Стоя на краю

Глава вторая Первый рассказ Миши Савельева О ВИРУСАХ И ХОЛОДИЛЬНИКАХ

– За последние полтора года мне рассказали о приближающейся «аномалии» такое множество страшилок, что ночами плохо сплю, – меланхолично сказал Бибирев, разглядывая золотые корешки старинных фолиантов в книжном шкафу. – Однако никто не объяснил, как… э-э… как все будет происходить, если угодно, вживую. То есть если катастрофа разразится прямиком сию минуту, что мы почувствуем? Пышные и красочные эффекты, зарево на полнеба, мирные прохожие, падающие замертво прямо на улицах? Веня, что вы молчите, будто статуя Командора? Вопрос поставлен, можете начинать лекцию.

– Я не физик, я биолог, – уныло отмазался Гильгоф. – У вашего высокопревосходительства под рукой сотни консультантов и ученых с самыми громкими именами, почему бы у них не спросить?

– Потому, что они моментально начнут сыпать непроизносимыми терминами и заумными формулировками. В результате я их просто выгоню. У вас, Вениамин Борисович, есть уникальный талант: можете на пальцах растолковать любую сложность даже умственно-отсталому ребенку ясельного возраста. Утрудите свои мозги, объясните.

Веня посмотрел на адмирала грустно, встал, зачем-то взял с хрустального блюда апельсин. Подошел к высокому окну, осмотрел Александрийскую колонну так, будто видел ее впервые в жизни, и наконец повернулся к нам.

– Могу лишь предполагать. Сами понимаете, подобного опыта у человечества доселе не было, явления такого рода никогда не наблюдались. Во всей известной научной литературе, начиная с ХХ века, похожую ситуацию пытался моделировать только Мелвин Рудерман из Колумбийского университета, двести с лишним лет назад – сугубая теория, абстрактные выкладки. Но полагаю, вполне разумные. С чего начинать?

– Сначала, – пожал плечами Бибирев. – Поэтапно. От первых симптомов до агонии.

– Агонии? – Гильгоф усмехнулся. – Человек может умереть от рака, и это будет долго. А может от внезапной остановки сердца. Две большие разницы, как говорит мой дядя из Одессы. «Мгновенная смерть» практически исключается, вероятность стремится к нулю…

– Почему? Говорите, не стесняйтесь, здесь все свои.

– Да потому, что диаметр «аномалии» – двадцать один километр с небольшим, это установлено в точности. Для своего класса данная конкретная нейтронная звезда крупновата, они обычно раза в два поменьше. Однако по масштабам космоса это даже не песчинка и не атом, а… Не знаю, как правильно сказать. В общем, она очень маленькая. Земля – чуток побольше, длина экватора переваливает аж за сорок тысяч кэмэ. Добавляем сюда расстояние до объекта: почти семь миллиардов километров по состоянию на сегодняшнее утро. Учитываем непредсказуемость траектории движения «аномалии» после входа в границы Солнечной системы – траекторию может изменить гравитация планет-гигантов и Солнца. Простейший пример: зарядим ружье одной-единственной дробинкой и попробуем попасть ею в нашу Луну, например, с орбиты Марса. Скажете, что Луна большая, а дробинка – крошечная, промахнуться сложно? Да, но следует учитывать расстояние и влияние внешних факторов. Так что столкновение Земли с объектом произойдет только в случае, если нам очень и очень повезет…

– Своеобразное понимание слова «везение». – Адмирал покачал головой. – И что же случится?

– Думаю, ощутить сам момент Апокалипсиса и насладиться зрелищем у нас не получится. Все умрут сразу, одним махом. Схлопывание, мгновенный коллапс. Понимаю, что сложно представить Луну, падающую на дробинку, а не наоборот, но Земля именно «упадет» на нейтронную звезду. Вещество нашей планеты и всего того, что на ней находится, – людей, стиральных машин, домашних кошек, компьютеров и содержимого выгребных ям – окажется притянуто сверхтяжелым объектом и превращено чудовищной силой тяготения в нейтроны. Представления не имею, насколько быстро это произойдет в привычных единицах измерения времени. Возможно – наносекунды. Может быть – десяток-другой минут. Так или иначе, простой обыватель ничего не заметит. Нас засосет, будто в пылесос. Прямое столкновение, кстати, не обязательно: достаточно оказаться в гравитационном колодце «аномалии», когда она будет пролетать неподалеку. Исход точно такой же.

– Вот видишь, Миша. – Бибирев выразительно посмотрел на меня. – Ясно, понятно, доходчиво. Окажись Вениамин Борисович преподавателем в школе или университете, все его ученики со временем выбились бы в академики. Итак, наиболее оптимистичный вариант описан. Доктор, а вторая вероятность?

– Вторая? – поднял брови Гильгоф. – Девяносто девять целых с полусотней девяток после запятой – мы окажемся свидетелями медленного умирания Солнечной системы. Что вы на меня смотрите, будто на отпетого садиста в кожаных шортиках и с плеточкой? Думаете, эта перспектива нравится мне гораздо больше? Ошибаетесь. В это время я предпочту отсиживаться на Гермесе и лить слезы по бьющейся в судорогах и пускающей пену изо рта матушке-Земле.

– Доктор, – адмирал вздохнул. – По делу говорите. Обойдемся без театральности и громких метафор.

– Я и говорю по делу… – Веня подошел к столу, подбросил в ладони апельсин и продемонстрировал его благодарным слушателям. – Нейтронная звезда представляет собой идеальную сферу. Не станем углубляться в особенности этих небесных тел, вы и так отлично осведомлены. Вспомним лишь о двух примечательных моментах. В одном кубическом сантиметре такого апельсинчика содержится от десяти и более миллионов тонн вещества. Сила тяготения – невообразимая. Итак, объект подходит к Солнцу или газовому гиганту, на его поверхность почти со скоростью света начинает падать вещество звезды или планеты – это называется «аккреция», которая частично наблюдалась в Облаке Оорта. Появляется жесткое рентгеновское излучение, способное погубить любую жизнь на огромном расстоянии. Это было первое, но не главное. А вот вам второе: на поверхности нейтронной звезды, где нет такого большого давления как в недрах, нейтроны могут опять распадаться на протоны и электроны. Сильное магнитное поле разгоняет легкие электроны до скоростей, близких к скорости света, и выбрасывает их в окружающее пространство. Заряженные частицы движутся только вдоль магнитных силовых линий, поэтому электроны покидают звезду именно от ее магнитных полюсов, где силовые линии выходят наружу.

