Спецотдел-3

Помеха. Часть 1

10 ноября

Заявка от Альбины Васильевны — головной боли всех дневных групп — поступила под конец смены.

Азамат, картинно уронив голову на папку с текущим делом, воскликнул:

— Только не это! Можно я не поеду?

Ехать к старушке, обожающей дёргать спецотдел, не хотел никто.

Егор оглядел группу и сказал:

— Мы с Викой съездим. Остальные доделывайте отчёты за сегодня и свободны.

Вика с трудом подавила вздох.

Вызов по известному всем адресу от Альбины Васильевны — это не меньше часа пустопорожних разговоров, жалоб на соседей, участкового, продавщиц в окрестных магазинах, сантехников, электриков, почтальонов и всех прочих несчастных, до которых могла дотянуться въедливая пенсионерка.

Но не ехать нельзя: спецотдел обязан проверять все вызовы. Егор едет потому, что старший, а Вика — потому, что лучше всех справляется с вредной заявительницей. Азамата пенсионерка явно недолюбливает, Макса она в последнюю их встречу задержала на два с лишним часа, а со здоровенным новичком отказалась разговаривать наотрез.

Аз ликовал. Эд кивнул и вернулся к отчётам. Максим предложил поехать вместо Вики, но она покачала головой. Раз старший решил, что едет она, значит, так и будет. Да и не настолько её пугает старушка, чтобы просить о замене. А если бы и пугала, Вика не привыкла прятаться от страхов.

Она подхватила сумку и пакет, собрала стопку положенных в таких случаях протоколов и спустилась к гардеробу. Тёмно-серое пальто, серебристый шарф, перчатки — готова. Шапку можно пока не вытаскивать из пакета: на улице тепло и снежно, а они с Егором в любом случае на машине. Вика бросила последний взгляд в зеркало, поправила шарф и направилась к гаражу.

Через десять минут Вика, сидя на привычном месте в машине Егора, спросила:

— Что там на этот раз?

— Ничего нового, — пожал плечами старший, выводя «форд» из гаража. — Очередная жалоба на соседей.

Альбина Васильевна Коврова вызывала «спецов» постоянно. Им ещё повезло: Б-пять в этом году получали вызовы от гражданки Ковровой всего два раза. А вообще запросам пенсионерки не было конца: она требовала проверять и перепроверять подозрительных соседей, обследовать мясо в ближайшем продуктовом, инспектировать чердаки и подвалы окрестных домов, обновлять защиту на светофорах, изучать местных котов и бродячих собак на предмет одержимости, обыскивать кусты, потому как в них точно-точно что-то завелось и снова проверять соседей. Словом, «работа» для спецотдела находилась у Альбины Васильевны не менее четырёх раз в неделю. А ещё порция нотаций, ворчания и замечаний. После каждого изматывающего разговора с Ковровой хотелось взять три выходных подряд и проспать их от и до.

На улице по-прежнему шёл пушистый, почти новогодний снег, так что Егор вёл машину медленно и осторожно.

Через полчаса «Форд» остановился у знакомой панельной пятиэтажки, выкрашенной в красно-розовый цвет. Егор отчитался диспетчеру о прибытии на место, и они пошли к пятому подъезду.

Снегопад усилился, и Вика решила, что зря не взяла шапку: теперь волосы отсыреют.

Егор позвонил в девяносто вторую квартиру, но Альбина Васильевна не торопилась открывать. Как-то она продержала группу у подъезда, взявшись пылесосить ковёр, а в другой раз не услышала звонка из-за голосящего телевизора.

Егор собрался позвонить соседям, но дверь открылась, выпуская маленькую девочку с весёлым рыжим щенком, и «спецы» зашли в слабоосвещенный подъезд, пахнущий жареной картошкой.

На третьем этаже у знакомой двери «спецы» остановились. Вика подняла руку, чтоб нажать на белую кнопку звонка, но тут же заметила, что створка слегка приоткрыта. Она кивнула на дверь Егору, тот жестом велел коллеге посторониться.

— Альбина Васильевна! — громко позвал Егор. — Мы заходим!

Двойная проверка знаками показала, что опознаваемых известных монстров или мощных неизвестных в квартире нет.

Старший поддел дверь кончиками пальцев и приоткрыл.

Тело пенсионерки лежало в прихожей. У разбитой головы натекла тёмно-красная лужа. Жертва не дышала, но Вика на всякий случай проверила пульс. Увы, тело было холодным и абсолютно безжизненным.

Егор вынул телефон и вызвал полицию, медиков и спецотделовского участкового.

— Во сколько был вызов? — уточнила Вика.

— Почти два часа назад, — отозвался старший.

Вика кивнула. Вызов не срочный, так что диспетчер не дёрнул никого сразу. Итак, могла ли звонить не Коврова? Вряд ли кто-то имитировал голос Альбины Васильевны, да и зачем бы убийце привлекать ненужное внимание звонком? Значит, предположительно два часа назад она была жива.

— Это наше дело или полиции? — нахмурилась Вика. — Однозначно криминал, но, возможно, не по нашей части…

— Я дождусь полицию, а ты поднимись на всякий случай к тому соседу, на которого жалоба была. И к остальным стукнись: вдруг кто что слышал? Когда эксперты тут закончат, заглянем внутрь.

