Глава 9

Живя рядом с морем, глупо не задумываться о том, сколько кораблей оно поглотило. Биремы, когги, каравеллы, шлюпы, яхты, океанские лайнеры… Стихия не щадит никого. Корабли разных рас и народов находили пристанище на дне, и вместе с ними тонул везомый ими груз, иногда непредставимо богатый. В начале восемнадцатого века возле Флориды затонуло одиннадцать испанских галеонов, под завязку нагруженных серебром. Когда британский пароход «Египет» пошел ко дну, на нем находилось сорок три тонны серебра и восемь золота, большую часть так и не смогли поднять. Еще можно вспомнить «Черный Принц», лежащий в Балаклавской бухте, «Консепсьон», «Эдинбург», «Виктория», «Нуэстра Сеньора де ла Мерседес» и многие, многие другие.

Логичное и естественное желание наложить лапу на сокровища затонувших кораблей столкнулось с чисто техническими проблемами. Море — не река, пусть и полноводная. Большие глубины, иной состав воды, течения, нападающие на големов агрессивные обитатели, на порядок более жесткая энергетика. Вопросы множились, одна решенная загадка ставила две новых, концепция глубоководного собирателя постоянно совершенствовалась и обрастала подробностями. Нельзя сказать, что успехов не было совсем, но пока что результаты не слишком радовали.

С целью отвлечься вступил в ряды сторонников научного прогресса и соорудил ловушку на золото. В океанской воде растворена вся таблица Менделеева, содержание ценных металлов составляет тысячные доли грамма на десятки тонн. Магглы так и не нашли приемлемого способа извлекать золото из воды, хотя очень старались, мои достижения показывают немного лучший КПД. Материалы для изготовления ловушки обошлись мне около галлеона, за месяц работы она принесла примерно четверть грамма золота, глядишь, еще через три месяца окуплю полностью, потом начну получать прибыль. Если не сломается, конечно.

К сожалению, мастерить подобного рода забавные безделушки не было ни желания, ни времени — мой график плотно оккупировал господин Чохов. Да, министерство присвоило нашему ящику пятую степень безопасности, то есть даже выше, чем предполагалось по договору, и теперь Валентин Иванович желал сколь можно скорее расплатиться с долгом. Для меня его благой порыв вылился в частые многочасовые занятия и сложные домашние задания, временами парализовавшие деятельность мозга. Трансфигурация мне упорно не давалась, чем-то мы друг другу не подходили…

Иногда мы с Чоховым успешно ставили друг друга в тупик.

— Что это?

Человек сдержанный, Валентин Иванович редко проявлял яркие эмоции. Приоткрытый рот и широко раскрытые глаза вкупе с выражением изумления на лице для него не характерны. Впрочем, понять его можно — разноцветная (с преобладанием розового) переливающаяся гадость, один раз в четыре секунды превращающаяся в набор деревянных плашек и мгновенно возвращающаяся в исходное полужидкое состояние, выглядела сюрреалистично. Словно продукт творчества душевнобольного дизайнера.

— Домашнее задание, сэр, — объяснил я. — Каскадная трансфигурация пуговицы в множественный объект с заданными свойствами.

Чохов достал палочку, провел над тазиком, в котором находилось нечто, нахмурился, проверил еще раз.

— Потрясающе, — признал он спустя какое-то время. — Я даже не представляю, как вам удалось добиться подобного результата. Рассказывайте.

Подробное описание попыток выполнить задание из учебника за третий курс ясности не добавило — выходило, что я все делал правильно. Вроде бы. Чохов пробовал новые заклинания познания, приказал повторить опыт при нем, нашел пару мелких недочетов и в конечном итоге с грехом пополам мне удалось превратить канцелярскую кнопку в две однотипные вилки. Материал пока что решили не менять, для начала отработать то, что уже получается.

Розовое желе продолжало колыхаться в тазике, бросая Валентину Ивановичу вызов. Тот не понимал, каким образом могло получиться ЭТО, отчего раздражался.

— Сколько часов оно находится в подобном состоянии?

— Около двенадцати, — прикинул я. — Со вчерашнего вечера. Скоро вернется в начальную форму.

