Страсти Земные

Глава 10

В поезде пришлось объяснить Зине ситуацию с родителями. Я уже не боялся, что не простит. Конечно, говорить, что изначально все помнил не стоит, это перебор. Дозированная правда наилучший выход. Все же девушка ко мне со всей душой, нельзя так сразу гадить. Постепенно оно как-то меньше воняет.

— Так ты изначально все помнил!? — Зина задохнулась от обиды, отвернулась и зарылась лицом в подушку. В купе мы ехали вдвоем, выкупили четыре места.

— Ты меня вообще слышишь!? — пришла пора и мне возмутиться, — я тебе русским языком объяснил: в голове случайно всплыл логин, хлоп — родители! Я сам был в шоке, поэтому сразу и не рассказал! Потом стыдно стало, откладывал и откладывал. Теперь некуда откладывать.

Девушка рывком села. Губы — ниточки, глаза — огонь, лицо — сама злость. Пантера перед прыжком, не иначе. А в душе боль, видимая и без помощи Фионы.

— Значит, про родителей стыдно, а про жену нет? — прошипела сквозь губы, — тебе нельзя верить.

— Не хочешь — не верь, — медленно проговорил я, — я оправдываться не собираюсь. Вспомнил всю свою жизнь до драки с грабителями, а после как отрезало. Единственное, после встречи с твоей Лизкой вспомнил жену, Лизу, и я её люблю, извини, — после этих слов запрыгнул на вторую полку и отвернулся, — Я такой, какой есть и все неувязки обсуждать не собираюсь.

Так оно будет лучше, перебесится. Неожиданно для себя я разозлился.

Зина в бешенстве вскочила. Прорычала:

— Нет, давай разберемся! Ты все врешь, все! — замахнулась рукой и… в ней словно что-то сломалось. Все еще тяжело дыша, вяло опустилась на полку, автоматически поправила постель, легла, отвернувшись к стенке, с головой накрылась одеялом.

— Она не уйдет, не надейся, — сказала Фиона, — обещал — вези. А злишься ты на себя.

— Да пошла ты! Сама все уши прожужжала: ждет, ждет!

— Ох, Егор, Егор. Мне бы твои проблемы, они яйца выеденного не стоят, — говорила тоном мудрой бабушки, — девочка влюбилась искренне, благородно, самоотверженно и сама об этом еще не знает. Чисто тургеневская барышня разве о жизни не рассусоливает. Поверь моему опыту, она еще попросит от тебя ребенка и отпустит, лишь бы ты был счастлив. Сказать о чем она думает? У неё все так явно в ауре полыхает.

— Не надо! И вообще заткнись, не до тебя. Опыт! Тоже мне. Откуда у тебя опыт?

В ответ Фиона лишь загадочно улыбнулась. И как это ей удается одним голосом, не показываясь?

Наутро Зина вела себя как обычно. Я тоже успокоился. О вчерашнем разговоре не вспоминали.

— Сынок, что с тобой сделали!? — воскликнула мама и чуть не упала в обморок.

Мы стояли на перроне. Я рядом с родителями, Зина чуть в стороне. Нет, мама у меня сильная и в обмороки не падает, а вот изобразить может запросто, хлебом не корми. Вот и сейчас она сымитировала падение, и мне пришлось её поддержать. Я уже говорил ей по телефону, что изменился, что жил в монастыре, но увидеть — большая разница. Сначала она меня не узнала, пришлось позвать, зато теперь вцепилась. Заново выдал версию про Бурятию, про испытание, где поседел. В результате, мама долго плакала у меня на груди. Я успокаивающе похлопывал её по спине и обещал, что теперь все будет хорошо.

Как они постарели! Папа осунулся, у мамы мешки под глазами, морщины. Веб камера не передавала всех нюансов. Только глаза у обоих светились радостью и горечью одновременно, у мамы вдобавок в них угадывалась мысль: «Не отпущу!».

Я терялся в чувствах. Радость, счастье, горечь, предчувствие скорого расставания неизвестно насколько и многое другое, всего не опишешь. Отдельно шла досада на вопиющую несправедливость мироустройства и лично на себя, любимого. Сердце ныло.

Представил родителям Зину. Она скромно ждала нас в сторонке.

— Познакомьтесь, это моя спутница, Зина, очень близкая подруга. Я отравился в Закутке и она меня выходила. Теперь мы вместе, — не стал рассказывать им о жене. Не к месту и не время. Перед расставанием шепну. Пожалуй, одному отцу. Он видел запись инициации, поверит.

Мама ей просто кивнула, папа вежливо поздоровался. Им было не до неё.

Поезд пришел поздно, поэтому с перрона поехали сразу в гостиницу, где, поужинав, разошлись по номерам. Маму отцу пришлось долго уговаривать оставить меня «всего лишь на ночь».

— Ты извини, Зина, моих, — с ней только отец перекинулся парой слов, а мать вовсе не обращала внимания.

