Светлые очи мага Ормана

Битва первая

Орден Света.

Диригенс Мар-дистарался сохранять спокойствие, но это удавалось с большим трудом. Ему позволили вызвать на поединок Раныд самого Ланселота. Как известно от Раныда невозможно отказаться, это равносильно капитуляции. И на кону не просто твоя репутация — судьба мира сотворенного тобой. Но это как раз не тревожило: у него не было мира, так что пусть волнуется Ланселот.

Перед началом поединка он сутки провел в ХрамеСвета: нужно как можно больше напитаться Силой перед ответственным заданием. В Храме серебристое сияние излучают и стены, и пол, и потолок, и алтарь, похожий на лежащий на полу гигантский лук. В центре его уходила куда-то под потолок, заострявшаяся к верху стела-стрела. Во время служения все три острия, смотрящие в небо, из серебристого превращались в ослепительно белые. Диригенсы и минарсы, допущенные к служению носили серебристые одежды, поэтому иногда церемониальные одеяния сливались с лившимся со всех сторон серебром, и казалось, что головы и кисти рук существуют здесь отдельно от тел.

Сегодня он был один, никто не видел его поклонения. Сначала он читал Шесас. Алтарь слегка менял цвет, и он чувствовал, как мелкими приятными покалываниями пронзает тело вливающаяся энергия. На какое-то время он прерывался и размышлял о Хилатэ. Тогда алтарь угасал, снова становился серебряным. Когда часы бдения подходили к концу, створки храма распахнулись и в зал, чеканя шаг, вошли золотые туралы — личная гвардия самого ареопагита. Командор прикоснулся ладонью к левому плечу в приветствии. Мар-ди сдержанно поклонился. Золотые туралы числились рангом ниже диригенса, но, обладая словом владыки, могли отдавать приказы. Слушаться их надлежало как самого ареопагита.

— Ареопагит желает видеть вас, — провозгласил командор.

— Повинуюсь, — сдержанно проговорил Мар-ди, но сердце дрогнуло. Мало кто мог похвастаться тем, что лично беседовал с ареопагитом. С ним за всю жизнь такое происходило впервые.

Все же он постарался не потерять самообладания. Поднялся, поправил большие прозрачные очки, аккуратно пригладил непослушные седые волосы, осмотрел серебристые одежды. Вроде бы все в порядке. Сейчас он должен выглядеть солидно — под церемониальным балахоном незаметно, тощее тело, так разительно отличавшееся от пышущих физической силой стражей ареопагита.

Туралы развернулись одновременно. Никто не сбил шаг, не отклонился в сторону. Алебарды на плечах не шелохнулись, а белые плюмажи на сверкающих шлемах качнулись одной волной. Воины расступились, освобождая Мар-ди место в середине строя. Когда он прошел между ними, они пошли вперед, не позволяя ему остановиться. Окруженный туралами, больше напоминавшими золотые статуи, диригенс покинул храм.

Мар-ди много слышал о встречах с ареопагитом. Редкие, и потому особенно выдающиеся, они заставляли еще раз задуматься о важности полученного задания. О том, что стоит на карте, об ответственности. Ареопагит принимал только в виду особой важности. Встречи каждый раз происходили в разных местах и Верховный постоянно менял внешность.

В строю туралов он прошел Рубиновый коридор, миновал зал Веди и Буки, потом сад камней. Когда же он оказался в зале Аз, то увидел посередине его небольшую дверь, похожую на ажурную калитку из витой серебряной проволоки. Калитка покачивалась на ветру (ветер внутри здания?) и легонько поскрипывала.

Командор вскинул открытую ладонь к правому плечу и строй замер. Стоящие перед Мар-ди воины развернулись на девяносто градусов и расступились, пропуская диригенса.

— Ареопагит ждет вас, — командор резким кивком поклонился Мар-ди и еще раз вскинул открытую ладонь. Золотой строй мгновенно развернулся. Туралы покинули зал, оставив лишь эхо стучащих по мраморным плитам сапог.

Мар-ди взволнованно застыл перед одиноко стоящей калиткой. В отсутствии ограды она казалась несуразной. Через тонкие прутья он видел продолжение зала Аз и начало Изумрудного коридора.

Диригенс протянул руку и коснулся серебристого металла. По кончикам пальцев скользнуло куснувшей дрожью, как от слабого разряда тока.

— Входите, открыто, — голос, казалось, раздался сразу со всех сторон. Раскатистый, он прошел по залу легким ветерком, что освежает, а не разрушает. Мар-ди решительно толкнул калитку и сделал шаг.

Второй шаг ступил уже в маленькой комнате с сияющими мягким светом стенами. В комнате едва хватало места для хрустального, текущего, как вода, трона на котором восседал ареопагит. На этот раз он предстал как молодой, почти подросток, юноша. Худощавый, невысокий. Особенно выделялись нежные как стебель травы зеленые глаза с вертикальными зрачками и белоснежные волосы. Едва служитель света увидел владыку, пал на колени. Узкое лицо с продольными морщинами так контрастировало с молодостью Повелителя. Над головой разлился теплым дождем бархатный баритон:

— Ты взялся за благое дело, сын мой. Пусть мое благословение пребудет с тобой! — и склоненный затылок почувствовал горячую ладонь, вливающую еще одну порцию силы.

Мгновение, и все исчезло. Мар-ди стоял на коленях посредине зала Ер — зала магии, последнего в череде. Он открывался редко. Оранжевый свет лампад, багровый шелк занавесей и массивное, но очень удобное кресло, в котором он проведет около недели.

Мар-ди поднялся, глубоко вздохнул и медленно опустился на уютное сиденье. Старательно устроился там как в гнездышке. Наконец расслабленно откинулся на спинку и закрыл глаза. Вот и все.

— Ра-ныд, — растягивая слово, проговорил он и погрузился в черное пространство. На какой-то миг темнота оглушила. Гулкие удары сердца забили в барабанные перепонки. Мар-ди учащенно заморгал, стараясь хоть что-то рассмотреть. Он знал, что тьма скоро рассеется — сила творения соткет игровое поле, но не мог контролировать себя. Хорошо, что сейчас его не видел ареопагит. Что бы он подумал о самообладании посвященного высшего ранга?

Тьма вокруг побледнела, наполняясь зеленым светом. Мар-ди увидел далеко внизу поле. Оно вынырнуло из мрака небытия и освещало все вокруг, придавая окружающему пространству осязаемость.

Несмотря на это себя диригенс по-прежнему не видел. Не понятно, на чем он стоит. Мар-ди много читал о Раныде, но так и не смог приготовиться к пространству поединка.

Он попытался топнуть ногами, но не почувствовал их, так же как и невидимую опору. Есть ли у него тело? Страх на мгновение охватил его, но тут же сменился спокойной уверенностью. До сих пор на поединке Раныд не было ни одной смерти. Даже если он и лишился на время тела, то когда поединок закончится, снова обретет его.

Диригенс посмотрел вниз: поле начало стремительно приближаться. Оно представляло собой прямоугольную плоскость из зеленого хрусталя. Вдоль узкого края стояли друг напротив друга два отряда.

Его воины белые. Неслышный и неощущаемый ветер колышет плащи, лошадиные гривы и флаги на поднятых вверх копьях. Назвав их белыми, он не ошибся: не носящие белые одежды, а именно белые. Словно кто-то высек их из мрамора — совершенной красоты лица, и пустые глаза без зрачков — а потом оживил. Если плащи движутся, а кони переступают с места на место, то лица воинов не выражают никаких эмоций. Лишь руки то и дело перехватывают оружие удобней. Диригенс почувствовал, что они лишь ждут сигнала, чтобы пойти в наступление.

Напротив в линию выстроились фигуры Ланселота. Они отличались лишь цветом, и Мар-ди не стал осматривать их. В этом поединке все решали не способности и храбрость воинов. И даже не их вооружение. Победа зависела исключительно от интеллекта полководцев. Это личный поединок: Мар-ди против Ланселота. Рыцари обеих армий не нанесут друг другу ни одного удара мечом. Ни одна капля белой или черной крови не упадет на зеленый хрусталь. Диригенс вознес безмолвную хвалу Тому, кто создал Раныд — бескровный поединок сильных.

Он замер в ожидании. По правде говоря, не только интеллект решает исход поединка. Есть еще кое-что.

В строго рассчитанный момент в пустоте вспыхнул ярко-желтый свет. Мар-ди невольно вскинул руку, пытаясь прикрыть глаза. Не удалось — рук не было. По сознанию стегнуло тревогой. Опять он потерял самоконтроль и позволил управлять инстинктам.

Вскоре «глаза» привыкли. В подсвеченном зеленом пространстве медленно кружился Зар — два желтых бриллиантовых куба с кроваво-черными рубинами вместо точек по граням. Подобно двум солнцам они застыли над полем. Желтые лучи преломлялись в зелени хрусталя и раскрашивали белых воинов всеми цветами радуги. Черные воины Ланселота, стали еще черней, так что стали напоминать вырезанные в бездну мрака дыры.

Что ж, Зар появился. Раныд начал отсчитывать первые секунды. Диригенс протянул невидимые руки к бриллиантам. Не так это просто — бросить алмазы, используя только силу магии. Наконец, один зар медленно поднялся вверх по спирали, пульсируя и сияя, а потом стремительно упал вниз, несколько раз перекатился по невидимой поверхности и замер, демонстрируя Мар-ди верхнюю грань. Пендж!

Теперь посмотрим, что будет у Ланселота. Его куб взлетает мощнее и рушится вниз так, что, кажется, сейчас он упадет на поле среди воинов. Блеск от его вращения дольше и яростнее, но когда Зар замирает, диригенс с радостью видит, что у управителя всего лишь Ек. Судьба благосклонна к нему.

Мар-ди снова вознес короткую молитву благодарности. Первый ход принадлежит ему.

— Вперед, зарики.

15 июня, 20.32, Волгоград.

Справа сияют надраенные витрины: Спортландия, казино Достоевский, с портретом писателя (он наверняка в гробу перевернулся!), свадебный салон, элитные ткани… Слева пронзительно гудит проезжая часть центра города, оживленное движение по которой, не утихает даже под вечер.

«Никогда не воруй, никогда не воруй. Мама, как ты была права!» — временами мысли краткими всполохами раскрашивали сплошную волну ужаса в непутевой голове Сергея, когда он, выбиваясь из последних сил, и, хрипя как динозавр из ужастика, убегал от мента.

Но патрульный попался настырный, и как Серый ни напрягался, он не отставал и даже начинал догонять. Спасало парня до сих пор лишь то, что вокруг не так много прохожих: давно прошел час пик, когда лавина людей сходила на улицы из различных офисов. На перекрестке он проскочил перед самым носом серебристой Тойоты, вытер синими джинсами бампер и даже полтинник за это не взял. А вслед вместо слов благодарности — визг тормозов, резкие гудки, мат. Сергей не обернулся. Нутром почувствовал, что машина мента не задержала. Тот продолжал преследование с настойчивостью волкодава.

«Тебя посадят, а ты не воруй», — следующим всполохом метнулась в голове фраза из старого фильма. Сам себя одернул — плохая примета.

Покричав в самом начале, теперь мент гнался молча. Ни тебе — «Стой, ворюга!», ни пронзительной трели свистка. От такого безмолвия становилось жутко.

Серый скользнул между домами, и душа оборвалась. Тупик! Он затравлено бросил взгляд в одну сторону — красивая стена дома из желтоватого камня, построенного еще пленными немцами, с другой стороны точно такая же. Узкое пространство между торцами двух домов сообразительные жильцы перегородили дощатым забором и поставили мусорку. За забором наверняка автостоянка для более обеспеченных. Под ногами звякнула пустая бутылка. Сергей едва не поскользнулся на стекле, в последнюю секунду успев опереться на стену. Увидел на заборе нарисованную красным мелом дверь в реальный размер. «Вот идиоты, меня сейчас порвут как тряпку, а они еще поприкалывались — типа: выход здесь!»

Он повернулся в надежде, что успеет выскочить… Ноги подломились. Дорога перекрыта. Настырный мент застыл в проходе как ангел возмездия. Заходящее солнце опускалось позади мента, и парень видел только зловещий, черный силуэт.

— Попался, сученыш, — зло проговорил «черный» мент и согнул резиновую дубинку. Тут же отпустил и пошел вперед. Серый непроизвольно шагнул назад. Под ногами что-то противно расползлось, зашуршала бумага.

— Иди сюда, паскуда. Добегался!

«Небо в клеточку, друзья в полосочку», — мелькнуло в голове… Серый вжался в угол между каменной стеной и дощатым забором. Потом развернулся и, зацепившись за доски, попытался вскарабкаться.

— А ну стоять.

Пальцы впились в рубашку, сминая ее на спине так, что пижонно застегнутый воротничок начал душить Серого. Отлетела пуговица, щелкнув по забору и открыв пацану свежую отдушину.

Рывок и Серый влетел в гору мусора, тоненько вскрикнул.

Мент сунул правую руку за спину и вытащил тускло блеснувшие наручники. Для Серого словно капкан громко щелкнул зубастой пастью.

— Давай сюда ручонки-то шаловливые.

Патрульный шагнул вперед. Громко звякнуло. Мент дернулся, вскинул руки, пытаясь удержаться на скользнувшей из-под ног бутылке. С силой впечатался плечом в забор.

— Ах ты… — вырвалось у него.

Серый вывалился из мусорной кучи. Спиной вперед, отталкиваясь ногами, и не спуская с мента глаз, начал отползать.

— Стоять! — мент встрепенулся. Уперся рукой в доски, отталкиваясь. Пальцы легли на нарисованную дверь и… провалились в нее.

— Твою ма… — только и успел проговорить мент и ушел в рисунок весь, словно кто-то изнутри втащил его. Растопыренные пальцы правой руки впились в нарисованный косяк, еще несколько секунд держались, побелевшие от напряжения, а затем на глазах Серого по одному исчезли в деревянной поверхности.

Серый не веря глазам, стоял, разинув рот, в паре метров от происходящего. На миг рисунок осветился искрами. Он с трудом подавил желание потрогать место, где ушел последний палец.

— Пацаны ни за что не поверят, — проговорил он дрожащим голосом и пригладил русые волосы.

Под ногами, среди осколков стекла и мятой бумаги валялись безопасные наручники. Рядом сиротливо лежала серая форменная кепка.

15 июня, 20.32,????

Когда по глазам ударила слепящая темнота, Влад махнул руками и успел вцепиться в доски. Пальцы впились так, что, казалось, должны пробить в дереве дыры. Но его тянуло настолько мощно, что он испугался: пальцы отломятся с хрустом.

Влад держался изо всех сил, протянув так с минуту. Затем кто-то осторожно отогнул пальцы и непонятная сила понесла его, как лист по ветру. Наверно, так чувствуют себя люди, которых унес ураган: вокруг только черно-серый ветер, пронзительно свистящий прямо в уши. А может, в урагане хуже — он чувствовал себя, как на карусели: вверх подбрасывают, вниз, дух при этом радостно захватывает. Наконец его вывалило куда-то, как пакет из мусоропровода. Удар — его протащило лицом по земле, на зубах противно заскрипело. Когда скольжение прекратилось, он приоткрыл глаза и зажмурился. И даже рукой прикрылся, так больно ударил по глазам свет. Мент быстро отвернулся, встал, снова открыл глаза. Сквозь слезы разглядел вокруг темные силуэты. Когда зрение адаптировалось, увидел, что от подворотни и домов не осталось и следа. Он стоит на поляне, а вокруг густые заросли дубов, осин и других незнакомых деревьев. То ли от волнения, то ли от резкой смены городского смога на чистый лесной воздух, сердце забилось как отбойный молоток, а голова закружилась. Нельзя современному человеку вот так в лес, с бухты-барахты — можно и умереть с непривычки. Руки сами собой потянулись протереть глаза, говорят, помогает от галлюцинаций, но тут же опустил их. Отчаянно захотелось себя ущипнуть, но и этого делать не стал. Что-то подсказывало: все это реальность. Вернее, он точно знал, что говорила сейчас интуиция мента, которая всегда предупреждала, в какой подворотне ожидают неприятности. Ни разу она его еще не подвела, поэтому интуиции Влад поверил. И что в таком случае делать?

Для начала следовало осмотреться. Первое, что бросилось в глаза — странное положение солнца. Здесь оно гораздо выше, чем в Волгограде, откуда он «прилетел». Казалось, сейчас около шести вечера. Он посмотрел на часы. Неужто миновал несколько часовых поясов?

Влад достал рацию. Она молчала, что и требовалось доказать.

«Итак, это не галлюцинация. Может… Нет, классическое «мне это снится», отбросим сразу. Во сне не бывает такой резкости в деталях, такой четкости… Чтобы можно было траву сорвать, в руках растереть… Какие еще версии остаются? Бермудский треугольник, инопланетяне, другое измерение. Или я в коме от удара по башке и путешествую по иным мирам… Как индеец майя!» — он любил читать книги, как-то прочел пару фантастических романов, помнил, что это весело. Сейчас смеяться не хотелось. Ощутимо, просто до слез, хотелось домой. В баню такие приключения.

