Связанные серебром

Глава 3

Я припарковала своего верного «кролика» на парковке Кенневикской Городской Больницы, и вошла внутрь. До рассвета было еще несколько часов. Фокус быстро оказаться в больнице там, где вам надо в том, чтобы идти быстрым шагом, кивать знакомым людям и игнорировать незнакомцев. Кивки заверяют всех, что вы местный, быстрый шаг — что вы идете по делу и разговаривать некогда. Да и хорошо, что многие в больнице меня знали. Через раздвижные двери святая святых доносился детский плач — печальный, горький, напуганный. Я сморщила нос, когда на меня обрушился запах дезинфицирующего средства, а когда прошла через двери сильнее сморщилась из-за усиления и звука и запаха. Медсестра, что-то пишущая в медицинской карте, подняла на меня взгляд, и тут же деловая холодность ее глаз сменилась теплой улыбкой. Я узнала ее по лицу, но имя вспомнить не могла.

— Мерси, — поздоровалась она, не утруждая себя. — Так значит доктор Корник, позвонил тебе, чтобы забрать его домой? Вовремя. Я несколько часов назад сказала ему, чтобы он шел домой, но он такой упрямый, да и доктора главнее медсестёр. — Она произнесла последние слова так, словно такое положение вещей её не устраивало. Я не знала, что сказать, боясь разрушить прикрытие, которым Сэмюэль оправдался ранним уходом домой. Наконец, мне удалось выдавить:　

— Он скорее останется и будет помогать, чем попросит помощи.

Она улыбнулась.

— Как по-мужски, да? Наверно, не хотел признаваться, что разбил машину. Клянусь, он любил ее больше, чем любую женщину.

Я просто уставилась на нее, не понимая, о чем она толковала. Разбил машину? Она сказала, что он разбился? Самюэль разбился? Я не могла себе даже этого представить. Некоторые вервольфы водили плохо, потому что могли отвлекаться, но не Сэмюэль. Мне нужно найти Сэмюэля, прежде чем успею сморозить ерунду.

— Лучше я…

— Ему повезло, — оборвала она меня и вновь опустила глаза в карту. Видимо, она одновременно писала и говорила, потому что тут же продолжила: — Он уточнил, как был близок к смерти? Полицейский, который привез его, сказал, что он почти свалился в воду, с моста Вернита, который на Двадцать четвертой улице в районе Хенфорд Роад? Он бы умер, если бы свалился… далеко до реки.

Какого черта Сэмюэль делал на мосту старой дороги к северу от Хенфорда? Мост находился на другом конце Тройного города, и ни один путь, ни домой, ни в больницу, не пролегал через него. Может он просто хотел побыть подальше от людей и поближе к сусликам? Если он мне не сказал, что оправился на охоту, не значит, что он на самом деле на нее не пошел. Я же ему не надсмотрщик.

— Он ничего не сказал про опасность, — сказала я правду, а затем продолжила, немного соврав, желая выведать у нее побольше деталей: — Я думала, что он просто разбил машину.

— Таков док Корник, — медсестра фыркнула. — Он нам разрешил только вытащить стекло из кожи. Но судя по тому, как он движется, видно, что сломана пара ребер. А еще он хромает.

— Кажется, все намного страшнее, чем он сказал мне, — заметила я, когда меня затошнило.

— Он вылетел через лобовое стекло и повис на капоте. Джек — полицейский — сказал, что Сэмюэль мог упасть, прежде чем Джек бы до него добрался. Авария, наверное, сильно потрясла дока, так как он полз не в ту сторону… Если бы Джек не подоспел вовремя, Сэмюэль погиб.

И в этот момент я поняла, что именно произошло.

— Милая? Милая? Ты в порядке? Иди сюда. Сядь.

