Странник удачи

Часть 6. Прошлое и настоящее

Причитающуюся ему долю Карл всегда пересылал сестре, чтобы она продолжала обучение в академии. Через два года Марина успешно сдала экзамен. На Ребане ее не считали виновной в смерти магистра. Все свидетели нападения Алой Короны остались в Эстэрре, а сама девушка не решилась во всем признаться перед судом. Из ее сумбурных показаний присяжные смогли сделать единственный вывод — пираты странным образом преодолели магическую завесу и выследили судно. К тому же кто-то из присутствующих на заседании заявил, будто бы ходит слух, что у Алой Короны есть амулет, поглощающий магию.

Марина часто плакала, вспоминая о наивной шалости. Во снах к ней являлись незнакомые люди в грязных робах и корили девушку в том, что из-за нее они обречены на смерть. Были ли то проданные в рабство моряки, или просто образы, созданные накрученным воображением, волшебница боялась и подумать. Только редкие визиты брата радовали ее душу, и в те дни она думала, что не все потеряно, и она сможет искупить свою вину. А когда в назначенный день дверь в доме Марины не отворилась и она не услышала задорного: «Эй, крыска!» — недоброе закралось в сердце девушки. Да-да, Крыской начал звать ее брат за внешнее сходство с одним любопытным персонажем из народной сказки, а девушка смирилась, приняв прозвище за наказание.

В тот день, когда брат не приехал к ней, она выбежала на пристань, надеясь не увидеть корабля Роджера: а вдруг еще не доплыли, вдруг передумали останавливаться в Ребане, вдруг… причин можно было придумать сколько угодно. Только все они потеряли смысл, когда Марина нашла глазами пиратский корабль с торговыми белоснежными флагами на мачтах.

Ошибки быть не могло, слишком хорошо девушка знала судно нанимателя ее брата. С самим Роджером она, конечно, общаться не стала, зато обо всех подробностях смерти Карла узнала от пары пьяных матросов, травящих друг другу анекдоты в припортовом кабаке. А вечером ей принесли мешок с личными вещами брата.

Марина знала, что тела умерших в море, покоятся на дне. Их заворачивают в саван и привязывают к ногам что-то тяжелое. Но не такую могилу хотела девушка для своего единственного родного человека. Она закопала на кладбище пустой гроб и заказала могильную плиту. Подобным образом поступали многие жители портового города, когда их близкие находили упокоение в волнах.

Так жизнь Марины перевернулась в очередной раз. Девушка не долго оплакивала судьбу ушедшего. Вернувшись с похорон, она, наконец, открыла мешок с одеждой Карла, и сразу решила, чему посвятит свою жизнь. Не сожалея ни о чем, Крыска взяла острый нож и одним махом обрезала косы. Совсем немного времени заняла у нее маскировка.

Но, поразмыслив, девушка не стала пороть горячку. Она терпеливо дождалась, когда пиратский корабль отчалит из Ребане, и терпеливо ждала его возвращения через несколько месяцев. Великое удовольствие доставила ей немая сцена, когда она, выдающая себя за Карла, стояла на пристани и смотрела как с «Огненной стрелы» на землю спускаются пираты, выдающие себя за торговцев.

«Карл?!» — опешив от удивления, спросил Роджер, глядя на невысокого рыжего парнишку.

«Он самый!» — браво ответила Рэтти, заметив, что сестра договорилась с местным некромантом, и тот поднял брата.

Капитан видел, как тело младшего штурмана бросали за борт, но он не предполагал, что ребанские маги способны воскресить человека, покоящегося на морском дне в нескольких днях плавания от острова. Несказанно обрадовавшись, Роджер кинулся обниматься с любимым наемником. Он извинялся за все, что сделал с парнем: так Марина узнала, при каких обстоятельствах капитан убил ее брата. Быстро смекнув, она начала строить коварные планы, как бы уничтожить этого человека. Убивать капитана ей не хотелось. Ее преследовала идея-фикс — заставить пирата почувствовать на себе то унижение, через которое проходили продаваемые им рабы.

Три года молоденькая мстительница, скрываясь под личиной Карла, подбрасывала во всех портах, куда заходила «Огненная стрела» улики, изобличающие Роджера в убийствах, совершенных во время пребывания банды в городе. Только с некоторых пор девушка стала замечать, как компромитирующие предметы стали играть лишь на повышение награды за пиратскую голову: власти Эстерры и Нордэрда не собирались арестовывать Алую Корону собственными руками.

— Карл отмщен, — тяжело вздохнула Рэтти, пристально смотря на кроваво-алый закат.

Пока она рассказывала о своем прошлом, мы не заметили, как прошел день.

— Да, — вздохнув, согласилась я.

— Как я и мечтала, — продолжила она, — мой спаситель однажды вернулся ко мне, и помог справиться с этим страшным пиратом. Только за это заплачена слишком большая цена.

Первый раз за столько дней общения с нами Рэтти всхлипнула и рукавом утерла слезы. Она всегда оставалась маленькой слабой женщиной, несмотря на все, что она взвалила на свои плечи: единственная женщина-штурман во всем Инселерде, она выжила под гнетом Роджера и отомстила за брата.

— А что случилось? — Кани любопытно посмотрела в глаза штурману.

— Я никогда не смогу иметь детей, — вздохнула девушка, — вы все знаете, что одна женщина в окружении двух десятков пиратов при всем желании не сможет остаться нетронутой.

— Что он с тобой сделал? — взбесился Сорро, схватив штурмана за плечи, но девушка лишь отмахнулась и устроилась в стороне.

Мы четверо, словно любопытные зверьки, уселись на пол вокруг Рэтти, ожидая того страшного, что она заготовила напоследок.

— С полдюжины абортов, — тихо сказала она, закрыв руками лицо.

Я слышала о нескольких казнях у нас в Нордэрде, когда приговор выносился старухам, которые помогали женщинам избавиться от нежелательной беременности, и безалаберным мамашам. Убивать младенца в утробе считалось страшным преступлением. Ни одна женщина в здравом уме не пошла бы на такое.

— Он делал это сам. Никого не просил. Ему было известно о смертной казни за подобные грехи, — все еще не смотря на нас, тараторила Рэтти. — Первый раз я сама по глупости попросила отпустить меня на суше в Нордэрде. Я хотела родить ребенка и пристроить его в дом для сирот, но капитан предпочел оставить меня на судне и убил дитя.

После этого две недели штурман пролежала в горячке и чуть не умерла. О следующих ее беременностях она уже так открыто не сообщала капитану. Когда-то он узнавал о положении своей работницы от судового доктора, или у кого-то из матросов оказывался черезчур внимательный взгляд. А однажды Марина скрывала свое положение целых шесть месяцев. Но все равно тому ребенку не суждено было родиться. Отговорки: «Я толстая, потому что ем много», — не помогли, и Роджер в один не очень прекрасный вечер спустил беременную Рэтти с лестницы на постоялом дворе в Жерне.

Это была последняя беременность штурмана. Прошел целый год после того случая, и она больше ни разу, как говорят пираты, не залетела.

— А возможностей представлялось много, я же говорила, — всхлипнула она, — получилось, что я отомстила за брата собственной жизнью, у меня никогда не будет наследника, мой род прекратится!

— Не расстраиваться! — Кани вдруг схватила штурмана за плечи и уверенно посмотрела ей в глаза. — В Централи и не такие недуги лечили! Полежишь два месяца в больнице, а потом выйдешь замуж за достойного человека и родишь здорового ребенка, я тебе обещаю!

Централка хлопнула Марину по плечу и уверенно кивнула.

Штурман и поверить не могла, что подобные чудеса возможны. Даже магия не могла излечить от бесплодия.

— Централь… — мечтательно протянула Рэтти. — Есть в ней что-то хорошее.

— Конечно, — наша столичная спутница взяла ее за руку и тоже уселась спиной к грот-мачте разглядывать появляющиеся на темнеющем небосклоне звезды, — это президент у нас не в меру амбициозный, а так… в Граде живет очень много хороших людей, как и в любом другом месте. Мы же поедем в Град?

— Обязательно, — штурман утерла слезы и посмотрела на меня.

Я ничего не могла сказать. Наверняка я знала лишь одно — человек с посохом, охотившийся за мной, — не брат Рэтти. Но в то же время он хранитель, значит, приходится дальним родственником штурману. Было бы глупо предполагать, что за тысячи лет у легендарных хранителей останется только по одному наследнику. Вроде, мы уже приходили к этому выводу: почти половина жителей Инселерда способна пользоваться силой артефактов. Но в то же время столько людей относились к легенде крайне равнодушно.

— Оружие выбирает оруженосца, — холодно ответил Сорро, поймав на себе мой вопросительный взгляд.

Он словно давно уже подготовил ответ, потому что сказал он эти три слова, ни минуты не колеблясь.

Но вопросов не стало меньше.

— Поверь мне, Лика, я знаю, что говорю, — он поднялся и расчехлил три меча. — Надевай Шкуру.

Я послушно кивнула и принесла свое кимоно из каюты.

Когда я вернулась, Ню терлась об ноги стоящих кругом моих друзей. Каждый, кроме Рэтти, держал в руках свой артефакт. Изолирующие магию маскировочные лезвия валялись чуть поодаль вместе с кожаным чехлом от фламмера.

— И что теперь? — не поняла я.

— Смотри! — Сорро поднял вверх свой меч Света, и я с трудом смогла различить очертания лезвия, созданного ветром.

Оружие подчинялось ему, я не чувствовала сильных потоков ветра, исходящих от лезвия. Разбойник не хотел, чтобы меч сейчас проявил свою мощь, он просто показывал всем свой клинок. Да и опасности в ближайшее время не предвиделось. На небе ярко светила серебристая луна, не закрытая ни единым облачком.

— А теперь Сунна! — скомандовал странник, и воришка тоже поднял меч над головой.

Я прекрасно видела, как на лице у парня проступали капельки пота, когда он дрожащими руками держал Даномхерев.

— Он сражается со своим вздорным «Я», — пояснил Сорро, — в его руках меч Огня — разрушительное оружие.

Настала очередь Кани. Она тоже очень боялась, поднимая Оскурид. Одно неверное движение, и это черное лезвие с зазубринами способно разрубить землю. Но в руках спокойной девушки Тьма колыхалась чуть заметным пламенем. Она сдерживала волю, и ее меч полностью подчинялся хозяйке.

— Ее тянуло к мечу, — тихо сказал разбойник, — поэтому ее крылолет и разбился в Джанубтераб, когда мы плыли по реке. — Меч нашел одну из своих хозяек и звал ее к себе. Жаль, что у нас нет Ис-септера, но я могу показать тебе секрет имеющихся мечей, Лика. Выпускай дракона.

