Стальная бабочка (СИ)

Интермедия. Первый бал прекрасной принцессы

Когьёку в который раз нервно расправила складки длинной, чуть ниже колен туники. Сшитая из алого, в тон волосам Когьёку, атласа, украшенная золотой вышивкой она казалась слишком роскошной. Шаровары из желтого шелка и украшенные жемчугом туфли тоже добавляли наряду блеска. А Когьёку не любила шикарные тряпки — они напоминали ей о борделе и кричаще-ярких одеждах шлюх.

Даже перевязь для любимого меча, с которым Когьёку ни в какую не желала расставаться, считая символом своей свободы, и ту пришлось заменить: вместо обычной кожаной, взять сафьяновую с кучей драгоценных камней.

Когьёку вздохнула, в который раз сетуя на необходимость одеваться пышно.

— Ты такая хмурая. Нервничаешь перед приемом? — спросил Синдбад.

Он и Когьёку шли по коридору посольства Синдрии, направляясь к выходу: у порога их ждал присланный из императорского дворца экипаж.

Когьёку сдержала желание потеребить окантованный золотой лентой подол туники. Она и сама понимала, что беспокоится вовсе не из-за наряда.

— Я немного волнуюсь, — тихо призналась она. — Я впервые на таком важном мероприятии и боюсь тебя подвести… Опозорить.

В «Белой лилии» Когьёку прошла курс изысканных манер и этикета, но как вести себя на балу у императора Рема в борделе не учат, поэтому она панически боялась сделать что-то не так.

Синдбад вдруг остановился, Когьёку тоже замерла.

— Не говори глупостей, Ко, — твердо произнес он. — Ты никогда не меня не опозоришь. Все эти старые вельможи и напыщенные дамы на приеме не стоят того, чтобы ты из-за них переживала.

Синдбад мягко улыбнулся и поправил выбившуюся из прически Когьёку порядку.

— Я уверен, ты затмишь всех ремских принцесс, — шепнул он.

Когьёку залилась краской, мысленно проклиная свою застенчивость.

«Сбежала из борделя, покорила подземелье, стала генералом, а все еще краснеешь перед ним!»

— Не надо мне льстить, да еще так грубо, — проворчала она.

— Я не льщу, а говорю чистую правду, — парировал Синдбад.

На секунду он задумался, его глаза задорно сверкнули, а улыбка стала поистине лисьей.

— Знаешь, я ведь тоже не родился со знанием церемониала. Мне пришлось учиться светским манерам на практике. Помню, когда я только-только стал королем и прибыл со своим первым дипломатическим визитом в Артемюр, после официальных переговоров меня пригласили на банкет. О, какие чудесные яства там были! Я забыл обо всем и устроил пир желудку. Особенно мне понравился виноград, медово-сладкий, сочный. Я с такой скоростью его уплетал, что одна виноградинка выскользнула из рук, пролетела в воздухе и попала точно в декольте одной пожилой матроны. Я был так охвачен безумием гурмана, что полез искать виноградинку.

Синдбад изобразил рукой, как именно он искал злосчастную виноградинку в декольте дамы.

— Я ее все-таки нашел, матрона осталась очень довольна, поблагодарила меня. Сказала что-то вроде: «Меня даже покойный муж так не лапал, сынок». Вот только остальные гости, особенно женщины, сильно разозлились, — закончил Синдбад с невиннейшей улыбкой. — Даже не знаю, почему?

Когьёку не выдержала и захихикала, прикрыв рот ладошкой. Волнение перед приемом отступило под натиском веселья.

— Вот тебе мой главный совет, Ко, — наставительно произнес Синдбад, подняв вверх большой палец и состроив суровую мину. — Молчи, улыбайся и держись поближе к столам с едой.

— Ага, постараюсь, — все еще подхихикивая, сказала Когьёку.

Из тени у стены вдруг вынырнул Джафар. Когьёку подскочила от неожиданности, она еще не привыкла к умению Джафара появляться словно из ниоткуда и ходить совершенно бесшумно.

— Где ты был? — поинтересовался Синдбад. — Я как раз рассказывал Ко о том приеме в Артемюре. Помнишь, когда ты меня спасал от толпы разъяренных женщин?

— Помню, еще бы не помнить, это был второй раз в жизни, когда меня чуть не убили, — кисло заметил Джафар. — Но сейчас не время предаваться воспоминаниям. Я только что устранил убийцу. Он поджидал тебя на улице, у выхода из дома. Настоящий мастер, нелегко было его уложить.

