Стражник (СИ)

— Да. А ты чего согласился на эту… авантюру? — во время обсуждения все так или иначе подходили ко мне и обозначали свою мотивацию на риск.

Первым был Седой. Он долго молчал, стоя рядом, после заговорил, будто бы сам с собой:

— Я с детства хотел быть стражником. Отец мой нес вахту на северных воротах. Даже было время, когда он в золотом порту ночные обходы делал. В его незамысловатых историях стражники всегда были окутаны неким ореолом бесшабашной легкости с флером веселья. Такие герои на каждый день.

Но стоило мне надеть мундир, как все оказалось не столь прекрасно. Много ходьбы, еще больше призрения от жителей и командиров и самая малость счастья в жизненных мелочах. Я прекрасно понимаю, почему отец так много рассказывал историй — потому что другого у него не было. Я один раз попытался быстро разбогатеть и меня поймали, но тогда не было четкого плана, да и куш, честно говоря, выглядел бледновато. Сержант, я с тобой до конца. Иначе от каторги не уйти.

После, когда я вышел освежить голову под морской бриз и насладиться чарующим видом моря, ко мне подошел Михлан. Едва поравнявшись, он четко произнес:

— Я верю в тебя, сержант, как верил Кол. Ты вытащил меня из легиона и наверняка вытащил из бедности, — и ушел, оставив меня в растрёпанных чувствах.

Кол верил мне и шел рядом, пока не был ранен и брошен. Но судьба никогда не была простой штучкой со скучными капризами. Я встретил Кола на вторую неделю сержанства, он шел в колонне Неизвестных монахов. Полностью лысый, с белой как молоко кожей и взглядом полным надежды и любви. Проходя мимо, он чуть повернул голову и медленно опустил веки, словно давая знать: узнал и все идет по плану. Я не стал его разыскивать, всему свое время.

Бугор и Скоп оказались куда проще в своих желаниях. Их интересовали деньги и последующая возможность кутить, не думая о завтрашнем дне. Странные желания, ведущие в никуда. Они трижды подходили и уверяли в преданности. Правда, мне думается, их уверенность в словах продлятся только до того момента, пока деньги не окажутся в наших руках. И я брал это в расчет.

Сама сумма запроса за артефакты вызвала не менее ожесточённые споры, чем сам план. Хотелось как можно больше, но следовало понимать реальность, и тут уже пришлось обговаривать нюансы. Моя доля по итогу выглядела внушительно, и если вернуться в родные края, то с легкость смогу выкупить мельницу со всеми батраками.

— Сержант?

Я моргнул и посмотрел на недовольное лицо Сэмса.

— Ты что говорил?

— Говорю, я как все, — ухмыльнулся, внутри поражаясь флегматичности его характера.

— Идем, нам тоже следует выполнить часть своего плана. Пока она заключалась лишь в том, чтобы рассказать про взрывателей Румфосу, и получить хоть какой-то совет.

Порт кипел своей жизнью, сновали люди, стучали колеса подводов и скрипели снастью кораблей. Вроде все то же самое, что и при патрулировании, но некая свобода окрашивала все в другие тона. Казалось, можно все бросить, подойти к вербовщику и уже вечером уплыть в синюю гладь на поиски приключений. Я улыбался всеми силами, не давай уйти духу авантюризма. Но приобретённая натура стражника взяла верх. И вот я уже высматриваю сомнительных личностей в узких проулках. Отмечаю суету на пирсе, сборщика налогов, где вот-вот должен пришвартоваться очередной купец. И если со склада я выходил рисковым авантюристом, то к лавке скупщика пришел скучным стражником.

— Сэмс, подожди тут. Хорошо? И ради всех Одаренных разом, будь наглее с девками, — получив кивок, я указал на приближающихся двух особ, явно не отличающихся кротостью нравов.

Толкнув дверь, колокольчик исправно сообщил о приходе посетителя. Зачем он нужен — неясно, ведь хозяин всегда находился на своем месте. Румфос сидел за стойкой и внимательно изучал шкатулку, словно библиотекарь древний фолиант с точным указанием места захоронения первого императора. Брови сведены, нижняя губа оттопырена, а массивные пальцы, больше годные для разлома орехов, нежно гладили деревянные бока.

— Привет, Румфос, — непривычно первым поздоровался я.

— Сержант? — не поднимая глаз, удивился он, — даже в столь сложный час я рад тебя видеть. Один миг и я весь твой, и охотно выполню пару твоих заказов.

Я кивнул, хотя собеседник этого и не видел, и отошел в сторону, разглядывая полку с диковинами. Взгляд не долго блуждал и наткнулся на корабль в бутылке из настолько тонкого стекла, что даже тусклого света из окон хватало, дабы рассмотреть судно в мельчайших деталях. Я даже не сразу понял, чему больше удивился — искусно сделанному макету или же мастерству стеклодува. Я только углубился в детали искусной работы мастера, как хозяин лавки окликнул меня:

— Грант, чем обязан? — я развернулся, глаза моментально наполнились слезами, пришлось протирать пальцами. — Отличный сувенир. Корабль Проклятой любви Элоизы, говорят, его заточил в бутылку Первый Неизвестный, приревновав к капитану. Тому самому, что прошел все моря и был в каждом порту; и тому, что по слухам, может отвести тебя к лютым сокровищам мира. Может, это всего лишь искусная подделка, но тем не менее, это нисколько не мешает любоваться ею днями напролет. Говорят, один кормчий умер от голода, пока рассматривал мельчайшие детали судна. Предлагать тебе столь экзотический товар не буду. Ты же все по головоломкам и книгам.

Я улыбнулся и, подойдя к стойке, посмотрел на шкатулку.

— Очередная головоломка?

— Если бы, там заначка от жены. Собирался купить себе удочку, выдвижная, в десять локтей, легкая как перо и крепкая как слова Скучного. Но вот беда — сам забыл, как открывается. Но, как говорится, это не главное, главное, что принесло сержанта к моим дверям. Следующий привоз товара будет только через неделю.

— Помнится, ты мне книгу обещал про Черные берега, — Бел очень понравилось читать, и теперь я регулярно носил книги вместо цветов.

— Было дело. В аренду, — я кивнул, — тогда возьму ее чисто за символическую плату на две недели. Я сейчас.

Он скрипнул стулом, встал, вышел в подсобное помещение, отодвинув шторку. А я, выдохнув, пытался найти слова, как перейти к главному вопросу. Идя сюда, в голове прогнал с десяток вариантов, и все они тянули разве что на обозначение «неплохо».

Послышался шум отодвигаемой ткани, и на прилавок лег прямоугольник обернутой жесткой бумагой.

— Держи, пусть Белинка порадуется, — он хлопнул по книге и назвал цену. Я ожидал большего, но вышло приемлемо.

Я отсчитал монеты, Румфос улыбнулся, сгрёб все в выдвижной ящик. Видимо, сдача в этом расчете не подразумевалась.

— Приятель, — нерешительно заговорил я, настолько косноязычно, — если, скажем, у меня есть сведения про товар… очень дорогой товар. То… ты можешь подсказать, кто его может купить?

— Ох, сержант, ты нашел что-то в развалинах? — голос скупщика посуровел. — Мой совет — верни хозяевам.

— Понимаешь, — мне отчаянно не хватало слов. Оказывается, быть преступником — не такая уже и легкая работа, как многие думают.

— Послушай, Грант, ты мне приятен как человек, и как стражник тоже, что уже немало. Так давай сойдемся на том: ты оступился, получил дельный совет от старины Румфоса и вернулся обратно к честной жизни.

Я кивнул, забрал книгу и пристыженный вышел наружу. Будем надеяться, у остальных дела с переговорами обстоят куда лучше. На улице не сразу понял, что Сэмса нет рядом. Обеспокоено завертел головой, не обнаружив парня, поспешил в сторону проулка, откуда выходили дамочки. И не ошибся. Две назойливые шлюхи под локти тащили слабо упирающегося парня куда-то в склады.

— Стоять! — гаркнул я, но это лишь прибавило скорости злосчастной троице. Сорвался на бег и нагнал их ровно в момент поворота за угол. Выскочив в узкий проулок, снова закричал. — Стоять! Сэмс из Рода Колмов, какого Безза ты творишь? — парень съёжился, подернул штаны и даже оттолкнул одну из шлюх. Девица к этому времени зачем-то стягивала со скромняги бриджи.

— Простите, сержант, — пролепетал он, отступая мне за спину, — я говорил им, что не хочу, но они меня не слушали. А я не могу ударить женщину или еще как-то применить силу.

— Сержант, твою налево да поперек живота, у мальчонки выходной, и вы не при ошейниках. Так что дай ему развлечься, — бойко подбоченившись, заговорила чернявая шлюха. — С такими друзьями ты, парень, так и помрёшь девственником.

— Потому что так и не поймешь, с какой стороны к жене подступиться. Будешь тыкаться, как слепой щенок к мамкиной титьке, — вторила ей другая, усиленно поправляя вырез на груди.

Вступать в перепалку с этими языкастыми стервами равносильно приговору. Как опытный мечник каждый день оттачивает мастерство махания мечом, так они — владения языком. На любой твой словесный выпад у них было пять-шесть заготовок.

Одарив девиц злобным взглядом, я толкнул растерянного Сэмса в бок, направляя его на оживлённую улицу. Войдя в общий поток людей, я спросил парня:

— Кхм может, я того зря пришел, и тебе действительно надо было… — мне подумалось, что навязывать свои моральные принципы другим, не спросив мнения, как-то грубо.

— Да нет, что ты. Я просто не знал, как от них избавиться. Я так воспитан — нельзя применять силу к женщинам, никак нельзя. Ну, если, конечно, нет прямого приказа.

— Ситуация, — проговорил я, обходя столпившихся докеров.

— И это, — заговорил парень, стоило нам снова поравняться, — я не девственник. У меня была девушка, даже две, — я всеми силами старался скрыть улыбку от парня, дабы не обидеть. Мне не было дела до его личной жизни, просто то юношеское рвение, с каким он доказывал, что может считаться мужчиной в определённых кругах, не могло не вызвать улыбки.

— Иди на склад и жди парней, я скоро буду. И да, приказываю с девицами легкого поведении никуда не ходить. Если, конечно, тебя самого не приспичит.

Отдать книгу Белинке собственноручно не вышло, в лавке объявился донельзя нервный клиент, с большим кошельком. Этой информацией поделился Сом, ему же я и отдал посылку с просьбой передать Бел.

Чувствовать себя необременённым делами, оказалось неуютно. Всю жизнь работал, бегал по поручениям, служил и всячески настраивал быт. А тут свободное время на безделье, а мне только и остается ждать развития событий.

После разговора с Румфосом стало понятно, переговорщик из меня крайне плохой. И лучше не продолжать, иначе каторга ожидает не только меня, но и моих подельников.

Вернулся к себе домой. Спросил у тети Палли, чем могу помочь. Получил замечание не путаться под ногами, и сообщение о пришедшем письме. Последнее сильно удивило. Единственный, кто мог написать — это наставник Жельбан из Струка. Вот только делать это ему незачем. Поднялся в комнату и сразу на кровати обнаружил два свертка, им оказались приказы. Один разрешение на хранение алхимических взрывателей на тот случай, если нас поймают Храмовники. Это бумага хоть какой-то шанс давала попасть в камеру до расследования, а не быть казнёнными на месте. Вторым оказался приказ взорвать бандита по прозвищу Рыба. Так и было написано: «Взорвать Рыбу». И столь прямое указание капитана говорило, что он сам не ведает, что подписывает. За подобные приказы можно лишиться не только статуса, но и жизни.

Засунул бумаги под матрас, не таскать же их с собой. Отправился выветривать дурное настроение силовыми нагрузками. Но получилось едва ли размяться, как во двор вошел парнишка в добротной одежде, с неуверенным шагом.

— Сержант Грант! — на почтительном расстоянии от меня крикнул он.

— Да, — кратко ответил я, опуская клинок.

— Мастер Михлан просил передать, чтобы вы на склад возвращались, — и, не дожидаясь ответа, убежал прочь.

Я лишь вздохнул с сожалением, обтер клинок, сполоснулся и поспешил по знакомому адресу, прихватив с собой приказы. До самого склада дойти не успел, стоило приблизиться к порту, как меня перехватил Бугор.

— Сержант, давай сюда, — махнул он рукой, уходя в проулок, относительно чистый от строительного мусора, но в противовес этому заваленный бытовым мусором, что сопровождалось изрядной вонью.

— Что случилось? — кривясь от зловония, спросил я.

— Скоп нашел покупателей, вернее, они его нашли, — говорил бывший мародер быстро, между словами то и дело облизывая губы.

— Хотелось бы подробностей?

— Ну, он пошел к дяде закинуть удочку насчет продажи кой-чего ценного. Вот дядя ему и предложил идти в контору ростовщика Рута. Серьезный человек этот Рут, говорят, третий после Рыбы. Если не он, то больше в порту никто за такое и не возьмется, — выслужив его, я мысленно попенял себя. Месяц хожу по порту и не знаю, чем дышит криминальный мир. Хотя у меня есть слабое оправдание, мир этот сейчас сидит тише полевой мыши.

— Значит, берем Скопа, Мела и идем договариваться, — немного подумав, сказал я, — ну и образец надо взять для наглядности. И чего мы тут топчемся?

— Ситуацию обрисовываю прежде, чем на склад двигать, — немного обескураженно сказал Бугор.

Я кивнул, а сам подумал: для стражника у него слишком много мелких преступных замашек. Легко можно предположить, что он раньше тесно общался с криминалом, куда плотнее, чем рассказывал нам. Ох, нужно быть настороже.

— Пошли, что ли, — сказал я и шагнул в сторону, под подошвой что-то чивикнуло. Я посмотрел вниз и едва удержал ругательство на языке, сапог угодил в какую-то мерзкую жижу. Оперся рукой о теплую стену и тщательно обтер ногу о близь лежащий камень. Удалось снять основную массу, но грязь так и осталась тонким слоем размазанная на сапоге. Бугор рядом язвительно скалился, его обувь была в полном порядке. Всегда поражался, как у некоторых людей в голове умещалась юношеская наивность и житейская жестокость.

Склад в вечерних сумерках преобразился в лучшую сторону. Солнечные лучи из окон больше не рассекали пыльное помещение, создавая атмосферу надежды и оптимизма. Теперь повсюду мелькали тени, а потолок давил своей мрачностью. За столом сидела вся наша компания. Заметно нервничая, словно их вот-вот кинут в бой против неизвестного противника только с обещаниями, что все будет хорошо. Я громко поприветствовал собравшихся и тут же нахмурился, увидев в руках Мела кружку с вином.

