Совершенный: новый мессия [СИ]

Верный путь

Пусть запись уже оборвалась, Каэл всё ещё смотрел на потемневший экран. Отчасти — потому, что никак не мог привести в порядок хаотично кружащиеся мысли, а отчасти — оттого, что не мог заставить себя посмотреть на Анджея. Война, хаос… Может ли быть, что всё началось лишь из-за крови этих существ? Из-за того самого организма-симбионта, который позволяет людям поддерживать свои тела вечно молодыми?.. И он, Совершенный, — носитель этого симбионта, созданный, скорее всего, как постоянный источник своеобразной «таблетки от старости»? А ведь ещё Шевальер говорил о какой-то девушке. Может ли быть, что эксперименты, проводившиеся над Аэно, были неоднократными? Вопросы, вопросы… И все ответы, скорее всего, скрыты здесь, в этой маленькой и вроде бы заброшенной лаборатории. Но ведь Анджей… Что он скажет? Ведь теперь и дураку ясно, что воюют люди и пришедшие с неведомой планеты существа не просто так… Скорее всего, теперь его возненавидят — и будут вполне правы.

На плечо легла чужая ладонь, и Каэлестис вздрогнул: отмалчиваться теперь не было никакой возможности. Нужно было срочно найти правильные слова — и Совершенный, неуверенно запинаясь, прошептал:

— Прости. Я не знал. Я в самом деле не знал, и…

— Я не судья, Каэл. Не оправдывайся передо мной.

Голос Анджея звучал ровно, почти не дрожал: невозможно было понять, что чувствует молодой пилот. Каэлестис осторожно сжал в своей руке его ладонь, продолжая шептать:

— Если бы я мог, если бы…

— Не оправдывайся, — Анджей чуть наклонился, так, чтобы их лица оказались вровень. Сейчас Совершенный смотрел в глаза своего спутника, и видел в них лишь странное напряжение. Ни боли, ни злобы, ни сожаления — ничего, лишь немой вопрос, суть которого Каэлестис не мог разобрать.

— Не оправдывайся, — вновь повторил Анджей, кладя и вторую руку на плечо Каэлестиса. — Просто скажи: ты хотел бы, чтобы это закончилось? Ты хотел бы остановить войну? Ты хотел бы… сделать мир не таким, какой он сейчас, изменить его?

— Да, — односложно ответил Каэлестис, не зная, какого ответа ждёт от него собеседник. Сердце колотилось чрезмерно быстро, периодически замирая: так спортсмен на пару мгновений приостанавливается после долгого бега, дабы отдышаться и продолжить путь. Что, если Анджей действительно возненавидит его? Это же простая логика…

Но неожиданно Анджей, со странным облегчением вздохнув, закрыл глаза и улыбнулся:

— Хорошо.

Всё-таки странный он: в который уже раз умудряется поступать не по логике, а по какому-то своему внутреннему велению… Интересно, как он это делает?

— Разве это не достойное желание — искупить грех того, кто некогда начал войну? — спокойно произнёс Анджей. — Я знаю тебя, Каэл. Я знаю, что ты не плохой человек… И без разницы — Совершенный или нет. Не ты начал убивать тех существ. Ты… ты не в ответе за то, что сотворили те, кто был до тебя, если желаешь искупить эту вину.

— Так велит твоя вера? — всё ещё пытался понять Каэлестис. Анджей печально улыбался, глядя на собеседника:

— Нет. Так говорю я.

Каэлестис, не моргая, смотрел на собеседника ещё некоторое время. Острое чувство близ сердца становилось невыносимым, холодным и одновременно обжигающим, точно сухой лёд. Решив, что это неплохой способ сменить тему, Каэл снова заговорил:

— Можно… я тебя спрошу кое о чём?

Анджей внимательно посмотрел на Совершенного, показывая, что слушает. Тем временем Каэлестис пытался как можно правильнее сформулировать вопрос:

— Я… я не знаю, как это чувство называется. Может, ты поймёшь…

— Чувства бывают разными, и их много. Поточнее можно? — Анджей вёл себя так же, как раньше, словно ничего не случилось. Если бы Каэл не знал его, тотчас решил бы, что Анджей успокоился. Но где-то в голубых глазах виднелся отголосок боли. Каких же усилий ему, наверное, стоило не обвинить в чём-то собеседника, более того — простить его. Совершенный, сглотнув, прислушался к себе и еле слышно заговорил:

— Что, если я хочу всегда оставаться рядом с… одним человеком? Хочу защищать его. Хочу, чтобы он никогда не плакал. И… и ради этого человека я хотел бы остановить войну. Это… странно, да?

Анджей смотрел на Совершенного — и в его взгляде читалось недоумение. Будто он не понимал, чем вызвана такая резкая смена темы. Или же не понимал что-то другое. Может, он тоже не знает, есть ли у этого чувства отдельное название?

— А этот человек… кто это?

Неясное волнение, жар и холод, одновременно бушующие где-то внутри… Каэлестис прерывисто выдохнул:

— Ты.

Почему-то ему стало страшно. Чего он боялся?.. Каэл и сам не мог сообразить. Того, что Анджей не знает этого чувства? Или… того, что его, невесть с чего, оттолкнут?

Анджей замялся: он смотрел на Каэла, широко распахнув глаза. Он не подбирал слова. Нет, молодой пилот молчал, словно и не собираясь давать ответ. Но что-то подсказало Каэлу, что нужно делать — и он поднялся, порывисто обнимая спутника. Анджей мелко дрожал, и его медленное, глубокое дыхание согревало шею Совершенного. Он не знал, отстраниться или продолжить, словно в нём боролись два этих противоречивых чувства. Затем Анджей прошептал:

— Ведь… если Он позволяет мне любить тебя, значит, это не может быть неправильно?

Каэлестис не стал уточнять, кто «он» и почему нужно его разрешение. Он зажмурился, мягко касаясь губами виска своего спутника. После — замер, ощущая, как Анджей неуверенно тянется к его губам, касается их своими. Значит… чувствовать такую потребность быть рядом — это всё-таки нормально. И значит, это называется «любить»…