— Что я не понимаю? Они тебя похоронили. А про Бурятию…

— Выдумал, — махнул рукой, — не помню.

— А что, очень похоже на правду. Но я-то видела, как ты дерешься, такому за месяц не научишься, Игорь, — сказала, как бы просто так, даже вроде как отвернувшись.

Я не ответил. Хитренькая, не все сразу! Игорь, Егор — одно имя. Нет, разные, только люди об этом не знают. Меня так и так называли, Егор мне всегда больше нравился. И про Эгнор расскажу, но позже.

Ночью долго не мог уснуть. Сердце стонало в предчувствии расставания, возможно на всю жизнь. Душа заранее тосковала по родным мне людям. Хватит переживать, еще целый день впереди, они поздно вечером уезжают. А после, в Эгноре, может чего и придумаю. Появлялась мысль перенастроить наш портал, надеюсь, получится. После встречи с родителями очень надеюсь. Как я по ним скучал! Жить с ними рядом, конечно, не собираюсь, но сама возможность встретиться в любой момент будет греть душу. Да и с Лизой надо познакомить, и с внуком. С этими приятными мыслями я и заснул.

С утра всей толпой бегали по магазинам: мы с Зиной закупали теплую одежду и разный НЗ, в турфирме посоветовали. Мама все возмущалась, что это за командировка такая на крайний север, отец большей частью молчал. Они не звали меня к себе, понимали, чем это может для меня кончиться. Проконсультировались с адвокатом и он их просветил: сдаваться, конечно, нужно, но не так срочно. Адвокату надо время по-тихому собрать материалы на тех скинхедов, о том событии и обо мне. Тогда он быстро вытащит меня из СИЗО, куда непременно посадят, как «бегунка».

Сначала мать к Зине отнеслась настороженно, но позже, уже к концу походов в магазины сдалась под напором спокойного Зининого обаяния и особенно после её подарков. Чего-то там из шмоток. Теперь они болтали, как старые подруги. Кстати, с Ольгой она тоже быстро сошлась, в первый же день. Мать у меня в принципе компанейская, так что за их с Лизой отношения я был спокоен. Эх, состоялась бы встреча!

Воспользовавшись разговором двух женщин, отвел отца в сторону.

— Пап, ты помнишь запись в моем компе?

— Конечно! Сотню раз смотрел, не меньше, даже жесткий диск с него забрал домой. Жду пояснений.

— Покадрово смотрел? — посмотрел на меня с видом «не учи отца…», — это была инициация в маги. Да, пап, не смотри на меня, как на идиота, у тебя мелькала похожая мысль, согласись.

— Исключительно в плане бреда. Я материалист до мозга костей и во всю эту чертовщину не верю.

— В чертовщину и я не верю, я верю в науку — магию. Кстати, бумажных записей не находил? Я так и думал. Внимательно осмотри мою руку и держи её в своих руках, чтобы не думал, что это фокус. Не отпускай.

Отец скептически осмотрел мою ладонь, закатал рукав. Подумал, ухмыльнулся и отвернулся от меня, зажав мою руку у себя подмышкой. Над моим указательным пальцем зажегся желтый огонек. Оторвался от пальца и плавно полетал перед родительским лицом, меняя яркость. Потом тихо «испарился». Сказать, что отец был поражен, значит сильно приуменьшить. Для него мир перевернулся. Он еще долго стоял, держа мою руку, пока к нам не подошли наши женщины.

— Ты чего в руку сына вцепился, старый? Оторвешь еще, отпусти, — только после этих слов папа очнулся и повернулся, наконец, ко мне.

— Пойдем, Игорь, выпьем. Вдвоем, без баб. Надо кое-что обсудить, — сказал он задумчиво.

— Вот еще! — возмутилась мать, — нам вечером уезжать, а я с сыном и не пообщалась толком!

— Нет, мам, серьезно, мы на часик. Не напьемся, честное слово! В этой кафешке посидим, — кивнул, сося леденец, на ближайшее. Они в центре города были на каждом шагу, просто под разными именами. «Мое» называлось просто «Бистро», — а вы нас в соседнем подождите, хорошо?

— Может, мы пока все баулы в гостиницу отвезем? Примерите там все, Галина Павловна, — встряла в разговор Зина.

— Будет совсем здорово! — поддержал я её.

Мама повозмущалась для порядка, отец вызвал тачку, мы их посадили и зашли в «Бистро». Здесь, за коньяком с обильной закуской, я рассказал отцу все. Кроме войны и боя с аватаром бога, это уже слишком.

— Да уж, — пробормотал отец, — как фантастику рассказал. Не хочется в это верить, а придется. Барон, говоришь? — хмыкнул, — нет, пока сам не увижу, до конца не поверю, не укладывается в голове!

— Я сам в шоке, — ответил я и неожиданно для себя добавил, — пока не увидишь, говоришь? Смотри.