Он снял с пояса дубинку, напряженно согнул несколько раз, затем повесил обратно на пояс и достал из кобуры пистолет. С легким щелчком убрал предохранитель. Поставил обратно. Сел на землю возле дерева, что росло поближе и попытался сосредоточиться. И так, что будем делать? В голову ничего не лезло. Он потер виски. Остро почувствовал, что чего-то не хватает. Ах, да! Форменная кепка где-то потерялась: то ли когда падал у забора, то ли когда летел непонятно где. Он потеребил коротко стриженные волосы. «Так. Надо успокоиться. Взять себя в руки. Что следует сделать в первую очередь? Узнать, как я сюда попал. Хотя бы приблизительно».

Последнее что он помнил о Волгограде, это как он облокотился о забор. А на заборе очень четко, так что не захочешь, а увидишь, мелом нарисована дверь. «Дверь? Что скажете, напарник? Невозможно? Так и перенестись мгновенно из переулка в лес, тоже невозможно. Принципиально».

Следует найти, откуда же он вывалился. Ага, эта борозда здорово облегчит поиски. Куда она ведет?

На краю поляны стоял огромный камень, на плоской поверхности высечен рисунок в виде двери. С задней стороны камень врос в ствол гигантского дерева. Владислав осторожно прикоснулся к камню. Провел пальцем по борозде. Она неровная, будто тот, кто работал молотом и зубилом, очень спешил. Ощупав рельеф по всей длине, он приложил ладони и надавил. Как бы эта дверь ни открывалась, он явно делал что-то не то. Посмотрел на солнце — оторопь взяла: солнце сместилось, но не вниз, к горизонту, как положено нормальному светилу, а влево. Что здесь вообще происходит? Влад старательно гнал от себя панику и непрошеные вопросы. Сейчас надо думать не об этом. Снова потрогал каменную дверь. Потом надавил изо всех сил. Ничего. От простого вдавливания перешел к ударам. Пробовал подцепить магическую створку пальцами. Потом достал складной нож и стал искать таинственную выемку, которая должна открывать волшебную дверцу. В конце концов, заострил найденную рядом ветку и попробовал долбить в борозду… Ничего не помогало.

От отчаяния Влад решился на крайние меры. Как он сюда попал? Очень резким рывком? Обеспечим резкий рывок. Он отошел на десяток шагов назад и с разбегу бросился на камень. Казалось, треснули ребра. Его отбросило на ближайшее дерево, и Владислав сполз по нему на траву. Хорошо, хоть не головой шарахнулся. Немного отдохнув, подумал: «А может, все-таки головой? Как я в забор-то влетел? Сначала тело, потом голова. Сейчас попробуем наоборот». Последовала еще одна попытка. Из глаз полетели искры. Снова отдохнул у дерева. «А может быть…» Еще несколько раз он прыгнул на дверь из всех возможных положений, но не получил ничего кроме коллекции синяков, покрывших все тело.

Солнце сдвигалось и сдвигалось влево, совершило оборот вокруг Влада и теперь находилось в той же точке небосвода, только опустилось ближе к горизонту.

Во рту пересохло. Он давно хотел пить — здесь было жарче, чем в Волгограде. Не отходил от камня в поисках воды, потому что надеялся, что вот-вот вернется обратно, тогда и попьет. Влад еще раз потер виски, может, голова успокоится. Теперь и не поймешь, отчего болит: от ударов или избытка кислорода. Глянул в неприветливо сомкнувшийся вокруг поляны лес. Все-таки придется с ним знакомится.

Ручей нашелся шагах в двадцати. Он умылся, напился воды, привел в порядок запылившуюся форму. Впервые задумался о том, как здесь устраиваться. Хоть солнце и кружится здесь, как на карусели, но когда-нибудь оно зайдет за горизонт. Наступит ночь, а в ночи могут быть всякие. На всякий случай сделал дополнительное оружие. Заострил пару кольев. Сломил ветку потолще, на ней меленькие веточки частично обломал, частично укоротил. В самый раз: и держать удобно и ран при ударе много нанесет. Есть пистолет, но там только восемь патронов. Для возможных неприятностей не так много. Надо экономить.

Вода есть. Надо бы поискать что-нибудь съедобное. Он пока не проголодался, но лучше начать поиски сейчас, иначе, когда будет нужно, проверять на ядовитость станет поздно. Он нашел кусты, усыпанные круглыми красными ягодами. Похоже на боярышник, но в непонятном мире, в который он непонятно как попал, ни за что нельзя ручаться. Первым делом, намазал тыльную сторону ладони соком этих ягод. Потом стал устраивать шалаш.

Когда закончил низенькое и кривобокое строение — «От дождя укроет — и ладно» — посмотрел на руку: волдырей, жжения не появилось, можно устроить второй тест: пожевать. Если сладкое или сладко-кислое — сок проглотить, остальное выплюнуть. И тогда уже ждать придется до утра реакцию организма на столь рискованный шаг. Можно еще самолов смастерить, только как потом пойманное есть? Не сырьем же. Зажигалки нет. Вот когда пожалеешь, что не куришь. Кремнием? Да где этот кремний взять. А палочками друг об друга, так рехнешься, пока хоть мелкий дымок получишь. Ладони вперед вспыхнут. Остается надеяться, что он сможет вернуться до того, как захочется съесть какую-нибудь белку, только ободрав с нее шкуру.

Лес погрузился в сумерки. Побродив немного у камня, и потолкав дверь на нем, решил, что надо ложиться спать.

16 июня, 8.14, Волгоград

Пацаны Сергею не поверили. Разборки пошли с самого утра. Нормальные люди на работу да на учебу идут, а они стоят в тупике, на мусоре, разбросанном по асфальту. Длинная тень от забора накрыла и переполненные бачки, и бандитов что собрались на «месте преступления». Нарисованная дверь в этой тени смотрится как-то особенно мрачно, словно здесь начинается дорога в ад.

— Не гони, — сказал Андрей. По тому, как все остальные окружили его видно, что он здесь лидер. Внешность у него не крутая: невысокий — чуть больше полутора метров; худые плечи, тонкие руки — запястья можно двумя пальцами обхватить. Но стоит только посмотреть ему в глаза и становится ясно, почему его слушаются. Бешеные у него глаза. Глаза человека, которому убить, что стакан пива хрястнуть: и легко, и нравится. Он смотрит снизу вверх, а кажется, будто сверху вниз, словно Зевс на муравьев. Прозвище у него — Барин.

— Зуб даю, — парировал Сергей, глядя невинными голубыми глазами. Сей нехитрый довод он приводил уже раз пятнадцать, и лидер отмахнулся от него, словно и не было никакого сотрясения воздуха.

— Даю последний шанс, — в голосе Барина послышалась нотка скуки.

Серый вздрогнул — плохой знак. Что понесло его рассказывать? Ничему-то фильмы не научили… Там всяких свидетелей паранормальных с ходу принимали за психов. А здесь психом не отделаешься. «Сглупил ты, Серый. Барин, он же отмороженный на оба полушария».

— Зуб даю! — хотел сказать решительно, а вышло чуть ли не мяуканье котенка. Нечто тоненькое, жалобное. Мол, не трогайте меня. А этого Барин ой как не любит. Надо что-то делать!

— Смотрите.

Серый бросил быстрый взгляд по мусорным просторам. Под ногами валялась бутылка из-под шампанского без горлышка. Рядом на старой газете виден четкий отпечаток милицейского ботинка. Значит, здесь мент и поскользнулся. «Ну, чего тебе стоило не в забор вмазаться, а башкой в стену? Не стоял бы я тут сейчас. Не потел».

Бутылочное горлышко полетело в нарисованную дверь и… отлетев от досок, зазвенело по стенке мусорного бака. Оттуда вылетел ошарашенный котяра и как спринтер перемахнул через забор. Мысленно Серый метнулся вслед за ним на волю. Все проводили кота взглядами. Кто-то выдал смешок.

Хлопнула оконная створка. Сверху выматерились со вкусом. Рявкнули что-то насчет тех, кто шляется.

— Боря, пасть закрой, — бросил вверх Андрей и голос сразу пропал. Барина в районе знали и боялись до судорог. — Ну и? — последнее относилось к Серому, и начинающий вор вздрогнул, щеки покрыла болезненная краснота.

— Зуб даю, — потеряно проговорил он, чувствуя, что земля под ногами вот-вот разверзнется.

— А в зуб? — не выдержал Степка, стоящий за спиной Андрея. Предвкушая скорую расправу, он потер кулаки. Демонстративно покрутил плечами, хрустнул шеей. «Разминается бык долбанный». Ростом всего лишь сантиметров на десять выше Сергея, а кажется, гора стоит — железо качает парень, за фигурой следит. «Не то, что ты…» — некстати пришла в голову мысль. Если он в зуб даст, голова с плеч.

— Слышишь, что братва говорит? — Барин не кричал, кажется, и не злился. Голос ледяно-равнодушный. Но Серый на всю жизнь запомнил, как так же равнодушно он разговаривал с Бахрушей. Спокойно, скучно. А потом стремительное движение и Бахруша уже на пере у него висит. А Барин хладнокровно так перо у него в кишках проворачивает и договаривает фразу. И ведь не разозлил его пацан. Просто тон не понравился Барину.

— Я докажу, — Сергей тоже непроизвольно начал сжимать и разжимать пальцы, словно и он к драке готовится. Хотя против «дружбанов» своих он как мышка против давильного пресса.

— Молодец, так бы сразу… — Андрей кивнул Степану.

— Нет! — взвыл, Сергей, догадавшись, что сейчас с ним проделают. — Нет, нет, нет!

Степка шагнул вперед. Схватив Серого за шиворот, он размахнулся и со всех сил запустил его в корявый рисунок. Навстречу стремительно понеслись испачканные мелом доски. В последний момент Серый даже успел заусенцы на них увидеть…

— Не… — крик как ножом обрезало.

— Ну, ни фига себе, — разнеслось по переулку.

Барин промолчал. На секунду в глазах мелькнуло недоумение. Но только на секунду. Банда еще глаза протирала, а в мозгу главаря уже прокручивались всевозможные комбинации, как использовать такую штуку, с пользой для группировки. Он кивнул сам себе и улыбнулся.

— Идеальное место, — еле слышно проговорил он.

— Куда он делся? — пробормотал Степан, растерянно рассматривая собственную руку.

— А тебе не все равно? — Андрей повернулся к подельникам. — Слышь, Козырь, забей-ка на завтра здесь стрелку с Сашкой-нарком. Сколько он мне задолжал? Ну, да неважно. Забей стрелку, и другим должникам стукни, что мы тут с ним перетирать будем не по-детски. Чтобы когда он пропадет… Ну, ты меня понял.

Козырь, а заодно и все остальные от души кивнули. Всё поняли. Исполнят сей момент. Здорово Барин придумал. Как там, в законе: нет тела, нет дела? Кто же будет искать людей, которые чем-то насолили ему, за нарисованной дверью?

16 июня, ночь,???

Влад то проваливался в сон, то снова просыпался и подолгу лежал с открытыми глазами. Почему это произошло именно с ним?

Иногда казалось, что он просто притягивает несчастья. Пока не пошел в армию, вроде бы все было ничего. И после дембеля несколько лет, пока не женился. Жанна была потрясающе красивой женщиной. Иногда она закатывала истерики или куксилась без причины и все же, он никогда даже мысли не допускал, что ему нужна другая. Скажем, у Бельского жена лучше готовит и никогда не устраивает сцен. Но она вечно в засаленном халате и лицо замученное, словно на ней поле пашут десять лет без выходных. С Яной, женой друга Петьки он с удовольствием обсуждал все: от политики, до новинок литературы. Но этой интеллектуалке вечно было не до забот домашних — то на симпозиуме, то на конференции. Петька еле успевал и работать, и за детьми смотреть. Нет, Влад всегда говорил, что Жанна лучше всех. Никогда ей не изменял. А однажды пришел с дежурства — на столе записка: «Ухожу, целую. Жанна» От этого удара он приходил в себя года три. То заводил новые знакомства, то снова пытался встретиться со своей красавицей и уговорить вернуться. Размышлял: почему от беспутного Бельского, который вечно навеселе и вечно с новой зазнобой, жена не ушла, а от него — ушла. Он ведь вроде весь такой положительный, прямо мечта, а не мужчина. Почти как в песне: «Чтоб не пил, не курил…»

Или вот, учился в милицейской академии. Старался из кожи лез. Что-то схватывал на лету, что-то приходилось зубрить. Но никогда не надеялся на авось или на то, что можно просто заплатить за сессию. И результат — те, кто не учился толком, окончили академию успешно, а его выперли. Вроде как за неуспеваемость. От злости на весь мир он даже не попытался восстановиться.

А вчера? Вот сколько бы его сотоварищей бросились догонять эту шпану? Немногие. А он на свою голову стал исполнять гражданский долг, ерш твою меть. И вот, воришка там, а он здесь.

Влад выглянул из своего импровизированного шалаша — небо почти не было видно из-за листвы, но все равно показалось, что оно чуть побледнело. Может, просто так хочется?

Он попытался по старой привычке разработать план действий. «Представим, что уже посветлело. Что буду делать? Опять на камень кидаться? Глупо. Что тогда?» Он вспомнил сумасшедшее солнце. Неужели утром будет все так же? Самым большим желанием было убедиться, что это померещилось. Он снова выглянул из шалаша.

Заметил, что оттуда, где остался камень с дверью, медленно усиливаясь, лился пульсирующий свет. Раздался звук, словно камень начал глубоко и шумно дышать.

Владислав мигом выскочил из-под кривого строения, которое с большой натяжкой можно было назвать шалашом. Бросился на поляну, а сердце начала заливать радость, пополам с облегчением: «Заработало!» Можно вернуться домой и забыть обо всем… Он подбежал почти вплотную к камню, но тот неожиданно полыхнул и прямо на руки Владиславу кто-то выпал. Тут же тишина и темень опрокинулись на лес.

В зеленоватом свете местной луны, в копошащейся перед ним куче, он разглядел того самого воришку, с которого и началась эта история. Сейчас пацан не обращал никакого внимания на Владислава, а лишь удивленно крутил головой. На лице двумя пятаками выделялись округлившиеся глаза.

— Ну, вот ты мне все-таки и попался! — от избытка чувств, Влад мазанул ворюгу по щеке. Тот машинально уклонился. Его взгляд пьяно поблуждал по сторонам и, наконец, сфокусировался на стоящем перед ним человеке. Секунд десять он рассматривал его протрезвевшим взглядом, а потом парень рванулся из «ласковых» рук стража порядка и побежал.

Метров через десять замер, словно на невидимую стену наткнулся. Тяжело дыша, оглянулся на мента. Тот с усмешкой наблюдал за ним, скрестив руки на груди.

— Что ж не бежишь? Давай, вперед!

— А-а-а-а… Эта-а-а… — Серый рассеяно водил руками, пытаясь сформулировать свою растерянность. Влад чувствовал, как собственное отчаяние уходит как вода в песок. Испуг парня подбодрил, отрезвил. Привел в чувство. Может, правду Жанна говорила, что у него комплекс «спасателя»? Чувствует себя хорошо только тогда, когда надо кого-то защищать, вытаскивать из переделки.

— А это, пацан, темный лес, — сказал Владислав. — Где мы оказались по твоей вине.

Парнишка какое-то время осмысливал слова Владислава.

— Лес — это понятно… А луна…

Луна и вправду была на загляденье. Мало того, что зеленая так еще и в черных пятнах, похожих на пятна леопарда.

— Мы где? — озадаченно прошептал Серый.

— Хотел бы я знать, — хмыкнул мент.

Он выпрямился, развернул плечи. Серый наоборот, поник. Парнишка подавленно молчал. Потом у него, видимо, зародилась мысль — это чувствовалось по изменившемуся дыханию. Менту показалось, что он видит, как эта мысль по извилинам бегает. Наконец Сергей выдал результат размышлений:

— Если сюда есть вход, то должен быть и выход! — и глаза блеснули от радости, что он такой умный.

— Мудро, Юля! — почему-то вспомнилась древняя реклама. — А вот он, выход. Прямо за спиной у меня, — Владислав отступил в сторону, чтобы тот увидел огромный камень.

— Вау! — выдохнул парнишка и двинулся обратно. Подошел к камню, как и Владислав тщательно ощупал высеченную дверь. Только бросаться на нее не стал, сказал многозначительно. — Здесь выхода нет!

— Да ты что? — деланно изумился мент. — Хорошо, что сказал, а то бы я не догадался. Думаешь, я тут в засаде сидел, тебя караулил?

Серый облокотился на камень.

— А кто тебя знает? — он осознал, что находятся они за много километров от официальной власти. От этого начал наглеть прямо на глазах. — Я, между прочим, первый раз такого настырного встречаю. Другие метров двадцать пробегут — и сдохли. А ты как марафонец — чешешь и чешешь, чешешь и чешешь. И кстати, — Серый назидательно поднял палец. — Это из-за тебя мы сюда попали. Я здесь ни причем. Если бы ты не бежал…

Он филосовски поднял палец вверх. Мент сделал один небольшой шажок. Потом второй. Внезапно он схватил парня, сжал покрепче вырывающегося воришку. Потом нажал на болевую точку на шее и проговорил.