Я взмахнула рукой, и меня закружило в вихре теплого ветра, устремленного куда-то ввысь. Высоко подняв голову, я протянула руки к небу, и в этот момент дракон словно соскользнул с росписи по шелку и вспорхнул выше звезд. Артефакты засияли еще ярче, будто они почувствовали и поприветствовали его. Теперь ни один из мечей не резал, он передавал дракону свой свет и, наверное, свои знания, а может — они разговаривали?

— Что это значит, Сорро? Откуда тебе это известно?

Сжав кулаки, я чуть не орала, пытаясь перекричать свист крыльев дракона. Я не понимала, что происходит вокруг меня. Словно меня перенесло на несколько тысяч лет назад, и я превратилась в воина, сражавшегося в древней битве.

Когда разбойник спрятал Хикари, а остальные — свои артефакты, Сорро подошел ко мне и тихо сказал:

— Я видел подобное в тот день, когда достал мечи из Миррор, — улыбнулся он. — Только там не было дракона.

— И что это значит? — хором завопили все мы.

Дракон опустился на палубу, подмигнув по пути Ню, и начал говорить тихим басом.

— Я запомнил вас, Хранители, теперь никто, пока вы живы, не сможет воспользоваться вашим оружием. И еще… — Он взмахнул крылом, закрывая луну. — Найдите Ис-септер. Пока я не знаю его хозяина, я не могу защитить его.

И дракон, сделав круг над кораблем, вновь распластался по росписи на кимоно.

Я ничего не понимала. Откуда Сорро столько знал? Но ответ пришел сам собой.

— Я вспоминаю, точнее, припоминаю, — протянул разбойник. — Не знаю, почему, но меня всегда тянуло в Хигаши. А это моя родина. Я не хотел говорить тебе, Лика, пока не буду уверенным… но мне кажется, когда Сунна держит в руках Даномхерев, я начинаю вспоминать о своем прошлом. Когда я сам орудовал этим мечом в Хиноде, я смог лишь припомнить о существовании Томойо и Юки.

До драки в Хиноде Сорро, вообще, не пользовался ятаганом как легендарным мечом. Да и Оскурид он обнажил только один раз, когда на корабль напало морское чудище. Мечи боялись его, а он, собственно, их. Эти оружия наносили очень большие повреждения, чем очень пугали окружающих и самого мечника.

Вынутый из ножен легендарный ятаган, казалось, открывал для Сорро новые и новые страницы из его прошлого. Про то, что его сестра Томойо — супруга его друга детства Су, разбойник вспомнил в тот вечер, когда шамсмаденский воришка случайно украл меч в Бате. Интересно, кем он считал эту женщину с ребенком, когда мы гостили у них в Фонку. Но на этот вопрос странник решил не отвечать.

— То есть, — я открыла рот от удивления, — ты вспоминаешь что-то из своего прошлого, когда Даномхерев свободен от ножен и сковывающего клинка?

Разбойник кивнул. Так, я, кажется, поняла, почему он потерял память. Южный меч — это не только оружие огня, но и меч Свободы, который был создан тысячи лет назад в противовес Ис-септеру, посоху льда и Подчинения.

Я дико смотрела на Красную Бандану, а остальные не могли понять, что за безумная идея прокралась в мой разум.

— Сорро, ты… — чуть слышно сказала я, — тебя контролирует человек с нордэрдским артефактом.

Тишина ударила по ушам сильнее раската грома. Так я и знала, что мое смелое предположение не найдет поддержки в душах друзей.

— Что ты вспомнил? — нарушила я паузу.

Сорро прислонился к мачте и изобразил, будто собирается диктовать мудрецу многотомные мемуары. Тяжело вздохнув, он снял с головы бандану, и, повязав ее вокруг шеи, заметил, что мы должны запомнить все в деталях на тот случай, если память снова покинет его.

Семь лет назад сын градоначальника Фонку и его шурин прибыли в Град. Как ни странно, он вспоминал многие события, людей и места, в которых бывал, но одно оставалось тайной — как звали его самого. Су, друг и родственник странника, несколько лет работал на Централь, только изредка возвращаясь на родину, чтобы проводить месяц-другой с любимой супругой.

И в ту зиму, когда Су гостил у жены, он долго присматривался к Сорро, прежде, чем предложить: «В Централи есть одна работенка, брат, за которую заплатят два сундука золотом, посадят на крылолет и с почестями проводят тебя домой».

Подобное предложение не могло не заинтересовать амбициозного семнадцатилетнего юношу. Уже два года он вместо мужа Томойо считался хозяином дома в Фонку. Парень мечтал уехать в другой город, чтобы найти там суженую и жениться на ней, но он не мог бросить сестру с маленьким ребенком на произвол судьбы. Да и денег в доме бывшего градоначальника водилось не много. Хигаши-но-Чикию — никогда не считалось богатым государством. Вот и мечтал парень о том, как он вернется из Централи с сундуками золота — его тогда запросто смогут назвать завидным женихом.

«Что нужно сделать?» — сухо спросил у шурина Сорро.

«Ты, наверное, слышал об озере Миррор, — хитро сощурившись, начал Су, — так вот, на дне его лежит смерть Инселерда. Столько людей погибло, пытаясь достать ее оттуда. Ты парень сильный, и у тебя должно получиться! А я помогу. Мы разделим сокровища пополам, и все будет замечательно!»

Предстояла довольно простая работа. Обычно люди, отправляющиеся на заработки в Централь, строили многоэтажные дома или выращивали пальмы с синими листьями, мостили улицы Града или доставляли товары покупателям. Су предлагал только нырнуть на дно озера. Сорро с детства хорошо плавал, учился двумечному бою, а в свободное время закатывал эти… в черные блины… суши, кажется. Сын градоначальника не хвастался своими успехами в боевых искусствах, несмотря на то, что в свои неполные восемнадцать он превосходил многих опытных мечников Хигаши. Тогда он мечтал о той единственной, чье сердце он сможет покорить, совершив геройский подвиг.

— Я тогда и не предполагал, что мое сердце окажется покорено принцессой из другого государства, — покраснев, отвернулся он, — мечтал я о девчонках из Винтера или Чусина… Да и они вряд ли пошли бы за деревенского парня, нужны были дом и богатство. Тогда я и не предполагал, что не все девушки любят за тугой кошелек.

Перспективы заработать много денег за несколько месяцев и пламенные речи Су о всеобщем счастье и свободе убедили Сорро отправиться вслед за старшим другом. Томойо корила их тогда, не хотела отпускать, бормоча под нос что-то о дурных предчувствиях и плохих людях.

Но если мужчина вбил себе в голову, что должен совершить нечто героическое, то даже супруга не способна ее оттуда выбить.

«Мы с ребеночком будем ждать тебя, Су», — улыбнулась на прощание эта прекрасная женщина.

Как жаль, что ее муж никогда больше не увидит своего сына. Возможно, Юкки станет и градоначальником Фонку, и уважаемым человеком в Хигаши. В последнем я была больше, чем уверена.

— Президента я не помню, — Сорро зажмурился и прикрыл глаза рукой, — следующее, что врезалось в мою память — это Миррор.

Они с Су, одетые во что-то черное, выволокли на берег четыре предмета, покрытые белой коркой известняка. Казалось, что она за тысячи лет приросла к орудиям, и обколоть ее не представлялось возможным.

Два охотника за древностями несколько суток провели на берегу озера, оттирая драгоценные камни и металлические рукояти.

«Что это за артефакты?» — наивно глядя на друга, поинтересовался Сорро.

«Я же рассказывал… Говорят, будто это смерть Инселерда, поэтому президент приказал перепрятать их…» — Су усердно тер рукоять катаны.

Возможно, ничего бы не случилось, не пожелай молоденький Сорро повнимательнее рассмотреть катану.

Лицо друга вытянулось, когда ржавое лезвие меча ненужным грузом упало на землю, а из рукояти стрелой вылетел поток воздуха, образуя совсем другое лезвие.

«Ч…что это?» — заорал сын градоначальника.

Но ответа на свой вопрос он не получил. Обескураженный друг не сводил глаз с таинственного клинка, а Сорро, положив меч на землю, взял еще два оружия. Черный и красный огонь вылетели из рукоятей. Вскрикнув от ужаса, перепуганный Су спрятался в камышах. И только когда хранитель, не знавший еще о своем предназначении, спрятал артефакты в ножны, друг вышел к нему.

«Страшная сила», — перевел дух Сорро.

Су, схватив его за плечи, заорал, что он тотчас же принесет от крылолета специальные футляры, которые способны укротить магию древних клинков. Он уверял друга, что президент специально выделил их для доставки оружия в сокровищницы. А когда три меча и посох будут храниться в музее за стеклом, никто не сможет даже прикоснуться к смерти Инселерда.

«А чем тогда не нравилось ему хранилище на дне Миррор, до которого никто почти не доплывал? — не понял юный Сорро. — По-моему, стекло гораздо проще разбить».

«Тем и не нравилось! — заорал друг. — Что за страшным оружием никто не следил! Что любой сильный человек мог достать его и уничтожить наш мир! А в музее эти вещи будут охранять, и никто их не тронет».

— Какой я был тогда наивный, — вздохнул разбойник, — я поверил каждому слову. Да и Су — не лучше. Он, одержимый идеей борьбы за процветание Инселерда, за единый центральский язык и прочие благие начинания Града, не понимал, какой опасности подвергает артефакты.

Но судьба распорядилась иначе. Су убежал к крылолету, а Сорро остался на берегу, продолжая обтирать и обследовать мечи.

И вдруг раздался взрыв. Подобные вещи случались на тренировках боевых магов, об этом знали все жители Инселерда. Но в районе озера Миррор не имелось ни одного полигона. Это-то и удивило Сорро. Он медленно обернулся и увидел, как алым пламенем горит их с Су крылолет.

— Так я понял, что мой друг погиб, — скорбно сказал разбойник, потупив взгляд, — а потом…

Потом из зарослей камыша появился молодой рыжеволосый человек. Его всклокоченные волосы, безумные зеленые глаза и орлиный нос Сорро помнил так хорошо, что смог бы даже сейчас в толпе узнать этого человека. Я вздрогнула, когда разбойник продолжил описывать нежданного гостя: впалые щеки, растопыренные уши, хилые костлявые руки… Кажется, я тоже где-то его видела. Хотя, я выбросила подобные мысли из головы — рыжеволосый и зеленоглазый… да практически любой нордэрдский мужчина подходил под это описание.

Парень, с первого взгляда слабый и не тренированный, кинулся к Сорро. Тот схватил первое, что попалось ему под руки — Хикари. Незваного гостя отнесло ветром на несколько размахов. Напуганный паренек в красной бандане высунулся из зарослей камыша, чтобы посмотреть, что произошло, и встретился взглядом с поднимающимся после падения северянином. Наемника с востока мучил единственный вопрос — кто посмел убить его лучшего друга и родственника! В глубине души что-то подсказывало Сорро, что именно этот слабый северянин и повинен в гибели Су. Он вдруг вскочил и убежал прочь, словно перед ним стоял не измазанный илом юноша из Хигаши, а высший.

