Стратегия на доверии

Глава 1 Анастасия

Глубокий вдох… выдох. Глубокий вдох… выдох.

Девушка мирно посапывает на огромной кровати, русые волосы россыпью покрывают накрахмаленную подушку. Поза расслабленная, одеяло сползает до уровня живота за ненадобностью. В комнате тепло. Сквозь едва приоткрывшееся окно проникают солнечный свет и свежий утренний воздух.

Легкое дуновение заставляет поежиться, ладонь смещается вдоль простыни в поисках покрывала.

Нарушая установившийся ритм, дыхание учащается. Одеяло, сохранившее тепло разгоряченного тела, коротким движением подтянуто до плеч. Зрачки под смеженными веками замирают.

Глаза закрыты, но потревоженный сон стремительно уходит. Напряженный слух отслеживает каждый звук. Чутье, второй кожей приросшее за годы переполненной опасностями жизни, приходит в состояние повышенной готовности.

Устоявшийся порядок вещей нарушен, а значит, вероятна угроза.

Вслед за слухом в смятение приходит обоняние. Цветочный запах весны щекочет ноздри, навевая ностальгию из времен, уходящих далеко за грань памяти.

Секундное наваждение безмятежности стремительно растворяется во мраке, подавленное осознанием возможных неприятностей.

Настя знает — любые перемены опасны. Запах сотни немытых тел куда привычнее цветочного букета, а потому комфортнее.

По телу тысячей иголок пробегает нервная дрожь, мгновенно приводя мышцы в тонус.

Веки размыкаются, параллельно туловище принимает вертикальное положение, глаза, серые как сталь клинка, горят решимостью. Настя готова обрушить всю мощь пробудившейся ярости на источник угрозы.

Голова, рывками, поворачивается из стороны в сторону. Полная боевая готовность сменяется ступором.

Непривычная (нереальная) обстановка комнаты опьяняет, подобно сильному наркотику. Помимо воли, в голове рождается воспоминание (сказочный образ) из далекого детства…

Ласковое утреннее солнце накрыло кровать невесомым покрывалом, сотканным из тонких нежных лучиков. Чистый утренний воздух щедро наполнил просторы комнаты. Пение птиц за окном, создало иллюзию покоя и умиротворенности.

Маленькая принцесса, с негой потянувшись, открыла глаза и улыбнулась новому дню…

Восемь слов мата и два нейтральных в качестве дополнения — чтобы вновь почувствовать себя человеком.

Глупая сказка до абсурда напоминает ожившую реальность, где главным действующим лицом, вместо изнеженной девчушки королевских кровей, является она, Настя, "поднадзорная N7324ПРЖ", жительница специнтерната "Надежда" созданного специально для "отбросов поколения", носителей гена насилия, людей признанных патологическими преступниками в самом раннем детстве.

— Куда я попала? — вслед за вопросом, произнесенным вслух, следует поток бессильно-яростной брани. Настя хронически не переносит того, что не в силах понять.

Комната размером едва не в половину привычной спальни на сто человек. Мебель, создающая вокруг некое подобие домашнего уюта. Что совершенно не согласуется с принципами "святых" братьев опекающих будущих преступников.

По мнению монахов, любая роскошь развращает, будь то дорогое украшение, змеей искушения обвившее шею ничего не подозревающего агнца, или личный ящик в тумбочке, как первый шаг к противопоставлению себя обществу.

Цветастые ковры с хитроумными узорами на деревянном полу.

Ступня касается мягкого ворса. Хочется, скорее, убедится в реальности увиденного. Ощущения необычные, но приятные, по коже словно пробегает микроскопический электрический разряд, почти неощутимый и нежный.

И это, вместо такого полезного для скорейшего воссоединения с Богом бетона!

Феерия картин в клочья разрывает внимание. Хочется кричать, разрывая связки.

Объемное полотно прямо над изголовьем кровати заставляет помимо воли задержать взгляд.

Кусочки сознания постепенно складываются в единый ряд.

"Голая тетка у ручья, вполне в духе "святых" братьев. — Девушка приподнимает уголки губ, обозначив улыбку, — хотя нет, пикантные места прикрыты".

— Итак, щипать себя не буду. Я, ведь, не дура! — реплика, произнесенная вслух, раскрепощает. Вслед за резким движением головы волосы хаотичными волнами струятся по плечам.

Большие окна без решеток. Обилие света и красок. Вместо серых, темных, мрачных, сырых, унылых и чтобы прервать поток прилагательных — ненавистных помещений интерната.

— Кажется, я начинаю понимать "святых" братьев, возлюбивших серый цвет. Если перед глазами все пестрит, мозги выпадают в осадок. Как у меня! Разговариваю вслух, как полная идиотка.

Настя, потянувшись, встает с кровати, и, не особо удивляясь, осматривает себя с плеч до кончиков пальцев. Вместо привычного демисезонного и многофункционального комбинезона, тело облегает невесомая полупрозрачная ночная рубашка, приятная на ощупь и благоухающая ландышами. Цветочный запах, знаком со времен беззаботного доинтернатовского детства. Ландыши обожала мама.

"Так, без истерик и лишних эмоций. Как я здесь оказалась? И где это "здесь" находится?"

Девушка в очередной раз встряхивает головой, надеясь, выстроить мысли в нужном порядке. Солнечный свет слепит глаза, приходится, зажмурившись, отвернуться от окна.

"Будем рассуждать логически. Каким способом из вонючих бараков "Надежды" реально попасть в шикарную спальню, ту, что в пору королеве?"

Пара секунд на раздумье сменяются пятью словами брани и одним нейтральным, произнесенными вслух. Вариантов просматривается крайне мало.

"Неужели богатый дядик решил приобрести очередную "подстилку" для постельных утех?

Пусть это не совсем законно, но, черт возьми, мы не дети. Если верить слухам, как минимум троих девчонок приобрели за последние два года богатые кобели. И это не считая трех десятков тех, кого на вполне законных основаниях отправили в бордели отрабатывать провинности перед "святыми" братьями".

Настя помимо воли злорадно усмехается.

"Что ж, по крайней мере, это мало похоже на бордель. Уже плюс".

Иногда бордели возвращали "отработанный материал" обратно и в интернате неплохо знали, что собой представляют подобные заведения.

"Хотя заранее утверждать, наверное, не стоит. Черт его знает, этого "покупателя". Не зря же выбрал ту девушку за смерть, которой не накажут даже при большом желании".

Настроение в очередной раз меняется, выходя из плюса в минус. Настя остро реагирует на перемены, и подобные метания в сложных ситуациях вполне в духе ее горячей натуры.

"Спокойно, дитя мое!"

Мысленный призыв, пародия на "святых" братьев приносит противоположный от задуманного эффект. Спокойствие остается лишь мечтой, рассыпавшись мириадами острых осколков. Ладони непроизвольно сжимаются, кровь приливает к лицу. Желание продать жизнь как можно дороже переполняет душу, грозя вырваться наружу вместе с неконтролируемым потоком агрессии. Настя машинально отмечает маркером взгляда, вещи, которые с приятным дребезгом можно расколошматить о стену. Две элегантных вазы, украшенные изящной росписью, фарфоровый сервиз в комплекте с подносом и на сладкое статуэтка многорукой богини. Все жутко красивое и наверняка баснословно дорогое.

— Вот зараза, — на кончик носа, варварски нарушив личное пространство, приземляется огромная, зеленого цвета, букашка. Крылатая мелочь без всякого умысла заставляет отвлечься и вновь сменить гнев на милость. Приходит вполне логичное решение отложить акцию превентивного устрашения, до появления зрителей.

Чтобы как-то заполнить образовавшийся в душе вакуум Настя, наконец, дает волю вполне естественному в столь нетривиальной ситуации любопытству, направив стопы к наиболее очевидному носителю информации, огромному окну арочной формы. Подобные, размером поменьше и с металлическими решетками, ставились и в интернате.

С некоторой поспешностью, вызванной нервным напряжением, Настя отдергивает шелковые занавески, и, не собираясь довольствоваться видом через идеальной прозрачности стекло, широко распахивает ставни. Комната и без того прекрасно освещенная, наполняется золотым сиянием невероятно массивного солнца.

Время от времени в стенах "Надежды" крутят старое плоское кино. Память Насти хранит один, показавшийся любопытным фильм, под названием "Окно в другие миры". Иногда, особенно по ночам, когда мысли о судьбе одолевали с наибольшей силой, так хотелось открыть первое попавшееся окно и переместится из стен опостылевшей "Надежды" в параллельную, счастливую вселенную!

Вот только девушка никогда не думала, что фантастические события из двухмерного киношедевра, могут найти воплощение в реальной жизни.

Настя ждала за окном необычных открытий, но не настолько. Воображению не хватило объема.

"Шагают нарядные люди,

в одежде из средних веков,

по улицам камнем мощенным…"

— Черт, — поэт из Насти никакой, потому порыва хватает лишь на первые строки.

Каменные домики на каменных улицах, смотрятся органично, охватившая их полукругом неприступная стена вызывает уважение коллосальным размером. Сторожевые башни перемежаются подвесными мостами, создавая ауру защищенности (незыблемости). Рыцари в кольчугах, волнорезами рассекают толпу старомодно одетых людей на широкой торговой площади…

Настя потирает висок, искривив губы в усмешке. Среди запряженных в повозки со всяческим барахлом лошадей, находится место грациозному белому жеребцу с нарядным наездником в пижонской шляпе.

— Прынц, блин, на белом коне, — приступ истерического смеха, внезапно начавшись, так же внезапно прекращается.

"Похоже на съемочную площадку, где снимают фильм о средневековье. Только замок, где я, судя по всему, нахожусь, не выглядит бутафорским".

Настя осторожно перегибается через перила небольшого балкончика.

"Метров тридцать, а то и больше"

После двенадцати лет на земле в одноэтажном бараке, высота выглядит головокружительной, девушка поспешно отступает вглубь комнаты.

— Ох-хо-хо.

"Судя по тому, что происходит внизу, идет съемка общих сцен с привлечением массовки".

Настя еще раз осматривает людей на улицах, пытаясь разглядеть оператора, но успеха не достигает. Вероятно, снимают сверху, может как раз из замка.

"Чем дальше, тем занятнее. Какого черта меня притащили на съемочную площадку. Неужели Зики (настоятель Надежды псевдосвятой отец Зикикакис) опять решил снять порнушку? — вопрос, обращенный в пустоту, не требует ответа. — Хотя… Сомнительно. Для киношек подобного рода особые затраты не нужны и строить средневековый город из настоящего камня… "

Настя для убедительности стучит по каменным перилам балкончика и усмехается.

— Нонсенс.

Почувствовав, воздействие высоты даже в шаге от балкона, Настя затворяет окно, возвращаясь к осмотру комнаты. Еще при первом (беглом) осмотре внимание привлекает необычный шкаф, забытый на время из-за гипнотической силы окна.

Не шкаф, а произведение искусства, с вида почти настоящее дерево в три обхвата, кроной вросшее в потолок, а корнями в пол.

"Что ж посмотрим, — осторожно ступая босыми ногами по мягкому ковру, Настя, приближается к "Дереву". Пальцы, чуть касаясь коры, пробегают по складкам. Полная иллюзия, будто дерево живое.

Малейшее нажатие и широкая полоса поверхности, бесшумно втягивается внутрь. Взгляду предстает обширный гардероб, из средневековых одеяний. Блеск и роскошь впечатляют, неважно, что Настя привыкла равнодушно относиться к одежде.

Двенадцать слов мата, три нейтральных и четыре междометия, лишь частично отражают чувства девушки.

— Вот дура. Проснулась в средневековом замке в окружении дворян, рыцарей и прочей хни, а больше всего удивляюсь при виде каких-то тряпок, пусть и красивых.

"Как есть дурра".

Настя поспешно тянется к первому попавшемуся платью, зеленому с вышивкой. Развеваясь в воздухе, наряды, один за другим, летят на кровать. Девушка с азартом отмечает любопытную особенность, платья одного размера. И, что особо приятно: Ее размера!

"Если здесь кормят, как одевают, я остаюсь", — мысль, промелькнув, не успевает окраситься эмоциями. Для Насти — человека весьма эмоционального — дикость.

Урчание в желудке звучит как условный рефлекс, в "Надежде" наступило время завтрака. Закончился обязательный всепогодный марафон вокруг жилой зоны, воспитанникам выдают скудный паек, кусок вареной свеклы, сухарь и стакан по недоразумению названой чаем мутноватой жидкости.

Уже после первого месяца пребывания в специнтернате Настя приобрела устойчивое отвращение к свекле, реагируя на ее вкус спазмами желудка, теплые мысли касаются исключительно жалкого сухаря, так желанного по утрам (и вечерам).

Неожиданно нарушая поток ностальгических воспоминаний, со стороны входной двери доносится неясный шум. Настя, вздрагивает, очередное платье летит в сторону, мгновение спустя в руках зажат массивный табурет, располагавшийся у изголовья кровати.

Веселость, охватившая минуту назад, улетучивается. Мышцы напряжены, на лице застывает выражение абсолютной решимости. "Надежда" отучила верить в сказки и девушка не ждет увидеть за порогом друзей.

Как нельзя, кстати, приходит догадка относительно личности пока неизвестного "благодетеля". Настя вспоминает, беспричинный вызов для беседы к Зикикакису, тогда пришлось отвечать на глупые вопросы неприятного старика, косящего под Мерлина. Незнакомец обладал немигающим взглядом и лицом — восковой маской.

Вспоминания не вызывают приятных эмоций. Так палач трудоголик смотрит на очередную жертву. Пахло от старика тошнотворно, лекарствами и тухлятиной.

"Только не этот урод", — мысль, едва успев появиться на свет, приживается всерьез и вероятно надолго.

Дверь медленно, словно в нерешительности приоткрывается. Мелодичный скрип весьма оригинален. Табурет стремительно взвивается в воздух, готовый обрушиться на непрошеного гостя.

Настя напряженно замирает.

— Ваша светлость, вы проснулись? — наперекор ожиданиям с порога слышен тоненький испуганный голосок, не сочетаемый с образом гадкого старикашки, и, скорее всего, принадлежащий ребенку.

Насте в очередной раз приходится испытать ставший привычным за последние минуты коктейль из чувств удивления и растерянности.

Табурет от неожиданности выпадает из рук, треск и грохот заставляют вздрогнуть. Девушка резко отворяет дверь. На пороге переминается с ноги на ногу курносая девчонка, лет тринадцати, бледная как сама смерть и перепуганная донельзя. Нежданная гостья вжимает голову в плечи и снизу вверх смотрит на Настю, будто ожидая неминуемого удара со стороны недружелюбно настроенной девушки.

— Ты кто? — не находит более подходящего вопроса Настя, при этом голос звучит напряженно и необычайно громко. Мысли ворочаются непривычно медленно, перестроиться с ожидаемой картинки на реальную оказывается непросто.

— Лина, ваша светлость, служанка вашей светлости, — сбиваясь на каждом слове, дрожит девчонка, ничуть не проясняя ситуацию.

Указательным пальцем Настя касается зачесавшегося носа.

— Ага, ясно, — девушка с сарказмом кивает, и тут же впадает в крайнее раздражение, — "какого…".

Вспышка возникшего на ровном месте гнева, так и не вырывается наружу, раздавленная другими чувствами.

— Желаете, чтобы я помогла вам одеться, ваша светлость? — чуть успокоившись и несколько преждевременно решив, что бить ее, пока не собираются, интересуется Лина.

Настя подавляет нервный смешок, напряженные пальцы впиваются в плечи. Девушка не знает, как реагировать на необычное предложение, в голове царит полная сумятица, приправленная солидной порцией нецензурных мыслей.

— Думаешь, я не справлюсь? — наконец спрашивает девушка с легкой иронией. — "Интересно эта малолетка тоже спит со старикашкой?"

Думать о подобных вещах в сложившейся ситуации на первый взгляд глупо но, по крайней мере, от них в голове не возникает каша.

— Что вы, ваша светлость, — смущается служанка, отвечая, не на мысли ее светлости, а на прямой вопрос.

— Ладно, помоги, — великодушно разрешает Настя, пожимая плечами. Примерить роль влиятельной особы, пожалуй, интересно. Остается справиться с приступами паранойи, мешающей получить от происходящего фарса удовольствие.

Лина бодро переступает порог, рука машинально скользит по белому переднику, сглаживая незаметные складки. Взгляд по-хозяйски облетает комнату, останавливаясь на неприметной дверце, возле окна. Настя с интересом наблюдает за происходящим. Лина пройдя в угол, осторожно отворяет дверь, предоставляя взору небольшое ухоженное помещение. Главной особенностью и гордостью крошечной, хорошо освещенной комнаты, является изящный умывальник, выполненный под золото и украшенный рельефными узорами. Служанка потягивает за золотую цепочку над раковиной. По лицу скользит виноватая улыбка.

— Придется подождать минутку. Покои слишком высоко, вода из родника поднимется не сразу.

Настя равнодушно пожимает плечами, ханжество жителям "Надежды" не свойственно. Да и спешить некуда.

— Что желаете надеть, ваша светлость? — проносится маленьким ураганчиком мимо госпожи Лина. Непоседливый взгляд перемещается со шкафа на кровать и обратно. Гора одежды, извлеченная в угоду инстинктам, внушает уважение, смешанное с удивлением.

Настя неопределенно хмыкает, испытывая гордость за произведенное впечатление.

— Давай посмотрим, — девушка во второй раз, за утро, уделяет пристальное внимание ветвистому шкафу.

Подыгрывать организатору спектакля нет желания, но "не в ночной же рубашке по замку шастать? Да и, примерить что-нибудь отличающееся от надоевшего демисезонного комбинезона любопытно".

К немалому удивлению девушка обнаруживает в шкафу кроме изысканных старинных нарядов, замеченных еще при первом осмотре, пару кожаных мини-юбок, а также кожаные жакеты и топы, из иной эпохи.

"Оригинальненький набор в компанию к раритетам!"

— Может, посоветуешь? — обернувшись вполоборота к служанке, Настя хитро прищуривается. В глазах горит такой огонь, что не ответить может только очень самоуверенный человек.

Лина, несколько смутившись, указывает на второй ряд и говорит, что ей нравятся розовое и салатное пышные платья с картейской вышивкой, модные в нынешнем сезоне.

Настя кивает, погасив во взоре пламя. Из шкафа на свет появляются юбка и топ. Разумно предположить, что служанка подыгрывает хозяину замка и советует исходя из его вкусов, а значит нужно послушать и сделать наоборот.

Пусть подобная выходка и отдает изрядно детством, но Настя ничего не может поделать с собственной натурой. Кроме того, старомодные платья выглядят ужасно неудобными, в отличие от юбки и топа.

— Я надену эти вещи, — с вызовом сообщает девушка.

Лина, как и положено примерной служанке, ни словом, ни жестом не выказывает недовольства.

"Зато, в этих шмотках я точно буду выделяться из толпы. Никто из людей внизу не носит таких".

— Вода пошла, ваша светлость, — встрепенувшись, сообщает Лина, хотя Настя и сама слышит журчание в дальнем углу. Девушка быстренько умывается освежающей родниковой водой и без помощи переодевается. Кожаный топ и юбка превращают ее в воинственную амазонку из любимой книги.

— Что у нас дальше по программе? — понемногу начиная привыкать к новой обстановке, Настя с удовольствием вертится перед зеркалом.

Недоумевающий взгляд Лины замирает на "герцогине".

— Вопрос не по сценарию?! Извиняюсь. Что дальше, дитя мое? Так яснее? — девушка, отвлекаясь от самолюбования, улыбается уголками губ, мнимая служанка, по ее мнению, играет весьма артистично.

— Что пожелаете, ваша светлость, — девчонка низко склоняет голову, уставившись в пол.

Настя сдвигает брови, испуг в голосе девчонки выглядит настоящим. Разбираться в природе страха жителей "Надежды" учат уже в первые месяцы пребывания в стенах интерната. Без этих знаний не выжить в окружении своры малолетних преступников.

"его она боится? Или кого?"

— До общего завтрака больше получаса, но если хотите можно попросить подать еду в покои прямо сейчас, — добавляет Лина спустя пару секунд.

"Герцогиня", рассеяно кивает и, оставив мысли о юной актрисе, переходит к размышлениям иного рода.

"Покупатель" оттягивает момент первой встречи, что настораживает. Для начала решил во всех красках расписать многочисленные плюсы жизни в замке, значит, собирается потребовать неподъемную цену за проживание в столь шикарных условиях. Еще хуже, что отказ от предложения возможно не предусмотрен.

— Хозяин замка будет к общему завтраку? — Настя машинально закусывает губу, от ответа зависит выбор дальнейшей линии поведения.

— Вы о ком, ваша светлость? — служанка довольно натурально изображает непонимание, глаза широко распахнуты, брови удивленно приподняты.

— Хорошо, — Настя устало вздыхает, раздосадованная продолжающейся игрой. Голова склоняется на бок, пальцы собираются в кулак — снова упрощу. Кому принадлежит замок?

Девушка очень медленно, но верно теряет терпение. Ей очень не нравится, когда собеседник, как говорят в интернате, "включает дурочку".

— Замок принадлежит вам ваша светлость, — округлив глаза, служанка инстинктивно отступает от надвигающейся герцогини на шаг назад. — Вам и вашим соправителям. Его светлости герцогу Георгу Пятому, его светлости герцогу Эдуарду и ее светлости герцогине Элен.

Лина не уходит от вопроса, вопреки ожиданиям Насти и дает четкий ответ, совершенно невероятный по содержанию.

???

Девушка никогда не замечала в себе способности разговаривать жестами или мимикой, но в этот раз у нее получаются очень убедительные три вопроса в глазах. Лина не зная, что ответить, вжимает голову в плечи.

— И я тоже герцогиня?

— Да, ваша светлость.

Девушка сцепляет пальцы в замок, отчетливым сопением выражая отношение к услышанному. Поверить в слова Лины может разве что полный идиот.

— Или меня держат за дуру, или я плохо разбираюсь в людях. — Шкала ярости стремительно приближается к точке кипения. — С каких пор я хозяйка замка, де еще и герцогиня?

Служанка осторожно переминается с ноги на ногу, опасаясь даже смотреть в сторону старшей девушки, от холодного взгляда Насти по коже бегают мурашки.

— Титул принадлежит вам с момента рождения, ваша светлость. А замок, вернее четверть замка, наследство герцогской четы Анемье.