— Ты чё борзеешь, пацан?

Серого перекосило. Он охнул и застонал просительно:

— Дяденька, я больше не буду! Дяденька, простите, пожалуйста! Дяденька, я ж еще молодой, глупый… я ж не буду больше!

Мент несколько ослабил хватку, но как только тот попытался вырваться, схватил его за плечо и снова прижал к камню. Найдя теперь точку на плече, он произнес, глядя в глаза:

— Мое терпение на исходе, пацан. Ты, может, еще не понял, что произошло, так я тебе поясню. Мы где-то у черта на куличках. Попали сюда непонятно как. Сможем ли выбраться — неизвестно. Так вот пока не выбрались — старший я. А ты ведешь себя тихо. Все ясно?

Серый опять смотрел на него, распахнув глаза.

— Разрешите обратиться? — наигранно робким шепотом спросил он.

Владислав убрал руку с плеча и усмехнулся:

— Разрешаю.

— А почему именно ты старший?

Влад внезапно разозлился. Безвыходное положение, куда он угодил, отчаяние, преследовавшее его последние несколько часов, боль от синяков — все это рванулось бурным всплеском. Быстро достав пистолет, он приставил дуло к виску воришки:

— Вопросы есть? — пальцем все-таки проверил, где стоит предохранитель, а то еще соскользнет по курку.

— Нет, — проблеял Сергей. Подождал, пока пистолет через долгую минуту не вернется обратно в кобуру. — Ну, ты психованный! Я даже анекдот сразу вспомнил, — быстрый взгляд на тяжело дышащего Влада, на кобуру. — Рассказать? — не дождавшись ответа, продолжил. — Слушай. Точно про тебя. Один ме… бандит, то есть… говорит: «У меня есть пушка и есть справка. Вопросы есть?» Какие могут быть вопросы, когда пушка и справка… — осекся, почувствовал, что Влад опять на взводе. Отпрянул от камня, вытянулся в струнку. — Все ясно, гражданин начальник. Вопросов нет, гражданин начальник. Разрешите выполнять?

— Вольно, пацан, — сморщился мент. — Я не такой придурочный как тебе кажется. Но хамства не потерплю, — Серый глянул на него искоса, но промолчал. Мент всмотрелся в чуть посеревшее перед рассветом небо. — У тебя, кстати, мобильника нет?

— Есть.

— Попробуй, может, работает.

Серый не глядя на номер, нажал вызов и приложил трубку к уху, потом счастливо заявил:

— Не-а, только т-у-у-у делает. Так у тебя ж рация должна быть!

— Молчит.

— А мобильник должен работать?

— Хватит паясничать! Я проверить хотел, вдруг рация повреждена.

— Молчу-молчу, — Серый поднял руки вверх.

— Вот и молчи. Давай топай в лес к моему шалашу.

— Неохота спать. Я только с постели встал.

— А кто тебе спать предлагал? Топай, говорю, — Влад еще раз окинул взглядом темные деревья. — Обсудим, что дальше делать будем.

— Об-су-дим? — недоверчиво переспросил Серый.

— И-мен-но! — кивнул Владислав.

— А-ха! — многозначительно поднял брови вор. — Ну, пойдем. Обсудим.

Мент показал ему направо от камня. Серый двинулся вперед и тут же споткнулся о поваленный ствол, полетел, вперед, царапая лицо ветками, а в спину голос:

— Осторожней, там бревно!

Серый сел на потрескавшийся ствол, потер сначала коленки, потом лицо. Помолчал немного. Потом выдавил:

— У меня просто нет слов! Ты что не мог шалаш рядом с камнем сделать?

— Ладно, не умничай. Он сразу за бревном.

Владислав сел с ним рядом. Сергей прищурил глаза и с трудом разглядел перед собой кучу веток. Вероятно, это и был шалаш — под ветками можно было только лечь. Причем одному.

— Сильно не старался, — увидев, куда он смотрит начал оправдываться мент, — надеялся, что выберусь.

— Да ничё, — утешил его вор. — Я бы и так не смог. Только вот не понял, зачем ты его строил? Не холодно вроде. Даже жарко, несмотря на ночь!

Он оттопырил низ черной футболки с едва просматривающимся в темноте рисунком черепа и помахал ею. Потом задрал вверх, сделав из футболки топик.

— А вдруг дождь? — у Владислава на форменной рубашке расстегнута лишь верхняя пуговица, да рукава по-летнему завернуты вверх и застегнуты на пуговицу.

Серый опять глянул искоса:

— А вдруг метель? — видя, как напрягся опять Владислав, тут же добавил. — Не парься. Это была шутка. Как мне тебя называть-то?

— Владислав.

— Дядя Владислав или…?

— Просто Владислав. А ты…?

— Серый, — он протянул ладонь, мент посмотрел на нее таким взглядом, что Серый спрятал руки за спину, но продолжил невозмутимо, словно ничего не произошло. — Сергей, значит. Ну, давай обсуждать.

Мент не торопился. Смотрел куда-то в лес, хмурил брови, видимо, обдумывал все, что произошло. Где-то в ветвях заухала птица. Сергей невольно вздрогнул.

— Сова что ли?

Ответа не удостоился, стал прислушиваться дальше к ночным звукам. Чем больше слушал, тем больше накатывал ужас. Лес подкрадывается со всех сторон: слева что-то прошуршало в траве, впереди застрекотало и тут же смолкло, словно сигнал подали. Откуда-то издалека раздалось пронзительное мяуканье — отзыв. Сергей обхватил себя руками и сжался в комок: «Хорошо у Влада пистолет есть… И кто-то еще думает, что ночью на кладбище страшно. Они бы в лесу побывали!»

Наконец раздалось покашливание — Влад прочистил горло и заговорил.

— Я тут посмотрел маленько кругом, пока ветки собирал… — голос совершенно спокойный и невозмутимый. «Он что не слышит, что кругом творится?» — мелькнуло у Сергея, но от уверенности Владислава и у него душа начала успокаиваться. Оказывается как это хорошо, когда в страшной темноте рядом с тобой находится страж порядка с заряженной волыной. Раньше бы кто сказал — высмеял бы. Серый зубами стучать перестал, слушая мента. — Следов людей я в лесу не нашел. Но есть тропинка. Значит, живой кто-нибудь все же должен быть. Но не знаю, стоит ли искать этих живых.

— А что так?

— Ты луну видел? Впечатлился? — Сергей хотел сделать вид, что «подумаешь, луна!», но тут над головой опять ухнуло, и он съежился. — Вот-вот, — Влад понял его движение по-своему. — А я еще и солнце видел. Оно здесь по спирали ходит. Где мы с тобой после этого? — ответа он не дождался, Сергей был ошарашен такими известиями. — Молчишь. Вот и я думаю, что от камня уходить нельзя. Вдруг заработает.

— Долго тут все равно не просидим, — голос Сергея необычно тих. — С голоду помрем.

— В лесу летом умереть с голоду трудно. Если только будешь все подряд в рот совать — тогда запросто. От отравления. А решим аборигенов поискать, тогда нас запросто съесть могут.

— А кто его знает, что хуже: когда тебя убьют или когда от корешка кого-нибудь загнешься, — в голосе воришки прозвучала невообразимая тоска.

Мент же остался невозмутимым, помолчал немного, не иначе опять что-то обдумывал.

— Наверно, ты прав. Выбор у нас не богат. Итак, предлагаю. Первое: попытаемся разведать, что тут творится вокруг, есть ли жилье. Второе: попробуем раздобыть еды, хотя бы на первое время. Третье: будем ждать у камня, когда-то же дверь должна открыться. Четвертое: если местные будут хоть сколько-то на нас похожи, попробуем выяснить, где мы и можно ли вернуться обратно. Все.

— Круто! — восхитился Серый. — Это как называется? Мозговой штурм?

— Это называется план действий, баран.

— Ну, да, — тут же согласился вор. — Про мозги я загнул. Мозги тут ни причем, — не успел увернуться от подзатыльника и обиженно заскулил. — Да что ты все дерешься, психованный. Уже слова вымолвить нельзя. Что я сказал-то?

— Просто заткнись, — Влад снова посмотрел на небо. «Скоро уже рассвет что ли?» — невольно подумал мент.

— Страшно, правда? — Сергей проследил за его взглядом.

— Что страшно? — не понял Влад.

— Ну, слышишь, что вокруг творится? Как будто весь лес на нас наступает…

— Ты о чем? — сказано таким тоном, что Сергею стыдно стало. — Обычный ночной лес. Если бы не луна зеленая, не о чем было бы беспокоиться.

Они снова замолчали. Влад пытался решить для себя: хорошо, что они с этим Серым вместе здесь оказались или плохо? С одной стороны, человеческое лицо. С другой стороны, не совсем человеческое. По старой ментовской закалке криминал он за людей не считал. Иногда за столом в кругу друзей мог даже ввернуть что-то вроде «Я бы их всех расстреливал, как при Сталине…» Но это только если рюмашку пропустит, что случалось редко. А по трезвому понимал, что бандит бандиту рознь. Узнать бы, что это за фрукт. Можно ли к нему спиной повернуться. Как бы выяснить поаккуратнее?

— Так и решим: как просветлеет немного — сразу на разведку.

— А чё так рано-то? — сразу заныл Серый. Мент скривился: «Кочевряжится, словно мама его в школу будит. Что за напарник из такого?»

— Чем раньше начнем, тем лучше. Нам надо вернуться в восемь тридцать два вечера по моим часам. Я как раз в это время сюда попал. Может, тогда и включится опять эта штука…

— А я когда попал?

— В восемь пятнадцать.

— Утра? Ну да, точно! — Серый хлопнул себя ладонью по лбу. — А здесь ночь, надо же…

Мент снова сморщился: «Вот бестолочь на мою голову!»

— У меня такое ощущение, что я с глухим разговариваю. Ты мозги-то включай. Мы ведь в каком-то другом мире. У тебя голова не болит?

— Да как же не болит, когда два раза по ней съездил!

— Тебе полезно. Может, мозги на место встанут. Я вот головой не ударялся, а все равно раскалывается буквально.

— Так может, ты в детстве головкой…? Ну что ты все время дерешься?! — Сергей завопил обиженно, хотя на этот раз успел ускользнуть от карающей длани. — Слушай, а вдруг тут воздух не предназначен для нас? Вдруг мы медленно умираем?

— Вот и я о том же. Да что гадать? Скоро узнаем. Часы переводить пока не буду, чтобы знать, к какому времени вернуться. А вот ты на мобиле поставь примерно 4 утра, — Сергей кивнул, но мент смотрел на него до тех пор, пока тот не выполнил требуемое. После этого Влад проверил, правильно ли сделал и только тогда успокоился и продолжил. — Итак, все решили. Осталось утра дождаться, — он отодвинулся от Сергея по бревну и прислонился к дереву. — Ты вот мне расскажи, пока ждем, как ты до такой жизни докатился, что воровать стал?

Сергей спустился с бревна на землю, чтобы тоже дать отдых спине.

— Правда, хочешь знать?

— Конечно.

— Понимаешь, — Серый тяжело вздохнул. — У меня ведь родители наркоманы. Ну, вернее, сначала были алкоголиками и ворами, а потом и наркотой стали баловаться. Мама естественно на панели. Я целый день один, никому не нужный.

— Так… — раздраженно прервал его Влад. — А теперь еще раз и без балды. Станешь деньги собирать на вокзале, тогда и будешь байки рассказывать старушкам-одуванчикам. А на моих ушах лапша не задерживается. Итак, еще одна попытка.

Пауза. Сергей обдумывал услышанное.

— Если честно, меня воспитывала бабушка. Отца не было, а мама…

— Ты опять???

— Слушай, я правду говорю! — взвился вор.

— Так, все. Правды не надо, — Влад отвернулся, зубы скрипнули: «И как с таким можно идти куда-то?»

Сергей тоже сел спиной к менту и обиженно засопел. Потом не выдержал:

— Да я тебе больше вообще никогда правду не скажу. Не верит он мне! Ну, конечно, если вор, значит, всегда врет. Значит, в принципе быть не может, что его бабулька воспитывала. Воры, они же сплошь из хороших семей.

— Другие может и не из хороших, а вот ты… И насчет того, что ваша братва всегда врет, разве не правда?

— Влад! — Сергей застонал. — Ну, можно подумать, менты всегда правду говорят!

— Заткнись! — Серый в отчаянии опустил голову. — Уж мобилы мы точно не воруем.

— Спорное утверждение. А мы вообще о телефонах говорили?

— И о них тоже. Если на то пошло, в бандах одна шваль, а в милиции…

— Влад! — на этот раз взвыл Серый. — Ты чё меня доконать решил? Дома мать, в школе учителя, в универе декан. Теперь ты еще?

— Ага! И мать сразу появилась?

— А я не говорил, что ее у меня нет!

Какое-то время они зло смотрели в глаза друг другу. Серый не выдержал первым, отвернулся, но и оставить последнее слово за ментом тоже не мог.

— Ты чего меня воспитывать-то взялся? — голос обиженный, но видно, что не нарывается, так бурчит себе что-то под нос. — Ты о чем в детстве мечтал? Добился? Тебя что впереди ждет? Вот и не ясно, зачем таким правильным быть. Уж такой жизни как у тебя я точно не хочу!

— Что денег мало получаю?

— А много, что ли?

— Деньги-то тут причем?

— Не в деньгах счастье! А в их количестве… Давно известная истина. Больше не надо, я тебя умоляю. А то сейчас убегу в лес и можешь стрелять мне в спину! Лучше анекдот расскажи, чтобы быстрее время прошло, — Влад только угрюмо сверлил его глазами. — Или я расскажу. Останавливает как-то мент…

— Еще подзатыльник хочешь? — с угрозой спросил Влад.

— Не надо! Тогда про мышь. Представляешь, в прошлом веке впервые привозят в Англию слона. А он из зоопарка сбежал. И вот в полицию звонит испуганный джентльмен: «Сэр, у меня в саду гигантская серая мышь. Она рвет хвостом капусту». «Да? И что она потом с ней делает?» — интересуется полицейский. «Сэр, вы не поверите, она ее…» — Сергей подождал смех Влада. Не дождался и продолжил. — А вот еще один… Ползет мышь по краю пропасти и пищит тоненько: «Пи-пи-пи…» Поскользнулась и басом: «По-мо-ги-те!»

Выяснилось, что запас анекдотов у Сергея неисчерпаемый. Владислав слушал его напряженно. Потом улыбнулся, вскоре и рассмеялся пару раз. Сергей сначала рассказывал насторожено. В любой момент готовый уворачиваться от рукоприкладства. Но затем увлекся, начал рассказывать с выражением, с интонациями, как настоящий актер. Потом голос его начал угасать, становиться монотонным. «Засыпает, наверно», — подумал Влад и зевнул. Небо за все это время посветлело самую малость. Под монотонный голос Сергея стало невыносимо клонить в сон. Влад еще несколько раз зевнул и сам не заметил, как провалился в темноту.

Сергей рассказывал анекдоты, а сам шевелил мозгами. То, что они в другом мире — понятно, хотя не очень понятно, как именно они сюда переместились. Хотя, вот недавно он документальный фильм видел, там дяди ученые на полном серьезе втолковывали, что вот еще чуть-чуть и на каждой улице будет такой тоннель между мирами. Шагнешь — и сразу на Альдебаране окажешься. Он еще тогда Игорьку рассказал, долго над ним прикалывался. Тот с пеной у рта доказывал, что это не лажа, а истинная правда, да и аминь. Вот ужо он над Кротом поизголялся. Чуть до припадка бедного не довел. А ведь получается, прав был умник. Так что же выходит, какой-то гад-ученый сделал тоннель и оставил нараспашку? Вряд ли. Все же имя себе сделать хотят. А если он отсюда что-нить ценное таскает? На имени-то много не заработаешь. Что ж в таком случае Владик прав. Надо ждать. Кто-то обязательно появится. Только вот ждать с этим психованным ментом… Серый замер на полуслове. Во, блин, Юлий Цезарь. Так задумался, что забыл, какой анекдот рассказывал. Ах, да! Кажется, мент паузы и не заметил. А что если, когда он уснет, вытащить у него пистолет? Так спокойней будет. Чтобы пистолетом зазря не размахивал. Надо срочно помочь ему уснуть. Уж он знал эту маленькую хитрость: если ничего не говоришь, а только слушаешь — в сон клонит невыносимо. Итак, начинаем…

Серый сделал над собой усилие и стал рассказывать анекдоты нарочито медленно и монотонно, словно и сам засыпал. Мельком поглядывал на мента. Тот несколько раз зевнул. Глаза моргали все медленней и медленней. Наконец, совсем закрылись. Для порядку Серый продолжал рассказывать, чтобы уж наверняка. Потом замолчал, посидел немного. Посчитал про себя до шестидесяти. Небо уже заметно посветлело. Дальше ждать некуда. Он осторожно подобрался к менту…

Влад очнулся от неясной угрозы. Вскочил, одновременно вскидывая одну руку для защиты, а другой, выхватывая пистолет. Спросонья не сразу понял, где он. Потом разглядел побледневшего Сергея.

