Совсем другая любовь

Глава 26

Джеймс так и не пришел, хотя прошло столько часов. А может, прошло вовсе не так много времени. Трудно о нем рассуждать, когда ждешь. В такие моменты каждая минута становится бесконечностью — тягучей и мучительной.

Ноги уже устали ходить от одной стены к другой, но сидеть на месте было превыше всяких сил. А что если самому попытаться найти Джеймса? Да и скорее всего долго искать не придется — наверняка он в той самой комнате. Вместе с этим…

От одной этой мысли кровь в жилах вскипела, и стало трудно дышать. Да и сомнения исчезли — он непременно должен увидеть Джеймса. Оставалось надеяться, что КРИС откроет ему нужную дверь.

Надежды оправдались, явив Майклу того, кого он так хотел увидеть. Вместе с тем, кого пожелал бы не встречать никогда.

Не было никаких сомнений в том, что недавно здесь происходило — даже если бы Майкл закрыл глаза, чтобы не видеть их переплетенные тела, безошибочно узнаваемый терпкий запах не позволил бы и усомниться.

Джеймс поднял голову, встретился с ним взглядом и медленно убрал руку, которой до этого обнимал Валентайна поперек груди. Он ничего не сказал, но глаза — счастливые и искрящиеся — постепенно потухли, а между бровей снова залегла складка.

Как реагировать, Майкл сразу и не сообразил. Попросту ему не изменяли никогда. Поначалу он стоял и молча смотрел на них во все глаза, а потом за него решили чувства.

Он и сам не понял, как столь быстро оказался около злосчастной кровати. Как хватило сил дернуть Валентайна за руку и рывком поставить на ноги. В глазах на миг потемнело, а затем вспыхнуло алое пятно на кулаке. Такое же растеклось у пошатнувшегося Валентайна под носом и по подбородку.

— Твою мать!.. — прорычал Майкл, вновь занося кулак. — Твою мать, Джеймс! — второго удара не последовало. Он перевел взгляд на Маклейна и медленно опустил руку.

— Блядь! — выдохнул Джеймс, вскочил на ноги и — Майкл не поверил своим глазам — кинулся к Валентайну. Джеймс внимательно осмотрел его нос и протянул свою рубашку, чтобы унять кровь.

— Нормально, — отмахнулся Валентайн. — Иди общайся. Только если он и твой нос попытается разукрасить, я ему все кости переломаю!

— КРИС, помоги ему! — приказал Джеймс и, натянув брюки, схватил Майкла за руку, буквально выволакивая в коридор. — Никогда! — рявкнул, толкнув к стене. — Больше никогда не смей его трогать!

Глаза Майкла распахнулись в удивлении, затем он прищурился и рванул Джеймса на себя, меняясь с ним местами.

— То есть это не я… это ты орать должен, так? — рыкнул он и толкнул Джеймса в плечо, пригвоздив к стене. — То есть это я косяк упорол? Так, Джеймс? Отвечай!

— Я отвечу! — Джеймс с силой отпихнул его. — Только Валентайна больше и пальцем не трогай! — он медленно выдохнул, остывая, и на секунду прикрыл глаза. — Если так хочется кого-то избить, бей меня. Это я ведь накосячил.

— Ты, значит… — голос Майкла звенел от напряжения. — Да знаю я прекрасно, что ты! — выдохнул он, совладав с собой не повысить голос. — Ты ведь скорее позволишь руки-ноги себе переломать! Трахнуться тебя не заставишь! — последние слова пропитались горечью, но Майкл хотел верить, что Джеймс этого не заметит.

— Ты не понимаешь, — Джеймс все-таки заметил, потому что его голос дрожал не меньше. — Ты просто не понимаешь… — прошептал сдавленно. — Видят боги, я не хотел этого говорить, но… — он потер переносицу и посмотрел Майклу прямо в глаза. — Просто подумай: что было бы, если бы вернулась Селен? Я, кстати, не стал бы её бить, — усмехнулся горько.

— Кто? Я не понимаю? — отчего-то вокруг вдруг перестало хватать воздуха. — Ты в этом так уверен? — невесело усмехнулся Майкл. — Я понимаю. Только в отличие от тебя, Джеймс, я не могу сверкать пластмассовыми улыбками, делая вид, что все хорошо. С самого начала не мог, и сейчас учиться не собираюсь. Твоя это прерогатива! — горло сдавило будто обручем, и он с шумом сглотнул.

— Мы встретились, когда я уже смирился, — ответил Джеймс тихо. — Я повторяю, я тебе не врал! Но, черт побери, как же ты не понимаешь… — он запустил руку в волосы, сжимая их в кулак. — Ты не верил мне раньше, что я могу любить мужчину так же пламенно, как ты женщину, ты не веришь мне и сейчас. А правда в том, что я любил тебя, Майкл всем своим искалеченным сердцем, той частью, что от него осталась. И сейчас люблю, — добавил, кажется, едва сумев выдавить слова из глотки. — Но Тай вернулся, а с ним вернулось и все то, что отняла у меня его смерть. Я не считаю это любовью. Это нечто большее. Как будто я все это время провел на аппарате искусственного дыхания и вдруг сделал глоток воздуха сам.

