Сталинские Зверобои (СИ)

12

Немецкое наступление под Курском началось не 5 июля, как у нас, а 19 Мая и продолжалось не столь долго, как в нашей истории. Новое вооружение, в частности более мощные орудия и обстрелянные бойцы нанесли противнику большие потери, а 21 Июня состоялась решающая битва, когда порыв немецких войск уже основательно выдохся. Как и в тот раз нашей разведке стало известна точная дата и время немецкого наступления. В 4 часа утра вся дальнобойная советская артиллерия нанесла получасовой артналет по расположению немецкой тяжелой артиллерии, в то время, как системы РСЗО и обычные минометы отработали по расположению немецких войск. Только в 9 часов утра потрепанные ночным обстрелом немецкие войска перешли в наступление. Генерал-лейтенант Рыбалко, командовавший созданной в январе 1943 года первой ударной танковой армией, куда вошла и моя дивизия, распорядился всю бронетехнику разместить в отрытых капонирах, так что над землёй возвышалась только башня танка или ствол орудия самоходки. Капониры для танков были узкие с пандусами на обе стороны, что бы машины могли двигаться в обе стороны. Для самоходок они были более широкими, закрепленное в корпусе боевой машины орудие обладало малым углом поворота, а потому для его наводки требовался поворот всего корпуса машины. В первой линии стояли ИС-3 и сразу за ними противотанковые СУ-107 и тяжелые СУ-122-152. Во второй линии на расстоянии в полкилометра стояли Т-41 и уже дальше своей очереди ждали БТРы и БМП с десантом и поддерживающие их легкие СУ-76, а также мобильные ЗУ и БМПТ на базе ИС и Т-44. Спрятанная в капонирах техника, окрашенная в качественный камуфляж, и накрытая масксетями была трудноразличима, а земля перед орудиями обильно полита водой, для исключения их демаскировки пылью от выстрелов. Огонь по противнику открыли с дистанции 2500 метров и первой целью пока выбрали не шедшие впереди Тигры, Пантеры и Фердинанты, а модернизированные четверки с новыми длинноствольными орудиями. Их вертикальная 80 миллиметровая лобовая броня на таком расстоянии была вполне по зубам нашим орудиям и шедшие за тяжелыми танками четверки стали вспыхивать одна за одной. Сделав по 6–8 выстрелов, огонь перенесли на Тигры и Пантеры, которые за это время подошли ближе. Перед боем в боекомплект ИСов и СУ-107 дали по 10 подкалиберных снарядов, исключительно против Тигров и Пантер. Сейчас даже на расстоянии в 2 километра они уверенно пробивали лобовую броню немецких кошек и поле боя постепенно заполнялось горящими немецкими танками. Не смотря на отличную маскировку, по башням ИСов и лобовому листу самоходок всё чаще попадали немецкие снаряды, но пока без всякого урона. На танках толщина башни в лобовой проекции и маска орудия была 250 миллиметров. Самоходки имели наклоненную под углом в 45 градусов сто миллиметровую броню, что при горизонтальном попадании увеличивало бронирование на 50 %. Если в вертикальном состоянии снаряду надо было пробить 100 миллиметров, то под углом в 45 градусов уже 150 и это если не будет рикошета. Конечно было мало приятного, когда вражеские снаряды попадали в боевые машины, но главное, причинить существенный урон они не могли. Скоро к бою присоединились и Т-41, они из своих более слабых, 76 миллиметровых орудий принялись за уничтожение приблизившихся четверок, которых тяжелым танкам и самоходкам пришлось оставить в покое. Сложности возникли только с Фердинантами, эти немецкие самоходки имели лобовую броню в 200 миллиметров, и даже на малой дистанции её было не пробить, а потому Т-41 открыли огонь по их ходовой части, стараясь сбить гусеницу. При удачном попадании самоходку разворачивало боком и вот тогда наводчики ИСов и самоходок не зевали и всаживали свои тяжелые бронебойные снаряды им в борта. На дистанции в километр 80 миллиметров бортовой брони для тяжелых орудий были ни что, да и для Т-41 тоже вполне по зубам. Если в моей истории за каждый подбитый и уничтоженный танк противника на пришлось отдать 4–5 своих и наши части потеряли до 70 % своей техники, то сейчас всё было по другому.

