Страху вопреки

Глава 9

Уна собиралась не долго.

Да и что она могла взять с собой в чужой мир, где, скорее всего, не носят такую одежду, где не используют местные деньги, а жемчугов, бриллиантов и другого злата-серебра у нее не имелось. Разве что несколько семейных фотографий, открыток с пейзажами Лесандры, любимая книжка и еще несколько пустяков, которые нужны женщинам любой эпохи и планетной системы. И одеться приличнее, как-никак в гости собралась.

Игорь сидел на кухне и не подгонял ее. Давал возможность спокойно попрощаться с домом, в котором она прожила свои двадцать лет, из которого похоронные агенты в один день вынесли отца и мать. В котором прозвучал ее первый крик, и должен был родиться ее ребенок. Но не судились.

Девушка ласкала пальцами все, что попадало под руки, разговаривала с вещами, словно с живыми, и уже близилось то состояние духа, в котором, жены восходят на погребальный костер мужей, лишь бы не расставаться с любимыми, когда на пороге спальни тихо возник землянин.

— Ну, что, ты готова? Идем?

Уна вздрогнула, как человек, резко вырванный из глубокого сна, и тогда Игорь подхватил одной рукой собранный чемодан, второй обнял девушку за плечи и легко, но твердо направил ее к выходу.

— Надо спешить.

И та послушно двинулась за ним, — с этой минуты, а может, еще с тех пор, когда впервые отворила двери и упала ему на грудь, принимая за брата, — полностью доверяя свою судьбу этому чужому мужчине, так не похожему на всех ее соотечественников своей искренностью и простотой душой.

Игорь вышел из дома первым.

Внешне все выглядело спокойно и как обычно. Медленно наплывали сумерки, а в ответ ярче разгорались фонари на тротуарах и около парадных. На улице пусто — именно в это время начинался сто семнадцатый отрывок приключенческого сериала «Как покоряли Дикую Землю». Поэтому можно было, не привлекая ничьего внимания, преодолеть сотню метров, что отделяла их от автомобиля, запустить двигатель, выбраться за Город, потом через реку к замаскированному орбитальному модулю и — ловите ветра в поле.

Игорь почувствовал опасность, прежде чем она проявилась, и успел окутать себя и спутницу маскирующим коконом силового поля за несколько секунд до того, как из-за изгиба дороги выскочили две полицейских машины. А еще одна в это время заезжала со стороны парка, а несколько автоматчиков залегло в соседском палисаднике, держа под прицелом окна магазина.

— Поздно, — прошептала мгновенно побелевшими губами девушка и обвисла на руках разведчика.

Это было так некстати, что Игорь грубо встряхнул ее и гаркнул:

— А ну, без фокусов!

Но сам уже понимал, что попал в серьезную неприятность. Особенно после того, как увидел выруливающие на улицу три самоходные тележки с какой-то непонятной аппаратурой. Он не знал ее назначения, но достаточно было и того, что она была здесь. Ибо свидетельствовало о том, что полиция догадывается, с кем придется иметь дело.

— Давай тихонько за мной, — шепнул на ухо девушке. — Может, еще удастся проскочить.

Уна прижалась к Игорю, и они оба, очень медленно стараясь ничем не выдать своего присутствия, стали пробираться к автомобилю. На их счастье полиция практически не обращала внимания на улицу — сосредоточив все внимание на доме. Но радость была преждевременной. Уже через несколько шагов беглецы наткнулись на невидимую, но плотную преграду.

— Силовое поле, — прошептал Игорь. — Ловушка захлопнулась.

Девушка не поняла язык землянина, и по глазам поняла: случилось что-то очень плохое. Не задала ни одного вопроса, лишь выжидающе, с надеждой посмотрела на мужчину.

— Подожди, я что-то придумаю, — промолвил успокоительно Игорь.