— Много силы использовали, не поскупились, — отметил наставник. — Не стоит компенсировать количеством качество. Вот что, Хальвдан, не отвлекайте меня пару минут, посидите тихо.

Чохов устроился в кресле поудобнее, впервые за все время занятий откинувшись на спинку. Мы находились в его доме, который с недавних пор я навещал трижды в неделю. Понедельник, среда, пятница, два часа, адрес камина «Буковая роща». Кроме самого Валентина Ивановича и Анечки, здесь проживали миссис Мередит, жена старшего сына Петра, и два других их ребенка — пятилетний Александр и годовалая София. Обычно они занимались своими делами, и мы общались только за обязательным чаем. Усадьба у них красивая, побольше нашей, расположена в глухом уголке на границе с Шотландией и по стилю очень напоминает классическое патриархальное хозяйство. Есть свой сад, огород, пара коровок, куры с утками, в пруде рыбы плавают.

Пальцы Чохова начали отбивать по столу замысловатый ритм, дышать он начал тяжело, с присвистом, в такт постукиванию. По коже прокатилась покалывающая волна жара, предупреждая о творящейся рядом магии. Качнулись занавески, чуть вздрогнул пол, словно принимая невидимую тяжесть, повеяло запахами листвы, талой воды и леса, влажной шкуры и свежесорванных трав. Глаза Валентина Ивановича пожелтели, тело чуть изменило пропорции и выглядело так, словно некто большой втиснулся в неподходящую для него тугую оболочку.

Наваждение ушло так же неожиданно, как и началось. Стук прекратился, в кресле напротив снова сидел обычный худощавый мужчина лет пятидесяти на вид. Устало потирал лицо ладонью.

— Кажется, я понял, что вы сделали, — он не глядя махнул рукой, и желе превратилось в обычную пуговицу. — Только убей меня бог, если понимаю, как.

— Что это было? — Слов не хватало, и я невольно объяснялся жестами. — Чье-то присутствие?

— Мой покровитель, дух Лося, — отвлеченно, думая о чем-то своем, ответил Чохов. — Он разрешает смотреть своими глазами, очень полезный дар. В большинстве случаев.

По собственному признанию Валентина Ивановича, шаман он слабенький, но для Британии сойдет. Островные маги никогда не любили призывать духов, во многом из-за постоянных конфликтов с гоблинами, собаку съевших на данной ветви Искусства. В девятнадцатом веке к шаманизму возник интерес благодаря переехавшим из Индии и Китая колдунам, вышли некоторые исследования, вроде бы даже в Хогвартсе шли факультативы. К сожалению, азиаты не торопились делиться с чужаками секретами своих традиций, а потом популярность спала, возникли законодательные ограничения и все заглохло. Тем не менее, своя ниша у течения есть.


Развлечения в магическом мире менее разнообразны, чем в маггловском. Из подвижных игр запредельно популярен квиддич, на континенте и среди аристократов многие увлекаются спортивными дуэлями, проводятся чемпионаты по плюй-камням. На бытовом уровне играют в карты, кости, домино. Певцов мало, кроме Селестины Уорбек вспомнить некого. С другой стороны, танцевать умеют практически все волшебники, причем танцы как простые, так и ритуальные, многие складывают висы и ниды.

Особую категорию составляют барды. В Англии они появляются довольно редко, народ у нас их искусство не привечает и в целом относится подозрительно. Почему? Сложный вопрос. Истоки недоверия лежат в тех далеких временах, когда саксы резались с кельтами и певцы активно вдохновляли воинов-магов Ирландии на бой. В прямой схватке барды слабы, а вот воодушевить, наслать порчу, сглазить, заморочить они могут даже сильного волшебника. Это, кстати, второе, за что их не любят. К проклятьям население привычно, всякой мелочевкой вроде Чесоточного даже детишки балуются, зато арканы музыкального характера народ пугают. Они не являются заклинаниями в точном смысле термина, они, скорее, напрямую обращаются к реальности. Отложенная Смерть иссушает человека за месяц, если магия признает его виновным — и уничтожит певца, если тот ошибся. Заворот Судьбы отнимает у жертвы будущее, Пустой Путь напрочь лишает удачи. Такие сильные песни, разумеется, действуют при соблюдении множества граничных условий, и выпеть их способны единицы, но сам факт наличия этих умений внушает страх. Потому что бороться с ними крайне сложно.

