Страсти Земные

Глава 20

Аресты пошли по всей Европе и Америке. Состоялись публичные сжигания серых в церквях разных концессий, в мечетях. Только, извините, не в прямом эфире — этика, дети смотрят. И сам процесс сгорания общественности не показывали: человек, с перекошенным от страха лицом, богослужение, общий пораженный вздох присутствующих — куча праха и религиозный экстаз взволнованной толпы. Правозащитники выли, в средствах массовой информации шла дискуссия с лейтмотивом: инквизиция возвращается? Для атеистической общественности Европы бОльшим шоком стало безусловное подтверждение существования Бога — сектанты реально сгорали в храмах при стечении верующих, чем открытие сект с человеческими жертвоприношениями. Секты укладывались в «свободу совести», а реальный бог почему-то не очень.

Я сделал штампы. На ошейники, на жостики и на защитные амулеты. На них работали коллеги по отделу «П». На исцеление, с его сложной магической «виртуалкой», создать штамп не получилось, и я был этому несказанно рад — создание этих амулетов вносило разнообразие в работу, а то в основном приходилось тупо заряжать графит. Теперь большей частью для отправки за границу.

Чувствовал, что отупел за месяц такой работы и с нетерпением ждал, когда сделают хранилище с вожделенными тоннами графита. Уберусь потом нафиг с Земли, этой энергии хватит на борьбу с серыми. Такими темпами через год-два их совсем изведут. Завтра обещают позвать «на зарядку» этих самых тонн, скорей бы! Я просто сгорал от нетерпения увидеть сына.

Лиза родила вскоре после Нового Года. Сколько нежных Лизиных чувств пронеслось в закоулках сознания, сколько нетерпеливого ожидания моего возвращения! Еле-еле сдержался, чуть не сорвался туда. Поэтому, собственно и сделал штампы, чтобы без меня разбирались. Нет, ну и лень, разумеется, никуда не делась, таких масштабов я не ожидал.

Вениамин Олегович Раднов, «Главный жрец» четырех московских пятерок, заговорил. Он единственный из всех арестованных серых молчал. Не помогали ни методы физического «убеждения», ни психологическое давление, ни показанное кино о сгоревших в церкви серых, даже «сыворотка правды» — все бесполезно и вдруг, сам затребовал следователя.

Вениамин Олегович скептически посмотрел на молодого человека, капитана Лескова, который в радостном возбуждении раскладывал на столе бумаги.

— Мне нужен тот, кто может подтвердить мою искренность, — заявил он холодным, уверенным в себе тоном.

— Что? — оторвался от своих дел следователь.

— Ты слышал.

— Да как ты со мной разговариваешь! — капитан, стукнув кулаком по столу, возмущенно вскочил со стула. Уперся взглядом в холодные глаза арестованного и сдулся. Плюхнулся на место, презрительно фыркнул для самоутверждения и поднял телефонную трубку.

Главный жрец сидел на неудобном «допросном» стуле в позе полного хозяина положения, даже железный ошейник не портил этого впечатления. Обожженные лицо и руки делали его похожим на Фреди Крюгера из «Кошмаров на улице Вязов», только взгляд был не зловещим, а просто барским. На Фарида, вошедшего в кабинет минут через пять, обратил внимания не больше, чем на муху. Я научил немногих «видящих» различать ложь по колебаниям ауры (заодно и сам отточил это умение, оно мне было без надобности из-за подсказок Фионы). Получалось лучше детектора лжи.

— Фамилия имя отчество, — задал первый вопрос следователь и приготовился писать.

— Можешь не трудиться записывать рукой, мою речь и так записывают. Мне сто пятьдесят лет, я из старинного дворянского рода неважно какого, — проигнорировал он вопрос Лескова, — я буду говорить сам, а если ты меня перебьешь, я замолчу.