— Сержант, тут вина ровно для запаха, — тут же принялся оправдываться мой приятель, — нервы надо успокоить.

Лезть с занудными упрёками не стал, возможно, так и лучше. Тем более зная секрет капитана. К тому же будет смелее, где надо и лишний раз не полезет со своими байками, чувствуя вину за выпитый алкоголь.

— Михлан, что с ящиком?

— Все хорошо, — чуть заторможено отозвался он, — взяли телегу у одного пропойцы, пришли подворотнями к складу, перегородили улицу, пока я грузил камни, Седой сползал в подвал и достал ящик. После привезли сюда и телегу отдали назад пьянице. Он о нас даже и не вспомнил.

Столь подробного отчета я не ожидал, видимо, муштра все же попала на благодатную почву, и даже за столом с друзьями он тарабанит по уставу.

— Хорошо. Что за пацан ко мне прибегал? — я качнулся на потрёпанном табурете.

— Подмастерье отца, рядом отирался, — Михлан запнулся и поджал губу. — Он сильно испугался, когда я сказал, что нужно позвать сержанта для разбирательств на складе. Даже монету забыл попросить.

— У детей хорошая память, — тут же заворчал Скоп, — а я…

— Отставить. Когда они придут к ребенку, мы будем уже очень далеко, — так и подмывало сказать или «за морем» или же «под землей».

Нарочито громко оставил табурет, прошагал в висящей на веревке тряпке, найдя более-менее освещённый участок склада. Приступил к очистке сапога, морщась от легкой вони. Все молчали, явно ожидая новых указаний.

— Скоп, что там с ростовщиком?

— Самый крупный в Яме, и возможно, в серебряном порту, — в голосе бывшего мародера не прибавилось ласковых ноток, скорей, наоборот, зазвучало раздражение.

— Хорошо. Тогда так. Я, Скоп, Бугор и Мел идем на встречу к ростовщику, как его там?..

— Рут, — неохотно буркнул Скоп.

— Седой, будь другом, принеси один из взрывателей. Надо, так сказать, показать товар лицом, — капрал тихо поднялся и плавной походкой исчез в надвигающихся тенях. — Остальные действуем по плану.

Пусть план и заключался в том, что Седой с Михланом забьются в самую дальнюю нору, что смогут найти, а остальные просто не будут мозолить глаза. Ожидая пока, мы вернемся.

Я вздохнул и откинул тряпку. Сапог стал выглядеть ненамного лучше, чем раньше, грязь размазалась еще более мелким слоем, приобретая серый оттенок.

— Придется нести сапожнику или в бельевой квартал, может, еще и отмоют, — проговорил Седой, почти бесшумно появляясь из темноты.

Я вздохнул и протянул руку. Капрал двумя пальцами поднял мешочек, чуть покачал его и опустил в раскрытую ладонь.

— Есть провинции, где кусок заточенной стали и кольчуга плотного плетения, это верх… — он пощелкал пальцами, тужась вспомнить слово.

— Прогресса, — лениво проговорил Мел.

— Вершина прогресса. А тут шарик обладает такой силой, что может убить Одарённого, — его слова рубанком прошли по моим эмоциям, снимая стружку ненависти. Разметать все эти стружки получилось только благодаря большому опыту. Когда десятки лет практикуешься, результат придет, не всегда качественный, но все же.

— Надеюсь, когда-нибудь прогресс их убьет, — проговорил я настолько тихо, что едва ли Седой смог расслышать, и уже громче. — Выдвигаемся, до второго вечернего колокола надо внести ясность в ситуацию.

Послышался грохот поднимающихся людей, все засуетились. Я зашагал к выходу и чуть не сбил Сэмса.

— Сержант, я пойду с вами, — возможно, в понимании юноши слова прозвучали твердо и непреклонно, но у меня свой план и мешать его воплощению, детским потугам в геройство я не собирался.

— Сэмс, ты выполнишь что сказано. Или же твое рвение приведёт нас в руки палачей, — сказал и, хлопнув парня по плечу, направился к выходу.

Вечерний порт и не думал умолкать, разве что звуки стали чуть громче и реже, да вонь, казалось, усилила натиск. И что удивительно, плеск волн в отблесках фонарей нисколько не затрагивал мою душу. Видимо, обрывки моря не способны воодушевить, только полная бескрайняя глубина. Всю дорогу до ростовщика рука не покидала эфес меча. Видимых причин для тревог не было, но внутренний настрой твердил о необходимости данного действия.

Лавка ростовщика пряталась среди складов. Рядом соседствовал кабак в два этажа, с горящими окнами, легким шумом музыки. Полное отсутствие пьяньчуг на не большой площади, утыканной фонарями, удивляло. Мне на ум сразу пришла сельская ярмарка в вечернюю пору, когда часть молодёжи ушла в поля искать семицветик, а другая часть уже тихо перешучивалась на лавку возле домов. А уважаемые и степенные люди пили в кабаке, обсуждая дела.

— Ну что, Бугор, действуем по плану, — проговорил я, переминаясь с ноги на ногу возле входа.

Ответа я не удостоился. Бывший мародер поводил плечами, уткнул большой палец за пояс и потянул дверную ручку под звон колокольчика. Скоп перехватил створку, пропустил Бугра, после вошел сам, слегка столкнув Мела с пути. Я же вступил в помещение последним, едва не уткнулся Мелу в спину, пришлось сместиться в сторону.

Контора ростовщика выглядела не совсем так, как рисовала моя фантазия. Первое, что привлекло взгляд — массивные обитые кожей стулья, стоящие вдоль стен. И чтоб мне опять в батраки податься, тонкий слой пыли явственно говорил, что ни один зад из посетителей так и не коснулся их. Далее возле дальней стены стоял новомодный стол, с виду легкий и не способный выдержать сильного удара. За ним находился человек в белой рубашке, и аккуратно зачёсанными волосами; худое суровое лицо, длинный нос, и губы привычно изогнуты в раздражительной полуулыбке. За его спиной почти во всю стену висела картина — зеленый луг с огромным дубом.

Слева послышалась возня, с последующим вдохом человека, уставшего от рутинных действий. И из плохо освещённого угла вышел огромных размеров детина, с лицом головореза, видавшего не один десяток уличных ножевых драк. Он вальяжно прошел к столу, повернулся на каблуках в нашу сторону и абсолютно лениво положил руку на эфес огромного ножа. Весь его вид говорил, как он устал изображать вышибалу и то, насколько это бесполезное занятие. Поведение вышибалы давало понять окружающим, что грабить данного ростовщика осмелятся только Имперские сборщики налогов, с бумагой от самого императора. Ведь основная защита ростовщика Рута заключалась в репутации.

— Слушаю вас, — не отрываясь от бумаг, сказал Рут.

— Это. Мы хотим кое-что продать… — забубнил Бугор.

— Идите в лавку, — перебил его хозяин конторы.

Пока все не выглядит солидно, общаемся, словно разнорабочие, что пытаются всучить лишний мешок раствора. Но скорей всего Рут все понимает и это спектакль.

— Слушай, уважаемый, у нас горячий товар, и нам бы хотелось его сбыть по-быстрому.

— Я ссуживаю деньги, а не торгую, — наконец ростовщик отложил бумагу в сторону и поднял взгляд, полный недовольства.

— Слышь, — Бугор шагнул вперед, выпячивая нижнюю челюсть, — нам шепнули верные люди, что ты покупаешь артефакты. Так что не фиг нам тут голову полоскать.

Повисла пауза. Детина скучающе зевнул, ростовщик смотрел на Бугра, словно мясник на вырезку, ожидая от нее самопроизвольной зажарки.

— Покажи, — шепнул Скоп.

Немного поразмыслив, я остался доволен поведением бывшего мародера. Он вел себя как полный дилетант, каким на самом деле и являлся. Не приходилось изображать, дабы усыпит бдительность криминальным личностям.

Бугор повернулся ко мне, позорно неумело щелкнул пальцем. Звук получился жидким и вялым. Я не мешкая отдал мешочек. Подойдя к столу, он положил укутанный артефакт, после паузы развернул, показывая взрыватель.

— И что это? — вопрос прозвучал совсем уже равнодушно, что говорило лишь об одном — местный воротила явно в курсе, что за артефакт оказался у него на столе.

— Взрыватель. Алхимический, — неуклюже пояснил Бугор, и его голова чуть дернулась, он явно собирался обернуться к нам за поддержкой.

— Хм, — громко хмыкнул здоровяк, — это смертная казнь, как мне помнится. Я кликну стражу.

И вышибала, широко шагая, направился к выходу. Мел занервничал и кинул на меня вопрошающий взгляд. Я едва уловимо качнул головой. Все это блеф и игра в дурака. Детина беспрепятственно добрался до двери, задел головой колокольчик, и тут же сухо раздался голос ростовщика:

— Подожди, Мастер Горн. Может, молодые люди способны объяснить нам, что тут происходит. Я слушаю?

— Мы хотим продать взрыватель, — занудно проговорил Бугор.

А я подумал, если выберусь из этой передряги живым, надо будет научиться не только владению мечом, но и навыку общения.

— Ясно, — прозвучало это как приговор всей нашей компании, — два серебряника и наше молчание. И вы можете быть свободны.

Ростовщик ловко закутал взрыватель в мешок, катнул его по столу, намереваясь спрятать в ящик. По его мнению, сделка совершена и дальше нет смысла торговаться.

— Не хера подобного, — зарычал Бугор и громко ударил ладонями по столу.

Я развернулся вполоборота к выходу, громила подпирал косяк и не выказывал никакого беспокойства. Хм, выходит, и этот Обор. Учтем.

— Хм, и сколько же ты хочешь за этот очень опасный товар? — вопрос явно прозвучал с издевкой.

— За этот взрыватель восемьдесят монет серебром. И никак не меньше.

— Я так не думаю… — наш переговорщик резво схватил мешок и дернул на себя. Рут явно не был готов к такому повороту, и его рука почти без сопротивлений выпустила добычу.

— Мы поищем другого скупщика, — Бугор буквально рычал от злости. Он повернулся и ткнул пальцем в сторону двери, указав на Скопа, за которым стоял детина, — и эта морда нас не удержит.

В помещении повисла напряжённая пауза. Казалось, еще миг и начнется драка с непредсказуемым результатом. До этого простой план начинал уходить на откуп демонам хаоса. В гудящей тишине тихо скрипнула неприметная дверь сбоку от стола. Медленно открылась дверь, и показалась узкая спина в добротной куртке. Миг, и человек плавно развернулся, держа на руках серебряный поднос на удивление тонкой работы. Казалось, что две кружки чая лежат на тонкой водной глади. Вошедший приветливо улыбнулся и сказал:

— Друзья, зачем ссоры? Давай лучше выпьем чаю.

Каждый из присутствующих ответил на улыбку говорящего: кто вымученно, кто зло, а кто заискивающе. И было от чего — нас почтил своим внимание сам Рыба. Узнать криминального лидера Ямы смог бы любой, даже если видит его впервые в жизни, например, как я. Вытянутое лицо, сплюснутое возле ушей, почти полностью отсутствовал нос, зато большие глаза казались мертвыми и не способными источать никаких признаков жизни. Рыба, как есть рыба.

Снова скрипнула дверь, и теперь перед нами предстал еще один человек. Долговязый, худой, в дорогой, но плохо сидящей одежде; сутулый настолько, казалось, будто голова висит между плеч. Лицо заспанное, изо рта торчит трубка, истощающая огромное количество дыма. Я непроизвольно глубоко вздохнул, наполнил легкие, ароматным табачным дымом, ноздри тут же защекотало, почти до чиха. Отчего-то захотелось попросить табака у чудаковатого парня и выслушать занимательную байку.

Чашки тихо звякнули, когда поднос коснулся столешницы, одна из ручек смотрела в сторону Рыбы; другая, казалось, уставилась на меня.

— Рут, что случилось? — голос главаря банды звучал водянисто и мокро, словно у него нос заложен.

— Хотят продать алхимический взрыватель, — не слишком довольно проговорил ростовщик.

— Так в чем проблема? — Рыба обошел стол и встал вплотную к подчинённому.

— В цене, — глубоко втянув воздух ноздрями, проговорил Рут, сверля взглядом Бугра. И я готов поклясться — во взгляде ростовщика виделась печальная судьба нашего переговорщика.

— Посторонись, — прогнусавил главарь и пальцем толкнул в плечо ростовщика, тот прикрыл глаза и оперся ладонями в столешницу, поднялся. Почтения в его движениях не смог бы увидеть и самый прожжённый оптимист.

Главарь беззаботно уселся в освободившееся кресло, приподнимаясь, потянулся к кружке и поставил ее перед собой. Долговязый за это время извлек откуда-то из-за спины странного вида трубку с ручкой и положил ее возле левой руки Рыбы. Все замерли в ожидании дальнейших действий негласного хозяина Ямы. А я не без труда опознал в странном приборе пистоль. Нам показывали рисунок во время учебного лагеря в легионе. И это жест с использованием артефакта сказал мне очень много, как о владельце, так и о ситуации в целом.

Если кратко, то нам продемонстрировали силу. Владеть пистолями могли только гвардейцы Императора, без всяких исключений. В других случаях, даже хранение — это смертный приговор, даже на эшафот никто не поведет, на месте убьют. А тут бандит небрежно кладет оружие на стол, без какого-либо страха. С полной уверенностью, ему за это ничего не будет. И раз он не боится имперской кары, то и нас уже точно не испугается. И сразу стало ясно — он точно купит взрыватели, раз есть одна запрещённая игрушка, почему бы не получить и вторую.

— Так какая цена? За все? — прогудел он, делая глоток чая.

— Чего, — не сразу сориентировался Бугор.

— Я хочу купить весь ящик, — его губ тронула улыбка, с виду добродушная и открытая, насколько позволяло лицо и репутация. — Знаю, что с армейских складов пропал ящик с взрывателями. Я даже начал его искать и тут вы, с таким заманчивым предложением. Так сколько за весь ящик?

— Э-э-э, семьсот тридцать две серебряных монеты, — сумма солидная, если ты простой стражник, но когда под тобой весь порт, то терпимая.

— Хм, я так понимаю, торг неуместен?

— Да, — похоже, роль наглого мародера Бугру дается без всяких усилий.

