Табак и звезды

Ищите и найдете

Вадим однажды впал в немилость. Свой самый главный грех перед государством он помнил хорошо. В Общей России главными преступлениями теперь становились преступления идеологические – не нравился режим, его методы, его правила или его защитники. Тех, кто выходил на демонстрации против выборов, бастовал против чипизации, против отмены физической валюты, совершал акты терроризма против общественной глобализации – всех отправляли либо на каторгу, либо на перевоспитание.

А вот привычные старому миру преступления сходили на нет. В начале тридцатых годов государства как по сговору начали один за другим отменять законы. Конституции отмирали, уголовные кодексы уходили в прошлое. Интернет становился теперь и законодателем, так как оттуда узнавали обо всех правах и обязанностях, и судом, так как там зачастую и проходили все юридические процессы.

Убийства и разбои исчезли – их предотвращали по факту повышения норадреналина и окситоцина в крови. Кражи стали бесполезны – интернет вещей делал свое дело, превращая всю сеть в одну большую деревню, где каждая вещь знала о каждой вещи и понимала свое место.

Наркотики, может быть, были единственным интересным преступлением. Наркотрафик упал с тех пор, как после выборов в 2030 году легализовали употребление медицинской марихуаны для успокоения недовольных масс. Если и провозили килограмм-другой необычных веществ, то отдел Первой Полиции по контролю за оборотом наркотиков был этому очень рад – все же не каждый день появляется работа.

И вот в тот момент, когда все привычные миру преступления начали отмирать, Вадим совершил одно из них. В клубе, познакомившись с девушкой, он впал в то состояние, которое люди, читающие романы, склонны называть влюбленностью. На дворе стоял 2027 год, но уже тогда люди отказались от книг в пользу экранов – телефоны с компьютерами справлялись со всеми функциями чтения, полностью его заменяя. Черные зеркала дарили нормы поведения и ценности, воспитывали адекватный для новой эпохи гуманизм, занимали все свободное для рекреации время, и даже давали новые знания. Но только при условии волеизъявления пользователя, ведь глупый потребитель – лучший потребитель.

Те же, кто еще читали книги, узнавали о любви именно оттуда. Это были редкие люди, мечтатели серых будней, те, в чьи головы родители уходящей эпохи успели внести мысль о том, что бумажные книги лучше, комфортнее и «вечнее» электронных. Их страницы можно нюхать, думая о старых днях, их можно дарить друг другу, а не просто пересылать по сети. В книгах можно делать заметки, в бумагу можно влюбляться, книга может стать другом, тогда как цифровые носители пахнут мертвечиной и одиночеством.