Стылый ветер

Глава 13

Одиннадцатого октября, так же как и десятого, Ольга и Цебеш ужинали вместе, в отдельном закутке, в трактире. Ольга, которая накануне прекрасно слышала вопли Питера, сидела тише мыши. У нее даже аппетит пропал. В голове вертелась одна мысль: неужели он догадался?

— Я догадался.

Ольга вздрогнула и выронила из рук вилку.

— Догадался, кто подкупил мальчишку и вскрыл мое письмо. Одного только не пойму — зачем? Чего тебе еще не хватает? Куда ты все время лезешь? Хочешь все испортить, навредить мне, да?

— Да! — Она плотно сжала губы. — Я не хочу, чтобы вы выращивали это чудовище. Мне страшно... Я хотела помешать этому безумию. Если вы ЭТО создадите, то оно же нас первых сожрет, спалит или еще что-нибудь сделает. А вы ведь хотите, чтобы я попыталась им управлять... Я боюсь этого еще не родившегося василиска гораздо сильнее, чем вас, пан Цебеш, можете вы это понять?

— Хорошо. — Цебеш вытер платочком рот. — Я понял. Понял, где ошибся. Не надо было тебе все рассказывать. Женщинам не доступна логика. Только эмоции — надежда, ненависть, страх... Так вот, я проведу этот опыт вне зависимости от того, что ты об этом думаешь и что ты собираешься делать. Но если ты попытаешься, только попробуешь, мне помешать, то я тебе устрою такой кошмар, что объятия василиска покажутся раем... Пойдем.

Цебеш встал из-за стола и за руку поволок Ольгу за собой наверх, в ее комнату. В глазах Цебеша была холодная решимость. И от этого взгляда Ольгу начала колотить мелкая дрожь.

Закрыв за собой дверь, Цебеш сорвал с ее платья матерчатый пояс и сжал его, недобро улыбаясь, в обеих руках. Его лицо исказилось, как тогда, в пещере у костра.

— Если не будешь слушаться, она тебя укусит, — прошипел он вполголоса. — Запомни это. Запомни... запомни... запомни... — Слова эхом отдались у нее в голове. Цебеш бросил пояс на пол. Только теперь уже это был не пояс, а живая, мерзко блестящая змея.

Ольга хотела завизжать от ужаса, но крик словно застрял у нее в горле.

Змея, высунув раздвоенный язык, подвигала головой в разные стороны и уползла под кровать, чуть коснувшись ее ноги.

— Не ходи никуда. Слушайся меня, и все будет в порядке. Спокойной ночи. — Старик криво улыбнулся и вышел вон.

Несколько минут Ольга стояла, боясь пошевелиться. Потом нагнулась посмотреть, как там, под кроватью, поживает змея.

Под кроватью, в пыли, лежал ее пояс от платья.

За окном уже была ночь. Тлела почти догоревшая свеча. Ольга сидела на стуле и читала купленный вчера во время прогулки рыцарский роман.

— Нет. Это просто невозможно.

Тристан, обольщающий Изольду, был совершенно неправдоподобен, а из-под кровати на Ольгу в два красных глаза смотрела змея. Она только прикидывалась поясом от платья, когда на нее внимательно смотрели. Но, глядя боковым зрением, Ольга отчетливо видела змею, высовывающую иногда раздвоенный язык, покачивающую чуть поднятой над полом плоской головой.

Клонило в сон. Но она даже представить себе не могла, что сможет заснуть, пока у нее под кроватью ЭТО.

«Сидеть и ждать, пока она... Интересно, Цебеш действительно превратил мой поясок в змею или это такой гипноз? А если превратил, то тогда почему я вижу то змею, то пояс? Что будет, если она меня укусит? Призрак меня еще ни разу не кусал... А если все-таки не призрак? И чувствует ли Цебеш, видит ли то, что вижу я?»

Ольгу знобило. Ей стало казаться, что она сходит с ума. В завываниях ветра снова послышался тот пещерный шепот, от которого мурашки по коже. Только к нему теперь примешивались не звуки бубна, а шипенье змеи.

— Да сколько можно, в конце-то концов! — Она решительно встала, взяла со стола лучину, свечку и, то и дело оглядываясь на расположившуюся под кроватью змею, начала разводить в камине огонь.

Через четверть часа, когда огонь стал гореть ровно и ярко, Ольга схватила большие каминные щипцы и тихонько присела возле кровати. Где там у нее голова?

