Суркай

3

Звук: приглушенный шорох, словно кто-то шаркает по ковру босыми ногами.

«Здесь кто-то есть.» Сквозь пелену медитации проскользнула эта мысль. В раздражении Мара устроила этой бессвязной мысли выволочку. Конечно же, там кто-то есть. Запечатленный в её воспоминаниях призрак Стивена всегда присутствовал в её мыслях. Всё же сегодня, и впервые после того, как её изгнали для исполнения суркай, клановского ритуала прощения, ей на короткое время удалось достичь умиротворения внутри, смириться с угрызениями совести и сожалением, принять вину, и это был успех, ведь суркай ничего не будет значить, если она не может учиться на своих ошибках.

«Так же, как ты подвела Стивена, воут? Ты усомнилась в командире своего пойнта, и теперь он мертв, и это твоя вина.»

Нет, она подвела себя! Атака на Таркад должна была начаться меньше, чем через две недели; «Гончие Келла» и силы клана Волка в изгнании, присоединившись к наступавшим, ушли два месяца назад, и она с ними не пошла. Ей отказали в чести участвовать в сражении вместе с другими воинами клана. Это было не только ещё одним из условий её суркай, но и пощечина, и винить в этом она могла только себя!

«Потому что ты позволи-ла Стивену погибнуть.»

В ярости Мара резко дернулась, вырвавшись из пелены медитации, как кит, выпрыгивающий из воды.

Тут же сознание Мары вернулось в тело, и она вновь всё чувствовала, всё слышала: пощипывания там, где тело в утепленном прыжковом костюме соприкасалось с ледяной, покрытой снегом поверхностью базальтовых скал, резкий, очень холодный ветер, хлеставший по щекам, одинокий крик морской птицы, гулким, странным эхом разносившийся в скале.

Надвигается шторм. Её цепкий взгляд скользнул по пепельно-серым облакам, затем упал на море. Летом здесь, так близко к полюсу, вода всегда была насыщенного зеленовато-голубого цвета, но сейчас море отливало темной синевой ночного неба, на котором не сияют звезды. Пенящиеся, штормовые брызги окатывали, со свистом бились о скалу, словно тысячи разозленных змей. Плоские кусочки льда, обломки огромных ледников, скопившихся на полюсе планеты, с шумом прибивало к берегу.

Вдруг каким-то непонятным образом сквозь свист ветра и рев моря она вновь услышала этот звук.

«Ут!» Она припала к земле, и инстинктивно ее правая рука метнулась к правому бедру. Рефлекс: она молча выругалась.

Ни оружия, ни брони. Элементал мог быть смертельно опасным даже в драке на кулаках, но без привычного оружия она чувствовала немощь. Но таким было условие её суркай. В течение тридцати дней она должна была выживать, полагаясь только на свои способности – и ограниченные запасы. Одежда, которая на ней была, две дополнительные пары носков, комплект сухих перчаток, герметичная палатка, спальный мешок, сухпаек где-то на неделю. Фляга для растапливания воды, коробок спичек и пять ракет для разведения огня, плюс переносной обогреватель, который она редко использовала, потому что у нее была всего одна канистра с топливом. Она неплохо справлялась, питаясь сырыми улитками и крошечными крабами, которыми скалистый берег кишел после отлива.

В снегоступах она проходила по двадцать километров в день.

В пятнадцати днях пути и трехстах километрах было спрятано радио, с помощью которого она передала бы сигнал, и ее бы подобрали жители колонии клана Волка в изгнании, лежавшей в пятистах километрах к северо-западу.

Но теперь здесь кто-то был. Кто? Медленно и осторожно она оторвалась от скалы, после чего потянулась за снегоступами, висевшими на палке немного в стороне, и прицепила их к своим ботинкам. Затем, все так же осторожно, она сгруппировалась, напрягая мышцы бедер и икр до тех пор, пока не приняла стойку, пригнувшись на несколько сантиметров ниже своего полного роста в два с четвертью метра. Покачав головой, она затаила дыхание и, закрыв глаза, сосредоточилась.

Мгновением позже она с трудом сдержала смех. Кто бы это ни был, он был силен, но не привык к снегоступам. Каждый шаг выдавал его неуклюжесть, и можно было услышать клацающий звук скользящего по снегу металла. Возможно, новичок, решивший пойти по параллельному подъему вместо того, чтобы следовать уже проложенной тропе. «Ну, а теперь посмотрим, что этот щенок-сфероид из себя представляет.»