Пропустить такое сражение я не мог, просто сидеть в штабе и наблюдать было выше моих сил. В конце концов не я тут главный, что бы за всем следить и командовать. Есть более высокое начальство, вот пускай оно и командует, а я по старинке, в собственном танке в бой пойду. Мой личный ИС мне так и не вернули, он остался в Кубинке, а вместо него был серийный, правда в командирской комплектации. На нем была более мощная радиостанция и полутораметровый двадцатикратный перископ. Мой танк стоял в линии других боевых машин и несколько раз по нему попали. Ощущение не из приятных, главное что ни чего из оборудования не повредили, да благодаря тому, что внутри был экран из мягкой стали, можно было не опасаться осколков от скола брони. Казалось, что азарт боя захватил всех, а время как будто остановилось. Мы азартно расстреливали немецкие панцеры, когда в динамиках рации раздался голос Рыбалко — Ну что сынки, двинулись что ли.

Уже половина немецких танков горела или стояла неподвижно, когда вся громада нашей техники двинулась вперед. Взревев своими дизелями и выпустив в небо облака черного солярного дыма все машины двинулись вперед. Юркие, по отношению к тяжелым танкам и самоходкам Т-41 рванули вперед. Не смотря на то, что они были на полкилометра за нами, они в течение нескольких минут догнали нас и затем вырвались вперед. Не останавливаясь и ведя довольно точный огонь на ходу, благо вертикальный стабилизатор орудия это позволял, они быстро достигли уже значительно поредевшей линии немецких танков и начался финальный этап бойни. К этому моменту уже практически все Тигры и Пантеры были уничтожены, а немногочисленные уцелевшие очень быстро отстреливались ИСами и самоходками. Впрочем от снаряда в борт, от лихо проносящейся Т-41, да на близкой дистанции броня немецких кошек не спасала. Весь воздух был пропитан вонью сгоревшего тротила и чадом горящих танков, хорошо еще, что на нашей технике уже стали ставить в массовом порядке противогазные фильтры на воздухозабортниках и воздух в технику подавался уже очищенным, был только запах сгоревшего пороха из стреляных гильз.

То, что русские хорошо подготовились, стало ясно сразу же. Высокая насыщенность их войск противотанковыми орудиями, а также маячившие в отдалении их танки очень сильно замедлили темп наступления. Ценой больших потерь и очень медленно войска буквально проламывались сквозь их оборону. В день удавалось отвоевать всего лишь несколько километров, а за захваченными позициями оказывалась новая линия обороны. По сообщениям разведки русские стали концентрировать свои танки и самоходки у деревни Прохоровка и именно там 19 мая должен был быть нанесен основной удар, который должен был уничтожить их и затем немецкие танки, выйдя на оперативный простор, просто приступили бы к уничтожению войск противника. Внезапный и мощный артналет в 4 утра оставил генерал-фельдмаршала Манштейна практически без всей тяжелой артиллерии. Запланированное на 6 часов утра наступление пришлось отложить на целых 3 часа, а когда оно всё же началось, то начался настоящий ад. По сообщениям из войск потери были просто ужасающими, а потом связь пропала вообще. Манштейн нервно ожидал известий от посланных делегатов связи, когда дверь в штаб открылась без стука, и появился пропыленный бригаденфюрер СС Теодор Виш, командир первой танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Отдав честь, он проговорил.

— Господин генерал фельдмаршал, моя дивизия уничтожена полностью, до последнего танка. У русских в большом количестве новые тяжелые танки, наши Тигры и Пантеры практически бессильны против них. Через несколько часов русские танки будут здесь. Да поможет вам бог.