Перед ней в скопившейся под кроватью пыли лежал матерчатый поясок от платья.

— Врешь. Меня теперь так легко не обмануть! — Она вцепилась щипцами в поясок и, резко дернув, кинула его в горящий камин. В полете кусок ткани стал извиваться, как настоящая змея, а упав на горящие головни, зашипел и забился, корчась в жарком пламени...

В комнате было жарко, но Ольгу все еще бил озноб. Змея сгорела, а пепел Ольга разбросала по камину кочергой, а потом с видом победительницы уселась на отвоеванную кровать. Через некоторое время озноб прошел. Дрова в камине прогорели, а новых в комнате не было, и Ольга сама не заметила, как провалилась в сон.

Ей снилось, как человек в черной сутане, с головой, покрытой капюшоном, читает молитвы, склонившись над пентаграммой. А в пентаграмме шипит, извиваясь, большая огненная змея.

На следующий день, с утра, Питер принес ей завтрак и стал требовать два талера в качестве компенсации за опухшее ухо.

Появившийся следом Цебеш довольно усмехнулся, взглянув на ее осунувшееся лицо, и, не сказав ни слова, ушел к себе.

Ольга сидела за столом, ковыряя вилкой в капустном салате, и все никак не могла решить, что же ей теперь делать.

В письме, которое Ольга вскрыла, но не сумела прочесть, был ответ Адама Ковальского: его устраивало предложенное Цебешем место свершения сделки. Он не хотел взамен никаких знаний. Только деньги — двенадцать тысяч золотых цехинов, как и сговаривались предварительно, через Морица Бэйнерда. Прочитав ответ Адама, Старик зло выругался и сел перепроверять свои расчеты.

Без четверти двенадцать Цебеш отложил в сторону ворох исписанных бумаг, Ветхий Завет, Апокалипсис, катрены Нострадамуса и астрономические таблицы. Он встал, пристегнул к поясу ножны со стилетом, положил заряженный пистоль в саквояж, накинул плащ и взялся за дверную ручку.

— Господи, ты знаешь, что я собираюсь сделать. Так останови меня, если я не прав, — прошептал он и вышел в коридор.

— Хорошо. Но покупать у вас этих лошадей я не буду... Могу обменять. — Трактирщик хитро улыбнулся и подмигнул. — Зачем вам столько лошадей? Чтобы тянуть вашу телегу, хватит и двух.

— Ладно. Договоримся. Но если краденых подсунешь...

— А ваши какие? Тоже небось...

— Да он, сдается мне, принял нас за цыган, — вскипел Ду и схватился за рукоять своего баделера.

— Ладно, остынь, парень, — взял его за руку Уно.

— Показывай своих лошадей, трактирщик. Да не вздумай нас обмануть. Если подсунешь хромых или хворых, то, видит бог, мы тебя вздернем. Мы заготавливаем лошадок для императорского войска, чтоб ты знал. Так что будь с нами честен. — И Тэрцо сделал такое свирепое лицо, что трактирщик поперхнулся своей следующей фразой.

Через десять минут телега албанцев вновь выехала на большую дорогу и двинулась на Линц. Полог из натянутой на деревянные распорки парусины изменил телегу до неузнаваемости, превратив ее в некое подобие походного интендантского фургона. Пара пегих крестьянских лошадок довершала метаморфозу. Сами албанцы также сменили одежду. Теперь в своих широкополых шляпах и камзолах европейского покроя они действительно походили на итальянских наемников или просто бродяг, почему-то отдающих предпочтение не шпагам, а албанским баделерам.

Ольга услышала, как хлопнула соседняя дверь и Цебеш прошел по коридору.

«Скоро двенадцать. Наверное, пошел на встречу с этим алхимиком, или кто он там. На Малую Кожевенную... Да неужели же я ничего не могу теперь сделать?»

Она решительно встала с кровати, накинула плащ и отправилась следом за Цебешем.

Он двигался неторопливо, внимательно оглядывая все вокруг. Если бы Ольга не знала, куда он идет, то наверняка не смогла бы за ним следить — уж очень Старик был осторожен. Ей пришлось идти довольно далеко от него, прячась за спинами идущих впереди прохожих и наблюдая лишь за его силуэтом в полусотне шагов впереди.

Нужная улица оказалась удивительно близко. Цебеш пошел медленнее. Теперь он просто прогуливался. Ольга по-прежнему держалась от него на безопасном расстоянии, чтобы не упустить его из виду.

