Спасти СССР. Адаптация

Глава 2

Вторник 30 августа 1977 года, вечер

Москва, район Ясенево

Андропов приехал «в лес» на закате, разминувшись на подъезде с колонной автобусов, что повезла сотрудников Первого главного управления по домам. Опустела и автомобильная стоянка, где посреди рабочего дня можно было увидеть самое, пожалуй, большое скопление личного автотранспорта в СССР.

Отличный новый комплекс с конференц-залами, библиотекой, спортивным центром, бассейном и собственной поликлиникой свалился на разведчиков неожиданным подарком в семьдесят втором, когда от него по причине удаленности от центра отказался международный отдел ЦК. Сейчас высоченное главное здание, напоминающее поставленную на попа раскрытую книгу, темнело окнами, лишь кое-где на этажах продолжалась работа.

ЗИЛ беспрепятственно проплыл сквозь два контрольно-пропускных пункта и затормозил у словно выдутого парусом в небо козырька главного входа. Юрий Владимирович вышел из салона и огляделся. Вдали, у декоративного пруда, из строя подсвеченных заходящим солнцем берез привычным темно-красным пятном выступал бюст Ленина. Правее, несмотря на вечернее время, неторопливо возились рабочие, готовя фундамент под монумент «Неизвестному разведчику».

Андропов задержал взгляд, перебирая в уме горькие потери. Сколько их было за эти десять лет, уже при нем, исчезнувших, замученных и просто убитых… Сухие строчки рапортов каждый раз всколыхивают память о венгерском мятеже, и по коже ползет озноб. Враг жесток. Порой – нечеловечески жесток.

Опять плывут перед глазами растерзанные тела коммунистов: повешенные, выброшенные из окон, заживо сожженные, с лицами, залитыми кислотой… Танька, наблюдавшая эти ужасы из окна посольства, поседела за день. Его веселая и задорная жена растворилась в том кошмаре, оставив после себя лишь тихую и пугливую тень, боящуюся выходить на улицу даже в Москве, и психиатры только руками разводят.

И все равно он ее любит!

Юрий Владимирович еще чуть постоял, оттаивая. Он ее отогреет, время еще есть…

В уме вдруг, словно ярко-красный поплавок из-под темной воды, сама собой вынырнула строфа:

Такое с ним случалось. Он любил и умел писать стихи, правда, только в стол. Не Пушкин, конечно, но уже и не графоман.

Андропов повертел в уме пришедшие слова, примеряясь, и прибрал в память на дальнюю полочку, как бережливый хозяин откладывает найденный кусок железа в угол сарая, – вдруг да пригодится.

Сзади почти неслышно пристроился верный порученец, и председатель КГБ отмер. Вперед. На эту операцию у него большие, очень большие надежды. В юности, когда ходил на кораблике по Волге, он услышал от боцмана запомнившуюся фразу: «Жизнь, Юра, как мокрая палуба. И чтобы на ней не поскользнуться, передвигайся не спеша. И обязательно каждый раз выбирай место, куда поставить ногу!» Этим искусством надежного движения вверх Юрий Владимирович овладел в совершенстве, но сейчас, в случае успеха с «Сенатором», можно будет, наверное, и прыгнуть… Непривычный уровень риска бодрил, как раскушенная таблетка ментола.

На контрольно-пропускном пункте в здании Андропов дисциплинированно предъявил дежурному сержанту пропуск. Не стоит нарушать продуманный порядок. Здесь даже документы непростые: без фамилий, только фотография, номер пропуска и личный номер разведчика.

Зайдя в свой рабочий кабинет, Андропов расслабился. Ему нравилось работать «в лесу» – больше, чем на Лубянке, и гораздо больше, чем в Кремле. Как минимум два дня в неделю, обычно вторник и пятницу, он целиком выделял на внешнюю разведку и даже на партийный учет встал именно здесь, в Ясенево, в Первом главном.