Минута молчания длится гораздо дольше отведенного самим названием срока. Настя тяжело прощается с остатками спокойствия.

Кулаки рефлекторно сжимаются. Цвет лица Лины уже ничем не отличается от белоснежных простыней кровати. Перемены в поведении герцогини не остаются незамеченными, но похоже на пути сочинительства девчонка остановиться не в состоянии.

— Я тебя сейчас тресну, — Настя, приподняв брови, многозначительно выставляет вперед руку со сжатым кулаком. — Живо рассказывай, что здесь происходит, или я за себя не отвечаю. Честно!

Лина не проронив ни слова, глубже вжимает голову в плечи, видимо, собираясь молчать, как матерый партизан в годы войны. Упорство в иной ситуации достойное похвалы, особенно если учесть взрывной характер новоявленной герцогини.

Настя едва не задыхается от возмущения, настолько хамским выглядит поведение Лины. Девчонке ясно дали понять, никто не собирается с ней играть в ролевые игры, тем более, не зная правил.

— Ну, все!

Ноги сами смещаются навстречу, дрожащие руки жадно тянутся к тоненьким плечикам. Настя мало похожа на адекватного человека.

— А ну рассказывай, мелочь, — не обращая внимания, на отсутствие сопротивления девушка начинает с нарастающей силой трясти служанку. Страх, раздражение, накопленная за годы лишений злость, вырываются в едином порыве. — Кто меня притащил в этот гребаный замок и зачем?

Настя старается изо всех сил, не понимая, что от остервенелой тряски слова, не посыплются сами из уст девчонки.

Лина тихо хнычет от страха и нарастающей боли в немеющих плечах. Голова, несмотря на напряженные мышцы шеи, ритмично дергается взад-вперед, будто трясут не живого человека, а тряпичную куклу.

— Говори!!!

Взгляд Лины помутнев, быстро стекленеет, предвещая скорый обморок.

Новоиспеченная герцогиня чудом успевает заметить закатившиеся в потолок глаза Лины, за мгновение до потери сознания и возможного перелома шеи.

"Черт".

Невесомое тело в одну секунду обмякает, едва не рухнув на пол. Спохватившейся Насте приходится приложить немалое усилие, чтобы избежать падения. Продолжая мысленно перебирать знакомые нецензурные слова, девушка аккуратно подхватывает служанку на руки и переносит на кровать.

"Всех убью, твари….." — себя Анастасия виноватой считает в последнюю очередь, ненависть обращена исключительно к организаторам спектакля.

Неубранные пышные платья, сминаемые хрупким телом, играют роль дополнительных простыней, комом свернутое одеяло идет за подушку.

Секундный ступор над распростертым телом сменяется бурной активностью. Похлопывания по щекам не приводят Лину в чувство.

"Зараза! — девушка раздосадовано притопывает ногой. — Какого черта!"

Приходится идти за водой. По пути к умывальнику Настя натыкается взглядом на ранее облюбованную вазу и с маниакальной радостью разбивает о стену. Брызги из осколков разлетаются, едва не ранив саму девушку. Спасают хорошая реакция и умение далеко прыгать.

С улыбкой патологического маньяка, увернувшаяся от осколка Настя, с шумом выдыхает. Легчает практически сразу. Невидимый переключатель настроений меняет положение, и девушка почти спокойна.

Приходится подождать, пока вода поднимется по длинной трубе от родника, и тугая струя из крана наполнит ковш. За время ожидания девушка успевает продумать план действий, на случай если Лина вдруг не придет в себя. Шкаф-дерево включает отсек для обуви достаточно широкий и глубокий, чтобы спрятать не одного, а нескольких человек при необходимости.

Преимущества родниковой воды при попытке привести человека в чувство проявляются сразу, температура близкая к нулю действует живительно. Первые капли, упавшие на лицо и шею с ладони Насти заставляют Лину судорожно зашевелиться. Служанка практически сразу открывает глаза и с непониманием оглядывается по сторонам.

С воспоминаниями возвращается испуг. Взгляд замирает на главной причине обморока, хмуро склонившейся над кроватью.

Осознав, что частично виновата, Настя решает сделать небольшую паузу в общении, потому обе девушки хранят молчание. Одна из страха, другая из желания успокоить. Лина осторожным движением отодвигается от герцогини подальше и замирает, прижавшись к спинке кровати, чем недвусмысленно дает понять, что инцидент не забыт.

— Извини, я немного погорячилась, — Настя, как и положено старшей по возрасту и "званию" начинает разговор первой. — Но и ты пойми, я хочу услышать правду и понять, что происходит, а наивные сказки про всякую ерунду, мягко говоря, бесят.

Еще никогда прежде перед девушкой не возникала задача по успокоению кого-то более слабого, слова даются с большим трудом, их приходится буквально выдавливать силой.

— Простите меня, ваша светлость, я не понимаю, что вы хотите услышать, — страх в голосе служанки остается на прежним уровне.

— Давай отложим этот разговор, — раздосадовано поморщившись, Настя присаживается рядом. Девчонка, похоже, не собирается прекращать игру, а значит, ничего кроме очередного обморока от нее добиться не удастся. — Сколько времени осталось до общего завтрака?

— Около получаса.

— Замечательно, — девушка кивает с таким видом, будто услышанное полностью соответствует ожиданиям. — Раз есть время, давай погуляем и осмотрим окрестности.

— Как пожелаете.

Девчонка неспешно опускает ноги на пол, чуть в стороне от герцогини, намереваясь встать с кровати.

— Что тут есть интересного, чтобы посмотреть и уложиться до завтрака? — приходится задавать вопросы предельно мягко, что вызывает у непривыкшей к подобной форме общения Насти определенное смятение чувств, вызванное новизной.

— Можно спуститься в сад, ваша светлость. В это время года там очень красиво. Много распустившихся цветов и запахи приятные. Я люблю там гулять.

— Подходит. Свежий воздух всегда полезно. Тем более я никогда не бывала в настоящем саду, только на картинках видела, да и то давно. — Настя усмехается, едва не ударившись в ностальгию. — В прошлой жизни.

Удивление легко читается в глазах Лины, но служанка решает промолчать, опасаясь новой вспышки гнева непредсказуемой "герцогини".

— Пошли, — с усталой иронией командует Настя, открывая дверь. По всему выходит, что девчонка может не играть, и верить в реальность сочиняемых сказок, а значит пытаться добиться от нее истины бесполезно.

Какое-то время Лина, внимательно вглядывается в лицо госпожи пытаясь прочитать только ей понятные знаки, и вместо того чтобы двинутся вперед, показывая дорогу, перемещается за спину герцогини, где останавливается столбом.

Девчонка не выказывает ни малейшего желания куда-либо идти.

Настя громко выдыхает, мысленно выругавшись. Девушка не понимает причин очередной порции странностей, напоминающих провокацию.

— Что еще? — новоявленная герцогиня с трудом подавляет гневные нотки в голосе. — Куда идти?

— Простите, ваша светлость, но повседневные правила этикета не дозволяют мне идти впереди, — продолжая стоять на месте, заявляет Лина, заставив Настю в раздражении закусить губу.

— Приказываю забить на правила, и показывать дорогу.

Служанка вздрагивает, вспомнив госпожу в ярости, и все-таки выходит вперед.

— Пошли, — командует Настя. Резкое движение головы, заставляет волосы волнами опуститься на плечи, небольшой шрам на шее краснеет, что не редкость в моменты волнений.

Девушка, решает начать новый этап взаимоотношений с Линой, а значит нужно сдерживаться.

Длинная сеть коридоров, где декоративные доспехи из серебра и золота сменяются живыми цветами, а деревянный паркет, роскошными коврами ручной работы, заставляет в очередной раз задуматься о личности хозяина замка.

"Деньги, чертовски много денег, да прибудет с нами господь".

Лина, двигаясь на шаг впереди, то и дело нарушает тишину одним и тем же дурацким уточнением, мешая сосредоточится: "Ваша светлость, мне следует идти быстрее или медленнее".

— Иди, как хочешь, — спустя некоторое время "достает" Настю глуповатый вопрос. — И не приставай ко мне.

Служанка замолкает, не осмеливаясь перечить ее грозной светлости.

Возникшим периодом тишины Настя пользуется, чтобы с нового ракурса рассмотреть ситуацию вокруг.

"Сейчас в интернате общественно полезные работы. Нудные и грязные.

Может все не так плохо. Жоржик обещал меня к порядку приучить, а Зикикакис разрешил придурку не стесняться в средствах. Мстит старый козел за то, что в порнушке сниматься отказалась.

Спать со старикашкой, не многим лучше, но тут можно хотя бы попытаться как-то отвертеться. С Жоржиком отмазки типа голова болит, точно не прокатят. Поставит кого-нибудь из дружков, чуть-чуть придушить жертву, и не давать трепыхаться, вот и вся любовь. А здесь еще поглядим. Может, я вообще на безвременно почившую внучку похожа и в моем лице старикашка нашел подобие замены? Мало ли идиотов на белом свете?"

Оптимистка по натуре Настя научилась не верить хорошим предчувствиям, однако время от времени надежда на счастливое будущее просыпается и дразнит подобно заоблачной вершине.

— Пришли, — благоговейно произносит Лина, вполоборота обернувшись к герцогине, чуть не проскочившей мимо заветной арки.

Настя машинально кивает, останавливаясь. Девчонка торопливо отворяет двустворчатую дверь, отступая на шаг в сторону. Цель путешествия достигнута, настает пора вернуться к этикету и пропустить ее светлость вперед.

"Герцогиня", молча, шагает под арочный свод. Центральный сад замка ярким многообразием расстилается перед взглядом. Растерянность сменяется удивлением, глаза широко раскрыты, на лице застывает маска окаменения.

Деревья, кустарники, цветы, с точностью до распустившегося бутона повторяют картину из далекого прошлого.

"Отец, Франсуа Анемье, возвращается домой раньше обычного и приносит праздничный торт, бутылку шампанского и подарки. Именно в этот день состоялось торжественное открытие первого французского ресторана в Ардыльске, мсье Анемье мечтал о нем всю сознательную жизнь и вот, собрав достаточно средств, по сути, оживил мечту.

— Как прошло? — спрашивает мама Ольга. Она не осталась на деловой ужин с партнерами, не решившись надолго оставлять маленьких детей с новой няней.

— Отлично, — с придыханием произносит Франсуа, мечтательно закатив глаза. — Если так пойдет и дальше, скоро у нас будет целая сеть ресторанов.

Ольга нежно улыбается, приобняв мужа.

— Не очень надейся, у нас у русских всегда грандиозные планы, но когда доходит до дела… — женщина безнадежно мотает головой, от чего волосы вьются по плечам маленьким водопадом. — Я хочу сказать, партнеры могли изрядно преувеличить перспективы, чтобы почаще заглядывать на огонек и бесплатно питаться стряпней твоих великолепных поваров.

— Может и так, — Франсуа пожимает плечами. — Но начало положено и это здорово. Отец мог бы гордиться мной, он тоже мечтал о ресторане, но ничего не получилось, хотя жили мы во Франции.

Разглагольствуя о французских родственниках Франсуа достает из пакетов все новые и новые подарки. Игрушки и сладости для детей. Шампанское и золотую брошь для жены и, наконец, средних размеров картину — для всей семьи. Шестилетняя Настя, отложив в сторону только что ухваченную куклу, жадно тянется к пейзажу. Прекрасные клумбы с обилием всевозможных цветов, мощенные природным камнем дорожки, небольшие фонтаны, кусты сирени над водой. Картина мгновенно западает в сердце.

Мысленное обещание побывать в волшебном саду и насладиться видом не плоских картинок, а живых роз и пионов рождается само".

— Что за черт?! — вырывается у Насти возглас удивления. По телу пробегает волна крупной дрожи. Такие совпадения не могут существовать.

— Простите, ваша светлость, — испуганно извиняется Лина неизвестно за что.

— Не обращай внимания, — быстро приходя в себя, останавливает служанку "герцогиня". — Интересно кто здесь работает садовником?

"Наверное, у него тоже есть такая картина".

— Здесь трудится восемь садовников, ваша светлость, главный среди них Франсуа.

— Что?! — Настя невольно срывается на крик, готовая поверить во что угодно, даже в то, что упомянутый Франсуа, не кто иной, как ее давно погибший отец.

— Франсуа Эртель, ваша светлость — поспешно поясняет служанка и, не сдержав любопытства, спрашивает, — Вы его помните?

Насте понадобилось несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя, девушка не сразу дает ответ.

— Нет, боюсь, мы не знакомы, но обязательно познакомимся, чуть позже. Сейчас будем гулять, а ты расскажешь что-нибудь интересное, на свой вкус.

Настя чувствует, что не сможет задавать удобоваримые вопросы, после увиденного, поэтому временно передает инициативу Лине.

Девчонка, не ожидает подобного развития событий, поэтому, долго молчит в нерешительности. Больше минуты уходит, чтобы собраться и заставить себя говорить.

— Завтра будет праздник по поводу вашего возвращения, — нерешительно начинает Лина. — Впервые со времен Великой эпидемии четыре правителя собрались вместе. Это большая радость для жителей….

Настя громко выдыхает, заставив служанку прервать повествование и испуганно посмотреть на госпожу.

— Продолжай, продолжай, не отвлекайся, — успокаивает Настя.

— Военные готовят большой парад, а маги фейерверк. Праздничные столы накроют не только в замке, но и на улицах, простые люди тоже смогут отметить знаменательное событие, в независимости от материального достатка.

Настя неожиданно останавливается, вытряхивая из туфли небольшой острый камешек. Лина невольно прерывает рассказ.

— Ладно, — девушка понимает, что служанка ничего вразумительного не скажет, если не направить нить разговора в нужное русло. — Кто здесь после четырех правителей самый старший по званию?

— Верховный Совет из мудрейших людей и представителей нелюдей, — быстро отвечает служанка. Недавний инцидент все еще живет в памяти, что ощущается вполне отчетливо.

Настя сжимает зубы, ужасно хочется выругаться, особо девушке нравится замечание о нелюдях.

— А психбольницы здесь нет. Я так понимаю, мне скоро понадобится?

Лина не замечает сарказма и отвечает совершенно серьезно.

— Нет, тех, кто сошел с ума или стал психом, лечат маги, в наиболее сложных случаях, настоятель храма. Если у вас возникли проблемы с памятью, он тоже с удовольствием поможет.

Последнее замечание выглядит подозрительно. Фальшиво.

— А с чего ты решила, что у меня проблемы с памятью?

Лина густо краснеет, пальцами теребя передник под пристальным взглядом ее светлости.

— Вы говорили, что не знаете, где находится сад и не знакомы с Франсуа, — едва слышно произносит девчонка, опасаясь, приступа ярости со стороны герцогини. Переживать подобное снова не хочется.

— Может и так, — Настя вспоминает святых отцов из родного приюта, от чего по телу пробегает волна мелкой дрожи, — только я не религиозна и храмы не люблю.

Посещать какого-то там настоятеля, коллегу Зикикакиса, девушка не намерена принципиально.

— Это не религиозный храм. Это храм боевых искусств, — поясняет служанка с легким недоумением. Округлившиеся глаза дольше обычного задерживаются на герцогине.

"Вот даже как! Ты же сама сказала, что у меня проблемы с памятью, так чего же удивляешься, что я не знаю о каком-то храме?".

Некоторое время девушки шагают молча, любуясь изящной работой садовника и наслаждаясь благородным насыщенным ароматом роз и сирени, вступивших в период цветения.

— Хорошо, если там мне все объяснят, пошли в храм, — теперь уже без лишних колебаний определяется Настя, предположив, что настоятель и есть режиссер окружающего фарса, человек, выкупивший или взявший ее в аренду у интерната.

— А как же завтрак, ваша светлость?

— Возьми чего-нибудь в дорогу, по пути перекусим, — желая скорее во всем разобраться, Настя, скрипя сердцем, пренебрегает возможностью впервые за долгие годы нормально поесть. — "Нужно скорее все прояснить, пока я, в самом деле, не свихнулась".

— Осмелюсь предложить вашей светлости позавтракать на торговой площади. В кафе дядюшки Дара пекут замечательные пироги и варят густой вишневый кисель. — Лина непроизвольно сглатывает слюну.

— Ладно, ты местная, тебе видней, — девушке не терпится добраться до окутанного завесой тайны настоятеля. — Пошли скорее.

Расслышав в голосе грозной госпожи приказ, смешанный с нетерпением, Лина едва не бегом направляется к тропинке меж розовых кустов. Девчонка начинает приспосабливаться к характеру герцогини, поэтому может не хуже гадалки предсказать, что произойдет в случае промедления.

Без задержек миновав пятисотметровую дистанцию, проходящую через сад, девушки выбираются на мощенную серым камнем площадь, ограниченную огромной стеной, высотой с пятиэтажный дом.

— Идти-то в твой храм далеко? — Настя, подавленная масштабом декораций, высоко задирает голову. Даже стена, огораживающая территорию "Надежды" имеет высоту вдвое меньше, хотя считается одной из самых высоких в стране.

— Базар, ваша светлость, начинается метров за пятьсот ото рва, а храм как раз за базаром, — вполне доходчиво поясняет Лина.

Спустя минуту девушки минуют железный подвесной мост, охраняемый бравыми гвардейцами в парадной форме. Солдаты не пытаются чинить препятствий. Как и положено людям военным при приближении начальства, мужчины вытягиваются в струнку и синхронно отдают честь. Насте становится смешно, на фоне ассоциаций с охраной интерната, картина выглядит комично.

Каблуки звонко стучат по металлу. Мост из литого стального каркаса, стальных пластин и необхватных цепей просто огромен. Повозки двигаются в оба направления, не создавая препятствий пешеходам. Настя с любопытством рассматривает ров тридцатиметровой ширины, частично заполненный белесоватой водой.

— У нас в "Надежде" из-под крана вода чище течет, — вслух отмечает девушка, наблюдая за тем, как мутная жидкость, покрывается рябью, гонимая течением. От ностальгической мысли чувствуется, как на зубах скрипит песок.

— Так эту воду никто не пьет, — пожимает плечами служанка. — Это же от врагов защита. Сухой ров засыпать совсем недолго, а здесь ничего не получится. Насыпь или течением снесет, так как вода проточная, или в грязевую кашу превратит по которой не пройти, только людей зря сгубишь. Здесь глубина почти восемь метров, и в разное время года вода заполняет ров от одной до двух третей объема, так что штурмовать замок бесполезно.

Девушки незаметно выбираются на мощенную зеленым камнем площадь, гораздо большую в сравнении с той, что располагалась под защитой крепостной стены. Лина вытянув шею, вглядывается вдаль, туда, где начинаются торговые ряды.

— И сколько же все это удовольствие стоит? — без особого интереса спрашивает Настя, бросив взгляд назад, на ров, стену и возвышающийся за ней замок.

В молчании рождаются мысли, а думать не хочется, поэтому "ее светлость" заводит разговор на нейтральную тему. Вопрос финансов выглядит ничуть не хуже прочих.

— Когда ваш прадед строил замок, то почти ничего не затратил. В те времена соседи были необычайно сильны и вынашивали захватнические планы. Населению пришлось потрудиться на славу над возведением стен, не получая ни гроша, чтобы при нападении иметь право укрыться под защитой каменных укреплений.

Настя неопределенно хмыкает, упомянутый прадед вызывает желание истерически засмеяться или треснуть Лину кулаком (больно-больно). Удерживает опасность нового обморока со стороны девчонки и обилие любопытных прохожих.

— И как звали моего прадеда? — с легкой иронией интересуется Настя. Для развлечения девушка решает на время принять предложенную игру.

— Гермеон Великий, — служанку настолько удивляет вопрос, что на время забыто традиционное обращение "ваша светлость", невысокий каблук попадает в трещину меж камней и девчонка, размахивая руками, падает на мостовую, в кровь, разбив колено.

— Черт, — возглас раздражения сменяется, непривычным чувством, сродни ответственности за маленького ребенка. Настя помогает Лине подняться и отряхнуться. Белый передник становится серым, в уголках глаз служанки выступают две крупные слезинки.

Около минуты девушки передвигаются молча, погруженные каждая в свои мысли. Лина так серьезно относится к роли, что Насте становится стыдно за иронию.

К счастью пейзаж вокруг не дает скучать. Девушки выбираются на территорию базара, очень большого, шумного и ароматного. У Насти с непривычки голова идет кругом от гомона толпы и феерии запахов. Особенно сильно пахнет рыбой, что обусловлено близостью реки, и большим количеством рыбаков стремящихся реализовать богатый улов сезона. Хотя хватает и других товаров, от домашней выпечки до заморских пряностей. Шумные разнаряженные торговцы, стараясь перекричать друг друга, расхваливают широкий ассортимент, создавая звуковое болото, где любое произнесенное слово увязает и поглощается, не получая возможности свободно распространяться на большие расстояния.

— Здесь всегда так? — громко, чтобы перекричать толпу склоняется к уху служанки "герцогиня".

Парень в коричневом камзоле наступает Насте на ногу и мчится дальше, не извинившись.

— Нет, ваша светлость, — так же громко отвечает Лина, привлекая внимание окружающих. — Сегодня будний день, народа мало. По выходным и праздникам здесь гораздо многолюднее, торговцы выстраиваются почти до самого рва. Они бы и на мосту встали, но стража бдительно следит за соблюдением пятидесятиметровой зоны.

После прозвучавшего вслух обращения "ваша светлость", шум вокруг Насти и ее спутницы заметно угасает, зато любопытных взглядов прибавляется.

— Как на подиуме, — раздраженно шипит герцогиня. Излишнее внимание рождает ощущение опасности.

Рассматривая толпу в поисках возможных угроз, Настя с удивлением утыкается взглядом в высоченного парня ростом под два с половиной метра. Кожа незнакомца зеленого цвета, уши напоминают два локатора. По мнению "герцогини" такое чудо заслуживает, ничуть не меньшего внимания, чем ее скромная особа.

Откликнувшись на пристальный взгляд, великан почтительно кланяется, краешков пухлых губ касается улыбка.

Раздается неприятный "цок". Настя непроизвольно захлопывает челюсть, отвисшую мгновением ранее.

— Это кто? — тихо, на самое ухо, спрашивает служанку девушка. Подобных монстров ей видеть не доводилось.