Выпрямившись рывком, она затаилась, чтобы поприветствовать нежданного гостя в достойной клана манере.

Вот только у неё не было такого шанса. Краем правого глаза она уловила желтую вспышку очень яркого света. Внезапно насторожившись, она резко обернулась – и сквозь облака увидела корабль.

В следующее мгновение она уже мчалась вниз по склону.

Три дня. В снегоступах. Должно быть, он рехнулся. С рюкзаком на саднящих плечах Джейкоб, пыхтя, прокладывал путь по склону, огибая резкие, крутые подъемы. Восхождение было трудным, и он соскальзывал каждый раз, как переносил вес на заднюю ногу. Сощурившись, он посмотрел на вершину скалы, узкий, черный, незащищенный от ветра горный хребет. Если бы у него были ледорубы, тогда да, может он и справился бы с этим, а так, прямой подъем могли осилить только птицы, и даже проложенная тропа не поможет.

Тяжело дыша, он правой рукой вытер пот со лба и посмотрел, как от перчатки поднимается пар. Ходьба в снегоступах казалась относительно легкой (при этом слово «относительный» было относительным понятием), пока он придерживался более ровной поверхности, хотя и это было довольно относительным. Из-за того, что Шельфлайсленд был самым южным континентом Арк-Рояла, его рельеф представлял собой безумную мозаику, образовавшуюся в результате столкновения и отступления двух массивных ледников: мешанина из разбросанных повсюду валунов, скалистых, прикрытых снегом вулканических кратеров, конических камов[1], узких базальтовых горных хребтов и плоских из-за эрозии равнин.

Обширный подземный водоносный пласт располагался не только по всему району, но и простирался дальше, проходя по дну моря до колонии клана Волка в изгнании на Герехтланде, где он превращался в лабиринт водных путей на поверхности.

Здесь, так далеко на юге, из-за вечной зимы родники и реки были скованы льдом.

Лед, покрывавший гору, был прочным, голубого цвета и сиял так сильно, что у него болели глаза…

– Прекращай это, – сказал он, с каждым словом изо рта вырывались маленькие клубы пара. – Просто надо продержаться ещё одну грёбаную неделю.

Неделю: три дня назад Кристиан Келл высадил его на покрытой ледниковыми отложениями равнине в двадцати километрах к востоку, указал на юго-запад и пожелал удачи.

Словно желая придать ему стимул, Кристиан по всему пути припрятал небольшие сюрпризы: немного еды, сухую одежду, дополнительное топливо для переносного обогревателя. Продукты мало волновали Джейкоба, а вот топливо… Он старался быть экономным, и запасы топлива понемногу увеличились.

Но после того как три ночи он провел, укрываясь в палатке на одного человека, и не мог сдержать дрожи, закутавшись в спальный мешок (ранее он обнаружил, что местные хвойные деревья не горят, а просто взрываются; он это и так знал, но, обезумев от холода, забыл про это, пока едва не лишился бровей), затем, при помощи молотка и долота наколов льда на реке, чтобы добыть питьевой воды, Джейкоб подумал, что одна неделя это чертовски долго и дополнительные запасы топлива придутся как раз кстати. Нет, он, конечно, мог подать сигнал о помощи, когда ему заблагорассудится, но это было исключено.

«Всё равно, я сошел ума, даже если откажусь от восхождения. » Чего он не собирался делать, вроде как, он же просто взберется на эту идиотскую вершину. Тяжело вздохнув, он продолжил нелегкий путь. В любом случае возможности обогнуть хребет не было: он уже два раза проверял. Кристиан сказал идти по извилистой тропинке, которая вела на юго-запад, к горному хребту, по которому Джейкоб смог бы вернуться назад, на северо-восток. Также он добавил, что ещё один запас топлива был спрятан здесь, возле крутых скал, возвышающихся над берегом и уходящих дальше вглубь материка под углом в 45 градусов. Учитывая надвигающийся шторм, дополнительное топливо оказалось бы чертовски полезным.

Он так тяжело дышал, что ему понадобилось несколько секунд, что различить звук; изумленный, он остановился.