Майкл выслушал его и так и стоял, не двигаясь и молча наблюдая за ним.

— А что теперь делать мне? — глухо спросил Майкл. — Чему верить? Словам или поступкам? Или, может, поздравить тебя? Что?

— А разве мои слова расходятся с поступками? — ответил Джеймс вопросом на вопрос и прислонился к стене. — Чего хочешь ты? Чтобы я похоронил Валентайна снова, уже живого?

— Я не хочу, чтобы ты меня… нас хоронил! — Майкл в два шага оказался рядом с Джеймсом. Он стоял к нему так близко, что чувствовал запах его кожи. И от этого ощущения нестерпимо хотелось подойти еще ближе.

— Как, Майкл? — Джеймс криво усмехнулся, глянув него едва ли не безумно. — Поделите меня по четным и нечетным числам или по дням недели?

И тут Майкл осознал еще одну вещь. Да, ему до боли в груди было обидно, что Джеймс занимался сексом со своим воскресшим Валентайном. Но если бы только Джеймс захотел вернуться, он бы никогда ни при какой ссоре даже не вспоминал бы его измену. Никогда бы не попрекнул и не обидел. Вот только… Джеймс не хотел возвращаться. И это Майкл до конца еще не осознал.

— Тебе придется плетью отгонять меня, — прошептал он, потому что голос подвел окончательно. — Я не смирюсь, — он помотал головой, словно это могло заставить Джеймса понять его.

— Не надо, Майкл, — покачал головой Джеймс снова отчаянно напоминая себя сразу после крушения шаттла — сломленного, раздавленного, потерявшего веру. — Я не смогу. Ни отгонять, ни исполнить твои желания. Я не смогу предать человека, который буквально создал меня. Боже мой, да кому я объясняю… — он горько усмехнулся. — Ты ведь столько раз обвинял меня в лицемерии. Как же тебе поверить, что я не вру тем, кого люблю?..

— А меня, значит, предать можно… — протянул Майкл, глядя Джеймсу в глаза. — Просто взять и выкинуть к ебеням! Я тебя любил, но, мол, прости, обстоятельства изменились?

— Да твою ж!.. — Джеймс сполз по стене на пол и несколько раз с силой ударился макушкой по стене. — Я вынужден выбирать! — почти выкрикнул он. — Но выбора на самом деле нет! И знаешь, что? — он поднял на него заслезившиеся глаза. — Хрена с два бы ты выбрал меня, воскресни Селен!

Майкла будто ведром ледяной воды окатили. Правдивые, хлесткие слова сжали сердце, легкие и… душу.

— Вот только я тебе не парил мозг любовью, — его губы дрогнули, и Майклу понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя под контроль. — Ладно, Джеймс, — он выдавил совершенно фальшивую улыбку, — раз выбора нет, и не парься!

Очень хотелось развернуться и уйти. И Майкл уже собрался так и сделать, но одного лишь взгляда на Джеймса хватило, чтобы остановиться. Выругавшись про себя — или уже на себя? — Майкл подался вперед и протянул Джеймсу руку.

— Вставай, — произнес он совсем другим тоном.

— Да нет, спасибо, — ответил Джеймс с нескрываемой горечью, но вопреки словам крепко сжал протянутую руку. — Я еще немного посижу. Официант, где моё пиво? — крикнул в пустой коридор и тут же нервно усмехнулся. — Прости, — покаялся, стискивая ладонь так, что стало почти больно. — Кажется, мне тоже нужны таблетки нашего доктора. И да, черт возьми, я запудрил тебе голову своей хреновой никому не нужной любовью. И мне теперь с этим жить.

От отчаяния у него даже сел голос, и он отвернулся. До этого так сильно сжимающие пальцы безвольно обмякли, соскользнув.

— Да твою же мать!.. — выкрикнул Майкл и с силой приложил кулаком в стену. Бог его знает как, но Джеймсу всегда удавалось заставить почувствовать себя виноватым. И не просто виноватым, а беспощадным садистом. В такие моменты Майкла раздирали два желания: Джеймса поколотить что есть мочи или упасть перед ним колени, моля о прощении. — Живи, как жил!.. — но вопреки резким словам опустился перед Джеймсом на корточки и, перехватив его за плечи, встал вместе с ним. — Захочешь — вернешься сюда и посидишь. И кстати, с пивом отличная мысль!

И правда, пора было попросить КРИСа синтезировать спирт. Самое время.

— Тогда уж виски, — вымученно улыбнулся Джеймс. — Только, боюсь, как бы мы друг друга не поубивали… — он внимательно посмотрел на Майкла, а потом шагнул вперед и крепко его обнял. — Я схожу с ума, — выдохнул с отчаянием. — Прости меня, если сможешь, пожалуйста, прости… На самом деле ничего не изменилось. Я всегда любил вас обоих. Но когда один был жив, а другой… нет, это было можно, а сейчас нельзя.

— Я не отпускаю тебя, — прошептал Майкл, прижав Джеймса к груди с такой силой, будто в последний раз. — Я терял уже… — вздохнул он и добавил: — Но не в этот раз.

