Сумеречные дали. Книга 1

*****

— Осторожней, так можно и в историю угодить.

Чёрт возьми, какая же я неуклюжая, под ноги не смотрю, поэтому часто спотыкаюсь. Спасибо молодому человеку, который вовремя предложил мне руку помощи, иначе я свалилась бы прямо в лужу.

— Извините, — промямлила я и взглянула на своего спасителя. Молодой человек, лет около тридцати, высокий, ухоженный, хоть и одет без изысков — джинсы, майка, толстовка нараспашку. Наверное, всё дело в дороговизне вещей, которые на нём, к слову, сидят великолепно.

— Передо мной не за что извиняться, — пожав плечами, ответил он. — Просто смотрите под ноги.

Ладно, теперь буду осторожней. Но, как обидно, что он просто ушёл. Говорят, что судьба неспроста сталкивает людей в банальных ситуациях, чтобы им было легче найти друг друга. Но, видимо, я не его судьба. А вот он заставил забиться моё сердце. Даже голова закружилась. Какой-то он особенный, что ли.

Ах, что попусту травить себя, если знаю наверняка, что случайная судьбоносная встреча — это не обо мне. Никогда я не пользовалась успехом у парней раньше, а теперь, когда мои подруги уже давно обзавелись семьями в отличие от меня надеяться не на что.

Я вздохнула, взглянула вслед своему спасителю, от которого уже и след остыл, и снова продолжила путь.

Я иду домой, чтобы сообщить маме о своём решении, уехать в небольшой городок Средние Борки, что расположен в северной части Тамбовской губернии. Диплом фельдшера в кармане, значит, имею право распоряжаться своей жизнью на своё усмотрение. Мамина опека угнетает, если честно. Раз я не замужем, значит, можно обращаться со мной как с подростком? Нет, я больше не желаю отчитываться за каждый свой шаг, хватит.

Предварительно я подала заявку в Боркскую больницу и получила ответ — приглашение на работу. Этот городок мне знаком, я родилась в Средних Борках. Когда мне исполнилось десять лет, родители мои решили расстаться, и мама увезла меня в Тамбов. Мы с ней стали жить в Областном центре в небольшой квартирке, которую маме предоставили по месту работы: она устроилась в клинику, старшей медицинской сестрой. Мама работала, что называется, без сна и без отдыха, чтобы хоть как-то прокормить нас. Отец помогал, но его помощи едва хватало, чтобы платить по счетам. В то время он работал шофёром и его зарплата оставляла желать лучшего. Это теперь он механик в автомастерской и, как говорит моя бабушка, живёт, и нужды не знает. Но и нам с мамой грех жаловаться на жизнь. Когда мама снова вышла замуж, наша жизнь изменилась к лучшему. Владимир Иванович, мой отчим, хоть человек серьёзный и строгий, но ко мне относился по-отцовски, да и маме с ним было хорошо, я видела это. На первых порах я переживала, ведь я ни с кем не хотела делить свою маму, но смирилась, потому что понимала, что ей надоело мыкаться одной, перебиваясь от аванса до зарплаты, но потом поняла, что ничего не потеряла, а даже обрела с появлением в нашем доме хозяина.

А в Средних Борках остались мой отец и моя бабушка Анфиса, почему бы мне не пожить у них, для разнообразия. Но в большей степени меня привлекает свобода, наконец-то, я обрету самостоятельность. Жить у отца не очень хорошая идея, поэтому, я договорилась с бабушкой Анфисой, чтобы она приютила меня. Конечно, бабушка с радостью согласилась принять меня. Она обижается на мою маму, за то, что та предала её сына, а меня бабуля любит, как и прежде, я знаю.

Значит, еду. Мама устроила скандал, но Владимир Иванович быстро успокоил её. Он тоже не одобряет моё решение, но препятствовать мне запретил.

Не знаю, сколько продержусь, год, или и того меньше, но день настал и я покинула родные пенаты.

Глава первая

Средние Борки это небольшое селение, расположившееся в устье реки Серп, что протекает на севере Тамбовской губернии. Бескрайние леса, широкие луга, волки, да сказательное наследие предков — вот, пожалуй, и все достопримечательности Борок. Но неприметный уголок, в недавнем прошлом, оставил свой «кровавый» след в истории. В Борках в середине прошлого века открыли ферму и стали разводить волков. Ферму построили в лесу, подальше от глаз людских: волк животное благородное и гордое, и хоть немало бед приносит зверь лесной, местные относятся к этим хищникам с уважением.

Ферма работала исправно. Из шкур шили тёплую обувь и полушубки. Говорят, теплее меха не найти и для северных регионов волчьи трофеи были спасением. Жители Борок пытались защитить зверя, но попытки были пресечены властями. Но со временем, всё же нашлись добрые люди, которым удалось убедить власти закрыть «живодёрню». Уцелевших волков выпустили на волю. Местные говорят, что звери не ушли в дальний лес, что мол, остались и теперь бродят по округам. А народ придумал байку, будто волки теперь мстят людям, но от их укусов человек не погибает, а принимает облик зверя. Это, конечно, байки, но чужаки опасаются и в городок без надобности не суются, оттого местные варятся в собственном соку и на большее в этой жизни не претендуют. Вот, пожалуй, и всё, что я могу сказать о моём родовом гнезде, куда вернула меня судьба, по доброй воле и без принуждения.

Восемнадцатого сентября я приехала в Борки. Бабушка, как и было, обещано, выделила мне светлую просторную комнату с ремонтом, новой мебелью и окнами на улицу. Дом у бабушки крепкий и добротный. Его построил мой дед с прицелом на века. Так и есть. Отец немного подправил фасад, обновил крышу и теперь дом снова выглядит, как новый.

— Отец твой мебель купил и ремонту сделал, чтобы тебе уютней жилось, — сказала бабуля и вышла из комнаты, позволив мне спокойно распаковать вещи.

Комната уютна светлая, тёмные портьеры, от назойливых солнечных лучей и новая мебель, что немаловажно: не выношу запах старины, потому никогда не хожу в музеи. Вполне достойно, чтобы чувствовать себя, как дома. Мне приятно, что меня ждали.

За обедом бабушка предупредила, что вечером придёт мой отец, и что я должна буду проявить уважение к нему. Ну, она могла и не предупреждать — я соскучилась и с нетерпением жду встречи с папой. В последний раз мы виделись года два назад, когда он приезжал в Тамбов. Мы встретились на нейтральной полосе, в кафе и просидели там часа три за разговорами. Он так и живёт один. Это даже странно, неужели до сих пор любит мою маму?

— Стёпка интересовался, когда ты приедешь. Ждёт, не дождётся никак. Может, приглядишься к нему? Годков-то тебе уже почитай, больше двадцати пяти, стало быть, в девках засиделась. А Степан видный парень и деньги у него водятся.

— Бабуля, я приехала не мужа искать, а себя. Хочу понять, кто я в этой жизни. А Стёпка мой друг и ничего серьёзного между нами быть не может. А ты, я вижу, уже всем сообщила, что я еду?

— Никому ничего не сказывала, честное слово. Стёпка заходил кран починить, так я ему намекнула, что ты вроде как решила вернуться в родной городок.

Ох, бабушка, я ведь ненадолго приехала: не знаю, выдержу год или раньше сбегу. Дома мне казалось, что я поступаю верно, но теперь, когда воочию увидела этот богом забытый уголок, чувствую, что погорячилась.

А Стёпку я помню — долговязый паренёк со светлыми кудрями. В последний раз мы с ним виделись лет десять назад. Я приезжала к бабушке погостить на летних каникулах. Мама с отчимом уезжали по делам, а меня определили к бабушке в Борки. Степан пытался ухаживать за мной, но я чётко ему дала понять, что кроме дружбы ничего больше ему предложить не могу.

— Стёпка мне, как брат, — озвучила я свои мысли.

— Ну, брат, не брат, а парень он хороший. Автослесарем работает. И деньги у него водятся.

— Бабуль, у тебя свет клином сошёлся на деньгах, — пожурила я бабушку. — Есть и другие причины жить в этом мире.

— Говорить можно всё, а на деле, без денег никуда. Вот сама посуди, захочешь куда поехать, или какой другой интерес появится, а денег нет. Что будешь делать?

— Бабушка, давай о чём-нибудь другом поговорим, а то, я только приехала, а ты меня уже со двора гонишь.

— Да не гоню я тебя, — забеспокоилась бабушка. — Это я так переживаю. Нет, детка, я то рада, что ты приехала. Давление меня замучило совсем и печень «шалит». Телефон есть, но пока врач приедет, я уж сама себе помогу. А теперь у меня в доме своя собственная «неотложка».

— Конечно, бабушка, помогу.

— В мать, значит, пошла, — покачав головой, сказала бабушка. — Эта профессия, от Бога. Только бы характер её не переняла, ох, и взбалмошная она, всё у неё «круть-верть». — Я строго взглянула на бабулю. При мне ничего плохого про маму слышать не хочу. — Да ты ешь, а то остынет, — пододвигая ко мне тарелки, захлопотала бабушка. Ну, вот и хорошо. Я маму в обиду никому не дам.

— Ешь, детка, ешь — стала приговаривать бабушка. — А то вон, какая, худющая, одни глаза на лице остались. А в детстве-то щекастенькая была.

Бабуля расстаралась — щи сварила, пирожков с ливером испекла, котлетки приготовила с картошечкой. В детстве я любила бабушкины котлетки — они такие маленькие, аккуратненькие и очень вкусные.

На радость бабушке я съела столько еды, сколько ещё никогда в жизни не ела. Соскучилась по бабушкиным «вкусняшкам».

— Я тут с посудой разберусь, а ты пойди, отдохни, — сказала бабушка, когда я положила вилку и откинулась на спинку стула. — На работу-то когда выходишь?

— В понедельник. У меня три дня есть осмотреться, обвыкнуться. Давай-ка, я сама с посудой разберусь, а ты пойди, отдохни, — предложила я. Кажется, я съела слишком много еды и теперь мне надо двигаться, чтобы сжечь лишние калории. — Ты готовила, а я убираю — это справедливо.

— Помощница моя. Как справишься, так приходи ко мне в комнату, расскажу тебе новости последние, по житьё-бытие наше.

Кухня у бабушки тоже обновилась. Шкафчики пахнут новизной. Хочется верить, что бабушка с отцом ради меня старались, дом в порядок привели, мебель подкупили.

А папа так и живёт в нашем доме, который когда-то выстроил для меня и мамы.

Дом по-прежнему крепкий и добротный: похоже, над ним не властно время.

Когда-то на том месте стояла хижина. Отец выкупил землю и построил терем. Местные ходили любоваться, такой дом вышел чудесный. Папа много работал, чтобы накопить достаточную сумму денег, если мне не изменяет память, то, он даже уезжал куда-то на заработки. А потом мама ушла от него. Почему так случилось, не понимаю. Что они не поделили.

Но, что случилось, то случилось и уже ничего не исправить. Ясно одно, я уже скучаю без мамы. Вот так же перед отъездом я мыла посуду после ужина, а мама сидела за столом и тихо плакала. Она отговаривала меня, как могла, даже предложила мне остаться одной в нашей квартире, а они с Владимиром Ивановичем, моим отчимом переедут в загородный дом: конечно, я отказалась. Дело не в том, что они мне, или я им мешаю — просто я хочу попробовать себя в деле, почувствовать ответственность.

Теперь не знаю, правильно ли я поступила, или может, нужно было послушать маму?

Я быстро управилась с посудой, а остатки еды убрала в холодильник. А в холодильнике я обнаружила страшный беспорядок. Ох уж, эти старики, им жалко выбрасывать продукты, а потом оказываются на больничной койке с пищевыми отравлениями. Чувствую, мне ещё предстоит воевать с бабулей: столько несвежих продуктов. Вот, к примеру, интересно узнать, сколько лет творогу? Главное, что всё прикрыто, но ведь продукт уже испорчен. К старости, люди теряют обоняние в разы, им сложно уловить запах испорченного продукты. Только если уже явная просрочка.

Ладно, с этим потом разберусь.

— Встречай жениха, Вика, — позвала меня бабушка. — Степан пришёл.

Бабушка «чудит» и это очевидно. Ну, с чего она решила, что Степан в женихи набивается? Мы давно с ним всё выяснили и расставили все точки над «и».

— Проходи, Стёпа, — крикнула я.

И тут я увидела высокого широкоплечего «дядю Стёпу»: а я думала он всё такой же субтильный парнишка, со светлыми кудрями, каким я помнила его.

— Иди сюда, — пробасил Степан.

Степан заключил меня в медвежьи объятия — вот это силища.

— Эй, раздавишь, — в шутку взмолилась я.

К нам подоспела бабуля.

— Ну, что я тебе говорила? Парень какой, а?

Стёпа смутился.

— Ты совсем не изменилась, — окинув меня взглядом, сказал Стёпка и снова покраснел. — Только подросла, а так, как и прежде, девочка с косичками.

— Это я заплела, чтобы волосы не мешали посуду мыть, — стала оправдываться я, потому что мне важно, чтобы местные воспринимали меня серьёзно — я не на отдых приехала, а врачевать, значит, человек я серьёзный и ответственный. — А вот ты очень изменился, эта гора мышц, — рассмеялась я.

— У нас открыли Центральный дом досуга, там и секции спортивные есть. Я занимаюсь вольной борьбой.

Городок убогий, здесь и ЦДД в радость. Куда ещё пойти бедному селянину. Наверное, там и кино показывают и танцплощадка есть.

Бог мой, куда меня занесло? Да ещё в осеннюю пору. Переживу ли зиму, не знаю.

— Напои гостя чаем, а я пойду, не буду вам мешать, — сказала бабуля и ушла восвояси.

Как неловко. Даже не знаю, о чём говорить со Стёпкой. Он, конечно, парень интересный, но этот местный менталитет — то ли убогость, то ли ущербность, и никуда от этого не деться. Я помню, как мне самой было трудно на первых порах в Тамбове. Девочки не хотели со мной дружить — считали меня бестолковой деревенщиной: теперь я понимаю их. Только года через два я «пообтесалась» и жить стало легче.

— Ну, садись, — предложила я гостю. — Будем чай пить.

— Лучше пойдём, пройдёмся, — предложил Стёпка. — Покажу тебе наши Средние Борки.

О, так даже лучше, это я с удовольствием. Я ведь хотела осмотреться, обвыкнуться.

В городке я не заметила особых перемен. Разве что ЦДД появился на Центральной площади. Ну да, современное здание в стекле, а ещё три двухэтажных дома на Молодёжной улице выстроили. А, в общем, уныло, убого и безлюдно. Даже странно идти по пустым улицам. Как будто я оказалась в городке, пережившем апокалипсис. Только бы зомби из укрытий теперь не начали выбираться, или ещё какие-нибудь монстры.

Я улыбнулась своим мыслям.

— Тебе странно? — спросил Степан. — А мы привыкли. Многие уехали из Борок, но не я.

— Почему ты остался? — удивилась я.

— Мне и здесь хорошо, — с достоинством ответил Степан. — От добра, добра не ищут.

Ну, что же, каждому своё. Степан привык к размеренной жизни, для него суета это слишком.

— Помнишь, я по лестнице к вам в дом забрался? — предался воспоминаниям Стёпка, когда мы проходили мимо отцовского дома. Дом и теперь возвышается над другими домами — высокий из-за фундамента. Папы теперь нет дома, а так бы я зашла к нему. Наверное.

— И перепутал мою комнату с родительской спальней, — продолжила я. — Мой отец отвёл тебя домой, и тебе досталось по полной программе, за то, что по ночам из дома убегаешь.

— А ведь мы договорились вместе смастерить подарок для Надежды Кузьминичны — нашей первой учительницы.

— Точно, — вспомнила я события давних лет. — Мы собирались сплести корзинку и наполнить её цветами из нашего сада. Помнишь, какие красивые цветы росли в нашем палисаднике, астры, георгины.

— Интересно, как бы мы плели корзинку? — задумался Стёпка. — И ведь верили, что у нас всё получится.

— На то оно и детство, чтобы верить.

Я долго верила, что мои родители обязательно помирятся, и мы снова будем жить вместе, но не сложилось.

— Пойдём, подойдём к нашей школе? — предложил Стёпка. — На лавочке под вербой посидим.

Сидеть на лавочке под вербой возле школы мне не хочется, и я стала искать альтернативное предложение.

— А кафе у вас есть? Я бы теперь съела мороженое.

— Мороженое? — почему-то удивился Стёпка.

Господи, только не говорите мне, что в городке нет мороженого.

— Я предложила что-то непристойное? — в шутку удивилась я.

— Нет, — растерянно моргая, произнёс Стёпка. — Просто… — Степан так и не решился сказать, что его встревожило, а я не стала настаивать. — Пойдём, я угощу тебя, — наконец, согласился он.

— Вот так-то лучше, — похвалила я парня и обрадовалась, что тревога по поводу отсутствия мороженого оказалась ложной.

По всему видно, что кафе «Сказка» открылось недавно: подход к нему захламлен и тротуарная плитка в процессе укладки. Но, главное, что кафе уже работает.

Посмотрим, чем нас порадуют в местном пристанище сладкоежек.

А в кафе ни одного посетителя, что и следовало ожидать. На улице никого и в общественных заведениях пусто. Может, местные в ЦДД проводят все дни напролёт. Это ведь чудо, по их меркам. Развлечение, что надо.

Мы выбрали столик у окна, и к нам тут же подскочила официантка: именно подскочила. Светловолосая девушка с «гулькой» на макушке, в чёрной коротенькой юбочке и белоснежной блузке. Я обратила внимание на её обувь — каблук сантиметров двенадцать, не меньше: как она не устаёт прыгать на них весь день? Ногу можно подвернуть, да и в целом, здоровье подпортить. Вся стопа при ходьбе не задействована, и центр тяжести смещается — отсюда всякого рода воспалительные процессы, варикозное расширение вен и прочие «бяки». Ох, вспомнит она эти каблуки лет через двадцать, да будет поздно.

Девушка предложила нам меню и стала в сторонке, в ожидании заказа.

— Фисташковое мороженое и апельсиновый фреш, пожалуйста, — попросила я.

— А мне пломбир и лимонад, — сказал Стёпка.

— Не любишь свежевыжатый сок? — поинтересовалась я.

— Нет, я не люблю новомодные словечки, — потупив взгляд, признался Степан.

Он ведёт себя, как ребёнок, честное слово. Я неожиданно почувствовала себя взрослой тётей, которая привела мальчика в кафе, угостить мороженым. Что с ним стало, с моим другом Стёпкой? Совсем одичал в Борках.

— У тебя девушка есть? — поинтересовалась я.

— Была.

— И что случилось? Вы расстались?

Стёпка ужасно стеснительный и в этом его проблема. Какой девушке будет интересно с таким парнем. Мы любим сильных, властных мужчин, а слабость нас отпугивает. От инстинктов никуда не деться.

— Да, расстались, — кивнул он.

В детстве этот паренёк был весёлым, задорным мальчиком с веснушками на носу и оттопыренными ушами. Теперь он симпатичный, высокий и мужественный молодой человек, но только с виду, а в душе он так и остался неуверенным в себе юнцом.

— Помнишь Юльку? Она жила через дом от вас — стал откровенничать Стёпка.

— Конечно, помню. Я шила одёжки для своих кукол, а она воровала их. И ведь потом ничего не докажешь — твердит, что это её вещичка и всё тут.

Стёпка тепло улыбнулся.

— Мы дружили с десятого класса, а потом она уехала с родителями в Москву на постоянное место жительства.

— Понятно, — кивнула я.

— Но ты мне всегда нравилась больше, — поспешил признаться Стёпка. — Но ты уехала.

— Я знаю, — ответила я и улыбнулась по-доброму. Прямо беда какая-то, девушки, к которым Стёпка питает симпатию, непременно уезжают из городка.

Эх, Стёпка, к сожалению, или к счастью, ты не подходишь под описание мужчины моей мечты. Мне нужен брутальный мужчина. Чтобы у него была изюминка или тайна. Ну, не знаю, что-то, что могло бы меня удивить…

— Значит, решила вернуться в родные пенаты? — сменил тему Степан.

— Да, как-то так, — сбивчиво ответила я. — Ненадолго, но всё-таки.

Глупые вопросы и не менее глупые ответы. Прямо мука какая-то. Сейчас съем мороженое, выпью фреш и попрошу Стёпку проводить меня домой.

— Как долго ты здесь пробудешь? — поинтересовался Степан.

— Год или два. Не знаю, как получится. Но склоняюсь к году, потому что дольше вряд ли продержусь.

— Ну, это мы ещё поглядим, — хитро улыбнулся Стёпка. Я не стала отвечать, пусть думает, что угодно, но я знаю, что так и будет. — Почему от матери уехала?

Прямо допрос устроил. Я же не пристаю к нему с расспросами.

— Решила набраться опыта, прежде чем стану работать в большом коллективе. Не хочу подводить маму. Она старшая медсестра в хирургическом отделении, почётный работник.

— Ну, да, — кивнул Стёпка. — Будешь в нашей больнице работать?

— Да, — кивнула я. — Представь, что, возможно, я буду делать тебе уколы.

Я рассмеялась, а Стёпка смутился.

— Что? — ещё задорней рассмеялась я. — Ты такую ситуацию не рассматривал?

В кафе вошли посетители, парень с девушкой. Ну вот, хоть кто-то появился, а то, как-то не по себе в пустом зале. Молодые люди сели чуть поодаль, выбрав столик в центре зала. Интересная пара, да и на местных они не похожи. И одеты, как-то причудливо. То есть, не причудливо, а нереально круто. Вещи на них дорогие и уж точно не в местных магазинах куплены.

— Кто это? — поинтересовалась я.

— А, это «гоблины», — отмахнулся Степан.

Чёрт возьми, этот парень… это он помог мне избежать конфуза, когда я запнулась на ступеньках и чуть не угодила носом в лужу. Теперь он смотрит на меня и широко улыбаясь, разговаривает со своей спутницей. Не может быть, он смеётся надо мной? Наверное, рассказал девушке о том, как я чуть было не растянулась перед ним.

— Как ты их назвал? — от волнения слишком громко спросила я.

— Местные их так называют, — с усмешкой на губах объяснил Степан. — Они года два назад переехали в наш городок. Кажется, из Сибири. Но ты ведь в курсе, что с «чужаками» у нас проблема, не принимаем мы «пришлых».

Это мне известно. В Борках и маму мою долгое время не принимали, пока она не вышла замуж за местного. А теперь осуждают её и опять же говорят, что «чужаки они и есть чужаки — ненадёжные». Могу представить, как этим людям должно быть сложно, выживать здесь. Да, на тамбовщине не любят чужаков и это факт. Не принимают, осторожничают и считают себя выше других однозначно.

— А имена у них есть? — поинтересовалась я.

— Да, конечно. Парня зовут Владом, а девушку Ольгой.

— Интересно.

— Ольга симпатичная девушка, но она взбалмошная какая-то. С нервами у неё не всё в порядке, кажется.

Девушка меня мало интересует, а вот молодой человек, хоть он смеётся надо мной, но меня так и тянет снова взглянуть на него и я не отказала себе в удовольствии. Волосы тёмные сияют чистотой, глаза… чёрт, глаза тёмный омут, а губы — чётко очерченные и такие манящие. Лицо мужественное и милое одновременно — странное сочетание, но так и есть.

А девушка типичная блондинка с большими голубыми глазами. Она тоже хороша, но всё же уступает парню в красоте.

— А почему их называют «гоблинами»? — поинтересовалась я. Из сказок мне известно, что гоблины, это маленькие человечки, которые живут в подземелье.

— Они держатся, как-то обособлено. Не общаются ни с кем. Не работают, а денег у них куры не клюют. Поселились у леса и заповедник устроили рядом с домом. Там у них волки живут. Говорят, что звери к самому дому подходят, и они их кормят.

— Волки к дому подходят? — удивилась я.

— Волки и в городе рыщут, особенно зимой, — поделился со мной Стёпка.

— И не страшно вам? — Меня даже передёрнуло, когда я представила, что могу встретить зверя на улицах городка.

— Мы не боимся волков, а они не трогают нас, — с гордостью поведал мне Стёпка.

Степан до корней волос местный. И рассуждает по-местному. Небось гордится, что остался в Борках и не уехал «за счастьем», как это сделали другие.

— Они вместе? Ну, они пара? — спросила я.

— Нет, они родственники. Ты что, увлеклась парнем? — забеспокоился Стёпка. — Не советую. Они же сектанты. Я их, между прочим, побаиваюсь даже. Как-то Влад приехал к нам в Автомастерскую. Дяди Паши, отца твоего, не было в тот день, и я взялся посмотреть его машину. Поломка пустяковая оказалась, но пока я чинил его автомобиль, он глаз с меня не сводил. И взгляд такой платонический, как будто он меня съесть хочет.

— Но ведь не съел? — в шутку заметила я.

— Что?

— Ничего, проехали. И, кстати, мне пора. Скоро отец придёт, а меня не будет дома, разве это прилично?

— Он сегодня в село соседнее уехал, — объяснил Стёпка. — Так бы он встретил тебя. Все уши прожужжал: «Доча едет, доча едет».

— Значит, Влад свой автомобиль доверяет чинить только моему отцу? — спросила я.

— Только ему, — подтвердил Степан.

— Наверное, мой папа нравится «гоблинам» больше, чем ты.

Стёпка ничего не ответил. Он заплатил по счёту, и мы вышли из кафе.

О прекрасном незнакомце я решила забыть: разве он обратит внимание на фельдшера из местной больницы.

— В следующий раз я угощаю, — предупредила я.

— Разве девушка может угощать парня? — удивился Степан.

— Эй, ты из какого века? — покачав головой, в шутку спросила я. — Девушки теперь могут всё.

Стёпка вызвался проводить меня домой, а я не стала возражать, мало ли. Вдруг, волки, и правда, по улицам бегают. Я не трусиха, но со зверем лицом к лицу встретиться бы не хотела. По вечерам лучше одной на улицу не ходить.