Следователь что-то вякнул, но, подумав, бросил ручку и скрестил на груди руки. «Мели, Емеля», — показывал всем своим видом. Фарид поудобней устроился на стуле. Серый невозмутимо продолжил:

— Мы приносили жертвы во имя Богов, в которых верили, получали силы и долголетие. Да, убивали людей ради этого, но кто это были? Бомжи и преступники, недостойные ходить по нашей общей земле. Да, это не укладывается в рамки морали, да мы совершали преступления, но не только ради личных целей. Мы плоть от плоти Земли, мы жили здесь и собирались жить дальше. Наши Боги — Древние Земные Боги, они проиграли нынешнему чужому Безымянному и это безвозвратно. Подтверждения вы видели в церквях и мечетях.

Я, от лица Бога Апопа, старшего среди равных заявляю. Завтра все мои почитатели по всему миру добровольно сдадутся властям. Можете на всех надеть ошейники, но это не обязательно — силы у них не будет. Судить их или не судить — дело ваше. Хотите — сожгите в храмах. Я отрекаюсь от родного мира, не будет моей помощи при внешней угрозе.

Вы слышали о скором нашествии демонов и слышали, что мы его приближаем. Это ложь. Кто вам это рассказал? Чужак — иномирянин. Он вселился в рожденного здесь человека, побывал в родном мире и вернулся. Рассказал вам сказки из наших же книжек и вы поверили. Он сам живучий как демон, черпает силы нашего, чужого для него мира. Сначала убивал сам, а потом и вас научил убивать нас, почитателей Древних Богов, потому что только мы могли помешать ему.

А что он сделал реально? Посвятить в тайны магических сил никого не хочет, — при этом чуть кивнул в сторону Фарида, — заклинаниям не учит, делится только крохами узурпированной силы нашего родного мира, по своему желанию и разумению. Кидает, как подачку так называемые амулеты исцеления, влюбляет в себя женщин, вызывает доверие людей — это особый вид колдовства. По современному выражению «вешает лапшу на уши» и завоевывает доверие власть предержащих. А скоро он уйдет в свой мир и вернется с подмогой, с теми самыми «демонами», которыми он вас пугает, пусть они и будут в человеческом обличье. Им нужны несметные ресурсы силы, которых полно на Земле, которыми он сейчас пользуется. Наши исконные Земные Боги не могли её брать, им мешал Безымянный, поэтому нам, посвященным, и приходилось лишать жизни недостойных. Но вы, непосвященные, можете брать её в полной мере.

Боги уходят, но дают вам шанс защититься без них. Для этого нужно просто не пустить демона в человеческом обличье домой. Тогда он не приведет остальных. Заставьте его инициировать других способных, дать им доступ к силе. Мне Боги разрешили научить вас пользоваться всеми их реликвиями, и вы сможете сделать это. Сразу скажу: уйти к себе он может только из района Тунгуски. В первый раз нам удалось его остановить, теперь дело за вами.

Подтверждение моих слов увидите завтра: почитатели Древних Богов сдадутся властям.

— Я выполнил волю Богов и замолкаю. Слава уходящим Богам! — возвел руки и резко опустил, словно стряхивая. Закрыл глаза. С правого глаза покатилась слезинка.

Больше не сказал ни слова.

— Что скажите, товарищ подполковник, — генерал Краснов вызвал на ковер руководителя проекта «Мерлин».

— Что я могу сказать, — пожал он плечами, — получилось как нельзя лучше. Серые сдаются, угроза ликвидирована. «Мерлин» закачивает энергию в графит в нашем хранилище. То, что сказал жрец ложь с передергиванием фактов. Я думаю это какой-то маневр с целью нейтрализации «Мерлина». Зачем — неизвестно, но предполагаю, что сами демоны готовят вторжение и он может им сильно помешать.

— Вот вы какого мнения, — генерал ненадолго задумался, — тогда им было бы выгодней, чтобы он убрался в другой мир, они же наоборот предлагают задержать его на Земле.