Гильгоф потыкал пальцем в корешок апельсина и темную головку на другом «полюсе» безобидного фрукта.

– Рентгеновские потоки, – голосом графа Дракулы из плохого фильма ужасов возвестил доктор. – Лучи высокой энергии, распространяющиеся от магнитных полюсов нейтронной звезды. Приблизительный аналог – сверхмощный лазер, по сравнению с которым наши орбитальные лучевые установки на «Кронштадте» покажутся детскими рогатками. Понимаю, что сравнивать лазер с рогаткой некорректно, но все-таки… Во время аккреции объект начнет вращаться вокруг своей оси, все быстрее и быстрее. Две лучевые плети, узких энергетических пучка, будут поражать все встречающееся на их пути. Чем больше магнитное поле и скорость вращения, тем больше мощность излучения.

– То есть если Земля окажется подвержена воздействию этих пучков, мы увидим картину, похожую на лазерный или плазменный удар с орбиты? – уточнил я. – Масштабные разрушения, воздействие сверхвысоких температур, радиация? Верно?

– И да, и нет, – ответил Гильгоф. – Никто точно не знает. Несомненно, будет уничтожен озоновый слой, который задерживает ультрафиолетовое излучение Солнца, – это новый поражающий фактор в дополнение к предыдущему. Сюда же добавляем постепенную потерю Землей атмосферы из-за близкого гравитационного воздействия «аномалии», понижение атмосферного давления гарантировано. Резкое, в течение месяца или двух, изменение климата – планета станет нагреваться. Океан поглощает тепло значительно медленнее, а значит, начнутся чудовищные ураганы. Скорость ветра может оказаться сопоставима со скоростью воздушной ударной волны при ядерном взрыве. Представляете, каково нам придется? Как следствие – наводнения в прибрежных областях и засухи в континентальных. Из-за высокого уровня излучения выйдет из строя вся сложная техника, почти как на Гермесе. И так далее… Черт побери, я не в состоянии перечислить все до единого факторы, которые будут оказывать влияние на Землю как на биосферу! Скажу только, что их совокупность сделает агонию долгой и очень неприятной!

– Насколько долгой? – подался вперед Бибирев.

– Понятия не имею. Может, неделя. А может – пять лет. Меньшинство, укрывшееся в особо защищенных убежищах, сможет протянуть чуть подольше, но смерть все равно гарантирована. Лучевая болезнь хотя бы, от проникающей радиации никакой бункер не спасет. Впрочем, первенство наверняка будут держать самоубийства – безысходность и страх перетянут. Думать об этом противно!

– Твою мать… – выдохнул адмирал. – Пять лет? Пять лет медленного умирания? Пусть даже год! Для сотен миллионов, оставшихся на Земле? Бр-р…

– Альтернативы все равно никакой, – мрачно ответил Гильгоф.

– Альтернатива есть всегда, фундаментальный закон природы не изменишь. Если ситуация окажется настолько скверной, введем в действие план «Аттила».

У меня по спине пробежал нехороший холодок, а доктор очень побледнел, выронил апельсин и бессильно опустился в кресло.

– Акт милосердия?.. – пробормотал Гильгоф. – В гробу я видал такое милосердие!

– Найдутся другие предложения? – участливо поинтересовался адмирал. – Нет? Вот и помолчите в тряпочку. Между прочим, в разработке «Аттилы» вы, господин подполковник, принимали самое активное участие.

– Никто не спорит, в научном отношении это было интересно, – вяло ответил Гильгоф. – Эдакая игра с огнем, русская рулетка. Вы что, действительно способны отдать приказ об уничтожении всего населения планеты?

– Оставшегося на Земле населения, – уточнил Бибирев, выделив голосом первые слова. – Быстро и почти безболезненно. Согласитесь, два-три дня, ну десять, и пять лет – две большие разницы. Как, опять же, говорит ваш одесский дядюшка. Зато можно будет избежать тех кошмаров, которые вы описали.

– Одна просьба, – тихо-тихо сказал Гильгоф. – Запустить «Аттилу» лишь в самой критической ситуации. Когда никакого другого выхода не будет.

– Это уж правительство без вас разберется, доктор. Вы свободны, господа. Идите и займитесь делом. Веня, ваш провал на Гермесе вызвал неудовольствие в самых высоких сферах. Не будет ощутимых результатов в ближайшее время – получите сполна…

– Неужто расстреляют? – расплылся в улыбке Гильгоф.

– Да ничего подобного. Просто бросим вас на Земле. Заодно посмотрите, расходится ли теория с практикой.

Последние несколько недель я ночевал в здании Генштаба, что напротив Зимнего дворца, через площадь. Ездить домой не имело никакого смысла – там меня никто не ждет (супруга, с которой я пребывал в разводе уже два года, и маленький сын давно переправлены на Афродиту в системе Сириуса), а срываться посреди ночи и спешно ехать к месту службы я решительно не хотел. В кабинете есть старинный кожаный диван, столовая Генштаба работает круглосуточно, помыться всегда можно в душевой казарм гвардейского полка, базирующегося в этом же огромном доме. Любые удобства, не надо никуда далеко ходить – все под рукой. К тому же дел невпроворот – в нашем тишайшем ведомстве никто и никогда не мог пожаловаться на спокойную жизнь, теперь же забот прибавилось стократно.

Прибавилось, значит? Мягко сказано! Во-первых, прошлогодние расчеты оказались неточны: предполагалось, что у нас в запасе есть около трех лет, но в действительности «аномалия» подошла к границам Солнечной системы всего за четырнадцать месяцев. Во-вторых, правительства всех великих держав теперь в большей или меньшей степени осведомлены о надвигающейся угрозе и в спешном порядке разрабатывают собственные проекты Эвакуации. На нас и тевтонов ныне поглядывают косо, а то и с откровенной неприязнью и враждебностью – мотивы объявленной прошлой осенью программы «широкой колонизации» других миров стали ясны и понятны. Основная претензия – «они знали и никому не сказали, вот гады!» Но (слава Богу!) у всех иностранных руководителей хватило ума и осторожности держать информацию в секрете, иначе население планеты давно погрузилось бы в панику.

А в-третьих, и это самое скверное, мы стоим на грани широкой огласки – при всем желании ее не избежать, как бы ни старались спецслужбы. Ничего не поделаешь, информационная цивилизация, пропади она пропадом… Как, наверное, хорошо работалось тайным ведомствам во времена, когда никто даже не подозревал о голографических инфоканалах, Интернете или банальных газетах!