Джеймс стиснул его изо всех сил, а потом медленно отстранился, будто отрывая себя он него. Сглотнул несколько раз, будто пытался что-то проглотить, и украдкой вытер глаза.

— Думаю, нам всем нужно поспать, — сказал глухо. — Пойдем.

В конце коридора их неожиданно встретил робот с подносом.

— Лекарства для глаз, сердца и успокоительное, — пояснил КРИС убитым голосом. — Прими их, пожалуйста, я беспокоюсь за твое здоровье.

Джеймс молча сгреб с подноса пузырьки и пошел дальше.

— Пойдешь… туда? — тихо спросил Майкл, когда они дошли до комнаты Валентайна. Спросить к нему оказалось слишком трудно.

Джеймс обернулся к нему, посмотрел на него больным взглядом. Он открыл было рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказал — лишь сжал кулаки так, что один из пузырьков с лекарством лопнул. К счастью, те были сделаны не из стекла. В воздухе разлился остро-пряный запах, ни на что не похожий.

— Наверное, успокоительное, — прокомментировал Джеймс, стряхивая ладонь. — Как жаль. Я надеялся накачаться.

— КРИС! Нам нужен еще один пузырек, — Майкл посмотрел на Джеймса и покачал головой. Он помолчал несколько секунд, а потом тяжело вздохнул: — Не думай, что я идиот, который ничего не понимает, — проговорил он, заглянув в глаза..

— Нет, — Джеймс пылко качнул головой. — Конечно, нет! — он беспомощно улыбнулся. Удивительно, но за все это время он даже не попытался ни разу спрятать эмоции — то ли встреча с Валентайном так подействовала, то ли сил уже не осталось.

Они простояли в коридоре несколько долгих минут, так и не двинувшись с места, а потом дверь комнаты бесшумно отъехала в сторону, и Валентайн прислонился плечом к косяку. Майкл вскользь отметил, что с носом у него уже все было в порядке. Валентайн внимательно осмотрел Джеймса и стиснул зубы. Впрочем, когда он заговорил, его голос звучал абсолютно ровно.

— Тебе надо поесть, — сказал он. — Всем нам, я думаю.

Сейчас Майкл и вспомнить не смог, когда в последний раз ел, и при этом голода он не чувствовал. Что наверняка нельзя было сказать о Джеймсе.

— Согласен, — не раздумывая, ответил он. — Пойдемте, — он кивнул в сторону их с Джеймсом комнаты. — Или в твоей комнате тоже есть синтезатор? — спросил он Валентайна.

— Нет, он один на всех, — обращаясь к нему Валентайн тоже говорил ровно, хотя явно был готов растерзать его на части за измученный вид Джеймса. Впрочем, благодарная улыбка, с которой тот посмотрел на Валентайна, несколько сгладила гнетущее впечатление. И все-таки выглядел он плохо.

Прилетел еще один робот, на этот раз протянув Маклейну что-то вроде таблетки.

— Выпей пожалуйста лекарство, — мягко, но твердо попросил КРИС. — Прямо сейчас.

— Что случилось? — Валентайн нахмурился.

— Ничего особенного, — Джеймс закинул таблетку в рот и с усилием проглотил. — Нервы сдают.

Валентайн тяжело посмотрел на Майкла и встретил точно такой же взгляд. Однако выдержка Майкла на этот раз не подвела.

— Ты не мог бы пойти накрыть на стол? — поинтересовался он почти доброжелательно. — А мы с Джеймсом сейчас подойдем.

— Прекрасно, — Валентайн на секунду сжал кулаки, но потом ласково погладил Джеймса по спине и решительно пошел в комнату дальше по коридору.

— Я знаю, этот человек… он, — поспешно поправился Майкл, — тебе дорог. И наверное, очень некрасиво отсылать его без причины… Просто я хотел еще минуту побыть с тобой наедине. Черт его знает, — выдохнул он, — когда такая возможность еще выпадет, — он взял Джеймса за руку и поднес его ладонь к губам. Невесомо поцеловал и потерся щекой.

Джеймс вырвал у него ладонь и обхватил за пояс обеими руками, с силой прижимая к себе. Так они простояли несколько долгих секунд, а потом он прошептал:

— А теперь идем.

Когда они вошли, Тай стоял у окна. Стол был девственно пуст, хотя синтезатор работал.

— Быстро вы, — протянул Тай чуть удивленно. Он присмотрелся к Джеймсу и нахмурился. — Что с тобой? — спросил озабоченно.

— Сам не знаю… — Джеймс поспешно отодвинул стул и тяжело на него опустился. — Кажется, лекарство слишком сильное. Из меня как будто стержень вынули.

— Может, это и неплохо, — заметил Тай, садясь рядом. — Ты как взведенная пружина был. Кстати, я знаю, что тебя порадует, — он довольно улыбнулся, и, кажется, приобнял его со спины — жест был не напоказ, поэтому Майкл не мог ручаться. — Я пообщался с КРИСом на тему еды, и, кажется, мы получим сегодня хоть какой-то вкус. Не мой фирменный стейк, конечно, но уже кое-что.

