Светло-чёрная магия (СИ)

Глава 6

Было темно, но скоро глаза привыкли, и я перестала спотыкаться. Стояла тишина. Гейры притаились, словно их никогда и не было на Острове. Спрятаться при их размерах было просто, но я не могла смириться, что проиграла, и проревела не хуже мышат, наевшихся озверина:

— Ну что, подлые трусы? Попрятались?!

Тишина. У ручья я потыкала копалкой в колючий куст, но добилась только, что снова исцарапала ноги.

— Ну что же вы? Такие смелые и в кусты? — заорала я. Ярость вздымалась во мне, требуя крови. — Ну вот что! Верните семена сейчас, и я вас прощу!

«Может быть», — злобно добавила я про себя, раздувая ноздри.

Мне никто не ответил. При своих коротких лапках эти паразиты не могли уйти далеко. Значит, сидят, притаившись, где-то в темноте и прядут зелёными ушами, ожидая, когда мне надоест орать, и я уйду.

Сжав кулаки, я замычала от ярости и невозможности изменить то, что натворили эти бессовестные воры. Вырыли половину семян, истоптали весь огород. Неужели из-за этих мелких пакостников я останусь на Острове навсегда?!

Ну уж нет! Это вам так не пройдёт! Я вам устрою такое, что пожалеете, что посмели подойти к моим вещам там, на пляже! Ярость клокотала во мне, вспенивалась, поднималась, грозя перелиться через край. Не помню случая, чтобы я так бесновалась. Да это уже была не я, а моя тёмная половина.

Подняв к небесам прищуренные глаза, я злобно спросила луну:

— А ты куда смотрела?! Не до меня было? А ну, погуляй! Отдохни, раз ни на что не годишься! — и вскинула руку, притягивая тучу.

Это удалось неожиданно легко. Чёрные клочья торопливо поползли к сияющему диску и как-то злорадно в одно мгновение заволокли его.

— Так просто? — с ядовитой усмешкой произнесла я, оглядываясь в наступающей тьме. — Ну а немного дождичка? Да с молнией и градом? Кто тут у нас не успеет добежать до норки? Что, гады мохнатые, развлечёмся?

Кажется, моё ухо уловило слабый испуганный писк, но сейчас мне было на это наплевать.

Я развела руки плавно, широко, мощно, и подняв лицо к небу, проговорила-пропела:

— Приди, гроза!

Холодный влажный ветер ударил в лицо, и я засмеялась незнакомо, демонически, а потом и вовсе захохотала во всё горло. Раскинула руки, подставляя лицо ветру, наслаждаясь мощью стихии и упиваясь своей властью над ней.

Простыня билась за моей спиной как белый плащ, уже не скрывая наготы, волосы развевались, взлетая вокруг головы, извивались, как змеи.

Грозовые чёрные тучи поплыли по небу. Они рвались под напором крепчавшего ветра, расползались клочьями, сбивались в глухо ворчащий громами ком прямо надо мной, а я продолжала повелевать:

— Пролейся вода, вода изо льда! — и снова взмахнула руками, рывком опуская тучи ниже, почти до самой земли, так, что, казалось, можно потянуться на цыпочки и коснуться непроглядно чёрного края.

Писк стал громче. Кусты передо мной заходили ходуном, в них явно зрела паника, но я только усмехнулась, злобно и удовлетворённо.

Меня уже было не остановить. Первая горошина града больно ударила по щеке. Я рассмеялась, крикнув:

— Да! Лей, не жалей!

Простыня взметнулась надо мной, образуя защитный полог. По нему застучал крупный острый град, падавший сплошной ледяной стеной, но как он ни бесновался, не мог пробить колдовскую защиту моего щита. Зато от деревьев и кустов вокруг полетели отсечённые листья и веточки, а жалобные крики гейров перешли в стоны.

Ну, хватит с них! Убивать этих негодяев я не хотела, хотя подсознание шептало: «А ведь они тебя не пожалели!» А вот попугать, чтобы навсегда забыли дорогу на мой участок, ещё не мешало.

Отмахнувшись от грозовой тучи, как от надоедливого комара, я прекратила экзекуцию.

Лёд лежал на земле сплошным слоем, а куст мелко дрожал.

— Промокли, бедные? Замёрзли? — с лживым участием спросила я. — Ну ничего, сейчас согреетесь!

Вскинула голову к небесам и произнесла:

— Молнии, бейте! — и приказала еле слышно. — Живых жалейте!

Когда первая шипящая белая стрела ударила совсем недалеко от куста, в котором прятались гейры, они прыснули в разные стороны. Я брезгливо посмотрела вслед улепётывающей компании. Следующая молния едва не подпалила им мохнатые пятки. Ну вот и ладненько. Побегайте, шустрые вы мои. И будем квиты.