— Орк, ваша светлость, — Лина безразлично смазывает великана взглядом, переключаясь на прилавок с конфетами, — у нас сейчас с ними мир. Впрочем, как и все последние триста лет, они часто появляются на базаре, обычно в качестве охраны богатых купцов. Реже сами что-нибудь привозят, хотя купцы из них так себе. Орки не умеют торговаться, а для базара это приговор.

Герцогине требуется время, чтобы переварить услышанное. Орк выглядит очень натурально, притом, что опыты над людьми еще никто не разрешал, и создателю подобного уродца грозили серьезные неприятности, вплоть до пожизненного лишения свободы или многомиллионного штрафа.

— А вон и лавка дядюшки Дара, ваша светлость, — Лина пальцем указывает в гущу народа.

Настя как не старается ничего определенного, кроме более плотного ряда спин в разноцветных одеяниях впереди не замечает.

— Если вам понравится еда дядюшки, поставьте роспись в гостевом листе и расходы оплатят по тройному тарифу из казны города. Если не понравится и вы не станете расписываться дядюшка не получит ничего.

Видимо по логике роли, девчонка понимает, что госпожа не в ладу с головой, и, считая святым долгом заботу о благополучии родственника, напоминает ее светлости местные правила.

Протиснувшись через тесные ряды покупателей, столпившихся у лавки дядюшки Дара, пользовавшейся как видно популярностью, Лина проводит Настю через небольшой занавешенный проем внутрь палатки. При этом даже герцогине, двигавшейся следом за "маленьким тараном" приходится изрядно поработать локтями.

— Дядюшка Дар! Ее светлость хочет твоих пирожков, — счастливо улыбаясь, сообщает девчонка, без предисловий пододвигая герцогине покрытый меховым покрывалом табурет. Настроение у Лины меняется со скоростью на порядок превосходящей скорость света. Недавние страх и смятение успевают благополучно улетучиться, вместе с воспоминанием о "тяжелой" травме колена.

— Всегда рад угостить ее светлость, — сообщает мужчина с серьезным выражением лица и улыбающимися глазами. — Каких пирогов желаете отведать ваша светлость. Я так понимаю, Лина уже успела расхвалить их все?!

Девчушка краснеет, отрицательно мотая головой.

— Ну, если так, то придется нести всего понемногу, надеюсь, ваша светлость еще не завтракали, — Дар располагающе улыбается.

Настя пожимает плечами. Хронический голод помогает избавиться от страха перед обилием еды.

— Ее светлость как раз и пришли, позавтракать, — сочла необходимым сообщить Лина.

Спустя минуту, Дар лично опускает на стол перед герцогиней огромный поднос с восемью кусками пирога, семью крупными и двенадцатью мелкими пирожками.

— Вина и пива, ваша светлость, к сожалению, нет, но если вас устроит вишневый кисель…?

— Вполне, — набивая рот, мычит довольная Настя, мимоходом отметив, что и в самом деле может не управится с предложенным ассортиментом выпечки. Каждый из пирогов и пирожков имеет отличную от остальных начинку, и дядюшка Дар вовсе не лукавил, пугая возможными трудностями.

"Если это театр, то пьеса мне определенно нравится!" — симпатия к хозяину лавки достигает пика.

Лина приняв деревянную кружку с киселем от дядюшки, ставит ее на стол. Пространство вокруг заполняется запахом зрелой вишни.

По мере того как буквально на глазах пустеет поднос, лицо дядюшки Дара все заметнее вытягивается. Похоже, мужчина никак не ожидал, что ее тощая светлость справится и с половиной пирогов, в то время как стол уже опустел почти на две трети.

— У вас превосходный аппетит, ваша светлость, — вслух замечает Дар, выразив возникшее удивление. Показалось, герцогиня может, есть бесконечно.

— Просто пироги очень вкусные, — ответив комплиментом, Настя дарит дядюшке озорную улыбку. Настроение девушки достигает положительного максимума за несколько последних лет.

— Ты племяшка не отставай, а то совсем отощала, — подбадривает мужчина Лину, с трудом одолевшую три пирожка и осушившую две кружки киселя. — Тетива у лука толще.

Истекает двадцать минут. На подносе остается кусок пирога и два больших пирожка. Ее светлость, поедая выпечку глазами, отодвигается от стола. Девушку мутит от переедания, но чувство голода не исчезает.

— Спасибо, дядюшка Дар, — благодарит Настя, медленно поднимаясь. — Где расписаться?

Мужчина живо протягивает заблаговременно подготовленный лист пергаментной бумаги с гербом в углу, где перечисляются пироги, предоставленные госпоже к завтраку.

— Вот здесь, ваша светлость, — указывает Дар в самый угол пергамента. Настя быстренько, не унижаясь проверкой правильности выставленного счета, ставит короткий росчерк и выходит из-за стола.

Мужчина отвешивает легкий поклон, предупредительно откидывая полог, прикрывающий вход.

— До храма доберемся минут за десять, ваша светлость, — излучая жизнерадостность, сообщает Лина. Дядя пообещал из заработанных благодаря визиту высокопоставленной особы денег купить племяннице подарок.

— Пошли, — тяжело вздыхает Настя, не спеша отправляться вперед, к выходу с рыночной площади. Решимости после сытной трапезы изрядно поубавилось. Разговаривать с режиссером и вылетать из пьесы уже не особо хочется. Возникает желание завалиться в мягкую, благоухающую ландышами кровать и увидеть еще хотя бы один сон. А лучше сразу парочку.

Сейчас лишь упрямство толкает вперед.

Несмотря на обнадеживающий прогноз Лины, путь к храму боевых искусств занимает не десять, а все двадцать пять минут. Во-первых, Настя двигается еле-еле, во-вторых, девушкам приходится обходить неожиданное препятствие в виде стены людских спин. Столкнулись две повозки с фруктами и шумные торговцы при толпе свидетелей выясняют отношения. Зеваки полностью перекрывают дорогу, продраться сквозь их плотные ряды способен лишь очень самоуверенный человек. Обходной маневр удлиняет путь метров на пятьдесят, но при царящей вокруг толчее и они складываются в полновесные минуты…

— Мне дальше нельзя, ваша светлость, — потупив взор, сообщает Лина, остановившись у массивных, окованных железом, ворот с барельефами мифических хищников. — Только маги имеют право входить на территорию храма. Исключение составляет день открытых дверей, но до него еще полных четыре месяца.

Нотки вновь проснувшегося страха, для опытного уха Насти звучат как откровение. Лина определенно боится того, кто находится за стеной. Выводы о местонахождении неведомого режиссера напрашиваются сами.

— Так я же вроде тоже не маг, — нервно искривив губы, замечает девушка. Мрачноватый с вида храм (то, что удалось разглядеть из-за забора) внушает смутное недоверие. Что если постановщик пьесы маньяк? И храм не что иное, как место проведения жутких ритуалов, где новоявленной герцогине отведена роль жертвы.

— Не скромничайте ваша светлость, мало кто из ныне живущих сравнится с вами в искусстве управления погодой, а это ли не магия, — не поддержав порыва скромности хозяйки, замечает Лина. — Тем более настоятель сам искал с вами встречи.

!?!?

Удивление, с примесью подозрительности, так следует трактовать взгляд, обращенный к служанке.

"Сам искал встречи? А почему я об этом узнаю только теперь?"

Настя, некоторое время буравит Лину взглядом, но страх перед неведомыми обитателями храма, похоже, гораздо сильнее, чем боязнь герцогини, девчонка не обращает на странное поведение госпожи ровным счетом никакого внимания.

Поняв, что объяснений не дождется, Настя решает не повторять утреннюю сцену и поворачивается к окованной железом калитке. Рука неспешно тянется к посеребренному молоточку, заменяющему звонок.

"Черт с ними. Чему быть того не миновать". "Герцогиня" часто руководствуется этим принципом и в данной ситуации не видит причин для исключений.

Не успевает девушка коснуться поверхности молотка, как калитка сама бесшумно отворяется. От неожиданности Настя на мгновенье замирает с вытянутой вперед рукой, рассматривая появившегося в проеме монаха

— Настоятель ждет вас, — сообщает мужчина, не обращая внимания на необычную позу герцогини. Облаченный в классические монашеские одеяния: просторный балахон светло-коричневого цвета с черным поясом на талии; мужчина, исполняет обязанности привратника. Вероятно, он наблюдал за гостями через неприметный глазок и заблаговременно определил желание герцогини попасть внутрь.

Насте монах абсолютно не нравится.

Лицо не выражает эмоций, ледяной взгляд пронзает насквозь, а голос во время короткой фразы гудит подобно трубе. Создается устойчивая иллюзия, что все окружающие предметы под действием издаваемых монахом звуков начинают отчетливо вибрировать.

— Значит, я пришла не зря, — медленно приходя в себя, констатирует Настя. Молчать в обществе странного привратника почему-то не комфортно. — "Из него может получиться отличный дознаватель".

Взаимное изучение занимает около минуты, Настя чувствует себя раздетой до костей. Глаза рентгены действуют на нервы.

— Следуйте за мной, — наконец приглашает монах, придя к неким выводам, и, не дожидаясь жестов или слов согласия, поворачивается к девушкам спиной, чтобы тут же двинуться вглубь двора.

Настя, уже не удивляясь подобному поведению, выжидает пару секунд и, нервно переступив с ноги на ногу, отправляется следом.

Кто-то хорошо знает ее характер, понимая, при виде опасности Настя скорее двинется вперед в надежде прорваться с боем, чем бросится в беспомощное бегство.

Лина, как и предупреждала, остается у ворот, предоставив госпоже исключительную возможность побыть наедине с хмурым привратником и без лишних комментариев насладиться архитектурой храма.

До сих пор Настя верхом однообразия считала обстановку "Надежды", но здешние монахи ничем не уступают тем, что опекали потенциальных преступников. Растительность во внутреннем дворе отсутствует напрочь. Ни единой жалкой травинки, ни единой букашки — повсюду лишь отполированный до блеска камень. Каменные дорожки, каменный колодец, каменный фонтан и просто огромные черные и серые валуны, разбросанные тут и там без всякого видимого порядка и замысла. Даже физиономия проводника и та выглядит каменной.

Очутившись в царстве серого цвета, Настя как не странно успокаивается, почувствовав себя в родной стихии, почти дома. Монахи "Надежды" тоже неравнодушные к данному цвету, помещения для воспитанников выдерживали именно в серых тонах.

Войдя, через каменную дверь (монолитный булыжник) внутрь небольшой крепости, лишенной окон, провожатый уверенно направляется к лестнице ведущей вниз. Помещения освещаются исключительно факелами, распространяющими вокруг неестественный красный свет. Мрачноватая обстановка и молчаливый монах заставляют вспомнить фильмы ужасов, контрабандой (отдельная история) попавшие в интернат и просмотренные не один десяток раз. Там тоже преобладал красный свет и кромешная тьма за его пределами. Просмотр фильмов доставил немало приятных минут, но желания оказаться по ту сторону экрана у Насти никогда не возникало!

Чтобы немного отвлечься от устрашающих воспоминаний девушка решает завести разговор с монахом.

— Далеко идти? — нейтрально спрашивает Настя, нацелив взгляд в широкую спину привратника. Пусть мужчина обладает жутковатым голосом, но чтобы пролить свет на происходящее можно и потерпеть. Послушать.

Истекает минута. Движение продолжается в полном молчании с сохранением ранее заданного темпа. Монах не считает нужным отвечать. Похоже, статус герцогини для него ничего не значит.

Настя демонстративно громко вздыхает, вновь не произведя на проводника впечатления.

Опустившись вглубь на четыре довольно крутых пролета оканчивающихся темными, почти неосвещенными, коридорами, монах сходит с лестницы и девушка с нарастающим раздражением (неплохая альтернатива страху), отправляется следом.

Идти приходится долго. Насте кажется, что подземный коридор уходит далеко за пределы храма и храмового двора. По приблизительным подсчетам "герцогини", с момента ухода с лестницы прошагали они никак не меньше километра.

Размеренный ритм движения успевает стать настолько привычным, что Настя едва успевает замедлить шаг, опасаясь врезаться в широкую спину остановившегося у очередной двери монаха.

— Пришли, — гулко, на фоне каменных стен, сообщает мужчина, в голосе впервые появляется намек на эмоции (сарказм). Настя от неожиданности вздрагивает. — Дальше без меня.

Лица проводника не видно из-за плохого освещения, но по ощущениям на нем должна застыть садистская улыбка палача накинувшего петлю на шею жертвы.

Без дальнейших объяснений монах разворачивается к девушке спиной и отправляется в обратный путь. Настя остается наедине с трехметровой двустворчатой дверью из черного камня совершенно не отражающего свет, в коленях появляется непривычная дрожь.

Настя мысленно награждает себя нецензурными эпитетами, за согласие на этот чертов поход и, не видя иного пути, протягиваетладонь вперед.

"Надо было после еды возвращаться в замок и лечь спать!" — прикасаясь к гладкой поверхности, делает Настя запоздалый вывод.

Холодный на ощупь камень вибрирует под ладонью, бесшумно начиная ползти вглубь и одновременно в сторону. То же происходит со второй створкой.

За порогом открывшегося помещения царит кромешная тьма. Настя испуганно оборачивается назад, в поисках ушедшего монаха. Кажется, привратник перепутал двери и привел не туда.

Однако в следующее мгновение пространство перед глазами озаряется знакомым неестественно-красным светом. Зал округлой формы, напоминающий арену, заполнен чем-то сродни густому туману, в отличие от настоящего совсем не влажным. По щиколоткам пробегает холод, приходится пожалеть о поспешном выборе одежды.

— Входи, — гудит под сводом громогласное и безразличное эхо, надежно маскирующее пока невидимый источник звука.

Настя помимо воли делает судорожный шаг под арку входа. Мысли кружатся в голове, подобно осиному рою. Судя по тону, говоривший привык повелевать и не сомневается в исполнении приказа (приглашения). Мысли о некомфортной температуре уходят на второй план.

По прошествии нескольких секунд нерешительности, девушка понимает что, пожалуй, не сможет поколебать уверенность незнакомца неподчинением.

Торопливо пройдя через зал по усыпанному песком полу, Настя останавливается перед величественной конструкцией, напоминающей трон неправильной формы.

То ли человек, то ли змея, существо, восседающее на троне, немного напоминает дракона из сказок, но обладает слишком большой, непропорциональной телу головой и почти человеческими глазами фиолетового цвета.

Хотя, если вдуматься, кто видел драконов вживую?! Может они и должны выглядеть так, как могучий незнакомец.

— Я ждал тебя, — Насте кажется, дракон улыбается, хотя в мимике подобных существ разобраться сложно. — Ты все-таки вернулась спустя тридцать лет, чтобы снова править. — Я рад этому!

Мрачная атмосфера сырых подземелий, громоподобный монах и улыбающийся дракон.

"Заю, заю, покусаю", — глупая фраза, всплывшая из детства.

— Кто ты? — спрашивает девушка, чувствуя, что понемногу сходит с ума. Страха почти не остается, слишком нереальным выглядит происходящее.

— Твой ключ к этому миру! И по совместительству настоятель храма, — туманно и с пафосом отвечает дракон, попутно демонстрируя белоснежные клыки огромных размеров. — Я подозреваю, ты ничего не помнишь из времен, проведенных в мире Альфы до путешествия в параллельный мир. И, вынужден тебя разочаровать, полностью восстановить память, в короткий срок, не получится.

Дракон выдерживает многозначительную паузу, давая герцогине время на осмысление услышанного. Параллельно настоятель изучает девушку. Доброта фиолетовых глаз таит обманчивость.

— Зато я обладаю достаточной властью, чтобы восстановить некоторые из твоих природных талантов, — неспешно, с расстановкой, продолжает дракон. — Процедура может показаться болезненной, но думаю, результат стоит того.

Настоятель замолкает. Прямого вопроса не звучит, но исходя из контекста, Насте следует просить помощи, либо промолчать и тем самым отказаться.

— Что за таланты, ты имеешь ввиду, — невольно сглотнув слюну, поеживается девушка, стараясь преодолеть себя и выдержать изучающий взгляд необычного собеседника.

Огромные фиолетовые глаза, вмещают целую вселенную, где зажигаются и сверкают звезды, вращаются планеты, кипит жизнь. Заглянуть в них — значит заглянуть в бездну. Ощущения рождаются жутковатые.

— Управление ветрами, определенные навыки рукопашного боя, соответствующие первой ступени посвящения, и кое-что по мелочи, — дракона начинает откровенно утомлять нерешительность герцогини.

— И когда ты… вы сможете помочь мне с восстановлением этих навыков?

Стыдно сказать, но девушка почти верит, будто происходящее не театральная постановка, а реальность. Вернее ей страстно хочется поверить в избранность, и голос разума замолкает подавленный величием картины. Кроме того далеко не каждый день удается вживую пообщаться с драконом.

— Начнем, когда захочешь. Для успешного проведения процедуры достаточно твоего присутствия в моей скромной обители. Если есть желание, можно начать прямо сейчас.

Перспектива немедленного обретения магических навыков на фоне прочего уже не вызывает у Насти удивления.

— В таком случае я прошу вашей помощи.

Девушка понимает — как только обещания дракона окажутся пустышкой, станет окончательно ясно, что происходящее всего лишь большой розыгрыш (во что Настя верит разумом, но не душой).

Отличная возможность провести небольшой эксперимент.

Пауза длится ровно столько, чтобы в душе девушки успело зародиться зерно сомнения в желании дракона помогать.

— Хорошо, — настоятель снимает маску добродушия, зловеще улыбаясь, попутно оголив сотню-другую устрашающего вида зубов. — Ты сделала выбор.

Настя, не ожидавшая подобной реакции, чувствует себя неуютно. По телу бегают мурашки. Хочется плюнуть на спонтанно возникшие фантазии и пока не поздно сделать ноги, отказавшись от помощи. Девушка открывает рот, чтобы сказать о принятом решении вслух, и опаздывает всего на мгновение. С поднятой лапы дракона ударяет луч нестерпимо яркого серебряного света. Коснувшись лица, световой поток мгновенно парализует, наглухо блокируя импульсы мозга. Голосовые связки в том числе.

Через секунду все до единой мышцы стягивает дикой судорогой, боль жадной волной охватывает костную ткань. Ощущения, будто тело пропускают через гигантскую мясорубку. Голова готова расколоться на мелкие осколки от боли и невероятных образов нескончаемым потоком транслируемых прямо под черепную коробку.

Боль нарастает с пугающей скоростью, пока не достигает апогея в точке невыносимости. Свет меркнет, время останавливается, боль и страх растворяются в кромешной тьме гаснущего сознания…

…Прийти в чувство помогает оглушительный душераздирающий вопль. Настя и не подозревала, что может кричать так громко.

— Тихо — дракон ударяет кулаком о подлокотник трона, с таким видом, будто слушает крик никак не меньше пары часов. — Очнулась и хорошо, зачем орать?

Крик обрывается в одно мгновенье, Настя с непониманием озирается по сторонам, будто находясь в совершенно незнакомом месте.

— Что это было, — еле ворочая ватным языком, девушка ощупывает себя пальцами на предмет наличия всех положенных частей тела.

Дракона девушка помнит.

— Инициация, — коротко, с видимой неохотой отвечает дракон. Наивные вопросы раздражают. Немного помолчав, настоятель все-таки снисходит до более подробных объяснений. — Если мои скромные усилия подействовали должным образом, значит, ты и есть настоящая герцогиня, если нет, значит, тебе посчастливится умереть в бою.

Ставший безразличным взгляд хозяина храма устремляется куда-то за спину девушки. Предвосхищение неминуемой опасности заставляет стремительно обернуться.

Мужчина в черном облачении ниндзя из восточных боевиков неспешно приближается к Насте. Движения ног своей поразительной плавностью почти незаметны. Зрительно стопы не отрываются от поверхности каменного пола. Фигура подернута дымкой и готова, в любой момент, растворится в воздухе, чтобы снова появиться уже в другом месте.

Мысль о том, что придется драться с этим, по всей видимости, специально тренированным человеком, отнюдь не воодушевляет, скорее наоборот.

Драться, Насте приходилось часто, ярость берсерка делала ее опасным противником. Прозвище Психо, полученное в интернате, лишь отчасти отражало манеру боя. В драке девушка совершенно не задумывалась о последствиях грозящих противнику, била всем, что попадалось под руку и куда попало. После того как двое парней пытавшихся ее изнасиловать остались без глаз, а один (убивший ее друга) безвременно скончался, связываться со своенравной девушкой почти никто не рисковал. Даже Жоржик больше пугал, чем действовал и после первой крупной ссоры ночью у кровати парня постоянно дежурил кто-то из шестерок. Все знали, что Психо мстительна и вполне способна убить спящего, если всерьез затаила обиду.

Вот только, приемы действенные против малолетних преступников, озлобленных, но трусоватых, совершенно не годились против профессионалов. Охранники специнтерната, сплошь спортсмены, скручивали Настю в одно мгновение, ничуть не страшась безумной ярости и грозной репутации.

— Если ты настоящая герцогиня Анастасия убьешь рядового бойца без особых затруднений, — равнодушно комментирует дракон, — если же нет… Впрочем, не стану утомлять и повторяться.

Хозяин храма, похоже, получает удовольствие, издеваясь над девушкой, хотя и пытается всем видом показать, что относится к происходящему глубоко безразлично.

Настя, как часто случалось в критических ситуациях, начинает погружаться в омут ярости, обозленная разом и на дракона и на ниндзя и на себя, за проявленный страх.

Кровь мощным потоком приливает к вискам, кулаки рефлекторно сжимаются, взгляд приобретает нездоровый блеск.

"Он сильнее, он быстрее, но я не сдамся. Как не сдавалась никогда" — противник входит в зону досягаемости. Девушка, со звериным рыком бросается в безумную, неподготовленную атаку.

Ниндзя привычно принимает оборонительную стойку, ноги на ширине плеч, правая выдвинута вперед, левая полусогнута, корпус повернут на сорок пять градусов, руки приподняты на уровень груди. Позиция для защиты с последующей контратакой. Все как по учебнику.

Настя берет инициативу, начиная бой ударом правой рукой вразрез защиты с последующим блоком контратаки слева. Ниндзя, не будучи готовым к предложенной скорости поединка избегает попадания, сделав шаг назад. Догоняя отступающего противника, Настя ныряет под выставленные вперед руки, одновременно нанося удар снизу в область подбородка. Девушка двигается со скоростью межзвездной ракеты, несмотря на обширные знания и умения ниндзя за ней не успевает. Катастрофически не успевает, несмотря на расчетливое отступление. Удары Насти раз за разом находят цель, все действия противника кажутся очевидными и пресекаются в зародыше.

