Спящая армия

Глава 16

Когда он наконец пришел в себя, было уже слишком поздно. Он очнулся за малую долю секунды до того, как невидимый стальной коготь потянулся к его мыслям и душе с намерением извлечь их из тела. Еще хватило бы времени написать приказ и не дать им включить эту страшную машину, которая подарит новую жизнь и в то же время подпишет ему смертный приговор. Но Стоуна сковал страх. И когда он понял, что Люцифер обманул – время, оставшееся у него, исчислялось не неделями и даже не часами, а всего лишь мгновениями, последние драгоценные капли которых уже улетучились, – единственное, что он мог сделать – это закричать.

Все, последовавшее за этим, можно было назвать просто страшным сном. Стоун знал – то, о чем он мог вспомнить, с ним не происходило на самом деле, и все же эти ужасные картины никогда не забудутся: что-то отделило душу от тела, зашвырнув в бесконечность, где не было ни «да», ни «нет», ни «здесь», ни «сейчас», не было времени, в которой вообще ничего не было – только плен вечного небытия, наполненного темнотой и одиночеством. Что-то холодное, механическое вселилось в него, зондируя мысли и исследуя каждое мгновение существования. И вот уже черная пропасть бесконечности перетекла в другую, еще более тесную клетку.

Он не знал, долго ли пробыл в этом состоянии, долго ли продолжалась сортировка мыслей и чувств, преобразующая их в вереницу сухих данных – компьютерную программу под именем Дэниель Стоун, ждавшую момента активации. Первым осознанным воспоминанием стало чувство: есть новое тело. Стоун открыл глаза и увидел над собой лицо Люцифера. Когда же попытался сесть, болезненная судорога отбросила туловище назад: к телу крепились бесчисленные трубочки, проводки, контакты и тонкие кабели.

– Что произошло? – спросил он. – Где я? – Еще раз, но теперь уже очень осторожно, он привстал, повернул голову и посмотрел на адъютанта. – Ты меня обманул!

– У меня не было другого выхода, господин, – ответил муравей. – Возникли осложнения: некоторые важнейшие функции вашего организма внезапно отказали. Вам угрожала смерть.

– Ты должен был мне сказать.

Люцифер вроде бы кивнул.

– Я знаю. Я готов понести наказание за допущенную ошибку. Защита жизни господина – главнейший приоритет. Информировать вас уже не было времени.

Стоун молча смотрел на муравья, кипя гневом и одновременно лелея слабую надежду: нотки преданности, звучавшие в голосе Люцифера, доказывали – с предателем так не разговаривают. Может быть, тот еще не знает, что сделал Дэниель.

– Освободи меня, – потребовал он. Люцифер медлил.

– Было бы лучше, если…

– Отцепи эти проклятые штуки! – сердито перебил его Стоун. – Сейчас же!

Гигантское насекомоподобное создание послушно приблизилось и отключило многочисленные контакты, связывавшие новое тело с компьютерной установкой. То, что делал Люцифер, было очень болезненно, но Стоун не позволил себе ни одного стона. Его взгляд заскользил по блестящим контурам сверкавшей аппаратуры и задержался на огромном прямоугольном колпаке, сверху вниз взиравшем на стол, как выпученный слепой глаз. Подобную установку не так давно он видел в Париже. Тогда из памяти взятого в плен мега-воина она вытянула каждый образ, каждое воспоминание.

После того как Люцифер вынул последнюю иголку из вены, Стоун грубо приказал ему принести что-нибудь из одежды и осторожно сел. Предостережения Люцифера были небезосновательны: сразу же закружилась голова, а все члены исполнились такой слабости, что он с трудом смог сидеть на краю операционного стола. Подождав, пока комната не перестанет вертеться, Стоун очень осторожно встал, держась своей рукой за край стола, и оценивающе осмотрел свое новое тело.

Как будто ничего не изменилось. То же самое тело со всеми достоинствами и недостатками, со всеми маленькими изъянами, которыми он был когда-то недоволен. Но следы, оставленные на нем прожитой жизнью, исчезли. Несмотря на слабость, незримым свинцовым грузом тяготившую тело, он чувствовал в нем энергию, какой не было вот уже много лет. Жутковатое чувство. Он забрался в новое тело, как в сшитый на заказ костюм. Только этот костюм не принадлежал ему. Тот, кто должен был его носить, никогда не был живым. Они взяли одну-единственную клетку и создали из нее другое тело, не позволив этому телу стать живым.