Еще раз отдав честь и развернувшись, бригаденфюрер СС Виш вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и спустя несколько секунд послышался выстрел и шум упавшего тела. Последовавшие вскоре за этим происшествием доклады не могли порадовать. Все три танковые дивизии СС оказались практически полностью уничтоженными, а русские танки уже на подходе к штабу армии. Поняв, что битва проиграна в чистую, Манштейн отдал приказ на немедленную эвакуацию. В течение получаса, прихватив только документы и самое важное, штабная колонна двинулась в путь, но далеко не прошла. Уже через десяток километров вся передняя часть колонны оказалась уничтожена направленным взрывом десятка фугасных и шрапнельных зарядов. Передние бронетранспортеры и грузовики горели, причем часть из них перевернулась, и они полностью заблокировали дорогу. Пришлось объезжать большой участок заблокированной дороги по полю, где ревя моторами и буквально насилуя их, штабная колонна с черепашьей скоростью двинулась по целине. Наконец преграда была преодолена, и машины двинулись дальше. Что бы буквально через километр головной бронетранспортер не налетел на мину. Дорога оказалась снова заминированной, а саперов в колонне не было. Пришлось снова съезжать с дороги и теряя время, ползти по полям. Так продолжалось несколько часов, пока сзади не показались в облаке пыли русские танки и машины с десантом. Заброшенные в немецкий тыл в большом количестве наши разведгруппы не устраивали диверсий, что бы не привлекать к себе лишне внимание, они даже языков не брали, а только фиксировали, что и куда движется и что где находится. Имено так были выявлены все позиции тяжелой артиллерии, которая своим огнем могла поломать весь план операции и именно они корректировали ночную стрельбу, когда эти батареи наши артиллеристы мешали с землёй. В состав каждой группы входил и сапер, и вот именно эти группы и заминировали дороги, когда получили приказ по радио. После прохождения штабной колонны, которую не трогали, уцелевшие мины снимались и наши танки без помех по дороге к вечеру нагнали штабную колону противника. Оценив свои силы, Манштейн приказал сдаться. Судя по всему, их догнал танковый батальон и батальон десанта. Около трех десятков танков и бронетранспортеров с несколькими самоходными малокалиберными зенитками. Танковые орудия русских могли легко уничтожить их, в колонне не было ни одного танка, хотя даже если бы и были, то всё равно они мало что смогли бы сделать.

— Наши, наши идут! — Бежал и орал на всё село мальчишка лет двенадцати — тринадцати на вид.

— Да угомонись ты оглашенный! — Окликнула его тетка в возрасте.

— Так ведь наши идут, тетя Аглая!

— Уже приходили, а потом снова под германцев нас отдали.

— Да ты посмотри какая сила прет! Нет тётя Аглая, теперь погонят они немчуру до самого их Берлина.

Слышавшийся шум моторов усилился, и по улицам села, поднимая пыль и выпуская облака удушливой солярной гари из моторов, казалось нескончаемым стальным потоком, потекла длинная змея техники. Танки, самоходки, колесные броневики, грузовики и другая техника двигались сквозь село на Запад. Победа в сражении под Курском послужило спусковым крючком для общего наступления всей Красной армии на всем протяжении фронта, от Балтийского до Черного моря. Хорошо экипированные, перевооруженные на новое оружие и технику, почувствовавшие вкус побед и горевшие жаждой мести за убитых сослуживцев и мирных граждан, бойцы сами рвались в бой. Медленно, но верно фронт двинулся на Запад. Как и в нашей истории танковым полкам ИСов ещё при формировании присваивались звания гвардейских. Гвардейские, тяжелые танковые полки прорыва, они предназначались для взлома вражеской обороны. В 1941 году появление на поле боя наших новейших Т-34 и КВ-1 вызвало шок у немцев. Имевшие противоснарядное бронирование они были малоуязвимы для немецких танков и противотанковой артиллерии. Но имевшие отличную выучку и взаимосвязь между родами войск, а также хаос и неразбериху в РККА и полное господство немецкой авиации в воздухе, немцы довольно успешно боролись с новейшими советскими танками. Большое их количество было брошено из-за отсутствия топлива, но сейчас всё было по-другому. Получившие опыт сражений, имевшие воздушное и зенитное прикрытие, Т-41 и ИС-3 мало уязвимые даже к новым длинноствольным немецким 75 миллиметровым противотанковым орудиям и даже к их знаменитой «ахт-ахт» (ахт по-немецки восемь.), они словно раскаленный нож сквозь масло проходили сквозь немецкую оборону. Если на территории Украины и Белоруссии наши войска старались наносить наименьшие разрушения при захвате населенных пунктов, то в Прибалтике ситуация была иной. После известия о послевоенных парадах прибалтийских эсесовцев, а также о том количестве прибалтов, кто вступил в вермахт по сообщению нашей разведки, судьба Прибалтики была решена. После её освобождения все три республики будут сведены в одну — Прибалтийскую, а все, кто был замечен в связях с оккупантами, будут переселены в Сибирь и на Дальний Восток. Также разрешалось не особо стараться избегать разрушений при ведении боев в населенных пунктах. Все попытки противника надолго закрепится где либо не увенчались успехом. Вначале на такой участок обрушивались бомбы, снаряды и ракеты, а потом вперед шли танки, сметая со своего пути все препятствия. Пехота проводила окончательную зачистку местности, на танке в землянку или бункер не въедешь, и этажи дома не проверишь, если только не обрушишь весь дом. Учитывая скорость нашего наступления, до 10–15 километров в день, создать мощную линию обороны немцы просто не успевали. Всё лето в ходе непрерывных боев, пускай медленно, но неуклонно линия фронта двигалась на Запад, пока не вышли к государственной границе. Особо быстро отвоевывали Украину. Наличие больших открытых пространств и малое количество рек, делали её территорию особо пригодной для танковых атак.

