Сумеречный принц

Глава 20. Коутен

Эстердам погрузился в вечерний мрак, оставив учебный день позади. Выполнив домашнее задание, сидела и повторяла вслух выученные слова. Две девушки зашли, спрашивая что-то по драконьему языку, быстро объяснила им правила. Язык крылатых мне нравится, в нем что-то величественное, это один из первых, выученных мной. Покончив с помощью адепткам, продолжила занятия по эльфийскому. Он чем-то похож на сиэлийский, там тоже много нежных звуков, и, когда я говорю, ощущение, будто оказываюсь снова дома.

– Звучит сексуально.

Кричу от испуга, бросив в парня своим же кролем. Он вошел не через дверь, а сквозь портал, поэтому оказался сзади. Даже шума не услышала. Громко дыша, схватилась за сердце, пытаясь унять биение.

– Напугал, – дрожащими губами пролепетала я.

– Ну, прости, – скинув игрушку на кровать, легкомысленно садится на стол, прямо у чернильницы.

С легкой небрежностью приподнимает мой подбородок, заглядывая в глаза. Чего это с ним?

– Вроде недрагоценные, – в его голосе прозвучало какое-то облегчение. Непонятный.

– Как у дяди Росслава?

У моего дяди имелся редкий дар – драгоценные глаза. Вообще он свойственен выходцам из нашего царства, но обычно бывал только у мужчин, правда, в качестве рудимента, не играя почти никакой роли. И каждый тип глаз олицетворял какой-то дар, несильный, но все же существенный. У дяди это умение видеть истину, даже самый лучший в мире творец иллюзий неспособен скрыть от него тайны.

– Как у него, – парень недовольно поджал пухлые губы, острые скулы стали еще острее, большие недовольные глаза нахмурились.

Замогильный холодок пробежал по телу. Он ведь не просто так рассматривал мои глаза. Таких совпадений не бывает, а значит:

– Алекс, что с дядей?

На удивление, он никак не отреагировал, что и стало подсказкой для меня. С дядей что-то случилось. Забыв об инстинкте самосохранения, схватила его за кисть руки и повторила свой вопрос.

– Убрала. Быстро.

Резко отдернула, но продолжила смотреть на него. Речь идет о члене моей семьи. Мне страшно за него, и страх этот больше страха перед самим Алексом. Он встает со стола, чуть не опрокидывая ту самую чернильницу. Подхватывает меня и вместе со мной усаживается на мое же место. Как-то странно обнимает, касаясь губами виска, и произносит страшное:

– Его убили.

В первую секунду я не поняла сказанное им, не приняла во внимание, осознание подкралось не сразу. Вздрагивая, издаю лишь тихий всхлип. Дядя…мне так жаль.

– Как?

Он положил мою голову себе на плечо и погладил волосы, словно убаюкивая. От него таких действий ожидаешь меньше всего, но сейчас только он рядом, и, кажется, успокаивает меня.

– Гули разорвали.

Почему он приехал именно в тот момент, когда эти монстры оказались в Эстердаме? Почему? Еще раз всхлипнула. Парень вытащил из нагрудного кармана синей рубашки платок и подал его мне. Молча взяла, просто прижимая к груди и ожидая больше информации.

– Тебе не нужны подробности, Люси.

– Расскажи, пожалуйста.

Это был единственный член семьи, которого я могла видеть раз в год, а сейчас и его нет. Мама будет убита горем, дядя Росслав был ее родным братом. Мы нечасто общались, в царстве не встречались годами, но он был единственным связующим звеном между мной и Сиэлией.

– Забрали его глаза.

Рука сжалась на моем плече, еще немного и светлые ногти готовы будут впиться сквозь толстую вязь теплого свитера. Его что-то беспокоит. Дядины глаза…их по традиции должны были бросить в жерло вулкана или уничтожить пламенем дракона, обычный огонь с ними ничего не сделает.

– Алекс, а зачем кому-то нужны гиацинты?

Он опускает взгляд, недоуменно нахмурив брови.

– Ты о чем?

