Спецотдел

Будьте здоровы!

31 марта

Утро выдалось удивительно солнечным и весенним. Максиму вдруг захотелось пропустить смену и прогуляться по горсаду или старому парку недалеко от дома. Такие желания посещали Максима Кошкина крайне редко: раз или два в году, всегда вот в такие погожие тёплые весенние деньки. Но работа есть работа.

Смена началась с проверки: диспетчерам позвонил видящий и сообщил, что в Пыреевке вроде как завелась «зараза сверхъестественной природы», затронувшая, как минимум, три дома.

Вместо десяти групп на дежурстве было всего три: остальные проверяли системы безопасности городских больниц, торговых центров, учебных заведений и прочих мест скопления народа.

У Л-три в работе было дело об оживших статуях. Д-пять выехали на подозрительный труп в Кирилловом лесу. Так что Пыреевка досталась группе Егора — уже не Б-четыре, а Б-пять: приказ о расширении группы вышел на прошлой неделе.

Сегодня, правда, Б-пять состояла из четырёх человек: Вику свалила простуда.

Видящие привычно разместились в «форде» старшего, поехали в район Пыреевки, на самый край города.

Азамат надеялся, что на этот раз им попадётся что-то интересное. Остальные вызов не прокомментировали: Егор наверняка полагал, что нет смысла строить гипотезы, пока не выяснены обстоятельства, Эд в принципе не отличался общительностью, а Макс всё никак не мог настроиться на рабочий лад, глядя в окно.

На улицах царила весна. Яркое солнце, высокое небо, талый снег и девушки, по большей части сменившие объёмные пуховики на короткие курточки, отвлекали Кошкина нещадно.

Вот бы побыстрее разобраться с делами и просто погулять по весеннему городу!.. Вряд ли в Пыреевке действительно что-то серьёзное, иначе звонивший обратился бы к медикам. Или затребовал бы начальство. А так диспетчер присвоила вызову среднюю срочность: если свободны, мол, езжайте, а если что-то горит, то потом.

Срочных дел у Б-пять не было. Неназываемый пропал; Кирилл Ряскин, как выяснилось, тоже; Серебрякова лежала в диспансере и не пыталась связаться ни с кем за его пределами; Ерохин взял академ в универе и уехал к матери — там за ним присматривал Геннадий Петрович.

Так что дело о Неназываемом заглохло в ожидании либо новых данных, либо отправки в архив. Текущие же дела благополучно разрешались своим чередом. Вот прошлая смена, например: за два дня спецотделовцы пережили и нашествие бабочек-крадунцов, и сложное изгнание стенной зубатки, и очищение жилого комплекса от плесневых «гномов», и подозрение на чёрного человека, а в позапрошлую было совсем тихо. Сегодня пока что тоже ничего, кроме непонятной «заразы».

А значит, можно радоваться погоде, просыпающейся природе и стремительно удлиняющемуся световому дню. Максиму нравились обычные будни спецотдела, без масштабных свершений, жутких опасностей и человеческих жертв. Эта работа, она ведь не только адреналин, погони, чудовищные существа и героические поступки. Это обыденность, в которой — слышали бы его родители! — есть своя прелесть.

«Форд» свернул с широкой улицы Советской на узкую Полевую, и вскоре типовые пятиэтажки сменились глухими заборами и редкими палисадниками частного сектора.

Всё, пора переключиться. Макс мотнул головой, отгоняя философское настроение, и глянул на карту в телефоне: так, сейчас надо будет свернуть у магазинчика и ехать вверх по улочке Черёмуховой.

У магазинчика им чуть не под колёса кинулся невысокий мужчина средних лет в серой куртке с синими полосками.

— Вы из отдела? — поинтересовался он, когда Егор притормозил и приоткрыл окно.

Старший кивнул, вытягивая из кармана документы.

— Не надо, не надо! — замахал руками мужик. — Я ж сам вас вызвал. Я, кстати, Николай Комов.

— Брянцев, — коротко кивнул Егор. — Петров, Кошкин, Ким.

— Надо же, как много специалистов! — обрадовался Комов. — Я, правда, бате сказал, что по знакомству врача из частного медцентра пригласил… думал, будет человека два-три: типа, доктор с помощником, ну, и водитель там…

— Вы расскажите, в чём дело, а там разберёмся, — пожал плечами Егор.

Мужик предложил отъехать от остановки и поговорить в более-менее укромном закутке за углом, между заброшенным участком и пустующим по весне домом.

