Судьба прозорливца

Глава десятая Бежать! Бежать!

Я очнулся в гостинице, на своей постели, в полусумраке угасавшего дня, и первое, что увидел — это склонившееся надо мною личико Сэйни.

— Сэйни, — прошептал я.

— Вы очнулись, Фрей?

Я хотел обнять ее, но не мог поднять руки, тяжелой, как свинец.

— Не надо, Фрей. Я сама.

Она наклонилась и поцеловала меня в губы. Губы у нее были влажные и горячие.

— Они подстрелили вас, — сказала она. — К счастью, они вас только ранили в руку, и врач говорит, что вы скоро оправитесь. Вы спали двое суток, Фрей.

Она села рядом и положила руку мне на лоб. Рука ее была удивительно прохладна.

— Вы… давно здесь, Сэйни?

— С того злосчастного вечера. Ведь я люблю вас, — сказала она просто. — Хотя я ничего не знаю о вас. Нет, нет, не говорите, вам вредно говорить.

Но я не мог не говорить. Я не мог не рассказать ей о всей своей жизни.

— Теперь я еще больше люблю вас, — сказала Сэйни, когда я закончил рассказ. — Я полюбила вас… тебя даже в твоем шутовском наряде. Почему? Я сама не знаю. Но ты ведь тоже ничего не знаешь обо мне.

Ее повесть была проста и прозрачна. Отец-моряк погиб в море. Воспитала тетка. Училась в школе. Сейчас работает на заводе ананасового сока «Нектар Гро Фриша».

— Это самый большой обман, который я когда-либо видела, сказала она. — Гро Фриш зарабатывает на нем миллионы, а девушки, работающие у него, умирают с голоду. Если они пытаются пить ананасовый сок, их выгоняют с завода. Я истратила свои последние деньги, чтобы видеть тебя каждый вечер. И меня наверное уволят, потому, что я два дня не была на заводе.

Мы проговорили до ночи, пока я не заснул.

— Меня уволили, — сказала Сэйни на другой день. — Они выдали мне волчий билет. Мне ничего не остается, как…

— Уехать, — сказал я. — У меня ведь достаточно лавров. Мы сядем на ближайший пароход и покинем Батату.

— Ну, зачем тебе я? — сказала Сэйни. — Тебе необходимо уехать, тебе нельзя здесь больше оставаться, уезжай один и как можно скорее.

— Ни за что! — воскликнул я. — Как только я встану, мы уедем вместе. Мы будем работать и будем счастливы!

— Милый, — сказала она.

— Жена моя, — ответил я.