Спасти красноармейца Райнова

Глава 30

Дальше обнял ту, Аринку тоже, и придерживая планшетку побежал прочь. Всё, отряд оставил, надеюсь найду их тут, когда вернусь.

Отмахал за три часа километров пять, а столько лес длился, пока на опушку не вышел. Боевые действия к округе ещё велись, слышал и пушки бьют, иногда и стрелковка доносилась. Время восьмой час вечера, через полтора часа стемнеет.

На опушке пехотная часть Вермахта стояла. Я обошёл, они тут в лесу заминировали всё, чуть не вляпался. А культурная нация считается.

Мне нужна форма немецкого солдата, моего размера, и транспорт, я так быстрее выполню то, что задумал. Собственно, три-пять дней на это, как раз и рассчитал с учётом что добуду форму и мотоцикл.

А тут пехотная часть, техники не видел вообще, повозки, да даже пушки буксируются лошадьми. Хотя вон посыльный, подкатил к офицерам на велосипеде. Отлично, то что надо.

Теперь стоит прикинуть как бы его перехватить. Да и велик пригодится. Кило двадцать весит. У меня пока двенадцать, два кило успело накачаться, но какие наши годы? Будет ещё место.

В хранилище я убрал пока документы, командирское удостоверение, комсомольский билет и блокнот, всё что в нагрудных карманах было, да планшетку с документами убитых немцев. Больше и убирать нечего, нищий я пока.

- А чёрт, - вздохнул я, и решил рискнуть.

Разделся полностью, всё убрал в хранилище. Кстати, форма, сапоги, исподнее, ремень с кобурой и пистолет, я оказывается носил на себе изрядно веса, восемь килограмм общий вес. Не полных три кило свободных осталось. Вот так окликнув часового, подняв руки пошёл к нему. Всё тело в синяках, на лице тоже хватало. Ещё бы, так сдавило кирпичами. Часовой сразу карабин с плеча, стал своих орать. Поэтому стоял, пока солдаты не набежали, галдя и спрашивая кто я такой, многие держали округу под контролем, вглядывались в глубь леса. Видно, что не новички. Пока фельдфебель не подошёл, так вопросы и задавали. Тот спросил:

- Кто такой?

- Обер-ефрейтор Курт Рассел. Посыльный штаба Сто Тридцать Четвертой пехотной дивизии. Мы Весело-Литовск взяли. Меня вчера вечером направили в Брест, с докладом. Русские на дороге схватили, стемнело. Они верёвку натянули, меня с мотоцикла и снесло. Хорошо тихо ехал. Сознание не потерял, за пистолет схватился, автомат на руле мотоцикла остался. Долго били ногами. Очнулся обнажённый, всё забрали, даже мотоцикл. Утром очнулся только. Прятался весь день. В одну сторону, русские, в другою, тоже. Не ел сутки почти. Стрельбу часто слышал, но туда не ходил, а тут вас встретил, счастье-то какое.

Всё это я быстро и обрадованно протараторил. Фельдфебель сочувственно покивал, назвал русских свиньями, похлопал по плечу, и повёл в сторону офицеров. Там тот быстро доложил, что узнал от меня. Мне в это время принесли синий комбинезон, причём советский танковый, один возница повозки из разбитого танка вытащил. А я себя трофейщиком считал. Ещё ремень дали, вот обуви не нашлась, пока так ходил. Котелок принесли, и я жадно поел. Это не жидкий супчик четыре час назад. Наваристое мясо с капустой, и хлеб. Ещё и какао потом. Это что у немцев с обеда или ужина осталось. Офицеры опросили, стоял на вытяжку и докладывал, как было. Сообщил данные штаба офицеров нашей дивизии. Я их знал, против этой дивизии наша Сорок Девятая дралась, отступая в Беловежскую пущу и через неё же из окружения пыталась порваться. Ещё бы я их не знал. Да и история этой войны интересовала, мемуары читал. Так что эту проверку я тоже прошёл. Думал меня тут уложат, утром отправят попутным транспортом. Ни фига, как раз мимо патруль фельдполиции проезжал, меня им и передали, объяснив старшему ситуацию со мной. Три тяжёлых мотоцикла, двигались примерно в нужную мне сторону, стояли в крупном селе в десяти километрах от этого леса, надеялись засветло добраться, поэтому торопились. Так что сел за одним из мотоциклистов, и мы погнули к селу. А часть эта пехотная, к которой я вышел, была батальоном, что действовал отдельно, в отрыве от своего полка. Ну я примерно так и думал.

