Странник удачи

Часть 4. Острова Западного моря

В море жара казалась еще тяжелее, чем в пустыне. Влажный душный воздух давил на плечи и голову, и я ощущала себя погруженной в вязкую массу, из которой не выбраться. И только к вечеру приятная прохлада давала телу немного отдыха.

Наше судно мчалось против течения, устремившегося к южным городам Джанубтераб. И, несмотря на то, что мы шли на полных парусах, нам потребовалось дней семь, чтобы достичь берегов ближайшего острова. Удача сопутствовала нашей маленькой компании, и ветер, казалось, дул именно туда, куда и нужно было Рэтти, но и это не помогало окончательно победить силы природы.

На второй день плавания Сунна решил нарисовать нам новый флаг. У всех нашлись свои причины для ненависти к пиратским парусам Алой Короны. Сразу же, как мы отплыли из Джанубтераб, Сорро безапелляционно заявил о переименовании завоеванного судна.

Нет, он не позиционировал себя пиратом и не хотел становиться морским волком. Но и судно наше он решил назвать не менее гордо, нежели прежде — «Белой Акулой».

— Белые акулы, — грустно глядя за горизонт, сказал разбойник, обращаясь то ли ко мне, то ли к Рэтти, — никогда не нападают первыми.

В этом названии был весь Сорро. Двумя словами он выразил свое отношение к жизни и закону. И теперь Сунна, вымазавшись в краске до самых ушей, рисовал на черной материи, что мы вытащили из каюты капитана, большую белую рыбину с острыми зубами. Ню бегала вокруг полотнища, вымазав лапы в краске и оставляя на флаге аккуратные белые кошачьи следы.

О присутствии на судне Шамсхайята я потихоньку начала забывать. Сказать точнее, Сорро просто запирал меня в каюте Роджера с наступлением темноты, и я спокойно спала, когда оживающий последыш отправлялся на прогулку по палубе. Мне казалось, что Рэтти и Сунна похихикивали над моей трусостью, но когда я наивно пыталась расспросить их об этом, они подозрительно переглядывались и начинали активно поддерживать меня: живой мертвец на палубе — не к добру.

— Ну что, будем заходить в бухты перед Анфом? — на седьмой день нашего плавания спросила Рэтти.

— Может, дойдем до… Немико? — посмотрев на карту, предложила я сделать остановку на острове Гора, принадлежащем Эстерре.

Таким образом, я хотела побыстрее добраться до западных земель и расспросить пусть даже отдаленно обитавших жителей о делах при королевском дворе.

— Не думаю, что енто хорошая идея, — покачиваясь на стуле и глядя в потолок, изрек Сунна.

Почему? Я ничегошеньки не понимала. Но тут же стала слушателем лекции по тактике и логике, а заодно узнала кое-какие новые подробности о родном мире.

Берега Джомджомы, природой созданного в форме большого черепа, в отличие от трех островов Эстерры, имеющих четкие очертания правильных геометрических фигур. Только пару сотен лет назад, когда в Инселерде был возведен новый Град, и появились крылолеты, люди смогли увидеть это чудо природы: остров-череп. Жители двух крупных городов Джанубтераб, Анфа и Анха, а также народ из деревень, испугавшись предрассудков, поспешили переселиться на материк. Не важно, что названия их родных поселений не имели ничего общего со смертью, они не хотели жить на черепе, считая это дурным знаком. Остались только авантюристы и люди, которым было нечего терять.

Позже, когда карты, нарисованные Централью, распространились по всему Инселерду, путешественники предпочли, вообще, оплывать этот остров стороной. Да и сама природа, казалось, располагала к этому. Два сильнейших теплых течения огибали Джомджому: одно с юга, другое — с севера. Благодаря им не каждый решался заплыть в тихие теплые воды островов страшной формы, несмотря на то, что два озера-глаза черепа славились своей чистотой, а их вода считалась целебной. Когда-то череп и его челюсть, — были вторым культурным центром в Джанубтераб. А сейчас нам расположилось практически отдельное государство.

Заброшенный суеверными людьми город Анф, кстати говоря, переименованный так потому, что находился на месте носа черепа, стал столицей всех преступников.

Я ахнула, когда услышала это.

— Не волнуйся, — хлопнула меня по плечу Рэтти, — я уже была на Джомджоме с Роджером и, уверяю тебя, бояться нечего.

Мое вытянутое от удивления лицо стало очередным вопросом для штурмана. Да, она правильно прочитала мои эмоции и продолжила рассказ.

— Все дело в том, что на Джомджоме есть негласное правило: мы тебя не трогаем, а ты — нас. Там не действуют законы всего Инселерда — факт. Разыскиваемого преступника там ловить не будут, даже если награда за его головушку…

Рэтти многозначительно гляула в сторону Сорро, который, уподобившись Сунна, раскачивался на стуле и смотрел в потолок.

— А что я? — сощурился разбойник. — Я не маньяк и никаких заговоров не устраивал, а меня ищут по всему Инселерду. Мне даже за несколько лет пришлось учиться драться тремя мечами, иногда используя разные клинки в паре, что практически невозможно. Из-за постоянных преследований я жил в безлюдных восточных пустошах, стараясь ни с кем не общаться.

— Не причитай как старая бабка, — скомандовала штурман, — давай лучше я расскажу до конца о порядках на Джомджоме.

Если выбросить из повествования Рэтти все личные переживания, выходило, что на острове каждый путник может задержаться не больше, чем на три дня, а потом он обязан уплыть. Следующий раз ему разрешат ступить на земли острова только через полгода.

Градоначальник Анфа, бывший пират, который перестал ходить по морю из-за плохого здоровья, и его помощница вели запись всех приезжих и строго следили за порядком. И как бы пираты ни нарушали законы в Инселерде, уставы острова Джомджома они соблюдали всегда. Может, это странно. Но единственный во всем мире островок безопасности не хотели терять даже морские волки.

— А я начинаю понимать, почему нам следует высадиться в Анфе, — я посмотрела на каждого из спутников по очереди, и, как мне показалось, все хотели задать мне один и тот же вопрос: «Ну и почему?» — Все очень просто, ребята. Три дня нас никто не будет искать — это раз. Остров, каким бы он ни был независимым, находится под властью малека — это два. И это значит, что Кани не сможет настичь нас — это три.

— И мы сможем хорошо подкрепиться и набраться сил! — добавил Сорро.

— В том числе, — согласилась я. — Те, кто делают из еды культ, смогут покушать… Но самое главное, за эти три дня мы узнаем у пиратов о последних новостях нашего мира.

— А ты, принцесса, — штурман одарила меня полным уважения взглядом, — оказывается, неплохо соображаешь…

Так решено было входить в бухты-зубы Анфа. Да, я не оговорилась, потому что южная гористая гряда Джомджомы на карте именно их и напоминала.

Нам не пришлось менять паруса: белую акулу на черном пятнистом фоне еще никто в Инселерде не видел, да и в Анфе доброжелательно относились к любому мореплавателю. Скрываться не имело смысла. Оставив наемников следить за порядком на судне, мы спустились на берег.

В отличие от шумных городов Джанубтераб, на пристань Анфа не выбежали даже воришки и зеваки. С первого взгляда пиратское пристанище казалось вымершим городом: хмурые серые дома без окон, красные песчаные дороги… будто жизнь здесь замерла на уровне древности. И только несколько десятков кораблей в нашей и соседней бухтах, на которых развевались черные пиратские флаги с черепами, говорили о том, что жизнь тут есть, и идет она по полной, стоит только добраться до первого трактира.

— Нас не встречает даже старик Соджо? — вспомнив имя градоначальника, я спросила у Рэтти.

— Если бы он встречал каждую шайку типа нашей у моря, то он бы давно скончался, — хихикнула пиратка. — Идем в зеленый дом!

Она показала мне на небольшую каменную будку, выкрашенную в дикий зеленый цвет. И чем темнее становилось на улицах, тем ярче светился этот дом. Готова поспорить, что краску Соджо и его помощники купили в Граде, потому что из природных материалов, даже с помощью магии, подобное безобразие сделать невозможно.

Такого доброжелательного градоначальника, как дед Саджо, я никогда не встречала. Даже в те дни, когда я путешествовала с отцом по нордэрдским поселениям, мне доводилось сталкиваться лишь с грубиянами-взяточниками или заевшимися лентяями. Старичок с острова Джомджома, хоть и выглядел устрашающе: с перевязанным черной повязкой глазом, кривым носом и щербатым ртом, — но что-то в нем было такое особенное, доброе, человечное.

— Ну, — сиплым пропитым голосом начал Соджо, перебирая бумаги на столе, — кто на этот раз?

Он пристально посмотрел единственным глазом на Рэтти, что спряталась за спиной у Сорро. Ой, и недоброе что-то было в этом взгляде, только я не поняла — что именно.

— А Крыса-Марина уже была у нас четыре месяца назад.

Ничего себе память! Рэтти, закрыв рот руками, отступила. Всё, плакали наши планы. Нашего штурмана не пустят на остров, надо что-то делать. А лучше всего соображается у разбойника на голодный желудок.

Да-да, Сорро, скорчив хитрейшую гримасу, чуть ли не уткнулся носом в лицо старичку и прошипел:

— Это невозможно. Мы захватили эту честнейшую девушку в плен месяц назад! Вы с кем-то путаете нашу Риту.

Дед поднялся из-за стола, и мы услышали, как что-то цокнуло об пол.

— У него нет обеих ног, — шепнула мне на ухо Рэтти.

Сделала она это так, что старик и глазом не повел, думаю, он даже не расслышал и не понял, что штурман абсолютно все о нем знает.

— Крыса-Марина, — начал между тем старик, сверля глазом нашу спутницу, — личная вещица Роджера, Алой Короны.

— Нет! — вскрикнула я, что бледная как поганка помощница старика, только что вышедшая из дальней комнаты с кипой бумаг, отстранилась и ахнула от удивления. — Рэтти теперь мой штурман. А я — принцесса Нордэрда. И вы, уважаемый Соджо, смеете отказывать царственной особе и ее свите в ночлеге?

Я, ухмыльнувшись, посмотрела на своих друзей. Что же, когда ничего не помогает, можно воспользоваться и положением.

— П…простите, Ваше высочество, — развел руками старый пират, — но наш закон гласит…

— О, как это необычно слышать о соблюдении законов из уст пирата, — я искоса посмотрела в него. — Кажется, наш мир скоро станет идеальным государством, чему я буду искренне рада.

Старик, как мне показалось, был непреклонен, и Рэтти не могла получить визу на Джонджому еще целых два месяца. Нет, не стоит упрекать пиратов в доскональном соблюдении порядка, решила я. Эта мысль пришла мне в голову по одной простой причине: у меня был козырь, который старик Соджо покрыть не сможет.

Я придвинула стул и села напротив градоначальника. Мой взгляд в тот момент был тяжел как никогда, а мои спутники, словно прочитав все мои мысли и поняв все мои намерения, смиренно стояли, склонив головы.

— Представьте себе, господин Соджо, — начала я переговоры, — что настанет день, когда весь Инселерд подчинится Централи, властям которой нет дела до предрассудков.

— Да что вы, госпожа принцесса, — ахнул старик и оглянулся на примостившуюся у дверного косяка помощницу. — Такое невозможно. Люди без предрассудков мигом завладеют нашим островом и сделают из него очередной Серк или Пятру.

— Вы абсолютно правы. За исключением одного, — я подняла указательный палец, — такое возможно в очень скором времени.

Мне было жаль пожилого пирата, но я не знала, как еще уговорить его пустить Рэтти в Анф. Бедный-несчастный Соджо чуть за сердце не схватился, когда услышал мои слова, но я продолжала вводить его в курс дела. Не желаете пропустить нас с миром, мы вам поведаем все, зачем пришли. Страшно? Тогда пропустите нас четверых и десять наших наемников, и мы будем рады стараться спасти мир для вашего же блага.

— Пожалуй, я разрешу госпоже Рите, — хитро глядя на штурмана, согласился, наконец, старичок, — ступить на этот остров.

Этого я и добивалась. Помощница Соджо тут же принесла нам яркие зеленые, прямо под цвет дома начальника, медальоны и велела без них в город не входить. Что же, пришлось надевать. Также мы получили подробый план города, и уже через десяток минут заказывали ужин в шумной таверне в самом центре Анфа. Наши наемники устроились за дальними столиками, где сразу нашли себе собутыльников, оказавшихся не менее азартными игроками в кости.

Если бы кто рассказал мне месяца два назад, что в мире есть место, где собираются все преступники, чтобы отдохнуть от своих зверских приключений и мирно кушают баранину, я бы не поверила ни единому слову. Но зато после сегодняшнего я твердо решила, что когда я стану правительницей Нордэрда, то я обязательно устрою подобное поселение на одном из островов Пунто, что у северо-восточной Грани.

Мы сидели в самой обычной таверне, где не в меру пили северные и западные путники в грязных кафтанах, несколько восточных странников, облаченных в черные шелковые халаты, искали утешение в навязчивом запахе от выкуриваемых листьев рами. От негарских курильниц меня начинало клонить ко сну. Красавицы-официантки в длинных клетчатых юбках, словно бабочки порхали промеж тяжелых дубовых столов, разнося еду и выпивку посетителям. Всюду слышался смех, пьяные песенки и громкий говор. Где-то в дальнем углу сиплым басом кто-то рассказывал о своих похождениях в северных морях, а его перебивал писклявый женский голос, просивший поведать о сказочной рыбе и жемчужинах. А в воздухе все отчетливее чувствовался сладковатый запах курений. Устроившийся у меня за спиной маг в эстеррском черном капюшоне, надвинутом на лоб, полной грудью вдыхал запахи рами через трубку в ярком расписном кувшине. Как он походил на постояльца из Утара… И опять я не заметила, когда попала во власть странного магического запаха. Моя голова упала на стол, а я провалилась в сон.

Мне показалось, что из моего вещевого мешка вылетело что-то маленькое зеленое и окутало с ног до головы. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, то обнаружила себя стоящей в длинном темном коридоре. О, я была облачена в шкуру Дракона, сверкающую на мне своими золотыми украшениями, а напротив меня — мой старый знакомый, красавчик ками в компании какого-то страшненького уродца с красными глазами на черном лице и танри с головой шакала. Да, я поняла, что ко мне явились высшие, но почему это всегда происходит в ресторане, когда я нахожусь под властью запахов волшебных курений.

— Это и есть Анжелика? — спросила танри, протянув мне руку.

— Да, — тихо отозвался ками. — Нам нужно срочно доставить ее в Нордстерн.

— А вы мое мнение спросили? — тихо поинтересовалась я.

Как-никак, не очень люблю, если за меня решают, пусть даже и высшие. С того дня, когда я в первый раз встретилась с ками, многое изменилось. У меня появился Сорро, которого я теперь просто так не отпущу. Я не могла даже помыслить о том, что в один день мы должны будем расстаться. Кроме того, со мной была Рэтти, которую я уже стала считать подругой. Да и Сунна, наследник престола южного государства, на долю которого… нет, на долю всех моих новых знакомых выпала незавидная участь.