Тихий, заплутавший в Тамбовских лесах городок. Его-то и городом трудно назвать — частный сектор и только одна улица с тремя двухэтажными домами. Сейчас я нахожу городок убогим, а в детстве мне казалось, что лучше места не найти. А сколько здесь грибов по осени — идёшь, а они сами в корзинку просятся.

А вот и дом местной ведьмы, тётки Устиньи. Вспомнилось, как бабуля брала меня с собой на «посиделки». Пять-шесть старух, собирались у ведьминого двора на скамейке и начинались разговоры. А иногда старушки истории разные вспоминали. Одна мне запомнилась с тех далёких времён. Тётка Устинья её рассказала. Помню, так испугалась, что не спала несколько ночей подряд. Будто в наших лесах завёлся оборотень. По ночам выл так, что от ужаса на голове волосы вставали дыбом. Откуда беда такая случилась, никто понять не мог. Пошли местные охотники с поклоном к местной ведьме тётке Дарье, мол, помоги, ты ведьма тебе и бороться с магией. Тогда ведьма сказала им так: «Палите из ружья, куда попало, вот и пристрелили спутницу оборотня по ошибке. Теперь ждите беды, а я вам не помощница». От Дарьи охотники ушли ни с чем — отказалась ведьма помогать. Тогда взяли они ружья и, когда стемнело (а оборотень давал о себе знать только к полуночи) вышли на охоту. Не все вернулись к утру. Трое мужиков сгинули и с тех пор о них ни слуха, ни духа. Ведьма сказала, что оборотень «откупную» взял. Ну, за спутницу утраченную, охотников, которые сгинули он, обратил в оборотней себе в компанию. Так с той поры нет-нет, да и исчезнет кто-нибудь. Две подружки убежали в лес за грибами, там и сгинули. Искали их, но тщетно, вот и решили, что их оборотень прибрал к рукам, обратил ради забав.

— Спасибо, что не мешал мне думать, — пошутила я, когда мы со Стёпкой подошли к бабушкиному дому.

— Ничего, мне и молчать с тобой нравится.

Стёпка смущённо улыбнулся и, попрощавшись, ушёл домой. Чудной он какой-то.

Папа ждал меня у бабули. Он так растрогался, когда увидел меня, конечно, взрослая дочь, вернулась в родные пенаты. За разговорами мы просидели допоздна. Вспоминали прошлое, делились новостями. Он всё ещё настаивает на том, чтобы я перебралась к нему. С весны твердит, что я должна жить дома, а не у бабули. Оказывается, моя комната так и стоит не тронутая. Там мои игрушки, мои книжки, детские рисунки. Папа обещал сделать ремонт в комнате, купить всё необходимое, если только я соглашусь жить с ним под одной крышей.

Лучше мне соблюдать нейтралитет. Что скажет мама, если я переберусь к отцу?

Перед сном я разложила в ванной на полочке туалетные принадлежности, приняла душ, расчесала свои спутанные кудри и вернулась в свою комнату. Плюхнулась на кровать и укрылась одеялом: в комнате прохладно, а я не переношу холод, теперь бы мне согреться и заснуть, но от мыслей никуда не деться. Задумалась, чем завтра займусь. Обязательно попрошу Степана, чтобы помог мне разобраться с интернетом: я привезла с собой ноутбук, но интернет-то не подключен. И хорошо, если бы Стёпка согласился отвезти меня в лес: хочу пройтись по знакомым с детства местам. Тем более теперь, когда в лесу особая пора слегка грустная и невероятно романтичная. Люди склонны считать, что осень, это исключительно тоскливое время года, с проливными дождями и холодными ветрами. Но ведь кроме слякотной осени есть ещё золотая пора.

Я долго не могла заснуть. Мешала тишина. Мне не хватало городской суеты, которая не прекращается даже далеко за полночь. А у нас в Тамбове, на Советской улице байкеры ночные гонки устраивают, рёв стоит невообразимый, а мы умудряемся уснуть и спать спокойно до утра.

Да, шума мне здесь точно будет не хватать.

глава вторая

С утра на улице липкая морось и туман. Дождь в городке без тротуаров — это катастрофа. Хорошо, что бабушкин дом стоит неподалёку от Центральной площади, куда дошли удобства цивилизации, а вот отойди чуть подальше и «хорошая жизнь» заканчивается. По пути к больнице есть участок, который без резиновых сапог не одолеешь. А я привезла с собой гардероб одежды, которую мне не придётся здесь носить и обувь, в которой ходить просто нереально. Ну, с одеждой я, как-нибудь разберусь, но сапоги резиновые надо покупать.

Мой первый рабочий день начался со скверной погоды и горечи разочарований. Не хочу выходить в дождь и не хочу идти на работу. Хочу обратно, в Тамбов. А тут ещё каждую ночь сниться мама и я ужасно скучаю без неё. По телефону она говорит, что волнуется, просит подумать, и если только я соглашусь, то она в один день переведёт меня в свою клинику. Очень заманчивое предложение, но что-то останавливает меня, и пока я не могу понять, что именно.

— Завтрак на столе, — предупредила бабушка. — Обязательно поешь, я проверю, когда вернусь.

— И куда это ты собралась с утра пораньше? — поинтересовалась я.

— Я должна накормить завтраком твоего отца и проводить его на работу.

Бабушка приглядывает за моим папой и это так трогательно. Ему под пятьдесят, а для неё он сын, который требует внимания и заботы.

— Бабуль, а почему он до сих пор один? — решилась спросить я.

— Потому что от него жена сбежала в город, — ответила бабушка и вышла из дома.

Зачем спросила? Мне не нравится, что папа до сих пор один. Ума не приложу, почему такой интересный мужчина никого не нашёл до сих пор. Это даже странно. Неужели до сих пор хранит верность моей маме.

Завтрак состоял из бутерброда с маслом и сыром и чашки чая. В принципе, это я могу одолеть, чтобы не расстраивать бабулю: вообще-то я не привыкла завтракать так рано, но если учесть, что это, скорей всего вся моя еда на сегодняшний день — я не смогу есть в больничной столовой, — то лучше мне поесть. А ещё, надо купить кофе. Чай по утрам мне не придаст бодрости.

Кое-как «доплыла» до больницы. Ноги насквозь промокли, хоть ботильоны из натуральной кожи. Тут чернозём, а, значит, грязь липкая и чёрная. Пришлось возле крыльца обтирать обувь влажными салфетками — весь пакет извела.

Переоделась в «сестринской» и приступила к работе. Персонал в больнице — все приветливые люди. Приняли меня, как родную, тем более что многие помнят мою маму. Словом, я оказалась под опекой бывших маминых коллег. Особо меня не утруждали, но я сама рвалась в работу. Отделение у нас небольшое — двадцать коек. Работы немного, но я всё равно устала с непривычки: одно дело практика и совсем другое дело, когда ты работаешь в полную силу и ответственность, конечно. К моим обязанностям добавилась работа в процедурном кабинете. Но я не стала возражать, за работой скорее дежурство проходит.

Домой вернулась «выжатая», как лимон. Сразу отправилась под душ, а потом ушла к себе в комнату и растянулась на кровати. Но недолго длилось моё счастье — пришла бабуля. Она села на краешек постели и стала поглаживать меня шершавой рукой по волосам.

— Умаялась, — ласково сказа она, поглаживая шершавой рукой мои волосы. — Как тебя, хоть, приняли?

Я не стала рассказывать, что в больнице помнят мою маму, поэтому меня приняли, как родную. Не думаю, что упоминание о маме понравятся бабушке.

— Хорошо приняли, — сдержанно ответила я.

— Вот и славно, — довольно улыбаясь, сказала бабушка. — Отца твоего все уважают, вот и к тебе отнеслись по-доброму. — Пусть будет так, я не стану убеждать бабушка, что дело не в папе, а в моей маме. — Отец твой обещал зайти, ты выйдешь?

Если честно, я бы теперь уснула, но и с папой тоже хочется повидаться.

Бабушка накрывает на стол в гостиной, а я думаю, почему не в кухне? Там уютно, а когда мы садимся обедать или ужинать в гостиной, у меня аппетит пропадает: комната кажется пустой и холодной. К тому же гостиная проходная — из неё выход в другие комнаты и в прихожую.

— Твой первый рабочий день отмечать будем, — улыбнувшись, объяснила бабушка. — Ты не беспокойся, я сама управлюсь потом с посудой.

Конечно, я стала помогать ей, а вскоре пришёл отец.

— Мам, зачем так много еды? На ночь, вообще вредно есть, правда, дочка?

Каждый раз папа смущается, когда называет меня дочкой. Наверное, ему странно видеть меня взрослой. После того, как мама увезла меня в Тамбов, мы с отцом виделись очень редко. Мама не позволяла мне гостить ни у отца, ни у бабушки, за исключением одного лета, когда она с моим отчимом уехала в Москву на повышение квалификации. Отец приезжал навестить меня, но в последнее время мы общались только по телефону.

— Садитесь к столу, — не обращая внимания на замечание сына, сказала бабушка.

Мы сели за круглый стол, который я помню ещё с детства. Бабуля и правда постаралась, наготовила, как на «Маланьину свадьбу». Я выбрала вареники с творогом. Взяла два (они у бабушки крупные и пышные) и полила их сметаной.

— Ешь, ешь, дочка, — подбодрил меня отец. — Тебе надо немного мяса нарастить на кости, худенькая ты у нас, словно веточка. Ты мама, уже постарайся, помоги девочке набрать вес. Гляди, она у нас, как берёзка в поле, от ветра, небось, качается.

— Они теперь специально худеют, мода у них такая, — отозвалась бабуля. — А раньше так было, замуж никто не брал худышек. Ну, какая из неё работница? — рассмеялась она.

— Неужели и, правда, невест выбирали, как свинину на рынке, чтобы пожирней была? — удивилась я.

Бабушка насупилась. Кто меня за язык дёрнул? Послушала и забыла, так нет, мне нужно своё слово вставить: бабушка у меня толстушка и в молодости не была худой.

— Красавица ты наша, — расчувствовался отец. — Ты, мать, не говори, коль не знаешь, — одёрнул он бабушку. — Женихи у порога в очередь выстроились, вот какая невеста у нас выросла.

— Стёпка, что ли? — хмыкнула я.

— Зачем нам Стёпка, и другие засматриваются, — подняв указательный палец вверх, сказал папа. — Влад тобой интересовался.

Влад, это тот парень, которого я заприметила в кафе, когда мы со Стёпкой ели мороженое. Серьёзно?

— Но я с ним даже не знакома, — смущённо пробормотала я.

— А вот он тебя знает, — поддразнил меня отец.

— Ну, я видела его в кафе, когда мы со Стёпкой зашли мороженым полакомиться.

— Он интересовался, надолго ли к нам приехала? Почему перебралась в наш городок?

— Паша, не морочь девчонке голову, нам только «гоблинов» не хватало, — возмутилась бабушка.

— А ты я смотрю, Стёпку внучке сватаешь? Так не по Сеньке шапка, — строго произнёс отец. — Нам только волчатников не хватало.

— Зачем обижаешь парнишку? — вступилась за Стёпку бабушка. — Он причём тут? Дети за отцов не отвечают, а уж за дедов, да прадедов тем более.

О, понеслось. Они что, с ума сошли? Я к ним ненадолго приехала, а они мою жизнь устраивают. Дай бог до весны мне продержаться в этих краях, а они меня замуж выдают.

— Дед его волков обдирал. Живодёр, — процедил сквозь зубы отец. — Ладно, если бы на охоте подстрелил, это другое дело, но чтобы вот так…

Ого! Поверить не могу. Отчего же тогда Степан такой скромный уродился, если в семье такая жестокость творилась. Выходит, дед Степана на фабрике волчьей работал. Ну, дела.

— Пусть так, всё лучше, чем с «гоблинами» связываться, — не успокаивается бабушка.

— Бабуль, а ты знаешь, кто такой «гоблин»? — как бы, между прочим, спросила я.

— Нет, не знаю и знать не хочу. Гоблины они и есть гоблины.

— Гоблины живут в пещерах и не переносят солнечный свет, а эти живут в лесу и на солнышке греются, — в шутку сказала я.

— Вот и я говорю, что странные они, — не стала уступать бабушка.

Не понимаю, что сделала семья, если горожане так неприветливы к ним.

— Завидуют они пришлым, вот и глумятся, — вмешался отец. — А по мне, так они хорошие и щедрые люди. И, знаешь мама, они благотворительностью занимаются. Больнице и школам помогают. В садики молоко бесплатно поставляют.

— По-твоему, так они прямо «манна небесная» для нашего городка, — едко заметила бабуля.

Интересно, к чему весь этот разговор?

— А Влад он человек состоятельный, не в пример твоему Степану, — поставил точку отец.

Вот, что волнует папу — моё безбедное будущее. Что ж, я не могу злиться на него, он заботится обо мне, по-своему. Пусть так банально, но ведь я ему не безразлична.

— Так, что ты думаешь, дочка? — не отстаёт он.

— Я ничего не думаю, папа, — ответила я и встала из-за стола. — А вообще-то, думаю. Через год я вернусь домой, в город и устроюсь в клинику Архиепископа Луки. Потом поступлю в институт на заочное отделение и стану специалистом.

— Правильно внученька, — похвалила меня бабуля. — Теперь не модно рано замуж выходить. Тридцать теперь ещё не возраст, а раньше в эти годы мы считали себя зрелыми женщинами и у нас уже «семеро по лавкам» сидели.

— Так, может, хватит обсуждать меня? — в шутку прикрикнула я. — И мне пока только двадцать пять, а к тридцати я определюсь и повзрослею, обещаю.

Папа недолго был у нас. Он куда-то торопился и я смею думать, что он торопился к женщине. Сегодня он выглядел счастливым и ухоженным: чистая рубашка, брюки выглажены, туфли новые. Я бы хотела, чтобы папа нашёл своё счастье. Не так мало их, одиноких женщин мечтающих найти свою половинку. А тут симпатичный мужчина сорока восьми лет и свободен — это непорядок.

— Как думаешь, отец пошёл на свидание? — подмигнув бабуле, спросила я.

— Ох, как бы так, я бы успокоилась уже. Четырнадцать годков ходит бирюком.

— Я тоже хочу, чтобы папа определился уже. Дом у него хороший. Автомобиль новый. Да он и сам мужчина в самом расцвете сил.

— Ну, я в постель, а ты тут занимайся, чем хочешь, только сначала убери со стола, — зевнув, сказала бабуля. Конечно, она устала сегодня с готовкой, возраст берёт своё. — Только не выбрасывай всё подряд, — жалостливо попросила она. — Оставь хоть что-нибудь.

О, бабушка поняла, что со мной спорить бесполезно. К тому же, ограничение в еде сделали своё дело — печень меньше стала беспокоить бабулю и она теперь прислушивается к моим советам. Но я не буду слишком бесцеремонной, пожалуй, оставлю вареники на завтрак и котлеты тоже уберу в холодильник.

Перед сном я думала о парне с неприметным именем Влад. Наверное, его полное имя Владимир, или Владислав. Но он интересовался мной и это мне льстит. Я даже посмела предположить, что понравилась ему.

Но все эти мысли ни к чему, я не хочу здесь заводить романы. Мне бы год продержаться, а все остальное ерунда.

С утра за мной зашёл Стёпка. Я только успела привести себя в порядок и выпить чашку кофе, а он тут, как тут. Конечно, бабушка его впустила в дом. Для неё он первый помощник и спаситель, а, значит, перед ним всегда дверь открыта.

Степан приказал мне собираться, потому что решил взять меня с собой на городское мероприятие в луга, где пройдут гонки по бездорожью. Стёпкина бесцеремонность иногда обескураживает. С чего он взял, что может распоряжаться моим личным временем? Я собиралась провести день на диване с книгой, укутавшись в плед, а в городке оказывается событие и мой друг никак не может обойтись без меня.

— Гонки, это типа ралли? — поинтересовалась я.

Кажется, Стёпка почувствовал иронию в моих словах и это его зацепило. Он ответил мне с неким вызовом.

— Ну, да. А что, мы, не люди что ли?

— Стёп, о таких вещах нужно предупреждать. Я не готова ехать за город.

— Это не далеко, километров пять от городка.

В самом деле, чего дома сидеть? Надо искать развлечения, заводить знакомства, приспосабливаться к ситуации, в которой я оказалась по собственной глупости.

— Ладно, жди меня.

После дождя такая грязь на улице, а за городом могу представить, что творится. Достала из шкафа старые джинсы, свитер тёплый, а вот куртка у меня одна — испачкаю, потом стирать придётся. Благо, это не проблема — отец установил бабуле стиральную машину-автомат. А вот, что на ноги надену, это вопрос.

— Вот тебе внученька, ботиночки резиновые на каблучке. — Посмеиваясь, бабушка вынесла мне «экстремальную» обувь. — Нам, за счастье была такая обувь когда-то, а теперь вот и тебе пригодились мои сапожки.

Миленько. Надо же, резиновые полусапожки на каблуках: чуть велики, но это не беда, главное, что не жмут.

Едем со Стёпкой за город. Погода хорошая, хоть и сыро, шоссе мокрое. Как они собираются ездить по бездорожью? Грязи там, наверное, по уши. А я терпеть не могу грязь и уже мысленно запихиваю в стиральную машину вещи, которые сниму сразу же, как только вернусь домой.

Смотрю в окошко, любуюсь пейзажем. Красивые тут места, живописные. Луга широкие и просторные, леса тёмные и дремучие, а небо синее-синее, а сегодня на нём ни облачка. Воздух по-осеннему свежий и насыщенный.

— Красивые места здесь, — озвучила я свои мысли.

— Потому я никуда и не уехал. Здесь спокойно, а мне нравится тихая неприметная жизнь. Суета не для меня.

Я тоже не люблю суету, но вялотекущее существование меня не привлекает. Я вглядываюсь в «сумеречные дали» и пытаюсь разглядеть знаки судьбы. Почему сумеречные? — в сумерках ничего не видно, разве только очертания предметов. Не хочу знать, что будет завтра и каждый день, как в омут с головой.

— Я привык к однообразию, — продолжил рассуждать Степан. — Важно знать, что всё тихо, спокойно и стабильно.

— А мне не нравится «трясина», — щурясь от солнца, которое светит в ветровое стекло, сказала я.

Хорошо, что солнышко выглянуло, может, подсушит немного землю. Хотя вряд ли, по осени солнце уже не такое жаркое, остывает, отдаляясь от земли.

— Ты называешь спокойную жизнь трясиной? — удивился Стёпка.

Я не стала отвечать Стёпке — каждому своё. Стёпка родился для того, чтобы просто жить, а мне этого мало, мне нужен простор, воздух, движение. Вот потому у нас со Стёпкой ничего не получится, мы слишком разные, как небо и земля, как чёрное и белое.

Вот если бы Влад обратил на меня внимание. Он не из «серой» массы и это очевидно. Я чувствую, что он другой — он особенный. Ещё тогда, когда он помог мне, не позволив свалиться в лужу, я почувствовала, что он особенный.

Пока я мечтала, закрыв глаза, Стёпка съехал с трассы и наш автомобиль «поскакал» по бездорожью. И не просто «поскакал» — из-под колёс летели комки грязи, а машину кидало из стороны в сторону, как на аттракционе «Весёлые горки». Так и будет трясти, или мы когда-нибудь выедем на грейдер. Но вот, Степан въехал на пригорок и это правильно — мы прямо из автомобиля сможем наблюдать за гонками. Странно, что Степан не участвует в гонках, он сильный и смелый, и городок свой любит, а вот в мероприятии не захотел принять участие.

— А ты почему не участвуешь? — удивилась я.

— Раньше на семёрке гонял, а когда купил этого красавца, отошёл от дел. Жалко такой автомобиль в грязь гонять.

— Ладно, будем зрителями. А за кого болеть будем? — поинтересовалась я.

— Я за Игорька, а ты сама выбирай из числа участников, или ко мне присоединяйся.

Я стала вглядываться в автомобили, которые выстроились цепочкой перед стартом. Неужели они добровольно «нырнут» в лужу, которая поблёскивает в месте, огороженном флажками? По всей видимости, это не единственная лужа на трассе. Машины на старте не первой свежести — такие не жалко гонять по бездорожью.

— Я буду болеть вон за вон тот автомобиль, под номером восемь.

Эта машина самая приличная из всех других. И выглядит круто, не так, как другие.

— Вот это поворот, — присвистнув, сказал Стёпка. — В самую точку попала! Под номером восемь зарегистрирован «гоблин».

— Я ведь не знала, и мой выбор случайный.

Почему бытует мнение, что случайностей не бывает — вот вам пример. Чувствую, все эти совпадения неспроста происходят. Только этого не хватало. Я, конечно, мечтаю о любовных приключениях, но тут не хотела бы ввязываться в интригу. Привязанности тянут нас ко дну, а я мечтаю выплыть и, как можно дольше оставаться на поверхности.

— Посиди пока в машине, — попросил Стёпка. — Пойду что-нибудь попить куплю.

— Иди, Стёпа, я подожду, — не выходя из мыслей, ответила я вскользь.

Стёпка глубоко вздохнул, возвёл глаза к небесам и ушёл к палаткам, где полным ходом шла торговля напитками и всевозможной выпечкой.

А тут весело. Музыка играет, народ шумит, волнуется. Автобусы выстроились в ряд, ждут болельщиков, чтобы увезти их после в городок. А вон и наши дежурят, и пожарники, и полицейские на каждом шагу. Хорошо, что я согласилась поехать со Стёпкой. Мне не стоит засиживаться дома, если хочу выдержать здесь хотя бы год.

В ожидании Стёпки я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Подумать только, Влад участвует в гонках. Его автомобиль самый броский из всех других. И не жалко ему такую тачку по ухабинам гонять. Почему же говорят, что «гоблины» сторонятся людей и ни с кем знаться не хотят? Вот пример — Влад тянется к местным, участвует в городских мероприятиях. Как всегда, людям нужно кого-то ненавидеть. Причём их ненависть не знает границ, они готовы сжечь на костре неугодных, как в Средние века. Иногда мне кажется, дай толпе волю, они так и сделают.

— Не спи, скоро стартуют.

Вернулся Стёпка. Он купил квас, лимонад и целый пакет булочек. Зачем так много? Я, к примеру, не голодна.

Хорошо, что Степан заехал на пригорок, отсюда видно всё, как на ладони. А я даже ног не испачкала — сижу в автомобиле и наблюдаю за происходящим со стороны.

— А приз какой? — поинтересовалась я.

— Призовой фонд — двадцать пять тысяч рублей.

— Немало. Почему ты не участвуешь? Тебе не нужны деньги?

— Мне зарплаты хватает, — сказал Стёпка и открыл бутылку с квасом. — Ты будешь пить квас или лимонад?

— Лучше лимонад.

— Булочки вкусные, попробуй, — предложил Стёпка.

— Ммм, сдобные, мои любимые, — обрадовалась я. Я не ела их целую вечность. В Тамбове такой выпечки не найти, а в Борках выпечка всегда была вкусная, а уж эти булочки просто чудо.

— Я это помню, — буркнул Стёпка. — На большой перемене я бежал в буфет, чтобы занять очередь и для тебя.

— Ты всегда был для меня, как брат. Заботился обо мне даже в детстве.

— Так и есть, — неохотно согласился с моими словами Стёпка. — Ладно, болей за своего Влада, а я буду болеть за Игорька.

— А кто такой, Игорёк?

— Просто отличный парень. Ты его не знаешь, он с семьёй приехал в тот год, когда вы с матерью в Тамбов перебрались.

После взмаха флажком, автомобили один за другим ринулись по бездорожью, выбрасывая из-под колёс комки грязи — увлекательное зрелище. Машины мчатся, подпрыгивая на кочках, их заносит в стороны, грязь летит во все стороны. Я уже не понимаю, кто, где — потеряла из виду серый автомобиль, потому что все машины теперь испачканы грязью.

— Давай, Игорёк, давай, — кричит Стёпка. Как он понимает кто, где? Это увлекательно, но я понятия не имею, куда смотреть.

— Вылезай, — приказал Стёпка.

Я повиновалась, хоть и испачкала сапоги. Стёпка помог мне взобраться на капот, а потом я села на крышу с позволения хозяина автомобиля. Ради меня Степан на всё готов, даже машину испачкать грязью. И, что мне с ним делать?

А на крыше очень даже удобно, не только видно, но и слышно. Рёв стоит жуткий.

— Теперь тебе видно? — спросил Стёпка.

— Класс, — в полном восторге крикнула я. — Я всё вижу и слышу.

— Игорёк идёт вторым, — сказал Стёпка.

Вот теперь я разглядела автомобиль Влада.

— Эй, давай, давай, — завизжала я, потому что номер «восемь» лидирует в заезде. — Как долго они будут ездить? — спросила я.

— Восемь кругов, — крикнул Стёпка.

Знать бы ещё, каким образом вести счёт. Но всё равно я кричу и визжу, размахиваю руками, болею за Влада. Жаль, что он этого не знает: и не узнает, к сожалению.

Восемь кругов это, как оказалось, очень долго. Я уже устала кричать и визжать: просто сидела и наблюдала за происходящим вокруг. Столько народа собралось и в основном молодёжь. В руках болельщиков флажки, шарики, плакаты типа «Вперёд, Славик!», «Вовчик — мы с тобой!» и ни одного плаката в поддержку Влада. Если бы я знала, что он участвует в соревнованиях, я бы подготовилась, как следует.

— Погода сегодня удалась, — заметила я. — Небо чистое, тепло, солнышко светит.

— Всё, последний круг, — заорал Стёпка.

Влад снова вырвался вперёд. Его основной соперник Игорёк. Они оба ведут заезд и можно сказать соревнуются между собой, потому что другие машина отстали от них на половину круга.

— Всё! — завизжала я, когда автомобиль под номером восемь первым пришёл к финишу.

— Вот, чёрт! — во всё горло заорал разочарованный Стёпка.

— Он не чёрт — он «гоблин», — хлопая в ладоши, радостно заметила я.

— Да, чёрт с ним с «гоблином», я вчера весь день потратил, с машиной возился, а он не смог обойти не первой свежести ауди.

