Стражи границы

Вероятно, труднее всего объяснить, что побудило меня взяться за перо. При моей обычной загрузке на работе окружающие не могут понять, когда я живу. А я еще и этим увлекся. С тех пор как Всеволод впервые застал меня за этим занятием, это дало ему лишний повод для неодобрения. Как же, и так здоровья нет, а я еще и дома пишу. Работы мне мало. Впрочем, когда я однажды дал ему прочитать свои заметки, он перестал ворчать и только просит время от времени дать почитать. Причем он настолько вдохновился моим творчеством, что принялся за подобное дело сам. Честно говоря, получается у него не хуже, чем у меня. Сказал бы лучше, да честолюбие не позволяет! Тем не менее, я воспользовался его записками для того, чтобы описать то, чего я лично не видел или же то, что я не стал описывать по каким-либо причинам. Так что эти заметки — плоды нашего совместного творчества. Его руку легко различить в повествовании. Когда я пользуюсь заметками Всеволода, я пишу от третьего лица.

Как я написал все это, я объяснил, а зачем… Да, зачем, объяснить гораздо труднее. Началось все с того, что когда мой брат Вацлав ушел в страну волхвов, как обычно называют Трехречье, в поисках лекарства, способного меня излечить, мне стало пусто, грустно, не перед кем выговориться с тем, чтобы меня поняли и посочувствовали. А не выразили сочувствие, как это обычно бывает. Честно говоря, я не надеялся дожить до его возвращения, поэтому вместо того, чтобы мучаться бессонницей, я стал разговаривать с ним на бумаге, в надежде, что мои слова, пусть даже не произнесенные, а прочитанные, облегчат ему боль от моей безвременной, на его взгляд, кончины.

Вацлав исхитрился не только вовремя вернуться, но и вылечить меня. А я вместо того, чтобы поблагодарить, взвалил на брата свои обязанности. Так что у меня появилась масса свободного времени, поэтому я продолжил вести дневники. Я слишком привык работать. Мне повезло с этим больше, чем многим другим. Я приступил к работе в восемнадцать лет. А работа ведь она как наркотик — очень быстро наступает привыкание и стоит не поработать некоторое время, как начинается ломка. Ларочка говорит, что это называется трудоголизм. А Лерочка добавляет, что медицина тут бессильна. Равно, как и фармацевтика.

А может быть, я просто хотел написать, к чему привела Война. Ученые говорят, что последствия войны необратимы. А Воспреемник души Трехречья Володимир говорил Вацлаву, что и малокровие в такой форме, как у меня появилось только после войны.

Последняя война. Она же Третья Мировая. Нет, она не была последней. Надеюсь, она была последней мировой войной. Так же, впрочем, как и первой. Это ведь была первая война, которая задела все страны и прокатилась по всем материкам. В этой войне было использовано ядерное оружие. Это самое ядерное оружие некоторое время было своеобразным гарантом мира, так как считалось, что применение его погубит человечество. Оно и погубило, и оно же, как ни странно, позволило уцелевшим спастись. Непонятным образом ядерные силы ослабили границы между измерениями. Пишут, что одно время эти измерения можно было наблюдать невооруженным взглядом в самых неожиданных местах. Кто-то лишился рассудка от увиденного, а кто-то нашел способ убрать ядерное заражение, путем проникновения в восьмое измерение. Как раз в те годы установились нынешние границы и люди — они были не ученые, скорее технари и авантюристы, нашли способ устроить восьмимерные границы, что и проделали собственноручно. После чего те из них, кто остался в живых, стали стражами Границы.

После этого, на руинах старого мира возник новый. С другими границами, с другими понятиями, с совершенно другой наукой и техникой. И сама жизнь стала другой. Если можно верить старинным книгам.

Тогда же возникло и королевство Верхняя Волынь.

Но я хочу написать не историю развития Верхней Волыни от создания до современности. Я хочу написать, как война отразилась на всех нас. Даже на тех, кто живет через семьсот лет после конца света.

Яромир