Тем не менее, периодически в Лютном в том или ином трактире хозяева вывешивают объявление, что определенного числа вечером у них будет петь бард.

Мне на этих вечерах прежде бывать не доводилось, хотя собирался сходить давно. То времени нет, то внезапно образуется срочное дело, то еще что. Но сейчас я был полон решимости довести задуманное до конца и даже на всякий случай договорился с Мэй, что пойдем вместе. Из практических соображений — поговаривают, попасть на выступление барда можно только в сопровождении того, кто уже слышал их пение. Может и глупость, конечно, только в обществе магов глупости часто оказываются правдой.

Прежде, чем попасть на рынок, я заглянул в лавку Вителия. Примерно раз в пару недель появлялись разные находки, всякие мелкие штучки, которые имело смысл предложить ювелиру, и сейчас я принес кусок янтаря с пол-ладони величиной на продажу. Выменял у матросов на бутылку дешевого виски. Хозяин общался с каким-то клиентом, поэтому я не стал его отвлекать, а прошел во внутренние помещения, выложил товар на столик и приготовился ждать.

— Мистер Снейп! — неожиданно окликнул меня Вителий. — Можно вас на минутку?

Я вернулся в основной зал, где Вителий представил мне покупателя:

— Мистер Снейп, это мистер Фоули, мой давний клиент.

Мы кивнули друг другу. Рукопожатие не принято среди волшебников, если только речь не идет о близких друзьях или родственниках, хотя в последнее время маггловский этикет используется чаще. Впрочем, Фоули, одетый в дорогую мантию и с алмазной булавкой в галстуке молодой человек примерно моих лет, явно был чистокровным.

— С мистером Фоули произошла неприятная история в Лютном переулке, — продолжал мистер Стаффс. — У него похитили кольцо, не слишком дорогое, но имеющее большую историческую ценность. Нет ли возможности вернуть его, за разумную сумму?

Ювелир прекрасно знал сам, кто занимается скупкой краденого и к кому нужно идти и в подобных случаях. Схема-то отработана веками — ищущий острых впечатлений юнец получает ступефай, с него снимается ювелирка, а потом через определенных посредников драгоценности возвращаются за выкуп. Посредниками служили хозяева некоторых лавок и рода деятельности они не скрывали. Посему я слегка приподнял бровь, изображая немой вопрос.

— Мистеру Фоули срочно требуется дубликат, — пояснил Вителий. — У меня просто не останется времени, чтобы заниматься поисками одновременно с изготовлением заказа.

— Хорошо, — согласился я. Просьба была несложной и ничем меня не обременяла. — Гарантировать ничего не стану, но поискать поищу. Как выглядело кольцо?

— Я принес мастеру Стаффсу изображение, думаю, имеет смысл сделать копию, — ответил Фоули. Голос у него оказался тихий, но хорошо поставленный.

Серебряный перстень на рисунке выглядел массивным, да еще и с крупным камнем. Наверняка артефакт старой работы, поэтому я уточнил:

— Он точно недорого стоит? Ценные вещи в Лютном не оставляют, их надо искать во Франции или Нью-Йорке.

— Перстень важен только для нашей семьи, для остальных он останется простой безделушкой.

Неужто он умудрился родовой артефакт потерять? Нет, вряд ли. Родовые вещи в чужие руки не даются.

Задав еще несколько вопросов и уточнив адрес для связи, мы распрощались. Фоули покинул лавку, я, получив за янтарь свои честно заработанные десять сиклей, тоже. Теперь можно и на концерт сходить. Менять свои планы я не собирался — скупщики работают круглосуточно, издержки профессии, к ним можно зайти и после выступления. Да и Мэй не поймет, если внезапно выяснится, что ей придется отказаться от редкого удовольствия, до которых она так охоча. Одной ей, видите ли, идти скучно.