Порученец донес портфель до стола и обернулся, ожидая распоряжений.

– Василь, чайку сделай, – кивнул ему Андропов. – И позвони Борису Семеновичу, пусть идут.

Буквально через пять минут на пороге нарисовались две фигуры.

– Что-то видок у вас, товарищи, подозрительно смурной. Чую, не радовать пришли, а ведь посольство-то вовремя полыхнуло. – Андропов встретил вошедших сдержанной улыбкой и энергично махнул рукой в сторону овального стола для неформальных бесед. – Садитесь туда. Сейчас чай сготовится, и начнем.

Чернявый и верткий Георгий Минцев, впервые оказавшийся в этом кабинете, немедленно воспользовался разрешением и вольготно раскинулся в кресле, походя стянув пару сушек из стоящей на столе хрустальной вазы. Задорной наглости подполковнику было не занимать, и сколько бы жизнь ни била, веселая бесшабашность при общении с начальством оставалась его визитной карточкой. Если бы не Иванов, вовремя обнаруживший странную логику в головокружительных загулах мысли одного из своих многочисленных подчиненных, служил бы сейчас Жора где-нибудь в Горном Алтае. Но Борис Семенович разглядел под маской оболтуса родственную душу умного авантюриста и выдернул его к себе поближе, поместив в восьмой отдел Управления нелегальной разведки, под бок к Лазаренко. На благодатной ниве «прямых действий», как коротко обозначают в Конторе неблагозвучные «террор и диверсии, разведка иностранных подразделений спецназначения», талант Жоры к неординарным решениям расцвел буйным раскидистым чертополохом, время от времени нанося весьма болезненные уколы главному противнику в ходе той незримой мужской игры, что шла все эти годы по земному шару.

Иванов неодобрительно приподнял бровь, призывая Жору к серьезности хотя бы в кабинете председателя КГБ, и привычно зашел за плечо что-то быстро дописывающего в рабочую тетрадь Андропова.

– Давно было пора снести, – фыркнул, прочтя. – Устроили, понимаешь, место для паломничества. Тоже мне нашли великомученика – Николая Кровавого.

– Верно, – кивком согласился Юрий Владимирович и, захлопнув рабочую папку, выбрался из кресла. – Ладно, это все мелочи. Пойдемте послушаю, что вы намыслили, сверимся и подумаем, как дальше жить.

Устроились в креслах, налили чаю. Василь выгрузил с подноса плошку с темным медом, блюдечко с тонко нарезанным лимоном и ушел, аккуратно притворив дверь.

Андропов резко посерьезнел:

– Так. Борис Семенович, расскажите для зачина про молодого человека.

Иванов, чуть прищурившись, оценивающе осмотрел Минцева, словно в первый раз того увидел, и после небольшой паузы начал излагать:

– Толковый… Я его, Юрий Владимирович, девять лет назад заприметил. Мы, помните, тогда, в шестьдесят восьмом, угнали из Кампучии американский ударный вертолет. Там спецназ США в тридцати километрах от границы с Вьетнамом оборудовал в джунглях лагерь для разведывательно-диверсионных групп. Заодно разместили полтора десятка транспортных вертолетов и четыре – огневой поддержки. Вот как раз Георгий тот невероятно наглый план и предложил, посекундно расписал варианты… А Лазаренко лично исполнил. Наши вдевятером уничтожили летный состав и вертолеты, а последнюю «Кобру» со всей новейшей электроникой увели. Потом год преподавал на спецкурсах под Балашихой, и я его перекинул в оперативный штаб отдела «В». В семьдесят первом предложил крайне нестандартный и в итоге удачно реализованный план экстренной эвакуации вскрытой в результате предательства Лялина особой диверсионно-разведывательной группы армян-киприотов… Выдернули всех, ни ЦРУ, ни англичане до сих пор не могут понять как. В семьдесят пятом готовил ликвидацию Бразинскасов[1], но ЦРУ успело увезти их из Турции. Мозамбик, Ангола… Последний год руководил планированием действий Управления диверсионной разведки на особый период. Ручаюсь.