Ну, я со Стёпкой не соглашусь, автомобиль у Влада очень даже ничего.

— Перестань, — бросилась я успокаивать Стёпку. — Это так весело. Неважно кто проиграл, а кто выиграл — это классно!

— Тебе понравилось? — отвлёкся от переживаний Стёпка.

Вот так уже лучше — мне нравится весёлый Стёпка.

— Не то слово, — слезая с крыши, крикнула я. — Спасибо тебе, Стёпка. Ты делаешь мою жизнь насыщенной. Если бы не ты, я, наверное, уже давно сбежала бы домой.

— Рад стараться, — отшутился Стёпка. — Награждение будем смотреть? — спросил он.

— Мне сегодня в ночь, на дежурство.

Да, я бы хотела остаться, но времени уже много, а мне ещё отдохнуть надо.

— Тогда едем домой, — согласился Стёпка. Он расстроен и не желает смотреть, как будут награждать победителя заезда.

Проезжая мимо участников соревнования, я увидела Влада. Он стоял усвоего автомобиля, а рядом с ним Ольга, его кузина. Я позавидовала девушке, потому что хотела бы теперь быть на её месте.

глава третья

Здание больницы с виду неброское: больницу узнаешь издалека — серое здание в форме буквы «п», скверик со скамейками, берёзки, липы и обязательно плакучая ива у крыльца. В этом есть смысл, или простое совпадение не понятно. Вот ту, в этом белёсом, кирпичном здании мне и предстоит «осмыслить своё предназначение». Не знаю, надолго ли меня хватит?

Территория больницы огорожена высоким кованым забором. Центральный вход под массивным навесом: надеюсь, он не рухнет, когда я буду проходить под ним. Я глубоко вздохнула и вошла в главный корпус. К моему удивлению, внутри уютно и нет устойчивого затхлого запаха, как это бывает. Ну, да, пахнет больницей, так куда же без этого, но не затхло, а вполне терпимо. Стены в коридорах чистые, потолки ровные и белые. Общую картину портит линолеум — выцветший и местами протёртый до дыр, а в целом неплохо.

Охранник, пожилой мужчина с нереально огромным животом, указал мне, как пройти в отдел кадров. Интересно, его живот это ожирение или проблема с эндокринной системой? Работает в больнице и мог бы обследоваться. Хотя, ему далеко за пятьдесят, значит гормональный сбой.

— Чем могу вам помочь? — поинтересовалась дама с пышной причёской и яркой помадой на губах. Я застала её за поливом цветов, которыми заставлен весь подоконник и ещё на стенах висят горшочки в плетёных подвесках. Кабинет уютный, хоть и маленький.

Мне ждать, пока она их все польёт?

— Я Виктория Павловна Архипова. Вот направление, — бесцеремонно вмешалась я в процесс заботы о растениях.

— Ах, да, — спохватилась дама и поставила кувшин с водой на небольшой столик у окна. Она подошла к рабочему столу и стала что-то лихорадочно искать в стопке бумаг. — Я вас ждала. Вы оставьте трудовую книжку, а я потом её заполню. Просто напишите заявление и распишитесь вот здесь, в журнале.

Я взяла ручку, предложенную дамой, и поставила свою подпись. Потом принялась писать заявление, конечно, сделала ошибку, и пришлось снова переписывать.

Вот и всё, теперь никуда не денусь. Отчего-то стало грустно, а к горлу подступил комок: неужели, сейчас расплачусь?

— Надеюсь, вам у нас понравится, — почему-то заискивающе сказала дама.

«Ох, нет, не думаю».

— А я помню вашу маму. Вы с ней похожи, такая же стройненькая, зеленоглазая, только у вашей мамы стрижка была короткая, а у вас волосы до пояса. Я Алевтина Степановна, может Анна рассказывала обо мне?

— Да, она говорила, что у неё тут много подруг осталось.

— Помнит нас, Анюта, — покачивая головой, сказала дама. — И мы её не забываем. Она такая хохотушка была. Передавайте ей привет.

Я вымученно улыбнулась, поблагодарила Алевтину Степановну и выбежала из кабинета. Скорей, на улицу — такая тоска легла на душу, хоть волком вой. Что называется, к месту.

Меня определили в кардиологию: кто бы сомневался, они помнят мою маму, а ещё сработал красный диплом, конечно. Что же, вперёд, в самостоятельную жизнь и нечего «нюни» распускать. Разве я не этого хотела?

В моём расписании сказано, что я заступаю на дежурство во вторник, в 8.00. Работа, конечно, не то, о чём я мечтала, но на первых порах сойдёт. Следить за больными во время дежурства и записывать улучшения или ухудшения в журнал наблюдений для лечащего врача. Очень хорошо, что на работу выходить во вторник: в запасе появился ещё один день на «осмотреться», значит, сегодня можно пойти со Стёпкой в лес. Надеюсь, он найдёт для меня немного времени.

— Конечно, я для тебя всегда свободен, — обрадовался Степан, когда я позвонила ему и попросила отвезти меня на прогулку в лес.

К лесу мы добрались на машине, оставили её у кромки леса, а дальше по тропинке пошли вглубь.

Я забыла этот лес. Всё, кажется, чужим и даже деревья пугают меня. А ведь когда-то, мне каждая тропинка была знакома. Помню детьми мы приходили сюда пешком. Набирали полные корзины еды и уходили в поход с утра и часов до трёх дня. По осени возвращались из леса с грибами, с черникой, а летом земляникой объедались.

— А помнишь, как мы с тобой заблудились? — вспомнил Стёпка, когда мы подошли к Волчьему оврагу, тут и стояла когда-то волчья ферма. Как раз в низине оврага, закапывали ободранные тушки волков. Даже думать об этом неприятно, а ведь этим страшным делом, кто-то занимался. Но это было давно, а теперь это просто овраг, поросший высокой пожелтевшей лесной травой.

— Не мы, а я заблудилась. Ты шёл за мной следом, не выпускал из виду. Так что, это я тебя завела в чащу.

— Так и есть, — согласился Степан.

— А потом мы с тобой пошли на юг, ориентируясь по соснам, — вспомнила я. Меня папа учил, как выбраться из леса, если заблудишься.

— И ведь вышли, — радостно сказал Стёпка, как будто это случилось сейчас, а не много лет назад.

— Точно, — подхватила я его настроение.

Я с наслаждением вдохнула лесной воздух: пахнет «прошлым». Аффективная память напомнила мне, как было хорошо когда-то.

— Красиво здесь, — заметила я.

— Конечно, красиво, — согласился Степан. — Осень. Люблю осень, — добавил он.

Не могу не согласиться с ним. В лесу карнавал красок — золотой, пурпурный, жёлтый и кое-где остатки зелёного цвета, всё смешалось в невероятной картине написанной самой природой. Воздух тёплый, но уже чувствуется дыхание поздней осени.

Стёпка постелил на траву подстилку, которую специально взял с собой. Я легла на спину, устремив взгляд к волшебным кронам деревьев, сквозь которые проглядывают рваные кусочки неба. Облака плывут устало, неторопливо. Птицы щебечут, сосны поскрипывают, а где-то дятел стучит длинным клювом по дереву. Звуки эхом разносятся по лесу и снова возвращаются, но уже иного порядка — звучные и отрывистые.

Стёпка сел рядом на подстилку и достал из рюкзака лимонад.

— Хочешь пить? — предложил он.

— Нет, не люблю сладкие газированные напитки, ещё больше пить захочется. А где они живут и с кем? — поинтересовалась я.

— Кто?

Степан не понял, о ком идёт речь или сделал вид, что не понял? Ох, хитрец.

— Ну, Влад и Ольга. Они ещё так молоды.

— А-а-а, «гоблины», — неохотно отозвался Степан. — Ну, не так уж они и молоды. Владу двадцать семь, а Ольге двадцать восемь.

— Надо же, — удивилась я. — А по ним не скажешь. А живут они с кем и где?

— Не слишком ли много вопросов? — забеспокоился Стёпка и поднялся на ноги. Так я и знала, Стёпка почувствовал опасность соперничества, вот глупый, поэтому на вопросы мои отвечает без особого энтузиазма.

После недолгой паузы он всё-таки ответил.

— У них дом на Новой улице, у самого леса. Там такие хоромы. Обратно пойдём, я тебе покажу их дом. Его издалека видно. — Степан глубоко вздохнул. — Непонятно, откуда у них столько денег.

— Сам сказал, что они из Сибири приехала, оттуда, по всему и деньги — не без иронии заметила я. Не люблю, когда люди считают чужие деньги. Нехорошо это, бестактно.

Из Степана приходится вытаскивать «клещами» интересующую меня информацию. Ну, если ему неприятно говорить о «гоблинах», значит, закроем тему.

— Влад живёт с родителями, а Ольга его двоюродная сестра с ними приехала. Ах, их не поймёшь, странные они, — отмахнулся Стёпка. — Лучше с ними не связываться — сектанты они, не иначе.

— Ну и бог с ними, — прекратила я разговор, который не пришёлся по нраву моему другу. — Давай, что ли грибов поищем?

Я поднялась на ноги, а Степан собрал подстилку.

— И то верно, — согласился Степан и стал искать палку, чтобы легче грибы было искать. — А, помнишь, когда-то наши родители дружили семьями? Мы вместе ходили в лес за грибами. Они грибы собирали, а мы кузнечиков ловили в банку.

Я тоже нашла себе толстую веточку, чтобы листья ворошить.

— Помню, конечно, — отозвалась я.

— А ещё, когда наши родители собирались по праздникам, мы закрывались в комнате и строили «халабуду» под столом. В твоей комнате лучше получалось, у тебя стол был большой и тряпья сколько угодно.

— Да, Стёпка, хорошее было время, беззаботное.

— А что теперь мешает быть беззаботными?

— Заботы, Стёпа, — оторвавшись от поиска грибов, сказала я. — Пришло время подумать о будущем. Нужно строить карьеру.

— Карьера, это так важно? — сглотнув, спросил Степан.

— Конечно, — безапелляционно ответила я.

Вот в чём наше различие. Мы стремимся куда-то, торопимся, а здесь тишь, да благодать: куда выведет. Живут, не зная забот, что называется.

— Важнее важного? — не отстаёт Стёпка.

— Стёпа, отстань от меня, давай грибы искать, — отмахнулась я.

Нельзя быть таким назойливым кавалером. Чувствую, назревает серьёзный разговор. Лучше мне «уйти в сторону», иначе потом хлопот не оберёшься. Стёпка увлечён мной и это очевидно, а я ему кроме дружбы ничего не могу предложить.

— Ничего, что я тебя от работы отвлекла? — спросила я.

— Ничего. Вечером отработаю. У нас, можно сказать, ненормированный рабочий день. Иногда приходится задерживаться допоздна, если срочный заказ, а иногда бездельничаем с утра до вечера.

— Значит, я могу рассчитывать на тебя?

Знаю, что мне будет одиноко здесь, а так хоть на друга смогу положиться.

— В любое время, — улыбнувшись, сказал Степан и высыпал рюкзак горсть польских белых грибов.

— Кстати, спасибо за интернет. Так быстро подключили, — поблагодарила я друга. — Если бы не ты, я бы ещё неделю ждала очереди.

Вчера утром попросила Стёпку провести интернет в дом, и уже через час пришёл рабочий, и подключил мой ноутбук к интернету. Конечно, я весь вечер зависала в сетях, переписывалась с друзьями, написала «отчётное» письмо маме, с интернетом стало жить проще.

— Пользуйся. У меня везде есть друзья. Если что нужно, звони, не стесняйся.

— Значит, со всеми проблемами я, как и моя бабуля, могу обращаться к тебе.

— Я привязался к вашей семье, вы мне, как родные, — смущённо улыбнувшись, сказал парень.

Ну вот, я же говорила, что он мне как брат, так и есть. Стёпка и сам это понимает, поэтому смущается, когда пытается за мной ухаживать. Надеюсь, он поймёт, что кроме дружбы между нами ничего быть не может, и жить станет легче и ему и мне.

Домой вернулись в три часа: привычка с детства, наверное, возвращаться из леса к этому времени. Грибов нашли мало. Мы отдали их моей бабуле, которая несказанно обрадовалась.

— Завтра приглашай Степана на пирог, — сказала она.

О, бабушкин пирог с грибами я помню с детства. Вообще у бабушки очень вкусные пироги получаются, тесто воздушное и ароматное. Мы с мамой пытались заняться выпечкой, но из этой затеи мало что вышло. Но мы обе готовим вкуснейшие шоколадные торты и это лучшее наше достижение в кулинарии.

Я проводила Степана, и мы с бабулей сели обедать. А потом за разговорами не заметили, как день плавно перекатил в вечер. Мы разошлись по своим комнатам, и я села за ноутбук.

Потихоньку я обживаюсь. В моей комнате всё по-своему устроила — кровать передвинула так, чтобы засыпая, я могла видеть небо. Но вчера в окошко заглянула луна, и мне стало особенно тоскливо. В какую глухомань меня занесло, даже подумать страшно. С одной стороны лес, с другой луга и даже не все автобусы заезжают в Борки. Ноутбук — это мой спаситель, он, связующее звено между цивилизованным миром и мной, оказавшейся в ловушке собственного идиотизма.

Десять часов вечера, а мне захотелось перекусить чего-нибудь. Иду на кухню. А в холодильнике полная разруха. Эти бутерброды стоят уже три дня, мы их готовили к ужину, когда папа приходил. Конечно, я отправила их в мусорное ведро, хоть и знаю, что с утра бабушка выскажет мне, что я расточительная и что я не голодала, как они когда-то. Ну, что ж теперь коли мы не голодали, травиться?

Сделала бутерброд с сыром и заварила чай. Ко мне на кухню пришла бабушка. Она стала жаловаться на боли в печени.

— Тяжесть такая и вон, погляди, как её раздуло.

Реально, печень проглядывается.

— Бабушка, я уже говорила, что твои враги — жареное, жирное и желток. С завтрашнего дня я ввожу ограничение на некоторые продукты. Отныне растительная клетчатка, растительные жиры, белки будут хозяйничать на нашей кухне. А сейчас съешь две ложки сахара и боль утихнет.

— Да я уже таблетку приняла, — посетовала бабуля.

— Не помешает, — улыбнувшись, успокоила я бабулю.

Бабушка взяла ложку и зачерпнула сахару из сахарницы, как я велела. Но съела не две, а одну ложку. Ладно, ей достаточно и этого.

— Умненькая ты у меня, — похвалила меня бабушка. — Но расточительная. Опять продукты выбросила. Вчера суп вылила, сегодня бутерброды полетели в мусорное ведро.

Ну, началось. Я предполагала, что мне предстоит воевать с бабулей на счёт просроченных продуктов, вот и результат.

— Бабушка, испорченные продукты подлежат уничтожению.

— Не голодали вы, вот и мечете налево да направо.

Вот она проблема «отцов и детей» — живите так, как жили мы. Только я никогда с этим не соглашусь. Мои дети не будут знать тех лишений, которые испытывала я. Кстати, моя мама именно так и поступала — всё для дочери, чтобы потом, не было обид и упрёков.

— Бабуль, разве это плохо, что мы не голодали? Я понимаю, что вам трудно жилось, но ведь теперь всё изменилось. Ну, зачем травиться, если можно пойти и купить свежие продукты. И ещё совет: не нужно готовить больше, чем мы можем съесть.

— Никогда не знаешь, кого на порог принесёт, вот я и готовлю с запасом.

А это по её мнению не расточительство. Бесполезный разговор. Бабушку не переубедить, но контроль с холодильника я не сниму.

Ближе к ночи пошёл дождь. Вот так всегда, наметишь, что завтра надеть, а природа диктует свои правила: придётся одеваться по погоде.

Никак не могла уснуть: мешал дождь и шорох ветра. В доме стало холодно и неуютно. Мысли предательски нашёптывали, что я совершила глупость, уехав из дома. Сглотнув образовавшийся комок в горле, я повернулась на бок, натянула одеяло до подбородка и уснула.

глава четвёртая

С утра на улице липкая морось и туман. Дождь в городке без тротуаров — это катастрофа. Хорошо, что бабушкин дом стоит неподалёку от Центральной площади, куда дошли удобства цивилизации, а вот отойди чуть подальше и «хорошая жизнь» заканчивается. По пути к больнице есть участок, который без резиновых сапог не одолеешь. А я привезла с собой гардероб одежды, которую мне не придётся здесь носить и обувь, в которой ходить просто нереально. Ну, с одеждой я, как-нибудь разберусь, но сапоги резиновые надо покупать.

Мой первый рабочий день начался со скверной погоды и горечи разочарований. Не хочу выходить в дождь и не хочу идти на работу. Хочу обратно, в Тамбов. А тут ещё каждую ночь сниться мама и я ужасно скучаю без неё. По телефону она говорит, что волнуется, просит подумать, и если только я соглашусь, то она в один день переведёт меня в свою клинику. Очень заманчивое предложение, но что-то останавливает меня, и пока я не могу понять, что именно.

— Завтрак на столе, — предупредила бабушка. — Обязательно поешь, я проверю, когда вернусь.

— И куда это ты собралась с утра пораньше? — поинтересовалась я.

— Я должна накормить завтраком твоего отца и проводить его на работу.

Бабушка приглядывает за моим папой и это так трогательно. Ему под пятьдесят, а для неё он сын, который требует внимания и заботы.

— Бабуль, а почему он до сих пор один? — решилась спросить я.

— Потому что от него жена сбежала в город, — ответила бабушка и вышла из дома.

Зачем спросила? Мне не нравится, что папа до сих пор один. Ума не приложу, почему такой интересный мужчина никого не нашёл до сих пор. Это даже странно. Неужели до сих пор хранит верность моей маме.

Завтрак состоял из бутерброда с маслом и сыром и чашки чая. В принципе, это я могу одолеть, чтобы не расстраивать бабулю: вообще-то я не привыкла завтракать так рано, но если учесть, что это, скорей всего вся моя еда на сегодняшний день — я не смогу есть в больничной столовой, — то лучше мне поесть. А ещё, надо купить кофе. Чай по утрам мне не придаст бодрости.

Кое-как «доплыла» до больницы. Ноги насквозь промокли, хоть ботильоны из натуральной кожи. Тут чернозём, а, значит, грязь липкая и чёрная. Пришлось возле крыльца обтирать обувь влажными салфетками — весь пакет извела.

Переоделась в «сестринской» и приступила к работе. Персонал в больнице — все приветливые люди. Приняли меня, как родную, тем более что многие помнят мою маму. Словом, я оказалась под опекой бывших маминых коллег. Особо меня не утруждали, но я сама рвалась в работу. Отделение у нас небольшое — двадцать коек. Работы немного, но я всё равно устала с непривычки: одно дело практика и совсем другое дело, когда ты работаешь в полную силу и ответственность, конечно. К моим обязанностям добавилась работа в процедурном кабинете. Но я не стала возражать, за работой скорее дежурство проходит.

Домой вернулась «выжатая», как лимон. Сразу отправилась под душ, а потом ушла к себе в комнату и растянулась на кровати. Но недолго длилось моё счастье — пришла бабуля. Она села на краешек постели и стала поглаживать меня шершавой рукой по волосам.

— Умаялась, — ласково сказа она, поглаживая шершавой рукой мои волосы. — Как тебя, хоть, приняли?

Я не стала рассказывать, что в больнице помнят мою маму, поэтому меня приняли, как родную. Не думаю, что упоминание о маме понравятся бабушке.

— Хорошо приняли, — сдержанно ответила я.

— Вот и славно, — довольно улыбаясь, сказала бабушка. — Отца твоего все уважают, вот и к тебе отнеслись по-доброму. — Пусть будет так, я не стану убеждать бабушка, что дело не в папе, а в моей маме. — Отец твой обещал зайти, ты выйдешь?

Если честно, я бы теперь уснула, но и с папой тоже хочется повидаться.

Бабушка накрывает на стол в гостиной, а я думаю, почему не в кухне? Там уютно, а когда мы садимся обедать или ужинать в гостиной, у меня аппетит пропадает: комната кажется пустой и холодной. К тому же гостиная проходная — из неё выход в другие комнаты и в прихожую.

— Твой первый рабочий день отмечать будем, — улыбнувшись, объяснила бабушка. — Ты не беспокойся, я сама управлюсь потом с посудой.

Конечно, я стала помогать ей, а вскоре пришёл отец.

— Мам, зачем так много еды? На ночь, вообще вредно есть, правда, дочка?

Каждый раз папа смущается, когда называет меня дочкой. Наверное, ему странно видеть меня взрослой. После того, как мама увезла меня в Тамбов, мы с отцом виделись очень редко. Мама не позволяла мне гостить ни у отца, ни у бабушки, за исключением одного лета, когда она с моим отчимом уехала в Москву на повышение квалификации. Отец приезжал навестить меня, но в последнее время мы общались только по телефону.

— Садитесь к столу, — не обращая внимания на замечание сына, сказала бабушка.

Мы сели за круглый стол, который я помню ещё с детства. Бабуля и правда постаралась, наготовила, как на «Маланьину свадьбу». Я выбрала вареники с творогом. Взяла два (они у бабушки крупные и пышные) и полила их сметаной.

— Ешь, ешь, дочка, — подбодрил меня отец. — Тебе надо немного мяса нарастить на кости, худенькая ты у нас, словно веточка. Ты мама, уже постарайся, помоги девочке набрать вес. Гляди, она у нас, как берёзка в поле, от ветра, небось, качается.

— Они теперь специально худеют, мода у них такая, — отозвалась бабуля. — А раньше так было, замуж никто не брал худышек. Ну, какая из неё работница? — рассмеялась она.

— Неужели и, правда, невест выбирали, как свинину на рынке, чтобы пожирней была? — удивилась я.

Бабушка насупилась. Кто меня за язык дёрнул? Послушала и забыла, так нет, мне нужно своё слово вставить: бабушка у меня толстушка и в молодости не была худой.

— Красавица ты наша, — расчувствовался отец. — Ты, мать, не говори, коль не знаешь, — одёрнул он бабушку. — Женихи у порога в очередь выстроились, вот какая невеста у нас выросла.

— Стёпка, что ли? — хмыкнула я.

— Зачем нам Стёпка, и другие засматриваются, — подняв указательный палец вверх, сказал папа. — Влад тобой интересовался.

Влад, это тот парень, которого я заприметила в кафе, когда мы со Стёпкой ели мороженое. Серьёзно?

— Но я с ним даже не знакома, — смущённо пробормотала я.

— А вот он тебя знает, — поддразнил меня отец.

— Ну, я видела его в кафе, когда мы со Стёпкой зашли мороженым полакомиться.

— Он интересовался, надолго ли к нам приехала? Почему перебралась в наш городок?

— Паша, не морочь девчонке голову, нам только «гоблинов» не хватало, — возмутилась бабушка.

— А ты я смотрю, Стёпку внучке сватаешь? Так не по Сеньке шапка, — строго произнёс отец. — Нам только волчатников не хватало.

— Зачем обижаешь парнишку? — вступилась за Стёпку бабушка. — Он причём тут? Дети за отцов не отвечают, а уж за дедов, да прадедов тем более.

О, понеслось. Они что, с ума сошли? Я к ним ненадолго приехала, а они мою жизнь устраивают. Дай бог до весны мне продержаться в этих краях, а они меня замуж выдают.

— Дед его волков обдирал. Живодёр, — процедил сквозь зубы отец. — Ладно, если бы на охоте подстрелил, это другое дело, но чтобы вот так…

Ого! Поверить не могу. Отчего же тогда Степан такой скромный уродился, если в семье такая жестокость творилась. Выходит, дед Степана на фабрике волчьей работал. Ну, дела.

— Пусть так, всё лучше, чем с «гоблинами» связываться, — не успокаивается бабушка.

— Бабуль, а ты знаешь, кто такой «гоблин»? — как бы, между прочим, спросила я.

— Нет, не знаю и знать не хочу. Гоблины они и есть гоблины.

— Гоблины живут в пещерах и не переносят солнечный свет, а эти живут в лесу и на солнышке греются, — в шутку сказала я.

— Вот и я говорю, что странные они, — не стала уступать бабушка.

Не понимаю, что сделала семья, если горожане так неприветливы к ним.

— Завидуют они пришлым, вот и глумятся, — вмешался отец. — А по мне, так они хорошие и щедрые люди. И, знаешь мама, они благотворительностью занимаются. Больнице и школам помогают. В садики молоко бесплатно поставляют.

— По-твоему, так они прямо «манна небесная» для нашего городка, — едко заметила бабуля.

Интересно, к чему весь этот разговор?

— А Влад он человек состоятельный, не в пример твоему Степану, — поставил точку отец.

Вот, что волнует папу — моё безбедное будущее. Что ж, я не могу злиться на него, он заботится обо мне, по-своему. Пусть так банально, но ведь я ему не безразлична.

— Так, что ты думаешь, дочка? — не отстаёт он.

— Я ничего не думаю, папа, — ответила я и встала из-за стола. — А вообще-то, думаю. Через год я вернусь домой, в город и устроюсь в клинику Архиепископа Луки. Потом поступлю в институт на заочное отделение и стану специалистом.

— Правильно внученька, — похвалила меня бабуля. — Теперь не модно рано замуж выходить. Тридцать теперь ещё не возраст, а раньше в эти годы мы считали себя зрелыми женщинами и у нас уже «семеро по лавкам» сидели.

— Так, может, хватит обсуждать меня? — в шутку прикрикнула я. — И мне пока только двадцать пять, а к тридцати я определюсь и повзрослею, обещаю.

Папа недолго был у нас. Он куда-то торопился и я смею думать, что он торопился к женщине. Сегодня он выглядел счастливым и ухоженным: чистая рубашка, брюки выглажены, туфли новые. Я бы хотела, чтобы папа нашёл своё счастье. Не так мало их, одиноких женщин мечтающих найти свою половинку. А тут симпатичный мужчина сорока восьми лет и свободен — это непорядок.

— Как думаешь, отец пошёл на свидание? — подмигнув бабуле, спросила я.

— Ох, как бы так, я бы успокоилась уже. Четырнадцать годков ходит бирюком.