Когда «форд» встал там, где нужно, в машину на заднее сидение влез Комов. Огляделся, пожал руки всем присутствующим, потом сказал:

— Тут вот что творится: батя мой приболел. Ещё в начале марта начал кашлять, задыхался слегка. Я думал: простуда. Он у меня любит по двору шастать без куртки: я же, типа, быстренько. И до магазина без шапки, без перчаток, без шарфика. Весна, говорит. Ага! — мужчина покосился в окно с осуждением, будто подозревал и солнце, и талый снег, и весёлых воробьёв в заговоре по сокрытию зимы. — Ну вот. А потом, после Восьмого марта приехал, смотрю, а у него на руке пятно появилось. Вот тут.

Комов похлопал себя по тыльной стороне ладони у основания большого пальца.

Азамат, сидящий плечом к плечу с Максимом, заёрзал, явно желая о чём-то спросить, но мужчина не дал ему вставить ни слова.

Он продолжал рассказ:

— А потом ещё одно рядом. И, главное, я их вижу, а он нет! Батя-то у меня обычный, без дара. Ну, я очищение сделал — пятна прошли. Батя лекарства попил, поберёгся маленько пару дней, вроде на поправку пошёл. Через неделю приезжаю — я в городе живу, с женой — так вот, приезжаю: а у бати опять пятна! И кашляет. Говорю: опять без шапки бегал? Он смеётся: я человек горячий, да и весна же, тепло! Да щас, как же! Тут же ветер каждый день!

Мужчина неодобрительно покачал головой, и Егор, воспользовавшись паузой, спросил:

— Вы отца показывали специалистам?

— К терапевту участковому он ходил, но без толку. А так, я ж тварь прогнал? Прогнал. Ну знаете, как мелочь всякая иногда цепляется: повисит, пока не шуганёшь, а там сама отвалится.

— Бывает, — кивнул Егор.

— А пятна, — не выдержал Азамат, — они какие? По цвету? По размеру?

— Ну, такие тёмные, неровные. Как будто под кожей, а не на коже. И, знаете, кажется, что чуток шевелятся. Я их, честно говоря, особо не разглядывал. Тут или знаки помогут — тогда нечего всякую пакость разглядывать, или нет — тогда на пакость пусть специалисты смотрят.

Правота в словах Комова была, так что спорить с ним никто не взялся.

— А сейчас пятна не только на вашем отце, но и на соседях? — уточнил Егор.

— Ага! Приехал вот вчера к бате, как обычно. А у него опять вроде лёгкая простуда и пятна, чтоб их! Ну я его очистил, а потом сюда, — он махнул рукой в сторону остановки, — в магазин за чаем заскочил, а там Палыч из дома напротив. Ну мы поздоровались, ясно дело. А у него на руке такое же пятно. Я вдоль улицы прошёлся: ещё одно у Таньки с Сиреневой улицы на руке, пара у Агаты Савельевны из дома рядом с батиным. А пацаны Смирновых вообще в пятнах по уши. Буквально!

— А общее состояние? — нахмурился Эд.

— Вот самое смешное, что в остальном всё нормально. Ну, как будто ОРВИ по Пыреевке гуляет, а так — ни кошмаров, ни перепадов настроения, ни агрессии. По крайней мере никто ни на что такое не жалуется. Вот на погоду, на грязь из-под колёс — улочки тут узкие, не увернёшься, на цены — это всё да. А на что-то сверхъестественное — нет.

— Зуда нет? — снова встрял Азамат. — Не чешутся пятна?

— Нет, — помотал головой Комов.

— А смешливости, хихиканья — чего-то такого? — не отставал спец по редким существам.

— Тоже нет, — слегка озадаченно ответил мужчина.

— Жаль, — вздохнул Азамат, получив полные упрёка взгляды от коллег и удивлённо-осуждающий — от заявителя.

Егор пристально глянул на стажёра, потом сказал.

— Так, значит, я и Аз едем к пострадавшему в качестве якобы врачей. Макс, Эд, пройдитесь по окрестностям и оглядитесь. Гражданин Комов, на будущее: если планируется маскировка, предупреждайте диспетчера, хорошо? Мы бы халаты захватили, стетоскопы.

Макс вышел из машины и вдохнул весенний воздух. С переднего сиденья с некоторым трудом выбрался здоровяк Эд.

— Есть идеи? — на всякий случай поинтересовался Макс.

Судя по всему стажёр — бывший стажёр — может знать то, что не входит в общий курс спецвузовской подготовки.