Противотанковая батарея оберлейтенанта Шване только что получила новые противотанковые орудия РаК 41, только в этом году начавшие производится. Вот только поставленный боекомплект состоял из Pzgr 41 (W), который имел почти в два раза меньшую бронепробиваемость по сравнению с Pzgr 41 (HK), который Шване видел на полигоне (НК пробивал на дистанции километра 140 мм брони под углом в 30 градусов, а W только 70). Единственное, что радовало, так это по 5 штук на орудие новых кумулятивных снарядов Gr.38 HL/С, которые на любой дистанции прожигали 100 миллиметров брони. Отрыв капониры под орудия, их хорошо замаскировали, а перед позицией противотанкистов в землю зарылся взвод пехоты. Русские появились с утра, по шедшей примерно в километре от места засады дороге, пылило с десяток танков, в них легко узнавались их новые Т-41, пришедшие на смену Т-34, а за ними бронетранспортеры и несколько мобильных ЗУ. Последовала команда — К бою — не смотря на то, что танки приближались не очень удобно, под углом к замаскированной батарее, для кумулятивного снаряда особой разницы нет, под каким углом прожигать вражескую броню, а борта русских танков вот они, считай прямо под носом. Тщательно прицелившись, самолично, так как оберлейтенант Шване был хорошим наводчиком, в головную машину, скомандовал — огонь. Орудие выстрелило, на борту переднего танка вспыхнуло облако разрыва, однако тот как ни в чем не бывало продолжил катить дальше, впрочем не долго. Сначала в сторону замаскированной батареи повернулась его башня, а потом и сам танк развернулся и устремился в атаку. Зазвучали ответные выстрелы, танки вели огонь в движении, не останавливаясь и довольно точный огонь. На позициях противотанковой батарее зазвучали разрывы русских снарядов. Отрытые орудийные дворики в какой то мере защищали от осколков, но появились и первые жертвы, а орудия батареи продолжили вести огонь по русским танкам кумулятивными снарядами. То на одном, то на другом танке вспухали огненные цветки разрывов и ничего не происходило. Командир батареи просто не мог поверить в происходящее, ведь на него шли не новые тяжелые танки русских, которые по слухам даже выстрелом в упор практически не возможно уничтожить, а средние Т-41, правда с какими-то коробочками на броне, которые стало видно при их приближении. Очередной разрыв русского осколочного снаряда прозвучал совсем рядом, и это было последнее, что осознал оберлейтенант Шване. Осколок разорвавшегося снаряда снес командиру немецкой противотанковой батареи половину черепа, а его самого отбросило в сторону взрывной волной.