Спустя минуту, над моей ладонью возникла голограмма. Я в баронских одеждах, с бляхой на цепи, с парадной шпагой на поясе обнимаю Лизу в роскошном платье. Так мы были одеты на злополучной свадьбе Рона с Агной. Фигурки не выше пятнадцати сантиметров, очень четкие, в легкой дымке рассеянных лазерных лучей. А что вы хотели — первый блин, он всегда того.

Крася прекрасно поняла задачу: осветить наши фантомы рассеянным белым светом, посветить одновременно с трех сторон, чуть сверху, лазером, результат зафиксировать на плоскости под нашими ногами. Получится матрица. Поместить её на ладонь и осветить тем же самым лазером. Объемное изображение готово. Практически без моего участия.

— Быстрее снимай на телефон, — проговорил я.

Отец лихорадочно порылся в кармане, дрожащими руками потыкал на кнопки, пока не вспыхнула вспышка. Я облегченно убрал иллюзию и набросился на еду. Не сказать, что совсем невмоготу, но голод явственный.

Папа еще долго смотрел в экран аппарата. Потом заговорил совсем о другом.

— На тебя посмотришь — действительно помолодел, но и возмужал одновременно и не из-за бороды. Жена у тебя красавица. Подожди, так эта командировка по твоей… специальности? — в проницательности отцу не откажешь.

— Да, — не стал отпираться, — там сила есть, надо заправиться и домой. Зина останется.

Отец поморщился.

— Домой! Ты так говоришь, будто… а, — махнул рукой, — твоя жизнь, сынок. Как ни тяжело нам с матерью, но жить тебе. Матери не вздумай ляпнуть такое!

— За кого ты меня принимаешь? — не стал уточнять чего «такое» и вдруг хлопнул себя по лбу. Как я мог забыть! — Па, пойдем быстрее до ближайших сувениров.

Мне с трудом удалось отыскать деревянные медальоны, «печати» славного города Красноярска с гербом и флагом. Подошли бы и ложки, но форма тоже кое-что значит. Скупил все шесть штук. На глазах у отца, прямо на улице и в такси обработал их «нетленкой», вложил исцеления. Пока шли до родительского номера, объяснил, как ими пользоваться. Отец поверил только после того, как взял один амулет в руку. У него глаза на лоб полезли. А что вы хотели, почувствовать «живую» деревяшку, которая сама неизвестным образом сообщает вам, что нужно делать. Это не шутка, Буратино отдыхает.

На перроне состоялся приватный диалог с мамой.

— Игорек, объясни мне, у тебя с Зиной серьезно?

— Не знаю, мам.

— Ты не торопись, пожалуйста, Ольга мне тоже сразу понравилась, а теперь на развод подала. На имущество не претендует, поэтому разведут и без твоего присутствия.

— Еще бы претендовала! Квартира по наследству моя, а машина — развалюха.

— Не скажи, могла бы отсудить часть, но бог ей судья. Ты сильно изменился, сынок. И внешне и внутренне. Возмужал. Сбрей бороду, подстригись, закрась седину, и ты помолодеешь лет на десять!

Я засмеялся:

— Не хватало мне еще совсем пацаном становиться! Как скажешь, десять лет! — отсмеявшись, продолжил, — не, мам, мне нравится мой внешний вид. А что касается Ольги, то черт с ней, с бумажкой — браки заключаются в сердцах, — чуть не проговорился «на небесах», тогда бы однозначно в сектанты записала.

— Вот видишь! — победно воскликнула мама, — ты раньше ни за что бы так не ответил. Что случилось, сына, скажи мне правду, я мать, я чувствую ложь.

От очередного вранья меня спас отец:

— Чего вы там уединились, поезд скоро отходит!

Стоя в тамбуре, глядя на удаляющегося сына, мать произнесла:

— Он не вернется, слышишь, Миша, не вернется, я чувствую, — отец молчал, — но я почему-то не переживаю…

Чартер. Слово сразу навевает Боинг, красивых стюардесс с напитками, комфорт. В действительности это оказался АН-3, модификация АН-2 с керосиновым движком, от Богучан — вертолет. Багаж не досматривали совсем. Единственное, пропустили всех через металлоискатели. Мечта террориста или контрабандиста, особенно учитывая, что багаж все время валялся рядом.

В нашей группе кроме нас было еще восемь человек: трое явных блатных и пятеро наукообразных бородатых мужиков, классические геологи. От фирмы — молодой шустрый парень, типа гид и массовик-затейник в одном лице.

— Дышите глубже, пролетаем девственную Тайгу! — орал он сквозь шум винтов, — давайте споем: «Под крылом самолета о чем-то поет…», Зиночка, подхватывайте! — тупая шутка, но все развеселились. Три часа болтанки в шумном МИ-8, не фухры-мухры!

Мы, разумеется, перезнакомились за пять часов ожиданья в Богучанах. Там что-то не срасталось у организаторов. Хотели отложить полет на завтра, но из-за шума возмущенной общественности, в последние разрешенные минуты скомандовали быстро грузиться в вертолет. Разрешенные, потому что по ночам вертушки не летают. Гражданские, по крайней мере.