Синдбад мгновенно посерьезнел, а Когьёку инстинктивно сжала рукоять верного меча.

— Ты его допросил?

— Он принял яд. Я же говорю — мастер. Но и без допроса все ясно.

— Да, предупреждение Му о готовящемся покушении все же не приступ паранойи, — задумчиво проговорил Синдбад.

— Какое покушение? Почему я ничего не знаю? — засыпала его вопросами Когьёку. — Я же твой генерал, я отвечаю за твою безопасность.

Ей стало обидно: получается, она девятый генерал только на словах, а на деле — бесполезная обуза? Ей пока удалось проявить себя только в сражении с Медиумом, но Когьёку считала, что не сделала тогда ничего полезного и горела желанием показать Синдбаду свою силу и преданность.

— Я не хотел поднимать панику, пока Джафар все не выяснит, — рассеял ее сомнения Синдбад. — Не к чему попусту нагонять страх. Теперь же все подтвердилось, и я могу посвятить тебя в суть дела. Му сообщил мне, что в Реме есть военная партия, которая винит меня в проигрыше магноштадской компании. Рем понес большие потери, а не получил ничего. Они стремятся к расширению империи, считают, что былое величие увядающему Рему может вернуть только война. Они думают, что если устранят меня, то затем смогут легко разобраться с умеренной партией в правящих кругах и возобновить военную компанию, захватить Магноштадт, а дальше и земли Ко.

— Они совсем идиоты?! — изумилась Когьёку. — Это же глупо, втягивать свою страну в войну просто ради какого-то там туманного величия. Неужели они не понимают, что империя Ко их раздавит?

— Военные всегда отличались некоторым… м-м-м… упрямством, — обронил Синдбад.

— Тупоголовые болваны, — выразила его мысль менее дипломатично Когьёку.

Синдбад риторически пожал плечами.

— Среди власть имущих много таких, привыкай, — хмуро добавил Джафар.

— Эх, какая жалость, не получится не выпить как следует не отведать местных деликатесов, — трагично вздохнул Синдбад.

— А разве у тебя не осталось эликсира Яму? — осведомился Джафар.

— Есть немного, но каждый раз подливать его в еду и напитки так утомительно.

Когьёку потеряла нить разговора.

— Еда? Эликсир? Вы о чем? — озадаченно спросила она.

— Когда физическое покушение провалилось, Сина наверняка попытаются отравить, — тоном знатока заявил Джафар. — У любых заговорщиков должен быть запасной план.

— Отравить?! — Вот теперь Когьёку испугалась не на шутку. Если с убийцами она еще могла справиться, то защитить своего короля от яда было выше ее сил.

— Не волнуйся. — Синдбад ободряюще положил руку ей на плечо. — На такие случаи Яму приготовила для меня универсальное противоядие. Ничего страшного, меня уже не раз пытались убить, и пока — безуспешно. Однажды даже подослали прекрасную женщину, которая должна была меня соблазнить и зарезать во сне.

— Такой способ точно самый действенный, — не без сарказма заметила немного успокоившаяся Когьёку.

— Неожиданно нет, — хмуро произнес Джафар. — Наш любимый король так уболтал ту женщину, что она изменила своим нанимателям и осталась жить в Синдрии. Сейчас она замужем, у нее четверо сыновей.

— Старшего зовут Синдбад, — не преминул похвастаться сам великий убалтыватель.

Когьёку осталось только изумленно хлопать глазами.

— Иногда мне кажется, что ты и мертвого уговоришь.

Синдбад озорно ухмыльнулся.

— Не исключено, надо попробовать как-нибудь.

Джафар сурово нахмурился.

— Понимаю, приятная беседа в кругу друзей — услада для сердца, но нам пора идти, иначе опоздаем к началу приема.

— Я бы предпочел беседовать с вами за чаркой вина, чем идти туда, — едва слышно обронил Синдбад, но решительно устремился вперед по коридору.

Когьёку и Джафар поспешили следом.

Карета привезла их к парадному входу в императорский дворец. Когьёку ослепил блеск огней, мириадами радуг отражавшихся в белоснежном мраморе огромной лестницы. Дворец нависал над гостями из Синдрии сияющей громадой, внушая трепет и напоминая, что внутри обитают венценосные особы. Когьёку оробела, застыла перед каретой, глядя, как по лестнице царственно поднимаются укутанные в снежно-белые тоги вельможи Рема и их изысканные дамы.