Джеймс улыбнулся ему и на секунду закрыл глаза, словно пряча что-то.

— Знаешь, чем нас кормили в десанте? — спросил с горькой усмешкой. — Стейками из биоволокна. Это типа награда была.

Улыбка медленно сползла с лица Тайя, но он словно заставил себя улыбнуться снова.

— Так, а хорошие воспоминания есть? — спросил он.

— Есть… — едва слышно ответил Джеймс и посмотрел на Майкла.

Зато для самого Майкла тихие слова прозвучали раскатом грома. Как-то он совсем не ожидал их услышать от Джеймса сейчас. Он улыбнулся и задержал взгляд на нем.

— Полно… — также тихо добавил он.

Валентайн посмотрел на одного, на другого и задумчиво пробарабанил пальцами по столу.

— Вашу мысль я понял, — сказал напряженно. — Что будем делать?

— Жить, — ответил Джеймс, опустив взгляд. — Как получится.

Вот тут уже Тай обнял его не скрываясь.

— Эй-эй! — он крепко стиснул ссутуленные плечи. — Оставить драму. Речь ведь о любви, а не о казни. Любишь его? Так люби, кто же запрещает! Или ты ждешь от меня ультиматумов? — он усмехнулся и разгладил пальцем набежавшие на лоб Джеймса морщинки. — После всех тех постелей, из которых ты меня когда-то вытаскивал? Да даже не в них дело… — он посмотрел на Джеймса так, что стало ясно: этот человек был готов на все ради него. И все же… — Мне важно знать только одно — мое место он не займет… — добавил Валентайн, и на самом последнем слове голос ему все же изменил, выдавая истинные чувства того, кто вынужден делить любимого с другим.

Это было почти больно. Никогда еще Майкл не видел на лице Джеймса, в его глазах такого выражения. Запечатлей его сейчас камера, и каждому с первого взгляда на снимок было бы понятно: человек на фотографии глубоко, пламенно, искренне влюблен.

— Ты себя слышишь? — спросил Майкл, не в силах отвести от них взгляд. — Как ты себе это представляешь? А, Валентайн? — его губы скривила ухмылка, и Майкл еле сдержал себя, чтобы не поблагодарить того за столь великодушное разрешение.

— Никак, — Валентайн пожал плечами и неохотно глянул на Майкла, тут же возвращаясь взглядом к Маклейну. — Точнее, как-нибудь. Чего я точно не представляю — так это как можно запретить чувствовать или позволить Джеймсу мучиться чувством вины. Ведь в сущности это даже не измена. Ты его парень и я его парень. Придется как-то с этим жить.

— Господи, Тай… — простонал Джеймс, закрывая лицо руками. — Ну что ты такое говоришь?

— Я говорю, что не будем сходить с ума, — Валентайн взял его за руки и опустил вниз. — Пусть будет, как будет.

— То есть, ты сейчас вполне можешь посидеть здесь, спокойно поесть и подождать, пока мы вдоволь назанимаемся любовью? — решил уточнить Майкл. — Ну а в принципе неплохой вариант, — кивнул он, стараясь не дать эмоциям завладеть им и снова не кинуться на Валентайна. — И вполне осуществимый. Я же смог! — тот момент, когда он увидел Джеймса в чужой постели, похоже, Майкл не забудет никогда. Сейчас он говорил размеренно, и даже спокойно, но дрогнувшие губы испортили весь фарс.

— Черт! — Джеймс резко встал, практически отбросил стул, и отошел к окну. Валентайн не стал его удерживать и вместо этого внимательно посмотрел на Майкла.

— Я пытаюсь сгладить ситуацию и успокоить Джеймса, за самочувствие которого волнуется даже робот. Что делаешь ты?

— Робот волнуется… — повторил за ним Майкл и мысленно фыркнул. А роботу, чтоб не волноваться, надо было думать раньше. — А ты и правда думаешь, что так Джеймса успокоить можно? Что самое подходящее время для таких идей? Черт, — выругался он. — Да и не во времени дело. Идея сама по себе, думаешь, годная? — он криво усмехнулся. — Тогда не так уж и хорошо ты его знаешь! — он встал и подошел к окну, положив руку Джеймсу на спину.

Джеймс бросил на него затравленный взгляд и неопределенно мотнул головой. Валентайн дал ему время, чтобы ответить, но тот так ничего и не сказал.

— Отлично, идея ни к черту, — кивнул тогда Валентайн. — Есть лучше? Скажем: выбирай?

— Может, хватит?.. — Майкл развернулся к Тайю. — Хватит вопросов? Каждый из нас и так знает ответ, — процедил он. Пожалуй, есть вместе было самой отвратительной идеей, которую они только придумали. Очень хотелось выйти, желательно прихватив Джеймса с собой. Но надеяться Майкл не смел, а оставлять сейчас Джеймса было бы неправильно. — Пойдем за стол, — предложил он, обращаясь к Джеймсу. — И закроем эту тему. Хотя бы на сегодня.

