Спецкор. Любовь и тигры

Глава 18

Рысь связалась с кем-то, видимо оповещая о нашем отдыхе на природе. В результате, скоро мы приземлялись на поляну в чудной долине, окруженной горами со всех сторон. А склон совсем рядом обещал прекрасные условия для парения. Был бы только ветер. Пещера, как и ручей, располагались далековато от коптера — надо еще вниз спуститься метров на триста и вправо пройти столько же. А для меня самое то. Чуть подняться повыше и с высоты в пятьсот метров — левее, имелся отличный старт для параплана с достаточно большой ровной площадкой для разгона, а потом — и посадки. Сразу оценила погодные условия — ветерок вполне соответствовал моим планам. Только без визоров сложно оценить общую погодную картину. Надо осторожно выведать, чтобы никто не догадался о моих планах. Желание полетать я игнорировать, конечно, не собиралась, но и разбиться в случае какого-нибудь урагана не хотелось.

— Здесь вполне безопасно, — пояснила Оля, тоже выбираясь из кабины, — в плане зверья.

Она зачем-то достала из кабины тонкий трос и, защелкнув один конец на специальный крюк на корпусе, другой потянула к корявому, но крепкому на вид дереву. Намотав вокруг него несколько кругов, стала распутывать узелки на конце, словно хотела намотать еще кругов двадцать.

— Долинка закрытая, и зверья, как сообщили, немного, хищников то есть — нет. Но все равно надо про оружие не забывать.

— Само собой, — улыбнулась я, ощущая жару от палящего солнца. Эх, термические потоки воздуха, наверное, сказочные, зато и турбулентность сумасшедшая, не стоит все же испытывать судьбу, хватит и динамики вдоль склона.

Странные действия Рыси заинтересовали:

— Привязываешь, чтобы не украли?

— Нет, — подмигнула мне Оля, — это чтобы ветром в ручей не сдуло.

В этот момент из коптера выглянул Марат:

— Рысь, я не понял, только два одеяла?

— Да нет же — там сзади целый ящик. Поднимите диванчик, где обычно сидит Ди.

— А, понял!

— И несите все в пещерку, устроим пикник после купания, — командовала Оля, все еще возясь с тросом. Похоже, все успели сговориться за моей спиной — чуть ли не заночевать здесь. — Холодильники не забудьте! Там два.

— Обещают сильный ветер? — Наконец смогла я привлечь внимание пилота. Желание полетать превратилось в навязчивую идею, а с хорошим ветром можно взлететь и отсюда. Триста метров тут точно есть.

— Да нет. Ветер не слишком сильный, баллов пять… — задумчиво бормотала Рысь, пытаясь распутать металлическое кружево. — Не поможешь? Вот этот конец просунь сюда.

— Ага, — сделала, как она просила.

Ветер поднимал пыль и мелкий мусор в воздух, кусты недалеко от нас шумели, но это скорее ближе к четырем баллам, ну а если будет пять — мне только на руку. Главное, чтобы ветер встречный дул и смог наполнить купол. А судя по всему — он как раз и дует в сторону склона, так что восходящий потоки обещали быть вполне приличными. У меня уже все горело внутри от нетерпения. Усилием воли заставила себя расслабиться. Не хватало еще, чтобы Кроха — с его звериным чутьем что-то заподозрил.

Кроха, словно услышав мои мысли, тоже спустился из салона, подошел, посмотрел, склонив голову, как Рысь управляется с тросом. На меня, к счастью, внимания не обращал. Все еще дуется? Из-за того, что не взяла с собой на экскурсию? Это мне реально повезло. Совесть немножко мучила, ну а что поделать. Ведь так все удачно складывается, не объяснять же всем, что у меня достаточно мастерства, чтобы полет рядом со склоном прошел вполне безопасно.

— Эй, — позвала его, — помог бы, что ли, Рыси распутать трос? — заметила краем глаза, что ребята выбрались из коптера и понесли какие-то ящики вниз к пещере, круглый вход даже отсюда просматривался хорошо.

— Да не надо! — слабо запротестовала Оля.

Но Кроха отнесся серьезно и в две минуты справился с задачей, сам защелкнув замки — штуки три, как я поняла. Надо же, даже это умеет, а я просто пошутила. Да, с ним не пропадешь все же. Как полетаю, надо будет его как-нибудь задобрить.

— Можем идти, — просияла Рысь, — вода должна быть прохладная. Сейчас искупаться — самое то! Захватить твою сумку?

— Я сама. Вы идите вперед, пожалуйста, я тут до кустиков добегу.

— Нет уж, я подожду. — Оля снова полезла в кабину.