— Тогда я сел на песок и достал из ножен оставшиеся при мне три меча. Владение боевым посохом меня не привлекало, и я просто отложил его в сторону. Оружие моей родины, катану, я уже обследовал, поэтому я взял в руки южный и западный клинки. И тогда я увидел тот же свет, который сегодня исходил к дракону.

— Но животного не было, так? — догадалась Кани.

— Именно, — подтвердил разбойник. — Это Лика пару месяцев назад узнала, что дракон спокойно спал, охраняемый заклинаниями кимоно.

Но свет не мог уходить в никуда. Сорро поднял глаза и увидел, как перед ним стоит давешний рыжий парень в зеленом кимоно. По лицу — нордэердец, по одежде — житель Хигаши, смешно. Да и какую-то дешевую катану он держал неуклюже, как будто в первый раз.

«Хранитель!» — прошипел тогда рыжий и бросил в Сорро свой меч.

Парень еле увернулся и начал защищаться тем, что у него было. Он бросил на землю неудобные для него фламмер и ятаган и подобрал правой рукой сверкающий Хикари. Противник, как ни пытался притвориться неумехой, оказался очень сильным. Он прекрасно отбивал мастерские удары катаной. У Сорро, правда, получилось рассечь ему руку, но на этом повреждения закончились.

«Ты не знаешь, что защищаешь!» — хихикнул северянин, выбивая из рук парнишки в красной бандане катану.

Хикари, крутясь в воздухе, упал за спиной нападавшего. Сорро, ловко увернувшись от удара, перекувырнулся и оказался рядом со своим новым оружием, катаной с лезвием из ветра.

— Я уверенно встал, кажется, меч придавал спокойствие моему духу… но дальше ничего не помню, как будто кто-то ударил меня по голове, и я забыл о последующих событиях. Следующее, что я помню из своей жизни — это остров Нагаи.

Его большая пятерня нежно погладила маленькую Ню, приютившуюся на плече.

Странный, получался, этот колдун из Нордэрда: захватил себе посох, сам стал хранителем, но в то же время он хотел убить Сорро. Мы стремимся держаться ближе друг к другу, а семь лет назад два хранителя сразились и… неизвестно, чем закончилась их битва. Я знаю немного: рыжий выходец из Нордэрда ударил разбойника по голове, и тот потерял сознание. Сорро очнулся на Нагаи, израненный, без памяти, но с тремя мечами. Ничего не клеилось! Если Централь всеми силами стремилась заполучить оружие древних, то они оказались последними дураками, коли позволили юноше из Хигаши добраться чуть ли не до Края. А если этот рыжий не был посланцем Града и старался разрушить все планы Централи?

Нет, это предположение тоже не выдерживало критики. Сейчас владелец посоха, выступал на стороне президента. Переубедить этого мага невозможно, потому что у него в руках Ис-септер. Такой любого другого себе подчинит, нежели заставит управлять собой.

Не оставалось сомнения, что ударили Сорро на озере именно посохом, наложив заклятье беспамятства. И все равно оставались противоречия: Централь хотела заполучить мечи, но оружие осталось при оглушенном мальчишке. Ничего не было проще, чем забрать сокровище у него. В этой цепочке не хватало звеньев, и я очень надеялась, что через пару дней, прибыв на Эстэрру, мы все разузнаем и сможем навсегда расстроить планы амбициозного президента.

Ночь уже вступила в свои права, и мы решили разойтись по каютам, чтобы получше отдохнуть. Впереди нас ждала неизвестность. От нас пятерых могли потребоваться любые жертвы, о которых мы еще не знали. Нам нужно было быть ко всему готовыми.

Эстэрра практически не отличалась от моей родины: такие же высокие горы на горизонте, зеленые прибрежные холмы, маленькие белые дома с красными черепичными крышами, кажется вечно работающие мельницы и пестрые коровы на ослепительно зеленых лугах. Одним эти земли не походили на Нордэрд — сейчас зима, а в южных провинциях этого государства совсем нет снега, да и погода стояла прямо-таки летняя. Наверное, сказывалось влияние теплых течений, что стремились к геометрическим островам на юге.

На пристани Порты кишела разноликая людская толпа. Такого сборища я не видела ни на востоке, ни на юге. Все-таки, там люди не столь усердно занимались морским промыслом, и рыболовные лодчонки практически не встречались в прибрежных водах. Тут же нам пришлось маневрировать между ними. Как жаль, что среди наших наемников не нашлось опытного рулевого, потому что мы несколько раз чуть не потопили ни в чем не повинных рыболовов. Создавалось впечатление, будто все мужчины в этой стране только и занимались забрасыванием сетей в море, потому что рыбы в нем было чуть ли не больше, чем воды.

Даже некоторые женщины не боялись сесть на весла и отплыть на несколько сотен размахов от родного города. Да-да, прямо в темных длинных платьях, деревянных башмачках и серых чепчиках они налегали на весла, а потом, отплыв на глубину, не хуже мужчин расставляли сети. На мгновение мне даже показалось, что вся бухта от Порты до Монтэрры и Маргена усеяна любителями рыбалки.

По причалам сновали высокие мускулистые мужчины, таская громадные ящики, бочонки и мешки, на которых большими неаккуратными буквами написали «Пескадо». Помнится, такие ящики время от времени появлялись у нас в Нордстерне на дворцовой кухне. Южная рыба имела своеобразный вкус, поэтому мой отец очень часто заказывал ее ко двору наряду с нашей местной хейринг.

— Это все рабы, — глядя по сторонам, говорила Рэтти. — Все эти грузчики — рабы, проданные Роджером и другими негодяями, и рыболовы — рабы.

У меня сердце сжалось от услышанного. Свободные, казалось бы, счастливые люди, которые носили ящики с рыбой, оказались невольными.

— А эта Эстэрра не так и плоха, — протянул Сунна, мысленно забирая бежевый кошелек Кани из рук пробежавшего мимо воришки, — почти не отличается от моей родины…

Коротышка недовольно глянул на лохматую девочку лет десяти, и у него в руке вдруг оказался мой мешочек с деньгами.

— И воришки тут точно такие же искусные, держи, Лика.

Он протянул украденное у меня добро.

Путь до гостиницы, располагавшейся прямо в порту, оказался весьма непростым. Нашлось столько любителей покопаться по нашим карманам, что Сунна чуть ли не на каждом шагу возвращал кому-нибудь его кошелек. Интересно, чем мы так привлекли детишек, раз они поставили себе целью во что бы то ни стало обчистить нас. Если бы они подобным образом воровали добро у купцов, те давно бы предпочли обплывать этот город стороной. Поэтому я и решила, что детишки решили устроить шамсмаденскому магу состязание: кто кого! Вряд ли любители телепортации часто посещали этот город, вот и оказалась детям магия южанина в диковинку. Но все равно местной ребятне пришлось сдаться, потому что в гостинице они бы просто не смогли бы сбежать с ворованным добром.

Постоялый двор очень походил на подобное заведение в Утара, за исключением того, что до Эстерры не добирались разодетые в листья жители юго-восточного острова, а зато северян и выходцев с запада было хоть отбавляй. У стойки толстый эстэррец стучал пустой кружкой от пива и напевал задорную песенку про лесную фейку и влюбившегося в нее крестьянина. Где-то вдали я разглядела пару мореходов в белых халатах, южан. На самом деле, я с ужасом искала его, человка с посохом. Мне даже стало неинтересно принюхиваться к запахам пива, отбивных и жирной жареной рыбы, чтобы поймать в букете аппетитных ароматов навязчивые пары от листьев негарского дерева. Преследователя тут нет.

— Ну и хорошо, что он не добрался досюда, — хлопнула меня по плечу Рэтти, — пойдем наверх, отдохнем, придумаем, как будем забирать у него посох.

Я послушно кивнула, пропуская мимо ушей:

— Сорро и Сунна в одной комнате, мы с тобой в другой, а Кани достался лишь чердак…

Я лежала на мягкой перине и смотрела на выкрашенный белой краской деревянный потолок. Рэтти ходила вокруг моей кровати, что-то бормоча. Остальные разошлись по комнатам, решив хорошо выспаться. Да уж, если Сорро не разбудить, он теперь десяток дней проспит после всех приключений, и корабельной качки. Я уже успела задремать, когда меня разбудил радостный восглас штурмана:

— Я придумала!

— Чего?

— Когда этот слабак курит свою рами, ты проваливаешься в другую реальность, так? — глаза Рэтти горели, когда она делилась со мной догадками.

Я кивнула. А пиратка принялась мне объяснять.

Рами — листья дерева, растущего высоко в горах на острове Негара. Я слышала о них еще когда жила при дворе у раджи. Здоровые люди и сильные маги считали ее сильнейшим ядом и старались не только не курить их, но и не заваривать из них чай. Ходила даже сказка о том, как один из волшебников Хигаши заварил рами вместо чая, перепутав листья, и стал настолько силен, что смог породить на свет трех сильных демонов гор. К счастью, когда действие чая закончилось, демоны исчезли, натворив предварительно немало гадостей. Сам же маг высох, лишился своей силы и через несколько дней умер. Но некоторые волшебники не слушали подобных предупреждений. Те, чья сила от природы не была велика, стремились с помощью рами стать более могущественными.

Ох уж эти завистники: одни предаются магии Централи, чтобы стать сильнее, другие считают, что листья высокогорного дерева восполнят то, чего не дано от природы.

— Я никогда не связывалась с рами, — сказала Рэтти, поймав мой вопросительный взгляд, — нет, это не гордость и не пижонство, как любят говорить в Централи. Мне хватает тех сил, что у меня есть. Выпив или выкурив рами, я могла бы заморозить целое государство. Мне становится страшно от этой мысли.

Я никогда не знала, насколько сильно Марина боялась себя. Стоит ей вдохнуть запах рами, и она не беспомощно упадет в обморок, как я, она превратится в дьявола, который способен сделать с нашим миром нечто очень страшное. Но когда действие листьев закончится, она упадет замертво. Многие уважающие себя маги боялись рами больше смерти. Эти листья — удел слабаков, которые пытались прыгнуть выше собственной головы.

Но и это еще не все. Ничего в мире не делается просто так. Рами дает силу магу, но отнимает у него годы жизни, здоровье, и многое другое. Эти листья — только иллюзия благополучия. Как только их колдовство уходит — волшебник становится намного слабее, чем был. Говорят даже, что тот, кто живет за счет рами, умирает молодым: листья выпивают из мага всю его силу.