Кошкин всё вспоминал, где же ему встречалось имя стажёра, а когда Егор зимой упомянул Змей, Макс сообразил покопаться в старых делах: и точно — инцидент в Рябиновке. Он тогда в связи с этим делом опрашивал Руслана — так они и познакомились. Эда Макс тогда не видел: его и пару его приятелей сразу увезли в больницу. Но ФИО стажёра в отчётах осталось: «Петров Эдуард Макарович», он же «Ужик», член группы Змеи.

Максу было любопытно, как из Змея — или Змеи? — Эд перешёл в спецотделовцы, но спрашивать было бы бестактно, так что он держал своё любопытство при себе.

«Форд» тронулся с места, и они посторонились, пропуская машину. Под колёсами влажно шуршала кашица из талого снега, воды и льда, а чуть дальше «форд» провалился в лужу, забрызгав забор. Да уж, улицы тут действительно узкие-узкие.

Эд между тем покачал головой:

— Про существ, которые по болезням, я мало знаю… — Максиму показалось, что коллега погрустнел, будто вспомнил о чём-то своём, но бывший стажёр тут же взял себя в руки, приняв обычный невозмутимый вид.

— Ладно, давай тогда пройдёмся и осмотримся, — сказал Кошкин.

Он ещё раз глянул на карту в телефоне и повёл Эда вверх, от всей души надеясь, что мимо не промчится машина и не обдаст весенней грязью из лужи его ботинки и брюки.

Однако смотреть нужно было не под ноги, а по сторонам.

Мелкие существа, как и полагается, оживились по весне. В голых ветках деревьев, наполовину скрытых заборами, мелькали длинные гибкие «древянки» и ленточницы обычные. Вдоль крыш летали весенние дроздени и воробьянники. По забору мимо них с Эдом с независимым видом прошёлся здоровенный светящийся «кот».

На подходе к Черёмуховой улице ничего не изменилось: существ по-прежнему было много, и все они были совершенно спокойны.

Видящие прошлись по Черёмуховой, Розовой, Сиреневой и Одуванчиковой улицам, но не обнаружили ничего подозрительного. Кошкин промочил ботинки, и весна больше не казалась радостной.

Он, вздохнув, предложил вернуться к остановке, но и там не нашлось ничего, хотя бы отдалённо похожего на источник «сверхъестественной» заразы.

Неужели ещё один «висяк»? От утренней лёгкой радости не осталось и следа: долгие поиски и отсутствие зацепок тяготили, а промокшие ботинки окончательно отбивали охоту радоваться жизни.

Кошкин собрался позвонить Егору, и тут зацепился взглядом на руки женщины, вышедшей из магазинчика на остановке. В общем-то руки как руки, красивые, с длинными пальцами и изящными ногтями. Любоваться руками мешали только тёмные, чуть шевелящиеся пятна на пальцах и тыльной стороне ладони.

Макс выразительно глянул на Эда, тот кивнул. Они отошли чуть левее, чтобы женщина, увлечённо копающаяся в телефоне, не заметила их.

Удвоенный поиск медленно растаял в воздухе. Опознание — тоже. Очищение, как и говорил Комов, сработало. Пятна истаяли, будто и не было их вовсе.

Женщине позвонили, и она, радостно улыбнувшись, приняла звонок. Оживлённо болтая, спустилась с крыльца, обогнула магазин и торопливо зашагала вверх.

— Зайдём? — предложил Эд.

— Давай.

В магазине было грязновато, темновато и тесновато. Неприветливая продавщица смерила вошедших строгим взглядом и, отвернувшись, взялась поправлять пачки печенья на третьей полке.

По полкам, за товарами, почти незаметно подрагивали длинные чёрные щупальца. Будто почувствовав внимание спецотделовца, щупальца перестали двигаться: нет тут ничего, вам показалось!

Щупальца оплетали все полки, затаившись за хлебом и шоколадками, за минералкой и макаронами, пролезли в холодный контейнер с полуфабрикатами и мороженым, скрывались в недрах закрытого стенда с сигаретами.

Пока видящие разглядывали их, щупальца поблёкли и почти совсем исчезли, сливаясь с фоном.

Максим нахмурился и требовательно спросил:

— У вас проверка когда была в последний раз?

Он нарочно не стал уточнять, какая именно проверка, чтоб посмотреть на реакцию женщины за прилавком. Та резко развернулась, заохала и замотала головой.

— Ох, я ничего не знаю, я тут просто работаю! Все вопросы к владельцу! Ох, знала же, что не надо сюда идти. Но куда тут ещё податься, чтоб рядом с домом, а?