Увесистый мешок с парапланом тащить у всех на глазах мне точно не следовало. На мое счастье, Оля вдруг позвала Кроху, видимо впечатлившись его способностями, и пока они возились в кабине, что-то поднимая из-под сиденья, умудрилась скинуть мешок на землю и даже отволочь его к кустам. Там, уже не спеша, нашла удобную ямку, уложила и прикрыла сверху всякой шелухой. Да он и так не бросался в глаза — камуфляжная расцветка подходила идеально. Если не присматриваться — просто кочка. Вернувшись, забрала свою маленькую сумку и помогла Оле с грузом. Основательность обустройства мне даже нравилась. Эх, отдохнем на природе. Разве не чудесно?!

— Ну, наконец-то! — заулыбался Моретти, забирая у нас с Рысью забытый мужчинами маленький холодильник с напитками. Кроха помогать и не подумал, хотя сопровождал нас от самого коптера, делая усердный вид, что охраняет. По взглядам на довольно широкий ручей, я догадалась, что и кадавр не прочь искупаться. Вот ведь водное создание. Хлебом не корми… Да и я бы не отказалась освежиться, только полет манил гораздо сильнее.

Серж сразу пристроил груз в теньке — в начале пещеры, где уже стоял холодильник побольше. А метрах в трех — ближе к реке, заметила мангал. Не иначе, как шашлыки затеяли! Красота. После полета я всегда ощущаю сильный голод.

Заглянула внутрь пещеры и чуть не выдала себя радостным восклицанием — увидела узенький выход с противоположной стороны, Марат как раз завешивал его зачем-то покрывальцем. План побега сразу резко упростился. Если я выберусь там, то за кустами спокойно вернусь к коптеру незамеченной.

Несколько термоодеял были постелены на каменный пол пещеры, создавая уют. Места не так и много, но впятером запросто можно и переночевать, даже свободно будет, только вход завесить — и лучше чем в палатке. Марат стал пристраивать на выходе еще одно покрывало, и я даже улыбнулась:

— Мы что — ночевку тут устроим?

— Придется два использовать, — бормотал он, так как завешены оказались лишь две трети от проема. — Непромокаемые покрывала. Что? — админ пожал плечом. — Если очень захочешь, можно и с ночевкой. А вообще — от солнца закрываю — после купания можно будет покемарить в теньке, если захотим, конечно.

Стало чуть-чуть жалко, что я с ними не останусь. Но я же недолго, полчасика и хватит — может и не успеют заметить, что я отлучалась.

— А я бы сейчас покемарила, — вздохнула я, приступая к своему плану. Даже зевнула вполне убедительно, — устала немного от лекций управляющего.

— Так проходите, принцесса, никто не помешает, — шутовски поклонился Серж, — мы будем издали охранять твой сон. Я тут все обошел, да и визорами проверил окрестности на опасность — бояться нечего. Спи сладко.

— Я серьезно, — буркнула я для виду, — и купаться не хочу. Мне утреннего бассейна хватило.

— Так и мы серьезно, — Токаев справился со вторым покрывалом и откинул его, предлагая войти внутрь. — Располагайся и поспи, постараемся не шуметь.

Я благодарно улыбнулась, переживая только, чтоб они не услышали бешено бьющееся в груди сердце:

— Спасибо, ребят, тогда переоденусь внутри и посплю. Вы сразу захватите всё что нужно, ладно?

Через пятнадцать минут меня, наконец, оставили одну, а вся остальная группа, включая Кроху, отправилась форсировать ручей.

Терять времени не стала. Пора было действовать и быстро. Может, успею вернуться, как они накупаются? Приподняв покрывало на заднем выходе, выползла наружу, радуясь, что удалось пролезть — отверстие совсем небольшое. И прямо в колючие кусты! Едва удержалась от возмущенного писка. Тихонько ругаясь, поползла в сторону коптера, не уверенная, что кусты защищают достаточно хорошо.

С реки из-за кустов, машину почти не видно. Это я проверяла, так что скоро поднялась на ноги, и бегом направилась к коптеру. Мой мешок ожидал меня там, где оставила, так что закинув его на плечи, начала подъем в гору. Радовалась, что ветер стал свежее — тонкие деревца гнулись от порывов — все-таки пять баллов. Правильно, значит, Оля сказала. Самое то, в общем. Предчувствие полета и того, как все удачно сложилось, заставляло ликовать. Теперь уже вряд ли кто меня остановит.

Дойдя до заранее облюбованной площадки, запыхавшаяся, но счастливая, я отдохнула пару минут, любуясь открывшейся передо мной красотой. Склоны, поросшие редким кустарником, круто уходили вниз. Вся долинка лежала как на ладони. На небе ни облачка, разве что совсем небольшие у самого горизонта.