Лейтенант Черепанов был горд, его роту первой в их части перевооружили на новенькие Т-41. Володька сразу влюбился в свой новый танк, даже внешне он был значительно красивее его старого Т-34. Непонятными были только непонятные небольшие коробочки, которые усеяли всю броню танка и несколько портили его внешний вид. Как заявил командир полка, это новейшая динамическая защита, правда как она работает он толком объяснить не смог, видимо сам был не в курсе. Нападение, вернее артиллерийская засада случилась внезапно, он как раз смотрел в свою командирскую панораму, когда в левый борт его танка несильно ударило и послышался звук взрыва, правда сильно приглушенного броней и звуком работающего двигателя. Поворот влево, к бою! — Приказал Володька в ТПУ и уже разворачивал свою панораму влево, в сторону небольшой рощицы, примерно в километре от дороги. Вот сверкнули еще четыре выстрела, вражеская батарея демаскировала себя, а теперь уже по лобовой броне снова ударило и послышался звук разрыва. Наводчик, не дожидаясь команды, выстрелил, установленные на танках новые вертикальные стабилизаторы орудия позволяли с довольно хорошей точностью вести огонь на ходу, чем наводчик и воспользовался. Остальные танки тоже свернули влево и открыли огонь по противнику прямо на ходу. Вражеская батарея скрылась в облаке разрывов. Для преодоления километра потребовалось полторы минуты, за это время танкисты сделали с десяток выстрелов. Из четырех орудий уцелели два, а вот артиллерийским расчетам повезло меньше и когда до русских танков осталось с сотню метров они рванули назад вместе со взводом пехоты прикрывавшим их. Преследовать сбежавших немцев Черепанов не стал, у него был другой приказ, он только вылез из танка и осмотрел его. Камуфляжная краска обгорела в местах разрывов, а несколько непонятных коробочек исчезло. Володька так и не понял, что это именно они спасли его экипажу жизнь. В противном случае кумулятивная струя с легкостью прожгла бы бортовую броню в районе боеукладки и детонация боекомплекта просто разнесла бы его экипаж на молекулы.