«Гром? Здесь? Сейчас?» Прежде чем его мозг успел обработать эту мысль, он уловил движение и посмотрел в сторону хребта.

«Это дерево», – первое, что пронеслось у него в голове. Но затем он сам себе возразил: – «Минуточку, деревья не бегают в снегоступах.»

Размытое пятно на снеге, который вскидывало в воздух, словно грязь под колесами транспорта на дороге с гравием.

Громкое «у-у-х», когда воздух со свистом вырвался из легких, словно кто-то врезал ему по солнечному сплетению. В следующее мгновение он вместе со всем снаряжением оказался в воздухе, вот только двигался он назад, спускаясь по склону с такой скоростью, что ему заложило уши.

– Погоди, – с трудом выдавил он из себя, пока женщина – теперь он видел, что это женщина, просто очень высокая – вприпрыжку спускалась по склону. – Подожди, кто?..

– Тихо, – не снижая скорости, сказала она. Пятью секундами позже она спряталась за огромными, необтесанными валунами у основания утеса и забросила его и себя в глубокий сугроб.

Дергаясь, Джейкоб попытался встать, но тяжелый рюкзак тянул его вниз, и он был беспомощен, как перевернутый жук.

– Эй!

Схватив кулаком Джейкоба за куртку, женщина перевернула его на живот.

– Я же сказала. Тихо.

«Ого, а она огроменная.»

– Да кто ты такая? – через мгновение вопрос о том, кем она себя возомнила, напрочь вылетел из головы.

Воздух наполнился ревом. Джейкоб чувствовал, как под ним сотрясается земля, и вдруг из-за плотных облаков с пронзительным воем показался корабль. Он был серебристого цвета, похож на пулю. Может, истребитель? Но нет, не было видно ощетинившихся орудий ни на крыльях, ни на носе корабля. Может, тогда шаттл? Вертикальные языки желто-оранжевого пламени вырывались из-под каждого крыла, от жары на пятьдесят метров растаял снег. Покачиваясь, нижняя часть корабля раскрылась, и Джейкоб увидел, как засверкали прыжковые ранцы, когда три серо-металлические фигуры стремительным движением бросились вниз, похожие на маленькие, черные точки. У двух, один большой, второй поменьше, были рюкзаки и винтовки, у третьего оружия не было, но он держал какую-то коробку. Металлические двери захлопнулись, и в следующее мгновение корабль уже скрылся за облаками.

– Ни черта себе, – прошептал Джейкоб. – Это что за парни?

– Без понятия. Они не из клана.

Без сомнений, элементал: конечно же, это объясняло и её рост, и невероятную силу. Клан Волка в изгнании, как же, но что здесь могло понадобиться элементалу? Они же целую вечность назад покинули ближайшую колонию.

– Ты уверена?

– Вполне. В пойнте было бы пять воинов. Хотя они солдаты.

У мужчины и женщины были гаусс-винтовки, плюс рюкзаки и снаряжение, значит, они подготовились, чтобы остаться на ночь или две. Но при этом их корабль не остался, а значит, неприятностей они не ждут.

– Тогда может они из Лиры? Ну, знаешь, люди Катрины? – адреналин стучал по венам Джейкоба. Оборонительный рубеж Арк-Роял был создан восемь лет назад, по решению великого герцога Моргана Келла, дяди Кристиана, чтобы отдалить «Гончих Келла» от архонта Катрины Штайнер-Дэвион. Создание оборонительного рубежа и его сохранение на протяжении всех этих лет было всего лишь отвлекающим маневром. Поговаривали, что Катрину свергнут, так или иначе. (Каким образом, Джейкоб даже не мог представить. Да, да, его отец был мехвоином; господи, да его дед разгромил наемников Красно Корсара. Именно поэтому Кристиан в первую очередь вернулся на Кукенс Плеже Пит). Рубеж находился на границе с территорией клана Нефритового Сокола. С мая 3064 по июнь 3065 воины Нефритового Сокола совершали набеги на другие миры. Но на Арк-Роял они не нападали и постепенно пересечения границы прекратились. Если только это не было новой попыткой.

Когда он выложил об этом элементалу, она нахмурилась.