И это правильно. Если могущественный маг, попав в плен рами, преумножит силы и решит подчинить себе Инселердом, его власть продлится недолго. Мир уничтожит того, кто попытается завладеть им не по справедливости.

Чтобы ядовитый запах не травил организм, Рэтти носила при себе амулет. Небольшая серебряная подвеска в форме чесночного зубца с тремя крошечными дырочками досталась пиратке от Роджера. Дорого пришлось заплатить подневольной за такую роскошь. Девушка однажды надышалась-таки рами и заморозила двух моряков в ресторанчике. Мало того, что она больше недели лежала в бреду, мучаясь от жара, так чуть не попала на виселицу за убийство. Капитан каким-то чудом сумел выкупить своего штурмана. Что и говорить, Рэтти пришлось отрабатывать спасение. А капитану не хотелось, чтобы подобные случаи повторились, и он поделился со штурманом амулетом, защищавшим от духа рами.

— Знала бы я, где достать еще один, — грустно вздохнула девушка. — А то у меня был гениальный план!

— А давай, — я схватила ее за руки, — повесим амулет на меня, а тебе просто зажмем нос прищепкой!

Штурман обреченно покачала головой: а глаза, а рот, а уши, а кожа? Амулет защищал все. Я была странным образом чувствительной к запаху негарских листьев, к которому таинственный волшебник неким странным образом прикрепил заклинание управления, что провожало меня к Высшим. Рами не вредила мне, ровно как и не шла на пользу.

— Но тогда пусть посох отберет Сорро, потому что когда мы сидели в ресторанчике Утара, ему ничего не было от запаха рами, которую наш темный друг курил за соседним столиком!

Да, разбойник не владел магией, поэтому проклятая рами на него никаким образом не действовала, так что предложение заслуживало пристального внимания.

К вечеру к нам пришла отдохнувшая Кани, и мы посвятили ее в наши раздумья.

— Да нет ничего проще! — хлопнула она в ладоши. — Эта рами — панацея для центральской молодежи!

— Что? — Рэтти от удивления рот открыла.

В Централи замечательные листья были в особой чести. Там никто не умел колдовать, зато мечтали. Кто-то из жителей центрального государства таким образом ушел в летописцы и сочинял «Легенды Централи» про наши земли. Ну, про «Леону там какую-то» и прочие истории я уже рассказывала. Сказочников в Централи не счесть. Некоторые становились технократами и строили двадцатиэтажные дома, крылолеты, ямобуры и прочие полезные вещи, наделенные магией. А кто-то из переселенцев искал спасение в листьях рами, правда, находил лишь временное забытье. Да и не все жители Града переносили запахи курений, запрещать рами бесполезно, потому что это станет ее пропагандой, вот и придумали несколько амулетов, защищающих людей от яда.

— Я могу дать тебе свою защиту от запаха рами, — предложила Кани. — Вряд ли я буду полезной в предстоящей битве, поэтому посижу в комнате. А вы с двумя амулетами, думаю, справитесь с преступником.

Мы дружно кивнули, правда, никакого плана еще не придумали. Мы не знали своего врага в лицо, не представляли, насколько он искусен в бою, где его слабые стороны. Хотя нет, вру, если его оставить без листьев рами, то он скоро окажется слабее беспомощной мышки.

— Только вот что, Кани, — шепнула я, — мы не знаем, где встретим нашего врага. Как бы тебе не пришлось остаться в Порте, когда мы отправимся в Монтэрру.

— Ха, — централка вольготно устроилась в кресле в дальнем углу моей комнаты, — не вы ли говорили, что этот черный маг постоянно преследует Лику?

Мы переглянулись. Точно, так оно и есть. И мы представляем для Централи все большую опасность, поэтому этот маг вскоре, вообще, забудет обо всякой осторожности и чуть ли… не придет к нам в гос…

Я не успела додумать, потому что мои мысли прямо-таки материализовались. Раздался уверенный стук в дверь.

— Кани, амулет, срочно.

Я вздрогнула, когда вокруг моего запястья скользнуло что-то холодное. То была серебряная змейка с мелкими чешуйками. Голова ее очень походила на ломтик чеснока, что висел на шее у Рэтти, только дырочки располагались вместо глаз и рта.

Я уверенно подошла к двери и широко распахнула ее: заходи, прокуренный колдун!

Только на пороге я увидела своих спутников: Сорро и Сунна.

— Ты чего? — усмехаясь, спросил разбойник.

— Я… — стушевавшись, промямлила я, — … просто готовлюсь к встрече с одним магом.

Покраснев, я потупилась. Надо же было так опозориться с собственной интуицией. Скоро я точно сойду с ума от мании преследования.

— Ладно, улыбнувшись, Сорро потрепал меня по затылку и усадил на кровать, — что делать-то будем? Мы с Сунна отлично покушали за счет парочки нордэрдских пиратов…

Шамсмаденский воришка с гордостью потряс пустым кошелем, в котором некоторое время назад водились деньги. Ну да, что еще можно ожидать от людей вне закона, когда им хочется наесться за десятерых, а у них денег ни одной монеты.

— Предлагаю поработать приманкой для нашего прокуренного колдуна, — предложила я. — Если он следит за мной, то обязательно встретится нам либо в ресторане, либо в городе.

— Логично, — поддержал меня Сорро, — а дальше будем действовать по обстоятельствам.

Когда мы выходили с постоялого двора, на улицах города уже зажгли фонари. В кабаке, в отличие от утра, когда мы прибыли в город, сидели толпы приезжих: кто-то курил, кто-то играл в карты, а некоторые спали в обнимку с опустошенными от вина и эля кувшинами. Но того, на кого мы охотились, в ресторане не появилось, словно таинственный маг догадался, что его ищут, и готовил нам встречу в другом месте.

Я подошла к хозяину и описала высокого рыжего человека со впалыми щеками, но усатый толстячок лишь жалостливо улыбнулся нам, сказав, что за сутки таких людей тут обедало с два десятка.

Порта — городок не большой, и обходился единственным постоялым двором на пристани. Я было подумала, что наш преследователь отправится сразу в Монтэрру, решив, что мы первым делом кинемся защищать короля. Возможно, окажись мы тут на месяц раньше, именно этим мы бы и занялись. Но теперь у меня не было никаких гарантий, что король этого государства жив, ровно, как и мой родной отец. От этой ужасной мысли щемило сердце, поэтому я старалась поменьше думать о том страшном, что могло произойти при дворах у королей. Кила пользуется крылолетом, а не кораблем. Она намного проворнее нас. Какое-то чудо лишь задержало ее после убийства кокуо, благодаря чему мы смогли защитить Таваха.

Правда, не чувствовалось, что Эстэрра недавно скорбела по ушедшему правителю. Допустим, веселье простолюдинов и рабов вряд ли может быть омрачнено кончиной короля, если только тот не выступал их покровителем. Но в городе, находящемся в паре дней пути от столицы, не наблюдалось беспорядков, жизнь текла своим чередом, да и народ на улицах не говорил ни слова о правителе. Это могло означать две вещи: либо король все еще жив, и Кила не добралась до него, либо власть незаметно сменилась месяц назад, и все уже успокоились.

Мы шли по узким мощеным улочкам Порты. Иногда из окон некоторых домов высовывались барышни в открытых кружевных платьях, зазывая наших спутников на чашечку кофе (кофе ли?). На крышах домов работали трубочисты, точно такие же гномы, как и у нас в Нордэрде. Нищие музыканты, каким-то чудом не проданные в рабство, играли на своих инструментах, жалобно глядя то на коробку с несколькими золотыми, брошенными им случайным прохожим, то на людей, что заслушивались их красивой умиротворяющей музыкой. Может, днем они играли что-то веселое и задорное, но на ночь глядя из их труб слышались лишь печальные звуки песен, по настрою похожих на серенады.

Кто-то спешил домой с работы, кто-то еще не закончил трудиться, например, гномик с щеткой и черной от грязи тряпкой все еще предлагал за гроши почистить сапоги любому прохожему. Но почему-то клиентов у бородатого коротышки не находилось: то ли тряпка его слишком испачкалась за день, то ли он не славился хорошо выполненной работой, то ли брал слишком дорого. Я ничего не знала о здешних работниках. Мои сапоги в Нордстерне чистили слуги во дворце. Да и музыканты у меня никогда не играли рядом с коробочкой.

На главной площади шумел фонтан: вода била в небо, вылетая изо рта каменной рыбы, символа этого города. Как я успела заметить, тут было очень мало мастеров, город кишел рыбными лавками и ресторанчиками. Мы заходили в каждый из них в поисках одного-единственного человека. И везде задерживались достаточно надолго, потому что Сорро решил во что бы то ни стало испробовать все рыбные блюда в Порте. Как это ни странно, но он не объелся.

Потягиваясь от удовольствия, разбойник вышел из ресторанчика «Золотая рыбка». О, те блюда, что предлагали нам, отведала даже я, обычно съедавшая только по половине предложенного. Такой вкусной рыбы я не встречала даже на королевском столе, поэтому решила запомнить это волшебное место, чтобы по возвращении в Нордстерн заказывать праздничные обеды в чудном ресторанчике города Порта.

Я села отдохнуть и подышать прохладным воздухом на край фонтана и любовалась серпом луны, ярко сиявшей на черном ночном небе. Опасности нет, маг не преследует меня, и это замечательно.

Друзья подошли ко мне и тоже устроились вокруг фонтана. Никто не хотел ничего говорить: все были счастливы и спокойны.

И в этот момент надо же было всему испортиться. Я вдруг почувствовала холодок пробежавший по тонкому шелку блузки и резко вскочила, обернувшись.

— Рэтти! — взвизгнула я.

Но это не были шуточки штурмана, она сидела, положив голову на плечо Сорро, и любовалась звездами. Я еле научилась мириться с ревностью, когда видела, как нежно относится Марина к своему давнишнему спасителю. Что было написано на той подвеске, которую подарил странник, я не видела, Рэтти никогда не ее показывала мне. Она просто тайно почитала Сорро, надеясь, что в один прекрасный день он станет ее мужем. Правда, чем дольше я путешествовала с этими людьми, тем лучше понимала — не быть этим двоим вместе. Разбойнику нет дела до этой красивой несчастной женщины.

Не время мечтать, меня чуть не заморозили! Рэтти, надо отдать ей должное, тоже подскочила и огляделась, спрашивая, что случилось. Знала бы, ответила.

— Ложись! — вдруг крикнула Кани и кинулась мне на грудь.

Я только и увидела, как в полразмахе от нас пролетела ледяная стрела и, врезавшись в фонтан, заморозила всю воду.

Началось. Нас атакуют из-за угла. Сорро тут же кинул огненный меч коротышке, а вот фламмер не так быстро достать из-за спины и расчехлить, поэтому Кани пришлось остаться в битве без артефакта.