Трактир, в который уверенной поступью привела меня несгибаемая старуха, находился неподалеку от рынка и полностью соответствовал духу района. Не пять звезд, иными словами, и даже не две. Крепкие дубовые лавки и столь же надежные столы, наверняка на одном из них, если тщательно поискать, найдется надпись «Салли и Годри были здесь»; закопченные стены, изначальный цвет которых не определит и рубанок; огромный камин, способный принять тушу Каледонского вепря плюс парочку куриц в придачу. Парадоксально чистый пол и свежий воздух странным образом дополняли картину, придавая местечку флер респектабельности. На стенах ярко горели магические светильники, струи дыма закручивались плавными спиралями и, не рассеиваясь, аккуратно втягивались в небольшие отверстия под потолком.

К нашему приходу в зале собралось человек десять, и народ еще прибывал. Обслуживали гостей две официантки, женщина средних лет и миловидная девушка чуть меня постарше. За стойкой стоял бармен, у входа с отрешенным видом сидел худощавый мужчина, придерживавший рукой короткую дубинку. Судя по характерному строению костей черепа и специфической форме носа, даже в человеческой форме чуть шевелящегося от запахов, вышибалой здесь работал оборотень.

В магическом мире оборотни по большей части зарабатывают, добывая ингредиенты или служа силовой поддержкой волшебников. Впрочем, основная их масса предпочитает наниматься на службу богатым магглам в качестве телохранителей, менее законопослушные идут в мафию или воюют по всему миру. С деньгами у них обычно проблем нет, если, конечно, не сидеть на попе ровно, горестно вздыхая о трагической судьбе. Колдуны их недолюбливают, но ценят за устойчивость к слабым воздействиям и потому часто используют в междоусобных разборках. Опять же, темные твари есть темные твари, одних только крови и мяса им для нормального самочувствия недостаточно, нужно принимать боль и агонию жертвы. В последнее время оборотни покидают страну — Министерство приняло несколько законов, ограничивающих их права. Опять пытается поставить независимые стаи под контроль.

Мэй повертела головой и уверенно направилась к боковому столику, за которым сидел Оливер Стайл, тоже торговец с рынка, и незнакомый мне пожилой маг с густой черной бородой до середины груди.

— Привет, Брендан, — поздоровалась Мэй с бородатым. — Давненько тебя не видела.

— Да я, почитай, с прошлой весны в Лондон не выбирался, — хмыкнул мужчина. — С внуками дома сидел.

— Эния ж вроде давно вернуться должна была?

— Куда там! Сразу после экзаменов рванула в какую-то Боливию, я даже не знаю, где это, учится там узелки вязать. Обещала в сентябре приехать.

— Ну, тоже дело хорошее. Вот, познакомься — Хальвдан Снейп, мой ученик. Халь, это мастер Брендан МакИбер, муж великих знаний и многих достоинств, зачастую, увы, глубоко спрятанных.

— Польщен знакомством, сэр.

Мужчина обезоруживающе улыбнулся, весело сверкнув ярко-зелеными глазами.

— Ну, что ты! Сэры в этот трактир не ходят. Зови меня просто мастером Бренданом.

Легкости разговора хорошо поспособствовал принесенный подавальщицей эль. Кормили здесь, в «Боярышнике», пище простой и сытной, вроде картошки и ростбифа, дамам предлагали салатики и легкое винишко. Постепенно трактир наполнялся голосами. Мэй и Оливер обсуждали общих знакомых с рынка, периодически сообщая мастеру Брендану те или иные новости, тот, в свою очередь, рассказывал разные байки о жизни своей семьи в Уэльсе. Время от времени он задавал мне вопросы, и будь я простым подростком тринадцати лет, не заметил бы, насколько умело он вытягивает информацию. Скрывать мне было нечего, поэтому отвечал честно.

Наконец появился бард. Мужчина в зеленой накидке и с арфой в руках вышел из прохода, ведущего во внутренние помещения трактира, встал возле основного входа и закатил прочувствованную речь, восхвалявшую как гостеприимство хозяев, так и тонкое чувство прекрасного собравшихся. Не знаю, какой из него певец, но говорит он красиво. Его приветствовали одобрительным гулом и аплодисментами, бард улыбнулся, уселся на высокий стул, пристроил поудобнее арфу…

Я считал, что занятия Голосом подготовили меня ко всему. Я ошибался.