Кошкин вытряс из неё номер телефона владельца и позвонил старшему.

— Тут в магазине на остановке нарушение. Как минимум второго уровня. А у вас что?

— Ничего. В смысле пятна есть, а информации ноль. Проверка дома ничего не показала. Вы улицу проверили?

— Да. Чисто.

— Сейчас подъедем, ждите.

Максим позвонил владельцу магазина, но тот никак не желал отвечать. Тогда Кошкин велел продавщице связаться с хозяином.

Ей владелец магазина ответил почти сразу.

— Тимур Андреевич, тут… это… пришли…

Максим забрал у женщины телефон и основательно расспросил Тимура Андреевича о проверках. Проверок не было — и давненько. Так что магазин было решено пока закрыть: осмотр, выявление нарушений и прочая, и прочая.

Макс поручил напуганную продавщицу Эду, велев допросить её обо всём на свете и заполнить все бланки, какие сейчас привезёт Егор.

Вскоре дверь магазина открылась, и радостный Азамат помчался поглядеть на нарушение. Следом вошёл Егор с папкой, полной протоколов, форм и ещё каких-то неимоверно важных и нужных официальных документов.

Вскоре все видящие продемонстрировали откровенно паникующей женщине за прилавком «корочки», и Эд увёл её к окну, негромко гудя:

— Вы не волнуйтесь… вас как зовут, кстати?

— Алёна Викторовна… Балуева Алёна Викторовна.

— Не волнуйтесь, Алёна Викторовна. Сейчас мы с вами документики оформим…

— Но я ж ничего не знаю! Ой, совсем ничего!

— Вот это и зафиксируем в официальной форме, уважаемая Алёна Викторовна. Чтоб никто ни к чему не прикопался потом. Много бумажек придётся заполнить, но зато…

Дальше Макс не слушал, мысленно восхитившись тем, каким смышлёным оказался стажёр. Молодец! Наверняка сумеет заболтать эту женщину так, что она ни за что не вспомнит, что именно делали в магазине остальные «проверяющие».

А они, тем временем, разберутся с источником странных пятен. И, возможно, весенний день всё-таки окажется не так плох.

Азамат, стоящий напротив прилавка, вычертил сложную связку знаков. Потом потёр ладони и тихонько сказал:

— О, это точно ползучий выхвостень! Портит продукты, особенно те, которые в упаковке, и мнёт консервные банки. Плесень разводит и может чихание вызывать. Так что извести его надо, конечно, ибо паразит, — спец по редким существам сделал паузу и добавил:

— Но вот пятен он на людях не оставляет.

— Никогда? — уточнил Егор.

— Нет, это точно.

— А это не может быть какая-то особая разновидность выхвостеня? С неизученными свойствами? — с угасающей надеждой в голосе спросил Макс.

Видящие переговаривались негромко, чтобы не привлекать внимание продавщицы. И знаки старались чертить так, чтоб не «засветиться» перед камерой, установленной над кассой.

Аз помотал головой:

— Не, он бывает только чёрный и белый: внешне они практически идентичны, а разница в повадках. Чёрный больше любит портить овощи и крупы, а белый — молочку. Утроенное уничтожение первого уровня — больше тут ничего и не надо. Только не тут, а там, где его корень.

«Спецы» прошлись по техническим помещениям, взяв ключ у Алёны Викторовны, заглянули на склад, проверили знаками из-за двери кабинет директора. Корень таился в крошечном чулане, где стояли сломанные швабры, валялся лысый веник и пылились ножки от сломанного стула.

Обнаруживший корень Аз позвал коллег, и через минуту от выхвостеня не осталось и следа.

Других монстров в магазине не было. А это означало только одно — придётся продолжать поиски.

Егор вызвался позвонить коллегам в пожарный надзор и санэпидемстанцию. А остальным велел идти заново прочёсывать улицы. Если здесь ничего не найдётся, придётся осматривать рейсовые автобусы, проверять связи покрывшихся пятнами пыреевцев: работает ли кто рядом? Общаются ли в городе? Есть общие знакомые?

Макс покачал головой, предчувствуя часы бесполезных бесед и не оправдывающих ожидания проверок. Но предчувствия предчувствиями, а работать надо.