Она выдвинула кресло и усадила меня на него. Я зажала голову между коленей, а медсестра поглаживала меня по спине. На мгновение, мне вновь было четырнадцать, и Бран говорит то, что я уже знала. Брайан, мой приемный отец, умер, его тело нашли в реке. Он покончил жизнь самоубийством, после того, как его пара — моя приемная мать — умерла. Верфольфа сложно убить, так что у них не много вариантов суицида. После французской революции, когда все гильотины ушли в небытие, обезглавливание стало не таким популярным. С серебряными пулями тоже проблемно. Серебро тяжелее свинца, и пули иногда проходили на вылет, оставляя верфольфа страдать от физической и душевной боли, но живыми. Быть застреленным серебром немногим лучше, если только выстрелить туда, куда нужно. Если какой-то неудачник выстрелит не туда, вервольф перенесет неимоверную боль ради ничего. Самый популярный вариант самоубийства: дуэль с другим волком. Но для Сэма это не подходит. Мало кто осмелиться ответить на его вызов, а те, кто хотел… Скажем так, я бы не хотела смотреть на поединок между Адамом и Сэмюэлем. Самоубийцы не ищут равные шансы. Следующий способ по популярности: утопление. Вервольфы не умеют плавать, они слишком тяжелые… и даже им надо дышать. Я даже знаю, почему он выбрал именно этот район. Колумбия — крупнейшая река в области, более трех миль в ширину и достаточно глубока. У трех мостов через нее — Бил Бридж, подвесной и федеральный между штатами — ограждение куда прочнее. К тому же там даже ночью оживленное движение. Кто-нибудь все равно бы увидел и попытался спасти Сэма. Чтобы утонуть нужно несколько минут. Через мост, выбранный Сэмюэлем, ездит не так много машин, да и построен он был до того, как решили конструировать мосты так, что даже дебилы могли спокойно по нему проехать. В том месте река сужается — а значит она глубже и течение быстрее — утонуть там было бы… впечатляющим событием. Я могла представить Сэмюэля, висящего над пропастью, и полицейского, спешащего на выручку. Чертова удача, что из всех возможных машин, по мосту проехала полиция. Будь там кто другой, он мог бы побояться спасти Сэмюэля и дать ему упасть. Но полицейский пришел на выручку, рискнул, чтобы спасти Сэмюэлю жизнь. Нет, Сэмюэль не спрыгнул бы, неважно нашел бы его полицейский или нет. Несмотря на силу его желания.

Голова переставала кружиться.

«Веселись по полной», — сказал он мне, когда я собиралась на то провальное свидание. Он говорил о жизни, а не о свидании. Придурок. По горлу поднимался рык, и мне пришлось с силой его подавить.

— С ним всё хорошо, — заверила меня медсестра. Я подняла голову и заметила нашивку на форме с именем ДЖОДИ. — Мы извлекли стекло, и хотя он и двигается медленно, ничего не сломано и серьезных ран нет, иначе он так долго не продержался бы. Ему следовало поехать домой, но он не хотел… и ты же его знаешь. Он никогда не откажет, но и никогда не согласится.

Я знала.

— Прошу прощения, — сказала я, медленно вставая с кресла, чтобы удержать равновесие. — Меня новость поразила. Мы с Сэмюэлем довольно давно друг друга знаем, а сейчас он не рассказал насколько все плохо.

— Вероятно, он не хотел тебя напугать.

— Да, он тактичен в этом вопросе. — На хрен его тактичность! Я сама его убью, чтобы он не беспокоился о самоубийстве.

— Он сказал, что найдет тихое местечко и отдохнет, — произнесла медсестра Джоди, осматриваясь, будто Сэм мог появиться из воздуха.

— Мне он сказал, что я могу найти его в хранилище за рентгеновским кабинетом.

Она рассмеялась.

— Ну, думаю, там тихо. Знаешь где это?

Я улыбнулась, хотя это сложно, когда все что ты хочешь, это освежевать кого-то.

— Да. — Все еще улыбаясь, я бодрой походкой пошла мимо отгороженных коек, продираясь сквозь запахи крови и боли и кивая смутно знакомым лицам. По крайней мере, плач ребенка стих до хныканья.

Сэмюэль пытался покончить жизнь самоубийством.

Я постучала в дверь, а затем вошла в хранилище. Белые файл-папки громоздились на стеллажах в том порядке, в каком лишь уложивший их сюда мог разобраться. Сэмюэль сидел на полу, прислонившись к стопке коробок. Поверх зеленой формы, он надел белый халат. Руки он положил себе на колени, безвольно свесив кисти. Он опустил голову и не посмотрел на меня, когда я вошла. Он подождал, пока я закрою дверь, а уж после заговорил, хотя головы так и не поднял.

Я подумала, что это из-за стыда или потому что знал, что я злюсь.