«Чувствую себя букашкой».

— Идем, Ко, — прозвучал голос Синдбада, ставя между Когьёку и холодным величием знатных особ непробиваемую стену уверенности.

И Когьёку гордо пошла следом за ним вверх по лестнице.

«Мне нечего стесняться! Большинство этих дам умеют только вышивать да сплетничать, а я прошла подземелье».

На вершине лестницы синдрийскую делегацию церемонно приветствовал слуга и проводил в большой зал. Здесь возле стен стояли покрытые белыми скатертями столы, Когьёку ожидала увидеть кучу снеди, но сервировка была выполнена подчеркнуто изящно: серебряные вазочки с маленькими пирожными, золотые подносы с бутербродами, композиции из фруктов в виде животных и цветов — все давало гостям понять, что в светочи цивилизации Реме не намерены неприлично уплетать за обе щеки.

Синдрийские изобильные застолья определенно нравились Когьёку больше.

Возле столов прохаживались серьезные лысеющие вельможи, наверняка обсуждавшие политику и войны. Их жены сбивались в кучки и сплетничали, обмахиваясь веерами из пестрых перьев. Вокруг сновали рабы с подносами с напитками.

Под потолком зала тянулся балкон, на нем расположились музыканты, наигрывавшие какую-то плавную мелодию. В центре зала осталось большое пустое место, там, на начищенном до зеркального блеска мраморном полу, словно лебеди по озеру, скользили пары. Танцующие выполняли замысловатые пируэты, двигаясь так слаженно, что, казалось, их фигуры образуют странные узоры.

Когьёку внимательно осматривалась по сторонам, она старалась подавить любопытство и не терять бдительности. Возможно, где-то здесь притаился очередной убийца, ей нельзя было отвлекаться. Но танцующие притягивали взгляд, Когьёку нет-нет, да оборачивалась в их сторону. Она видела, как юноши и девушки сплетают руки, как сближаются, почти касаясь друга-друга. На их лицах сияли улыбки: радостные, томные, игривые. Они флиртовали и влюблялись в блеске бальных огней.

Когьёку бы многое отдала, чтобы вот также танцевать с Синдбадом.

«Эх, мечты, мечты…»

Король Синдрии тем временем поприветствовал какого-то ремского вельможу, начался оживленный разговор. Когьёку замерла рядом, взглядом стерегущей детенышей львицы зыркала по сторонам.

— Ко, не ходи за Сином хвостиком, — раздался у нее над ухом шепот Джафара. — Это выглядит так, будто ты его охраняешь.

— Конечно, я его охраняю! — возмутилась Когьёку. — За ним же охотятся убийцы.

— Да, охотятся, но на приемах не принято водить с собой телохранителей. Император может счесть такое поведение оскорбительным намеком на некомпетентность дворцовой стражи. Так поступать просто некрасиво.

— К шайтану красоту, жизни Сина грозит опасность, — огрызнулась Когьёку.

— Он вполне может за себя постоять, — возразил Джафар. — И я не говорю тебе не охранять его — просто делай это менее явно. Походи по залу, поешь, веди себя непринужденно, но не теряй бдительности и не спускай с Сина глаз. Понятно?

— Да.

Когьёку привыкла воспринимать Джафара как старшего среди генералов и подчиняться его приказам, поэтому отошла от Синдбада, направившись к ближайшему столику с едой. Она выбрала маленькое пирожное с вишенкой и принялась жевать, цепко осматривая зал. Взгляд снова невольно скользнул по фигурам танцующих. Сейчас музыка заиграла веселее, пары закружились быстрее, до Когьёку донесся смех.

Всего на мгновение она позволила себе погрузиться в фантазии: вот Синдбад улыбается ей, нежно берет за руку и увлекает в круг танцующих. Он прижимает ее к себе, она чувствует жар его сильного тела…

— Госпожа, прошу прощения.

Когьёку вздрогнула и вынырнула из сладкой мечты.

«Не время витать в облаках, дура!»

Она повернулась к обратившемуся к ней мужчине. Высокий, с крупным носом он искривил тонкие губы в неприятной усмешке. Его белая тога с красной окантовкой и обруч из золотых листьев в волосах говорили о принадлежности к императорской фамилии.

