Создатели небес

10

Турлоу сидел в черной машине с трубкой в зубах, думая о том, что же могло задержать Рут в доме. «Стоит ли мне все-таки войти? — спрашивал он. — Неправильно, что я остался здесь, а она с ним один на один. Но она сказала, что сможет справиться с ним».

«Думала ли Адель, что сможет справиться с Джо?»

Это безумная мысль.

Снова шел дождь, мелкая противная морось, затуманивавшая фонарь на углу. Он повернулся, взглянул на дом — гостиная была освещена, но за задернутыми шторами не было ни намека на движение.

«Когда она подойдет к двери, я выйду и помогу ей нести… Нет! Черт подери, я должен зайти в дом сейчас. Но она должна знать, справится ли с ним».

Справится с ним!

Что они представляли собой, эти двое? Почему она вышла за него?

Турлоу покачал головой, отвернулся от дома. Ночь казалась слишком темной там, где не было уличных фонарей, и он ослабил настройки линз.

Что задерживало ее?

Доктор внезапно подумал о парящем предмете, который видел в роще. Этому должно быть какое-то логическое объяснение. Возможно, если бы он позвонил в Управление военно-воздушных сил… анонимно… Кто-то должен знать простое, логичное объяснение.

Но что, если они не знают?

Боже мой! А вдруг эти психи высадились из тарелки и все это время находятся здесь?

Турлоу попытался взглянуть на часы, потом вспомнил, что не завел их. Черт, она что-то слишком сильно там задерживается!

Точно поезд, переведенный вдруг на какую-то причудливую стрелку, мысли перекинулись на воспоминание об отце Рут, о требовательном взгляде его глаз. «Позаботься о Рути!»

И та штуковина около окна Джо — что это было такое?

Турлоу снял очки, протер платком, водрузил обратно. Он вспомнил Джо Мэрфи в апреле, сразу после того, как тот устроил ложную пожарную тревогу. Какой шок он испытал, столкнувшись с отцом Рут в маленькой грязной комнатке для допросов над шерифской канцелярией! Но еще большим шоком оказались результаты обследования. Сухой язык отчета в Управление по условному освобождению не мог передать и сотой доли его чувств.

«Я пришел к выводу, что у него отсутствует центральное ядро сбалансированных эмоций. Это, в сочетании с опасным маниакальным симптомом, каким является возбуждение ложной пожарной тревоги, должно расцениваться как признак серьезного отклонения. Перед нами человек, чей психологический облик содержит все необходимые элементы для ужасной трагедии!»

Язык отчета — такой осмотрительный в формулировках, выдержанный в строгом канцелярском стиле… Турлоу знал, как мало он сможет выразить, и поэтому подкрепил отчет устным докладом.

«Этот человек опасен. Он — явно параноидальный тип и может сорваться. Он способен на насилие».

Ему никто не поверил.

«Разумеется, это всего лишь шутка. Джо Мэрфи! Черт, он здесь большая шишка, Энди. Ладно, можешь ты рекомендовать анализ… психоанализ?»

«Он не пойдет на это… и я сомневаюсь, что это ему хоть чем-нибудь поможет».

«Хорошо, чего ты хочешь от нас? Ты можешь что-нибудь рекомендовать?»

«Возможно, нам удастся привлечь его к церкви. Я позвоню отцу Джильсу из Епископальной церкви и узнаю, может ли…»

«К церкви?»

Турлоу вспомнил, как уныло пожал плечами и выдавил слова, которые были чересчур банальными: «Возможно, меня за это исключат из касты, но религия часто помогает там, где психология бессильна».

Турлоу вздохнул. Отец Джильс, разумеется, не достиг никаких успехов.

Черт! Почему Рут застряла в этом доме? Доктор дотянулся до Дверцы, немного поразмыслил. Дам ей еще несколько минут. Внутри все было тихо. Возможно, она упаковывала вещи.

Рут… Рут… Рут…

Турлоу вспомнил, что она восприняла его отчет в Управление по условному осуждению с большим доверием, чем чиновники. Но у нее был опыт в области психиатрии, и она сама некоторое время подозревала, что с отцом что-то не так. Турлоу вспомнил, что пошел в больницу сразу же после заседания в офисе Управления. Рут присоединилась к нему, замкнутая, испуганная, в почти пустом кафетерии. Они унесли свои чашки на угловой столик. Ему запомнился общепитовский запах с еле уловимым привкусом антисептика, стол с пластиковым покрытием «под мрамор» с невыводимыми пятнами от кофе.

Чашка задребезжала, когда Рут поставила ее на стол. Турлоу сидел молча, чувствуя, что ей нужно прийти в себя после того, что он сказал.