Недолгий отдых, во время которого мы приняли пополнение и произвели ремонт техники и снова на фронт, который за время нашего отдыха и переформирования шагнул далеко вперед. Нас перебросили под Кенигсберг, эту мрачную твердыню Восточной Пруссии. Когда-то, эти земли принадлежали славянам, как вся восточная часть Германии, но в ходе немецкой экспансии и учитывая раздробленность славянских князей со временем это все захватили германцы, а местное население или сбежало или ассимилировалось. Осаду Кенигсберга начали с разрушения прикрывавших его фортов. Для полевой артиллерии, даже для моих ИСУ-152 это была практически не выполнимая задача. Вернее ИСУ как раз и могли их разрушить стрельбой прямой наводкой, благо лобовая броня позволяла, вот только на это потребовалось бы море снарядов. (В нашей истории со взятием Кёнигсберга пришлось повозиться и даже была учреждена медаль «За взятие Кёнигсберга». Несмотря на свой почтенный возраст, в 1945 году форты всё ещё оставались «крепким орешком». Они были слишком маленькой целью для бомбардировочной авиации; в то же время полевая артиллерия была не в состоянии пробить толстые стены фортов. Специально для штурма фортов под Кёнигсберг были направлены восемь отдельных дивизионов артиллерии особо большой мощности, на вооружении которых стояли орудия калибром 203, 280 и 305 мм. О размерах этих орудий говорит хотя бы то, что для их выдвижения на боевые позиции была построена специальная узкоколейная железная дорога. Но даже для таких «мастодонтов» разрушение фортов оказалось трудной задачей. Например, форт № 10 получил 172 прямых попадания 305-миллиметровых снарядов, но только два попадания привели к сквозным пробоинам.) По прибытии к городу, первым делом отправился на доклад к командующему Прибалтийским фронтом, генерал-лейтенанту Горбатову (Поскольку это альтернативная история, то ряд командующих фронтами, а также их звания изменены). Терять время и переводить горы боеприпасов ни я, ни комфронтом, ни ставка не хотели, а потому решили испробовать ОДАБЫ. Так сказать испытать их в боевых условиях. Информацию о боеприпасах объемного взрыва Сталин получил еще осенью 41-го года и вот первая ласточка — «ОДАБ-1000». За этой бомбардировкой следил не только командующий фронтом, но и представитель Ставки, специально прилетевший для наглядного испытания нового боеприпаса в боевых условиях. Эскадрилья Ил-4 под прикрытием звена По-7 закружила над выбранной жертвой, ей стал Форт номер 8 «Король Фридрих I». Сам Форт имел форму вытянутого шестиугольника с размерами 205 на 135 метров и был окружен по периметру сухим рвом. Вот от эскадрильи отделился первый бомбардировщик, он не спеша вышел на цель и от него отделился цилиндр бомбы, вот раскрылся её парашют, и она относительно медленно стала опускаться на форт. Боковой ветер несколько снес её и она рванула не прямо над фортом, а метрах в десяти от него, но зрелище всё равно было впечатляющем. Часть форта скрылась в огненном облаке, а до зрителей, находившихся на расстоянии пары километров от форта, долетел звук взрыва. Затем следующий Ил-4 отделился от кружившей в небе эскадрильи и пошел на цель. После окончания бомбардировки к форту выдвинулась штурмовая группа, но ни какого сопротивления она не встретила, гарнизон форта был мертв. Не имевший герметических укреплений наверху и не боявшейся обычной бомбардировки гарнизон не стал спускаться в бомбоубежище на нижних уровнях форта, и распыленная взрывная смесь легко проникала сквозь окна и амбразуры вовнутрь укреплений. Результаты первого боевого испытания нового типа боеприпасов всех не только удовлетворили, но и поразили. В течении двух дней подобной бомбардировке подверглись все пять фортов левого берега реки Прегель, которая текла через весь Кёнигсберг. После бомбардировки надо было просто занять форт и прибраться там. Коменданту Кёнигсберга, генералу пехоты Отто Ляшу (В реальной истории он стал комендантом с 28 февраля 1945 года.) был послан ультиматум — в течение 24 часов гарнизон города должен сдаться, тогда всем военнослужащим, за исключением военных преступников гарантирована жизнь. Ультиматум был естественно отвергнут и тогда на следующий день над городом появилось три эскадрильи из 27 тяжелых бомбардировщиков Ил-4. Разойдясь на сотню метров друг от друга, они разом сбросили бомбы, над городом раскрылось 27 парашютов и бомбы медленно и даже несколько величественно стали опускаться. Грохнуло, толчок от взрыва был ясно ощутим и на расстоянии. Комендант города явственно ощутил его в своем бункере. Спустя почти час бледный адъютант докладывал.

— Господин генерал, я не знаю, что сбросили русские, но зона сплошного поражения составила три квартала. Большинство зданий разрушено, а в зоне поражения одни убитые. Даже в уцелевших бомбоубежищах под домами живых нет, все мертвы.

Вечером налет повторился и утром тоже и каждый раз несколько кварталов переставали существовать, а все население из них было мертво. По городу начала распространятся паника, причем ей поддавались и солдаты гарнизона. Волнения и ропот нарастали, русские, прислав ультиматум с пленным офицером, не ограничились этим, а также сбросили над городом листовки с его содержимым и теперь гражданское население и многие солдаты не хотели погибать под страшными русскими бомбами, от которых не спасали даже бомбоубежища. Генерал Ляш продержался ещё два дня, а потом капитулировал. При этом произошел небольшой бой между отрядом СС, которых в русском плену гарантированно ждала пуля или веревка и которые захотели отстранить коменданта от власти и армейцами. Армейцы в отличие от СС не были замараны зверствами и расправами над мирным населением и военнопленными.