— Да? Чем могу быть полезна? — Когьёку старалась говорить вежливо, хотя облик мужчины будил в душе какие-то смутные образы.

Очень мерзкие образы.

С минуту мужчина вглядывался в ее лицо, а затем его улыбка стала еще гаже.

— Точно она! — довольно воскликнул он. — Ты ведь из «Белой лилии»!

Тело Когьёку сковал холод, в ушах зазвенело, живот скрутился от внезапной боли.

— Да, да это она, — говорил тем временем мужчина, обращаясь с к стоявшим рядом с ним троим приятелям. — Я видела ее несколько лет назад, когда инкогнито путешествовал по миру. Такую очаровательную куртизанку сложно забыть. А как она танцует!

Теперь Когьёку вспомнила его. Иностранец, целую неделю приходивший в дом удовольствий. Тогда она еще была невинной, но уже была обязана ублажать клиентов. Разными способами.

Ужасные сцены встали перед мысленным взором Когьёку, ее замутило. Весь сияющий мир, который окружал ее в последние годы, разбился, как хрупкий хрусталь, и в трещины просочилась чернильно-черная грязь.

— Надо же, что шлюха делает на приеме? — насмешливо протянул узнавший ее мужчина. — Неужели кто-то из вельмож решился привести такую дрянь с собой, посадить ее за один стол со знатными дамами. Фу, какая гадость.

Когьёку не могла возразить, голос пропал. Она хотела бы ударить по смеющейся морде, но руки не поднимались. Ей казалось, что все смотрят на нее, вокруг в бешеном хороводе крутятся искаженные презрением лица, гадкие ухмылки и глумливый смех. Девятый генерал Синдрии почувствовала себя маленькой беспомощной куртизанкой, которую вновь продают бандиту-садисту. Все ее достижения последних лет обратились прахом.

«Шлюха, шлюха, шлюха, — звенело в голове. — Ты всего лишь обычная шлюха».

На глаза Когьёку навернулись слезы, она была готова разрыдаться.

— Да что вы говорите, принц не может освоить покров джинна? Какое несчастье, — сильный голос прорвался к Когьёку, разбил смеющиеся маски, дохнул в лицо свежестью.

Она вздрогнула и обернулась: к ней направлялся Синдбад, он держал под руку лысого вельможу в белоснежной тоге и разговаривал с ним, как будто бы не обращая внимания, куда идет.

— Он даже покров оружия еще не освоил? — продолжал с тщательно разыгранным изумлением спрашивать Синдбад у своего собеседника. — Надо же, а ведь это совсем не трудно.

— Прошу вас, не так громко, — почти одними губами шепнул вельможа.

Но Синдбад его словно не слышал.

— Тогда я с удовольствием дам его высочеству пару советов, — громогласно объявил он. — Кстати, одна из моих генералов покорила подземелье в девятнадцать лет, освоила покров оружия сразу же, а через пару месяцев и покров джинна. Думаю, она тоже может многое рассказать принцу. А вот и ты, Ко!

Синдбад лучезарно улыбнулся Когьёку.

— Я как раз говорил о тебе. О, и его высочество Нерва Юлий здесь, какая удача.

Синдбад стремительно подошел к Когьёку и мужчине в золотом обруче, оказавшемуся тем самым принцем.

— Позвольте представить, ваше высочество, мой девятый генерал, Когьёку. Хозяйка джинна Винеа, участница недавнего сражения с Медиумом.

Лицо Нервы Юлия вытянулось, его дружки разинули рты от изумления. Несколько зрителей, сбежавшихся на сцену унижения Когьёку, переместили внимание на новый объект насмешек: они зашушукались, кое-кто хихикал, поглядывая на принца.

— Но я готов поклясться, — начал Нерва Юлий, он побагровел, злобно посмотрел на какого-то мужчину в доспехах, который откровенно улыбался. — Эта девка…

Синдбад не дал ему договорить, отечески обнял его одной рукой, другой обнял Когьёку.

— Ко, расскажешь его высочеству о подземельях? Вы почти одного возраста, надеюсь, вы сможете найти общий язык.

Улыбка Синдбада была приторнее самого сладкого синдрийского винограда, но Когьёку заметила, как он стиснул плечо Нервы Юлия и тот побелел. Всего на краткий миг в глазах Синдбада отразилась такая ярость, что испугалась даже Когьёку.