Его взгляд снова устремился на необычные приборы рядом со столом. Осознание того, что образцовая копия его воспоминаний сейчас была заложена в эту аппаратуру, ужаснуло Стоуна. Из индивидуума, которым он был, сделали репродуцируемое существо. «Боже правый! – думал он. – Если они смогли сделать такое, почему они не производят своих воинов простым конвейером?»

А может, они как раз это и делают.

Люцифер принес необходимую одежду. И хотя это сильно ущемляло гордость, Дэниелю, чтобы одеться, пришлось воспользоваться помощью своего адъютанта.

– Сколько прошло времени? – спросил Стоун. – И что с мятежниками? Вы их все-таки взяли?

Люцифер ответил отрицательно.

– Возникли непредвиденные трудности. Аборигены ранили царицу. Нам пришлось прервать поиски мятежников, пока минует опасность для ее жизни. Но нам известно их местонахождение.

Удивившись, Стоун затаился и уставился на муравья.

– Приблизительно или точно?

– Точно, – ответил Люцифер. – Это укрытие мятежников в Германии. Оно известно нам давно, но до сих пор риск прямого удара оценивался очень высоко.

– Ты шутишь, – не поверил Стоун. – Несколько сбежавших туда мятежников с…

– Извините, господин, но это не так, – перебил его Люцифер. – Это хорошо оснащенная военная база времен захвата планеты. У них есть термоядерное оружие. Атака могла бы спровоцировать ответный удар. Ожидаемый от него урон ни в каком отношении не сравним с тем, который они нанесли до сих пор.

– Почему вы никого к ним не внедрили?

– Мы пытались, – ответил Люцифер. – Много раз. Но они очень внимательны.

Стоун невольно рассмеялся.

– Я бы не подумал, что она еще функционирует.

– Что функционирует? – спросил Люцифер.

– Система, – ответил Стоун. – Знаешь, друг мой, мы в течение пятидесяти лет испытывали ее: безумие – как метод. Естественно, ее никто не признавал, но она заключалась в том, что мы угрожали подорвать сами себя, если нас не оставят в покое. Видишь, это действует и сегодня.

Люцифер посмотрел на него в замешательстве, и Стоуну стало ясно, что тот вообще не понял, о чем говорит командир. И Дэниель резко сменил тему.

– Вы хотя бы побеспокоились о том, чтобы арестовать ее, как только она покинет эту крысиную нору?

– Естественно.

– Тогда доставь меня туда, – потребовал Стоун.

Сейчас он уже не сомневался, что заметил явный испуг. Раньше он не замечал за адъютантом ничего подобного и не подозревал, что муравей способен испытывать такое чувство.

– Вы хотите назад в Европу?

Стоун кивнул.

– Что-нибудь этому мешает?

– Я бы не советовал этого делать, – сказал Люцифер. – Вы, вероятно, чувствуете себя в полной силе. Но пройдет еще какое-то время, пока вы сможете хорошо владеть новым телом. Могут возникнуть осложнения.

Стоун с преувеличенной веселостью показал на коллекцию странной аппаратуры возле стола.

– Но ты мне только что доказал – со мной не может ничего случиться, друг мой, – сказал он и добавил, затаившись: – Я предполагаю, вы можете повторить это в любой момент?

Люцифер не ответил, чем усилил подозрения Стоуна. Возможно, они уже все знают. Возможно, Люцифер был здесь вовсе не для того, чтобы передать Стоуну командование городом и всей планетой, а чтобы шпионить за ним. Дэниель только потом понял, как абсурдна эта мысль: если бы они знали, что он сделал, то знали бы все.

Стоун подошел к двери, еще раз остановился и надолго задержал взгляд на аппаратуре у стола.

– Странное чувство, – пробормотал он таким тоном, как будто разговаривал сам с собой.

Люцифер с вопросом посмотрел на командира, но молчания не нарушил, а сам Стоун через секунду добавил:

– Все это как-то жутковато. Можешь себе представить?

– Боюсь, что нет.

Стоун показал на гигантский экран.

– Все когда-то пережитое мною, вся моя жизнь записана там внутри. Это ведь так, да?

Люцифер кивнул.

– Я мог бы подойти туда и еще раз взглянуть на свою жизнь, – пробормотал Стоун. Он сделал вид, что бездумно смотрит на замысловатые приборы, но краем глаза наблюдал за Люцифером. – Могу я подойти и еще раз все посмотреть?

– Теоретически – да, – ответил Люцифер. Стоун с недоумением взглянул на него.

– А практически?

– Доступ к этим данным разрешен только инспекторам.

Стоуну стоило большого труда скрыть свое замешательство.