Проблема в том, что у полицаев была рация. Но они так торопились до темноты добраться до места постоя, что не до неё было, время не тратили. Но на месте те точно проверят и выяснят, связавшись со штабом якобы моей дивизии, что такого посыльного у них нет. Моё внедрение временное. Я вообще собрался забрать что мог из нужного и уйти, скрыться в ночи, а тут всё так повернулось, что вот сижу за спиной одного из фрицев, и качу с ними. Так что доберёмся до села, меня там быстро расколют, и это факт. И что делать не понятно, потому что мотоцикл второй в колонне, сзади ещё едут. Оружия нет, а то что есть, в кобуре и без патронов. Даже как пугач не используешь. Тем более светало ещё, далеко не убежишь. А так успели засветло, хотя уже фары на подъезде включили, темнеть начало. Подъехали к крупному подворью, заехали во двор, те тут квартировали. Старший полицаев, унтер, сказал, что начальству обо мне доложит, пока велел на сеновал идти, они там спят. И убежал на доклад, пока солдаты радостные, снимая с себя амуницию, спешили к колоде с водой, освежиться, да с сослуживцами общались, что раньше приехали. А я кажется понял почему они меня за своего приняли, особо не отслеживали. А унтер, с которым офицер батальона разговаривал, с чего-то решил, что меня уже проверили и личность подтверждена. Это была его ошибка. Ещё недостаточно стемнело, в принципе пока видно, полная ночь не упала на эти земли, но это не помешало мне свалить. Оставаться тут смерти подобно. А ушёл огородами. В селе густые яблоневые сады, они и скрыли. Полной темноты на окарине ждал, в густом малиннике. И да, понятно я не пустой уходил, успел пошарить у тех в колясках. Для начала новенький «ППД», с дисковыми барабанами. Один из рядовых его где-то затрофеил, причём, его штатный карабин за плечом был. Тот в коляске на месте пулемётчика его оставил и почему-то два сшитых подсумка с дисками, хотя обычно один идёт. «ПП» явно снят с какого-то из наших, что достал дополнительный запасной диск.

Да, эти диски в хранилище, пистолет-пулемёт на бок. Ещё прихватил, не глядя, солдатский ранец, явно не пустой, и ушёл. По пути сапоги натянул, босиком тело непривычно бегать было. Немцев на подворье и в садах хватало. Многие удивлённо провожали меня взглядами. А так как с лавки я увёл немецкую пилотку, полицаи умывались с дороги у колодца и колоды, то крика тревоги не было. Провожали глазами и своими делами занимались. Свой же бежит. Тем более пару раз на окрики я сообщал, что за шнапсом послали. Тут вообще вопросов нет, раз послали, значит так и надо. Точно свой. А пока в малиннике сидел, изучил добычу. Диски к «ПП» пусты, все три. Да от него и несло гарью сгоревшего пороха. Кто-то из него долго отстреливался. Везёт мне на разряженное оружие. Ну тут так скажу, лучше, чтобы оно было, чем его не было. Потом изучил содержимое ранца. Солдатский пехотный котелок, плоский, с крышкой для второго, внутри кружка и ложка. И небольшой пакет с солью. Отлично, сразу убрал в хранилище, отдельно. Теперь это мои приборы и утварь. Потом нашёл сухпай. Не тронутый. Это две банки саморазогревающиеся, с фаршем, банка с джемом, и три пачки галет. Неожиданно банка советской тушёнки. Запас патронов к карабину, двадцать пять штук в обоймах, две ручные гранаты, такие на яйцо похожие, мелочёвка обычная, несколько писем. Личные тут же бросил, остальное с ранцем прибрал в хранилище. Когда сапоги достал, место появилось. Ну там стемнело, покинул село и выбежав на дорогу, так быстрее чем запинаться и падать, не видя пути, и побежал по обочине. Эта дорога как раз и вела в сторону Высоко-Литовска.

