Сопротивление

Два года спустя…

I Воссоединение

Выдалось жаркое утро, какие случаются только в конце августа. В эту пору большинство живущих в квартирах людей уезжают на побережье. На теннисном корте рядом с баром юноша двадцати с небольшим лет только что одержал победу над своим старшим братом.

– Ох, ладно, я сдаюсь, – сказал тот. – Слишком жарко для игры. Пойду-ка я в бассейн.

– Ну же, давай еще немного, – запротестовал победитель. – У нас еще есть время, пока не стало по-настоящему жарко.

– Тема закрыта. Я уже стар для подобных игр.

Младший тяжело вздохнул и последовал за братом к выходу с поля.

– Если хочешь, то я могу с тобой немного поиграть, – раздался рядом с ним голос, говоривший на неуверенном итальянском со странным акцентом.

Юноша обернулся и увидел за барной стойкой мальчика. Его лицо было ему знакомо. Мальчик не отличался общительностью. Было видно, что он иностранец, возможно, родом из какой-нибудь северной страны. Он работал официантом в баре, чтобы оплатить себе отдых в Италии. На вид ему не больше восемнадцати, вот только взгляд отличался несвойственной для человека его возраста серьезностью.

– А разве ты не должен работать?

– Сейчас нет. Сегодня я во вторую смену.

– Ты умеешь играть в теннис? – спросил юноша.

– Я давно не играл, – ответил официант, – но мог бы попробовать, – через паузу он продолжил: – Скучаю по теннису.

Юноша посмотрел на официанта оценивающим взглядом, затем улыбнулся.

– Договорились, – сказал он. – Как тебя зовут?

Мальчик улыбнулся в ответ. Его зеленые глаза радостно заблестели.

– Джек, – представился он. – Меня зовут Джек.

Игра была недолгой, но напряженной. Юный итальянец отличался профессиональной подготовкой и имел собственный стиль, но удары Джека остановить было невозможно. Трудно поверить, что мальчишка его возраста обладает такой физической силой.

Поверить и правда сложно, если не знать, что этот светловолосый мальчик на протяжении двух лет ежедневно упражнялся в искусстве владения легендарным мечом.

Наконец итальянец не выдержал и, упав на поле, от души рассмеялся. Пот стекал с него ручьями.

– Ладно, ладно, уговорил! Ты победил. Я еще не встречал никого, кто так держит ракетку и бьет по мячу с такой яростью, как ты, Джек. Но, без сомнений, твой стиль игры очень результативен.

Но мальчик уже не обращал на него внимания. Он смотрел на фигуру, наблюдавшую за ним с дороги, проходившей неподалеку от ворот теннисного корта. На таком расстоянии сложно было разглядеть черты лица, но, несмотря на изменившуюся внешность, Джек эту фигуру никогда и ни с кем не перепутал бы.

Сердце мальчика бешено заколотилось. Он бросил на землю ракетку и выбежал с поля, даже не обернувшись.

– До встречи, – удивленно сказал итальянец.

Джек поднялся по поросшему травой склону, затем вышел прямо на дорогу и остановился в нескольких метрах от наблюдавшего за ним человека. Тот, тем не менее, не осмелился подойти ближе к полю.

Оба смотрели друга на друга, не произнося ни слова.

Наконец Джек первым прервал молчание.

– Альсан, – только и смог выговорить он.

На лице человека появилась мрачная улыбка.

– Ты и правда думаешь, что я Альсан?

Джек замешкался. Он не видел Альсана с тех самых пор, как тот убежал из Лимбада в виде получеловека-полузверя, но прекрасно помнил гордого и храброго принца Ваниссара. И стоявший перед ним юноша был им и одновременно не был.

Несмотря на жару, он был одет в обыкновенную человеческую одежду: синие джинсы и черную рубашку. Казалось, он впервые за все время с момента их знакомства чувствовал себя в таком виде вполне комфортно. Однако мальчик никогда прежде не видел, чтобы Альсан одевался в черное. А с момента встречи с Кирташем черные цвета перестал носить и сам Джек.

Альсан по-прежнему держался спокойно и хладнокровно, с той лишь разницей, что теперь в нем чувствовались тревога и внутреннее напряжение, которых уверенный в себе Альсан никогда бы раньше не продемонстрировал.

А его лицо…

Его лицо оставалось таким же каменным, как прежде, но пережитые трудности оставили на нем свой отпечаток, и теперь складки на его лице выделялись сильнее. Его движения были тяжелыми, а глаза сверкали грозным блеском, не вызывающим доверия.

Но больше всего изменились волосы юноши.

Темная шевелюра Альсана сменилась серой, цвета камня, или пепла, или облаков, несущих в себе дожди. И этот цвет никак не сочетался с его юным возрастом. Возможно, именно контраст лица с цветом волос и придавал ему такой беспокойный вид.

Джек глубоко вздохнул. Нахлынувшие на него противоречивые чувства обескуражили его. Он провел два года в поисках своего друга, и когда он потерял уже всякую надежду найти его, Альсан вдруг сам появился в его жизни, словно из ниоткуда, и теперь стоял перед ним, в этом небольшом итальянском городке. Джек не знал, как вести себя. У него в горле сидел комок, не дававший ему покоя и не позволявший ему заговорить. А ведь ему было что сказать, рассказать и спросить. Сглотнув, он только и смог ответить дрожащим голосом:

– Да, ты изменился, но сейчас ты похож на Альсана больше, чем то существо, которое я спас тогда в Германии.

– Я рад, что ты видишь только хорошее.

Комок все еще не исчез, и Джеку пришлось сглотнуть еще раз.

– Я обошел половину Европы в поисках тебя, – упрекнул его мальчик. – Где ты все это время жил?

– Это длинная история. Если хочешь…

– Почему ты сбежал? – перебил его Джек.