Преклонили головы Айлиль и Медб на королевское ложе, и завели они разговор промеж собой, споря о том, кто превзойдет в богатстве, добре и довольстве. И мерялись они сокровищами, среди которых были украшения золотые и серебряные, железные кубки и яркие одежды, привели им отары овец, табуны коней и стада свиней, но во всем равны были те сокровища и те стада. Наконец увидела Медб, что есть у ее супруга чудесный бык по имени Финдбеннах, и ни один из ее быков не сравнится с ним по красоте, мощи и стати. Тогда послала она Мак Рота, верного своего слугу, в дом Дайре сына Фиахна из края Куальнге, дабы привел он, Мак Рот, оттуда Донн Куальнге, быка большего и лучшего, чем Финдбеннах. Но не справился слуга, разгневал он доблестного Дайре, и отказал тот в просьбе. Так началась война.


Певец прервался, звуки арфы затихли и люди постепенно зашевелились. Не понимаю, как такое возможно. Баллада не вгоняла в транс, я осознавал все, происходящее вокруг, и одновременно видел каждого из героев, помнил корону, украшавшую чело Медб, мог разглядеть широкую пряжку ремня, обвивавшего Мак Рота, слышал гневные слова Дайре, чувствовал брызги воды на лице, когда всадники пересекали бурный поток. Мир реальный и мир сотворенный были равны, иллюзия барда жила своей жизнью и оставила свой след даже после того, как ее создатель умолк.

Невероятное искусство. Настоящая магия.

— В первый раз всегда так, — понимающе смотрела Мэй. — Воздействие скоро ослабнет.

Она оказалась права. Когда отдохнувший бард продолжил пение, события баллады не казались такими же яркими, хотя по-прежнему представали вокруг живыми картинами, почти неотличимыми от реальности. Первый шок прошел, тем не менее, слушать и одновременно пить пиво, как поступали некоторые, я не мог. Дыхание перехватывало.

Концерт с перерывами продолжался часа два и, думаю, из сидевших в зале людей никто не пожалел, что пришел. Под впечатлением находились все. Когда бард отставил арфу в сторону и уселся за стол, показывая тем самым, что с этого момента является не певцом, а обычным посетителем, многие слушатели ушли — они не хотели смазывать впечатления от прекрасной сказки посиделками в трактире. Мои собеседники тоже принялись собираться. В другой день я, скорее всего, предпочел бы вернуться домой и в тишине заново пережить ощущения сегодняшнего вечера, но не сегодня. Непривычный взрыв эмоций пугал, прежде я не замечал за собой особой чувствительности.

Выйдя из трактира, я немного постоял, подставив лицо ночной прохладе и пытаясь успокоиться. Мысли постепенно обретали ясность, в памяти всплыла просьба Вителия. Да, точно, я же обещал поискать то кольцо.

Прогулка пошла на пользу мозгам, шок прошел, и я снова начал посматривать по сторонам. Очень полезная привычка, особенно в глубине Лютного. Моя персона успела примелькаться и местные в теории не должны напасть (вдруг иду по поручению кого-то из своих?), но всякое случается.

Ближайшей лавкой, торгующей краденым… Уточнение — ближайшей лавкой, специализировавшейся на торговле краденым, был подвальчик Сандерса. Ворованным подторговывали все, у той же Мэй часть ингредиентов происходила из нелегальных источников, просто старик Сандерс скупал вещички у бандитов и перепродавал их втридорога. Между прочим, пользовался немалым авторитетом в Лютном, с ним стоило вести себя вежливо.

— Здравствуйте, мистер Сандерс, — здесь я бывал трижды, и всякий раз закутанный в потертую мантию старик сидел за конторкой, делая отметки в гроссбухе.

— Мистер Снейп, — он подслеповато прищурился. — Рад вас видеть. С чем пожаловали?