– Солидное прошлое. – Андропов перевел внимательный взгляд на Жору. – Надеюсь, будущее станет таким же. Все в ваших руках, товарищ подполковник.

– Я понимаю, – невольно подтянулся Минцев. Он действительно понимал. – Поверьте, товарищ Андропов, я не предам.

Председатель кивнул, довольный, что подполковник услышал невысказанное.

– Если бы были сомнения, вы бы тут не сидели. Давайте показывайте нестандартность мышления.

Иванов меланхолично хрустнул зажатой в кулаке сушкой и подтянул поближе мед. Впрочем, невнимательность его была нарочитой, и по скулам время от времени прогуливались желваки. Жора чуть повел подбородком вбок – этот дурацкий жест, каким-то непостижимым образом перенятый от штабс-капитана Овечкина, появлялся у него при сильном волнении, и начал чуть придушенным голосом:

– Я предлагаю сначала обсудить сам феномен «Сенатора» и возникающие в связи с этим гипотезы, а потом перейти к ведущемуся оперативному расследованию, оценить значение добытой информации и утвердить направления дальнейшей работы.

– Принимается. – Андропов опустил на столешницу сцепленные ладони и слегка подался вперед. Взгляд его приобрел почти физическую остроту.

«Еще чуть-чуть, – нервно хохотнул про себя Жора, – и можно будет мух на лету накалывать».

Он вытянул из стакана карандаш и излишне решительно, ломая кончик грифеля, провел поперек листа две линии. Вместо того чтобы выстраивать первую фразу доклада, мозг тут же охотно зацепился за эту неуместную резкость и сыграл с хозяином злую шутку, занявшись оценкой метафоричности жеста: «Словно отчеркнул бытие мира до. Подвел итог, и с чистого листа…»

Вот уже три с половиной месяца, с того самого памятного утра, когда Иванов предостерегающе повел бровью и со словами: «Перед прочтением съесть» протянул папку с материалами по «Сенатору», Жору не оставляла мысль о разломе, делящем все на «до» и «после». В наполненную обыденными и привычными опасностями жизнь вторглось что-то совершенно нежданное и запредельно неведомое, что-то, что прямо сейчас делает миру бросок с переворотом, ломая знакомые схемы. Уйдя с головой в работу, забывая про сон и еду, Минцев маялся от слепоты окружающих – никто вокруг и не подозревал, что живет уже в новом, неожиданном будущем. Подполковник привык быть секретоносителем самого высокого уровня, но носить в себе эту тайну было… некомфортно.

Жора длинно втянул воздух и приступил к докладу:

– Товарищи, основное отличие «Сенатора» от любого иного источника – это сверхинформированность. Именно этот феномен, естественно, в первую очередь привлекает внимание. Чтобы проверить, реальная это сверхинформированность или мнимая, логично разделить все полученные нами от этого источника данные на три группы.

К первой отнесем секреты высокого уровня – то, что в принципе было известно хотя бы нескольким. Это подробности проводимых против нас шпионских операций, информация о действующих и бывших предателях, о террористах, стоящих за январским взрывом в Москве.

Ко второй группе относится то, что мог знать только один человек, непосредственный исполнитель. Это серийные убийцы, ленинградский насильник и фальшивомонетчик. С высокой степенью вероятности сюда же, а не к первой группе относятся и вступившие на путь подготовки к предательству Митрохин и Толкачев. По крайней мере, нам, несмотря на все усилия, не удалось найти доказательства того, что они успели вступить в связь с противником. – Говоря, Жора быстро заполнял лист значками, отмечая под ними размашистым корявым почерком проговариваемые пункты. – И третья группа – то, что, исходя из современных представлений, не мог предсказать вообще никто. Это прогноз цен на нефть, на золото и на зерно, катастрофическая засуха в Бурятии, авария в Нью-Йорке и пожар в посольстве США в Москве.

