Стеклянная башня

22

Тор Смотритель опустился на колени рядом с Лилит Мезон в церкви Валхаллаваген. По календарю сегодня был День Открытия Автоклава.

Присутствовали девять альф, праздничное богослужение вел Мазда Конструктор, принадлежащий к касте Трансцендеров. С большим трудом удалось уговорить прийти двоих бет – церемония предусматривала участие Уступающих.

В этом ритуале Хранители никак не участвовали, Смотритель оставался в стороне и повторял про себя слова службы.

Голограмма Крага над алтарем пульсировала и мерцала. Очертания триплетов генетического кода на стенах сливались и кружились в хороводе: церемония приближалась к кульминации. В воздухе запахло водородом.

Движения рук Мазды Конструктора, обычно неторопливые и размеренные, стали совсем величавыми и торжественными.

– АУУ ГАУ ГГУ ГЦУ, – провозгласил он.

– Гармония! – пропел первый Уступающий.

– Единение! – подхватил второй. – Постижение, – произнесла Лилит.

– ЦАЦ ЦГЦ ЦЦЦ ЦУЦ, – нараспев произнес Мазда Конструктор.

– Гармония!

– Единение! – Страсть, – произнесла Лилит.

– УАА УГА УЦА УУА! – выкрикнул Трансцендер.

– Гармония!

– Единение! – Предназначение, – произнесла Лилит, и церемония завершилась.

Мазда Конструктор, раскрасневшись и тяжело дыша, спустился с амвона.

Лилит легким движением коснулась его руки. Двое бет, облегченно вздохнув, выскользнули через заднюю дверь. Смотритель поднялся на ноги. В дальнем углу он заметил Андромеду Кварк. Поэтесса, не замечая ничего вокруг, шептала длинную молитву, известную только Экстраполяторам.

– Уже расходимся? – спросил Смотритель у Лилит. – Я провожу тебя, не возражаешь?

– Спасибо, – отозвалась та. Церемония привела ее в возбуждение, она буквально светилась изнутри, глаза блестели неестественно ярко, ноздри дрожали, грудь вздымалась под тонкой накидкой. Они вышли на улицу.

– У вас, в отделе кадров, получили последнее распоряжение Крага? поинтересовался Смотритель, когда они подошли к ближайшей трансмат-кабине.

– Да, вчера. С припиской от Сполдинга насчет того, чтобы я немедленно связалась с заводом в Дулуте. Тор, откуда я возьму столько квалифицированных бет? Что происходит?

– Краг торопится. Он одержим тем, чтобы поскорей закончить башню.

– В этом нет ничего нового.

– Да, но чем дальше, тем хуже. Нетерпение подтачивает его изнутри, разрастается, как злокачественная опухоль. Будь я человеком, может, я и понял бы, что им движет. Сейчас он появляется на строительстве дважды, трижды в день. Считает, на сколько метров выросла башня, сколько новых блоков положено. Погоняет электриков и механиков, чтобы те быстрее устанавливали аппаратуру. У него стал какой-то совершенно сумасшедший вид: все время возбужден, заикается, глаза горят… Очередное безумие – он раздувает штаты, вкладывает новые и новые миллионы долларов. Зачем? А тут еще этот звездолет… Вчера я звонил в Денвер. Лилит, он целый год не вспоминал про Большой Механосборочный Цех, теперь он бывает там каждый день. Через три месяца корабль должен быть готов к межзвездному полету с экипажем из андроидов. Он хочет послать андроидов.

– Куда?

– За триста световых лет.

– Но он не собирается послать тебя? Или меня?

– Четверо альф, четверо бет, – произнес Смотритель. – Понятию не имею, чьи кандидатуры рассматриваются. Если экипаж будет подбирать Сполдинг, мне крышка. Храни нас Краг от этого полета. – Парадоксальность присказки запоздало дошла до него, и он, мрачно хохотнув, повторил: – Именно так.

Храни нас Краг.

Они зашли к трансмат-кабину. Смотритель стал набирать координаты.

– Может, зайдем ко мне? – предложила Лилит.

– С удовольствием.

Они вместе шагнули через мерцающую ярко-зеленую завесу.