Наконец, разложила на земле купол, тщательно закрепила ремни, прикрепляя суперлегкое и прочное сиденье. Отличное все же досталось мне оборудование. Спортивный купол вполне устраивал по всем параметрам. Пусть скорость и не супербыстрая, зато надежность повышенная. Запасных парашютов оказалось даже два. Неплохо, хотя пользоваться ими я не собиралась.

Сердце забилось с удвоенной силой, когда всё было готово к взлету. Погода сказочная, солнце и ветер!

Приготовилась, досчитала по привычке до десяти в обратном порядке и, недолго думая, рванула вперед, сразу ощутив, как подхватывает ветер крыло над головой, наполняя его и унося меня вверх. Быстро сориентировалась с управлением и набрала высоту, направляясь в сторону, противоположную от реки. Восходящие потоки подхватили, поднимая выше склона горы. Мое голубое с белым крыло не слишком бросается в глаза, но заметить все равно можно. Очень надеялась, что — расстояние между нами уже приличное, и меня не заметят-таки. Да и важно ли это? Упоение от полета знакомой волной разлился по телу. Словно птичка летела медленно на динамических потоках, поднимаясь все выше. Какое блаженство! Что может с этим сравниться?!

Непередаваемые ощущения захватили все чувства без остатка. И главное — тишина такая, что слышишь свое дыхание, да легкий скрип тросов параплана. Но надолго меня не хватило, очень хотелось испытать термики и перелететь долинку, а потом вернуться обратно. Ну неужто не найду теплых потоков, или не справлюсь с турбулентностью? И я решилась. Неописуемый восторг полностью смыл страх, когда первый же термик был пройден на ура. Потом в какой-то момент стала терять высоту, и крыло сложилось, но лишь на мгновенье. Тут же удалось выправиться, и снова уже набираю высоту, борясь с турбулентностью. Вот это жизнь! Скорость нарастала, это конечно не дельтаплан, но своих двадцати пяти километров в час мне вполне достаточно. Пусть в вышине скорость не так чувствуется, но этого и не нужно, адреналин и так зашкаливает.

Вот показались редкие деревья в конце долины. А впереди уже близко гористые склоны, скоро и горная гряда — невысокая, перелететь запросто можно. Сумасшедшая радость, ветер, легкость, с которой управляла и находила новые термические потоки, все вызывало восторг, так что даже громко прокричала что-то от избытка чувств. Ветер еще усилился, и я даже немного испугалась, как бы скорость не стала критической — это грозило серьезными неприятностями, а рисковать больше, чем надо, не хотелось. Пора возвращаться! Поворот удался на славу, но то, что я увидела сбоку, повергло в шок.

Угольно-черные кипящие тучи, словно тысячи чудовищ, бьющих хвостами и щупальцами, неслись прямо на меня. И всю эту массу пронизывали зигзаги молний. Как зачарованная смотрела я в глаза смертельной опасности, забыв обо всем. Сильный поток воздуха стал поднимать параплан вверх и я очнулась, и кажется, закричала. Такой ужас охватил, и так захотелось жить, что невольно взмолилась небесным силам помочь и не оставлять меня на растерзание стихии.

Как это опасно я когда-то слышала от опытных парапланеристов — случалось, мы целыми вечерами обсуждали разные случаи из жизни. А теперь и сама видела. Надо было срочно решать, что делать. Посадить параплан сейчас — неминуемо погибнуть — ветер, идущий впереди грозового вала, просто размажет меня по скалам, видневшимся внизу. Значит, надо удирать, пользуясь этим самым ветром, или подниматься выше… Или пытаться обойти сбоку. Но скорость приближающегося мрака почти не оставила выбора. Только не попасть внутрь! Я слышала, с какой силой может затянуть в себя грозовое облако, никакие маневры не помогут — а там внутри смерть.

Додумать и что-то решить не успела, ветер налетел просто бешенный и понес вбок. В такую передрягу я еще ни разу не попадала. Какие тут шесть баллов — это уже настоящий ураган. Он нес меня вперед — удалось вывернуться, а прямо за спиной настигал грозовой шторм.

Всех наработанных за предыдущие полеты навыков, хватало лишь на удержание купола от складывания, и то больше благодаря чуду, чем неимоверным усилиям. На выбор направления возможностей и сил уже не хватало — просто неслась вперед…

Страшно было так, что периодически оглядываясь, видя, что чудовищный шторм настигает и расстояние медленно, но сокращается, я кричала, словно это могло заставить параплан лететь быстрее. Попробовать подняться повыше, или лучше держаться на этой высоте — уже километра полтора над землей, я не знала, хотя теперь от меня зависело очень мало, если не сказать — ничего. Кажется, я плакала, но сдаваться не собиралась. Купол все еще держался, не пытаясь сложиться, и это дарило призрачную надежду, что я смогу, я выживу и вернусь к ребятам!