Губы сошлись в суровую линию. Тот, кто сидел внутри меня, был недоволен. Он жаждал крови.

— Хватит! — оборвала его я и зашагала к стене.

Молнии не причиняли мне вреда.

Я уже подошла к самой границе, когда обернулась и освободила луну.

Молнии били уже где-то далеко, и оттуда доносился жалобный писк. Ладно, хватит. Переломают ещё лапы в темноте.

Остановив стихию, я тяжело вздохнула. Теперь, когда эйфория прошла, я ощущала себя так, как будто вскопала ещё одно поле.

Стало непривычно светло, когда луна выглянула из-за туч и ужаснулась открывшейся внизу картине. Градины лежали сплошным ковром, как галька на черноморском пляже.

— Да ладно, — мне почему-то стало стыдно. Ярость улеглась, уступив место тупой усталости. — К утру растает.

Я шагнула вперёд и выругалась, попав ногой на что-то мягкое и скользкое. Взмахнула руками, едва не шлёпнувшись, как на шкурке банана, и наклонилась, чтобы рассмотреть, что раздавила.

Они лежали вдоль стены — точно такие же фиолетовые фрукты, как тот плод, за который предприимчивый гейр выторговал кусок простыни.

Увидев это, я впала в ступор. Так вот что вы придумали! Обставить наглую кражу как равнозначный обмен!

Я держалась, пока разгоняла воришек и собирала тучи, но сейчас слёзы буквально хлынули из глаз. Перешагнув границу, обозначенную невидимой стеной, я опустилась прямо на землю и заревела.

Всё было кончено. Магический полог над моим полем защитил от ледяного града, но и здесь температура упала на несколько градусов. Взойдут ли семена, их жалкие остатки, при такой низкой температуре?

Кажется, я просидела так немало времени, потому что темнота вокруг сменилась сумерками раннего утра.

Я вытерла глаза мокрой грязной рукой, тяжело поднялась, и, покачиваясь, побрела в дом. Всё вдруг потеряло смысл. Как можно было быть такой наивной и надеяться, что у меня получится?

Мне оставалось сделать один шаг, когда позади меня раздался еле слышный писк. Жалобный и тоскливый.

Я обернулась и некоторое время просто молча смотрела на гейров, выстроившихся вдоль стены. В неясном свете наступающего дня они выглядели так жалко! Яркие зелёные шкурки были густо выпачканы в земле. Зверьки переминались с лапы на лапу, явно подморозив их на толстом слое льда. Глаза бусинки, виновато глядящие на меня, подозрительно блестели, как будто гейры тоже недавно плакали.

— Ну, что вам? — сурово спросила я, хотя сердце сжалось от пронзительной жалости.

Гейр побольше снова переступил с ноги на ногу, и робко вытянул вперёд лапу с зажатым в ней изрядно потрёпанным фруктом. Сородичи, осмелев, повторили его жест, протягивая мне измочаленные градом фрукты, о которых я так горячо мечтала ещё вчера.

— Ешьте их сами, — горько сказала я. — Уходите. Вы всё испортили.

Отвернулась, чтобы сделать наконец шаг в дом и остаться одной, но меня снова остановил жалобный писк. В нём слышалась смертная тоска.

Я медленно повернулась. Похоже, гейры тоже были на грани отчаяния. В маленьких чёрных глазках явно блестели слёзы. Лапы с зажатыми в них фруктами опущены, сладкий сок капал прямо на землю. От вида этого кощунства желудок выдал длинную трель.

Вожак с надеждой встрепенулся. Я сурово взглянула на него, и он уныло опустил лапку с угощением. А потом явно подал сородичам незаметный знак, и гейры расступились.

О, господи! Вина придавила меня, как неподъёмная плита, когда я увидела малышей — грязных, едва стоящих на лапах. Взрослые гейры поддерживали их со всех сторон, но детёныши всё равно были измучены настолько, что качались от слабости. Если взрослые особи могли слукавить, то эти малыши не способны были лгать. Они были на грани.

Я подошла к стене и сдёрнув простыню, бросила её на ту сторону.

— Заворачивайтесь и проходите, — ворчливо сказала я, стараясь не разреветься.

Моей простынёй укрылась вся община. Это многоногое привидение бодро прошлёпало по льду голыми лапами и через мгновение было на безопасной стороне.

Вождь ухватил простыню за край, и смиренно подволок её к моим ногам, только что головой не приложился.

Может быть, я совсем сошла с ума, пустив козу в огород, но я уже сделала свой выбор. Даже если гейры разворуют все оставшиеся в земле семена, я не могла оставить их погибать на заледеневшей земле.

Мало того — чтобы согреть и этих замёрзших воришек, и их малышей, мне придётся пустить их в дом.

Котёнок Драко выгнул спину, встречая на пороге незваных гостей.