Он снова покосился на Валентайна и заставил себя прикусить язык. Он мог, и пожалуй даже не без удовольствия, сказать, что Джеймс сам ему сказал недавно. О том, что выбора нет. И о том, что это за него, Джеймса, все решили.

Но Майкл понимал, что те слова хоть и были правдой, но лишь отчасти. Да, скажи он сейчас это Валентайну, тот, возможно, поубавил бы в самоуверенности. Но Джеймс… Но Джеймса в любой момент может сорвать, и быть причиной этому Майкл не мог.

Джеймс деревянно кивнул и медленно вернулся за стол. Ни на Майкла, ни на Тайя он больше не смотрел.

— КРИС? — позвал он тихо. — Ты знаешь, что такое тренажерный зал? Можешь сделать?

— Могу, — отозвался КРИС незамедлительно. — Но нагрузка на сердце…

— Сделай, — коротко приказал Джеймс, и спорить КРИС не стал. — И мне нужна вода. Душ, ванна, бассейн — что угодно.

— Хорошо, Джеймс, я сделаю.

Майкл обеспокоенно взглянул на Джеймса и покачал головой.

— Нет, КРИС, не что угодно! — возразил он. — Сделай нам бассейн. И с тренажеркой отличная мысль! — усилием воли он приободряюще улыбнулся и поднял глаза на Валентайна. — Ты ведь пойдешь?

Да, так Майкл лицемерил только с сыном лучших друзей его родителей. На самом деле, они всегда готовы были друг друга поубивать. Но однажды очередная стычка обернулась наказанием для обоих, а потому просидев в своих комнатах несколько вечеринок, они решили начать дружить. Для родителей, естественно. Получалось весьма убедительно. К счастью, тот парень переехал в другой город, и Майклу не пришлось ломать комедию долго.

Ждать аналогичного исхода было сейчас по меньшей мере глупо. Никуда Валентайн не уедет, даже если бы и мог. Поэтому стараться придется дольше и лучше. Да и Джеймс гораздо внимательнее, чем были его родители.

— Думаю, да, — медленно кивнул Валентайн и глянул так, будто заглянул в самую душу.

— Я не смогу построить бассейн меньше чем за два дня, — виновато сказал КРИС. — Но я могу уже сейчас отладить душевые. Максимум пара часов.

— Отлично, спасибо, — сдержанно поблагодарил Джеймс и придвинул к себе тарелку. Съел явно через силу пару ложек и довольно долго просто ковырял буровато-коричневую массу. — Я пойду в свободную комнату, — наконец выдавил он. — И я очень прошу вас обоих за мной не ходить. Я не слишком часто в жизни бывал один, но сейчас мне это нужно.

Валентайну решение явно не понравилось, хотя его красивое и с виду открытое лицо почти не выдавало настоящих эмоций.

— Два часа? — спросил он, мягко улыбнувшись. — А потом встречаемся в душе?

Удивительно, но ему все-таки удалось выбить из Джеймса в его теперешнем состоянии намек на улыбку.

— Утром, — покачал тот головой. — За завтраком. Примерно в девять, идет? — он вопросительно посмотрел на обоих.

— Нет, не идет, — решительно заявил Майкл и мотнул головой. — Что значит побуду один? И что ты там будешь делать? Обойдешься без такой роскоши, — безапелляционно заявил он, не став дожидаться ответа. — А раз ты от меня шарахаешься как от огня, с тобой пойдет он. А ты, — он снова посмотрел на Тайя внимательно, — даже не думай идти у него на поводу. Оставишь его и… и я не знаю, что с тобой сделаю, — выдохнул он и повернулся к Джеймсу. — И прекрати нас втягивать в догонялки. Одного мы тебя не оставим, придется уж потерпеть.

— Нет, Майкл, — впервые на его памяти голос Джеймса звучал так твердо. — Возможно, я пожалею об этом через пару минут, но сейчас я хочу остаться один.

— Ну, теперь мы по крайне мере будем знать, что он рядом, в теплой комнате и с нормальной постелью, — вздохнул Валентайн. — Но до утра я терпеть не собираюсь!

— Завтра в девять, — с нажимом повторил Джеймс. — Если я пойму, что не справляюсь, то приду сам. Но сейчас мне нужно привести мысли в порядок.

— Приводи, — Валентайн внимательно на него посмотрел. — Только это не выход — отгораживаться от нас обоих. Не хочешь выбирать — прекрасно! Эта кровать достаточно большая, чтобы спать на ней всем вместе. Так, по крайней мере, мы все выспимся, а не будем переживать, что с тобой.

— Ты, конечно, извини меня, Джеймс, — начал Майкл, скупо улыбнувшись, — но ты же знаешь… Я не особенно часто думал о том, чего хочешь ты… Ну и этот раз исключением не станет. А выбрать придется. Либо ты ночуешь с Валентайном, — наконец-то удалось назвать того по имени, а не безликим он, — либо ты просто остаешься в этой комнате, и мы жмемся друг к другу на этой кровати. В любом случае, одного тебя я не отпущу, — он улыбнулся чуть более открыто.