Данные в задачке были такие: действие невидимого кокона, под которым прятались беглецы, рассчитано максимум на тридцать минут. Из них уже минули семнадцать. Время работы силовых установок — величина неизвестная, и если сам разведчик еще просочился бы сквозь генерируемое ими поле, то девушку без специальной аппаратуры вывести было невозможно.

Игорь озабоченно почесал затылок.

— Нужно попробовать уничтожить генераторы, — указал пальцем на тележки, чтобы Уна поняла, о чем идет речь. — Не испугаешься, если оставлю тебя одну ненадолго?

Девушка сразу плотнее прижалась к нему, но быстро взяла себя в руки и отрицательно покачала головой.

— Делай, что считаешь нужным. Я постараюсь.

— Вот и хорошо.

Игорь разделил кокон. Большей частью укутал девушку, а сам направился к ближайшей тележке. Через несколько минут вернулся.

— Приятно иметь дело с умным соперником, — прошептал возбужденно, — но опасно. Вокруг генераторов собственно поле, которое пропустит только оператора. — Уна, — продолжил после минутной паузы. — Даже не знаю, как тебе сказать, но ситуация сложилась так, что нам необходимо разделиться. Иначе не выберемся. Слушай меня внимательно и не перечь! Сейчас я покажусь полиции, и она попробует локализовать меня. Для этого им на несколько секунд придется выключить силовое поле, и это будет шансом для тебя. Проскочишь защиту, садись в машину и жми за пределы Города. Около помойки остановись и жди. Я попробую освободиться как можно скорее. Хорошо?

— А тебя не убьют?

— Я им нужен живой. А ты — не очень. Поэтому, в первую голову нужно спасать тебя. Договорились?

Девушка нехотя кивнула.

— Тогда я пошел, потому что времени маловато. А ты помни — как только подниму левую руку, беги к машине. И ожидай за городом, даже если меня не будет несколько дней. Потому, что пока ты будешь ждать, у меня не будет права погибнуть.

Игорь подмигнул девушке, погладил ее по волосам и повернулся к врагу, выбирая место, где лучше всего будет появиться.

А позади тихо прошелестело:

— Я буду ждать тебя, землянин…

Комиссар Квонсетт свирепствовал.

Еще бы — вместо особенно опасного преступника и его помощников в руки полиции попал лишь покинутый дом. Комиссар уже начал подозревать Стива в обмане, и, от бешеного взгляда полицейского, гангстер ежился, будто мокрый щенок на ветру.

— Вот он! — вдруг рявкнул один из инспекторов и ткнул пистолетом в окно чердака.

— Он? — коротко переспросил комиссар у Стива.

— Вроде бы.

Квонсетт кивнул головой, и хорошо вышколены полицейские стали разворачивать генераторы поля согласно с расположением объекта локализации, а свободные от этой операции — заняли места подстраховки.

«Встретил бы такого на улице, — подумал комиссар, — ни за что бы, ни сказал, что землянин».

А тот, как будто издеваясь, поднял руку и радушно помахал Стиву, словно хорошему знакомому.

— Поднимайтесь ко мне, — крикнул громко. — Полицейский, шпион и гангстер. О такой интеллигентной компании можно только мечтать. Как там, у классиков сказано?.. Компания была небольшая, но очень порядочная: директор, аптекарь, две путаны, золотарь и я…

В это мгновение сзади на него попытались навалиться два полисмена из группы захвата, два наилучших специалиста по укрощению самых отпетых головорезов. И после короткого, почти неуловимого для нетренированного глаза столкновения, оба полетели через окно вниз.

— Я же приглашал вас, — продолжал насмехаться землянин. — А вы мне подсовываете каких-то грубиянов.

— А, черт! — выругался Квонсетт. — Я же приказывал в рукопашную не вступать. Силовым полем его голубка, полем… Погоди же, — пригрозил кулаком разведчику, — уже не долго тебе на свободе гулять. А за решеткой сразу по-иному запоешь — и к Стиву. — Хорошо же их там готовят.