— Я тоже хочу, чтобы папа определился уже. Дом у него хороший. Автомобиль новый. Да он и сам мужчина в самом расцвете сил.

— Ну, я в постель, а ты тут занимайся, чем хочешь, только сначала убери со стола, — зевнув, сказала бабуля. Конечно, она устала сегодня с готовкой, возраст берёт своё. — Только не выбрасывай всё подряд, — жалостливо попросила она. — Оставь хоть что-нибудь.

О, бабушка поняла, что со мной спорить бесполезно. К тому же, ограничение в еде сделали своё дело — печень меньше стала беспокоить бабулю и она теперь прислушивается к моим советам. Но я не буду слишком бесцеремонной, пожалуй, оставлю вареники на завтрак и котлеты тоже уберу в холодильник.

Перед сном я думала о парне с неприметным именем Влад. Наверное, его полное имя Владимир, или Владислав. Но он интересовался мной и это мне льстит. Я даже посмела предположить, что понравилась ему.

Но все эти мысли ни к чему, я не хочу здесь заводить романы. Мне бы год продержаться, а все остальное ерунда.

С утра за мной зашёл Стёпка. Я только успела привести себя в порядок и выпить чашку кофе, а он тут, как тут. Конечно, бабушка его впустила в дом. Для неё он первый помощник и спаситель, а, значит, перед ним всегда дверь открыта.

Степан приказал мне собираться, потому что решил взять меня с собой на городское мероприятие в луга, где пройдут гонки по бездорожью. Стёпкина бесцеремонность иногда обескураживает. С чего он взял, что может распоряжаться моим личным временем? Я собиралась провести день на диване с книгой, укутавшись в плед, а в городке оказывается событие и мой друг никак не может обойтись без меня.

— Гонки, это типа ралли? — поинтересовалась я.

Кажется, Стёпка почувствовал иронию в моих словах и это его зацепило. Он ответил мне с неким вызовом.

— Ну, да. А что, мы, не люди что ли?

— Стёп, о таких вещах нужно предупреждать. Я не готова ехать за город.

— Это не далеко, километров пять от городка.

В самом деле, чего дома сидеть? Надо искать развлечения, заводить знакомства, приспосабливаться к ситуации, в которой я оказалась по собственной глупости.

— Ладно, жди меня.

После дождя такая грязь на улице, а за городом могу представить, что творится. Достала из шкафа старые джинсы, свитер тёплый, а вот куртка у меня одна — испачкаю, потом стирать придётся. Благо, это не проблема — отец установил бабуле стиральную машину-автомат. А вот, что на ноги надену, это вопрос.

— Вот тебе внученька, ботиночки резиновые на каблучке. — Посмеиваясь, бабушка вынесла мне «экстремальную» обувь. — Нам, за счастье была такая обувь когда-то, а теперь вот и тебе пригодились мои сапожки.

Миленько. Надо же, резиновые полусапожки на каблуках: чуть велики, но это не беда, главное, что не жмут.

Едем со Стёпкой за город. Погода хорошая, хоть и сыро, шоссе мокрое. Как они собираются ездить по бездорожью? Грязи там, наверное, по уши. А я терпеть не могу грязь и уже мысленно запихиваю в стиральную машину вещи, которые сниму сразу же, как только вернусь домой.

Смотрю в окошко, любуюсь пейзажем. Красивые тут места, живописные. Луга широкие и просторные, леса тёмные и дремучие, а небо синее-синее, а сегодня на нём ни облачка. Воздух по-осеннему свежий и насыщенный.

— Красивые места здесь, — озвучила я свои мысли.

— Потому я никуда и не уехал. Здесь спокойно, а мне нравится тихая неприметная жизнь. Суета не для меня.

Я тоже не люблю суету, но вялотекущее существование меня не привлекает. Я вглядываюсь в «сумеречные дали» и пытаюсь разглядеть знаки судьбы. Почему сумеречные? — в сумерках ничего не видно, разве только очертания предметов. Не хочу знать, что будет завтра и каждый день, как в омут с головой.

— Я привык к однообразию, — продолжил рассуждать Степан. — Важно знать, что всё тихо, спокойно и стабильно.

— А мне не нравится «трясина», — щурясь от солнца, которое светит в ветровое стекло, сказала я.

Хорошо, что солнышко выглянуло, может, подсушит немного землю. Хотя вряд ли, по осени солнце уже не такое жаркое, остывает, отдаляясь от земли.

— Ты называешь спокойную жизнь трясиной? — удивился Стёпка.

Я не стала отвечать Стёпке — каждому своё. Стёпка родился для того, чтобы просто жить, а мне этого мало, мне нужен простор, воздух, движение. Вот потому у нас со Стёпкой ничего не получится, мы слишком разные, как небо и земля, как чёрное и белое.

Вот если бы Влад обратил на меня внимание. Он не из «серой» массы и это очевидно. Я чувствую, что он другой — он особенный. Ещё тогда, когда он помог мне, не позволив свалиться в лужу, я почувствовала, что он особенный.

Пока я мечтала, закрыв глаза, Стёпка съехал с трассы и наш автомобиль «поскакал» по бездорожью. И не просто «поскакал» — из-под колёс летели комки грязи, а машину кидало из стороны в сторону, как на аттракционе «Весёлые горки». Так и будет трясти, или мы когда-нибудь выедем на грейдер. Но вот, Степан въехал на пригорок и это правильно — мы прямо из автомобиля сможем наблюдать за гонками. Странно, что Степан не участвует в гонках, он сильный и смелый, и городок свой любит, а вот в мероприятии не захотел принять участие.

— А ты почему не участвуешь? — удивилась я.

— Раньше на семёрке гонял, а когда купил этого красавца, отошёл от дел. Жалко такой автомобиль в грязь гонять.

— Ладно, будем зрителями. А за кого болеть будем? — поинтересовалась я.

— Я за Игорька, а ты сама выбирай из числа участников, или ко мне присоединяйся.

Я стала вглядываться в автомобили, которые выстроились цепочкой перед стартом. Неужели они добровольно «нырнут» в лужу, которая поблёскивает в месте, огороженном флажками? По всей видимости, это не единственная лужа на трассе. Машины на старте не первой свежести — такие не жалко гонять по бездорожью.

— Я буду болеть вон за вон тот автомобиль, под номером восемь.

Эта машина самая приличная из всех других. И выглядит круто, не так, как другие.

— Вот это поворот, — присвистнув, сказал Стёпка. — В самую точку попала! Под номером восемь зарегистрирован «гоблин».

— Я ведь не знала, и мой выбор случайный.

Почему бытует мнение, что случайностей не бывает — вот вам пример. Чувствую, все эти совпадения неспроста происходят. Только этого не хватало. Я, конечно, мечтаю о любовных приключениях, но тут не хотела бы ввязываться в интригу. Привязанности тянут нас ко дну, а я мечтаю выплыть и, как можно дольше оставаться на поверхности.

— Посиди пока в машине, — попросил Стёпка. — Пойду что-нибудь попить куплю.

— Иди, Стёпа, я подожду, — не выходя из мыслей, ответила я вскользь.

Стёпка глубоко вздохнул, возвёл глаза к небесам и ушёл к палаткам, где полным ходом шла торговля напитками и всевозможной выпечкой.

А тут весело. Музыка играет, народ шумит, волнуется. Автобусы выстроились в ряд, ждут болельщиков, чтобы увезти их после в городок. А вон и наши дежурят, и пожарники, и полицейские на каждом шагу. Хорошо, что я согласилась поехать со Стёпкой. Мне не стоит засиживаться дома, если хочу выдержать здесь хотя бы год.

В ожидании Стёпки я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Подумать только, Влад участвует в гонках. Его автомобиль самый броский из всех других. И не жалко ему такую тачку по ухабинам гонять. Почему же говорят, что «гоблины» сторонятся людей и ни с кем знаться не хотят? Вот пример — Влад тянется к местным, участвует в городских мероприятиях. Как всегда, людям нужно кого-то ненавидеть. Причём их ненависть не знает границ, они готовы сжечь на костре неугодных, как в Средние века. Иногда мне кажется, дай толпе волю, они так и сделают.

— Не спи, скоро стартуют.

Вернулся Стёпка. Он купил квас, лимонад и целый пакет булочек. Зачем так много? Я, к примеру, не голодна.

Хорошо, что Степан заехал на пригорок, отсюда видно всё, как на ладони. А я даже ног не испачкала — сижу в автомобиле и наблюдаю за происходящим со стороны.

— А приз какой? — поинтересовалась я.

— Призовой фонд — двадцать пять тысяч рублей.

— Немало. Почему ты не участвуешь? Тебе не нужны деньги?

— Мне зарплаты хватает, — сказал Стёпка и открыл бутылку с квасом. — Ты будешь пить квас или лимонад?

— Лучше лимонад.

— Булочки вкусные, попробуй, — предложил Стёпка.

— Ммм, сдобные, мои любимые, — обрадовалась я. Я не ела их целую вечность. В Тамбове такой выпечки не найти, а в Борках выпечка всегда была вкусная, а уж эти булочки просто чудо.

— Я это помню, — буркнул Стёпка. — На большой перемене я бежал в буфет, чтобы занять очередь и для тебя.

— Ты всегда был для меня, как брат. Заботился обо мне даже в детстве.

— Так и есть, — неохотно согласился с моими словами Стёпка. — Ладно, болей за своего Влада, а я буду болеть за Игорька.

— А кто такой, Игорёк?

— Просто отличный парень. Ты его не знаешь, он с семьёй приехал в тот год, когда вы с матерью в Тамбов перебрались.

После взмаха флажком, автомобили один за другим ринулись по бездорожью, выбрасывая из-под колёс комки грязи — увлекательное зрелище. Машины мчатся, подпрыгивая на кочках, их заносит в стороны, грязь летит во все стороны. Я уже не понимаю, кто, где — потеряла из виду серый автомобиль, потому что все машины теперь испачканы грязью.

— Давай, Игорёк, давай, — кричит Стёпка. Как он понимает кто, где? Это увлекательно, но я понятия не имею, куда смотреть.

— Вылезай, — приказал Стёпка.

Я повиновалась, хоть и испачкала сапоги. Стёпка помог мне взобраться на капот, а потом я села на крышу с позволения хозяина автомобиля. Ради меня Степан на всё готов, даже машину испачкать грязью. И, что мне с ним делать?

А на крыше очень даже удобно, не только видно, но и слышно. Рёв стоит жуткий.

— Теперь тебе видно? — спросил Стёпка.

— Класс, — в полном восторге крикнула я. — Я всё вижу и слышу.

— Игорёк идёт вторым, — сказал Стёпка.

Вот теперь я разглядела автомобиль Влада.

— Эй, давай, давай, — завизжала я, потому что номер «восемь» лидирует в заезде. — Как долго они будут ездить? — спросила я.

— Восемь кругов, — крикнул Стёпка.

Знать бы ещё, каким образом вести счёт. Но всё равно я кричу и визжу, размахиваю руками, болею за Влада. Жаль, что он этого не знает: и не узнает, к сожалению.

Восемь кругов это, как оказалось, очень долго. Я уже устала кричать и визжать: просто сидела и наблюдала за происходящим вокруг. Столько народа собралось и в основном молодёжь. В руках болельщиков флажки, шарики, плакаты типа «Вперёд, Славик!», «Вовчик — мы с тобой!» и ни одного плаката в поддержку Влада. Если бы я знала, что он участвует в соревнованиях, я бы подготовилась, как следует.

— Погода сегодня удалась, — заметила я. — Небо чистое, тепло, солнышко светит.

— Всё, последний круг, — заорал Стёпка.

Влад снова вырвался вперёд. Его основной соперник Игорёк. Они оба ведут заезд и можно сказать соревнуются между собой, потому что другие машина отстали от них на половину круга.

— Всё! — завизжала я, когда автомобиль под номером восемь первым пришёл к финишу.

— Вот, чёрт! — во всё горло заорал разочарованный Стёпка.

— Он не чёрт — он «гоблин», — хлопая в ладоши, радостно заметила я.

— Да, чёрт с ним с «гоблином», я вчера весь день потратил, с машиной возился, а он не смог обойти не первой свежести ауди.

Ну, я со Стёпкой не соглашусь, автомобиль у Влада очень даже ничего.

— Перестань, — бросилась я успокаивать Стёпку. — Это так весело. Неважно кто проиграл, а кто выиграл — это классно!

— Тебе понравилось? — отвлёкся от переживаний Стёпка.

Вот так уже лучше — мне нравится весёлый Стёпка.

— Не то слово, — слезая с крыши, крикнула я. — Спасибо тебе, Стёпка. Ты делаешь мою жизнь насыщенной. Если бы не ты, я, наверное, уже давно сбежала бы домой.

— Рад стараться, — отшутился Стёпка. — Награждение будем смотреть? — спросил он.

— Мне сегодня в ночь, на дежурство.

Да, я бы хотела остаться, но времени уже много, а мне ещё отдохнуть надо.

— Тогда едем домой, — согласился Стёпка. Он расстроен и не желает смотреть, как будут награждать победителя заезда.

Проезжая мимо участников соревнования, я увидела Влада. Он стоял усвоего автомобиля, а рядом с ним Ольга, его кузина. Я позавидовала девушке, потому что хотела бы теперь быть на её месте.

Глава пятая

Стёпка, единственное развлечение, он помогает мне коротать непростые дни в Борках. Сегодня предложил встретиться в кафе «Сказка», а потом мы вместе пойдём в кино.

В кафе я пришла слишком рано, и мне пришлось сидеть в одиночестве в ожидании друга. Кстати, Стёпка реально задерживается, и я подумала, что это неприлично. Если передумал встретиться со мной, значит, должен был позвонить и предупредить меня об отмене свидания. О, боже, я подумала о свидании? Нет, конечно, это просто встреча двух друзей, которым хорошо вдвоём.

Я уже съела две порции мороженого и выпила два апельсиновых сока. Если мой друг не придёт через десять минут, уйду домой.

— Гоблины, — услышала я напряжённый шёпот за соседним столиком.

— Говорят, что у них в заповеднике оборотни живут.

— А ты не знала? Гоблины их подкармливают, а они за это их охраняют.

— Помните, в прошлом году двое охотников не вернулись из леса? Так вот, говорят, что их те самые оборотни загрызли.

— Не загрызли, а в оборотней превратили и не «гоблинские», а те, что в дальнем лесу обосновались.

Серьёзно? Какой ужас. Неужели, люди верят в существование оборотней? Могу сказать, как медицинский работник, что обращение организма, во что бы то ни было — невозможно. Местные готовы в чём угодно обвинить чужаков, совсем стыд потеряли. Вот и бабуля моя их терпеть не может, а за что и сама не знает. Хорошо жить в большом городе, где никто не знает, кто ты, откуда и зачем поселился рядом с ними.

— Привет.

Низкий грудной голос заставил меня вздрогнуть. Чёрт, неужели Влад? Я не вижу его лица, но каждой мышцей своего тела понимаю, что это он. Не в силах поверить в чудо я подняла голову.

Сердце оборвалось и помчалось, как автомобиль по бездорожью. Неужели аритмия началась, да ещё и тахикардия в придачу. Голова идёт кругом, а в горле пересохло так, что гортанным мышцам больно стало. Это стресс.

Ничего себе реакция!

— Меня зовут Влад, — представился молодой человек. — А ты, Виктория?

«Ты»? Это даже странно. Он выразил неуважение мне, или в этом городке так принято запросто переходить на «ты»? А, может, есть третий вариант — я понравилась ему, и он сразу перешёл к делу. Стыдно подумать, но я готова принять любое предложение теперь, когда Влад так близко. В мыслях, я как в американском кино уже стянула резинку с волос и разметала по плечам волосы, напустила томный вид на лицо и иду, виляя бёдрами к объекту желания, прикусила нижнюю губу, ну и дальше, всё, что положено делать в таких случаях.

— Да… Я Виктория.

Хотела сказать строго, а вышло скомкано и хрипло. Я так растерялась и теперь чувствую себя полной идиоткой, потому что не могу скрыть волнение. Он не помнит, что помог мне в Тамбове и это очевидно, а я не стала напоминать — зачем, если он и так подошёл ко мне. Выходит, в Тамбове, я ничего не стою, а тут вроде как выделяюсь из толпы. Обидно. Надеюсь, он не думает, что я из местных. Хотя, я ведь, по сути, местная — родилась тут и вернулась сюда, не найдя себя в большом городе. Вот, значит, как выглядит моё бегство из Тамбова. А я под таким углом не смотрела на эту ситуацию. Зачем только начала рассуждать, вот куда привели меня мои мысли. Я думала, что геройствую, а на деле всё выглядит банально и примитивно.

Молодой человек бесцеремонно сел за мой столик и устремил на меня заинтересованный взгляд. Разве он не должен был спросить у меня разрешения? Или благовоспитанность теперь не в моде?

О боже, о чём это я, разве не испытываю полный восторг от его близости и бесцеремонности.

— Степан, он твой бойфренд?

Ого! Вот так сразу решил всё выяснить?

— Он мой друг, мы дружили в детстве. И теперь дружим, — неспешно ответила я, чтобы он не догадался, как сильно он мне нравится. Моя спешность выдала бы меня, поэтому я изо всех сил, стараюсь сохранять спокойствие.

Влад одобрительно кивнул и даже этот простой кивок головы показался мне сексуальным. Как же он мне нравится! Чёрт, он здесь, со мной и он интересуется мной.

— Ждал, что подойдёшь и поздравишь с победой. Ты ведь болела за меня? — Я кивнула. — Ольга мне сказала. — Я удивлённо вскинула бровь. — Моя сестра слышала, как ты громко «болела» за меня.

Я покосилась на его сестру, которая сидит у окна и пьёт молочный коктейль. Она нисколько не смутилась, что брат оставил её одну и пересел за другой столик.

— Автомобиль, который я выбрала, случайное совпадение, — смущённо пробормотала я.

— Случайностей не бывает, — улыбнувшись, заметил он.

— Нравится побеждать? — спросила я и посмотрела на входную дверь. Стёпка, как всегда меня подводит. Теперь бы он мне очень помог, если бы увёл их кафе. Мне нравится Влад, но я не готова вот так говорить с ним, тем более что он ведёт себя слишком бесцеремонно. И оделась я неброско и макияж не тот на лице, короче, я не готова к общению с Владом.

— Нравится? Ты шутишь? — удивлённо вскинув брови, спросил он. — Победа приводит меня в дикий восторг.

— Хорошо, — кивнула я. — Я тебя поздравляю. Хотя, думаю, что местные не в восторге от твоей победы.

— Местные вообще не в восторге, что мы поселились в их городке, — признался Влад. — Но кого это волнует. Вот, тебя волнует, что думают о тебе горожане? Ты ведь тоже, по их меркам, чужая.

— По сути, я местная, только жила здесь недолго, — предупредила я, если он не знает.

— Это мне известно, но ведь прошло много лет, и ты изменилась, повзрослела и жила в большом городе, а, значит, для них ты чужая.

— Тут помнят мою маму, а папа всегда жил в Борках.

— Нет, по тебе не скажешь, что ты местная.

Он замолчал и стал бесцеремонно пялиться на меня. Не знаю, выдержу ли этот взгляд или убегу куда подальше. Что-то в этих глазах есть колдовское. Может, местные не зря говорят, что у «гоблинов» в заповеднике оборотни водятся. Нет, так нельзя смущать человека. Если этот молодой человек решил, что одержал победу надо мной так же просто, как в гонках по бездорожью, то должна заметить, он ошибается — я так просто не сдамся. Эти штучки пусть прибережёт для местных красавиц, а я не приму его ухаживаний без раздумий, хоть он мне и нравится.

— Ты оставил свою сестру одну. Разве это прилично?

Я чувствую себя не некомфортно рядом с ним. Он одет с иголочки, раскован, свободен, чего не скажешь про меня — собранные плечи выдают мою неуверенность в себе и неопределённость в жизни.

— Ольга? Переживёт. Она увязалась с нами, когда мы из Сибири уезжали, а теперь таскается за мной следом. Надоела.

— А её родители?

На кой мне знать, что думают родители Ольги? Я их знать не знаю и не узнаю никогда. Лучше было бы просто уйти.

— Они не стали останавливать дочь. Каждый волен выбирать свой путь.

Влад поморщился. По всему видно, что ему не нравится, что двоюродная сестра живёт с ними. А вот я всегда мечтала, чтобы у меня был старший брат. Или младший. Одной быть в семье скучно.

— Почему вы уехали из Сибири?

— Моя мама родом из этих мест.

— Твоя мама родилась в Борках? — удивилась я. Если так, почему их не признают местные?

— Нет, она из Тамбовской губернии, точно не могу сказать, откуда она.

— Понятно. А я родилась в Борках. Мама увезла меня в Тамбов, когда мне исполнилось десять лет.

— Почему твои родители решили расстаться? — спросил он.

— Потому что мама разлюбила папу, — выдвинула я свою версию.

— А ты зачем здесь? Бежишь от опеки, или себя ищешь?

— И то, и другое, — сдержанно ответила я.

— Хорошо, что мы встретились, правда?

Поверить, что я понравилась ему очень затруднительно. Вон сколько девчонок вокруг, блондинки, брюнетки, длинноногие, пышногрудые — выбирай любую. И я уверена, что с Владом пойдёт любая из них, хоть они и шепчутся между собой об опасности, которая исходит от новоявленной семейки. Теперь модно сочинять сказки про «оборотней», «демонов», вот они и стараются, чтобы поднять планку, дескать, и у них тут жизнь кипит.

— Ты весьма не дурно осведомлён обо мне, — заметила я.

— Впрочем, как и ты, — отпарировал мне Влад. — Городок маленький, ничего не утаишь. Здесь все здороваются друг с другом и делятся последними новостями. Кто приехал, кто уехал и прочей ерундой. Обживаемся потихоньку, — грустно улыбнувшись, заметил он.

И Влад прав — здороваются и ждут, когда ты ответишь им. Мало того, пару дней назад, незнакомая старушка не только поздоровалась со мной, но и стала расспрашивать, как поживает бабушка Анфиса, здоров ли отец мой и «когда же мы увидим Аннушку(это моя мама), что это она глаз не кажет к нам». Вот такие чудеса здесь творятся. Откуда им всем известно, какого я рода-племени, не понятно.

— Так и есть, — согласилась я. — Ваш переезд вызвал всенародную панику, — осмелев, призналась я. — Говорят, что вы не только дом купили, но и часть леса. Устроили там заповедник и теперь у вас там даже оборотни водятся.

— Заповедник прилагался к дому, — объяснил Влад. — Дом обошёлся нам в целое состояние, вот чем мы и разозлили горожан. Прежний хозяин озвучил стоимость своих владений.

— Зависть не лучшее качество, — отметила я.

Понятно, почему местные не приняли семью — они для них «кулаки» и «богатеи». А мне неважно, что у человека «за душой», куда важнее, что у человека в душе.

Хотя… я всегда с уважением относилась к мужчинам, которые могут обеспечить себя и свою семью. Вот и Владимир Иванович, мой отчим такой же, целеустремлённый. Он помог нам и обеспечил безбедную жизнь. Мужчины, достигшие такого уровня, словно герои, которые одержали победу над судьбой.

— Всем хочется жить хорошо, — сказала я. — Но не у всех, получается.

— Может и так, — нервно постукивая пальцами по пластиковой столешнице, растерянно произнёс парень.

— А чем ты занимаешься? — спросила я.

Раз уж удача повернулась ко мне лицом и я, наконец, успокоилась, воспользуюсь моментом и узнаю, как можно больше об этом красавце.

— Бездельничаю. Я окончил два института и никак не могу определиться, какая профессия меня привлекает больше.

— Два института? Сколько тебе лет?

— Двадцать восемь.

— На вид, не больше двадцати пяти. В чём секрет?

— Когда ты ни в чём не нуждаешься, нет надобности, переживать, расстраиваться по пустякам. Я самодостаточный и уверенный — в этом и кроется секрет молодости. Ты ещё моих родителей не видела, им за пятьдесят, но все думают, что не больше сорока.

— Хотела бы я на них взглянуть, — осмелев, сказала я.

— Легко, — резко произнёс он, как будто ждал повода пригласить меня в гости. — Я познакомлю тебя с моими родителями.

Он шутит? Что, значит, познакомлю? Не слишком ли он торопится?

Я опустила взгляд и покачала головой. Этот парень умеет преподносить сюрпризы. И голову заморочить девушке ему тоже даётся легко. Но я не позволю ему так быстро уговорить меня, пусть не надеется.

Где же Стёпа? Мне нужна пауза, чтобы разобраться, что к чему. Почему-то мне тревожно рядом с этим парнем. Не верю я, что нравлюсь ему. Что-то тут не чисто. Если люди говорят, что семья эта странная, значит, так оно и есть. Конечно, я противница общественного мнения, но в конкретном случае, лучше прислушаться к горожанам. Вдруг они сектанты и если я пойду к ним, они постараются обратить меня в их веру? Пока нет повода знакомиться с родителями, мы с Владом едва знакомы.

Нет, не стану я больше ждать Стёпку, уйду прямо сейчас.

— Мне пора. Бабушка будет волноваться, — решительно заявила я.

— Друг не пришёл? — поинтересовался Влад.

— Наверное, у него появились неотложные дела, — посетовала я.

— Я отвезу тебя домой, — предложил он. Нет, он не предложил, он как будто не оставил мне выбора: это нормально? А, может, я боюсь садиться в машину к незнакомцу? Какая бесцеремонность.

— Мой дом в двух шагах, — неловко выбираясь из-за стола, попыталась я остановить парня.

— Там дождь. Ты промокнешь и озябнешь, а после заболеешь.

Заботится, или притворяется? Как трудно разобраться, когда тебе нравится человек.

Ладно, пусть отвезёт меня — мокнуть под дождём не хочется. Все видят, что я ухожу с этим парнем, а значит, в случае чего, ему не уйти от ответа.

— А твоя сестра? — вспомнила я о девушке, которая пришла в кафе с братом. — Она не обидится?