— Что же, я согласен, — Рыба развел руки, словно хотел обнять Бугра в знак заключения сделки.

Послышался громкий вздох облегчения, и долговязый, пыхтя трубкой, сполз по стене на пол. Стоило заднице приземлиться, как он откинул голову, та с глухим стуком ударилась об стену. Вышибала горестно вздохнул, Рут фыркнул, а Рыба продолжил улыбаться.

— Так как вы передадите мне остальное? — он сделал глоток чая, пошлепал безгубым ртом до того отвратительно, что у меня встал ком в горле.

— Мы сообщим о месте встречи. Э-э-э, завтра с утра. Паренек принесет записку. Сюда, — Бугор явно репетировал, очень уже поспешно и складно вышло.

— Замечательно. А мы пока проверим товар. Рут, будь добр, принеси, — и повелительно махнул рукой.

Скупщик с каменным лицом подошел к Бугру, тот оскалился, вкладывая мешок с протянутую ладонь.

— Свободны, — словно втыкая кинжал в горло, проговорил ростовщик.

— Я бы хотел получить аванс за первый взрыватель, — Бугра явно проняло, голос дрогнул.

— Получишь всю сумму разом, — жестко произнес Рыба.

— Э-э-э. Хорошо, — промямлил окончательно сломленный Бугор.

Я был в корне с этим не согласен, парни начали разворачиваться на выход, когда я заявил:

— Нам нужны деньги. Мы не в забегаловке на угловой, где можно откусить яблоко на пробу.

— Что? — возмущение Рута, приобрети оно вес, смяло бы меня до состояния мокрого пятна. — Мое слово крепче якорной цепи. Последний, кто во мне усомнился, уже пять лет как гниет в канализации.

Я ухмыльнулся, не сводя взгляд с Рыбы. Угрозы, когда ты изначально сильнее, верный признак сулящего обмана. Зачем платить за большее, когда и за малое денег не попросили.

— Вам нужны, Безз подери, эти взрыватели или нет?

— Конечно, нужны. Иначе и разговора не было бы, — край кружки снова коснулся безгубого рта. — Рут, выдели этим парням нужную сумму.

Ростовщик положил взрыватель на стол и, показывая всем видом свое недовольство, ушел в подсобное помещение. А я помимо своей воли прогнал в голове пяток вариантов, при которых мог бы здесь и сейчас взорвать Рыбу и не помереть. Все бы ничего, но проблем оказалось ровно две. Я не выйду отсюда живым, а очень хотелось бы. И вторая, я банально не удосужился узнать, как их активировать. Я не рассчитывал, что увижу Рыбу сразу при первой встрече. Слишком мелкая наживка для такой акулы. Это после он должен был появиться во плоти, заглатывая наживку.

— Чаю? — почти нормальным голосом предложил бандит.

— Спасибо, — сказал я, подходя к столу. Уверенно взял за ручку чашки, пригубил едва теплый напиток, — вкусно. Но я больше люблю травяные сборы своей матушки.

— Каждому свое. Скажите, а как вы планируете покинуть пределы порта после того, как совершится сделка?

— У нас есть пути отхода, — я вернул чашку на стол. — Надеюсь, ты придешь один, ну разве что с носильщиком денег.

— Конечно же, — он растянул губы в широкой улыбке. Мне на миг показалось, еще немного и уголки губ коснутся мочек ушей, — ведь вам нужны только деньги, а не смертельно опасный товар. Ну, разве что возьму своего племянника. Пусть он и обкуренный Мягкой поступью, но, когда надо, его кулаки ловко крошат головы, невзирая на преграды из стали.

Я кивнул под скрип петель, и после раздались злобные шаги ростовщика. Кошель плюхнулся на стол рядом с взрывателем.

— Жду завтра после первого колокола парнишку с адресом, — проговорил Рыба.

Протянул руку за мешком с деньгами, как кончик заострённого кинжала уткнулся мне в горло. Я замер в неудобной позе, за спиной послышался шум освобождаемых клинков и нервное дыхание. Любитель табака лишь более сильно затянулся. Казалось, это все его волнует так же, как бездомную псину отсутствие мышей в доме пекаря.

— Почему бы мне не вскрыть тебе глотку прямо здесь, а после не запытать твоих трусливых прихвостней, а, сержант? — зло проговорил Рут. С эмоциями у парня беда, или отвык от наглости в свой адрес. Вполне возможно.

— Наивно полагать, что мы не предусмотрели такой вариант. Никто в этой комнате не знает, где сейчас ящик с артефактами. И если мы четверо отсюда не выйдем, то и не узнает. Убив нас, вы получите один взрыватель и толпу разгневанных стражников, и, возможно, еще пару десятков легионеров, натасканных убивать. И ваш бизнес не настолько окреп, чтобы пережить такой удар.

— Рут, — после паузы прозвучал отвратительно холодный приказ от Рыбы, — теперь мы делаем деньги, не убивая людей.

Я бы охотно возразил, но не в сложившейся ситуации. Клинок слегка чиркнул по кадыку, оставляя неглубокий порез.

— Ты знаешь, откуда пошло слово «сержант»? — неожиданно спросил Рут, глядя мне в глаза.

Я провел пальцами по порезу, мысленно умоляя Мела промолчать.

— Нет, — еще один лектор на мою голову.

— С древнеимперского «сергент», значит «служить, охранять».

Еще намек на то, что мы псы империи?

— И? — я ждал подвоха.

— И кому ты служишь… шавка?

Оскорбление. Он серьезно рассчитывал меня этим поддеть? Или тут был какой-то намек, что я не распознал. Неважно. Я пожал плечами, забрал деньги и вышел на улицу под флегматичный взгляд детины. Теперь следующий пункт нашего авантюрного плана — избавления от слежки.

Мы миновали кабак и вошли в подворотню. После, чуть пропетляв среди складов, вышли к освещённому участку набережной. Немногочисленные прохожие в основном представляли из себя пьяных матросов. Задирать толпу вооружённых людей одиночкой не решился, хотя смотрели недобро и многообещающе.

— У нас получилось? — казалось, Мел спросил это сам у себя, не сильно рассчитывая получить ответ.

— Еще как получилось, — взорвался хохотом Бугор и с силой хлопнул Мела по спине. Тому пришлось сделать шаг, дабы не упасть, — мы поимели долбаного Рута. Уже завтра про это будут шептаться все забулдыги Ямы.

— Надеюсь, что нет, — проговорил я, не сводя взгляда с пятёрки моряков, злобно зыркающих в нашу сторону, — завтра надо получить остальные и благополучно свалить с этого гребного города. А уже потом пусть про нас говорят, что хотят.

Пятёрка моряков о чем-то договорилась и, заложив руки за спину, уверенным шагом двинулась в нашу сторону. Намерения их читались сразу и без долгих размышлений — драка. Я не мешкая извлек меч и двинулся навстречу самоуверенным типам. Мои парни не стали задавать неуместных вопросов, так же обнажили оружие. Дерзкие моряки притормозили, после и вовсе выставили руки вперед, а главарь даже изобразил на лице некое подобие удивления.

— Мужики, вы чего? — прогудел он, когда мой клинок уперся в его массивное брюхо. — Мы просто хотели спросить, где ближайший бордель.

— Ты что, крыса бортовая, увидел в нас сводников? — проскрипел на удивление злобным голосом Мел.

— Э-э-э. Простите? — любители платной любви отступили назад, держа руки на виду, а после едва ли не побежали дальше по набережной.

— Что-то мы на взводе, — тихо проговорил я, возвращая клинок назад в ножны.

— Да все нормально. Небось, Рут послал нас пощипать, — высказал свое мнение Скоп.

— Не-а, эти сами по себе, — заговорил Бугор, внимательно осматриваясь. — Рыбе наши побрякушки нужны, он не будет рисковать зазря. Вот когда получит товар, тогда да — на нас обрушится весь преступный мир Ямы.

Я был с ним полностью согласен. Пока Рыба не получит взрыватели, мы в относительной безопасности.

— Ладно, надо отвлечься, Скоп, где самый веселый и в меру приличный кабак, как-никак у нас появились деньги, — на деле я отчаянно хотел забиться куда подальше и не лезть на рожон, но следует отыграть роль туповатых стражников до конца.

— Ну, пошли, — в свете фонаря кривая улыбка Скопа выглядела наглядной иллюстрацией разбойника с большой дороги.

До кабака под названием «Белый грот» добрались быстро и в полной тишине, настроение на шутки и смешки улетучилось. Сказывался откат после тяжелой и крайне нервной сделки. Массивное двухэтажное здание с закрытыми ставнями встретило нас одиноким фонарём перед входом, где в конце освещаемого круга виднелась пара грязных сапог, и часть не менее грязных штанов. А в темноте слышались характерные звуки очищения желудка не естественным способом. Я чуть сбавил шаг, осматриваясь и прислушиваясь. За это время Мел уверенным шагом знатока добрался до двери и не оборачиваясь толкнул ее, выплеснув наружу шум и крики веселой пьянки. Мы последовали за ветераном застольных баталий.

Что же, внутри оказалось куда лучше, чем я ожидал. Воняло пивом и табаком; двое вышибал стояло возле дверей, сжимая дубинки в руках. На нас они глянули, можно сказать, приветливо, даже не оскалились. Дальше огромный зал со столами и веселящимися людьми всех сортов портовой жизни. Здесь пели, танцевали, играли в кости, смеялись над тупыми шутками, и, конечно же, пили пиво. Возле барной стойки стоял еще один амбал с дубинкой, и сам бармен выглядел тем еще рубакой: массивные предплечья, ломаный нос, левая бровь отсутствовала из-за множества шрамов. Он лихо заправлял кружки пивом и отдавал подавальщицам, те скользили по залу не уловимыми тенями. Хороший признак, если тут не лапают девиц за просто так, то порядок наверняка присутствует. Также имелся второй этаж с балконами, там уже сидела публика посолиднее и спокойнее.

Тем временем Мел возле стойки уже что-то втолковывал бармену. Тот кивал коротко стриженой головой, не переставая заполнять кружки пивом. После очередного кивка вышибала отлип от стойки и словно таран двинулся вглубь кабака. Мел махнул нам рукой.

— Грант, дай серебряный, я нам столик организовал, — крикнул неугомонный приятель, стоило только подойти поближе.

Я с легкостью расстался с монетой, за которую иной портовый работяга неделю не разгибаясь трудится в доках. Нас четверых разместили за дальним столиком как минимум на шесть человек, при этом прогнав каких-то подмастерьев. Пока мы, громыхая, отставляли лавки и пытались рассесться, подавальщица ловко протерла стол и хорошо поставленным голосом спросила:

— Что будете?

— Пива, — крикнул Бугор.

— Пиво уже несут, я про еду.

— Ваше фирменное в хорошем качестве, — пока все прикидывали, чем забить желудок, внес здравое предложение Мел.

Девушка упорхнула, при развороте задорно взвив юбку почти до самых колен. А с другой стороны, нам уже выставили кружки пива. Хм, вот как бывает, когда с самого начала пожертвовать серебряными. Мел споро растолкал кружки каждому под руки и не садясь приложился к своей. Его кадык заходил ходуном, и часть янтарного напитка потекла по бороде, падая на шею. Загнанные лошади и те пью медленнее. Кружка глухо ударилась о стол и Мел прокричал:

— Хорошо! — и с блаженным видом рухнул на скамью.

Я едва сделал пару глотков, как почувствовал накатывающий жар и дрожь в руках. Резко стало не хватать воздуха, меня словно погрузили в чан с плотно прикрытой крышкой над углями. Хватанув пару раз воздух, дернул ворот, оторвал пуговицу, но легче не стало. Глотая воздух, как до этого Мел пиво, я поднялся.

— Что случилось, сержант? — в голосе Скопа не было и доли сопереживания, скорей ехидство с примесью превосходства.

— Пойду подышу, — я оперся на плечо соседа, перешагнул скамью и направился на выход.

Как ни в кого не врезался и не нарвался на драку, только Беззу известно. Ибо голова кружилась, а путь я определял только по свободному пространству перед собой. Вывалившись на улицу, закашлялся от прохладного воздуха с примесью некой новой вони, словно где-то что-то сгорело. Протер тыльной стороной ладони выступившие слезы и привалился к столбу. Пока приходил в себя, осознал, насколько вся наша авантюра выглядит шатко. И, пожалуй, уцелеть в ней шансы такие же, как при лобовой атаке в легионерском строю. Только тут нет проверенных и верных товарищей, а только единомышленники, больше обеспокоенные наживой, чем общим делом.

Я помимо воли поднял взгляд на луну, не зная, зачем и с какой целью. Раньше подобных порывов за собой не замечал. Месяц отвоевал значительную часть у темноты, но все равно я смог различить тусклые царапины от когтей лунного кота. С этим надо что-то делать…

— Что, морячок, тоскуешь по родным местам? — приятный крепкий женский голос раздался у меня за спиной.

— Нет, просто мысли привожу в порядок, — ответил я, не поворачиваясь.

— Пф, ты что, барышня на выданье, чтобы на небо пялиться? Мужик должен искать смысл в вине и пиве, но никак не в небесных светилах, — голос сочился ехидством.

Пришлось обернуться. В такое время суток на улице шныряют только шлюхи, да воровки, а с этой публикой дел иметь хотелось меньше, чем с загадками про луну. Но мои грубые слова застряли в глотке, стоило увидеть говорящую. Невысокая, кряжистая женщина средних лет, с милой улыбкой и неописуемо красивыми глазами. Небольшой нос имел следы перелома, может, и не одного, но это не портило общий вид, словно так и задумано природой изначально, как и шрам на скуле. Жесткие курчавые волосы укрывает бандана алого цвета, белая рубашка фривольно расстёгнута на три верхние пуговицы, широкий пояс обтягивал талию, дальше штаны в красную полоску и высокие сапоги. В руках она сжимала початую бутылку вина.

— В вине не больше смысла, чем в небе, да еще и денег стоит, — ухмыляясь, ответил я.

— Пф, еще один философ, — ее бутылка сделала широкий круг, прежде чем соприкоснуться с губами.

— Нет, я больше по практике.

— Странный ты, — после долгого глотка сказала женщина, — не нудишь про порядок, не кричишь про безопасность, даже не льстишь сходу. Ты вообще нормальный мужик?

— Настолько же, насколько ты нормальная женщина, — я подшагнул к ней, схватил бутылку и сделал глоток, — отличное вино.

Она ухмыльнулась, затем пристально и демонстративно осмотрела меня сверху вниз, потом назад.