— Я не могу оставить их. Мы должны спасти Инселерд… — прошептала я, когда танри подошла ко мне.

Чем-то она напоминала мне Нефертари, но и многим неуловимо отличалась от волшебницы-фаворитки. Ее узкое синее платье с блестящими тесьмами обтягивало стройную фигуру. Я загляделась на неземную красоту высшей, и весь страх куда-то улетучился, стало легко и спокойно. И меня не пугало, что у этого шикарного тела на плечах — голова шакала.

— Тебе нужно домой, Анжелика, — повторил ками, бросив на меня грустный взгляд.

— Мы так решили, — подошла к нему танри, — он, я и шинигами. Нельзя тебе играть со смертью. Так ты быстрее погубишь Инселерд, понимаешь? Мы, хранители, не можем допустить подобного. Это нам подобает спасать мир, а не вам, людям!

— А что вы знаете про артефакты силы? Мечи Света, Тьмы и Огня и посох Льда? Что вам известно о песни Инселерда?

Нет, я не хотела сдаваться высшим вот так просто, у меня не было и малейшего желания бросать друзей.

— О, королева драконов, — ками склонился передо мной на колени и поцеловал мою руку.

Никогда не думала, что те, кто стоят на одну ступень ниже Единого, вот так просто будут преклоняться перед обычным человеком. Но я принцесса, мне надо привыкать, любой правитель общается с высшими, хранителями Инселерда.

— Не в твоих это полномочиях, Анжелика, — покачала головой танри, а уродец-шинигами поддакнул.

— В моих! Вам, высшим, нет дела до богоненавистников из Централи, которые задумали свергнуть правителей Инселерда, уничтожить артефакты и стать властителями нашего мира. Вы живете в других мирах, и вам на самом деле не хватает времени, чтобы заботиться о нас!

— О, если бы нам не хватало времени, королева драконов, — вздохнул ками, скорчив наигранную гримасу, — мы бы не явились к тебе столь надолго. Хотя, в чем-то ты права, не спорю.

Им не нужны действующие артефакты, им хочется разлучить меня и других Хранителей. Не к добру это. Я не должна позволить высшим отправить меня на родину с помощью их магии. Пока я вместе с Сорро, в какие бы дурацкие переделки я не попадала, сколько бы мумий не везли мы на борту корабля, я в безопасности. В Нордстерне я не смогу сейчас защитить себя. Там все будут знать, что я принцесса, наследница, владеющая артефактом.

Мои мысли ручейком перетекали в головы всех троих высших. Я прекрасно знала это, но все же продолжала думать, о чем хотела.

— Ты не воспользуешься ни одним из орудий, королева драконов, — холодно заявила танри.

— Почему? — у меня по спине пробежал холодок.

— По простой причине. Не может один человек подчинить себе два сильнейших артефакта. Не то его магическая сила разорвет на клочки. Ты королева драконов, не смей и прикасаться к посоху Льда.

Ками и Шинигами кивнули в подтверждение ее слов.

— Но Сорро… — начала я.

Однако ничего я спросить не успела, высшие растаяли прямо перед глазами, а вместо длинного коридора, где они устроили мне аудиенцию, я увидела перед собой деревянный потолок.

Я осмотрелась и обнаружила себя в тесной каморке. Где-то в углу горела лампада, а в крохотное окошко пробирался теплый ночной воздух. Я неуклюже встала с твердой, кажется, каменной, кровати и вышла из комнатушки на улицу.

Оказывается, я спала в одном из многочисленных домишек Анфа на берегу одного из озер. Я узнала очертания невысокий домов-пещер острова для пиратов.

Где я и что со мной спросить было не у кого. Ни Сорро, ни Рэтти ни даже Сунна не остались рядом со мной, пока я спала. Что, кстати говоря, очень подозрительно. Обычно мои товарищи не бросали меня в гордом одиночестве. Я вытащила из вещевого мешка шкуру Дракона и закуталась в нее. Почему-то после давешнего сна мне хотелось именно этого.

— Ты правильно сделала, Лика, что не поддалась на уговоры высших.

Шкура вспыхнула на мне, и уже через мгновение на берегу озера передо мной порхал большой золотой дракон.

— К ним следует прислушаться. Они никогда не врут, — тихим баском сказал мой артефакт, — но они ни разу никому не сказали правды. Они эгоисты и делают только то, что им на пользу.

Значит, убить меня как можно скорее — это их цель. Не думаю, что высшие настолько недальновидны, что не понимают, чем мне грозит возвращение в родной Нордстерн. Этот народ все просчитал! Когда мы с Сорро были на Утара, ками решил не возвращать меня домой по простой причине: двое в море не имели никаких шансов выжить. Но когда высшие поняли, насколько силен мой разбойник, и что мы знаем слишком много, они решили нас разлучить. Да, я не сомневаюсь: какие бы приключения не ждали нас на островах и в Эстерре, мы доберемся до Града и положим конец власти пришельцев. Но почему высшие против такого исхода — первый вопрос.

— И почему они не смогли отправить меня в Нордстерн? У них же больше силы, чем у меня, даже если я управляю тобой.

— О! — дракон взмахнул крыльями и приземлился рядом со мной, подставив мордочку так, чтобы я могла ее погладить, — Высшие всесильны, но за это они платят тем, что они неспособны решать собственные проблемы без согласия людей.

— То есть, получается, если я буду против возвращения в Нордстерн с помощью магии, ками никогда не перебросит меня туда, так? Он будет являться мне во снах, уговаривать меня, склонять на свою сторону, но…

— Пока ты не скажешь свое «Да», они не в силах что-либо сделать. Он будет приходить к тебе так часто, как только сможет. Он поведает тебе свои планы, скрыв их истинную сущность. Высшие умеют пользоваться словом так, что рано или поздно убедят любого.

— Но как мне спастись от них, мой покровитель? — а дракончик знал очень много.

И ответ не заставил себя долго ждать:

— Листья рами с Негара, что любят курить некоторые волшебники. Их запах открывает людям, обделенным магией, дверь в царство высших. Просто не вдыхай запах этих листьев, и ты будешь ограждена от общения с ками.

— А как она пахнет? Как я могу…

Но дракон мне не ответил, он грустно покачал головой и подмигнул мне зеленым глазом. Единственное, что я могу сделать в этом случае — просто не заходить в рестораны, уговорить Рэтти приносить мне еду в комнату. Так я буду ограждена от этих странных листьев рами и никогда не смогу поддаться чарам высших, у которых свои интриги. Кстати, а моя штурман, насколько я помню, никогда не курила. Думаю, эти листья помогают не всем магам. Не помню, чтоб мне в детстве рассказывали о волшебных курениях. Да и когда я жила на Негара, я только один раз услышала от монахов о том, что высоко в горах произрастает невзрачное деревце, заварив чай из листьев которого или приготовив курительную смесь, маг может сильно увеличить свои способности. Ладно, об этом позже, а пока…

Я взмахнула рукой, и мой дракон тут же вернулся на зеленый шелк кимоно, дарованного мне в восточных землях.

— Ты проснулась, Анжелика? — тихий зловещий шепот у меня за спиной заставил меня обернуться.

Но я никого не увидела. Я быстро скомкала наряд и затолкала его в вещевой мешок.

— Кто тут?

Я боялась любого, кто мог бы позвать меня, не показываясь мне на глаза. Я доверяла только своим спутникам, больше никому. А теперь вдобавок я была одна, брошена на острове, кишащем пиратами, разбойниками и прочими людьми вне закона, оставленная даже собственными товарищами.

— Не подходи ко мне!

Я осмотрелась. В небе сияла ущербная серебристая луна. Грустно подмигивали звезды. Черная гладь озера-глаза была подозрительно тиха. И только куст у самого берега, казалось, скрывал от меня позвавшего.

— Сорро… Рэтти… Сунна!!! — крикнула я в ночную тьму, оглядываясь на пустые черные окна домов на набережной.

Никто не отзывался.

— Шамсхайят, — зловеще прошептало мне существо за спиной.

Я резко обернулась, забыв даже завизжать от страха.

Передо мной стояла ожившая мумия, опираясь на длинный крючковатый посох. Бинты на ее руках немного ослабли, и можно было разглядеть серо-бурую плоть, некогда бывшую полным жизни телом. Хорошо еще, что я встретила его на улице, и ветерок не давал его смрадному запаху окутать меня.

Ноги отказались слушаться меня, и я осела на землю.

— Не бойся меня, Анжелика, — шипело чудовище в древних одеждах, — я не хочу тебе зла. Мне просто скучно стало на корабле без вас всех. Сунна каждый вечер рассказывал мне о ваших приключениях. Но уже третий день, как принц не является ко мне.

Третий день! Вот что застряло у меня в голове. Как долго я пролежала без сознания, вдохнув дурманящий запах проклятых рами.

Оказывается, Шамсхайят потерял нас и на третий день одиночества отправился рыскать по городу. Нюх у мумии оказался отменным, и он нашел домик, в котором мы остановились. Однако там была только спящая я. Последыш наблюдал за мной из-за окна, и когда я пришла в себя и поболтала с дракончиком, он решил сам пообщаться со мной, несмотря на все предостережения Сунна, что я до смерти боюсь живых мертвецов.

— Понимаешь, Анжелика, — мумия переминалась с ноги на ногу, — если они оставили тебя одну спать, а сами куда-то пошли, значит, произошла какая-то неприятность, понимаешь? И твои друзья в опасности.

Какой бы неприязни я ни испытывала к Шамсхайяту, но невозможно было не признать его правоты. И мы решили срочно найти пропавших товарищей, пока еще не поздно, пока они живы. Хотя, я не сомневалась, что Сорро не из тех, кто спокойно даст в обиду своих товарищей.

Я бежала рядом с ковыляющей мумией. О, как я недооценивала присутствие живого мертвеца в нашей компании. Народ шарахался в стороны, завидев мумию. Даже когда Шамсхайят зашел в ресторанчик, от которого очень сильно разило рами, мне пришлось встречать не мумию, а толпу обалдевших посетителей, которые, расталкивая на ходу остатки пищи по карманам, выбегали из заведения.

Наследник древнего престола вышел последним, обтрепанный и обескураженный.

— Принца тут нет! — разочарованно вздохнул он.

Но, как ни странно, явление мумии в ресторан помогло нашим товарищам. Все перепуганные пираты бросились, естественно, в бухту, чтобы поскорее убраться с казавшегося таким гостеприимным острова.

Особо отличались, не спорю, новички, первый раз в жизни прибывшие на остров. Откуда им знать, что Шамсхайят — не дух Джонджомы, который призван охранять территорию от особо опасных преступников.

Вышли мы в порт немного позже толпы из ресторана и увидели весьма интересную сцену. Несколько небольших суденышек пытались поскорее убраться из гавани, а на пристани…

Напротив нашего корабля стояли Сорро, Рэтти и Сунна. Казалось, что они сильно устали. Шамсмаденский вор уверенно держал Даномхерев, и взгляд его не пылал безумием, как в прошлый раз. Разбойник вытянул вперед фламмер наизготове, а штурман держала руки наверху, готовясь прочитать очень сильное заклинание. Зачем драться на Джонджоме — этого я не понимала, пока не увидела их противника.

Высокий плотный мужчина с черными как смоль волосами, одетый в ярко-красный плащ центральского покроя. Встретив его раз, я уже никогда не перепутаю его ни с кем. Роджер Алая Корона собственной персоной. На его грозном лице играла злобная ухмылка. Некоторые из пировавших в ресторанчике, как и следовало ожидать, были из банды этого, казалось бы, непобедимого пирата.

— Не мешайте мне, куда все прибежали? — Роджер не успевал следить за снующими наемниками. — Кому сказано было ждать до утра в «Пьяной камбале»?

Однако капитана никто не слушал, а мы с Шамсхайятом решили предусмотрительно переждать за бочками.

— Красная Бандана, я знал, что трус вроде тебя приедет сюда, чтобы зализать раны, — оттолкнув пару матросов от себя, бывший капитан нашего судна вышел вперед. — Ты слишком слаб, чтобы противостоять мне. И я отвоюю свое судно. Я вызываю тебя на реванш. Завтра в открытом море. По курсу на Гора.

— Это не в моих интересах, — сплюнул Сорро, — мне неинтересно сражаться с однажды мной побежденным.

Ню в своей крупной форме фыркнула, царапая когтями землю.

— Ты не знаешь, за что будешь сражаться! — рявкнул пират. — Джо, Кирк, покажите мою ставку!

Два труса, уже забравшихся на палубу каравеллы, сбегали в сторону фок-мачты и вытащили на бак связанную по рукам и ногам маленькую хрупкую девушку, в которой я тут же узнала Кани.

— Если ты проиграешь, Красная Бандана, — громогласно заявил Роджер, — тогда я заберу ваши ничтожные жизни и свой корабль. Но если случится невероятное, и ты опять победишь, — пират хихикнул, — я отдам тебе эту девку.

— Ха, — Сунна скривился в усмешке, — а если мы ее возьмем сейчася без боя, то делом вашей чести будет убраться с ентого острова и никогда больше не ступать на енти земли.

Я не заметила сперва, только сейчас разглядела, что на пристани стоял, опираясь на плечо хрупкой помощницы, и дед Соджо.

— Вы, господин Роджер, — принц Джанубтераб был крайне вежлив с пиратом, — нарушаете закон Джомджомы. А я, как представитель правящей династии, не могусь…

— Какая-то безграмотная малявка мне указывает?! — разгневался пират, доставая кинжал из-за пазухи.

— Какой-то зазнавшийся пират смеет грубить наследнику престола!

Даже мне, сидящей за бочкой, стало жарко от его испепеляющего взгляда. Не контролируя себя, Сунна поднял Дономхерев. Разбойник было закричал: «Не надо!» Но только мальчишка не слушал его. Паренек делал то, что считал нужным.

Но принц не стал убивать Роджера, грозно взмахнув легендарным артефактом, он убрал ятаган в ножны.

— Именем Таваха, да будут долгими егоны дни на ентой земле, вы нарушаете законы свободного острова Джомджома: нельзя договариваться и проводить дуэли тута и вблизи островка. Кроме того, вы лично оскорбили особу из королевской семьи. Посему в присутствии уважаемого градоначальника Соджо я запрещаю вам и вашей команде двадцать лет ступать на земли островов Черепа.

После произнесенных слов парень поднял руку, и у него в ладони засверкали ярким зеленым светом все медальоны-визы, выданные стариком команде Роджера. Наверняка пиратская команда явилась сюда позже нас и, чтобы не навлекать беды, Соджо выдал визы и Алой Короне: мало ли, вдруг Рэтти была подослана грозным пиратом.

— Отныне любой из вашей команды, кто посмеет пересечь западное течение, будет предан морской пучине!

Старик поднял руки, и я заметила, как чуть видимые синие молнии сорвались с его пальцев и направились в сторону Роджера и его команды.

— Тогда встретимся за течением через неделю! — хмыкнул пират, одарив недобрым взглядом моих друзей. — А если вы не приплывете, то будете названы посмешищем всех морей Инселерда.

— Постойте, — усмехнулся Сунна, — но был уговор, что дуэли не будет, коли мы заберем енту девицу без боя.