Вика кивнула: входить в квартиру пока что действительно не стоит — нельзя портить место преступления своими следами.

В девяносто шестой квартире — именно на её обитателя жаловалась сегодня Альбина Васильевна — было тихо и пусто. На настойчивый стук и продолжительные звонки никто не отвечал. На дверном косяке виднелись защитные знаки: несколько типовых символов и две сложные связки. Насколько могла судить Вика, знаки свежие. Что ж, значит, верхний сосед Альбины Васильевны — видящий, но само по себе это ни о чём не говорит.

Вика прислушалась к тишине за дверью девяносто шестой квартиры, а затем постучала в девяносто пятую.

Дверь открылась сразу, будто хозяйка стояла на пороге и ждала, когда обратятся к ней.

— Здравствуйте, — пожилая женщина в синем пушистом халате с полотенцем на голове с любопытством воззрилась на визитёршу.

Вика вынула удостоверение и, привычно махнув «корочками», представилась:

— Виктория Ежова, спецотдел. Вы знаете, кто живёт в девяносто шестой?

— Ой, да вы заходите! Я-то думала, вдруг вы любовница этого, — женщина кивнула в сторону соседней двери. — Такая молодая, красивая… а вы, оказывается, из органов! Вон как бывает.

Вика вошла в тесную прихожую. На вешалке громоздились куртки, шарфы и пуховики, под вешалкой валялись тапочки, пара зимних ботинок и почему-то босоножки.

— Мои-то все в гостях, а я решила себе праздник устроить: ванну принять, почитать в тишине.

— Вас как зовут? — вежливо, но строго поинтересовалась Вика.

— Ой, извините! Мальцева Ирина Андреевна. Шестьдесят два года. Живу тут уже сорок лет.

— Ирина Андреевна, что вы знаете о соседях из девяносто шестой?

— Там вообще Любочка Титова живёт. То есть не живёт, а… то есть это её квартира. Да вы проходите на кухню. Тут только мы с Маркизой, а мне стоять тяжело.

Вика прошла за говорливой хозяйкой в маленькую кухоньку, заставленную стульями и табуретками. На одном из табуретов рядом с высоким детским стульчиком умывалась большая белая кошка, не обратившая на людей ни капли внимания.

— Ой, вы не смотрите, что тут столько стульев: мы так-то вшестером живём, а тут ещё вторая дочка со своим детским садом приехала, ну да в тесноте да не в обиде. Так о чём я? — спохватилась хозяйка, усаживаясь на стул рядом с холодильником. — А, Любочка Титова. Так вот, она владеет соседней квартирой, но там сама уже три года не живёт. Сдаёт свою квартирку. Раньше там её подруга жила: милая, кстати, девочка, студентка, хоть и носит всё чёрное. Потом там Погожины жили. Они с виду приличные, но потом, оказалось, что алкоголики, — Ирина Андреевна поджала губы и с осуждением покачала головой. — Любочка их выгнала. Потом никто не жил, потом хотела какая-то придурочная въехать, а сейчас там бандит поселился.

— Бандит? — приподняла брови Вика.

Она тоже села, с некоторым трудом выбрав табурет, не испачканный жирными пятнами, без крошек и следов от фломастера.

— Ну, это мы его так зовём, — смущённо хихикнула Ирина Андреевна. — А так его зовут, кажется, Иван. А фамилия, представляете, Иванов! Молодой, ваших лет, наверное. Ну, может, чуть постарше. Красивый мальчик, волосы тёмные, глаза серые. Высокий, крепкий такой. Одевается хорошо. И воспитанный: дверь всегда придержит, сумку мне как-то донёс до двери.

— А почему «бандит»?

— Ой, ну это просто мы с Альбиной и Тонечкой из девяносто девятой шутим так, понимаете? У него машина солидная такая, «лексус» чёрный. Одежда не с рынка: Тонечка у нас всю жизнь шила, пока артрит не замучил, вот она говорит, что очень дорогие вещички у Ивана. Потом из магазина как придёт: пакеты тащит огромные, а там, знаете не кефир и не гречка, а рыба красная, соки, фрукты вроде авокадо, всякие суши готовые, пирожные из дорогой кондитерской в центре. В общем водятся у него денежки, водятся.

Ирина Андреевна многозначительно замолчала, кивнула сама себе и подытожила:

— Так вот, денежки есть, а на работу он не ходит. То днями дома сидит, то в ночь укатывает куда-то на своём «лексусе». И машина-то прям бандитская, как в кино!

— А где обычно его машина стоит?

— А вон там, у торца дома. Мне в окно видно, но сейчас нету машины. Номера дать?

— Будьте добры.

Ирина Андреевна радостно продиктовала буквы и цифры.

— Давно этот Иван здесь поселился?

— Не очень давно: аккурат неделю назад, третьего ноября, заехал.

— А Альбина Васильевна с ним не ссорилась?

— Ну, Альбина нет-нет да со всеми ссорится, — развела руками Ирина Андреевна. — Характер такой, что поделаешь.