Я боялась оглядываться снова, слишком страшное зрелище открывалось за спиной, грозя стать последним, что я увижу в этой жизни. Если я выживу, я буду помнить его всю жизнь — такое не забывается.

Мне повезло, сильный встречный поток на границе гор вдруг резко налетел и потащил крыло вверх, когда передний вал грозовой тучи был уже совсем близко. Буквально несколько секунд и меня подняло на недостижимую раньше высоту, километра три, не меньше, и теперь страшное стихийное чудовище было прямо подо мной. Еще пара минут — и оно настигло меня, а так я оказалась в безопасности гораздо выше, и вроде бы могла вздохнуть с облегчением. Однако поток стал слабеть, и я рванула в хвост грозы, умудрившись развернуться, чтобы успеть его проскочить, пока не потеряла высоту. Еще бы немного повыше, так не хотелось попасть внутрь клубящихся темных масс, пронизанных молниями! Новый поток воздуха налетел, когда я уже пролетела половину расстояния и видела конец гигантской тучи. Меня с силой потянуло спиралью вверх, грозя лишить возможности управлять, и снова чудом удалось вывернуться из потока, и лететь дальше к концу быстро несущегося подо мной монстра. Ужасу снова натерпелась, но, по крайней мере, это дало еще сотню метров высоты, и появился шанс успеть проскочить, прежде, чем неизбежное снижение сравняет мою высоту с грозовой.

Последние метры над тучей пролетела словно в забытьи, то казалось, что не успею, то наоборот все внутри вспыхивало радостью — успеваю. Сильно замерзла, руки едва меня слушались. И вот уже осталось совсем немного, еще бы несколько метров…

Последние хвосты тучи унеслись подо мной вдаль, даже показалось, что грозовое облако начало распадаться, образовывая прорехи. Но это уже меня не касалось. Настала пора приземляться, и я аккуратно по спиралям стала уходить вниз. Внутри все ликовало, но пока я не встала на твердую землю, радоваться было рано. Вот уже близко высокий склон горы, разглядела подходящее место — довольно большой пятачок травянистой площадки.

Хорошо бы попасть именно на него — ведь тогда можно будет снова взлететь. Метров пятьсот до низа там есть, разве что для разгона маловато.

Скорость удалось сильно снизить, потом ещё и ещё, пока совершенно мягко ноги не коснулись земли. Именно там, на пятачке у скалы — площадочке примерно пять на пять метров, с которой некуда было бы деться без параплана.

Трясло так, что я сразу опустилась на мокрую от прошедшего ливня траву. И некоторое время просто сидела не в силах поверить, что мне удалось выжить. Правда, теперь я не имела ни малейшего представления, где я, и насколько далеко меня унесло от друзей.

Но сейчас это волновало мало. Я полной грудью вдыхала чистый и вкусный после грозы воздух, ощущая себя как никогда живой. И не так все плохо получилось в итоге. Параплан со мной, в какую сторону примерно лететь представляю, так что немного передохну и полечу.

Сколько пробыла в таком расслабленном состоянии — не представляла, может десять минут, а может и полчаса. Встала неохотно и принялась за дело. Расправила купол, подготавливая его к полету, с радостью убеждаясь, что он цел и невредим. Единственное, что беспокоило — это совершенное безветрие. Почему? Ведь только что ветер дул с такой бешеной силой, а сейчас словно кто-то его разом отключил.

Так меня может просто унести вниз, в незнакомую долину. А это совсем не то, что следовало сделать. Во-первых, там виднелся густой лес, опасный не только для полета на параплане, но и для моей шкурки, окажись я внизу. Кто знает, какие твари водятся в этом лесу? А приглядевшись, я убедилась в правильности своих догадок, заметив каких-то крупных животных, промелькнувших между деревьями. Пистолет, конечно, при мне, но печальный опыт с огромным кабаном-людоедом еще не забылся, хотя и побледнел на фоне экстремального полета.

Значит, надо ждать ветра. Должен же он появиться! Что здесь могут найтись термические потоки — сомнительно, лесистая местность это вроде бы исключала. Разве что дальше, километрах в четырех впереди, где виднелись луга и тонкая змейка реки. Но в безветрие туда не долетишь.