Блатные просто назвались по именам и сразу попытались пристать к Зине, единственной женщине, но она их отшила:

— Мы с мужем в свадебном путешествии, — я хотел было нагнать на них немного жути (исключительно словами!), как она добавила, — он следователь по особо важным делам. Вопросы есть?

Вопросов не последовало. Мы перестали для них существовать.

Перед поездкой я предложил Зине побыть моей женой. Временно! Её счастье трудно описать, на лице гигантскими буквами было написано: «нет ничего более постоянного, чем временное». Не стал её разочаровывать. А вот на счет милиции — экспромт, на мой взгляд, неудачный. А если кто из них черный? Затаится. Или уголовники забеспокоятся, они явно не на место падения метеорита летят смотреть. А взять хотя бы этих ученых от частного НИИ. Осмотреть поваленные деревья и сделать замеры. Впятером? Деньги девать некуда. Грант что ли осваивают? Потом в статье расходов появится соответствующая запись: экспедиция прошла туда за стоко, получила результаты таки-то. А всего-навсего на вертушке крутанутся. Ну и хрен с ними, не мои деньги. А мужики компанейские, черноты в аурах не видно.

К своему стыду, я не подумал о спиртном, поэтому на поле в ожидании борта ученые угощали нас своей водкой. Не много, что бы в воздухе обратно не полезло, чисто за знакомство. Зина ради этого дела вытащила нашу закуску.

— Впервые встречаю бородатого длинноволосого следователя, — говорил мне Саша, кандидат физико-математических наук, геофизик, — разве в милиции можно?

— Я недавно из оперов. Начальство наседает, но я пока отбрехиваюсь. Чувствую недолго осталось, придется попрощаться с волосами, — вздохнул я с сожалением, — но бороду не отдам!

— А если не секрет, почему свадебное путешествие в такое странное место, не на море? — спросил Гриша, геохимик.

— По секрету скажу, мужики, — я понизил голос, — у меня командировка, а жена ни в какую не отпускает. Ты, говорит, и на северном полюсе бабу найдешь, свадебных денег не пожалела. Только никому, прошу вас. Меня туристом оформили, — я покосился на блатных.

— Она уже всем рассказала, — рассмеялся Саша, глядя на подошедшую Зину, — что же вы, Зина!

— Ничего я не рассказала! — возмутилась «жена», — всего лишь в свадебное путешествие! А чего они приставать полезли.

— И ты меня сразу повысила: по особо важным делам! — проворчал я, — говорил же тебе, не лезь в мои дела!

— Да когда это я лезла, хоть один случай назови!? — Зина возмутилась не на шутку. Я махнул рукой. У нас не шибко умная семейка. Еще один экспромт.

— Автобус отвезет нас в гостиницу, сейчас одна работает. Не расходитесь оттуда, прошу вас, скоро стемнеет, — затараторил Виталик, наш гид, едва смолкнул шум двигателя, — а в темноте здесь снежный человек бродит. Схватит и уволочет в Тайгу. Ищи — свищи вас потом. Много народу пропало… — закончил зловещим голосом.

— Ой, правда что ли? — испугалась Зина. Неплохо вошла в роль.

Все засмеялись, даже урки. Устали — жуть. А они напились, ожидая полета, и в салоне их полоскало. Вонищи было, Зину чуть не вырвало. Неплохо устроилась фирма — устроитель, никаких вложений, только деньги дерут. Могли бы тем же кукурузником отправить, полоса для него есть. Словно в ответ на эти мысли прозвучали слова Виталика:

— Фирма приносит извинения за причиненное неудобство, ожидали АН-2, но вверху, — при этих словах задрал голову в небо, — решили иначе. С претензиями не ко мне. Автобус подан, прошу вас, господа!

Двухэтажный деревянный барак. На плакате с изображением хвостатой звезды надпись «Отель Комета». В лучших традициях советской рекламы. Бар-столовая неподалеку от стойки портье в связи с поздним временем не работал. А было всего девять вечера. Наш номер: комната с двумя сдвинутыми кроватями, шкаф, стол, стул, телевизор, маленькие туалет и ванная. Точно СССР из рассказов Задорнова. Графин с водой на стеклянном подносе тоже присутствовал.

Пока Зина мылась, я в астрале последил за спутниками.

Жулики заняли номер аналогичный нашему, только с тремя кроватями.

— …мочить надо, Паша! — выхватил я последние слова самого молодого, Андрея.

— Заткнись, Дрюша, никого мочить не будем, — ответил Паша, мужик в возрасте с наколотыми на пальцах перстнями, — баба просто так ляпнула, что бы ты отстал. Какой из него мент, а тем более важняк? Сектант какой-нибудь или мазила. Да хоть и мент, нам трупы не нужны и так здесь чертовщина творится.