Команда пирата соглашалась на все условия, лишь бы побыстрее уплыть с этого острова. Они помнили, как из ресторана их выпроводила неизвестно откуда взявшаяся мумия. Это только Алая Корона не обращал на подчиненных никакого внимания. Странно, что они до сих пор не устроили бунта и не сменили капитана, на кого-нибудь занимающемуся не только собственными темными делишками.

А шамсмаденский вор и спрашивать не стал. Он пристально посмотрел на пленницу, и не прошло и минуты, как она была в объятьях парнишки.

— Вы, кажися, забыли, как лишилися орихалкона, — ехидно заметил Сунна, передавая девушку в руки разбойнику.

Пират ничего не ответил. Он бросил на паренька испепеляющий взгляд, и в его руке вспыхнул огненный меч. О, это нечестно с его стороны. Роджер нарушал не только законы Джомджомы, но и только что прочитанный указ. И это не будет лукавством, если я скажу, что таким образом он поставил на кон собственную жизнь.

Кани завизжала и сжалась в комочек, а державший ее Сорро грозным взглядом смотрел то на пирата, то на его новое судно, решая, с чего бы начать. Зато Сунна уже достал из ножен Даномхерев и отбивал удары врага.

— А ты неплохо владеешь мечом, — похвалил его Роджер, отражая очередную огненную плеть. — Но огонь — страшная стихия, мой мальчик.

Сунна сделал несколько шагов назад, чтобы отдышаться и перехватить рукоять ятагана. Он прекрасно понимал: ему не тягаться с этим пиратом, — но больше никто не помогал ему. Разбойнику Сорро пришлось отправиться на палубу вражеского судна, чтобы усмирять беснующуюся команду Роджера, которая нахальным образом решила метать в нашу немногочисленную компанию горящие шары, а канониры заряжали пушки, чтобы, о, Единый, разнести всю пристань.

Старик Соджо, дрожащими руками упираясь в костыли, с ужасом смотрел на происходящее, боясь и слово вымолвить, зато его помощница все время причитала:

— Завтра на Джомджоме будут новые законы. Пираты… для них никакие правила не писаны…

Возможно, она права.

Рэтти помогала Сорро и Ню ледяными стрелами. Когда они попадали в раскаленные шары, те превращались в воду и оборачивали заклинания абордажной команды и остальных помощников Роджера в летящие мокрые головешки. Получить такой по голове тоже не особо приятно, но синяк — намного лучше, нежели обгоревшие волосы.

Разбойнику пришлось бегать сломя голову по палубе и в один момент, когда он размахнулся двумя имевшимися у него мечами, кто-то из пиратов пробил своим заклинаниек палубу и… Сорро свалился в трюм.

Вот это поистине плохо. Рэтти тут же закончила обороняться от летящих на остров шаров и с криком: «милый Сорро, только не умирай», — кинулась на вражеский корабль. Не прошло и пары мгновений, как на палубе красовалась композиция из дюжины замечательных ледяных статуй «Пираты южных морей». Не стоит попадаться на пути у разгневанного мага.

Когда с врагами было покончено, штурман позвала Ню на палубу, а та в свою очередь вытащила из дыры Сорро. Этого я, увы, из-за бочки видеть не могла. Я только заметила, что Рэтти стояла и все время дула на ладони.

— Я не могу взять Оскурид, меч Тьмы, — крикнула она разбойнику, — он не мой. Понимаешь, любимый?

— Ну и ладно! — доставая из ножен фламмер, заявил Сорро.

Вскоре оставшиеся на палубе и не угомонившиеся пираты уже разбегались по палубе и прыгали в воду, лишь бы избежать встречи с клинком Красной Банданы.

— Что же, твои дружки великолепны, наследничек! — ухмыльнулся Роджер, бросивший битву с воришкой, когда увидел, что происходило с его командой.

Лучше бы он больше не сталкивался с нами в морских просторах: команда была бы целее. А теперь в Царстве Мертвых будет ждать душу Алой Короны целая толпа его наемников. Нелегко придется жестокому пирату после смерти. Заслужил.

— Я не хуже! — стиснув зубы, выдавил парнишка, пытаясь полоснуть пирата по груди.

Но у него опять не получилось. Пятнадцатилетнему мальчику, который почти не занимался фехтованием, нелегко справиться с опытным огненным магом.

— Отойдите все! — рявкнул Сорро так, что даже мы с Шамсхайятом прижались друг к другу, словно мышки перед нападением разъяренного кота.

Рэтти, держа практически не стоявшую на ногах Кани за плечи, повела девушку в сторону дедка Соджо, что пятился в сторону центральной улицы Анфа. А там столпились практически все, что ночевали в городе.

— Уходите! — повторил разбойник.

— Шамс, — шепнула я мумии, и мы бесшумно встали и тоже побежали к центральной улице. — Напугай этих зевак!

Древний наследник южного престола покосился на меня, только в его пустых черных глазницах не читалось никакого упрека, а на лице в принципе не могло проявиться ни единой эмоции, но все равно я чувствовала, что мумия не очень рада моему приказу.

— Прошу тебя, — повторила я, — не то им будет очень плохо!

Мумия в ответ оскалила свои желтые зубы и обернулась к пиратам, стоявшим у нас за спинами и наблюдавшим за тем, как Сорро, словно совершая какой ритуал, поднимает вверх двумя руками фламмер. Я и сама не предполагала, что произойдет дальше, только в глубине души билась мысль: беги и спасай всех, кого можешь.

Когда в зеваки увидели медленно надвигающуюся на них мумию с поднятыми кверху руками, некоторые бросились прочь, создавая давку. Некоторые, особо любопытные, пытались задержаться и посмотреть, что будет, но их увлекла за собой паникующая толпа. Только Рэтти держала визжащую централку и не давала ей последовать за перепуганными зеваками. Штурман медленно пятилась в мою сторону. А Соджо с помощницей, хоть и перепугались не меньше остальных, выглядывали из-за ближайшего угла. Старик все время причитал, что его зеленый домик сейчас полыхнет алым пламенем. Как я хочу, чтобы этого не случилось.

От мыслей меня отвлек громкий взрыв. Дабы сберечь уши, я закрыла их ладонями и резко обернулась в сторону пристани.

Я глотала воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. О, увиденное мной было ужасно! Не спорю, что и на лицах Рэтти и Кани, Соджо и его помощницы читался точно такой же неподдельный ужас. И только Шамсхайят гордо стоял и любовался происходящим. Да, у мертвецов нет никаких чувств. Горячий пульсирующий воздух, что обжигал наши щеки, играл его разорванными одеждами, но ему было все равно, он хихикал.

— Сорро, — осела я на колени, поняв, кто оказался в самом центре этого взрыва.

Лентой воспоминаний пронеслось все, что пережили мы вместе: его равнодушие при первой встрече, заботу обо мне, как о маленькой, заигрывания Рэтти, магия Ханы и остальное… Одна картина из прошлого сменялась другой, и я испугалась, что в скором времени все это исчезнет, пропадет вместе с Сорро, который пожертвовал собой ради всех нас.

— Сунна, — скорее потому, что его не было рядом, назвала я его по имени. — Сорро, мой Сорро.

Случись подобное месяц назад, мне было бы все равно. Ну, погиб самый известный разбойник Инселерда, и ладно. Меньше преступников стало в мире. А сейчас горячие слезы обжигали мне щеки.

— Сорро, Сорро… — шептала я под нос.

Но никто не отвечал. Даже те, кто стоял неподалеку, не подходили ко мне. И я чувствовала себя одиноко в этом большом жестоком мире. На уцелевшую часть пристани сыпались маленькие колючие искры. А черные остнки портовых сооружений полыхали в огне, пепел и дым от которого медленно распространялся по городку.

И вдруг я услышала уверенные шаги у меня за спиной. Кто-то быстрым шагом направлялся к пристани. Нашелся-таки смельчак — подумалось мне в первое мгновение. Я подняла глаза, полные страха. Нет, я не хотела этого, просто кто-то внутри меня приказал мне обернуться.

К нам из темноты ночного города вышли две фигуры: маленькая хрупкая в шапочке с козырьком, принадлежащая Сунна, и высокая плечистая с волнистым мечом в правой руке, в которой я сразу же узнала Сорро.

Я не поняла, как ноги сами заставили меня вскочить и побежать навстречу, кинуться ему на шею и омыть слезами его грудь.

— Ты жив, слава Единому, — не отдавая контроль себе за тем, что говорю, пролепетала я.

— Я не умру, пока воздух Инселерда сотрясают такие люди…

— Ты убил его?

— Нет. — Сухо ответил он, посмотрев мне в глаза.

В его светлых глазах играли коричневые отблески пламени, а на лице была добрейшая из всех гримас, какие я только видела у Сорро. С таким выражением лица отцу бы с ребенком играть, а не говорить со спутницей после тяжелой битвы.

— Но он же настигнет нас еще и еще! И он станет еще коварнее! — я не понимала разбойника.

— А кто я такой, чтобы лишать жизни пусть даже очень плохого человека?

Его слова будто кол вошли в мою душу. Сорро старается не убивать. Но что он тогда сделал? После того, что произошло с пристаню, остаться там в живых невозможно. Да и каким образом разбойник с воришкой оказались так далеко от взрыва — я не представляла.

— Простите, Соджо, — тихо сказал странник, подойдя к градоначальнику, — пришлось выбить зуб у черепа.

Все мы, ничего не понимая, уставились на Сорро.

Оказалось, что меч Тьмы, легендарное оружие западных земель, способно кромсать почву. Применять его стоит с большой осторожностью, так как оно единственное из всех легендарных артефактов способно изменить ткань мироздания. Ни ветер, ни огонь, ни лед не могут сдвинуть землю или иссушить море. Получилось так, что Сорро отрезал от Джомджомы один маленький полуостров, куда Сунна загнал отступающего Роджера. И земля отправилась в свободное плавание по океану. Конечно, магия темного меча устроена так, что остров вскоре остановится и станет просто третьим в архипелаге Джомджома, расположившись между Черепом и Скулой. И будет жить там один-единственный человек, пират Роджер.

Алая Корона пытался отбиваться, бросая на пристань огненные шары, и один раз он промахнулся, попав заклинанием в бочку с зажигательной жидкостью. К счастью, Сорро успел быстро среагировать и перенес себя и Сунна с помощью меча ветра на пару кварталов выше от причала. Ударной волной этого взрыва, наверняка, задело и Роджера, что тот перестал атаковать. Еще одна версия — маг исчерпал себя и упал без сознания. Зато в обоих случаях, если пират очнется, его будет ждать пренеприятнейший сюрприз. А коли когда-нибудь найдется человек, что спасет пирата с необитаемого острова, нам всем придется очень несладко.

— Хорошо, что Шамсхайят с нами тута, — вздохнул Сунна. — Ему низзя погибать.

— Ох, и натворили вы тут, — развел руками Соджо, подойдя к нашей компании, — не будь Сунна королевским послом, пришлось бы мне и вас лишить визы. Но…

— Белая… Акула… — понятно, что Рэтти заботилась только о своем судне, и то, что говорил сейчас градоначальник, ей было совершенно не интересно.

— С ней все в порядке, — улыбнулся Сорро, прижимая меня к груди, — мы не последние глупцы, чтобы уничтожать в битве наш корабль. Тем более, мы думали, что Шамсхайят там… Кстати, его туда не мешает доставить до рассвета, не то плоть нашей мумии сгорит на солнце.

Остатки ночи ушли на то, что Рэтти без устали колдовала и тушила разрушения на главной пристни. Ей помогали и других водяные и ледяные маги, отыскавшихся при помощи Соджо среди гостивших на острове пиратов. А когда о побоищах в порту напоминали лишь закопченные стены близлежащих домов, за дело взялись волшебники, восстанавливающие испорченные предметы: они очищали стены от сажи, возвращали вывороченные камни на мостовую, выправляли сорванные взрывом ставни и двери… И только чье-то судно с обгорелыми парусами и мачтами никто не брался доставать со дна и чинить. Не повезло кому-то, лишился судна.

Зато «Белая Акула» спокойно дожидалась нас в соседней бухте. Как бы пьяны не были наши наемники, но им удалось в общем переполохе пробраться на палубу и увести бригантину за ближайший мыс. Судя по сбивчивым рассказам южан, правда, я поняла, что пришлось им нелегко, и судно они спасли только чудом попав на гребень одной из высоких волн, вызванных взрывом. Не удайся им этого, наше судно имело все шансы упокоиться в прибрежных водах Анфа.

Как только наследник уложил мумию спать, он зашел в штурманскую каюту, где отдыхали все мы: я, Рэтти, Кани и Сорро, — уставшие, но желавшие немного обсудить сложившуюся ситуацию.

Наш выигрыш, девушка по имени Кани, сидела на коленях, дрожа от страха, несмотря на уговоры штурмана: «Крепись, деваха, мумий наш хороший!» Как я ее понимала: сама до недавних пор ненавидела Шамсхайята. А если б не он, неизвестно еще, как бы сложились судьбы Инселерда. Как-никак, а мумия прекрасно выполнила предназначение талисмана-защитника.

— Может, выпьем? — Рэтти достала из ящика под кроватью бутылку чего-то крепкого.

Принцессам подобные напитки строго противопоказаны. Остальным — можно. Невзирая на то, что уже пошел четвертый день нашего пребывания на Джомджоме, и визы наши закончили свое действие еще утром, мы устроили большой пир на палубе «Белой Акулы». Я могла не бояться, что снова вкушу запах рами, потому что у нас на судне никто не выкуривал листья высокогорного деревца, чтобы повысить свои способности. Да, кстати, надо будет порасспросить Рэтти об этой гадости. Не нравится мне, что я засыпаю на несколько дней от этого запаха и общаюсь с высшими.

Напились все, как любит говорить Рэтти, в рым. Даже наследник престола, он же шамсмаденский вор, малыш Сунна, осушил не одну бутылку. Ню, вообще, прикладывалась к тазику, до краев заполненному ромом, а потом самопроизвольно меняла формы и даже цвет. Одним словом, моя компания ничем не отличалась от любой другой пиратской банды. И только я стояла на палубе, глядя далеко за горизонт, где синели горы на острове Скулы. Не хотелось мне веселиться. Пока мои друзья не знали об охоте ками. Но скрывать столь страшную новость, мне казалось, опасно.

Рэтти вовсю обнимала Сорро, а пьяный разбойник называл штурмана моим именем и гладил по голове. Смотреть на это всем было весело, и Сунна с Кани по-доброму смеялись над ничего не соображающей парочкой. Только меня подобные забавы не веселили. Карсная Бандана всегда был нежен только со мной, и мне очень не хотелось, чтобы мое место заняла пусть даже очень хорошая, но другая женщина. Сколько бы я ни пыталась оттащить штурмана от разбойника, у меня ничего не получилось. По уши влюбленная в него девушка не желала спать в другом углу каюты.

Когда мне наскучила эта пьяная компания, я решила спуститься в трюм, в дальнюю комнату.