— Свои, — скомандовала я и усмехнулась. — Я тут немного…разозлилась. Сейчас будем их мыть и отогревать.

О, как он был недоволен мой маленький ревнивец! Он и шипел, и выгибал спину, и дулся на меня так явно, что, не выдержав, я подхватила Драко на руки и сказала.

— Они покаялись. А ты, вместо того, чтобы обижаться и пугать гостей, попробовал бы лучше разузнать, зачем они тырили наши семена.

Котёнок недовольно фыркнул, но спрыгнул на пол и важно пошёл между гостями, брезгливо разглядывая их замызганные шкурки.

Я же занялась водой. Мне и самой не мешало бы помыться, но пока не закончу купать эту братию, о себе можно было не думать.

Принесла с ручья полный котёл и свела пальцы, зажигая под ним огонь.

Гейры шарахнулись прочь, глядя на меня с суеверным ужасом.

— Не боись, — с кривой ухмылкой сказала я. — Солдат ребёнка не обидит.

Немного подогрев над огнём воду, я поставила его на пол и сделала знак нести к котлу маленьких гейрят. Взрослые замешкались, но всё же подхватили вялые тельца на спины и принесли к котлу.

— Значит, так, — внушительно сказала я, когда гейры взволнованно запищали, стоило мне взять в руку первого жалкого грязнулю. — Никто вас тут варить не собирается. Не верите — потрогайте воду, и больше уже не лезьте под руку.

Сразу несколько мохнатых лап нырнули в котёл.

— Эй! — возмутилась я. — Да после вас хоть снова воду меняй!

Самый грязный гейр стыдливо потупился и сел у стены, стараясь не попадаться мне на глаза. Там он и задремал, пока я мыла маленьких измотанных природными катаклизмами зверят, наскоро вытирала общей простынёй и укладывала рядком на своей кровати.

Последнее особенно бесило Драко. Котёнок ходил между задремавшими гейрятами с очень выразительной мордочкой, на которой прямо-таки светилось возмущённое «Понаехали!»

Самых маленьких оказалось пять. Они дёргали во сне лапками, как будто куда-то бежали, постанывали и, как видно, заново переживали сегодняшний ужас.

— Ну ладно, ладно, — тихонько сказала я, отгородив малышей от остальных гейров собственной спиной и преодолевая желание чмокнуть этих мимимишных крошек в кожаную кнопку носа. — Всё будет хорошо. Спите и поправляйтесь, — и провела над зверятами руками.

От пальцев полетели крохотные искры, словно очень маленькие светлячки, и малыши сразу задышали ровнее.

Ничего себе! Я ещё так умею!

Я поднесла к глазам собственные ладошки. Такие же как всегда, если не считать мозолей. Впрочем, у меня не было времени гадать, как это у меня получилось. Грозу призывать меня тоже никто не учил. Видно, сам Остров решил, что пора пробудить мой дар, раз некому учить меня уму-разуму.

Я сменила воду, принесла и подогрела ещё один котёл из ручья, и процедура повторилась с гейрами-подростками. Они, точно как человечьи, смущались и возмущённо фыркали, но скоро были перемыты и отправлены к малышам с наказом следить, чтобы никто из младших не свалился с кровати.

Следящие рьяно взялись за дело, но через пару минут не выдержали и отрубились.

Когда пришла пора мыть старших, произошла выразительная заминка, суть которой я прекрасно поняла.

— Что, сами справитесь? — спросила я, и с облегчением отправилась мыться на ручей.

На улице было непривычно свежо, но делать нечего, не нести же в постель землю с пяток!

Наверное, я перебудила всех диких зверей в окрестности, когда вошла в ручей и заорала от холода. Никогда не занималась моржеванием, и вот опять!

Вода была ледяная. Для меня, любимой, никто её не подогрел. Стуча зубами, я смыла с себя основную грязь, решив, что капитальную помывку устрою, когда нежданные гости снова переселятся домой. Я надеялась, что это произойдёт не позднее завтрашнего утра. Должно же солнце растопить этот лёд. Или град был заколдованный?

Ерунда, решила я. Магия у меня так себе, проявилась в первый раз, причём правда одновременно и тёмная, и светлая. Я чуть не разнесла пол-острова, а потом лечила малышей-гейрят и исправляла то, что натворила. И сострадание, и раскаяние по силе ничем не уступали тёмному бешенству, с которым я оправилась разбираться к гейрам.

Но пока что мне было не до раздумий на этот счёт. Выскочив из ручья, я завернулась в простыню, и, стуча зубами, кинулась в дом.

Дома меня ждала идиллия. Отмытые зелёненькие паразиты оккупировали пол моей спальни. Пока я гуляла, они перетащили к себе мелких, и сейчас спали вповалку, грея детей своими телами.

Драко дремал на кровати, но услышал меня и приоткрыл глаза.