– Возможно. Хотя они с такой же легкостью могут быть агентами-разведчиками принца Виктора. Он тоже получит многое, если ему удастся втравить в драку «Гончих Келла» или клан. Но кем бы они ни были – «Локи», Нефритовый Сокол или преданные Виктору солдаты – что они здесь забыли?

Хороший вопрос. Джейкоб смотрел, как три фигуры приземлились на самой кромке плоской равнины, где росли редкие, покрытые снегом вечнозеленые кусты. Двое с винтовками двинулись вперед и начали прочесывать периметр, пока третий стоял, вцепившись в свою коробку.

Элементал напряглась, и от Джейкоба это не ускользнуло.

– Что?

– Эта коробка, – элементал свернулась в комок напряженных мышц и тугих сухожилий. Джейкоб подумал, что она похожа на горную кошку. – Желтый символ на одной стороне.

– Символ? – переспросил Джейкоб, пытаясь разглядеть желтое пятно, пока у него не начало все расплываться перед глазами. Может, у элементалов даже зрение было улучшено.

– Что за он?

– Биологическая опасность.

– Ты говоришь о биологическом оружии? Яд?

– Да.

– Но какой смысл травить что-то в такой глуши? И что травить?

– Оба вопроса в точку. Что здесь есть, чего больше нигде нет?

Морщины прорезали лоб Джейкоба. Ну, здесь были снег, скалы и лед, и тут в голове пронеслось воспоминание того, что он делал сегодня утром: колол лед на реке, которую подпитывали подводные источники. От удивления у него перехватило дыхание, обернувшись, по широко раскрытым глазам элементала он понял, что ей пришла та же идея.

– Вода, – одновременно сказали они.

Три часа спустя, пока они пробирались сквозь чащу приземистых хвой на северо-восток, ученый сказал:

– Что-то мне это не по душе.

Он поднял щиток шлема (может, потому что радио вряд ли передало бы его хмурый взгляд) и бросил этот самый взгляд на мужчину, идущего слева от него.

– Мне это не нравится.

Маккензи поднял свой щиток и ответил:

– А тебе и не должно это нравиться.

Маккензи не было его настоящим именем. В жизни разведчиков «подлинное» было понятием относительным.

– Я только сказал, что кому-то удалось сюда пробраться. Так что нечего паниковать. Следы вели на юг, – свободной рукой он махнул в сторону, откуда они пришли. – Волноваться не о чем.

– Суть в том, что я вообще не должен волноваться, – ученый был невысокого роста, с гибкой фигурой и лицом, покрытом морщинами, на котором светились черные глаза-пуговки.

Маккензи подумал про длинноногого гиббона. Тут маленький человек жалобно вздохнул, от этого ноющего звука Маккензи заскрипел зубами.

– Ты заверил меня, что это пустынная местность. «Нет никакого риска» – вот что ты сказал генералу; еще и меня в этом убедил.

Маккензи с трудом подавил сильный порыв выдавить эти глаза-пуговки при помощи больших пальцев.

– Можно подумать, что я предложил проделать весь этот путь, избегая спутниковой системы обнаружения, затем приземлиться посреди покрытой снегом пустоши, далеко за пределами оборонительного периметра клана, и все ради сомнительного удовольствия рискнуть своей шеей.

– Значит так, если разобраться… – маленькое обезьянье лицо ученого перекосило от ярости.

– Парни, – раздался справа от ученого голос Прейтер. Это была брюнетка невысокого роста. Прейтер тоже было ненастоящим именем. – Послушайте вы, кретины, если так хочется выплеснуть свой тестостерон, занимайтесь этим в свободное время.

– Кретины! – залопотал ученый. – Да он ничем не лучше гориллы-переростка, только что пушка в руках.

– На данный момент у нас есть задание, – спокойно продолжила Прейтер. – Мы впрыскиваем биотоксин в водоносный пласт, сваливаем с этой горы, – она небрежно указала направление, – и затем можете устраивать свои разборки, сколько душе угодно.

Тут, прежде чем Маккензи успел поразмыслить, что он сделает с этим шимпанзеподобным ученым, с протяжным гулом лес взорвался.