— Годен? — спросил я, возвращая бутылку.

— Нет, тебя даже гальюн чистить не отправишь.

— Правильно, это дело моряков, а я на палубу ни ногой. Мне и с берега море нравится.

— Бабы тебе тоже только с берега нравятся? — она гортанно засмеялась.

— Женщины — не море, с ними просто смотрелками не отделаешься.

— Тут ты прав, — ее палец ткнулся мне в грудь, — море не нуждается в мужской компании, а вот женщина одинокая, да с вином, еще как.

— Отлично, у меня как раз есть серебро.

— Тогда вперед, мой юный морячок, — с этими словами бутылка с вином улетела в темноту, расплескивая остатки по мостовой. — Вот только скажи, мой новый лучший друг, как так бывает, что один сапог вот-вот морским демонам душу отдаст, а второй будто только что из рук сапожника вышел?

— Банальная история с кучей случайностей, — я широко улыбнулся. — Все расскажу за бутылкой вина.

Я радовался случайной встрече. Сейчас разговор про пустяки без всякой оглядки на слова нужнее, чем здравый совет. Я обнял смешливую даму за плечи, как закадычного друга, и мы вместе ввалились в кабак. Моя новая знакомая, подходя, ударила острым локотком вышибалу в живот, и когда тот хмуро дёрнулся в ее сторону, подбросила в воздух золотой. Амбала блеск драгоценного металла остановил вернее, чем кусок заточенной стали возле кадыка.

— Почти всегда срабатывает, — весело прощебетала она.

— Рисково, могут ведь и убить.

— И когда капитан, покоритель буранов и метелей, боялся хорошей драки в кабаке? Ха-ха, наверх и чтоб уши заворачивались, — и ее палец указал на балконы.

Отвечать не стал, вопрос был из тех, что изначально не нуждается в лишних словах. Я увидел Мела, махнул рукой. Приятель быстро подошел плавучей, чуть вихлявой походкой человека, готового к хорошей драке или же к ожесточённой пьянке. Незаметно вручил ему мешочек с серебром. Мел просиял, перехватил бегающую с пустым подносом подавальщицу, приобнял и что-то прошептал на ухо. Та прыснула смехом и изящно, как в танце, выскользнула из его объятий, убегая к барной стойке.

Мы поднялись на второй этаж по добротно сколоченной лестницы с настолько толстыми перилами, что впору использовать как таран. Уселись за небольшой столик ровно на два человека. Капитанша к стене, я же предпочел расположиться возле перил, чтобы видеть своих парней. Внизу Мел рассказывал очередную историю, активно махая рукой с зажатой кружкой. Пена летела по сторонам, но это обстоятельство никого не волновало. Когда пиво бесплатно, можно потерпеть и не такое.

— Что будете? — как возле нас образовалась миниатюрная подавальщица с огромным подносом, я и не понял.

— Мы будем лучшее вино, лучшую баранину и, пожри меня блуждающая дырка кракена, жареный лук в тесте. И побыстрее, милочка, этот юноша скоро сгорит от желания потратить серебряные в этом убогом месте, — на веснушчатом лице подавальщицы скользнула понимающая пошловатая улыбка.

— В соседнем здании есть отдельные комнаты с хорошим обслуживанием, — не подумав, ляпнула девушка, смотря на перекатывающуюся серебряную монету на подносе.

— Ха-ха, если я захочу оседлать мужика, мне не понадобятся советы соплюшки.

— Как тебя звать? — спросил я свою громогласную знакомую.

— Капитан, пожри вас демоны всех десяти морей и трех океанов, я тот человек, что слушал песни сирен и после покромсал их хвосты на суп. Знаешь, нас, баб, их песенки нисколько не впечатляют, — она снова засмеялась, но в этот раз заразительно азартно. Я сначала улыбнулся, а после уже и сам поддержал ее смехом.

Далее разговор потек, как она выразилась после, «повалом безумных пустынь», что бы это не значило. Я рассказывал про ловлю мышей в амбаре. Она поведала про старые сказки пустынь, что шепчут пески усталым путникам. Я про сома с мой рост, и как я тянул эту проклятую рыбу. Она про Первого Неизвестного, что проклял ее, обратив в змею, и как ей пришлось ползать сутки под ногами Медного великана. Я про пьяную драку наставника и вдовы Скайлов. Она как плыла по подземной реке в забытый город, за сном Первого императора. Я про драку с Колом. Она про доставку шестеренки из восточных земель чокнутому дракону, что строит мост в другой мир. Я про битву в городе. Она про осколок солнца, что плавит дно океана возле мертвых башен прошлого. Я про сделку с Рыбой. Она про драку с монстрами в чужой тесноте.

Она смеялась и удивлялась так же сильно над моими историями, как и я над ее.

Капитан оказалась удивительным рассказчиком. Начни я пересказывать ее байки кому-либо, получился бы бред, мало связанный с нашим миром. А так я верил каждому ее слову. Шутки, вино и хорошая компания не мешали мне поглядывать вниз, где тоже кипели страсти. Стол с моим недодесятком уже оккупировали с десяток человек, Мел был центром скопления. Он пил, смеялся, много чего рассказывал, на плечах у него висела симпатичная и чуть ветреная девица, хохоча над каждым словом приятеля.

— Вот, Грант, чудесный ты человек, пойдешь ко мне в юнги? Старый ты, конечно, для этой должности, но с твоими талантами скоро в боцмана обратишься. Да и я помогу, куда без этого, — она брезговала кружками и пила исключительно из горла кувшина, частично проливая вино на шею, временами тоненький ручеёк убегал в ложбинку между грудей.

— Нет, спасибо, — хохотнул я и привычно сказал, — я всегда хотел быть стражником восточных ворот. Пожалуй, к этой цели и буду стремиться.

— Скукота твоя стража. Ходи, проверяй. Не то, что море, — слова звучали весело, но смысл она вкладывала серьезный, без дураков, предлагала место в команде.

— А в штиль на корабле много веселья?

— За штиль, и чтобы он приходил только к толстопузым торгашам и занудным имперским капитанам, — выпили. — Вот интересный ты парень, Грант, — ее рука метнулась в мою сторону, расплескивая из кувшина вино, а указательный палец вперился мне ровно в лоб, — только не могу понять чем. Морда обычная, харизма стандартная, языком владеть как Аджины востока и близко не можешь, даже комплименты у тебя какие-то сухие и обязательные. Может, ты как Гурмарки — в постели девушек с ума сводишь? Нет, это бред, я-то с тобой вот за чаркой вина разговариваю и счастлива как… как сестра при встрече с мелким братцем, что не видела пару лет. В чем твой секрет?

Я пожал плечами и покосился на спорящего с каким-то богато одетым мужчиной Мела.

— Хм, я ведь просто так с мужиками среди ночи разговоры не завожу. Шла себе на корабль, смотрю, стоит паренек грустный под фонарем, на луну смотрит, и один сапог словно морж пожевал. Вот и подошла поговорить. А итог: пью и байки травлю.

— Так это твой выбор, не мой. У себя и спроси, — мягко сказал я, привставая с массивной лавки. Мела, нехорошо скалясь, держал хлыща за воротник. Бугор боролся с кем-то на руках. Скоп самозабвенно пил.

— Намечается драка! — капитан стояла на столе, подбоченившись, и нисколько не беспокоясь, что из горлышка льется дорогое вино.

— Получается так…

— К демонам эти долгие прелюдии, — крикнула она и со всего маху швырнула бутылку в голову мужика, что схватил Мела за горло. Долговязого шатнуло, а Мел ударил лбом в нос хлыщу.

Я вздохнул и поспешил вниз, про кабацкие драки доводилось только слышать, в паре и поучаствовать. Мы лихо сбежали по лестнице. Капитан, не сбавляя хода, взбежала на стол, попутно раскидав ногами выпивку с закуской. Остановилась по центру и, залихватски смеясь, принялась раздавать пинки окружающим, не разбирая, кто есть кто. Я чуть зазевался и чуть не пропустил удар в голову кулаком, едва заметив движение, инстинктивно прикрылся плечом. После ударил сам, метя щербатому противнику в челюсть. Попал пусть и не слишком плотно, но и этого хватило, чтобы противник ничком рухнул на пол. Сразу же плечом сбил одного умника, пытающегося ударить в спину Бугру массивной лавкой. И как только замахнуться умудрился.

Выпрямился и врезал следующему противнику, удачно оказавшемуся возле меня. Удар пришелся в лобную кость, даже руку свело от боли. Пришлось бить ногой в колено, чтобы избежать нападения. Крепколобый заскулил и повалился на пол. А мне в спину прилетела кружка с пивом, удар не столько болезненный, сколько противный, жидкость залилась за шиворот. Я ругнулся сквозь зубы, быстро нашел взглядом Мела и стал прорываться к нему. Приятель азартно метелил какого-то в умат пьяного моряка, пока к нему справа подбирались вышибалы с дубинками.

Уклонившись от пары выпадов, поспешил наперерез амбалу с дубьем. Но капитан оказалась быстрее. Сделав невероятный кульбит, спрыгнула со стола и встала нос к носу с вышибалой. Капитан усмехнулась и жадно укусила амбала за нос. Послышался мужской визг, и только посрамлённый вышибала захотел поквитаться, как она плавно шагнула в сторону и буквально в танце ушла от цепких лап озлобленного верзилы. Замерла на миг возле двери, послала всем воздушный поцелуй и была такова.

Пока драка превращалась в полномасштабное побоище, я схватил Мела за плечо и потащил к черному выходу на кухне, где уже отирались Бугор со Скопом. Драка дракой, а плану надо следовать. Попутно врезав по башке одному из завсегдатаев, когда он нагло приставал к подавальщице, пользуясь всеобщей сумятицей, мы вбежали на кухню. Повариха и два поварёнка проводили нас равнодушными взглядами. Им наше серебро тоже пришлось по душе, мы платили не только за еду, ну и за возможность сбежать. Пройдясь по кухне пьяными медведями, роняя кастрюли и сковородки, мы наводили чуть ли не больше шума, чем в основном зале. В итоге выскочили на улицу.

Помимо прохлады, меня окутал и смрад отходов, к горлу метнулся ком тошноты. Алкоголь дал о себе знать. Толкнул замешкавшегося Мела в спину и сам отскочил назад за открытую дверь и притаился темноте. Посмотрим, кто последует за нами. Стук армейских сапог скрылся в темноте, а я едва привёл дыхание в нормальное состояние, как наружу выскочила щуплая девичья фигура. В свете открытой двери удалось заметить копну рыжих волос и резкое сосредоточенное лицо. Несмотря на платье, двигалась она очень уже резво, даже чепчик с головы слетел.

Щуплая преследовательница глянула в мою сторону — никого не увидела, слишком темно. После резкими, но скупыми движениями подалась вперед, словно белка при виде бесхозного ореха. Я же театрально хлопнул дважды в ладоши. Она развернулась всем корпусом, левая рука взлетела на уровень плеча. А я осознал, что родился счастливчиком, ибо маленький клинок ударился в ворот куртки. Кожаное препятствие в этот раз оказалась крепче силы броска.

— Как грубо, — совсем неожиданно для себя сказал я.

Девица фыркнула и полным достоинства шагом удалилась в дверной просвет. Ни упрёка, ни тем более диалога не получилось, но я не расстроился. Мы оба оказались в подворотне со всем за другим. Что же, одну погоню сбил со следа. Буду надеяться, что следующая будет не столь рисковой. И я поспешил за своими приятелями.

Плутать по порту пришлось немного. Основные соглядатаи Рыбы явно ждали нас возле склада, где мы проводили совещание. Ведь это логично. Мы притворяемся, что избавлялись от слежки, они притворяются, что у нас это получилось. Осталось надеяться, что не перемудрил, а то глупо выйдет проиграть самому себе.

Зашел на склад, плотно прикрыл дверь. И в тенях лунного света нащупал задвижной брус. Установил его в скобы и, оббив руки от пыли, пошел к столу. Там в напряжении расположились мои люди.

— И как, сержант? — прохрипел Бугор.

— Вроде пока все по плану. Если, конечно, твой ход выведет нас куда надо.

— Тут будь спокоен.

Когда мы обсуждали нашу авантюру, оказалось, что этот склад не так и просто, и тяжба между братьями тоже неспроста затянулась. Все банально до жути — на складе имелся черный ход для контрабанды. И наш Бугор вызнал этот секрет и даже один раз сумел воспользоваться черным ходом.

Стоило продышаться, пошли открывать люк. Пару телодвижений, и мы открыли крышку в деревянном полу. Легкий сквозняк метнул нам в лица клубок пыли и запах сырости. Мел взял лампу, перегнулся через край и только потом зажег ее. Тусклый свет мазнул лезвием по глазам, пришлось сощуриться.

— Офигеть, да тут метра два глубины, если не больше, — сразу же возмутился Мел. — Райд, вы тут что перетаскивали?

— Что надо, — я не сразу сообразил, что Мел обращается к Бугру.

Прижав лампу к стене, Мел пропустил в лаз Бугра. Тот ловко соскользнул вниз, сыпав немного земли. После уже последовали остальные. Закрывать люк пришлось мне, взгромоздившись на плечи Скопу. Створка легла в деревянный паз в опорном брусе, я сдвинул защелку, запирая люк. Просто, надежно и удобно. Выдвинулись вперед, лаз резко сузился и по ощущениям пошел вниз. Кольнул легкий страх замкнутого пространства, но с этим легко справился. Вроде нормально все, насколько это возможно под земной толщей. Опоры выглядели крепкими, земля за шиворот не сыпется. Неожиданно лаз разделился на несколько проходов, мы взяли левея.

Пройдя шагов двадцать, остановились, после послышалась ругань, и стоящий передо мной Скоп глухо произнес:

— Давай назад, не тот проход.

Вернулись к развилке. Бугор чуть помялся и вновь повел нас в тот же норок, заверив, что он уже точно уверен, куда нам двигать. К моему удивлению, вышли мы в портовую канализацию, отодвинув изрядно проржавевшую решётку. Не будь у нас запасённых заранее платков для лица, мы бы оставили все содержимое желудков, не сделав и двух шагов. Вонь, казалось, поглощала все, даже мысли. Пройдя по стокам, вышли к морю, где нас уже ждал заспанный Сэмс на лодке. Погрузились, изрядно промочив ноги, и поплыли, тихо шевеля веслами к новому укрытию.