— Всё в порядке? — шёпотом спросила я, осторожно перешагивая через мохнатых гостей.

Котёнок коротко мыркнул и прижался к моему боку, как только я легла.

— Ты голодный? Пей, если хочешь, — разрешила я.

После сегодняшней ночи мне ничего не было страшно.

Но малыш только посмотрел укоризненно, прижался ещё теснее, и я вдруг почувствовала, как в меня словно полился тёплый ручеёк энергии.

— Ты…что делаешь? — оторопела я. — Перестань! Тебе нельзя!

Котёнок заскочил на меня и протопал по груди к самому лицу. Посмотрел внимательно, словно хотел сказать, что всё нормально, и лизнул в меня в нос.

Я улыбнулась…и уснула.

Когда я проснулась, солнце уже ярко светило в окна. Гейров в комнате не было. Вот засоня! Без присмотра эти воришки вынесут меня вместе с домом! Хотела ведь поспать с часок, и, как только взойдёт солнце, поспешить в огород смотреть, что можно исправить.

Драко тоже не было. Он нашёлся, когда я, одевшись, появилась на пороге.

Я шагнула вперёд и замерла, открыв рот. Картина, которая открылась моему взгляду, потрясала воображение.

Мой огород, ночью буквально перепаханный маленькими лапками, был сейчас в идеальном порядке. Конечно, это случилось не само по себе. Тут и там по всему участку бегали гейры. Одни таскали вырванную траву, которую я неосмотрительно оставила на грядках, а она уже снова вцепилась в землю корнями, другие ловко делали лунки, третьи садили, доставая семена…изо рта! Я снова вспомнила бабушку, которая тоже грела семена своим теплом. Её способ показался мне более надёжным, ведь когда держишь семечко во рту, его легко проглотить.

Даже малышам нашлась работа. Они гордо выступали на своих маленьких лапках, неся перед собой воду из ручья в каких-то скорлупках, и поливали посаженные семена.

Стоп! А откуда они взяли семена? Неужели вернули украденное? Ой! Они же мне всё сейчас перепутают!

— Всем стоять! — рявкнула я, отмирая от своего остолбенения.

Гейры вздрогнули и как один замерли на месте. Котёнок язвительно мяукнул.

— Их нельзя садить как попало! — сердито сказала я. — Как я потом разберу, где что?! А ну-ка, показывайте семена!

Гейры дружно выплюнули семена на мохнатые ладошки. Брезгливо морщась, я пошла вдоль строя, но чем дольше шла, тем больше удивлялась.

Мячики садили к мячикам, хлопушки к хлопушкам, веретенца к веретенцам, и со всеми остальными семенами тоже был полный порядок.

— Вы ж мои умнички! — растроганно сказала я. — Садите дальше. Только чур не глотать!

Конечно, и в этом случае семя можно было вернуть, но мне вовсе не хотелось превращать поле в туалет для гейров.

Нет ничего приятнее, чем смотреть, как слаженно работают другие. Всегда это любила, но ещё ни одно видео не доставляло мне такого удовольствия, как работа маленьких мохноногиков. Это было так выверено, так красиво! Даже малыши-поливальщики старались изо всех сил не пролить ни капли.

Посевная кампания закончилась через полчаса. А ведь в одиночку я угробила на это целый день! Знать бы заранее, что эти зелёные недоразумения такие опытные огородники… Хотя вряд ли я дождалась бы от них помощи, не напугай я их так вчера. И малышам не приходилось копать. А вдруг они и это умеют?

Стоп! Для чего мне это знать? Я же больше ничего не собираюсь садить! Но где-то на самом краю подсознания надоедливо свербило какое-то предчувствие.

Гейры досадили последние семена и робко приблизились, не иначе, как за зарплатой.

— Можете идти домой, — разрешила я, для доходчивости разводя руками — мол, видите, мне нечем вас отблагодарить. И про себя мстительно подумала: «Если ждёте простыню — фиг вам! Не надо было пакостить, не пришлось бы исправлять косяки».

Мне показалось, что гейры вздохнули с облегчением. Они уже ушли за стену, но ещё некоторое время копошились там, а когда ушли, я из любопытства подошла посмотреть, что они там делали.

Прямо у стены аккуратной кучкой лежали фрукты. Вид у них, конечно, был непрезентабельный, но можно ведь укусить с другого, целого бочка? Не в моём положении привередничать.

Через минуту я уже аккуратно обмыла дар моих недавних врагов и приступила к трапезе.

Вот что я скажу: если хотите почувствовать настоящий вкус блюда, поголодайте хотя бы три дня.

Ничего вкуснее этих фруктов я в своей жизни ещё не ела. Я захлёбывалась сладким соком, мычала от наслаждения, облизывала пальцы, и впервые за время, проведённое на Острове, была абсолютно счастлива.