Комок в горле вдруг растворился, превратившись в слезы, выступившие на глазах. Джек заморгал, чтобы сдержать их, но молчать он больше не мог: горькие слова так и рвались из его сердца.

– Я два года бродил по свету, разыскивая тебя… Два года! Почему до сих пор ты ни разу даже не дал о себе знать? Почему ты ушел? Почему оставил Викторию и меня… нас одних? Бросил «Сопротивление»? И это после всего того, чему меня научил! Почему ты не поверил нам? Ты был… Проклятье! Ты был для меня всем! У меня больше ничего не оставалось! – его голос сорвался, и мальчик снова заморгал, сдерживая слезы. Он не заплакал, но опустил голову, чтобы Альсан не видел его влажных глаз. Мальчик почувствовал, что его друг подошел ближе, и в этот момент внутри раздался голос, велевший ему бежать, не позволять приближаться к себе, ведь Альсан уже не тот… Но Джек лишь сжал кулаки, не сдвинувшись с места. Хотя инстинкт и подсказывал ему, что внутри друга по-прежнему живет дикий зверь, мальчик не слушал его: слишком долго он страдал от одиночества.

Альсан положил на плечо Джека руку.

– Джек, мне очень жаль, – сказал он. – Я не хотел подвергать вас опасности. Я не контролировал себя, и…

Юноша вдруг запнулся, потому что Джек обнял его изо всех сил, все еще дрожа всем телом. Его все еще мучил страх, что Альсан в любой момент снова может сбежать. Юноша в недоумении заморгал, но внезапно осознал, какими тяжелыми выдались для Джека эти два года. Он почти физически ощутил его одиночество, отчаяние, страх, и тоже спросил себя, где все это время находился мальчик, чем занимался? И почему не остался с Викторией в Лимбаде?

– Все в прошлом, парень, – прошептал юноша, похлопав несколько раз его по спине, чтобы успокоить. – Теперь я здесь, хорошо? Я больше никуда не исчезну. Ты больше не одинок. И никогда не будешь. Обещаю.

Джек, казалось, взял себя в руки. Отойдя от друга, он отвел в сторону взгляд и, оправдываясь, сказал:

– Да, хорошо… Просто с тех пор, как ты ушел, моя жизнь перевернулась с ног на голову. К тому же я уже давно не получал ни от кого весточки.

Альсан посмотрел на него, и на лице принца появилась хорошо знакомая Джеку улыбка.

– Ты весь в поту и задыхаешься от жары, парень, – сказал он. – Давай спрячемся в тени, я угощу тебя кока-колой, и мы сможем спокойно поболтать. Как тебе идея?

Джек с благодарностью кивнул: он с детства ненавидел жару. Летом он не мог лечь в постель, не приняв перед сном холодный душ. Он сам не понимал, как его занесло в эту пору в Италию. Ведь с приходом весны он мог бы отправиться в какую-нибудь северную страну.

Друзья вошли в ближайшее кафе. У входе лежала собака, немецкая овчарка. Она подняла голову и зарычала на Альсана. Ее морда выражала враждебность. Юноша всего-навсего бросил на нее один взгляд, и собака, поджав уши и хвост, вскочила и спряталась под одним из столов заведения, скуля от страха. Джеку стало неловко, и он сглотнул.

Друзья вошли в кафе. Когда они проходили мимо одного из столов, сидевшие за ним посетители с недоверием посмотрели на Альсана, а те, что оказались рядом с юношей, отодвинули свои стулья подальше. Но когда у него на лице появилась зловещая, похожая на оскал, улыбка, люди отвернулись.

– Почему они так отреагировали? – спросил Джек, когда оба уселись за столик возле окна. – Они с тобой даже не знакомы!

– Это инстинкт, – ответил Альсан, продолжая улыбаться наводящей страх улыбкой. – Люди подсознательно чувствуют хищника, когда он находится среди них.

У Джека по спине пробежали мурашки. Он хотел задать другу вопрос, но тут к ним подошел официант. Джек попросил лимонад со льдом. Альсан не стал ничего заказывать.

– Сначала я бродил по свету туда-сюда, – начал свой рассказ юноша, – и должен признаться, что принес людям много неприятностей, которыми я нисколько не горжусь.

– Знаю, – произнес тихим голосом Джек. – Так как Дух не дал нам ни единого знака о твоем местонахождении, я решил вести поиски самостоятельно. Я стал читать газеты и интернет… искать статьи, рассказывающие о зве… монст… – мальчик замолчал, почувствовав себя неловко.

– Зверях или монстрах, – помог ему закончить Альсан. – Можешь называть вещи своими именами и не беспокоиться. Именно таким я и был. Да и сейчас другая часть меня не дает мне иногда покоя.

– Ладно. Сначала я отправился в Лондон, – продолжил Джек. – У меня там остались знакомые, друзья моих родителей. Поскольку много лет назад мы потеряли с ними всякий контакт, я был уверен, что они даже не знали, какая беда случилась с моими родителями. Я оказался прав. Но прожил я у них всего пару дней, чтобы определиться, откуда начинать поиски. Я вычитал в интернете новости. Несколько человек якобы видели в лесу странное существо. Оборотня, – мальчик посмотрел на Альсана. – Почему Франция?

– Не знаю, я этого не планировал. Когда Дух спросил меня, куда я хочу отправиться, я думал только об одном: оказаться в каком-нибудь богом забытом месте, вдали от цивилизации. И подальше от дома Виктории. Но в глубине души я на самом деле не хотел терять вас из вида. Потому-то, наверное, я и остался так близко.

Я отправился на восток, в сторону Альп, затем добрался до Швейцарии, до севера Италии, до Австрии… я шел только по лесам и горам, избегая встреч с людьми. Но, к сожалению, иногда так или иначе сталкивался с теми, кто охотился на меня, пытался убить или поймать… В большинстве случаев с неприятными для них последствиями.