Эд остался в магазине оформлять протоколы опроса. После «високосного» инцидента отношения между старшим и стажёром поменялись на сто восемьдесят градусов. Азамат полагал, что всё дело в совместной битве: вдвоём победили «високосника», так что теперь они в каком-то смысле напарники. Вика обсуждать коллег отказалась. А сам Макс был уверен, что эти двое что-то обсудили в нерабочее время и разобрались с тёмным прошлым Эда-Ужика.

Уже на улице Макс поинтересовался у Аза, что они узнали.

— Ничего! Комов-старший в город не выезжает, к нему ни соседи, ни доставка какая-нибудь, ни врачи, ни сантехники не заходили весь март. Никто, кроме сына, конечно. Но у Комова-младшего никаких пятен нет.

— Может, старший Комов куда-то сам выбирался?

— В гости к сыну ездил. Не на автобусе: сын его на своей машине увёз и привёз обратно. Машину проверили — чисто. Потом в магазин этот ходил, наведывался к врачу в поликлинику, один раз был у соседей — всё. Совершенно неясно, где он мог подцепить пятна!

Азамат улыбнулся, явно предвкушая встречу с необычным существом.

— Давай от магазина к дому Комова поднимемся, — предложил Кошкин. — Потом улицей выше пройдём. Да, а вода у него не колодезная?

— Неа, из-под крана. Как и у большинства соседей, но пятна мало у кого.

— Может, дополнительное условие есть?

— Наверняка! — кивнул Аз. — Но всё очевидное отпадает: среди жертв и мужчины, и женщины, и дети, и пожилой человек, и люди среднего возраста. Может, дети откуда принесли, кстати? У них же вроде больше пятен, по словам Комова. А может, это оттого, что ребёнок меньше и легче? Или дети вообще не при чём…

Разбираться и разбираться — вздохнул Кошкин. Нет, работа, даже такая нудная, его не смущала, а вот большая вероятность так ничего и не выяснить — очень даже. Но что поделать: видеть многое, но знать не всё, — это издержки профессии.

Мокрые ноги совсем заледенели, и Кошкин обречённо чихнул.

Позади послышался шум приближающейся машины, и Макс дёрнул приятеля:

— Давай тут встанем, а то впереди лужища.

Аз остановился, стараясь не прижиматься к грязному забору. Забрызганная грязью по самые стёкла серая «тойота» прокатила мимо, обдав водой из лужи забор чуть впереди видящих.

Макс оглянулся, убедился, что машин больше нет, и собрался идти дальше. Но Аз стоял на месте, как вкопанный.

— Гляди, — тихонько сказал спец по редким существам, ткнув пальцем в сторону забрызганного забора.

Максим присмотрелся: по грязным доскам стекали звёздообразные подрагивающие капли, слишком ровные и слишком медленные, чтобы быть настоящими. В глубине «звёзд» слабо мерцали тёмно-зелёные искры.

— Я, кажется, понял, что это: «palus febris» — или, проще говоря, болотный трясунец! Видимо, грунтовыми водами пробрался сюда, в Пыреевку. При попадании на кожу как раз даёт и пятна, и кашель, температуру, часто ещё озноб и слабость. Ну, в общем классическая такая картина. Ворует здоровье, но, к счастью, очень медленно. Чтобы убить человека, ему нужно примерно полгода.

— И как с ним разобраться? — деловито спросил Максим.

— Надо осушить лужу. И знаки начертить — на сухом дне и на цистерне, в которую воду будут закачивать. И всё, — улыбнулся Азамат, продолжая смотреть на «звёзды» болотного трясунца, почти сползшие обратно в лужу, как на редкий полевой цветок, выросший посреди асфальта в центре города.

— А те, кого он уже заразил?..

— Если источник осушить, вся «palus febris» исчезнет.

Макс удовлетворённо кивнул и позвонил Егору.

— Аз нашёл «корень зла»! Нужно будет осушить лужу и начертить… — Кошкин бросил на напарника вопросительный взгляд.

Тот подсказал:

— Базовое уничтожение.

— Слышал?

— Ага. Вызываю.

Через час ярко-оранжевавя машина городских ассенизаторов, укреплённая знаками не хуже грузовика спецназа, с трудом протиснулась к обиталищу трясунца, и деловитые ребята в спецовках начали готовиться к откачке.

Из ворот дома справа от злополучной лужи высунулась старушка, покрытая характерными пятнами, и сказала:

— Вот, наконец-то лужу уберут! Хорошо, конечно, но она тут, если что, каждый год красуется. Вы когда нам тут дорогу нормальную сделаете, а? А тротуары?

Старушка от души чихнула, и вокруг дружно гаркнули:

— Будьте здоровы!