– Ну, драгоценные глаза после смерти превращаются в камень, у дяди должен был быть гиацинт. Гиацинтов же много, зачем им нужен был конкретно этот?

Пару раз моргнул, не веря в сказанное мной. А что тут удивительного? Это многим известно в Сиэлии. Или эти знания недоступны для имперских?

– Ты сейчас серьёзно? – ощутимо напрягся, выравниваясь и с недоверием прихватывая меня за плечи.

Активно закивала, протирая платком уголки глаз. Выругался, но, не отпуская, снова откинулся на спинку стула, потянув себе на грудь, устраивая как прежде.

В полном молчании он проводил пятерней по моим волосам, расчесывая их и не давая возможности мне хотя бы немного отстраниться. Задержав на затылке, вцепился ногтями, заставив тихо заскулить от боли.

– Увлекся, – недовольно взглянул и продолжил просто поглаживать. – Если тебя спросят разрешения войти, Люс, не делай этого. Вот вообще не делай. Это первый звонок, Лю, твари не могут войти без разрешения хозяина помещения. Таково их наказание за предательство бога. Но те, кто в столице смогли. Или еще хуже, им как-то открывали вход в непосредственно саму комнату жертвы.

– Дядю Росслава убили тоже в комнате?

– Вот не знаю, но очень хотел бы знать.

– Что это за монстры такие? Почему они появились в этом мире? – лучше задавать наводящие вопросы, чем снова уходить в омут страдальческих мыслей.

Алекс нехотя привстал, удобно устраивая меня на своих коленях, нырнул руками под теплый свитер, вызвав невольную дрожь, и прошелся горячими ладонями от бедер до линии груди. Его останавливает тонкая ткань домашнего белья, и я молюсь, чтобы все так и оставалось. Продолжать дальше он не стал, только крепче притянул к себе и быстро чмокнул в губы. Легонько касаясь моей шеи пальцами, он начал рассказ:

– Они называли себя народом Цветущей пустыни или просто Гульсэх. Великая цивилизация, отличавшаяся своими достижениями в экспериментах с магией крови. И поклонялись они богу, который поощрял систему жертвоприношений, – Морту. Бог смерти, в капища которого были открыты входы и где были уничтожены алтари, снабжавшие его дополнительной силой, был предан его самыми главными последователями. Мощный религиозный фундамент начал таять из-за того, что могущество набирал другой молодой пришлый бог, неясно как сдружившийся с опальным жрецом с силой проводника. Да только Джахарду от гульсэхцев ничего не было нужно, на тот момент входы в Пороги смерти уже были открыты, а Морт находился при смерти, активно убиваемый Джахардом. Разозлившись на собственных поданных, ничтожно поклоняющихся мальчишке, он, испуская последний вздох, в гневе проклял их. Ты ведь знаешь, что проклятия умирающих сложно снять?

Завороженно кивнула. Такого я нигде еще не слышала.

– Проклятия умирающих богов снять невозможно. Бог – это скопление энергии, после смерти сила Морта должна была деться куда-то, бог потратил ее всю без остатка на свою ненависть. Он проклял весь народ Цветущей пустыни, сделав их уродливыми и боящимися солнца, а их яд заразным, чтобы окончательно изгнать из человеческого мира. Джахарду они также были не нужны, по этой причине он опустил под землю царство, изгнав народ в самые низины пустыни Артсахат. Цветущая пустыня стала Царством Теней, а гульсэхцы – просто гулями.

– Значит, они тоже были людьми? – тихо поинтересовалась.

– Не уверен.

– А как пробрались в Эстердам?

– Думаешь, я знаю? – вымолвил демон. – Сейчас меня интересует ситуация с глазами. Два голубых гиацинта. Интересно, после смерти хозяина они сохраняют прежние свойства? – вопрос адресован не мне, в пустоту, поскольку, озвучив его, поторопился ответить: – Сохраняются. Должны сохраниться. Если узнать, рудиментом к чему они являются, было бы прекрасно.

– А много гулей вы поймали?

– Только обычных и одного крайне странного.

– А где он сейчас?

– Погиб.