– Я проехал пол-Европы по твоему следу, – прошептал Джек, – автостопом, на поезде или автобусе, когда выпадала возможность. По правде говоря, денег у меня было немного, – признался мальчик. – Все это время я жил как бродяга. Иногда мелкие подработки приносили мне несколько десятков евро, но, на самом деле, нечасто. Мне хватало только на еду и на то, чтобы продолжать мой путь. Иногда я спал в хостелах, но обычно – просто под открытым небом. Меня тоже преследовали, желая отправить в детский дом или интернат, но я им не позволил.

У Джека снова задрожал голос. Альсан представил, как мальчик в одиночку шагает по Европе, без денег, без жилья, зимними ночами мерзнет на улицах городов… И внезапно он понял, как трудно было его другу. Джек поймал на себе его взгляд и добавил, стараясь не придавать пережитому большого значения:

– На самом деле, я даже повеселился и получил удовольствие. Шел, куда хотел; меня никто не держал и не ограничивал. Никогда еще я не чувствовал себя таким свободным.

Джек улыбался. На лице Альсана тоже появилась улыбка.

– Лучше бы ты остался в Лимбаде, – все же сказал Альсан. – Если бы Кирташ нашел тебя…

– Но не нашел же. Да даже если бы мы и столкнулись, я заранее подготовился к встрече, – Джек замешкался, а затем признался: – Когда я уходил из Лимбада, я взял с собой меч, Домиват. Так я мог тренироваться ежедневно, снова и снова повторяя выученные движения, чтобы не забыть ничего из того, чему ты научил меня, Альсан.

Юноша взглянул на мальчика, и в его взгляде появился огонек. Но он ничего не сказал, и Джек продолжил рассказ.

– А потом я потерял твой след. На юге Австрии. Мне больше не попадались новости о получеловеке-полузвере, и я не знал, что и думать. Мне больше ничего не оставалось, кроме как остановиться там и искать подработку… Но долго оставаться в Австрии я не мог, и вскоре мне пришлось продолжить свой путь. Так я бродил, пока не дошел до Кьявари, где и живу до сих пор. Не спрашивай даже, как и почему я здесь оказался. Честно говоря, я давно потерял себя. Вот уже год я не слышал о тебе новостей, да и с Викторией связаться не смог. Ты знаешь, что я сам, без помощи, не могу вернуться в Лимбад, а ее адреса я не знаю. У меня нет ни ее телефона, ничего вообще. Я ушел из Лимбада так поспешно, что даже не успел сообразить взять у нее номер.

Джек замешкался. Он готов был уже рассказать Альсану о произошедшей между ним и Викторией ссоре, о боли, которую нанесли ему сказанные девочкой слова («Ты мне не нужен», «Уходи и никогда сюда больше не возвращайся»), вот только время помогло залечить раны. Порой Джек чувствовал себя самым настоящим глупцом, который позволил вспышке гнева, казавшейся ему сейчас детской и абсурдной, сбить его с толку. Теперь он смотрел на вещи иначе. Возможно, если бы он так поспешно не покинул Лимбад, то смог бы организовать поиски Альсана намного лучше и избежать стольких проблем на своем пути. Но он ушел, и у него не осталось никакого способа связаться с Викторией. Особенно он скучал по теплому дому в Лимбаде, когда холодными зимними ночами ему приходилось спать на улице под открытым небом. Сколько раз в такие моменты он проклинал себя за неразумность.

– Я уже поверил, что никогда и ничего больше не услышу о вас, – признался тихим голосом мальчик.

Джек замолчал и отвел взгляд, крепко сжимая в руке цепочку с висящим на ней медальоном – тем самым шестиугольником, который в первый же день его прибытия в Лимбад ему подарила Виктория. Он до сих пор хранил его.

Джек очень часто вспоминал о девочке и скучал по ней. Безумно. Ее приятная улыбка, свет в ее глазах, проведенное с ней вместе время… Мысли обо всем этом снова и снова крутились у Джека в голове, не давая мальчику покоя. Нередко он мысленно возвращался назад в прошлое и прокручивал в голове момент, когда он покинул Дом на Границе, думая о том, что ему не следовало уходить. Джек представлял, как говорит Виктории слова, которые так и не сумел ей сказать. Он уже тысячу раз в своем воображении попросил у нее прощения, при этом каждый раз придумывая новый способ. Он представлял, как обнимет ее и пообещает всегда быть рядом с ней… что бы ни случилось.

Но все это так и оставалось лишь в его воображении. Назад пути не было. Ничто не вернет ему два года, проведенные вдали от лучшей подруги. Он уже поверил, что больше никогда в жизни ему не представится случай признаться ей в своих чувствах.

Альсан все это время внимательно следил за ним взглядом.

– Сколько тебе сейчас лет, Джек? – спросил он.

– Пятнадцать, – ответил мальчик, слегка удивленный вопросом. – В апреле мне исполнится шестнадцать. Но выгляжу я старше, а с шестнадцати лет уже можно работать, поэтому в последнее время мне все проще становится найти подработку.

– Пятнадцать, – повторил Альсан. – А кажется, я только вчера спас тебя от Кирташа и привел в Лимбад. Тогда ты был всего лишь испуганным мальцом, а теперь превратился во взрослого мужчину.

Джек неловко улыбнулся.

– Я еще не совсем взрослый мужчина. Возможно, в твоем мире пятнадцатилетние ребята уже и правда считаются мужчинами, а здесь мы все еще мальчишки.

– Другие – да, но только не ты. Посмотри на себя, Джек. Ты вырос, и я не имею в виду рост. Ты созрел и возмужал, и я ни капли не сомневаюсь, что ты в состоянии найти выход из любого трудного положения. Я горжусь тобой.