Я оглядывалась по сторонам в поисках тени, но не нашла ее. Да и запаха рами я совсем не чувствовала то ли из-за его отсутствия, то ли потому, что у меня на запястье был амулет Кани. Хотя, если посмотреть на централку, она не корчилась от удушья, значит, листьями не воняло.

— Экое приглашение, — хихикнул Сорро, — хотели исподтишка убить и сбежали.

— Им нужна я, — сказала я как можно более уверенным голосом, — до остальных ему дела нет. Он послан обезглавить Нордэрд.

Я закрыла глаза, пытаясь, словно маг-телепат зацепиться за ауру противника. Я должна была отправиться к таинственному незнакомцу в одиночку, очутиться в одной с ним комнате, чтобы отравляющие пары рами смогли перенести меня в Нордстерн, где, я уверена, меня уже дожидались.

И я решилась идти к нему. Интуиция звала меня в самый узкий проулок между красным и зеленым трехэтажными домами. Кивнув друзьям, я смело шагнула в черную тень. Мне страшно, и только слабая надежда, что друзья не предадут и вовремя атакуют неприятеля, давала мне смелости идти вперед.

Это оказался тупик. Я вжалась спиной в стену, словно загнанная кошка, пытаясь взглядом найти волка. И я увидела своего хищника. От противоположной стены отделилась чуть заметная в темноте черная фигура.

— Строптивая принцесса Нордэрда, — прошипело оно, выплюнув под ноги беленький окурок, откуда торчало несколько узких зеленых листьев.

Рами.

Страх пришел внезапно. Ноги стали тяжелыми и отказались меня слушаться. Я понимала, что его магия больше не властна надо мной, спасибо Кани. Но нечто неведомое и, тем самым, ужасное, приковало меня к месту.

— Семь лет… я пытался убить тебя. Но ты оказалась живучей тварью!

— О чем вы говорите, — стараясь говорить уверенно, выдавила я.

— Твоя смерть стала бы избавлением для Нордэрда, для Инселерда. Централь — вот кто сейчас пишет законы для всего мира. Ваши династии устарели. Но единственный способ сменить власть — смерть.

— Нет! — что есть мочи заорала я, мертвой хваткой уцепившись за руку врага, потянувшуюся к моей шее.

— Семь лет назад у меня были другие мотивы, Анжелика, — его глаза сверкнули холодным огоньком из-под капюшона, — я хотел стать королем Нордэрда, но когда меня приняли на службу к президенту, я понял, насколько был недальновиден!

Он выставил вперед посох, прикасаясь им к моему лбу. Ой, он понял, что я не попала под влияние его курева, и теперь запросто убьет меня или лишит памяти. Но печему мои друзья медлят, почему они не хотят помочь мне? И я уже догадывалась, с кем имела честь разговаривать в столь напряженной обстановке.

— Я хочу видеть лицо своего убийцы! — заорала я, отбрасывая капюшон с его головы.

Я резко прыгнула в сторону и уставилась на до боли знакомое мне худющее лицо сына Верховного Министра Нордэрда.

— Карл! — сквозь зубы прошипела я. — Как же я сразу не догадалась, что за всеми моими несчастьями стоишь ты! Если ты хотел стать королем, мог бы жениться на мне семь лет назад!

— Ты отвергла мое предложение, променяв на этого маменькиного сыночка из Хесты, — усмехнулся он, — мне тогда было двадцать пять, я мог занять трон безо всяких регентов, но ты напела папочке, что у меня есть две кухарки-любовницы. Думаешь, твой престарелый холостяк с Хесты лучше? Ах, да, я забыл, маменька вряд ли разрешала ему гулять с простолюдинками!

Я прекрасно помнила тот день, когда отказала ему, но…

— Не будь ты слабаком, ты бы добился свадьбы, а не стал отправлять меня на Негара на верную смерть!

— Я мстил тебе, паршивая нордэрдская сука!

За оскорбление принцессы у меня на родине полагалось три года принудительных работ.

— Ладно, нордэрдская сука выжила, — заметила я с интонацией, которой привыкла говорить Рэтти.

Допустим, он не ожидал от меня этой фразы и замешкался, но надо продолжать разговор и вывести Карла из тупика. Друзья мне помогут только на площади, в переулке не развернуться для драки. Но нам просто необходимо отобрать посох у сыночка нордэрдского министра. Я думала, что перед нами предстанет незнакомый колдун. Я и мысли такой не допускала, что так необходимый Рэтти посох придется отбирать у моего давнего врага, который к тому же оказался виновником всех моих несчастий.

— И это очень плохо, что так случилось, — напирал на меня Карл.

Он уже не скрывал лица под капюшоном, потому что смысла в маскировке не осталось. Шаг за шагом я приближалась к главной площади, а мой враг все стремился коснуться меня ледяным посохом.

— Ты все время бежишь от судьбы, Анжелика. А зря. Мир меняется, а ты не хочешь, поэтому ты должна умереть!

— Не юли, Карл! — отрезала я. — Ты уже с десяток лет работаешь на президента! Ты пытался достать артефакты из Миррор! Но Сорро оказался сильнее тебя, и он не дал тебе завладеть миром вместе с этим таинственным прези…

Я осеклась. Наверное, слишком много гнева оказалось во мне, чтобы контролировать… Моя голова закружилась. Я сделала еще пару шагов и упала на колени.

Схватившись за голову, я стонала под издевательский хохот Карла. Опять магия? Или это рами пробилась через защиту амулета. Я попыталась встать, но слабые ноги не держали меня, и я снова упала и провалилась во тьму. И высших я не встретила. Значит, я упала в обморок не из-за рами.

Очнулась я оттого, что кто-то бил меня по щекам. Не самый галантный способ привести девушку в чувства. Я лежала у фонтана, а на небе все еще сверкали звезды. Ночь, та же ночь. Точно, дух волшебных листьев, захватив меня в свой плен, не смог увести меня в неведомое царство.

— Сорро, — прошептала я первое, что пришло в голову.

— Нет, это я! — надо мной улыбался Сунна. — Лика вставай скорее, нужна твоя помощь! Выпусти дракона!

— А?! Что?! — я ничегошеньки не понимала.

Меня все еще мутило, кружилась голова, а во рту пересохло, будто я переела сладостей. Хотелось чего-то соленого или даже горького. Наверное, я отравилась рыбой: в животе началось настоящее восстание, а в глазах мелькали мушки. Я села на край фонтана, а воришка указал мне в сторону проулка, где встретила своего старого, но не доброго знакомого.

К моему счастью друзья оказались поблизости, не предали, как я успела подумать, когда лицом к лицу разговаривала с Карлом в проулке. Но пока я лежала без чувств, на главной площади Порты успела разразиться большая битва.

Ню, шипя, бегала за уже выдохшимся от физических нагрузок Карлом. Сынишка министра, путаясь в черном плаще, не выпуская из рук посоха, мотался туда-сюда.

Из окон домов то и дело высовывались недовольные старики, крича, что пора бы утихомириться неугомонной пьяной молодежи. Давно пора, не спорю, а то уже надоели эти преследования.

Сорро с катаной, из которой он не стал высвобождать Хикари, стоял спиной ко мне, закрывая меня от одержимого Карла, а Рэтти, готовая превратить прокуренного мага в ледяную статую, ждала чуть поодаль.

— Ты быстро пришла в себя, — Кани уселась рядом со мной. — Стоило нам надеть на тебя Шкуру…

Я только сейчас заметила, что поверх одежды у меня зеленое кимоно.

— А что тут было?

— Да ничего особенного. Тебе стало плохо. Сунна перенес тебя к фонтану. Остальные кинулись с сражаться с этим. Он ткнула пальцем в сторону Карла. Признак дурного тона, но после того, как он меня обозвал, я бы тоже позабыла обо всех приличиях и с удовольствием сделала бы этому человеку какую-нибудь незабываемую гадость.

Тут Карл резко остановился и, резко развернувшись, направил в Ню мощный поток льда. Несдобровать кошечке, если бы она мигом не превратилась в борунэко и не отскочила в сторону. Сорро тут же высвободил Хикари и попытался отбить такой же поток холода, направленный в него. Рэтти, кидая в лицо моему обидчику снежки, пыталась заставить его отвести взгляд от меня, Сунна и Кани, потому что мы остались незащищенными. Наш враг зажмурился и не заметил, как штурман подбежала к нему слишком быстро и схватилась за посох.

Они стояли на площади лицом к лицу, глядя друг другу в глаза. Он — жаждущий власти честолюбивый тридцатилетний мужчина, она — пират всех морей Инселерда. Она ему в политике не ровня, ей никогда не стать королевой или градоначальницей, для него открыты все пути. Точнее, были открыты, потому что человек под властью рами живет недолго. Неужели Карл не знал этого, когда воспользовался курениями для укрепления своего могущества?

— Сволочь! — прошипел наш враг.

— А ты кто? — прямо спросила в ответ Рэтти. — Ты отдал свою жизнь листьям рами! Зачем?

— Я стал сильнее, паршивая девка!

Он дернул рукой, и не ожидавшая этого Рэтти отлетела в сторону. Тут же к ней устремился целый ледяной ураган.

— Нет! — вскрикнула я.

Марине нельзя погибать! Только она сейчас могла заменить настоящего владельца артефакта. Я не знала, что делать, моим единственным оружием был дракон, и я поспешила выпустить его, в надежде, что мой защитник спасет и подругу.

Желтое сияние охватило площадь, когда мой покровитель принял на себя удар властолюбца. Но Рэтти, тихо поблагодарив высших за помощь, не спешила расслабляться.

— Я же говорю, сдавайтесь! — Карл обвел посохом круг у своих ног. — Вы умрете, рано или поздно. А президент по праву станет властелином Инселерда. Вы пытаетесь сохранить древние артефакты, старый уклад жизни, никому не нужные ценности. Вы недальновидны! Такие люди и тормозят развитие. Поэтому вы должны умереть, чтобы очистить дорогу для будущего.

— Прикрываешься красноречивыми словами! — хихикнул Сунна, доставая из-за спины единственное, что могло бы противостоять нашему врагу — Даномхерев.

Как только алый меч вспыхнул в ночной темноте, Сорро схватился за голову, выронив из рук Хикари. Такой момент мог во второй раз не подвернуться, и Карл поспешил им воспользоваться, направив в сторону странника снежный вихрь. К счастью, реакция Сунна оказалась мгновенной, и огонь его ятагана растопил весь снег, направленный заморозить тело разбойника.

— Ты не убьешь нас! — сквозь зубы прошипел шамсмаденский вор.

— Спасибо, Сунна, — прохрипел Сорро, поднимаясь. — Этот человек… он семь лет хочет получить в свою власть артефакты Инселерда.

— И правильно делаю, — усмехнулся Карл.

В огнях южного меча его улыбка выглядела зловеще.