— Насильно, а значит в ошейнике. В нем он не сможет колдовать.

— Но может «заправлять» графит энергией. Я прав? — генерал пристально посмотрел на Шувалова.

— Он мне об этом не говорил, но по наблюдениям сотрудников отдела «П», однажды он, испытывая ошейник, не прекращал зарядку накопителя, — нехотя ответил подполковник, — но это сомнительно. Или ошейник на него не подействовал.

— Вы сами себе противоречите, что с вами? А мне докладывали, что очень даже действует.

— Вы же прекрасно знаете, что творится в стране и в мире! — Краснов повысил голос, — десять тысяч по всей России заявили, что они почитатели Апопа с компанией! А в других странах? Что с ними делать? Патриарх выступил с пожеланием не превращать храмы в места публичных расправ, ошейников для серых не хватает! Собирался совбез ООН, решили созвать ассамблею, у президента телефон раскалился от звонков! Что делать, я спрашиваю?

— У всех сдавшихся серых силы каким-то образом блокированы. Как говорят видящие «в ауре следы участия в жертвоприношениях и только». Пока можно и без ошейников подержать, а после надеть, — политику руководитель проекта проигнорировал, не его дело.

— На весь мир штампа не хватит, вы понимаете это!? Как и трех тонн графита с десятью десятого уровня непонятно чего. Лично вы можете гарантировать, что колдун останется и наделает других колдунов? На нашей стороне, естественно.

— Никак нет, товарищ генерал, — Шувалов встал по стойке смирно, — такой гарантии я дать не могу. Он бы с удовольствием, но не получается приобщить наших видящих к силе. Утверждает, что её на земле практически нет, а через него протекает чужая, непонятно откуда.

Генерал разочаровано махнул рукой.

— Слышал о вашем более чем лояльном отношении к колдуну, теперь сам убедился, — устало опустился на стул. Помассировал виски, — хрен с ними, с серыми, сойдет эта напасть, как и раньше сходили разные поветрия. Президент, директор, да все руководство страны больше обеспокоены не этим. Пришествие демонов или иномирян — бабушка надвое сказала, но работающие амулеты — реальность. Вы знаете, что потери нашего спецназа в горячих точках практически сошли на нет, а почти всех боевиков удается захватить живыми? Знаете, что армия в них очень заинтересована, а там масштабы не штучные и даже не тысячные и это стоит на высочайшем контроле? Пока альтернативы нет, «Мерлин» должен оставаться у нас исправно делать и заряжать амулеты. Это программа минимум. А максимум — разрабатывать новые виды оружия и передавать свой опыт.

Краснов резко поднялся.

— В связи со всем вышеизложенным, вы отстраняетесь от должности руководителя проекта, дела сдайте капитану Лескову. Вы свободны.

— Есть! — ответил подполковник, четко развернулся и отточенным строевым шагом вышел из кабинета. Это единственное, чем он мог подчеркнуть свое отношение к этому решению.

За дверьми его вежливо взяли под белы рученьки, отвели в кабинет, где он сдал бумаги не скрывающему радость Лескову, и поместили под арест. Пока под домашний.

Заряжая кубик накопителя приблизительно два на два метра, я отдыхал. Сначала читал беллетристику, исключительно не фантастику — надоело. Потом гулял по астралу, серьезно пытаясь дозваться Игоря. Избродил такие закоулки, о каких даже не подозревал и вспомнил разговор о магии. То, что было в Нигде, я помнил не очень хорошо, но тот разговор всплыл неожиданно четко. А не замахнуться ли мне на собственную школу магии? Все равно делать нечего.