Вздохнув, отцепилась от кресла, чтобы оправиться. Ожидание грозило затянуться. Голода я пока не чувствовала, а вот пить хотелось. Солнце снова начало палить, а мне даже негде от него было укрыться. Разве что соорудить навес из параплана.

Но первым делом надо конечно оповестить ребят, довольно уже играть в беглянку. Сейчас-то мое исчезновение уже обнаружили. Сколько прошло — час? Два? Страшно представить, что они думают о моем исчезновении. Но как ни боялась их праведного гнева, деваться-то некуда. Ведь им так просто долететь сюда и меня забрать.

Раскрыла поясную сумочку и достала визоры. И только теперь вспомнила про поломку. Дрожащими пальцами надела очки и включила устройство, взмолившись, чтобы оно работало. Но бесполезная теперь игрушка никак не реагировала. Писк, давший было мне надежду, только сообщил дребезжащим голосом: «Перезагрузка всех систем. Ожидайте. Осталось десять часов, сорок три минуты, семь секунд».

Десять часов! Даже почти одиннадцать! От отчаяния захотелось разбить визоры о скалу, но удержалась. Ведь вполне может получиться, что я буду все еще здесь, когда они заработают.

Сидела, прислонившись спиной к гладкой теплой скале, и некоторое время всхлипывала, жалея себя. Пить хотелось все сильнее. Тяжело вздохнув, поднялась и подошла к краю, чувствуя слабое головокружение от ощущения высоты. Отступила быстро, чтобы ненароком не свалиться на острые скалы внизу. Стоило выживать в безумии стихии, чтоб так по-глупому разбиться! Срочно надо было занять себя делом!

А раз предстоит провести много времени прямо здесь, решила для начала хорошенько осмотреться, что я тут имею. А имела немного. Площадка, почти квадратная, со стороной чуть больше пяти метров. Если стоять спиной к горе, то передо мной был крутой обрыв, а слева еще один, но с этой стороны падать пришлось бы меньше — всего-то метров сто. А справа гора слегка нависала надо мной, поднимаясь вверх неровными ступенями под углом градусов в семьдесят.

В общем, ничего утешительного. Точнее одну радостную деталь обнаружить удалось — в углу, который образовали две стены моего временного, как я надеялась, прибежища, нашлось небольшое углубление в камне, наполненное дождевой водой. Не удержавшись, опустилась на колени и выхлебала чуть ли не половину, когда здравый смысл заставил остановиться. С грустью поглядела на остатки с мутноватой грязью на самом дне. Надолго явно не хватит, да и солнце так греет, что трава уже высохла. Чтобы драгоценная влага не испарялась, накрыла краем купола, решив экономить.

А потом навалилась такая усталость, что решила чуток поспать — делать все равно было совершенно нечего. Уговорила себя, что всего полчаса, не больше. Боялась упустить ветер.

Легла, кое-как укрывшись под крылом параплана, и накрыв голову жилеткой, которую из-за жары пришлось снять. Слой земли с травой, видимо был совсем тоненьким, но, несмотря на жесткое каменное ложе, отключилась почти сразу.

Жаль, что ненадолго. Купол сполз во время сна, рука, нога и бок затекли, в горле пересохло. Вдобавок вся выпачкалась под грязным и мокрым парапланом. И как додумалась расстелить его на влажной еще траве, а потом не заметить, в каком виде находится мое «одеяльце»? Наверное, сказался стресс и сильная усталость, до сих пор ощущались последствия напряжения во всем теле, усугубленные лежанием на камне.

С грязью на футболке и камуфляжных штанах пришлось смириться. Воды и для питья маловато, и не только для стирки, а даже для умывания уж точно не предназначалась. Только жилетка, то есть разгрузка, осталась чистой. Прикрывая мою голову от солнца, она не соприкасалась с грязным куполом. Натянула ее поверх пострадавшей футболки, словно кто-то мог меня увидеть в таком состоянии. Пить хотелось все сильнее, и я пошла в уголок к каменной чаше. Легла животом поверх относительно чистого верха параплана и сделала пару медленных глоточков. Что будет, когда воды не останется, если к вечеру не поднимется ветер, не хотелось и думать. Лететь же ночью я ни за что не рискну. Это я уже понимала, гроза, казалось, выбила всю дурь из моей головы. И как я могла поступить так безответственно, по-детски — сбежать, никого не предупредив, не оставив хотя бы записки?

Встряхнулась, приказывая себе перестать заниматься самоедством. Натворила дел, так надо выкарабкиваться, а не жалеть об упущенных возможностях. Вот когда закончится все хорошо, тогда и подумаю, а сейчас следовало собраться и в первую очередь высушить купол.