Дальше рассказывать не станет, даже своими краткими ответами не раскрыл всей сути. О дяде спрашивать бесполезно.

– Я немного изучил твои пилюльки. Состав стандартный даже для набора аптекаря: женьшень, разрыв-трава, белладонна, мандрагора и всего по мелочи. Но сочетать все вместе. Ощущение, что адским замесом пытаются прикрыть очевидное. Твои варианты?

– Можно?

Удивительно, что мне даже высказать свое мнение позволили. Заерзала, посиживая на коленях парня и пытаясь отстраниться. Он понял и больно ущипнул по бедру, но на вопрос ответил кратко:

– Нужно.

– Возможно, дело в воде. Сиэлийский Триумвират использует освященную самим Святейшим воду.

– Святейший это?

– Великая душа мира. Высшее существо. Вы называете таких богами.

– Не разговаривай как сектантка, прошу.

Недовольно прикусываю губу, но вспомнив сказанное им, перестаю это делать.

– Тогда попробуем пойти от противного. Пилюли не помогли, поможет кровь.

– Что? – отшатнулась от страха. Меня в жертву будут приносить? Обхватывая кисти рук, его высочество, фиксирует их на своей шее, заставив обнять его.

– Дослушать надо, Коутен. Твоя кровь. Если проблема не в пилюлях, значит, она в крови. Есть вариант с Агриппой и Вейером, они специалисты по ритуалам, но тебе будет, как минимум, неприятно. Я собирался к ним сегодня, идешь?

А вдруг в моей крови есть магия? Какая-то потаенная надежда теплилась в сердце все эти годы, когда с нескрываемой завистью смотрела на то, как окружающие ловко пользовались силой. Я всегда хотела так, чтобы щелкнуть пальцем и появился пульсар, или взмахом руки почистить одежду. И сейчас, когда есть мизерный шанс, остановит ли меня какое-то «неприятно»? Конечно нет.

Я согласилась сразу, не обдумывая решение. Подбежала к вешалке, расположенной у входа, и сразу накинула пальто, готовая идти с ним куда угодно, даже в сумрачный заповедник. Нет, туда не пойду, там умертвия, страшно.

– Надо же, а где сопротивление, сопли, слезы, дрожание? – язвительно заметил он, вставая.

***

В коридоре была тишина. У некромантов отсутствовало отдельное общежитие из-за малого количества обучающихся, по этой причине в холле гуляли зачарованные ими умертвия, мрачно дискутирующие о политическом укладе страны. Кажется, они каким-то неведомым образом попали на лекции к политологам. Вежливо поздоровалась с ними, пока копошилась в замочной скважине. Несколько вампирок, проходя мимо, лукаво подмигнули Алексу, слегка облизнув острые белоснежные клыки. Глаза адепток стали ярко-красными, едва взгляд упал на меня.

– У тебя будут проблемы, – насмешливо кинул он, поигрывая прядью моих волос. – Высосут кровь или все же загипнотизируют?

Испуганно поворачиваюсь к нему, расширив глаза в изумлении.

– У этих магии нет. Расслабься.

По идее, обучение у любителей умертвий не должно проходить в черте города, не говоря уже о центре, но так получилось, что для нашего университета сделали исключение. Важное условие: любое умертвие, созданное в научных целях на территории университета, здесь же оставалось. Крайне редких, если не ошибаюсь, переправляли в заповедник.

Тихо поприветствовала огненного духа, исполнявшего роль коменданта, и быстро вытянула Алекса на улицу. Не любил огневик посторонних в нашем общежитии. Вот у боевиков, прикладников и бытовиков такого не было, там свободное перемещение, а нам попался больно ворчливый.

Погода прекрасна, выйдя за тяжелые массивные ворота, открывшиеся при нашем приближении, я наконец-то отвлеклась от мрачных мыслей. Откинув голову назад, посмотрела на ночное небо и, вдыхая прохладный, свежий воздух, зажмурила от удовольствия глаза. Город поприветствовал приятным оживлением, вызывая широкую улыбку на губах. В пределах Альма-матер ничего не было слышно, невидимая защита не допускала внешних шумов.