— Мы воспринимаем руны подсознательно, — объясняла Фиона, — мы, отражения, имеем разум, причем у всех магов. Это видно из самого названия: «отражение стихии в сознании». Но общаться со своими «отражениями» могут далеко не все, почему — неизвестно. Но сейчас не об этом. Допустим, я говорю с тобой. Вот как сейчас. Я честное слово не знаю, как это делаю. Так же и с рунами, там исключительно чувства. Стихии вместе с маной скручиваются, переплетаются или еще что делают и готов результат: воля мага реализуется в природе. Не знаю, идеальна генетика для реализации воли мага или нет, но это работает. Есть ли что получше — не знаю, могу только предположить, что есть. Ищи.

Вот тебе и помощь. Спасибо мудрая Фиона и низкий тебе поклон! Так, с чего начинал Эфрад? С синтеза инсулина, который знал досконально. Что знаю я? Досконально — ничего. Тупик. Подожди… а так ли досконально знал Эфрад синтез белка? Поди, что ни год, то новое открытие в этой области. Тогда в чем загвоздка?

Ломал голову несколько дней, пока не решил: все дело в уверенности. Если ты точно уверен, что белое — это белое и это соответствует объективной реальности, то… а что понимать под объективной реальностью? Что первично: курица или, ой — идея или материя? Стоять! Уверенным и все, нефиг забивать голову. Кирпич он и в Африке кирпич, причем для всех. На голову упадет — мало не покажется. Я тоже оставлю конкретику без философствований, к примеру… ядерные превращения. Физика, так физика — Игорь советовал, а если она, то пусть будет ядерная, не мелочиться, тем более у меня по ней пятерка. Была. Давно.

Верю в себя? — Верю! Цель вижу? — Вижу! Трах тибидох и готово. Теперь серьезно. Крошка графита. Практически чистый углерод. Во что превратить? Самое простое в один из изотопов азота. От одного нейтрона из каждого ядра выкинуть электрон и готово. Невозможно? Сомненья — прочь! Кварки, взаимодействия сильные — слабые, классификации и прочие лептоны, сложные формулы — все побоку! Это оказалось очень сложным. «Многие знания — многие печали» — мудрость права. Эфрад действительно был сумасшедшим, раз взялся за такое и, теперь я это подозреваю еще сильнее — не слишком глубоко образованным. Да, азот — двенадцать вроде очень короткоживущий и во что-то превращается самопроизвольно… да и бог с ним, замечу.

Задача ясна. Как её прописать, чтобы поняли стихии? Нет, зря я так про Эфрада, он гений. Взял готовый природный код — последовательность генов. Выполняй с первого до последнего и готово. А мне? Рисовать шарики ядер? Собственно, а почему они шарики? Неизвестно какую форму они имеют, их никто не видел! Пусть будут линейными. Так, пишем последовательность. Латинскими буквами протоны-нейтроны: п-н-п-н-п-н-п-н-п-н-п-н, подразумеваем, что «н» состоит из «е»-электрона и «п». Ага, получаются множества — подмножества, константы, массивы переменных…

Я так увлекся этим, что не заметил, как Роза принесла ужин.

— Привет, о чем задумался, — я сразу очнулся.

— Да так, о девичьем. Что нового в мире, — я сознательно отказался от телевидения, радио и интернета, надеялся выключиться из мира. Случится каверза — сообщат.

— Вроде ничего нового. Сколько осталось? Ого, уже ощутимо дует!

— Дней пять — шесть.

— Давай быстрее, Зина скучает, — я попросил Розу пожить с ней эти дни.

— Передавай привет. Как её бизнес.

— Также, по всем больницам нарасхват, и многие врачи также против, — это про амулеты.

— Понятно. Ладно, пока Роза, я думу думаю.

— Ага. Завтра и потом меня не будет, в командировку в Питер отправляют, для проведения курсов. Серьезно отнеслись к шаманизму, я не ожидала.

— Рад за тебя. Кто мне хавчик носить станет?

— Фарид.

— Фу, скользкий тип. Но ничего, не его же я буду есть.

— Пока, Егор. Удачи.