— А я что говорил? — Каупера не удивил этот эпизод, видел уже подобное в магазине, но внимание все-таки привлек, как и остальных полицейских.

Поэтому никого не заинтересовал шум заработавшего, в несколько кварталов от окруженного домика, двигателя автомобиля. И никто не обратил внимания, как миловидная девушка с чемоданом уселась в машину и медленно выехала на главную улицу.

«Хоть это удалось более-менее довести до путевого конца», — подумал Игорь, переворачиваясь на другой бок. Нары были словно вытесаны из камня и немилосердно мозолили ребра.

Камера, в которой его держали уже больше восьми часов, имела достаточно неприятный вид (а какая имеет приятный?) и те, кто бросил его сюда, явно рассчитывали как-то вывести землянина из равновесия и сделать более сговорчивым.

Воздействие той гигантской машины Страха, которая господствовала на планете, особенно остро чувствовалась здесь, в тюрьме. Толстые гранитные стены, возведенные неведомо как давно, словно говорили узнику: «Ты есть ничто! Смотри и бойся! Видишь, какие мы мощные! А еще более силы у тех, кому ты дерзнул стать поперек дороги! Берегись!». Постоянный полумрак, день и ночь поддерживаемый при помощи малюсеньких окон из специального стекла, и окрашенной в синий цвет лампочки, казалось, поставили перед собой цель: убедить непокорного, что он уже в ином мире, и возврат назад для него невозможен. Только на время завтрака или ужина, свет делался ярче. В подсознании узника должна была закрепиться ассоциативная цепочка: свет — еда — униформа. Эта цепь в конечном результате должна была привести к осознанию, что лишь милость Диктатора может вернуть непокорному наслаждение жизнью. Правда, в обмен на какую-то незначительную услугу. Например — измену.

От умения разгадать нехитрый психологический замысел, легче Игорю не стало. А тяжелее всего приходилось, когда включали похоронную музыку (так он окрестил невероятное переплетение грустной, жалобной мелодии и женских стонов или детского плача).

Он в любое мгновение мог включить слуховые фильтры, а глаза убедить в том, что камеру заливает ослепительный свет южного солнца, но разведчик хотел еще раз испытать себя, а заодно доказать врагам, что дух землянина сильнее каких угодно психических пыток.

В настоящий момент Игоря больше тревожила судьба Уны. Как она там? Удалось ли ей счастливо выбраться из Города? Надолго ли хватит у девушки терпения? Сколько времен она сможет подождать, оставаясь бездеятельной? Он должен был составить для себя ее внутренний портрет, ведь от этого зависело и его последующее поведение.

Разведчик в первый раз упрекнул себя, что не уделял надлежащего внимания Уне, и не изучил характер девушки. Хотя, если вдуматься, разве у него было на это время?

Светильник под потолком несколько раз мигнул и разгорелся ярче.

В то же мгновение двери камеры бесшумно отворились, и на пороге появились два громилы, способные одним лишь видом довести обычного узника до шокового состояния.

— Сидеть! — гаркнул один из них, и не успел Игорь даже подняться, как они умостились рядом, зажав его между собой, и схватили за руки.

Землянин хотел было проучить нахалов, но услышал слова второго:

— Без фокусов! С тобой будет говорить сам Диктатор!

«О лучшем нечего и мечтать, — подумал разведчик. — Один разговор с ним может проставить все точки над „і“».

Двери к камере опять отворились, и внутрь вкатился богато детый, низенький, кругленький человечек с маршальскими эполетами.

— Так вот это и есть землянин?! — восторженно воскликнул он, и совсем по-детски сплеснул в ладошки. — Встретил бы на улице, то ни за что не отличил бы от лесандрийца. А, может, вы надумали шутить со мной?! — обратился к кому-то, кто остался за дверью.