Слова доклада веско падали в тишину кабинета. Андропов слушал, время от времени как-то по-птичьи, с легким наклоном к плечу, поворачивая голову, и тогда в стеклах его очков бликовал стоящий позади Жоры светильник. Иванов же застыл неподвижной глыбой, лишь при упоминании предателей его ладони крепко сжали подлокотники.

– Теперь что у нас с достоверностью представленной информации… – Жора прошелся взглядом по кругу. – Если кратко, то все, что мы смогли проверить, подтвердилось. Ни одного промаха даже в третьей группе. Системная авария на двадцать пять часов в Нью-Йорке, пожар в посольстве с разлетом бумаг в указанном направлении, засуха в Бурятии, золото действительно упало в цене к концу июля примерно на десять процентов. Чем больше мы проверяем, тем больше получаем подтверждений.

– Кстати, – вмешался Андропов, – причину этого отключения в Нью-Йорке выяснили?

– Да, – вступил в разговор Иванов. – Наши контакты сообщают о попадании в течение короткого промежутка времени трех молний сначала в подстанцию, потом в ЛЭП. Это стало причиной критической перегрузки в сети и вывода ее из строя.

– Если это и правда косвенный результат каких-то запланированных воздействий… Нам будет непросто, – озабоченно покачал головой Юрий Владимирович. – Хорошо, продолжайте.

– Подведу промежуточный итог, – кивнул Жора. – Ключевой вопрос в том, действительно ли мы имеем дело с осведомленностью, выходящей за рамки возможного. Есть всего два варианта ответа на этот вопрос: нет и да. Если нет, то наш контакт – это некая группа информированных людей, лишь имитирующих сверхзнание.

– Вы все-таки не исключаете, что нас играют? – Андропов резко подался вперед.

– Не исключаю и не должен исключать. ЦРУ, СИС… Да то же ГРУ. Но последние все же вряд ли… Смотрите, значительная часть предсказаний пришлась на территорию, контролируемую главным противником. Отключение электричества в Нью-Йорке, пожар в посольстве, изменение цен на биржах. Все это теоретически могло быть подстроено специально. Остальное хоть и с натяжками, но может быть объяснено рационально. Предатели – сдали часть своей сети. Информация о преступниках – создали специально под эту операцию сеть осведомителей или в преступной среде, или в милиции. Или и там, и там. Климатическая аномалия в Бурятии – научились моделировать. Всё. – Жора решительно прихлопнул по листу и подтолкнул его вперед, словно предлагая слушателям полюбоваться.

– Как минимум мы должны иметь в виду эту возможность, хотя, безусловно, многое в этом предположении натянуто, – отмер Иванов. – Но легкая паранойя в нашей работе еще никогда не вредила. Однако основной довод против игры с нами – избыточность предоставленной информации. Если цель писем – подставить нам вызывающий доверие источник, то можно было ограничиться меньшим объемом сведений. Намного меньшим.

– Да с тем же пожаром в посольстве, – не выдержав, влез Минцев. – Достаточно было просто назвать дату. По каким именно улицам все это бумажное богатство разлетится, можно было и не говорить, мы бы все равно собрали все до последнего листочка. А тут был совершенно ненужный риск неправильного прогноза. В конце концов знать, куда подует ветер в этом районе в момент разлета бумаг, да за три месяца до события…

Андропов еще раз с силой потер сцепленные ладони и глухо бросил:

– Я вас понял. Продолжайте.

– Если же мы отвечаем на вопрос «да» и признаём наличие сверхинформированности, то гипотезы далее идут несколько… э-э-э… нестандартные. Нам придется выйти за рамки обыденного. – Жора чуть мечтательно улыбнулся. – Кстати, как оказалось, здесь уже есть на удивление много наработок, на которые можно опереться.