На выходе Роза обернулась и посмотрела на меня. Долго и пристально. Задумчиво потерла лоб, дернулась вернуться, но передумала. Впереди поездка, надо подготовиться к первым лекциям. Тень над Белым Шаманам показалась и исчезла. Проклятья и сглазы так себя не ведут.

Только я этого не видел, я снова ушел в расчеты. Не ожидал, что захватит. Думал так, развлекусь между делом, а поди ж ты! Про поиски Игоря забыл.

Четыре дня корпел над простейшим алгоритмом, большей частью в астрале, что еще увеличило время работы. В итоге получилось: одно ядро методом пересчета проверяется на исходное соответствие, из нейтрона отнимается электрон и снова проверяется теперь на истинность результата. Прибавляется единица, то есть второе ядро и то же самое и так до: либо строгого ограничения числа циклов, иначе ядер, либо отсутствия таковых в ближайшем радиусе десять нанометров, либо когда кончится энергия преобразования, то есть мана. Хоть по одному условию, хоть по всем трем, хоть по двум — целых семь заклинаний на одну операцию. Много. Ладно, потом разберемся. Осталось убедить Женю, именно она, стихия земли отвечает за массы — атомы — молекулы.

— Чего тебе не понятно, цифр не знаешь или алфавита!? — в который раз спрашивал я Женю.

— Все это я знаю, но умом! А чтобы выполнить, надо почувствовать! Алфавит как раз и не чувствуется!

— Ты еще и чувствовать умеешь!?

— Представь себе!

Так мы переругивались по нескольку раз на дню. Астральному, разумеется. Остальные девочки тоже думали.

— Алгоритм вполне понятен, — подытожила мое творчество Фиона, — естественен. Конечно, чуть более абстрактен, чем генетический, но вполне…

После этого и начались «чувства». Через несколько дней переписали программу скандинавскими рунами — Крася нарыла в инете. Она через астральную метку, оказывается, могла связаться с моим компом откуда угодно и не сказала об этом, нехороший человек, когда я над преобразованием углерода корпел. С рунами стало «интуитивно понятней», но все равно не пошло.

«А ну-ка», — пришла в голову мысль, и я пальцем нарисовал руну, которую видел у Игоря, когда он портальное заклинание рисовал.

— Этот знак понятен?

— Да, — девочки ответили хором.

— Почему.

Замялись.

— Э-э-э, изгибы напоминают… любимые, вернее наиболее выгодные в энергетическом плане движения стихий. Я бы так сказала, — первой нашлась Фиона.

— Вот и прекрасно! Девочки, помните разницу в написании современных эгнорских рун в каждой стихии? Для земли это монументальность, угловатость, четкие углы. Вспомнили? А теперь…

Я начал писать скандинавские руны именно так. Когда закончил — глаза Жени округлились

— Я чувствую… — прошептала она.

— Руна-ключ будет такая, — нарисовал прямой угол, — пойдет?

— Чувствую, — согласилась она.

— Испытаем? — спросил я. она кивнула, — эту формулу сразу залью маной, — сказано-сделано.

Линейная формула мгновенно превратилась в симпатичный маленький узорчик отдаленно напоминающий схематичное изображение атома с орбитами электронов. Руна-ключ висела чуть в стороне и превратилась в булавку, игла которой упиралась в центр узора, а головка висела над плоскостью и имела вид маленькой сферы. Все было желтого цвета.

— Так, Женя, пусть висит здесь, а я выйду из астрала, найду крошку графита и кину тебе мысленный посыл. Я пошел.

Тут же взял крупиночку на палец и… он просто исчез.

— Был импульс бета — излучения, чуть позже гамма, — сразу доложила Крася.

— Сомневаюсь, но газ появлялся, — Голуба.

— Расхода маны не заметила, — заключила Женя, — учету не поддается.

Взял на палец крошку миллиметра два. Сам представил формулу с ключом, сам активировал, направил на крошку и… лицом почувствовал едва заметный ветерок.