Глава 4

Морская гладь успокаивала, унося все пораженческие мысли и внушая ложную самоуверенность. Ещё бы корабль не качался на волнах, совсем хорошо было бы, а так дурнота накатывала при каждом перекате. И это мы стоим в порту возле причала. Боюсь представить, что со мной будет в открытом море. Так что какими бы заманчивыми перспективами не сулила капитан, мне суждено расхаживать по суше.

— Сержант, ты чего такой бледный? — нарочито весело проговорил Скоп, облокотившись на фальшборт. — Все пройдет хорошо.

— Дубина, у нашего славного лидера банальная морская болезнь, — Мел как обычно, несмотря на чудовищно плохое самочувствие, не смог удержаться от комментария. Он сидел в тени бочки, неспешно потягивая разбавленное вино, дабы унять бушующего в голове демона похмелья.

Я же прилагал все усилия, чтобы не выплеснуть остатки позднего ужина. И так уже три раза через борт на воду орал.

— А вот я не уверен, что это здравая идея, назначать встречу на барже, — опять запричитал Михлан. Он по-прежнему настаивал, что на складах было бы проще уйти, — Чем плох тот склад с тайным ходом?

— Тем, что про него много кто знает, и Рыба уже наверняка поставил своих людей возле выхода, — Бугор сидел на бочонке вполоборота к нам, прячась от солнца за обломком мачты, — по воде уйти больше шансов, чем с суши, да и не сможет он перекрыть весь порт.

— Опять лезть в эти вонючие катакомбы, — простонал Мел.

Я глубоко вздохнул, силясь успокоить недовольный желудок. Вроде получилось. Едва взошло солнце, и Сэмс отправился за Рыбой. Таков слепой выбор жребия, еще в начале нашей авантюры мы решили, кто за что будет отвечать. И вот теперь наша славная компания парилась на полузатонувшей барже, исходя потом и скукой, нервозность и мандраж мы пережгли еще вчера ночью.

В дальнем закутке порта обнаружилось кладбище полузаброшенных барж, из тех, что владельцы все еще лелеяли шанс отремонтировать. Местные обитатели на нашу компанию не обратили почти никакого внимания. Для легкой поживы мы слишком сильны, а звать стражников нет смысла, ибо совать нос в чужие дела — это верный способ уйти на корм рыбам. Бугор раздобыл ялик, что пока прятался за бортом баржи. На нем мы и собирались уйти сначала в залив, а после и в коллекторы. И уже по ним добраться до контрабандисткой лодки, стоящей возле подводной реки.

Еще когда мы обговаривали план, Бугор сбегал и проверил на месте ли плавсредство. И если учитывать ситуацию в городе, где любая незаконная деятельность приведёт в серые казематы, то контрабанда на данный момент замерла, а все причастные затаились. Чем мы и воспользуемся. И даже если нас поймают власти, то по моему плану у нас на руках будут только личные вещи, да пару приказов капитана.

— Вроде идут, — ровным, как гладь моря, голосом проговорил Михлан.

Я перевел взгляд на пристань. Тишь и пустота под палящим солнцем. Даже заблудших тунеядцев не видно. Так что бредущую процессию ни с кем не перепутаешь. Впереди уверенно шагал Сэмс, следом сутулая фигура с солнцезащитным зонтиком на плече — это явно Рыба собственной персоной. Дальше вразвалочку двигался долговязый Обр и замыкал процессию верзила с мешком на плече. В том, что за ветхими сараями заброшенной верфи суетятся еще пару десятков бандитов, я не сомневался.

— Тогда по местам, — вяло проговорил я.

— Надеюсь, они нас тут не порешат, — тихо проговорил Скоп, нервно потирая рукоять меча.

— Я же говорил, Рыба не будет в открытую нас атаковать, ему слишком сильно нужны взрыватели. Да и запрашиваемая нами сумма не такая уже и большая… для него. Самое страшное начнется, как только он уйдет с ящиком алхимических взрывателей, — в очередной раз я успокоил соучастников.

— Будем надеяться, — и Скоп обмахнул себя странным жестом, при этом скороговоркой прочитав незнакомую молитву.

Компания прибывающих неспешного прошла по пирсу. Первым по деревянным сходням поднялся Сэмс, выглядел он встревоженным, под левым глазом наливался синяк. Я нахмурился и перевел недовольный взгляд на Рыбу. Сомневаюсь, что прожжённого бандита можно пронять простыми гляделками, но и равнодушным тоже оставаться не стоит.

Криминальный хозяин Ямы ловко взошёл по сходням, растянул губы в отвратительной улыбке, и словно девица крутанул зонтик на плече. Дорогой костюм, прическа, ухоженное лицо и пальцы, прям не бандит, а франт из золотого города.

— Твой парень очень уже дерзкий, а я таких не люблю. Дерзость, как хорошая выпивка — должна быть к месту. А когда ее расплескивают почем зря, надо это присягать, — он прошел по изрядно потертой палубе к дальнему борту, перегнулся, посмотрел на спрятанный ялик и тихо хмыкнул.

— Сэмс? — спросил я, не сводя взгляда с Рыбы.

— Все нормально… сам виноват… сам ответил.

— Умный мальчик, — похвалил его Рыба.

За время нашего короткого диалога на палубу поднялось еще двое сопровождающих. Долговязый выглядел сонно, возле ворота на рубашке виднелись плохо застиранные пятна, а левая штанина оборвана почти возле самого колена. Амбал оказался обычным докерским грузчиком, об этого говорила как одежда, так и манера держаться. Он храбрился, но явно побаивался своего слегка несуразного нанимателя.

— Что же, вот деньги, — легко проговорил Рыба, словно собрался купить не запрещённые артефакты, а судака для кормёжки любимого песика. Докер опустил мешок на пол возле Мела, послышался узнаваемый перезвон.

Я кивнул, и Скоп полез проверять содержимое, ничуть не стесняясь упасть на колени. Рыба тем временем флегматично осмотрел всю нашу компанию, затем произнес:

— Сомневаюсь, что та небольшая лодка сможет увести вас от проблем. Мне даже не придется за вами гнаться, это сделают патрульные из гавани, — я чуть скривил рот, показывая свое разочарование.

— Даже если и так, ты в любом случае не увидишь деньги, — глухо проговорил я, пытаясь с жадностью смотреть на суетящегося Скопа.

— Хм, сержант, деньги заработать легко, репутацию значит… впрочем, хватит банальностей. Где мой ящик? — последние слова мой мозг распознал как приказ и чуть было не заставил тело в ускоренном темпе двигаться для его выполнения.

Но я вовремя совладал с собой. Махнул рукой, призывая вынести из трюма ящик. Неожиданно долговязый протяжно и звучно зевнул и отвернулся к морю, раскуривая трубку. Движения при этом выглядели вялыми, но процесс на удивление проходил быстро и выверено. Чем он конкретно разжег табак, я не заметил. Докер же трусливо переминался с ноги на ногу за спиной главаря бандитов, зыркая то и дело в сторону сараев.

Хм, а ведь Рыба уверен в своей силе. И это демонстративное пренебрежение охраной. Обор — это, конечно, серьёзно, но не гарантия полной безопасности. Репутация, забери меня Безз, иногда понадёжнее десятка парней с клинками.

Бугор пыхтя прошёл мимо меня и, едва ли не уронив, поставил ящик перед криминальным хозяином Ямы. Все дружно вздрогнули от подобной безалаберности, а Скоп даже применил крепкое словцо. Бугор кашлянул и открыл крышку.

— Кхм, — максимально недовольно произнес Рыба, а лицо его приобрело хищнический вид, разом потеряв человеческие очертания. Сразу захотелось сжимать в руке что-нибудь острое.

— Что не так? — дрогнувшим голосом проговорил я.

— В стандартном армейском ящике должно находиться двенадцать взрывателей, один уже у нас и тут всего десять, — его безжизненный взгляд пробил меня насквозь. Захотелось приложить руку к лицу и убедиться в отсутствии новых отверстий, и я все еще нахожусь по эту сторону жизни.

Я неуверенно шагнул вперед, посмотрел на открытый ящик. Так и есть — десять взрывателей в деревянных ячейках и два пустых слота. Я опустился на колено и осторожно приподнял один из смертельно опасных артефактов.

— Какого хрена, — прорычал я, проворачивая выступ на верхушке шара до щелчка.

Один из взрывателей умыкнул Седой, пока мы обменивались любезностями, давая повод приблизиться к Рыбе. Мы с Мелом посвятили его в план по устранению главаря банд Ямы. К удивлению, Седой очень благостно отнесся к нашей затее. Также за ночь мы с Мелом легко разобрались в устройстве взрывателя, и теперь у меня было не больше пяти ударов сердца, чтобы выбросить опасный артефакт. Я вскочил, ловко впечатав взрыватель в хилую грудь бандита, опрокидывая того на спину. Сам же отскочил в сторону за заранее установленную бочку с водой. Едва приземлился на доски, как прозвучал взрыв. По ушам больно резануло, а глаза мигом наполнились слезами.

В голове удержалась лишь одна слабая цепочка мыслей: встать, атаковать Обра. Облокачиваясь ладонями о рассохшиеся доски, помог себе выпрямиться. В ушах звенело, как на день всех Святых в храме при городской управе. Вытащил меч, нашел взглядом Обра. Сутулый каким-то чудом не пострадал, так, пару царапин. Он пялился на хозяина, словно умалишённый на сложный механизм. Рыба, распластав руки, лежал в луже крови, грудь разворочена, кажется, даже ребра торчат. Чуть в сторону катался по палубе докер, зажимая оторванную руку. Как-то слабовато для сверхоружия, способного убить Одарённого. Хотя чего я, заряды наверняка ослаблены, кто же доверит мародерам такую мощь.

— Уходим, — кажется, я это проорал, не знаю. В голове шумело, и звуки превратились в одно сплошное пищание.

Михлан и Мел уже перевалились за борт. Скоп, сильно качаясь, полз ко мне, таща за собой мешок с серебром. Седой же тащил оглушённого Бугра, Сэмса я не увидел. Да куда подевалось это вечное недоразумение? Я шагнул вперед к охраннику Рыбы. Стоило острию клинка расположиться напротив Обра, как долговязый резко выдохнул. Даже под рубахой видно, как грудь впала. Я помянул Безза и замахнулся для удара, веря, что успею. Больше у меня ничего не было, но ударить не получилось.

Заметив краем глаза, как весь дым, что витал в воздухе, тугим жгутом метнулся к Рыбе и змеей окутал его голову, приподнимая над землей. К моему дикому изумлению, бандит тут же задергался, скребя ухоженными ногтями свое лицо и пуча глаза, впустую силился порвать дым. А я, открыв рот, не знал, чему больше удивляться: предательству Обра или же невероятной живучести бандита. С такими ранами притвориться мертвым — это надо иметь стальную волю и каменную выдержку, или быть Обром.

Тело бандита резко обмякло, но хват долговязый ничуть не ослабил. Проделал пару пасов руками, словно наматывая канат на локоть, и после резко дернул. Голова криминального хозяина Ямы сделала полный оборот вокруг своей оси.

— Ненавижу, мразь, — словно через глухую стену донеслись слова долговязого.

Меня осторожно подтолкнули в сторону. Я чуть повернул голову, готовя руку для удара. Это оказался Сэмс, он что-то сказал, но я не разобрал. Все равно поспешил к ялику, перевалился через борт и свалился вниз, приземлился неудачно. Разом потерял равновесие и, не сильно заботясь о безопасности окружающих, замахал мечом, в попытке вернуть устойчивость. И если бы не вовремя схвативший меня за ворот Михлан, то наверняка бы ушел под воду. Я только спрятал меч, как нам на голову свалился Сэмс и Обр. Все снова потянулись к оружию, даже сидящие на веслах Бугор и Скоп.

— Мужики, можно с вами до берега? А там я уже сам, — умолял он.

— Он Рыбу задушил, — глухо крикнул Сэмс в его защиту.

Разбираться не было времени или тем более затевать драку. И парни резво погребли в сторону моря.

Ловко маневрируя между барж и остовов кораблей, быстро вышла на большую воду. Я же наблюдал за творящейся суетой на пристани. После взрыва к полуразобранной барже побежало как минимум десятка два человек с оружием в руках и очень плохими намерениями. Но время и расстояние играло за нас, пара отчаянных даже прыгнули воду в безумной попытке догнать уходящий ялик.

— Хорошо, что мы не на складе, — проговорил Михлан.

Ему никто не ответил, но скорость лодки чуть-чуть, но увеличилась. Будем надеяться, нам хватит времени скрыться из виду, прежде чем бандиты оседлают лодки. Я перевел взгляд на Обра — тот со скучающим видом сидел, прислонившись к борту и прижав колени к подбородку. В безвольных руках дымилась трубка.

— Ты зачем нам помог? — некоторые вопросы надо задавать сразу.

— Этот ублюдок сделал из меня наркомана и опустил на самое дно. Без этого, — он махнул трубкой, — я бесполезный кусок дерьма. Хм, и еще я прекрасно распознаю шансы…

Его слова прервал надсадный рык блюющего Мела.

Похоже, бывший наемник Рыбы знал секреты хозяина и решил действовать наверняка. Что определенно нам на руку.

Прежде чем мы добрались до канализационного стока, на веслах менялись дважды: Бугра и Скопа сменили Сэмс и, как ни странно, Обр. Гребли они едва ли не лучше матерых и бывалых мужиков. Выход из подземной канализации представлял собой высокую каменную арку, почти в человеческий рост, с проржавевшими прутьями и тонким ручейком сильно пахучей жижи, стекающей в море.

Подгребли вплотную, Скоп достал гарпун и вполне умело притянул нас к краю каменного выступа. Первым из лодки вылез Бугор. Схватился за один из прутьев решетки и, немного покрутив, сдвину вбок, так что появилась возможность пролезть. Мы гуськом выбрались на каменный берег, мешок с деньгами Седой аккуратно передал Скопу, прежде чем вступить на выступ. Никто рисковать деньгами не собирался. А вот я отчаянно соображал, как уговорить их избавиться от серебра. И пока на ум ничего не приходило. Ладно, сейчас есть дела поважнее, например, уцелеть и выбраться живыми. А еще не хотелось думать о глобальных последствиях убийства хозяина Ямы.

Я вылезал последним, вступил на выступ, оттолкнулся другой ногой, едва не растянулся, когда лодка отплыла в сторону. Схватился за прутья решетки, и чуть не взвыл — плечо пронзило с десяток иголок, пальцы мгновенно онемели. Выходит, падение перед взрывом не прошло даром, и пока кровь бурлила и опасность занимала мозг, я не чуял боли, а вот стоило чуть расслабиться и напрячь плечо, как и вылезла травма.