Захватив Кёнигсберг, фронт встал. За несколько месяцев непрерывного наступления войска выдохлись, а собственную территорию немцы будут оборонять отчаянно, а потому пока решили наступать на юге. В Польшу, памятуя о том, как поляки стреляли нашим солдатам в спины, освобождать поляков не спешили. Вместо этого войска ударили по Румынии и Венгрии, где не встречая особого сопротивления двинулись дальше на Балканы. Одновременно с этим в Болгарии был высажен десант, четыре мотопехотных и две танковых дивизии, за неделю, не встречая сопротивления, они достигли границ Греции. Болгарское правительство, как только получило сообщение, что в Варне и Бургасе высажены советские десанты капитулировало. Уже всем было ясно, что Германия проиграла, а СССР набирает обороты и идет вперед стальным катком. В Греции наши войска были встречены населением с радостью. Добровольные проводники и присоединившиеся к войскам партизаны указывали дорогу и получившие в поддержку еще шесть пехотных дивизий, десант двинулся вперед. Одновременно с этим войска Первого Украинского фронта полностью захватив Венгрию вышли к границам Чехии и Австрии. Оставив заслоны, основная часть войск вместе со Вторым Украинским фронтом двинулась в Югославию, где при их приближении партизаны Иосипа Броз Тиото подняли восстание. Партизаны оседлали дороги и перерезали любое движение в ожидании подхода советских войск, которые и ликвидировали немецкие гарнизоны, а партизанские проводники проводили их кратчайшими дорогами, зачастую даже не отмеченными на картах. Испуганные столь стремительным продвижением советских войск на Балканах, союзники поспешили высадить десант в Греции. С острова Крит, в страшной спешке под охраной английской эскадры отошли транспорты с войсками, которые пару лет назад были и эвакуированы на Крит с территории материковой Греции. Первым на очереди стал остров Китира, расположенный как раз между Критом и материком. Там высадились две дивизии, которые и вступили в бой с немецким гарнизоном. Десант поддержали и греки из сопротивления, но всё равно бои за остров шли две недели. А в это время основной десант высадился в Пелопоннесе. Учитывая, что в связи с вторжением советских войск в Грецию через Болгарию, немецкое командование спешно сняло со всех областей Греции все доступные войска для сдерживания советских войск, то особого сопротивления союзники не встретили и уже через неделю вступили в Афины. Ещё через полторы недели союзники около города Ламия, примерно в 200 километрах от Афин встретились с советскими войсками. Ещё около месяца шла совместная зачистка территории Греции от остатков немецких войск. Именно в Греции союзники и увидели ИС-3, до этого их фотографии только мелькали в прессе, а тут их увидели воочию. В отличии от американских М4 Шерман и английских Черчиллей, ИС-3 выглядел произведением искусства. А кроме красивого внешнего вида в нем чувствовались мощь и сила, Т-41 тоже произвели на союзников своё впечатление, заставив их еще больше уважать Красную армию. Пока шла зачистка Греции, Первый и Второй Украинские фронта закончили с освобождением Югославии и спешно пополнялись личным составом и техникой.

В конце октября 1943 года Первый Украинский фронт двинулся в Чехию, Второй Украинский в Австрию, а Третий украинский, в который переименовали десант, в Италию. Одновременно с этим союзники начали высадку войск в Сицилии, и дуче оказался между двух огней. С севера наступали советские войска, с юга англо-американские вместе с канадцами и австралийцами. 11 ноября 1943 года Бенито Муссолини был свергнут и Итальянское правительство капитулировало. Уже почувствовавшие вкус побед, прекрасно обученные и экипированные бойцы до конца ноября захватили Чехию и Австрию. Поляки еще в начале октября подняли восстание в Варшаве, но Сталин не спешил входить в Польшу, не смотря на отчаянный крик союзников. Правда с советских аэродромов на Варшаву вылетали английские и американские бомбардировщики, спешно переброшенные на освобожденную Украину и Белоруссию. Они бомбили немецкие войска в городе и окрестностях, а также транспорты, сбрасывавшие восставшим оружие, боеприпасы и продовольствие. Первого декабря весь фронт перешел в наступление, а уже девятого, передовые части Первого Белорусского вышли к окраинам Варшавы. ИС-ы стальным тараном проламывали любую оборону противника, оправдывая своё название — штурмовой танк прорыва. Основу партизанского движения Польши составляла АК или Армия Крайовы (Отечественная армия) руководимая из Англии польским правительством в изгнании. Не смотря на свою нелюбовь к советским войскам, поляки хотя и кривились, но понимали, что одним им с немцами не справится. Восстание в Варшаве это ясно показало, а потому они вынужденно сотрудничали с Красной армией. В противовес АК, Армия Людовы из Польской рабочей партии наоборот выступала за тесное взаимодействие с СССР, а потому в основном советское командование активно сотрудничало именно с ними, чем вызывало сильное недовольство АК, считавшего себя главным. Не желая терять своих бойцов понапрасну и ведя боевые действия уже на чужой территории, командование вовсю применяло артиллерию и авиацию, буквально перемешивая с землей немецкие позиции. Под предлогом того, что местные лучше знают города, во время штурма городов командование предпочитало пускать вперед бойцов АК, лишь поддерживая их бронетехникой. Поляки велись на это, а наша пехота почти не имела потерь, а ведь именно в городских боях пехота и несёт наибольшие потери.