Майкл и сам бы не ответил на вопрос, какой вариант ему больше по душе. Никакой. Отпускать Джеймса с Валентайном было высшей степенью мазохизма. Но мазохизма хотя бы вынужденного. Оставить их двоих здесь было таким же самоуничтожением. К тому же еще и добровольным — быть рядом с Джеймсом и не сметь лишний раз до него дотронуться. Но только вот спокойствие за Джеймса стоило и тех, и других мучений. И бесконечного лицемерия, которое, похоже, скоро пропитает его, Майкла, до самых костей.

— Да вашу ж мать… — процедил Джеймс, стиснув кулаки. Он сделал пару глубоких вздохов, а потом относительно спокойно сказал: — Я ценю вашу заботу, но либо так, как сказал я, либо мы всю ночь играем в прятки. Мне, черт побери, просто надо подумать!

— Все-все, — Тай примиряюще погладил его по руке. — Мы поняли. Иди, — он посторонился, пропуская его. — Спокойной ночи.

— Спасибо, — голос Джеймса несколько потеплел, но сам он все равно был, как взведенная пружина. — И тебе. И тебе, Майкл, спокойной ночи, — и с этими словами вышел.

Майкл молча побарабанил пальцами по столу, с шумом выдохнул и впился в Валентайна взглядом.

— Чего ты ждешь? — процедил он. — Особого приглашения? Он же сейчас так загонится, что даже космические таблетки не помогут! Как ты можешь оставлять его одного? Сейчас, когда он так растерян?

— И часто он загоняется? — Валентайн прищурился. — При мне такого ни разу не случалось. И одного он его оставить не просил. Но знаешь? Я привык его слушать. Он просит глоток воздуха — значит, мое дело пойти и открыть окно. Тем более, думаю, мое появление его только рассердит, а усугублять его душевные метания, использовав те способы усмирения бунта, к которым я привык, неразумно. Вот через пару часов — другое дело…

— Вместе пойдем, — выдохнул Майкл, некоторое время промолчав. — И что бы он ни говорил, одного его оставлять надолго нельзя. Я уйду, если он так решит, — добавил он позже. — Но ты в таком случае не должен поддаваться никаким его убеждениям про надо подумать и прочее.

— Почему? — Валентайн был явно удивлен и раздосадован одновременно. И очень обеспокоен. — Я чего-то не знаю? — спросил глухо. — У него появились проблемы с рассудком?.. Или ты боишься, что появятся?

— Джеймс очень замкнутый человек, — ответил Майкл. — Не смотри на меня так, — он покачал головой, встретив недоверие в глазах Валентайна. — Это действительно так, даже если ты и знал его другим, — продолжил он. — И черта с два ты поймешь, что на самом деле творится в его голове, пока его как следует не встряхнешь. А сейчас… сейчас мы два придурка. Просто взяли и дали ему отгородиться от нас.

— Замкнутый? — поразился Валентайн. — Черта с два! А ну-ка… — он решительно двинулся на выход. — КРИС, даже если он сказал тебе…

— Я открою, — перебил его КРИС. — Пусть даже это нарушение приказа.

Валентайн кивнул и буквально ворвался в комнату. Майкл успел увидеть, что Джеймс сидел на узком подоконнике, но в следующую секунду он уже практически исчез в объятиях высокого статного Валентайна.

— Думай! — выдохнул тот. — О чем хочешь и сколько хочешь. Но черт побери, у тебя есть сразу два человека, которые тебя любят, так почему ты должен сидеть тут в одиночестве?!

Джеймс, кажется, хотел его оттолкнуть, но вместо этого только схватился за его рубашку и скомкал ее пальцами.

— Как ты не понимаешь… — прошептал он сдавленно.

— И даже не собираюсь! — выдохнул Валентайн, не спеша размыкать объятия.

— И я… — раздался тихий голос Майкла, и мгновение спустя он уже стоял рядом с Джеймсом и Валентайном. Очень хотелось оттолкнуть Валентайна и прижать Джеймса к себе, но такой его поступок лишь усугубит ситуацию. — Я тоже отказываюсь понимать твои прятки.

Джеймс поднял на него измученный взгляд и медленно кивнул, сдаваясь.

— Хорошо, — прошептал он. — Действительно, какая разница, как сходить с ума. Возможно, вместе получится веселее.

— Тебе не кажется, что два психа из троих на необитаемом планетоиде — уже перебор? — Майкл постарался улыбнуться. У него даже получилось это сделать, но вскоре он снова посерьезнел. — Поговори с нами, Джеймс. О чем угодно говори…

— Ненавижу пудинг, — ровно сказал Джеймс и криво усмехнулся. — Или настолько о чем угодно не подойдет? — он вздохнул. — Ладно, пойдем, — он потянул Валентайна к кровати и по пути ухватил за руку Майкла, увлекая за собой и его. — КРИС, тебя уже спрашивали об алкоголе. Ты можешь его синтезировать?

— Могу, Джеймс, — голос КРИСа прозвучал неодобрительно и озабоченно. — Ты уверен, что тебе это нужно в твоем эмоциональном состоянии?

— О, поверь мне, железный человек, именно это ему и нужно! — хмыкнул Валентайн. Он первым залез на кровать и дернул Джеймса к себе. Руку Майкла тот при этом не выпустил.