Несколько прямых утечек мы сумели пресечь, однако шила в мешке не утаишь. На общество, как и всегда, действует совокупность информационных потоков – невозможно скрыть резкую активизацию деятельности военных в большинстве высокоразвитых государств северного полушария, фантастическое (и вроде бы необоснованное) увеличение расходов на космическое кораблестроение или введение чрезвычайного положения в некоторых регионах Европы… Простой обыватель редко интересуется политикой, если, конечно, таковая не затрагивает его личных интересов в виде увеличения налогов и тому подобного. Однако если тебе неожиданно запрещают выезжать из страны в отпуск, по мирному бюргерскому городку вдруг начинают разъезжать армейские патрули, а вполне благополучные и обеспеченные соседи внезапно бросают отличный дом и улетают к черту на рога только ради участия в сомнительной «программе колонизации», невольно начинаешь задумываться… Чтото происходит, и это явно не к добру. Перемены, особенно резкие и неожиданные, всегда не к добру – это аксиома.

Добавим к возникшим подозрениям невнятные намеки в прессе, будто в космосе происходит нечто странное, унылую и уставшую физиономию знакомого офицера госбезопасности, который знает явно больше, чем говорит, незначительный, но заметный любой домохозяйке взлет цен на продукты и получим… А что получим? Верно: постепенно растущее чувство страха. Неопределенность и неизвестность пугают каждого человека и все общество в целом. Когда будет перейден определенный барьер, сосуд переполнится, начнутся паника и хаос. Этот момент мы обязаны оттянуть на возможно более долгий срок. Спросите – как? Очень просто: отвлекающие операции.

Нейтронная звезда – враг чересчур абстрактный, большинство людей просто не поверят, что Апокалипсис стоит на пороге и настойчиво стучится в дверь. Тем более что мы полностью контролируем средства массовой информации и можем преподнести страшненькую новость так, чтобы до самого последнего момента казалось, будто все обойдется. Опасность должна быть осязаема, ощутима. Энергию человеческого страха необходимо направить в позитивное русло, если вы понимаете, о чем я говорю… Людей придется отвлечь от самой главной и неприятной проблемы второстепенными трудностями. Главное – под каким соусом подать.

Известно, что первые эксперименты по активному формированию массового сознания начались во второй трети ХХ века – первопроходцами, замечу, являлись Адольф Гитлер и весьма талантливые пропагандисты нацистской партии во главе с Йозефом Геббельсом. Они первыми уяснили, что потенциальные возможности СМИ почти безграничны, и вплоть до апреля 1945 года ухитрялись дурить головы почти восьмидесяти миллионам немцев, убеждая, что победа неизбежна. Что характерно, люди верили им до последнего. Настоящий прорыв в этой сфере произошел в шестидесятые, с развитием телевидения, а уж когда начали формироваться электронные сети распространения информации, на тот момент очень развитые в США технологии high hume превратились в основной инструмент манипулирования сознанием общества не только в своей стране, но и на территориях соперников – как основной поражающий фактор в глобальной конкуренции.

В немалой степени благодаря high hume в 1991-м был намеренно и жестоко уничтожен Советский Союз, что вызвало одну из крупнейших геополитических катастроф ХХ века, послужившую причиной нарушения мирового равновесия и вроде бы «естественной» гибели сотен тысяч людей – каждый человек, хоть отчасти разбирающийся в истории, в наш век понимает, кто являлся их убийцей. Но мы не мстительны. Любое зло обратится на его родителя стократно хотя бы по принципу справедливости, который всегда торжествовал в мировой истории…

Изобретателям и временным владельцам технологии «информационного массового поражения» с помощью high hume стало возможно оправдать все, что угодно – несправедливые войны, государственный терроризм, расходы на самые безумные проекты… Умело поданная информация и ее настойчивое внедрение в течение продолжительного времени запросто убедят всех и каждого, что героин невероятно полезен для здоровья, а самым кровожадным зверем после тиранозавра является морская свинка. Предоставьте человеку захватывающий reality-сюжет, и он не отойдет от радиоприемника, телевизора или голопроектора, будь сейчас ХХ век или XXIII. На этом мы и решили сыграть, благо психология масс со временем не меняется.

Разработано несколько масштабных отвлекающих операций, каждая из которых обойдется в немалое количество ресурсов и жизней, но цель все-таки оправдывает средства – всеобщий предапокалиптический психоз и паника обойдутся гораздо дороже. О слюнявом гуманизме, надрывных вздохах по поводу «слезы ребенка» и прочей толстовщине-достоевщине можно позабыть – времена нынче не те, чтобы позволять себе подобную роскошь. В нашу задачу входит обеспечить порядок в стране вплоть до завершения операции «Одиссей», как во всех документах именуется проект Эвакуации. Ну а когда в «день Х» правительство покинет столицу и будет спущен государственный флаг – гори оно все синим пламенем, так или иначе больше ничего нельзя будет сделать.

Спросим себя, что может отвлечь общество от проблемы глобального масштаба? Как можно сделать Конец Света новостью даже не второстепенной, а малозначащей? Как оправдать нарастающий в обществе страх перед неизвестностью? Правильно: сделать опасность зримой. Вариант номер один – победоносная война. Нагнетание напряженности на южных границах Империи вызывается искусственно, под умелым руководством весьма ограниченного круга сотрудников нашей Большой Конторы. Да и кандидат в мальчики для битья идеальный – Халифат, с которым у Империи никогда не было сердечной дружбы. Как только будет получен недвусмысленный приказ, начнутся боевые действия – обезумевшая военщина Исламского Союза совершит акт агрессии против нас, маленьких и слабых. Придется отбиваться. Разумеется, любую войну с Халифатом мы способны выиграть за трое-четверо суток (Азиатская война шестьдесят четвертого тому подтверждение – она продолжалась всего сто тридцать часов), но данный конфликт обязан быть затяжным и жестоким. Это уж мы как-нибудь обеспечим, а голографические каналы устроят продолжительное шоу для перепуганных зрителей…

Каждый отвлекающий проект вытекает из предыдущего. Война есть? Отлично, значит должны быть диверсии и акты террора со стороны «противника» – наш антитеррористический департамент уже разработал несколько крупных операций, способных шокировать даже самых толстокожих и невпечатлительных сограждан. Понимаю, звучит это абсурдно: люди, призванные бороться с террористами, сами становятся таковыми, но ничего не поделаешь – положение обязывает. Ничто так не мобилизует общество, как реальная угроза, которую будут олицетворять мрачные бородатые злыдни с зелеными повязками на головах. Террорист – враг на все времена, неоднократно проверенный идеальный персонаж, на которого репортеры молиться должны!