Развитие поединка проходит под полным контролем девушки. Мышцы ноют и гудят, но сокращаются и разжимаются с нечеловеческой скоростью. Восприятие изменяется кардинально, противник двигается как при замедленном воспроизведении. Исключительно рефлекторно анализируются поза и положение конечностей, траектории для нанесения ударов выбираются наиболее оптимальные. Крюк слева, прямой справа, правая нога вразрез защиты по челюсти.

Осмыслив новые возможности и почувствовав силу, девушка с превеликим удовольствием обрушивается на врага градом хлестких ударов, вымещая испытанный вначале страх.

Ниндзя начинает пропускать. Недостаток в скорости лишь частично компенсируется постоянным отступлением. Девушка не знает усталости и продолжает наращивать темп, превращаясь в маленький ураган, наделенный стальными кулаками. Серия ударов стопой по икрам едва не сбивает бойца храма с ног. У ниндзя нет ни единой секунды, чтобы перевести дух.

По телу Насти пробегает волна жара, очередной удар ногой в солнечное сплетение поднимает ниндзя в воздух, заставляя пролететь несколько метров и с приличной высоты грохнуться о пол. Приземление на песок, а не на камень спасает бойца от перелома позвоночника.

Настя с победным криком следует за врагом, с одной целью — добить. Глаза пламенеют безумием. Мышцы дрожат в предвкушении действия.

"Что я делаю? — молнией проносится в голове. — Разве обязательно убивать? Он выполнял приказ дракона и ни в чем не виноват".

Пока мыслительный аппарат оценивает степень вины ниндзя, тело продолжает избиение. Парень почти не сопротивляется, концентрация снижается до критических величин, превратив элитного бойца в тряпичную куклу.

— Стой, — нервно кричит Настя самой себе, стремясь выйти из боевого психоза. Кулак готовый пробить грудную клетку распластавшегося на полу соперника останавливается в считанных миллиметрах от цели, с трудом пересиливая инерцию. — Я не хочу тебя убивать.

Девушка делает пару лихорадочных махов руками и ногами, стряхивая избыточное напряжение.

— Можешь идти.

Ниндзя несколько секунд продолжает лежать на полу, приходя в себя. Град полученных ударов ошеломил. Парень вынужден подключить все внутренние резервы, чтобы превознемогая адскую боль подняться на ноги.

Почтительно поклонившись, ниндзя задом наперед пятится к выходу, припадая на правый бок. Настя не сомневается, что сломала сопернику ногу, поэтому смотрит на удаляющуюся фигуру не моргая широко раскрытыми глазами.

Со стороны трона слышны непередаваемые звуки, отдаленно напоминающие смех. Настя чувствует прилив крови к лицу, яростный взгляд вонзается в дракона.

— Значит, я не ошибся. Ты — это она. Истинная герцогиня Анастасия, пусть и кричишь больше обычного. Жаль, ты не воспользовалась магией во время боя, но это поправимо.

Покинув храм, можешь поговорить с ветром и попытаться вновь приручить воздушную стихию, — настоятель довольно скалится, игнорируя эмоциональный настрой девушки и медленно добавляет. — А теперь можешь проваливать.

Дракон приподнимает когтистую лапу, указывая на дверь.

Настя, заметно успокоившись, невольно кивает, поспешно направляя стопы к выходу. Оскал морды дракона при последних словах действует отрезвляюще, вмиг затушив собственной мощью свечу негодования в душе девушки.

За дверьми уже ждет предупредительный проводник, копия прежнего, серый и молчаливый. Попыток завести разговор Настя не предпринимает, наперед зная результат.

Обратный путь воспринимается значительно легче, свернувшись в череду бессвязных мыслей и образов. Отмеряя шагами каменные коридоры, девушка погружается в размышления о невероятности происходящего. Версия с театральной постановкой выглядит все более эфемерно. Бой с ниндзя, воспринимается настоящим чудом, не верится что современная техника, независимо от цены способна изменить человека настолько.

За обилием мыслей Настя не замечает, как приближается к воротам храма. Монах галантно отворяет калитку и пропускает девушку на улицу. Из расположенной неподалеку от входа беседки навстречу пережившей инициацию госпоже выбегает встревоженная Лина.

— С вами все в порядке, ваша светлость, — тревожно хлопая ресницами, служанка всматривается в лицо госпожи.

— Кажется, да, — Настя отвечает с легкой неуверенностью. — А что?

Из складок платья Лина извлекает не очень большое зеркало округлой формы, и предварительно вытерев о передник, протягивает герцогине.

Настя с интересом разглядывает отражение, после чего неопределенно хмыкает. Из зеркала смотрит бледная как мел растерянная физиономия. Она, даже ухмыляется в ответ с изрядной задержкой.

— Все понятно. Осталось переговорить с ветром и вызвать психиатра, — комментирует Настя, в то же мгновение слыша неясный шум напоминающий шелест листьев.

— Вы хотите поговорить со мной, госпожа, — мерещится Насте где-то на грани слышимости.

"Мой бог!"

— Я хочу легкий ураганчик, расплывшись в блаженной улыбке, заказывает Настя. — "А психом быть не так уж плохо"!

— Вы устали, потребуются большие затраты сил, вы уверенны, что хотите именно ураган?

Девушка задумчиво потирает подбородок.

— Хорошо, не надо ураган, хочу, чтобы ветер дул нам в лицо, а не в спину.

Ответа не слышно. Зато направление ветра меняется, строго следуя "заказу".

Лина испуганно озирается, вместо диалога девчонка слышит монолог.

— Все в порядке, — пытается успокоить Настя, чувствуя, как силы, после всех перенесенных испытаний, быстро иссякают. — "Нужно срочно лечь спать и дрыхнуть часов сорок, иначе точно свихнусь. Если этого уже не произошло".

Последние слова Настя непроизвольно произносит вслух, чем отнюдь не обнадеживает и без того напуганную служанку.

— Ладно, — девушка вымученно улыбается. — Пошли быстрее в замок, после визита в храм мне необходимо поспать, как минимум до ужина.

Слабость охватывает тело, идти тяжелее с каждым шагом. Пространство вокруг медленно тает, искажая перспективу. Каменные домики скукоживаются, люди просвечиваются насквозь. Через накатившую белую пелену в нескольких метрах перед Настей просматривается фигура улыбающегося Жоржика. Парень медленно, с видимым удовольствием поднимает крупнокалиберный пистолет, направляет стволом на девушку, делает шаг навстречу. Настя останавливается, встряхивает головой, отгоняя наваждение. Средневековый город вновь обретает четкость, отправляя Жоржика в небытие.

Прикосновение невидимой холодной стали к оголенному участку кожи, прямо у основания топа, заставляет вздрогнуть. Пульсирующая боль под ребрами, возникает без видимой причины. Темнота сменяется истошным криком Лины, на грани гаснущего сознания…

Глава 2 Георг Пятый

Двадцатилетний парень, коротко стриженный, с проседью в густых русых волосах, крепкого телосложения и твердого характера. Солдат блока "прогрессивных государств" по совместительству любимчик фортуны.

Желание пробудиться перемежается со страхом очнуться в реальности куда более страшной, чем самый кошмарный сон. Пятый ворочается в холодном поту, заново переживая ужасы последних дней, не решаясь просыпаться.

"Генерал Сагайский на фоне элитной бронетехники долго и нудно читает напутственную речь, обещая героическим войскам освободительного фронта легкую, но очень важную победу над вконец деморализованными силами террористов, обескровленных в ходе длительной ночной бомбардировки.

При упоминании бомбардировки на память приходит гул разогнанных до предела тяжелых самолетных двигателей, всю ночь мешавших спать.

Читает генерал с экрана карманного компьютера (раритетная модель), время от времени прерываясь. Во время продолжительных пауз Сагайский с гордо поднятой головой обводит строй изучающим взглядом, проверяя, нет ли в героических рядах вредного для операции ропота.

Приблизительная численность террористов до бомбардировки сто двадцать тысяч стволов, численность десанта двадцать тысяч, и значит, недовольство здесь уместно".

Пятый переворачивается с правого бока на спину, готовый проснутся в любой момент, от малейшего шороха.

"Слушать разожравшуюся штабную крысу до колик в животе противно. Генерал ничем не рискует, ему легко даются слова "патриотизм" и "долг" совершенно неуместные в нелепой войне за контроль над нефтяными скважинами. Эта жирная задница прочитает речь и с миссионерским настроем отправится кушать изысканный обед в обществе пары симпатичных нимфеток, в то время как напутствуемые солдаты, полетят в мясорубку, с мизерной надеждой вернутся".

Пятый не в силах сдержать гримасу ненависти. Благо во сне, эмоции не запрещаются. Наяву парень сохраняет невозмутимо-окрыленное выражение лица, опасаясь многочисленных соглядатаев генерала. Попасть к ним на заметку значит навек распрощаться с мечтами о карьере, офицерских погонах, изысканных обедах и нимфетках. Пятый морщится, представляя генерала в обнимку с двумя молоденьким девчонками, утром привезенными из кредитной тюрьмы.

Кредитные тюрьмы появились сравнительно недавно, но быстро вошли в жизнь простых обывателей, легко коверкая судьбы и унося жизни. Тот, у кого не водится за душой больших денег или ценного имущества может легко взять ссуду под залог единственного "капитала" — родных детей. В случае просрочки платежа последние становятся собственностью кредитного учреждения, по сути, превращаясь в рабов.

Естественно о рабстве в средневековом смысле слова речи не идет, просто дети не могут выбирать будущую профессию, ее выбирает государство в зависимости от потребностей. И, учитывая, что странам прогрессивного блока в последнее время все больше требуется солдат и проституток, судьбы у большинства попавших в кредитную тюрьму до безобразия схожи.

"Молодой лейтенант, оказавшись вместе с солдатами в одном вертолете, тоже говорит слова ободрения, ему верят куда охотнее, чем большому военному чину — парень высаживается на линию огня, рискуя наравне с остальными. Лейтенант без прикрас излагает расстановку сил и на всякий случай просит тех, кто особо близко к сердцу принял речь генерала, выпить слабительного и избавиться от бредней старого маразматика раз и навсегда. Точечная бомбардировка если и ослабила террористов, то никак не уничтожила, а значит, бой предстоит нешуточный".

Пятый улыбается. Лейтенант в гневе зрелище довольно редкое и опасное. Если начинаются открытые наезды на начальство — положение швах. Яркий пример — приказ полковника Штольца о зачистке от снайперов городского квартала, офицер жизнерадостно заявил, что пятеро наших доблестных воинов против пяти занюханных вражеских стрелков это самый раз, все-таки террористы сидят в укрытии, да и позиции у них немного выгоднее.

В тот раз вовремя пришел приказ о бомбардировке иначе наши доблестные воины могли погибнуть от пуль занюханных снайперов не хуже деревянных зайчиков в тире.

"Чтобы избавиться от липкого страха и дурных предчувствий, вызванных словами лейтенанта, бойцы травят байки и подтрунивают друг над другом. Нервное веселье помогает смириться с мыслью о возможной смерти. Пятый любит такие моменты, когда адреналин уже поступил в кровь, но еще не имеет адекватного выхода и потому пьянит не хуже алкоголя".

По телу пробегает дрожь, приводя мышцы в напряжение. Дальнейшие события во сне развиваются слишком стремительно.

"Первый вертолет уничтожают на подлете из гранатомета серии "Шахид-2", вторая машина благодаря виртуозу-пилоту чудом дотягивает до земли, будучи серьезно поврежденной. Едкий черный дым, источаемый обломками первой машины, рухнувшей неподалеку, позволяет группе десантников выгрузится с минимальными потерями. Вражеские снайпера бездействуют, экономя бронебойный боезапас, автоматчики бьют сквозь непроглядную пелену наугад, пули царапают наноброню, не причиняя серьезного вреда".

Пятый невольно вздрагивает сквозь сон.

"За несколько минут, если не секунд, отряд из двадцати выживших бойцов сокращается в пять раз. Шквальный огонь, подключившегося к атаке крупнокалиберного электромагнитного пулемета срезает десантников с поразительной легкостью. Намагниченные особым образом пули разрывают наноматериал подобно бумаге.

Плотность огня такова, что погибшие валятся на землю безобразными окровавленными кусками, как после разделки мясником. Четверо бойцов успевают вовремя среагировать на опасность, упав на бетонную поверхность площади за мгновенье до неминуемой гибели. Уходить из опасного квадрата приходится ползком, под прикрытием дымовой завесы. Усиленная нановолокном ткань бронекостюмов позволяет быстро перемещаться по бетону. Полста метров в направлении ближайшего строения удается преодолеть за минуту. Полоса дыма заметно разряжается в десятке метров перед зданием, некогда служившим административным центром.

Выждав пока смолкнет не в меру щедрый пулемет, десантники вынужденно поднимаются и бегом пересекают открытый участок. Рядовой Кронц бесшумно падает с пулей снайпера в основании черепа. Нановолокно гасит звуковые колебания.

За дверьми здания бойцов встречает полудюжина опешивших террористов. Короткая, ожесточенная схватка в узком горлышке коридора завершается победой десантников. Решающую роль играют превосходство в экипировке и эффект неожиданности.

Вид у бойцов прогрессивного блока, вырвавшихся из огненно-кровавого ада поистине устрашающий. Копоть и густые потеки чужой крови на бронекостюмах и шлемах заставляют врагов судорожно вспоминать молитвы против демонов преисподней.

Возле лестницы на второй этаж, десантников встречает засада из одного человека. Выстрел в упор из модифицированной модели незнакомой древней винтовки пробивает легкое младшего сержанта Ворского. Пятый экономно отвечает пулей в голову из штурмового пистолета".

Дыхание спящего немного успокаивается, сердце перестает напоминать удачную пародию на отбойный молоток, постепенно замедляя частоту ударов. Под одеялом тепло и уютно.

"Внизу у входа слышен шум, террористы намерены подчистить хвосты, уничтожив уцелевших врагов. Десантники устраивают засаду в районе третьего этажа, у лестницы, моля всех известных и неизвестных богов, чтобы в расставленные сети никто не попал.

Очевидно, ночная бомбардировка не принесла ожидаемых плодов, поразительная точность определения мест высадки десанта наводит на неприятные размышления.

Скорее всего, террористы имеют хорошие уши в штабе, а значит, сто двадцать тысяч бойцов врага во время точечной бомбардировки понесли лишь случайные потери. При таких вводных единственная надежда на спасение не оголтелый героизм, как утверждают культовые боевики, а примитивная скрытность".

Откинув часть одеяла, Пятый улыбается сквозь сон, представив очень большого и очень толстого дядика в дорогущей норковой шубе. Дядик на мифическом тотализаторе ставит сто тысяч золотом на то, что двое солдат великой и могучей освободительной армии погибнут, волей судьбы, заброшенные в город, оккупированный сотней тысяч террористов.

По мере того как события во сне продвигаются вперед, улыбка сменяется напряжением и страхом.

"Боевики не рискуют и устраивают полномасштабную облаву по всем правилам воинского искусства. Двоих спрятавшихся десантников быстро вычисляют. Завязывается бой. Хорошо защищенная группа террористов идет на прорыв, удерживая десантников на месте, мобильные отряды совершают обходной маневр, по пожарной лестнице, практически замкнув кольцо окружения. Баррикады из полиметаллических столиков ресторанного комплекса неплохо защищают от штурмовых винтовок, гася убойную силу и позволяя наноброне справляться с попаданиями. Террористы вынуждены использовать гранаты. Первый же взрыв приносит результат. С потолка сыпется штукатурка, на стенах загорается краска.

Пятый, оглушенный ударной волной, но не получивший серьезных ранений хватает за плечи контуженного Малюту и тащит в единственном свободном направлении. Впереди тупик — морозильная камера ресторанного комплекса. Стенки холодильников подобного рада имеют стальные перегородки и приличный термоизоляционный нанослой.

Террористы выбираются из укрытий, вслед десантникам несется шквал пуль. Из горла Малюты хлещет кровь, заливая медленно стягивающую прорехи наноброню. Трудно понять, как парень вообще держится на ногах со столь жутким ранением".

Пятый в очередной раз вздрагивает, оставаться одному против сотен и тысяч врагов — страшно, если ты не полный безумец или герой, что порой одно и то же.

"Взрыв потрясает здание, заставив осесть на один бок. Террористы, спеша добраться до упрямо не желающего умирать вражеского бойца, переусердствуют с использованием мощного оружия, серьезно повредив капитальную стену. Последней каплей становится граната, брошенная в сторону холодильной камеры".

В ушах не стихает грохот взрыва, падающие перекрытия трещат, гулко завывая, от трения друг о друга.

"Сложившись подобно карточному домику, здание административного центра хоронит под развалинами пятерых террористов. Покореженный холодильник размером с небольшую комнату спускается с третьего этажа на первый, заваленный многометровым слоем обломков. Пятый получает сотрясение от жесткого контакта лбом о стену, на время, теряя сознание.

Террористы, рассыпая проклятья покидают здание, грозящее новыми обвалами в полной уверенности, что выжить никому из десантников не удалось".

Парень инстинктивно переворачивается на бок, ладонь проскальзывает под голову.

"На то, чтобы выбраться из урбанистического капкана городских пейзажей усыпанных смертоносными стволами орудий, уходит пять суток.

Оказавшись под ночным небом оккупированного города Пятый не в силах радоваться спасению, изнутри колючей удавкой душит нестерпимая жажда. Парень готов заложить душу банкирам за глоток воды, но поблизости нет ни одного служащего".

Пятый причмокивает губами, сглатывая ком в горле. Воспоминание, сквозь сон, усиливает слюноотделение.

"Снайпер располагается в паре десятков метров справа, среди обломков. Позиция занята почти постоянно на случай повторной высадки десанта на площадь.

Обмануть и убить террориста задача из разряда трудновыполнимых, но, Пятый справляется с честью, воспользовавшись неразберихой после смены одного боевика на огневой точке другим, парень оглушает вновь прибывшего снайпера куском арматуры (все оружие осталось в холодильной камере).

Драгоценная фляжка с водой долго трясется в дрожащих от нетерпения руках, пробку удается извлечь далеко не сразу. Губы жадно тянутся к спасительному сосуду. Все мысли обращены к нему же.

Спустя минуту, Пятый готов поверить в существование рая на земле.

Одежда убитого помогает замаскироваться, сезон песчаных бурь превращает людей в одинаковые тряпичные коконы, лишенные лиц. В самый пик можно гулять по городу без опаски. Единственный недостаток сбивающие с ног песчаные волны, с завидным постоянством выплевываемые стихией.

Злые песчинки, жадно выискивающие оголенные участки тела, раскаленными иглами впивающиеся в кожу. Малая плата за шанс на спасение".

Пятый накрывается одеялом с головой.

"Солдаты врага проводят плановые зачистки, пытаясь отыскать диверсантов, но сами становятся мишенями из-за драгоценных воды и пищи. Пятый проходит почти весь город пешком со снайперской винтовкой, когда фортуна преподносит очередной щедрый подарок.

Брошенный под присмотром одного сонного водителя автомобиль, легкая добыча для тренированного десантника. Удар прикладом надолго выводит шофера из строя, Пятый вытаскивает мужчину из-за руля, не удосужившись проверить, жив ли тот. Успешный угон позволяет надеяться на прорыв линии фронта и возвращение домой.

Сюжет дешевого боевика, приходится по вкусу госпоже фортуне, воплощаясь в реальной жизни".

Из горла Пятого вырывается стон. Парень знает, что последует дальше, но предотвратить не может. Память неумолимо воскрешает события в хронологическом порядке.

"Механизм мины срабатывает с изрядной задержкой, мчащийся на бешеной скорости автомобиль едва не пролетает опасную зону. Взрывчатку закладывали в расчете на более тяжелую и менее скороходную технику, непонятно почему мина вообще срабатывает.

Машину подбрасывает как пушинку и дважды переворачивает в воздухе, жесткий удар бампером о землю с падением на крышу, обрывается Страхом, Болью и Темнотой сменяющимися в доли секунды".

Пятый сворачивается калачиком, дрожа всем телом. Дыхание смерти ощущается даже во сне.

"В первый раз парень приходит в себя на носилках. Его подобрали разведчики (свои) и несут домой. Во второй раз сознание возвращается уже в больнице, Пятый пытается сообщить доктору, что враги знали о высадке и среди командования предатель. Губы плохо слушаются, и не ясно, понимает доктор хоть слово из сказанного и не считает ли откровения раненого бредом".

Дыхание Пятого учащается, парень стягивает одеяло до пояса. Безжалостная логика подсказывает, что рано или поздно придется проснуться, и явь станет трагическим продолжением сна.

Генералу лишние свидетели мешают наслаждаться жизнью, а проблем с их устранением, высокопоставленный военный чин не может испытывать по определению.

Понимание того, кто предал озаряет Пятого еще в дни памятного сидения в холодильнике, когда времени для размышлений хватает с избытком.

Только генерал, пара-тройка приближенных офицеров и координаторы из Центра знали подробности операции еще до начала. Основную часть командиров среднего звена оповестили за сутки. Что касается младших офицеров и солдат, то они узнали детали лишь за два часа до начала операции. И что особо важно, только у генерала и первого заместителя имелась полная карта высадки. Наличие последней у террористов подтверждал случайно подслушанный разговор между боевиками.

Верить в виновность зама Пятый не хотел, не испытывая к полковнику личной неприязни, в то время как генерала после памятной речи ненавидел всей душой.

За пугающими мыслями парень не замечает, как окончательно просыпается и для полного воссоединения с реальностью остается лишь открыть глаза. Холодный пот как индикатор состояния лучше всего свидетельствует о нежелании приобщаться к миру реальных людей и событий. По телу волной проходит нервная дрожь.

"Все черти преисподней, если сейчас увижу генерала, устрою вам сладкую жизнь!"

Поспешно, словно опасаясь передумать Пятый широко раскрывает глаза. Рот открывается совершенно независимо, сразу, после поступления в мозг первых образов переданных зрением.

Мысли о генерале и связанных трудностях отходят на второй план, полностью уступив место удивлению.

Комната, где контуженый десантник предавался сну, меньше всего напоминает больничную палату, походя, скорее, на номер люкс дорогого отеля. Что, по меньшей мере, странно.