Отдышавшись, протиснулся сквозь прутья. Отойдя, тщательно обтер руку о штанину, пока Бугор возвращал прут на место. Снова перевязали рты тряпками на этот раз уже пропитанными специальным травяным раствором, уменьшающими вонь. Дышать стало чуть сложнее, зато вонь почти не ощущалась.

Неожиданно послышался легкий стук дерева о камень. Я повернулся на звук. Скоп уже держал жердь в руке, словно лесник, собирающийся пересечь болото. Вот интересно, они больше стражники или же контрабандисты? Все у них подготовлено, все у них предусмотрено.

— Мелкие уродцы, — зло прошипел Бугор и после ударил нечто лежащее возле стока. Я присмотрелся и обнаружил маленькую деревянную игрушку, сделанную явно наспех, по принципу несколько палок, обвязанных веревкой. У нас в деревне за такие подделки даже беспощадного ребенка высмеяли бы.

— Тише ты, — едва различимо из-за повязки проговорил Мел.

И более не произнося ни слова, мы выдвинулись в путь. Первым шел Скоп со своей палкой; следом мы, держа друг друга за плечи, ибо чем глубже мы заходили, тем темнее становилось. Как я понял из объяснений Бугра, лампа будет после третьего поворота. Двигаться вслепую, слыша только удары палки, шаги и бесконечно текущую и капающую воду, было крайне неприятно. Казалось, тебя проглотил монстер из сказок и вот-вот начнет переваривать. Но постепенно все страхи вытесняла боль в плече. Тупая, пульсирующая и нарастающая. Я пытался отвлечься, но, когда вокруг темно и единственное твое действие — это переставление ног, бороться с болью крайне трудно, она оккупирует каждый кусочек свободного разума.

Не знаю, сколько мы прошли, но, когда стук палки стих, и мы замерли, я выдохнул с облегчением. Немного шуршания и глухого ругательства, и вот уже мелкая полоска пламени зарождается на кончике фитиля. Свет нарастал, придавая уверенности. Я едва смог различить мощную и полностью влажную кладку, как услышал веселый голос:

— Попались, мудаки, — сталь зловеще зашуршала, покидая ножны, настолько громко, что казалось, она съела не только все звуки, но и пространство вокруг нас.

Слева и справа из проходов вспыхнуло пяток ламп, и перед нами предстала откровенно мрачная картина, несущая разочарование и глухую злобу. Нас окружило с десяток хорошо вооружённых людей. И лидера этой компашки я хорошо знал — тот самый флегматичный вышибала ростовщика.

— Господин Рут всегда оказывается прав, — голос здоровяка сочился иронией и скукой, — так даже не интересно.

Он шагнул вперед, кривя рот в ухмылке. Добротная куртка распахнута, рукава засучены почти до самого локтя, далее перчатки со множеством стальных пластин. Он хекнул и лихо стукнул кулаками друг об друга. Пластины вспыхнули синим пламенем. А я подавил глухой рык злости. В этом долбаном Вечном городе от Обров не протолкнуться.

Я толкнул застывшего Мела в бок и продвинулся к угрозе, раз уже назвался лидером так и самый серьезный противник тоже на мне. Вышибала глянул на меня с презрением и, переменив ухмылку на презрительную улыбку, атаковал. Я отшагнул назад, принимая удар сияющего кулака на клинок, радуясь, что отбита левая сторона, а не правая. Шум встретившейся стали, вспышка, и морда вышибалы потеряла весь свой хамский и грозный вид, черты лица исказились, и я увидел удивление и неверие в случившееся. Теперь мой черед улыбается. Его растерянность понятна — амбал явно привык укладывать всех с одного удара, а тут обычный стражник сопротивляется его мощи. И в голове у него невольно проскользнула мыслишка: а не нарвался ли часом на Одаренного?

Я воспользовался заминкой и ударил зазевавшегося вышибалу локтем в нос. Брызнула кровь, но здоровяк даже не пошатнулся. Казалось, удар лишь взбодрил его. Он рыкнул и попытался подсечь мои ноги, я едва успел отпрыгнуть назад, врезавшись в Мела. Громила поднял свои устрашающие кастеты к подбородку, и сделал маленький шаг. Теперь все серьезно, без всяких скидок на мой хлипкий вид.

Меня ждала тяжелая кулачная драка. Вот только кто приходит на разборки с кастетами, пусть и накаченными силой, против меча? Я провел несколько выпадов, вышибала умело увернулся. Удар сверху вниз с последующим переходом на единственный финт, что я знал. Бандит резко сократил расстояние и перехватил клинок за лезвие. Мы на миг замерли, я успел расслышать, как за спиной началась возня с криками и звоном стали. Там тоже идет схватка. Более не мешкая, дернул клинок на себя. И чуть вниз, рассекая перчатку вышибале, брызнула кровь и кастет погас. Старые приемы бывалого псы на мне не сработали. А других у него не было, долгие годы легких побед иссушили арсенал приёмов прислужника Рута.

Сократил дистанцию, выпад, довернул меч и привычным движением, после долгих тренировок, ударил клинком по запястью вышибалы. Бандит ухнул, присел и если бы не стена, то наверняка бы упал. Всю его браваду уничтожило всего пара ударов клинка, пусть и столько обычного как его владелец.

— … выкормыш, — донесся до меня глухой рык стоящего за спиной главаря подельников.

Один метнулся ко мне с длинным ножом, но весь его порыв пришелся в никуда. Ибо главарь явно мешал атаковать, я же холодно и расчетливо ткнул ему в плечо. Сталь легко пробила кожаную куртку, рука нападавшего обвисла. А я про себя отметил, как легко драться с артефактом из стали.

В мерцающем свете лампы, заметил тугую полоску черного дыма, вылетевшую из-за плеча и впилась в следующего бандита. Тот закашлялся поскользнулся на влажной брусчатке и свалился в небольшой поток нечистот, отчаянно суча ногами.

— Ненавижу, — просипел долговязый у меня за спиной.

Остальные трое бандитов поняли, что расклад поменялся не в их сторону. Сначала медленно попятились, а после удрали, не стесняясь показывать нам спины. Похоже, спокойная и сытая жизнь последних лет сделала из криминальных псов домашних собачек. Что больше лают и надеются на силу хозяина, чем на собственные навыки. Тяжело раненый вышибала поднялся и больше хрипя, чем ругаясь, бросился в последнюю атаку. Клинок легко оборвал жизнь негодяя.

Я развернулся, готовясь вступить в новую драку, но уже все закончилось нашей безоговорочной победой.

— Потери? — спросил я.

— Михлан ранен, и мы троих убили, — отчитался Мел, — рана не глубокая, но надо бы к лекарю.

— Понятно, — коротко бросил я.

— Сержант, я в норме, кровь не течет, так что помирать пока не собираюсь, — голос у раненого звучал бодро, — сейчас, парни, перевяжу и можем двигать дальше.

— Я займусь, — отозвался Мел, ибо более желающих не нашлось.

Дела становятся все хуже и хуже, с раненым на плечах передвижения изрядно замедлятся. Но ничего, главное выбраться из коллекторов, а дальше уже найдем, как подлатать Михлана.

Я присел возле лампы, осмотрел клинок — чистый, ни капли крови. Будем надеяться, что он ее не пьет.

— Ловко ты его клинком, — рядом на корточки присел Обр, по-прежнему дымя трубкой. — Я уже думал, хана нам. Перчатки Храна крошат все, чего касаются, даже мой дым.

Я пожал плечами, не желая продолжать разговор, и тем более обсуждать свой клинок. Мне бы кто объяснил, как он работает.

— Мог бы не взрывать Рыбу, а просто рубануть и все дела, — проговорил Седой, подходя к нам с мешком, столь ценную ношу он никому не доверял.

— Сильно сомневаюсь, чтобы вышло, — долговязый протяжно затянулся, несколько ударов сердца держал дым внутри и, на выдохе сильно хрипя, проговорил, — Рыба не так прост, как кажется. У него одежда из особой ткани, позволяет уклоняться от острых предметов… может, таким клинком и проткнул бы, но не факт. К тому же, он очень быстрый и живучий. От одной дырки в животе точно бы не скопытился. Но я наверняка эту паскуду убил.

— Понятно, — скупо ответил я, мысленно прикидывая, что лейтенант просчитал и такой момент, раз заставил меня именно взорвать бандита.

Я подхватил лампу, и мы одновременно выпрямились. Долговязый, склонив голову, спросил:

— Ты Обр?

— Нет, у него даже справка есть, — чтобы Мел не вставил комментарий, нужно нечто большее, чем вонючая канализация и жуткое похмелье. И после уже про Михлана — я закончил, крови больше нет.

Убирать и обыскивать трупы не стали, лишь забрали лампы и выдвинулись дальше. Я замыкал процессию. Пройдя метров сто, заметил, как цепляясь за дно, по ручейку плывет еще одна деревянная кукла. Странно это все, но вернувшаяся боль не позволила растекаться мыслям.

— Не бойся, сержант, дерьма больше не будет. Раньше этого добра тут, чуть ли не по пояс было, могло и унести. А сейчас город замер, и дерьма стали сливать куда меньше, — не правильно истолковав мою заминку, пояснил Скоп.

Шли долго, чем дальше продвигались, тем чётче слышался шум большой воды. Мел с радостью пояснил, что под городом сделали специальный канал для реки, дабы она смывала все отходы. Вроде этим занимался некий имперский зодчий, тот, что построил Имперскую башню и комнату без времени. Видно, хороший мужик, никакой работы не гнушался.

В конечном итоге вышли в огромный коллектор с множеством таких же отнорков, как и наш. Целый город под землей, только еще более сложный и предназначенный для смыва жизнедеятельности человека. Расскажи мне про такое кто с год назад, назвал бы рассказчика сказочником. Легче поверить в великанов и земляных людей, чем вот в такое сооружение.

Света ламп едва хватало для разгона тьмы в пару шагов. Дойдя до бурного потока реки, закованного в каменные стены, мы двинулись вверх по течению. И через шагов двести нечетко образовался край лодки. Скоп отбежал куда-то в сторону, подобрал с пола высокий шест, приладил лампу и поднял вверх. Тьма дрогнула, отступая на десяток шагов, предлагая взамен полумрак. Бугор склонился над скобой, отвязывая лодку, и неожиданно вскрикнул:

— Вашу мать! — реакция последовала однозначная. Клинки наружу.

Не найдя угрозы, мы приблизились к кричащему. Тот склонился над каким-то телом, лежащим на деревянной ступеньке, замотанным в разные лохмотья. Тут были полотенца, детские вещи, женские юбки, даже последний нищий более разборчив в одежде.

— Что там? — тихо спросил Седой из-за наших спин.

— Это… — Бугор замялся, а после голосом полным удивления проговорил. — Это Шестой Неизвестный, Мертвая Тишина.

Едва он успел произнести последние слова, как засипел. Тело пробила крупная дрожь от ног до головы, и бывший мародер рухнул на грязные камни. Я едва успел сделать пару вздохов, как тело подельника окоченело, словно подвергся заморозке. Все ошарашено смотрели на смерть Бугра, и пока никто не успел что-либо ляпнуть, я крикнул:

— Всем молчать!

Тут не надо быть экспертом по Одарённым, чтобы понять — любое упоминание этого Проклятого приведет к смерти. Я облизал губы, зацепив горькую тряпку языком, тут же захотелось сплюнуть, пришлось опустить защиту. Все отпрянули от Проклятого, даже не подумав оттащить тело Бугра. Я же, держал меч наготове, осторожно, мелкими шагами приблизился к завёрнутому в тряпье телу. Внутри разгоралась ненависть, толкающая на безрассудные поступки. Я буду не я, если не убью эту тварь, опыт имеется, как и проверенный клинок.

Остановился на расстоянии удара, наклонился, сердце замирает в страхе, рука стала липкой от пота, выдохнул и резко взмахнул клинком. В темноте что-то заклокотало и застучало, словно деревянные трещотки бились друг об друга. У меня мгновенно перехватило дыхание, помимо воли отшатнулся назад. Из темноты выскочила деревянная кукла в черном, изрядно подранном плаще, в этот раз с деревянной мордой какого-то хорька.

Сборщик людей. Я помнил фигуру на крыше во время атаки на город Проклятых. Борясь со страхом, сделал выпад в сторону твари. Наверное, самый идеальный из всех когда-либо выполняемых мною. Плащ затрепетал, скрывая часть клинка. Я скорей почувствовал, чем увидел, как кончик лезвия замер в волоске от тела деревянной куклы. Миг и послышался дробный тихий звук, и на свет выбежала орда деревянных игрушек. Они не мешкая кинулись в атаку. Я только и мог отбиваться ногами и отступать, стоило отодвинуться от Проклятого на пяток шагов, как атака прекратилась. Этот рукотворный монстр охраняет Проклятого.

— Сержант, кто это? — промямлил Мел, и тут же закрыл руками рот, пуча глаза в страхе. Но ничего не произошло, уничтожительная сила Шестого работает только на упоминание его персоны.

А в голову вскочила неуместная мысль: «Это впервые, когда всезнайка попал в тупик».

— Это страж, а эти недомерки, по-видимому, носили сюда одежду и все остальное.

— Я не про это, я про то, как… как так получилось, что недомерки принесли одежду именно сюда? — последнее слово приятель особо выделил.

— Думаю, когда Бугор приходил проверять лодку, эти его заметили и после… ну, ты понял, одежда попала сюда, — во время разговора я косился на зависшую фигуру. Пока деревянный монстр не проявлял агрессии. Видимо, ему плевать на все, только бы не беспокоили тело хозяина.

— Сука, — рев Скопа, злым духом заметался по стенам коллектора.

Я не обернулся, но Мел точно так же охарактеризовал ситуацию.

— Сука, Седой.

Пришлось посмотреть. Седой, ловко уводил лодку от берега реки, мастерски орудуя длинным шестом, и естественно мешок с монетами лежал у него возле ног. Я ухмыльнулся — не самый плохой способ избавления от грязных денег. Навряд ли мне подельники позволят сдать деньги капитану. А отдать такую сумму парням, значит приговорить их к удару ножом в печень, с последующим пребыванием в канаве после какой-нибудь попойки. Кто из нас сможет удержаться от безумных трат, разве что действительно податься в бега. Но у меня другой план.

— Я все верну. Как только вложу в дело. Клянусь, — не уверен, что Седой прокричал именно это, но верить очень хочется.