– Да? – неподдельно удивился Андропов. – Институт «Прогресс»?

– Да нет, какой институт, – пренебрежительно отмахнулся Минцев. – Фантасты, и наши, и зарубежные. Я за это лето стопку фантастики с меня ростом перечитал, там очень много идей под нашу ситуацию наработано. С некоторыми советскими фантастами даже консультировался несколько раз. Втемную, разумеется, как журналист. – Он притянул лист и снова принялся выводить квадратики, теперь в правой половине листа. – Минус у всех нестандартных гипотез один – приходится делать одно большое, фантастическое на сегодня допущение. Зато, приняв это допущение, дальше можно объяснить все. Фантастическое допущение – это плохо. Но, к примеру, в стратегической дезинформации надо делать сразу несколько крупных допущений. Как показывает опыт, это никогда не работает. Итак, я выделил четыре группы гипотез, по числу допущений. Назовем их «Инсайт», «Зеленые человечки»…

– Пришельцы, что ли? – насмешливо фыркнул Андропов.

– Инопланетяне, если точнее.

– Так и пишите. Знаете, откуда вообще эти маленькие зеленые человечки пошли? В смысле – именно маленькие и именно зеленые?

Минцев покачал головой.

– Анекдот натуральный! – тонко улыбнулся Андропов. – Хотя мы долго потом перепроверяли, большая операция была… Американцы после войны вывезли около ста трофейных ФАУ-2 и испытывали их на полигоне в штате Нью-Мексико в рамках разработки баллистических ракет большой дальности. Вместо боевой части использовались отстреливаемые на конечной фазе полета контейнеры с оборудованием. В некоторых экспериментах с суборбитальными запусками в контейнерах были макаки в специальных примитивных скафандрах. Один раз из-за сбоя такая ракета отклонилась от траектории и улетела в Мексику. Потом спустя несколько месяцев фермер нашел на своем поле обугленный объект, видимо, упавший с неба, и открыл его…

– Ага, помню отчет, – заржал, хлопнув себя по колену, Иванов. – Открыл, а там леденящая душу картина: из крохотной кабинки пустыми глазницами смотрит на него давно умершее, сморщенное, заплесневелое маленькое зеленое существо в особом космическом скафандре, опутанное торчащими в разные стороны проводами…

Со смехом ушло излишнее напряжение. Андропов сбросил пиджак и засучил рукава, Иванов перестал притворяться, что плошка с медом на столе для всех, и по-хозяйски купал в ней солоноватые сушки. Минцев успел торопливо выхлестать стакан чая, успокоиться, и когда на нем опять скрестились взгляды, заговорил уже заметно увереннее:

– Продолжу. Итак, гипотезы, объясняющие сверхинформированность. «Инсайт», «Инопланетяне», «Машина времени» и «Этруски». – Квадратики на листе обрели подписи.

– Этруски? – озадаченно задрал бровь Андропов.

– Ну-у… – Жора застенчиво ковырнул пальцем стол. – Это условное название. Доберусь, объясню. Итак, «Инсайт». Как понятно из названия, речь идет о внелогическом озарении. Механизм, естественно, неизвестен. Плюс гипотезы – объясняет все.

– А минус, – вмешался Иванов, – в том, что с тем же успехом ее можно назвать божественным озарением.

– Да, именно, – охотно согласился Жора. – Легенды о прорицателях есть: Кассандра, Нострадамус, Калиостро… Но подтвержденных случаев нет, и даже в «Прогрессе» пока ничего не смогли накопать. Пожалуй, наиболее точные предсказания были у Эразма Дарвина, но там речь идет не о внелогических озарениях, а, наоборот, о прогнозировании будущего технического прогресса на основе именно логики.

– Не слышал, – покачал головой Андропов. – А что именно он предсказал?