И Игорь отметил, что его льдистые глазоньки умеют метать молнии. Разведчик даже подумал, что не хотел бы оказаться тем, на кого направит свой гнев диктатор, когда он убежит, и поневоле улыбнулся.

Увидев улыбку на лице узника, человечек сразу остыл.

«Точно землянин! Кто иной смог бы улыбаться в моем присутствии?..»

— Хе-хе, — довольно потер руки. — Вот никогда бы не подумал, что придется увидеть собственными глазами того, благодаря кому, имею все то, что, гм… имею. Увижу и поговорю. Хотя, ты же наверняка, не желаешь говорить со мной? Да?

— С чего бы это? — попробовал передернуть плечами землянин. Но как только его мышцы напряглись, тиски из двух «горилл» сжались еще крепче. Игорь недовольно поморщился. — Однако предпочитал бы вести разговор с глазу на глаз. Без подсматривающих.

— Без зрителей? Га-га-га, — довольно захохотал человечек. (Видно, этот разговор был для него развлечением, и он старался получить удовольствие изо всех сил). А затем легко покивал пальцем. — Хитрец… Охранники за дверь, а ты меня задушишь? Да?

— А какая мне от этого польза? — простодушно поинтересовался Игорь. — Те времена, когда смерть одного лица, даже диктатора, могла что-то изменить, уже давным-давно минули. Важнее — система.

— Как знать, как знать, — немного недовольно буркнул лесандриец и присел напротив. — А что касается моих «горилл», то они абсолютно глухие, а в моем присутствии — и немые. Так что мешать не будут. А тесноте можно помочь намного проще, — он едва заметно пошевельнул бровью, и охранники отодвинулись от Игоря, но при этом зафиксировали его руки и ноги еще жестче. — Теперь лучше?

— Что в лоб, что по лбу…

— Что могу… Прикажу отпустить, имеют право не подчиниться. Головой за мою жизнь отвечают. Так, поговорим?

— Поговорим.

— Тогда договоримся сразу: сначала я буду задавать вопрос — ты отвечать, а затем — наоборот. Думаю, так будет справедливо, ведь я все-таки диктатор большой и могучей планеты.

— Пусть будет.

— Вот и замечательно, — заерзал на стуле человечек, и Игорю показалось, что он вот-вот опять захлопает в ладошки. Глядя на это жизнерадостное создание, не верилось, что он может быть жестоким, неумолимым палачом целой планеты.

— Тогда не будем тянуть кота за хвост. Как тебя зовут? Имею в виду настоящее имя — земное.

— Игорь Владиславович Ракита.

— А я, Валумарите-краптратумано-нгабказмет-ащер — Генеральный охранник планеты.

Игорь уже знал, что чем выше должность занимал лесандриець, тем длиннее становилось его первое имя, поэтому не выразил удивления, услышав имя Диктатора.

— И что привело тебя, землянин, на мою планету.

— Уничтожение нашей базы.

— Так я и думал. Досадная необходимость.

— Какая? — искреннему удивлению Игоря не было предела. — Что может дать вашей цивилизации война с Землей, кроме безумных материальных затрат и сотен тысяч, возможно — миллионов смертей? К тому же нам нечего делить. Ведь мы до сих пор даже не знали о вашем существовании. И если б не нападение, до сих пор пребывали б в неведении.

— Зато нам о вас много что известно, — загадочно ответил диктатор.

— Не понимаю.

Человечек немного помолчал, размышляя, а затем махнул рукой:

— Пусть, сделаю для тебя исключение, объясню подробнее. Все равно не сможешь ни с кем поделиться. Прости, но сразу после нашего разговора тебя казнят как вражеского шпиона.

— Приятная новость.