«Интересно, как он узнает этого алхимика? Я-то видела его лицо, а Цебеш нет. Какой-то условный знак?.. О боже!» Прогуливающийся Цебеш повернул вдруг обратно. Теперь он шел прямо на нее. На улице между ней и Стариком было всего два человека, да и те сейчас пройдут мимо.

Мысли испуганно заметались в ее голове: «Спрятаться. Куда?..» Она прижалась спиной к кирпичной кладке дома, спрятавшись за выступом стены. Только этот маленький выступ теперь скрывал Ольгу от всего того кошмара, который обрушит на нее Цебеш, узнав, что она за ним снова следит. «Господи! Помоги мне! Господи, что же делать теперь?!» И тут она заметила совсем близко от себя дверь. Обычная дверь, ведущая в дом, в стену которого она сейчас была готова впитаться от страха. «Вдруг открыто?.. Господи, только бы открыто...» Цебеш приближался. Она, словно грохот падающих стен, слышала теперь его негромкие шаги. Нетвердой рукой осторожно подергала дверь. В одну сторону, в другую. Дверь поддалась. Почти без звука она стала открываться внутрь.

В груди у Ольги все словно подпрыгнуло от счастья. Но тут же екнуло от страха. «Раз открыто, значит, в доме кто-то есть. Столкнувшись с хозяином лицом к лицу, что я ему скажу? Подумают, что воровка, и бросят в тюрьму... Наплевать! Это все же лучше, чем Цебеш». Она вошла и аккуратно прикрыла за собой дверь.

За спиной, по ту сторону тонкой деревянной двери, неторопливо прошел мимо Цебеш. Даже, кажется, немного замедлил шаг. Она стояла, прижавшись спиной к двери, в маленьком коридорчике. Прямо перед ней была аккуратная деревянная лестница на второй этаж. Слева от лестницы — проход в комнаты первого этажа. Рядом с входной дверью небольшое окошко. Ольга осторожно заглянула в него и тут же отшатнулась. Цебеш стоял рядом с окном, внимательно оглядываясь по сторонам.

В коридоре на крючках, прибитых к стене, висели плащи и шляпы. Сразу за вешалкой стоял старый комод, уставленный различными баночками и щетками. И еще на комоде сидел кот. Огромный дымчатый кот с генеральскими усами.

Шорох платья и звуки шагов послышались где-то в комнатах первого этажа.

«Только бы они не подошли сюда посмотреть... Увидят... И что? Скажу, что хочу устроиться на работу служанкой или еще какую-нибудь ерунду. Не съедят же меня, в самом деле».

— Клаус? Это ты там шалишь?

Кот внимательно рассматривал Ольгу. У него был удивительно умный, пронзительный взгляд. Подумав секунду, кот шумно, но аккуратно, не уронив ни одной из многочисленных склянок и щеток, спрыгнул с комода и направился в комнаты. Женщина принялась его за что-то распекать. Ольга облегченно вздохнула.

Взглянув за окно, она не сразу увидела Цебеша. «А, вот он. Перешел на другую сторону улицы. Говорит с кем-то... Точно. Это тот самый алхимик. А в руке у него ящик, перевязанный веревкой... Неужели там яйцо?»

Цебеш тем временем сделал приглашающий жест, и они с алхимиком двинулись вдоль по улице, о чем-то оживленно беседуя. Ольга наблюдала за ними, пока две фигуры были видны из окна, а потом, когда они уже были довольно далеко, тихонько открыла дверь и вышла.

— Клаус! Ты снова ша... — Фрау Магда замолкла на полуслове. Клаус сидел у ее ног и с важным видом умывал лапой мордашку. — Кто там?!

Фрау Магда схватилась за сердце. Потом за каминные щипцы. Набрав полную грудь воздуха, чтобы в случае чего громче закричать, зовя на помощь соседей, она осторожно пошла к коридору, откуда раздался шорох и скрип открываемой двери.

— Ну вот. Так и есть! Опять я забыла закрыть засов! Кто-то заходил. Наверняка это были воры. Сейчас, Клаус, никому нельзя доверять. — Она внимательно оглядела весь коридорчик, прихлопнула неплотно закрытую дверь и задвинула засов. — Да вроде все вещи на месте. А в тот раз был шум, это что, тоже, не ты? — Клаус томно заурчал и стал тереться о ее ноги. — Хорошо хоть ничего не украли. И скажи мне на милость, что ты молчал? Ходишь и молчишь... Хозяйку зарежут, а ты так и будешь мурлыкать?