— Ладно, уходим. Михлану нужна помощь.

— Уходи, Сержант. Деньги, — впал в истерику Скоп. Смерть друга его волновала меньше, чем упущенная выгода. А что я? Я сожалел о гибели человека, но и только, а будь на его месте Мел? Впрочем, об этом думать не хотелось.

— Ну, хочешь, плыви за ним. Кстати, а где Дымный? — не увидев долговязого Обра, спросил я.

— Ушел, когда чучело появилось, — равнодушно ответил Сэмс.

Что же, об этой потере я сожалею меньше всего. Он воспользовался нами, чтобы сбежать от хозяина, и при первом удобном случае ушел, облегчив нам и себе дальнейшей поход.

Я покосился на висящую куклу, сторожащую мертвого хозяина. Внутри меня боролись ярость и здравомыслие. Верх вязало последнее.

— Скоп, ты выведешь нас отсюда? — спросил я.

— А как же Бугор? — расстроенным или истеричным он более не выглядел, скорей озадаченным.

Я поскреб подбородок. Бросать своего, конечно, поганое дело, но и тащить труп наверх — та еще загвоздка. Да, проблема. Я приблизился к мертвому подельнику, тяжело выдохнул и произнес то, что было определено правильно:

— Потащили.

Сэмс стянул с себя куртку. Я последовал его примеру, шипя от боли, когда пришлось отклонять назад руку с больным плечом. Мел освободил жердь от лампы, подал еще одну палку, лежащую рядом. Видимо, их запасли впрок для управления лодкой. Вдели в рукава, завязали, получились носилки. Скоп взялся за руки трупа, Сэмс за ноги, на счет два дернули тело и едва не покатились по влажным булыжникам. Бугор истлел прахом.

— Э-э-э, — протянул Мел, — я про такое не слышал.

Мы постояли некоторое время над прахом погибшего. Я искал прощальную молитву, но увы, подобных знаний у себя не обнаружилось. Как-то не готовился я хоронить людей.

— А он вообще какой веры был? — разбирая носилки, спросил я.

— Не знаю, вроде Триединый с островов, — я ждал ответа от Скопа, как-никак они были знакомы дольше всех, но пояснил Сэмс.

— Ясно, — коротко бросил я, беря лампу.

Все подавленные и расстроены. Кто смертью, кто раной, а кто потерей денег выдвинулись дальше. Сложно сказать, кто о чем думал, но это авантюра явно разорвала наши и без того не слишком прочные узы. Разве что легионерские связи выставили, по крайне мере, мне так хочется думать.

Я едва сделал десяток шагов во тьму, как остановился. Вот так уйти и не добить Неизвестного Проклятого и упустить такой шанс. Ведь тварь оклемается и с новой силой начнет уничтожать людей. И что не менее важно — я поступлюсь принципами, а там и не замечу, как начну искать компромиссы и, как итог, предам цель своей жизни. Сломаюсь…

Я проскрипел зубами. Клинок сам выскользнул из ножен, ведя руку вверх. К Беззу все это, я должен убить тварь. Уверенно приблизился к валяющемуся в лохмотьях телу, остановился в двух шагах, глянул на перестукивающего деревяшками стража. Перехватил клинок двумя руками, разбежался и прыгнул, под топот деревяшек, полный безрассудности и отчаяния рывок. Лезвие рассекло черную ткань стража и после врезалась в тело, закутанное в тряпье. Брызнула кровь. А я со всей возможной скоростью развернулся, готовясь принять смертельный удар от монстра.

Шум дерева по булыжникам стих, а из черного балахона, как последний удар сердца, упал обрубок черной руки. Фигура в плащ тихо скрипнула и прыгнула, я взмахнул клинком, и рассёк воздух, спустя миг услышав плеск воды. Тварь ушла. Вот и пойми теперь, по доброй воле оно защищало хозяина или нет. Да и плевать, собственно говоря.

Посмотрел на деревянный обрубок. Забрать, что ли, для Мела, а то с трофейной головой не сложилось. Мысль глупая, от того и не получила воплощение в виде действия. Подобрав лампу, побежал догонять парней. На душе просветлело, несмотря на весь пережитый ужас.

По коллектору бродили весь остаток дня. Я чудовищно проголодался и устал. К тому же Михлану становилось хуже и хуже, и я серьёзно волновался за здоровье друга. А еще дико раздражало постоянное нытье Скопа об упущенных деньгах, даже окрики не помогали.

Оказалось, выбраться из подземного города — это задача на удачу и смекалку, когда твой основной проводник мертв. Скоп старался, но выходило плохо. Почему-то вариант с отсутствием проводника мы не проработали совсем. Казалось, опасность таилась на всем пути нашей авантюры, но не в финале под землёй, когда все закончится. Почти все найденные нами выходы были или заделаны решёткой, или же заперты увесистыми замками.

Но все-таки удача нам улыбнулась в виде дряхлого деревянного люка. Выбив ненадежное препятствие жердью, мы-таки оказались на поверхности под властью пьянящего чистотой воздуха. Я без всякого сожаления избавился от провонявшей куртки, и сапоги бы со штанами выкинул, но бродить с голым задом как-то совсем позорно. Да и ноги надо беречь, в городе битого строительного мусора в преизрядном количестве.

— Где мы? — спросил Скоп, вертя головой. Спустившиеся сумерки изрядно усложняли ориентирование на местности.

— Вроде квартал Звонарей, — не слишком уверенно проговорил Сэмс. — Давайте пока прямо, я потом скажу, куда свернуть.

Мел и Сэмс подхватили полуживого Михлана, поднырнули под плечи и потащили вперед. Сам же раненый едва передвигал ноги. Прошли мы не больше двух десятков шагов, как из-за угла выскочил десяток легионеров. Их сержант наорал на нас, хотел было арестовать, но после передумал, увидев, настолько мы в плачевном состоянии. Лишь приказал валить по домам и носа не высовывать.

Следом нас задержал отряд стражников из патруля. Меня узнали, поэтому отпустили, пусть и с большой неохотой. В городе творился сущий бедлам. И я практически не сомневался, что наша авантюра дала ход пугающим событиям. В таком положении нам уже точно не добраться до лекаря. Рано или поздно кто-то заломит руки и отправит в камеру, если, конечно, раньше не прирежет.

— Давай сюда, — скомандовал я, показывая на недостроенный дом, с виду походящий на трактир.

Внутри нашли более-менее обустроенную комнату с топчанами, плохо сколоченным столом и парой ящиков, явно используемые в качестве стульев. Ночлежка для строителей, как есть. Уложив Михлана на циновку и отдышавшись, я распорядился:

— Ждите тут, я поищу лекаря, — и двинулся к выходу, как окрик Сэмса остановил меня.

— Я лучше знаю город, пойду я, — спорить глупо над очевидными фактами, а подвергать опасности жизнь друга из-за своей гордости — это последнее дело.

Я глянул из окон на спокойно идущего Сэмса. Бежать сейчас — не самый надежный способ добрать куда-либо, скорей верный шанс привлечь ненужное внимание. Парень вернулся относительно быстро, Мел только-только начал дремать, а Скоп злится на всех сразу. Он ворчал, сверлил нас взглядом и, кажется, собирался то ли кинуться в драку, то ли убежать.

— Что у вас случилось? — спросила молоденькая и до крайности симпатичная девушка в коричневой хламиде, едва войдя в комнату. Невысокая, с мягкими чертами лица и цепким взглядом, она явно представляла орден сестер милосердия.

— Раненый, — глуповато ответил я, все из-за усталости. Мысли путались, не хотели собираться в некую стройную цепочку.

— Это я вижу, — девушка присела возле стонущего Михлана, положила руку на лоб и тихо запела некий мотив. На миг прервавшись, сказала, — все плохо, но я помогу. И чего это у вас воняет?

Я устало привалился на какой-то ящик, обтер лицо ладонями и прикрыл глаза. Отвечать на очевидные вопросы не хотелось, а хотелось спать, но нельзя. Плечо ныло, в ногу колол какой-то выступ, но все эти неудобства не смогли помешать мне расслабиться.

— Эй ты, морда, помоги разрезать рубаху. Ну от вас и воняет. Так, держи его, да не дыши ты на меня. Мелкий, принеси воды, через квартал найдешь бочку. И тряпок захвати каких-нибудь чистых у местных баб. Серебро только оставь им, не ворье ведь. Так, мой хороший, ротик открываем. Ага, глоток, еще один, вот умница. Эй, мордатый, отойди от меня, воняет же, — сестра милосердия отдавала приказы не хуже заправского сержанта и с той же непоколебимой уверенностью в их исполнении.

— Мел, как обстановка? — не открывая глаз, спросил я.

— Не знаю. Все снуют туда-сюда, суетятся. Но к нам вроде никто не бежит, — насквозь усталым голосом проговорил он. — Сестра, что в городе происходит?

— Массовая облава на бандитов, ловят всех, кто хоть как-то был замечен в преступной деятельности, — с неким даже задором проговорила юная лекарка, словно участвовал в девичьей забаве, — вот нас и выпустили в город, чтобы лечить таких как вы. Меня даже один раз изнасиловать попытались. Но я им черенки то… только вы это наставнице не говорите.

В то, что сестры милосердия могут за себя постоять, знали все, даже пропившие последние мозги докеры. Нападать на них — это как бить Одарённого палкой по спине, восхваляя Беззликого. Крайне глупая затея.

— О! Ты тоже пострадал, любимчик сестры Аглаи, — я открыл глаза и чуть отпрянул назад. Сосредоточенное девичье лицо находилось в ладони от моего носа.

— Чего? — вот и все, на что хватило моей сообразительности.

— Да ладно, мы все знаем, что Аглая тебе симпатизирует, вон даже колечко подарила. Или ты думал, я тебя не узнаю? — мягкая ладонь легла на лоб. Она прикрыла веки и тихо-тихо запела, а спустя миг произнесла. — Раздевайся, полечу.

Не дожидаясь, пока я кряхтя стянул рубаху, ничуть не брезгуя, сняла сама, ловко, будто Одаренная, ломающая привычный мир обычного человека. Ее милое личико приобрело озадаченное выражение, но стоило ладоням обнять больное место, как брови сошлись на переносице, губы сжались, придавая ей сосредоточенное выражение, как у ребёнка перед лотком лавочника со сладостями. У меня сбилось дыхание и резко пересохло в горле, но боль в плече ушла, словно грязь, смытая усердными руками очаровательной девушки.

— Фу, я пустая, — она повалилась рядом со мной, раскинув руки и ноги, словно дворовый мальчишка, а не благородная барышня. — Эй, морда, воды мне.

Скоп замешкался, не зная, как выполнить приказ, но на его счастье в комнату вошел Сэмс. В одной руке он держал ведро с водой, в другой ворох тряпья. Девушка приподнялась на локти, продолжительно выдохнула и после совсем уже по-пацански поднялась на ноги, вскинула руки вверх, хрустнула костяшками пальцев и направилась к Михлану.

— Так, морда, будешь мне помогать, и не дай бог тебе облажаться.

Я быстро оделся и, чуть поразмыслив, принял решение разведать обстановку самостоятельно. Вся эта суета, мне ой как не нравилась.

— Значит так, остаетесь здесь. Я наведаюсь в казармы и узнаю, что происходит. Мел, ты за старшего.

Этот долгий день изрядно меня вымотал. Сначала эмоционально — сделка с Рыбой, после физически — блуждания по катакомбам в сырости и вони. Идти никуда не хотелось, хотелось просто посидеть, посмотреть на море, или же на худой конец в окно за столиком у тети Палли. Кстати, надо заглянуть к себе, а то от меня разит как от помойной крысы, если не хуже. Появляться перед начальством в таком виде — изначально загонять себя в невыгодные условия. Сменить одежду — дело не столь и долгое, а выглядеть я буду пристойнее и в соответствии своему званию.

Я выбрался из нашего временного пристанища, запомнил расположение дома, взяв за ориентир огромную кучу булыжников, и неспешно стал продвигаться в нужном направлении.

Если раньше город кипел стройкой и суетой дельцов, то сейчас суматоха изменилась, приобретя тягостное обличие. Словно перед свадебной дракой: все вроде как были веселы и заняты делом, но вот уже появились косые взгляды и шутки, за которые по все правилам и канонам надо бить морды. Тут и там на улице встречались мастеровые, разнорабочие и другой рабочий люд. То по несколько человек, то сразу десятком. Зыркали по сторонам, тихо и размерено что-то обсуждая, напряжённо реагируя на всех, кто хоть как-то мог представлять опасность. На меня в основном смотрели оценивающе, но и только. Все же человек при мече, это не та цель, которую хочется задирать без особой надобности. Да и я проявил благоразумие и сторонился людей, но при этом не углублялся в подворотни. Как говаривал мой наставник: «Прошелся по коньку крыши при весеннем сквозняке».

Почти возле самого дома тети Палли на параллельной улице наткнулся на большую и, надо сказать, умело созданную баррикаду, и это при полном отсутствии людей. Я горестно вздохнул и пошел искать обход, не карабкаться же наверх в самом деле. Такая же баррикада нашлась и в соседнем проулке. На досадное препятствие — внутри шелохнулось раздражение, и глухая злоба. Но эмоции тут явно не помощники, а вот натруженные ноги — да.

В конечно итоге, пришлось обойти почти два квартала, прежде чем выбрался на знакомую улицу. Несмотря на усталость, прибавил шагу, хотелось покончить со всем поскорей. В парадную дверь даже не стал соваться, зашел с черного хода. Толкнул створку, внизу грохнуло пустое ведро. Оно и понятно, меры предосторожности. Прежде чем войти во мрак, тихо произнес:

— Это я, Грант, — выждал немного и шагнул в темный проем.

Расставив руки и ориентируясь по памяти, пошел к лестнице. Пальцы нащупали знакомый выступ. Неожиданно услышал голоса, чуть постоял, набираясь сил перед разговором, шагнул в небольшую кухоньку. Я не сильно удивился, обнаружив непосредственного начальника у вдовушки на кухне. Ожидаемый шаг от прожжённого интригана, не в казарме же ему дожидаться моего отчета.

Под светом лампы, в углу за маленьким столом, где едва помещались две кружки и кувшин, сидели те, кого я и ожидал увидеть: Малн ан Ворн и Палли. Они мило беседовали, как близкие родственники, объединенные одной проблемой, на вроде несмышленого племянника в моем лице.