"Если так выглядит взятка за молчание, мне нравится ход мыслей генерала".

Пятый, с трудом сдерживая эмоции, озирается по сторонам. Резная мебель из дорогих пород дерева (когда-то парень подрабатывал на мебельном заводе, и кое-что понимает), мягкие ковры, картины на стенах, мозаика на потолке.

— Извините, кажется, я не туда попал, — всплывает в памяти бородатый анекдот про снайпера. Машинально усмехнувшись, парень принимает вертикальное положение.

Где-то в районе двери слышен звук, напомнивший Пятому о мышах.

"Надо же! Мебель резная, а грызунов не вывели, — вслед за первой мыслью приходит другая, более актуальная. — А ведь там кто-то есть".

Дальше полет фантазии мог развернуться сколь угодно широко, если бы дверь не отворилась, разом сняв множество вопросов.

На пороге топчется мальчишка лет двенадцати, невысокий, курносый с большими испуганными глазами в наряде из исторической постановки.

"Интересно, если челюсть отвисает два раза в минуту, не значит ли, что у кого-то после взрыва поехала крыша" — захлопнув рот, Пятый легко (будто и не перенес ранение) встает с кровати.

— Ваша светлость желают одеться? — церемонно спрашивает мальчишка, похоже ничуть не смущенный реакцией Пятого.

— А?

— Ваша светлость желают одеться? — повторяет парнишка, не выразив недовольства тугоухостью старшего парня.

— Желают, — находя ситуацию забавной Пятый, растягивает губы в широкой улыбке. Только сейчас к нему приходит догадка относительно происходящего. Совершено бредовая, но до жути веселая. — "Предатель добрался до выжившего свидетеля и убил. А какой-то идиот в небесной канцелярии, перепутав накладные, принял в рай грешника. — А ты мой слуга?

— Да ваша светлость, — почтительно склоняет голову паренек. — Слуга.

— А разве в раю бывают слуги?

Вопрос предполагается риторическим, но паренек отвечает.

— Да ваша светлость. Слугами становятся те, кто при жизни вел праведный образ жизни, но не смог полностью совладать с гордыней.

— О, как! Никогда бы не подумал, а как зовут тебя, слуга? Или тебе имя по званию не полагается? — чувствуя, как настроение стремительно улучшается, Пятый вглядывается в движение глаз парнишки.

— Меня зовут Рильк, ваша светлость, — с чувством собственного достоинства слегка склоняет голову представитель класса райской обслуги.

— Здорово! Тогда, Рильк, тащи мое барахло, будем одеваться, — Пятый командует, ничуть не смущаясь возможности побывать в раю по чужому билету.

— Что изволите надеть, ваша светлость?

— Тащи на свой вкус, потом разберемся, — парень равнодушно отмахивается, разглядывая картины на стене. Голых теток существенно меньше, чем на плакатах, развешанных по казарме, но тоже хватает.

"Нагота не срамота. Та, что с тигром ничего смотрится".

Слуга перемещается к расположенному поблизости шкафу, сконструированному в форме камня-монолита, короткое движение ладони и часть камня уплывает в сторону. Рильк сноровисто протягивает руки к рядам одежды.

— Эй-эй. Отставить. — спохватившись шумит Пятый. — Я думал идти далеко, а тут и сам выберу.

Парень вальяжно шагает к шкафу, взгляд невольно цепляет расшитые сказочными зверушками панталоны.

"Надо же! Такому пугалу сам бы репу начистил. Розовые зайцы мать их!"

Пятый, покачав головой, с нескрываемой надеждой направляется к гардеробу, чтобы вскоре сморщить нос от недовольства.

"Наверное, в Раю так принято, консервативная партия в фаворе", — парень разглядывает шеренги старомодных тряпок под стать историческим фильмам, не представляя, как подобные вещи носят.

Спустя минуту безрезультатных раздумий Пятый вытягивает первый попавшийся наряд и не без помощи Рилька одевается. Обилие странных пуговиц и всевозможных шнурочков превращает процесс облачения в выходной костюм в настоящее испытание, где никакая помощь не воспринимается лишней.

— Если каждый раз придется гробить столько времени на одевание, не так уж тут и здорово, — осматривая отражение в зеркале Пятый морщит нос. — Хотя выгляжу я неплохо. Что удивительно.

Костюм парню идет, пожалуй, ничуть не меньше привычной как вторая кожа военной формы.

— Теперь можно и пожрать.

— Желаете, чтобы завтрак доставили в покои, ваша светлость, или спуститесь в столовую. К сожалению, к общему завтраку вы опоздали, — Рильк с прискорбием опускает глаза. Явно преувеличивая масштаб трагедии.

— Пойдем в столовку, заодно осмотрюсь, — потирая ладони, парень улыбается, первым выходя из комнаты, — Куда здесь идти, направо или налево?

Коридор в обе стороны тянется довольно далеко, и предположить, в какой стороне расположена столовая, не представляется возможным.

— С тех времен, когда вы здесь жили, ничего не изменилось, ваша светлость, столовая там же, на первом этаже, рядом с кухней у выхода в сад, — равнодушно поясняет слуга.

— Ага, значит нам вниз, я вижу лестницу, — Пятый быстро ориентируется, заметив ступеньки.

Мысли в голове несутся ураганом девять баллов.

— Давай, пока идем, расскажи насчет того, что я здесь жил раньше?

"Так куда направить мысли??? — парень невольно усмехается. — Здесь сам бог голову сломит, вместе с чертями".

— Я сказал, ваша светлость, ничего не изменилось. Вас помнят и любят. О ваших подвигах слагают легенды, — паренек смущенно замолкает, не зная, что добавить.

— Продолжай. — подбадривает Пятый, начиная спуск по широким мраморным ступеням.

— Я не знаю о чем рассказывать ваша светлость, когда вы покинули город, меня еще не было, — Рильк снова смолкает. — Я знаю лишь о ваших военных достижениях и принятых законах. Мы проходили их на уроках истории.

"Стоп, стоп, стоп. Похоже, я все-таки не в раю, или здесь тоже воюют, о каких военных достижениях идет речь или он о моей службе в войсках прогрессивного блока"?

— Отставить салага, так дело не пойдет. Меня интересует подробный доклад о моей жизни здесь. Представь, что я страдаю потерей памяти и рассказывай, как в учебнике. Только старайся ничего не упускать.

Иррациональная веселость несколько ослабевает, уступая место логике, с большой неохотой принимающей "райскую" версию и требующей как можно больше фактов.

— Если у вашей светлости, возникли проблемы с памятью, то настоятель храма непременно поможет, тем более он давно искал встречи с вами.

"Настоятель!? Любопытно", — парень настораживается. Почему-то возникает уверенность, что вышеназванный храмовый житель в здешних местах большая шишка и от него будет зависеть многое в судьбе Пятого. Этот факт пугает. Почему-то.

— Возможно, я встречусь с настоятелем, чуть позже. Расскажи для начала о нем поподробнее.

Глаза Рилька напоминают два серых блюдца.

— Вы и его не помнете, — неподдельный ужас читается в голосе слуги, едва не споткнувшегося о неровность ковра. Похоже, не знать настоятеля в здешних местах все равно, что в средневековой Европе не верить в Бога, слишком уж бурно реагирует парнишка.

"Влип" — раздраженно вздыхает Пятый, невольно замедляясь. — Я его помню, но хочу услышать, как наши отношения выглядят со стороны.

— Простите ваша светлость, — спохватившись, слуга извиняется. Сомневаться в талантах и способностях герцога верх неприличия. — Вы виделись не чаще одного раза в пять лет, настоятель помогал вам в особо сложных ситуациях. Ничего не требуя взамен.

Покрасневший Рильк вновь смолкает.

Пятый неопределенно хмыкает, подчеркнуто бескорыстные люди вызывают подозрение.

— Хорошо, я сегодня же схожу к твоему монаху. Я так понял, он затворник?

— Да, ваша светлость, — слуга решает больше не удивляться.

— Хорошо, теперь к вопросу обо мне. Ты так и не начал рассказ.

Пятый и в самом деле собирается как можно скорее посетить настоятеля, чтобы ростки страха в душе не успели пустить корни. Тогда решиться на визит станет куда сложнее.

— Прошу простить ваша светлость, — извиняется мальчишка. — Вы родились в этом замке около сотни лет назад. Ровно тогда же на свет появились еще трое младенцев, впоследствии ставших вашими соправителями.

"Соправителями? Сто лет? Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Значит, меня приняли за столетнего старика, одного из представителей высшей касты. Правда, не понятно кем я правлю и где нахожусь, но все же замут убойный".

— Пятьдесят лет назад после гибели короля, вы четверо создали уникальную систему правления, при которой решения принимаются сообща. Вы успели отразить масштабное пиратское нашествие, выиграть пограничную войну и остановить чудовищный мор. Правда, в последнем случае вам пришлось временно покинуть герцогство. Спасая подданных, вы заболели и могли погибнуть, оставаясь на родине. Вы отбыли в параллельный мир, чтобы там излечиться.

Пятый, потирая линию губ, недоверчиво качает головой. Слишком все нереально. Даже в свете необычного пробуждения в номере люкс, версия, предложенная Рильком, плохо согласуется с понятиями допустимости.

— Все эти годы народ Альфы молился о вашем возвращении, с почтением вспоминая…

Дальше слова летят мимо ушей. Мысли в голове под гнетом новой информации путаются, приводя в прострацию мозг, на лице застывает отрешенное выражение.

"Стоп! Отставить тормозизм!" — Пятый усилием воли меняет настрой. Отличаясь нестандартной реакцией на внешние раздражители, в том числе на опасность, парень остается верен себе. Вместо судорожных попыток глубокого анализа полученной информации или новых вопросов Пятый сладко зевает, расплываясь в блаженной улыбке. Мысли, поменяв ритм, текут неспешным ручейком по относительно широкому руслу, благосклонно принимая рассказ слуги.

"Параллельный мир. Интересно. Если предположить что в словах Рялька есть рациональное зерно, можно вывести немалое количество версий. К примеру, тот человек, о жизни которого сейчас рассказывает мальчишка…"

— Вы скомандовали отступление и враг, обрадованный победой, ринулся вперед, прямиком в расставленную ловушку…

"Что если он мой родственник. Вернее предок, обладавший сверхспособностями часть которых передалась мне. Что если в момент критической опасности я, сам того не осознавая, перенесся на историческую родину пращура, где все принимают меня за него?"

— Празднование по случаю победы длилось пять дней и пять ночей…

"Изъян один и весомый, ни отец, ни оба деда ничуть не походят на правителей государства, ведут исключительно потребительский образ жизни. Пожрать, поспать, посмотреть видео и ни грамма амбиций".

— Пожалуй, я не стану откладывать визит к настоятелю и отправлюсь к нему сразу после завтрака, — расставляет приоритеты Пятый. Опасность уйти в рассуждениях слишком далеко от истины, уступает в насущности лишь опасности остаться голодным. — Кстати, я, кажется, заблудился, куда дальше?

— Вы правильно шли, ваша светлость. Сейчас пройдем по коридору направо, до первой развилки, а там повернем налево и прямиком выйдем в столовую.

…Спустя сорок минут, после плотного завтрака, Пятый блаженно отодвигается от стола. Салат из грибов и настоящего мяса курицы (не соевой подделки) просто великолепен, а крепкий ароматный кофе и булочки со сгущенкой и вовсе чудо. Версия с раем вновь обретает форму. В армии прогрессивного блока к еде относятся трепетно, практически как к единственному из доступных развлечений в жизни солдата. Прикомандированные проститутки не в счет, талон выдается на одно посещение в месяц, а девушки, поступающие на подобную службу, редко отличаются красотой, "все лучшее отцам генералам".

Пятый водит головой из стороны в сторону, пытаясь понять, чего в данный момент хочет больше всего.

Ощущение сытости настраивает на игривый лад, требуя продолжения праздника.

Взгляд останавливается на светловолосой девушке, прислуживающей за столом. Необычная униформа, сочетающая зеленый и красный цвета превращает красавицу в настоящую ягодку.

"Интересная фря, — парень пристально рассматривает служанку, оценивая достоинства и недостатки, девушка смущается, щеки и кончики ушей заметно краснеют под стать одежде. — Хотя, нет, мелковата. Ей, наверное, нет и пятнадцати. Найду кого-нибудь постарше, с пышными формами. Тощие "селедки" еще в армейском борделе надоели и уж если я теперь герцог, выбирать следует тщательнее".

— Рюльк, — нетерпеливо подзывает парень. Мальчишка в одно мгновение возникает перед новоявленным правителем, едва не напугав Пятого.

— Я здесь ваша светлость, — не осмеливается поправлять слуга. На лице парнишки читается плохо скрываемая обида.

— Что ж ты так выскакиваешь, — рука картинно прижимается к груди, громко выдохнув, парень качает головой. — Давай быстренько сгоняем к твоему монаху, а потом по бабам, не люблю откладывать важные дела, знаешь ли.

Пятый встает из-за стола, без особого удивления отмечая, что ничуть не боится предстоящей встречи с настоятелем. Видимо не зря военный психолог утверждал, будто у него "пониженный уровень тревожности". Даже под вражескими пулями Пятый не чувствовал страха, ощущая беспомощность лишь во время сна.

Стряхнув с брюк крошки белоснежной салфеткой, парень самодовольно улыбается.

— Веди Сусанин.

Рильк невольно оглядывается в поисках незнакомца со странной фамилией, и, не обнаружив посторонних, догадывается, что обращаются к нему.

— Удобнее всего пройти через сад, ваша светлость…

— Тебе видней.

Путь к храму занимает минут тридцать, существенно обогащая представление Пятого о месте пребывания.

Парень с интересом изучает незнакомый мир каменной архитектуры, неуклюжих рыцарей в громыхающих доспехах и цветасто разнаряженных крикливых торговцев.

За прочими чудесами доля внимания достается и представительницам прекрасного пола, мирно гуляющим по средневековым улицам. Барышни щеголяют в ужасно неудобных с вида одеждах, держа в руках совершенно неуместные зонты. Каблучки звонко стучат по каменной мостовой. Девушкам в общей сутолоке приходится проявить чудеса ловкости, чтобы не упасть и сохранить первозданную чистоту нарядов. Пятому в толкучке пару раз отдавливают ноги, испачкав модные выходные туфли.

Если не считать проблем с обувью и ностальгии по солдатским берцам. Парень получает от прогулки истинное удовольствие. Соблюдены, на его взгляд, три главных аспекта райской жизни: полный желудок, обилие симпатичных девчонок и совершеннейшее отсутствие командиров.

У высоких ворот Рильк покидает застрявшего в облаках хозяина, сославшись на некий незыблемый закон, хранимый обитателями храма уже несколько веков.

Дальше Пятому предстоит путешествовать в компании скучного монаха из местных, подобно снайперу во время задания, не блещущего многословием.

Парень тоже не спешит начинать беседу, погруженный в раздумья. Контраст с жизнерадостной торговой площадью разителен. Мрачноватая атмосфера, пахнущего сыростью храма быстро начинает угнетать, рождая в душе зачатки безотчетного страха. В случае с Пятым — навевая сонливость.

Путь до каменных дверей приемного зала проплывает как в тумане, под акомпонимент эха шагов и гулко капающей воды.

Красный свет в покоях верховного монаха напоминает о борделе при военной части. Благодаря специфическим ассоциациям становится заметно веселее, зевота на время исчезает. Пусть здесь и не видно объемных фонарей как в публичном доме, но отсвечивающий красным воздух вполне в духе подобных заведений. Вспоминается Аиша. Узкоплечая девушка с маленькой упругой грудью, большими голубыми глазами на худом лице и глупыми вопросами:

"Почему тебя зовут Пятый, какое-то странное и невыразительное имя? — обнаженная Аиша, закинув руки за шею парня, облизывает пересохшие губы, в ожидании ответа, голова девушки кокетливо склоняется набок, прижимаясь к плечу.

— Просто я пятый ребенок в семье и всех моих братьев и сестер зовут по порядковому номеру появления на свет, для удобства запоминания родителями, — парень усмехается, привлекая Аишу к себе, в талончике свидание ограничивается часом, и терять время на пустую болтовню верх расточительства".

— Я ждал тебя, — раскатисто гремит голос настоятеля под самым сводом, отвлекая от игривых мыслей. По лицу парня невольно проскальзывает тень раздражения.

"Терпеть не могу дешевые понты, — неохотно возвращаясь к реальности морщит нос Пятый. — Прямо как в боевике с Крюгги Мартином. Наверное, парень на них реально подсел, как сержант из третьей роты".

— Здравия желаю товарищ настоятель. Разрешите обратиться? — Пятый уверенной поступью старшего офицера приближается к высокому трону, не скрывая иронии. Наглость второе счастье, как говорил Малюта, пусть земля ему будет пухом. — Не могли бы вы для меня вкратце пояснить, где я и что здесь собственно происходит?

Парень, оказавшийся вовсе не парнем, а чем-то напоминающим доисторического ящера начинает яростно сопеть с "уродливой табуретки", чем довершает сходство с сержантом из третьей роты. Похоже, напор гостя верховному монаху приходится не по вкусу.

— Ты без сомнений герцог Георг Пятый или одна из удачных пародий, — после продолжительной паузы снисходит до ответа настоятель. — Твой вопрос говорит в пользу второго варианта, но я не люблю поспешных выводов, поэтому устроим небольшую проверку.

Случайно или согласуясь замыслам ящера, угрожающе приподнятый коготь в момент завершения фразы сверкает сталью. При этом тон, которым ящер говорит о проверке, очень напоминает голос генерала отправлявшего солдат в кровавый котел. Между строк звучат слова о священном долге и прочей муре.

Пятый едва сдерживает приступ раздражения, предчувствуя очередную порцию неприятностей.

"Везде одно и то же, даже скучно".

— Может, позже, когда я восстановлю память? — без особой надежды парень смотрит на трон, мысленно обещая поквитаться с настоятелем, если все-таки окажется настоящим герцогом и получит реальную власть.

— Зачем тянуть, — "ящер" самодовольно усмехается, поднимая лапу и невнятно бормоча, сквозь плотно стиснутые зубы.

Глаза настоятеля порывом разгораются, отсвечивая белым пламенем.

Вокруг происходит нечто невообразимое. Температура в зале резко падает. Пол в несколько скачков покрывается слоем искристого инея, потолок растворяется, превращаясь в звездное небо. Тело Пятого нещадно жжет, кожа бледнеет, постепенно обретая синюшность. Хочется кричать, но голосовые связки не слушаются. Парень открывает рот, но вместо слов из горла потоком извергается красноватый пар.

Мысль о том Что "ящер" решил расправиться с ним, лениво проползает в гаснущем сознании. Окончательно провалится в небытие мешает звучащий с трона металлический голос.

— Представь что тебе жарко, — подавшись всем корпусом вперед, командует настоятель.

Пятый, не думая, рефлекторно пытается исполнить приказ, совершенно забыв, что находится не в армии и ящер не офицер.

"Представить что мне жарко! — Пятый наращивает мысленное напряжение. — Легко сказать, труднее сделать, я уже окоченел как сосулька".

Тишина, сменившая фразу настоятеля, давит на уши.

Медленно, очень медленно в подушечки пальцев правой руки приходит электрическое покалывание, по ладони пробегает синяя искорка.

Спустя минуту равнодушие к происходящему сменяется удивлением, к одеревеневшим конечностям возвращается чувствительность, парень начинает ощущать быстро разогревающееся тело.

— Молодец, — громко выдохнув, отмечает настоятель. — А теперь сконцентрируй жар в ладони, и резко выбросив ее вперед, направь поток энергии в цель.

Ящер откидывается на спинку трона, заметно умерив интерес к происходящему.

У дальней стены появляется темная фигура, словно сотканная из теней, взгляд настоятеля обращен к ней.

Пятый, довольный выходом из состояния ледяного монумента, следует указаниям и, даже не успевает удивиться, почувствовав срывающийся с кончиков пальцев огненный клубок. Преобразовавшись в шар огненные нити, быстро набирают скорость, приближаясь к темному силуэту, отмеченному взглядом ящера. Расторопная цель, не желая поджариться, в последний миг ускользает с линии атаки, огонь бессильно ударяется о каменную стену, рассыпаясь сотней разноцветных искр.

— А теперь разберись с ним в рукопашном бою, — без прежнего энтузиазма продолжает отдавать приказы "ящер".

Парень, пожав плечами, подчиняется. Адреналин поступил в кровь, драться в таком состоянии одно удовольствие.

Тень выдвигается на встречу, проводя молниеносную серию ударов. Пятый дважды легко уклоняется, пропустив третий выпад в солнечное сплетение. Удар получается чувствительным, серьезно раззадорив. Не дожидаясь новых атак, парень переходит в стремительное контрнаступление, комбинируя приемы о которых раньше даже не слышал.

Удары, борцовские приемы и обманные движения чередуются в невероятных порой причудливых последовательностях, не давая врагу возможности привыкнуть и найти контраргументы.

Спустя минуту с начала боя измочаленный невероятным темпом воин-тень уже не помышляет о контратаках, полностью сосредоточившись на обороне. По прошествии двух минут после трех пропущенных выпадов и одного стремительного броска противник Пятого едва держится на ногах. Спустя еще десять секунд бой завершен. Тень отправляется в глубокий нокаут. Пятый не проверяет, жив ли соперник, обратив самодовольный взор к настоятелю. Парень уверен, что успешно прошел испытание.

— Достаточно, — кивает "ящер", — ты, скорее он, чем примитивная копия, но сомнения остаются. Надеюсь, ты скоро все вспомнишь. А теперь можешь проваливать.

Последняя фраза звучит неожиданно грубо.

— Значит, воспоминания придут позже? А я думал память вернется здесь и сейчас, — не проявляя особой спешки, замечает Пятый, игнорируя сверхпрозрачный намек настоятеля.

— Ты вспомнил, что умеешь владеть телом куда лучше обычного смертного, ты вспомнил, что способен чувствовать душу огня. Для первого раза совсем не плохо. — Дракон выглядит несколько раздраженным. — А теперь, я надеюсь, ты соизволишь покинуть мою скромную обитель?!

— До встречи, товарищ настоятель. — пряча глаза, прощается Пятый, мысленно пообещав со временем приструнить возомнившего о себе невесть что монахо-монстра.

На губах парня застывает мечтательная улыбка. Все складывается как нельзя лучше. Особенно в сравнении с предрассветными ожиданиями встречи с генералом-предателем и наемными убийцами.

