Старая эльфийская сказка

Глава 7

– Мы ушли от людей, – сказал я. – Они ненавидели нас, и мы не смогли больше с ними жить.

Эльф промолчал. Даже если б с его губ сорвались слова сочувствия и утешения, я бы все равно его не понял.

– Прикройся, – велел он мне, сняв с себя плащ и протягивая его мне. Его одежда была из тонкой, но плотной ткани, и я, накинув его плащ на плечи, моментально согрелся.

Эльф кивнул головой в сторону опушки, мол, пошли, и я послушно последовал за ним. А что мне оставалось делать?

На опушке нас ожидали еще пара Эльфов. Это были одинаково светловолосые, высокие, худощавые лесники. Оба они были одеты в зеленые одежды, которые помогали им скрываться от чужих глаз в лесу. Судя по тому, что, кроме ножей на поясе, у них с собой были еще и луки со стрелами, а на ногах у них были удобные мягкие сапожки, это были пограничники, дозорные.

Они охраняли Гурку. Признаюсь, у меня от сердца отлегло. Глядя на их стрелы с черными острыми наконечниками, которые способны пробить и сталь, на огромные луки, которые, наверное, бьют на расстояние в целую милю, в воображении своем я невольно рисовал себе самые ужасные картины. Мы находились в Диком Лесу, на их территории, и они могли подстрелить любого из нас, не разбираясь. Луки их висели у них за спинами, и в руках никакого оружия не было, но сдается мне, вздумай Гурка хоть пальцем двинуть, они успели бы.

Однако, она была жива и невредима. Съежившись в комочек, она сидела в траве, испуганно поглядывая то на своих стражей, то на меня. Она была напугана, и, наверное, больше за меня, чем за себя, но страх не позволял ей произнести ни звука. Всю жизнь она слышала об эльфах такое, что хуже них мог быть только людоед, пожирающий печень у новорожденных младенцев, а теперь она видела их вживую, рядом с собой, с нацеленным на неё оружием.

Есть отчего испугаться, не так ли?

– Не бойся, – ободряюще сказал я. Я очень хотел, чтобы она перестала так затравленно глядеть, и чтобы с лица её исчезло покорно-рабское выражение, ожидание неминуемой беды, боли и обреченности.

При виде нас оба Гуркиных стража как будто бы отступили от неё.

Эльф, что сопровождал меня, положил руку мне на плечо.

– Мэлроп, – произнес он. Одно-единственное короткое слово на его языке, и эльфы, сторожившие Гурку, отступили от неё, словно выпуская её из плена.

Я раньше ни разу не слышал этого слова, но тотчас же понял, что оно обозначает.

Полукровки.

Полуэльфы.

Дети любви.

Охранявшие Гурку Эльфы переглянулись. "Что? – как бы говорили их растерянные лица. – Эти двое жалких оборванца родня нам по крови?"

Мой провожатый кивнул согласно головой в ответ на их немое изумление.

– Мэлроп, – повторил он уверенно. – Так изу-вечить мог-ли только за кровь.

Эльфы враз заговорили на своем языке, перебивая друг друга и указывая на нас пальцами. Верно, оба дозорных не верили в слова своего предводителя, и доказывали ему что мы шпионы.

Но он снова лишь покачал головой, отрицая их горячие доводы.

Эльфы обступили меня, рассматривая внимательно, вертя в разные стороны, как куклу, ощупывая мои руки, плечи, словно проверяя тело мое на крепость. Они вертели мою голову, запускали пальцы в мои волосы, и так пристально вглядывались в глаза, словно хотели рассмотреть, что там, на самом их дне.

Один из Эльфов как бы между делом, видя, что я морщусь от боли, пристроил на моей порванной щеке зеленый травяной пластырь и заклеил им же рассеченную бровь. Второй, чуть нагнув мою голову, внимательно рассматривало мое ухо. Он поворачивал мою голову то так, то этак… а потом вдруг резко дернул меня за оба уха сразу.