— Некий господин утерял принадлежащее ему кольцо во время визита в Лютный. Пустяки, дело житейское, — мы понимающе переглянулись. — Взгляните, не попадалось ли вам чего-то подобного?

Сандерс уткнулся носом в выложенный на столешницу рисунок и дребезжаще кашлянул. Смех у него такой.

— Вам повезло, мистер Снейп. Только сегодня принесли колечко, мальчишки нашли в канаве.

— Разумеется, мистер Сандерс. Возможно ли его у вас выкупить?

— Отчего же нельзя? Можно, все можно, — он с кряхтением достал из-под конторки небольшую картонную коробку, порылся в ней и вытащил кольцо на свет. — Оно?

Я сравнил артефакт с рисунком. Внешний вид в точности совпадал, а быстрая проверка подтвердила, что предмет не трансфигурированный.

— Да, оно. Сколько вы за него попросите?

— Восемь галеонов, — выдал скупщик, немного повертев колечко в руках.

Нормальная цена. Два возьму себе за посредничество, Фоули всего заплатит десять. Самое то за ворованное, новые и «чистые» артефакты, разумеется, стоят дороже. Наличных у меня при себе не было, зато имелась чековая книжка Гринготтса, позволявшая напрямую перекидывать деньги из сейфа в сейф. Сандерс предпочел бы золото на руках, однако учел наше давнее знакомство и согласился на чек.

Вот теперь можно и домой.


Хочется подольше поваляться в кровати, а не получается. Мама, ранняя пташка, не позволяет, и свободного времени нет совсем. Ученики школ хотя бы летом имеют возможность отдохнуть от учебы, у меня же утро начинается с часовой медитации возле источника и заканчивается поздним вечером в мастерской.

Выстроившая беседку возле ручейка, сердца источника, слова «медитация» мама не использовала. Она говорила о слиянии и развитии ядра. Вдох — и сила втягивается в тело, укрепляя и физическую, и энергетическую составляющую, выдох — и магия вырывается наружу, попутно совершенствуя контроль. Через месяц таких занятий цикл проводился неосознанно и постоянно. В сильных источниках наподобие хогвартского дети не нуждались в упражнениях, там концентрация энергии позволяла обходиться без тренировок, мне же приходилось заниматься самому. Оно и к лучшему — эффект проявится четче.

Встать с постели, выпить с вечера приготовленный стакан сока. Помыться. Прихватив книжку по истории, пойти в беседку, по пути отправив совой письмо Фоули с уведомлением о кольце и предложив встретиться вечером. Отсидев положенный час, вместе с мелким идем завтракать. Мама уже отнесла утренний перекус постояльцам и спокойно кормит нас, расспрашивая о планах на день. Ну какие у меня могут быть планы? До обеда жуткая трансфигурация и чары, после обеда снова засяду за учебники, на сей раз артефакторики. Если сегодня от Фоули ответа не будет, из дома ни ногой. Надо сказать, что занятия с Чоховым, несмотря на их продуктивность, лишили меня большей части возможностей подработать. Приходится выбирать, что важнее: заработок сейчас или мастерство потом.

Конечно, знания важнее. Тем более что деньги в семье водятся — основную часть приносят постояльцы гостиницы, отец постоянно где-то халтурит, вот и сегодня он с самого утра усвистал на деловую встречу. Недаром я ему втайне от матери зелья доверия варил.

Примерно до шестнадцати лет молодые волшебники стремятся охватить максимально широкий спектр магических искусств. Изучать глубоко те же чары или зелья нельзя, потому что в первом случае легко превратиться в сквиба, пытаясь создать слишком энергоемкое заклинание, а во втором не хватает контроля или терпения. Богатые семьи, помимо обучения в закрытых школах, нанимают для своих детей репетиторов по самым разным направлениям магии, иногда экзотическим. Вряд ли британскому магу понадобиться умение ловить птиц, обитающих на единственном острове в Галапагосах, или точное понимание уникального стиля письма китайских иероглифов. А ведь учат.

Так что напрасно Северус надеется, будто бы в Хогвартсе он станет учиться и отдыхать дома. Его ждет сюрприз.