Джек от смущения опустил глаза.

– Ты так и не ответил на вопрос, почему ты ушел, – напомнил он приглушенным голосом.

– Потому что свою борьбу я должен был вести в одиночку, – Альсан смотрел прямо в наполненные тревогой глаза мальчика. – И с самого начала я знал, что могу проиграть в ней. Потому я должен был как можно скорее уйти от вас. И я не ошибся. Звериный дух оказался намного сильнее, намного свирепее, чем моя человеческая душа. И в один из редких моментов, когда мое сознание прояснялось, я решил покончить с собой. Меня спас один человек. Я не помню ни его лица, ни имени. Он долго беседовал со мной, когда я жил в одной деревеньке, название которой тоже вылетело у меня из головы, и лечил там свои раны.

Так странно. Я даже не знал его языка, но, тем не менее, прекрасно понимал все, что он мне говорил. А когда этот мужчина исчез из моей жизни и я снова остался один, меня словно осенило. Я точно знал, что должен делать и куда идти.

Джек с улыбкой на него посмотрел.

– Последние несколько месяцев я провел в Тибете, в одном из буддистских монастырей.

– Правда?! – воскликнул Джек и рассмеялся. – Ты, может, еще и голову брил?

– На этот вопрос я не стану отвечать, – со смехом ответил Альсан, но тут же его лицо снова приняло серьезное выражение. – За прошедшие два года я многое понял и многому научился. Дисциплина, самообладание… Но прежде всего я обрел мир и спокойствие, так мне необходимые, чтобы держать живущего во мне зверя под контролем.

– Получается, ты смог…

– Не до конца. Я уже не тот, кем был раньше, и уже никогда не стану прежним. Я до сих пор иногда превращаюсь в зверя, когда превосходящая меня в разы волчья сила вступает в свои права. Но, по крайней мере… Теперь я большую часть времени могу быть человеком.

Джек понял, что имел в виду Альсан. Он открыл было рот, желая кое о чем спросить, но передумал.

– В любом случае, – продолжал его друг, – я больше не Альсан – принц Ваниссара. И никогда им уже не буду. К тому же мое новое положение не дает мне права носить это гордое имя и принадлежать к моему знатному роду. Поэтому я вынужден был найти себе новое имя, из тех, что привычны на Земле. И сейчас… сейчас я Александр.

– Александр, – повторил Джек. – Звучит неплохо, тебе это имя даже идет. Если хочешь, я буду тебя называть Александром. Хотя мне до сих пор непонятно, почему ты считаешь, что больше не достоин быть тем, кем ты родился.

На лице юноши появилась еле заметная улыбка.

– Потому что я уже не тот, кем был раньше, Джек.

В его словах звучала горечь, и Джек предпочел сменить тему разговора.

– И… Как же тебе удалось найти меня? – поинтересовался мальчик.

– Мне как-то приснилось… Мне приснился ты. И ты был здесь, в Италии. Я воспринял свой сон как указание на то, что я теперь готов встретиться с вами снова. Так что я отправился искать тебя и… оказавшись здесь, просто доверился инстинкту.

– Как бы мне хотелось, чтобы и со мной произошло нечто похожее, когда я искал тебя, – буркнул Джек с сожалением. – И что ты думаешь делать теперь, когда нашел меня?

– Как можно скорее снова возродить «Сопротивление» и вернуться в Лимбад.

– Чтобы продолжить поиски дракона и единорога? Откуда ты знаешь, что мы еще не опоздали?

– Потому что Кирташ еще здесь, на Земле. Это означает, что он их еще не нашел.

Услышав имя своего заклятого врага, Джек крепко, до боли, сжал кулаки.

– Откуда тебе известно?

– Я просто знаю. И я готов вернуться и продолжить бой, Джек. А ты разве нет?

Джек замешкался.

– Раньше думал, что да, а вот теперь я не уверен. Хочу сказать… раньше у нас было больше возможностей, да и Шейл был жив. И смотри, как все закончилось. Чего, по-твоему, мы сможем добиться сейчас? Почему ты считаешь, что на этот раз все будет иначе?

– Ну, причин несколько. Во-первых, мы изменим стратегию. Во-вторых, хотя мы, к огромному сожалению, и потеряли Шейла, зато мы обрели тебя, – Альсан пристально посмотрел на мальчика, – нового воина, готового биться за правое дело; воина, который способен драться легендарным оружием, держать в руке Домиват и даже не обжечься; воина, который выстоял там, где пали все остальные – более сильные, опытные и способные.

Лицо Джека покрыл румянец. Ему прежде не выпадало возможности поговорить об этом со своим другом. А ведь и правда: Домиват – меч, созданный из огня дракона, который до Джека никто не мог взять в руки, – теперь был у него. И мальчик не мог понять, почему меч выбрал именно его.

– И еще кое-что, Джек, – продолжил Александр. – Да, мы потеряли Шейла. Ты мне рассказал, что случилось, когда я сидел в Лимбаде взаперти. И сейчас я хочу задать тебе один вопрос: ты и правда считаешь, что мы должны оставить все, как есть? Шейл погиб, пытаясь вызволить меня из плена и сохранить жизнь Виктории. И если мы все бросим, то этим оскверним память о нем.

Множество воспоминаний пронеслось в голове у Джека. Он представлял себе Шейла, юного колдуна команды «Сопротивления», всегда веселого, задорного, готового познавать новое и помогать тем, кто нуждался в его помощи. Шейла, возглавившего миссию по освобождению Альсана в Германии. Шейла, погибшего, спасая жизнь Виктории в этой ужасной борьбе. И огонь мщения, поутихший за минувшие месяцы, вспыхнул в его сердце с новой силой.