— Что поделать, — развел руками Диктатор, — такие правила игры. Но слушай… Около восьми с половиной веков тому наши звездолеты, высланные на поиски разумной жизни во Вселенной, принесли ошеломляющую весть: на третьей планете системы Венка, то есть Земле, открыто цивилизацию гуманоидов. Но эти братья по уму, то есть люди, были такие воинственные и жестокие, что воевали между собой, используя даже ядерное оружие. А, чтобы ты лучше понял ситуацию, — перевел дыхание диктатор, — должен прибавить, что Лесандра испокон веков не знала насилия. Поэтому варварство твоих соотечественников вызвало у звездоплавателей сильный шок. А их рассказы взбудоражили целую планету. Потому что напрашивалась мысль: а что будет, если человечеству удастся выйти в Космос? Тогда вы еще не знали фотонных двигателей и пространственных переходов. Что будет, если вам когда-то удасться найти Лесандру? Ведь мы были фактически безоружны и должны были бы отдаться на милость агрессора! А о какой милости могла идти речь, если вы столь безжалостно уничтожали даже себе подобных? Эта мысль была столь ужасна, что дикая паника охватила всех поголовно — от самого бедного певца до самого зажиточного инженера. И тогда на сцене истории объявился первый из семьи диктаторов, первый Генеральный защитник планеты. Он предложил организовать силы самообороны и все ресурсы планеты, в течение ближайших десятилетий, направить на создание единственного, всепланетного государства и надежного щита над ней.

«Вот оно как, — озабоченно подумал землянин. — Это же надо, какого крутого пива наварили наши предки, что через века, да еще и на чужой планете, придеться его расхлебывать».

А вслух произнес:

— Но мы так и не напали на вас никогда, хотя освоили Космос несколько столетий тому. Зачем вам сами было нападать на нас?

— Это уже другая история, — тихо сказал Диктатор и неожиданно, с безумным блеском в глазах, возбужденно зашептал. — Терпение лопнуло!.. Понимаешь! Ты даже представить себе не можешь, сколько сил отбирает ожидания неизвестного. Проклятое, извечное ожидание! Со дня на день, из года в год, из поколения в поколение. С ума можно сойти! Ведь ни одно существо не может жить в постоянном страхе. Он, как паук, медленно высасывает все жизненные соки. Лучше молниеносная смерть, пусть даже очень болезненная, чем длительное ожидание ее, — Диктатор мгновенно сделался еще меньше, будто из него выкачали воздух, и продолжил уже совсем другим тоном. — А, кроме того, от момента встречи с землянами минуло достаточно много времени, чтобы нынешнее поколение начало считать вас легендой, страшной сказкой. И тот страх, на котором базировалась власть моих предшественников, просто выветрился. Единственное, что еще держит Империю в повиновении, это страх перед армией. Но и его в последнее время стало слишком мало. Растет недовольство, объединяются противники диктатуры. Поэтому и пришлось принимать контрмеры. Нападение на вашу базу было задумано для того, чтобы вы предприняли что-то в ответ. Например, прислали звездолет и атаковали наши орбитальные станции, чего, к моему огромному сожалению пока не случилось. Ну, да мелочь… Это мы и сами можем прекрасно сделать от вашего имени. Особенно теперь, когда у нас есть живое доказательство вашей агрессии. Шпион землян! Извини, оговорился: мертвый землянин. Так надежнее. Анализы и все такое, подтвердят только то, что нужно мне, а живой человек, излишне болтлив… И моя власть на планете сразу же окрепнет. Кроме того, под эту марку начнутся массовые репрессии против всех инакомыслящих, — человечек довольно захохотал. — Как видишь, наши планы вполне удались. Ты на Лесандре, и в наших руках. Через несколько часов тебя казнят, а затем разъяренная толпа, направленная умелой рукой, уничтожит всех, кто хотел свалить диктатуру. И пока крейсеры землян прибудут сюда, в моих руках снова будет непреклонная власть. Да и, в конечном итоге, потом всегда можно найти слова раскаяния, чтобы не доводить до кровопролития. Набрехать целую торбу об ужасающей ошибке, о готовности искупить вину любой ценой… Думаю, нам удастся договориться. А между тем, дело будет сделано, и на Лесандре опять воцарится настоящий порядок.