Через некоторое время она кивнула, затем сказала:

— Я знала это… догадывалась.

— Рут, я сделаю все, я…

— Нет, — Рут заправила под колпак выбившуюся рыжую прядь. — Ему позволили позвонить мне из тюрьмы… прямо перед тем, как ты пришел. Он в ярости. Он не примет ничего, что ты предложишь.

«Очевидно, ему сказали о моем отчете», — подумал Турлоу.

— Теперь он знает, что ему не удалось прикинуться нормальным, — сказал он. — Естественно, он разъярился.

— Энди… ты уверен?

Рут накрыла его ладонь своей, чуть влажной от пота. Турлоу взял ее за руку, думая о том, что его пот перемешивается с ее. Мысль принесла с собой странное ощущение интимности.

— Ты уверен, — вздохнула она. — Я видела, как это наступало.

Снова глубокий вздох.

— Я еще не рассказывала тебе о Рождестве.

— О Рождестве?

— О Сочельнике. Мой… я пришла домой из больницы. У меня была вечерняя смена, помнишь? Он бродил по дому, разговаривая сам с собой… он говорил ужасные вещи о матери. Я слышала, как она плачет у себя наверху… Я… я полагаю, что накричала на него, назвала его лжецом.

Рут сделала два судорожных вздоха.

— Он… ударил меня, толкнул на елку, перевернул все вверх дном…

Она прижала руку к глазам.

— Он никогда не бил меня прежде — всегда говорил, что не видит смысла в порках. Ему часто доставалось, когда он был маленьким.

— Почему ты не рассказала мне?

— Нам было… мне… мне было стыдно… я думала, что… — она пожала плечами. — Я ходила в клинику к доктору Вейли, но он сказал… ссоры, люди в семейных конфликтах…

— Вполне в его духе. Твоя мать знала, что он ударил тебя?

— Она слышала, как он выскочил из дома и захлопнул дверь. Его не было всю ночь. В Сочельник! Она… она услышала шум. Она спустилась и помогла мне все прибрать.

— Жаль, что я не знал этого, когда говорил с…

— Ну и к чему это бы привело? Все защищают его, даже мама. Знаешь, что она мне сказала, когда помогала убирать? «Твои отец очень болен, Рути». Оправдывая его!

— Но, коль скоро она знает, может быть…

— Она имеет в виду не душевное заболевание. Доктор Френч считает, что у него прогрессирующее склеротическое состояние, но он же не ляжет в больницу на полное обследование. Она знает об этом и именно это имеет в виду. Только это!

— Рут… — Турлоу на миг подумал о своем разоблачении. — Некоторые тяжелые состояния этого типа, например склероз Мёнкеберга, часто сопровождаются расстройствами личности. Разве ты не знала этого?

— Я… он не пошел бы нам навстречу, не лег бы в больницу. Я говорила с доктором Френчем… Вейли. Он совершенно ничем не помог. Я предупредила маму — насилие и…

— Возможно, если бы она…

— Они женаты двадцать семь лет. Я не могу убедить ее в том, что он действительно может причинить ей вред.

— Но он ударил тебя, сбил с ног.

— Она сказала, что я спровоцировала его.

Воспоминания, воспоминания — пахнущий антисептиком маленький уголок в больничном кафетерии, который столь же неизгладимо отпечатался в его мозгу, как эта темная улица рядом с домом, где Рут жила с Невом. Предупреждения насчет Джо Мэрфи были достаточно ясными, но мир был еще не готов понимать и защищаться от собственного безумия.

Турлоу снова взглянул на безмолвный дом, огни, размытые пеленой дождя. В этот момент между домом Рут и соседним слева домом появилась бегущая женщина в блестящем от дождя плаще. На миг показалось, что это Рут, и он наполовину вылез из машины, но тут женщина выбежала на освещенное место, и стало видно, что она старше, а плащ накинут прямо поверх халата. Она была в шлепанцах, которые начали хлюпать, когда она перебегала газон.

— Эй вы! — позвала она, махнув Турлоу рукой.

Он вышел из машины. Дождь захолодил волосы, лицо. Его захлестнула волна дурных предчувствий.

Женщина, задыхаясь, подбежала, остановилась. По растрепанным седым волосам стекали струи воды.

— У нас не работает телефон, — сказала она. — Муж побежал к Иннессам, чтобы позвонить от них, но я подумала, возможно, отключили все телефоны, поэтому я пошла…

— Зачем вам телефон? — Голос внезапно сел.

— Мы живем неподалеку, — она указала на дом. — Из нашей кухни видно, что делается во внутреннем дворике у Хадсонов, и я увидела, что он там лежит, поэтому я сбегала туда… он мертв…

— Рут… миссис Хадсон?