Глава 3 Ацтек

Шаг вперед, нырок под атакующую руку, перенос массы тела на выставленную вперед правую ногу, удар в противоход. Прямиком по челюсти противника — крепко сложенного и достаточно резкого в движении парня. Приятный "хряп" ломающихся костей, соперник, хватаясь за несуществующие опоры, летит на пол со скоростью достаточной, чтобы у обычного человека от удара переломилась шея. Шума практически нет, бетон гасит звуковые колебания.

"Бабах", — про себя озвучивает Ацтек, мысленно улыбаясь, от чувства качественно проделанной работы. Противник, такой грозный еще пару секунд назад, мирно лежит на бетонном полу ринга, осоловевшим взглядом пытаясь поймать фокус.

Ацтек, постепенно восстанавливая дыхание, бросает немой вопрос в сторону рефери. Тот заметно колеблется, проявляя завидную медлительность.

Практически всем присутствующим ясно, считать можно хоть до десяти, хоть до ста Мститель не поднимется самостоятельно.

И, тем не менее, судья молчит, выжидательно вглядываясь в лицо Ацтека, как бы подбадривая: Чего встал, добивай.

"Ладно, черт с тобой ударю еще", — успевает мелькнуть тень раздражения на лице парня. Ацтек знает, чем руководствуется судья, принимая спорное решение о продолжении боя. За последний месяц двоих рефери дисквалифицировали за необоснованное прекращение поединков, а терять теплое место никому не хочется, пусть даже на чаше весов стоит чья-то жизнь.

Красивый прыжок с разворотом в воздухе, скорее зрелищный, чем по-настоящему эффективный. Тяжелый удар, впиваясь в корпус соперника, прерывает безуспешную попытку Мстителя подняться.

"Жаль его, способный боец.

В первом раунде почти достал меня левым крюком. Красавчик. Реакция отменная, силенками бог не обидел, но слишком прямолинеен, хотел закончить поединок одним ударом, потому выдохся быстро".

Рефери наконец-то соизволяет дать отмашку.

Все, достаточно, жестом подтверждает он — противник повержен окончательно и бесповоротно.

Будто без него не ясно, Мститель, в нынешнем состоянии уже никому отомстить не в силах.

Двое гориллоподобных санитаров резво выбегают на ринг, волосатыми лапами загребают едва дышащего бойца под руки чтобы уволочь во тьму подсобных помещений, не особо заботясь об удобствах для пациента.

Рефери торжественно выходит на центральный, ярко освещенный круг ринга, Ацтек, чуть помедлив, присоединяется к нему.

— Победитель сегодняшнего вечера Ац-цц-те-е-ее-ее-к, — рефери синхронно словам комментатора поднимает руку парня. Боец дарит присутствующим ослепительную улыбку, демонстрируя дорогие вставные зубы из новейшей полипластмассы с логотипом известной клиники.

"Предел мечтаний идиота, крутиться, словно детский волчок, перед толпой опьяневших от запаха крови людишек".

Испытывая жгучую ненависть, парень, не перестает улыбаться, и, честно отрабатывая гонорар, доброжелательно машет зрителям рукой.

Раздается шум аплодисментов и крики одобрения. И боец, одержавший победу, и подаренный им публике бой заслуживают самой высокой оценки.

"Осточертело до тошноты. Мерзкие сытые рожи на трибунах, тупые организаторы, готовые на все, чтобы ублажить посетителей шоу, и особенно хозяева — грязные твари. Если бы не контракт убил бы, не раздумывая, собственными руками. Даже кличка эта дурацкая, Ацтек, и та надоела дальше некуда, я же не индеец, в самом деле!" — на лице парня не вздрагивает ни один мускул. Он привык прятать истинные эмоции, хотя и ненавидит себя за это.

Голос комментатора заставляет на мгновение отвлечься от привычного хода мыслей.

— Уже завтра Ацтек встретится в полуфинале со знаменитым Цунами, думаю, вы помните вчерашний бой?! — ведущий говорит шепотом, глупым и слащавым голосом, как о чем-то откровенно непристойном.

"Его я тоже ненавижу. Весь прилизанный, аккуратненький. Гад!"

Зал одобрительно гудит и улюлюкает.

"Ублюдки. Разве они могут забыть "такое". Цунами! — Ацтек все-таки не сдерживается, по лицу пробегает тень презрения. Парень отлично знает будущего соперника.

Еще бы! Начинать в одной бойцовской школе, тренироваться вместе, спать на соседних койках. Цунами всегда, вел себя как законченная сволочь, а после перехода в конкурирующий клуб, и вовсе слетел с катушек, как результат — пять трупов в семи боях.

При этом никто не пытается поставить парня на место. Хозяева убитых бойцов, предъявляли претензии, но организаторы умеют быстро затыкать шумные глотки пухлыми пачками денег.

Рейтинги боев с участием Цунами перекрывают расходы многократно, и в ринге парню разрешается абсолютно все.

Парадоксально, но "добрые" зрители, как утверждает статистика, ходят болеть против Цунами, а не за него. Что совершенно не отменяет факта, самых высоких премиальных так нелюбимого бойца.

Поток негативных мыслей прерывает Мари. Танцующей походкой полуобнаженная девушка поднимается к победителю. Признанная королева предшествовавшего бою стрип-шоу, получает право вручить приз Ацтеку и стать к награде важным дополнением.

После церемонии вручения двое победителей по традиции отправляются для приятного времяпрепровождения в укромный уголок, где в изобилии кишат скрытые камеры. Бойцам о съемке знать не полагается, но Ацтек представляет собой одно из редких исключений.

Парня совершенно не волнует тот факт, что за ним и его "девушкой на одну ночь" наблюдают тысячи глаз. Зрители воспринимаются подобно насекомым. Ведь никому не приходит в голову стесняться, к примеру, тараканов! Так какая, по сути, разница?!

Публика замирает в предвкушении. Ацтек обнимает Мари за талию и прижимает к себе так крепко, что девушка едва может дышать.

Жаркий поцелуй сопровождается громогласным ревом толпы.

Настает время покинуть ринг. Парень охватывает публику прощальным взглядом победителя и собственника, после чего в обнимку с Мари, не спеша, отправляется в комнату свиданий".

Ацтек спит подобно поваленному стволу векового дуба, так же неподвижно. Парень почти никогда не ворочается во сне. Организм, перегруженный многочисленными тренировками, самостоятельно выбирает такой режим отдыха еще много лет назад, позволяя восстанавливаться гораздо быстрее и полностью высыпаться всего за чтыре-пять часов в сутки.

"— Дамы и господа, сегодня вашему вниманию предлагается уникальный поединок, полуфинал достойный финала. Боец по прозвищу Ацтек, восходящая звезда, парень, расправившийся с прошлогодним чемпионом всего за две с половиной минуты. Быстрый как луч лазера, сильный как стадо бизонов, расчетливый как интеллектуальный компьютер. Казалось бы, ему нет, и не может быть достойных соперников…, но как не удивительно такой человек есть, — комментатор, несмотря на то, что всем уже давно известны имена обоих противников, выдерживает эффектную, как ему кажется паузу. — Боец по прозвищу Цунами, самый мощный удар клуба. Перед ним не устоял даже Гризли парень со стальной челюстью. Считалось, что его можно одолеть лишь болевыми приемами, но никак не ударом. Цунами опроверг ошибочное мнение одной левой и сегодня в очередной раз попытается продемонстрировать нам убойную силу пои-и-и-стине нечеловеческих кулаков.

Очередная пауза и громогласно…

— Встречайте! Ац-ц-те-э-эк!

Играет индейская музыка в современной обработке. Наполненная сверхнизкими и сверхвысокими частотами, пугающая и завораживающая.

Наставник равнодушно подталкивает немного замешкавшегося бойца, Ацтек отправляется к рингу. Вальяжно и в некой мере безразлично. Как и положено человеку, не знающему достойных соперников. Взгляд холодный, челюсть, для большей мужественности облика, чуть выдвинута вперед.

В действительности Ацтек чувствует легкую обиду, оттого что объявлен первым. Фаворита принято называть вторым.

Чтобы немного отвлечься от неприятных мыслей парень прокручивает в голове до безобразия прямолинейный план намеченных действий.

"Итак: против Цунами принято работать осторожно, по крайней мере, в первом раунде. И это понятно, нельзя пропускать убийственные удары в начале боя, когда соперник свеж и полон сил. Цунами уже привык к такому раскладу и, скорее всего, настраивается на медленное начало. Мой шанс в том чтобы смешать расклад и первым же натиском выбить из колеи, заставить действовать опрометчиво и, самое важное, предсказуемо. Парень объективно сильнее и многократно выносливее, играть по его правилам значит подписать себе приговор. Мне остается только идти вперед и по возможности не подставляться".

Ацтек приближается к рингу, привычный нырок под канат, мир сужается до пространства квадрата. Рука со сжатым кулаком гордо поднята вверх. Стандартный жест, принятый со времен римской империи (Идущие на смерть приветствуют тебя, о Цезарь).

Играет тяжелый рок, агрессивно-мистической направленности. Комментатор объявляет выход Цунами. На большом экране появляется статистика.

Ацтек. Рост: метр восемьдесят восемь; вес: девяносто два килограмма; возраст: двадцать один год. Количество официальных поединков: тридцать восемь (прилично, с учетом возраста); из них побед: двадцать девять, ничейных результатов (такое тоже бывает, как не странно): два, поражений: семь (все память о начале карьеры).

Цунами. Рост: метр восемьдесят пять; вес: сто пять килограмм; возраст: двадцать один год. Количество официальных поединков: тридцать шесть; из них побед: двадцать две; ничейных результатов нет; поражений: четырнадцать.

Статистика говорит в пользу Ацтека. Только ставят почему-то на соперника.

Достижения Цунами, вызванные переходом в новый клуб потрясают впечатлительную публику, убеленные сединой эксперты вопят от восторга. Из последних двенадцати поединков парень не проиграл ни разу. Цунами в одно мгновенье из упорного середнячка превращается в машину смерти. Догадки относительно столь головокружительного взлета имеются у многих, но вслух, что понятно, никто не высказывается, предпочитая смотреть и делать ставки.

Комментатор озвучивает статистику для не умеющих читать, закончив, торопливо выходит с ринга, уступая место главным действующим лицам.

Спустя секунду звучит гонг".

Лицо спящего Ацтека искажает гримаса напряжения. Случайный наблюдатель может с облегчением выдохнуть: Все-таки парень спит, а не умер.

"Вопреки предположениям Ацтека, Цунами сразу же рвется в атаку. Приходится полностью сосредоточиться на обороне, скользящие удары в корпус и выставленные перед собой руки доставляют немалые неудобства. Соперник действительно обладает мощнейшим ударом из тех, что Ацтеку встречались.

Оборону парень держит грамотно, стараясь больше уходить от ударов, чем блокировать, так соперник тратит больше сил, и синяков остается меньше. Двигается Ацтек немного быстрее, и это спасает. Пока".

Зрачки под смеженными веками начинают активно двигаться. Обычно Ацтек не видит снов, но в этот раз, судя по внешним признакам, образы подсознания пробиваются в мозг.

"Время идет, становится очевидна невозможность продолжения боя в прежнем ключе. В один из моментов схватки Цунами замедляется, провоцируя соперника на атаку. Ацтек, разгадав нехитрый замысел, имитирует удар, и вовремя блокировав попытку контратаки, ловит соперника на противоходе резким ударом в корпус.

Парню кажется, что удар приходится в бетонную стену или даже многосантиметровую стальную перегородку (бетон имеет, куда большую эластичность, чем сталь).

Цунами реагирует в полном соответствии с ощущениями, совершенно безразлично, словно не пропускал никакого удара.

Начинается ожесточенный размен. Цунами, воспользовавшись тем, что Ацтек не успевает выйти из атаки, цепляется к нему, не позволяя разорвать дистанцию, попутно нанося страшнейшие удары.

Логичным финалом эпизода становится успех Цунами, челюсть Ацтека встречает кулак-кувалду. Парень видит начало удара и почти успевает отклониться, преобразовав прямое попадание в скользящее, но при силе Цунами этого вполне достаточно, чтобы увидеть мир в черном цвете".

Ацтек вздрагивает и поворачивается на бок, впервые за несколько часов сна.

"Вереница ударов, уходов, блоков смешиваются в единый неразрывный клубок. Цунами атакует и удары, неподготовленные и смазанные, делают свое дело, заставляя соперника, наученного горьким опытом, полученным в начале боя, уходить в глухую защиту.

Начинает казаться, будто так все и закончится, Цунами медленно, но уверенно доведет дело до победы, не прикладывая сверхусилий. Вымотает соперника, постоянно сбивая дыхание ударами в корпус и "подмораживая" мышцы атаками по икрам и бицепсам, с тем, чтобы ближе к финальному гонгу подготовить один мощный прицельный выпад в голову способный поставить эффектную точку.

Для публики становится настоящим откровением, когда Ацтек неожиданно активизируется и в контратаке ловит зарвавшегося Цунами на болевой прием.

Действуя скорее рефлекторно, чем осознанно Ацтек делает слишком большой рычаг, в запале боя ломая сопернику правую ударную руку.

Омерзительнейший хруст порождает в головах зрителей мысли сводящиеся к одному слову "Конец". Со сломанной рукой продолжать бой можно, если позволяет соперник, но Ацтек относится к элите боя и, получив столь весомое преимущество, просто не может упустить победу.

Те, кто ставил на Ацтека, мысленно потирают руки, предвкушая близкую прибыль. Болельщики Цунами, напротив, в приступе разочарования хватаются за головы, ругая обманувших с прогнозом экспертов.

Тем временем в ринге вершится новая революция. Далекий от переживаний толпы, боец с именем грозной волны, несмотря на страшнейшую боль и невероятный угол атаки бьет с разворотом туловища левой рукой, окончательно дробя поврежденную кость, находящуюся в захвате. Цунами видит, что Ацтек после проведенного приема расслаблен и не готов к защите, поэтому бьет наверняка, вкладывая в удар всю силу и злость.

Голова Ацтека от соприкосновения с ударной поверхностью кулака резко откидывается назад. Затылок жестко соприкасается с бетонным полом. Зал, завороженный происходящим в едином порыве поднимается, громко вздыхая, чтобы спустя мгновенье замолкнуть, в тишине, которую принято называть гробовой".

Ацтек просыпается мгновенно без переходного состояния полудремы. Резко садится на кровати, с непониманием разглядывая огромный дубовый шкаф. Мыслями парень все еще продолжает сражаться и уворачиваться от вражеских атак. Шкаф, кровать, ковры — все кажется бредом, на секунду возникшим в изрядно пострадавшей от многочисленных ударов голове.

— Кто победил? — озираясь по сторонам, парень потягивается, готовя мышцы к утренней зарядке. — И где я?

Помещение, ничуть не похоже на привычные комнаты бойцов. Отсутствует даже элементарная боксерская груша, не говоря уж о тренажерах.

— Крепко он меня приложил, если в голове такие провалы.

Со стороны двери слышен едва различимый скрип. Ацтек, без лишних размышлений встает с кровати, попутно сбрасывая дурацкого вида пижаму. Хочется скинуть и панталоны, но под ними ничего нет, а расхаживать голышом в незнакомом месте парень не считает приличным.

"Интересно" — мысль обо всем и сразу.

Добравшись до двери Ацтек прислушивается. Звук повторяется. Рука тянется к покрытой позолотой рельефной двери. Желание разобраться в ситуации возрастает с каждым движением.

Легкий "кряк" заблокированной ручки заставляет приподнять брови. Замки в комнатах Ацтека никогда прежде не ставили. Беглый осмотр выявляет в замочной скважине небольшой ключик, стилизованный под голову лошади.

Провернув ключ, парень одним рывком широко распахивает дверь. Хочется поскорее узнать, что за ней. Догадок Ацтек принципиально не строит, считая подобное занятие пустой тратой времени.

Удивленный взгляд упирается в огромный серебряный поднос, почти полностью скрывший незнакомого мальчишку, испуганно хлопающего ресницами. Немая сцена длится сравнительно не долго, прерванная урчанием в животе Ацтека.

— Как кстати, — улыбка, отнюдь не выглядит дежурной, оцепенение уходит без следа.

Поднос украшают роскошные яства, при зверском аппетите хорошо отдохнувшего бойца, вызывающие неподдельный интерес.

— Надеюсь, это мне и ты не ошибся дверью?!

Мальчишка, переборов страх улыбается в ответ.

— Я осмелился предположить, ваша светлость, что вам захочется по старой традиции позавтракать у себя, и повар приготовил то, что вы любите, — завершив фразу, паренек, почтительно склоняет голову.

Поднос занимают: огромный кусок хорошо прожаренного мяса, филе незнакомой рыбы в винном соусе, сладкий творог, сдобные булочки с изюмом и стакан свежевыжатого яблочного сока.

— Надо же, и откуда ваш повар столько знает о моих пристрастиях в еде. Помнится, я о них никому не говорил, и по утрам нас кормили совсем по-другому. — Парень не скрывает удивления. Он действительно любил то, что принес мальчишка, но питался за редким исключением лишь специально для него синтезированными продуктами со сбалансированным содержанием белков жиров, углеводов, минералов и витаминов. — "И за что интересно такая честь".

Последнюю фразу Ацтек оставляет при себе, опасаясь, что мальчишка передумает и унесет поднос обратно.

— Дядюшка Умар хорошо помнит вас. Он работает в замке пятьдесят лет, и пока вы здесь жили, готовил еду исключительно для правителей. Ему ли не знать ваших пристрастий.

"Черт, о чем он? Ненавижу загадки".

— Как тебя зовут парень?

— Эрн, ваша светлость.

— Отлично, Эрн, — Ацтек на секунду задумывается, решая как лучше сформулировать вопрос. — Давай-ка пока я буду есть, ты бодренько расскажешь, где мы находимся и с какой целью?

Эрн проявляет себя на удивление понятливым парнем и не задает глупых уточняющих вопросов. Начальство спрашивает — отвечай. Глубоко вздохнув, мальчишка начинает излагать по пунктам.

— Вы, ваша светлость, находитесь в родовом замке Альфа, в своих герцогских покоях. Вы руководите государством совместно с тремя соправителями и заботитесь о благополучии и процветании простых граждан.

— Эй-эй, погоди, — пережевывая мясо, останавливает Ацтек словесный поток. — Это конечно занимательно, но ты говоришь не то. Давай четко и по делу.

Несмотря на сообразительность и понимание того, что пререкаться с начальством себе дороже, Эрн не в состоянии скрыть удивление.

— Простите ваша светлость, я не совсем понял.

— Я спрашиваю, зачем меня притащили сюда, что я должен делать и сколько за это платят, — доходчиво поясняет Ацтек, вытирая губы салфеткой.

Еда парню нравится, но играть по чужим правилам, тем более вслепую, парень не собирается. Вопрос об оплате, в числе прочих является самым существенным. Несмотря на то, что все расчеты в бойцовском клубе ведутся виртуальными деньгами, их необходимость никем не оспаривается. Деньги требуются бойцам, чтобы номинально выполнить контракт и реально получить независимость от клуба.

Эрн судорожно сглатывает слюну, похоже, совершенно не понимая, чего от него хотят.

— Боюсь, я не понимаю, ваша светлость — признается мальчишка, стараясь говорить с почтением, чтобы невежеством не вызвать гнев Ацтека. Диалог заходит в тупик.

— Хорошо, поговорим после, — оценив работу повара, новоявленный герцог принимает волевое решение отложить дела, понимая, что ничего толкового от мальчишки все равно не добьется. — "Все дела после завтрака".

Эрн по стойке смирно стоит над Ацтеком, ничуть не смущая привыкшего к зрительскому вниманию парня.

— Давненько я так не питался, — Ацтек на время позволяет себе расслабиться. Зацикливаться на том, что невозможно понять парень не любит и не умеет.

С азартом истинного гурмана уничтожив завтрак, Ацтек, неожиданно легко примиряется с переездом из тренировочного комплекса клуба в шикарные апартаменты класса люкс.

"Хорошо тренер меня не видит — потирая живот, парень с насмешкой вспоминает лекции о правильном питании. — Надо бы осмотреться. Напрягу Эрна, пускай побудет гидом. На большее, зацикленный на средневековых бреднях мальчишка, все равно не годится".

За неимением нормальной одежды, перед выходом в свет приходится сменить форму одежды с отвратительной на сносную. Залезать в узкие брюки приходится преодолевая отвращение, в похожих щеголяли по клубу ненавистные "хозяева". Рубашку подобрать удается вполне приличную: белую, старомодного фасона, свободную в плечах и, что особо ценно не сковывающую движений. После удобной и практичной спортивной формы, конечно, не совсем то, но по большому счету носить можно, тем более принцип меньшего зла при сравнении с панталонами непотребного вида срабатывает на отлично.

Сиреневые мишки и розовые зайчики, украшающие наряд для сна, мужественности облику явно не придают.

Поверх рубашки Ацтек набрасывает легкий кожаный жакет, обладая амортизирующей способностью, наряд вполне годен для защиты от смазанных ударов по корпусу.

Труднее всего дается выбор обуви, при видимом обилии моделей, все туфли сковывают ступни подобно кандалам, плохо гнутся и слабо защищают сгиб стопы.

— Ладно, давай попробуем, эти, — Ацтек выбирает пару из крокодиловой кожи, ботинки отличаются скругленными носками усиленными стальными набойками, что весьма удобно в драке.

"Пожалуй, сейчас я даже более опасен, чем в ринге, по крайней мере, если сменить неудобные штаны".

Лекция по искусству начинается прямо в коридоре. Несмотря на опасения в адекватности, Эрн с возложенными обязанностями гида справлялся неплохо, рассказывая грамотно, и не сбиваясь по ходу повествования. Парнишка знает практически о каждой картине на стене, о каждой скульптурной композиции в холле.

Ацтек в какой-то момент пытается вникать в рассказ, но быстро устает. Слишком нелепыми выглядят большинство комментариев. Истории королей и герцогов, по версии мальчишки, являвшихся родственниками Ацтека, занимательны, но не дают возможности получить ответы на действительно важные вопросы. А сказки практичный парень не особо любит.

Должное впечатление производит средневековый антураж широких коридоров и просторных залов. Декоративные доспехи и коллекции холодного оружия гармонично вписаны в интерьер. Возле стены, увешанной различными видами мечей, Ацтек, питающий слабость к оружию, задерживается минут на десять, витиеватые узоры на рукоятях выполнены мастерски, а блеск начищенной стали, просто завораживает.