Ее квартира оказалась гораздо меньше, чем его: спальня, гостиная – она же столовая, она же кухня, – и маленький квадратный коридор со стенным шкафом. До сих пор сохранились следы того, что когда-то это была огромная квартира, недавно разделенная для андроидов на несколько меньших. Дом был похож на тот, в котором жил сам Смотритель, – старый, но не обшарпанный, а излучающий какое-то уютное тепло. Века, наверное, девятнадцатого, подумал он. Впрочем, Лилит предпочла обставить квартиру в подчеркнуто современном стиле: незаметные проекторы, отбрасывающие на стены абстрактные картинки, крошечные изящные объекты в стиле фри-флоутинг-арт… Смотритель никогда раньше не бывал у нее дома, хотя жили они совсем близко. У андроидов даже у альф – не очень-то было принято ходить в гости, встречались обычно в церквах. Те, кто не разделял Веру, собирались в комитетах ПР или предпочитали одиночество.

Смотритель опустился в мягкое пружинистое кресло.

– Как насчет того, чтобы немного потравиться? – с улыбкой спросила Лилит. – Могу предложить богатый выбор: травка, флоутеры, глушилки… Из спиртного – ликеры, бренди, виски…

– Однако ж! Сколько у тебя всякой «отравы»! – в тон ей отозвался он.

– Здесь часто бывает Мануэль. Мне приходится изображать гостеприимную хозяйку. Хочешь чего-нибудь?

– Нет, спасибо. Я не большой любитель «отравы».

Она рассмеялась и подошла к допплеру. Тонкая накидка с громким щелчком исчезла. Под накидкой не было ничего, кроме слоя термоизолирующего красителя мягкого салатного цвета – который приятно контрастировал с ее розовой кожей, – покрывающего ее от груди до бедер и защищающего от северных декабрьских ветров. Еще один щелчок допплера, и краситель исчез вслед за накидкой. Снимать сандалий она не стала.

Скрестив ноги, она уселась перед Смотрителем на пол, придвинула к себе маленький плоский пульт и, не глядя, нажала несколько кнопок. Узоры на стенах дрогнули и заплясали, меняя очертания и цвет. Повисла неловкая пауза. Смотритель чувствовал замешательство. Он знал Лилит пять лет, почти всю ее жизнь, и среди андроидов она была, наверное, самым близким его другом. Но раньше ему никогда не приходилось таким образом оставаться с ней наедине. И дело совсем даже не в ее наготе – нагота для андроида ничего не значит. Все дело в атмосфере уединения, решил он. Как будто мы любовники. Как будто между нами может быть что-то… сексуальное. Он улыбнулся и уже решил поделиться с ней этим нелепым ощущением. Но она заговорила первой:

– Мне только что пришла в голову мысль. Насчет Крага, Насчет того, почему ему так не терпится закончить башню. Тор, а что если он умирает?

– Умирает? – он непонимающе уставился на нее. Что за нелепая мысль?

– Какая-нибудь смертельная болезнь, с которой тектогенетика не может справиться. Не знаю что, может, какой-нибудь новый вид рака. Как бы то ни было, допустим, он вдруг обнаружил, что ему осталось жить всего один-два года, и теперь он торопится успеть послать в космос сигналы.

– Он выглядит здоровым, – произнес Смотритель.

– Может быть, болезнь подтачивает его изнутри. И «безумное», как ты говоришь, поведение – первый симптом: метания с места на место, тормошение всех и вся, требование ускорить строительство…

– Храни нас Краг, только не это!

– Храни Крага.

– Лилит, я не могу поверить. Откуда ты это взяла? Тебе что-нибудь сказал Мануэль?

– Нет, одна только интуиция. Я просто пытаюсь помочь тебе объяснить необычное поведение Крага, вот и все. Если он действительно умирает, это одно возможное объяснение того, что…

– Краг не может умереть.

– Почему?

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Он не должен умереть. Он еще сравнительно молод, перед ним как минимум век жизни. И он еще столько всего должен сделать.

– Сделать для нас, ты имеешь в виду?

– Разумеется, – отозвался Смотритель.

– Но эта башня буквально пожирает его. Тор, допустим на секунду, что он действительно умрет. Так и не сказав… так и не выступив…

– Значит, мы зря столько молились. И ПР рассмеется нам в лицо.

– Что же нам делать?

– Лилит, – сказал он и устало потер глаза, – не можем же мы строить планы, основываясь только на твоих фантазиях. Насколько нам известно на данный момент, Краг совершенно здоров и будет жить еще долго-долго.

– Но вдруг?

– К чему ты клонишь?