— Нет, мистер Хадсон. Я видела, как она входила в дом, но там нет никаких следов ее присутствия. Надо вызвать полицию.

— Да, да, конечно.

Он направился к дому.

— Ее там нет, я же вам говорю. Я осмотрела весь дом.

— Возможно… возможно, вы ее не заметили.

— Мистер, произошел несчастный случай, возможно, она уже пошла за помощью.

— Несчастный случай? — он развернулся, ошеломленно уставившись на женщину.

— Он упал на одну из этих стеклянных дверей и перерезал артерию, похоже на то. Возможно, она побежала за помощью.

— Но… я был здесь и…

Слева из-за угла выехала полицейская патрульная машина с включенной мигалкой, затормозила рядом с его машиной. Оттуда выпрыгнули два полицейских. Турлоу узнал одного, это был Мэйбек, Карл Мэйбек, худой угловатый мужчина с костлявыми руками и узким лицом. Мэйбек вприпрыжку перебежал газон, направляясь к Турлоу, а его напарник подошел к женщине.

— О, доктор Турлоу, — сказал Мэйбек. — Не узнал, — он остановился, посмотрел на Турлоу. — В чем дело? Нам позвонили, что-то насчет несчастного случая. «Скорая» уже вышла.

— Вот эта женщина, — Турлоу кивнул на соседку Хадсонов. — Говорит, что Нев Хадсон мертв, вроде бы упал на какое-то стекло. Возможно, она ошибается. Может быть, надо войти внутрь и…

— Сейчас, док.

Мэйбек первым подбежал к входной двери. Она была заперта.

— С другой стороны, — крикнула им в спину женщина. — Дверь во внутренний дворик открыта.

Они сбежали с крыльца, забежали за угол, отмахиваясь от хлещущей влажной листвы кустарника. Турлоу обнаружил, что двигается точно в какой-то дымке. «Рут! Боже мой, где ты?» Он поскользнулся на мокрых булыжниках дворика, чуть не упал, но все-таки удержался, и тут его взгляд упал на красное месиво, бывшее когда-то Невом Хадсоном.

Мэйбек оторвался от осмотра тела.

— Готовенький, — он взглянул на Турлоу. — Вы давно здесь, док?

— Он привез миссис Хадсон около получаса назад.

Это сказала подоспевшая соседка, остановившаяся позади Турлоу.

— Он ведь совсем мертв, правда?

В ее голосе звучало удовольствие.

— Я… я ждал в машине, — сказал Турлоу.

— Это правда, — подтвердила женщина. — Мы видели, как они подъехали. Думали, Хадсон с женой опять будут ругаться. Я услышала звон, потом звук падающего тела, но я тогда была в ванной и быстро пошла на кухню.

— Вы видели миссис Хадсон? — спросил Мэйбек.

— Ее не было нигде поблизости, — сказала женщина. — Но из тех дверей шел сильный дым. Возможно, он что-то жег. Мистер Хадсон много пил. Мог попытаться открыть двери, чтобы проветрить, и… — она указала на тело.

Турлоу облизал губы. Он боялся входить в дом и осознавал это. Он сказал:

— Не лучше ли заглянуть внутрь? Возможно…

Мэйбек встретил его взгляд.

— Да, возможно, нам стоит это сделать.

Послышался вой сирены «Скорой помощи». Она еще раз провыла и замолкла перед домом. Второй полицейский появился из-за угла, сказал:

— Приехала «скорая», Карл. А где?..

Он увидел тело.

— Скажи, чтобы не шумели больше, чем необходимо, — сказал Мэйбек. — Мы собираемся поглядеть в доме.

Второй полицейский подозрительно посмотрел на Турлоу.

— Это доктор Турлоу, — сказал Мэйбек.

— А-а.

Полицейский пошел давать указания людям в белом, вышедшим из-за угла.

Мэйбек первым зашел внутрь.

Взгляд Турлоу немедленно упал на одежду Рут, брошенную на кровать. Грудь болезненно сжало. Соседка сказала, что Рут здесь не было, но…

Мэйбек наклонился, заглянул под кровать. Затем выпрямился и втянул носом воздух.

— Чувствуете что-нибудь, док?

Турлоу вдруг осознал, что комнату наполняет странный запах, очень напоминающий запах горелой изоляции.

— Смахивает на огонь и серу, — сказал Мэйбек. — Возможно, здесь действительно что-то жгли, — он огляделся. На тумбочке стояла пустая пепельница. Она выглядела чистой. Полицейский заглянул в шкаф, зашел в примыкающую ванную комнату, вернулся, качая головой.