— Ты, паршивец, — он ткнул посохом в сторону Сорро и ютящейся у его ног крошечной зеленой кошечки, — как ты посмел выпасть из крылолета с артефактами.

— Ха, я только что все вспомнил, дорогой мой враг…

В истории, тянувшейся долгих семь лет, проясняись новые подробности.

Мы внимательно слушали рассказ разбойника, боясь пропустить что-нибудь важное. Да и Карл, немало измотанный нашей компанией, решил воспользоваться передышкой, прикурив очередную порцию рами.

— Да, удар по голове вкупе с заклятьем должен был лишить тебя памяти. Ну… придешь в себя, мечей рядом нет, пожмешь плечами и отправишься странствовать по миру. Я уже собирался уходить, когда из крылолета вышел мой верный друг.

«Ты что с ним сделал?» — спросил тогда он.

«Я избавил его от памяти, а нас — от свидетеля! Этот парень не сможет вспомнить ничего, с того момента, как попал на Миррор!» — хвастался своими деяниями сынуля нордэрдского министра.

«Мало! — фыркнул напарник. — Президент велел избавиться от свидетеля. Сбросим его за край!»

Договорившись обо всем, Карл с товарищем затащили Сорро в крылолет.

— Так вот как я очутился там! — обиженно крикнул разбойник. — Теперь позвольте мне продолжать.

— Нет, — возразил противник, — это моя история… Мы летели уже часов пять, почти миновали Хигаши, до Края оставалось рукой подать, только Нагаи и море…

И тут подручный очнулся. Он потер затылок и пробурчал: «Где я?» Никого вокруг не было, только на полу под сиденьями лежали три продолговатых свертка. Пощупав их, Сорро понял, что это мечи со дна озера Миррор. Парень не помнил почти ничего, связанного с этим оружием. Но интуиция подсказывала — мечи надо взять себе. И он послушался.

Через некоторое время к нему из кабины вышел Карл, громко стуча посохом об пол.

«Не успокоился, значит, мальчишка!» — хихикнул он, направляя в лицо свидетелю наконечник посоха.

— Синяя вспышка… — вздохнул разбойник, — и я все забыл. Только моя рука сама потянулась к катане, которую я только и успел развернуть.

Сильный ветер вырвался на свободу внутри крылолета. Машину сильно начало мотать из стороны в сторону, а Карл закричал, пытаясь схватиться за любой выступающий предмет.

Сорро, не понимая происходящего, потянулся свободной рукой за оставшимися двумя свертками.

«Что ты делаешь, безумец!» — крикнул Карл, направляя на парня посох в третий раз.

Но жестокий интриган ничего не успел сделать. Поток ветра, порожденный Хикари, распахнул дверь за спиной у Сорро, и разбойника выбросило наружу.

— Я дико заорал и, прижимая свертки к груди одной рукой, а другой крепко сжимая катану, полетел вниз спиной. Я думал — это смерть, я смотрел на сверкающее на солнце воздушное лезвие катаны…

— А я стоял у дыры, меня по лицу хлестало холодным ветром, будто я оказался в Нордэрде в самый разгар зимы. Я не знал, что делать дальше, потому что меня ждало наказание от президента. Я не выполнил задание, — рассказал Карл. — Мы спустились ниже, пытаясь спасти артефакты… Но…скалы не пустили нас на берега Нагаи. Мы увидели израненное тело этого, — он ткнул в сторону Сорро, — а рядом мечи. Нам пришлось сесть в Кита-ми и десять дней добираться по скалам до того места. А когда мы пришли…

Сорро там уже не оказалось. Он имел все шансы разбиться, но судьбе захотелось иначе. Летящий вниз спиной юноша свалился в крону дерева. Каким чудом он умудрился не сломать спину — навеки останется загадкой.

— Наверное, тогда я и распорол себе грудь, кувыркаясь сквозь ветки дерева, — разбойник прижал правую руку к кривому шраму.

Именно тогда раненого и нашла маленькая Ню. Мы-то значи, что это она спрятала его от преследователей. Только об этом Сорро нам уже рассказывал, а делиться воспоминаниями с Карлом ему не хотелось.

— А я стоял у дыры, меня по лицу хлестало холодным ветром, будто во время нордэрдской новогодней метели. Я не знал, что делать дальше, потому что меня ждало наказание от президента. Я не выполнил задание, — рассказал Карл. — Мы спустились ниже, пытаясь спасти артефакты… Но…скалы не пустили нас на берега Нагаи. Мы увидели израненное тело этого, — он ткнул в сторону Сорро, — а рядом мечи. Нам пришлось сесть в Кита-ми и десять дней добираться по скалам до того места. А когда мы пришли…

Сорро там уже не оказалось. Он должен был разбиться, но судьба распорядилась иначе. Летящий с большой высоты юноша свалился в крону дерева. Как он умудрился не сломать спину — останется загадкой.

— Наверное, тогда я и распорол себе грудь, кувыркаясь сквозь ветки дерева, — разбойник прижал правую руку к кривому шраму.

Да, в те дни раненого и нашла маленькая Ню, что спрятала его от преследователя. Только об этом Сорро нам уже рассказывал, а делиться воспоминаниями с Карлом ему не хотелось.

— Чтобы какой-то недоросток был сильнее меня? — взвыл сынок министра, еще пуще ударяя посохом.

Не знал Карл о вздорном характере шамсмаденского воришки, способном вспыхнуть пуще легендарного меча.

— Так, где ты увидел креветку, рыжая глиста? — этот крик разбудил, наверное, все близлежащие райончики Порты.

Не полагаясь на силу Даномхерев, Сунна кинулся к обидчику и изо всей силы ударил Карла в солнечное сплетение. Тот пошатнулся, и, схватившись руками за живот, сплюнул на землю несколько продолговатых зеленых листочков. Так значит, он все время держал во рту рами, чтобы не упасть в беспамятсве.

Рэтти тут же воспользовалась своим шансом и перехватила падающий посох.

— Лика! Дракона!

Я послушно кивнула, расставляя руки. Золотое свечение объяло меня, мой друг превращался из росписи в настоящего дракона. А больше я ничего не помню, я только увидела золотой силуэт в небе, и в моем желудке вновь взбунтовалась пища, голова пошла кругом, и я закрыла глаза.

Сладковатый запах лаванды, такой успокаивающий и едва заметный. Давно я не вдыхала его. Как я любила, когда мои фрейлины заполняли им спальню.

Я повернула голову. Мягкая подушка, шелковая наволочка, легкое одеяло, закрывает тело. Когда приоткрыла глаза, я очутилась в комнате, что мы снимали в Порте. Как будто уснула по приезду и только сейчас выспалась. В окошко светило яркое полуденное солнце, на улицах шумели торговцы, с крыши на крышу перелетали стайки голубей — обычный мирный город, как будто встреча с Карлом — это дурной сон и ничего больше.

Меня за руку держал Сорро, мило и преданно глядя мне в глаза. Давно уже я не любовалась этим грозным, но в то же время таким добрым нежным взглядом. Только сейчас он был какой-то другой. Таким я разбойника еще не видела: он походил на заботливого отца семейства, беспокоящегося о своей хозяйке и детях. Как счастлива будет та, которой суждено стать его супругой.

— Тебе нравятся такие перины, Лика? — улыбнувшись, спросил он.

Я на мгновение почувствовала, что рядом нет нашей шумной компании, что не надо искать древнюю легенду и охранять артефакты, что я и мой провожатый просто направляемся домой, а все произошедшее — это дурной сон.

— Да, ты такой заботливый, Сорро.

— Это Кани купила, — огорошил он меня.

Нет, нельзя убежать от страшной правды. Я впуталась во столько неприятностей, но еще больше мне предстоит пережить.

— А что со мной.

— Ничего. Просто ты болеешь, — меня насторожила его хитрая улыбка. — Через некоторое время это пройдет.

— Чем я болею?

— Ну, например жизнью, — пошутил разбойник. — Жизнь пройдет, ты от нее излечишься и умрешь. Ладно, ты не заразная. Просто будь осторожней, не подвергай себя опасности, ладно?

Странное лекарство. Хотя, верно. Коли я больна жизнью и не хочу умирать, то не стоит совать нос во всякие темные переулки в поисках, например, своего давнишнего врага. Легко ему сказать, но только в нашей ситуации опасность подстерегает на каждом шагу, и в первую очередь — меня.

— Ты говоришь загадками. Пугаешь, — ахнула я.

— Потому что ты абсолютно здорова!

— Но мне было плохо! Я никогда не чувствовала такого раньше! Во рту сухо и голова кругом идет! И это точно не от рами?

Я покрутила на руке талисман, любезно подаренный мне Кани.

— Всем иногда бывает плохо, не бери в голову, — он махнул рукой, — почему ты не спросишь, что стало с Карлом. Ведь Рэтти теперь полноценная хранительница.

Это меня не особо интересовало. Если я в гостинице, сплю на лучших перинах в Порте, рядом со мной любимый мужчина и я совершенно здорова, значит все замечательно.

— Мы его взяли в плен! — гордо заявил разбойник, не дожидаясь, когда я спрошу. — Убивать его под крики толпы, желающей поспать хотя бы часок, неправильно. Только самосуд — это преступление. Пришлось Кани взять инициативу в свои руки и заявить, что мы — разведчики из Централи, что Карл — это дезертир, и что нам срочно надо сдать его властям. Кстати, крылолет наш преследователь оставил не в столице, а здесь. Одним словом, как только прикажешь, так и отправимся в Централь.

— Но… — я не верила, что все могло получиться настолько гладко.

Одно меня волновало — не отдать прислужника в руки президенту. Хотя… если Кани будет управлять крылолетом, то мы, сделав все необходимое в Граде, отправимся в Нордэрд, где и придадим сына Верховного Министра справедливому суду по нашим законам. А они, насколько я знаю, намного жестче центральских.

— Ладно, — уселась я на кровати, — отправимся после обеда. Потому что один разбойник, чует мое сердце, очень хочет покушать!

— И не только! — он крепко поцеловал меня.

Моя душа болела, когда Сорро был рядом, когда мы с ним оказывались наедине. Я понимала, что скоро нам придется сказать друг другу «Прощай», и с каждый поцелуем сделать это окажется все сложнее. Не быть этому парню королем Нордэрда. Не его это судьба. Да и мне не подобает всю жизнь бродить по дорогам Инселерда. Я единственная наследница престола. Набравшись опыта в странствии по Инселерду, я смогу подписать мирный договор с Централью. Попробую подписать. Эх, Сорро, что же ты со мной делаешь? Мне нравится, но мне так больно.

Я резко перекатилась на другой бок, и разбойник обнял подушку, на которой я только что лежала.

— Шутишь?

— Нет, нам надо идти!