Я взглянула на кузину Влада, к которой подсел молодой человек: нет, эта девица не будет скучать.

— Это её парень? — поинтересовалась я.

— О, нет, моя сестрёнка в активном поиске. Это Игорёк, наш сосед. У них общие увлечения — они скупают ретро автомобили, вместе ремонтируют их, а потом продают втридорога.

Ольга механик? Чудно. Хотя, она может и это очевидно.

Дождь моросящий, липкий и холодный. Моё тело содрогнулось от холода, когда мы вышли на улицу. Осень вступила в законные права и пора одеваться теплее, так и заболеть можно.

Темень жуткая. Где уличные фонари? Городские власти экономят на безопасности граждан? Разве это нормально? На дворе двадцать первый век, а глубинка «утопает» во мраке.

— Садись скорей в машину, — прикрикнул на меня Влад. — У тебя есть другая одежда?

— Я весь гардероб привезла с собой, — ответила я чуть грубее, чем можно было, потому что посчитала вопрос бесцеремонным. Мы знакомы всего час, а он уже командует.

— Так одевайся. Перед кем тут выпендриваться? — помогая мне забраться в автомобиль, пожурил меня Влад.

— Перед тобой, — неожиданно даже для себя ответила я.

— Ты мне и валенках будешь нравиться. Местные любят их носить зимой.

Неожиданное и приятное признание. Но всё так быстро случилось и это настораживает. Что ему нужно от меня?

— К зиме обязательно куплю валенки, — пообещала я, когда Влад сел в маштну.

Он улыбнулся и покачал головой. Завёл двигатель, и автомобиль выехал с парковки.

Уличные фонари всё же есть, но только на Центральной улице. Что ж, хоть так, тем более что бабушкин дом попадает в освещаемую зону.

За стеклом мелькают знакомые с детства пейзажи: детский сад, в который меня водили, школа, в которой я училась три года, памятник Советским солдатам. На душе стало тепло. Впервые я почувствовала уверенность, что не зря приехала в городок. Может, всё дело в этом парне? Он такой заботливый и такой милый.

— Я приехала, вон бабушкин дом. — Влад съехал с дороги и припарковал автомобиль напротив калитки. — Спасибо, что выручил меня, иначе я бы вся промокла.

— Я получил удовольствие, спасая тебя от холодного дождя. Надеюсь, я тебя не слишком напугал сегодня? — Я покачала головой, что нет. — Значит, ещё увидимся.

О боже, конечно. Об этом и мечтаю.

— Скажем, в выходные, — предложил Влад. — Я покажу тебе своё «тайное местечко», тебе понравится, вот увидишь.

Помню в детстве, мы с ребятами собирались у старого моста, и это было наше «тайное место». В Тамбове с друзьями ходили на Набережную в кафе «Дебют» и это тоже считалось нашим «тайным местом». У Влада в лесу, наверное? То есть в их заповеднике.

— В субботу, — уточнила я. В воскресенье у меня дежурство с утра.

— Понятно. Значит, время у нас будет ограничено. Хорошо, тогда в субботу в два?

Я пожала плечами и открыла дверцу автомобиля. Влад вышел под дождь, и помог мне выбраться.

— Пусть так, — согласилась я. — В два, так в два.

Свидание днём? Неожиданно, но если он сам так решил, пусть будет так.

— Просто я люблю поспать подольше, — объяснил Влад. — Если встаю рано, делаюсь невыносимым на весь день.

Он мог пригласить меня утром? Это, вообще не в какие рамки не лезет. Значит, я интересую его, только, как друг? Или подруга, в моём случае.

— А я ранняя пташка, — почему-то задиристо сказала я. Дневное свидание не польстило моему эго.

— Значит, ложишься рано?

— Да. В одиннадцать я уже вижу десятый сон.

— В скором времени, тебе придётся изменить режим. И, кстати, десятый сон человек видит перед пробуждением.

— Полезная информация, — в шутку заметила я. — Значит, в воскресенье, в два.

Влад кивнул. Он проводил меня до самой калитки, прикрывая своей курткой от дождя. Я взглянула на него и вдруг почувствовала непреодолимое желание прикоснуться к его губам. Прямо наваждение какое-то, разве это нормально? Едва знаю парня, а уже такие мысли.

— Всё нормально, — сказал Влад и поцеловал меня в щёчку. Я вскинула на него удивлённый взгляд, а он хитро улыбнулся. — Либо ты чувствуешь это с первой минуты, либо не почувствуешь никогда.

Я повернулась и зашагала к дому. Значит, он тоже почувствовал? Иду и улыбаюсь, как дурочка. Мне он очень нравится: какая досада, что это случилось здесь, в забытом богом городке.

Бабушка ждала меня.

— Ушла к одному, а вернулась с другим. — Ей не нравится Влад и это очевидно. — Этот парень, конечно, видный и родители у него состоятельные, но мне он не нравится, — сказала бабуля и ушла в свою комнату.

Ну и ладно. Бабуля переживёт, а мне Влад понравился. Умный, благородный парень с очаровательной улыбкой. Разве пройду мимо счастья, если оно само нашло меня.

Ближе к ночи позвонил Стёпка. Конечно, первым делом я выказала ему свою обиду — пригласил и сам же проигнорировал нашу встречу.

— Я приходил, — обиженно буркнул в трубку Степан. — Ты была не одна, — добавил он.

Понятно. Значит, он видел нас с Владом. Нехорошо получилось.

— Чем я могу искупить свою вину? — в шутку взмолилась я.

— Ладно, проехали, — пробурчал Степан. — Хотя, в субботу у моего друга день рождения, ты могла бы пойти со мной.

— О, нет, только не в субботу, — попросила я. — Давай в любой другой день.

— Хорошо, — буквально прошипел Степан и отключился.

Обиделся. Понял, почему я могу в субботу. Нехорошо получилось.

Глава шестая

Лес в этих местах самый настоящий, дремучий с дикими зверями. Помню, как две женщины ушли за грибами, а через сутки их обнаружили со вспоротыми животами — зверь их порвал. Это как раз в этих местах случилось. Охотники ринулись в лес и кабана того всё же нашли. В нём оказалось весу полтонны. Есть его не стали, сбросили в могильник. Но, что толку, женщин-то уже не вернёшь.

Мы идём в окружении гордых сосен. Под ногами прошлогодняя хвоя и мшистая пожелтевшая трава. Хорошо здесь, тихо и спокойно. Лёгкий запах прели лишь подчёркивает всю прелесть «золотой поры». Воздух прозрачный и липкий. Аффективная память услужливо возвращает меня в детство. Все тропы нами исхожены. Не было в те далёкие времени улицы Новой с чудесными домами, а был лес. Если пройти вглубь по этой тропинке, то выйдешь как раз к Волчьему оврагу, а за оврагом орешник. А ещё здесь должен стоять дуб. Не помню только, как к нему пройти.

— А где же волки? — спросила я.

— Мы на своей территории. Волки, возможно, наблюдают за нами, но они не сунутся сюда.

Ого! Зачем сказал, что волки могут наблюдать за нами? Что-то мне, как-то не по себе сделалось, а тут ещё Влад остановился и выпустил мою руку из своей ладони.

— Дрожишь? — улыбнувшись, спросил Влад.

— Давай уже, показывай своё «чудо», — попросила я, поглядывая в соседние кусты.

Никогда не боялась в лесу, а тут со мной прямо приступ паники случился.

— Смотри, — указал Влад рукой на полянку.

Я проследила за его рукой, и мой взгляд наткнулся на вековой дуб. Ничего себе, это ведь тот самый, под которым мы укрывались от дождя, а ещё укрывались в тени его ветвей от палящих лучей солнца в летний зной, а теперь в его кроне приютился небольшой домик. От крохотной террасы спускается винтовая лестница, обвитая вокруг двухметрового в обхвате ствола. Массивные столбы удерживают домик на полутораметровой высоте, а несколько крупных веток проходят сквозь дом, как будто дуб пронзил своими ветками дом, который имел наглость «поселиться» рядом с достопочтенным деревом.

— Домик на дереве? — воскликнула я. Я согласна забраться и туда, только бы не стоять на земле, где за тобой наблюдают волки, и ты являешься для них лёгкой добычей.

— Ты тут от волков прячешься? — в шутку предположила я, полная восторга. Разве мы не мечтали в детстве о таком чуде? Строили халабуду или прятались под ветвями плакучей ивы, а тут целый дом. Это ли не чудо!

— Скорей, волки прячутся от меня, — самоуверенно заявил Влад. — Пойдём.

Влад взял меня за руку и повёл к дубу. По винтовой лесенке мы поднялись в дом. Небольшая терраска и дверь, как на иллюстрациях к сказкам с кованым кольцом вместо ручки. Окна-иллюминаторы немножко не вписываются в общую картину, но всё равно домик сказочный.

Хозяин пригласил меня войти, и я увидела настоящее чудо. Снаружи домик кажется крохотным, чего не скажешь, когда попадаешь внутрь. Здесь даже кровать есть. А ещё столик деревянный и два небольших кресла обтянутых тёмной кожей.

— Невероятно, что здесь так много места, — удивилась я. — Зачем тебе дом на дереве? Прячешься от родителей и куришь травку? — в шутку предположила я.

— Нет, я не курю.

— Никак с детством проститься не можешь? — не отстаю я.

— Этот дуб натолкнул меня на мысль, построить на нём дом. Я одиночка, а тут легко забыться и чувствовать при этом себя защищённым.

— Может быть, — ответила я задумчиво. Если честно, я бы хотела иметь своё «тайное местечко», где могла бы отдохнуть от суеты. — Волки свободолюбивые животные, как вам удаётся удерживать их в заповеднике?

— Наши волки не живут в неволе. Они уходят, а потом снова возвращаются. Бывает, они исчезают на несколько недель.

— Почему? — удивилась я.

— Определив зону контроля, вожак не нарушит границы владений, но и не пустит никого на свою территорию. Возможно, граница влияния находится за пределами заповедника, — объяснил Влад.

— Так кто владеет заповедником, вы или волки? — в шутку поинтересовалась я.

— Думаю, что волки, но мы их контролируем, — хитро прищурившись, объяснил Влад.

— Ваша семья удивительная. Не понимаю, почему горожане к вам относятся недружелюбно.

— Нам всё равно, что думают о нашей семье местные. Но мы уважаем горожан и помогаем им, как можем.

Наверное, так и нужно жить, прощая. Какая разница, что говорят или думают другие, главное, что ты чувствуешь.

— Ух ты, — вскрикнула я и отскочила от окна-иллюминатора. — Это белка? Смотри, она настоящая.

Она сидит на ветке у самого окошка и смотрит прямо на меня. Я и раньше видела белок так близко, но эта… глаза такие умные. Очаровательная зверушка.

— Не спугни её, я с ней дружу, — предупредил Влад.

— Ты дружишь с белкой?

Он шутит?

— Думаешь, я идиот? — хмыкнув, спросил он.

— Вовсе нет. Я тоже хочу дружить с белкой.

— Сейчас. — Он открыл окошко и дал мне пакет с орешками, который взял на полке у окна. — Можешь покормить её.

— Можно?

— Конечно, можно. Я не единоличник, пользуйся.

Я взяла несколько орешков и, положив их на ладошку, высунула руку в окно. Белка насторожилась. Она не торопится, изучает мою руку. Наконец, мелкими перебежками зверушка спустилась ниже и спрыгнула на подоконник. Схватила орешек и снова шмыгнула на ветку.

— Щекотно, — рассмеялась я. — Она такая милая. Как часто ты приходишь сюда?

— Ольга здесь бывает чаще.

— Одна? — удивилась я, что девушка может проводить время в лесу на дереве.

— Конечно, нет.

— Понятно, — смущённо улыбнулась я и бросила взгляд на кровать. — Тут есть всё и даже больше.

— Почти всё. Хочешь выпить вина? — предложил Влад.

— Нет, спасибо, — улыбнувшись, отказалась я.

— Вино хорошее, французское.

Ах, была, не была. Что страшного может случиться? Я опьянею, и Влад склонит меня к сексу? Так я только «за».

— Если только чуть-чуть, — согласилась я.

— Я и не предполагал «уговорить» бутылку на двоих, — посмеиваясь, заметил Влад.

Чёрт, как неловко. Что он подумает обо мне? Понятное дело, что такое вино пьют ради удовольствия, а я всполошилась.

Влад достал из бара вино и бокалы, наполнил их наполовину, один бокал подал мне. Я попробовала немножко и отметила, что вино реально вкусное.

— Французы пьют вино каждый день за обедом и за ужином. Можно сказать, что мы пьем вино, а французы едят с вином, — восхитительно улыбнувшись, заметил Влад.

— А как же работа? — удивилась я.

— У них это в порядке вещей — дело не в количестве, а в регулярности.

С точки зрения медицины, вино не может быть полезным. Да, после принятия малого количества вина на некоторое время наступает эйфория — появляются жизненные силы, поднимается давления, но, в конечном счёте, мнимое «счастье» оборачивается головной болью и плохим настроением.

Ну, мы не французы и не нам судить про их житьё.

— Ты часто тут бываешь? — спросила я, чтобы не молчать. Терпеть не могу неловкие паузы, чувствуешь себя идиотом, у которого в голове неожиданно закончились все мысли.

— Всуе нам часто приходится притворяться. А тут, в лесу я могу оставаться собой. Всё просто.

— Ты бунтарь?

— Нет, я не бунтарь. Предпочитаю отсидеться в сторонке.

Он шутит и это очевидно. Он сильный и думаю, невероятно смелый. И красивый. И теперь, вместо пустых разговоров, я бы занялась с ним любовью.

Чёрт возьми, что за мысли! Он реально, сводит меня с ума.

— В некоторой степени я понимаю тебя, — сглотнув образовавшийся ком в горле, сказала я. Как трудно сопротивляться желаниям и нести чушь, только чтобы твой собеседник не догадался, о чём ты теперь думаешь. — Мне тоже приходится притворяться. На работе я одна, дома другая. С тобой теперь… даже не знаю. — Я задумалась. Ведь сейчас я истинная «я». Выходит, с Владом мне не нужно быть другой, я могу оставаться собой.

— Ты что-то хотела сказать.

— Да, я хотела сказать, что мне не хочется с тобой притворяться.

— Мне тоже, — согласился Влад.

— Ну, с тобой понятно — ты привык быть собой в этих стенах.

— Не совсем так, ведь появились новые обстоятельства — со мной теперь ты.

— Это плохо?

— Что плохо?

Мой вопрос несколько удивил его.

— Что ты со мной такой, каким бываешь только наедине с собой?

— Нет, мне это нравится, — признался Влад.

— Мне тоже.

Тот самый момент, когда ты страстно желаешь, чтобы парень тебя поцеловал. Наверное, на меня подействовало вино, и этот необыкновенный домик на дереве, и лес — я не знаю, но поцелуй теперь пришёлся кстати. Но, к моему сожалению, Влад не почувствовал того же или не захотел принять нахлынувшие чувства, но моё желание осталось без ответа. Я тяжело вздохнула и сделала большой глоток вина, чтобы остудить пыл.

— Ты жалеешь, что вы уехала из Сибири?

— В некотором роде, да. Хотя… мне всё равно. Я устал. Слишком много разочарований.

Никогда не понимала людей, у которых есть всё — природная красота, удача в делах, богатство и вдруг разочарование. Неужели давит не только убогость, но и самодостаточность? Тогда, что нужно человеку для счастья?

— Тебе трудно разобраться самому, — сделала заключения я. — Можно обратишься к психологу? У нас в Тамбове есть хорошие специалисты.

— Думаешь, я психически болен? Нет, со мной всё в порядке. И разочарований нет. Есть проблемы и только.

Неужели, я обидела его? Кажется, я поступила бесцеремонно.

Моя рука потянулась к его руке, которая спокойно лежит на подлокотнике кресла, но в последний момент я испугалась и провела ладошкой по отшлифованной до блеска глади столешнице.

— Мебель хорошая, добротная, — рассеянно заметила я.

Влад ухмыльнулся, как будто распознал мои намерения и оценил то, как я лихо выкрутилась из ситуации.

— Вкусное вино и голова «на месте», — сказала я.

— Ты смешная.

— Мне приятно, что я повеселила тебя.

Я злюсь на себя. Влад способен держать себя в руках, а я не могу контролировать эмоции и желания.

— Обиделась?

Голос приятный, обволакивающий и невероятно сексуальный. Никогда не думала, что на первом свидании почувствую влечение к парню. Научное объяснение моих желаний одно — я влюбилась. А что есть влюблённость? Влюблённость способствует выработки химических веществ допамин, окситоцин, адреналин и вазопрессин, которые и вызывают состояние эйфории, в котором, собственно я и пребываю теперь. Теперь главное взять себя в руки и остановить процесс химической реакции.

— Нет, ты обиделась.

— Нет, я радуюсь собственному идиотизму, — несколько несдержанно ответила я. — Мне пора.

— Нет, я пока не готов тебя отпустить, — запротестовал парень.

Мне тоже не хочется уходить и я обрадовалась, что Влад удерживает меня, значит, надежда на взаимность есть.

— Почему ты выбрал меня? Твоя мама сказала, что ты до сих пор не знакомился с местными девушками.

— Я увидел тебя в кафе. Испуганная девушка, которая оказалась в забытом богом городке, причём по собственной воле и теперь не знает, что ей с этим делать.

Чёрт, и это ему известно? Наверное, мой отец рассказывал ему. Ох уж, эти родители, жаждущие счастья своим детям. Иногда, они ведут себя довольно бесцеремонно, только бы добиться поставленной цели, а цель моего папочки очевидна.

— Выходит, ты просто пожалел меня? — фыркнула я.

— Нет, ты меня повеселила.

— Опять? Значит, я всего лишь предмет твоего веселья?

— Ты нервничаешь? Отчего? — спросил Влад.

— Мне пора домой, бабушка будет волноваться.

— В восемь ты будешь дома, а пока дай мне время, чтобы я мог узнать тебя.

Моё сердце забилось так, будто собралось вырваться из груди. Влад заметил моё волнение и улыбнулся.

— Знаешь, мы отлично подходим друг другу.

Новая волна приятной паники окатила меня с головы до пят. Что он делает со мной? Играет, как кот с мышкой, держит на расстоянии, не позволяет приблизиться, но и не отпускает.

— Я не знаю, — невпопад ответила я.

— Зато мне всё ясно, — сказал Влад и мило улыбнулся. — Я вспомнил тебя.

Что? Понятия не имею о чём он.

— Я помог тебе, когда ты чуть не свалилась в лужу. Думаешь, это была случайная встреча?

Целую минуту мы смотрели друг другу в глаза — я с тихой покорностью, а он властно. И снова он не поцеловал меня, хоть для этого и были все предпосылки.

В восемь я была дома. Бабушка, конечно, пожурила меня, что я не пришла в обещанное время, но быстро успокоилась и мы пошли ужинать.

— Бабуль, почему горожане не приняли семью Влада? Они милые люди, — решилась я спросить после ужина, когда мы вместе убирали со стола.

— Они живут с волками бок о бок, разве простому человеку это позволено?

И ни слова об оборотнях. Она не знакома с этой байкой, или не хочет меня расстраивать? А, может, всё-таки не верит — моя бабушка не глупый человек.

— Иди, отдыхай, — приказала бабуля. — Тебе завтра на дежурство. А я сама тут потихоньку справлюсь.

Долго не могла заснуть. К чему скрывать, Влад мне очень понравился. В голову лезли эротические мысли, и я гнала их от себя прочь. В глубине души я надеялась, что у него серьёзные планы на мой счёт, раз он познакомил меня со своими родителями. Иначе, зачем ему было приводить меня к себе домой?

Но ведь могло случиться так, что он не ожидал застать родителей дома и знакомство с ними всего лишь непредвиденное обстоятельство.

И всё-таки они странные. Дружат с волками. Чувствую, что эти люди скрывают какую-то тайну. Почему они уехали из Сибири? Когда я задала вопрос Владу он не смог ответить однозначно. Нет, я понимаю, конечно, люди перемещаются, ищут, где лучше, но почему они сами не заводят дружбу с местными? Это настораживает и заставляет думать, что не всё чисто с этим семейством.

И потом, откуда у них столько денег? Подумать только, от нечего делать выстроить дом на дереве. Неслыханное расточительство. Лучше бы благотворительностью занялись…

Ах, да, они же помогают школам и больнице. Это хорошо, конечно, похвально, но непонятно.

Пока у меня одни вопросы и ни одного ответа.

За окошком ночь и я представила, как должно быть страшно теперь в доме с прозрачными стенами. Осенний ветер бьётся в окно, шелестит листвой, нагоняет тоску. Как говорит бабушка, скоро покров, а после, осень к зиме повернётся, а там и снег на землю ляжет. Не представляю, как переживу зиму. Тоска «съест» меня.

Глава седьмая

Ночью я проснулась как будто от толчка. Перед сном я не задёрнула шторы, и теперь луна окутала меня колдовским сиянием, хозяйничает в комнате, исследуя самые потайные места. На улице светло, как будто разом зажглись все фонари. Лунный диск такой заманчивый, если попадёшь под влияние его сияния, то уже трудно оторвать глаза.

И вдруг, на меня как будто ведро кипятка опрокинули, из окна на меня глядят волчьи глаза. Силуэт размытый, но я могу поклясться, что это волк. Наши глаза встретились и в этот миг, волк исчез.

Сон не сон. Не могу понять. Тело сковал ужас, а сердце заколотилось так сильно, что я чувствовала, как оно бьётся об рёбра. Я поднялась с постели и подошла к окошку. Никого. И даже шорохов не слышно.

Ну вот, началось. Значит, Стёпка не шутил, когда говорил, что волки в городок выходят. Однако как волк мог заглянуть в моё окно? Не понятно. Фундамент около метра и до окошка метра полтора от фундамента. Оборотень?

Я задёрнула шторы и поспешила вернуться в постель. Одеяло натянула до самых ушей и закрыла глаза. Как в детстве, когда начинаешь думать, что к тебе под кровать забралось чудище — вот, примерно такой ужас сковал моё тело, только страх в разы сильнее.

Уснуть до утра так и не удалось. Лежала в постели, не шелохнувшись, и дрожала от страха.

— Какая-то ты сегодня чумная, — заметила бабушка за завтраком.

— Ты сегодня к отцу не пойдёшь? — поинтересовалась я, проигнорировав замечание бабушки.

— Он засветло уехал в Ивановку. Работа какая-то подвернулась, а отец твой никогда не отказывается от лишних денег.

— Куда ему столько денег? Он ведь один живёт.

— А вот потом узнаешь куда, — несколько грубо отозвалась бабушка. — После спасибо ему скажешь.

— После чего? — удивилась я. — А, почему не теперь? — Мне не нужны отцовские деньги, просто интересно, как можно копить деньги для кого-то, чтобы потом, когда-нибудь отдать. — А если я не доживу до этого «после».

— Тьфу, ты — фыркнула бабуля. — Ты чего несёшь? Господи помилуй, грех какой говоришь.

— Да почему же грех? — удивилась я. — Все под богом ходим. Вот буду возвращаться с дежурства вечером, а тут волк и всё.

— Какой волк? Волков и в лесу не осталось, а уж в город они точно не сунутся, охотников они боятся, чуют их за километр.

— А вчера волка видела, — призналась я. — Он у нашего дома сидел.

Я не стала говорить бабушке правду, она всё равно не поверит, что волк в окошко заглядывал.

— Найда это, соседская собака. Я ей еду оставляю в миске у калитки, вот она и приходила полакомиться.

Да уж, Найда, скажет тоже. Собаку с волком я никогда не перепутаю.

— Ладно, бабуль, я побежала. Пора, — вставая из-за стола, сказала я, взяла сумку и вышла в прихожую.

— Тебя во сколько ждать? — крикнула бабушка.

— Я сегодня до девяти, значит, к половине десятого буду дома.

День прошёл бестолково и уныло. Дождь, слякоть и дежурство не задалось. Перепутала анализы, а потом не смогла поставить систему больному. Не выспалась, от этого и день наперекосяк. Мысли всякие одолевают. Что если этот волк-оборотень пришёл из заповедника «гоблинов»? Заприметил меня и теперь уже не отстанет — загрызёт, или в оборотня обратит. Страшно захотелось сбежать домой, в Тамбов. Но с другой стороны, мне могло померещиться, как говорят — у страха глаза велики. Может тень упала от дерева, а мне показалось, что смотрит кто-то…

Нет, вчера ночью в моё окно заглядывал волк, кого я обманываю.

Я пришла домой и, отказавшись от ужина, ушла к себе в комнату. Долго не могла заснуть. И хоть шторы плотно задёрнула, но я чувствовала этот взгляд — он там и смотрит на меня.

С утра позвонил Степан, и я с превеликим удовольствием согласилась встретиться с ним. Договорились в четыре у меня.

— Куда это ты запропастилась? — с порога накинулся на меня Степан. — На звонки не отвечаешь, прячешься от меня?

— Зачем же мне прятаться от тебя, мы ведь друзья — ответила я, собирая рюкзачок. Степан предложил съездить в лес, пока снег не лёг. Решили побродить по лесным тропам, подышать свежим воздухом и просто пообщаться.

— Обувь удобную одень, — предупредил он. — Теперь в лесу мокро и скользко.

— Не учи учёного, — в шутку заметила я. — Потихоньку обживаюсь, а, значит, соображаю, что к чему.

В лесу сыро. Деревья обнажились, скукожились, застыли в ожидании зимних холодов. Кое-где островками зеленеет трава, летний привет из прошлого. Под ногами хвоя и мох — скользко. Вот почему Степан сказал надеть удобную обувь, чтобы я не скользила.

— Воздух свежий, тонкий, — заметила я.

— Обыкновенный — хмуро отозвался Степан.

Что это с ним? Если он не хотел идти на прогулку, зачем пригласил меня. Чувствую себя назойливой мухой, которая не отвяжется, пока её не прихлопнешь. Надоело Степану дружить со мной, вот он и хандрит.

— Для тебя обыкновенный, а мне непривычно дышать насыщенным кислородом воздухом.

— Ты с «гоблином», да?