От услышанного Игорю даже в глазах потемнело.

«Вот так-так. Мало того, что в XX веке мы привели на Лесандре к власти диктатора, то теперь еще должны способствовать и укреплению их империи?».

— Ну, заболтался я с тобой, — поглядел на часы человечек и скатился с табурета на пол. — А пора и государственными делами заняться. Эй! Кто там! — крикнул в коридор, и на пороге сразу же выросло еще несколько «горилл». — Накормить землянина, как моего личного гостя… И, чтобы до казни никто не смел его тревожить.

А в дверях обернулся.

— Вообще-то, я по натуре очень спокойный и миролюбивый, но сам должен понимать: если и волчица защищает перед охотником своих малышей, как я могу позволить стаи каких-то оппозиционеров уничтожить то, что веками, кирпич за кирпичом, капля к капле возводили мои деды и родители? Они же перевернулись бы в могилах и прокляли меня на веки вечные, если я не сберегу Империю от краха. Так что прощай и не держи зла.

Он вышел, и землянин остался в камере сам. Некоторое время Игорь еще чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, но со временем надзиратель удостоверился, что причин для забот нет, и отошел от смотровой щелки.

Долго еще Игорь сидел с закрытыми глазами, все еще до конца не веря во все услышанное. Потом свирепо хлопнул себя ладонью по колену и сорвался с лежанки. В его воображении неожиданно ярко появилась сцена из студенческих лет, и в памяти возник голос Артура Бейли.

Игорь потер виски.

«Что же, друг, твоя теория получила ужасное подтверждение. И правильность ее доказала смерть тех, кто был вместе с тобой на базе 22–18».

— Мистика какая-то, — прошептал тихо. — Войны прошлого, которые велись на Земле, остановили развитие такой прекрасной и многообещающей цивилизации! Привели к шестисотлетнему господству хунты! А теперь мы еще должны заложить очередной кирпич в ее стены? Ну, нет! Дудки! Это надо предотвратить любой ценой.

Игорь прошелся из угла в угол и опять уселся на лежанку.

— Пока ясно одно: при всех возможных и невозможных вариантах, я обязан выбраться из тюрьмы, попробовать связаться с оппозицией и рассказать им о настоящей Земле.

Он быстро ухватился, несколько раз топнул ногами, подпрыгнул и коснулся руками потолка, потом подошел к стене и уперся у нее лбом.

Постороннему наблюдателю показалось бы, что узник просто разминает затекшие от длительного сидения мышцы. В действительности же разведчик проверял, существует ли вокруг камеры кокон силового поля и был вынужден отметить, что враг предусмотрел любые неожиданности.

Для освобождения оставался единственный шанс — подождать, пока отопрут двери, чтобы подать еду. А в том, что его будут кормить, Игорь не сомневался: приказы диктаторов принято выполнять. Поэтому он сделал еще несколько упражнений, разминаясь по-настоящему, и прилег.

«Наши прадеды даже не подозревали, насколько верно утверждение, что мир тесен. Это только их потомкам удалось понять, что в природе все взаимосвязано. Да и мы остановились на полдороге, потому что мыслили категориями Земли, лишь время от времени забираясь в масштабы Солнечной системы. А мир оказался тесным и в пределах Вселенной. А если вспомнить, во что обошлось человечеству исправления ошибок прошлого на собственной планете, то страшно даже подумать, какую цену, возможно, придется заплатить за Лесандру».

Бронированный колпачок, который закрывал обзорную щель, сдвинулся немного в сторону, и внутрь заглянул чей-то увеличенный стеклом глаз. Некоторое время он подозрительно присматривался к землянину, но так как тот лежал спокойно и, казалось, спал, то надзиратель успокоился и зазвенел ключами.

— Эй, вставай! — буркнул недовольно, когда вошел внутрь камеры, потому что узник даже не пошевелился. — Последний ужин для вашей милости, — захохотал громко собственному остроумию.