А шум в селе так и не поднялся, ни стрельбы, ни осветительных ракет взлетающих. Если и поняли, что я сбежал, видимо шум не стали поднимать. Может посчитали что я дезертир, потом поймают, проверив данные. Ну их ждёт разочарование и злость, когда те не подтвердятся.

- Значит, пропал без вести? - уточнил я, выслушал сообщение начальника штаба Пятнадцатого стрелового полка.

Найти полк, в котором дважды воевал, зная его боевой путь, не составляло труда, вот сейчас вечер двадцать четвёртого июня, я и уже пообщался с комполка, тот дал добро по своему бойцу, представить сведенья, и забрать, в случае нужды. У меня уже двадцать два килограмма хранилище, но особо я не заполнял, желал посетить ту молочную ферму и, если есть, добыть дефицит в виде свежего сливочного масла. Хотя по пути, если что интересное находил, то подбирал. Поэтому хранилище полное. Например, плащ-палатка, котёл нашёл в разбитой интендантской машине, на двадцать литров, с крышкой в комплекте. Целый, что удивительно. А тут у моих пограничников полтора десятка красноармейских котелков, но это не то, тут котёл нужен. Шесть ложек, вещмешок себе, там неплохой бритвенный прибор был и в бутылочке масло оружейное с ветошью, всё оружие своё почистил. Судя по патронам к «Нагану», что нашёл внутри, сорок две штуки, сидор какому-то командиру принадлежал. Нашёл машину с патронами, на боку лежала, взял сто патронов для винтовки «Мосина», и приметив ящики с патронами для «ТТ», вскрыл. Снарядил все диски и магазины пистолета, двести в вещмешок, я его за спиной ношу. Ранец немецкий выкинул, лишний вес, и триста патронов в хранилище. Небольшой запас, но есть. Съестное вот не находил, хватило немецких запасов, так и добрался до полка. В форме командира погранвойск, «ПП» на боку висит, вещмешок за спиной. Документы в порядке, вот до комполка и добрался. Узнал, что Райнов выжил в первый день войны, ротного его вызвали, тот и доложил. А выжил потому что наряд отбывал. А тут мне сообщают, что он пропал без вести, потому как был в заслоне, что оставили при отходе, сдержать немцев. Из заслона никто не вернулся, но бой был ожесточённым, слышали его.

- Да уж, я наделся, что легче будет. Ладно, буду искать. Но бумагу, перевести бойца Райнова в моё подчинение, напишите.

Начштаба без вопросов это сделал, раз комполка разрешил, пояснил где заслон был, на этом и попрощались. Почему я бойца ищу, те конечно интересовались, сказал, что сам не знаю, приказали найти и доставить, я выполняю. Да, перед уходом я как добытые разведданные, описал действия немцев, что и как будет, два котла, включая Минский. И где наши, куда лучше отходить. Комполка серьёзно озаботился этой информацией. Понял, что им скоро хана будет. Послал посыльного в штаб дивизии, передать информацию.