Я встала с кровати, подходя к зеркалу: умыться, заплести косу, переодеться и можно отправляться в Централь. Хороша одежда пиратов: не мнется, когда в ней спишь. Ох, уж этот разбойник — даже переодел!

Я впервые в жизни так близко от себя увидела крылолет! Нет, я лукавлю, на картинках я видела его еще в детстве, когда я училась у мудреца. Я слышала, что гости из Централи всегда прилетали в Нордстерн на этих крылатых штуковинах, но я никогда не думала, что крылолет — настолько большой. Особенно когда он крохотной птичкой пролетал высоко над дворцом.

То, на чем нам предстояло пересечь Граничные горы, оказалось больше трех, если не четырех, драконов. Размах вытянутых словно клинок крыльев впечатлял, а на самом носу, прямо под кабиной, где устроилась Кани, вовсю работали мельничные лопасти, всего-то с рост человека и почему-то сделанные не из дерева, а из металла. К прочему эта страшная машина издавала ужасающий рев, а из ее хвоста вылетал горячий воздух.

Кани, завидев меня и Сорро, высунулась наружу. В таком костюме я ее никогда не видела. Это раньше она представала передо мной маленькой хрупкой девочкой, изящной и стройной, сейчас же она была одета в бесформенный зеленый мешок, из которого торчали только ладони и ступни, а на голову она нахлобучила шапку с наростами на ушах. Готова поспорить, что в нее поместилась бы пара крупных южных дынь.

Кани стащила с себя эту странную шапку. Ветер от мельницы безжалостно играл ее спутанными короткими волосами.

— Лика, как хорошо, что ты так быстро поправилась! — перекрикивала гул мельницы девушка.

— А вы сбежать вздумали, как погляжу! — мне казалось, что мой голос затерялся в шуме.

Централка недовольно скривилась, и на ее эмоциональном пучеглазом личике читалось: «Фи, какая недоверчивая принцесса!» Но, покривлявшись, Кани лишь сказала:

— Мы собирались за тобой! Время не ждет!

Недоброе предчувствие скралось в мою душу. Мой взгляд остановился на лице разбойника. Он стоял у меня за спиной и молча смотрел на мою собеседницу. Почему-то только в нем я видела свою защиту. Да, Кани, Рэтти и Сунна я тоже считала своими друзьями, но некое неведомое мне препятствие не позволяло полностью довериться этим людям.

Нет, тайная любовь штурмана к Сорро тут не при чем. Да и родственница Кани, наемная убийца — тоже. И странные секреты Сунна в Шамсмадене вряд ли бы сыграли важную роль в моем к нему отношении. Душа боялась, не верила этим людям. Но я старалась не говорить с ними о своих страхах, потому что не хотела их обижать. Подозрительность для короля — дело обычное. Если доверять каждому встречному, кто милейше смотрит на тебя — попадешь впросак или в погребальную яму.

Но сейчас интуиция жаждала ответа на мучивший ее вопрос, поэтому я спросила у Кани:

— Куда торопимся?

— Чтобы твой женишок бывший не сбежал, а ты что подумала?

— Он мне никогда суженым не был! — фыркнула я.

И это чистая правда. После слов спутницы мне стало несколько не по себе: неужели не могли скрутить безвольного слабого врага так, чтобы он не сбежал? Зато торопятся теперь. Не упаси Единый, что страшное по пути домой случится.

— Пойдем! — положил мне руку на плечо Сорро.

Я осмотрелась, даже не представляла, куда идти, пока Кани не махнула рукой в сторону правого крыла.

Разбойник подвел меня к открытой дверце, и я пришла в ужас. Из люка высотой чуть больше человеческого роста к земле свешивалась развевающаяся на ветру веревочная лестница. Кошмар, да и только! Эти центральцы изображают из себя высокоразвитых существ, а еще не придумали достойного мостка, чтобы заходить в этот ревуший, урчаший, пыхтящий крылолет.

— Боишься? — Сорро обнял меня за талию, подводя к лестнице.

Я, словно осел, отступила.

— Ничего страшного, — мило улыбнулся разбойник, — смотри.

Он крепко взялся руками за одну из верхних веревок и, мне показалось, что он подчинил ее себе. Под весом его тела легкая тряпичная лестница уже так бешено не крутилась на ветру, и разбойник, медленно переставляя руки, добрался до входа, где ему помогли забраться внутрь появившиеся словно ниоткуда, Рэтти и Сунна.

— Косу в зубы, и вперед! — бодро крикнула мне штурман.

Однако ноги мои не хотели набираться смелости и тряслись под коленками. Я сделала пару шагов к лестнице и ухватилась за веревку. Кажется, я подчинила ее себе. Следующим делом я встала обеими ногами на нижнюю ступеньку… И вот тут я перепугалась не на шутку.

Я словно повисла над землей на шаткой конструкции. Не важно, что от ступней до земли не было и половины размаха, я не могла и ногой пошевелить, а душа основательно спряталась в пятках.

— Давай, Лика! — Сорро протянул мне руку, ты не была такой трусихой в Негара.

Я отчаянно замотала головой. Что ни говори, а высоты я немного побаиваюсь. Эх, лучше бы я на лошадке пересекла Граничные горы, а там бы встретилась со своими товарищами.

И только разум не давал покоя моей трусливой душе: «Соберись, хватит проявлять бесхарактерность! Ты смелая, ты не побоялась встретиться с Карлом лицом к лицу, а теперь пасуешь на веревочной лестнице! Ты наследница престола, тебе не подобает быть слабой!»

Последняя фраза клином врезалась в мою душу. Если мне суждено стать королевой, то я должна быть сильной, мне не подобает прятать голову в песок перед мелкими неприятностями!

И я переставила одну ногу, потом вторую. Страх накатил новой волной, но я уже знала, как с ним бороться. Еще две ступеньки, и я могу смело протянуть одну руку Сорро, а потом и другую. Его крепкой хватке я не могла не доверять. Он вытащит, несмотря ни на что, не отпустит меня. Как жаль, что такие люди не могут стать королями. Тогда бы весь наш мир зажил бы совсем иначе. Слабые рыцари, никчемные герцоги, бароны и князья, которые ни разу не сталкивались с жестокостью жизни, которые существуют по принципам из плохо изданной Градом книжицы «Правила поведения благородных…», разве они могут понять простого человека, получится ли у них вести войну при необходимости. Я чувствовала, что если вдруг с Нордэрдом случится беда, то я смогу собрать совет мудрейших, сильную армию и защитить родину. Два месяца назад я бы с ужасом смотрела на реалии королевской жизни. Семь лет на Негара я не чувствовала себя правительницей, я не представляла, что значит управлять.

А простой разбойник, парень, потерявший память, которого я сперва не воспринимала всерьез, показал мне жизнь с той стороны, с которой и следует на нее смотреть королеве. Я пока только чувствовала это, но в глубине души я начала осознавать, что именно этому я стану учить своих детей через много-много лет.

Сорро ничего не стоило затащить меня на борт крылолета. Не впервой ему выполнять легкие физические упражнения по поднятию принцесс.

— Теперь мы снова вместе! — улыбнулась Рэтти из тьмы открывшегося передо мной угрюмого салона крылолета.

Вдоль стен там были приколочены убогие деревянные скамеечки, с каждой стороны — по два крохотных окошка, а на потолке горит три маленьких зеленоватых светильника. В их скупых лучах худое лицо Карла показалось мне особенно зловещим. Он, связанный, сидел между Сунна и Рэтти и что-то постоянно жевал.

— И что с тобой было? — взволнованно спросила штурман, глядя на мое зеленое лицо.

А какого цвета оно могло быть в этом помещении.

— Без понятия, что-то я слишком часто падаю в обморок!

Стараясь больше ничего не говорить, я уселась на пустую скамейку напротив и обхватила разбойника за предплечье.

Штурман, надувшись, зыркнула в нашу сторону, но ничего не сказала. Ревнует, и я ничего не могу поделать. Она ему безразлична, и я не могу убедить ее в обратном.

— Ну что, взлетаем? — голос Кани раздался из странных рупоров, расположенных под потолком.

Не успели мы что-либо сказать, как дверца, через которую мы проникли в крылолет, закрылась, и махина куда-то поехала. Ой, страшно.

Я еще крепче схватилась за, как мне тогда показалось, сильную руку Сорро и уткнулась носом в его плечо. Он летал на этих образинах, ему не так страшно. А я… ой, спаси Единый, умру с перепуга. Жужжание сало громче, а пол затрясся.

Карл, прожевав свою любимую рами, начал истерично смеяться и осыпать меня всевозможной руганью, начиная от уродины и трусихи, заканчивая такими словами, от которых даже у разбойника вытянулось лицо.

— Да заткнись ты, наконец, выродок! — рявкнул на него Сорро.

— И не подумаю! — узник попытался изобразить на лице невозмутимую гримасу.

— Молчать, сушеный верблюд! — с этими словами Сунна достал из кармана несколько листочков рами и засунул их в рот Карлу.

Раньше мне и представить бы не получилось, что этот высокий статный гордый человек некогда будет сидеть на грязной скамье крылолета, жевать подсунутые ему в рот листья и грязно ругаться. Благовоспитанный сын Верховного Министра, кем он стал! И, самое главное, ради чего?

Крылолет разгонялся все быстрее. Трава, росшая на поле, смешалась в одно зеленое пятно, мельница, что на носу у нашей машины, наверное, бешено крутилась, готовая слететь с винта. И вдруг я почувствовала, что словно проваливаюсь в яму.

— Мы взлетели! — Сорро прижал меня к груди, и я успокоилась.

Только через несколько минут я, дрожа, отодвинулась от него и посмотрела в крохотное окошко у себя за спиной. Под нами остались земли Инселерда, они стали крошечными, словно маленькая картинка: та карта, в которой я не могла разобраться на Негара. Деревья слились в одно большое зеленое пятно, дороги стали похожи на тоненькие черные нити, пересекающие золото полей и изумруд лесов. А горы, что становились все выше и белее почти доставали до дна нашего крылолета.

— Как красиво! — ахнула я, рассматривая то немногое, что виднелось из окошечка.

А над нами плыли мягкие белые облака. Маленькая машинка, да, в таком громадном мире она стала крохотной песчинкой, врезалась носом в белую вату и, оставляя ее далеко внизу, стремилась прямо к звездам.

Рэтти и Сунна прилипли к окошкам, что были к ним ближе, и тоже не могли оторвать глаз от маленького Инселерда. Да и разбойник тоже не сводил глаз с горизонта.

— Смотри, Лика, я вижу Край! — шепнул он, и я сунулась в его окошко.

Судя по всему, пока мы летели на север, и я отчетливо наблюдала за проплывающими передо мной двумя кривенькими полуостровами Эстэрры, образующими бухту. А там, далеко-далеко от Порты синела неизведанная грань, за которой… в бело-голубом тумане я смогла рассмотреть… нет, я не могла в это поверить!

