Сто тридцать четвёртый

Орден сутулого и детки

Ждать, как показала практика, пришлось недолго. На фоне стоящей толпы награждение прошло как-то буднично и просто.

Нас запустили в числе первых в не самый большой зал, битком забитый журналистами. Впрочем, первым, что в глаза бросилось, когда двери наконец открылись — это небольшой, завешанный тяжелыми длинными портьерами красного цвета тамбур, в котором, при желании, можно было разместиться, не толкаясь локтями, двум взводам в полной походной выкладке*.

В помещении было темно, хотя кусочек явно каменного или выложенного камнем пола отблескивал сквозь падающий на него просвет в шторах. Также слева в стене, ближе к тому месту, которое заняла вошедшая с нами джедайка, просматривались контуры дверцы, отделанной под дерево.

Из самого же зала перед нами раздавались жиденькие аплодисменты и чья-то патетическая речь о победах Республики и том, как эта самая Республика будет всех гнуть в бараний рог с помощью своей ниибически крутотенюшней армии.

В болтовню говорившего я не вслушивался, подозревая, что из всего пафоса, изливавшегося в пространство, полезной информации будет чуть менее нуля. Наша юная генеральша привлекла внимание к себе и тихо, но слышно, сказала:

— Значит так, сейчас вас будут вызывать по одному. Проходите шагом, не маршем, выполняете приветствие, получаете награды, опять козыряете и уходите влево. Говорить ничего не надо, шлемы снимать тем более. Связь отключить, помехи будут. Я вас встречу на выходе, — сказала и выскользнула в ту самую дверку, примеченную мной ранее.

Дальнейшее происходящее живо напомнило мне каминоанский конвейер. Нас стали вызывать по порядковым номерам серии. Вот значит как? Когда в наступившей торжественной тишине прозвучала фраза "Для награждения вызывается коммандер разведывательно-штурмовой роты Альфа ноль-один Заур!", через пару секунд за ним вышел Гром, он же Альфа 12 — мне стали ясны две вещи.

Первое — церемония закончится быстро, и второе — командование по какой-то причине не стало распространяться в широкие массы, что ВАР состоит из клонов, как и о деталях её структуры.

Забавный момент. Я откровенно ожидал слива, а тут вон оно как. Ну, что ж пару пунктов в моих глазах командиры генштаба себе добавили.

Я предсказуемо остался последним, даже не пытаясь выглянуть наружу — всё равно выходить. Но вот прозвучало долгожданное"…коммандер разведывательно-штурмового батальона TU 01–34!", и я делаю шаг за шторы. В глаза, не будь на мне шлема с автоматическими светофильтрами, ударил бы яркий свет.

Я вышел в широкий зал, где по бокам, причудливо переплетаясь растительными рисунками, стояли анфилады колонн, подпиравших конусовидный из-за строения капителей потолок. По обе стороны широкого, в десяток метров, прохода стоял почетный караул сенатской стражи, отгораживая проход от толпы репортёров, и кучки высоко летающих дронов, похоже исполняющих роль видеокамер. Свет лился из-за спин разумных, стоящих на возвышении прямо в конце этого прохода, это не давало возможности сразу определить их количество и рассмотреть лица. Однако рога заместителя председателя сената Мас Амедды не опознать было невозможно.

Именно этот высокий чагрианин и вещал на весь зал, как оказалось. Молчаливую поддержку ему оказывал какой-то явно сенатский комитет, стоящий за спиной и состоявший из разумных разных рас.

С удивлением опознал сенатора Амидалу, стоящую чуть справа от Амеды, и двух джедаев, как мне помнится, из высшего совета. Ну, так-то не опознать по специфической маске Пло Куна и высоченный череп Ки Ади Мунди было невозможно, остальные внимания ничем не заслуживали, кроме как богато расшитыми и достаточно многосложными и хитрыми костюмчиками, от которых моментально запестрело в глазах.

Расстояние неумолимо сокращалось, а меня посетила забавная мысль, что сенатскую гвардию тоже набирают из клонов — настолько были между собой похожи эти разумные человекообразные. Каменные морды под прикольными шлемами в плечи с выражением прилипшей строгости завершали образ статуй в тяжелых парчовых цельных балахонах цвета глубокой морской воды, и шоковые пики в руках — страшное оружие в руках умелых и красивый атрибут стражи сам по себе.

Дальнейшее прошло как-то буднично, выслушав очередное бла-бла-бла из разряда "за проявленное что-то там" получил на броню кривовато прилепленный орден "Защитник республики 3-й степени", коробочку, грамоту, отдал честь, чуть не ляпнул "Служу… Республике" и утопал вслед за впереди идущим Скаром.

На выходе нас встретила улыбающаяся во все тридцать два зуба наша джедайка.

— Молодцы! Пойдёмте, я покажу вам наш Храм. А потом вернёмся в расположение, кто знает, когда вы ещё тут побываете, а времени у нас не особо много.

Хм. Через три года, девочка, мы, скорей всего, будем его зачищать, и если не мы, то какой-нибудь обслюнявленный Сковородкиным 501-й штурмовой легион, который, надо сказать, пока даже не сформирован. Что-то мне резко захотелось свалить.