Свечу я зажигать не стала. Нет, не от того, что боялась прожечь дыру в корабле, а просто в свете не было надобности. Я подошла к саркофагу, где, скрестив руки на груди, спал последыш Шамсхайят.

Он существовал в таком виде уже больше тысячи лет. Но не усталость парня интересовала меня. Я аккуратно прикоснулась к холодному туго забинтованному запястью.

Бинты на лице мумии зашевелились, и вскоре на меня смотрел страшный черный глаз. А потом и второй.

— Привет, Шамс. Ты один у нас трезвый остался. Давай поболтаем?

— А о чем? — лениво протянул он, медленно поднимаясь из саркофага.

— Например, о тебе. Почему ты считаешься талисманом Джанубтераб? Почему с твоей кончиной настанет конец и твоей родине?

Если бы у мумии могли быть хоть какие-то эмоции, клянусь, сейчас бы Шамсхайят скорчил кислую гримасу: «Опять вы за старое». Но, увы, забинтованная физиономия не выражала ни единого чувства, и только в интонации мумии я уловила нотки обиды.

— Придумали все это. Им-то, может, и спокойно так жить. А мне противно. Воскрешают меня каждые пятьдесят лет. А я лежу и думаю: когда же конец, когда я умру. И считаю. Минуты… часы… дни… годы…

— То есть, если ты умрешь, Шамсмадену не затопит морями.

— Если я умру, — изрек юный некогда правитель, — то мне до этого точно не будет дела. А я очень хочу умереть. Надоело это жалкое существование.

Я не могла не понять его эгоизма. Я вспомнила себя, сидящей в глубокой яме на острове Негара. Никогда мне не забыть тех страшных дней, когда я точно так же хотела уйти в мир иной и не мучиться. Но мне было уготовано всего лишь семь дней, а не тысяча лет с хвостиком. Я только представила себя проклятой на тысячелетия, и мне стало настолько жаль Шамсхайята, что возникло желание поскорее убить мумию. Например, для этого бы подошло огненное заклинание пирата Роджера. Он быстро и без хлопот мог уничтожить древнего наследника.

Лед Рэтти вряд ли помог бы. Это живого человека можно заморозить, а мертвец холода не чувствует… Попросить Сорро зарубить мумию. Да он не послушает. И Сунна не позволит так жестоко обойтись с семейной реликвией. Все же хорошо, что у нас в Нордэрде нет такой дурацкой традиции мумифицировать тела предков.

— А давай, Шамсхайят, не будем тебя воскрешать, когда придет пора.

— Ну и ждите пятьдесят лет. Десять дней назад обновили все заклинания. Будь проклят тот день, когда меня зарезали. Лучше бы я женился, детей воспитал, дожил до самой старости…

Так он умер молодым! Точно, я совсем позабыла.

— Знаешь, Шамс, — я взяла его за руку, и мне уже не было страшно, что мой собеседник — мумия древнего правителя, — я помогу тебе умереть, если ты этого хочешь. И похороню надлежащим образом. Только… — тут я замялась.

Мне не хотелось выступать в роли убийцы. Но условия я придумать не могла.

— Лика, — вломился вдруг в каюту мумии разбойник.

Таким пьяным я его не видела даже после пребывания в Фонку. Он еле держался на ногах, за поясом у него была заткнута бутылка рома, а под ногами маячила заплетающаяся в четырех лапах Ню.

— Прогуляемся до озера?

Мне стало поистине страшно. Я испугалась живого человека, а не мертвеца. Мне показалось, что Сорро, каким бы добрым он ко мне ни был последний месяц, спьяну мог сотворить со мной что угодно.

— Прогуляемся до кроватки, — сощурившись, сказала я. — Ты поспишь, а потом сходим на озеро.

— Нет-нет…

Как жаль, что я не владею магией и не могу усыпить его. Что пьяному в голову стукнет, того не избежать.

— Что же, Шамс, поболтаем позже, — разочарованно сказала я, обнимая Сорро за талию.

Жизнь — сложная штука. Меня никогда не воспитывали для общения с нетрезвыми людьми. Меня всегда наставляли, что те, кто напивается, не достоин человеческого сострадания и даже прощения. Это теория. На практике выходило иначе. Отчего-то я до боли в душе жалела разбойника. Я понимала, почему он напился, но готова была устроить его отдых наилучшим образом. Собственноручно, без всякой прислуги и фрейлин. Ужас, в какие дебри завела жизнь принцессу. «Особа королевской крови должна уметь понимать простолюдин», — как-то сказал мне наставник. «Да, я их буду прекрасно понимать», — поклялась я в тот день. Нет, не понять человека, пока не прочувствуешь его душу. Когда Сорро залез на кладбище Хутана, он был мне не понятен, далек и не ведом. Сейчас свершилось чудо, и я готова была исполнять все прихоти этого разбойника с большой дороги.

Пока мы шли до общей каюты, Сорро орал и просился на озеро. Как я смогла справиться с его силищей — не знаю, но парня очень легко удалось устроить на кровати, укрыть одеялом и приказать спать. Рэтти и Сунна уже давно, простите за выражение, дрыхли по разным углам. Да, я не могу назвать сном засыпание в позе головой вниз и ногами за плечами, что выбрал наследник Джанубтераб. Да и штурман спала, свернувшись, словно котенок, и посапывала.

Напротив окошка сидела Кани, утирая нос платком.

— Мы зря спасли тебя, предательница. — Мне не нравилось присутствие этой девушки на нашем судне.

— Я сказала вам чистую правду. Тогда… когда мы плыли вниз по реке.

— И попыталась убить…

И тут меня осенило. Я вспомнила слова Таваха и Нефертари. Убийца не сможет ступить на земли Джанубтераб. А Джомджома, хоть и независимые острова, но подчиняются южным землям и малеку. Посему Сунна и смог огласить указ о запрете Роджеру на въезд. А раз Кани способна спокойно прогуливаться по острову, значит, не на нее наложено заклинание переноса.

— Меня похитил этот страшный мужик, с которым вы так играючи расправились.

— Прекрасно, — протянула я. — Во-первых, не так уж и играючи, а изменив карту мира и нарушив устои мирного острова. А во-вторых, кого мы тогда видели во дворце у правителя Джанубтераб, не подскажешь, избиенная женушка?

— Пока все спят, — шепнула Кани, — я расскажу тебе все…

Она наврала. Нагло наговорила нам лжи о муже-извращенце. Не за тем она явилась в южные земли.

Как и многие жители Града, Кани умела управляться с маленьким крылолетом. И когда мы нашли ее в пустыне, оказывается, девушка чуть не разбилась на своей «птичке». Она летела в Шамсмадену, но случайно попала в резкий восходящий поток воздуха, ее закрутило, и девушке еле удалось приземлить крылолет на брюхо.

— Я же подплыла к вам на крыле моей машинки, — словно упрекая, заявила она.

— В темноте не углядишь. Скажи лучше, зачем ты направлялась в Шамсмадену и почему нам врала.

Второе явно следовало из первого. Оказывается, Кани, эта красноволосая девушка в странном синем костюме, была воином некой таинственной оппозиции.

— А что такое «оппозиция»?

— Те, кто против политики властей. Понимаешь, Лика, — вздохнула моя собеседница, — власти последнее время совсем с ума посходили. Многие жители Инселерда мечтают попасть в Град, купить там маленькую квартирку. Даже не дом, понимаешь, а маленькую комнатушку и нужник на двадцатом этаже в каком-нибудь полуразрушенном доме.

Двадцатый этаж?! Подумать только! Во всем нашем мире выше трех этажей строить боялись. В замках, на сооружении которых работали лучшие архитекторы, позволялось построить пять этажей и башни с винтовыми лестницами раза в три выше основного здания. Но чтобы возводить такие большие дома… и чтобы в них потом жить…

— Ты удивляешься. Но это возможно. Однажды побывав в Граде, многие стремятся вернуться туда как можно скорее. Однажды сев на крылолет, ты уже не захочешь ехать на лошади или в телеге. В Централи нет той магии, что используется в Эстэрре, Джанубтераб, Нордэрде и даже в Хигаши. Там, вообще, колдовство отсутствует как вид. Никто не способен прочитать и простейшее заклинание снятия зубной боли или излечения бессонницы. Ни у кого не получается зажечь огонь крошечным файерболом. Но сама столица словно пропитана магией. Как иначе объяснить повальное стремление в наш город. Ну ладно, я отвлеклась. Значит, о властях.

Я была права, президент Центральной демократической, а не дерьмократической, как говорил Сорро, республики в открытую заявлял через магические ящики на весь город, что в скором времени он станет властелином Инселерда. Способы узурпации власти он, естественно, не оглашал. Нечего простой народ пугать, особенно, крестьян, которые совсем недавно побросали свои хозяйства в разных странах и перебрались в Централь, чтобы заработать больше денег на прожитье.

— А откуда ты знаешь о средствах достижения цели?

— Понимаешь, — моя собеседница потупила взгляд, будто говорила о чем-то постыдном, — у меня есть сестра-близнец. Кила предана президенту душой и телом. Она готова пойти за Край Инселерда ради своего господина.

Меня словно ножом резануло: сестра-близнец! Вот, оказывается, кого мы видели в тот вечер во дворце у Таваха! И, что самое обидное, как последние глупцы поведали ей о Кани.

— Ничего страшного, — перевела дух девушка, когда я рассказала ей обо всем, — Кила знает, что я против захвата власти. Нас только сотня против тысяч. Мы почти ничего не сможем сделать!

— Неправда! — я вскочила со своего места, дико заорав. — Если есть хотя бы один искатель справедливости, он добьется своего! Одно спорно: какая из этих справедливостей гуманнее. За что боретесь вы, Кани?

Девушка моргнула и принялась утирать навернувшие на глаза слезы.

— Да не знаю я… мы за жизнь, против смерти и убийств, да услышит нас Единый. Мы не хотим, чтобы власть доставалась тому, кто ее хочет. Потому что править миром должны Хранители, избранные высшими.

— Ты права, — я села рядом и обняла девушку за плечи, — и поэтому у Инселерда есть оружие против миллиона. Четыре артефакта, королева драконов и древнее пророчество защитят нас от амбиций вашего президента и Килы. Ты видела, на что способен Оскурид, меч Тьмы?

Моя собеседница охотно кивнула.

— Хикари и Даномхерев не слабее. Если мы найдем владельца Оскурида и Иссептер, ледяной жезл, то Инселерд будет спасен. Магия Централи потухнет перед мощью пророчества.

— Хотелось бы… — мечтательно прошептала девушка, засыпая у меня на коленях.

Напевала Кани, засыпая. Ритм стиха показался мне знакомым… Как хорошо бы эти четыре строки вписались в наше заклинание. А если это и есть то, что мы ищем? Но… откуда могут знать пророчество те, кто пытается противостоять Централи? Это же непростительно, если кто-то в правительстве центрального государства узнает полный текст песни Инселерда, текста, который хранился по куплету в каждом государстве. Я знала уже отрывки из Хигаши и Джанубтераб.

— Откуда этот куплет? — напрямую спросила я у Кани.

Но она уже сладко спала. Я аккуратно накрыла Кани одеялом, переложив ее голову с плеча на подушку, а сама, закутавшись в шкуру Дракона, вышла на палубу.

Уже смеркалось. Медаль-виза у меня на груди совсем потухла. В темноте она уже не светилась едким зеленым. Плохо дело, заметят меня смотрители острова, выпроводят или сдадут в Джанубтераб властям. Но эти мысли вскоре выветрились у меня из головы. Я знала, куда иду. К озеру. К черному озеру в середине острова.

До него от пристани час пешком, я сошла по мостику с корабля и быстро направилась туда. Старалясь закутаться в кимоно, чтобы никто не видел моей просроченной визы, я чуть ли не бежала по городу. Не знаю, оборачивались ли мне вслед прохожие. Но несколько похотливых пиратов свистнули мне в спину, кто-то просил остановиться. Я не могла медлить, мне хотелось как можно скорее пообщаться с драконом.

И только когда я миновала город, я успокоилась.

Я стояла на большой поляне, там же, где вчера меня нашел Шамсхайят. Оглядевшись, я позвала всех моих спутников, а заодно и Соджо. Но никто не отозвался: либо они предусмотрительно затихли в кустах, выслеживая меня, либо не умудрились отправиться за мной. Мне очень хотелось второго.

Я взмахнула руками и выпустила своего дракона.

— Приветствую тебя, принцесса Анжелика, — склонил передо мной голову золотой Дракон.

Я напела ему куплет, подслушанный у Кани.

— Ты знаешь это?

Он кивнул.

— Это второй куплет пророчества. Песня Инселерда.

— Но… — я недоумевала, — откуда девушка из Централи, знает его? А что, если Песню Инселерда напевают в их государстве на каждом углу в качестве гимна? Тогда достаточно притащить в их город четыре артефакта и все разлетится Демонам на радость!

— Тихо, тихо Анжелика, — тихий голос дракона, наполненный мудростью веков, меня успокаивал.

Он сел на воду и провел по ней крыльями, создавая волны.

— Запомни, принцесса Нордэрда, моя повелительница, никогда слова Песни не могут быть доверены безответственному человеку. Высшие этого не позволят. На Песни лежит древнее заклятье. Только посвященный может сказать текст посвященному.

— Получается, что Кани — посвященная. Такая же, как и я, Сорро или Сунна?

Медленный, но уверенный кивок дракона стал мне ответом. Одного я не понимала: если эта крашеная девушка родом из Централи, то как она могла стать посвященной одной из четырех сторон Инселерда.

— Не забывай, — намекнул мне дракон, — что в Централь съезжается люд со всего мира. Возможно, и родители Кани прибыли туда из Нордэрда или Эстэрры.

Надо будет ее расспросить. Еще один повод для разговоров.

— Мне пора, мы не одни, — быстро ляпнул дракон, превращаясь в узор на кимоно.

Я только и успела закутаться в наряд из Хигаши да обернуться, как очутилась в крепких мужских объятьях.

— Что за… — я и слова не успела вымолвить, как мой взгляд встретился с холодными зелеными глазами Сорро.

— Я знал, что тебе нравится природа у озера, Лика.

Проспался. И его былая нежность вернулась.

— Ага, особенно золотая луна, — соврала я, глядя на небо.

На самом деле скалистые берега черного озера, пусть даже и целебного, меня совершенно не прельщали, ровно как и прогулки в одиночестве под луной. Меня волновал вопрос, и я узнала на него ответ у мудрейшего советника. И я совсем забыла, что обещала Сорро пройтись с ним до озера.

— Ты за мной следил? — шепнула я ему на ушко.

— Именно, — улыбнулся разбойник. — Потому что обещания надо выполнять.

Тоже мне, рыцарь благородный нашелся. Сам-то давеча жестоко расправился с пиратом, отломив от острова целый кусок, а теперь клонит непонятно куда с клятвами и обещаниями.

Я легко освободилась из его объятий и подошла к воде.

— Понимаешь, Сорро, мне очень тяжело на душе. Мы впутались в очень нехорошую историю. И с каждым днем смерть все ближе подбирается к нам. Я имею в виду не только себя и тебя! Это касается и Рэтти, и Сунна и даже спасенной нами централки! Нам надо уходить из Анфа. Завтра на рассвете, а еще лучше, прямо сейчас разбудить Рэтти и уплывать на север, к Гора, в Эстэрру. Нам надо спасти родные земли.

— Поэтому я и не хочу быть принцем какой-нибудь державы, — милым тоном заметил он, обнимая меня за плечи, — вы, короли, вечно ратуете за спасение родной страны. А мы, простые люди, живем так, как нравится… Неужели Анжелике не хочется хоть одну ночь побыть простолюдинкой.

Его большие пальцы нежно прошлись по моей шее, откидывая волосы через плечо, а его горячие губы прикоснулись к мочке уха.

С ним мне спокойно. Он живет, как ему нравится. Он любит того, кого он хочет. Для него нет границ и запретов. А еще у него нет памяти…

— Сорро, прекрати, — я отошла в сторону, — нам никогда не быть вместе. Не тешь себя наивными надеждами, будто я брошу Нордэрд и выйду за тебя замуж. Не ври мне и про Томойо и Юки. У тебя уже есть семья. Зачем тебе я? Скажи правду!

Она опять обнял меня. Какой настойчивый.

— Лика, у меня нет прошлого, нет будущего, есть только настоящее. А сейчас со мной рядом ты. И я хочу…

— Глупости! Любя меня, ты предаешь Томойо!

— Сестра будет только счастлива, если я женюсь.

— Я прекрасно вижу, что она тебе далеко не сестра. И что у нее растет твой сын.

— Племянник, — Сорро был непреклонен.

— Кому ты врешь, милый? — вздохнула я, освободившись из его объятий.

— Она жена Су, моего лучшего друга, мне она сестра. Мы с ним отправились в Централь, чтобы достать из Миррор артефакты и перепрятать их в четырех странах Инселерда. Мы работали на президента, тебе уже Кани рассказывала. И мы справились… почти справились с нашей задачей. Су достал из озера все четыре орудия. Он был обычным человеком, и мечи с посохом ничего не могли ему сделать. Но когда к артефактам прикоснулся я… следующее, что я увидел, была Ню, лизавшая мое лицо. И так начались мои годы странствия по Хигаши в поисках Су и моей памяти.

Я не смогла и слова вставить в эту исповедь. Мало того, что разбойник меня обманывал все наше путешествие, притворяясь умалишенным, стукнутым по голове, контуженным и потерявшим память, так он еще был в курсе дел Централи и работал на ненавистного мне президента.

— Я подслушал, что говорила худенькая, — он имел в виду нашу спасенную спутницу, — когда вы с ней болтали в каюте. И, знаешь, Лика, можешь обвинить меня во лжи и прочих грехах, но я… после истории Кани… я почему-то сразу вспомнил произошедшее семь лет назад, когда я восемнадцатилетним пацаном полез с лучшим другом в Миррор. Точно как я вспомнил и сестру в Хигаши, и Марину, с которой свела меня судьба на Буи…

— Нельзя так быстро все вспомнить! — заорала я. — Ты врешь! Ты предатель!

— Успокойся, маленькая, — обнял он меня, — я не обманываю тех, кого люблю!

— А ты что, меня любишь? — вытаращила я на него глаза.

И не ожидала услышать:

— Да!

И это короткое, но меткое слово слилось с долгим поцелуем, после которого я забыла и об артефактах, и о грозящей нам опасности, и о чудесном исцелении Сорро от забытья. Зато сама в него впала чуть ли не до самого утра.

«Слава Единому, никто не видел, что мы делали у озера», — думала я, спускаясь утром к кораблю.

Соджо уже нетерпеливо прогуливался вдоль пристани, намекая, что нам давно уже пора отчалить от его острова, несмотря на то, что мы спасли сие место от хама всех времен и народностей Инселерда.

Я, не глядя ни на кого, красная как рак, поднялась на палубу под руку с разбойником.

— Поднять паруса! — отдал он команду.

И Ню, превратившись в окинеко, тут же бросилась к грот-мачте выполнять приказание хозяина вместе с нашими наемниками.

А может, Сорро не наврал. Как тогда чудесно, что память вернулась к нему. Только… теперь оставалось найти Су, что не вернулся к любящей жене и сыну, разгадать, отчего мой любимый разбойник лишился памяти, и что стало с Иссептером. А еще нужно спешить в Эстэрру на всех парусах, чтобы спасти от смерти короля. Дел невпроворот! Действительно, не стоит задерживаться на архипелаге Джомджома.

Кстати говоря, оплывая Череп, мы видели на горизонте маленький островок, которого не было, когда мы направлялись в Анф. Наверное, там и сидел пират Роджер, если его не подобрала на борт верная команда. Одна тощая пальмочка, что некогда возвышалась на одном из мысков Черепа, тонкой хрупкой фигуркой плавала посреди океана. Жалко мне это растеньице, но ничего не поделаешь, им пришлось пожертвовать ради наших жизней и будущего Инселерда.

А через несколько дней мы подплыли к скалистым берегам, украшенным темно-зеленой шапкой леса. Это был один из южных островов Эстэрры, Гора.

— Наконец-то мы отдохнем от этой качки! — услышала я за спиной.

Я обернулась. Там стоял, потягиваясь, Сорро. Наши наемники свместе с Сунна убирали паруса, а Рэтти о чем-то увлеченно разговаривала с Кани. Через час-другой мы ступим на земли Эстерры. Я жила в предвкушении теплой встречи с бургомистром, который, не сомневаюсь, если бы не помог нам добраться до северных земель, то хотя бы устроил на ночь в достойную гостиницу. Однако остров Гора готовил нам не очень приятный сюрприз.

Обернувшись на глухой бум, я отшатнулась, тут же очутившись в объятьях разбойника. Я бы закричала от неожиданности, но от страха я не могула и звука выдавить. Вдали над портовой крепостью поднималось черное облачко дыма. Что это было, я не успела сообразить, потому что через мгновение какой-то предмет бухнулся в волны рядом с кораблем и поднял фонтан брызг.

— Ядро, — констатировал разбойник.

Кани пристально вглядывалась вдаль через подзорную трубу. Стреляли, как ни печально, из города, поэтому Рэтти пришлось резко менять курс и вместо того, чтобы оплывать остров справа и причаливать в порту Немико, мы решили пришвартоваться на незаселенном берегу острова, поросшем густым сосновым лесом.

Наверняка до Гора дошли слухи о произошедшем на Джомджоме, и нам решили устроить подобающую встречу с фейерверком.

К вечеру мы-таки нашли место, чтобы причалить. Сделать это пришлось на противоположном городу берегу, уходящем в море отвесной скалой, чем-то напоминающей мне перевалы после Кёкая. В море не искупаться, глубина тут у берега такая, что когда мы вышли из шлюпки, вода была нам по колено.

— И что теперь? — спросила я, хотя и подозревала, что выбирать дорогу придется самой.

— В Немико за провиантом! — Сорро вытянул руку на восток.

Судя по карте, на острове располагалось еще несколько деревень и замков, где, думаю, можно было бы найти не худшие гостиницы и еду. Одно нас остановило — дорога, что шла по берегу, вела именно в главный город острова, столь недружелюбно встретивший нас.

Ню решено было оставить на борту вместе с командой и мумией, чтобы они смогли при случае защитить «Акулу» от любопытных, если такие вдруг найдутся. Заодно я положила рядом с котенком и шкуру Дракона, попросив своего подопечного защитить кошку и матросов в случае опасности. Я ни капли не сомневалась, что Дракон сделает все, чтобы зеленая пушистая малышка и остальное наше добро остались целым и невредимым.

По нашим расчетам, идти нужно было всего лишь ночь. Спать нам не очень хотелось, потому что именно этим мы и занимались, пока Рэтти отчаянно боролась с силой течения, уносящего нас обратно к берегам Джэанубтераб. И только штурман, усталая, все время протиравшая красные от недосыпа глаза, плелась сзади.

Я тоже решила замедлить шаг и подошла к Рэтти. Слишком бодро шагали Сорро и Сунна, очень быстро бежала за ними Кани, и пиратская крыска не успевала шевелить ватными от усталости ногами. Простой четыре дня без сна у штурвала, и не так на бок заваливаться захочется.

Извилистая лесная дорожка, вытоптанная тут неизвестно зачем, вела прямо на восток. Тогда я почему-то не задумалась над тем, что дорога не может вести ниоткуда в никуда, что тропа не могла появиться специально для нас, и уходила на север к какому-нибудь поселению, не обозначенному на общей карте Инселерда.

— Что вы тащитесь как сонные черепахи? — то и дело оборачивался Сорро, а я ему шипела в ответ, что не мешало бы двинуться в путь утром, а не в сумерках.

Когда ночь полностью вошла в свои права, Рэтти сделала над собой усилие и отправила летать над головами путников маленького светлячка. Толку от слабого заклинания почти не было. Мы только и могли, что различить коричневую землю под ногами и силуэты высоких сосен, величаво стоящих вдоль дороги, словно колонны храмов-гигантов из Джанубтераб.

Причуды климата: если посмотреть на карту, то Немико находится немногим севернее Морека, сожженного солнцем, и чуточку южнее охлажденного каменными пустошами Фонку. Однако, несмотря на это, здешняя растительность была такой же густой, как и джунгли острова Негара, но чем-то неуловимо отличалась от влажных лесов острова, что чуть не стал мне могилой.

Я шла, держа Рэтти за руку, и думала вовсе не о проблемах нашего мира. География увлекала меня. И я заметила, что заплутала, только после того, как посмотрела вперед и не увидела маячащей спереди ярко-желтой рубашки разбойника.

— Сорро! — позвала я во тьму, но никто мне не ответил.

Сон Рэтти будто рукой сняло. Она вытянула руки, готовая в любое время наслать заклятье, и огляделась.

— Кани, Сунна, Сорро! — заорали мы теперь уже хором.

И тут у нас за спинами раздался топот копыт. Мы не успели ничего сообразить, как обе оказались усаженными на лошадей. Меня обнимал какой-то гигантский доспех с перьями на голове, да и Рэтти сидела в руках у такого же, только облаченного в плащ.

— О, прекрасные девицы, похищенные страшным разбойником Сорро Красной Банданой! — заявил тот, что держал мою подругу. — Вы должны быть благодарны рыцарям Горским, что они спасли вас из плена.

— Из которого мы спасать не просили, — буркнула Рэтти в ответ на пафосную речь, лившуюся из-под забрала ее «спасителя».

— Вообще-то, мы просто… — я не успела договорить.

Кони синхронно заржали, развернулись и поскакали прочь по тропе, по которой мы плелись в сторону города уже несколько часов.

— Сорро, спаси нас! — вопила я, но почему-то похитителей в доспехах не настиг ни ветер Хикари, ни земные трещины, порожденные Оскуридом.

Больше мы с Рэтти ничего сказать не смогли. Моя подруга, уставшая до смерти, просто-напросто заснула от мерного топота копыт и покачивания в седле, а я, испугавшись скорости, на которой несся вороной конь моего якобы спасителя, прижалась к его груди. Скачка напоминала мне погоню на острове Негара, когда я, точно также обнимая Сорро, неслась верхом на его Ню.

Берега мы, к сожалению, не достигли, иначе бы я тут же свистнула на помощь не только окинэко, но и наемников, и Дракона, тогда бы похитителям принцесс мало не показалось. Я готова была сопротивляться, однако, чем больше мы удалялись от места похищения, меня все сильнее клонило в сон. А когда мои глаза, смыкаясь предательски, заявили разуму: «Все, не разбудишь нас больше», — я только и успела подумать, что похитители работают на Килу и Централь.

Когда я открыла глаза, то обнаружила себя лежащей под высоким бархатным балдахином. Ностальгия. Воспоминания нордэрдского детства огромной волной нахлынули на меня. Я приподнялась на локтях, и тут же промеж штор появилась приятная маленькая мордашка малолетней фрейлины.

— Госпожа изволит одеться? — спросила она.

Я тут же опустила глаза и увидела, что на мне была лишь тонкая шелковая рубаха до пят, лучшее одеяние для спящей принцессы.

— Да, пожалуй, — согласилась я, на мгновенье подумав, что похищение меня на Негара, Сорро и заговор против всего мира — это только дурной сон.

Пробуждение не заставило себя долго ждать. Только я вылезла из постели, нарядилась в шикарное бальное платье, коих я не одевала почти семь лет и вышла в зал заседаний, я столкнулась взглядом с еще более красивой, нежели я, принцессой. Высокая рыжая девушка с забранными в большой хвост волосами и золотыми украшениями, вовсю щеголяла в темно-зеленом наряде, прикрывая носик веером. В этой ослепительной красавице я узнала не кого иного, как Рэтти, моего штурмана.

Нет, не могла эта девица просто так появиться в Нордстэрне, а это значило, что как я на острове Гора, где меня и сморил сон.

Мы встретились с Рэтти взглядами.

— Что это значит? — стараясь сдерживать эмоции, спросила она.

— Мне бы кто объяснил, — пожала плечами я.

Но скоро мы нашли ответы на оба волнующих нас вопроса.

На три пустующих в конце зала трона прошли их хозяева: грузная женщина в шикарном фиолетовом платье, расшитом бриллиантами, и терракотовом плаще с соболиной отделкой и два худых вовсе не привлекательных молодых человека в начищенных турнирных доспехах. Странно видеть такие наряды не на ристалище, а на официальном приеме.

Если судить о человеке по его внешнему виду, то о женщине можно было сказать лишь одно — пренеприятнейшая личность. Ее золотые кудряшки, кажется, завитые с помощью магии, как-то небрежно свисали и обрамляли квадратное лицо с заплывшим подбородком и не менее заплывшими под раскормленными щеками глазками-бусинками. Парни, наоборот, представляли собой эталон худобы. Еще чуть-чуть, и от них останутся только два скелета с выпученными глазами: у одного зелеными, у другого — карими.

— Приветствуем вас, о прекраснейшие принцессы, в родовом замке Планина. Мне, герцогине Катрин и моим сыновьям Магаре и Капра, очень приятно встретить вас.

«Лучше бы я вас не видела», — стрелой пролетела мысль в моей голове. И только благодаря хорошему воспитанию, я не стала говорить гадости этой ужасной троице.

— Позвольте молвить перед всеми жителями нашего замка, красавицы, при каких обстоятельствах мои доблестные сыновья, благородные рыцари, застали вас.

Мы с Рэтти переглянулись и решили хранить молчание. Выставлять сынулей этой тучной герцогини злостными похитителями у меня не возникло никакого желания.

— Мамуль, позволь мне сказать, — встал с золотого трона тот, кого Катрин назвала Магаре.

И он начал заливать, будто бы он вместе с отрядом отправился в лес на охоту и увидел, как Сорро Красная Бандана ведет пленниц в Немико. Да-да, с чего бы тогда пленницы шли за ним с такой охотой, к тому же, не будучи связанными, ослик ты наш? Дальше Магаре начал во всех подробностях описывать, как он опустил на нас полог невидимости, чтобы Сорро и его сообщники не могли увидеть, в каком направлении ушли пленницы. На его лице, чем-то отдаленно напоминающем ослиную морду, читалось столько искренности, что ее с избытком хватило бы для переубеждения всех Эстеррских наперсточников прекратить свой обманный промысел. Героический поступок, ха-ха, и рыцарь ты благородный, Магаре, действуешь исподтишка, совершенно не разобравшись в ситуации, для того чтобы… устроить свою личную жизнь и обзавестись красавицей женой! Как-то оно благородством не отдает! Читала я книжки о воистину славных рыцарях, которые совершали подвиг для своих красавиц, после чего те выскакивали за рыцарей замуж, потеряв головы. Но почему-то Магаре мне представлялся вовсе не таким. Да и Рэтти слушала рассказ герцогенка как хорошо продуманную брехню, простите за выражение.

Капра смиренно сидел на троне и поддакивал, подливая масла в огонь и дополняя рассказ брата пикантными подробностями: как тот перехватил одну принцессу за талию, как поцеловал спящую Рэтти и так далее.

— Заметь, Капра, — с толикой злобы Магаре посмотрел на брата, — это был мой подвиг. Ты свой совершишь только через два года, когда тебе исполнится двадцать лет!

Я чуть не рассмеялась. Мое воспитание не позволило вести себя как разбойничьей любовнице, коей я в последний месяц и стала. Но чтобы спокойно слушать о запланированных подвигах этих двух бравых мужчин и ни разу не хихикнуть, нужно было иметь поистине крепкую выдержку.

— А чего же ты, Магаре, — холодным тоном спросила расхваставшегося сына герцогиня, — не принес нам голову Красной Банданы? Неужто тебе не известно, какая награда обещана за этого человека?

— Простите, мамочка, — рыжая челка прикрыла глаза на склонившейся повинной головушке молодого человека, — но вы же сами говорили, что подвигом рыцаря считается спасение прекрасной дамы из лап страшного разбойника.

Получается, Магаре и его свита, а заодно и младший братишка, такой же бестолковый, как и старший, отправились на охоту, уточек стрелять, а случайно встретили нашу компанию и похитили двух девушек, то есть, спасли из лап страшного разбойника Сорро. О! Если Красная Бандана узнает, где держат нас мамочкины детки, то он от этого замка камня на камне не оставит, а нас с Рэтти спасет от этих умалишенных.

Когда-то я мечтала о том, что для меня совершит подвиг благородный рыцарь. Вот и домечталась, дожила я до подвига во имя меня, но почему-то совершенно не рада произошедшему. Отчего-то мне хочется, чтобы спас меня не этот полудохлый парнишка, у которого на плечах доспехи еле держатся, а разбойник. Как ни крути, в Сорро куда больше благородства, чем в этой семейке вместе взятой.

— Да, — подтвердила Катрин утверждение сына, — спасение дамы из лап страшного лесного разбойника — подвиг. И ты после этого обязан жениться на той счастливице, что стала твоей. Но в «Правилах Поведения Благородного Рыцаря» есть еще одна оговорка: ты не сможешь жениться на своей избраннице, пока не сдашь властям обидчика. Иначе подвиг не будет засчитан, понимаешь?

— Ой, забыл, — растерянно заявил Магаре.

Этим он опять чуть не насмешил нас с Рэтти, но мы играли роли учтивых принцесс и не показывали никаких эмоций по поводу разгоравшейся семейной драмы.

— Кстати, — штурман все же не выдержала, — а сын ваш, госпожа Катрин, спас двоих принцесс. А это значит…

Глаза герцогини и ее сыновей расширились мгновенно. Что и говорить — поняли они, какую оплошность совершил Магаре. А Рэтти и рада озвучивать:

— Получается, что и жениться он должен на обеих!

Мы обменялись гордыми взглядами. Эк, мы ввели в замешательство семейку герцогини.

Правда, пауза длилась недолго, и ее прервал возглас младшего рыцаря.

— А почему бы тогда не зачесть подвиг нам обоим и не поделить невест поровну? Одну Магаре, другую — мне.

Всегда я не любила людей, которые распоряжались чужими судьбами. И маленький герцогенок с рыжей козлиной бородкой поставил на себе как личности жирный крест в моем понимании. Такой человек мало того, что титула не достоин, так и меня в качестве супруги ему никогда не видать, пусть даже по возвращению в Нордстерн отец будет сватать меня именно ему.

Но свататься и не пришлось. Якобы воспитанный герцог ткнул в мою сторону пальцем:

— Я заберу тупую блондинку, чтобы любимейший брат не отягощался ее глупой болтовней. Потому что в «Правилах Поведения Благородного Рыцаря» говорится, что количество мозгов блондинок…

Он не договорил. И слава Единому. Рэтти, разгневавшись на такое оскорбление в мой адрес, влепила пощечину младшему герцогу. Она не принцесса, ее поведение не ограничено этикетом, ее не сдерживают никакие глупые правила, придуманные людьми для того, чтобы жить было тяжелее.

Катрин, с ужасом глядя на свалившегося на пол сынулю, что держался рукой за ушибленную щеку, не знала, что и сказать. По справедливости, ее отпрыск откровенно хамил гостям, выставляя себя не в лучшем свете. А по ее герцогской справедливости, Рэтти побила ее кровинушку, и не достойна была становиться женой старшего сына.

— Мама, эта стерва меня ударила. В «Правилах» сказано, что рыжие — ведьмы и язвы. Я не хочу, чтобы она жила в нашем замке!

— А мы можем и вместе уйти, — мечтательно глядя в потолок, заявила я, — тем более, что подвиг не засчитан.

— Ну уж нет! — герцогиня вскочила с трона и направилась к нам.

Мы сжались, словно пташки перед нападением грозного кота, но она лишь взяла нас с Рэтти за руки.

— Мой сын женится на вас, прекрасные принцессы, правда, Магаре?

Испуганный предостережениями хамоватого братца и напором матушки, рыжий парнище только и смог, что покорно кивнуть, вытаращив глаза как осел, на которого вылили чан холодной воды.

— Свадьба через десять дней! — прокричала Катрин на весь зал, чтобы объявление слышали и слуги, толпившиеся в самого входа в зал для аудиенций.

— Лично мне всегда нравились брюнетки, задрав нос к потолку, заявил младший брат.

В его тоне чувствовалась непомерная зависть старшему, только он не высказывал ее.

Почему свадьбу не назначили на завтра, мы в скором времени поняли: оказывается, за отведенные десять дней Магаре было поручено поймать и привести в замок Сорро Красную Бандану. Кажется, веселье только начиналось.

Какой бы серьезной не была наша миссия, какие бы опасности нас не преследовали, но в замке Планина мы могли хотя бы еще немного отдохнуть и набраться сил перед серьезным испытанием, а заодно проучить слабохарактерных рыцарей.

Мы с Рэтти переглянулись, а потом она шепнула:

— Посмеемся над этими хилягами?

— И отобьем у них охоту жениться на случайно спасенных девушках! — добавила я. — Только не надо переусердствовать. Читала я лет в тринадцать одну книжку…

Тогда после визита представителей Президента, отец подарил мне книгу. Как он мне рассказал тогда — то была самая популярная книга во всей Централи. Называлось творение пришельцев «Леона и наивный жених» в честь главной героини и ее возлюбленного. Девушка, коренная жительница Централи однажды очутилась на одном из островов архипелага Буи. Спас ее от смерти один из северных князей. Вспоминая всех владельцев замков на том острове, я так и не нашла того, кто стал прототипом для благородного рыцаря центральской сказки. Конечно, согласно «Правилам Благородного Рыцаря», мужчина обязан был жениться на госпоже Леоне. Только, вот незадача, рыжая централка вовсе не хотела выскакивать замуж в свои двадцать пять и считала себя девушкой, еще не готовой к семейной жизни. Старуха! Я ее еще тогда не поняла. Одним словом, девица начала вести себя не как порядочная принцесса, а как законченная стерва: строила князю всяческие препоны, грубила гостям, гоняла демонов вокруг замка. И это несмотря на то, что несчастный (а будешь после помолвки с такой счастливым) князь каждое утро дарил ей новое платье и букет цветов, что девушку эту охраняли два тигра, купленных специально на Негара, и так далее… Впрочем, Леона противилась своему браку с князем, но в то же время не хотела покидать его замка. Для того чтобы закрутить более-менее интересную концовку, автор написал, будто на замок напали страшные демоны, а Леона их перестреляла из своего пулеметного оружия, что всегда носила с собой. После князь хотел на ней жениться, а она, наставив во всем дворце ловушек и капканов, считая, что слугам и князю будет весело в них попадать, сбежала на другой остров в поисках очередной жертвы своих выходок. На последней странице книги я прочитала, что автор написал целых пять романов про свою горячо любимую героиню. Я испугалась, что каждый год послы Президента будут дарить мне эти книжицы, однако, жизнь моя сложилась иначе.

— Только давай не будем вести себя как централки, ладно? — убедительно попросила я Рэтти, а то с нее станется.

Пока я увлеченно рассказывала все, что осталось в моей памяти о книжке из Централи, мы дошли до моей комнаты, устроились на широченной кровати и попросили прислугу не беспокоить нас до самого обеда. Нет, мы не были пленницами. А это значило, что могли свободно бродить по дворцу и делать все, что нам захочется, ведь мы со штурманом считались тут уважаемыми гостьями.

Жалко, конечно, что Рэтти не могла послать телепатического письма кому-нибудь из оставшихся на свободе спутников. Она была боевым магом, а не почтальоном мыслей. Как нам сейчас не хватало мыслесвязи, чтобы молча обдумывать коварные планы побега от «благородных» рыцарей.

Как бы меня ни учили хорошим манерам, этикету, культуре одеваться и общаться, но при мне никогда не водилось книжки с «Правилами для принцесс», которыми мне следовало руководствоваться всю мою сознательную жизнь. Получается, если следовать этим правилам, жизнь превращается в существование. Ты, твой брат, сосед, друг — все живут по налаженной кем-то схеме. В двадцать лет совершил подвиг, женился, в двадцать два обзавелся детьми, причем, старшим обязательно должен родиться сын и так далее… И кому-то, если серьезно относиться к Катрин и ее сыновьям, подобная жизнь нравится.

Живи весь Инселерд по подобной схеме, Централи бы ничего не стоило завоевать… эти земли… Какая страшная мысль! А надо будет выкрасть у жениха или его братца «Правила» и посмотреть, не в Централи ли издана эта настольная книга благородного рыцаря. Самый слабый враг — это тот, кто живет по заранее известной схеме, тот, кто не привносит в свою жизнь чего-то неожиданного, поняла я. Будь я самой обычной принцессой, которая падала в обморок от грубого слова, не переносила грязных крестьян в своем зале для аудиенций и презрительно относилась к разбойникам, меня легко было бы сломить. Я бы собственноручно упрятала в тюрьму Сорро и его товарищей, отдав в руки Централи ценнейшие артефакты.

А еще эти книжки типа «Леоны с принцем». Наверняка, не только в Централи народ учитывается подобными произведениями. Образ своенравной хозяйки из-за граничных гор вселялся не только в умы центральных девушек, которые во снах видели себя в образе Леоны, ими предусмотрительно потчевали и наследников династий в четырех странах Инселерда. Не удивлюсь, если послы прислали подобную книжку и Субару в Хигаши, и Захре в Джанубтераб, и ребятам из Эстэрры. Князьям и принцам нравятся леоны — коротко и ясно говорится в этих романах. Женитесь на таких, как наша героиня, и не будете знавать вы скуки! Как же! Весело точно будет, но… эти леоны потом сдадут замки во власть Централи!

Сладкие сказки, превращенные в быль, перестанут быть таковыми. Когда мне было тринадцать, я об этом не задумывалась. Хамка Леона с ее вульгарными примитивными шуточками не вызывала у меня симпатий, и я забросила произведение центральцев в дальний сундук, подумав: когда-нибудь дам почитать дочери.

Ну почему у меня только сейчас возникли эти мысли? Почему никто из правителей не догадался об этом раньше?

И тут меня осенило!!! Я испугалась собственных мыслей и поспешила поведать Рэтти о своих догадках:

— Люди не чувствуют опасности! Они не знают о планах Централи! Они считают пятое государство полноправным членом мирного содружества! А эта страна тем временем рассылает яд! Потчует им нас, заставляя жить по своим шаблонам! И эти рыцари… далеко не единственные жертвы самого страшного оружия Централи!

— Все может быть! — нахмурилась та. — Морально разлагающиеся рыцари — хитрый план центральских земель по завоеванию Инселерда. Да в тебе, Лика, живет поистине мудрый правитель!

— Управлять, значит, предвидеть, Рэтти, — шепнула я ей, потому что боялась, что слуги герцогов подслушивают нас, хотя, при их-то прямолинейности вряд ли… — если все так, как я тут навыдумывала, то надо срочно отправить указ в Нордстерн, чтобы хотя бы в нашей стране запретили ввоз подобных изданий из Централи и велели сжечь всю уже распространенную литературу.

— Только не торопись, Лика, — положила она руку на мое плечо, — сначала давай почитаем любимую книгу нашего с тобой жениха.

Да, это оказалось нелегко. Магаре использовал «Правила» как подушку, как подкладку на стул в столовой, как засов в нужнике и так далее. Одним словом, он не разлучался с настольной книгой ни на минуту. Поэтому подойти к оставшейся в гордом одиночестве книжке и посмотреть ее форзац не представлялось возможным.

Даже когда он отправился на охоту за Красной Банданой, он захватил кодекс с собой. Я представила, как этот осломордых, простите за выражение, зачитывает «Правила» перед Сорро, и расхохоталась первый раз за весь день, чем вызвала любопытство Рэтти. Впрочем, через минуту мы уже дружно покатывались со смеху.

Несколько дней бродили рыцари по острову. Мамочка же их, Катрин, не на шутку волновалась об их здоровье и каждый вечер, устраивая с нами несносные посиделки, рассказывала, какие у нее замечательные сыновья. Может, я бы и поверила в благородность обоих рыцарей, встреть я их месяца два назад. Но сейчас я их считала просто-напросто бесхарактерными людьми.

Не знаю, как Рэтти, но я почти не слушала россказней тучной герцогини. Мою голову заполонили куда более насущные мысли: Сорро не знает, что мы находимся в замке у этой парочки доспехов, что отправилась на охоту за разбойником. Это значит, что мой любимый спаситель запросто может стереть их в порошок. Правда, я тешила себя надеждой, что глупые герцоги заявят о нас в первую же минуту знакомства, и тогда события могут обернуться для нас каким угодно образом.

— Может, найдем в замке подковерную ящерицу и передадим с ней письмо для Сорро? — предложила я Рэтти, когда мы третий подряд вечер бесцельно гуляли в густых садах замка.

Я прекрасно помнила, что отец очень часто отправлял послания не с гонцами, а с маленькими зелеными ящерками, коих с легкой руки безвестного центральского политика стали назвать подковерными. На самом деле эти животные неким волшебным образом унюхивали местоположение адресата и стремглав мчались к нему. В отличие от посыльных, которых с легкостью можно было перехватить или обокрасть, маленьких проворных ящерок поймать практически невозможно, поэтому самые важные донесения в Инселерде отправляли именно с ними. Несомненно, в большом замке герцогов Горских должна была найтись парочка подкоерных существ. Специально, чтобы приманить ящерок, я утащила с ужина небольшой кусочек сыра и положила его у подножья кровати. Ну, а ящерицы, которым было все равно, кому служить, лишь бы за кусочек вкусного, через несколько минут прибежали в мою комнату. Так одна из них и оказалась запертой в шкатулке от косметики.