За Краем была земля!!!

— Это другой мир? — догадалась я.

— Наверное, — пожал плечами Сорро и обнял меня. — Может, там находится государство, откуда прилетели к нам центральцы, может, там вовсе не люди живут.

— Никто оттуда не возвращался, — вспомнила я.

— Я вот думаю, — странник говорил это тихо, чтобы никто из наших друзей, а тем более, пленник, не могли его услышать. — А что, если мне отправиться туда?

— Даже не думай! — чуть не вскрикнула я, но он крепко зажал мне рот.

Я не отпущу! Пусть лучше Сорро станет моим мужем, пусть ему придется бороться с собой, воспитывать в себе короля, страдать по свободе, но за край я его не отпущу! Он оттуда никогда не вернется. А это значит, что я больше никогда его не увижу.

— Инселерд я уже знаю, я прошел по нему не один раз. А представь, что за Краем тоже есть мир, такой же, как наш. А подумай, что там не хватает, например, металла или тканей. Если я открою этот мир для тебя, то Нордэрд сможет торговать с ним…

— Никто оттуда не возвращался, — убитым голосом повторяла я снова и снова.

— Я вернусь, обещаю!

И он поцеловал меня.

— О! Какая романтичная парочка! — тут же поспешил заметить ехидный Карл.

Я, покраснев до кончиков ушей, одарила его полным ненависти взглядом. О, а в зеленом свете лампадок под потолком, представляю, я выглядела вовсе не привлекательно.

Но вдруг мне стало не по себе. Сын министра, грузно ступая, поднялся. Рэтти и Сунна в ужасе повернулись в его сторону, пытаясь схватить и усадить обратно на скамью, но не тут-то было. Мы недооценили этого зависимого от рами человека. Он широко раздвинул руки в стороны, и спутывающие его веревки упали на землю мелкими клочками.

— Что… это… значит…? — заикаясь, спросила я, вжавшись спиной в стенку.

Он наступал на меня так стремительно, что я даже не успевала испугаться. Его руки в следующий же момент оказались у моей шеи, и я почувствовала, что мне стало тяжело дышать.

— Эй ты, не тронь мою женщину! — раздался яростный рык Сорро, пихнувшего Карла вбок.

Но и хватка наевшегося рами слабака оказалась зверской. Мы упали на пол вместе, и пленник не собирался отпускать меня, он еще сильнее прижимал меня к себе и пытался вжать в пол.

Я хочу жить, у меня совершенно нет желания быть убитой этим никчемным тщеславным обреченным человеком. Придумать в его адрес еще кучу определений не составляло труда, только когда дышать тяжело, слова не торопятся приходить в голову.

— А ну, отвянь!

Сорро снял с пояса катану в ножнах ударил неприятеля по правому локтю. Руку Карла должно было свести так, что он забыл бы обо мне и пытался бы распрямить скрюченные от неожиданной боли пальцы. Сунна тем временем взялся за волосы врага и пытался потянуть его на себя ему как можно сильнее, желая причинить ему боль. Но то ли рами притупляла чувства, то ли Карл стал за последние семь лет таким толстокожим, но боли или неприятности от этого он, казалось, не испытывал.

— Я умру, я обречен, — шипел ненавистный мне человек, — но я заберу тебя с собой, и мы будем жить долго и счастливо в раю.

Он щупал мою шею, он искал сонные артерии, на которые достаточно надавить, и я умру. Я мотала головой, боролась за жизнь, отпихивая от себя противное костлявое тело.

И я не заметила, как спасение пришло само собой. Браслет, что подарила мне Кани, защитный талисман, соскользнул с моей руки и свалился прямо в рот моему врагу, когда он кричал:

— Сдохни, су…

Договорить у него не получилось. Руки его вмиг ослабли, что дало мне неплохой шанс отскочить от него подальше. А когда он, скорчившись, выплюнул амулет, то прошипел:

— Сука, откуда у тебя эта дрянь!

Страх полностью прошел, и я, вытерев браслет о висящую на стене тряпку, снова надела его на руку. Рами, что Сунна держал у себя за пазухой, невыносимо пахла. И если я не провалюсь теперь на совет высших, то упаду в обморок — точно.

— А вот оттуда! — Рэтти пнула его в живот.

Он отлетел к противоположной стене и достал из-под скамейки длинную металлическую палку.

— Гадство! — сквозь зубы процедил Сорро, закрывая нас с Рэтти спиной.

Карл тут же прыгнул к Сунна и вытащил у парня из-за пазухи весь его запас рами.

Да, воришка пытался вернуть себе сокровище, коим он подкармливал пленника, но листья выглядели примерно одинаково, и у него не получалось за раз вернуть всю охапку. Зато Карл воспользовался замешательством мага и проглотил несколько листьев. Ужас, он опять стал сильнее.

— Ничего, все будет нормально! — подбодрил нас странник. — Лика, срочно к Кани.

Я кивнула.

Как и следовало ожидать, враг наш кинулся за мной, потому что понимал: от пилота ничего хорошего не добиться: или самолет о горы разобьет, или устроит такую встряску, что не все до земли живыми доберутся.

— Вот ты и попался, Карл, — разбойник галантно улыбался, будто разговаривал не с одурманенным рами злодеем, а с хозяйкой чайного домика. — Знаешь такую поговорку…

— Ничего не хочу знать! — он изо всей силы размахнулся палкой, чтобы ударить Сорро по голове.

Я стояла в пол-оборота, глядя на спокойную Кани, которая в своей шапке с большими ушами, казалось, ничего вокруг не слышала. Изредка, правда, я отвлекалась на развернувшуюся битву. Кажется, мой ненавистник, вообще, позабыл все боевые приемы кроме удара по голове. Эх, хорош для него Ис-септер, что сейчас крепко сжимала обеими руками Рэтти, готовая постоять и за себя, и за всех нас.

Сорро, конечно же, отбил удар нападавшего, не вынимая Хикари из ножен. Он использовал меч, словно палку. Карл оказался прижатым к двери, и только тогда разбойник достал катану с полупрозрачным лезвием и прижал ее к горлу врага.

— Жизнь возвращается на круге своя, Карл, — хихикнул странник, — только как прежде, уже никогда не будет. Ты хотел убить меня. Почему — ты знаешь лучше меня. Но теперь я вернулся за должком. Я отомщу тебе за все: за себя, за Су, которого, не сомневаюсь, убил ты.

— Я не тронул милейшего Су, жизнью клянусь! — дрожа, шептал Карл.

— Не надо врать, я видел, как горел наш крылолет, — парировал Сорро.

— Ты ничего не знаешь о Су, наивный мальчишка!

— Ладно, но для смертного приговора достаточно и того, что ты хотел убить мою женщину.

Я вжала голову в плечи. Он так легко говорил это «моя женщина», что становилось жутко стыдно за себя. Понимаю, стыдиться мне было нечего… но ради этой женщины, то есть меня, он собирался убить человека.

— Лика?! — не отворачиваясь от противника крикнул разбойник. — Пусть Кани…

Я поняла без слов, но я не хотела смерти. Пусть даже к ней Сорро сам, без суда, приговорил моего злейшего врага. Но я не хотела, чтобы он убивал этого человека. Это Добрый разбойник, который старался не убивать нападавших на него, заставит пролить кровь злейшего врага своей женщины. Нет, я не смогла приказать Кани открыть дверь.

— Лика?! Почему? — он все еще не оборачивался на меня.

Инициативу взяла в свои руки Рэтти, и, бросив мне: «Слабачка» — подошла к Кани и потянула зеленый рычаг на себя.

Централка с удивлением уставилась на штурмана, но та лишь кивнула: так надо. Дверь медленно открывалась. Карл, прижатый к выходу, дрожал и от страха, и от холода. В открывшуюся щель, на пол крылолета полетели мелкие снежинки, а салон заполнился прохладой.

Нет, так неправильно, нельзя убивать его, думалось мне. Но я ничего не могла с собой поделать. Я не хотела кричать. Я знала, что Сорро не остановить. Хотя… что ждало Карла в Нордстерне за измену родине и покушение на принцессу: смертная казнь дважды. Один раз повесить, другой — четвертовать. Смешно? Дважды умереть нельзя при всем желании. Пусть лучше он получит свое наказание так! Месть — нехорошее чувство. Однако… есть такая поговорка: «Не делай другому того, что себе не желаешь!» А Карл сделал, и поэтому ни виселица, ни отрубленная голова не смогут дать его душе прочувствовать все пережитое Сорро.

Ветер Хикари усилился.

— Не надо! — орал сын министра.

Он хотел стать королем, он сослал меня на верную смерть. Потом у него появилось желание завоевать Централь, и он стал прислужником президента. Но закончилось все печально — расплатой за грехи.

Ветер становился все сильнее. Его гул перекрикивал шум мальницы на носу крылолета.

Карл из последних сил, красными пальцами держался за края открывшегося хода.

— Я не убиваю тебя, — тихо сказал Сорро, — если Единому будет угодно, ты выживешь, как когда-то случилось со мной. Если высшие захотят сохранить тебе жизнь, они вмешаются.

Разбойник провел лезвием меча в полразмахе от пленника. У того не хватило сил, чтобы прыгнуть против мощного потока ветра.

Снаружи раздался дикий крик. Никто не смотрел вслед преступнику. Холодный ветер хлестал нас по лицам, а мы молча уставились на спокойную сосредоточенную Кани. Наш пилот, казалось, из всего происходящего заметила лишь то, что Рэтти открыла и заперла дверь.

— Тебе его жалко, Лика? — спросил меня Сорро, обнимая за плечи.

— Будем считать, что мы только что изменили его жизнь к лучшему. Мне все равно пришлось бы его казнить, а теперь у него появился шанс… выжить…

— Возможно… — он усадил меня на скамейку.

Под нами медленно проплывали белые шапки Граничных гор. Оставалось лететь не больше часа. Скоро мы ступим за неведомые земли враждебного государства. Рэтти, вернувшись на свое место, снова взяла посох и сказала:

— Я вспомнила то, что нам так не хватало… Это просто история нашего с вами приключения.

Так просто, подумать только. Два месяца назад Рэтти упокоила водную стихию, мы с Сорро справились с духами Хигаши, потом мы пробирались через пустыню. Да и сломанный зуб черепа, отделение островка от Джомджомы, предсказали за несколько тысяч лет до этого события. Но откуда в древние времена мудрецы знали о конце карьеры огненного пирата, Роджера? Ведь именно благодаря вору, Сунна, пало могущество этого страшного человека. Как все просто, мне даже стало страшно. И песня сложилась сама собой, оставалось ее только прочитать в нужном месте, в нужное время, в правильном порядке. Мне стало страшно, дыхание захватывало от неизвестности.