— Во дерганый! — с дрожью в голосе сказал он. — Я чуть язык от неожиданности не проглотил.

— А нечего меня трогать. Скажи спасибо, что не выстрелил вслепую. Хотел пистолет взять?

— Хотел тебя рассмотреть! — выразительно тараща глаза, пропел Серый. — Когда прибыл-то, темно было. А когда убегал, не до того было. Только и заметил, что большой как… слон.

— Теперь разглядел? — усмехнулся Влад, кладя пистолет обратно в кобуру. Потом скривился. Вчерашние синяки набрались сил и теперь заявляли о себе в полный голос. Можно поклясться, что под рубашкой он весь покрыт сине-желтыми пятнами.

— Не успел! — Сергей наглым образом стал его рассматривать. Взгляд скользнул от форменных высоких ботинок к маленьким звездочкам лейтенанта на погонах и остановился на лице. Потом он стал комментировать исследования, словно составляя протокол. — Высокий, крепкого телосложения. Волосы темные, коротко острижены. Глаза черные, пронзительные. На вид тридцать два. Черты лица резкие, — он помолчал. Влад напрягся, ожидая какой-нибудь гадости. — Словно Буратино забыли ошкурить.

Надо бы разозлиться, но очень уж в точку Сергей сказал. Ему и самому казалось иногда, что его топором рубили.

— Ладно, хрупкий мальчик, неясно молодого возраста, — ухмыльнулся Влад. — Хватит на меня глазенки выпучивать. На меня твое обаяние не действует, хоть и тянет порой по радио объявить: «Потерялся мальчик…» Вперед на подвиги. Где-то там была тропинка, — в животе у мента выразительно заурчало.

— Может, нам в лесу что-нибудь поесть поискать? — изучающее оглянулся вокруг себя Серый.

— А ты в деревне родился?

— Нет. А что?

— Тогда сам и ешь. А я посмотрю, что с тобой через два часа будет. Я вчера одну ягодку опробовал — пока жив. По всем правилам надо теперь еще одну съесть и тогда через восемь часов мы точно будем знать, что это самый настоящий боярышник, — сказав это, мент сорвал красную ягоду и проглотил, почти не разжевывая.

Сергей проводил ее в последний путь тоскливым взглядом. Потом тяжело вздохнул:

— Ты прав. Не стоит рисковать. Представляешь, сколько потеряет человечество, если меня не станет.

— Представляю, — многозначительно протянул мент.

Подобрал сделанное вчера оружие: кол и сучковатую палку. Он повел Серого куда-то через заросли травы, обошли муравейник. Наткнулись на кусты мелкой сизо-черной ягоды.

— Это случайно не ирга? — оживился Серый.

— Ешь, ешь, — равнодушно бросил мент. — Посмотрим, как без тебя человечество… Глядишь какой-нибудь скачок в развитии получится.

Парень вздохнул. Даже не нашелся, что сказать на такое замечание. Через минуту они выбрались на тропинку. Сергей оглядел ее и присвистнул:

— Это по ней ты живых искать хочешь?

— Да.

— По ней же лет десять никто не ходил. Если только животные…

— У тебя есть другие предложения?

— Молчу-молчу.

— Иди вперед.

— А чё я?

— За спиной тебя не оставлю. А рядом идти — тропинка слишком узкая. Так что давай.

— Ну, ладно, ладно. Только пистолетом не размахивай, — Сергей потоптался на месте, ссутулился, руки заложил за спину как приговоренный к расстрелу.

— Брось придуряться, — остановил его мент. — Возьми, — протянул ему самодельное деревянное оружие. — Плохонькая, но все же защита.

— Круто! — Сергей уставился сначала на кол, потом на «палицу».

— Иди уже! — Влад развернул его лицом к тропинке и толкнул в плечо.

Сергей пошел вперед уверенней. Сначала размахивал палками на манер меча. Через мгновение поднял глаза к небу.

— Слышь, — бросил он за спину. — Прикол помню, читал. Что делать, если заблудился? Сориентируйся по небу. Если небо обложено тучами — значит, скоро утро. Если обложено асфальтом — значит, небо в другой стороне. Если небо белое — возможно, ты уже дома. Если кафельное — в вытрезвителе. Если до неба рукой подать и оно деревянное — очень плохая примета.

— Остроумно, — кивнул Влад. — На самом деле в лесу людей по звукам ищут. Но это если бы мы где-нибудь за Волгой заблудились.

— В городе по звукам тоже можно! — оживился Сергей. — Инструкция такова: прислушайся к звукам и шорохам. Если вокруг чирикают мобильники — это крупный цивилизованный город. Если чирикают прохожие — это Китай, Вьетнам, Корея или Япония, — снова чуть обернулся — оценил Влад шутку или нет. — А еще можно по деньгам определить, где ты. Вернее по бровям продавцов можно определить расстояние до дома: покажи им любую денежную купюру — чем выше брови, тем дальше родина. Здорово, правда?

— Хватит щебетать, — оборвал его Влад. — Я анекдоты не люблю. Они отвлекают от главного.

— От главного — это от чего? — Серый обрадовался, что вообще мент хоть что-то сказал.

— От исполнения долга!

— Ого! Это круто, — согласился парень. Потом вздохнул. — Как ты только живешь? Неужели не скучно? Все у тебя продуманно. Все понятно. На все вопросы ответы знаешь. Спросишь у такого: что есть истина? А он не промолчит, как умный человек. Он лекцию на полчаса: истина это тра-та-та и тра-та-та… Ты всю жизнь так прожил?

— Да уж не старушек грабил! — не выдержал Влад.

— Я тоже старушек не грабил, — обиделся Серый. — Думаешь, я совсем отморозок? Так пару ноутбуков у теток в иномарках, да телефоны у них же. Они, конечно, тоже почти старухи — лет по сорок с гаком будет. Но не пенсионерки же! — они дошли до развилки. Сергей повертел головой из стороны в сторону. — Налево пойдешь, в вендиспансер попадешь. А направо — лишишься права на прочтение любимой книги. Ну, куда дальше, ваше генеральское величество?

— А вот куда глаза твои бесстыжие смотрят, туда точно не пойдем. Давай, на-пра-во. Шире шаг. — Мент бодренько зашагал за ним: — Быстрее. Сейчас на пятки наступлю.

— Не могу я быстрее, — уныло оговаривался Серый. — Осень кусать хотеца, — прошепелявил он.

— Я дольше не ел. Топай быстрее, тогда быстрее поедим.

— Не факт! И вообще, я себя чувствую, как конвоируемый. Давай местами иногда меняться.

— Может, и пистолет тебе дать? — Владислав наступил-таки ему на пятку.

Серый отпрыгнул и на какое-то время прибавил ход.

— Я не против, но ты ж жадный, — он вздохнул и затянул новую волынку. — Ты вот скажи честно, за что на меня взъелся? Нет, ну, правда? Ты ж не захотел вчера выслушать, а у меня дома бабушка при смерти. И сестренка пяти лет на мне. Мать-то за нами не смотрит давно, отца вообще не знал. Я вот мобилу не украду — они голодные сидят, — Серый оглянулся. Наткнулся на ехидный взгляд мента и съежился.

— Ты эту лабуду своему адвокату расскажешь, Юля.

— Какая я тебе Юля? — обиделся Сергей.

— Вот такая: сирота беззащитная, на трассе стоящая. Шире шаг!

Так они шли около часа. Серый все говорил что-то. Владислав сначала слушал. Потом перестал. Думал: вдруг не найдут никого, что тогда? Возвращаться обратно или идти дальше? Вдруг осознал, что голос вора звучит все жалобнее и жалобнее. Наконец, Сергей остановился и повернулся лицом к Владиславу.

— Ты чё не слышишь, что ли? Не пойду никуда! Не могу больше. Мало того, что ноги болят. Так еще и этот за спиной молчит как пень. Я хочу пить и жрать.

Мент вздохнул и поморщился. Потом сказал ворчливо.

— Вчера я ручеек нашел. Если слух мне не изменяет, сейчас он течет там, — он показал влево от тропинки. — Сейчас поищем, — немного помолчал. — И опять же грибок какой-нибудь предложить могу. Может, заткнешься тогда навсегда или хотя бы надолго. Давай вон в ту сторону с тропы двигай.

— А чё сразу я?

— Так это же ты пить хочешь! Вот и иди.

— Да там, может, змеи водятся. Не хочу я в лес, — Сергей покорно шел, куда показывали, но продолжал огрызаться, чтобы мент не расслаблялся, командуя. Вор все оглядывался и бурчал. — И вода здесь наверняка без хлорки. Я отравлюсь, чесслово! — вдруг он замер.

Мент от неожиданности наткнулся на него. В груди тупо отозвалось болью.

— Что встал? — спросил он язвительно.

— Ты только, Владик, не дергайся, — широко улыбнулся Серый, сквозь зубы цедя слова. — За нами кто-то наблюдает.

— Где? — мент тоже улыбнулся, но даже не шелохнулся, как настоящий профи.

— У тебя за спиной. Только чуть правее. Я сейчас не вижу, но когда оглянулся — точно голова чья-то была. Ребенок, вроде бы. Ты смотри, не напугай его.

— А что же мне делать, интересно? Ручей идти искать? Если я его не спугну, мы на людей не выйдем.

— Ну, смотри сам.

Владислав почесал затылок, потом словно невзначай повернулся:

— Тропу-то не потеряем мы с тобой? — нарочито громко сказал он. Цепким взглядом окинул то место, куда указал Сергей. Заметил, как трава там шевелится, словно кто-то только что закрылся ею. Внезапно рванул с места.

Тут же из-за дерева выскочил ребенок и побежал во всю прыть, только пятки коричневые засверкали.

— Сто… — заорал было мент и закашлялся. То ли мошка залетела, то ли еще что. Но кашляй не кашляй — ребенка поймать жизненно необходимо. Отплевываясь и громко кашляя, мент продолжил погоню. Ребенок на сипения даже не оглянулся. Мчался во всю прыть, словно за ним не добрый дядя милиционер гнался, а как минимум собака Баскервилей.

Было в этом ребенке что-то странное. Ноги, что ли, волосатые слишком для ребенка. Да и одежда какая-то… Но сосредотачиваться на странностях Владислав не стал. Поймает мальца — тогда разберется. «Что за жизнь у меня такая? — зло думал Владислав, отхаркиваясь и прибавляя скорость. — Все от меня бегают: жена, воры, дети…», — перескочил через поваленное дерево. «А ребенок-то здорово бегает!» — удивился он, увидев, что расстояние сократилось не намного.

Неожиданно позади раздался вскрик. Потом Серый взвыл жалобно, словно щенку на лапу наступили, да так и затянул на одной ноте.

«Что за напарник! Вечно он придуривается… Ничего, сейчас мальца схвачу… А там подзатыльник у меня не залежится».

Владислав еще поднажал, протянул руку, чтобы схватить малыша за жилетку, но тот, как заяц свернул в сторону, и ловко подставил ему подножку. Мент по инерции полетел вперед, чуть не носом вспахав землю. Все синяки заныли на разные лады.

Он хотел вскочить, и замер, увидев перед самым носом потертые кожаные сапоги. Это было так неожиданно, что весь запал сразу исчез. Но самое страшное было не это. Позади сапог из стороны в сторону бил по кустам и траве огромный синеватый хвост ящерицы.

Влад обессилено ткнулся лбом в землю, и простонал:

— Блин!

Раныд. Поединок сильных. Первая битва.

Мар-ди снова раскрутил зар. На этот раз бриллианты не поднялись в воздух, а закрутились на плоскости, щедро разбрызгивая радугу. Лицо сейчас должно быть таким же разноцветным, как его рыцари. Но лица не было. Это было хорошо и плохо. Хорошо, потому что Ланселот не сможет узнать, как он выглядит и отомстить. Плохо, потому что и он не сможет увидеть противника.

Он оказался на Раныде отчасти по этой причине: много лет никто не может узнать, как выглядит Управитель и где он находится. Задумывая Раныд, ареопагит тайно надеется вычислить Ланселота, пока он в игре. Если это будет единственной удачей диригенса — это очень много. Но Мар-ди надеялся на большее. Ему хотелось освободить Флелан, мир, который долгие века был погружен во тьму, потому что Хозяин сопротивлялся просветлению. Он закрыл самую маленькую щелочку, чтобы ни один луч света не мог проникнуть туда. Теперь же с каждым шагом, с каждым броском зара, они будут отвоевывать клочок за клочком земли в этом мире. Диригенс не знал, каким образом все происходящее здесь, в пространстве Раныда, влияет на материальный мир. Однако, каждый ход имел значение и должен быть тщательно продуман.

Правила Раныда просты. Пятнадцать рыцарей по очереди делают движутся вокруг поля. Каждый делает шаги в соответствии с выпавшим заром. Все просто: перемещаешь вперед войско — пытаешься помешать обойти поле противнику. Вот и все. Чьи рыцари первыми сделают круг и вернутся на прежнее место, тот и победил в битве. Кто выиграет три битвы — победил в поединке Раныд. Тогда мир твой, можешь делать с ним все, что угодно. Но это так далеко… О том, чтобы выиграть поединок в три битвы можно только мечтать — слишком сильный противник. А пока Мар-ди с волнением следил за вращающимся заром. Что он принесет на этот раз?

Тьма вокруг зара сгустилась, бриллианты остановились. Мар-ди вгляделся в верхнюю грань. Ду-бещ! Этот зар в битве мог быть удачей или провалом. Будем надеяться на лучшее. Белый рыцарь, тот, что стоял самым первым, проскакал вокруг поля. Он на месте.

Ланселот раскрутил зар, а у диригенсапоявилосьощущение, что сердце сейчас остановится. Что же это такое? Он слишком плохо подготовился? Надо успокоиться. Покой — залог успеха. Не смотреть на зар — смотреть на поле, на белого воина, завершившего круг и обеспечившего проход во Флелан. Как он спокоен и величав. Белая рука теперь недвижимо лежит на загривке лошади. Мар-дидолженбыть так же спокоен и величав. Ничто не поколеблет его дух.

Что там у противника?

У Ланселота зар выпал хуже некуда. Ики бирь! Меньше просто быть не может. Его рыцарь, сделал всего три шага. С одной стороны не сравнить с передвижением белого рыцаря. С другой стороны, это выгодное положение, чтобы прикрывать передвижение своего отряда. При удачном раскладе, черные рыцари могли встать стеной, так что белые не смогут проскочить через их строй. Стоит ли об этом переживать? Нет. Любой поступок, как в реальной жизни, так и на Раныде может стать трамплином для прыжка вверх и вниз. Все решает зар и твоя голова. Всегда.

Мар-ди сосредоточился, чтобы бросить зар.

Когда зар стремительно раскручивается, кровавые точки сливаются в сплошную полосу и бриллианты уже не выглядят так привлекательно. Даже становится темнее на миг, но потом они замедляются, дразнят, покачивая бедрами, не хуже заправских гейш. Кажется, остановились, но нет, словно кто-то еще раз толкает их, переворачивая на следующее ребро. Вот теперь все. Рубины смотрят прямо в душу. Подмигивают черными глазами. Се бай ду. Неплохо. Очень даже неплохо. Зар невелик, но рыцарь занял ключевую позицию, обеспечивая выход остальным воинам. Его мы не будем трогать с места ни при каких обстоятельствах. Пусть уйдет последним.

Твой ход, Ланселот…

Черные рыцари будто не стремились победить. Они не рвались вперед, шаг за шагом занимали позиции недалеко от своего строя. Еще два хода и вот уже четыре рыцаря стоят плечом к плечу. Еще немного — и рыцари Мар-ди не смогут пройти сквозь их строй даже если захотят. Может, это его тактика? Многие считают, что самое главное в успехе осторожность. Просчитать все варианты, подстраховаться. Но ареопагит сказал: «Разумный риск предпочтительнее рискованных размышлений». Это значит, что иногда надо поступать вопреки рассудку, идти вперед — и удача не успеет повернуться к тебе спиной.

Покой оставил диригенса — в нем разгорелся азарт. Думаешь, удастся закрыть мне дорогу? Не выйдет. Я верю в победу и победа будет за мной. Вперед, зар! Бриллианты, смеясь радужными бликами, показали ему кровавые рубины. Джют се. Неплохо. По крайней мере, один белый рыцарь сумел вклиниться в строй черных. Если сейчас выпадет хотя бы один Пендж…

Мороз пошел по коже, когда он увидел зар. Джют се. Азарт исчез, оставив внутри сосущую пустоту. Этого не может быть! Усилием воли взял себя в руки. Ничего страшного. Пусть черный рыцарь занял место, закрывая путь его воинам. У него еще есть шанс. Может, благодаря следующему заруЛанселот будет вынужден убрать его. Все будет хорошо. Протянул руки к зару. Будь у него возможность — закрыл бы глаза. «Пожалуйста, Пендж!» — сказал он неведомо кому. Но зар насмешливо уставился на него шестью глазами. Джют се.