А тем временем пышущая энтузиазмом джедайка вела нас по коридорам храма, попутно рассказывая его историю. Надо сказать, историком она была неплохим, и знала многое, хотя мои мысли в этот момент были скорее направлены на поиски ближайшего терминала связи, чтобы проверить свои допуски и попробовать кое-что провернуть. А для этого мне нужно минут десять в спокойствии и тишине.

Но все попытки улизнуть были разбиты простым наблюдением. Из этого массива я один не выберусь, тупо заблудившись в громадине дворца. Ну да, красиво, ну да, монументально, да-а, генерал, мэм, зал тысячи фонтанов — это впечатляет, ага. Круто, круто. Мл-ля. Почему моя жопочуйка так сильно хочет отсюда свалить прямо сейчас?

От разглядывания очередного коридора со статуями меня отвлёк звонкий голос нашей джедайки, внезапно остановившейся перед невысокой аутентичной дверью с ручками.

— Я хочу вас познакомить с будущими защитниками мира в этой галактике. Ну и представить их защитникам нынешним и блюстителям справедливости в вашем лице, — и, довольно посмотрев на нас, толкнула дверь.

О, нет… Что ж ты делаешь, сука? Чёртова повышенная эмоциональность. Спокойно, она не знает. Она просто не знает, да и если бы знала — это ничего не изменило бы. Уже.

— Господа офицеры, это наши воспитанники. Юнлинги, здравствуйте. Поздоровайтесь с коммандерами Великой Армии, которая нас с вами всех будет защищать, — и гордо перевела взгляд на нас.

— Мастер Сари пришла! — раздалось из глубины неровной кучки изображавших медитацию под добрую всепонимающую улыбку старенькой миралуки-наставницы детишек. И дети со всей непуганой непосредственностью встали со своих ковриков-подушечек с пола и пошли обниматься с нашей начальницей, ну, и знакомиться с нами.

Первым отреагировал Дэнч. Он всё-таки в первую очередь клон-нянька и только потом диверсант-подрывник. Снял шлем, поставив его себе под ноги, и с обезоруживающе доброй улыбкой и глазами, полными неподдельного восторга, спросил:

— Ух ты-ы-ы, а кто-о это у нас тут такие больши-ие и взро-ослые джедаи? А вы нам расскажете, что вы тут делаете, а?

— А мы тут медитировать учимся, — гордо вскинул голову в его сторону парнишка-твилек.

— Ух ты! А мы вот не умеем, представляешь? Научите?

А я стоял и смотрел, как улыбчивые детишки пяти-шести лет от роду доверчивыми котятами жмутся к пытающейся сразу всех и каждого обнять и погладить джедайке. И вспоминал.

В жизни каждого человека бывают моменты, которые делят её на до и после. Вот и я смотрел на девушку-джедайку из другого, вымышленного вроде бы мира, а вспоминал медсестру Василису, так же ласково успокаивающую детей из эвакуированного детдома в моей прошлой жизни.

Смотрел — и не видел юнлингов.

Я видел доверчивых и серьёзных мальчишек и девчонок, жмущихся и просящихся на ручки к здоровым дядькам в камуфляже и балаклавах, с оружием. Вспоминал, как мы грузили их в автобусы, хлебовозки с белыми флагами и даже один, кем-то пригнанный автозак. Как старшие, лет по четырнадцать, одергивали младших и тихо перешептывались, что всё теперь будет хорошо, ведь это НАШИ пришли… И как на перегоне колонна попала под обстрел.

Вспоминал, как парни потом рассказывали, что слышали, как по рации ИХ командир, коверкая слова акцентом, оправдывался перед нашим. А ведь мы шли на броне следом, и наш радист во всю орал в эфир на открытой волне, что мы вывозим оттуда детей…

Нет, выжившие были, и причиной тому не важно уже, что послужило — опытные мехводы за рулём, двигавшиеся грамотно, рывками, или принявшие водителей в камуфляже за военных — наводчики противника, и мелких вывезли… кому повезло. А мы вытаскивали их из автобуса уже возле больницы, под грохот разрывающихся снарядов.

Руки непроизвольно сжались. А я отчетливо вспомнил момент в фильме, когда вышедший к Скайуокеру шкет так же доверчиво спросил его — "Мастер Скайуокер, их слишком много, что же нам делать?" и отшатнулся в страхе от включенного им в ответ светового меча.

Хрустнули остатки унигеля на не до конца сросшемся запястье, и волна шоковой боли ударила по чувствам, приводя мысли в порядок.

Подняв взгляд на джедайку, заметил, что она уже десяток секунд рассматривает меня с каким-то странным, напряженным выражением лица. Эмпатка. А я, кажется, спалился, да и плевать. В эту секунду, стоя в зале Храма бога, которого здесь больше нет, я отчетливо понял, что нихрена я не клон TU 01–34, а всё тот же капитан Серёга "Тьма" Архангельский, и только что принял Решение.

Плевать на политиков, плевать на джедаев, ситхов, республику, конфедерацию, дроидов и грёбаную Силу. В этой войне будут гибнуть все, но я сделаю всё, что смогу, чтобы хотя бы в этой галактике не гибли дети. Вот так, по чьей-то глупости, как скот.