Советские войска взяли Варшаву в кольцо и отряды АК вошли в город. Благодаря массированным поставкам союзников, восставшие еще держались, хотя большая часть города к этому моменту представляла из себя руины. Городские бои продолжались до начала января, но по сравнению с нашей историей город был освобожден на год раньше. Бои в Польше шли до конца февраля 1944 года, а в это время Третий Украинский фронт из Италии, полностью передав её союзникам, ударил по немецким войскам во Франции в направлении Испании. Второй Украинский из Австрии ударил на Мюнхен, Нюрнберг и Штутгард, а Первый Украинский на Дрезден и Лейпциг. Вот тут уже ничто не сдерживало наше командование, успешное использование объёмно-детонирующих бомб в Кёнигсберге показало их высочайшую эффективность, а также тот ужас, который стал испытывать перед ним противник. Теперь при штурме немецких городов ОДАБы играли решающую роль. Сначала шел ультиматум о безоговорочной капитуляции, одновременно с этим сбрасывались и листовки с текстом ультиматума. Потом шла бомбардировка, начинали с окраин и обычно двух — трех налетов хватало, что бы гарнизон сдавался.

Третий Украинский стремительным маршем захватывал юг Франции. В освобожденных городах оставались лишь небольшие комендатуры. Основная обязанность по соблюдению порядка перекладывалась на спешно создаваемые отряды самообороны и жандармерию. Сталин, прекрасно понимая, что ему всё равно не удержать эти страны под контролем, да и не желая распылять ресурсы страны, решил сделать ход конем — просто освободить их, вернув им независимость и без всяких условий уйти. Как потом западным политикам строить из СССР мирового злодея, стремящегося захватить и поработить весь мир, если русские, освободив их страны от нацистов, тут же ушли без всяких условий и компенсаций. А в Марселе происходила высадка французского африканского корпуса под командованием де Голля. Двигаясь вслед советским войскам, они наводили порядок. Известие об этом летело впереди войск, а потому ни одного случая противодействия французов нашим войскам не было, за исключением коллаборационистов. Спустя две недели после начала освобождения Франция, союзники высадились в Нормандии и хотя основные силы немцы отводили к рвущимся вперед нашим войскам, но и оставшихся хватило, что бы десант союзников умылся в крови. Первого апреля советские войска с юга, а союзники с запада вышли к Парижу. Боя за город как такого не было. Немногочисленные оставшиеся немецкие части отошли без боя, оставив город, а в это время Второй Украинский из Германии, через северо-восток Франции двинулся в Бельгию и Голландию, беря Германию в полное кольцо. Третьего апреля 1944 года в Париже состоялся парад советских войск и союзников. На фоне угловатых и порой несуразных американских Шерманов, английских Кромвелей и Черчиллей, наши сглаженные ИС-3 и Т-41 смотрелись, как богатая городская родня среди бедных деревенских родственников. А большое количество БМП, БТР, БМПТ, МЗУ поражало союзников не меньше. Не имея такого большого разнообразия, они судорожно сглатывали, представив, что вся эта мощь повернулась против них.