– Он в семнадцатом веке говорил о предстоящем появлении небоскребов, звукозаписи, подводных лодок и боевой авиации. Некоторые высказывания созвучны с гипотезой Большого взрыва. Теория эволюции Чарльза Дарвина корнями уходит в утверждения его деда об эволюции живого под воздействием внешней среды и полового отбора.

– Интересно. Но да, похоже, не наш случай. Продолжайте, пожалуйста.

– Следующая версия – «Инопланетяне». С точки зрения современной науки, событие вероятное. В качестве мотива вмешательства может быть желание ускорить социальный прогресс на Земле – это объяснило бы, почему они пошли на контакт именно с нами как с передовой группой человечества. В то же время эта гипотеза лишь частично объясняет сверхзнание. Безусловно, цивилизация, намного превосходящая нас в техническом развитии, может собрать данные, входящие в первые две группы, и частично спрогнозировать кое-что из третьей группы…

– Но сюда не укладываются сведения о предполагаемых в будущем предателях, – бросил Иванов.

– Если только не считать возможным прогнозирование в этой области на основе построения психологического профиля, – живо возразил Андропов. – Ты ж знаешь, что мы тут семимильными шагами развиваемся. Да, к сожалению, и не только мы… Кто знает, к чему это приведет в итоге? Вполне может быть, что червоточины в человеке можно выявлять заранее.

– Остаются изменения на биржах. – Иванов честно отрабатывал роль скептика. – Да и, честно говоря, у меня в голове не укладывается деятельность инопланетян, приводящая в качестве побочного эффекта к пожару в посольстве США в Москве.

– Тот факт, что у нас что-то в голове не укладывается, еще не означает невозможности, – наставительно произнес Юрий Владимирович. – В конце концов мы обсуждаем явление, которое год назад нам бы показалось абсолютно нереальным.

– Да… – Иванов с силой потер подбородок. – Если оставляем эту версию, то надо не забыть, что мотивы могут быть далеки от социального прогресса человечества. Это, Жор, твой незамутненный оптимизм.

– Хорошо. – Жора покладисто подписал значок и продолжил: – Зато следующая гипотеза, «Машина времени», легко объясняет всю сверхинформированность. Смысл ее в том, что может быть создано устройство, позволяющее путешествовать по оси времени так же, как…

– Я читал Уэллса в детстве, – нетерпеливо и чуть раздраженно прервал Андропов. – Неоднократно.

Жора угукнул, мотнул головой и продолжил раскатывать полотно аргументации:

– Но подобное устройство приводит к так называемым временным парадоксам и противоречит существующей картине мира. Исходя из современных представлений, время действует по принципу ацикличных казуальных сетей, и менять свое прошлое нельзя.

– Ацикличные казуальные сети. – Андропов проговорил вслух, словно пробуя незнакомый термин на вкус, и на какое-то время задумался. – Так, понятно… А чужое?

– Что чужое? – не понял Иванов.

– Чужое прошлое можно менять?

Жора довольно воскликнул:

– В точку! Собственно, это приводит нас к четвертой гипотезе, «Параллельные миры», она же «Этруски». Кстати, как ни странно, но она, как и «Инопланетяне», не противоречит материалистическому пониманию мира и имеет определенный научный фундамент. Я, естественно, не специалист, поэтому прошелся только по верхам, побеседовав с нашими учеными. – Тут Жора преувеличенно громко вздохнул. – Лучше пять раз на операции сходить, чем один раз этих физиков понять… В общем, существование параллельных миров не противоречит наблюдаемой картине мира. Есть в квантовой физике кое-какие парадоксы, которые можно объяснять по-разному. Из некоторых вариантов объяснения вытекает существование так называемого «мультиверсума», в котором независимо друг от друга существует почти бесконечное множество вселенных. Это можно представить себе как очень-очень толстую книгу, в которой наша Вселенная является лишь одной из страниц. На этом листе – наш мир с нашей историей, рядом – тот мир, где по какой-то причине Орда не пришла на Русь, за ней тот, где Колумба утопила буря…

Иванов усмехнулся, останавливая входящего в раж Минцева:

– В общем, с оперативной точки зрения это уже не принципиально. Во всех случаях, кроме «Инсайта», мы имеем дело с гостями, только в одном случае они прилетели с другой планеты, во втором прибыли из будущего, а в третьем – из параллельного измерения. Кстати, давай про этрусков.