– Нам следует занять более активную позицию.

– Что?

– То, что мы обсуждали перед тем, как подсунуть меня под Мануэля, использовать его, чтобы заручиться поддержкой Крага.

– Это была случайная мысль, один из возможных вариантов и не более того, – поморщился Смотритель. – К тому же, по-моему, это очень сомнительный поступок с философской точки зрения – пытаться манипулировать Крагом. Если мы искренни в нашей вере, нам следует ожидать изъявления его милости, без всякого…

– Прекрати, Тор. Я хожу в церковь, ты ходишь в церковь, все мы ходим в церковь, но, кроме этого, мы ее живем в реальном мире, а в реальном мире надо считаться с реальными факторами. Например, с тем, что Краг может умереть.

– Ну… – Он почувствовал, что весь напряжен как струна. Его начинало трясти. Она рассуждала очень прагматично – как какой-нибудь деятель из ПР.

Вся их Вера основывалась на надежде – надежде на чудо. Но что если чуда не произойдет? И если у них появилась возможность подтолкнуть чудо, почему бы ею не воспользоваться? Но… но…

– Мануэль готов, – продолжала она, – открыто поддержать наше дело. Ты же знаешь, насколько легко он попадает под чужое влияние. За две-три недели я могу превратить его в пламенного аболициониста. Сначала я покажу ему Гамма-таун…

– Замаскировав его под альфу, я надеюсь.

– Разумеется, мы проведем там целый вечер. Я ткну его носом прямо во всю эту грязь. Потом… помнишь, Тор, мы говорили о том, что надо будет показать ему церковь…

– Да-да. – Смотрителя трясло.

– Я покажу ему церковь, объясню Веру. А потом я просто попрошу его обратиться к отцу. Тор, он наверняка так и сделает! И Краг выслушает его!

Выслушает, смягчится и скажет те слова, которых мы так от него ждем.

Потому что его попросит Мануэль.

Смотритель поднялся с кресла и прошелся по комнате.

– И все же мне это кажется кощунством. Мы должны ждать, пока на нас снизойдет милость Крага. Но использовать Мануэля как марионетку, чтобы повлиять на волю Крага…

– Но что если Краг все-таки умирает? – стояла на своем Лилит. – Что если ему остались считанные месяцы? Что если _Краг умрет_? А мы так и останемся рабами.

Ему показалось, что слова ее многократно отразились от стен и завибрировали у него в ушах оглушительным эхом. _Краг умрет_. _Краг умрет_. _Краг умрет_. _Краг умрет_.

– Необходимо различать, – слабо произнес он, – Крага-человека из плоти, на которого мы работаем, и Вечного и Неуничтожимого Крага-Творца, Крага-Освободителя…

– Тор, сейчас не время для теологической дискуссии. Просто скажи, что мне делать. Показать Мануэлю Гамма-таун?

– Да, да. Только не торопись, не все сразу. И обязательно посоветуйся со мной, если возникнут какие-нибудь сомнения. Ты действительно можешь так свободно… манипулировать Мануэлем?

– Он боготворит меня, – негромко произнесла Лилит.

– Из-за твоего тела?

– Тор, это хорошее тело. Но дело не только в этом. Он хочет подчиняться андроиду, он весь воплощение вины за грехи отцов. Я завлекла его сексом, но покорила властью Автоклава.

– Секс, – пробормотал Смотритель. – Завлекла, покорила… Как? У него же есть жена. И очень даже привлекательная, как я слышал, – самому мне судить сложно. Если у него есть привлекательная жена, зачем ему…

Лилит расхохоталась.

– Что, разве я сказал что-нибудь смешное?

– Тор, ты же ничего не понимаешь в людях, совсем ничего. Знаменитый Альфа Смотритель – и ничего не может понять! – Глаза ее засверкали, она вскочила на ноги. – Тор, ты хоть что-нибудь знаешь о сексе? В смысле, из первых рук?

– Был ли у меня сексуальный опыт? Ты это имеешь в виду?

– Да, я имею в виду именно это.

Это еще тут при чем? Какое отношение имеет его личная жизнь к революционной тактике?

– Нет, – сказал он. – Никогда. Да и зачем? Что мне это может дать, кроме неприятностей?

– Удовольствие, – произнесла она. – Зря что ли, Краг вложил в нас полностью работоспособную нервную систему? Секс – это развлечение. Секс возбуждает меня, наверняка он должен возбуждать и тебя. Почему тебе даже в голову не приходило попробовать?