— Я думаю, вам стоит извиниться, ваше высочество, — опасно ласковым шепотом предложил Синдбад и обнажил ровные белые зубы в еще более сладкой улыбке. — Вы наверняка обознались, сильнейшая из моих генералов никак не может быть куртизанкой.

— Д-да, — проблеял Нерва Юлий. — К-конечно, я обоз-знался.

Только тогда Синдбад отпустил его плечо.

Нерва Юлий повернулся к Когьёку, отвесил галантный полупоклон.

— Приношу свои самые глубокие извинения, госпожа. Вино затуманило мне разум, — и он поцеловал ее руку влажными губами.

Когьёку передернуло, как только Нерва Юлий отвернулся, она поспешила вытереть руку о подол туники. Разочарованные зеваки стали расходиться, дамы, прикрываясь веерами, принялись обсуждать пикантную сцену.

— Неужели она действительно куртизанка?

— Ах, какой скандал!

— Но она генерал Синдбада, разве мог он приблизить к себе такую женщину?

— А может она его наложница?

— Охо-хо!

— Но она смогла покорить подземелье и освоить покров джинна. Простая девчонка. А принц до сих пор не освоил даже покров оружия.

— Позор! Нашего принца обошла блудница!

Шепот был достаточно громким, чтобы Когьёку расслышала. Ей хотелось провалиться сквозь землю.

«Почему? Почему на первом же балу я выставила себя на посмешище?»

Собеседник Синдбада увел Нерву Юлия, и Когьёку остались с королем вдвоем. Шлейф пересудов затих, растворился в толпе и понесся дальше.

— Скоро весь Рем будет говорить о том, что в твоей свите падшая женщина, — голос Когьёку задрожал от сдерживаемых слез, она изучала прожилки на мраморном полу, не в силах поднять взгляд на Синдбада.

— А еще все будут говорить, что ты участвовала в битве с Медиумом, а высокородный принц отсиживался в сторонке, потому что даже покров оружия освоить не может, — твердо произнес Синдбад.

— Все равно… Я опозорила тебя, — почти не разжимая губ, прошептала Когьёку. — Несмотря ни на что, я как была, так и осталась шлюхой…

Крепкие ладони легли на дрожащие плечи Когьёку, сжали мягко, но в то же время сильно.

— Ко, посмотри на меня, — велел Синдбад.

Она не смогла противиться его властному тону, робко подняла взгляд. Синдбад смотрел на нее строго, с укором.

— Никогда не называй себя шлюхой, — делая ударение на каждом слове, произнес он. — Ты — мой девятый генерал, соратник и друг. Я уже говорил, ты никогда меня не опозоришь. И я никому не позволю оскорблять моих генералов.

На последних словах его голос зазвучал грозно, Когьёку вздрогнула, но затем поняла, что его гнев направлен не на нее.

Синдбад улыбнулся ей, то особой улыбкой, от которой у нее за спиной раскрывались крылья, и возникало ощущение, что она может свернуть горы.

— Всегда помни, Ко, ты гораздо достойнее всех погрязших в пороках и лжи знатных особ, — проговорил он, и как случалось уже много раз, его вера в нее придала Когьёку сил.

По обыкновению бесшумно рядом возник Джафар. Он удивительно легко сливался с фоном, вполне возможно, что все это время он находился поблизости и тактично ждал, пока закончится разговор. Джафар пытливо взглянул на Синдбада, словно видел в его лице что-то недоступное взору Когьёку.

— Син, все в порядке? — настороженно спросил Джафар.

— Конечно! — невозмутимо ответил Синдбад. — Вон, кстати, появился Му, пойду перекинусь с ним парой слов. А ты, Ко, попробуй бутерброды с красной северной рыбой. Они просто объедение.

И Синдбад направился на встречу Му Алексию.

— Фух, хвала Рух, все обошлось, — облегченно вздохнул Джафар. — Я боялся, что Син оторвет принцу голову прямо здесь.

Когьёку изумленно вскинула брови.

— Оторвет голову? Он, конечно, злился, но…

— О, нет, Син не просто злился, он был вне себя от бешенства, — сообщил Джафар. — Когда ты проведешь рядом с ним больше времени, то тоже научишься замечать все мелкие признаки, которые указывают на его настоящие чувства. Сегодня он был в ярости, я уже давно не видел его таким злым.