– Ты имеешь в виду, – сказал он с притворным удивлением, – даже я сам не могу взглянуть на них?

– Нет.

– Но почему? – удивился Стоун и тихо засмеялся.

– Основания для подобного приказа мне не известны, – ответил Люцифер. – И такое желание еще ни у кого не возникало.

Стоун неуверенно улыбнулся.

– Может быть, даже хорошо позабыть какие-то эпизоды, правда?

Люцифер посмотрел на него своими невыразительными глазами, Стоун отвернулся и открыл дверь.

– Пошли, – сказал он. – Я хочу вернуться в Европу сейчас же. Постарайся установить трансмиттерную связь.

Люцифер подчинился, но Стоун чувствовал его нерешительность. Дэниель остановился и снова вопросительно посмотрел на муравья.

– Что еще?

– Я настоятельно не советую сейчас туда возвращаться, – сказал Люцифер после явной заминки. – Положение очень серьезное. Возможно, предстоит бросок.

Стоун замер.

– Уже сейчас? Но еще слишком рано.

– События развиваются очень быстро, – продолжал Люцифер. – Пришлось созвать нескольких инспекторов, чтобы обсудить создавшееся положение и принять решение, что делать.

– Но это невозможно, – протестовал Стоун. – Мы впервые за пятьдесят лет пребывания здесь…

– Конечно, подобное – редкость, – перебил его Люцифер, – но такое уже случалось. Исконные жизненные формы здешнего мира обладают необыкновенной жизнестойкостью.

– Вы можете приостановить подготовку? – встревоженно спросил Стоун.

– Не знаю, – ответил Люцифер, – критическая граница достигнута, но еще не пройдена. Инспекторы делают все, что могут. Окончательное решение следует ожидать по истечении пяти-шести дней.

– Пять-шесть дней…

Взгляд Стоуна против его воли устремился к закрытой двери позади Люцифера, двери в комнату, в которой он пришел в себя. Где-то там внутри хранятся все его воспоминания, все его большие и маленькие секреты, и тот проклятый момент, который может стоить ему жизни.

Но, может, у него еще есть шанс, слабая надежда. Одна только мысль о риске, на который придется пойти, доставила почти физическую боль. Он сравнил бы себя с человеком, оказавшимся на горящем корабле и не умеющим плавать.

Если бы она не была уверена в обратном, то поклялась бы, что мужчина мертв. Он сидел прямо, как одеревенелый, на краю узкой койки, составлявшей единственное убранство комнатки по ту сторону стеклянной перегородки. В его глазах была та же пустота, что и у джередов, но не теплилось такое же глубоко скрытое тайное знание. Грудь его поднималась и опускалась в ритме тяжелого размеренного дыхания.

– Это… страшно, – прошептала Черити.

Ее взгляд остановился на бледном, как смерть, лице молодого человека. И хотя она знала, что стеклянная перегородка прозрачна только с одной стороны, все же не могла отделаться от ужасного чувства, что его глаза тупо уставились на нее.

– Что вы с ним сделали? – сдавленно спросил Скаддер.

По отражению в стекле Черити заметила, что тот повернулся назад и сделал шаг в сторону Гартмана. Она устало отвела взгляд от бледной фигуры в соседнем боксе и обернулась.

– Скаддер, ну пожалуйста… – взмолилась Лейрд. Хопи остановился, но его глаза все еще полыхали гневом. Черити не удивилась бы, если б этот малый, не долго думая, набросился на уступавшего ему в росте лейтенанта.

– Мы с ним ничего не делали, – вяло ответил Гартман. Был заметен ужас, которым наполнял его вид мужчины на койке. – Я же уже говорил, имеются определенные затруднения.

– Затруднения? – Скаддер громко рассмеялся и осуждающе показал на солдата. – Вы называете это затруднениями? Это же, черт его побери, зомби, Гартман!

Черити устало повернулась к лейтенанту.

– Что произошло?

– Не знаю, – признался Гартман. – Некоторые из тех, кто просыпается, становятся… такими.

– Некоторые? – переспросила Черити. – Точнее, не все?

– Нет, – ответил Гартман. – Примерно треть.

С беззвучным стоном Черити закрыла глаза. Треть. Это означает ни больше, ни меньше, что в подземной крепости в таком ужасном состоянии находятся более трех тысяч человек.

– Вы знали об этом? – тихо спросила она. Гартман покачал головой.

– Что есть такой риск, нам было ясно. Каждый из этих парней добровольно пошел сюда, капитан Лейрд. И каждому в отдельности разъяснялось, что его шансы проснуться в лучшем случае составляют около восьмидесяти процентов. Но такого развития событий никто не мог предвидеть.