— Излучение было… возможен радиационный ожог на пальце, если бы не твой организм, — сказала Крася, — газ был радиоактивным, но быстро исчез, перешел во что-то стабильное, не поняла во что.

— Азота, без сомнения это азот, в молярном исчислении было столько же, сколько графита, — доклад Голубы.

— Маны израсходовалось… трудно сказать, меньше первого уровня, единиц триста-шестьсот. Такие маленькие величины сам понимаешь. Первый уровень — тысяча единиц, — закончила Женя, — поэтому след от плетения был ну очень бледным, практически незаметным. Азот превратился в непонятно что. Не могу разобраться, даже странно.

Душа пела от восторга! Я только что, сам… А кто говорил, что моя так называемая «абсолютная энергия» не имеет отношения к магии? Еще как имеет, надо просто уметь её готовить!

— А ты не подумал, что рядом три тонны графита и они в твоей ауре, — охладила пыл Фиона, совершенно не обратив внимания на завуалированную критику в её адрес.

Попыталась охладить. С энергией замнем для ясности, оставим на будущее, а про заклинание я знаю, что в проге было четкое ограничение числа циклов. Это она так. Если бы действительно было опасно, давно бы предупредила.

Захотелось отметить это дело. Сколько времени? Через пятнадцать минут обед. А число… ого десятый день здесь загораю, а даже не заметил. Осталось… завтра выхожу, ура!!! И со своими рунами!!! Их еще мало и заклинание всего одно, но главное — начало положено!

— Ура!!! — заорал во весь голос.

Надо Фариду вина заказать. Одно плохо — поделиться радостью не с кем.

Глубокий бункер, метров двадцать под основным подвалом. Вентиляция, электричество и даже сантехника. Мне, рядом с кубом, провели воду с раковиной и унитаз поставили. Громкая связь… не уточнял, но есть старый проводной телефонный аппарат без диска.

— Передайте Фариду, пусть принесет бутылку вина! Любого, хоть портвейна! — на другом конце трубки, как обычно, не ответили. Ох уж эта секретность!

Микрофон камеры и динамики точно есть, Крася проверила, но сидит ли дежурный — вопрос. Скорее сидит, чем не сидит. Каламбур, то же можно сказать и обо мне.

Вина Фарид принес.

— Что решил отметить.

— Скорый выход. Завтра часа в два дня. Оценил силищу?

— Да-а, впечатляет. Наверху ждут — не дождутся.

— Ну, недолго осталось. Выпьешь?

— Давай, — согласился он. Посидел недолго, заторопился и ушел.

После вина мое настроение поднялось совсем до небес. Я пел фальшивым голосом, приплясывал, не отходя от куба. Операторы, небось, ржали от души. И пусть. Все должны радоваться, сегодня день рождения Земной Магии!

Утром, после завтрака вежливо прокряхтела Крася.

— Вчера я с твоим компом соединилась, руны по инету искала, а сегодня продолжила поиски о других рунах…

— Похвально, — перебил я её.

— Такое дело, — продолжила она, — кучу текстов и роликов нашла о серых. Посмотри выжимки, странно все это.

— Включай, любопытно, — перед внутренним взором развернулась картинка.

Через пять минут я забыл слово «любопытно». В мире творилось черт знает что. Пять дней назад все серые во всем мире сдались властям и покаялись! С такой толпой заключенных не знают, что делать. Наш патриарх мягко отсоветовал сжигать серых в храмах, церковь должна оставаться местом покаяния. Кроме того, другие сектанты могут превратить сожженных чуть ли не в мучеников. Выступили и многие другие религиозные лидеры с похожими заявлениями. Толпы родных осаждали тюрьмы, в Европе и обеих Америках демонстрации с прямо противоположными лозунгами: «за» или «против» сектантов, им не давала схлестнуться полиция и делала это с большим трудом. Под этот шумок начались погромы. Совбез ОНН ничего не решил, собирается ассамблея, но и там вряд ли что решится. Наконец, нашел, что меня больше всего тревожило и у меня чуть отлегло от сердца: все сектанты лишились колдовской силы.