Мелкий молодец. Он умудрился относительно недалеко, в получасе езды на велосипеде, найти семью магов и теперь иногда их навещает. Катался со знакомыми из школы и возле одного из домов почувствовал отвлекающий барьер, позднее вернулся и познакомился. Неплохие люди. Стивен оказался сквибом из рода Фишеров, его жена Бриджит была магглорожденной, ей в магическом мире тоже ничего не светило, поэтому оба решили попытать счастья среди магглов. К чести старших Фишеров, о сыне они не забывали. Из рода они его, разумеется, исключили, иначе нельзя, но с образованием помогли и денег подкидывали. В результате сейчас Стивен служит третьим помощником капитана на крейсирующем по Балтике и Северному морю лайнере, пока его жена нянчит годовалую дочурку.

Летом Северуса стараются не нагружать. Он помогает родителям с гостиницей, мама с ним занимается, я кое-чему учу, но в основном пацан пропадает на море с приятелями. Меня и радует, и огорчает, что близких друзей у него нет. Радует, потому что меньше шансов получить проблем из-за несоблюдения Статута секретности, огорчает, так как самые верные друзья появляются в детстве. Впрочем, он с пеленок грезил магическим миром, чем часто огорчал отца, и жизнь среди обычных людей воспринимал чем-то вроде временного этапа, который обязательно пройдет, и вот тогда!!! Что именно «тогда», он точно не знал, но очень хотел. Думаю, из-за этого он часто созванивался с Лили, переписывался с Анечкой и всякий раз просил взять его с собой, когда я собирался в Косой.

Хорошо, что он возвращение совы не заметил.

Зато вечером, стоило мне взять в руку горшок с каминным порохом, мелкий немедленно заныл:

— Я тоже хочу в Косой! Я там давно не был!

— Думаешь, я туда развлекаться иду?

— Откуда мне знать?! — и тут же без перехода. — Я не буду мешать, честно!

— Хватит, не скули. Сегодня тебе со мной нельзя, в следующий раз возьму. Лучше потренируйся пока, — палочка скакнула мне в руку, и я быстро наколдовал на Сева простенькую «следилку». — Почувствуй заклинание и сними его. Зельями или любыми инструментами пользоваться нельзя.

— Это как? — на остренькой мордахе проступило недоумение.

— Чужие чары ощущаются как чужеродная энергия, найди ее и избавься. Выбрось, сожги, раствори — в общем, что придумаешь, то и сделай. Все, я пошел.

Пусть учится снимать чужие заклинания, в жизни этот навык пригодится. Некоторые чистокровные от обычного «петрификуса» избавиться не могут, только стоят, статуи ожившие, глазами злобно хлопают. Задание сложное, займет Сева надолго. Во-первых, энергия у нас родственная, организм к ней относится лояльно, во-вторых, заклинания слежения сами по себе тонкие, незаметные. Ничего, если не получится, дам ему подсказку.

Судя по скорости реакции Фоули на мое письмо, кольцо ему действительно очень нужно. Иначе он не предложил бы встретиться тем же вечером, в шесть. Ждал он меня в малоизвестном кафе в начале Косого, причем на сей раз мантию надел не от «Твилфитт и Таттинг», а кроем попроще.

— Взгляните, — после взаимных приветствий на стол лег полотняный мешочек. — Я проверил, предмет не трансфигурирован, но подтвердить подлинность можете только вы.

У него чуть дрожали пальцы на руках, когда он потянул завязки. Чего ж он так нервничает-то? Колечко настолько важно?

— Это действительно оно! — Фоули не удержал лицо и широко улыбнулся. — Вы не представляете, что вы для меня сделали!

Я только слегка пожал плечами. Да, не представляю. Может, оно и к лучшему, меньше знаешь — крепче спишь.

Фоули еще некоторое время полюбовался колечком, потом осторожно, чуть ли не благоговейно нацепил его на палец. Выдохнул, усилием воли возвращая себе спокойствие.

— Благодарю, мистер Снейп, — по столу скользнул небольшой кошелек. — Ваша помощь неоценима. Если вам когда-нибудь потребуется помощь, знайте: Эдвард Фоули будет рад ее оказать.