Кот перестал урчать. Посмотрел на Магду обиженно, словно говоря: «Сама сторожи. Я тебе не собака», — и важной походкой проследовал из коридорчика вон.

Ольга шла за Цебешем и его спутником уже несколько минут. Судя по тому, что они перестали бурно жестикулировать, собеседники о чем-то договорились. Вот они остановились, огляделись. Ольга снова спряталась за выступающую стену дома. Она так и шла в отдалении, стараясь скрыться от их глаз за всем, за чем только возможно, хотя Цебеш теперь почти не оглядывался, а алхимик и вовсе ни разу не повернулся назад.

Но вот алхимик и Цебеш свернули в какой-то переулок. Даже не переулок, а так — щель между домов. Ольга остановилась и стала ждать. Она почему-то была уверена, что другого выхода из этого переулка нет, что он кончается тупиком. Время потянулось нескончаемо долго.

«Что они там делают? Сколько можно переговариваться? Двенадцать тысяч — это что, деньги, которые Цебеш заплатит алхимику за яйцо? Что же они, деньги в этом переулке считают? Почему не в какой-нибудь корчме или не дома у алхимика? И как Цебеш проверит, что это ТО САМОЕ яйцо?.. Сейчас он выйдет, и если пойдет в мою сторону, мне что, снова, как тогда, в первую попавшуюся дверь?.. Второй раз так не повезет. В какой-нибудь проулок... Где тут можно укрыться?»

Ольга как раз нашла удобное место, чтобы ее не было видно с дороги, когда Цебеш вышел из переулка. Один. В правой руке ящик, перевязанный веревкой, в левой — саквояж. Он пошел в другую сторону, чем та, где пряталась Ольга.

Она еще четверть часа ждала, когда выйдет алхимик. Но он не выходил.

«Он же не знает меня в лицо. Просто пойду и посмотрю. Просто посмотрю».

Она, наконец, собралась с духом и вынырнула из своего укрытия. Уверенной походкой пошла к переулку. Остановилась и стала всматриваться в узкий, заваленный всяким хламом, накрытый тенью от стен и крыш проход между домов. Ни просвета, ни какого-нибудь шевеления. Не слышно даже звука.

За ее спиной, по улице, с грохотом проехала карета. Ольга вздрогнула. Развернулась и быстро пошла прочь. Почти побежала. Ее снова знобило.

«Домой. Скорее домой. Чтобы уже ничего больше не знать и не видеть. Зажечь камин и спрятаться под одеяло... Трусиха. Какая я все же трусиха!»

За ужином Цебеш хранил молчание. Сидел сосредоточенный и хмурый, глотая порезанную на мелкие кусочки отбивную. Ольга так и не поняла, заметил он ее слежку или нет. А спрашивать про яйцо она не решалась.

Впрочем, вставая из-за стола, Цебеш бросил:

— Завтра уезжаем. Собери все свои вещи и с утра будь готова.

После ужина Цебеш еще долго разговаривал с трактирщиком. Потом откуда-то появился Томас, да так и остался в трактире.

Ольга пошла к себе в комнату и за полчаса собрала все вещи в дорогу. Уезжать было тоскливо и страшно. «Ахмет так и не догнал меня, не нашел. И все-таки... Если бы знать, куда направится теперь Цебеш. Ведь не повезет же он меня прямиком в Зальцбург. Теперь, получив яйцо, он наверняка попытается эту тварь вывести...»

Ольга позвонила в колокольчик. Питер появился почти моментально:

— Да, фройлен?

— Закрой дверь. Садись. У меня для тебя есть работа.

— Ухо еще не зажило...

— Да нет. Тут ты ничем не рискуешь... У тебя ведь хорошая память?

— Не жалуюсь, — хмыкнул мальчишка. — А что надо-то?

— Запомни, на какой коляске, с какими лошадьми мы уедем отсюда, я и мой дядя. Меня будет искать один человек. Он будет расспрашивать про меня, про старого пана. Сам он выглядит так: роста среднего, коренастый, усы, очень уверенный в себе, глаза карие. И улыбка... У него замечательная улыбка. С ним могут быть еще два товарища. Все они родом с юга, это заметно... Если другие кто будут искать — ничего им не говори, хлопот не оберешься. Но если этот...

— Понял! — Мальчишка ехидно улыбнулся.