– Да, – сказал он тихим голосом, – тогда мы оскверним память о нем.

Александр кивнул.

– В таком случае собирай вещи. Как только ты будешь готов, мы сразу отправимся в Мадрид.

Пульс Джека участился.

– Мы поедем за Викторией?

– Разумеется.

– Но я даже не знаю, где она живет, – возразил мальчик. – Да и ее номера телефона у меня тоже нет.

Александр бросил на него быстрый взгляд.

– Я это уже понял, – сказал он. – Тебе же будет лучше, если мы найдем ее целой и невредимой поскорее. Напомню: Кирташ знал, в каком районе она живет, и ее дом был небезопасным. А тебе не пришло в голову ничего лучше, кроме как оставить ее одну и отправиться искать меня.

Чувство вины снова охватило Джека. На мгновение мальчик представил себе, как Кирташ находит Викторию, крадет ее и… причиняет ей боль. Он ощутил, как кровь вскипает в его жилах.

Александр неверно истолковал выражение его лица.

– Ладно, поговорим об этом в другой раз. К счастью, я, в отличие от тебя, знаю, где живет Виктория. До сих пор по понятным причинам я не мог отправиться на ее поиски, но теперь, когда большую часть времени я – обычный человек, то не собираюсь терять ни минуты. И тебя я за уши потащу извиняться перед ней.

– Необязательно вести себя так агрессивно. Спокойно, – недовольно ответил Джек. – Я и сам могу попросить прощения.

В глубине души он уже давно желал объясниться с Викторией.

Прозвенел звонок, знаменуя окончание уроков. Из школьных кабинетов доносился шум: ученицы собирали вещи и выходили из классов с портфелями и сумками на плечах.

Виктория, как обычно, шагала по коридорам школы одна. Она вышла из здания и уже пересекала школьный двор, направляясь к воротам, как вдруг внезапно остановилась, позволив нежным солнечным лучам ласково коснуться ее лица. Мягкое сентябрьское солнце уже не обжигало, а лишь приятно согревало своим теплом. Но Виктории не хотелось замечать, что прошел еще один год; снова заканчивается лето и приходит осень… а вместе с ней – и вторая годовщина со дня гибели Шейла.

Девочка встряхнула головой, пытаясь избавиться от мрачных мыслей, и присела возле ворот на корточки, чтобы завязать шнурок. Недалеко от нее остановилась компания одноклассниц, они шепотом переговаривались. До Виктории доносились плохо скрываемые смешки.

– Ты видела его?

– Да, ты права, он такой привлекательный!

– Интересно, кого он ждет?

– Не знаю, но ей определенно повезло…

Виктория не придала этому значения. Мальчики не занимали ее. У нее были дела поважнее, много разных дел. Но на первом месте стояла миссия, которую она должна выполнить.

Поэтому она выпрямилась и шагнула за ворота школы, за которыми ее дожидался светловолосый мальчик, одетый в джинсы и рубашку в клетку навыпуск. Он стоял, сунув руки в карманы, с беззаботным видом прислонившись спиной к дереву. Мальчик не обращал внимания на перешептывания, красноречивые взгляды и смешки, вызванные его присутствием.

Виктория так бы и прошла мимо него, но без всякой видимой причины ее пульс вдруг участился. Девочка не смогла удержаться и не взглянуть на паренька. Мальчик выпрямился и тоже посмотрел на нее. Сердце Виктории, казалось, на мгновение перестало биться. Она беззвучно, одними губами, произнесла его имя. Мальчик, немного засмущавшись, улыбнулся.

– Привет, Виктория, – сказал он.

Она едва ли его услышала. Сердце девочки забилось с новой силой, чуть не выскакивая из груди. Она выдохнула. Ей столько раз снился этот момент, что сейчас Виктория просто не верила своим глазам. Ей казалось, что образ мальчика вот-вот исчезнет, растворится… И на самом деле под деревом никого нет.

Но мальчик стоял на месте, не сводя с нее глаз. Он никуда не пропал, не развеялся по ветру, словно мираж, иллюзия или красивая мечта. Он был настоящим.

– Джек, – только и смогла произнести девочка.

Джек поднял голову и отвел взгляд. Слова не шли ему на язык. Да и Виктория не отличалась особой разговорчивостью. Оба они много раз придумывали речь, которую произнесут при долгожданной встрече, но когда этот момент наступил, слова просто застряли у них в горле.

Джек знал заранее, что они снова встретятся, и потому у него было преимущество. Время сыграло ему на руку, и он морально подготовился. Он поднял голову и решительно посмотрел девочке прямо в глаза.

– Я очень рад снова видеть тебя.

– Я тоже… рада видеть тебя, – сказала она, осознав, что это сущая правда.

– Ты изменилась, – заметил Джек.

Джеку его фраза показалась неуклюжей, но он сказал то, что думал. Девочке совсем скоро исполнится пятнадцать. Перед ним стояла уже другая Виктория. Она выросла… Во всех смыслах. Но, разумеется, мальчик не собирался ей об этом сообщать, а просто добавил:

– Твои волосы уже не такие длинные.

Виктория взяла прядь своих темных волос и пальцами поиграла с ней.

– Я отрезала их всего пару месяцев назад, но они уже немного отросли. Смотри, они теперь как будто волнистые, не такие гладкие, как раньше.

– Тебе очень идет, – сказал Джек и почувствовал себя самым настоящим глупцом. Они не виделись столько времени, а он говорил ей про прическу.

На самом же деле мальчик многое хотел сказать ей. Он мог рассказать, как проводил бессонные ночи, представляя себе их разговор; рассказать о том, что его альбом полон ее набросков. Он рисовал лицо девочки, ее большие темные глаза, смотревшие на него со звездного неба. Он мог признаться ей, как сотни раз ветер доносил до него ее голос; как он вспоминал ее и только ее всякий раз, когда оказывался в живописном месте; как безумно, отчаянно, до боли в груди скучал по ней.