— Точно, Паша, — поддержал его третий, солидный такой мужик, как сталевар из старых фильмов, — второй сезон люди пропадают, а мусора не чешутся. Закроют маршрут и нам хана, замучаемся рыжье на попутках таскать. Я похожу за волосатиком, Паша?

— Обязательно походи. Хоть и не похож на мента, но кто его знает? И по чью душу выясни: если по пропавшим, то честь ему и хвала, если по поводу рыжья… будем думать.

— Егор, ты уснул? — донесся до меня далекий голос Зины. Пришлось выходить из астрала.

— Ты готова? Сейчас сполоснусь и выдвинемся, — Виталик объяснил, что поесть можно в ресторане «Тунгуска», в двух шагах от гостиницы. Скромный ужин входил в стоимость путевки, дополнительные заказы за свой счет.

Перед входом в кабак мы встретили первую местную экзотику — пьяных чукчей, простите эвенков. Они лежали на желтой траве в количестве четырех штук. Двое спали, двое ругались отборными русскими матами. В меховых куртках народного образца не померзнут, хоть всю ночь проваляются.

Единственными посетителями в зале были ученые из нашей группы, к ним мы и подсели. Саша с Гришей с радостью сдвинули столики.

— Как вам условия, — поинтересовался Костя, самый пожилой из группы и, похоже, начальник экспедиции.

— Нормально, — ответил я, — думал, здесь канализации нет, а посмотри-ка, есть. Жаль, связи нет.

— Почему же нет, спутниковые телефоны в гостинице, в администрации и у нас есть, — пояснил Костя, — позвонить хочешь?

— Нет, спасибо, пока не надо. Я про сотовый. Могли бы усилок поставить.

— Не выгодно, — сказал Гриша, — по спутниковому дешевле будет, людей мало. Скажи спасибо, телевизор работает.

Хмурая девушка — эвенкийка тем временем принесла нам с Зиной положенный ужин. Действительно скромный. Я заказал еще водки, вина для Зины и закуски из местной рыбы, нельмы и муксуна. Теперь угощал я. Цены — закачаешься, а сервис… отсутствовал как таковой. Тосты, выпивка, танцы под попсу — обычная гулянка в обычном кабаке. Зина была нарасхват, с ней перетанцевала вся наша группа, кроме троих бандюганов, которые все-таки пришли в кабак. Они вообще не танцевали. Диджействовал Виталик.

Утро порадовало нас обильной изморозью. Иней покрывал все: от деревьев до фонарных столбов. Красиво и холодно, не зря пуховики купили. К обеду от инея следов, кроме сырости, не осталось. Воздух прогрелся. Хорошо, что погода солнечная, а то завалило бы снегом наглухо, самое время.

Поселок Вартарара — тридцать деревянных строений, из которых три гостиницы типа нашей (в настоящее время работает одна), девять уже закрытых «гостевых домиков», три ресторана, администрация, котельная, школа — интернат. Остальное — обслуга. В основном русские. Эвенки почти сплошь алкоголики. Имеются в виду местные, поселковые.

Виталик словно поставил цель: ни минуты покоя. С самого утра, простите, ближе к полудню, когда гости проснулись с будунища, потащил нас на выступление фольклорного ансамбля. Надо же, и наши урки пошли и еще четверо незнакомых «отдыхающих». Три молодых бородатых парня с куцыми бородками и девушка в национальных эвенкийских костюмах явно под геологов косят. Зина сразу направилась к ним, а я наслаждался выступление ансамбля.

Артисты выступали профессионально. Горловое пение под аккомпанемент хомуса, это такая штучка в зубах зажимается и дребезжит, фольклорные танцы под ритм бубнов, соло шамана. Во время выступления заметил официантку из ресторана, она что-то делала с реквизитом, потихоньку направился к ней. Интересная девушка. Хмурая, неразговорчивая. Попытался заговорить с ней сегодня за завтраком — убежала. Чего боится? Портье новый, про убийство более чем годичной давности не знал, о пропажах людей знал только в общих чертах: несколько человек заблудились в тайге. «Да какая чертовщина, о чем вы? Места глухие, сидите дома, особенно после наступления темноты, а то зайдешь в лес — в двух шагах заблудишься! Медведи опять же ходят и здесь это не метафора», примерно в таких выражениях он обрисовал мне ситуацию.

— Здравствуй еще раз, красавица, — поздоровался я с эвенкийкой.

Отступать ей было некуда, поэтому нахмурившись, ответила:

— Вам здесь нельзя, здесь реквизит, — выступление проходило во дворе «её» ресторана и реквизит лежал под брезентовым тентом. Он немного затруднял видимость со стороны зрителей.

— Я не вор, не переживай. Мне просто поговорить, — я решил не использовать внушение. Сам не знаю почему. Вроде как, что бы возможные «черные» не заметили. На земле, в условиях отсутствия магии, любое колебание маны особенно заметно. По крайней мере, я так думал и Фиона меня в этом поддерживала. Глупо, все равно ауру мага увидят. Но может, не поймут?

— Нам не положено общаться с гостями.