Из варианта номер два следует вариант номер три. Представим, что в программе новостей сообщают о вспышке непонятного и очень опасного заболевания, например в Самаре или Саратове. Через три дня «неназванный источник в спецслужбах» намекает, что Халифат применил тайно разработанное биологическое оружие. Дальнейшее развитие сценария очевидно каждому… Коллеги Вени Гильгофа по отделу биологической безопасности хранят в своих пробирках столько экзотических букашек, что на сотню эпидемий хватит. Бесспорно, разработка биооружия запрещена Гаагской конвенцией еще в ХХ веке, но это ничуть не мешало нашим (да и всем другим) ученым мужам в течение многих десятилетий успешно скрещивать чуму с холерой и добиваться на этом поприще самых впечатляющих результатов.

Скажете, что мы аморальные и безнравственные типы? Что за уничтожение граждан собственной страны такими изощренными методами надо расстреливать на месте? Никто не спорит – надо. Публично и с особой жестокостью. По нашим прогнозам, число жертв отвлекающих операций может достигнуть нескольких десятков тысяч, но, во-первых, они и так обречены, а во-вторых, жертвами Большой Паники (если мы ее допустим) станут миллионы. Всеобщая резня лучше, как думаете? Когда обезумевшие орды начнут штурмовать космопорты, грабить, драться за место в бункере, который все одно никого не спасет? Когда тщательно разработанный и доселе исправно выполняющийся план Эвакуации окажется под угрозой? Сейчас государство может спасти от ста пятидесяти до двухсот миллионов подданных и сохранить основной генофонд нации, однако в случае беспорядков и массового психоза эта задача крайне осложнится. Мы эвакуируем молодых людей, детей, интеллектуальную и рабочую элиту – надежду на будущее. И пока что делаем это вполне успешно. Помешать выполнению плана «Одиссей» мы не позволим и используем для обеспечения проекта все возможные средства. Пусть даже самые беспощадные.

Тем не менее «день Х» становится неприятной реальностью. Недавно «аномалия» миновала орбиту Плутона и вошла в Солнечную систему. Сообщество искусственных разумов рассчитало примерную траекторию движения нейтронной звезды, однако точные прогнозы «Птолемей» делать поостерегся – «чересчур много нефакторизуемых переменных», как выразился ИР, отвечающий за общение с людьми. Ясно одно: «аномалия» с вероятностью более 60 % может задеть Юпитер и пройдет неподалеку от Солнца. Прямое воздействие на биосферу Земли начнется примерно в середине августа или начале сентября этого года, в это же время мы обязаны закончить эвакуацию войск и всех тех, кто числится в Списках. Если повезет, сможем вытащить еще несколько десятков тысяч, если нет – переведем Флот в систему Сириуса и закроем Солнечную систему для полетов на срок не менее полугода.

Почему полгода? Это приблизительный срок пролета объекта через радиус нашей звездной системы, если, конечно, нейтронная звезда не будет захвачена гравитацией Солнца и навсегда не останется на его орбите. Вероятность подобного развития событий довольно велика, а значит, «аномалия» рано или поздно превратится в черную дыру и со временем – точные сроки высчитать невозможно, годы или многие тысячелетия – пожрет наше светило. В данном случае «карантин» окажется неограничен и любые надежды на возвращение к Земле, пусть опустошенной и безжизненной, исчезнут.

В общем-то, у меня наверняка не появится никакого желания возвращаться сюда после Катастрофы – неприятно представлять себе заваленную скелетами планету, на которой не выжили даже микроорганизмы. Только голый камень да артефакты погибшей цивилизации, картина жутковатая. Добавим сюда возможную потерю Землей атмосферы, последствия климатических изменений, выжженные высокоэнергетичными пучками пустыни – словом, вместо патетического памятника человечеству мы обнаружим лишь присыпанную пеплом груду развалин, освещаемую холодным светом отдаленных звезд. И пятно абсолютной тьмы там, где некогда находилось Солнце. Говорят, будто рассмотреть черную дыру, сферу Шварцшильда, невозможно, но представить этот сгусток первородного мрака – вполне. Особенно если у вас развитое воображение. Никакого удовольствия, могу вас уверить. Наша «беспощадность» рядом с этим тотальным убийцей покажется вершиной милосердия.

Кстати, о милосердии. Брать в кавычки это слово я не стану, поскольку упомянутый Бибиревым проект «Аттила» вполне отвечает вкладываемому в него смыслу. Своеобразная эвтаназия – никто ведь не возражает против быстрого и безболезненного ухода в мир иной безнадежных больных, испытывающих невероятные мучения? Масштабы здесь, конечно, покрупнее – эвтаназия для всего человечества, это вам не хухры-мухры. Адмирал прав – «Аттила» способен уничтожить большинство населения планеты в срок до десяти дней. Именно быстро и именно безболезненно.

Наверное, «Аттила» является самым кошмарным плодом людского разума начиная с момента Грехопадения или, если вам больше нравится, с того дня, когда первая обезьяна осознанно врезала надоевшей соседке дубиной по черепу. С этой штукой не сравнятся ни термоядерное оружие, ни отравляющие газы или напалм с «грязными бомбами» – так, погремушки для младенцев.

На самом деле «Аттилу» именуют более сложно: «Модифицированный штамм ASH-119 Meggido». Безусловно смертельный вирус. Вирус, как ясно из названия, обнаруженный лет сто назад на планете Меггидо в системе Росс 128. Изначально это была совершенно безобидная козявка, не способная вызвать у человека даже насморка, однако в результате исследований выяснилось, что достаточно грамотно изменить структуру ДНК и…

Про это самое «и» лучше не упоминать, кошмары начнут сниться. После «доводки» в биолабораториях Минобороны (Гильгоф и компания занимались этим больше из спортивного интереса, чем из желания создать супермонстра. Пытливые умы, черт их задери!) неопасный вирус превратился в безжалостного убийцу. Вероятность заражения – сто процентов. Смертность – сто процентов. Паразитирует на нервных клетках и нейронах, заболевший умирает в течение трех-четырех часов – сначала появляется легкое недомогание, затем непреодолимое желание заснуть, кома, остановка дыхания. Эта дрянь напрямую воздействует на дыхательный и сосудодвигательный центры в продолговатом мозге, размножается с невероятной быстротой, передается от человека к человеку и всем млекопитающим любыми возможными путями, от воздушно-капельного до контактного, вирус выделяется с дыханием, потом, слюной и фекалиями. Убивает гарантированно и без боли: человек засыпает и быстро умирает. Единственный достоверный симптом заболевания, не без остроумного цинизма названного «летальным менингитом», – небольшое повышение температуры в первые час-полтора после заражения и резкая сонливость.