Джафар чуть улыбнулся Когьёку.

— Син привык держать себя в руках, он отличный актер, но это не значит, что у него нет эмоций. Он всегда близко к сердцу принимает проблемы своих соратников. Любая обида тебе — обида для него.

Когьёку ощутила, как в душе разливается тепло, уничтожая семена сомнений и боли, зароненные туда жестоким ремским принцем. Ее король заботится о ней, он спас ее.

«Он заступился за меня. Почти как сказочный принц», — Когьёку улыбнулась.

Пусть Синдбад отстаивал честь не любимой женщины, а друга, но может быть так даже лучше. Уважение, которое она получила от него, было ценнее пылких заверений в любви, которые растают без следа и сменятся отчужденностью. Возможно, ей не нужно искать любви своего короля, ведь то, что она имеет — гораздо лучше.

Прием продолжался без происшествий. Когьёку успокоилась и даже взбодрилась. Иногда она ловила на себе взгляды Нервы Юлия, тогда она гордо расправляла плечи и смело смотрела на него.

«Я покоритель подземелья, а ты просто знатный выродок, который умеет только кутить в борделях. Ты жалок».

Когьёку продолжала бдительно охранять Синдбада, но убийцы то ли решили не рисковать, нападая на императорском приеме, то ли отказались от своей затеи. Последнее очень порадовало бы Когьёку, но было маловероятно.

— Можем уходить, — объявил Синдбад и позволил себе облегченный вздох. — Все спокойно, Джафар?

— Я ничего подозрительного не заметил, — доложил тот. — Но расслабляться не стоит, настоящие интриганы могут убить даже хозяина семи джиннов.

Когьёку внутренне напряглась.

«Пусть только попробуют тронуть Сина! На куски порежу! Утоплю!»

Синдбад распрощался с Му Алексием и несколькими ремскими вельможами, и синдрийцы направились к выходу из зала. Там им дорогу преградил Нерва Юлий, от любезной улыбки его лицо, казалось, вот-вот треснет.

— Господин Синдбад, я бы сегодня непростительно невежлив и хочу в качестве извинений пригласить вас и ваших великолепных генералов, — злобный взгляд на Когьёку, — на особую вечеринку.

— Особую вечеринку? — с интересом переспросил Синдбад.

Нерва Юлий понизил тон до таинственного шепота.

— Праздник, который я устраиваю только для избранных друзей. Там вы сможете насладиться всеми чудесами Рема. Лучшее вино и еда, кальян с порошком Ку с Темного Континента. И женщины из далеких стран, способные поднять вас на вершины блаженства… Вы ведь понимаете, о чем я?

Нерва Юлий заговорщически прищурился, а Синдбад просиял.

— О да, женщины… То есть я хотел сказать, я с удовольствием принимаю ваше приглашение.

Джафар и Когьёку дружно вздохнули и обменялись понимающими взглядами.

— Горбатого — могила исправит, — буркнул Джафар.

Они поплелись следом за весело болтающими Синдбадом и Нервой Юлием

Во дворце дворца, пока Нерва Юлий искал свой экипаж, Синдбад обернулся к генералам.

— Я понимаю, тебе неприятно его общество, Ко, но нужно потерпеть, — произнес Синдбад. — Отклонить приглашение принца было бы слишком грубо, мы и так сегодня балансируем на грани оскорбления величия. Дипломатия не всегда приятна.

— Да при чем тут дипломатия, ты просто повелся на обещанных красоток, — огрызнулась Когьёку.

Синдбад беззаботно улыбнулся.

— Ко, Ко, ты успела заразиться занудством от Джафара. Неужели все мои генералы будут считать меня блудливым разгильдяем?

— А ты такой и есть, — припечатал Джафар.

— Никто меня не любит, — пожаловался покоритель семи подземелий, величайший герой мира.

Генералы ответили ему мрачными взглядами.

Тут вернулся Нерва Юлий и пригласил всех сесть в его карету.

Экипаж поехал по ночным улицам ремской столицы. Синдбад и Нерва Юлий оживленно беседовали, Джафар казался погруженным в свои мысли, но это было обманчивое впечатление: Когьёку знала — он начеку. Сама она смотрела в окна: улицы столицы древней империи освещались фонарями — новшеством, доступным только богатым городам. На витых медных столбах горели масляные светильники, освещая дорогу прохожим. Народу несмотря на поздний час оказалось много, Когьёку внутренне проклинала любителей ночных прогулок: в такой толпе заметить убийцу нелегко.