— Да что ты понял! Слушай. Подойдешь к нему и скажешь: «Ахмет, тебе весточка от Ольги». Запомнил?

— Да... «Ахмет, тебе весточка от Ольги». Это что, имена такие?

— Прозвища, — фыркнула Ольга. — И потом расскажешь ему все-все, что знаешь про меня и про моего дядю, все, что заметишь и разузнаешь о том, на чем, когда и куда мы уедем отсюда. Скажи — я просила его найти меня поскорей. И еще скажи: «В волшебной сказке появилось чудовище». Он поймет.

— А я?

— Тебе лучше не знать... Вот. Возьми, — выложила она ему горсть мелочи и три серебряных талера. — У меня больше нет. Но он, если передашь ему все, щедро заплатит. Ну все, ступай. Удачи тебе.

Когда Питер тихонько прикрыл за собой дверь, она глубоко вздохнула:

— Господи! Только бы получилось...

Впрочем, надежда на ее лице довольно скоро сменилась горькой улыбкой. «Цебеш был прав. Пожив в этом мире недельку, начнешь верить и в бога и в черта».

Они выехали из города в полдень тринадцатого октября. Цебеш, кажется, до последнего момента ждал чего-то, но так и не дождался. Теперь он сидел хмурый, держа на коленях ящик с бесценным яйцом черного петуха. Томас гнал их двуколку но дороге на Зальцбург. Ольга зябко куталась в плащ. Ей казалось, что от этой коробки исходит какой-то неестественный холод.

Лошади выбивали копытами странный ритм: «Спеши — не спеши, спеши — не спеши...»

И ритм этот, так напоминавший почему-то страшное бормотание под бубен в пещере, вызывал что-то темное из глубин сознания...

«Нет... Не-ет!» — страшное предчувствие колотилось у нее испуганным криком в груди.

В два часа пополудни в трактир «Белый камень» зашел пропыленный молодой человек в дорожном камзоле. Он заказал пива и передал трактирщику письмо, адресованное Карлу Готторну, который должен был проживать в это время в трактире.

— Наверное, именно этого письма он дожидался, — нахмурился трактирщик. — Вы разминулись всего на пару часов.

— Что же делать? Я тут проездом. Меня попросили передать письмо, и я обещал, — пожал плечами молодой человек.

— Понимаю. Вы сделали все, что обещали, так что езжайте дальше спокойно... Я помню того господина. Если это письмо для него действительно важно, то он, уладив свои дела, заедет за ним или кого-нибудь пришлет. А пока пусть оно лежит у меня. Никуда не денется. Бывает, что такие письма доходят через несколько лет, но у меня еще ни одно не пропало.

Если бы кто-нибудь открыл письмо и сумел расшифровать его, он бы прочел:

«Дорогой Карл. Прости, что не смог сразу ответить. Прага теперь действительно такой неспокойный город, что у меня несколько дней не было никакой возможности не только читать письма, но и проводить собственные наблюдения и расчеты. Однако, прочтя твое письмо, я отложил все другие дела. Надеюсь, я тебя не сильно подвел.

Ты знаешь, что я никогда не вникал в мистико-теологическую часть твоих изысканий. Она мне не столь интересна. К тому же мне не вполне понятны некоторые знаки применяемой тобой символики, но, зная, что ты разрабатывал их на основе моей системы, я оказался вполне в состоянии разобраться в твоих записках, на что, как я понимаю, ты, и рассчитывал.

Итак, с математической точки зрения твои выкладки верны, местами даже изящны. Однако допущен ряд неточностей, в результате которых в одном из уравнений поменялся знак. Довольно разумно было с твоей стороны предложить мне это на проверку. Я отметил эту подмену в твоих записках восклицательными знаками.

Насколько я понял из твоих формул, ты планируешь что-то вроде направленного взрыва, пользуясь энергиями и силами, еще не до конца исследованными наукой. Поэтому спешу предостеречь тебя: проводи свой опыт с насколько это возможно малым объемом ингредиентов и дистанционно, так как силы, которые ты собираешься задействовать, на мой взгляд, весьма непредсказуемы и даже исправление найденной мною ошибки не может вполне гарантировать успешное и безопасное проведение твоего опыта.

Удачи! Она тебе будет нужна. Иоганн Кеплер.

P. S. Ты прав. Из Праги пора уезжать».

Лошади уносили двуколку все дальше от Линца, а у Ольги в голове все не смолкал страшный шепот: