Страна счастливых

* * *

До полета оставалось несколько дней.

Павел производил поверочные испытания. Шторм нагружал междупланетный корабль продуктами, теплой одеждой, приборами, снарядами.

Однажды во время работы в эллинге за стенами послышался шум.

– Опять гости!? - недовольно поморщился Павел.

Шторм, засучив рукава, пошел к воротам.

– Я тихий и кроткий, - зарычал Шторм, - но сейчас вы видите нечто необычайное для социалистического общества…

С грозным видом он подошел к блиндированным створкам, откинул в сторону засов и пропал в темноте.

– Без глупостей, Шторм! - закричал Павел.

Он кинулся к выходу.

– Шторм!

– Ну, что тебе? - сконфуженно пробормотал Шторм, появляясь в эллинге.

За спиной Шторма, всплыли знакомые лица.

– Представители Совета ста! - угрюмо сказал Шторм.

К Павлу подошел Василий Иванов и протянул руку.

– Здравствуй, товарищ!

– Здравствуй, Василий!

Потянулись руки Максима Горева, Бомзе, Прохорова, Андрея Ермакова, Фиры Скопиной. Павел насторожился.

По смущенному виду членов Совета ста он заметил, что они пришли с плохими вестями.

Волнение охватило Павла широкими лихорадочными руками.

– Полет?… - рванулся Павел.

– Завтра ровно в 12 часов!

– Ну, так что же!… Да не тяните?! Говорите, что еще придумал Молибден!

– Мы, - сказал Максим Горев, - хотим познакомить тебя с некоторыми пожеланиями Совета ста. После долгих размышлений…

– …и настойчивых просьб Молибдена…

– …мы решили, - пропустил Максим мимо ушей реплику Павла, - просить тебя остаться.

– Вы не имеете права! - закричал Павел. - Моя работа одобрена всем коллективом.

– Не горячись! Выслушай сначала… Как я сказал, полет состоится завтра, ровно в 12 часов. Но…

– Но?

– Но прежде, чем ты оставишь Землю, ответь на несколько вопросов.

– Охотно!

– Ты уверен в том, что твоя работа завершится успехом?

– Через несколько дней С2 достигнет Луны. За это я могу отвечать. В это я верю твердо.

– Мы хотим верить тебе.

– Еще что?

– Веришь ли ты в то, что тебе удастся оторваться от Луны и вернуться на Землю?

Павел смутился.

– Я… надеюсь.

– Но…

– Честно говоря, я не могу ничего сказать по этому вопросу.

– Прекрасно! Теперь представь себе, что ты и твои спутники - Шторм и Кира - попадаете на Луну, но, увы, не можете вернуться на Землю.

– Мы погибнем ради человечества.

– И только-то?

– На смену нам придут другие люди.

– И тоже погибнут?…

– Это необязательно. Они могут достичь успеха.

– Тебе конечно хотелось бы именно этого?

– Да, хотел бы успеха.

– В таком случае, ради чего ты должен погибать?

– Я не собираюсь…

– Но допустим… Ты же сам сказал, что обратный полет с Луны на Землю - проблема скорее теоретического характера, чем практического.

– Что вы хотите?

– Мы хотим, чтобы ты остался на Земле. Первый полет совершат Шторм и Кира. Если же им не придется вернуться, ты должен быть здесь, среди нас, и оказать им помощь.

– Но если я, Кира и Шторм попадем в безвыходное положение, разве вы не окажете нам помощи? Построить второй звездоплан не представит ведь никакой хитрости. Чертежи остаются на Земле.

– Если звездоплан, сконструированный по первым чертежам, потерпит неудачу, так почему должен добиться успеха второй? Не чертежи ты должен оставить здесь, а свою творческую мысль, которая могла бы внести изменения в новые конструкции, которая добилась бы полного разрешения выдвинутого техникой вопроса. Ты хочешь погибнуть? Погибай! Мы не в праве насиловать твою волю. Но вспомни: ты вырос в коллективе, коллектив дал тебе все, что ты сейчас имеешь. Коллектив надеется, что ты, один из лучших среди нас, разрушишь наконец это проклятое пространство. И вот в тот момент, когда мы все стоим на пороге величайших открытий, какие только знало человечество, ты… ты…

– Можешь не выбирать слова.

– Выбирай из них те, которые самому тебе кажутся подходящими.

– Да. В тот момент, когда мы стоим на пороге Вселенной, я говорю коллективу: товарищи, путь открыт. Через месяц я вручу вам ключи от мироздания.

– Или погибну?

– Ну, и что же?

– Начнем снова. Ты и твои друзья - наши лучшие товарищи - погибнете. А коллектив?

– Начнет все снова.

– Значит новые десятилетия будут убиты на изыскательные работы, значит новые ошибки создадут новые катастрофы?…

Павел прикусил губу.

– Ты молчишь?

– Павел! - сказал Андрей, - ты нужен нам для того, чтобы мы могли довести начатое дело до конца.

– Я не знаю, - нерешительно сказал Павел, - не знаю, чего добивается Молибден… Но я отдаю ему справедливость, он заставляет меня действовать против самого себя.

– Подумай, Павел, - сказала Фира Скопина, - с твоей гибелью - допустим худшее - мы не только потеряем ценного сотрудника коллектива, но потеряем мы также десятилетия из нашего скупого времени.

– Но, почему меня не удерживали, когда мы летели с Феликсом?

– Именно эта катастрофа и заставляет нас удерживать тебя теперь. В то время мы верили в тебя больше. Но… ты сам мог убедиться, что кроме точности расчетов существуют непредвиденности, которые не входят в расчет.

Павел опустил голову. Все, что говорили ему, было логично, но, чувствуя за разумными доводами руку Молибдена, он начинал беситься.

– А если я откажусь?

– Тогда ты должен вернуться победителем.

– Верит ли он в это? - сказала Фира.

Павел молчал.

Он с тоскою взглянул на детище своей жизни, на сияющий металлом С2, который дремал по середине эллинга. Взор его скользнул по отполированной поверхности и остановился, споткнувшись на белой фигуре.

Это была Кира.

Опираясь на сияющий бок звездоплана, она стояла, прижав руки к груди. Лицо ее было бледно. Открытые глаза смотрели на Павла.

– Кира?

– Ты должен остаться, - сказала она, - они правы.

Павел повернулся в сторону членов Совета:

– Значит, вы правы, товарищи. Я остаюсь. Но передайте Молибдену: историю делает история, и отдельным лицам еще никогда не удавалось повернуть ее. Скажите ему - этому человеку, оставленному у нас старой эпохой - скажите ему: мы другие. Он плохо знает нас. То, что могло удержать человека когда-то, - сейчас уже не удержит. Он знает, о чем я говорю… Скажите ему, что он напрасно…

Не имея сил говорить, Павел закусил губу.