Экипаж вскоре покинул верхний город, где жила знать, и стал петлять по узким улочкам нижнего города. Здесь фонарей уже не было, двухэтажные покосившиеся дома тонули во мраке. Облака закрывали луну и звезды, темнота стояла непроглядная.

«В такой темени легко спрятаться», — думала Когьёку.

Через несколько минут карета остановилась в переулке, который освещал один-единственный слабый фонарь, подвешенный над прогнившей деревянной дверью.

— Прошу прощения, что пришлось привести вас в такое неприглядное место, — извинился Нерва Юлий. — Но вы же знаете, мой отец запретил траву Ку и другие порошки, приносящие отдохновение. Поэтому приходится таиться.

— В некоторых вопросах император излишне строг, — посетовал Синдбад.

«Что он несет? — изумилась Когьёку. — Син ведь сам строжайше запретил наркотики в Синдрии и ввел строгое наказание для торговцев дурманящим зельем».

Глазки Нервы Юлия бегали, он то сплетал, то расплетал пальцы, выдавая волнение.

— Я покажу вам, куда идти.

Он выбрался из кареты. Синдбад шагнул следом, за ним — генералы. Нерва Юлий прошел к двери, приглашающее открыл.

Раздалось едва слышное треньканье.

Из темноты полетели стрелы.

Тело Когьёку стало действовать прежде, чем разум смог осознать происходящее. Она прыгнула между Синдбадом и свистящей смертью, отразила клинком три стрелы, остальные сбили кинжалы Джафара, серебристой дугой очертившие пространство.

«Они целились в Сина. Засада!»

События развивались стремительно. Из темноты переулка выскочили люди, с ног до головы закутанные в черное. В неровном свете фонаря на карете хищно сверкнула сталь. Нападающие явно спешили, чтобы не дать Синдбаду времени призвать джиннов. Они набросились всем скопом, Когьёку успела насчитать десятерых.

«Ублюдки, да как вы смеете нападать на моего короля!»

Ее охватила дикая ярость, на губах расцвела полубезумная улыбка.

Пятеро убийц окружили Джафара, пытаясь заблокировать его, остальные набросились на Синдбада, но Когьёку не дала им приблизиться. Не хватало еще, чтобы король пачкал руки о всякую шваль. Одного убийцу она прикончила мгновенно, он даже не успел взмахнуть мечом. Затем скользящим движением парировала удар второго и рассекла ему горло одним быстрым росчерком. Еще двое напали на нее с двух сторон, но она вихрем пронеслась между ними, отражая удары.

Кровь кипела, Когьёку охватил бешеный восторг. Она находила мстительное удовольствие в том, что теперь может сражаться наравне с мужчинами. Она убивала без колебаний и жалости: любой, кто покусился на ее короля, заслуживает смерти.

Бой длился не больше пяти минут. Вскоре на земле лежали десять мертвых тел, двое раненных уносили ноги.

Когьёку небрежно стряхнула кровь с клинка.

— Тоже мне, убийцы, — фыркнула она и обернулась к Синдбаду.

Он невозмутимо обозревал побоище, на нем естественно не было ни царапинки.

Из-за двери выглянул Нерва Юлий.

— Какой ужас, какой ужас, — запричитал он и подбежал к Синдбаду. — Мерзавцы, как они посмели напасть на гостя империи Рем! Вы не ранены?

— Нет, со мной все в порядке. Как вы находите силу моих генералов, ваше высочество? — светским тоном спросил его Синдбад, и вдруг в его голосе зазвучали стальные нотки. — Я же говорил вам, Когьёку покорила подземелье. А Джафар — профессиональный убийца. Неужели вы думали, что жалкая кучка головорезов сможет их победить?

«Вы думали? Так это принц!» — Когьёку шагнула к Нерве Юлию, замахнулась мечом, но было поздно.

Нерва Юлий, двигаясь удивительно проворно, приставил к горлу Синдбада нож и надрывно выкрикнул:

— Бросайте оружие! Иначе я зарежу вашего драгоценного короля, а вы даже пикнуть не успеете!

— Только тронь его, — прорычала Когьёку, и не думая убирать меч.

— Идиот, — шепнул Джафар у нее за спиной.