Рэтти, сорвав яблоко, уселась под грушевым деревом, громко чавкая. До сих пор удивляюсь, как эти герцоги распознали в ней принцессу — манер у штурмана как у дворовой девки.

— Пиши, если найдешь на чем! — пожала она плечами.

Я попросила подругу подождать, а сама отправилась в замок, прижимая к груди драгоценную шкатулку с ящерицей.

Так как мы не были пленницами, то нам разрешалось все, что угодно, и никто из прислуги не заподозрил неладного, когда я, буркнув: «Хочу написать стишок!» — взяла целую кипу бумаги, чернильницу и перо.

Мы даже не спорили, что написать нашему спасителю: «Сорро, мы стали невестами герцога Магаре. Замок его — на том же берегу, что и наше судно. Пожалуйста, сдайся в плен двум тощим рыцарям, явившимся за твоей головой. Анжелика и Марина».

Только пленником наш спаситель мог попасть в замок. А когда он очутится тут, то Магаре и его братику скучать явно не придется. Впятером мы устроим им незабываемое приключение в духе Леоны.

Рэтти крепко привязала к пятнистой спинке ящерицы записку с посланием.

— Беги на восток, в Немико. Когда увидишь человека в желтой рубашке, красной косынке на голове и с тремя мечами на поясе, сядь ему на левое плечо.

Ох, сомневалась я, что ящерица понимала человеческий язык, но надо было использовать единственный шанс связаться с друзьями, тем более, подковерная братия ранише людей не подводила. Я очень надеялась на это. Не зря этих крохотных рептилий использовали для доставки самых важных писем во всем Инселерде.

Еще два дня мы жили в ожидании новостей, и только к обеду третьего дня в столовую, где я и Рэтти кушали, прибежал слуга в длинном красном плаще и пригласил нас срочно отправиться к герцогине. Мы переглянулись. Надеюсь, получилось именно то, что мы задумали.

Быстро закончив с обедом, мы поспешили в зал для аудиенций.

— Ничему не удивляемся, все так, как и должно быть! — сказали мы друг другу, переступая порог красных, отделанных золотом дверей парадной залы.

На тронах, как мы и ожидали, устроились герцогиня и ее ненаглядные сыночки. Оба рыжих дурачка так и не снимали доспехов, прикрывая плечи и спину соболиными плащами. Как ребята не устали — это уже другой вопрос.

Зато посреди зала на коленях сидели те, кого мы и пригласили: Сорро, Кани и Сунна. Руки троих пленников были связаны, и они вряд ли могли самостоятельно встать, удержав равновесие.

Три меча Сорро висели на поясе у нашего жениха, чье лицо украшала гордая улыбка.

— Господа, — начал Магаре, — я собрал вас всех тут, чтобы вы уверились в том, что я выполнил все «Правила Поведения Благородного Рыцаря»: спас двух прекраснейших принцесс, поймал их пленителя и завтра сдам его властям.

Я посмотрела на Рэтти и поймала насмешливый взгляд ее алых глаз. Ничего, мы еще возьмем свое, уважаемый герцог, и вы нам не посмеете помешать в спасении мира от страшной напасти. Мы не слушали его витиеватой речи: и так знали, что Магаре хвастается всем своей исключительностью и выставляет героизм на показ. Только братик его и подельник Капра, не весел, завидует малолетний, что не ему досталась слава, полученная в этом подвиге. Ну и ладно, меньше позора потом на его душу выпадет.

Никто из наших друзей не оборачивался в нашу сторону, играли отлично, не выдавали себя. Главное, не прослушать, где запрет их словоохотливый герцог.

— Во-первых, — начал он, — я отправил подковерную ящерицу в Централь, и завтра к нам на Гора прилетит их штатный экзекутор, чтобы казнить паршивого Сорро и удостоить меня самой большой во всем Инселерде награды.

Ага, как же, убьют они моего разбойника. Размахнутся, а потом еще раз убьют. Только ничего у них не получится. Мы с Рэтти не зря придумывали наш коварный план. Сунна и Кани начали кричать во все горло, что они не виноваты в похищении принцесс, и что их следует помиловать.

— Во-вторых, — продолжил герцог, — подельников Сорро сделаем презренными рабами. До казни их предводителя они просидят в тюрьме, а потом будут работать на мою мать, меня, и моего брата не покладая рук.

Девушка-централка попыталась встать, но у нее не получилось.

Капра ехидно рассмеялся и подошел к ней.

— А ты симпатичная, — ухмыляясь, он взял Кани за подбородок, — не хочешь быть моей наложницей?

— Пожалуй! — да, она искала способ освободиться, молодец.

Кани стала нашей спутницей совсем недавно, но уже прекрасно понимала, что нужно всем нам. Еще один сообщник — замечательно.

Сунна бросил в ее сторону предательский взгляд, но освободиться не пытался. Этого молодого человека практически невозможно было поймать и удержать связанным. Укради он, например, доспех стоящего неподалеку герцога, и надень его на себя силой мысли, коя у Сунна была развита замечательно, веревки бы порвались сразу. Однако парень медлил. Ему хотелось остаться пленником.

А тем временем Капра уже вовсю лапал освобожденную Кани, бросающую нам дружеский взгляд.

— Что же, бери свою новую игрушку, сынок, — дала добро Катрин. — Только не смей жениться на этой простолюдинке. Свою жену ты найдешь во время подвига, как и твой старший брат.

Сорро терпеливо молчал. Будь он настоящим пленником, он никогда бы себе не позволил подобного унижения: стоя на коленях, молча выслушивать оскорбления в собственный адрес и любоваться, как эффектно смотрятся три легендарных меча на поясе щуплого герцога Магаре Горского.

— Ох, брат, прервал ты мою речь, — вздохнул наш с Рэтти будущий муж, — коли завтра мы уничтожим Красную Бандану, послезавтра у нас будет свадьба и пир горой. Слуги, все слышали? Срочно начинайте приготовления.

Стоявшие у нас за спинами работники замка скандировали и поздравляли наследника рода со скорой женитьбой.

— Стража! — рявкнул Магаре. — Отведите Красную Бандану и его подельника в дальнюю башню!

Ага, попался герцогский сыночек. Сорро вам скучать не даст! А я, нордэрдская принцесса, а не девка из Града, я вам такую шуточку уготовила, что вас еще долго от вида девушек трясти будет, Магаре Горский.

Разбойника и вора провели мимо нас, и мы только и успели, что обменяться дружескими подмигиваниями. Значит, ящерка выполнила-таки свою миссию и доставила письмо нашим товарищам.

Да, Кани несколько расстроила наши планы, нежданно-негаданно став наложницей меньшого, но, думаю, девочка справится с ним куда более эффектно, нежели героини градских романов. Ума не приложу, и чего рыцарям и герцогам так нравятся эти стервы.

— Пойдем в спальню, — тоном, не требующим возражений, орал Капра, таща Кани за собой.

— Постойте, почтенный герцог, — девушка уперлась каблуками в пол и вырвала руку из хилой хватки. — Вы хотите со мной переспать, так?

Кивок.

— Но спят ночью, не это ли сказано в «Правилах», кои зачитывал ваш уважаемый брат?

Мы уже собирались уходить к себе, чтобы немного пересмотреть план, когда услышали этот диалог.

— Вообще-то, да, — согласился Капра.

— Но тогда днем позвольте мне провести девичник с невестами вашего милейшего брата, а на закате ждите меня в своей спальне.

— Но вы же никогда не были у меня во дворце.

— Подруги проводят, они тут уже пять дней как живут, думаю, не заблудятся.

Я была поражена тем, как Кани отвязалась от своего надоедливого ухажера. А то я уже было подумала, будто нашей централке эстэррского происхождения нравятся худые бесхарактерные мальчики. Ничего не подозревающий Капра, естественно, отпустил девушку и отправился отдыхать в предвкушении незабываемой ночи.

Значит, что имеем: Сорро и Сунна в дальней башне, легендарные мечи у Магаре, времени у нас — до завтрашнего рассвета, пока на заднем дворе замка не приземлится крылолет из Града. Задачи — уйти целыми и невредимыми, вернуть артефакты, проучить глуповатых герцогов Горских и узнать, кто издает «Правила Поведения Благородных Рыцарей».

— Все понятно, Ваше высочество, — преклонили передо мной головы Кани и Рэтти.

— Ваши соображения и предложения.

— Я, — заискивающе глядя на меня, пропела оппозиционерка, — выкраду «Правила». Будьте уверены, всю дорогу до бухты Арены мы будем зачитываться этой книжицей.

Я и не сомневалась, что, будучи наложницей младшего герцога, эта девушка легко сможет завладеть уникальным изданием. Ах, как жаль, что она проведет ночь не с Магаре, у которого хранятся артефакты. Они для нас намного важнее, чем какое-то сомнительное писание.

— Кстати, Кани, может, расскажешь, как вы «попали в плен» к герцогам.

— Почему бы и нет, занятная история…

И централка, устроившись удобнее в красном бархатном кресле, начала рассказ.

Три дня кряду она с парнями отбивалась от назойливых рыцарей. Они преследовали их повсюду. Первые два дня — в лесу, на третий — в ресторане, когда Сорро решил пообедать. Лесные встречи не отличались одна от другой: сразились и разошлись. Ну, остался шлем Капра висеть на клене у дороги, ну, подбили глаза Магаре, ну, сломали их мечи, — на этом все и закончилось.

Но когда два рыцаря и дюжина слуг прервали обед Сорро, началась настоящая бойня. Сначала в крохотную герцогскую армию полетело несколько табуретов. В ответ на это благовоспитанные сыночки Катрин принялись кидать в наших спутников тарелки посетителей с супом и кашами, крича: «Подавитесь, проклятые разбойники!» Сунна шутки ради раздел догола Капра, чем вызвал восторг и смех собравшейся в ресторанчике публики. Пристыженному герцогу пришлось спасаться бегством. А вскоре к нему присоединился и старший брат, которого шамсмаденский вор также сначала раздел, а потом нарядил в платье кухонной работницы. Слуги, как и следовало ожидать, составили компанию своим нанимателям.

Несмотря на то, что Сорро пришлось расплачиваться моими деньгами за причиненные беспорядки, наши товарищи оказались в прибыли, потому что публика, обрадованная показанным спектаклем, начала платить троим гастролерам за фокусы. Почему, спрашивается? В ресторане, как и следовало ожидать, висел плакат о розыске Сорро. Гастролеры решили якобы продолжить свой спектакль, назвав его «Охотниками за Красной Банданой». Сунна искусно инсценировал сцену поимки страшного разбойника, чем «убрал» его со сцены, выведя на улицу через черный ход. Одним словом, посетители и официанты ничего не заподозрили.

А ночью Сорро проснулся оттого, что почувствовал холодок на плече. Он открыл глаза и увидел, как рядом с ним копошится маленькая зеленая ящерка с черными пятнами на спинке и привязанным к телу свитком.

Так друзья узнали о нашем местонахождении и на следующее утро приготовили отличнейший спектакль и для герцогов Горских.

Сорро и компания, расплатившись на постоялом дворе, отправились в лес. Как они и предположили, примерно через час пути на них напали уже знакомый герцог, его братец и наемники. Изобразив пьяных преступников, Сорро и Сунна несколько раз вяло махнули мечами, правда, чуть не поранили своими неловкими ударами Магаре и Капра, а потом сдались. Не заподозрив неладного (что-то разбойники слишком быстро пали духом), глуповатые герцоги связали всех троих и отправились в замок. Ну, а что было дальше, мы с Рэтти уже прекрасно знали.

— Вы молодцы, Кани, — похвалила я нашу новенькую спутницу.

Я давно перестала относиться к ней подозрительно, а после всего, произошедшего с нами в замке на острове Гора, я, вообще, стала доверять ей чуть ли не больше, чем самой себе.

— Сорро и Сунна займусь я, — этого я не могла доверить никому.

«Самое ответственное всегда возлагай на себя, — учил меня в детстве мудрец, — не вверяй этого даже самому верному своему другу!»

К мудрецам следует прислушиваться, они никогда не посоветуют вредного.

— Рэтти, а ты…

Сейчас нужно было бы сказать — «выкради артефакты» — но это задача из сложно выполнимых. Наша штурман не могла прикоснуться ни к одному из оружий, потому что они не давались ей в руки. Только Сорро мог спокойно взять все три меча, ну, или Сунна помог бы выкрасть Даномхерев.

— Но если Рэтти не может прикоснуться к Оскуриду, — начала Кани, — значит, ее оружие — Иссептер.

Как же я раньше не додумалась? Глупая моя голова. Я строю далеко идущие планы, пытаюсь вникнуть в интриги Централи, а не замечаю очевидного. Коли мечи обжигают руки Рэтти, значит, она хранитель. Если она не может взять ни одного из имеющихся оружий, значит, она хозяйка отсутствующего.

— Кани, а ты тогда владеешь именно Оскуридом! — в глазах моих загорался огонь вдохновения.

То, что централка — хранительница, я знала точно. Так мне сказал Золотой Дракон. Разбираться в хитросплетениях нордэрдского родового дерева я пока не стала. Коли Рэтти — хранительница, значит, кто-то из правителей отдал своего ребенка на воспитание семье с архипелага Буи. Или… простолюдинка оттуда родила наследника королевской крови. Что же, неплохо, коли все четверо хранителей далеки от дворцов правителей своих государств. Четыре незаконных нити жизни. Вот только четвертый куплет, который должна знать Рэтти… почему она до сих пор не сказала нам его текст.

И удостоила штурмана вопросительным взглядом.

— Что ты хочешь знать, Лика?

— Четвертый куплет песни! Он известен тебе.

Девушка потупила взгляд:

— Прости, — пробухтела она, — я его не помню.

Ярость злобным зверем разыгралась в глубине моей души, я схватила штурмана за плечи и начала трясти, словно тряпку. Она знает, только говорить не хочет.

— Лика, успокойся, — худенькая рука Кани сжимала мой локоть, — она не припомнит. Пока рядом с ней не окажется Иссептера, она не сможет сказать ни слова из этой песни.

Странно. Сунна говорил, будто песнь хранится во дворце, а Сорро и вообще, ничего не вспоминал, за него это сделала простолюдинка из Хиноде-токай. Наверное, она еще одна родственница моего разбойника.

— Ладно, — я отпустила Рэтти, — не время заниматься сбором легенд. Уже далеко за полдень, а нам еще нужно готовиться к побегу.

Девушки кивнули мне в ответ, и мы принялись обсуждать коварный план…

Когда стемнело, мы с Рэтти пробрались в дальнюю башню. Пахло тут, скажу, отвратительно. Не понимаю, как только семейство герцогов может терпеть, что у них в замке цитадель провоняла мертвечиной. Меня посетила мысль, что пленников тут просто не кормят и ждут, когда они помрут естественной смертью. Этакое ненасилие над ближними. Вроде, и не убивают никого, но смертная казнь процветает. Хороший способ не марать руки.