– Я не знаю никого из альф – из мужчин-эльф, – кому такое приходило бы в голову.

– А из женщин-альф?

– Это другое дело. У вас больше возможностей. Мужчины – человеческие мужчины – бегают за вами чуть ли не табунами. Но я никогда не слышал, чтобы человеческие женщины бегали за андроидами, кроме разве что, каких-нибудь патологических случаев. К тому же, когда ты занимаешься сексом с людьми, тебе это не грозит никакими… неприятными последствиями.

Но я не могу позволить себе завести роман с человеческой женщиной: любой мужчина, который подумает, что я покушаюсь на его права, вправе уничтожить меня на месте.

– А как насчет секса между андроидами?

– Для чего? Чтобы нарожать детей?

– Тор, секс и продолжение рода – это совсем не одно и то же. Люди сплошь и рядом занимаются сексом, не рожая детей, и заводят детей, не занимаясь сексом. Секс – это движущая сила человеческого общества. Спорт, игра, магнетизм, влечение одного тела к другому. Именно секс дает мне власть над Мануэлем Крагом. – Внезапно тон ее голоса смягчился, дидактические нотки исчезли. – Хочешь, я покажу тебе, что это такое?

Разденься.

– Ты что, серьезно? – неловко рассмеялся он. – Ты хочешь заняться со мной сексом?

– Почему бы и нет? Ты боишься?

– Да нет, что за ерунда! Просто я не ожидал… в смысле… ну, это так нелепо, андроид в постели с андроидом… Лилит…

– Потому что мы сделаны из пластика? – ледяным голосом поинтересовалась она.

– Да нет, я хотел сказать совсем не это! Естественно, мы из плоти и крови!

– Но, по-твоему, есть что-то, чего мы делать не должны, потому что мы – Дети Автоклава? По-твоему, некоторые физиологические проявления привилегия только Детей Лона, так?

– Ты утрируешь.

– Разумеется. Тор, я хочу ликвидировать этот пробел в твоем образовании. Ты пытаешься манипулировать судьбами целого общества и при этом не понимаешь одну из главных движущих сил человечества! Раздевайся.

Ты никогда не желал женщину?

– Лилит, я не знаю, что такое желание.

– Серьезно?

– Серьезно.

– И ты считаешь, что между людьми и нами должно быть равенство? изумленно покачала она головой.

– Ты хочешь голосовать, хочешь иметь гражданские права, хочешь, чтобы альфы заседали в Конгрессе… Но ты живешь как робот. Как машина. Ты просто ходячий аргумент в пользу того, чтобы андроиды оставались на своем месте. Ты отгородился от того, что для людей – одна из самых важных составляющих их жизни, и твердишь себе: это, мол, не для меня, это только для человека, андроидам такое ни к чему. Тор, это опасные мысли! Мы тоже люди. У нас есть тела. Зачем, по-твоему, Краг дал нам половые органы?

– Я согласен со всем, что ты сказала. Но…

– Но что?

– Но секс не кажется мне чем-то существенным. И я прекрасно понимаю, что это одно из главных контраргументов против нашего дела. Лилит, я далеко не единственный альфа, кто так думает. Мы об этом почти не говорим, но… – Он отвернулся. – Может быть, люди правы. Может, мы действительно неполноценные существа, искусственные до мозга костей, умные роботы, сделанные из…

– Тор, ты неправ. Иди сюда.

Он подошел к ней. Она взяла его ладони и положила их себе на грудь.

– Сожми ладони. Нет, не сильно. Потрогай соски – вот так, большими пальцами. Чувствуешь, как они становятся тверже?… Это значит, что я реагирую на твою ласку. Таким образом женщина показывает, что она ощущает желание. Тор, что ты чувствуешь, когда ласкаешь мою грудь?

– Гладкую прохладную кожу.

– Нет, что ты сам чувствуешь, внутри?

– Не знаю.

– Дрожь? Учащение пульса? Странное ощущение в желудке, как будто падаешь с большой высоты? Погладь меня по бедру, здесь, сзади, вот так, вверх-вниз. Что-нибудь чувствуешь, Тор?

– Не уверен. Лилит, это для меня так ново…

– Разденься, – сказала она.