Ах вот в чём дело. Разве я что-то обещала Степану? Мы, кажется, договорились просто дружить, как раньше.

— У него есть имя, — вступилась я за Влада.

— Если с тобой что-то случится нехорошее, не говори после, что я тебя не предупреждал, — процедил сквозь зубы Степан.

Таким я его ещё не видела. Агрессия? Может, я реально недооценила ситуацию и дружба с Владом и его семьёй не сулит ничего хорошего. Я уже не знаю, кому верить.

— Стёпа, я тут человек новый и не хотела бы ввязываться в межродовые распри. Я уеду через год, а пока позволь мне самой выбирать, с кем дружить, а кого игнорировать. Мы ведь с тобой друзья и я не отказываюсь общаться с тобой.

— Хорошо — кивнул Степан. — Идём.

Стёпка больно схватил меня за руку и потащил за собой вглубь леса.

— Куда мы идём? — спросила я, безуспешно, пытаясь вырваться из мёртвой хватки друга.

— К границе заповедника, — ответил Степан. — Сейчас ты сама всё увидишь.

Вот чёрт! Он решил показать мне волков? Это прямо насилие какое-то, я не хочу идти туда. Но разве я справлюсь с этой горой мышц, иду следом, а Стёпка крепко держит меня за руку.

— Вот, полюбуйся — сказал Степан, когда мы подошли к Волчьему оврагу.

— Тут граница заповедника? — поинтересовалась я, вглядываясь в просветы между деревьями. Степан, конечно, крупный парень, но разве справится с волками, если им вздумается теперь встать у нас на пути.

— Не бойся, мы не пойдём на их территорию, а они не выйдут за пределы своих владений.

— Откуда такая уверенность? — возмутилась я. — Если тебе нравится щекотать нервы…

Я застыла и онемела одновременно, когда на тропинку вышли волки. Один чёрный и крупный, а другой рыжеватый и помельче. Волки, увидев нас, оскалились, а чёрный сделал рывок в нашу сторону, но неожиданно остановился. Так, что там нужно делать, если встретишь в лесу дикого зверя? Бежать нельзя, стоять тоже опасно, может потихоньку отступать назад, показывая, что ты не претендуешь на их территорию.

— Не бойся, — попытался успокоить меня Степан, но разве я могу поверить ему теперь, когда опасность так близко, буквально в десяти шагах. — Они не выйдут за пределы владений, — посмеиваясь, сказал Степан.

И правда, волки оскалились, но даже не пытаются напасть на нас.

— Они дрессированные? — дрожащим голосом спросила я.

— Это волки «гоблинов» и они служат им верой и правдой, — с ненависть произнёс Степан. — Они не станут нападать, пока им хозяева не прикажут.

— Поэтому ты привёл меня сюда? Ты знал, наверняка? — уточнила я, потому что верить, что Степан мог подвергнуть меня реальной опасности не хочется.

— Все знают, что они не тронут никого, если не пересекать границы заповедника. Но не дай бог нарушишь границу и тогда…

— Давай уйдём, — попросила я.

— На всякий случай, не поворачивайся к ним спиной, отступай, как я, — предупредил Степан. — И не своди с них глаз, покажи им, что ты не боишься их.

Да уж, не боюсь. У меня адреналин зашкаливает, а, как известно, зверь его чувствует на расстоянии.

— Ну, всё, теперь пойдём смело, — сказал Степан, когда звери остались за пределами видимости.

— Ты идиот? — заорала я, когда поняла, что опасность миновала.

— Я хотел показать тебе, как ты рискуешь, когда идёшь к «гоблинам».

— Да пошёл ты, Степан, — разозлилась я. — Влад не стал бы так рисковать мной, а ты… даже не знаю, хочу ли дальше общаться с тобой.

— Ладно, не обижайся, — попытался обнять меня за плечи Степан, но я вырвалась и зашагала к машине. Надеюсь, он вывезет меня из леса?

Степан остановил автомобиль у бабушкиного дома. Я вышла и, не попрощавшись, захлопнула дверь. Не знаю, смогу ли дальше доверять Степану.

— Чего это ты такая расстроенная? — поинтересовалась бабуля. — А Стёпка где? Я ждала вас вместе, обед приготовила.

— Я не буду обедать, — ответила я и ушла в комнату. Конечно, бабушка прибежала следом.

— Да объясни толком, что случилось? — стала допытываться бабушка.

— Степан идиот, и больше я с ним никуда не пойду.

— Да что случилось?

— Лучше тебе не знать, бабуль, — смягчив тон, ответила я. — Я согласна терпеть его в твоём доме, но не более того.

— Ладно, сами разбирайтесь, — махнув рукой, сказала бабушка. — Пойдём обедать, я без тебя не стану есть.

Пришлось идти на кухню. За разговорами, я чуть успокоилась. Пришлось съесть пирожок и тарелку грибного супа. После обеда вымыла посуду и ушла в комнату. Пришло время подумать над сегодняшним происшествием. Очень странно, что волки не напали на нас, не убежали, а как будто огрызались. Наверное, Степан прав и дружба с Владом не сулит ничего хорошего. Да и волки какие-то странные, как будто и впрямь дрессированные. Поэтому местные решили, что это не волки вовсе, а как есть оборотни.

Почему я всё ещё здесь? Мне это надо? Наверное, пора мне бежать домой, к маме иначе не миновать беды. Но, где найти силы уехать, я не знаю. К тому же, я должна сначала выяснить, что происходит в заповеднике. Влад говорил, что волки в заповеднике умные и не причинят вреда, если не соваться на их территорию, то же и Степан сказал. Ни для кого не тайна, что в наших лесах водятся волки. Да, они хищники и если окажешься не в том месте, не в тот час пенять не на кого. Просто не стоит ходить в лес, вот и всё. И к Владу больше не пойду в гости. То есть, к нему я могу пойти, но вот гулять в заповеднике не стоит. Да, я так ему и скажу.

На следующий день к восьми вечера я шла на дежурство. Опять дождь. С ночи пошёл, не прекращался весь день и до вечера льёт. Сама под зонтом, а ногами по лужам, только простыть не хватало.

Рядом остановилась машина и водитель, не выходя из автомобиля, открыл передо мной дверцу.

— Садись в машину, я отвезу тебя в больницу.

Это Влад. Он приехал, чтобы защитить меня от непогоды. Это так мило и трогательно.

— Ты следишь за мной? — в шутку поинтересовалась я.

— Случайная встреча, — объяснил он. — Я был у твоего отца. Машина, как человек, требует к себе внимания.

Хочется верить, что это предлог, но папа говорил, что Влад частенько подъезжает к нему, чтобы тот посмотрел машину. Стою, решаю, садиться в автомобиль, или не стоит искушать судьбу.

— Предпочитаешь мокнуть? — спросил он.

Конечно, я согласилась. Ехать недолго, всего минут пять, но разве я устою перед этим красавцем. Пять минут общения с Владом, оказывается, для меня много значат.

В салоне тепло и пахнет так чудесно — дорогим парфюмом и, собственно, самим Владом.

— У тебя классная машина, — вздохнув, сказала я. — Ты самодостаточный, но почему до сих пор живёшь с родителями?

— Потому что мы привыкли жить вместе, — ответил он.

Как всё просто. Я тоже хочу жить с мамой. Уехала и теперь страдаю, мучаюсь без неё. Но теперь я встретила Влада, а если бы осталась дома так и не узнала бы никогда его. Откровенно меня как будто рвут на части — одна часть требует моего возвращения в Тамбов, а другая, сильная и напористая, оставляет меня здесь, рядом с Владом.

— Вы могли бы поселиться в Тамбове, но выбрали этот ничем не приметный городок. И потом, этот заповедник…

— И что не так с заповедником? — настороженно спросил Влад.

— Ну, волки и прочая лесная живность. Вам не кажется, что вы рискуете, позволяя волкам хозяйничать прямо у дома?

— Наслушалась местных сплетен? — пожурил меня Влад. — Знаешь, что говорят мои родители? Люби природу и она ответит тем же.

— Логично, но не убедительно, — заметила я.

Влад улыбнулся и покачал головой.

— Завтра, я хочу пригласить тебя к нам.

Чёрт возьми, мне страшно, но я хочу к Владу в гости.

— Ну, что скажешь? — не отстаёт он.

— Ты застал меня врасплох, — промямлила я. — Такие вопросы не решаются сходу. И потом, в лесу теперь сыро и холодно.

— Разве? — удивился Влад.

— Я вчера была в лесу. Со Степаном, — призналась я. — Мы с ним подходили к заповеднику.

Влад скептически улыбнулся. Почему? Молчит. Неужели, ему всё равно с кем и где я провожу время?

— Это просто — чувствуешь желание, соглашайся, а нет, так нет, — наконец, произнёс он.

— Да, я, конечно, согласна…

Сбивчиво, но я приняла приглашение.

— Вот и хорошо, — похвалил меня Влад.

Не слишком ли я быстро согласилась? Вот чёрт, этот парень сводит меня с ума. Я боюсь его и страстно желаю, но однозначно определить отношение к нему я не могу.

— Нет, я хотела сказать…

— Поздно отпираться, — подловил меня Влад. — Значит, завтра я заеду за тобой. В шесть. Надеюсь, ты успеешь выспаться после ночного дежурства, иначе тебе придётся несладко.

Мы подъехали к зданию больницы, но я не тороплюсь выхолить из машины.

— Но ведь мы не станем гулять в лесу? — спросила я.

— Как скажешь, — несколько сухо ответил Влад.

Я не хотела его обидеть, но моя безопасность меня, как ни странно, волнует. Мне нравится Влад, а не его дрессированные волки.

Влад уехал. Всплеск адреналина, вызванный его близостью, прошёл, и я почувствовала себя слабой и немножко взвинченной.

Что ж, посмотрим, что будет завтра.

Конечно, я промучилась всю ночь, взвешивала все «за» и «против». С одной стороны всё нормально, Влад ухаживает за мной, но с другой стороны, что ему нужно от меня, мне не известно. Трудно поверить, что такой парень, как Влад в одночасье потерял голову, увидев меня в кафе. Я не отрицаю, что я симпатичная девушка и фигура у меня что надо, но я, по сути, не из его круга. Они богатые, самодостаточные, а я из семьи докторов — у нас есть всё, что необходимо для жизни, но не более того. Степан предупредил меня об опасности, но я сама хочу проверить, так ли опасны «гоблины».

После дежурства я пришла домой и сразу легла в постель. Не люблю спать днём, хоть и вымоталась за ночь на дежурстве. Вертелась, крутилась в постели, проваливалась в сон и снова «выскакивала». К пяти часам дня вымотанная окончательно я поднялась с постели и отправилась под душ: надеюсь, вода взбодрит меня и придаст сил.

Бабуля приготовила ужин. Блины, конечно отменные — хочешь со сметаной ешь, хочешь с мёдом, а я ела без аппетита. Что меня ждёт сегодня, я понятия не имею.

— Чего рассеянная такая? — спросила бабуля. — Не выспалась? Поешь и снова в постель отправляйся, — посоветовала она.

— У меня сегодня свидание.

Мой голос предательски дрогнул.

— А ты, волнуешься, что ли?

От опытного глаза бабули никуда не спрятаться.

— Волнуюсь, — призналась я.

— И то верно, — покачивая головой, согласилась бабушка. — Они люди пришлые, никто не знает, что у них на уме.

Прямо в точку. Бабушка сразу догадалась с кем у меня свидание.

— Я тоже «пришлая», — пошутила я.

— Не пришлая ты, а своя. Тебя все знают, и ты всех знаешь, хоть и жила тут недолго. А они точно пришлые. Одному Богу известно, кто они есть такие.

— Вот я и узнаю, — пообещала я. — Потом расскажу тебе.

— Всё шутишь? А я, между прочим, за тебя в ответе и перед отцом твоим и перед матерью твоей, хоть она и непутёвая.

Вот так всегда, нет-нет, да и обидит колким словечком мою маму. Но я соблюдаю нейтралитет: конечно, бабушка держит обиду на мою маму.

— Не бойся, бабуль, я девочка умная.

— На это ума не надо.

Ох, бабушка, я бы с удовольствием, только кавалер мой вряд ли начнёт действовать, пока не узнает меня достаточно хорошо.

Глава восьмая

Теперь мои мысли в полном беспорядке. От восторга бегут по спине мурашки и эта музыка в авто и Влад так близко. Он ведёт машину с лёгкой ленивой уверенностью. Рядом с ним и городок кажется не таким ужасным, и люди вроде как добродушными, просто они недалёкие, а так ничего.

— Ну что, трусиха, куда мне отвезти тебя? — спросил Влад.

— Куда угодно, только не в лес.

— Хорошо, — кивнул Влад. — Значит, едем ко мне домой. Родители обрадуются и Ольга, наверное, тоже.

— А Ольга, чему обрадуется? — поинтересовалась я.

Кажется, я не нравлюсь кузине Влада. Во всяком случае, она и не собирается идти со мной на контакт. Недавно я случайно встретила её на улице, так она прошла мимо, как будто и знать меня не знает. Мне стало неловко, потому что я поздоровалась, и даже улыбнулась ей, и вот такой казус произошёл со мной.

— Так почему Ольга обрадуется? — повторила я вопрос.

— Не знаю, — беспечно ответил Влад. — Мы с нею росли вместе, поэтому, как родные. Ты мне нравишься, значит, и ей понравишься, вот она и обрадуется, что у меня теперь есть ты.

Влад рассмеялся. Да, слишком витиевато вышло.

— А что там за слухи ходят, будто у вас в заповеднике не волки, а оборотни? Почему люди решили, что вы каким-то образом связаны с магией? — решилась спросить я.

— Люди верят в то, во что хотят верить.

— Я видела ваших волков, и они не похожи на тех, волков, каких знаю я.

— Белые, чёрные, серые — они могут быть даже рыжеватыми, — несколько раздражённо объяснил Влад. — Неужели, ты поддалась общей панике?

— Просто, как-то странно, они смотрели на нас, оскалились, но не тронули.

— И с кем ты была?

— Что? Ах, да, с другом, со Степаном, — смело ответила я, потому что знаю, что Влад не придаст этому значения.

— Ты со Степаном ходила в заповедник? — возмущенно произнёс Влад. — А со мной, значит, боишься.

Кажется, Влад обиделся.

— Не обижайся, я ведь не знала, что Стёпка меня выведет к заповеднику, а так бы я ни за что не согласилась. Мы с ним дружим с детства и лес, когда-то, был нашим вторым домом. Нами исхожены все тропы и ни разу мы не встречали волков на пути.

— Всё, приехали, — сказал негромко Влад. От прохлады в голосе не осталось и следа. Сейчас в сумерках, Влад выглядит невозмутимым и спокойным, а в дневном свете, он всегда немного взвинчен. По всему видно, что он не дитя света, скорее отпрыск тьмы. Я слышала, что все люди делятся на «детей Солнца» и «детей Луны», так вот Влад, типичный представитель лунных пасынков. Кстати, я тоже больше люблю ночь, и сил у меня к вечеру прибавляется, а днём я всегда квёлая.

— Ты больше любишь ночь.

— Да. Меня пугает дневная пустота, — ровным голосом ответил Влад.

Прямо в точку ответил. Так и есть, днём пусто и неуютно.

— Ночь раскроет все наши тайны и желания. День — бесполезная суета, — добавил Влад. — Ну что, пойдём в дом?

— Снова будем пить чай и есть шоколадный торт? — не без иронии спросила я.

Разговоры про таинственность ночи — пустая болтовня. Влад привёз меня домой, а, значит, боится оставаться со мной наедине. И это называется третье свидание? Одни обещания. Конечно, я расстроилась. Не таким я представляла себе этот вечер.

— Родители уехали в Тамбов. Дом на два дня в нашем распоряжении, — сказал Влад, впуская меня в гостиную.

Вот это поворот. А вот теперь мне реально страшно. Мы едва знакомы и вот остались одни в огромном доме с прозрачными стенами, сквозь которые виден лес. Всего шесть часов, а на улице темень. Мне показалось, что у каштана, что стоит на заднем дворе, промелькнули два жёлтых огонька: не иначе волк следит за мной из темноты.

— На два дня? — переспросила я и сглотнула образовавшийся комок в горле.

— У тебя выходные, я всё продумал.

Даже не знаю. Я так растеряна. Мы будем одни в огромном доме — только я и он и тьма, поглотившая задний двор и заповедник, границы которого, как я поняла, начинаются у дома.

— Что ты притихла? Неужели, боишься меня?

— А Ольга? Она тоже будет с нами?

— Ольга? Что ты, Ольга увязалась за моими родителями и теперь уже наверняка зажигает в каком-нибудь клубе.

Нет, я не готова к такому повороту и это очевидно. Руки ледяные, дыхание сбивчивое. Не думала, что я такая трусиха. Да и как тут не испугаться, одна в большом доме с мало знакомым мужчиной — это слишком для меня. Но не стану же я теперь бежать, одна в темноту. Придётся смириться на время, а позже попрошу Влада отвезти меня домой. Неужели, он станет удерживать меня силой? Нет, конечно, он знаком с моим отцом и относится к нему с уважением. Побуду немного, а потом домой.

Но сейчас я с удовольствием окунулась в мир роскоши, тепла и уюта. Шикарный дом, как будто его переместили в убогий уголок с глянцевой картинки. Дом строил местный миллионер, наверное, на века, а потом передумал и решил продать и покупатели вовремя подвернулись. Интересно, сколько стоят эти хоромы? Учитывая, что дом находится в посёлке городского типа, он не может стоить дороже, чем такой же дом в Тамбове. Предполагаю, что миллиона три, четыре, не больше.

— Я поднимусь на минутку в мою комнату, а ты, надеюсь, не сбежишь, пока меня не будет с тобой?

— Нет, конечно, — растерянно пробормотала я. Даже если бы очень хотела, мимо леса, одна я не пойду. А потом ещё по мосту через речку и неизвестно, кто будет подстерегать меня под тем мостом. Тоже мне, шутник.

Влад поднялся на второй этаж, а я пошла, осматривать дом. В прошлый раз было неудобно в присутствие хозяев осмотреться, как следует, а теперь в самый раз. Больше всего мне нравится кухонная зона. Тут столько всего интересного и невероятное количество разных кухонных предметов. Холодильник это вообще нечто — высокий, широкий с индикатором температур на дверце. Кухонный гарнитур просто сияет чистотой.

— Ужин? — предложил Влад. Он подкрался так тихо, я и не заметила, что хозяин рядом. Неудобно получилось.

— Я поужинала.

— Тогда, выпьем вина?

— Да, я бы не отказалась.

Лучше мне расслабиться, а то я такая напряжённая. Вся эта роскошь действует на меня удручающе, я чувствую себя мелкой и ничтожной в сияющем дороговизной доме.

— Располагайся пока, — предложил Влад и проводил меня в гостиную.

Я выбрала глубокое кресло у камина. Плюхнулась в него и попыталась расслабиться. Куда ушёл сон? Ещё полчаса назад я чувствовала себя разбитой, а сейчас неожиданный прилив сил.

— Это хорошее вино, выпей, — почти приказал Влад, когда вернулся с двумя бокалами красного вина.

Он снова подошёл очень тихо, и я вздрогнула от его голоса.

— Не бойся, Виктория, — успокоил меня Влад. — Я не обижу тебя. Если захочешь уйти, скажи и я отвезу тебя домой.

После его слов уходить расхотелось. Мне двадцать пять лет, а это немало. В этом возрасте уже глупо пугаться мужчин.

Я попробовало вино, и оно оказалось восхитительным: насыщенный фруктовый вкус.

— Примем душ? — предложил Влад.

Что? Я чуть бокал не выронила из рук. Его предложение… оно довольно странное и… даже не знаю. Я помылась дома, на мне чистое бельё и одежда… Я дурно пахну?

— Ты не поняла, я предложил тебе принять душ вместе.

Я словно онемела и густо покраснела. У меня, кажется, даже волосы на макушке зашевелились. Предложение весьма щепетильное, я бы даже сказала, что оно слишком интимное. А если учесть, что мы с Владом ещё даже не целовались, то согласиться на такое предложение весьма затруднительно.

— Мне нравится этот румянец на твоих щеках — поглаживая моё лицо тыльной стороной ладони, сказал Влад. — Пей вино, и пойдём со мной, — решительно заявил он. — Мне не терпится взглянуть на тебя.

Он извращенец? Зачем ему смотреть на меня?

— Я могу отказаться? — охрипшим от волнения голосом спросила я.

— Да, но тогда секс покажется пресным.

Значит, он продумал всё, и теперь я словно марионетка должна подчиниться его воле. Малопривлекательно, должна я заметить. Мне нравится Влад, нравится его жизненная позиция, и я хочу быть с ним, но к его неожиданному предложению, как оказалось, я не готова.

— Что скажешь, Виктория? Ты вольна отказаться и не делать того, о чём потом пожалеешь.

Его голос такой тёплый и такой манящий. Он словно околдовал меня своим взглядом. О, боже, что я делаю. Поверить не могу, что я почти готова согласиться.

— Всё просто — не отстаёт Влад. — Ты либо соглашаешься, либо отвергаешь, решайся.

— Хорошо, — кивнула я. — Я пойду с тобой.

Страх потерять этого мужчину заставил меня согласиться на его предложение. Откровение — это его конёк и с этим придётся смириться, если не хочу потерять Влада.

— Ладно, — одобрительно кивнул он.

Неужели, это так важно? Не понимаю, чего он хочет добиться? Что за бред.

— Наверное, ты думаешь, что я сошёл с ума, если предложил такое, — улыбнувшись, сказал он.

— Я не знаю, — замотала я головой.

Влад улыбнулся.

— Ты выпила всё вино, значит, волнуешься.

Ещё бы не волноваться. У меня и парней-то не было кроме Антона, старшекурсника из медколледжа. Он сбежал от меня, как только получил диплом: уехал в неизвестном направлении. После него я не с кем не встречалась, перестала верить, а размениваться на «одноразовые» встречи я не хотела.

— Да, я…

Даже не заметила, когда мой бокал опустел. Это от волнения, конечно.

— Хорошо, — одобрительно кивнул Влад. — Пойдём. — Он подал мне руку и застыл в ожидании.

А у меня есть выбор? То есть, выбор есть, но тогда я разочарую его, а он мне очень, очень нравится. Могу сказать с уверенностью, что Влад мне не просто нравится — я влюбилась, окончательно и бесповоротно. Мне всё равно, кто он и какой тайной окутана его семья — я хочу быть с ним и точка.

Я поставила пустой бокал на столик у камина, ухватилась за его руку и поднялась на ноги. Что-то произошло, когда мы на миг оказались так близко. Влад и прежде брал меня за руку, но сегодня от прикосновения, меня словно молния пронзила. А он задержал на мне потемневший взгляд и улыбнулся — я волную его и это невероятно.

Ванная комната на первом этаже каменная, цвета слоновой кости, глубокая и круглая. Зеркала во всю стену увеличивают визуально и без того не маленькое помещение. Слева в углу просторная душевая кабинка. А вдоль другой стены шкафчики с выдвижными ящичками. Так чисто и запах чудесный — лаванда, мята и ещё что-то терпкое, не могу разобрать, что.

— Можешь переодеться в халат, — предложил Влад, расстёгивая пуговицы на своей рубашке.

— Да, конечно, — густо краснея, согласилась я и сняла свитер. Халат я взяла на вешалке у входа. Сначала накинула его на плечи, потом только сняла джинсы. Аккуратно сложила свои вещи на полку.

Тайком взглянула на Влада, который уже сбросил с плеч рубашку и расстегнул пуговицу на джинсах. О боже, он такой горячий! Каждый мускул его требует к себе особого внимания, каждая его клеточка призывает любить его. Я замерла, не зная, что делать дальше. Влад тем временем открыл кран и стал наполнять ванну: а я думала, мы примем душ, как он предложил изначально. Но так даже лучше — в ванной можно укрыться в густой пене.

— А бельё? — мельком взглянув на меня, спросил Влад.

— Да, конечно, — обречённо кивнула я.

Здесь так светло. Наверное, было бы проще, если бы Влад теперь выключил основной свет и оставил только светильники над зеркалами. Я отвернулась к стене, чтобы снять бельё и увидела себя в отражении зеркал. Взгляд перепуганный, щёки пылают и я практически голая, если не считать наброшенного на плечи халата, который хоть как-то прикрывает мою наготу.

Чёрт, что я делаю? Я едва знакома с ним, а позволяю ему манипулировать мной, как будто я кукла безвольная. Почему я должна это делать? Конечно, я взрослая девушка, но вот так, открыто, как будто мы муж и жена долгое время прожившие вместе, не знаю.

— Эй, ты чего? — заметив моё смятение, мягко спросил Влад. — Если это для тебя слишком…

— Нет, не слишком, — остановила я его. Если я ему нужна смелая, свободная, без комплексов, значит, я буду такой.

— Иди ко мне, — позвал меня Влад.

Я в нерешительности стою на месте. Потом делаю шаг не в силах отвести от него восхищённого взгляда. Этот парень слишком хорош для меня. А он тоже с интересом глядит на меня. Это взгляд доминирующего самца — властный и требовательный. Разве я могу ослушаться его?

Я иду к нему. Это, кажется, длиться уже целую вечность и вот, наконец, я погружаюсь в его объятия.

— Вот и хорошо, — сбрасывая халат с моих плеч, одобрительно произнёс Влад. — Нам ведь нечего скрывать друг от друга, правда?

Я кивнула вместо ответа, потому что в горле образовался комок — понятия не имею, что стало тому причиной, но могу предположить, что это уже не от волнения, а от нестерпимого желания.

Влад подвёл меня к наполненной до краёв ванне с восхитительными клубами пены.

— Залезай, а я через минуту присоединюсь к тебе.

Я погрузилась в воду и почувствовала себя защищённой: по крайней мере, теперь не видно моей наготы. Влад тоже вошёл в ванну и сел напротив, обхватив ногами, мои ноги.

Я больше не чувствую стеснения, только желание — густое и тягучее, как малиновое желе. Машинально стала играть пеной, перекладывая её клубы с руки на руку.