«Давай!» Мара бросилась по голому хребту скалы. Как только она коснулась снега, лежавшего ниже хребта, от взрыва земля под ее ногами словно ожила: от толчков снег вибрировал, его подбрасывало вовсе стороны. Справа от нее извилистый пласт снега, задрожав, начал медленно сползать по склону. «Сила толчка может привести к небольшой лавине, а это мне не нужно. » Нужно спуститься вниз, и быстро. Отклонившись назад, она отцепила шипы на снегоступах, под-

жала пальцы и длинными скользящими рывками, больше похожими на танец, начала спускаться по склону. Добравшись до ровного льда, она свернула в лес. Взрывы должны были отвлечь разведчиков, заставить их смотреть на север и запад, в то время как она атаковала бы их с юга и востока. Если повезет, то один или оба разведчика уйдут в сторону, оставив снаряжение без присмотра.

Сквозь деревья она видела, как ветер раздувает желто-оранжевое пламя; внезапно, получив богатый кислородом воздух, пламя вспыхнуло, изрыгнув фонтаны сверкающих искр. Пожар был настолько яростным, стояла такая жара, что она могла слышать потрескивания в воздухе: сухой звук, словно ктото рвал тугой целлофан.

Все было, как и обещал этот щенок Джейкоб Гейст: «Но, Мара, неужели ты не понимаешь? Это же хвои Шельфлайсленда, если я добавлю наше топливо и то, что оставил Кристиан, добавлю, где много смолы, то смогу взорвать парочку деревьев, взлетят выше неба».

Страваг, от его простонародной речи у неё голова разболелась. Хотя по своему происхождению её клан был намного ближе к сфероидам, чем остальные воины, это вовсе не значит, что элементал в независимости от своих корней должен быть настолько неотёсанным. Все же идея ей понравилась. Вообще она сама должна была бы до этого додуматься. Вначале она отвергла эту мысль, но он продолжил настаивать, и с неохотой ей пришлось прислушаться. (Воут , если на то пошло, разве не поэтому ее сослали? Не потому, что она не хотела прислушаться?) Да, план мальчишки был неплох, кроме того они не смогут подать сигнал бедствия. У неё радио не было, а передатчик парня работал только на широком диапазоне. Слишком большой риск, что их сигнал перехватят.

Всё же странный он, этот Джейкоб Гейст. Она чувствовала, что его терзали те же чувства, что и её – грусть и ненависть к самому себе. Она была готова поклясться, за этим что-то скрывалось. Ах, щенок был истинным Гейстом, хотя сам он в это не верил. Отвага, проявленная его дедом много лет назад во время сражения с Красным Корсаром, стала легендой, и от Нельсона Гейста парнишке досталась невероятная сообразительность.

«И хорошо для него, ведь благодаря его плану мои шансы улучшились. » Мара припала к земле и осторожными шагами начала продвигаться с дикой ухмылкой на губах. Впереди можно было увидеть отблески янтарного пламени на снеге, однако позади поверхность была молочно-белой, для её зорких глаз света было достаточно, чтобы различить тени и петляющие по лесу следы. Тропинка уходила влево; она взяла вправо, стремительно продвигаясь сквозь деревья, легкое скольжение снегоступов по ледяной корке – единственное, что можно было услышать. Немного впереди она уловила какую-то темную полосу, совсем близко от земли – и тут полоса дернулась.

Быстрая как молния, Мара спряталась за мощным стволом трехметровой хвои, кора которой была покрыта дырками, липкой от медленно сползающих, никогда не замерзающих ручейков смолы. Очень осторожно она выглянула из-за дерева. Самый маленький из троицы: должно быть, те двое ушли узнать причину пожара. Словно почувствовав чье-то присутствие, фигура повернулась, и она пригнулась, не осмеливаясь даже дышать, но все же ей хватило времени разглядеть, что лицо было закрыто.

«Интересно, это у него дисплей управления или просто защитное стекло?» Обождав несколько секунд, она снова выглянула. Теперь человек стоял, повернувшись к ней спиной.

Отлично. Понемногу отходя от дерева, Мара совершила обманный маневр, не отрывая глаз от жертвы. Внимание мужчины (женщины?) было приковано к чему-то слева, ее он не заметил. Превосходно: еще пару шагов и тогда…

Фигура резко развернулась, и у неё зашумело в ушах, когда взглядом она встретилась с черными глазами-пуговками на обезьяньем лице, когда увидела его ухмылку – и серебристое сияние «Штернснахт Питона».

– Попалась, – сказал человек-мартышка и выстрелил.