Рука дрожала, когда он отправлял всех трех своих воинов вперед, оставляя последних девятерых совершенно без прикрытия. Теперь они могли навсегда остаться в доме. Не сделав ни одного шага по полю…

16 июня, 7.04 по мобильнику Сергея

Влад лежал носом в землю и лихорадочно соображал, что теперь делать. Ведь нутром чувствовал, что местных надо обходить десятой дорогой. Боковым зрением увидел, что слева появилась еще фигура. Быстро глянул — очень даже похож на человека, только одет по-старинному. Кажется, лук в руках. «Удастся сбежать? Где наша не пропадала!»

Завывания Серого становились все ближе и ближе, пока не засвербили у него в правом ухе. Затем пацан заткнулся, издав приглушенный взвизг. Видимо затыкали его хорошей оплеухой. Впервые стало его жалко, забыл на мгновение, сколько подзатыльников сам отвесил. Чуть поднял голову. Рядом с кожаными сапогами возникли босые лапищи, покрытые темного цвета волосами, более похожими на свиную щетину. Лапищи были такими, что на них едва бы налезли растоптанные кроссовки сорок пятого размера.

Ребенок, за которым с таким упоением гнался Владислав, а именно ему принадлежали такие выдающиеся стопы, заговорил неожиданно рокочущим басом. «Хоббит! — вдруг сообразил Влад, когда в голове сложились кусочки мозаики: маленький рост, быстрый бег, голые волосатые ноги и необычные штанишки с жилеткой. — Точно хоббит. Как в фильме «Властелин колец». Вылитый Сэм. Тот, что был слугой у Фродо».

Хоббит басил. Тот что с хвостом, ответил шипящим голосом. Представилось, как у чудища раздвоенный язык из пасти вырывается. Слева к диалогу присоединились певучие, словно соловьиные, фразы. Лапищи подгребли поближе к менту. Маленькие, но толстые пальцы рук схватили его за плечо. Потянули. Резко стегнуло болью от вчерашних ссадин. Он не отреагировал, тогда потащили вверх за воротник. Владислав сделал вид, что не понял намека. Заросшая лапа толкнула его в бок. Мент задрожал от желания схватить и, шваркнув владельца оземь, лихо заломить руки и пройтись дубинкой вдоль хребтины. Запросто бы смог. Только вот сколько стрел будет в спине натыкано… Бронежилета на нем нет.

Кто-то грубо выдернул дубинку из-за пояса. Поскольку трое увиденных раньше не приближались, Владислав понял, что на сцене появился четвертый. «Тот, на кого Серый налетел? Надо бы посмотреть» — мент начал медленно подниматься, подчиняясь настойчиво тянущим рукам. Осторожно глянул на «ящера». Не так страшен черт, как его… Руки-ноги вполне человечьи. Лицо — большие глаза, густые ресницы, волосы до плеч. Одежда просторная — коричневые штаны, похожие на те, в которых восточных танцовщиц изображают. Черный нагрудник, стянутый по бокам ремнями. Все это добро прямо на голое тело. Очень даже ничего. То, что и тело, и волосы, и даже ресницы «ящера» отдают синим — не страшно. Может, он в синьке искупался. «Индиго» нахмурился и так саданул хвостом по ближайшему дереву, что от ствола отлетел приличный кусок коры вместе с древесиной. «По башке даст — расколется», — оценил Влад.

«Ящер» зашипел. Мент увидел, что с языком не ошибся — действительно тонкий и раздвоенный. Оценивающе посмотрел на остальных. Тот, что казался человеком, одет в облегающие зеленые брюки и такого же цвета тунику. Весь такой выпендрежный — по одежде и даже сапогам золотые узоры. Темные волосы до пояса, стянуты сзади в хвост. Руки в татушках и браслетах по локоть. А уши длинные и острые как у ослика… Как у эльфа у него уши! Влад невольно скрипнул зубами. Осталось увидеть четвертого, но вряд ли он похож на людей больше, чем эти трое. Мент хотел встать в полный рост, но его грубо ухватили за шиворот и усадили на корточки. За спиной с угрозой рыкнули.

Владислав замер, демонстративно разведя руки в стороны. Хоббит деловито ухватил кисть. Бережно навязал веревочку. «Руки связать? Дудки!» Когда хоббит попытался завести руки за спину. Он напряг их, словно не понимая, чего от него хотят. Но сзади пришла помощь, руки скрутили так споро, что опомниться не успел. Если бы он так действовал, то не отдыхал бы здесь. Окольцевал бы Серого и пошел в участок. А теперь сиди, жди: съедят тебя живьем или сначала поджарят. Впрочем, эльф… И хоббит. Может, обойдется?

Влад тихонько застонал сквозь сжатые зубы. Побитое тело напоминало о себе, так еще и веревки как будто специально на кровоподтеки наложили. Руки жгло огнем. Боль становилась сильнее. Мент повернулся к Серому. Его пока не связали, пацан сидел на траве, прикрывая рукой распухшее ухо.

Эльф снова пропел что-то певучее, обращаясь к Владиславу, потом повернулся и пропел карлику. Ящер зашипел. Хоббит выслушал обоих и кивнул.

— К Неготхах вошнез? — пробасил он к менту. По вытаращенным глазам понял, что выбрал не тот язык.

— Курулиту кнехатепа, я аз?

— Усисютя мусапуси… — Владислав, не удержавшись, хмыкнул. — Абракадабра, шпрехен парфе ля инглишь. Ямамото? — ответил он.

На хоббита нельзя было смотреть без смеха: он замер с открытым ртом. Толстые пальчики быстро-быстро теребили жилетку. Кудрявые волосы чуть ли не дыбом встали, на лбу показались капли пота.

Эльф запел и солировал минут десять. Владислав вызвал бы его на бис, но бесплатный концерт закончился. Лук взлетел перед певуном, натянулся. В глаз Владиславу глянуло колючее острие стрелы. «Так вот, что, оказывается, белка чувствует». Следом синий хвост по земле ударил, так что трава вместе с землей вверх фонтаном брызнула.

«А тот, что сзади сейчас по голове дубинкой!» — напрягся Влад, чувствуя за спиной угрюмое сопение.

Но, видимо, их участь еще не была решена. Хоббит забасил. Эльф запел. Ящер снова дал полюбоваться на свой змеиный язык. За спиной рокот. Снова бас. Пение. Бас. За спиной сопение. Под левую лопатку ткнулось что-то острое и жесткое. «Нож!» — понял мент.

Серый забыто сидел, держась за ухо. Он смотрел на разыгрывающуюся перед ним сцену и мелко, воровато крутил головой из стороны в сторону.

— А-а-а, — неожиданно взвыл он и, прыгнул на мента, так что повалил его на землю. Отчаянно вцепился в ремень.

«С ума сошел!» — дернулся Владислав, пытаясь скинуть с себя вора.

Но Серый откатился, и стало ясно, что с умом у него все в порядке. В руках он сжимал пистолет. То, как лихо снял его с предохранителя, показывало, что оружием он пользоваться умел. Даже очень умел.

— А-а-а, твари-и-и! На зе-емлю! Всех убью! — взвыл он и пальнул в воздух.

Звук выстрела был настолько невыразителен, что не должен был произвести никакого впечатления на существ никогда не слышащих ни о чем огнестрельном, но эльф тут же растворился в воздухе. Карлик мелькнул волосатыми лапами в ближайших кустах. Даже «синий» махнул гигантским хвостом, только его и видели. Мент вскочил. За его спиной угрожающе рыкнули, и Сергей повернулся, выстрелил еще раз.

— На зе-емлю! — надрывался он. Его не волновало, что туземцы могли не понять.

Как ни странно — поняли. Рядом с ногами Владислава шумно улеглась туша в коричневых кожаных доспехах. Покорно уложила морду на траву. Именно морду.

Лежащее существо лишь отдаленно напоминало человека. Явно мужчина, он был уже в тазе и шире в плечах. В глаза бросалась темная, с зеленцой, кожа. Лицо отличалось грубыми, рублеными чертами. Из-под нижней губы, набегая на верхнюю, торчали два клыка. Длинные волосы на затылке собранны в толстый хвост. На висках свешивались по четыре косички.

Не спуская с него глаз, Серый подобрался к Владиславу. Пара секунд и мент потер онемевшие запястья.

— Вот видишь, дядя, лучше б сразу пистолет дал. А то «старший, старший».

Веревочка перекочевала с запястий мента на запястья существа. Влад постарался сделать это быстро и крепко. «Пусть знают, что и мы не лыком шиты».

Поднял валявшуюся на земле дубинку, вытащил из руки зеленокожего широкий и длинный нож… Скорее тесак… Нет короткий меч грубой ковки.

— Ну что, Юля? — насмешливо потянул Серый.

Мент только зыркнул сурово.

— Уходим! — коротко бросил он.

— А мой пленник?

— Не накуражился? Здесь скоро набежит столько народу, будет кому о нем позаботиться.

— Давай хоть допросим!

— Ты что, глухой? Они ж ни слова по-нашему. Мычат чего-то.

— Ага, и поют.

— В общем, пошли, — посмотрел на руки Серого. — Пистолетом поиграл — давай обратно.

— Че, дядя Юля? — нагло ухмыльнулся пацан.

— Давай сюда говорю, — Владислав требовательно выставил руку.

— Ах, ствол? Да на, бери.

Серый развернулся, и ствол пистолета уставился прямо в лоб менту.

— Ты хорошо подумал? — несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, потом Сергей опустил пистолет и положил в ладонь Владу. — Да я пошутил просто! А ты повелся! Ха-ха три раза, — закривлялся Серый.

— Не смешно! Эх, я б тебе… Быстро к камню!

До заветной двери добежали не в пример быстрее. Увидев знакомую поляну, сразу успокоились. На душе потеплело, показалось, что здесь им ничего не грозит.

— Вроде оторвались, — проговорил Владислав. — Ну что, подсказали тебе аборигены как пользоваться дверью?

Он обмерил взглядом шумно дышащего Серого.

— Дядя Ю… — поймал взгляд Влада. — В общем, я хотел сказать — ты ж сам не разрешил поговорить, — он потрогал выбитую зубилом дверь. — И чё мы сюда приперлись? Все равно закрыто, — Серый потеряно сел в тени камня, отводя от Владислава взгляд.

— Ладно, хватит киснуть, — Влад уже принял другое решение. — Бегом влез на дерево и осмотрелся. Нет ли гостей.

— Что я тебе…

— Бегом!

Серый что-то бурча под нос, сделал пару шагов и полез на ближайшее дерево. Бегал он, на взгляд мента, гораздо лучше, чем лазил. Три раза подпрыгивал вверх, обхватывал ствол руками и ногами, но медленно сползал вниз.

— Блин, — проговорил мент, — все надо самому делать.

Широким взмахом отогнал Серого, и за пару секунд взобрался на высоту достаточную, чтобы увидеть, что происходит в лесу. Сразу посмотрел вдоль тропинки, по которой они вальяжно шли разыскивать туземцев, и где на свою голову их нашли. Лес почти скрывал ее, но все же… Он охнул. Туземцы о них не забыли. На поляну пер отряд штук в пять зеленокожих существ, собрата которых они с Серым оставили связанным на дорог. Столько же эльфов верхом на огромных, волкоподобных зверях. Передний волк вез хоббита. «Широкая лапа» сидел перед «ящером» и насторожено всматривался вперед. Временами тот шипел, чуть ли не касаясь языком головы малыша. Хоббит слушал, кивал и потом… Владислав готов был в этом поклясться — что-то говорил волку. Зверь рычал в ответ.

Мент слетел с дерева. Схватил Серого за шиворот и рванул прочь от камня.

— Ты что? — обиженно взвыл пацан.

— Бегом давай, бегом!

— Да что такое?

— Аборигены. Через минуту будут здесь. Остаешься?

Серый дернул вперед него.

«Опять, двадцать пять! — Владислав зашипел сквозь зубы. — Ну, точно — судьба у меня, лицезреть блеск его пяток».

Он побежал напрямик через лес, не заботясь, сможет ли найти дорогу обратно. Серый тоже не оглядывался, улепетывал, шустро-шустро двигая локтями. Оба только успевали петлять между деревьями, уворачиваться от низких веток и перепрыгивать поваленные стволы. Сзади затрещало. Раздался певучий крик. Похоже, эльфы уже добрались до камня.

За спиной Влада отряд туземцев кружил у камня, указывая на дверь руками. Потом эльф указал на шалаш. Подъехали к нему. Волки пригнулись к земле, принюхиваясь, а потом, на секунду замерев, безошибочно бросились по следу.

Заслышав приближающийся треск, Влад, собрался с силами и припустил вперед, шестым чувством понимая, что их вот-вот догонят. Он почти поравнялся с Серым.

По бокам смазанными силуэтами мелькали древесные стволы, кусты. Эльфы запели прямо за спиной. Волки рычали так близко, словно сидели на загривке у Владислава. Зеленокожих слышно не было. Видно отстали.

Ветка стегнула его по лицу. Владислав выругался. «Похоже, не уйти», — рука потянулась к пистолету.

Неожиданно впереди деревья поредели. Секунда и лес метнулся в стороны, открывая перед ними небольшой поселок. Домики больше похожи на землянки: множество огороженных плетнями бугорков с красивыми круглыми дверями, ведущими под землю. Вот куда надо было сразу идти… А они вместо этого напоролись на чудищ. Закон подлости что ли такой. Куда ни пойдешь — обязательно налево.

Их заметили. Маленькие жители — тоже хоббиты — заверещали и как зайцы во все лопатки бросились в домики под землю. По поселку прозвучала пулеметная очередь из захлопывающихся дверей. Влад застонал разочаровано. «Ничего. Не очень-то и хотелось».

Эльфы догоняли. Мимо пронеслось несколько стрел, но вряд ли преследующие промахнулись, скорее, хотели напугать. Однако это только придало людям второе дыхание.

Посреди поселка возвышалось небольшое величественное строение, отличающееся от местных домиков примерно так же, как здание из стекла и бетона от Владова шалаша. Здание строили из белого зернистого камня. Узкие длинные ступени ведут к полукругу колонн, за которыми виднелся темный провал двери. Сверху, как шапочка еврея на массивной голове, лежал гладкий белый купол.

— Вла-а-ад! — крикнул Серый, не сбавляя скорость. — За мной! В храаам!

— С ума…? — только и смог выговорить ему в спину Влад.

Позади взвыли громче. Из-за деревьев выметнулись звери с эльфами на спине. Где-то среди них был и ящер. Они ликующе закричали.

Передний волк громко взревел и вдруг рыкнул.

— Вот они!

Владислав споткнулся от неожиданности, чуть не полетел кубарем вперед. Под коленкой стрельнуло болью, но, взмахнув руками не хуже ветряной мельницы, он смог удержаться.

— Звиздец! — прохрипел он.

Серый уже взбегал по ступенькам.

— Влад! Сюда! Быстрее! Здесь не тронууут.

— Что?

— Не тронууууут!

Владислав взлетел по ступенькам, метнулся следом за Сергеем в дверь, пробежал темным узким коридором метров в десять длинной, потом стены словно раздвинулись, но темнота не исчезла. Мент услышал, как где-то у пола судорожно хватает ртом воздух Сергей. Тут и тело Влада, вдруг осознало, что они успели: ноги подкосились, и он упал рядом. Грудь ходуном ходила от частых вздохов. В ухо засипел Сергей:

— Здесь не тронут. Никогда в храме не трогают. Я читал.

«Читал он, как же, — подумал Влад, но не смог ему ответить, воздуха еще не хватало. — Но делать все равно больше нечего. Утопающий схватится и за змею».

В храме хорошая акустика. Все их сипения и шептания звучали очень уж громко, казалось, что эхо уносит звуки по коридорам далеко за стены здания. Внезапно в центре купола открылось круглый проем, размером с хула-хуп. Голова и плечи Влада оказались в круге света. Тело подобралось, приготовилось к нападению. Он медленно поднял голову и уставился на серые сапоги, освещенные солнцем. Сердце похолодело — это тебе не эльф и не зеленокожее чудище — сапоги огромны. Он осторожно поднял голову и выдохнул облегченно — над ними возвышалась статуя воина. Сначала Влад рассмотрел тусклые поножи, рельефный пояс, мерцающий нагрудник. Где-то высоко вверху шлем с закрытым забралом. Идол стоял, готовый шагнуть в бой. Двумя руками рыцарь сжимал огромный меч.

— Клеймора, — шепотом произнес Сергей, тоже рассматривавший статую.

— Что?

— Меч такой видел. Клеймора называется, — звуки дробились и множились, отражаясь от стен.

— Ты читать, что ли, любишь? — тихо съязвил Влад, которого неприятно поразила эрудиция вора.

— Да иди ты! — так же тихо огрызнулся Сергей.