— Кем не положено?

— Начальством. Отойдите, иначе у меня будут неприятности, — говорила чисто, без одиозных «однако» или твоя — моя.

— Какое оно у вас грозное! Совсем-совсем нельзя? — девушка в ответ отвернулась, — странно все у вас. Начальство странное, аура над селением странная. Ну, это, духи, говорю, недовольны.

Она внезапно дернулась всем телом и медленно повернулась ко мне:

— Не забирай мою душу, шаман, — лицо как мел, черные глаза по полтиннику, шатается, чуть ли не падает, и такой ужас в душе!

Утром прошелся свободным сознанием. Аура поселка действительно была странной. Безнадежность и страх, доминировали над остальными красками. Места жертвоприношений увидеть не удалось, далеко от поселения не отлетал. Манящая ниточка маны казалась совсем рядом и сбивала настрой. Хотелось лететь к ней немедленно. Еле сдержался.

— Успокойся! — мне пришлось поддержать девушку за локти, — я не забираю души, наоборот, я хочу освободить их, верь мне! — нет, не выйдет из меня спецагента — раскрылся первой встречной.

— Роза! — окрик со стороны подсобки, — он к тебе пристает?

В дверном проеме стоял здоровый молодой парень в камуфляже. Прищурившись, смотрел на нас.

— Нет, Леша, я споткнулась, — ответила Роза, — он сейчас подойдет, — прошептала девушка, — в обед. Я принесу вам обед, и вы через пять минут выйдете в туалет.

Страх еще вовсю гулял по её ауре, но она на что-то решилась. Подошедший Леша приобнял девушку и с вызовом сказал:

— Это служебная территория, покиньте её. Пожалуйста, — добавил с ехидцей.

— Да ради бога! Я подошел на бубны взглянуть. Прикупить можно?

— Тут недалеко музей, там и берите. Выйдите за тент!

— Леша, я так испугалась, однако! Споткнулась за корень. Давно говорю… — услышал я сбивчивую речь официантки, когда медленно удалялся от них. Особого внимания к себе, кроме как от охранника Лехи и «сталевара» Корпуса, в миру Сергея, не почувствовал.

— Ты где ходишь! — воскликнула Зина, как только я подошел к их компании, — отличные ребята, знакомься. Тимур, Витя, Саня и Лара они экзорцисты…

— Эзотерики, — поправил её Тимур, — вы, правда, из милиции?

— Допустим. А вам какая разница? Не бойтесь, за грибы я вас не привлеку.

Ребята сразу стушевались.

— Какие грибы! — возмутилась Лара, худая блондинка со светло-голубыми слегка воспаленными глазами, — мы изучаем шаманизм во всех его проявлениях. И местные не только отвар из грибов пьют, но и курят особый мох. Они, кстати, в перечень наркотиков не внесены.

— Да пас я, пас! — я шутливо поднял руки, — все-таки, причем здесь милиция?

— А притом! — снова заговорил Тимур, — люди пропадают, местные напуганы. Туристы ладно, могут заблудиться, но не по пять человек за сезон! А местные? Опытные охотники пропадают, не говоря о женщинах. Вы об этом слышали?

— Стоп, стоп. Участковый есть? Следствие приезжало?

— Так ты че, не мент? — встрял в разговор Витя. От него единственного несло перегаром.

— Вам по восемнадцать есть? — проигнорировал я вопрос Виктора.

— Ты помолчать можешь? — зарычал на друга Тимур, Лара с Саней тоже на него зашикали, — приезжали, да без толку. С месяц назад уехали — никаких следов. А участковый… пьет он. Одна надежда на вас, — наболело у ребят, по всему видно.

— Так вы что здесь, больше месяца? — удивился я.

— Два месяца, — гордо заявила Лара, — с вашей группой улетаем.

— А то я смотрю, вы совсем очукчились, разве что «однако» не добавляете. Про убийство прошлой весной слышали?

— Это, которое сатанисты устроили? После него местный шаман пропал, и другие сюда не заглядывают, — с горечью ответил Тимур.

— О, на обед всех погнали, пошли, мужики, — подал голос молчащий Саня, гася бычок.

На обеде Виталик объявил, что рейс к месту катастрофы состоится завтра «если погода не подкачает», а сегодня в шесть вечера в музее тунгусского феномена состоится лекция на тему этого самого феномена. Желающие смогут приобрести различные сувениры.

Обедали мы с Зиной за отдельным столиком.

— Зиночка, я поражен! Как ты их на такую откровенность раскрутила?

— Да что ты, Егор, не раскручивала я их. Они сказали, что давно здесь тусуются, по стойбищам ездят, я и спросила о странном убийстве, может они слышали. Слово за слово и я призналась, что ты следак. Тут и ты подошел. А ты как с официанткой пообщался?

— Заметила? Тихо, она идет.

Роза, как обычно хмурая, ловко поставила нам наши обеды и молча удалилась.

— Она такая болтушка — не заткнешь! — заметила Зина.