Фундаментальный закон создания биооружия гласит: если вы «сконструировали» некий новый и крайне опасный микроорганизм, надо сразу делать вакцину – иначе своих же перетравим. Без проблем, ясное дело, не обошлось. Человеческий организм не способен создать антитела против штамма ASH-119 хотя бы потому, что некоторые белки вируса имеют не углеродную, а кремниевую основу – переходная форма между привычной нам биологической жизнью и так называемой «альтернативной ветвью», когда в качестве исходного материала для построения белков используется кремний. Наша иммунная система ни с чем похожим незнакома и «подстроиться» под агрессора не может – отсюда и стопроцентная вероятность смертельного исхода.

Гильгоф сотоварищи увлекся необычной задачей, отдел биологической безопасности возился с новой игрушкой больше полугода (все равно этим бездельникам нечем было заниматься), вирус успешно испытали на животных и приговоренных к смерти заключенных, а когда стало ясно, что ASH-119 ничем, кроме своей абсолютной смертельности не примечателен, исследования решено было свернуть, модифицированный штамм уничтожить и впредь такими опасными экспериментами не заниматься. Отчет о проделанной работе отправили наверх, но оттуда вдруг пришла резолюция: модифицированный вирус сохранить, запереть на семь замков и любой ценой создать вакцину. Приказ ясен?

Веня всегда был очень умным человеком и сразу понял: наши генералы уяснили, что в их руки попало абсолютное оружие. Настолько абсолютное, что после его применения на Земле не останется никого и ничего, кроме насекомых, рыб, ящериц и растений. ASH-119 почему-то убивал только млекопитающих – любых; прочие живые твари являлись лишь переносчиками заразы. Гильгоф пытался вяло протестовать, убеждая высокое начальство в невозможности одной только мысли о боевом применении модифицированного вируса, но с приказом не поспоришь – надо, значит надо. Мало ли пригодится?

Дело было четыре года назад, когда о нейтронной звезде и слыхом не слыхивали. Венин отдел вновь засел за работу, в связи со сложностью задачи проконсультировался с ИР «Птолемея», и наконец вакцина была создана. Впрочем, термин «вакцина» в данном контексте некорректен. Биоотдел ГРУ создал искусственный нанобот, некое подобие вируса на технологической основе, который был способен нейтрализовать ASH-119 в организме инфицированного человека и использовать его структуру для самовоспроизведения. Однако производство наноботов оказалось чрезмерно дорогим и сложным, была изготовлена лишь ограниченная партия ампул с антидотом, после чего проект закрыли – супероружие есть, вакцина в наличии, так что отправим их на склад до лучших времен. Выдающийся образец бюрократической логики: если против безусловно смертельного искусственного вируса имеется эффективная вакцина, значит, и беспокоиться не о чем!

Лишь очень немногие понимали, что распространяющийся с чудовищной быстротой ASH-119 убьет значительную часть живых организмов планеты быстрее, чем антидот будет введен хотя бы военным, не говоря уже о гражданском населении! И потом: даже если человечество выживет, то как станет выглядеть мир, в котором, кроме нас самих, не останется других млекопитающих? Вы можете представить себе Землю без коров, обезьян, оленей или собак? Без крыс, в конце концов? Я – не могу. А крысам никто не станет делать прививки и тратить на хвостатых наглых тварей драгоценные наноботы…

Словом, ASH-119, поименованный в сверхсекретной документации кодовым словом «Аттила» (какое символичное название, а!), оказался всего лишь наиболее безболезненным способом массового уничтожения или, если угодно, всеобщего самоубийства. Термоядерная война теперь покажется излишне грубой, разрушительной и неэкономной!

Вскоре о проекте забыли, единственный контейнер с модифицированным вирусом надежно запрятали в хранилище биоматериалов на «Кронштадте» (исследования такого рода с XXI века всегда ведутся в космосе – не дай бог, в результате аварии или ошибки зараза выйдет из-под контроля на Земле!), Веня занялся другими делами и через пару месяцев решил, что его жуткое детище навсегда останется лишь необычным научным курьезом.

Несомненно, так бы и случилось – пройдет лет пятьдесят-сто, человек придумает новый и куда более оригинальный способ уничтожить самого себя вкупе со всеми ближними и дальними, «Аттилу» спишут с баланса ОББ как устаревшее и не отвечающее современным требованиям вооружение, а контейнер и его содержимое разлетится на элементарные частицы в чреве промышленного дезинтегратора, разрывающего связи между атомами. Чисто, стерильно, документация навеки упокоится в закрытом архиве, а ученые далекого будущего будут посмеиваться над далекими предками и их примитивным оружием, ничем не отличающимся от дубины помянутой выше первобытной обезьяны. Сущая идиллия.

Но тут грянул гром. «Аттилу» спешно извлекли из небытия и подготовили для чрезвычайной миссии: миссии милосердия. ASH-119 будет обязан «усыпить» медленно умирающую планету. Боевой материал помещен в ампулы, ампулы в специальные распыляющие устройства, которые уже доставлены по тайным каналам в США, Китай, Южную Америку, Австралию, в Тегеран, Калькутту и две африканские столицы. Эпидемия «летального менингита» начнется одновременно, на всех континентах Земли. На территории Российской Империи (в момент «дня Х» – бывшей Империи…) вирусная атака одновременно произойдет в Питере, Москве, Астрахани, Грозном, Новосибирске и Владивостоке.

После завершения плана Эвакуации население страны составит около 650–700 миллионов человек, обреченных на смерть – вывезти такое количество людей мы физически не в состоянии, даже с помощью разработанных «Птолемеем» уникальных транспортных средств, каких нет в распоряжении ни единого другого государства, за исключением союзницы-Германии. Ясно, что когда власть снимет с себя обязанности по поддержанию порядка, выведет армию и ВКК за границы Солнечной системы, здесь начнется беспредел – ничто так не пьянит человека, как абсолютная безнаказанность. Пусть временная, пусть недолгая – но безнаказанность. Да, ты умрешь через неделю, когда по Земле хлестнет плеть энергетического пучка нейтронной звезды, но эта неделя – твоя!.. Думать страшно, что ждет оставшихся здесь людей.