У всех сразу это может быть только после вмешательства того бога, кто эту силу смерти «активировал». Я его не изгонял, значит… ушел? Но зачем? Испугался арестов своих почитателей? Чушь! А почему мне ничего не сказали!!!

Рука непроизвольно потянулась к телефонной трубке, но я её отдернул.

Ага… по времени получается, что покаяние серых произошло на следующий день после последнего свидания с Розой, дальше стал приходить Фарид. Совпадение? Вряд ли. Ну-ка.

Нырнул в астрал и прошел по метке Розы.

Девушка красилась перед зеркалом, от неё пахло легкими духами. Быстро она впитала «большую» цивилизацию. Прошелся по комнатам — гостиничный номер. Точно в командировке. За окном типичные многоэтажки, город не понять. Вывеску отеля «приблизить» не получилось, слишком далеко от самой Розы, но взгляд упал на газету: «МК в Питере» — все ясно, отослали подальше. Зина! Надо к ней. Внезапно засосало под ложечкой.

Только выскочил из астрала, как «затылком», магическим зрением увидел входящего Фарида сверкающего амулетом.

— Опять в облаках витаешь! — позвал меня его голос.

Обернувшись, увидел, что в руках у него натуральная плетеная корзинка с бутылкой вина и фруктами.

— Работаю! — я важно поднял палец.

Чего мне стоила эта вполне естественная ирония. Моя аура показала полную невозмутимость вместе с нетерпением выйти отсюда. Научил читать ложь на свою голову!

— Знаю, как ты работаешь, — сказал, подойдя ко мне и предваряя вопросы, продолжил, — это тебе лично от командира за успешную работу. Я, извини, тороплюсь. Когда планируешь отсюда.

— В два дня, как и говорил, через три часа. А что?

— Да ничего, мы с ребятами приготовили тебе отличную встречу! Ждем с нетерпением! — а ведь не соврал!

— Только ребята не те и нетерпение со злорадством, и амулет с серостью, — прокомментировала Фиона.

— А что за амулет, — спросил у Фарида.

— Да так, почти трофей. Выйдешь, покажу. Мне, правда, некогда, — и быстро пошел, почти побежал к открытой массивной фактически сейфовой двери.

Как он меня испугался! Неспроста… Чувство опасности взревело и время замедлилось.

В дверной проем медленно влетел стеклянный, нет хрустальный шар пропитанный серой силой с ярким серым плетением внутри. Дверь поползла закрываться. Вскакивая на ноги, я «подстелил» под место падения шара мягкую «воздушную подушку». Не помогло, шар разлетелся осколками. Они медленно планировали в стороны, а заклинание практически мгновенно окружило меня густым серым туманом. Он состоял из микро-плетений, узоров серого цвета с примесью фиолетового. Мое «зеркало» исправно их рушило, переводя в чистую силу, но откуда-то взявшийся газ легко проникал через пленку.

— Не дыши и закрой глаза! — прокричала Голуба.

Я послушно выполнил этот приказ и создал вихревой поток воздуха, направив его вокруг себя и дальше в вытяжку. Она оказалась не перекрытой.

Все плетения были разрушены, зеркало, за ненадобностью отключено, а я все не дышал. Вокруг гулял свежий ветер, а мне не хватало воздуха. Уже начало темнеть во все еще закрытых глазах, как раздалась команда Голубы:

— Отбой газовой атаки, — и с облегчением добавила, — дышите глубже.

Я жадно втянул в себя пахнущий бетонной и угольной пылью воздух.

«Все, козлы, вы у меня допрыгались», мысленно погрозил неизвестно кому.

Почему неизвестно — всем, всему долбанному ФСБ. Что им надо, я давал все, что мог!