— Кушай, не иронизируй. У них тайны мадридского двора, — ответил я, быстро хлебая суп, — я пошел в туалет, пожелай мне удачи.

— Удачи, — автоматически повторила Зина, — что случилось-то?

— Вернусь, расскажу.

Роза затащила меня в небольшой тамбурок.

— Что за тайны? — возмутился я.

— Не говори, шаман, а слушай. Времени мало. Почти полтора года назад мой дед Тукарчэ был нашим шаманом. Теперь можно назвать его имя, хуже не будет. Здесь недалеко тогда принесли в жертву злым духам одного туриста. Дед заметил неладное и пошел к месту жертвы задобрить злых духов, призвать предков. Вернулся мрачным. Сказал, что опоздал, духи предков бегут отсюда. В Ямбурском урочище принесена еще одна жертва, и теперь злые духи слетаются туда. Назавтра он сам отправился в урочище и не вернулся. Перед уходом передал мне слова для Белого Шамана: «Ямбурское урочище охвачено гневом, не каждый сможет войти в него». Я тогда спросила, что за белый шаман, он мне не ответил. Потом я говорила милиции об урочище, но меня не слушали. Наши охотники, которые мне поверили, рассказывали: к Ямбуру нельзя подойти, отводит в сторону от страха, путь путается. Из стойбищ стали исчезать люди. Туристы стали пропадать чаще обычного. Ты все понял, Белый Шаман?

— Где находится урочище.

— День пути на северо-восток. Ты пойдешь, я с тобой. Покажу.

— Почему тайны разводите?

— Начальство боится новых пропаж из наших гостей, приезжать перестанут.

— Тю-ю, все равно узнают!

Роза пристально посмотрела на меня взглядом: «Такой большой, а глупый».

— Есть еще много чего, о чем приезжим знать не положено, а нам говорить опасно. Все, тебе пора возвращаться. В следующий раз просто прикоснись к моей руке, и я сама к тебе подойду. Жди меня у «старых вырубок», любой покажет, где это, — развернулась, что бы уйти, но я её задержал.

— Из моей группы ранее кто здесь бывал?

— Двое пожилых уголовников, — с этими словами скрылась в коридорчике.

Я подождал еще минуту и с облегченным видом зашел в зал, ненавязчиво поглаживая живот. За это время прослушал объяснение Фионы.

— Что еще за белый шаман, откуда он узнал?

— Шаманизм — отдельная статья в магии. Шаманы работают с отражениями душ. Отражениями во всем. В материальных предметах, в стихиях, в астрале, в духовных сферах, тонкой материи и во много еще, сама толком не знаю в чем. Это менее эффективно, чем «прямая» магия, но в некоторых областях дает сто очков вперед. Например, в области проклятий и предсказаний. Точнее объяснить не могу, сама не понимаю. Ты почувствовал что-нибудь во время проклятья Гели? Вот и я о том же.

— Полегчало? — участливо спросила Зина.

— Ага.

— Как поговорил с официанткой, успешно?

— Дай поесть, потом расскажу.

После обеда устроили сон-час, а потом я с тинэйджерами отправился на старое кладбище. Решили пройтись пешком, всего час в одну сторону. По этой причине Зина и Виктор идти отказались. Зина лучше на познавательную лекцию сходит. «Правда, Витя?», Витя, естественно, согласился.

Солнце припекало, птички чирикали — чем не жизнь? Шагай себе и шагай. Бабье лето. Ребята рассказывали свои правдивые истории, я свои… неожиданно для себя перешел на пересказ собственных похождений под видом недавно прочитанного фэнтези. «Здорово! А кто автор?», поинтересовался Саня, единственный фанат фэнтези. Остальные предпочитали «серьезную» эзотерическую литературу и сходу, тоном знатоков стали критиковать неправильную систему магии и многое другое. Кстати, по пути узнал, где находятся «старые вырубки». Оказалось, неподалеку от гостиницы надо свернуть налево и там обширная поляна из пней и молодой поросли. Пока не свернешь — не заметишь.

Кладбище было действительно старое. В центре совсем развалившаяся сгнившая часовня. Могильные холмики еле угадывались, кресты завалились. Исключение составляла одна могила: небольшая бетонная стела с пустой выемкой из-под бронзовой таблички, звезда, выдавленная в бетоне и большая могильная плита, очищенная от дерна и мусора. На плите проступали выцветшие смазанные иероглифы, круг с вписанной пентаграммой, перечеркнутой в пятиконечную звезду, серп и наковальня. Теперь они угадывались с огромным трудом.

— Ты погляди-ка, ухаживает кто-то! — вырвалось у меня.

— Не кто-то, а мы расчищали, — потупился Тимур, — кстати, узнали знаки — египетские боги: Анубис, Сет, Апоп, Сехмет, Шу.

— Как интересно! И что это нам дает? — спросил я с иронией.

— Вам, для расследования — ничего, — горячо возразила Лара, — а нам — очень многое!