— Он пытался убить нас, — произнес Самюэль, и мое сердце замерло, а затем начало биться с удвоенной скоростью, с болью ударяясь о ребра, когда я поняла истинную причину, зачем он держал голову опущенной. Очень плохо. Его «он» обозначение Сэмюэля, а значит «он» уже не владеет телом. Я разговаривала с волком. Я камнем грохнулась на пол и убедилась, что склонила голову ниже головы вервольфа. Сэмюэль — человек частенько плевал на несоблюдение субординации, но волк этого не потерпит. Если я напрямую посмотрю волку в глаза, он поймет это как неподчинение и бросит мне вызов. В облике койота я вешу тридцать фунтов (~13,5 кг). Такой вес располагает к охоте на кур, кроликов и бедных перепелов. Вервольф мог завалить медведя, я для него не проблема.

— Мерси, — прошептал он и поднял голову.

Первое, что бросилось в глаза сотни маленьких порезов на лице, и я вспомнила, как Джоди говорила, что они вытащили из Сэма стекло. То, что раны еще не зажили, значило, что у него есть более тяжелые раны, которые тело решило залечить в первую очередь. Прекрасно, немного боли и страданий смягчат норов волка. Его глаза были ледяного голубого цвета, практически белыми, а взгляд грубый и дикий. Как только я поймала этот взгляд, тут же опустила глаза и глубоко вдохнула.

— Сэм, — прошептала я. — Чем я могу помочь? Позвонить Брану?

— Нет! — он рыкнул так, что подался вперед, опираясь руками о пол, одну ногу согнул, а вторую опустил на колено. Его поза говорила, что он, пока ещё, не собирался на меня нападать.

— Наш отец убьет нас, — проговорил Сэм низким, тягучим голосом с валлийским акцентом. — Я… Мы не хотим заставлять его это делать. — Он глубоко вдохнул. — Я не хочу умирать.

— Хорошо. Это хорошо, — прокаркала я, вдруг поняв, что значили его первые слова. Сэм хотел умереть, но волк его остановил. Это с одной стороны хорошо, а с другой, у нас возникла масса отвратительных проблем. Для того чтобы Маррок убил вервольфа, чей волк захватил власть над человеком, существовала веская причина: предотвращение массовых убийств. Но если волк Сэмюэля не хотел умирать, я решила, что какое-то время, лучше ему побыть главным. К тому же, казалось, меня он убивать не хотел. Сэмюэль стар. Я не знаю точно, сколько ему лет, но старше приплывших на «Мейфлауэре»[6]. Может волк мог бы руководить и без вмешательства Сэмюэля.

— Ладно, Сэм, никаких звонков Брану.

Краем глаза я наблюдала, как он смотрел на меня, склонив голову.　

— Я могу притвориться человеком, пока мы не доберёмся до машины. Думаю, лучше мне не перекидываться.

Я сглотнула.

— Что ты сделал с Сэмюэлем? Он в порядке?

Бледно-голубые глаза задумчиво изучали меня.

— Сэмюэль? Уверен, он забыл, что я способен на такое. Прошло много времени с момента, когда мы сражались за контроль. Он по своему выбору пускал меня за руль, а я позволял. — Он помолчал несколько мгновений, а затем продолжил, почти робким голосом: — Ты знаешь, когда я здесь. Ты называешь меня Сэмом.

Он прав, я не понимала этого, пока он не сказал.

— Сэм, — вновь спросила я, стараясь не звучать властно, — что ты сделал с Сэмюэлем?

— Он здесь, но я не могу пустить его за руль. Иначе, он никогда не разрешит мне вновь взять контроль… а значит, мы умрём.

Его «не могу» звучало, как «никогда не позволю», а это плохо. «Никогда не позволю» приведет к смерти, подобно самоубийству, а может… по пути он прихватит еще нескольких.

— Если не Брану, могу я позвонить паре Чарли, Анне? Она омега, может она поможет?

Омега волков, если я правильно поняла, для вервольфов, как валиум. Невестка Сэмюэля, Анна, единственная, кого я встречала, хотя раньше вообще ничего не слышала об омегах. Мне она понравилась, но на меня она не действует, как на волков. Я не хочу свернуться калачиком у ее ног, и разрешить ей почесать животик.

Волк Сэмюэля, казалось, задумался… а может он просто был голоден.

— Нет. Если бы я был проблемой и разрушал все подряд, она могла бы помочь. Но это не импульс и отчаяние. Просто Сэмюэль чувствует себя ненужным, не видит смысла в своем существовании. Даже омега не поможет.

— И что ты предлагаешь? — беспомощно спросила я.

Я считала, что Анна могла бы помочь Сэмюэлю вернуть контроль, но была согласна с волком. Ни к чему хорошему это не приведет.