Позади эхом разнесся шорох. Владислав и Серый оглянулись. В полумраке у выхода в коридор стоял хоббит. Один. Он сделал шаг вперед.

— Приветствую вас, чужеземцы. Пусть Саера освещает вам путь, — глубоким басом произнес «широкая лапа». — Кто вы? Кто вы, говорящие на языке вольфов? И зачем вы пришли в храм Ланселота?

Раныд. Поединок сильных. Битва первая

Какое-то время Мар-ди бросал зар машинально. Казалось, вместе с проигрышем из него уходят силы: капля за каплей. Сразу вкралось сомнение: по себе ли дело выбрал? Сможет ли довести его до конца? Чтобы успокоиться, перебрал в памятитексты Шесас. Помогало слабо — ведь поединок не приостановился. Внимательно проследил за маневрами черных рыцарей. Они окружали белых воинов, стараясь изолировать их, лишить возможности перемещаться. Почти удалось. Почти. Белые все-таки продвигались. Медленно, словно тяжело больные, но шли вперед. На какое-то время Мар-ди забыл, что воины двигаются, как велит им хозяин. Забыл о невидимом присутствии Ланселота. Глядя на топчущихся на месте рыцарей, он невольно прикладывал усилия, чтобы помочь, сдвинуть с места.

Вдруг отчетливо услышал внутри себя смешок. Злорадное хихиканье врага. Диригенс не мог с уверенностьюсказать, что ему не померещилось. В Раныде нет звуков. Как кто-то мог проникнуть внутрь его, если его самого здесь тоже нет? Но мимолетное наваждение — смех противника — мигом отрезвило его. Есть три правила, чтобы одержать победу. Первое и самое главное — верить в успех. Второе, лишь самую малость уступающее по значимости — сохранять спокойствие. Третье — направлять силы на зар, а не на воинов.

Если бы у Мар-ди сейчас было тело, он бы глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Но надо просто взять себя в руки. Повторим еще раз: вера, спокойствие, зар.

Глядя на раскручивающиеся бриллианты, он испытывал странное ощущение: он может управлять ими. Не просто раскручивать, а заставлять их давать такой зар, который ему нужен. Более того, он может помешать бриллиантам дать хороший зар Ланселоту. Черные рыцари почти завершили круг? Нестрашно. Если сейчас выпадет Ко-Ша или Ду-бещ, у него есть шанс выиграть. Зар еще продолжал крутиться. Если раньше ему хотелось закрыть глаза, то сейчас он буквально сверлил бриллианты глазами. В последний момент чуть ли не толкнул кубы, чтобы они встали правильно. Да! Ему удалось. Ко-Ша — и два белых рыцаря вихрем пролетели все поле. А у Ланселота? Ек-эк. Просто замечательно!

Следующие несколько ходов ему сопутствовала удача. Он даже ощущал растерянность управителя. Ланселот думал, что победа у него в кармане. Но все силы света на стороне Мар-ди, а значит, он не может проиграть!

И вот решающий момент — диригенс победно посмотрел на зар — Ко-Ша! Последние рыцари закончили путь по полю и стали выстраиваться в шеренгу для следующей битвы. Хотелось победно воскликнуть от радости. Черные рыцари так же понуро шествовали на свои места. Они не успели и первая битва выиграна светлыми. Дрожь восторга охватила Мар-ди. Но тут же он почувствовал глухое недовольство противника. Словно кто-то надавил на него, постарался сжать его в кулак. Боли не причинил, но неудобства доставил. А так же дал почувствовать свою силу. Ланселот? Больше никого нет на Раныде. Значит, не так уж далеко находятся они друг от друга. Он тоже может что-нибудь сделать.

Диригенс сделал усилие, словно выпрямился в полный рост. Представил, что вытянул руки и расчистил вокруг себя пространство. Уловил удивление, и Управитель исчез.

«Я могу противостоять тебе, — подумал он, не боясь быть услышанным. — И ареопагит сможет найти тебя».

А там, за гранью Раныда, какой-то минарс вошел во Флелан, чтобы найти первых послушников света — минервалсов.

16 июня, 7.43 по мобильнику Сергея, поляна у Дверь-камня

Иван шагнул из двери на траву Флелана. Сердце бьется неровно. Не потому что здесь особое солнце или воздух — просто это новое назначение, а значит его шанс из минарса превратиться в диригенса. Увидеть ареопагита… Пока ему было только позволено увидеть храм, войти в зал Аз, но этого достаточно, чтобы теперь отдать все силы этому миру.

Он тщательно готовился к заданию. Провел несколько дней в библиотеке, поговорил с «ясновидцами». Взор этих специально выведенных существ пронзал пространство и материю, улавливал мелкие крохи, проникающие из закрытых миров. Так он узнал о Флелане все, что можно узнать. Достаточно, чтобы составить план действий, а потом воплотить его. Особых проблем возникнуть не должно. Не только потому, что Флелан оставил в пользование немного магии — не все отобрал при смене миров. Но в большей степени потому, что Мар-ди вызвал Ланселота на Раныд. Да будет благословен вовеки Тот, Кто создал этот неотложный поединок.

За спиной дверь, которая теперь открыта для него в обе стороны. Вокруг деревья. Над головой синее, безоблачное небо. Слышна обычная жизнь леса: пенье птиц, суета в гнездах, шорох мелких грызунов. Кто бы мог подумать, что в здесь столько зла? Хотя… Иван посмотрел на Саеру — солнце Флелана: вот где отразилась больная фантазия Хозяина мира. Почему не сделать все как положено? Нет, солнце крутится по небу, как свихнувшаяся собака на привязи. Солнечные часы в принципе невозможны. Определить время можно только по его высоте над горизонтом, но этому быстро не обучишься. Хорошо, что оно хотя бы не зеленое или фиолетовое.

Он покрепче сжал посох в руке. Не спеша огладил темно-серый балахон — дорожную одежду. Потом поправил плащ такого же цвета. Плащ явно лишний — холод здесь редкий гость, но местным не положено видеть его лицо, поэтому придется потерпеть зной и стекающий по спине пот. Он специально коротко постригся. Теперь светлые, почти белые волосы долго не будут создавать дополнительных неудобств. Ивану недавно исполнилось двадцать семь. Он был что называется натуральным блондином. Если женщина могла раскрасить себя косметикой, то он лишен такой возможности, вот почему на лице трудно рассмотреть белые ресницы и брови. Разве что если на солнце сильно загореть — тогда белое на красном выделялось хорошо. Глаза тоже словно выцветшие — белесо-серые. Так что в каком-то смысле устав ордена ему нравился. Лишний раз не придется демонстрировать себя.

Но какая тут все же жара! Может, сегодня сделать себе маленький подарок? Еле уловимым движением пальцев он создал вокруг прохладу. С удовольствием потянулся в освежающих потоках, так что косточки хрустнули. Сейчас. Еще одну минуту. В ближайший месяц придется недоедать и недосыпать, долгими часами находиться в пути. Но в день, когда он впервые увидел Флелан и его сумасшедшее солнце, он позволит себе минуту отдыха.

Все удалось, как и предсказывал диригенс Чину. Ланселот не позволял зайти в свой мир, а он зашел. Потому что Раныд. Потому что Мар-ди выиграл первую битву, и за это получил возможность ввести в мир управителя одно разумное существо. После следующей победы во Флелан войдет еще кто-то, но он первый.

Он стряхнул с себя оцепенение, потряс руками с растопыренными пальцами. Все.

Прохлада мгновенно ушла. На плечи обрушилась иссушающая жара. Теперь только дело. Для начала надо узнать, кто есть поблизости. Куда идти, чтобы ни с кем не столкнуться.

Иван легким движением накинул капюшон на голову, сел вблизи дерева и стал творить вязь заклинания. Через мгновение он напоминал серый валун. Еще через минуту он увидел тех, кто хотел его задержать. «Не вышло, ребята? Не вам со мной тягаться! Не вам…»

16 июня, 7.55 по мобильнику Сергея, Храм.

Сергей судорожно сглотнул. Эхо храма подвело его — звук получился неожиданно громкий. Басовитый хоббит поморщился, будто вор совершил святотатство. Мент толкнул Серого в бок.

— А чё сразу я? — начал тут же парень, но затих — звуки забарабанили по ушам градом. Виновато посмотрел на хоббита, прошептал. — Извините, — тут же его озарило, он спросил живо. — А ты чё тоже как вольфы разговариваешь?

Карлик посмотрел неодобрительно. Ответил, поджимая губы.

— Не могли бы вы говорить тише? Громкая речь подобает на рынке, а так же в случаях смертельной опасности, если надо предупредить друзей. В храме же следует вести себя чинно и благопристойно, дабы не оскорбить Хозяина и поклоняющихся ему, — медленно и внятно разъяснил хоббит и только после этого ответил на вопрос. — Я полиглот, ибо кто хочет познать мир, должен начать с его имен. Языки же — это живые имена, которые… Впрочем, это не имеет отношения к делу. Суть же состоит в том, что даже если бы я не знал ни одного языка, мы поняли бы друг друга в этом храме. Ибо Хозяин больше всего на свете жаждал понимания. Его несбывшейся мечтой было, чтобы все существа Флелана понимали друг друга. Теперь это доброе дело взял на себя сэр Орман, да будет благословен он вовеки. Итак, грубые эльфы…

— Кто? — изумленно перебил его Влад.

— Отстой! — возмутился Серый и повернулся к нему. — Не знаешь кто такие эльфы? Ты что даже мультик про хоббита не смотрел?

— Ты, умник, заткнись, — Влад дотянулся-таки до затылка Сергея. Теперь его голову ни капли не было жалко. — Я не понял, почему мы — эльфы? — обратился он к хоббиту.

— А кто вы, пришельцы?

— Люди!

Карлик замолчал, нахмурившись. Потом стал бормотать, словно себе под нос.

— Есть множество рас во Флелане: хоббиты, рикмасы, гномы, орки, оуги, мьяутти… — снова посмотрел на Влада. — Как называется ваша народность на известном мне наречии?

«Чии… чии… чии», — разнесло эхо по храму.

— Так люди же! — вступил Серый.

— Он не знает, что такое люди, — потерянно объяснил мент, до которого, наконец, стала доходить истина.

— Во дела! — восхитился вор. — А ты хоббит, да?

— Мой народ называется хоббиты, — сказал полиглот, хмурясь. — И то, что вы не знаете, как называется ваша народность на известном мне наречии либо не хотите называть ее, говорит мне о том, что именно вы нам нужны.

— Серьезно? — Серый сиял все больше и больше, а вот Владу этот разговор не нравился. Он напряженно вслушивался, пытаясь уловить через эхо посторонние звуки. Они находятся в мире, где живут хоббиты, эльфы, орки и еще неизвестно кто… В мире, где ни разу не видели людей. И как можно быть уверенными, что в этом мире никого не трогают в храмах? Особенно если это пришельцы. «Ох, что-то тут не то. Подвох какой-то» Он будто невзначай обернулся, чтобы посмотреть, что творится за спиной. Но столб света, падающий на статую, ослеплял, и стены храма терялись во тьме. Влад не мог разглядеть, есть ли здесь еще входы, кроме того, в который они забежали. «А ведь должны быть входы, елки-палки! Хотя бы в комнаты для священников».

— Пока я буду называть вас грубые эльфы, — произнес хоббит. — У вас есть еще возможность оправдаться. Расскажите, откуда вы и зачем пришли в Пачак? — величественно спросил он.

— Да мы не то чтобы очень хотели, — забавлялся Сергей. — Меня так насильно к вам закинули, — хихикнул он. — А Влад — тот просто споткнулся на мусоре, догоняешь? Мусор на мусоре, чем не каламбур? — Серый хихикнул и получил еще одну затрещину. Обиженно заскулил, настороженно посмотрел на хоббита. — А зачем мы вам нужны?

Басовитый малыш замешкался лишь на секунду. Этой паузы было недостаточно, чтобы в храме воцарилась тишина.

— Маг Орман просил воспрепятствовать вашему проникновению во Флелан. Но мы опоздали. Теперь он сам решит вашу участь.

— Да откуда же он знал, что мы придем, если мы еще вчера сюда не собирались? Вообще даже не знали, что этот ваш Фэлан существует! — возмутился парень.

— Ты говоришь, что ничего не знал ни о Флелане, ни о Пачаке. Это интересно. Как мог ты попасть в место, о существовании которого не знал? Это противоречит законам логики. Впрочем, в материальном мире очень многое противоречит законам логики. А что скажешь ты, серый эльф? — неожиданно обратился хоббит к Владу. — Твой спутник говорит правду?

— Да, — кивнул мент.

— Вы оба можете поклясться?

— Да чтоб я сдох! — восторженно воскликнул Сергей. Пока эхо на все лады повторяло фразу, Владу почудился шорох. Или это акустика шалит? Влад еще раз оглянулся, всматриваясь в темноту, но хоббит отвлек его:

— А ты, серый эльф, можешь поклясться? — пробасил он, создавая новые шумы, так что расслышать что-нибудь кроме этого стало невозможно.

— Могу, — напряженно сказал Влад, всем нутром чувствуя, что сейчас что-то произойдет. — Клянусь, что мы… — он не успел договорить — горла коснулось холодное лезвие меча. Влад, не шевелясь, скользнул вдоль него взглядом, чтобы убедиться — его держит зеленокожий.

Сергей промедлил всего две секунды и с воплем кинулся на хоббита, чтобы выбежать в дверь, но не успел: в один миг его придавили к полу тяжелые лапы волка. Зубастая морда склонилась над вором и произнесла глубоким, утробным голосом:

— Далеко собрался? — глаза сверкнули красным.

— Осторожней с ним, Свирепый, — предупредил хоббит. — Ибо в минуты страха любое существо может учинить непотребство, а нам не хотелось бы, чтобы это произошло в священном месте.

Сергей лежал, не дыша, и заворожено смотрел на волчьи клыки. Теперь он точно знал, кто здесь главный. Волк словно усмехнулся и отошел в сторону. Тогда Серый вздохнул и позволил себе потерять сознание.

У Влада быстро вытащили из-за пояса дубинку, пистолет, рацию и тесак, захваченный при первом побеге. Обыскали карманы, конфисковав складной ножик со встроенным фонариком. После этого меч от горла убрали, и зеленый вышел вперед, встав к нему лицом:

— Привет! — простуженным голосом сказала он. Влад счел за лучшее промолчать.

— В жизни не думал, что у тебя получится, — пропели сзади, и появился эльф.

— Ты должен мне серебряный, Асуэл, — усмехнулся в ответ зеленокожий.

— Ничего он тебе не должен, Тораст, — вперед вышел «ящер». Хвост все также бил из стороны в сторону, но аккуратно, ничего не крушил. — Тебе Ут помогал. Если бы он не орал во все горло, тебя бы сразу этот красивый орк услышал.

«Блин, на нас еще и ставки принимали!» — возмутился Влад про себя.

— Спасибо, Каон, — величаво кивнул эльф, откидывая темно-зеленый плащ за спину. — Хоть ты подтвердишь, а то ведь его невозможно переспорить.

— Нашел себе заступника, — проворчал названный Торастом. — В следующий раз все равно деньги мои будут. Я умею подкрадываться!

Эльф только скептически скривился:

— Вот к маленькому красивому орку ты, может быть, и подобрался бы. А большой сразу бы услышал.

— Постойте, это вы их красивыми орками называете? — вдруг дошло до морды, и она решила обидеться. — Это они-то красивые орки? Они хоть в чем-то на меня похожи? Волос нет, тушка слабенькая, зубов не видно. Если они орки — то уродливый! Только не вздумай бежать, харя, — сказал он Владу между делом. — В храме четыре выхода и возле каждого вас ждут, — мент не пошевелился в ответ, только надменно отвел взгляд. — Ух, какие мы гордые! Давай ручки, я их свяжу и отправимся.

Влад не пошевелился. Он все еще переваривал, что рядом с ним находжится самый настоящий орк. В разговор вмешался хоббит.

— Нам следует решить, надо ли их связывать. Они поклялись перед лицом Хозяина, что попали в наш мир случайно и еще вчера не собирались к нам. Может, это не те, кто нам нужен?

— И что же, Ут? — прохрипел ему Тораст. — Все равно надо к сэру Орману вести. Таких длинных хоббитов мы еще не встречали.

— Ты считаешь, что он похож на длинного хоббита, Тораст? — удивился Ут. — Обрати внимание, что он носит обувь, более тонок в кости и на лице его растут волосы. Мне кажется, внешними признаками он больше напоминает…

— Только не называй его эльфом, — перебил Асуэл. — Меня от этого дрожь пробирает. Они скорее рикмасы…

— Только усеченные, — хмыкнул Каон. — Ни хвоста, ни крыльев, ни других прикрас. А значит — все равно уроды.

— Дурдом! — не выдержал Влад.

Все повернулись к нему. После небольшой паузы хоббит осторожно поинтересовался:

— Что такое дурдом, чужестранец?

Влад неопределенно взмахнул руками, отчего орк сразу напрягся, рука легла на рукоять меча.

— Вот это — дурдом.

