забил злой гений сегодняшней игры Пётр Андреев. Болельщики «Юбилейного» была бы у них такая возможность, сейчас высыпали бы на лёд и устроили бы здесь языческие хороводы.

«Город на вольной Невой, мать вашу!» — выругался я про себя и, схватив обломок сломанной клюшки как томагавк, заревел:

— Борисыч, сука! Убью!

Хорошо ребята вовремя повисли на моих богатырских плечах, а начинающий тренер скрылся в подтрибунке быстрее мастера спорта по бегу на короткие дистанции.

— Отцепитесь! — Рявкнул я. — Тридцать секунд ещё есть. Защитники Астафьев и Фёдоров на лёд! Со мной выходят Скворцов, Ковин и Доброхотов.

— Шесть человек получается, один лишний, — подсказал капитан команды Мишин.

— Сергеич! — Я крикнул вратарю Коноваленко. — Давай сюда на скамейку, здесь кроссворд интересный, не можем отгадать слово из трёх букв, первая — хэ, вторая — у, инструмент какой-то хрен его знает.

— Тафгай не лезь в бутылку, остынь, — зашептал мне в ухо Лёша Мишин.

— Не встревай Лёша это дело принципа, нехрен очки раздавать направо и налево, — я выкатился на площадку и встал на точку. — Доброхот, играешь второго центра!

Видя наши пустые ворота, болельщики ленинградских армейцев, которые пять секунд назад прыгали и обнимались на трибунах, замерли. И в такой почти камерной тишине мы выиграли вбрасывание и без особых хлопот вошли в зону атаки. «Вот он эффект неожиданности, вот наши тренировочки с контролем шайбы в позиционном нападении», — зло усмехнулся я и полез драться на пятак.

— Скворец, чё ждешь?! — Зарычал я, получая и раздавая тумаки.

Скворцов показал, что сейчас щёлкнет, а сам перевёл под бросок защитнику Фёдорову. И Юра зарядил, как следует. Я же допросился и получил крагой прямо в глаз, зато успел подставить клюшку под летящую шайбу, но на хитрый рикошет чудом среагировал вратарь Шаповалов, который отбил её направо прямо на крюк Вовке Ковину.

— Не промахнись! — Слова сами собой вылетели из моего охрипшего горла.

И Ковин не подвёл. Шайба лишь чуть чиркнула штангу и застряла в сетке ленинградских героических ворот. Табло печально вывело грустные для хозяев цифры: 5: 6.

— До матча с ЦСКА, два дня, — напомнил в раздевалке всем Игорь Чистовсикй. — Поэтому я требую завтра никаких выходных не давать. Как прилетим сразу на базу!

— Завтра, пятого числа, все едут по домам, нехрен по базам отсиживаться, — я зло глянул на Борисыча, которого сегодня в горячке чуть не зашиб. — Шестого тренировка на льду и ночуем уже в «Зелёном городе».

— И режим завтра можно нарушить? — Хитро заулыбался Свистухин.

— Можно, — я кивнул головой. — Можно лечь спать не сразу после телепередачи «Спокойной ночи, малыши!», а гораздо позже. Но за алкоголь буду воспитывать. Как? Лучше вам не знать.