– Мне все это кажется каким-то механическим. Холодным. Разве сначала не должен быть целый ритуал ухаживания? Полумрак, шепот, тихая музыка, стихи…

– Ага, значит, ты что-то знаешь об этом?

– Чуть-чуть. Из книг. Я знаком только с ритуалом.

– Хорошо, начнем с ритуала. Вот, я выключила верхний свет, оставила только ночник, включила музыку. Прими флоутер. Нет, Тор, глушилку в первый раз не надо. Прекрасно. Теперь разденься.

– Ты никому об этом не скажешь?

– Какой ты глупый! Ну кому я об этом скажу? Мануэлю? «Дорогой, прости, пожалуйста, но я изменила тебе с Тором Смотрителем». – Она засмеялась. – Это будет наша с тобой тайна. Назовем это уроком очеловечивания. Люди занимаются сексом, а ты ведь хочешь стать больше похожим на человека, так?

Я покажу тебе, что такое секс. – Она лукаво улыбнулась и стала стягивать с него одежду.

Ему было любопытно. Он почувствовал, что таблетка-флоутер подействовала и в голове поднимается волна эйфории. Лилит, конечно, права. Бесполость альф – неразрешимый парадокс для тех, кто хочет считать альф людьми.

Впрочем, все ли альфы настолько бесчувственны? Может, это он настолько погрузился в работу, порученную ему Крагом, что не дал своим чувствам развиться? Ему вспомнилось, как Зигфрид Канцелярист рыдал в снегу над телом Кассандры Адрон.

Одежда упала на пол, и Лилит обняла его.

Она медленно потерлась о него. Он почувствовал, как ее бедро вплотную прижимается к его бедру, ее плоский тугой живот к его животу, затвердевшие кончики сосков щекочут ему грудь. Он прислушался к себе в поисках какого-нибудь отзвука. Нет, пока реакцию определить трудно, хотя нельзя не признать, что ощущение от контакта с ее телом приятное. Глаза ее закрылись, губы раздвинулись и нашли его губы. Он погладил ее по спине и, повинуясь внезапному импульсу, с силой сжал мягкие ягодицы. Лилит задрожала и прижалась к нему еще крепче. Так они стояли несколько минут.

Наконец она отстранилась от него.

– Ну как? – спросила она.

– Мне понравилось, – осторожно ответил он.

– Ты почувствовал возбуждение?

– Кажется, да.

– Непохоже.

– Откуда ты знаешь?

– Это было бы заметно, – лукаво улыбнулась она.

Его вдруг придавило сознанием всей нелепости, абсурдности ситуации. Он понял, что окончательно и бесповоротно забыл того Тора Смотрителя, которого знал и понимал, каким был всего полчаса назад. Всю свою жизнь, чуть ли не с момента выхода из Автоклава, он считал себя старше, мудрее, умеренной, чем большинство его собратьев-альф, человеком, понимающим мир и свое место в мире. А теперь? За полчаса Лилит превратила его в существо неуклюжее, наивное, глупое… и бессильное.

– Раз у тебя не поднялся член, – сказала она и погладила его в паху, я тебя не очень-то возбудила… Теперь понял?

– Это оттого что ты дотронулась?

– Ничего удивительного, так и должно быть. Тебе нравится? Так? – Ее пальцы быстро и умело задвигались. Интересное ощущение, вынужден был признать Смотритель, удивительное, я бы даже сказал. Но при этом он оценивал происходящее как бы со стороны, совершено бесстрастно, словно слушал лекцию о брачном ритуале протеоидов с Альфы Центавра V.

Лилит снова прижалась к нему, дрожа от еле сдерживаемого возбуждения.

Он крепко обнял ее и опять погладил по спине.

Он почувствовал, что теряет равновесие, и они растянулись на полу.

Он навис над ней упираясь в пол коленями и локтями, чтобы не придавить ее всем своим немалым весом. Она обхватила его ногами, он почувствовал, что проскальзывает во что-то влажное и пышущее жаром. Она начала ритмично двигать тазом вверх-вниз. Он быстро уловил ритм.

Значит, вот что такое секс, подумал он.

Интересно, подумал он через какое-то время, что чувствует женщина, когда в нее проникает что-то такое длинное и твердое? Очевидно, женщинам это нравится. Лилит вся содрогалась, дыхание ее стало шумным и неровным, глаза были плотно зажмурены, на лице – полное самозабвение. Но что захватывающего в этом для мужчины? Странно. Неужели именно это воспевали поэты, ради этого сражались на дуэлях и отрекались от престола?