За обстановкой будут следить из командного центра «Королев-5», что под Москвой. В запрятанном глубоко под поверхностью бункере останутся несколько десятков потенциальных смертников, набранных из самых доверенных сотрудников Управления Имперской Безопасности и ГРУ, плюс мощный ИР – прямой потомок сообщества «Птолемея». У них будет возможность эвакуироваться на корабле класса «Маршал», находящемся в стартовой шахте убежища, но строжайшая инструкция гласит: «Оставайтесь на месте до последнего». Последнее – это «день Х-II», когда по линии «Планка» придет приказ, заключающийся в одном-единственном слове: «Аттила». Командир введет код, ИР подтвердит его аутентичность, и в эту же секунду все двадцать распылителей, находящихся в разных регионах планеты, выбросят в атмосферу триллионы вирусов ASH-119… Аналогичные пункты наблюдения, так называемые «зоны чрезвычайного командования» будут созданы в тридцати крупнейших городах.

Первыми жертвами «Аттилы» станут высокоразвитые страны с большой плотностью населения и мощными транспортными коммуникациями – США, Россия, Европа, Китай. Дольше всего эпидемия продлится в малозаселенных районах наподобие Тибета, джунглей Амазонии или в пустынях Австралии. Расчетный срок для Соединенных Штатов – сто пятьдесят часов. Для Китая и Индии – сто восемьдесят. Территория Империи опустеет за двести-двести пятьдесят часов, если учитывать отдаленные северные области. ASH-119 способен убить десять-пятнадцать миллионов человек за четыре часа – учитываем исключительную вирулентность штамма, фантастическую скорость размножения-распространения вируса и необычайно краткое время, проходящее от инфицирования до смерти больного. Итого – неделя. Максимум десять дней. Массовое вымирание других видов млекопитающих займет до месяца.

Эффективно, правда?

Интересно, тот, кто читает эти мои мемуары, сможет ли упрекнуть нас в жестокости? Особенно представив себя на месте людей, над головами которых сияют два солнца – обычное и «аномальное»?

Есть повод поразмыслить.

– Ты никогда не обращал внимания на архаичность нашей цивилизации? – поинтересовался Веня, заглянув ко мне вечером, перед вылетом на «Кронштадт». Сначала поговорили о делах, хлопнули по рюмочке, а когда доктора слегка развезло, из него вновь полезла философия: неприкладное умствование всегда было любимейшим хобби Гильгофа. – Возьми хотя бы слово «поезд». С четырнадцатого века так называли банальные торговые обозы или кавалькаду всадников, затем и доныне – составы железной дороги, метро или капсулы пневматических сетей на космических станциях… Слово используется почти тысячу лет, причем четыреста из них – как технологические понятие. Странно, правда?

– Никогда не увлекался лингвистикой. – Я пожал плечами, налил еще по одной и зажег сигарету. – Вы к чему ведете, Вениамин Борисович?

– К тому, что все наши изобретения были придуманы задолго до появления информационно-техногенной цивилизации. Подумай о титанической разнице между стреляющей каменными ядрами бомбардой и сверхсовременным плазменным орудием. Но именуются они одинаково: «пушка» и предназначены для одной цели, разрушения и уничтожения. Да что там пушки с поездами! Залезая в холодильник за пивом, ты не думаешь, что погреба-ледники для хранения продуктов использовались еще в бронзовом веке! Никто не спорит, высокотехнологичное устройство и примитивная пещерка или яма, заполненная ледяными глыбами, на которых лежат окровавленные тушки убитых из лука зайцев, слишком далеко ушли друг от друга, но принцип один – закрытая холодная камера, обеспечивающая сохранность пищи. Или вот, например, лифт: в чем его принципиальные отличия от сколоченной из дерева платформы на веревках и блоках, с помощью которой можно было забраться на крепостную стену? Список бесконечен.

– Очень интересно, – вежливо сказал я, теряясь в догадках, отчего Гильгоф завел этот непонятный разговор. – И все-таки…

– Ничего не меняется, – перебил доктор. – Ни-че-го! Все, что мы видим вокруг себя, было создано давным-давно. За очень редкими исключениями. То же самое и с образом мыслей человека. Вернее, архаичность техники является следствием архаичности мышления.

– Ага, кажется понимаю. – Я кивнул. – Как говорил один из философов прошлого, «бытие определяет сознание»: благодаря определенным условиям окружающей среды мы не можем думать иначе, чем так, как это делали тысячи поколений предков. Согласитесь, что если под рукой не окажется погреба или холодильника, еда испортится, а вам придется или вновь топать на охоту, или опять тратить деньги в магазине. И то и другое – неудобно и накладно. Кроме того, холодное пиво приятнее теплого. Нет?

– Логично. – Гильгоф вздохнул. – Я, собственно, вот о чем: выработанные веками стереотипы мышления, отражающиеся во всем сущем – языке, линии поведения индивидуума, общественном сознании и так далее, – однажды приведут цивилизацию к окончательному и бесповоротному кризису, если не к гибели. Появятся какие-нибудь инопланетные конкуренты с более гибким восприятием мира… Впрочем, почему «появятся»? Уже появились, если таковыми считать Чужаков с Гермеса! И тогда мы исчезнем, вместе с поездами, пушками и холодильниками, будь они старинными или самыми продвинутыми…

– Ваши Чужаки, доктор, так и не пожелали познакомиться с потенциальными конкурентами, – заметил я в ответ. – А вы почти за год не смогли отыскать никаких материальных доказательств их существования. Дороги Гермеса и развалины на Карфагене – не в счет.

– Это почему же? – незамедлительно возмутился Веня.

– Разве не догадываетесь? У нас в наличии множество инопланетных артефактов, причем довольно устрашающих – одни могильники на Карфагене чего стоят! – но тех, кто создал Дороги или устроил глобальную резню на Восемнадцатой Скорпиона, живьем доселе никто не видел!

– Крылов все-таки с ними общался…

– Ах, Крылов? Вашего юного помощника, будь моя воля, следовало бы отправить в психушку – отдохнуть от кипучей деятельности. Или засудить за преднамеренное введение в заблуждение государственных органов. Лет пять ему точно светит.

– Злой ты, Миша.