Мы стояли в самом низу винтовой лестницы с высокими ступеньками.

— Если мы попадемся, то сбежать будет некуда, там наверху — тупик.

Подруга кивнула мне в ответ, и мы осторожно ступили на лестницу. Вскоре мы стояли на широкой площадке, где в углу, в камере, засыпанной костями, сидели наши спутники, а рядом со входом в нее спал стражник. Парень, облаченный в такие же доспехи, как и его наниматели-герцоги, не подозревал, что кто-то способен освободить пленников.

— Наконец-то, — обрадовано шепнул Сорро, затыкая нос.

Да, я не подозревала, что мне придется заставлять парней сидеть полдня в столь смрадном месте.

— Сунна, давай, — подмигнула я шамсмаденскому наследнику, и он силой взгляда снял ключи от камеры с пояса у стражника и отворил дверь.

Вскоре заснувший охранник стал пленником, а мы вчетвером вместе с ключами спускались из башни.

— Лика, если честно, ты хорошо придумала насчет фальшивых пленников, — похвалил меня Сорро.

— Ничего, осталось забрать артефакты и бежать отсюда прочь! Кстати, посвятить вас в дальнейшие планы?

Разбойник с вором тут же остановились.

— Нет, — я махнула рукой, — позже, в комнате, а то еще свалитесь с этой лестницы.

Все шло гладко, словно по маслу. Ленивые слуги видели десятый сон, а мы тем временем готовили самый настоящий побег.

Хотя… рано я радовалась, только мы вышли из башни, как нам навстречу попались две служанки. Правда, получилось забавно. Так как мы с Рэтти шли позади, женщины увидели недавних пленников.

— Они сбежали! — заверещали напуганные кухарки, побросав на пол кастрюли.

Естественно, шум и гам быстро распространились по дворцу, и вскоре в коридоре и яблоку негде было упасть. Сорро и Сунна стушевались и застыли на месте, словно пойманные за нехорошим делом воришки. Они были настолько уверены в гениальности нашего плана, что, о, ужас, потеряли бдительность.

— Бежим! — заорала Рэтти, бросаясь в сторону нашей комнаты.

Мы втроем последовали за ней. И когда мы спустились вниз по пандусу, обгоняя десяток кухарок, наша замечательная штурман положила руку на пол и что-то буркнула себе под нос.

Не прошло и секунды, как пандус покрылся тонкой корочкой льда, и наша погоня скатилась вниз, образовав кучу-малу. Мы выиграли несколько спасительных секунд и бросились дальше. Теперь уже бежали мы не в нашу спальню, а к Кани, которая занималась исполнением прямых обязанностей наложницы.

Неприятно прерывать столь интимный процесс, но придется, не то девушка рискует остаться в замке навсегда. Ладно, еще обычная девушка, а не хранительница Оскурида. А после… нас ждал и сам Магаре с артефактами, вот где нам предстояла настоящая битва. Жаль, что Ню и золотого Дракона нет рядом, а то животные нам бы прекрасно помогли.

— Кани! Ты где! — завопили в голос я и Рэтти одновременно, когда приближались к покоям Капра.

Разбойник с воришкой остановились и тихонько ждали нас за углом. В этом крыле замка за нами никто не гнался. Мы, вообще, избавились от погони с дюжину поворотов назад, и у нас было несколько минут спокойствия в запасе.

— Кани, ты обещала сделать нам свадебные прически! — ахнула я.

— И ты говорила, что каждую из них ты будешь делать по три часа, — подыграла мне Рэтти.

Ответом нам было молчание. Мы-таки решились и заглянули в погруженную в тьму спальню. Никого там не обнаружилось: ни герцога, ни наложницы. Какая досада.

— Ну, что там? — шепнул, высовываясь из-за угла, разбойник.

— Никого, — пожали мы плечами.

— Давайте за мечами, потом найдем хранительницу, — фыркнул он.

Вообще-то он прав. Безоружные, мы с трудом могли защититься от желающих нашего пленения охранников.

— Что за шум? — протирая глаза, Магаре вышел из своей спальни.

Вот рыцарь благородный, смех да и только. Мне даже стыдно быть его невестой. Этот худющий парень, у которого ночная рубашка еле на плечах держалась, вышел к нам без оружия. Колпак свисал ему на нос. Парень еще не до конца проснулся, и с трудом соображал, что происходит вокруг. Я уверена, что все наши крики в адрес Кани прошли мимо его ушей.

Нет, бросаться на такого беззащитного хиленького мальчика с кулаками — жестоко. Подмигнув Сорро, высунувшемуся из-за угла, я повисла на шее у жениха:

— Милый, мы так скучаем по тебе!

Артистка из меня никудышная, но глуповатый герцог Горский поверил.

— Ах, — добавила Рэтти, — позволь нам провести с тобой предбрачную ночь!

Эта фраза разбудила нашего пленителя.

— Да-да, я родом из северной Эстэрры, — продолжила заливать моя подруга, — а там принято жениху и невесте проводить предбрачную ночь.

Я не сомневалась в силе штурмана. У нее отлично получилось затолкать полусонного герцога обратно в спальню и даже повалить на кровать. Магаре и не предполагал, что рыжая невеста — искушенная мужскими ласками женщина, и что она может сотворить с ним такое, чего он даже в срамном сне не увидит.

— Лика, милая, — Рэтти попросила меня отойти от нее с Магаре, — сначала я, первая невеста, землячка, так сказать, а ты приходи через полчасика.

Я покорно кивнула и закрыла дверь.

Конечно, наша штурман не собиралась делить ложе с этим существом, которое очень сложно назвать полноценным мужчиной. Но возбудить его у девушки получалось отменно. Не успела я дойти до угла, где скрывались друзья, как в спальне герцога раздался истошный вой, и мой жених пулей выскочил в коридор абсолютно голый, держась обеими руками за причинное место.

Я побагровела от того, что видела такой срам, хотя стоило привыкнуть, коли я имею дело с ворами и разбойниками, пиратами и незаконными переселенцами. В дверном проеме в одной рубашке стояла растрепанная Рэтти. В этот момент штурман как никогда была похожа на продажную девку, выскочившую в неглиже на улицу за очередным клиентом.

Магаре промчался мимо и скрылся за поворотом, зато Рэтти, подмигнув, проводила нас в спальню. Она быстро надела платье и сапоги, а потом кивнула в сторону сундука в дальнем углу, где и лежали три меча.

Ничего не говоря, Сорро забрал свое оружие.

— Уходим? — спросил он, не оборачиваясь.

— Надо найти Кани и невесту для нашего жениха, — вздохнула я, — кстати, Рэтти, ты что с ним сделала.

Штурман хихикнула мне в ответ:

— Приморозила ему одну важную часть тела.

Помолчав немного, она добавила:

— Ничего, не отвалится, заклинание пройдет, и он сможет любить девушек еще пуще, чем прежде.

Это меня обрадовало. Не хотелось вредить здоровью хозяина такого большого и красивого, кстати, замка.

Пока пристыженный Магаре не вернулся, мы покинули его спальню. Возвращаться в коридор было опасно, поэтому Рэтти соорудила небольшую ледяную горку из окна в сад, и мы спустились по ней.

О, припоминаю детство. В наших северных краях снег лежит полгода, и подобные горки и прочие сооружения из снега не умел делать только ленивый ледяной маг. А сколько радости мне доставляло кататься в праздник Смены года с винтовых горок, наблюдать за забавой с ледяной ямой, пытаться самой оседлать снежного дракона…

И эта маленькая, в два этажа, быстро растаявшая ледяная дорожка пробудила во мне столько воспоминаний. Вот вернусь домой, и первой же зимой устрою конкурс ледяных статуй для всех скульпторов Нордэрда. А раньше я так не любила длинную зиму. Ее начинаешь обожать, устав от лета…

А еще удача была на нашей стороне. Как только мы сгрудились внизу ледяной дорожке, я услышала размеренный ласковый голос Кани. Она читала какое-то длинное лирическое стихотворение.

— Тссс, — приложила я палец к губам и прокралась к ближайшему кустику.

Там, в белой беседке, грустно глядя на луну, сидел Капра, а рядом с ним — наша Кани, держа в руках «Правила Рыцаря» и вдохновенно читая стихи.

Каждый понимает любовь по-своему. Когда старшему брату нужны девушки для плотских увлечений, младший рад ночами любоваться луной и слушать голос прекрасной принцессы. Пожалуй, я в этот момент позавидовала Кани. Хотела бы я такого мужа, которому не чужды прогулки под луной. Мне уже двадцать, молодость уходит, а я так и не была замужем за любящим меня человеком, я так и не влюбилась по-настоящему. А Сорро… это какая-то безудержная страсть, чем-то похожая на настоящую любовь, но не имеющая будущего.

— Кани, милая, — я обошла куст и быстро направлялась к беседке. — Ты обещала нам с Рэтти сделать прически.

Девушка тут же оторвалась от чтения, и две пары умиленных глаз уставились на меня. И герцог, и его спутница были несказанно рады моему появлению.

— Пожалуй, я похищу у вас Кани, почтенный Капра Горский.

— О, надеюсь, к завтрашнему утру вы будете неотразимы, о, невеста моего любимого брата, — ответил он, — да приснится вам сказочная страна, в которой нет места злу.

Я улыбнулась и кивнула ему в ответ. Кани, не выпуская книгу из рук, подошла ко мне. Герцог же остался в беседке и отвернулся, наблюдая за серебряным диском полной луны. Он был настолько погружен в мечты, что не заметил, как легко у него увели из-под носа кодекс его с братом жизни. Зато мы тут же скрылись в ближайших кустах.

— Итак, — я по очереди посмотрела на друзей, — мы сделали тут практически все, осталось только покинуть замок и прислать нашему несчастному жениху незабываемый подарок.

Наутро в замке не нашли ни невест, ни пленников. Перед экзекутором из Града пришлось лишь руками развести, грустно причитая: «Сбежали, негодяи». А вечером случилось вот что…

«Странные они какие-то, — думала Катрин, — променяли моих сыновей на разбойничий плен и сбежали!»

Но тут ее размышления прервал радостный крик одного из охранников: «Госпожа, к вам прекрасная дама!»

В залу вошла невысокая девушка в длинном зеленом платье, кое шесть дней назад Магаре подарил рыжеволосой невесте. На руках гостьи были черные кожаные перчатки, густые смоляные кудри закрывали половину лица. Глаза ее прятались под густой вуалью, прикрепленной к изумрудного цвета шляпе с широкими полями.

«Кого имею честь приветствовать во дворце?» — учтиво спросила герцогиня, покосившись на насупленного старшего сына.

«Я княгиня Хайята, — шепотом представилась гостья, — я дочь градоначальника Анфа, старика Соджо».

«Большая честь встретить в нашем дворце такую гостью!» — развела руками герцогиня.

Девушка поклонилась, а на вопрос, о чем имеет честь она просить, просипела:

«Мне десять дней назад исполнилось восемнадцать, и отец отправил меня и моих слуг в Эстэрру, чтобы я нашла себе мужа, поэтому я и явилась в Горский замок, просить руки одного из ваших сыновей. Не знаю, известно ли вам, что в Джанубтераб предложения делает женщина, а не мужчина?» — герцогине показалось, что глаза гостьи сверкнули под вуалью.

После долгого разговора выяснилось, что слуги Хайяты сбежали, когда узнали, что в Горских лесах зверствует Красная Бандана. Так бедной девушке самой пришлось в страхе скакать на лошади через весь лес, чтобы просить руки уважаемого герцога.

«Мама, — очарованный загадочностью Хайяты, Магаре встал с трона, — коли я свершил подвиг и спас девушек от разбойников и пленил нелюдей, позволь мне жениться на этой красавице вместо тех двух вертихвосток!»

«Твоя жизнь, тебе решать!» — мудро ответила мать.

Хайята подняла вверх указательный палец.

«У меня одно условие, уважаемый жених! Каждый день с восходом солнца я буду ложиться спать, а после заката я буду вся твоя!»

Не заподозрив подвоха, герцог согласился. Слуги проводили красотку в ее комнату. Три дня жила Хайята в замке до свадьбы. Любопытных среди прислуги было хоть отбавляй, но пока солнце светило на небосводе, никто не мог открыть дверь, на ней висело сильное заклятие. Да и в окно подсмотреть не получилось — предусмотрительная Хайята задернула шторы. Вот такая загадочная женщина.

Куда было знать глуповатому герцогу Магане Горскому и его родственникам, что женится парень на шамсмаденской мумии, наряженной девицей. Не догадывался герцог и о том, что Шамсхайят — сильнейший маг прошлого, и обмануть наученное тысячелетним опытом полуживое тело практически невозможно.

Свадьбу сыграли на четвертый день. А дальше началась другая игра: каждую ночь очаровательная Хайята не то, что всеми способами старалась избежать спальни мужа, но и не показывала ему лица…

Все это мы узнали из записки, присланной нам с подковерной ящерицей из Горского замка. Как это маленькое зеленое создание пересекало море, оставалось для меня загадкой: то ли они летали, то ли плавали. Главное — ящерицы всегда верой и правдой служили отправителям писем. Наш корабль к тому времени был уже на полпути к порту города Арена, что в Эстэрре. Как я недооценивала семейную реликвию нашего Сунна, боялась ее, избегала всеми правдами и неправдами. А Шамсхайят так нам помог.

Наследник престола сам предложил отправить мумию в качестве невесты для герцога. Мы сначала испугались, не погибнет ли Шамсхайят в замке, но Сунна нас уверил:

— Скорее он убьет или выгонит из замка всех обитателей, нежели даст себя в обиду!

Да, мумия мечтала о смерти, но я, оставшись с наряженной в Хайяту реликвией Джанубтераб, поговорила и об этом. Я открыла перед полуживым человеком перспективу остаться в гордом одиночестве в замке и закончить свою жизнь через полсотни лет в полном спокойствии. Шамсхайят мне пообещал позаботиться о дурной семейке герцогов, дабы отомстить за нас с Рэтти, так бесцеремонно захваченных в плен. Да, мы с мумией нашли общий язык, и это было замечательно.

— Что же, — улыбнулась я, выбрасывая порванную записку за борт, — на острове Гора ребятам скучать не придется!

— Ровно как и нам, — убитым голосом констатировала Рэтти, — течение, что несет волны к острову Гора, сбило нас с курса, и мы вместо Арены приближаемся к пляжам Серка. А это земли Централи, смею заметить.

На горизонте виднелась рыжая полоса земли, вдоль которой на пристани под яркими лучами солнца сверкали белоснежные паруса маленьких судов. На таких в открытое море не уплывешь. Это значило только одно — все это были лодки для развлечений центральцев.

— Плывем отсюда, — посоветовал Сорро.

— Поздно, — вздохнула штурман, указав на два крохотных судна справа и слева от нашего. — Конвой. Убьем — они подводные бомбы на нас направят. Прогоним — тоже. Попались, плывем в крысоловку.