Вот только стоявшая перед ним девочка отличалась от той, которую он вспоминал, разве что глаза остались прежними. Они все так же излучали свет, казавшийся Джеку особенным и неповторимым. Время создало между ними непреодолимую пропасть. Джек осознал, что оставшиеся о Виктории воспоминания уже, вероятно, не соответствовали Виктории, стоявшей сейчас перед ним. А еще он понял, что за эти два года чувства девочки к нему могли и остыть. Возможно, она его до сих пор не простила, а, может, и вовсе не вспоминала о нем. А вдруг у нее уже есть парень, кто знает?

– Ты тоже очень изменился, – сказала наконец Виктория, и ее щеки залил легкий румянец.

– Правда? – Джек улыбнулся в ответ. Возможно, его замечание оказалось не таким уж и глупым. – В каком смысле?

– Ну, ты вырос, и цвет кожи стал чуть темнее… и…

«…и теперь ты еще красивее», – подумала она про себя, но не осмелилась сказать вслух.

Виктория подавила вздох. Когда-то она была влюблена в этого мальчика, но вскоре поняла, что она ему не подходит, иначе он не сбежал бы от нее со скоростью света. Виктория только начинала понимать, что именно испытывала к Джеку, когда он покинул Лимбад и отправился искать Альсана. Слишком больно было признаваться себе в своих чувствах, когда он был уже далеко. И еще долго сердце девочки начинало бешено стучать, когда в толпе она замечала светлые русые волосы. Да только всякий раз это оказывался не он. И вот, когда Виктория думала, что смогла справиться со своими чувствами, он снова появился в ее жизни…

В жизни, но только ее чувств это не касалось. Виктория дала себе слово, что больше не будет страдать. За это время она выстроила вокруг своего сердца высокую стену, чтобы никто не смог добраться до него и снова ранить. Она больше никогда не влюбится. Слишком больно.

Девочка спросила себя, а выстоит ли ее стена перед Джеком? И решила не думать об этом. Прошло слишком много времени. И даже если у него и были когда-то к ней чувства, он, конечно же, их уже не испытывал. Да и Виктория не собиралась наступать на одни и те же грабли дважды.

Она вдруг заметила, что стоявшие поблизости девочки смотрели на нее с плохо скрываемой завистью, и мысленно улыбнулась. Девочка взглянула на Джека и поняла: он даже не заметил, какое волнение вызвал своим появлением среди ее одноклассниц. Ладно, если он не осознает, насколько красив, она точно ему сообщать об этом не собирается.

– …А ты как раз наоборот немного отрастил волосы, – заметила она и захихикала.

Виктория подняла руку и убрала локон русых волос, упавших ему на лоб. Она знала, что девочки сейчас умирают от зависти, и самодовольно наслаждалась моментом.

– Видишь? Тебе нужно постричься.

– Твои волосы теперь короче, а мои длиннее. Потрясающее заключение.

И оба от души засмеялись. На мгновение показалось, что разделявшая их пропасть стала меньше.

– Ладно, – сказал Джек. Его лицо приняло серьезное выражение. – Знаю-знаю: я полный глупец и не заслуживаю ни капли твоего внимания после всего того, что произошло… но все-таки я здесь, чтобы попросить тебя… как бы правильно выразиться… предоставить мне «политическое убежище».

Только тогда Виктория увидела стоявшую на земле возле его ног походную сумку.

– Тебе некуда идти?

Джек отвел взгляд.

– Мне всегда некуда идти, по правде говоря. Я не вернулся в Данию, хотя там живут мои родственники. Но Кирташ… он, должно быть, уже все знает. И я решил не возвращаться в Силькеборг, чтобы не ставить моих близких под удар.

Виктории казалось слишком странным после столь долгой разлуки говорить с Джеком о Кирташе.

– И где же ты был все это время? Ты нашел Альсана?

– Это он нашел меня, а не я его. Длинная история.

– Он пришел с тобой?

– Да, но он остался в городе, потому что у него есть несколько важных дел. Сказал, что позвонит тебе сегодня вечером, чтобы договориться о встрече и попросить тебя перенести его в Лимбад. Меня он отправил к тебе первым.

Конечно же, Джек не стал говорить Виктории, что он сам уговорил Александра дать ему шанс встретиться с девочкой наедине, до того как они соберутся все вместе. Ему так много нужно было сказать ей.

– Ты хочешь… вернуться в Лимбад? – спросила она.

– Пожалуйста, – ответил Джек, и Виктория, заглянув ему в глаза, увидела в них боль. А еще он повзрослел. Ах, как ей хотелось бросить ему: «Я тебе говорила», но она не была такой жестокой. – Если ты меня перенесешь туда… Я буду тебе очень благодарен.

Между ними повисло молчание. Оба смотрели друг на друга взглядом, выражавшим все, что они не осмеливались сказать словами. И этот волшебный момент ни один из них не нарушил бы. Ни за что в жизни.

Но ни один из них и не решился сделать первый шаг, открыть душу, крепко обняться, хотя они оба желали этого с такой силой, что от одной мысли об этом начинало болеть сердце.

Прошло слишком много времени. Они уже не дети. Все теперь гораздо сложнее.

– Может, пойдем? Как ты думаешь? – спросила, наконец, Виктория.

Лицо мальчика озарила широкая улыбка.

– Мне очень хочется навестить Дом на Границе, – признался он.

Виктория тоже улыбнулась.

– Тогда чего мы ждем?