Отбежал от позиций полка недалеко, километра на три, до темноты часа два, а я устал, сутки на ногах, поэтому решил поспать. Всё убрал в хранилище, вещмешок, «ПП», документы ранее прибрал. В общем, особо при себе ничего не оставил. Место неплохое, тихое, в кустах у берёзовой рощи, так что завернулся в плащ-палатку и быстро уснул. Надеюсь в полночь встану, дал себе мысленно такое задание, чтобы время было уйти к немцам в тыл подальше и начать поиски Райнова. А вот пробуждение было не из приятных, меня пнули в ногу, в бедро, и потыкали двумя стволами карабинов. Немцы нашли. Пришлось сдать ремень с пистолетом, дальше вывели из кустов и обыскали, но я пуст, только наручные часы забрали. Ничего, всё новое добуду. А чёрт, одному унтеру мои сапоги приглянулись, пришлось стащить. Портянки смотал в рулон и в карман галифе. Ничего, добуду новое. Так что повели в ближайшую деревню, поспал я часа два от силы, вон темнело. Хотя, может это даже хорошо, что вот всё происходит. Попробую через немцев выйти на Райнова. Меня двое вели, в принципе положить их и сбежать мог, но не стал этого делать. Окончательно стемнело, когда на улочку деревни вошли. Хм, тут разбитая и брошенная советская техника стоит, даже танки. Или Тринадцатого мехкорпуса или Сорок Девятой стрелковой дивизии, они оба тут отходили.

Меня завели в дом, где офицер, капитан, через приводчика спросил:

- Имя, звание, должность?

- Не ломайте язык, я знаю немецкий.

- Фольксдойче?

- Нет, просто жил с поволжскими немцами. Давайте поговорим, пообщаемся, поможем друг другу. Я знаю где зарыли при отходе знамя дивизии, а вы мне сообщите данные одного бойца. Он или погиб, или в плену. Брат мой. Красноармеец Степан Райнов. Я лейтенант Илья Райнов. В комендатуре Бреста служил, тут брата искал. Его в заслоне оставили, могу на карте показать.

- Больно мне надо это знамя. Зачем оно мне?

Я демонстративно с кривился, и с сильной неохотой сказал:

- Попросите вашего переводчика выйти… Моему отряду было поручено вывоз ценностей из банка Бреста, включая золотые изделия. Нас ваша авиация накрыла. Машины повреждены. Мы всё закопали. Сейчас там ваши, земли заняты. Если договоримся, я отдам вам… треть. На остальное я хочу уехать в Швейцарию, чтобы было на что жить.

- Ваши стремления мне понятны. Половина, - начал торговаться офицер.

Я тяжело сдавал свои позиции. Но всё же договорились. Сам офицер сел за телефон, где был бой я указал, и начал вызванивать разные штабы, выяснять. Сначала выяснил кто там бой вёл, это быстро, потом общался с офицером, что оформлял пленных.

Есть Райнов, жив, но ранен. Средней тяжести ранение. Перевязку ему свои сделали, и как и все, отправлен в пересыльный пункт. Даже узнали где этот пункт. Дозвонившись до охраны, капитан договорился что Райнова найдут, окажут медицинскую помощь, и утром доставая в определённый квадрат, я сообщил куда.

И всё на этом, меня отправили в общий сарай к пленным. Недавно взятым. Завтра утро поедем к схрону, туда и Райнова привезут, и уже на месте всё сделаем. Я получу что мне надо, а капитан получит что ему надо.

Он не против был заработать на войне, поэтому мы так легко и договорились. В сарае было не так и много народу. Это передовой пехотный полк, что как раз против Пятнадцатого стрелкового полка идёт, меня по сути на линии передовой взяли.

То есть, пленных те сразу в тыл отправляют, а тут поздний вечер, ночью не гоняют, и кто успел скопиться, вот в этот сарай. Так что было всего шестеро кроме меня. Командиров нет, обычные стрелки.

А вот за Райнова я собирался честно расплатится, если капитан не кинет. Вроде не должен. Про это польское золото я узнал ещё в сорок седьмом.

Там в сорок четвёртом из-за него бой разгорелся между польскими картелями и ягд-командой. Меня заинтересовало то событие тем, что места знакомые. Среди поляков о схроне один знал, и раз в том районе были, решили к рукам прибрать.

А ягд-команда случайно там оказалась, а те думали выслеживают их. Рота против двух десятков егерей. Ополовинили те роту, но егеря легли все.

Про золото командир роты знал, он его забрал и смылся, тем более наши на пятки наступали, понимал, что ловить с немцами нечего. В Швейцарии только в сорок шестом и всплыл, тогда я эту историю и узнал. Даже бывал на месте боя и яму от схрона видел.