Отцепив стропы от подвески — или иначе — от полётного кресла, высмотрела наверху два тощих деревца, росших прямо из расщелины в скале. Додумалась привязать к одной из веревок кусок скальной породы, нашедшейся тут же, и после нескольких попыток, когда рука уже устала закидывать вверх тяжелый камешек, он, наконец, перелетел через оба ствола. Длины веревки вполне хватило, чтобы подтянуть параплан повыше — мокрой стороной вверх. Конец веревки привязала к неподъемному угловатому камню, лежащему под стеной. Размерами он походил на большой арбуз. Вспомнила даже, как вяжутся морские узлы, благодаря чему закрепила драгоценное средство возвращения в цивилизацию вполне надежно за оба конца. Синее полотно параплана ярким пятном выделялось на слегка покатой серой скале, радуя глаз.

Солнце уже не так поджаривала землю, но я надеялась, что сушка продлится не очень долго. С другой стороны, если поднимется ветер ожидать окончательного высыхания, конечно, не стану. Если бы только он появился! Но вокруг полный штиль, ни дуновения, и тишина.

А еще дал о себе знать желудок. Зажаренный поросенок уже давно переварился, а шашлыков мне так и не придется испробовать. Сглатывая слюну, отогнала от себя заманчивые картины пикника на берегу прохладного ручейка. Интересно, чем сейчас занимаются ребята? Однако и об этом не стоило думать. К чему изводить себя понапрасну, когда все силы надо направить на возвращение к коптеру?

Чувствовала я себя хуже, чем до короткого сна. Тогда еще, видимо, помогал адреналин, а сейчас наступила очередь странного отупения. Визоры по-прежнему не радовали, хотя время ожидания сократилось. Теперь скрипучий голос сообщил, что ждать осталось шесть часов ровно. Если будет продолжаться такими темпами, может скоро и заработает? Положила визоры рядом с креслом, надеясь услышать сигнал включения связи.

Еще немного побродив по небольшой площадке из угла в угол, не зная как набраться терпения, сдалась. Если не воспользуюсь парой часов сна, то полететь просто не хватит сил. Но голая земля не прельщала совершенно. Недолго думая, решила использовать подвесное полетное кресло. В нем, конечно, не такой комфорт на земле, как в воздухе, но лучше, чем ничего. Пристроив уютное гнездышко возле боковой каменной стены, положила визоры рядом, уселась в кресло и застегнула все ремни, чтобы не вывалиться из него во время сна, и для лучшей поддержки спины плотными частями каркаса. Хорошо, что с этой стороны образовался тенек, и перегреться на солнце мне не грозило. Сумочку отстегивать от пояса не стала, лень было, да и не мешала вроде. Прикрыла глаза — однообразный вид скал уже успел надоесть. Как в тюрьме, честное слово!

Заснуть не удавалось, все время казалось, что кто-то рядом. Стоило задремать, и меня будил то треск, то звук упавшего где-то далеко камня. Несколько раз раскрывала в испуге глаза, хватаясь за револьвер, но по-прежнему оказывалась, что я на этой скале совершенно одна.

В конце концов, сон все же сморил, мне даже что-то снилось. Словно меня нашли, и лететь никуда больше не надо. Но, увидев, как я устала — позволили еще поспать, а потом будто бы Кроха подошел и стал нетерпеливо будить, дергая за край жилетки, а потом даже стал лизать лицо шершавым языком. С трудом пробормотала недовольно, чтоб убирался. Что я еще не выспалась. Кажется понял, оставил в покое… Но вдруг услышала характерный звук — это Кроха добрался до остатков драгоценной влаги и без стыда и совести лакал воду. Мою воду! Жалкие несколько глотков, которые еще оставались. Взвилась с места как ошпаренная, вместе с креслом, протирая заодно глаза и готовясь высказать кадавру все, что о нем думаю.

Да так и застыла с открытым ртом. Ни коптера, ни друзей. И вовсе не Кроха допивал остатки воды. Кошечка выглядела как минимум раза в два крупнее. Абсолютно черная пантера посмотрела на меня желтым глазом, заставив покрыться холодным потом. Ни единой мысли не осталось в голове от шока. А потом, огромные когти скрипнули по камню, и меня передернуло от неприятного, бьющего по нервам звука. Хотелось заорать, но кошечка сделала ленивую попытку развернуться ко мне, отчего волосы на голове шевельнулись от неконтролируемого ужаса. Ни секунды не раздумывая, я совершила, возможно, самый глупый поступок в своей жизни — просто рванула к краю площадки и сиганула вниз с пятисотметровой высоты.