Друзья отошли от ворот школы и прошагали мимо автобуса, затем повернули за угол и скрылись из поля зрения одноклассниц Виктории. Оставшись вдвоем, спрятавшись от людей, они тут же взялись за руки: по крайней мере, сейчас у них было для этого оправдание. Джек хотел крепко сжать ладони Виктории, но не решился. А девочка, в свою очередь, со страхом вдруг осознала, что ее стена не устояла перед Джеком и тут же дала трещину. Потому она поспешила зажмурить глаза и мысленно призвать Духа. Сознание Лимбада с радостью ответило на ее зов, узнав давнюю подругу. И, все еще держась за руки, оба исчезли, переместившись в Дом на Границе.

– В доме сейчас не слишком-то убрано, – извинялась Виктория, – просто я здесь теперь бываю не часто. Тут так пустынно и одиноко…

Джек ответил не сразу. Он провел рукой по одной из книжных полок, не обращая внимания на слой пыли, покрывавшей тома. Первым делом он достал из шкафа свою гитару и бросил сумку на кровать. Коснувшись пальцами струн, он тут же понял, что инструмент нужно настраивать, и довольно улыбнулся.

– Ничего страшного, – сказал он. – Я вернулся, вот что действительно важно.

Девочка улыбнулась в ответ.

– Да, – прошептала она. – Это и правда важнее.

Виктория развернулась и хотела уйти, чтобы оставить Джека одного в своей комнате, в которую он недавно вернулся. Мальчик поднял голову, бросил гитару и выбежал следом за ней.

Он не собирался терять выпавшей ему возможности. Теперь точно нет.

– Подожди, – сказал он, беря ее за руку.

Виктория остановилась и обернулась. Джек посмотрел ей в глаза, громко выдохнул и сказал наконец ей то, в чем так давно хотел признаться:

– Я очень сожалею. Мне жаль, что я оставил тебя одну, что наговорил тебе всякого. Я не должен был так поступать.

Виктория растерялась. Стена рушилась на мелкие кусочки.

– Я тоже сожалею, – проговорила она. – Знаешь… когда я сказала тебе, чтобы ты больше никогда не возвращался… я этого вовсе не хотела.

На лице мальчика появилась улыбка, и ему стало немного легче.

– Я догадывался, – и протянул ей руку. – Друзья?

Джек хотел сказать совершенно другое. Но прежде чем начинать строить новое, размышлял он, нужно для начала восстановить дружбу, которая два года назад дала трещину.

Виктория задумалась. Наклонив голову, она серьезно посмотрела на него.

– Ты снова уйдешь, так ведь? Как только что-то изменится. Когда тебе надоест здесь.

Слова ее не были искренними, просто девочка все еще пыталась удержать стену. Но Джек не мог знать, о чем она думала.

– Что? Ну, конечно, нет! Я же сказал тебе, что Альсан… то есть, Александр…

– Да, ты уже говорил мне, что он вернулся. А ты следуешь за ним, я это уже поняла.

– Что с тобой происходит? – возмутился Джек. – Я же попросил у тебя прощения!

Виктория взглянула на него, покачала головой и, развернувшись, пошла прочь.

– Подожди!

Джек схватил ее за руку, но девочка с такой силой и ловкостью вырвалась, что мальчик удивился.

– Только не думай, что можешь делать со мной все, что захочешь, Джек, – предупредила она его. – Я уже не та, что прежде. Знаешь, я многому научилась. Я все эти годы тренировалась. Я умею драться. Теперь я не беззащитна. И ты мне не нужен. Больше.

Уязвленный Джек хотел было ответить ей, но подумал, что лучше промолчать, и проглотил брошенные в его адрес жестокие слова. Он не собирался так скоро сдаваться. Нет, после стольких мечтаний об этой встрече…

И сказал ей то, что должен был сказать два года назад, но не решился:

– А ты мне нужна, Виктория.

Девочка, удивившись, повернулась к нему. Джек вздохнул, чувствуя себя глупцом. Но слова уже сказаны, и назад пути больше нет.

– Ты хочешь, чтобы я снова ушел? – с серьезным видом спросил он.

Виктория открыла было рот, но не смогла произнести ни слова. Она заняла оборону, приготовившись к тому, чтобы бросить ему в лицо резкий ответ. Но этого вопроса она не ожидала. В глазах Джека светились невысказанные чувства, и Виктория знала, что этим взглядом он нанес последний, разрушительный, удар по ее стене, за которой она все еще пыталась спрятаться от него.

«Но я для него всего лишь подруга», – в сотый раз напомнила она себе.

Она не хотела наступать дважды на одни и те же грабли.

Тем не менее, она не могла отрицать очевидного, потому чуть слышно произнесла:

– Нет. Я не хочу, чтобы ты уходил.

И они посмотрели друг другу в глаза.

Теперь они уже не могли контролировать свои чувства, которые освободились от оков стеснительности, сомнений и расстояния. Они крепко обнялись. Как же сильно Джек скучал по ней все это время! Он закрыл глаза и просто наслаждался долгожданным моментом. А Виктория желала, чтобы их объятие не заканчивалось никогда. Снова горячее сердце Джека растопило лед, сковавший ее душу. И девочка с ужасом вдруг поняла, что от ее некогда высокой стены остались лишь жалкие руины. Виктория затрепетала в объятиях Джека, и внезапно ей представилось… что он ее любил, всегда любил. И от этой мечты на сердце стало так сладко…

Но она знала, что это все – лишь плод ее воображения.

– Не хочу, чтобы ты уходил, – повторила она.

– Я не уйду, – пообещал мальчик. – И… ладно, мне не следовало тогда покидать Идун. Я так давно хочу признаться тебе, что, в глубине души… я хотел быть рядом. Прости, что оставил тебя одну.

После высказанных слов ему стало гораздо легче.