Прошло еще какое-то время.

– Откуда мы узнаем, что уже все? – не выдержав, поинтересовался он.

Она открыла глаза, и в них промелькнула… ярость? смех?

– Не бойся, – хрипло прошептала она, – узнаешь. Только не сбейся с ритма.

Он постарался не сбиваться с ритма.

Она двигалась все быстрее и быстрее. Лицо ее исказилось, стало чуть ли не уродливым, внутри нее бушевала буря. По всему телу прокатилась дрожь, мускулы беспорядочно напрягались и расслаблялись. Он чувствовал, как всю ее сотрясает.

Вдруг его самого затрясло, и он забыл про свою роль бесстрастного наблюдателя. Он зажмурил глаза. У него перехватило дыхание. Сердце бешено заколотилось, пот стал струиться ручьями. Он крепко прижался к ней и спрятал лицо в ложбинку у нее на плече. Тряска становилась все сильней, все неистовей, ему казалось, что он слышит раскаты далекой канонады, которые вдруг слились в один потрясший всю вселенную взрыв. И все затихло.

Лилит оказалась права: он сам понял, что уже все.

Как быстро исчезло ощущение экстаза! Ему уже было трудно поверить, что минуту назад он испытывал что-то подобное. Ему казалось, что его обманули: пообещали пир горой, а угостили одними воображаемыми яствами. И это все?

Как приливная волна, ударяющая в берег и откатывающаяся обратно? И на песке остается пепел. Пепел на песке. Ничего особенного, подумал Тор Смотритель, сплошной обман.

Он высвободился и откатился в сторону.

Лилит оставалась лежать на спине – закинув голову, зажмурив глаза, чуть приоткрыв рот. Она выглядела уставшей, чуть ли не изможденной, кожа ее лоснилась от пота. Вот веки ее затрепетали и приоткрылись, она приподнялась на плече и улыбнулась – немного застенчиво, как ему показалось.

– Привет, – произнесла она.

– Привет, – ответил он и отвернулся.

– Ну как? Что ты теперь чувствуешь?

Смотритель пожал плечами. Нужные слова никак не приходили в голову.

– В основном, усталость, – наконец выдавил он.

– Пустоту. Эта пустота так и должно быть?

– Все нормально. После соития все животные грустны. Старая латинская поговорка. Не забывай. Тор, ты тоже животное.

– Усталое животное. – Пепел на холодном песке. Медленный отлив. – Лилит, тебе понравилось?

– А ты не понял? Хотя ты, наверное, не понял. Да, очень понравилось.

– Я рад, – отозвался он, поглаживая ее по бедру. – Но я так и не понял.

– Чего ты не понял?

– Ничего. Всей этой цепочки. Раскачивание. Тряска. Пот. Стоны. Жжение в паху… и вдруг – все кончилось. Я…

– Нет, – перебила его Лилит, – только не надо ничего анализировать. Ты, наверное, ожидал слишком многого. Тор, это же только удовольствие. Люди так делают, чтобы вместе быть счастливыми. И все. И ничего больше. Никаких космических переживаний.

– Прошу прощения. Я просто тупой андроид и не…

– Хватит, Тор. Ты человек. Личность.

Он понял, что обидел ее, признавшись, что не ощутил ничего особенного.

Ему самому было обидно. Он медленно поднялся на ноги. Чувствовал себя он на редкость мрачно, как брошенный на снегу пустой сосуд. Да, с момента кульминации он ощутил вспышку радости. Но стоит ли одна вспышка пришедшего после уныния?

Она хотела как лучше. Она хотела, чтобы он почувствовал себя человеком.

Он поднял ее на ноги, привлек к себе и легонько поцеловал в щеку.

– Когда-нибудь мы снова этим займемся, хорошо?

– Конечно, когда захочешь.

– Наверное, первый раз это всегда немного странно. Но я исправлюсь.

Обещаю.

– Конечно, Тор. Первый раз всегда немного странно.

– Пожалуй, мне пора.

– Как хочешь.

– Мне действительно пора. Но мы скоро увидимся.

– Конечно. – Она легонько тронула его за руку. – А пока… Я сделала так, как мы договорились. Покажу Мануэлю Гамма-таун.

– Хорошо.

– Краг с тобой, Тор.

– Краг с тобой.

Он начал одеваться.