Вот тогда и завопила, уже понимая, что натворила, но внезапно налетела на термик, появившийся прямо подо мной и каким-то чудом и опомнилась. Распласталась, ловя восходящий поток воздуха, а рука уже сама вырывала из полётного кресла вытяжной парашют.

Спасибо производителю: модели для парапланов раскрываются впятеро быстрее обычных, но об этом я вспомнила гораздо позднее. Не передать словами, какая вспышка радости взорвалась во мне, когда раскрылся вверху зеленый купол и рванул меня вверх от, казалось, бывших уже на расстоянии вытянутой руки крон деревьев.

Увы, рванул именно вверх — от подошвы скалы шёл мощный термический поток, который быстро потащил обратно, норовя при этом размазать по торчащим из отвесной стены острым выступам.

Не знаю, сколько времени ушло на борьбу со стропами управления и потоком воздуха, ставшим вдруг плотным, как вода. Но, едва скалы остались внизу, пришлось опять выкладываться по полной — склоны подо мной густо заросли деревьями. Садиться в этот хаос ветвей и листьев означало увечье, и при самом удачном стечении обстоятельств, а в моем случае — шансов выжить не останется даже при простом растяжении. Приходилось тянуть, сражаясь за каждый сантиметр высоты и лишний метр, приближающий меня к той границе, где деревья постепенно сменялись травой. Это было чудовищно и едва ли сравнимо с парапланом. Словно необъезженного мустанга укрощала. С какого-то момента смертельное напряжение захватило меня всю, руки и ноги перестали ощущаться, но почему-то продолжали действовать — независимо от ставших вялыми и безразличными мыслей. И даже приземление на замеченную прогалину, когда ноги уже буквально скребли по верхушкам деревьев, и от катастрофы спасало только то обстоятельство, что склон понижался быстрее, чем я теряла высоту — было воспринято как-то отстраненно. Надувшееся полётное кресло защитило мою пятую точку, на которую я благополучно свалилась.

Видимо прошло много времени, когда уже сидя на земле, я испугалась задним числом — как это смогла спрыгнуть со скалы. Впрочем, даже сейчас — это казалось единственным выходом.

А ведь на интуиции действовала, даже не проснувшись до конца. Будь я в здравом уме и твердой памяти, может и не решилась бы на такой отчаянный поступок. Даже скорее всего. И что бы от меня осталось там — на верхотуре, после зубок и когтей огромной пантеры?

Радость от очередного спасения была недолгой. Очень медленно до отходящего от шока сознания добралась мысль, что теперь я едва ли в лучшем положении. И если наверху меня чуть не съела одна кошка, тут их может быть десятки, а то и сотни. И ни одного средства передвижения, кроме собственных ног, которые только-только начинало оставлять напряжение. Мой новенький параплан остался высоко наверху, наверное, уже совсем сухой. При всей своей самонадеянности, я понимала, что никаким образом не смогу туда забраться снова. А даже если б могла, не полезла бы. Вряд ли мне так повезет с пантерой во второй раз. Похоже, тот пятачок был ее излюбленным местом отдыха.

Оцепенев, я некоторое время просто глядела на близкие деревья, тупо ожидая появления если не слоно-кабанчика, то какой-нибудь еще более ужасной твари. А потом встрепенулась, стряхивая с себя усталость, и не давая панике шансов лишить себя возможности выжить. Можно бесконечно рассуждать, что возможно кончина в зубах кошечки, или в той же грозе было бы благом — по сравнению с тем, что ждет меня теперь.

Очередная тоска накатила, когда вспомнила про визоры. И угораздило выложить их из сумки. Так бы хоть какая-то надежда была сообщить о себе — пусть даже спустя несколько часов. А теперь надеяться не на что, кроме самой себя. Трудно смириться с мыслью, что никто не придет и не спасёт. Но что есть, то есть. И винить, кроме себя — некого.

Оставалось только молиться и надеяться, что и дальше судьба будет ко мне благосклонна.

Одно ясно — надо выбираться каким-то образом к человеческому жилью, а значит предстоит пересечь неизвестно сколько десятков, а то и сотен километров лесов, полей и гор, кишащих огромными хищниками.

Мысль искать долину с нашим коптером отмела сразу. Понадобится как минимум пара дней, чтобы до них дойти. Надеяться же, что они меня будут там столько ждать — не приходилось. Да и не была я уверена, что правильно представляю, в какой стороне находится та долина. Значит надо идти в сторону Ново-Плесецка — на запад. И при этом как-то умудряться оставаться живой. А все, что у меня есть из средств самозащиты — это револьвер, да упаковка патронов в сумочке.