Майкл задержал взгляд на их сплетенных пальцах и сжал свои крепче, невольно взглянув на Валентайна.

— И не только ему, — проговорил он, пытаясь улыбнуться. На душе было скверно. Неужели объятия украдкой и прикосновения вскользь — это единственное, что осталось у него и Джеймса? — Всем нам не мешает расслабиться, — добавил он спустя секунду, не желая нагнетать и без того удручающую обстановку.

Синтезатор негромко заурчал, и вскоре появился маленький робот с подносом, который доставил им в кровать странной формы пластиковую бутылку, наполненную чистейшим разбавленным спиртом. Никаких посторонних привкусов у алкоголя не было.

Майкл сделал еще глоток и поморщился — уж слишком противным было это пойло. Но все же лучше, чем ничего.

— Держи, — он протянул бутылку Джеймсу, дождавшись, пока горло не перестанет жечь. — Пей аккуратно. Крепкое, — он честно постарался улыбнуться, но сам чувствовал, что лицо, в отличие от разума, чертовски не хотело лгать. Да и вкупе со взглядом отчаявшийся найти дом собаки подобие улыбки выглядело жутко.

Впрочем, у Джеймса взгляд был ничуть не веселее. Но всё-таки он сумел заставить себя улыбнуться — сказывалась многолетняя привычка. И разбавленный спирт он выпил, не поморщившись.

— Боже, да хоть соли бы туда насыпать, что ли, — поморщился Валентайн, в свою очередь отведав угощения. — Была бы почти текила.

Майкл хмыкнул, а затем против воли даже улыбнулся. Веселиться повода не было, но улыбка все же тронула его губы. Похоже, что дело было в Валентайне. Это было довольно странно признавать, но своим присутствием этот человек словно отгонял печаль. Вот что значит, когда в жизни потрясений не было, рассудил Майкл, вспомнив недавние слова КРИСа.

— Тогда уж и лайма что-ли… — выдохнул он, снова потянувшись к бутылке.

Джеймс промолчал, нахмурившись. Валентайн посмотрел на него и украдкой переглянулся с Майклом. Понять, о чем Джеймс думал, было решительно невозможно. Тогда Валентайн протянул ему бутылку, и Джеймс без слов запрокинул ее к потолку.

— Мда… — бутылка вернулась опустошенной почти наполовину, и Валентайн невесело хмыкнул. — Хотелось бы мне думать, что ты празднуешь мое возвращение…

Джеймс дернулся, как от удара, и резко сел.

— О черт, нет! — Валентайн потянулся за ним, поспешно обнимая за плечи. — Ну прости идиота, не подумав ляпнул, — он зарылся носом в его волосы совершенно обыденным, привычным жестом.

Джеймс не пошевелился.

— Я не могу так, — прошептал он. — Не могу…

— А у меня предложение!.. — вдруг заявил Майкл, при этом голос его звучал довольно бодро. Если не сказать, весело. — Лично я устал заморачиваться. Когда ее не стало, — проговорил тише, — я страдал. Когда она вернулась, тоже не по себе было. Еще бы… Потом появился ты… — говорил он уже без веселости, да и значительнее медленнее. Похоже, сказывался чересчур крепкий алкоголь. — Так вот… ты появился и сломал все мои представления о правильности… — он сам поморщился от собственных слов. — О чувствах, в общем, если называть все своими именами, — выдохнул он в запале. — Ты знаешь, как никто другой, как я не мог принять… Как я трусил! Так вот… предложение… — повторил он, решив не развивать никому не нужные рассуждения. — Давайте следовать своим желаниям. Просто, черт побери, делать и говорить, что хочется! Это ведь так просто! Если самим не усложнять! — воскликнул он, поднеся бутылку к губам. — Хотя бы пока мы на этой чертовой базе!

— Я согласен, — Валентайн улыбнулся, хотя и одарил Майкла непонятным взглядом. — И я начну по праву старшего: я хочу с тобой полежать! — он надавил Джеймсу на плечи, и тот позволил уложить себя на кровать.

— Я не хотел ничего ломать, — сказал Джеймс Майклу, глядя в потолок. — И снова тревожить собственное сердце тоже — не хотел. Тем более, зная, как ты умеешь пройтись по нему сапогами…

От совершенно заслуженных и что страшнее — правдивых — слов, во рту стало как-то кисло.

— Знаю, сам к тебе полез, — ответил он, наконец. — Не знаю, почему. Не знаю, зачем. Зато знаю, что ничуть не жалею о том поцелуе в госпитале, — он украдкой посмотрел на Тайя и пожал плечами, мол, извини, но я хочу говорить именно об этом. — Жалею, что дураком был, — продолжил он, отвернувшись. — Столько времени впустую… вместо того, чтобы рядом быть… Думал, тебе только руку протяни, только помани, и ты прибежишь, — может и не стоило говорить это вслух, но Майкл чувствовал, что должен. Да и Джеймс ведь и сам это должен был понимать. И тогда, когда все только начиналось, и особенно сейчас. — Горька расплата, — проговорил он, улыбаясь, но глаза его остались серьезными. — Но могло быть и горче. Слава богам, обошлось…

— Может, и прибежал бы… — прошептал Джеймс совсем уж тихо. — Да только ты так и не позвал. И даже больше того…

Он закрыл глаза, и было абсолютно ясно, какие слова крутятся сейчас у него в голове.