Громкая связь в помещении, как оказалось, исправно работала, но перед этим успел услышать высказывание Сини:

— Газ был усыпляющим, очень мощным, я бы не успела справиться с засыпанием, но проснулся бы ты сразу, как только он развеялся. Бестолковая затея. Разве что злодеи в противогазах были.

— А теперь поговорим серьезно, Игорь Михайлович или как вас там, — голос из громкоговорителя гулко гремел. Мне пришлось понизить чувствительность барабанных перепонок, — разберите мою посылку и возьмите подарок.

Под яблоками с апельсинами оказался ошейник моего производства, завернутый в мой же чехол из сукна с блокировкой излучения.

— Спасибо большое, Александр Сергеевич, мне как раз его не хватало! — поблагодарил я начальника.

— Подполковник Шувалов смещен с руководства проектом, теперь его возглавляю я — капитан Лесков.

— А имя — отчество.

— После узнаете, наденьте амулет.

— А если не одену, а поднимусь и уши вам надеру? — я специально смотрел в сторону громкоговорителя, хотя прекрасно знал, где находятся видеокамеры, целых три штуки.

— Послушайте голос, — надменно ответил капитан.

— Егор, ты меня слышишь!? — Зина произнесла это с тревожной надеждой, и не орала, а практически шептала.

— Слышу, Зиночка, ты потерпи, пожалуйста, я скоро приду, — сердце защемило, и поднялась волна злости. Да сколько можно её спасать, почему так всем её похищать неймется! — ты где?

— Мне страшно, Егорушка, — усиленный пещерным эхо надрывный шепот хрипел, — очень страшно, — шмыгнула носом, — я боюсь пошевелиться. Та арбалетная стрела из урочища смотрит мне в грудь, чуть пошевелюсь, и она выстрелит. В упор. Мама… я хочу сказать… — но её выключили.

— У неё была хорошая защита но, как видите, — сказал капитан с нотками превосходства.

— Пока только слышу, — пробормотал я, унимая в душе бурю, — зачем это все, капитан, я и так делал все, что мог, а с ошейником я стану бесполезен!

— А у меня и у руководства есть в этом большие сомнения. В крайнем случае, станете живой электростанцией, вы и в ошейнике прекрасно проводите ток, — сам тупой и шутки у него тупые. Как таких в органах держат? Еще и к руководству подпускают.

— Значит так, — повысил голос мой новый начальник, — мы отключаем подачу воздуха. Это хранилище — сейф. Как только потеряете сознание, зайдем сами. Ты не помрешь, ты живучий, — произнес с внезапной злостью, — вздумаешь ломиться к нам — твоя любовница умрет.

— А ты не боишься, что я прямо отсюда убегу к себе? Или что у меня под боком куча силы. На полгорода хватит, — произнес я с шипящей ненавистью.

— К себе не убежишь, ты только из Эвенкии можешь туда попасть, и город не взорвешь — ты не самоубийца и любовницу ни за что не убьешь, — сказал пренебрежительно — насмешливо и добавил с сарказмом, — ты хороший, чужие жизни тоже пожалеешь.

— Дай подумать, капитан! — я взял себя в руки. «С чего он так уверен про Эвенкию?», подумал одновременно со словами.

— Думай. Воздух давно отключен. У тебя полно времени — несколько часов. Но мой тебе совет, — голос стал доверительным, — надень ошейник сразу, Зине трудно долго не шевелиться, не дай бог! А она беременна… — сказал с искренним сочувствием, словно не он держит её под прицелом, а какой-то абстрактный злодей и я почувствовал, что он внимательно наблюдает за моей реакцией.

С огромным трудом мне удалось остаться невозмутимым. Опять!?

— Спокойно, Егор, — сказала Синя, — десять дней назад не было, срок всего несколько дней. Видящие заметили, ты же сам их учил.

— Но я же…

— Последний месяц никаких усилий по предохранению не предпринимал и мне не наказывал.

Слава богу, не провидение! Но что делать!?