– А где выражение вечной скорби на твоей мордашке?

Забыла, что демон рядом и без привычных саркастичных фразочек не обошлось бы. Вдалеке у входа в ресторацию «Серебряная нить» стояли возницы в одинаковых темно-синих костюмах с серебряными манжетами. Эти все принадлежали ресторану и отвозили только его посетителей, но стоило Алексу подозвать одного, как он с подобострастным видом немедленно приблизился к парню.

– Ваше высочество, – поклонился гоблин, нервно дернув растопыренными ушами, – куда изволите?

– К первому дому Могильной улицы. Особняк Корнелиуса Агриппы, – равнодушно ответил демон, подавая руку и усаживая меня в карету графитового цвета.

– Ваше высочество, – нервозность гоблина прошла, на замену этому пришло удивление, – вы уверены, что юная леди будет в порядке в имении лорда Агриппы?

– А вы уверены, что вам стоит влезать? – меланхолично отозвался Алекс, но угрозу в голосе ощутили возница и я.

– Прошу простить, – он понуро опустил голову, стало жалко немного.

Видно, что гоблин искренне забеспокоился обо мне, но его попытки отсекли. Кто же этот Агриппа, раз даже возница попытался предостеречь?

Лошади мирно били копытами по просторным улицам. Элегантные светильники, напоминавшие башенки соборов с острыми шпилями, заливали улицы мягким, золотистым светом. Мы приближались к дому на окраине, когда абсолютное молчание Стаури решил прервать вопросом:

– Знаешь, о чем я подумал?

Подняла заинтересованный взгляд в ожидании ответа. Зря сделала. Его взгляд нехороший, предвкушающий, какой-то порочный.

– Тебя будет приятно иметь, – и улыбка, заставившая сжаться, отшатнуться, сделать что-то, чтобы не оставаться с ним наедине.

– Зачем я тебе? Я противная, грязная человечинка, клеймо позора на истории династии Стаури, – решила припомнить ему эти слова.

Много таких знаю, он не скупился на грязь, которой поливал меня. И то, что он делает сейчас, отвратительно. Мне страшно, страшно настолько, что я готова снова посещать императора, чем…чем лечь с ним в постель. Он просто убьет, а если еще примет ипостась демона, вообще разорвет одними когтями.

– Зря ты так. Я отлично помню каждое слово, произнесенное в твой адрес, но, – снова усмешка, – я очень не люблю, когда мне припоминают мои слова, – и уже несколько раздраженно: – Сучка, ты кем думала манипулировать? Полагаешь, припомнишь мои фразы, и я откажусь? В твоей блондинистой башке это так выглядит?

– Если пытаешься уличить меня в методах, которыми часто пользуются демоны, ты ошибся, – сжала зубы, нервно затеребив краем свитера. Я и так согласилась выполнять все его приказы, без причины решил довести меня.

– Надо же, смелее стала, малютка? Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, – хватает за свитер и резко сажает на колени. Карета даже подпрыгнула от резкости рывка.

А я решила, если ударит, пусть бьет, я сейчас ни в чем не виновата и оправдываться не собираюсь. Легко подцепил подбородок и улыбнулся. Только сейчас улыбка не такая, как прежде. Человеческая, если так можно выразиться. Теплые губы накрыли щеку.

– Умничка, – прошептал он, легко касаясь виска.

– Что? – удивленно столкнулась с глазами, напоминавшими замерзшие озера.

– Что тебе мешает отвечать так же, когда тебя начинают гасить?

Наверное, я сейчас выглядела глупо, хлопая ресницами и недоуменно глядя на демона. Это была проверка?

– Молчишь. Ничего нового, Люсия. Драконесса снова приставала? Ты будущий дипломат, Люс, в международных отношениях оппонента будут стараться давить. Всегда. Понимаешь?

– Да, – все понимаю, но инстинкт самосохранения во мне был выше всего остального.

– Безнадежная, – прошипел, как змеелюды в отделе охраны его величества.

Остальную часть пути мы ехали в полном молчании, каждый думая о своем.