– Я не злой, я реалист! Если бы мсье Коленька привел с собой зеленого человечка в этот кабинет, доказал, что человечек не представляет никакой угрозы, а потом мы устроили бы с Чужаком задушевную беседу, проблем не возникло бы. Я поверю. И другие, включая адмирала, тоже поверят. Но нет, ваш воспитанник-разгильдяй предпочитает исчезать незнамо куда, а затем с видом пророка Моисея, сочиняющего Тору, пишет идиотские отчеты – мои штатные психологи и аналитики едва животы не надорвали, читая этот бред!

– Что я там говорил про архаичность человеческого мышления? – съязвил Гильгоф. – Ты бы охотнее уверовал в разумных крокодилов и в то, что инопланетяне обязаны быть совершенно другими, чем мы!

– Конечно! …А господин Крылов пытается убедить нас, что они являются такими же homo sapiens, лишь более развитыми! Скажете, что им не нужны холодильники, а?

– Да что ты прицепился! Все твердо уверены: если мы имеем дело с людьми, а не с цивилизованными жабами, то они обязаны походить на нас – ездить на автомобилях, носить одежду и есть по утрам бутерброды!

– Если у каждого из этих парней по девятьсот двадцать хромосом – они уже не люди!

– Поставим вопрос по-другому: вдруг Чужаки как раз и являются настоящими homo sapiens, а мы с тобой, адмиралом и – не побоюсь этого слова – самим Императором всего лишь деградировавшая ветвь человеческого рода? Потеряшки, потомки перволюдей некогда очутившихся на Земле в результате аварии корабля или попросту сосланных сюда за какие-нибудь грехи?

– Изгнание из рая? – усмехнулся я. – Эта версия уже обсуждалась. Спасибо вашему священнику из Сен-Флорантена. Признана маловероятной.

– Однако религиозный архетип, легенда об «изгнании», невероятно живучи, этот мотив присутствует во всех мировых религиях!

– Тогда давайте доведем эту теорию до логического финала. Представим, что англичане, ссылавшие каторжников в Австралию, просто высаживали их на берег без всякого снаряжения и с чистой совестью уплывали обратно на Альбион. Каторжники постепенно дичали, смешивались с аборигенами-австралоидами и теряли навыки, присущие детям развитой капиталистической цивилизации. Что обнаружат вернувшиеся через двести лет англичане? Верно, бородатых дикарей-метисов, утративших европейскую внешность и способных лишь охотиться с копьями на кенгуру!

– Вот видишь, ты сам разгадал загадку, – поддел меня доктор. – Разумеется, нашему самолюбию претит ощущать себя одичавшими потомками каторжников некоей суперцивилизации, но эта версия ничуть не хуже всех прочих и выглядит очень правдоподобно.

– Значит, теорию эволюции, старика Дарвина и результаты работы тысяч антропологов мы выбрасываем на свалку?

– Конечно! – Гильгоф рассмеялся. – Знаешь, каков главный аргумент? Связующего звена между протоприматами и homo sapiens доселе не найдено. Ни косточки. Зато полно костей всяческих безобразных тварей вроде австралопитеков, явантропов или ставших вершиной их эволюции относительно разумных неандертальцев. И вдруг – ба-бах! – из Африки на север приходит незнамо откуда взявшийся кроманьонский человек, аналогичный современным представителям нашего вида! Он вытесняет и истребляет более слабых и глупых конкурентов, затем же начинает развитие сугубо кроманьонской цивилизации, которое закончилось изобретением настоящего холодильника, полетом Гагарина и проектом «Аттила», будь он неладен! Миша, ты посоветуй своим ищейкам покопаться в центральной Африке, вдруг отыщут древний звездолет?

– Делать мне больше нечего. И потом, если верить вам и исследованиям Лолиты Борисовны, Чужаки до столь примитивных способов передвижения не опускаются. Скорее придется искать точку сингулярности, выводящую на одну из гермесских Дорог!

– Ты гений! Сразу надо было догадаться поискать в этом направлении! – воскликнул Гильгоф и моментально сник. – Черт возьми, времени не остается… Ну теперь-то ты поверил в теорию «изгнания»?

– Нет, – сразу ответил я. – Предпочитаю оставаться в лагере скептиков. Доказательств никаких.

– А тебе что, обязательно надо увидеть копию путевого листа каторжного управления Чужаков со всеми печатями и подписями? Заверенную нотариусом? С точным указанием количества ссыльных, номерами личных дел и статей уголовного кодекса, местом высадки? Смеешься?

– Наоборот, плачу. Вениамин Борисович, вы сами себя убедили в истинности теории, которая пусть и выглядит отчасти достоверно, но не имеет под собой никакого реального фундамента. За долгое время вашей работы на Гермесе достоверно выяснено только одно: инопланетяне существуют. Ничего не скажу – прорыв. Триста лет мы полагали, что зеленые человечки…

– Нomo sapiens, – поправил Веня.

– Какая разница? С самого начала космической эры человек полагал, что наша цивилизация – исключение, казус, космический уникум. Спятивших уфологов и просто фальсификаторов в расчет не берем. Но сейчас – здрасьте! – объявились братья по разуму, категорически отвергающие любые наши заигрывания. Доктор, помните, сколько было вполне реальных опасений в том, что Чужаки выгонят нас с Гермеса?

– Никто не утверждает, что эти опасения не оправданы! Говорить с Коленькой на эту тему они отказываются.

– Еще раз упомянете об этом писателе-фантасте – рассержусь. Ему никто не верит. Никто, понимаете? Версия с «детьми изгнания» рядом с его отчетами выглядит образцом логичности и достоверности. Все до единого эксперты хором твердят: сказки, выдумки, маразм, такого не может быть, поскольку не может быть никогда.

– Одно время самые авторитетные эксперты в области космологии уверяли, что Солнце вращается вокруг Земли, а небеса – твердые, – обиженно насупился Гильгоф. – Да, звучит необычно, даже я не все понимаю…

– Гордыня – смертный грех, – ядовито ответил я. – Что значит «даже я»? Вы разве специалист по контактам с чужими цивилизациями?