– Даже, если бы вы предвидели такое, вы пошли бы на это, ведь так? – сердито спросил Скаддер. – В любом случае из трех человек вы получаете одного.

– Мы же не знали, что так будет! – защищался Гартман. – Черт побери! Мы и раньше будили людей, но подобного еще никогда не случалось!

– Что с ними произошло? – быстро спросила Черити, чтобы Скаддер не успел что-либо вставить. – Я надеюсь, вы их обследовали?

– Конечно, – ответил Гартман, бросая последний сердитый взгляд на хопи. – Физически они совершение здоровы, но находятся в состоянии полного ступора, почти не реагируют на внешние раздражения, даже на боль.

– Может быть, это обусловлено методом, посредством которого они погружены в глубокий сон, – вставила Нэт с деловитым видом, удивившим Черити.

Гартман беспомощно посмотрел на кочевницу и пожал плечами.

– Возможно, но не безусловно. Я уже говорил: только восемь из десяти просыпаются. Но это… совершенно необъяснимо.

Пока Нэт и Гартман продолжали разговор, Черити снова подошла к стеклянной перегородке и стала наблюдать за молодым человеком по ту сторону. Солдат двигался: медленно, как марионетка, за нитки которой дергал неопытный артист, приподнялся, сделал неуверенный шаг к стеклу и поднял руки.

Черити инстинктивно отпрянула от перегородки, разговор за ее спиной резко оборвался.

– Что, черт побери..? – пробормотал Скаддер.

Солдат с каким-то возгласом наткнулся на стекло, которое с его стороны имело зеркальную поверхность, и прижал к нему руки. Взгляд его пустых потухших глаз искал Черити.

– Черити! Помоги… нам… – шептал он.

Скаддер громко втянул в себя воздух, а Черити в полной растерянности неподвижно смотрела на изможденное лицо по ту сторону стекла.

– Помоги… нам, – повторил шепчущий голос.

– Просто невероятно! – бормотал Гартман. – Он не мог вас видеть. И он не может знать вашего имени!

Солдат закачался. Его руки со страшным шумом соскользнули по стеклу вниз, он осел на колени, как если бы последние силы покинули его тело, но взгляд все еще упирался в Черити. И хотя его глаза все еще оставалась мертвыми и пустыми, Черити отчетливо почувствовала отчаянную просьбу, стоявшую в них.

И тут она поняла. С каждой секундой ей становилось все яснее, о чем напоминали ей эти глаза. Она также поняла, как же страшно все они заблуждались. Но прежде чем солдат рухнул на пол, Черити повернулась кругом и выбежала за дверь.

– Вы сошли с ума! – воскликнул Крэмер, усилием воли стараясь сохранить хотя бы внешнее спокойствие, потом посмотрел на Черити, как бы ожидая реакции на свои слова, швырнул карандаш, который держал в руках, и резко встал. – Я же вам объяснял, что сейчас никто не должен покидать станцию. А вы требуете от меня дать в ваше распоряжение вертолет, чтобы лететь назад к тем дикарям, из рук которых наши люди с таким трудом вас вырвали?

– Это совсем не та ситуация, когда я могу уступить, – сказала Черити.

Но Крэмер перебил ее сердитым жестом.

– И вы даже не хотите сообщить мне причину! – раздраженно продолжал он. – Подумайте, капитан Лейрд, что бы вы сделали на моем месте?

– Не знаю, – призналась Черити. – Но я хотя бы поразмыслила над этим.

– Над чем? – Крэмер попытался шутливо улыбнуться, но у него получилась только гримаса. – Над этой… этой совершенно невероятной историей, которую вы мне рассказываете?

– Я знаю, что она воспринимается, как невероятная, – согласилась Черити. – Но я также знаю, что права. Что бы ни случилось с вашими солдатами, это как-то связано с джередами. Боюсь, что произойдет катастрофа, если мы ничего не предпримем.

Крэмер приглушенно рассмеялся. Казалось, он порывался вспылить, но ограничился только взмахом руки и опустился в мягкое кожаное кресло, которое от толчка стало вибрировать.

– Даже если бы я хотел, мисс Лейрд, я не мог бы в данный момент отпустить вас.

– Что это значит? – возмутился Скаддер. – Мы в плену?

– Конечно, нет, – поспешно ответил Крэмер. – В данный момент никто не может покинуть станцию. И это касается не только вас, но вообще всех. И даже меня.

– Почему? – спросила Черити.