– Э-э-э… – В глазах у Жоры вдруг мелькнуло что-то одесское. – Есть одно обстоятельство, вряд ли носящее случайный характер. Помните – Квинт Лициний Спектатор, Расеннский университет? Я втемную отправил одного капитана исследовать эту подпись. Так вот, там получилось интересное пересечение… У историков уже есть теория, которая кое-какие странности этого дела может объяснить. В общем, «Квинт Лициний Спектатор» – это что-то вроде нашего «фамилия, имя, отчество» у древних римлян. Личное имя – Квинт, то есть «пятый». Соответствует нашим старинным «Вторак», «Третьяк», «Четвертак». Родовое имя – Лициний, фамилия. Отчеств у римлян не было, но некоторые получали прозвища, и Спектатор как раз таким и является. Переводится как «наблюдатель». Лициний Пятый, Наблюдатель.

– И что? – Андропов непонимающе нахмурился.

– Лицинии – древний род из плебеев. Пятнадцать консулов, два великих понтифика… Но не это интересно. Считается, что род Лициниев идет от этрусков. Жил такой народ все первое тысячелетие до нашей эры сразу к северу от Рима, на территории современной Тосканы. Примерно к сотому году до нашей эры окончательно ассимилированы победившими их римлянами. Брут, кстати, Пифагор и Меценат – из этрусков. Так вот, самоназвание этого народа было «расенны», именно с двумя «н». А, напомню, в подписи стоит «Расеннский университет». Естественно, на нашей Земле такого учебного заведения нет и не было – проверили. Вряд ли это случайное совпадение, Лициний и Расенна в одной фразе. Нас наводят на какую-то мысль.

Иванов хмыкнул:

– Излагай дальше, не жмись.

– Если взять гипотезу о параллельных мирах, где история пошла иначе, и о пришельцах оттуда, то можно предположить, что где-то есть «мир победивших этрусков», в котором они не были ассимилированы римлянами и где существует этот самый Расеннский университет. И это может дать интересный мотив…

– Да? – Андропов пристально посмотрел Жоре в глаза.

– Есть группа ученых, утверждающих, что этот народ был предком русских. Что-то вроде «этруски – это русские». Город Перуджа, их столица, раньше назывался Перуссия, что близко к Поруссия… Ну и ряд других коррелятов. Вот, к примеру, как латыши русских называют? Криеви. Потому что контактировали с кривичами, это понятно. А финны русских? Сейчас – вене, а раньше, несколько сот лет тому назад, – венет. Это потом «т» отпало. А кто жил по соседству с этрусками? Венеты, оттуда Венеция пошла. Соседи этрусков и соседи финнов носят одно и то же название – венеты! Да таких совпадений в истории больше вообще неизвестно! А еще греки называли этрусков тирсенами, а Днестр у них именовался Тирасом, тоже похоже… Кстати, у римлян была даже пословица: «Этрусское не читается», не понимали они, что там написано. А вот если читать сохранившиеся этрусские надписи по-русски, то удается получить осмысленные фразы!

– Тогда выходит, – веско подвел черту Иванов, – что мы вроде как их родичи в ином потоке времени. И возможен новый мотив – помощь не столько социализму, сколько славянам, русским, своим.

– А вот для вмешательства в историю параллельного мира препятствий нет. Они могут теоретически сначала изучить наше будущее, а потом вернуться в прошлое и начать его менять! – Жора подался вперед и широко развел руками.

