Спасти дроу

Глава 16

Глава 16

Много долгих бесед наедине с собой мне надлежало вести прежде чем молчаливый стражник отправил на знакомство с чудесами местной пыточной инженерии. Я примерно представляла как выглядела гаррота, пыточный крест, железное кресло, колодки и прочие издевательские штуковины, но какие инструменты дознания использовали дроу — как-то не имела счастья лицезреть.

Меня привели в мрачное сырое помещение, где, на удивление, не имелось никаких хитрых приспособлений, кроме, разве что, железных кандалов. Стражник грубо толкнул меня, так что я неуклюже распласталась на щербатом каменном полу, а затем молча закрыл за собой дверь.

В углу, сидя за деревянным столом, как ни в чём не бывало трапезничал здоровенный бугай.

Эльф?

Нет, кто-то другой. Огромный мордоворот, на три головы здоровее самого высокого эльфа в Тхаэле, да ещё и с уродливым перекошенным лицом.

Увидев меня, бугай обернулся, принюхался, недовольно рыкнул и угрожающе оскалился.

О, простите! Не хотела помешать трапезе. С огромной радостью готова покинуть вашу обитель и не возвращаться больше никогда.

Внешне я пыталась держаться. Храбрилась. Но зубы всё равно предательски стучали, поджилки тряслись и ком в груди давил, щемил, мешал сделать вдох.

Мне было страшно. Очень.

Здоровяк никак не реагировал на моё появление — отвернулся и продолжил дальше с аппетитом рвать зубами мясо с бедренной кости крупного животного.

Слаб умом?

Очевидно, он ждал приказа. Пальцем не пошевелит, пока не велят. Значит моё спокойствие в этой жуткой камере продлится до тех пор, пока не придёт дознаватель. А раз я уже здесь, ждать допроса осталось недолго.

Я сглотнула вязкую слюну.

Моего воображения не хватало, чтобы представить, какие ужасы ждут меня впереди. От одного вида палача, — а я уверена, этот огромный бугай и есть палач, — меня жутко трясло и мутило.

Отворился засов.

Скрежетнула дверь.

Паника окатила волной и удушливый ком сильнее сомкнул свои тиски.

— Присаживайся, — приказал стальной голос королевской дознавательницы.

Единственный стул в этой жуткой комнате — железный. Прямо возле двух пар характерных оков сверху и снизу.

Очень любезно со стороны дроуши. А можно я постою?

Оказалось — нельзя.

Мордоворот лениво поднялся со своего места и, ковыряясь в зубах, направился ко мне. Мгновение — и меня уже пристегнули к грозной железяке.

— Человек, — дознаватель смотрела на меня с прищуром, — Назови своё имя и отвечай с какой целью прибыла в Тхаэль?

— Агнес из Ротшира. Меня спасла от смертной казни Её Высочество, принцесса Вейдайри. — дрожащим голосом отвечала я, — Прибыла сюда вместе с её отрядом и поступила на службу.

— А потом решила отравить? — выплюнула эльфийка, — Отомстить дроу?

Что⁈ Отравить? Как? Когда?

— Вейдайри отравлена? — я уставилась во все глаза на дознавателя, — Как это возможно? Она жива? Будет жить? Ей помогут?

Снова подумала о предстоящих мучениях — принцесса отравлена, значит будут допрашивать всех приближенных к ней. В первую очередь, очевидно, меня — чужеземку.

Вдруг, по мнению тёмных эльфов Тхаэля, Вейдайри пригрела змею на груди?

— Я и хочу узнать как и по чьему приказу, — оскалилась эльфийка, — Не скажешь сама, — дознаватель злорадно ухмыльнулась, — Арчи заставит рассказать.

Арчи на это заявление самодовольно выпятил грудь и раздулся от важности.

Орк. Арчи — орк на службе тёмных эльфов.

Только сейчас до меня дошло, что за чудище составило нам компанию в пыточной дроу. И легче мне от этого не стало. Совсем.

— Я верно служу принцессе, — пыталась придать голосу твёрдости, но тщетно, — У меня нет причин желать ей смерти. Спросите лучше у её благоверного.

Звонкий удар.

Щека горела, в голове слышался звон. Эльфийка огрела меня так, что едва не вышибла дух.

— А известно ли тебе, человек, — раздражённо процедила дознаватель, — Что муж Её Высочества тоже отравлен?

Разумеется этого я не знала. И теперь у меня не осталось предположений, кто осмелился пойти на такое чудовищное преступление.

— Откуда же мне знать? — глухо просипела, сглатывая ядовитую горечь, — Меня заперли в клетке, держат в неведении и я, очевидно не имею к этому отношения.

Кожу щеки обжег ещё один удар.

— Проверим, — эльфийка жестом поманила орка, — Давай-ка развяжем человечке язык, Арчи.

Взмах рукой и потоки воздуха сковали движения.

Орк оскалился, продемонстрировал пеньки гнилых зубов, а затем как пёс обнюхал меня. Рука палача сомкнулась на моей шее и сдавила.

Я захрипела.

— Кому ты служишь? — повторила вопрос дознаватель, — Подумай, прежде чем отвечать. Я не упоминала? Наш Арчи такой затейник! Любит снимать кожу тонкими лоскутами, выкручивать суставы, а иногда я разрешаю ему выдавливать глаза. Зачем человечке глаза, если нам пригодится только говорящий правду язык? Итак, человечка, кому ты служишь?

— П-п-принцес-с-с-е, — прохрипела я в ужасе.

Перспектива открывалась жуткая. И я охотно верила дознавателю и её Арчи.

Вот только, что мне делать? Быстро придумать легенду, сказать, что я шпионка, взвалить вину на себя? Так по крайней мере мучить не станут — просто казнят.

Надо же как моё хрупкое спокойствие разлетелось прахом, едва несчастье случилось с Вейдайри. Раз — и я одна из первых под подозрением, вплетена в опасные королевские интриги.

Внезапно раздался стук.

Снаружи тарабанили в тяжёлую дверь пыточной и гулкий звук разносился эхом по всему помещению.

Воздушные тиски разжались, Арчи тоже ослабил хватку. Минута подышать.

Взмахом руки дознаватель открыла засовы и на пороге показалась целитель Триссна.

— Приказ, — отчеканила лекарь, протянув дознавателю лист бумаги, — Заменить человечке пытку на допрос под зельем правды.

Моя мучительница развернула бумагу, пробежала глазами и недовольно поморщилась:

— Тратить драгоценный запас зелья на человека⁈

— Зелья у нас достаточно, — отрезала Триссна, — Твой Арчи бывает несдержан. Эльф выживет, человечка — нет. Желаешь ослушаться приказа?

Дознаватель фыркнула, посмотрела на меня с презрением, но всё же нехотя подчинилась.

Спали оковы.

Бледную и дрожащую меня взяли под руки, — гораздо любезнее, чем до этого, надо сказать, — и повели прочь из пыточной подальше от жуткого Арчи.

Зелье правды опасно лишь для тех, кто лжёт. Мне скрывать было нечего.