— Что? — сонно потянулся Игорь и в то же мгновение исчез с поля зрения.

Надзиратель растерянно потер глаза и, разбрасывая посуду, покатился по полу, потому что разведчик материализовался у него за плечами и коротким взмахом руки избавился от ненужного препятствия. Потом опять сделался невидимым, подхватил на всякий случай вязку ключей и направился к выходу.

Но в дверях камеры стоял еще один лесандриец.

— Одну минутку, — произнес так спокойно, будто мог видеть землянина, а не осматривал пустую камеру с надзирателем на полу. И в его уверенном голосе, в спокойной осанке, в открытом взгляде было что-то такое, что подсказало разведчику: спешить нет надобности.

— Слушаю вас? — вымолвил Игорь и объявился под самым носом у неизвестного. — Но прошу говорить коротко, потому что я очень спешу.

Незнакомец вежливо улыбнулся, так, как будто шла речь о встрече двух приятелей, побеседовать которым не дают срочные дела.

— Я лишь хотел заметить, что вы могли и не трогать этого парня. Он пришел освободить вас.

И лесандриец озабоченно глянул на неподвижное тело.

— Надеюсь, вы его не убили?

— Минут через тридцать придет в себя и даже боль не будет чувствовать.

— Ну, тогда оно и к лучшему. Будет иметь алиби.

Игорь кивнул.

— А чего мы в дверях остановились? — незнакомец так взглянул на землянина, будто они давно обо всем договорились? — Идем…

— Куда?

— Туда, где можно спокойно перекинуться на прощание парочкой слов.

Игорь, больше ничего не спрашивая, двинулся следом. Но на всякий случай окутался слабым силовым полем, достаточным, чтобы защитить землянина от разнообразных досадных неожиданностей наподобие выстрела из-за угла. И хоть не понимал, к чему идет, чувствовал, что разгадка всего в нескольких шагах.

Солидная бронированная машина, которая ожидала их перед парадным выходом из тюрьмы, свидетельствовала, что с разведчиком хочет говорить сила не менее мощная в империи Страха, чем Диктатор. А после того, как им отдал честь охранник у ворот, лишь поглядев на номера, у Игоря относительно этого не осталось никаких сомнений.

Ворота открылись, и машина выкатилась на улицу, рванула с места на максимальной скорости, разгоняя всех встречных ревом сирены.

Игорь откинулся на мягкую спинку сидения и из-под прикрытых век наблюдал за незнакомцем. Лесандриец производил впечатление сильного, волевого, но ужасно уставшего человека, который только и мечтает о том, чтобы добраться до подушки и спокойно поспать хотя бы несколько часов кряду. Но, видно, дела шли так, что о сне оставалось только мечтать.

«И вечный бой, покой нам только сниться…» — возникли в памяти строчка древнего поэта.

Незнакомец беспокойно шелохнулся, вероятно, почувствовал на себе взгляд и порывисто повернулся к Игорю.

— Значит, вы все-таки существуете? — то ли спросил, то ли констатировал хрипло.

— Выходит, так, — пожал плечами Игорь, которому за последние часы уже немного надоел этот вопрос.

— А жаль, — зевнул лесандриец. — Извини, устал. А теперь еще всю агитационную базу придется менять. Мы же отталкивались от того, что Земля — это страшилка, придуманная военными для поддержания власти.

— Что-то я ничего не пойму, — покачал головой разведчик. — Может, попробуете объяснить подробнее? Кому мешает существование землян?

— Нам! — резко отрубил незнакомец. — Тем, кто хочет избавиться от тирании горстки фанатичных вояк, которые не умеют ничего другого делать и потому любой ценой пытаются удержать народ в страхе перед вымышленной войной, чтобы довести свою незаменимость.

— Вот как?!