Турлоу вышел в коридор, посмотрел в направлении гостиной. Мэйбек прошмыгнул мимо, вошел в комнату. Он двигался осторожно, но с привычной уверенностью, заглянул в стенной шкаф, потом за кушетку. Он касался лишь тех вещей, к которым должен был прикоснуться в целях осмотра.

Точно так же они прошли по всему дому. Турлоу неуверенно наблюдал за происходящим, исполненный страха перед тем, что они могли обнаружить за следующим углом.

Вскоре они вернулись в спальню.

Врач из «скорой» курил, стоя в двери. Он взглянул на Мэйбека.

— Мы здесь не слишком нужны, Карл. Коронер уже выехал.

— На что это похоже? — спросил Мэйбек. — Его толкнули?

— Выглядит так, как будто он споткнулся, — ответил врач. — Вон там он зацепил ковер. Сейчас не могу почти ничего сказать о его состоянии, но от него пахнет виски.

Мэйбек кивнул, принимая слова врача к сведению. Снаружи слышались слова второго полицейского, разговаривающего с соседкой.

— Я не знаю, что это было, — сказала она, повысив голос. — Оно было похоже на большой клуб дыма… пара, возможно. Или это могла быть шашка против насекомых — что-то белое и дымящееся.

Турлоу повернулся спиной к двери. Он обнаружил, что не может выносить вид распростертого на плитах дворика тела. Рут внутри дома не было, в этом не было никаких сомнений.

«Шашка от насекомых, — подумал он. — Белая и дымящаяся».

Доктор вспомнил эвкалиптовую рощицу, парящее нечто, которое показалось Рут облаком. Он внезапно понял, что с ней произошло. Она не исчезла бы просто так, не сказав ни слова на прощание. Нечто вторглось сюда и забрало ее. Это объясняло и странный запах, присутствие штуковины в роще, интерес тех зловещих существ с горящими тазами.

«Но зачем? — спросил себя Турлоу. — Чего они хотят?»

Это безумие! Она была здесь, когда Нев напоролся на стекла, и побежала за помощью. Она у соседей и скоро вернется сюда.

Но разум говорил: ее нет уже довольно долго.

«Она увидела толпу и теперь боится», — успокаивал он себя.

У двери за спиной засуетились приехавший коронер и полицейские из отдела убийств. Мэйбек подошел к Турлоу, сказал:

— Док, они хотят, чтобы вы поехали с ними в участок и сделали заявление.

— Да, — сказал он. — Конечно. Так делают в случае убийства. Разумеется, они не думают…

— Таков порядок, док, — сказал Мэйбек. — Вы же знаете. Похоже, он напился и споткнулся, но миссис Хадсон куда-то подевалась. Мы должны убедиться… ну, вы понимаете.

— Понятно.

Он позволил полицейским вывести себя из дома мимо неподвижной фигуры, которая была мужем Рут, мимо людей с рулетками, фотоаппаратами, приспособлениями для снятия отпечатков пальцев и холодными оценивающими глазами.

Муж Рут… муж Рут… слова раскаленным клеймом жгли разум. Где она? Неужели сорвалась и убежала? Но она не из тех, кто поступил бы так. Да, ей пришлось нелегко, но… Что за облако видела соседка? Чем пахло в комнате?

Они очутились на улице. Дождь прекратился, но кусты у дома обдали их брызгами холодной воды. У каждого дома ярко горели фонари, и люди выходили на улицу, чтобы посмотреть. В тупичок за домом пригнали белый лабораторный грузовик.

— Знаете, док, — сказал Мэйбек. — Вам действительно не стоит водить машину по ночам в этих темных очках.

— Они… регулируются, — сказал Турлоу. — Делаются не такими темными, как кажутся.

«Рут! Где ты?»

Неужели она толкнула Нева… в пылу ссоры? Неужели она подумала, что люди скажут: «Яблочко от яблоньки…»? И убежала, не желая втягивать меня в эту историю?

— Можете поехать с нами, — сказал Мэйбек. — Потом мы подбросим вас до вашей машины.

Да.

Турлоу позволил усадить себя на заднее сиденье полицейской машины. Потом спросил:

— Рут… миссис Хадсон… Может, стоит поручить кому-нибудь поискать…

— Мы ищем ее, док, — сказал Мэйбек. — И найдем, уж будьте уверены.

«Найдете ли вы ее? — подумал Турлоу. — Что это была за штука в роще — наблюдающая за нами, пытающаяся манипулировать нашими чувствами? Она была реальной. Я знаю, она была реальной. Если это не так, значит, я сумасшедший. А я знаю, что я не сумасшедший».

Он посмотрел вниз, на ступни, полускрытые в тусклом мраке под сиденьем. Они промокли, когда он шел по влажному газону.

«Джо Мэрфи, — подумал он. — Джо знает, что он не сумасшедший».