— Вы сегодня видели Ивана?

— Да. Около полудня пакет из суши-бара тащил. Такой, знаете, с красно-белым логотипом. Усмехнулся так игриво, поздоровался и шмыг к себе.

— А телефон хозяйки, Любы Титовой, у вас есть?

— Да, конечно! Любочка мне номер оставила на всякий случай. Давайте продиктую.

Едва Вика сохранила номер, как позвонил Егор.

— Спускайся.

— Иду.

Вика поблагодарила Ирину Андреевну за сотрудничество, попрощалась и вышла на площадку. Снизу шумели голоса, и любопытная соседка попыталась увязаться следом за сотрудницей, но Вика велела закрыть двери и подождать, пока её вызовут.

У квартиры покойной собрались медики, полицейские, криминалисты. Вика, размахивая «корочками», еле пробилась сквозь толпу.

Егор нашёлся пролётом ниже: разговаривал со спецотделовским участковым и полицейским.

После торопливого знакомства полицейский сказал:

— Ну вот как я и говорю, эт очень даже может быть неудачное ограбление. В бельевом шкафу пустая шкатулка, в которой гражданка Коврова, по словам понятых, хранила деньги. Ещё одна шкатулка найдена в спальне гражданки. Там, по словам тех же понятых, хранились золотые украшения. На замке входной двери опять же царапины. Но если это по вашей части дело, то мы с удовольствием уступим. Нам лишней работы не надо.

Неудачное ограбление? В спокойном спальном районе воскресным непоздним вечером? Вскоре после того, как жертва позвонила в спецотдел?

С одной стороны, какой-нибудь наркоман мог позариться на имущество Ковровой, зная, что она одинока и у неё есть деньги. А что до звонка, то она порой звонила «спецам» каждый день, так что вероятность такого совпадения гораздо выше, чем кажется на первый взгляд.

Надо запросить сводку грабежей и краж по району. И квартирных, и нападений на одиноких пенсионеров.

— Пока работаем в связке, — подал голос Егор. — Есть основания подозревать кое-что по нашей части, но убийство, как видите, совершил человек. С человеческими отпечатками, так что тут ваши специалисты пусть работают. А мы опросим соседей.

Вика аккуратно поделилась сведениями о подозрительном Иване Иванове. Вряд ли он действительно бандит, а что на работу не ходит, так, может, он фрилансер? Или наследство получил. Или в лотерею выиграл. Или в отпуске. Что могло бы заставить человека со средствами проводить отпуск в сонном микрорайоне небольшого городка, Вика не представляла, но она точно знала, что отметать вариант без проверки просто потому, что он кажется глупым, нельзя.

Опрос соседей не дал никакой новой информации. В четырёх квартирах никого не было, а те, кто открыл «спецам», ничего подозрительного не слышали и не видели. Покойную все недолюбливали, но никто не обрадовался её смерти, равно как и не испугался полиции или спецотдела больше, чем полагается обычным людям при виде сотрудников правоохранительных органов

Когда эксперты закончили с отпечатками, а труп гражданки Ковровой увезли в городской морг, Егор и Вика зашли в квартиру.

Насколько помнила Вика, Альбина Васильевна жила одна. Дети перебрались поближе к столице и редко навещали мать. Муж Ковровой скончался пятнадцать лет назад. Животных она не любила: они мешали поддерживать в квартире чистоту и порядок.

Сейчас, однако, никакого порядка в квартире Альбины Васильевны не было. Створки шкафов распахнуты, ящики выдвинуты, а их содержимое — одежда, полотенца, документы и старые письма, мотки пряжи и катушки ниток — валялось на полу. Такой же хаос царил на кухне: выпотрошенный холодильник, выдернутые ящики с ложками и вилками, перевёрнутые горшки с фиалками на подоконнике.

Может быть, и правда случайное ограбление. Может быть, нет.

Коллега-участковый, оставшийся на пороге квартиры, вздыхая, рассказал, что обычно в этом доме всё тихо и спокойно.

— У меня вообще участок мирный. Ну, то есть Альбина Васильевна как раз постоянно шумела и ругалась, но и всё на том. Частник у нас тут всего один, но он не из этого дома. А так всё чин чином: тишина, покой и благолепие. Да вы статистику по участку проверьте: за последние полгода кроме Ковровой никто и не звонил вам ни разу.

Знаки на дверном косяке девяносто шестой участкового не впечатлили:

— Так не запрещено же. Защита ведь не призыв. Защищать жилище от вторжения посторонних и потусторонних никому не запрещается.

Что верно, то верно.

— Ну, если вопросов больше нету, то пойду я. Смена уже закончилась — меня жена дома ждёт. И борщ со сметаной.

Участковый, тихонько напевая под нос, затопал вниз по ступенькам, а Егор сказал:

— Защищать жилище от вторжения, конечно, не запрещается, но глянь, Вик, тебе тут ничего не кажется странным?

Она вгляделась в незнакомые связки. Понадобилось целых десять секунд, чтобы понять:

— Защита не внешняя, а внутренняя.

Её цель не не впускать, а не выпустить.