Волк невесело рассмеялся.

— Не знаю. Но если ты не хочешь выводить из неотложки волка, лучше поторопиться.

Сэм попытался встать, но замер и заворчал.

— Ты ранен, — сказала я, встала и протянула ему руку.

Он мешкал, но через секунду принял руку и разрешил помочь встать на ноги. Показать мне уязвимость признак доверия. При нормальных обстоятельствах, это означало бы, что я с ним в безопасности.

— Ноги одеревенели, — пояснил Сэм. — Теперь ничего само не заживет, мне пришлось обратиться к твоей силе, чтобы немного исцелиться, и никто бы не догадался, как сильно я ранен.

— Как ты это сделал? — спросила я, тут же вспоминая неистовый голод, который привел к ужину из кролика и перепела, поверх лосося, которого я ела с Адамом.

Я решила, что это кто-то из стаи Адама, поскольку заимствование силы — одна из возможностей, пришедшей со связью.　

— Мы не стая, — напомнила я.

Он посмотрел прямо на меня, затем в сторону.　

— Да?

— Если только… Если только Сэмюэль не провел церемонию, пока я спала, нет. — У меня началась паника, вперемешку с клаустрофобией. Мне хватало игр разума с Адамом и его стаей, больше я не желала никого приглашать себе в голову.

— Стая образовалась без церемонии, — забавляясь, сказал Сэм. — Магия, очевидно, связывает в широком смысле слова, но не глубоко.

— Ты влез мне в голову во время моего свидания с Адамом? — Я не смогла скрыть обвинения.

— Нет. — Он склонил голову и фыркнул. — Кто-то тебе сделал больно?

— Нет, — ответила я. — Все нормально.

— Лгунишка, — пропел он.

— Точно, — согласилась я. — Но раз это не ты, то это наше с Адамом дело.

Он помолчал, а потом:　

— Пока что ваше.

Я придержала для него дверь, а затем пошла рядом через отделение неотложки.

Все время, пока мы шли до двери, Сэм не сводил глаз с меня, и это внимание подавляло, хотя я не протестовала. Он смотрел на меня, чтобы никто не видел, что цвет его глаз изменился, а еще, потому что такой властный волк, как Сэмюэль даже человека мог заставить встать на колени. А это было бы довольно неловко и трудно объяснить. В этот момент мы действовали с надеждой, что для Сэмюэля будет важна возможность вернуться и вновь практиковать медицину. Я помогла Сэму сесть на заднее сиденье — заметив, что завернутая в полотенце книга все еще там. Как бы я хотела, чтобы возврат книги владельцу было моей главной проблемой. Я убрала книгу, как можно дальше за пределы досягаемости. Сев за руль, я скорее выехала с парковки, подальше от освещения. Было еще темно на улице, но Сэмюэль большой, и сложно не заметить раздевающегося мужчину в моем маленьком «кролике». Много времени на раздевание не потребуется. Я не смотрела, но могла с уверенностью сказать, когда он начал превращение, в тот момент звук рвущейся ткани сменился болезненным стоном. То, через что волки проходят во время превращения, одна из многих причин моей благодарности, что я не вервольф.

Для меня превращение от койота к человеку или обратно происходит практически мгновенно. Среди побочных эффектов нет ничего более раздражающего, кроме покалывания. Вервольфы же изменяются болезненно и медленно. Судя по ворчанию, он еще не закончил перемену, когда я въехала на свою подъездную дорожку.

Мой дом не самое безопасное место. Любой вервольф, посмотревший на Сэма, сразу поймёт, что случилось, а дом Адама, в который приходят другие члены стаи, стоит сразу за моим забором. Но лучшего места, куда привезти Сэмюэля, я придумать не могла. В конце концов, мы должны будем рассказать Брану… я понимала это, и подозревала, что Сэмюэль… Сэм тоже. Но я дам ему столько времени, сколько смогу… если только он не озвереет и не начнет пожирать людей. А значит, придется какое-то время прятать его от Адама и стаи. От моей пары и моей стаи.

Казалось не правильным скрывать такое от Адама, но я его слишком хорошо знала. Адам — человек чести и долга, это одна из причин, почему я люблю его, и он мог сделать нелегкий выбор. Долг и честь заставят его позвонить Брану. Долг и честь заставят, Брана казнить Сэмюэля. Сэмюэль умрет, и двое хороших мужчин будут страдать.