— Я звал, — Майкл ответил, гулко сглотнув. — Ты не слышал… — говорить дальше оказалось совсем тяжело, в глотку будто затолкали ватный ком. Даже дышать стало трудно. Но Майкл очень постарался. Он хотел сначала оговориться, что сейчас никакое не действие момента, не чувство соперничества, не жалость наконец, но сказал одно единственное: — Я люблю тебя, — не глядя нащупал руку Джеймса. — Хоть и звать тебя уже бесполезно.

Несколько секунд было тихо, Джеймс лежал, не шевелясь и даже, кажется, не дыша. А потом его скрутило. Майкл даже не понял сначала, что произошло — изо всех сил зажмурившись, он запустил руки в волосы и скрючился, утыкаясь лбом в колени. Первый спазм закончился судорожным вздохом, и его плечи затряслись.

Джеймс умудрялся не издавать ни звука, и тем страшнее это выглядело.

— КРИС, дай лекарство! — хрипло попросил Валентайн. Он наконец перестал держать маску, и по его глазам было хорошо понятно, как сильно ему хочется перегрызть Майклу глотку.

— Ему нельзя больше! — с отчаянием ответил КРИС. — Дать снотворное?

— Да! — выкрикнул Майкл, сжав кулаки. — И быстрее! — он вскочил с кровати, отсчитывая секунды до появления робота с лекарством. — Черт возьми, да поторопись же ты! — рявкнул он, во все глаза глядя на скорчившегося Джеймса.

Но едва робот со ампулой наготове подлетел к Джеймсу, тот вдруг махнул рукой, резко отшвырнув его к стенке.

— Не смей, железный ублюдок! — рявкнул осипшим голосом, с трудом понимая голову. — Или коли уж сразу цианид, тебе же не привыкать нас убивать! Так давай же, сучье отродье, вперед! Хоть раз пользу принесешь!

— Прекрати, — Валентайн обхватил Джеймса спины, сгреб в охапку и прижался щекой к щеке. — Перестань, слышишь?

— Ты не понимаешь, — Джеймс всхлипнул и мотнул головой, едва не ударив его в челюсть.

— Но догадываюсь, — вздохнул Валентайн. — Успокойся, и я уйду. Поговорите нормально.

— Нет, — Джеймс чуть расслабился, но все еще судорожно вздрагивал. — Не уходи. Я не уверен, что не сочту тебя плодом своего воспаленного воображения, если не буду видеть.

Впервые в жизни Майклу захотелось сбежать. По-настоящему. Навсегда и как можно дальше. И никогда не вспоминать искаженное самой настоящей болью лицо Джеймса. Не вспоминать, что он только что натворил. Может стоило остаться для Джеймса бессердечным ублюдком? Таким, к какому он привык?

Но с другой стороны Майкл прекрасно знал себя: как бы ни хотелось ему исчезнуть, на самом деле он бы под дулом пистолета не сделал ни шага от Джеймса. Если тот, конечно, его сам не прогонит.

— Пожалуйста, прости, — проговорил Майкл, сев на кровать спиной к Джеймсу. — Если сможешь, прости… — повторил он, не смея обернуться.

Тут Джеймс зарычал, как раненный и дернул его за плечо, опрокидывая на кровать. Майкл не поверил сам себе, когда почувствовал, как смыкаются такие знакомые объятия. Джеймс затащил его к себе, обхватил руками и уткнулся лицом в шею.

— Я не могу, — выдохнул с надрывом. — Не могу разорваться! Я люблю вас обоих, и не могу, не хочу выбирать!

Майкл ничего не ответил — слова застревали в горле, да и слов-то толком не было. Лишь горечь, осветленная надеждой, и надежда, отравленная горечью. Действительно, как они будут жить? Они, все трое?…

Но было еще одно чувство. Ему хватило нескольких секунд, чтобы затмить иные. В объятиях Джеймса ему было так хорошо, так спокойно и в то же время волнующе, что громкий судорожный вздох сам вырвался из груди. И руки сами оплели Джеймса, прижимая к себе так крепко, что можно было почувствовать биение его сердца.

Прошло не меньше пары минут, когда поверх его руки легла другая.

— Давайте спать, — сказал Валентайн тихо. Он глянул на Майкла из-за плеча Джеймса, но вскоре отвел глаза. — Нам всем нужно выспаться.

— Да, — отозвался Джеймс, пощекотав горячим дыханием Майклу шею. — Кажется, лекарства наконец стали действовать…

— Это хорошо, — Валентайн грустно улыбнулся и кивнул неслышно подлетевшему роботу с очередной ампулой. Быстрого укола Джеймс, кажется не почувствовал.

Убедившись, что Маклейн крепко спит, Валентайн посмотрел Майклу прямо в глаза, словно о чем-то раздумывая, но так ничего и не сказал. И, наверное, к лучшему.