— Приятное откровение, правда? — произнёс Влад. — Нам ведь нечего стыдиться.

Я кивнула. Во рту пересохло и я знаю наверняка, что попробуй я произнести слово, у меня ничего бы не получилось — прохрипела бы что-то нечленораздельное.

— Я хочу кое в чём сознаться, — Сказал Влад, не сводя с меня пронзительного, горящего желанием, взгляда.

Я почувствовала тревогу. Хочу ли я теперь услышать его признание? Я не знаю, что услышу и уж точно не знаю, готова ли трезво оценить откровения это парня. Но он не спросил, хочу ли я выслушать его.

— Я никогда не любил. Не знаю, что это. Я не могу обещать тебе что-то, но знаю наверняка, что не обижу тебя. Что-то есть в тебе, что не позволит обойтись с тобой так, как обычно я обращался с девушками.

Ого! И, как мне на это реагировать? Не очень приятное откровение, когда мы сидим в ванной абсолютно голые. Романтического настроения, как небывало.

— В институте, на первом курсе я думал, что влюбился, но моя мнимая влюблённость оказалась банальным сексуальным влечением.

— Так всегда бывает, в юности наши тела истязают бурлящие гормоны, отсюда результат — удовлетворение желаний и ничего серьёзного.

— Ты мне очень нравишься. Раньше, я ничего подобного не чувствовал.

Наши отношения, кажется, принимают серьёзный оборот: если он теперь не кривит душой и «не разводит» меня банально, то у нас с ним может что-то получится.

— Я жду, — произнёс Влад.

Ждёт? Чего он ждёт? Я должна что-то сделать?

— Откровение за откровение, — улыбнувшись, объяснил он.

Значит, прежде мы должны повиниться друг перед другом? Что ж, пусть слушает, раз это так важно для него. От выпитого вина я осмелела. Моё тело погружено в воду и прикрыто пеной, почему бы и не поговорить на тему «бывших»?

— Мой первый раз был ужасен. Никакой любви. На выпускном вечере у старшекурсников. Больше я этого парня не видела: он получил диплом и уехал в другой город.

— Парень хоть достойный был? — сохраняя спокойствие, поинтересовался Влад.

— За ним бегали девчонки со всех курсов.

— Я знал, что ты необыкновенная. Видишь, из всех он выбрал тебя.

Ни малейшего намёка на ревность. Значит, я безразлична ему. Чёрт, я ничего не понимаю.

— Я увидел тебя в кафе. Знаешь, я не испытал сильных эмоций в тот момент, просто ты меня заинтересовала, хоть ты и была с тем парнем.

— С другом, — уточнила я.

— С другом, — кивнул Влад. — Только друг этот влюблён в тебя.

— Да, наверное, — опустив взгляд, согласилась я.

— Меня это мало заботит, — ухмыльнувшись, признался Влад. — Ты со мной и его притязания смешны.

— Не понимаю, что ты нашёл во мне? — осмелев, спросила я.

— Тебе каким-то образом удалось заполнить пустоту в моей душе, — признался Влад. — Вакуум, который долгое время изводил меня, наполнился чувствами и теперь в моей жизни появился смысл. — Влад тяжело вздохнул. — Но ты ещё не знаешь всей правды обо мне. Если останешься со мной, тебе придётся несладко.

— Ты превращаешься в монстра? — в притворном ужасе спросила я.

— Нет, в моём признании не будет ничего ужасного, — успокоил меня он. — Моя правда удивит тебя и, может, расстроит, но я знаю, что ты не убежишь, ты останешься со мной.

Какую правду? Вот я так и знала, что с этой семьёй что-то не так. Что меня ждёт, я не знаю, но сейчас меня это мало заботит, вряд ли откажусь от него — я влюбилась, окончательно и бесповоротно.

— Я приму твою правду, какой бы она не оказалась, — ровным голосом пообещала я.

— Я и не надеялся услышать другой ответ. — Влад довольно улыбнулся и привлёк меня к себе. Он взял меня за подбородок и приподнял лицо, чтобы открыть доступ к моим губам. Осторожно и невероятно нежно обвёл указательным пальцем контур моей нижней губы. А потом склонился и целомудренно поцеловал в губы.

О боже, это наш первый поцелуй. Как долго я ждала этого чуда и вот, дождалась.

Влад отстранился. Что? Так скоро? Он издевается надо мной? Дразнит и наслаждается моим нетерпением.

— Откровение, это твой конёк? — набравшись смелости, спросила я.

— Нет, я бываю откровенным только с близкими людьми.

Ого! Мы с ним «близкие люди»? Конечно, его ответ польстил мне, но когда он посчитал, что может довериться мне? Он понял, что я влюблена в него по уши?

— Пора нам выбираться отсюда, вода уже остыла.

Точно, вода остыла, а я и не замечала. Моя кровь так горяча, что вряд ли я почувствовала бы это.

Я поднялась во весь рост и Влад, помог мне выбраться из ванны. Поверить не могу, что я это сделала. Стою, вся перед ним открытая и моя нагота не смущает меня, напротив, я чувствую себя превосходно. Влад, как будто раскрыл моё либидо, запечатанное до сих пор под семью печатями.

— Давай я вытру тебя.

Он взял полотенце с полки и очень нежно промокнул всё моё тело. Потом накинул мне на плечи халат, а сам вытираться не стал, просто повязал полотенце вокруг бёдер.

— Пойдём, — взяв меня за руку, сказал он.

В гостиной Влад остановился.

— Мы можем остаться здесь. Я разожгу камин.

— Хочу в твою комнату, — попросила я.

Неужели, он решил, что я стану заниматься любовью на фоне прозрачной стены с видом на мрачный ночной лес.

Мы поднимались по широкой лестнице, целую вечность. Шли молча, взявшись за руки. Мне нравится, что мы не спешим: значит, это не сиюминутная страсть, это что-то более важное, значимое. В таком поведении мужчины читается уважение к женщине и ответственность за содеянные действия в отношении неё.

— Всё хорошо? — спросил Влад перед тем, как войти в комнату.

— Да, — кивнула я.

— Ну, тогда входи, — улыбнувшись, пригласил меня хозяин.

Влад из рода людей, которые одной улыбкой могу вызвать доверие и желание подчиниться их воле. Все страхи и неловкости прошли окончательно и теперь, я готова на всё, только бы этот парень был со мной: по возможности, всегда.

Сквозь прозрачную стену, открывается вид на ночной лес — это невероятное чувство, когда тебе страшно и восхитительно одновременно.

— Нас никто не увидит, — успокоил меня Влад, заметив беспокойство в моих глазах. Это психосоматика — сосредоточься на главном.

Я прислушалась к совету Влада и переключила своё внимание на него. Только он имеет значение, остальное неважно и незначительно.

Глава девятая

— Ты аппетитная штучка, Виктория.

Его слова словно взрыв фейерверков: я вся пылаю. Он наклонился и нежно поцеловал меня. Спросите, что я не могу сделать для него? Ответ прост — я пойду за ним на край света, я всё брошу ради него, я умру, если ему понадобится моя жизнь и я приму самую страшную тайну, которую он пока скрывает от меня.

— Я так сильно тебя хочу, но мы не будем торопиться, — предупредил он.

У меня перехватило дыхание от его слов. Я гляжу на него, не отрывая глаз, как будто хочу впитать его возбуждение, вдохнуть в себя его внутренний мир. А он нежно проводит тыльной стороной ладони по моей щеке к подбородку. Спускается вдоль шеи к моей груди. Где-то внутри, в тайной глубине, мои мышцы сжимаются в страстном томлении. Влад снимает халат с моих плеч, и он падает к моим ногам, смотрит на меня с высоты своего роста. Запускает обе руки в мои волосы и жадно целует в губы. О боже, этого поцелуя стоило подождать. Я с трудом сдерживаю чувства, в крови бушуют гормоны, а сердце бьётся быстро, быстро, можно сказать трепещет, как крылышки колибри. Я тоже не бездействую. Провожу рукой по его щеке, а потом целую, ощутив губами лёгкую щетину — я могу прикасаться к нему, целовать и это несравнимое ни с чем чувство, когда хочешь полностью раствориться в любимом.

Влад легонько подтолкнул меня, и я падаю на кровать, а он лёг рядом. Распахнув глаза безмолвно задыхаюсь. Мои лёгкие, как будто наполнились ватой, которая не пропускает воздух. Страсть, вожделение, желание — всё смешалось в один восхитительный комок, образовавшийся в моей груди.

Слишком всё идеально и интуиция мне подсказывает — добром всё это не кончится. Смутное предчувствие набирает оборот вместе с возбуждением. Даже не думала, что может быть так хорошо. Мысли разбегаются и остаются только ощущения и чувства. Только я и он, и биение наших сердец, наши стоны, а всё остальное больше не имеет смысла.

Я как будто возвращаюсь из другого мира. Сознание ещё затуманено и я сквозь прикрытые ресницы вижу его. Разве может быть так нереально хорошо? Этот парень создан любить.

— Ты больше не кажешься мне чужой, далёкой и неизвестной, — тихо, чтобы не разрушить таинство послевкусия любви, признался Влад. — Близость — ключевой рубеж, после которого возникают доверие и ощущение единства. Мы обнажены не только физически — обнажены наши души, и мысли наши открыты друг для друга.

Ну, на счёт мыслей не знаю, а со всем остальным я согласна.

— Да, так и есть, — устало прошептала я.

— Отношения принимают более серьёзный оборот — доверительный и глубокий. Что скажешь?

— Хочу ещё, — смущённо пробормотала я.

— Детка, ты последний романтик на земле, — звучно рассмеялся Влад.

Детка? Как странно он назвал меня. А, что, мне нравится, как в американском кино.

— Рада, что снова повеселила тебя, — изображая обиду, заметила я.

— Не обижайся, мне нравится твоя прямота, — успокоил меня Влад. — Надеюсь, ты предупредила родных, потому что я не отпущу тебя так скоро: я только вошёл во вкус.

— В некотором роде я взрослая девочка и сама могу позаботиться о себе, — ответила я, хоть и не уверена, что разговор с отцом пройдёт гладко, а уж бабуля точно устроит мне истерику.

— Я рад, что ты решила остаться со мной, — поцеловав меня в макушку, похвалил меня Влад.

— Не могу избавиться от чувства, что всё это добром не кончится. — Уткнувшись в плечо Влада, решилась сказать. — Мне нереально хорошо — так не бывает.

— Не думай об этом, — посоветовал Влад. — Время покажет, что с нами будет, а до тех пор наслаждайся жизнью. К счастью, у тебя для этого есть всё.

Окно от пола до потолка в нём луна, звёздное небо и мы, как на ладони сквозь стекло.

Почему меня это больше не беспокоит?

— Красивый пейзаж и грустный одновременно.

— Включить яркий свет? — предложил Влад.

— Нет, не хочу, — замотала я головой. — Дикие звери увидят нас. Почему не повесишь шторы?

— Мне нравится моё «обнажённое» окно.

— Кажется, я поняла суть — не отделяй себя от мира и узнаешь, какой он удивительный. Это и есть истина. Пусть смотрят, — осмелев, сказала я.

— Хочу тебя успокоить — нас никто не может видеть, там верхушки деревьев, — успокоил меня Влад. — Ну, если только белка, наша подружка сидит на ветке и радуется нашему счастью.

Влад улыбнулся, а я захихикала. Я сейчас необыкновенно счастлива, надеюсь, что и Влад тоже.

Даже не заметила, когда уснула. Мы говорили, говорили, а потом я провалилась в сон — усталость взяла своё, я ведь так и не отдохнула после ночного дежурства. Надеюсь, Влад тоже спал, а не наблюдал, как я сплю. Это только в кино, да в романах женщины во сне выглядят, как богини, и волосы у них щёлком разметались на подушке, а в реальности во сне мы все выглядим неприглядно.

Утром, после завтрака мы вышли на прогулку в лес. Я решила остаться с Владом пока его родители и кузина Ольга в Тамбове, а бабуля переживёт моё отсутствие. В конце концов, мне надо устраивать мою жизнь.

Осенью в лесу спокойно и я бы даже сказала медлительно. Сыро, промозгло, а тут ещё дождик стал накрапывать. Я не в восторге от слякоти, но рядом с Владом любая погода благодать. Влад обожает осень в любом проявлении, и, как он сказал, готов переселиться в домик на дереве, чтобы впитать всю прелесть увядания природы. Не представляю, что он находит в запахе прели и сырости? Влад романтик и мне это нравится.

В кармане у Влада «ожил» смартфон. Он неохотно вынул его и ответил.

— Нет, я не один. Сейчас неудачное время, — сказал он кому-то. — Это может подождать до завтра? — Он покачал головой и посмотрел на меня с сожалением. — Хорошо. — Отключив смартфон, он выдержал паузу, прежде чем объяснить мне, в чём дело. — Возникли некоторые проблемы, и я должен помочь одному человеку. Ты подождёшь?

Чёрт, вот так всегда, кто-нибудь непременно вклинится с проблемами в самый неподходящий момент.

Нет, я не готова расстаться с Владом сейчас, конечно, я подожду.

— Только можно, я останусь в твоей комнате, — попросила я.

— Не хочешь, чтобы тебя увидели в моём доме? — удивился Влад.

— Не хочу, чтобы кто-то вторгся в «наш мир», — объяснила я.

— Тебе, правда, хорошо со мной? — спросил Влад, взяв в ладони моё лицо.

— Типа того, — хитро улыбаясь, ответила я.

Влад нежно поцеловал меня в губы. Ай, больно. Мои губы после ночных страстных поцелуев распухли и теперь каждое прикосновение к ним болезненно: но боль, как ни странно приятная.

— Ладно, пора возвращаться, — сказал он, и мы вернулись в дом.

Влад проводил меня в свою комнату. Он попросил меня не скучать, а я ему ответила, что в этой комнате не может быть скучно. Влад улыбнулся и пообещал напомнить, как здесь «не бывает скучно», как только освободится от непредвиденных дел.

Когда он ушёл, я взяла с полки первую попавшуюся книгу, легла на кровать и открыла последнюю страницу.

«Так окончилась история удивительной жизни Таис Афинской. Тьма Аида, глубина прошедших веков, поглотила её вместе с первым на Земле Городом Любви и Неба.

Создание светлой мечты не могло долго существовать среди могучих и свирепых царей, полководцев, жрецов фальшивой веры, корысти и обмана».

Книгу я вернула на полку — не в моём вкусе. Но текст, впечатлил меня. Свет реально раздражает общество, поэтому мечтам не всегда удаётся сбыться — не позволят завистники. А завистниками можно считать весь мир людей.

Мой взгляд стал блуждать по комнате — слишком просторной и высокой. Стены белые без какого-то ни было антуража: ни картин, ни другого декора. Пол устлан светлым ковровым покрытием. Мебель тоже светлая. Бельё на кровати, покрывало — всё белоснежное. Не за что зацепиться взглядом. В комнате нет красок. Прозрачная стена, пожалуй, самое яркое пятно, потому что сквозь неё проглядывается лес и кусочек неба. Вот, значит, что — прозрачная стена единственное яркое пятно, картина, которая меняется соответственно погоде за окном. Хм… А это интересно. Летом одни краски, зимой другие и так всякая пора меняет пейзаж на «холсте».

Интересно, чтобы Влад подумал о моей комнате? О белье на кровати в голубой цветочек — бабушкин выбор. Или о ярком ковре на полу с ромбами и квадратами. Ему, наверное, не понравились бы тяжелые шторы на окнах, которые по утрам не пропускают в комнату солнечный свет. Влад любит открытость, прозрачность, простор, а я, по сути, замкнутая особа и люблю уют маленьких комнат.

Кажется, уже прошёл целый час. Голоса внизу стихли. Я поднялась с постели и подошла к длинному светлому шкафу во всю стену, который может, вместить в себя целую коллекцию мужской одежды. Наверное, рыться в чужих вещах, это нехорошо, но вот такая я любопытная. Отодвигаю одну дверцу. На полке стопка рубашек. На вешалках в ряд костюмы — тёмно серый, тёмно синий, чёрный и ещё чёрный, а дальше снова рубашки, но уже на вешалках. Зачем так много? Ладно, если бы Влад работал в представительной фирме, а так, даже не знаю, на что ему вся эта роскошь. Ни разу не видела его в официальной одежде.

За другой дверцей стопки футболок, джинсов, а на вешалках толстовки и шоты — опьяняющий запах свежести вперемешку с запахом хозяина.

Я закрыла шкаф и перешла к комоду. В нём шесть выдвижных ящиков. Выдвинула первый на выбор и ахнула — старинная книга без названия в потемневшей от времени обложке. Рядом крупный серебряный браслет с вырезанным замысловатым рисунком и изображением головы волка в центре.

Влад оборотень? А какое ещё назначение могут иметь эти атрибуты. Или они с помощью магии контролируют волков — это всё, что мне пришло в голову на этот момент. Так или иначе, но всё это требует объяснений. Возможно, это и есть правда, которая со временем откроется мне.

— Скучаешь?

Влад застал меня врасплох. Хорошо, что я успела задвинуть ящик и отойти к окну, а точнее к стене, которая и есть одно огромное окно.

— Я же сказала, что тут не бывает скучно, — ответила я, соорудив на лице милую улыбку.

— Ещё пару минут, и я присоединюсь к тебе, — пообещал Влад и снова вышел из комнаты.

Нет, ничто не в силах оторвать меня от этого парня — я люблю и любовь моя слепа. А книга, ровным счётом ничего не значит. Старинный артефакт. Богачи коллекционируют разный хлам, вот и Влад туда же. Браслет и книга — это коллекционный антураж, не более того.

Но если вспомнить тех волков из заповедника, то старинные атрибуты могут иметь иной смысл. Даже не знаю, что думать. Нужно ли мне всё это? И какая правда мне откроется?

— Заждалась, — произнёс, Влад, входя в комнату, изображая пластику хищника, крадущегося к жертве.

— Не то слово, — как ни в чём не бывало, сказала я и протянула к нему руки. — Иди ко мне.

— Мне нравится, твоя смелось и решительность, — сказал Влад, подхватил меня на руки и бесцеремонно бросил на кровать, а сам лёг рядом.

— И ещё глупость, — добавила я к сказанному им.

— Глупость? Я услышал сожаления в твоём голосе. — Влад привстал, опершись на локоть. — Что случилось, Виктория?

— Ничего не случилось.

Лучше ему не знать, что я в отсутствие хозяина рылась в его вещах.

— Иди сюда, — загребая меня в объятия, сказал Влад.

Что-то происходит, когда наши губы соприкасаются. Влад целует меня настойчивее и настойчивее. Вот и всё. Я пропала, и я тону в глубоком тёмном омуте любви.

— Кто приходил к тебе? — не удержалась и спросила я позже.

— Лучше тебе не знать.

— И всё же? — не отстаю я.

— Твой друг, Степан. У нас с ним одно дело выгорело.

— И какое такое дело?

— Твой друг бывает полезным, он механик от бога.

Ничего себе! Кто бы мог подумать, что Стёпка вступит в сделку с «гоблином».

— Степан помогает тебе?

— Нет, детка, это я помогаю ему заработать.

Вот откуда у Стёпки деньга, а бабушка верит, что он их зарабатывает в Автомастерской. Эх, знала бы моя бабуля, какой благородный парень, Влад.

Домой я вернулась на следующий день поздним вечером. Нет, бабушка не устроила истерику, она просто сказала, что я должна впредь предупреждать, если соберусь ночевать не дома, иначе она сообщит о моём поведении моим родителям. Значит, она ещё не успела нажаловаться папе? Это хорошо.

Зайдя в свою комнату, я первым делом сняла с окон тяжёлые шторы: тюль всё же оставила. Бабуле сказала, что шторы собираюсь постирать, на что она удивилась и попыталась объяснить мне, что они новые и не успели запылиться, но я настояла на своём. Бабушка пожала плечами и отступила.

Я лежу в своей постели, на белье в голубой цветочек и гляжу в потолок. Розоватые стены, картина «фруктовый натюрморт», яркий ковёр на полу — сейчас меня раздражает моя комната. В комнате чисто, но нет прозрачной чистоты и нет покоя — есть жизнь, суровая и загруженная пустыми мелочами. Я во всём стараюсь подражать Владу, разве это хорошо? Или лучше сказать, разве это правильно?

Чёрт возьми, а ведь я влюбилась. Я помню каждую секунду, проведённую с Владом. Его обворожительный голос всё ещё звучит в моих ушах — «Будь со мной и я подарю тебе счастье». Да, он так сказал.

Жаль, что Влад должен уехать в Тамбов, его отец попросил приехать, что-то надо решить там. Какой долгой будет неделя, я знаю. Что я буду делать без него? Пожалуй, позвоню Стёпке. Он злится на меня, но разве я просила его пугать меня? Мы с ним не виделись, уже целую вечность. Не хорошо так поступать с друзьями. Он заботится обо мне, а я обижаюсь на него. Просто Стёпка не знает, какой Влад классный. Но есть надежда, что они подружатся.

Глава десятая

Неделя, как я и предполагала, тянулась долго и уныло. Скука, приправленная затяжными дождями и серостью, превратила мою жизнь в слякотное желе, из которого, казалось, уже не выбраться. Сегодня свободный день. С утра с бабулей занялись стиркой, потом обедали, а потом я до вечера зависала в интернете. За ужином бабушка была разговорчивая, вспоминала, как мои родители встретились. Конечно, это произошло в местной больнице. Мой отец в то время работал водителем, а мама медсестрой, вот они и встретились там. Банально, поэтому и ненадолго, я так полагаю. Для того чтобы брак был крепким нужны чувства и не просто чувства, а фейерверк эмоций. Я не выйду замуж пока не испытаю нечто подобное. Пока не уверена, что Влад и есть тот человек, слишком много тайн вокруг него.

— Мать, когда думаешь навестить? — спросила бабушка.

— Не в эти выходные, — ответила я с невозмутимым спокойствием. — Поеду уже к маминому дню рождения.

— Восемнадцатого октября у неё, кажись?

Бабушка помнит и мне это приятно. Она не сердится на неё, просто ей обидно, что её сын остался без семьи. Наверное, каждая женщина желает своим детям счастья и если кто-то обижает их чадо, тут не до церемоний.

— Ну вот, и с друзьями повидаешься, развеешься. Сидишь целыми днями, на улицу носа не высовываешь, только до больницы добежишь, да и обратно. У тебя же есть друзья в Тамбове?

— Есть, бабушка, есть, — кивнула я, ковыряясь вилкой в тарелке.

— Не ешь ничего, разве это дело?

— Бабуль, я не голодная.

— Тамара Александровна просила тебя зайти к ней.

— Хорошо, бабуль. Поем и схожу к ней.

Тамара Александровна бабушкина соседка. Тучная и одинокая женщина, страдающая диабетом. Я оказываю ей посильную помощь, потому что для Тамары Александровны пойти в поликлинику довольно проблематично. Обычно её отвозит мой папа по просьбе бабули, но сейчас у него совсем нет времени: он теперь и в нашем доме редкий гость. Работы невпроворот, а ещё, мне кажется, у него появилась женщина. Хорошо бы если так — хочу, чтобы папа, наконец, определился в жизни. Мой папа видный мужчина, он высокий, стройный и без этого отвратительного «пивного» животика, который неизменно появляется у мужчин, которым перевалило за сорок. Лицо у папы без морщин, хоть ему уже почти пятьдесят лет. Седина едва коснулась висков и характер у него хороший — мой папа спокойный и уравновешенный мужчина.

— Стёпка с утра приходил. Он просил передать, что будет ждать тебя сегодня вечером в кафе. Наверное, ты знаешь в каком кафе, раз он так сказал. Говорит, прощения хочет у тебя просить, а что он сделал-то?

— Да, так, провинился малость, — улыбнувшись, ответила я. Зачем бабушке знать, какой опасности подверг меня мой друг, пусть считает его героем. Я ведь уеду, а они останутся тут.

— Ну ты уже сходи, — попросила меня бабуля.

— Сначала зайду к Тамаре Александровне, а после пойду в «Сказку».

— Устала, наверное, — пожалела меня бабуля. — Всю неделю колесила по округе. Ну, это хорошо, опыта наберёшься. Всё лучше, чем на побегушках, тут ты сама себе хозяйка.

— Я не одна езжу, ко мне приставили опытного доктора Елену Викторовну.

— Ну, тоже не плохо. Набирайся опыта, раз занялась врачеванием. Это дело серьёзное. А людям везде медицинская помощь нужна. Помню, как тяжело нам было, пока больницу не построили. Ездили в Тамбов со своими «болячками». А то и к Устинье идёшь с поклоном, она помогала нам. Смолоду Устинья «чёрной» ведьмой считалась, а потом, её, как будто подменили — стала людям помогать, врачеванием занялась. А «травница» она великая, вам бы у неё поучиться.

Знаем мы эту «народную медицину». Сколько случаев, когда пациент приходит, а уже поздно. Спрашивает врач: «О чём вы думали?», а больной отвечает, что травами лечился у знахарки.

Ну, может, раньше другие знахарки были, как знать.

— Когда это было, в прошлом веке? — хмыкнула я.

— Тогда ещё Средние Борки селом величали. Глухомань была страшная. Волки вокруг села бродили, да ветры сквозняком задували.

Была? Глухомань и теперь, только что переименовали в посёлок городского типа, а местные Борки городом считают. А в городе всего три двухэтажных дома, да на улице Новой крутые коттеджи, а в основном частный сектор, избушки неказистые, старенькие.

— Ладно, бабуль, я поела. Пойду, навещу соседку нашу, а потом к Стёпке в кафе схожу.

Скоро вернусь, не переживай.

— Вот и хорошо, — кивнула бабушка. — Иди, одевайся, а я сама посуду со стола уберу.

В кафе под вечер людно. Играет музыка, молодёжь, что называется, отдыхает. А я просиживаю все вечера напролёт дома и не знаю, что городок оживает ближе к ночи. Просто молодёжь не бродит по улицам, они сидят где-нибудь в кафе, или в ЦДД занимаются кто чем. Там ведь и кино можно посмотреть, и потанцевать, и спортом при желании позаниматься. Может мне записаться в кружок «Кройки и шитья»?