— Я уже говорил тебе, что это храм, — покачал головой эльф. — Храм Ланселота, Хозяина этого мира.

Влад только набычился.

— Хорошо, — внезапно оживился орк, обращаясь к Уту, — если ты говоришь, что это не те, кто нам нужен, то кто они?

— Они пытались объяснить, но видимо, на языках Флелана не существует таких слов. Может, он попытается еще раз? — махнул рукой хоббит и обратился к Владу. — Скажи еще раз, чужестранец, кто вы?

— Лю-у-у-удиии, — пропел мент.

— Ух, ты! — восхитился орк. — И по-эльфийски умеет! А ты говоришь не те! Они это. Вяжем и везем в замок.

— Это не по-эльфийски, Тораст, — возразил Асуэл и внимательно посмотрел на Влада. — Как вы попали сюда, лююююдиии?

— Просто «люди», — Влад скрестил руки на груди. — Попали мы сюда через дверь. Вы же мимо проезжали, должны были видеть на большом камне.

Все переглянулись. Только волк не слушал их. Он безучастно сидел недалеко от Сергея, положив голову на лапы и не спуская с него глаз. На спине его было легкое кожаное седло, прикрепленное вокруг тела ремнями. Влад оценил, что такие ремни не должны натирать и мешать Вольфу, даже если на нем нет седока, как сейчас.

Наконец, Каон-рикмас высказал общее мнение:

— Мы обследовали дверь. Она закрыта.

— Если бы она была открыта, нас бы здесь давно не было, — скривился мент. — Мы даже надеялись, что найдем кого-нибудь, кто поможет нам дверь открыть и вернуться домой.

— Странно это все, — скептически пропел Асуэл.

— И мы вам помочь не сможем, хари, — добавил орк, почесав голову так, что хвост подпрыгнул вместе с косичками.

— И вряд ли хотите, — не удержался Влад.

— В точку! — оскалил клыки орк.

— Дверь может открыть лишь тот, кто создал ее, — прошипел Каон. — Или Хозяин.

— Значит, к нему обратиться? — Влад показал себе за спину.

— К нему? — рассмеялся Тораст. — Ну, ты дубина! Это статуя. Для напоминания, для обряда, что только мужчина с женщиной совершить могут. А так просто с хозяином не поговоришь. Он ушел сразу после Апокалипсиса…

— После чего? — глаза у Влада полезли на лоб.

— Ничего-то ты, брат, не знаешь. Темнота! Сразу после Великого разрушения, Синего мора, Лихой годины, Поедучей — называй, как хочешь — Хозяин ушел. А мы, между прочим, живем во времена постапокалипсиса, — и подытожил. — То есть вы здесь надолго.

Тут изумление мента перешло все пределы, и он смог только выдохнуть:

— Ну, ни хрена себе!

Все замолчали. Потом хоббит спросил осторожно:

— Что значит «нунихрена», пришелец?

Влад только растеряно повел плечами.

— Значит, выбраться отсюда невозможно?

— Может, сэр Орман поможет? — неуверенно предположил Асуэл. — Предлагаю вам, люди, дать обещание, что не убежите и не попытаетесь украсть оружие. Тогда вас не будут связывать, а мы будем обращаться с вами, как с гостями. Доставим в замок Ормана.

— Поклясться или просто пообещать?

— А есть разница? — поинтересовался орк. — Не дури, к Хозяину лицом повернись, смотри ему в глаза, — эльф при этом хмыкнул, — и обещай.

Не любил Влад давать необдуманные обещания. Но что делать? Получается этот Орман их единственная надежда. Лучше быть гостями, чем пленниками. Только большая ли разница, если обещают «доставить»? Ладно…

— Обещаю…

— Не забудь назвать незаслуженное имя, чужестранец, ибо без имени обещание и вполовину не так сильно, как при его упоминании, — подсказал Ут.

— Какое имя? — не понял Влад.

— Не дури, говорю, харя! — взвился орк. — Не знает он какое!

— Остынь, Тораст, — прошипел Каон. — Тебе было дано имя при рождении? — спросил он у Влада.

— Конечно.

— Вот его и называй.

— Хорошо. Я, Владислав, обещаю, что не буду убегать и красть оружие.

— Вот и чудненько! — прохрипел Тораст. — Пойдем.

— А этот как? — Влад кивнул на Серого, все еще лежащего без сознания.

— А этого свяжем, когда очнется, — объяснил Асуэл.

— А сейчас понесете что ли?

Волк медленно поднялся, переступил лапами.

— Зачем? — услышал Влад из клыкастой пасти. — Я его за ногу дотащу, — и зверь потянулся к лодыжке Сергея своими огромными зубами.

Серый тут же перекатился в сторону:

— Чё совсем с ума сошли, да?

«Да он не был без сознания! — догадался мент. — Вот артист…»

— Очнулся! — радостно захрипел орк. — Хочешь тоже пообещать?

— Чё пообещать-то? Вы о чем?

— Да, ладно, харя, не прикидывайся. Я ж видел, твои хитрые глазки. Ты внимательно нас слушал. Будешь обещать или связать тебя?

Сергей задумался для вида, потом подскочил:

— Так и быть, звероящеры! — парнишка поднялся с пола и подошел к статуе. — Я, Сергей, обещаю не убегать и не красть оружие, — он повернулся к эльфу. — Сойдет?

Тот хмуро кивнул.

— Вперед, хари! — Тораст ощутимо подтолкнул их в спину.

Сначала в узкий коридор вышел хоббит, за ним эльф и рикмас, потом люди. Замыкали шествие орк и вольф. Пока они шли в темноте к узкому прямоугольнику света выхода, Влад решил уточнить:

— Значит, мы сразу к магу поедем?

— Конечно, — вдохновенно прохрипел ему в спину Тораст. — Как наша очередь у поселка сторожить закончится — сразу в замок, — орк помолчал. — Через месяц будем на месте.

16 июня, 7.20 по мобильнику Сергея

Что такое посох? Если вдуматься — просто деревянная палка. Может, ее поверхность сделали гладкой, но все равно она осталась деревом. Почему же в дальней дороге не обойтись без хорошего посоха? Настоящий путешественник не станет брать первый попавшийся. Он долго изучает их, вертит в руках, стучит о землю. Попробуйте сделать так же. Одну палку берешь — сразу чувствуешь, что никуда с ней идти не сможешь. Самое большое желание — удобно устроиться в кресле у камина и выпить чашечку горячего напитка. Одно прикосновение к такому посоху вливает в тебя сонливость и умиротворение. В другой палке бушует буря. Она придает злобу и нетерпеливость, а для дальней дороги необходимо огромное терпение. И вот ты берешь очередную палку, которая на фоне первых двух кажется невзрачной. Но тронь землю и почувствуешь легкую дрожь. Это настоящий посох. Он соединяет тебя с землей и зовет в путь. Он сам указывает направление. Дорога с таким посохом легка. Крепче сжимая гладкую поверхность, понимаешь, что он продолжение тебя: его наполняет твое тепло, твоя энергия — он возвращает силу очищенной, обновленной. Вас уже не двое, но одно. Пройдет еще немного времени, и ты убедишься, что посох самый надежный друг — он защитит в борьбе с более сильным и превосходящим по численности противником. Расчистит путь в толпе, преодолеет гору, спустится в долину смерти. Товарищи оставят, испугавшись трудностей, а он будет с тобой. И однажды ты почувствуешь, что деревянная палка уже не простой посох, но магический жезл. Он так много вобрал от тебя и планеты, что способен отдавать силу, когда тебе нужно. С помощью него ты можешь изменить мир вокруг себя.

Иван успел пройти несколько километров. Обогнул, сделав петлю, преследователей и селение хоббитов (когда-нибудь он обязательно посетит Пачак). Посоху-жезлу нужно время, чтобы почувствовать Флелан — пока он не пользовался его силой, просто бодро шагал в сторону Зэпа, туда, где уже сегодня должна была состояться важная встреча. Горы виднелись далеко впереди. Небо над ними бледно-голубое и безоблачное. Месяц дождей уже подходит к концу. Это на руку, не хочется мокнуть под дождем и тратить силы на огонь и обогрев. Он знал, что преследователи не заставят долго ждать. Значит, надо приготовиться к битве.

Иван почувствовал, как дрогнул посох под рукой и улыбнулся. Все хорошо, не зря он надеялся на него. Он не предаст.

Дорога ровная, ухоженная. За это надо благодарить Ормана. «Вот если бы и его переманить на свою сторону!» — это несбыточная мечта минарса. Именно несбыточная. Если бы маг не брал себе на службу нечисть, существовала бы маленькая надежда, что в маге есть хоть капля света. Но последний поступок — Желна заключил союз с орками — окончательно испортил его репутацию. Более того, Объединенная армия становится сильнее и сильнее. Поэтому главная задача Ивана — найти для Ормана мощного противника, который бы не позволил магу захватить власть во Флелане. И он сделает это, чего бы ему это ни стоило.

Чтобы как-то скоротать время, Иван, еще раз прокрутил в голове план действий. Что он будет делать сегодня, что завтра. Что следует предпринять, если какая-то часть плана сорвется. Незаметно мысли утекли в другую сторону.

Флелан — один из миров, созданный вопреки логике и науке. С каким бы удовольствием он навел здесь порядок! Жаль, что теперь уже ничего нельзя исправить. Новые миры легко поддавались изменению лишь несколько недель после сотворения. Для Флелана время безнадежно упущено. Все что они могут сделать — убедить мир служить Свету, а не тьме. И все же… Что за Управитель этот Ланселот? Как бы хотелось взглянуть ему в глаза. Став Творцом Флелана, он обрел бессмертие: все что нужно, чтобы поддерживать внутреннюю энергию — это изредка навещать мир. А каково живущим здесь? Думал ли он когда-нибудь о них? Иван понимал, что Ланселот никогда не станет жить во Флелане.

Ничего. Им бы только найти Управителя, и тогда чем-нибудь да помогут они местным. Может, и переселят всех отсюда, пусть этот мир будет памятником глупости Творца.

Посох снова дрогнул. Минарс остановился. Что ж, пора использовать его силу. Чем раньше он доберется до места, тем лучше. Он выставил перед собой жезл, взялся за него обеими руками и закрыл глаза. Когда он сканировал окрестности, нашел идеальное место для своего перемещения. Теперь надо только как можно детальней представить горную площадку.

16 июня, 7.22 по мобильнику Сергея

Узкий темный коридор заканчивался ослепительно ярким прямоугольником света. За спиной пыхтел орк и Влад заранее готовился к тому, что встретится с толпой ему подобных.

Так и оказалось. Орки ждали их, выставив перед собой мечи. Среди воинов он заметил нескольких «женщин». От мужчин-орков их отличал меньший рост, другая прическа — более светлые волосы не собраны в хвост, как у мужчин, а заплетены в множество косичек. Да доспех на груди выгибался, словно туда засунули два арбуза.

Появились эльфы. Они вместе с вольфами шли от запасных выходов из храма. А вот рикмасов кроме Каона больше не видно. Они редкость здесь что ли? Это порадовало. Из-за спины Тораст прохрипел что-то. Эльфы и орки убрали мечи, встали друг к другу ближе, ждали следующих указаний. Каон и Асуэл спустился по ступеням. За спиной у «ящера» Влад заметил серебристый серп. И как же таким сражаться?

Асуэл ушел куда-то. К рикмасу подбежал вольф, тот потрепал его по затылку и что-то сказал. Влад услышал только шипение. Хоббит показался у дальней ограды, там, где начинался поселок. Он стоял возле землянки. Рядом с ним еще человек пять таких же карликов. Чешут затылки, разводят руками. Ут им что-то втолковывает. Влад так и представил: «Да не бойтесь вы этих чудищ (орков), они мирные». Хоббиты не соглашались. Будь у Влада выбор, он бы тоже не согласился.

Они с Серым так и стояли на ступеньках. Парень зачарованно разглядывал все происходящее. Потом спросил шепотом:

— Мы точно не спим, а?

— Не люблю кошмары, — ответил Влад.

— И как же мы? — они разговаривали, не глядя друг на друга, словно в пустоту обращались.

— До леса бы добраться, вдруг дверь заработает.

— Да я про то… Мы же ничего не понимаем теперь.

В это время Ут, закончил объяснения. Хоббиты принесли ему две чаши и исчезли под землей, он аккуратно понес их к храму, на ходу что-то крикнул басом. К нему подошел Тораст, забрал чаши. Вместе поднялись по ступеням. Ут достал из сумки стеклянный пузырек, похожий на заткнутую пробкой круглую колбу. Выдергивая затычку, напрягся так, что покраснел от натуги. С громким «чпоком» она покинула горлышко. Щедро плеснул в обе чаши, потом кивнул Владу и Сергею:

— Пейте.

Не сказать, чтобы они сразу бросились выполнять приказание. Даже у Сергея хватило ума не торопиться.

— Что это? — равнодушно бросил Влад.

— Это шерна — эликсир понимания, пришельцы, — пояснил Ут. — Маг Орман создал его, чтобы в Объединенной армии все могли понимать язык друг друга. Только одного составляющего не достает здесь. Хоббиты начали распахивать поля в Сеющем месяце нынешнего года, две триста двадцать седьмого после апокалипсиса, когда Орман заключил союз с орками. Чтобы изменить напиток требуется время. Орки понимают нас, ибо тоже выпили напиток, но почти никто не знает их язык. Скоро два месяца, как мы сражаемся бок о бок, но пока переводчики служат посредниками между нашими отрядами. На это задание переводчиком отправили меня. Если вы примете шерну, ваши уши откроются, и вы сможете понимать всех, кто служит Орману: эльфов, рикмасов, хоббитов и мьяути. Вы так же сможете разговаривать с этими народностями. Не медлите испить из чаши.

Влад не торопился. В деревянной плошке, раскрашенной красными и черными красками, плескалась мутная зеленоватая жидкость.

— А сейчас ты, выходит, по-вольфовому разговариваешь? — подозрительно спросил Серый.

— Да, все правильно, лю… люди, — с трудом выговорил переводчик. — Я говорю на языке вольфов. Почему вы медлите? — попытался подтолкнуть он непослушных. — Разве вам нравится оставаться глухими и не понимать сути происходящего? — но и эти слова не вдохновили «гостей».

Тораст захрипел рассержено. Ут ответил такими же гортанными рокочущими звуками. Минут пять Влад и Сергей слушали их перепалку. При этом хоббит оставался спокоен, а вот у орка чуть слюна изо рта не брызгала.

Издалека зашипел Каон, недобро хлопая хвостом по земле.

Ут живо повернулся к нему и теперь стал шипеть. Потом, снова посмотрел на Тораста, захрипел. Устало вытер пот со лба, посмотрел на Влада.

— Этот могучий воин предложил услуги, чтобы насильно влить шерну вам в горло. Но я считаю, что сила — это лишний аргумент при обращении с разумными существами.

— Значит, у вас тут неразумных много? — тут же встрял Серый и, увидев непонимающий взгляд хоббита, пояснил. — Вы-то все при мечах и луках. Не разговаривать пришли, ясное дело.

— В нашем мире, — посуровел Ут, — действительно много неразумных существ, которые предпочитают сражаться, а не разговаривать. Мы не нападаем. Лишь охраняем наши территории.

— Пааанятно, — протянул парень и подмигнул Владу, потом понизил голос. — А эта змеюка чего хотела?

— Проявление непочтительности к непохожему на тебя признак глупости. Проявление непочтительности к тому, кто сильнее тебя, глупость вдвойне, — отрезал хоббит, посуровев. — Каон не понял, чего хочет Тораст. Он думал, что нужна его помощь, чтобы убедить вас, и я уже жалею, что отговорил его. Можете ли вы объяснить, что ввергает вас в сомнения? Мы не убиваем гостей. А если бы вы были нашими врагами, нам не пришлось бы прибегать к яду, чтобы убить вас.

«Логично», — усмехнулся про себя Влад. Лицо осталось бесстрастным. Взвесив все за и против, он взял чашу в руки. В крайнем случае, если напиток сработает, надо притвориться, что все равно они ничего не понимают. Тогда будет легче узнать их планы и принять контрмеры.

— А вдруг для вас это безопасно, а мы от этого умрем? — встрял Серый.

«И в правду!» — осенило Влада, но стало неприятно, что воришка соображает быстрее, и он залпом осушил чашу. Потом повернулся к Сергею, посмотрел сверху вниз:

— Если нам повредит напиток, значит и здешнюю пищу есть нельзя. Лучше умереть сразу, чем долго мучится.

— Не факт! — вздохнул парень, хотя тоже взял чашу. — Помнишь про лягушку, что взбивала лапками молоко? — внимательно всмотрелся в жидкость, шутливо перекрестил ее, подмигнул Торасту — Владу показалось, что у орка глаза красным наливаться начали. — Ну, будем! — и стал мелкими глотками вливать в себя напиток.

А Влад услышал.

— И стоило так упираться? Зря мы их взяли, намучаемся, пока будут с нами болтаться, — это Каон — хмурит брови цвета индиго, а правой рукой треплет холку вольфа.