— Именно так, — продолжил лесандриец. — Перед тобой представитель оппозиции. Мы не могли позволить себе роскошь остаться без точной информации о вашем разговоре с Диктатором.

— А погони не боитесь?

— Сила диктатуры уже в данный момент не преобладает нашей, поэтому бояться нечего. И если бы не желание получить победу малой кровью, то восстание давно бы началось. Но теперь, появились вы, и мы должны знать, что привело землян на Лесандру и как это появление повлияет на дальнейший ход событий? Чем легенда, которая ожила, сможет навредить нашему святому делу по освобождению планеты.

— К вам я прибыл как разведчик, — спокойно ответил Игорь. — Ведь крейсер с Лесандры уничтожил нашу базу, поэтому, ничего странного в том, что землян заинтересовало: кто и для чего это совершил?

— Следовательно, и космический инцидент, правда, — опять вздохнул лесандриец. — А мы так убеждали народ, что это самая обычная пропаганда. И что же вам удалось выяснить?

— То, что в вашей беде есть доля и нашей вины.

— Действительно? — в глазах лесандрийца мелькнуло что-то похожее и на удивление, и на надежду.

— Да. И единственное, что меня в настоящий момент больше всего тревожит, это вопрос, как помочь Лесандре?

Незнакомец откинулся на сидении и долгое время молчал. Потом медленно повернулся к Игорю, пристально взглянул ему в глаза и спросил:

— Какая она, нынешняя Земля? Расскажи.

Игорь улыбнулся.

— Моя планета вовсе не напоминает того, что увидели ваши звездолетчики шесть веков назад. Ведь именно эта война была последней на Земле. А с тех пор мы развиваемся путем всемирного добра и счастья. Для моего соотечественника обидеть себе подобного — равнозначно сойти с ума. Поэтому, с нашей стороны вам совершенно ничего не угрожает. Напротив — мы охотно поможем народу Лесандры избавиться от ига диктатуры.

— Подумать только, что лесандрийцы вычеркнули из своей истории столько веков из-за ужаса перед химерой, — грустно сказал незнакомец.

— Бесспорно, это очень досадно, — согласился Игорь. — Скажи, чем вам помочь? Чем искупить вину, хотя и неумышленную?

Лесандриец долго тянул с ответом, а затем положил руку на плечо землянина.

— Боюсь, ничем. Наилучшая ваша помощь будет заключаться в том, чтобы на Лесандре еще в течение какого-то времени и не слышали о Земле.

— Но почему?

— Потому, что появление людей только взбудоражит ослабевающий страх, и вновь усилит влияние Диктатора, а силу Оппозиции подорвет. Да и, ты сам сказал, земляне пусть косвенно, но повинны в бедах Лесандры, а это еще не забылось. Поэтому ваше вмешательство может быть воспринято, как замаскированная агрессия и вызовет озлобленность. Мы должны сами разобраться со своими комплексами, иначе потом все время будем чувствовать свою зависимость от землян. Пойми, Лесандра должна сама уничтожить кандалы страха, в которые была закована в течение веков. Потому что пока последний кирпич той стены не будет растерт в прах и развеян по ветру, никто не сможет гарантировать, что подобная трагедия не повторится.

— Что же, я понимаю. И передам ваши слова людям, — разведчик запнулся, — если вернусь на Землю.

— Вернешься, — твердо ответил лесандриец и одновременно с последним словом машина остановилась. — Прошу, не спешите. Наберитесь терпения. Я верю, когда-то наши народы снова встретятся, как единоутробные братья. Как искренние друзья.

Лесандриец крепко пожал Игорю десницу и прижал его ладонь к своей щеке, что означало проявление наивысшего доверия.

— А теперь иди, землянин. Тебя ожидают.

Игорь выбрался из машины и только теперь заметил, что на противоположной стороне дороги стоит автомобиль Уны, а сама девушка, радостно улыбаясь, бежит ему навстречу. Лесандра подтверждала свое доверие Земле.