Взгляд парня больше минуты поглаживает изящную рапиру с рукоятью в форме сжатого кулака, в итоге пальцы самопроизвольно касаются гладкого и холодного на ощупь лезвия. По телу пробегают мурашки безотчетного трепета. Ощущения не сравнимые ни с чем.

Покинув нутро замка, Ацтек вместе с Эрном, попадают в огромный внутренний двор, скорее напоминающий военный городок. Что уже само по себе любопытно.

Огороженный от остальной части города высокой замковой стеной двор производит впечатление образцового музейного экспоната, настолько здесь все чистенько и гладенько.

Стройные ряды бараков, тренировочные площадки, вычищенные до блеска, неподвижные постовые через каждые тридцать метров, во всем чувствуется сила, красота и что угнетает постановочность.

Эрн, отметив интерес Ацтека к пейзажу, пускается в красочное повествование о великих походах могучей альфийской армии. Парень, слушая вполуха, не в силах оторвать взгляд от тяжеловооруженного воина двух с половиной метров роста.

"Какого черта, с такими данными он разнесет в ринге любого, если не полный кретин".

Мальчишка с военной темы переключается на архитектуру, мысли Ацтека плавно переключаются с закованного в сталь гиганта на глубинную суть живущего вокруг маскарада.

"Любопытно. Полная иллюзия средневековья. Организатор явно не страдает материальными проблемами.

Возвести замок и стилизованный под старину город в условиях неподъемных цен на землю и природную древесину может разве что олигарх из первой десятки, — парень оборачивается вполоборота, услышав ритмичный топот десятков ног. — Такие люди в грош не ставят простых бойцов вроде меня".

Строй, сплошь из зеленокожих великанов и квдратоподобных коротышек браво марширует по каменной площади. Два полновесных полка мутантов в полном обмундировании — явный перебор для психики нормального человека.

"Невероятно. Похоже, хозяин замка кроме денег обладает богатой фантазией. Хуже всего если я попал в лапы одного из знаменитых экспериментаторов. — Ацтек невольно качает головой. — Самая паршивая разновидность зрителя, зритель-экспериментатор: "А что будет, если оторвать букашке крылья?"

Парень вспоминает шквал газетных статей-разоблачений о развлечениях богатых и знаменитых взявших моду ставить опыты психологического характера над людьми, не заботясь не только о здоровье, но даже о жизни подопытных.

Приближаясь, командиры-мутанты и их подчиненные дружно поворачиваются лицом к Ацтеку, чтобы отдать честь, и громогласно прокричать: "Вечных побед его светлости герцогу Эдуарду!"

Смотрится картинка впечатляюще, но неестественно Режиссер, если он вообще есть, переусердствовал, проявив себя дилетантом.

— Они тебе салютуют? — полушепотом интересуется парень, несколько сбытый с толка. Имя Эдуард, помпезность приветствия, отсутствие поблизости кого-то мало-мальски похожего на особу голубых кровей превращают сцену в подобие фарса.

Эрн в смущении приостанавливается, поочередно вглядываясь в Ацтека и в спины удаляющихся солдат. Случайное дуновение ветра взъерошивает пареньку волосы, приводя в полное соответствие внешнее и внутреннее состояние.

— Нет, ваша светлость они салютуют вам.

Ацтек оказывается абсолютно не готов к подобному повороту. Игра в гляделки длится секунд пять. Эрн смущенно опускает глаза.

"Ничего не понимаю!? Причем здесь Эдуард? Мне что, предлагают роль герцога в спектакле?".

— Так я же вроде не Эдуард, — непроизвольно переходя на полушепот, замечает Ацтек.

Парнишка теряется еще больше, выразительно хлопая ресницами.

— Как же так?! — дрожащий голос практически неузнаваем.

Столько разочарования и детской обиды звучит в риторическом вопросе юного слуги, что парень поневоле чувствует себя неуютно. Общение с детьми не входит в обязательный курс изучаемых бойцами дисциплин.

— Так ты, тоже считаешь меня герцогом?

Сама интонация вопроса подразумевает ответ "конечно нет", но слуга этого не понимает.

— Да ваша светлость. Вы герцог Эдуард, я не мог ошибиться.

Уверенность на грани безумия.

"Здорово! Похоже, организатор предлагает мне войти в роль, не зная условий. Только что делать? Сразу попытаться выяснить, что здесь полагается за невыполнение сценария или наоборот, подыграть? — Ацтек задумчиво потирает подбородок. — Дурдом".

— Отлично, герцог так герцог. Имя Эдуард тоже вполне ничего, — парень мягко улыбается, — гуляем дальше. Сколько здесь всего солдат?

Парень решает сменить тему разговора, чтобы отвлечь мальчишку.

— Тысяча секир гномов, столько же орков, две тысячи вольнонаемных конников, две тысячи арбалетчиков и пять тысяч пеших мечников, — по-военному четко рапортует Эрн.

— То есть, всего одиннадцать тысяч, — подводит итог Ацтек, быстро произведя в уме нехитрые расчеты. — "Интересно для чего содержится такая армада".

— Есть еще резерв из десяти тысяч военнообязанных крестьян, зачармленное зверье, две сотни воинов храма, которые иногда соглашаются нам помогать и три десятка магов.

Последнее слово действует на вяло передвигавшего ногами по каменной мостовой Ацтека подобно заклинанию.

— Магов? — парень смотрит на Эрна с нескрываемым любопытством. Забытое в раннем детстве слово заставляет глаза загореться неподдельным интересом. Начинающим бойцам разрешалось в непродолжительные промежутки свободного времени читать книги, это способствовало развитию интеллекта и тактического мышления.

— Да, ваша светлость, — слуга, выглядевший смущенным, замедляет шаг, почти остановившись, — после того как вы вернулись, называть их магами, наверное, будет не совсем правильно, но обычные огненные шары или там молнии они могут соорудить, хотя я в этом мало смыслю.

Ацтек в очередной раз касается подбородка ладонью, указательный палец пересекает линию губ, характеризуя недоверие.

— А посмотреть нельзя? Это должно быть интересно. — Ацтек не отличается излишним любопытством, но в этот раз загорается.

— Любой из магов почтет за честь продемонстрировать перед вами свое мастерство, — с непонятной гордостью в голосе задирает к небу подбородок Эрн.

— В таком случае давай сходим, — парень решает не отказывать себе в маленьком удовольствии. — "И развлечение, и от мыслей о хозяине замка подальше, не нравится он мне! Заочно!"

— Чародеи живут в магическом университете, его перенесли всего пару лет назад по настоянию милорда-ректора Цитры, много позже вашего исчезновения, — Эрн, сворачивая с основной дороги, указывает на невысокую постройку округлой формы с непропорционально большим переливающимся бриллиантовым блеском шпилем, придающим зданию нелепый вид.

— Симпатичный домик, только зачем в него эту палку воткнули? — новоявленный герцог невольно усмехается. Тон вопроса, свидетельствует о необязательности ответа, но Эрн решает подстраховаться.

— Шпиль необходим для сбора молний ваша светлость, — многозначительно сообщает мальчишка. — Еще говорят, он увеличивает магические способности жителей Альфы, но я в это не очень верю.

Дальнейший путь проходит в обоюдном молчании. Эдуард размышляет о необычности происходящего, а верный слуга не осмеливается нарушать раздумий его светлости.

По мере приближения к академии становится ощутимо теплее. Чувствуется наличие погодных установок рассеянно-объемного действия, анонсирование которых в прошедшем году наделало немало шума.

Аккуратные, почти ажурные ворота встречают гостей в компании седовласого старца с зеленым локоном у левого виска. Экстравагантный внешний вид довершает расшитое драгоценными камнями одеяние-балахон.

Эрн низко склоняет голову.

— Его светлость герцог Эдуард, милорд ректор.

Старик благосклонно с умеренной долей почтения склоняет голову.

— Ваш приход величайшая честь для нас.

Ацтек рассеяно кивает, не найдя слов. Антураж сцены выбивает из колеи. Выполненные из белого камня скульптуры и колонны, соседствуют с гигантскими огненными фонтанами и многочисленными окнами, развешанными в воздухе. Седой старик в дурацком наряде и выбежавший из университета волк, в золоченой ливрее прислужника, все говорит о нереальности происходящего.

Ректор, поправив очки, сползшие на нос, терпеливо улыбается, ожидая откровений по поводу цели визита.

Ацтек не понимая, зачем пришел бесцельно оглядывается по сторонам не в силах собрать разрозненные мысли. Молчание грозит перейти в фазу неловкости.

— Его светлость, хотели бы провести небольшой смотр ваших учеников милорд, — правильно почувствовав затянувшуюся паузу, разряжает обстановку Эрн. Верховный маг облегченно кивает.

— Что ж в таком случае прошу следовать за мной, — похоже, Цитра искренне обрадован инициативе слуги, начавшего разговор. — У нас как раз сегодня сдают экзамен двое молодых людей, претендующих на получение второго разряда огненной магии. А это, как известно одна из самых зрелищных магических дисциплин.

Массивная дверь бесшумно растворяется, Цитра приглашающим жестом указывает внутрь.

— Это лучшее на что я мог рассчитывать, — чтобы сгладить впечатление от прежде проявленной нерешительности замечает герцог, расправляя могучие плечи.

Цитра, как и положено радушному хозяину лично сопровождает высокопоставленного гостя. Не слишком поспешный в движениях, старец существенно замедляет скорость движения, но Ацтек даже рад такой медлительности, появляется время для приведения мыслей в порядок. Да и весьма оригинальный интерьер заслуживает внимания.

Стены из ледяного стекла и стали, преломляют перспективу, создавая иллюзию зыбкости и непостоянства материи. Ацтек пытается задержать взгляд в одной точке, но это не просто. Ориентиры обманывают. Свет перемещается, цвет меняется, материал выдает себя не за то, что есть на самом деле. Передвигаясь в таком "киселе" следует, как минимум обладать отменным вестибулярным аппаратом.

Комната приема экзамена, открывшаяся за выплывшей из ниоткуда дверью, имеет куда менее экзотичный вид. Вероятно, необычные коридоры предназначаются, для нагнетания атмосферы на посетителей, а работать маги предпочитают все-таки в нормальной обстановке.

Довольно просторный зал вмещает не только два ряда стандартных пластиковых парт и высокую трибуну для строгих экзаменаторов, но и средних размеров песчаную арену, где начинающие маги демонстрируют мастерство.

Герцога как почетного гостя и признанного эксперта в вопросах магических дисциплин усаживают в самом центре, между высокопоставленными магами, принимающими экзамен. Эрну приносят мягкий табурет и сажают поближе к выходу.

— Прошу извинить наших учеников, ваша светлость, если показанный уровень мастерства окажется недостаточным. Студенты пытаются заслужить всего лишь второй разряд, и некоторые недочеты в их действиях естественны, — склонившись к уху герцога, с легким волнением шепчет ректор.

Эдуард отвечает понимающим кивком, тем самым успокаивая старика.

"Охренеть можно, — парень переживает шок, осознав, что принял предложенную игру".

Спустя десять минут, после того как приемная комиссия в полном составе занимает отведенные места, на арену выходит первый претендент.

Уже не юноша, но далеко не старик. Среднего роста, крепко сложенный, с огромными ручищами и короткой шеей. Он напоминает скорее профессионального борца, чем фокусника и мага.

Двое расторопных прислужников выбегают на арену, чтобы расставить требуемый правилами приема экзамена инвентарь.

— Маг третьего разряда общей группы Стаурус к сдаче квалификационного экзамена готов, — глухим басом сообщает экзаменуемый. Мышцы мага заметно напряжены, брови насуплены, волнение сдерживается исключительно силой воли.

— Приступайте, — благосклонный взмах руки служит сигналом. — Порядок демонстрации обычный.

Стаурус кланяется, принимая полученную информацию к сведению и выйдя на самый центр арены, воздевает раскрытые ладони к куполообразному потолку, сверкающему полированной поверхностью.

Гулкий щелчок отражаясь от свода рождает дождь из капелек света, падающих на запястья, спустя минуту, между пальцев начинающего мага искрятся, метаясь в диком танце огненные змейки.

Ацтек невольно подается вперед, чтобы лучше разглядеть разыгрываемое перед ним действо.

Змейки с шипением сплетаются в клубок витиеватой формы и тут же расползаются в разные стороны, исполняя причудливую и завораживающую пляску. Постепенно змеек становится больше, клубок ритмично набирает объем, достигая метра в диаметре за считанные секунды.

Члены приемной комиссии поочередно поднимают правую руку, ректор с благосклонным выражением на лице оглашает общий вердикт комиссии.

— Первый тест пройден, объем шара соответствует требованиям второго разряда.

Стаурус снова склоняет голову, соблюдая негласный ритуал, после чего принимается торопливо метать небольшие огненные шары в приготовленные цели — деревянные чурки разных формы и размера. Часть импровизированных мишеней для пущей сложности располагаются вне зоны прямой видимости за каменными укрытиями. Чтобы добиться точного попадания требуется перекинуть шар навесным броском по параболической траектории.

Удача сопутствует Стаурусу, большая часть целей превращается в миниатюрные факелы, язычки пламени весело поедают сухую древесину.

Только одна из мишеней после броска избегает повреждений.

Члены приемной комиссии единодушно поднимают руки.

— Процент точности и манипулирование траекториями соответствуют минимальным требованиям к магу второго разряда, — объявляет ректор, после чего, наклонившись к уху герцога, поясняет. — Способный "мальчик", в этом испытании допускается три промаха, а он обошелся одним.

Его светлость сдержанно кивает.

Тем временем Стаурус покрывается потом, на лице проступает испарина. Похоже, третье испытание представляет изрядную сложность даже для способного ученика.

Внезапно арену освещает ярчайшая вспышка света, спасаясь от которой Ацтек инстинктивно зажмуривается, для надежности еще и прикрывая лицо рукой.

Проходит примерно десять секунд, прежде чем сбоку, с того места, где располагается ректор, звучит окончательный вердикт.

— Все три испытания пройдены на отлично. Считаю допустимым присвоение Стаурусу статуса мага второго разряда.

Понимая, что опасность миновала, герцог открывает глаза и с некоторым удивлением видит в том месте, где совсем недавно стоял стальной столб кипящую и дымящуюся лужицу.

— Нам потребуется некоторое время, ваша светлость, чтобы подготовить арену ко второму выступлению, — извиняющимся тоном поясняет ректор. — Ведь вы еще не бывали в этом здании. Тридцать лет назад его попросту не существовало. Если желаете, мы могли бы совершить небольшую экскурсию?!

Фактически выбор предопределен изначально, сидеть на месте наблюдая за работой обслуги или получить новые ощущения от прогулки по настоящему магическому институту?!

Мало кто в возрасте Ацтека остановит выбор на первом варианте.

— С удовольствием, только извиняюсь за нескромный вопрос, но к какому разряду магов относитесь лично вы? — парень, несмотря на понимание того, что перед ним выступал всего лишь фокусник, не в силах удержаться от вопроса.

Уголки губ Цитры на мгновение изгибаются дугой вниз, брови сдвигаются к переносице, характеризуя неудовольствие избранной темой. Старик с видимым трудом справляется с эмоциями сменив гнев на смиренную улыбку.

— Увы, ваша светлость, есть вещи, которые не меняются. У меня, как и прежде разряд магистра общей группы, — в голосе ректора слышна неподдельная печаль. — Ведь только те, в чьих жилах течет королевская кровь, способны обрести навыки высшего порядка. А я выходец из обычной дворянской семьи.

— Ясно, — ничего в действительности не понимая, кивает герцог, списав причуды старика на требования роли, отведенной ему хозяином замка. Парень даже решается на новый вопрос. — А сколько в академии обучается магов, и сколько из них имеют уровень магистра?

— Магистр всего один, ваша светлость, и он перед вами. Что касается других разрядов, то в академии преподают трое магов первого разряда и два мага второразрядника. Еще пятеро магов второго разряда продолжают свое обучение. В том числе и Стаурус. Кроме них среди наших учеников двадцать один маг третьего разряда, включая девушку, которой еще предстоит сегодня сдача квалификационного экзамена. Итого тридцать два мага. Из них больше половины, то есть двадцать магов отдали предпочтение огненной стихии, пятеро владеют магией воздуха, четверо занимаются врачеванием, двое преподавателей обучены магии природы, что позволяет им эффективно подчинять себе животных и один маг, ваш покорный слуга в некоторой степени владеет всеми перечисленными и некоторыми другими магическими навыками.

Несмотря на изрядный скепсис, Ацтек с неподдельным интересом слушает перечисления. Отвлечь внимание удается лишь белому тигру солидных размеров, чинно продефилировавшему в каких-то нескольких сантиметрах по левую руку от Ацтека. Гордый зверь мимоходом отвешивает легкий поклон, чем окончательно добивает ошарашенного "герцога".

— Это Атилла, ваша светлость, полковник армии Фана. Сейчас звериное войско насчитывает тысячу особей, но в военное время ее несложно довести до вдвое большего показателя. Фан и Гектор мастера своего дела, — заметив интерес герцога к зверю, совсем непонятно поясняет Цитра с таким видом, будто речь касается наибанальнейших вещей.

— И что в их армии одни тигры? — приложив ладонь ко лбу для проверки температуры, уточняет Ацтек. Сомнения в собственном здоровье, прежде всего умственном, увеличиваются от минуты к минуте.

— Нет, прерогатива тигров офицерские должности, основной костяк войск составляют волки.

Еще есть сборная сотня из трех десятков пантер, пяти десятков медведей и трех десятков золотых орланов. Последние, кстати, незаменимы в качестве разведчиков. Скорость и дальность полетов феноменальны, плюс к прочему, великолепное зрение, в том числе ночное.

Эдуард качает головой. Ему не доводилась слышать о золотых орланах.

— Я бы хотел на них взглянуть, — заинтригованный рассказом парень, будучи последователен в желаниях, вновь дает волю любопытству.

Вы хотите посмотреть их всех? — ректор, с едва скрываемой иронией, поглаживает бороду, впервые демонстрируя в своих высказываниях что-то кроме почтения.

— Нет, вполне достаточно одного, — не обращая внимания на тон мага, улыбается парень. Улыбка как защитная реакция составляет основу психологической подготовки, щит, против как отдельного человека так и толпы способной превознести или растоптать.

— Хорошо, — Цитра кивает с видимым облегчением. — Просто, основная часть животных расквартирована в полевом лагере за чертой города, а здесь у нас живут только офицеры. И только один из золотых орланов носит звание капитана. Если он уже вернулся из рейда, я с удовольствием вас познакомлю.

Цитра жестом подзывает прислужника. Молодой человек невидимый всего секунду назад, буквально отделяется от стены.

— Выясни местонахождение капитана Кондо. Результат сообщишь незамедлительно.

Слуга с поклоном проваливается сквозь стену, заставив Ацтека в удивлении поднять брови.

Как вскоре выяснятся, к удаче герцога, капитан разведчиков по имени Кондо только что прибыл для доклада о проведенной разведывательной операции. Ответственные офицеры прибудут в совещательный зал в течение десяти минут.

— Везение сопутствует вам, ваша светлость, сначала с экзаменом, теперь с орланом, — ректор не пытается скрывать восхищения, словно удача тоже есть ни что иное, как следствие правильно проведенного магического обряда.

Миновав несколько длинных коридоров, группа во главе с Цитрой попадает в небольшой, но, тем не менее, дорого обставленный зал, где легко читается явное тяготения магов к золоту и всему что с ним связанно. Золотой круглый стол, золотые стулья, подсвечники, статуи, даже барельефы на стенах, все из золота или с его изрядной примесью.

Пораженный обилием драгоценного металла абсолютно во всем, герцог едва не принимает капитана Кондо за предмет обстановки. Застывший в гордой позе орлан, пернатое существо размером с двух быков, имеет золотой окрас и полностью сливается с окружающей средой.

Надменная птица в отличие от недавно встреченного тигра не удостаивает вновь прибывших, даже взглядом, не говоря уж об иных признаках почтения.

— Только мне удается находить общий язык с орланами, но они ни в коем случае не считают себя нашими подчиненными, — мимоходом поясняет Цитра.

Ректор проходит мимо Кондо и усаживается точно напротив, предложив герцогу стул подле себя, жесткий и неудобный, пусть и золотой. Эрна приходится оставить за дверью, ему не полагается по статусу присутствовать на подобных мероприятиях.

Проходит около двух минут, прежде чем приглашенные офицеры занимают отведенные места и золотой орлан, удостоверившись, в готовности офицеров внимательно слушать, приступает к рассказу.

После всех минувших событий герцог морально готов, что гигантская птица заговорит человеческим голосом, на фоне происходящего это вполне логично (если в последовательной нелогичности есть логика), но реальность превосходит самые смелые ожидания.

Гортанный прерывистый крик огромной птицы заставляет Эдуарда помимо воли сжать голову руками, прикрывая уши. Подобное поведение остается присутствующими незамеченным. Офицеры увлекаются докладом, теряя из поля зрения все прочее. Похоже, для них смысл не теряется в беспроглядной какофонии звуков и услышанное производит впечатление.

Герцог же, ничего не понимая, с нетерпением ждет, когда закончится громогласная пытка. Барабанные перепонки отбивают чечетку, пульсация отдается в область висков, создавая ощущение дикого дискомфорта.

По прошествии трех невероятно продолжительных минут парень мысленно благодарит капитана за лаконичность. Тот укладывается всего в пару десятков выкриков, после которых в зале надолго воцаряется тишина, гнетущая напряженностью.

— Что скажете, ваша светлость, — наконец обращается ректор непосредственно к Эдуарду.

Парень непроизвольно хмыкает, ладонь касается подбородка, пальцы частично прикрывают рот.

— Я не все понял в связи с длительным отсутствием практики общения с орланами, но в целом я доволен проделанной капитаном работой, — дипломатично резюмирует Ацтек, совершенно не представляя, о чем речь.

Цитра кивает.

— Я хотя и общаюсь с капитаном не реже одного раза в неделю, но, как и вы, ваша светлость понимаю далеко не все. Причины, побудившие эльфов сняться с занимаемых позиций, скрыты от меня. И я очень надеюсь, что это не есть признак скорой войны. Что касается работы, проделанной капитаном, тут я тоже полностью солидарен, доставленные сведения поистине бесценны.