К счастью для всех их, мои чувства долга и чести немного притупленные.

Выйдя из машины, я осмотрелась, уловила исчезающий запах Бена, значит мы наедине с более прозаичными созданиями ночи: летучие мыши, крысы и комары. Я повернулась к дому Адама, в его спальне погас свет. Завтра надо будет найти другое место для Сэма.

Или лучшую причину избегать стаи. Я открыла заднюю дверь «кролика» и встала за ней, на случай, если у Сэма плохое настроение. Боль превращения не улучшала настрой волка, а Сэму и без того было туго. Но все было в норме, выпрыгнув из машины, он подождал, пока я ее закрою, а потом пошел за мной к дому. Он уснул на кровати у меня в ногах. Когда я предположила, что ему будет удобнее в своей комнате, он окинул меня упрямым взглядом. Где вервольфы спят? Там, где пожелают.

Я думала, что меня это будет беспокоить и пугать, должно было. Но у меня просто больше не было сил волноваться об огромном волке, свернувшимся в ногах. Это же Сэм, в конце концов.

Утро началось рано, несмотря на непродолжительную ночь. Меня разбудило урчание желудка Сэма. Его сытость была в приоритете, так что я вскочила с кровати и приготовила ему завтрак.

И потом, готовка это — то, что я делаю, когда расстроена или нервничаю — да и иногда помогает думать, особенно если блюдо с большим количеством сахара — я побаловала себя выпечкой — печеньем. Сделала двойную партию печенья с арахисовым маслом, и пока оно было в духовке, занялась шоколадным, чтобы не показалось мало. Сэм сидел под столом, чтобы не мешаться под ногами, и наблюдал за мной. Я скормила ему пару ложек теста, хотя он уже уплел несколько фунтов бекона и десяток яиц. Но яйцами он поделился с Медеей, моей кошкой. Наверное, поэтому был еще голоден, так что мне пришлось подкинуть ему немного печенья.

Я складывала печенье в пакет, когда позвонил Адам.

— Мерси, — поздоровался он, тяжелым от усталости, но спокойным голосом. — Я увидел свет в твоих окнах. Бен передал мне твои слова, я могу помочь.

Обычно, я быстро улавливаю, о чем Адам говорил, но сегодня проспала меньше трех часов и волновалась о Сэмюэле, о котором Адам ничего не должен знать. Я почесала нос. Бен. Ох. Адам говорил о том, как стая испортила наше свидание. Точно. Мне нужно сторониться Адама, пока не выработаю прекрасный план, как сохранить Сэмюэлю жизнь… И вот мне подкинули отличный предлог.

— Спасибо, — проговорила я. — Но, думаю, мне просто нужно побыть наедине пару дней, никакой стаи… — Я замолчала, потому что не могла сказать, что хочу побыть без Адама, ведь это не так.

Он мог услышать ложь даже по телефону. Как бы я хотела, чтобы он был здесь. Ему легко удается поделить мир на белое и черное, но, тогда бы Сэмюэль умер на благо волков. Я так часто застреваю в серых оттенках мира.

— Никакой стаи… и меня, — закончил за меня Адам. — Я могу понять. — Он немного помолчал. — Но я не хочу оставлять тебя без защиты.

Я посмотрела под стол.

— Сэмюэль взял пару выходных. — Мне нужно позвонить в больницу перед работой и сказать, что он не сможет выйти несколько дней. Авария — веский повод для выходных. — Он побудет со мной.

— Хорошо. — Возникла неловкая пауза, а затем Адам продолжил: — Извини, Мерси. Я должен был заметить, что что-то не так. — Он сглотнул. — Когда моя бывшая жена решала, что я делал что-то не по ее, она играла в молчанку. Когда это сделала ты… я был взбешен.

— Думаю, кто-то именно этого и добивался, — сухо заметила я, и Адам рассмеялся.

— Ага. Я не подумал, что от тебя такой тактики ждать не стоило, — согласился он. — Внезапного нападения и партизанства да, но не молчанку.

— Ты не виноват, — сказала я, прежде чем прикусить язык. Если бы не было необходимости держать Адама подальше от Сэма, сказала бы больше, намного больше, но мне нужно, чтобы Сэмюэль излечился. — Я не поняла этого, пока не приехала домой.

— Если бы я понял это тогда, когда кто-то играл с твоим разумом, я мог бы найти его, — прорычал Адам, затем глубоко вдохнул и выдохнул. А когда заговорил, тон голоса вновь был спокойным.

— Сэмюэль тоже знает, как таких остановить. Пока он будет тебя сопровождать, почему бы тебе не попросить его научить защищаться от этого? Даже если это не преднамеренно… — Он вновь замолчал. — Потребности и желания стаи могут слегка влиять на тебя, их не трудно блокировать, если знать как. Сэмюэль может показать.

Я посмотрела на, лежащего на полу кухни, белого волка, морду которого облизывала Медея, и он поднял на меня взгляд бледно-голубых глаз с черной окантовкой.

— Я спрошу его, — пообещала я.

— Увидимся, — попрощался он и добавил: — Вторник слишком рано?

Сегодня суббота, если ко вторнику Сэмюэлю не станет лучше, я могу всё отменить.　

— Подойдёт.

Он повесил трубку, а я обратилась к Сэму.

— Ты можешь научить меня блокировать стаю?

Он грустно выдохнул.

— Нет, не имея возможности поговорить, — поняла я. — Но я пообещала Адаму, спросить. — Итак, у меня три дня, чтобы вылечить Сэмюэля, но я чувствовала себя предательницей. Я же не лгала Адаму, да? Воспитанная среди вервольфов, которые подобны детекторам лжи, я давно научилась лгать, говоря правду, не хуже иных. Хм, может мне хватит времени испечь шоколадные кексы?

У меня вновь зазвонил телефон, и я почти сняла трубку, думая, что перезванивает Адам. Но внутренний голосок нашептал глянуть на определитель. Звонил Бран.

— Звонит Маррок, — сказала я Сэмюэлю. — Думаешь, он подождет три дня? Я тоже думаю, что нет. — Но, я могу задержать его немного, не отвечая на звонки. — Пойдем, починим пару машин.

Сэм сидел на пассажирском сиденье с кислым видом. Он был зол, так как я надела на него ошейник, но это прикрытие. Так, Сэм больше похож на собаку. Ошейник придавал видимость домашнего животного. Страх толкает волков к насилию, поэтому, чем меньше людей их боятся, тем лучше.

— Я не открою окно, — заявила я. — В этой машине нет электроподъемников, и для того, чтобы опустить стекло, мне придется остановиться, выйти из машины и вручную его опустить. Кроме того, на улице холодно, а в отличие от тебя, у меня нет теплой шкуры.

Он приподнял губу в ехидном оскале, и положил морду на приборную панель.

— Ты испачкаешь лобовое стекло, — заметила я. Он посмотрел на меня и нарочно потерся носом о стекло. Я закатила глаза. — Ох, как по-взрослому. Последний раз мне встречалась такая выходка, когда моей сестре было двенадцать.

Уже в гараже я припарковалась рядом с грузовиком Зи, и как только вылезла из машины, услышала доносившиеся звуки сальсы. У меня острых слух, так что музыка должна была играть не громко — так как слышала я ее на расстоянии — чтобы не потревожить жителей близлежащих домов. Крохотная фигурка в окне махнула мне.

Я совсем забыла. Как я могла забыть, что Сильвия с детьми придут убираться в офисе? При обычных обстоятельствах, проблем бы не было, Сэмюэль никогда не навредит ребенку, но здесь не было Сэмюэля. Я поняла, что привыкла к нему, все еще думая, что это лишь Сэмюэль с проблемой. Я позволила себе забыть, насколько он опасен. С другой стороны, он ведь еще не убил меня. Может, если он останется со мной в гараже…

Я не могла так рисковать.

— Сэм, — обратилась я к волку, который выбрался из машины, — здесь будет многолюдно. Давай…

Я не знала, что хотела предложить, может сбежать туда, где нас никто не увидел бы, но уже поздно.

— Мерси, — донесся писклявый голосок, когда дверь офиса с грохотом ударилась об стену, и самая младшая сестра Габриэля, Майя, припустила к нам. — Мерси, Мерси, угадай что?! Угадай! Я совсем взрослая и пойду в чудесную школу, а еще я… — Она замолчала, увидев Сэма. — О-о-о, — протянула она, на бегу.

Человек Сэмюэль выглядел отлично, но волк… белый и пушистый, приделать на лоб рог и получится идеальный домашний единорог для маленькой девочки.

— Чудесную школу? — спросила я, вставая между вервольфом и Майей. Девочка остановилась и не кинулась мне на руки, но не сводила глаз с волка. Через пару секунд после Майи, следующая по старшинству сестра, Сисси, которой было шесть, вышла из офиса.　

— Май, мама говорит не покидать офис. Ты можешь попасть под машину. Привет, Мерси. Она говорила о садике, младшая группа, она же еще ребенок. Это у тебя собака? Когда ты ее завела?

— Чудесная школа, — повторила Майя. — И я не ребенок. — Она обняла меня и кинулась к Сэму.

Я бы ее остановила, если бы и Сэм не кинулся к ней.

— Пони, — запищала она, хватаясь за загривок и взбираясь на Сэма. — Пони, пони.

Я потянулась к ней, но замерла под взглядом волка.

— Мой пони, — счастливо пела Майя, не замечая моего ужаса. Она пришпорила его так сильно, что я услышала ворчание. — Вперед, пони.

Сестра Майи, вероятно, осознавала опасность, как и я.

— Мам, — закричала она. — Мама, Майя опять глупит.

Ну, ладно, не как я.

Она нахмурилась на сестру и — пока я стояла, замерев и боясь, что любое мое действие могло спровоцировать Сэма — обратилась ко мне.

— Мы ездили с ней на ярмарку, она там лошадей увидела, и теперь лезет на всех собак. В последний раз ее чуть не укусили.

Сэм же вновь заворчал от пятого или шестого удара по ребрам, затем вновь посмотрел на меня — вроде с раздражением — и направился к офису, словно он пони, а не вервольф,

— Мерси? — позвала меня Сисси.

Я думала, она ожидала от меня какой-нибудь фразы или действия, но из-за паники я просто стояла с бешено колотящимся сердцем и заледеневшими руками. Паника начала отступать, и на ее место пришло иное чувство. Я видела многих вервольфов, чей волк взял верх над человеком — в основном такое происходило во время драки, и приходилось просто ждать, чтобы человек мог вернуть себе бразды правления. Редко, но такое происходит с новоиспеченными волками.

Они злы, непредсказуемы и опасны для людей, даже для тех, кто им дорог. Но Сэм не был злым или непредсказуемым — за исключением, хорошего смысла этого слова — когда Майя вскочила на него, решив поиграть в Дикую Лошадь Энни[7]. Впервые с момента, когда я вошла в чертово хранилище больницы, у меня появилась надежда. Если Сэм — волк может несколько дней цивилизованно себя вести, у меня может появиться шанс уговорить Брана дать нам время.

Сэм дошел до двери офиса и терпеливо ждал, пока я его впущу, и все это время Майя гладила его по голове и говорила, какой он хороший пони.

— Мерси? С тобой все нормально? — Сисси заглянула в салон «кролика» — я часто привозила печенье, и сегодня захватила те, что сделала утром, по привычке. Обычно, я пеку куда больше печенья, чем один человек может съесть, поэтому, во время праздника выпечки, я приношу печенье для клиентов. Сисси ничего не сказала, увидев пакеты с печеньем, лежавшие на книге, которую я по-прежнему должна отдать Фину, но ее лицо озарилось широкой улыбкой.

— Все хорошо, Сисси. Хочешь печенье?

Когда я открыла выцветшую оранжево-розовую дверь в офис, рев музыки заглушили возгласы: «Мерси» и «Смотри, собака!» и, казалось, сто маленьких тел навалились на нас.

Сисси уперла свои маленькие кулачки в бедра, и протянула, великолепно копируя брата:

— Дикари. — А затем надкусила печенье, которое я дала ей.

— Печенье! — закричал кто-то. — У Сисси есть печенье.

Внезапно все стихло, и дети посмотрели на меня так, как лев смотрит на газель в саванне.

— Ты видишь, что происходит? — спросила мать Габриэля, не отрываясь от мойки прилавка. Сильвия была лет на десять старше меня, и для своих лет выглядела прекрасно. Невысокого роста, аккуратная и красивая. Говорят, наполеон тоже был невысок.

— Ты их портишь, — порицая, добавила она. — Так что сама и разбирайся, мы всегда платим по грехам.

Я вытащила из-за пазухи два пакета печенья.

— Держи, — выдохнула я, протягивая пакеты Сильвии над ордой тянущихся ручек. — Быстро спрячь его от монстров и защищай ценой жизни.

Сильвия забрала у меня пакеты и попыталась скрыть улыбку, когда я воевала с маленькими, одетыми в розовое, пищащими и визжащими детьми. Хорошо, что их не сотня, а всего пять младших сестер Габриэля. Но шума от них раз в десять больше.

Тиа, сокращенно от Мартины, старшая из девочек хмуро на всех посмотрела. Сэм, сидящий перед ней, был забыт ради печенья, и, казалось, веселился, и даже больше, когда поймал мой настороженный взгляд

— Эй, мы за вас всю работу делаем, — сказала Росалинда, вторая по старшинству. — Давайте, девочки, принимайтесь за работу. Все равно печенье не получите, пока не разрешит мама

— Сисси одно съела, — запротестовала Майя.

— И больше никто ничего не получит, пока не будет чисто, — благочестиво объявила Тиа.

— Ты совсем не смешная, — сказала София средняя сестра.

— Не-а, — согласилась Майя, выпячивая нижнюю губу. Но она недолго хмурилась, отошла от меня к Сэму и взяла его за ошейник. — Моему щенку нужно печенье.

Сильвия хмуро посмотрела на Сэма.

— У тебя есть собака?

— Не совсем, — ответила я. — Я присматриваю за ним, вместо друга. — Вместо Сэмюэля.

Волк посмотрел на Сильвию и махнул хвостом. Он умно не открывал пасти, потому как Сильвия не обрадуется, завидев ряд его зубов, намного крупнее собачьих.

— Какой он породы? Я никогда такого чудовищно огромного не видела.

Сэм немного прижал уши.

Но Майя поцеловала его в лоб.

— Мама, он милый, мама. Спорим, я могу проскакать на нем на ярмарке, и мы выиграем ленту. Мы должны завести собаку или пони, которого могли бы держать на стоянке.

— К-хм, вероятно, это смесь пиренейской горной собаки, — предположила я, — с кем-то огромным.

— Со снежным псом, — сухо предположила Тиа, почесывая Сэма за ухом.

Сильвия вздохнула.

— Полагаю, раз он их еще не съел, то уже не покуситься.

— И я так думаю, — согласилась я и посмотрела на Сэма, который казался совершенно нормальным и спокойным с тех пор, как я вошла в хранилище рентгеновского кабинета

Сильвия вновь вздохнула, придав больше театральности, хот в ее драматически округленных глазах сверкало веселье.　

— Плохо, тебе не кажется, что если бы у меня стало меньше детей, проблем бы поубавилось?

— Мама! — раздалось хоровое возмущение.

— Когда они бегают и вопят, кажется, что их гораздо больше, — заметила я.

— Знаю, но когда они спят, то гораздо милее. Что хорошо, иначе никто из них не прожил бы так долго.

Я осмотрелась, они уже какое-то время работали.

— Знаешь, люди войдут сюда и… выйдут, затем развернутся и вновь войдут, потому что не узнают это место. Габриэль и Зи в магазине?

— Sí, да. Спасибо, что одолжила свою машину.

— Без проблем, — ответила я. — Мне она ни к чему, а ты сделаешь мне одолжение, сказав, что в ней не так.

— Помимо отваливающегося руля?

Я скривилась.

— Ага.

— Хорошо. Теперь тебе и… привезенному тобой слону, лучше пойти в гараж, чтобы маленькие монстры смогли приступить к работе.

Я послушно сняла Майю с волка.

— Пошли, поработаем, — сказала я ему.

Сэм сделал два шага, затем с ворчанием лег посреди офиса, повернулся на бок и закрыл глаза.

— Да ладно, С… — я прикусила язык, какое имя Сэм указано на ошейнике? А, точно. — Пошли Снежок.

Он открыл один глаз и посмотрел на меня.

Спорить с доминантом бесполезно.

— Я присмотрю за щенком, — заявила Майя. — Мы можем поиграть в ковбоев, и я научу его команде «апорт». У нас будет чаепитие. — Она сморщила носик. — И тогда ему не придется пачкаться о сальные машины. Ему не нравится грязь.

Сэм закрыл глаза, и Майя погладила его по морде.

Он не навредит ей.

Я глубоко вздохнула.

— Думаю, ему нравится музыка, — сказала я Сильвии.

Она фыркнула.

— Я думаю, что ты просто хочешь снять с себя ответственность за него.

— Майя хочет с ним поиграть, — заметила я, — и будет этим занята.

Сильвия задумчиво посмотрела на Сэма, затем покачала головой на меня, но не возражала, когда я оставила его лежать там.

Зи закрыл дверь между офисом и гаражом — он не любил латинскую музыку. Так что, когда я ушла из офиса, тоже закрыла ее за собой.