Подошел Асуэл с эльфами:

— А что с ними делать? Не убивать же только из-за того, что они нам мешают.

— Действительно! — Серый как только начал понимать тут же влез, нарушая все правила конспирации, и планы Влада. Менту оставалось только сжать зубы и сдержать руку, тянущуюся к загривку пацана. Не факт, что аборигены поддержат его действия. Да ничего, затрещина вещь такая, что долго не залеживается. Земля круглая, за углом в одиночестве встретимся.

Местные никак не отреагировали на прорезавшийся дар Серого, и даже не смутились, что он мог услышать их предыдущие слова. Давно привыкли к действию… как ее… шерны.

— Мы рады, что в вас победил разум, и нам не пришлось прибегать к крайним мерам, — хоббит забрал чашу из их рук. — Мы имеем честь пригласить вас позавтракать с нами. Лагерь разбит в лесу, недалеко от Дверь-камня. Следуйте за мной, я покажу вам короткую и удобную дорогу.

— А если вы не соблаговолите пойти с нами, — не удержался Сергей, спародировать Ута, — нам придется прибегнуть к крайним мерам и притащить вас туда волоком, уважаемые гости.

Тораст фыркнул и что-то сказал, скаля зубы.

— Что это он? — тут же кинулся к переводчику воришка.

— Он говорит, что в качестве крайней меры больше подойдет усечение языка некоторым разговорчивым пришельцам.

Серый втянул голову в плечи:

— А что я такого сказал-то? Я просто подумал, че бы нам тут в деревне не позавтракать…

— Местные жители не привыкли к скоплению вооруженных существ. Не стоит беспокоить их больше.

Направляясь обратно в лес, они видели, что только самые смелые хоббиты-мужчины посмели выбраться наружу. Но и те посматривали на вооруженных разумных с испугом. По дороге Ут рассказал, что хоббиты тоже подданные сэра Ормана, хотя ни разу мага не видели. Они не ожидали, что в деревню ворвется толпа чудищ, о которых до сих пор читали лишь в книгах.

По дороге Влад попытался последний раз договориться с Асуэлом — единственным в этой команде вызвавшим симпатию. Посмотрев на часы, он попросил:

— Разрешите нам в последний раз вечером к камню подойти. Может, он заработает, и мы быстренько покинем ваш мир.

Реакция превзошла все его ожидания. Из-за спины появилась зеленая лапа и у горла Владислава замер меч. Тораст немедленно конфисковал часы и с помощью хоббита объяснил, что раз обещали доставить к Орману — значит доставят. И вообще, шаг влево, шаг вправо… Так что ездить им теперь с командой, пока не доберутся до мага.

Пока Тораст разбирался с Владом, Каон обыскал Серого и изъял у него мобилу и ключи от квартиры с брелоком в виде маленькой ручки. Все вещи сложил к себе орк. Влад понял, что единственный шанс добраться до камня — это побег.

16 июня,7.35, Волгоград

Сашка в последний раз оглядел полупустую комнату: кровать со старой, латаной-перелатной простыней, подушка без наволочки, стены в выцветших, самых дешевых обоях, облезлая тумбочка у окна и на ней лампа без абажура. На стене бабушкин ковер — единственное украшение.

Мама и сестра договорились и выкинули его из своей жизни. Вот и вся любовь. «Сволочи, — от жалости к себе хотелось плакать и кричать. — Сволочи, сволочи! Ну, почему они такие сволочи? Почему они не понимают?» Тут же на смену жалости в душу хлынула злоба. Ее было столько, что разнес бы стены по кирпичику. Но силы в тонких руках совсем не осталось. Руки дрожали. Телу требовалась доза. Если бы жил сейчас с ними, нашел бы где-нибудь заначку. Теперь же он был один на один со своей бедой. Хотелось убить кого-нибудь, но и на это не было сил. Что делать? Что?

Он и так был должен бешеные деньги. Ему вообще из дома выходить нельзя: поймают — огребет от Барина по полной. А как жить?

Сашка сел на пол и заскулил. Вот ведь ерунда какая! С рождения любили. Жалели. Как же — он ведь больной! Инсулинозависимый диабетик с пеленок. На что ему была жалость, если все, что было доступно здоровым детям, проходило мимо него: «Не прыгай, не бегай, не порежься, не перенапрягайся». Сразу бы сказали: «Не живи!» Убили бы в младенчестве.

Он стал принимать наркотики, потому что нечего было терять. Здоровье? Его и так нет. Жизнь? И ее, по сути, нет. Тут хоть какое-то забытье. А они не понимали. Они уговаривали бросить.

Он бросал несколько раз. Один раз в клинике — совсем дозы не хотелось. Телу не хотелось. Такой боли как сейчас не было. Зато на душе такая изматывающая тоска, что хоть вешайся. И он сорвался.

Пробовал бросить еще несколько раз, когда уговаривали или просто денег не хватало. Чувствовал себя еще хуже. Через год его не узнавали на улице — он выглядел лет на двенадцать старше. Мама прятал ценные вещи под замок — он взламывал. Потом Сашку перестали ругать и увещевать. Просто отселили от себя и забыли. А ему-то как? Как?

Сквозь пелену слез снова взглянул на бабушкин ковер. Старый. Потрепанный. Но, может, хоть кто-нибудь пожалеет? Может, дадут хоть немного денег. Займет, в крайнем случае у какого-нибудь лоха. Не все же в мире такие сволочи как мать и сестра. Он вскочил и дрожащими руками стал снимать ковер со стены.

Мысли метались в голове, словно и не его. Словно кто-то залез к нему в голову и там разговаривал.

«Кому нужен этот старый ковер? Еще менты за него заберут на улице».

«А если не хватит денег с ковра, можно и кровать, и подушку загнать».

«Менты ерунда. Главное, Барина не встретить».

«Почему они такие сволочи? Почему они не понимают?»

Наконец, ковер сорван со стенки и кое-как свернут в рулон. Сашка сел на него, чтобы отдышаться. Трясло все сильнее. Так глядишь, и продать не сможет — скрутит. Но надо хоть попытаться…

16 июня, около восьми утра, лагерь в лесу

Завтракали они за одним столом с Каоном, Асуэлом, Торастом и Утом, расстелив серое холщовое, грубо тканое покрывало на земле в центре лагеря. С одной стороны — большой почет. С другой — шансы сбежать минимальные. Другие существа расселись рядом и тоже готовили пищу. У орков этим занимались женщины. Они были такими же воинами в отряде, как и мужчины. Наравне с ними переносили тяготы службы и тяжесть боев. К тому же легко справлялись с необходимостью накормить ораву голодных воинов. Сейчас они жарили какую-то тушку на вертеле. Из уважения к эльфам сели с подветренной стороны, чтобы их не стошнило от запаха жженой плоти. Влад бы с удовольствием понюхал дымок. И поел бы с удовольствием. Такое приготовление он видел лишь в кино. Всегда казалось, что должно быть очень вкусно. Ут витиевато спросил, что они едят. Известие о том, что они всеядны, могут подкрепиться и растительной пищей и мясом, и, на худой конец, просто куском хлеба, его не обрадовало. Он скептически поджал губы. Может, это показалось подозрительным?

Из отряда двуногих ушли два орка и эльф — наверно, остались на страже. Вольфы тоже исчезли в лесу. Из всей стаи только Свирепый расположился неподалеку, все так же положив голову на лапы. За обедом людям рассказывали о порядках в военном отряде. Говорил в основном Каон, роняя слова небрежно, будто по необходимости. Ут иногда считал необходимым уточнить или прояснить что-то.

— Сегодня тридцать пятое Дождливого месяца. Мы пришли вчера. Значит, наша стража закончится тридцать четвертого Синего месяца. Тогда и отправимся прямиком к Орману, — объяснял им рикмас, положив в рот небольшой кусочек лепешки с медом. Влад ожидал, что он будет есть, по меньшей мере, жуков с бабочками. Ан нет, вкусы совпали с хоббитом. Асуэл сидел вполоборота. Не хотелось ему смотреть на мясо. Тораст увлечен едой. Только Каон пристально разглядывает людей.

— А с кем-нибудь нельзя нас отправить? — не смотря на то, что давно не ел, Влад вяло жевал лепешку, на которую положил кусок жареного мяса. Последние известия совершенно отбили аппетит.

— Не с кем вас отправлять, — ответил Каон, пристально глядя в глаза менту. Речь его и теперь сопровождалась шипением, а раздвоенный язык бросал в дрожь, но Влад не показывал этого. — Для этого надо не меньше пяти воинов. А мы с кем останемся? У нас небольшой отряд.

— Мы же обещали не убегать, — Влад спокойно выдержал синий взгляд ящера. Почему-то казалось, что он здесь главный. — Одного проводника дайте — нам хватит.

Тот насмешливо скривил губы:

— В армии Ормана не найти сумасшедшего, который согласиться отправиться с вами в одиночку. Во Флелане, чем больше существ отправляется в путешествие, тем больше шансов у отряда добраться до места. Так что меньше пяти воинов с вами отправлять нельзя. Но нам тоже надо быть готовыми встретить сильного врага, — Каон недобро повел хвостом из стороны в сторону.

— Вы не должны беспокоиться, — вступил Ут. — В спокойной воде озера можно увидеть дно, но в бурной горной реке этого сделать невозможно. Беспокойство и суета мешают нам четко понимать, как правильно поступить и каковы будут последствия. Будьте терпеливы — Синий месяц пролетит так быстро, что вы не заметите. Будьте нашими гостями. Орман самый могущественный маг в обжитой части Флелана. Я думаю, он обязательно поможет, когда вы явитесь к нему.

Серый отложил последнюю обглоданную косточку, с тоской посмотрел на вертел («Скоро будет готово?» — читалось в его взгляде), вытер руки о скатерть и откинулся на траву. Теперь до появления следующей порции он решил поучаствовать в разговоре:

— Вы его что-то то магом, то сэром кличете…

— Он маг и рыцарь, — объяснил ему Асуэл, все так же глядя в лес. — И он наполовину эльф, — со значением добавил он.

В тон эльфу захрипел Тораст.

— Он говорит, что на вторую половину, сэр Орман — орк, — пояснил Ут. — И орочья половина больше. — Мой дорогой друг, — хоббит посмотрел на орка. — Твоя половина не может быть больше хотя бы потому, что половины всегда равны. А если учесть, что сэр Орман еще и хоббит на четверть, получается, твои слова сильно преувеличены. Хотя тебя можно понять, ведь когда речь идет о… Что это с ним? — удивился Ут, услышав, как хрюкнул Сергей.

— Пройдет! — Влад усиленно хлопал парня по спине, отворачивая лицо, чтобы никто не заметил, какими судорогами сводит у него лицо, когда он пытается сдержать смех. Когда, наконец, справился с собой, продолжил. — Хотел попить после еды, и поперхнулся. А крови вольфа случайно в маге нет? — спросил очень серьезно, чтобы они, спаси и сохрани, не подумали, что он издевается. Они и не подумали.

— Он не может иметь кровь вольфа, — раздался утробный голос. Огромный волк, казалось, улыбался во всю пасть. — Он антропоид. Вдобавок еще и маг — так что может оборачиваться в любое животное.

Влад кивнул понимающе.

— И кого вы здесь караулите? — поинтересовался Серый, прокашлявшись. — Кого так боитесь, что даже пяток бойцов отпустить жалко?

— Мы никого не боимся! — прошипел Каон. — Но мы не знаем врага, с которым придется столкнуться, а неизвестность хуже любой опасности.

— Классные вам маг задания дает! — Сергей лег на спину, закинул ногу на ногу. А руки сложил на животе. — Пойди туда не знаю куда, поймай того, не знаю кого…

— Не надо так об Ормане, ясно? — Каон стрельнул языком в сторону Серого, а хвост снова стукнул по земле, а Владу невольно подумалось: «Зачем ему оружие, когда есть такой хвост?»

Хоббит посерьезнел.

— Я бы посоветовал тебе, — обратился он сурово к Серому, — разговаривать вежливо с Каоном. Я, кажется, уже говорил тебе, что разговаривать невежливо…

Серый тут же вскочил, сложил ручки на коленях как послушный школьник.

— Ну да, ну да. Глупость, глупость и еще раз глупость. Приношу свои извинения.

— Он у нас по жизни дурак. На всю голову, — заметил Влад. — Сначала говорит, а потом думает.

— Жил у нас как-то один очень умный, но болтливый воробей, — неодобрительно покачал головой хоббит. — Так он не успел даже собрать стаю — погиб в расцвете лет. А все потому, что говорил вслух то, что думал о каждом встречном. Высказал свое мнение об орке — и, пожалуйста. Пал, пронзенный стрелой.

— Крутые у вас ребята, — Серый обхватил себя руками, словно замерз и на какое-то время умолк.

— Это был дикий орк, — нашел нужным пояснить Ут. — Не из Объединенной армии.

— А! — обрадовался Серый и снова лег на траву.

— За неуважительное обращение к сотнику, можно получить наказание, даже если ты гость, — на всякий случай уточнил Асуэл.

Сергей тут же опять вскочил:

— А он кто? — и покосился на ящера.

Никто не обратил внимания, что Сергей не совсем вежливо заговорил о присутствующем в третьем лице.

— Сотник-рикмас. Личная гвардия Ормана, — спокойно пояснил эльф. — У него самое большое звание в нашем отряде. Не понравишься ему, и кто знает, попадешь ли опять домой.

Сергею расхотелось лежать.

— А я что? Я ничего… Я извиняюсь, — сказал он, проникновенно глядя на Каона. Тот лишь отвернулся презрительно. Тогда вор повернулся к Асуэлу. — А у тебя какое звание?

Каон снова продемонстрировал свой язык. Он буквально цедил слова, настолько надменно разговаривал:

— Эльфами командует десятник Асуэл. Орками — десятник Тораст. Вождь вольфов — Свирепый, — он кивнул на огромного волчару, который при этих словах сверкнул красным глазом в сторону Серого. — Я над всеми, — завершил рикмас. — Главнокомандующий Орман нам четко поставил задачу: ожидается проникновение во Флелан. Мы должны воспрепятствовать этому по мере возможности. Я до сих пор не уверен, что не о вас шла речь.

— Так к Орману, стало быть, быстрее надо! — обрадовался вор.

— Посмотрим, — бросил ящер и отвернулся.

Сергей еще раз оглядел всех присутствующих:

— Каон, Асуэл, Тораст… Это я понял. А Ут кто?

— Он помогает всем. Переводчик и ученый. У него в голове целая библиотека.

— А, знаю таких, — улыбнулся Серый. — Пойди туда, расскажи про это… У меня друг есть… был… Игорек. Точно такой же. Шестерка, ты значит! — радостно воскликнул Сергей, глядя на хоббита. Он решил, что хоббит уж никак не относится ни к сильным, ни к важным за этим столом. Уж над ним-то точно можно поиздеваться.

За столом повисла нехорошая пауза. Потом Ут уточнил:

— Ты сказал, что я — цифра шесть?

— Разве нет? — веселился Серый. Влад стукнул его локтем в бок, и тот принял покаянный вид. — Извини, показалось!

Орк прохрипел что-то.

Ут нахмурился и перевел:

— Он говорит, ты смеешься надо мной.

— Как ты мог подумать! — укоризненно покачал головой Сергей, отметив, что орк соображает быстрее остальных. Тут же вспомнился воробей. Может, это сказка? Говорящие воробьи. Надо же!

Снова невнятный хрип и перевод после паузы:

— А теперь Тораст говорит, что, насмехаясь над его соратником, ты насмехаешься над ним, и он вызывает тебя на поединок. Выбирай, чем будешь биться. Тесак, палица, лук?

Вот теперь вор побелел — тут же увидел себя нанизанного на стрелу. Как бабочка на булавку. Губы задрожали, в зобу дыханье сперло.

— Я-а-а-а… — начал он, заикаясь. — Я не смеялся! Правда! — он испуганно посмотрел на Влада, потом с мольбой на Тораста. — Я не хотел. Прости! Я больше не буду…

Тораст неумолимо смотрел на него, положив руку на рукоять меча. Потом вдруг запрокинул голову и издал такие душераздирающие звуки, что и у Влада кровь от лица отхлынула. Лишь когда следом захихикал хоббит, эльф и рикмас, он догадался, что так Тораст смеялся… Сквозь леденящие кровь хрипы, он еще и говорил что-то, а Ут, так же задыхаясь от смеха, переводил:

— Он говорит… что пошутил… а ты попался!

— Да ну вас в… баню! — обиделся Сергей. — Не буду я с вами завтракать.

Он вскочил и пошел, куда глаза глядят, старательно огибая сидящих неподалеку воинов. Влад с тревогой посмотрел ему вслед: не учудил бы чего. Остальные остались спокойны. Продолжали трапезу, как ни в чем ни бывало, все еще посмеиваясь над происшедшим. Даже Каон как-то расслабился.

— Все будет в порядке, — сказал эльф, проследив за взглядом мента. — В лесу безопасно. Кроме нас никого нет.

И тут же из леса раздался душераздирающий вопль.