Цитра замолкает, взоры собравшихся устремляются к Эдуарду, от него ждут некого судьбоносного решения. Эмоциональная нагрузка сродни полуфиналу чемпионата.

Парень, раздумывая, стоит ли продолжать игру или послать всех куда подальше, пожимает плечами.

— Я надеюсь, что до войны дело не дойдет, но, тем не менее, следует привести войска в состояние повышенной боевой готовности, — воспользовавшись фразой из недавно просмотренной телепередачи, Ацтек не спешит с выходом из пьесы. — Что касается информации, то надеюсь, она будет поступать достаточно оперативно, чтобы на ее основании мы совместными усилиями смогли выработать адекватные меры.

"Ни фига себе, загнул, умник!" — Ацтек сам поражен выданному перлу.

— Безусловно, ваша светлость, вся информация будет поступать к вам сразу по получении. — Цитра сдержанно кивает, всем видом показывая, что доволен ответом его светлости. — Если вы не планируете никаких экстренных мер в связи с докладом, предлагаю вернуться в экзаменационный зал.

Глава 4 Элен

"Какой забойный денек вчера завертелся, — не открывая глаз, Элен проматывает в голове минувшие события. — Очередной конкурс красоты взят как горная вершина, увенчавшись полной и безоговорочной победой. Самая красивая девушка курса! Марек просто сошел с ума от счастья, подарил огромнейший букет роскошных красных роз и пригласил в ресторан Элит".

Элен блаженно потягивается, ладонь проплывает по волнам огненно рыжих волос, плавно переходя на шею. Улыбка едва обозначается на краешках губ.

"Девчонки от зависти позеленели, — девушка довольно морщит носик. — Да, чуть не забыла, еще я здорово расправилась с Инессой. Как о ней говорил Антон, ты страшно умная девушка, но в основном страшная. А теперь еще и не самая умная, я набрала на целых три балла больше по историческому тесту. Страшила явно не ожидала, — улыбка Элен оживает, набирая силу. — У нее так смешно дергалась нижняя губа, когда историчка зачитывала результаты. Надо будет поздравить крашенную с. чку с почетным вторым местом".

Девушка не спеша, открывает глаза и вновь с кошачьей грацией сладко потягивается. Солнце, падающее из окна над головой, излишне яркое, приходится зажмуриться.

"Может мне Инессу сделать подругой?! В окружении сразу двух страшилок я буду выглядеть еще более эффектно".

Элен склонив голову чуть набок, хмурит брови.

"Хотя нет, это будет перегиб. Хватит с меня Катрин. Вдвоем с Инессой они точно всех парней распугают".

Элен представляет картину "Катрин и Инесса заигрывают с парнями", звонкий мелодичный смех рождается без усилий, окрашивая комнату атмосферой беззаботного счастья, лучше слов характеризуя комичную фантазию.

Тощая коротышка с огромным шнобелем и дородная толстушка, страдающая легкой формой косоглазия, рядом с тем же Мареком полный сюрреализм.

"Странно, что только я догадалась о преимуществах дружбы с Катрин. Взять хотя бы Анну, Ханну и компанию. Пять красивых девчонок на общей тусовке — они же воруют внимание парней и теряются на фоне друг друга. У одной мордашка смазливее, у другой грудь сексуальнее.

Зачем? Ведь итак ясно, что дружба лишь маска и рано или поздно придется грызться за главный приз.

Набитые дурры! — Элен пожимает плечиками — Все равно я самая красивая".

Нежится под мягкими лучами солнца, вспоминая недавний триумф, что может быть лучше?! Разве что предвкушение еще более блистательных побед в ближайшем будущем.

Склонив голову, девушка убирает глаза с линии солнечных лучей, хищный блеск выдает желание скорее начать новый день.

"Мя-уу! Сегодня у меня свидание с Мареком. Надо основательно подготовиться.

Он конечно не особо умен, но симпатичен и богат. Если заполучу его, смогу купаться в ласковых волнах озера ненависти, созданного вокруг всеми этими Аннами и Ханнами".

Элен встает с постели, окунув ступни в нежные объятья мягчайшего ковра. Ноги сами ведут к шкафу. Уже сделав третий шаг, девушка замирает, ошарашенная разительными переменами, произошедшими с комнатой за ночь. Голова идет кругом.

Маска недоумения сминая эмоции застывает на лице девушки. Она совершенно не помнит, когда старый шкаф заменили новым, выполненным в виде огромного пня, поставили перед кроватью фарфорову индийскую богиню Шакти, сменили люстру… и главное, зачем все это сделано?!

"Странно. Неужели вчера, когда я ложилась спать, он уже был здесь?"

Взгляд плывет по чудо-пню. Элен с удивлением понимает, что совершенно не помнит, как вчера оказалась в своей постели.

При мысли о "своей", в голове вспыхивает поразительная, но в то же время очевидная догадка-вопрос.

"Погодите, а я уверена, что это именно моя комната?"

Девушка хорошо помнит, как все выглядело раньше, и теперь отмечает, серьезные изменения, коснувшиеся отнюдь не только шкафа и люстры. На стене в довесок старым появилось несколько абсолютно незнакомых картин, а раритетный ковер ручной работы, лежащий на полу, приобрел дополнения в рисунке и выглядит совершенно новым, будто только сегодня доставлен прямиком из Ирана.

Чтобы окончательно развеять сомнения девушка спешно перемещается к окну, чтобы озарить мир возгласом изумления. Комната явно принадлежит не ей.

— Что это?

Настоящий средневековый город, отличающийся удивительной каменной архитектурой романского стиля и своеобразной атмосферой, островерхими крышами уносится к горизонту.

— Неужели?! — Элен в восторге прижимает руки к груди, ответ приходит в образе рекламного буклета. — Это же Эммер. Воссозданная копия средневекового города.

Девушка не в состоянии скрыть восторг.

"Здесь жизнь течет как в реалити-шоу. Актеры селятся на десять лет и по контракту обязаны вести себя так словно действительно живут в средние века. Только я читала, что открытие не раньше чем через месяц. И не понятно как я могла сюда попасть. Неужели подарок предков, ко дню рождения?"

В дверь тихонько скребутся, как и полагается по средневековому этикету.

— Кто там? — Элен с интересом прислушивается, мимоходом разглядывая невесомую ночную рубашку. Фасон приятный, но представать в ней перед незнакомыми людьми вне рамок приличия.

— Кати, служанка вашей светлости, — из-за двери слышен тоненький детский голосок.

— Входи, — девушка облегченно вздыхает. Будь за дверью кто-то другой, пришлось бы второпях приводить себя в порядок и одеваться, а Элен совершенно не переносит поспешности в вопросах наведения красоты.

Внутрь комнаты робко проскальзывает девчушка лет двенадцати. Ангелочек с беленькими волосами и голубыми глазами.

"Какая милашка".

Во время любых значимых торжеств и праздников Элен помимо подарков дарила родственникам и знакомым открытки с изображением детей, не исключено что сегодняшняя служанка успела отметиться на одной из них. Слишком уж фотогеничное личико, к тому же знакомое.

— Проходи не бойся. Ты, наверное, хочешь помочь мне одеться, — поправив непослушную рыжую прядь, упавшую на глаза, Элен с любопытством рассматривает девчонку, перебирая в уме любимые открытки.

— Да ваша светлость, — изящный реверанс служанки вполне уместен в предложенных декорациях.

Элен кивает, принимая ответ как должное.

— Давай подберем что-нибудь торжественное. Только сначала покажи, где здесь можно умыться и привести себя в подобающий вид.

Кати, лучась непонятной радостью, сноровисто прошмыгивает в дальний угол, шурша длинным платьем по ковру. Отворив неприметную дверцу, девчонка озаряется солнечным светом плотным потоком, извергаемым из вновь открытой комнаты. Элен с интересом наблюдает. Значительную часть миниатюрной комнаты занимает золоченый умывальник, ярко сочетающий изящество и роскошь.

— А я думала, ты принесешь мне воду в тазу? — слегка разочарованно причмокивает девушка, вспомнив углубленный курс истории. Особенности личной гигиены средних веков рассматривались в мельчайших подробностях, при этом умывальники фигурировали едва ли пару раз за целую главу.

Кати дергает за золоченый шнурок, извиняющимся тоном замечая.

— Если ваша светлость желают, я принесу таз. В нем можно подогреть воду до приятной температуры.

Элен проводит ладонью по огненной линии волос и, склонив голову чуть-чуть набок, прикусывает нижнюю губу. Спустя секунду, проявляется мягкая улыбка.

— Умывальник такой симпатичный, пожалуй, обойдемся без таза.

— Через водопровод подают чистейшую воду, ваша светлость, прямо из родника, поэтому она несколько холодновата, — поясняет "ангелочек" в надежде успокоить госпожу.

— Хорошо, — Элен уже чувствует себя полновластной хозяйкой положения, искренне наслаждаясь происходящим, — давай проверим, если не понравится, тогда подогреешь.

Спустя минуту, Элен, сложив ладони лодочкой, подставляет их под освежающий поток. Вода из родника, хотя и кажется прохладной, оставляет приятные ощущения на коже. Легко уходят остатки сна, тело быстро наполняется бодростью. Кати подает белоснежное полотенце, благоухающее свежестью.

Картина маслом: утро госпожи Элен.

— Мне понравилось, — девушка, не скрывая удивления, поглаживает подушечками пальцев кожу лица, заметно посвежевшую после процедур.

Возникает острое желание, скорее приобщится к загадочному миру Эммера, сказкой открывшему утро.

— Осталось найти подходящий наряд, и я готова остаться здесь навечно.

— Пока вас не было в замке, гардероб постоянно обновлялся в соответствии с веяниями моды, — с гордостью обнадеживает Кати.

Элен, предвкушая приятное времяпрепровождение, не обращает внимания на странную оговорку служанки, ноги сами ведут девушку к шкафу с одеждой.

Кати помогает открыть необычную дверцу с секретом, взору открывается обширный (почти вполовину такой, как у Элен дома) гардероб. Потрясенная видом средневековых нарядов девушка забывает, что всего секунду назад хотела жестко высказаться по-поводу внешнего вида шкафа, не соответствовавшего эпохе.

— Здорово. Всегда мечтала о таких платьях. Хотя понимаю, они не очень удобны, — не скрывая эмоций, Элен на ощупь оценивает качество материала. — А что сейчас в моде, какой цвет и фасон? Я не хочу выглядеть провинциальной девицей.

— Сейчас, ваша светлость, в моде весенние цвета, зеленый и розовый. Хотя некоторые уже переходят на летний вариант голубых и золотых тонов. Что касается фасонов, то особой роскошью считаются пышные платья с картейской вышивкой, — обстоятельно поясняет служанка, горящим взором рассматривая наряды.

— Это которые, — уточняет Элен, с любопытством переходя от одного платья к другому.

— Вот эти, ваша светлость, в ближнем правом ряду, — для наглядности Кати указывает пальцем.

— Хорошо, выберу зеленое. Розовый цвет слишком легкомысленный для меня, и плохо сочетается с цветом волос, — движением кисти выделив рыжий локон, герцогиня качает головой. — Кстати я ничего не слышала о картейской вышивке. У нее наверняка есть история?!

— Да, конечно, ваша светлость. Считается, что автором картейской вышивки является ее величество королева Элизабет, пристрастившаяся к искусству вышивки во время беременности перед рождением старшего сына, последнего короля объединенного государства. Секрет вышивки знали лишь две приближенных фрейлины ее величества, которые передавали его из поколения в поколение своим дочерям. Сейчас в живых осталась лишь одна хранительница тайны и поэтому новое платье с картейской вышивкой это большая редкость и величайшая ценность.

— Как интересно! А кто сейчас правит страной?

— Вы, ваша светлость, — Кати удивленно хлопает ресницами.

"Хорошая актриса" — мысленно аплодирует Элен.

— Вы и трое ваших соправителей. Герцог Георг Пятый, герцог Эдуард и герцогиня Анастасия, добавляет девчонка.

— Точно, как я могла забыть, — Элен старательно разыгрывает смущение, любуясь собственным даром импровизации. — "Интересно сколько предки заплатили за титул?"

— А какой косметикой сейчас принято пользоваться? — слегка призадумавшись, интересуется герцогиня. В душе идет ожесточенная борьба, с одной стороны хочется полного соответствия эпохе, чтобы детали сцены выглядели натурально, с другой хочется выглядеть красиво, а для этого требуется косметика века двадцать первого.

— Наиболее знатные дамы пользуются волшебной маской ваша светлость. Ее нам поставляет лично магистр академии магов, милорд Цитра, — несколько расплывчато на взгляд Элен, поясняет служанка.

— Хорошо, неси маску, посмотрим, что с ее помощью можно сделать, — принимает единственно возможное решение девушка. Посчитав, что волшебная маска название местного косметического набора.

Кати, торопливо кивнув, отправляется в комнатушку с умывальником. Через минуту перед Элен появляется обычная деревянная поделка, довольно глупая на вид и грубо сделанная.

Девушка на мгновение застывает на месте не в силах справиться с эмоциями.

— Это что? — наконец раздраженно сжимает девушка губы, понимая, что над ней издеваются.

— Маска, ваша светлость. Вы только что просили принести, — не понимая причин гнева госпожи, напоминает служанка.

— Оригинально, — неожиданно Элен приходит в хорошее расположение духа. — Надел маску и никакой косметики не надо. Может, продемонстрируешь?!

— Вы мне разрешаете, ваша светлость, — кажется, Кати не верит своему счастью.

— Надевай, — в приказном тоне подтверждает герцогиня.

Служанка поспешно натягивает маску, словно опасаясь, что герцогиня передумает. Элен с нарастающим интересом наблюдает.

Маска улыбающегося беззубого старикашки смотрится на Кати ужасно смешно, так что герцогиня не в силах сдержать улыбку.

— Все, ваша светлость, — спустя пять секунд произносит служанка, без спешки, убирая маску от лица.

Поток холода волнами пробегает по спине Элен.

Результат превосходит самые смелые ожидания. Кожа приобретает приятный цвет, недостатки, связанные с переходным возрастом исчезают напрочь, глаза визуально увеличиваются, став в два раза выразительнее, губы едва тронутые блеском остаются без помады, что ничуть не вредит общему впечатлению. Аналогия с ангелочком достигает точки максимального совпадения. Недостает только белых крылышек за спиной.

— Как ты это сделала, — уже не улыбаясь, пристально рассматривает служанку герцогиня. При помощи лучшей современной косметики подобный результат достигается минимум за двадцать минут.

— Просто представила, как должна выглядеть и попросила маску помочь, — как о само собой разумеющемся, Кати пожимает плечиками.

— Дай-ка сюда, — Элен требовательно тянет руку к чудо-маске, намереваясь испытать на себе действие уникального артефакта.

Спустя мгновенье девушка прикладывает деревяшку к лицу, с запозданием подумав, уж не смеется ли Кати над ней. Однако служанка выглядит вполне серьезной.

Элен зажмуривается под маской, представив себя с макияжем, покорившим жюри последнего конкурса красоты. Тогда фотографы сбились с ног, отвоевывая друг у друга лучший ракурс.

— Ну, как? — снимая маску, девушка дрожит от нетерпения. Несмотря на зримые перемены в облике Кати герцогиню не покидают сомнения.

Служанка замирает на мгновенье, водит головой из стороны в сторону, перемещается на несколько шагов влево, вправо. Оценивает образ ее светлости со всех возможных точек.

— Вы просто красавица ваша светлость, — подводит итог Кати, после чего приносит средних размеров зеркало, предоставляя герцогине возможность самой убедится в достигнутом эффекте.

— Бог мой, икона стиля, — не скрывая восхищения гением конструкторской мысли, Элен упивается визуальным успехом чудо-маски, — "Домой такую штуку приобрести — срочно! Сколько времени можно экономить".

Герцогиня вертится перед зеркалом пытаясь найти хоть один изъян в нанесенном макияже но, так и не обнаружив оного, блаженно улыбается собственному отражению. Возникает желание показать себе язык, но смущает присутствие Кати.

— Что ж теперь я готова завтракать и покорять мужские сердца. Где здесь у вас кормят герцогинь? — справившись с эмоциями, девушка готова к великим свершениям в новой роли.

— Где пожелаете ваша светлость. Общий завтрак через десять минут, но можно принести еду сюда или позавтракать в малой столовой.

— Ну, уж нет, пойдем к общему завтраку. Что я зря наряжалась? Пусть все оценят! — Элен в очередной раз улыбается отражению, и выразительно хлопает ресницами.

— Как вам будет угодно ваша светлость, — служанка, как и положено, готова поддержать ее светлость в любом начинании.

— Как думаешь, лучше прийти немного заранее или наоборот чуть-чуть опоздать?

— Вы в любом случае затмите всех, ваша светлость, — правильно расценив сомнения, заверяет Кати, продолжая любоваться герцогиней…

"Какая милашка" — в очередной раз восхищается Элен.

— Тогда пойдем прямо сейчас. Не могу больше ждать, — девушка решительно делает шаг в сторону двери. — Показывай куда направить стопы в поисках услады для души и тела.

Строчка из поэмы современного непризнанного гения приходится как нельзя кстати.

Служанка, до этого не отличавшаяся особой непонятливостью вдруг теряется. Она попеременно шагает вперед затем назад и снова вперед.

— Простите ваша светлость, если я пойду впереди, указывая дорогу, это не будет грубым нарушением правил этикета?

— До тех пор пока я не ознакомлюсь с расположением комнат, можешь по этому поводу не переживать.

Кати утвердительно кивает, отправляясь к двери. Элен, в последний раз поправив платье и прическу, следует за служанкой.

По пути герцогиня с интересом изучает обстановку. Увиденное откровенно радует. Любой самый продвинутый люкс может без зазрения совести позаимствовать что-либо из здешнего интерьера ничуть при этом, не проиграв в роскоши. Лучшие отели Франции и Италии, где Элен приходилось бывать с родителями во время летних каникул, выглядят в сравнении с дышащими богатством убранства залами и коридорами замка жалкими сараями.

Элен с удивлением отмечает, что ковры статуи, картины и прочие произведения искусства, если не являются искусными подделками, по стоимости эквивалентны президентскому посту в государстве среднего экономического достатка. Так, к примеру, золотой дракон с глазами-изумрудами в одном из недавно пролистанных каталогов оценили дороже суперсовременного личного лайнера. Конечно тот конкретный дракон, помимо ценности материала имел еще и ценность историческую, но даже, несмотря на это организаторы наверняка солидно потратились, что еще раз возвращает Элен к вопросу: "Сколько же родители угрохали за развлечение для любимой дочурки?"

Идти приходится довольно долго, никак не меньше пяти минут, так что герцогиня успевает похвалить себя за своевременную отправку к завтраку.

— Неужели так трудно спланировать столовую ближе к покоям? — порядком устав от затянувшегося молчания Элен начинает рассматривать туфли. — Архитекторы зря едят свой хлеб.

Служанка отворяет очередную дверь, выходящую в проходной зал.

— Всего в пятидесяти метрах от покоев располагается ваша личная столовая, но мне показалось, что ваша светлость, желают отправиться в главный обеденный зал, — невольно заступается Кати за планировщиков.

— Тогда ладно, — вздыхает герцогиня, — а то каждый раз совершать такие прогулки! Развлечение не по мне! Хотя здесь конечно миленько. Особенно мне понравилась мраморная композиция с влюбленной парочкой в центре. Такие лапочки.

Путешествие заканчивается в огромной круглой столовой рассчитанной человек на триста-четыреста. Почти все пространство занимают три стола, два из которых вдвое уступают по длине третьему расположенному посредине. Центральный стол имеет скругленные углы в изголовье, там, где величественно возвышаются четыре массивных кресла-трона.

— И где здесь мое место, — помня, что в средние века рассадка за столом не по этикету грозила нарушителю серьезными неприятностями, уточняет Элен.

Кати поспешно извлекает из недр платья лист бумаги, и внимательно изучив, бодро сообщает.

— Сегодня ваше место крайнее справа, ваша светлость.

— А завтра, — заинтригованная уточнением времени герцогиня красноречиво приподнимает брови.

— Перемещение ведется слева-направо, ваша светлость, так что завтра ваше место будет крайним слева, послезавтра вторым слева, а через день вторым справа.

Пояснения прерывает громогласный удар в колокол, уже второй за последние несколько минут.

— Второй удар, сейчас начнут накрывать стол, — быстро переключившись на новую тему, комментирует Кати.

— А где же мои любезнейшие соправители? — с легкой обидой оглядывается по сторонам Элен. Вокруг никого кроме суетящихся слуг.

— Может, решили позавтракать в одиночестве, или еще спят?!

— Здорово, и для кого я в таком случае наряжалась? Для слуг?

Кати потупляет взор не в силах ответить.

— Обычно все вместе собираются только во время обеда, ваша светлость, — извиняющийся тон и ангельское личико достойны кисти художника.

— Здорово! А раньше ты меня предупредить не могла? — разочарованная герцогиня не сдерживает иронии. Старания служанки уже не впечатляют.

— Я думала, после долгих лет проведенных вне замка никто не захочет откладывать первую встречу, — не отрицая вины как таковой, пытается оправдаться Кати.

— Ладно, проехали, — герцогиня, немного успокоившись, переключает внимание на сервировку стола. Настроение портится окончательно.

— Что за издевательство! Убери все, что с мясом от меня подальше. Я вообще не понимаю, зачем его здесь так много, — девушка с раздражением смотрит на прислуживающего у стола парня и кривит губы.

Элен уже больше месяца отказывает себе в мясных блюдах, следуя внезапно вернувшейся моде на вегетарианство.

— Здесь всегда накрывают на стол с расчетом, что будут присутствовать все четверо правителей, ваша светлость. Так поступали даже в годы, когда вы находились далеко от замка и лично не могли присутствовать на обеде, — заступаясь за побледневшего под напором гнева герцогини слугу, вносит ясность Кати. — А как известно и герцогиня Анастасия, и герцог Георг Пятый, и герцог Эдуард являются большими поклонниками блюд из мяса.

— Я надеюсь, что хотя бы ты вегетарианка? — с хорошо поставленным ужасом Элен переводит кипящий взгляд на служанку.

Кати смущенно склоняет голову, потупив взор, руки непроизвольно перемещаются за спину. Ответ требует усилий.

— Как будет угодно вашей светлости, — едва слышно шепчет служанка, стараясь не смотреть на явно рассерженную Элен.

"Полный моветон!"