Сердце больно стукнулось о ребра, когда я вдруг испугалась, что сумка осталась на скале. Но обнаружив ее все также варварски прикрученной к поясу, обрадовалась чуть ли не до слез. Неплохо бы провести инвентаризацию того, что еще имелось. Но только это и до завтра подождет, а вот начать искать место для ночлега — самое время. Причем, следовало поторопиться. Еще часа три — и солнце зайдет, а в темноте ничего найти не смогу, кроме смерти.

Решительно поднялась с земли, отцепила от себя кресло и первым делом принялась укладывать обратно парашют. Использовать его по назначению уже вряд ли придется, а вот укрыться им ночью вместо одеяла, а может даже соорудить что-то вроде палатки — вполне можно. Наверное.

Как же я жалела, что ничего не знаю о том, как выживать одной в диком лесу! И прежде всего, если на минутку забыть про зверье — где-то надо было спать и что-то есть. Точнее, о зверье лучше не забывать. Необходимо срочно найти такое место, куда никто из них не заберется, но куда смогу забраться я сама. То есть либо вернуться к горе и поискать там какую-нибудь пещеру…

Нет уж! Не хватало самой притопать в пасть хозяина этой пещеры. Значит — на дерево забраться. Итак, решение принято, оставался только сущий пустяк — побыстрее найти подходящее.

Вывернув кресло, превратила его в рюкзак, и снова сердце сжалось от мысли, что больше не придется запихивать внутрь мой новенький параплан. Рюкзак вполне удобно пристроила на спине, застегнув на поясе ремень. Руки остались свободны, и одну я положила на кобуру с револьвером — хоть какая-то защита. После чего отправилась вперед, радуясь, что на мне грубые ботинки, а не какие-нибудь туфли.

Сначала испугалась, что ничего не найду, слишком несерьезные деревца окружали мой путь, но чем гуще становился лес, тем больше встречалось исполинов. Таких огромных деревьев на Земле я даже на видео не встречала, а здесь их много. И я внимательно вглядываясь в каждое, с тоской понимая, как же не хочется лезть наверх. Я продолжала идти, надеясь увидеть наверху какого-нибудь лесного гиганта близко расположенные толстые ветки, нервно оглядываясь на каждый звук. А звуков в лесу хватало.

Тени постепенно становились все гуще, кусты цеплялись за одежду, глаза устали вглядываться в просветы ветвей, а между стволов то чудились горящие глаза, то какие-то жуткие тени. Меня уже сильно потряхивало, когда, наконец, наткнулась на что-то подходящее. Высоко над землей два дерева слегка склонились друг к другу, сплетясь ветвями, словно любовная пара. Вот туда я и решила забраться. Вот только как это сделать, не имела ни малейшего представления. Обхватить ствол руками, даже тот, что был тоньше — не удалось. Шершавая кора оцарапала щеку. Но медлить уже было никак нельзя.

Внезапно где-то впереди прозвучало отчетливое хрюканье, за которым последовал треск ломаемых кустов. И в тот же миг с другой стороны донеслось завывание, парализовав меня ужасом, которому так долго удавалось не поддаваться. А потом с другого бока метнулась крупная тень. Заметила ее краем глаза, а потом ощутила себя уже высоко на дереве, совершенно не представляя, как умудрилась забраться. Всхлипнув, не стала смотреть вниз, а поползла дальше, уже сознавая, что делаю. Мешал рюкзак, но расстаться с ним просто не могла. Еще немного, еще выше, совсем немного оставалось до цели, а вниз уже смотреть было страшно. И пугало не столько зверье, сколько высота. Если свалюсь, то уже не узнаю, кто меня съест, раньше помру.

Когда добралась до переплетения, то измотана была до последнего. А ведь предстояло еще как-то закрепиться на ветвях. И то, что ложе оказалось даже лучше, чем казалось снизу — здесь запросто уместились бы и двое, сил хоть как-то порадоваться, просто не осталось. Ни моральных, ни физических. Угрюмо заползла в колыбель из ветвей и с трудом стянула с плеч рюкзак. Даже привязывать себя не было нужды, лежала как в ямке, положив голову на подушку из полетного сиденья. Наверное, и снизу заметить трудно, жаль что звери больше доверяют не глазам, а чему-то другому. Чутью?

Меня слегка трясло от перенапряжения, от усталости глаза слипались, несмотря на то, что солнце почти село, и лес наполнился звуками со всех сторон. Если кто и заберется ко мне, я все равно не смогу ничего сделать. Разве что легла так, чтобы рука легко могла выхватить револьвер. «В крайнем случае — застрелюсь», — была последняя, полная оптимизма мысль.