По крайней мере там, где буду я.

С мрачным удовольствием от принятого решения я полыхнул яростью и, поймав взгляд джедайки, которому, как оказывается визор односторонне прозрачного шлема особо и не мешал, решительно произнёс:

— Всё хорошо, Мастер Саррисса. Теперь всё будет хорошо. Вы правы, нам действительно надо было это увидеть.

Клоны в мрачном молчании вокруг закивали и, кажется, сделали чем-то похожие на мои мысли выводы.

В мандалорской культуре дети и их воспитание занимают особое место, а нас, на секундочку, всех тут присутствующих, обучали воины Мандо`а, в соответствии со своими традициями.

Красиво она нас просчитала, чёртова дипломатка.

Впрочем, подленькая мысль "никуда не лезть" была мгновенно задавлена в корне. Я не настолько сволочь. И за этим порогом равнодушия, перешагнув его, утрачу право называться человеком. Кажется, проверку на разумность и принадлежность к одушевлённым мы все только что прошли.

Тварь. Ещё сочтёмся.

— Ты как всегда врываешься без спроса, наставница Дженг, — скрипнула с нотками укора вставшая с места старушка.

Наставница? Эта, с позволения сказать, генеральша и тут нянчилась с детьми? О, боги… Эт-то многое объясняет.

— Я уже год как рыцарь-джедай, Мастер Шинади. А сейчас руковожу вот этими прекрасными воинами, — обвела она нас рукой зачем-то.

— Какие, хм, интересные у тебя подопечные, Сари, — ухмыльнулась наставница. — Особенно этот, — и ткнула в мою сторону пальцем, — он странно видится в силе.

Бля… бля-бля-бля!.. это пиздец. Меня вычислила слепая старая карга. Застрелиться сразу, что ли?

— Этот добрый и холодный одновременно, — перевела она перст указующий на Дэнча, — этот просто холодный и тёмный, как омут, — ещё одно движение руки в сторону Скара. — А что тебя так разозлило и испугало, разумный, ты аж прям искришься?

Вернусь в казарму — напьюсь. Опять на тонком льду. Надо выкручиваться. Кажется, этот скилл я тут раскачаю до невиданных высот.

— Просто боюсь не оказаться в нужном месте в нужное время и злюсь на невозможность защитить тех, кто в этом нуждается, мэм, — нейтрально произношу и замираю в ожидании.

— Это жизнь. Такова её суть. Спасая всех, мы получаем и проблемы тех, кого спасли, вместе с ответственностью за них, — размеренно протянула старая миралука.

— Мастер Шинади, мы, наверное, пойдём, у нас ещё много дел, — видя, как старую наставницу пробивает на пофилософствовать о жизни, решила закруглиться Дженг. — Пойдёмте, господа. Всего хорошего, юнлинги, учитесь хорошо! — весело помахала она рукой уже от двери в комнату с малышнёй.

— До свидания, Мастер Сарри, до свидания, одинаковые человеки! — раздалось нестройное многоголосое эхо нам вслед.

Дверь закрылась за нашими спинами сама, или кто-то Силой её закрыл, не важно.

Я от пережитого всплеска чувствовал себя не в своей тарелке и просто переводил дух.

— Не обращайте на неё внимания, Мастер Шинади прекрасный учитель, но уже немного… не в себе, — сказала джедайка, ускоряя шаг, помотав рукой возле головы.

Ну, хорошо, если так.

— Однако нам надо уже торопиться и многое успеть согласовать. Вам уже удалось составить списки необходимого? Если нет — прикидывайте пока, что вам может понадобиться ещё, а по прилёту всё обсудим.

И мы зашагали совершенно незнакомыми переходами куда-то вглубь храма в сторону выхода, как подсказывал внутренний компас. По дороге нам так никто и не встретился практически до самого выхода.

На лестнице нашу группу догнал какой-то незнакомый джедай-корун и, коротко кивнув в приветствии, оттащил нашу джедайку в сторону. Из обрывков разговора мне удалось понять, что речь идёт о нашем задании.

Ну, что ж. Значит, нас ждёт бой, и мне нужно не угробить своих ребят. А с этой девочкой я ещё вдумчиво пообщаюсь в будущем. Мотивация — это хорошо, но это был явный перегиб. С моей стороны — тоже, ну и хрен с ним. Себя уже давно не жаль.

Генералочка закончила короткий разговор и жестом пригласила нас следовать за ней, бодро сбегая к челноку, стоящему вдалеке на стоянке.

Ну, что ж, рефлексировать буду потом как-нибудь. С бутылкой экспроприированного коррелианского. А сейчас… Вдох-выдох. Поехали работать.

___________________

* Походная укладка рюкзака военнослужащего отличается от боевой в сторону увеличения массы и объёма таскаемого. Так например — походная выкладка это вообще всё, что боец тащит на себе, включая жратву, палатку, котелки, и пр. Тогда как боевая — это оружие, запас бк, броня, аптечка и прочие разности для разных родов и видов войск, исходя из задач.