Стёпка сидит за нашим столиком у окна. Он улыбнулся, когда увидел меня. А вот мне не до улыбок — Ольга, сестра Влада сидит за столиком в центре зала. Она бросила взгляд в мою сторону, и я ей кивнула, поздоровалась. К моему удивлению, она в этот раз ответила на моё приветствие добродушной улыбкой.

— Пришла всё-таки? А я думал, что ты в подземелье у гоблинов сгинула.

Интересно, Ольга слышит нас?

— Привет, — как можно спокойней, поздоровалась я со Стёпкой. — Что за срочное дело, что ты вытащил меня из дома, на ночь глядя?

— Значит, у вас всё серьёзно?

— Кажется, мы это уже обсудили, при весьма экстремальных обстоятельствах, — напомнила я.

— Ты сама не ведаешь, что творишь, — разозлился Стёпка. — Я же предупредил тебя, чтобы ты не связывалась с этой семейкой.

— А ничего, что ты сам связался с этой семейкой? — язвительно заявила я. — Что, деньги «не пахнут»?

— О, уже рассказал тебе?

Стёпка насупился.

— Между нами нет секретов. Влад всегда честен со мной.

Пусть знает, что у нас с Владом всё серьёзно и что я не очередная игрушка на выброс.

— У меня есть руки и мозги, и я умею чинить дорогие иномарки. Влад помогает мне найти клиентов, вот и вся его помощь.

— Я не осуждаю тебя, Стёпка, — успокоила я друга. — Просто, если ты сотрудничаешь с кем-то, нехорошо о нём дурно отзываться. Влад ведь просто помогает тебе, безвозмездно.

— Ну, положим так и что? — смущённо пробормотал Степан.

— Вот видишь, а ты говоришь, что он плохой, — совсем по-детски сделала я замечание другу.

— Тётка Устинья просила тебе сказать… — осторожно начал Степан.

— Стоп! — остановила я его. — Тётка Устинья пусть знает своё место и не суёт свой нос в мою личную жизнь.

— Не могу поверить, что ты выбрала «гоблина». — Ну вот, снова он за своё. — У меня, между прочим, тоже деньги водятся.

Ольга взглянула на нас. Степан бывает несносным. Зачем только пришла сюда.

— Ничего, что за соседним столиком сидит кузина Влада? И, кстати, деньги здесь не при чём, — сказала я.

— Хорошо, я буду говорить тише, — согласился Стёпка. — Ты в курсе, что с их семьёй что-то не так?

— Знаю. Все считают их ненормальными. А ты нормальный? — в шутку поинтересовалась я.

— Вот я, нормальный. Я окончил школу, отслужил в армии, освоил профессию. Хорошую профессию, между прочим, денежную.

— Вот видишь, это твои личные «нормы». А Влад окончил два института и не работает — это его норма. Да, возможно, он не служил в армии, но это ещё не критерий нормальности.

— Защищаешь его, — покачав головой, сказал Стёпка.

— А что мне остаётся делать, если вы устроили гонение на него и его семью.

Стёпка замолчал. Сидит, разглядывает ромбики на скатерти, обводит их пальцем. Я жду, когда он хоть что-то скажет в своё оправдание.

К нам, наконец, подошла официантка. Я попросила принести мне апельсиновый сок, а Стёпка заказал пиво. Ладно, пусть так.

Девушка вернулась, не успев отойти. Она поставила на стол заказ и спешно удалилась. Сегодня им приходится суетиться, много посетителей и они буквально летают между столиками.

— Когда я узнал, что собираешься вернуться в наш городок, я надеялся…

О боже, только не это. К чему все эти разговоры, я не понимаю.

— Но ведь мы дружим, — остановила я парня. — Я пришла по твоему первому зову. И если ты хочешь услышать мой дружеский совет…

— Дружеский? — сглотнув, переспросил Стёпка.

— Именно, — назидательно произнесла я. — Пообещай мне, что впредь ты не станешь заводить эти бесполезные разговоры, и тогда мы останемся друзьями. — Стёпка кивнул, согласился со мной. Вот и хорошо. — А теперь давай, рассказывай, зачем позвал меня?

— Просто хотел повидаться. Знаешь, я мог бы предложить тебе… — Стёпка умолк на полу слове. Он совсем сник, и мне стало его жалко. Даже не знаю, чем могу ему помочь.

— Завтра в ЦДД соревнования по вольной борьбе, я участвую, — сказал он. — Если бы ты пришла поболеть за меня, я бы обрадовался. Начало в шесть.

Завтра? Чёрт, но ведь завтра возвращается Влад из Тамбова. Вот если бы сегодня, или вчера, а так… даже не знаю, как быть.

— Хорошо, — пообещала я, хоть и знаю, наверняка, что подведу друга. — Я постараюсь, — добавила, чтобы Стёпка был готов к тому, что меня может не оказаться среди болельщиков.

— Значит, не придёшь, — покачав головой, сказал Стёпка. — А говоришь, что мы друзья.

— Друзья, конечно, — защебетала я. — И я приду, вот увидишь.

— Тётка Устинья колдунья в пятом поколении. Она сильная ведьма. Так вот, она говорила, что в заповеднике живут оборотни…

— Послушай, Стёпа, — остановила я друга. — Ты вообще слышишь себя? Оборотни, гоблины, вампиры — их не существует в природе. Ты серьёзно? Веришь в сказки до сих пор?

— На счёт гоблинов не могу сказать, — пожимая плечами, задумался Стёпка. — Но иногда мне кажется, что оборотни реально бродят в наших лесах.

— Тебе бы к психологу сходить, — посоветовала я.

— Знаешь, а я всё равно так просто не отступлю, — прищурившись, произнёс Стёпка. — Ещё посмотрим, кто нормальный, а кому лучше не появляться в лесу без охраны.

Ах, Стёпка, зачем строить пустые надежды. Впрочем, может ему так будет легче пережить разочарование?

Кстати, что он имел в виду, сказав, что кому-то лучше не появляться в лес без охраны?

Хотя, это пустые угрозы. Ну что может сделать Степан? Он и мухи не обидит, не то, чтобы человека.

Стёпка проводил меня домой и ушёл восвояси. Хорошо с ним и спокойно, когда он не достаёт меня разговорами об отношениях. Он мне, как брат, которого у меня никогда не было и теперь уже, наверное, не будет: если только папа не женится на молоденькой дамочке и та преподнесёт ему сюрприз. А что, я бы не возражала понянчиться с братиком или сестрёнкой.

Бабушка ещё не спала. Она смотрела телевизор в своей комнате. Я постучалась к ней, а потом вошла к ней.

— Бабуль, а что за разговоры ходят среди местных, будто в заповеднике живут оборотни?

— Кто его знает, — пожимая плечами, ответила бабушка. — Но ведь люди зря болтать не будут. Вот, Петрович говорил, что сам видел, как волк из собственной шкуры выскочил и обратился в человека. И признал он в том человеке, друга своего Савелия, сгинувшего в лесу, лет пять тому назад. Так вот он сказывал, что затаился в овраге и до ночи ждал, чтобы из лесу выбраться живым. Савелий, вишь, в людском образе на солнышке грелся, да с пригорка на Борки глядел, всё глядел и глядел, аж до самой ночи, пока последние огоньки в городке не погасли. Потом снова в шкуру волчью облачился, и сиганул в кусты.

— И ты веришь, этому Петровичу?

— А то! — многозначительно произнесла бабуля. — Петрович старик мудрый, как же ему не поверишь.

— Надо же, какие страсти у вас тут кипят — в шутку испуганно сказала я и поднялась с кресла. — Спокойной ночи, бабулечка — сказала я и поцеловала её в щеку.

— Иди, отдыхай — проводив меня взглядом до двери, ответила бабуля. — И не боись, дом у меня под защитой, Устинья помогла мне.

— Ладно — покачав головой в недоумении, сказала я и ушла в свою комнату.

Вот вам местный менталитет. Скучно им здесь, вот и выдумывают разные байки. И ведь верят, что человек может превратиться в волка и наоборот. Как, скажите мне?

В полночь, как по приказу я открыла глаза. В тот момент я пожалела, что сняла тёмные шторы — на меня снова смотрели волчьи глаза. В лунном свете волчий взгляд показался мне печальным и умным. Не может вот так осмысленно смотреть волк. Я медленно натянула одеяло, укрывшись с головой. Долго не могла решиться взглянуть в окно, чтобы удостовериться, что зверь исчез. Наконец, осторожно вылезла из-под одеяла и посмотрела в окно. Волк исчез. Но я не уверена, что это был волк — оборотень, как есть, оборотень.

Глава одиннадцатая

Мы в домике на дереве. Влад сидит в кресле, а я сижу на полу у него между ног, на мягкой подушечке. Он играет моими волосами, накручивая на палец локон за локоном, пропускает их между пальцами, слегка оттягивая. Приятно.

— Здесь тепло и уютно. И надёжно.

— Этот домик строили специалисты. Всё продумано до мелочей.

— Да, я заметила.

Здесь даже биотуалет есть и автономный обогрев. Наверное, домик этот влетел в копеечку семье Шумиловых, но оно того стоит.

— Я видела Ольгу вчера в кафе.

Если сестра ему рассказала, что видела меня со Степаном, так лучше я признаюсь сама.

— Да? — удивился Влад. — А я думал, что у тебя на отдых не будет времени, и ты всю неделю будешь трудиться не покладая рук.

— Так и было. Всю неделю лил дождь, и я скучала в одиночестве.

— Вот как? Зато сегодня солнечно.

Так и есть. В пятницу с утра тучи развеялись, и выглянуло долгожданное солнышко. Оно не такое приветливое, как летом, но с ним и мир краше. А если учесть, что сегодня с утра я ждала встречи с Владом, то солнышко прямо в точку выглянуло — природа радуется вместе со мной.

— А ты, как провёл эти дни? — поинтересовалась я.

— Я скучал, — признался Влад.

Скучал вообще, или скучал без меня? Не понятно.

— Спасибо, что пошёл со мной на соревнования, — поблагодарила я Влада.

Конечно, я уговорила Влада пойти со мной и поболеть за моего друга. Стёпка такой ранимый и он очень хотел видеть меня в зале. Он расстроился немножко, когда увидел Влада рядом со мной, но ведь я сдержала слово и пришла в ЦДД.

— Твой друг не стал победителем, — улыбнувшись, заметил Влад.

— Противник оказался сильнее и изворотливее, но я болела за Степана.

— А я болел за верзилу, — посмеиваясь, признался Влад. — Стёпка хороший парень и если бы он не пытался увести тебя, я бы к нему ещё более был благосклонен.

— Он уже не пытается.

Влад улыбнулся, как будто ему что-то известно, по этому поводу.

— Что?

— Ничего.

Он всё ещё улыбается загадочно.

— Я же вижу, что ты улыбаешься.

— Кажется, Степан стал ухаживать за моей кузиной, — признался Влад.

— Ого! Ничего себе, — воскликнула я. — Это было бы очень хорошо.

— Замечательно, — кивнул Влад. — Все счастливы, в конечном счёте.

А что, очень даже было бы здорово, но я боюсь, что Степан действует в отместку мне. Я не питаю дружеских чувств к Ольге, но не хотела бы, чтобы мой друг обманывал её.

Мой взгляд лениво скользит по комнате и останавливается на кровати. Она деревянная и похожа на театральную декорацию. Причудливо изогнутое изножье, а изголовье повторяет форму изножья в противоположном направлении. Слева от изголовья деревянный брус в форме вытянутого листа, в который встроены три округлых светильника. Шесть маленьких подушек сочетающихся между собой цветов расставлены в изголовье.

— Нравится? — спросил Влад.

— Да, я люблю, когда кто-то возится в моих волосах.

— Могу позаимствовать блошек у наших волков, — пошутил Влад.

— Нет, твои руки нежнее, — рассмеявшись, ответила я.

— Я про кровать сказал, нравится? — хмыкнул Влад. — Ты с таким интересом смотрела на неё.

— Эй, откуда ты знаешь, куда я гляжу?

— Я вижу тебя в зеркальном отражении.

Точно. Как неудобно вышло. Прямо передо мной зеркало, встроенное в дверцу мини бара и Влад наблюдает за мной бесцеремонно.

— Мне нравится мебель в домике. Её прямо здесь мастерили? — поинтересовалась я, чтобы хоть как-то сгладить неловкое замечание Влада.

— Мебель изготовили на заказ, но собирали в домике рабочие.

Конечно, рабочие, разве Влад станет заниматься таким «грязным» делом. Всё в его жизни иначе, не так, как у нас — приходится выполнять и грязную и чистую работу. Да, Влад может подарить мне жизнь без хлопот, но разве это важно? Я буду любить его «и в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит нас», только бы он понял, что я его судьба.

Влад задумался. Смотрит в окно и думает о чёт-то.

— Любишь подумать в тишине, без посторонних глаз.

— Человеку время от времени необходимо взглянуть на себя со стороны, а так же заглянуть в себя. Ты ведь тоже не исключение, любишь покопаться в своих мыслях.

— Перед сном, в постели, — призналась я. — Я вспоминаю прожитый день и делаю выводы.

— Неплохо, — произнёс Влад и поцеловал меня в макушку.

Вот так сидела бы в домике целую вечность. Здесь тихо и нет надоедливой суеты. Ну, не так уж и тихо — в кустах шебаршится кто-то, птица лесная кричит, но ведь это не суета — это таинственные звуки природы. Так было и будет, пока солнце светит, земля вертится, а люди не разучились любить, пока мир не перевернулся…

Кстати, о природных катаклизмах.

— А если в дуб ударит молния? — спросила я, в надежде услышать ответ, что на дубе установлен громоотвод.

— Никто не застрахован от случайностей.

Ничего себе. Дерево — самое опасное укрытие во время грозы.

— Но ведь мы можем погибнуть.

— На всё воля божья, — несколько иронично ответил Влад. — Так ты не ответила, нравится тебе кровать или нет?

Ах да, кровать.

— Ну, она, я думаю, мягкая, удобная и не скучная.

— Ладно, пойдём, проверим, — предложил Влад и резко поднялся на ноги. А потом подхватил меня на руки и утащил на кровать. Бросил меня, а сам лёг сверху: сегодня он не так нежен, как в прошлые выходные и мне это неожиданно нравится. Его руки властно по-хозяйски изучают моё тело. Он целует меня, больно впивается в губы.

Что-то не так? Откуда взялась агрессия, я бы так назвала его действия.

— Мне больно, — простонала я.

— Это хорошо, — посмеиваясь, отозвался Влад. — Ты должна помнить обо мне каждую минуту, когда меня не будет рядом.

— Я и без того каждую минуту думаю о тебе, — призналась я.

Не могу поверить, что этот парень превратил меня в послушную рабыню — я на всё готова. Это и есть любовь? Не понимаю, что со мной происходит, когда остаюсь с ним наедине.

— На прошлой неделе ты меня удивила.

— Я рада, что способна удивлять тебя, — в шутку заметила я.

Влад молчит, а мне так хочется узнать, чем я его удивила.

— Ты не спросила про книгу.

Чёрт, он знает, что я рылась в его шкафу? Ох, как же неловко. Собрав оставшееся самообладание я, как ни в чём не бывало, в шутливой форме поинтересовалась содержанием книги: приходится шутить, иначе сгорю со стыда.

— Я нашёл её на чердаке нашего дома в Сибири. И браслет там же лежал, в коробке из-под обуви. Мама, когда мы собирали вещи, посоветовала взять эти предметы с собой — это атрибуты очень сильной ведьмы.

— И книга, и браслет, наверное, бесценны. Современные ведьмы могли бы отдать много денег, только бы заполучить древние писания.

— Хочешь продать древние писания? — звучно рассмеялся Влад. — Она бесценна. Это книга Тайн.

— Если честно, я бы прочитала её.

— Не прочла бы, там одни иероглифы.

— А расшифровать не пробовал?

— Нет, не пробовал, — ответил Влад и почему-то стал серьёзным.

Я не планировала разрушать романтический настрой и теперь злюсь на себя, что завела этот разговор.

— Я бы могла попробовать. Мне нравится разгадывать шарады. Вдруг там заговоры какие-нибудь зашифрованы или предсказания. Или можно пойти к бабке Устинье, она точно прочтёт.

— Устинья? Она же не грамотная — с ироничной улыбкой заметил Влад.

— Чтобы расшифровать наследие сильной ведьмы, нужны другие знания.

— Забудь, — улыбнувшись, сказал Влад и поцеловал меня в губы: едва прикоснулся к ним.

— Тебе нравится командовать? — спросила я.

— Мне нравится властвовать, — ответил он. — Меня возбуждает покорность.

— А мне нравятся сильные мужчины.

— Я хочу, чтобы ты переехала жить ко мне.

Вот это поворот. Сначала предупредил, чтобы я знала своё место, а теперь делает нереальное предложение.

— Переехать на дерево? — в шутку поинтересовалась я.

— В наш дом, — серьёзно произнёс Влад.

— Но, я… как бы живу у бабушки. Мама… — стала несвязно бормотать я.

— Ты взрослая девочка, Виктория. Ты сама вправе решать, как поступить в той или иной ситуации. Или тебе непременно нужен штамп в паспорте? Давай распишемся.

— Нет, формальности меня мало интересуют, — поспешила высказать я своё мнение на этот счёт. Не могу понять, шутит он, или серьёзно предлагает мне жить под одной крышей.

— Я не тороплю тебя с ответом. Подумай.

— Хорошо, я подумаю, — пообещала я, хоть и не представляю, способна ли я добровольно отдаться в беспрекословное подчинение.

Не представляю, как скажу маме, она точно закатит истерику, станет говорить, что все планы рухнули, а она так мечтала, чтобы я окончила Медицинский институт, и чтобы я работала в хорошей клинике. А папа? Он ведь не позволит мне просто уйти, потребует официальной регистрации брака. Даже не знаю, как быть.

— У тебя такой растерянный вид, — посмеиваясь, заметил он.

Ещё бы тут не растеряться, не каждый день тебе вместе жить предлагают.

— Так и есть, — призналась я. — Слишком много всего навалилось.

— Никогда не позволяй близким людям вторгаться в твоё личное пространство. Родственники первое зло на пути к достижению цели.

Это его жизненное кредо? Меня учит жить, а сам два института окончил и, думаю, не без родительских наставлений. И теперь, без родителей шагу ступить не может. Почему он, взрослый мужчина, до сих пор живёт с родителями? Был бы самостоятельным, давно уже укатил куда-нибудь. Так нет, он не станет обижать родителей, и останется с ними до конца.

— Всё развивается слишком стремительно, — пожаловалась я. — Ты уверен, что я нужна тебе?

— Да, — ответил Влад без тени сомнений. — И ты уйдёшь с работы — это не обсуждается.

Куда он торопится, ведь мы едва знакомы. Может, он социопат? Люди с такого вида психическим расстройством живут в разладе с обществом, что, несомненно, присутствует в характере Влада. Он так же сказал, что мне кое-что придётся узнать о нём, так может, это и есть его тайна? Психическое расстройство — это проблема.

Хотя, нет, не может быть, Влад умный и образованный человек. Это я сгоряча так плохо подумала о нём. Просто предложение прозвучало слишком рано. Мы недостаточно знаем друг друга, чтобы жить вместе, да и готова ли я перечеркнуть намеченные планы ради этого мужчины. Не знаю. Думаю, это будет очень опрометчивый шаг. Так нельзя. Разве можно ставить на чаши весов любовь и жизненные стремления? Не думаю, что это честно.

Я бы сказала, что Влад ведёт себя эгоистично. Конечно, у него много денег, и он сможет содержать нас обоих, и мне не придётся работать, но разве это правильно? Я не хочу жить затворницей — мне нужен коллектив.

— Не думаю, что моей маме понравится, если я уйду из профессии, — нарушила я молчание.

Влад молчит. Я жду, когда он скажет, хоть что-нибудь.

— А знаешь, что я думаю? Твоё тело идеально, — неожиданно сменил тему Влад и повернулся ко мне лицом, подперев рукой подбородок. Он так жадно разглядывает меня, что я, конечно, краснею под его жадным взглядом. — Гибкое, изящное, сияющее. — Ого! Это приятно слышать. — Удивительные формы. Живот словно шёлковый, плавно стремится к изгибу бёдер. — Влад нежно провёл рукой по моему животику и дальше к моему сокровенному местечку. — А тут… — О боже, я вся в его власти. — Бесконечно чуткое к прикосновениям, обожаемое мной тайное местечко.

— Серьёзно? — попыталась я всё обратить в шутку.

А Влад не щадит меня, поглаживает моё тело, пощипывает, растирает и вдруг повернув меня на бок звонко шлёпнул по попе. От неожиданности я вскрикнула, но уже через мгновение поняла, что мне это понравилось.

— Надеюсь, ты готова меня принять, — произносит он и вдавливает меня своим телом в матрас.

Вот так всегда — он подавляет меня, но готова ли я к повиновению.

— Пора выбираться отсюда, уже стемнело, — предложил Влад. Сейчас пойдём в дом.

— Твои родители дома? — Влад положительно кивнул. — Лучше останемся тут.

— Трусиха, — посмеиваясь, заметил он. — Значит, моё предложение переехать ко мне, отложено в долгий ящик? — Опять он вернулся к этому разговору. — Я не люблю ждать. И ещё догонять.

— А я не заморачиваюсь по этому поводу. Жду, когда нужно ждать тороплюсь, если нужно поспешить.

— Флегматик, — улыбнувшись, заметил Влад.

— Так и есть, но это не имеет значения.

— А что имеет значение? — спросил Влад, глядя мне в глаза, а заодно и в самую душу.

— Ты и я. И то, что с нами будет.

Влад улыбнулся и положил руку мне на бедро, словно лев, охраняющий свою самку. Вот в этом он весь — властный, не терпящий соперничества.

— Может, тут останемся?

У меня слипаются глаза, и я уже около часа борюсь со сном.

— Да, конечно, поспи, — сказал Влад и погасил свет. — А я буду охранять твой сон.

Уснёт, я знаю. Ну, не оставит же он меня тут одну. В окошке-иллюминаторе темно, хоть глаз выколи. Я закрываю глаза и сразу проваливаюсь в сон. Мне хорошо и спокойно. Не хочу думать не о чём тревожном.

В бабушкином доме пахнет жжёной травой.

— Бабушка, что сгорело? — спросила я с порога.

— Дом «чистила», — ответила она и ушла в свою комнату.

Бабушка, время от времени, очищает дом, как она говорит «от скверны», жжёт чертополох или зверобой, но прежде делает влажную уборку, добавляя в воду соль. Глупость, конечно, но она уверена, что дом со временем вбирает негатив, от которого нужно избавляться. К слову, в городке эта процедура само собой разумеющееся.

Я ушла в свою комнату и до ужина не выходила. Лежала на кровати, вперев невидящий взгляд в экран телика. Думать не о чём не хотелось: боялась заблудиться в собственных мыслях и не найти выход. Я влюбилась, а это не входило в мои планы. Прежде, я не испытывала таких сильных чувств и не знаю, чего ждать теперь.

Спустя час я наполнила ванну и с удовольствием погрузилась в тёплую воду. Как мало нужно человеку для счастья — маленькая комнатка, наполненная паром с чудесным запахом чайной розы и в голове не осталось ни одной мысли. Я расслабилась и забылась — так приятно. Я слышу, как бабушка возится на кухне. Она обиделась, хоть меня и не было дома чуть меньше суток: я ушла в пятницу в шесть, а вернулась в субботу, в четыре часа дня. И она ещё не знает, что завтра Влад предложил мне провести вечер вместе на нейтральной полосе, и я знаю точно, что бабуля снова обидится. Может, стоит подумать о совместной жизни с Владом? Кто мне запретит.

Ох, нет, слишком рано. Эти его предупреждения о сужении моего личного пространства напугали меня, и теперь прежде чем я приму решение подумаю сто раз.

— Вылезай, красавица, — постучала в дверь бабушка. — Ужин стынет.

У бабушки добрый голос, значит, я прощена. Конечно, я поспешила к ней, хоть немного побудем вместе. Мы вместе коротали время, а теперь я оторвалась от дома и бабуле скучно в одиночестве.

— Завтра ты дома? — спросила она, ковыряясь вилкой в своей тарелке.

— До шести я свободна.

— Хорошо, — спокойно согласилась она. — Поможешь мне днём вещи в шкафу перебрать, а потом иди, гуляй, дело молодое.

Ну, слава богу, бабуля перестала дуться на меня.

— Конечно, помогу, — пообещала я.

— И не задерживайся, завтра, — заранее предупредила бабушка. — Тебе с утра на работу.

Точно. Работа. Как же я не хочу идти на работу. Влад прав, женщина должна сидеть дома, варить щи и воспитывать детей, и это залог крепкого брака.

— Тебя опять по сёлам определили?

— Нет, бабушка, я своё отъездила, теперь другую бригаду направили.

Всё утро следующего дня, мы с бабушкой разбирали её скарб. Боже, чего там только нет, а в основном хлам, который требует срочной утилизации. Я спросила, зачем она хранит всё это, а бабуля, посмеиваясь, ответила, что выбросить жалко. Но пару ценных вещичек я всё-таки нашла и выпросила у бабушки: бронзовый подсвечник, который бабуле и дедуле подарили на бронзовую свадьбу и ещё серебряную чашу, соответственно подаренную на серебряную свадьбу, а вот до золотой свадьбы дед не дожил.

Я не помню деда, маленькая была. Бабушка говорила, что он любил меня и с гордостью выводил меня на прогулку. Он так и не узнал, что мама с папой развелись.

— Так я возьму эти вещи? — спросила я.

— Бери, не жалко, — сказала бабуля. — Только береги, не выбрасывай.

— Да кто же такое выбросит, бабушка. Это ведь раритет.

— Говори по-русски, — выругалась она. — Страх как не люблю, когда подражают заморским врагам. Пусть они нам подражают.

У бабушки свой взгляд на жизнь и не мне её переубеждать.