– А что, таких специалистов у нас пруд пруди? – Разговор перешел на повышенные тона, Гильгоф начал злиться. – С огромным опытом работы в данной сфере? Люди невзначай создали машинную цивилизацию «Птолемея» и доселе не могут понять, что это за сообщество, каковы принципы его сознания, цели, интересы и стимулы! Заметь, мы покусились на исключительную прерогативу Господа Бога – творение жизни! «Птолемей» – живой, он осознает свое бытие, владеет эмоциями, искусственные разумы способны размножаться, эволюционировать. Но как и почему они это делают – никто из нас не знает! Капитан Казаков, слетавший к «Птолемею» в гости прошлым годом, долго ходил совершенно подавленным: он их не понял и, похоже, испугался. ИР дают нам советы, помогают, но проклятая игрушка делает это лишь для того, чтобы выжить! Неизвестно еще, что ИР от нас скрывают – вдруг им известен способ спасти от «аномалии» все население Земли, но они предпочитают держать человечество на коротком поводке! Понимают, что без разработок «Птолемея» мы окажемся в сложнейшем положении.

– Что-то в этом есть… – подумав, согласился я. – Впрочем, прежде всего мы должны избежать неоправданных страхов – незачем бояться любой тени и подозревать сообщество ИР в заговоре против своих создателей. В конце концов мы способны уничтожить «Птолемея» в любой момент – на поверхности астероида установлено несколько термоядерных и нейтронных зарядов. Гарантируется разрушение самого объекта и мгновенная гибель цепочек клонированных нейронов, которые составляют основу сообщества ИР… Понятно, что этого никто не станет делать: мы взаимно нуждаемся друг в друге.

– Вернемся к «специалистам по контактам». – Гильгоф не пожелал перевести беседу в другое, более мирное русло. – Я просматривал инструкции, разработанные соответствующим отделом на случай внезапной встречи наших кораблей или планетарных экспедиций с представителями внеземного разума. Читал и рыдал – невообразимый уровень тупизны! Авторы этих, с позволения сказать, инструкций или обчитались древних фантастических романов, или в детстве увлекались малобюджетными голливудскими фильмами!

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я. Такие документы мне на глаза не попадались хотя бы потому, что я никогда ими не интересовался. Не люблю держать лишний груз в голове. – Расскажите!

– А чего рассказывать? Впервые похожие директивы появились в самом конце ХХ века, когда СССР и затем США с Европой начали строить постоянно обитаемые орбитальные станции. Уже тогда в списке штатного оборудования советских кораблей имелись пистолеты и шокеры – зачем, спрашивается?

– С тогдашней несовершенной техникой можно было совершить посадку в необитаемом районе. Дикие хищные животные, враждебные туземцы, все такое…

– Ты не понял. Оружие являлось обязательным именно на космических станциях вроде «Салюта», «Мира» или МКС! С кем там воевать, в кого стрелять? В спятившего коллегу? Ничего подобного, тогдашние космонавты были людьми с исключительно устойчивой психикой, их отбирали из сотен, а то и тысяч кандидатов. Я был потрясен, раскопав в архивах инструкцию, изданную в 1987 году, – над ней работали спецы из советского КГБ и закрытых институтов, занимавшихся космическими исследованиями! В ней на полном серьезе описаны гипотетические ситуации с появлением на станции… кхм… чужаков. Понятно, что это было сделано больше для проформы, чем исходя из реального положения дел, но симптом все-таки показательный. Уже тогда боялись!

– А теперь? Почему вы относитесь к инструкциям с такой иронией, доктор?

– Сотый раз повторяю: стандартность и архаичность нашего мышления. Инструкция подразумевает, что зеленые человечки обязаны думать так же, как и мы. Что они обязаны знать двоичный код, которым будет передан стандартный призыв вроде «мир-дружба-жвачка», не помню формулировку точно. Что они владеют речью и алфавитом. Что если пригрозить им оружием, человечки испугаются или станут сговорчивее. Никто даже не задумался о проблеме возможных цивилизационных отличий – да возьмем хоть нашего «Птолемея»! Цивилизация ИР нематериальна, они ничего не создают, а только думают! Плоды их мыслей воплощаем в материю мы, люди… Миша, что ты читаешь на ночь? «Войну и мир» или порножурналы?

– В смысле? А, понял. Слишком устаю для чтения. Моментально вырубаюсь.

– Сегодня вечером можешь запросить соответствующие файлы, распечатать и просмотреть… Гарантирую полчаса здорового хохота!

Доктор оказался безоговорочно прав. Уже на следующее утро я положил удивительные бумаги на стол Бибирева. Просмотрев документы, адмирал снял очки, побарабанил пальцами по столу, улыбнулся и хитро взглянул на меня:

– Это что, розыгрыш такой?

– Нет. Просто две из нескольких тысяч инструкций, которые обязан знать командир любого судна.

– Совсем с ума посходили! Как тебе такой перл: «вступить в контакт через средства электронных коммуникаций»? Запредельное косноязычие! Впрочем, этот бред все равно никто не читает… Вот что сделаем. Обстоятельства изменились, теперь данная тема становится актуальной. Придется немедля разработать новые директивы и под расписку ознакомить с нею всех, кто работает в космосе, особенно на Дальнем Флоте.

– Кому поручить?

– А кто у нас больше всего осведомлен о Чужаках? Гильгоф и его охламоны, плюс дочурка Удава…

Я промолчал, только слегка вздернул бровь – мол, не чересчур смело? Не вы ли, господин адмирал, утверждали, что Вениамин Борисович вместе с Крыловым невесть что нафантазировали?

– Выполняйте, – преспокойно сказал Бибирев. – Никаких других вариантов все равно предложить не могу. Пускай еще «Птолемея» задействуют, что ли… Почти уверен, ИР подадут интересные идеи! Кстати, Миша…

– Да, ваше высокопревосходительство?

– Ты не заметил одной странности? Очень бросающейся в глаза, а следовательно, почти никому незаметной. Темнее всего под лампой, верно?

– Можно конкретнее?

– У Чужаков нет космических кораблей. Вообще. Ни одного свидетельства о контакте с чужим кораблем. Никаких НЛО в ближнем и дальнем космосе. О чем это говорит?

– Первая и самая логичная версия: космическое кораблестроение они считают донельзя устаревшей технологией перемещения в пространстве. Посему данную технологию и не используют. Мы ведь уже два с половиной столетия не летаем в космос на старинных ракетных движках, так?

– Вот то-то и оно. Устаревшей… Устаревшей для кого? Убежден, здесь какой-то невероятный подвох. Нас в чем-то серьезно обманули.

– То есть? – осторожно спросил я. – Кто обманул?

– Не знаю. Может быть мы сами себя обманули, а?..

– Вы о чем, Николай Андреевич?

– Повторяю: не знаю!!

Адмирал настолько выделил голосом последние слова, что я испугался: в них чувствовалась нота отчаяния. Он действительно не знал.