Даже тренированная Когьёку не смогла проследить движение Синдбада. Вот он спокойно стоит, сталь кинжала впивается в его горло, и рубиновые капельки крови выступают на сверкающем лезвии. А вот уже Нерва Юлий с визгом летит на землю.

Синдбад демонстративно отряхнул руки и пинком ноги отшвырнул кинжал в темноту.

Когьёку в один прыжок оказалась рядом с Нервой Юлием, занесла клинок.

Синдбад перехватил ее запястье, с силой сжал. Кончик меча застыл точно напротив длинного носа Нервы Юлия.

— Нет, Ко, — твердо сказал Синдбад.

— Он хотел тебя убить! — выкрикнула вне себя от ярости Когьёку. — Позволь, я нарежу эту свинью на ломтики. Он заслужил!

Даже в полумраке было видно, как побелел Нерва Юлий. По его щекам тек пот, а взгляд застыли на острие меча.

— Ко, он — принц империи Рем, — ровно, четко заговорил Синдбад. — Наши отношения с Ремом непрочные, мы заключили договор о дружбе всего несколько месяцев назад. И теперь, если хотя бы тень подозрения в убийстве принца упадет на нас, сдерживающему империю Ко союзу придет конец.

Синдбад склонился к самому лицу Когьёку и прошептал так, что даже она едва расслышала:

— Поверь, я бы сам с удовольствием убил эту мразь. Но мы не можем ставить личную месть выше долга.

— Нельзя его так оставлять, он может организовать новое покушение, — буркнула Когьёку.

— Но на такой случай у меня есть прекрасный маленький рыцарь, чей клинок разит без промаха. — Синдбад подмигнул ей, и она ощутила, как кровь приливает к щекам.

«Не честно так нагло пользоваться моими слабостями, ваше величество!»

Но ярость постепенно уходила из сердца Когьёку, уступая место презрению. Она смотрела на скорчившегося на земле, скулящего от страха Нерву Юлия, и не испытывала уже ничего, кроме гадливости: будто видела личинку насекомого.

Синдбад убрал руку, и Когьёку отвела меч. Нерва Юлий сдавленно всхлипнул, Синдбад повернулся к нему.

— Глупая затея, ваше высочество, — произнес он, в голосе звучала усталость и что-то похожее на жалость, какую испытывают к деревенским дурачкам. — Давайте, угадаю: военная партия посулила вам трон после переворота? Вы будете просто марионеткой, они никогда не дадут вам править самостоятельно. Вы выбрали не тех союзников. Подумайте над этим.

Синдбад резко развернулся и пошел прочь. Джафар двинулся следом, Когьёку кинула на Нерву Юлия последний уничижительный взгляд, демонстративно сплюнула и поспешила за Синдбадом.

— Ты уверен, что можно его вот так оставить, Син? — спросил Джафар.

— А что еще мы можем сделать? — Синдбад пожал плечами. — В любом случае, мы теперь знаем источник опасности. Я поговорю с Му, пусть он передаст императору, что его сын запутался в паутине заговора.

— И давно ты понял, что он стоит за покушением на тебя? — поинтересовалась догнавшая Синдбада Когьёку.

— Я не настолько всеведущ. — Он скромно улыбнулся.

«Угу, не всеведущ. Но мне иногда кажется, что ты умеешь читать мысли».

— Я заподозрил неладное, когда принц пригласил меня на вечеринку. Он не из тех людей, которые будут приносить извинения. И до этого я часто видел его в компании генералов, недовольных окончанием войны с Магноштадтом.

— Так ты принял приглашение, чтобы вывести его на чистую воду! — подытожила Когьёку.

— И совершенно не заинтересовался обещанными красотками, — скептически протянул Джафар.

— Ни в коем случае, — с кристально честной миной заявил Синдбад.

Когьёку почувствовала, как на губах расцветает улыбка. Как же чудесно было слушать привычный обмен шуточками Синдбада и Джафара, как приятно идти рядом с ними. Чувство легкости, тепла, семейного уюта. Вот что дарил ей Синдбад. За это она была готова сразиться хоть со всей армией Рема.

— Поздравляю с боевым крещением в высшем обществе, Ко! — весело объявил Синдбад. — Как тебе понравился твой первый бал?

Когьёку хищно улыбнулась и погладила эфес клинка.

— О, я отлично потанцевала.