Палли в это раз надела простую юбку в пол и кофту, пусть и растянутую за долгие годы ношения, но от этого не менее уютную. Лейтенант же предпочел обычную одежду, если не знать его в лицо, то можно принять за простого горожанина. Хотя лицо у него явно не относится, к слову, простое. Меч же в дешевых ножнах по-бытовому опирался на печь, словно какой-то простонародный топор. Плащ висел дальше, едва угадываясь очертаниями в полумраке. Лейтенант выглядел до предела изнеможенным и вымотанным. Ставлю честь стражника против слова карманника — он явно не спал несколько суток, и виной всему кавардак, что творится на улицах города.

— Сержант Грант, — если до этого голос ан Ворна можно было назвать приятным, пусть и чуть отстранённым, то в беседе со мной не осталось ничего кроме бездушных уставных букв, — я доволен, что ты жив.

— Я тоже, — хамство? Наверняка, но я устал и раздражён, к тому же у себя в доме, пусть частично и под съем, но все же.

— Хотелось бы услышать отчёт! — когда пауза стала откровенно долгой, потребовал лейтенант.

Хозяйка дома мягко вздохнула, налила себе полную кружку приятно пахнущего отвара и неспешно с полным достоинством вышла из кухни. Тянуться смирно приказа не было, как и желания. Я уселся на освободившееся место и с облегчением выдохнул, когда смог вытянуть натруженные ноги. Стопы горели огнем, в левом колене что-то пульсировало, но общее состояние конечностей было удовлетворительным.

Более не рискуя проверять устойчивость лейтенанта к замашкам рядовых, я заговорил. Четко, без лишних отступления и умозаключений, благо потренироваться времени хватало, пока бродил по катакомбам. Попутно заметил кружку на краю разделочного столика, потянулся всем телом, зацепил пальцем за дужку — внутри оказалась какая-то жидкость. Пришлось встать и вылить содержимое в помойное ведро и даже сполоснуть немного. Вернувшись за стол, налил выпить, как раз под конец отчёта. Три мощных глотка и кружка пуста.

— Ужасный отчет, — в сказанном мне показался скрип зубов, — чудовищная субординация.

— Так мы же вроде в неформальной обстановке? — настой оказался чудо как хорош. Если я ничего не напутал, наполовину он состоял из вина.

— И эта вонь… — он резко прервал себя. Видимо, сообразил, что это не самое лучшее место и время для распекания нерадивого подчинённого. — Ваш взрыв послужил сигналом к активным действиям. Неожиданно, но приемлемо. Сейчас идут повальные аресты и зачистки банд силами легиона и Имперской гвардии. В застенке тащат все, кто хоть как-то был замешан в преступной действенности. Всем управляет маршал Элимен Борнорал. Стража только на подхвате.

Я равнодушно кивнул и потянулся к кувшину. Там точно осталось еще на полкружки настойки, но лейтенант меня опередил и совсем уже наглым движением перехватил емкость и вылил содержимое себе в кружку. И после, не меняя выражение лица, осушил ее до дна, вернул тару на стол так, словно она сделана из тончайшего хрусталя.

— Тебе надо выполнить еще одно задание, — он встал, подхватил лампу и, подойдя к плащу, достал кипу свертков.

— Со всем уважением, но парни устали и ранены. И нас стало значительно меньше, чем было. Мы банально не боеспособны.

Долг сержанта — заботиться о своих людях, даже в ущерб карьере.

— Значит, идете… э-э-э, — он явно не ожидал отказа. Ха, да он даже не рассматривал такой вариант, в его холодном расчётливом плане не было усталых и раненых стражников. Он настолько растерялся, что эмоции отразились на его обычно бесстрастном лице, — но миссия очень важна. Обещаю, она последняя. И в твое распоряжение будет выдан еще один десяток.

Я глубоко вздохнул, закрыл глаза, откидывая голову назад, затылок уперся в какой-то пучок сухих трав, в носу приятно защекотало. Я со всей возможной самоотдачей искал возможность отказать. Но понятие долга стражника и то, что я в него вкладывал, не поддавалось разрушению никакими доводами. Да и к тому же, пути назад уже нет, мы в этом деле до конца. И еще моя мечта… Я открыл глаза, они сразу заслезились, словно в них сыпанули мелкого песка или пыли.

— И что надо сделать?

— Требуется спасть и провести в дом судьи мадам Серну. Это надо сделать до утра, — кувшин переместился на плиту, его место заняла кипа бумаг. — Это приказы на ее арест, сопровождение и переход третьего десятка ночной стражи под твое командование.

— Ясно. Кто такая мадам Серна?

— Что? — его брови обозначили путь наверх, — ты не знаешь кто такая мадам? И как ты здесь два месяца прожил?

Я лишь пожал плечами, времени у меня хватало только на службу в порту, да саморазвитие с мечом и книгами. Я банально не знаю, куда сводить свою девушку не то, чтобы быть в курсе, кто такая мадам и чем она знаменита.

— Как-то прожил, — давать более развернутый ответ было лень, да он никому на кухне и не нужен.

— Мадам Серна заведует гостевыми девушками… по-твоему, шлюхами. Все это кхм… сестринство под ее покровительством от Ямы, до салонов наместника. И она нам нужна… — я кивнул. Такой человек владеет солидным количеством секретов, что у писаря наместника раньше рука отсохнет, чем она закончит говорить. Смущало одно, что за таким важным человеком посылают меня. Туда впору отсылать первый легион.

— Может, лучше послать… — договорить мне не дали.

— Я лучше знаю, кого посылать… и да, вывести ее надо незаметно, — ну вот теперь понятно, почему именно я и почему ночью и втихаря. Лейтенант ведет свою игру и за свое вознаграждение. Ну а если мы провалим миссию, то он скорей всего отмахнется от нас.

Пока я пытался сформулировать вопрос помягче про наш интерес, как он продолжил:

— Все просто, зашли и вышли, а потом наместник и тем более Одарённые… Кхм, в общем, про вас точно не забудут.

— Где она обитает и как выглядит? — а я пока не знал, хочу ли, чтобы про меня помнили столь серьезные личности.

— Боги Арварна, — простонал ан Ворн, — где находится ее дом, знает каждый, кто хоть раз посещал бордель. Спроси своих парней, они покажут. И да, она не высокая, большая грудь, волосы черные, на щеке… да что я объясняю, увидишь — поймешь. А нет, парни уже точно подскажут.

— Я помоюсь, переоденусь и в путь, — проговорил я устало.

— Вот, держи, — он протянул мне флакон с черной жидкостью, — выпей и будешь лучше прежнего.

— Вот уже нет, — я поднял руку и большим пальцем пошевелил кольцо, подаренное сестрой милосердия Аглаей — я как-нибудь сам.

— Как знаешь, в казарме тебя уже ждут люди. Поторопись. — он небрежно поднялся, будто случайно подхватил клинок, и когда плащ оказался на плечах, проговорил. — Не доверяй новым подчинённым. И не жалей их…

На этой недосказанной ноте, он тенью растворился в дверном проеме. А я, растерев ладонями лицо, ища в этом простом движении силы, все же встал на гудящие и протестующие ноги, и поплелся наверх. Разделся, скатал вонючую одежду в плащ, чтобы после вынести на улицу, потом облачился в форму стражника, сразу почувствовал себя увереннее. Спускаясь по ступенькам с тюком под мышкой, увидел свет лампы, а после и тетю Палли, сидящую за одним из столиков в зале. Вид домовладелицы не внушал оптимизма: измученная недосыпом, годы у нее не те, чтобы вечера коротать с мужчинами за разговорами.

— Доброй ночи! — тихо сказал я, пытаясь прошмыгнуть мимо.

— Вот, выпей, и не косись мне тут. Обычный настой из трав, взбодрит чуток, я его мужу готовила, когда он в ночную уходил.

Тетя Палли не лейтенант, ей доверять можно. Кинул куль в коридоре, подошел к столу, взял высокую кружку и в один присест выпил содержимое. Чуть горьковатое, с привкусом мяты.

— Спасибо.

— Иди и вещи не трогай, я сама ими займусь. Все, давай быстрее, мне спать смерть как хочется, — проворчала она и даже махнула ладонью в сторону выхода.

До казарм добрался куда быстрее, чем в свою квартиру, хоть и идти примерно одинаковое расстояние. А дело все в опыте, каждый день ходил, как-никак. Впустили меня на территорию только после проверки личности. Пришлось постоять некоторое время, пока опознают.

Площадка пустовала, как и не было огней в здании начальственных людей, только легкий шум из общей казармы и доносился. Придерживая меч за эфес, вошел в здание. Вот тут света в избытке, аж глаза заломило и пришлось щуриться. Привыкнув к освещению, увидел следующую картину: десяток мужиков в форме стражей расположились за столами и активно играли в кости. Со всеми сопутствующим азартным играм вещами, то бишь руганью, вином, кусками недоеденной курицы. Мое присутствие их нисколько не покоробило.

— Кто старший? — громко спросил я, почти на грани крика.

На меня глянули двое. Один патлатый и с перебитым носом настолько, что, казалось, его и вовсе нет. Другой с лицом прожжённого мошенника, глаза хитро прищурены, рот изогнут в блуждающей полуулыбке.

— Кто спрашивает? — прогнусавил волосатый.

— Я сержант Грант. А вы, так понимаю, третий десяток ночной стражи? — я получил кивок от волосатого. — Вот распоряжение, что вы переходите под мое командование.

Патлатый ударил соседа в бок, тот пискнул, собрал мелкие монеты со стола и, неуклюже перешагнув лавку, подошел ко мне. Я вручил приказ в протянутую руку, оставаясь на своем месте. Если Седого с Бугром можно было назвать стражниками с плохой историей, то этих только ряжеными бандитами. И я уверен, закон для них — лишь слова, где-то написанные и кем-то сказанные и уже точно не обязательные к применению. И если их передали мне, то шансы, что все закончится хорошо, стремились к нулю, как говаривал Мел.

Посыльный передал письмо, но не обозначенному лидеру, а хитровану. Тот быстро пробежал глазами по написанному, хекнул и что-то тихо шепнул в ухо волосатому. Тот улыбнулся, словно только что получил жалование за весь десяток, пружинисто поднялся и уверенно затопал ко мне, протягивая руку.

— Я сержант Кол из… да к Беззу формальности, — рука у него оказалась крепкой, мне на миг подумалось — усиль он давление, и мои кости захрустят как сухие ветки. — Где твои ребята?

— Я сержант Грант. По дороге заберем, — я потянул руку из затянувшегося рукопожатия, но патлатый отпустил не сразу, обозначая свою силу. Похоже, устав для него все те же бессмысленные слова, — с зданием ознакомились?

— Забрать мадам-м-м, — последнее слово он выделил, добавив в голосе снисхождения, — и сопроводить, куда ты скажешь.

— Тогда выдвигаемся, ночь коротка, — на мой приказ он ощерился, показывая ряд чистых крепких зубов, и с заметным опозданием проговорил. — Парни, у нас работа. Сержант Грант нам гарантирует веселье.

— Дорогу к ее дому знаете? — послышался гогот из-за столов, кто-то пустил сальную шутку. — Хорошо, встретимся около дверей. У меня будет приказ на арест, это упростит дело.

И прежде, чем кто-то успел среагировать, вышел в темноту. Тут же отступил в бок и обнажил меч. Я не питал иллюзий по поводу этого сброда. Дверь с хлопком отворилась, и в прямоугольнике света застыл главарь. Он слепо поводил головой из стороны в сторону, громко сплюнул и погрозил пальцем в сторону ворот, где я по его предположению находился. Что же, типичная банда, с типичным главарем, сила которого держится исключительно на показном страхе и наглости. И задержись я внутри, скорей всего бы лишили не только приказа, но и меча, потому что могу; потому что им сказали, форма дает власть и закон теперь на их стороне.

До своих парней добрался с легкими приключениями. Нарвался на трех бандитов, что позарились на одинокого стражника. Но, отрубив первому пальцы и проткнув ногу второму, все мгновенно остыли и принесли извинения. Забрался в оккупированную нами комнату, свет тусклой лампы едва позволял различить детали. Михлан спал укрытый одеялом почти с головой, рядом сидела сестра милосердия, весело перешёптываясь со Скопом. Мел узнавался в другом углу по сапогам, носки обуви попадали в ореол света. Сэмс по всей видимости находился наверху и был за наблюдателя.

— У нас новое задание, — невесело проговорил я, усаживаясь на ящик.

— Да сколько можно, — возмутился Мел со Скопом одновременно, словно репетировали.

— У меня приказ капитана. Сейчас заберем одну тетеньку и доставим по адресу, — врать своим не хотелось, поэтому я уточнил. — Надо мадам Серну доставить в дом Судьи.

— Нас, ее вышибалы, еще на пороге отправят познавать загробные миры, — проговорил Мел.

— Ну, мы будем не одни, с нами еще десяток мордоворотов, и к тому же есть серьезная вероятность, что она нас ждет, — высказал я свои предположения.

— Хм, от похода в бордель я еще никогда не отказывался, — Мел завозился, силясь подняться, а я понял, что он изрядно накидался чем-то алкогольным.

— И когда ты успел?

— Взял флягу с собой во время нашей попойки. У меня, знаешь ли, похмелье и, если бы не эта добрая порция вина, я бы так и валялся в катакомбах, — все это прозвучало как упрек, даже с неким вызовом.

— Эх, события развиваются все быстрее и быстрее. Как бы нас в этой суете не переломало, — неожиданно проговорил Скоп, словно прочтя мои мысли.

— Если остановимся, нас сметут последствия и те недовольные, что плетутся позади, — Мел как всегда знал, что сказать. — Сэмс давай с нами.

— И я с вами, — решительно заявила девушка, доселе молчавшая.

— У тебя раненый…

— Пф-ф, я что, помогу ему спать, а вот вас там точно порежут, и кто, скажи, будет вас зашивать? Этот пропойц или же морда обладает секретными техниками врачевания?

— Чего секретными?

— Вот, я иду с вами, — заявление юной особы было рассчитано на уступчивого мужика, но никак не на сержанта.

— Тихо. Ты следишь за Михланом до нашего прихода. И если я узнаю, что ты покинула свой пост, то зад у тебя станет синим, минуя фазу красненек, а говорить ты будешь только два слова: «Да, сержант». И интервалы между этими словами будет контролировать палка капрала. Я не потерплю в своей десятке самодурства. Есть возражения? Я так и думал. Сэмс, мать всех Проклятых тебе в подруги, чего так медленно?