Крэмер вздохнул.

– Я точно не знаю, что происходит снаружи, – сказал он. – Но я до сих пор не видел еще столько глайдеров. Поверьте мне, если мы высунем хотя бы нос, они пристрелят нас на месте.

– Тогда забудьте идею с вертолетом, – предложила Черити. – Дайте нам какую-нибудь машину.

– Это не имеет смысла, – возразил Крэмер. – Вы не доберетесь даже до окрестностей города. Кроме того, не забывайте, что сюда вас доставил геликоптер. Полет длился около десяти минут, а мы находимся на расстоянии свыше ста километров от центра города. Дороги в плачевном состоянии. Чтобы вернуться обратно, вам понадобятся двое суток.

– Но ведь это наша проблема? – настаивал Скаддер.

– Нет, – спокойно ответил Крэмер. – Не только, если речь идет о безопасности моих людей и этой станции. Боюсь, что вы до сих пор не понимаете: это место, может быть, последнее на Земле, где еще не распространилось их иго.

– Так вы боитесь, что мы вас выдадим? Это смешно.

– Прекратите! – сердито прервал его Крэмер. – Вы выросли там, снаружи, ведь так? И я должен именно вам доказывать, что у них есть силы и средства, чтобы все вытрясти из кого угодно? Я не сомневаюсь ни в вашей лояльности, ни в смелости. Но вы не продержитесь у них и десяти минут. И вы это знаете так же хорошо, как и я!

Скаддер сердито сжал губы, а Черити бросила на него быстрый взгляд, призывая к молчанию.

– Вы абсолютно правы, – сказала она. – Но поверьте мне, у нас нет другого выбора, как поговорить с Гиэллом. Сколько ваших солдат находится в таком состоянии? Две тысячи? Или три?

Крэмер молчал, но по выражению его лица она поняла, что дело обстоит еще хуже.

– Они умрут, если вы ничего не предпримете, – продолжала она. – Вы этого хотите?

– Нет, – ответил Крэмер. – Я, конечно, этого не хочу. Но я, помимо того, несу ответственность за восемь тысяч здоровых человек, находящихся здесь, внизу. Хотите, чтобы я поставил на карту их жизни?

– У вас не остается ничего другого, – сказал Скаддер. Он боевито склонился вперед, водрузил на письменный стол кулаки и посмотрел сверху вниз на генерал-майора. – Мы все равно пойдем, устраивает это вас или нет.

– Нет, – сказал Крэмер. – Вы этого ни в коем случае не сделаете. – Он кивнул головой Гартману. – Арестуйте их, лейтенант.

Гартман удивленно взглянул на командира. Потом сделал шаг в сторону Скаддера и остановился, когда хопи повернулся к противнику и поднял кулаки.

– Прошу вас, мистер Скаддер, – сказал Крэмер. – Я знаю, вы физически сильнее лейтенанта Гартмана. Но должны знать: вы не выйдете отсюда, если я не захочу.

– Да? – хитро воскликнул Скаддер.

– И не имеет смысла бросаться на меня и брать кого-то в заложники, – с мягкой улыбкой продолжал Крэмер. – Поверьте, мы предусмотрели и эту возможность, а потому приняли соответствующие меры.

Показалось, будто Скаддер хочет проверить, соответствует ли высказывание Крэмера действительности. Но Черити движением руки удержала товарища. Генерал-майор не относился к тем людям, которые блефовали.

Вдруг сзади них открылась дверь, и в помещение вошли два вооруженных солдата. Крэмер показал рукой на Черити, Нэт и Скаддера.

– Доставьте наших гостей в отведенное помещение. Они находятся под арестом. Обращайтесь с ними с требуемым вниманием, но проследите, чтобы эти люди не покидали своих комнат.

Черити озадаченно смотрела на Крэмера.

– Надеюсь, вы не пожалеете об этом решении, Крэмер!

– Я тоже надеюсь, – ответил тот.

Когда Черити поднялась, повсюду на станции завыли сирены тревоги. Крэмер вздрогнул и испуганно взглянул на стену мониторов позади себя. На экранах не было видно ничего особенного. В ту же секунду зазвонил телефон. Крэмер сорвал трубку, немного послушал и вдруг побледнел. Движение руки, которым он через несколько секунд вешал трубку, свидетельствовало о наигранном спокойствии.

– Что произошло? – спросила Черити.

– То, что, может быть, убедит даже вас: мы находимся в опасности, – ответил Крэмер. Его голос слегка дрожал. – Мы потеряли связь со всеми нашими внешними станциями.