– Черт! – Андропов с силой хлопнул обеими ладонями по столу и глубоко задумался, затем возбужденно заелозил. – А под этим углом все играет совсем неожиданными красками, товарищи. Совсем неожиданными, да.

Иванов и Минцев быстро переглянулись и скромно потупились.

– Меня эта приписка про Квинта Лициния все время ставила в тупик, – доверительно признался Андропов. – А теперь вон оно как интересно складывается. Так… а это что за кружок, Георгий? – Юрий Владимирович указал в нижний правый угол нарисованной схемы.

– А это еще одна концепция. Есть идея, что все математически непротиворечивые структуры существуют физически. Иначе говоря, в математических структурах, достаточно сложных, чтобы содержать способные к самоосознанию подструктуры, эти последние будут воспринимать себя живущими в реальном физическом мире…

– Стоп. – Андропов шлепнул ладонью по столу, остановив Минцева. – Тут я уже совсем перестаю понимать. А ты, Борь?

– Хм… Жора, а что нам это дает? В оперативном смысле? Давай ближе к телу. Гипотезы все? Переходи к анализу достоверности выдвинутых гипотез.

– Есть переходить к анализам, товарищ генерал!

– Убью.

– Ага, – оживился Андропов, – понял, Боря, каково это? Вот и я порой…

– Ты давай, Жора, излагай, – обманчиво мягко попросил Иванов, постукивая кулаком по ладони.

Минцев победно улыбнулся:

– Есть хорошая новость, с нее и начну. Козырной туз, который позволяет нам сузить число гипотез. Всю последнюю неделю лично перепроверял. Помните, в первом письме в числе потенциальных предателей был упомянут Сергей Воронцов, из управления КГБ по Москве.

– Да, есть такой, – согласился Андропов. – Точнее, был… И что?

– А то, что в Комитете был только один Сергей Воронцов, и в августе он действительно был уже в УКГБ по Москве. Однако в марте, на момент получения нами письма, он проходил службу еще в УКГБ Белоруссии. Предсказать же тогда этот перевод было совершенно невозможно, поскольку его двинули по цепочке, возникшей в результате скоропостижной смерти полковника Рудковского, и был Воронцов в этой цепочке аж пятым! Предугадать же кадровые решения для пятого в цепочке… – Жора пожал плечами. – Это посложнее, чем за три месяца предсказать направление ветра в районе посольства США.

– Вы с кадровиками беседовали?

– Так точно, очень плотно, по всем пяти перестановкам. – Жора затряс головой. – Нет, я абсолютно убежден в том, что это просчитать заранее было невозможно. Никак. К тому же решения принимались децентрализованно, часть в Москве, часть в Минске. И там такая череда случайностей при выборе из нескольких кандидатур… Да еще их должны были утвердить наверху. – Минцев указал глазами на потолок. – Никак не предсказать точно. Да вы лучше меня знаете, как наши кадры при рутинных перестановках работают.

Андропов притянул к себе исчирканный листок и некоторое время внимательно изучал.

– Значит, время… – протянул он, потирая ладони. – Я почему-то так и думал… Но с точки зрения науки, это самые невероятные варианты, инопланетяне хоть в современную науку укладываются. А тут… Машина времени, этруски из параллельного пространства…

– Я уже даже свыкся с тем, что пришельцев ищем, – философски откликнулся Иванов. – Меня сейчас другое тревожит – их возможности. Если это продуманная стратегия, реализуемая группой профессионалов, имеющих колоссальный технологический отрыв от нас, то шансов у нас, почитай, и нет. Мы можем только попросить их выйти на связь. Вычислить нереально. Да они могут прямо сейчас нас слушать! Другое дело, что по мелочам все указывает на то, что работает одиночка без специальной оперативной подготовки. Робинзон. Вариант «Обитаемого острова».