Пересчитывать деньги я не стал. Вес у кошелька приличный, и аристократы в мелочах не обманывают. Выказать сейчас недоверие означает оскорбить, чего не хотелось бы.

— Мне приятна ваша благодарность, но она совершенно излишня. Найти пропажу не составило абсолютно никакого труда. Не удивлюсь, если кольцо само стремилось вернуться к законному владельцу.

— Вполне может статься, — согласился Фоули. — Оно давно принадлежит нашему роду. Моя матушка расстроилась бы, узнай она о пропаже, а мне не хотелось бы волновать ее. Откровенно говоря, я совершил глупость, взяв его с собой в Лютный.

— Лютный переулок — довольно непростое место, — нейтральным тоном заметил я. — Он, образно выражаясь, существует по своим правилам. Без их понимания неприятности гарантированы.

— Да, я курсе репутации этого места и лично убедился в ее справедливости, — скривился Фоули. — К сожалению, у меня не было особого выбора. Мне срочно требуется одна книга, и знакомые посоветовали обратиться в лавку некоего Каспара Мура. Вроде бы у него широкий выбор литературы по нужной тематике.

Что ж вас всех на чернуху-то тянет?

— Ну, лавку мистера Мура вы бы не нашли, как ни старались. Она находится под одним из вариантов Фиделиуса и попасть в нее можно либо по личному приглашению хозяина, либо в сопровождении одного из его доверенных лиц. Человек, давший вам совет, плохо разбирается в вопросе или неумно пошутил, — После этой фразы глаза у него стали задумчивые-задумчивые. — А вам, собственно, какая книжка-то нужна?

Прежде чем ответить, Фоули усилил чары от подслушивания, накинутые в самом начале беседы.

— «Трактат о духах болезненных» Бернара Леонского.

— И вы ради него пошли к Муру?! — невольно вырвалось у меня.

— Во «Флорише и Блоттсе» торгуют только разрешенной литературой, а других книжных лавок в Лондоне я не знаю.

Даже не знаю, как прокомментировать. «Трактат о духах» не относится к запрещенным, во всяком случае, пока, министерство не рекомендует его к распространению из-за ссылок в тексте на некоторые сомнительные факты и все. Парню следовало зайти в любой книжный и там если не нашли бы трактат сразу, так посоветовали бы, к кому обратиться.

— Поверьте, ради Бернара Лионского соваться в Лютный смысла нет. Его с радостью продадут вам в соседнем доме.

— Где?!

— Пойдемте, провожу, — вздохнул я, поднимаясь. Чем-то мне паренек был симпатичен, хотелось ему помочь, тем более, что это мне ничего не стоит. — Семи нет, они должны еще работать.


Пару деньков спустя разговорился я с Вильямом Фицсиммонсом, бывшим репортером «Пророка», ныне неплохо закладывающим за воротник пенсионером. Ну, бывший то он бывший, но связи и мастерство у старика остались. Про Фоули он много чего рассказал.

Старый и знатный род чистокровных магов сильно пострадал во время войны с Гриндевальдом. Мэнор Фоули служил одним из опорных узлов обороны британских чародеев, и во время первого десанта его уничтожили полностью, не пожалев сил. Призвали Караккала, князя огня, магглы до сих пор гадают, что именно там взорвалось. От некогда большой семьи осталась только младшая дочь главы, в тот день гостившая у подруги. В силу неизвестных причин леди Фоули не стала принимать наследство, она объявила себя хранительницей и уехала в Америку, навязать ей опеку любящие родственники не успели. Там девушка поступила в Салемский университет, вышла замуж и до недавних пор на родине не появлялась.

Таким образом, Эдвард Фоули оказался наследником рода, не слишком богатого после недавних событий, зато уважаемого и с хорошей репутацией в обществе. Парень учится в Шармбатоне, на третьем курсе. Поговаривают, его возвращение связано с желанием матери восстановить мэнор и необходимостью заключить статусный брак. Звучит правдоподобно.

Интересное знакомство. Выйдет из него что-нибудь?

Загрузка...