— Например, — усмехнулся.

— Эти боги наиболее злые у египтян, в более поздних традициях их можно назвать демонами! — взвизгнула девушка. И чего так нервничать? — вы понимаете, что будет, если они явятся на землю!?

— Да, успокойся ты! — произнесли мы с Тимуром практически хором.

Саша посмотрел на нас и, отвернувшись, прыснул. Покрасневшая Лара приходила в себя.

— Вообще-то понятия злой и добрый к египетским богам не подходит, но эти действительно самые э-э-э нечеловеческие, что ли. Они все имеют отношение к смерти и, по данным некоторых авторов, на раннем этапе не гнушались человеческими жертвоприношениями, — пояснил Тимур.

— Кстати, о смерти. Чья это могила? — упустил я это, читая дело.

— Красноармейцев пятой армии. Они принесли сюда советскую власть и были убиты белыми. В тридцатых годах поставили стелу. Здесь раньше деревенька русская была, неподалеку. Хотите развалины посмотреть?

— Это где вы узнали? — я был удивлен.

Лара рассмеялась:

— В музей местный сходите, там целая выставка на эту тему.

— А про Египет?

— Мы всеми древними культами интересуемся, — веско сказал Саня, — а Лара так вовсе историк, древним Египтом занимается.

— Ладно, хорошо, ребята. Не мешайте мне минуты две, я внимательно все осмотрю, — с этими словами сел прямо на землю.

Жертва одна, эманаций очень мало. Внимательно осмотрелся вокруг и сосредоточился на пентаграмме. Ничего. Пришлось выйти свободным сознанием, и только тогда заметил серые вставки, что странно не над самими символами, а в окружающем дерне. Вытащил из астрала Фиону, она зафиксировала «спектр». Вместе вернулись назад.

— Как мы и предполагали, это не Вартараар. Какой-то его брат, охочий до сладкой праны замученных демонами жертв. Нам без разницы его имя, там более он сюда еще не пробился, — пояснила Фиона, — но демонов ожидать можно, каждая «правильная» жертва — огромная сила.

— Что ж, все ожидаемо. Придется наведаться в Ямбурское урочище. Пока на разведку.

— Не надо торопиться, без силы с демонами ты точно не справишься, да и с адептами…

— Завтра облет нити силы, очень на неё надеюсь.

Фиона промолчала.

— Все? — удивился Тимур. Я не стал ползать, изображая сыщика, просто встал и скомандовал: «Домой. Ужин ждет».

Эзотерики возвращались хмурыми. Думали, что я схалтурил. Разочарование было написано на лицах, не говоря уже об аурах. Кстати, их ауры очень богатые, очень. До Вереса не дотягивают, но вполне…

— Ребята, у вас не только теория, но и практика на высоте, я прав?

— Да, мы пробовали грибной отвар и мох курили, и что? — с вызовом ответила Лара, — посадить нас хотите? Вы только это и можете, а не настоящих преступников ловить!

Пришлось остановиться.

— Нет, я не об этом. Медитацией или чем-нибудь подобным занимаетесь?

— И что? — снова с вызовом ответила девушка.

— Да ничего. Просто хочу рассказать вам как это делать правильно и чем черт не шутит, возможно, вы сильно продвинетесь в духовном росте. Рассказать? — в ответ напряженное молчание. Я медленно пошел вперед.

В аурах молодежи явственно сверкали эмоции. В нелегкой борьбе победило недоумение.

— Попробуйте, — выразил общее мнение Тимур, — а вы сами, откуда знаете?

— Я занимаюсь ушу с уклоном в дзен-буддизм. Не смотрите на мой внешний вид, там совсем необязательно быть лысым.

— Да что вы говорите! — язвительно воскликнула Лара, — что первое сказал Бодхидхарма своему ученику? Потом, если ушу, то тогда чань-буддизм! Дзен в японии!

— Лара! — остановил её Тимур, — давай просто послушаем.

Я улыбнулся и начал вещать. После двухчасового неторопливого возвращения они стали моими «учениками», буквально в рот мне смотрели. Дело в том, что Александру с первого раза удалось увидеть ауру. Без круга инициации! Я и сам был в шоке. А уж о нем и говорить нечего, он тупо улыбался.

— Все, ребята, пока. Я за Зиной и на ужин. Как раз успеваем, — эзотерики снимали домик. Просто покупали талоны на питание, что бы самим не готовить. Богатенькие детки. Как родители их отпустили?

— Запомните, никому ни слова. Виктору — когда протрезвеет, не раньше.

— Ты еще позанимаешься с нами? — с надеждой спросила Лара, мы перешли на «ты». Теперь она мной восторгалась.

— Пока у вас есть чем заниматься самостоятельно. Потом, вместе полетим и там решим, — после этих слов зашел в гостиницу.

Еще одна головная боль! Оно мне надо? Черт меня дернул начать с ними заниматься, и в мыслях же не было! Да, уж. Только этот афоризм и напрашивается.