– Нет, это ты меня прости, – прошептала Виктория. – Я тогда говорила не всерьез. Знаешь, я нуждалась в тебе. Ты стал для меня лучшим другом. И с тех пор, как ты ушел, мой мир словно перевернулся с ног на голову.

Джек сглотнул. Его чувства уже выходили из-под контроля, потому он попытался взять себя в руки. Да, они крепко подружились, но, насколько он знал, кроме дружбы между ними ничего не было. Ему следовало держать голову в холоде. Александр всегда твердил ему, что торопиться ни к чему.

Невозможно, чтобы их дружба за время столь длительного расставания превратилась в нечто большее. Сильные чувства могут возникнуть только тогда, когда два человека находятся рядом.

К тому же Виктория говорила только о прошлом. Ничто не указывало, что он ей нужен сейчас так же, как прежде.

И она все время упоминала слово «дружба». Ничего, кроме дружбы.

Джек понял: ему и самому понадобится время, чтобы разобраться в себе… и понять Викторию. Он не хотел ее напугать слишком поспешными реакциями. Очень уж долго они не виделись. И сейчас не лучший момент, чтобы признаваться ей в своих чувствах, потому что, кроме всего прочего, он и сам пока ничего толком не понимал.

Да и не был готов увидеть в глазах Виктории отказ.

– Мне бы хотелось снова стать твоим лучшим другом, – сказал он ей. – Если… ты еще хочешь со мной дружить, разумеется.

Поскольку они до сих пор стояли, обнимая друг друга, Джек не мог видеть, как лицо Виктории омрачилось от боли. А еще он не знал, что девочка вновь возвела вокруг своего сердца стену.

Со скоростью света.

– Конечно, – сказала Виктория, решительно отстранившись от него. – Только я больше не могу тебя задерживать. Ты ведь хотел отдохнуть, верно? Устраивайся поудобнее, если желаешь – прими душ. С помощью посоха я смогу оживить магию Лимбада, и тогда снова в доме загорится свет и появится горячая вода…

– Я не моюсь горячей водой, – напомнил он ей и тут же осознал, как глупо прозвучали вырвавшиеся слова. Нет ничего важнее сейчас, чем они двое.

Но Виктория продолжала говорить, и Джек понял, что момент упущен.

– Ах, да, я совсем забыла. Ты же всегда принимаешь холодный душ. Ладно, в любом случае, скоро все снова заработает. Расслабься, отдохни, у тебя полно времени до ужина. Мне нужно вернуться домой, иначе бабушка начнет волноваться, если я не приду вовремя. К тому же, вполне возможно, мне уже звонил Альсан. Когда в моем доме все уснут, я смогу вернуться сюда. Тогда мы соберемся все вместе и решим, как действовать дальше.

– Действовать дальше? О чем ты?

Виктория бросила на него быстрый взгляд.

– О «Сопротивлении». О нашей миссии. Полагаю, вы с Альсаном решили навестить меня не из вежливости, так ведь?

Джек открыл было рот, чтобы дать ответ, но на ум ему ничего толкового не пришло. Он бы пришел навестить ее намного раньше – с «Сопротивлением» или без него, – если бы только знал, где она. Но он понимал, что отсутствие ее номера телефона нисколько его не оправдывало. В конце концов, он сам ушел, даже не спросив, как ее найти. Логично, что Виктория думала, будто вовсе не нужна ему. Джек сделал глубокий вздох, осознав: что бы он сейчас ни сказал, он все равно ударит мимо цели. Джек должен показать девочке, как она важна для него… Только одних слов теперь недостаточно: нужно действовать.

И он промолчал.

– Я так и думала, – внезапно прервала она молчание. – Увидимся позже.

Джек кивнул и повернулся к своей комнате. Вдруг Виктория снова его окликнула. Мальчик вопросительно посмотрел на нее. Девочка улыбнулась.

– Добро пожаловать домой, – сказала она.

В ее глазах отражалась забота, но не любовь. Все чувства, выходящие за рамки дружбы, скрылись за стеной, с помощью которой Виктория защищала свое сердце.

Но Джек не мог этого знать.

II Новая стратегия

Диива сидела на пристани, опустив босые ноги в воду, когда ее шестое чувство подсказало ей, что у нее неприятности.

Она быстро посмотрела по сторонам. На пристани не было ни души. До нее доносились только шепот ветра, шум волн и слабое посвистывание старого рыбака, бредущего по набережной. Диива смогла разглядеть его фигуру вдалеке.

Она попыталась расслабиться. Быть может, ложная тревога. Невозможно, чтобы за ней следили всю дорогу, до самой деревушки, расположенной на побережье Австралии… этого мира. Невозможно, чтобы кто-то раскрыл ее настоящее происхождение.

Невозможно…

– Здравствуй, Диива, – раздался рядом с ней шепот.

Жуткий холод пробежал по ее спине. Она обернулась и увидела позади себя юношу в черном. Девушка вздрогнула и с недоверием посмотрела на него. Он подкрался незаметно, она не слышала его шагов. Вдруг она осознала, что и свист Тома больше не доносится до нее с набережной.

Юноше можно было дать от силы шестнадцать лет, он стоял спокойно, не двигаясь, и казался очень уверенным в себе. Его светло-каштановые волосы шевелил долетавший с моря ветер, а его синие холодные глаза неотрывно смотрели за горизонт.

– Ты обознался, – прошептала она. – Меня зовут Дайан.

Юноша присел рядом с Диивой и посмотрел ей прямо в глаза. Вдруг она ощутила сильное волнение, почти шок. Взгляд его напоминал ледяной нож, вонзившийся ей в глаза. В нем не было ни ненависти, ни презрения, а всего лишь… полное, нечеловеческое безразличие.

– Нет, – в ужасе прошептала Диива.

Юноша ничего не ответил. Его взгляд парализовал Дииву.

Прошло немного времени, и свет в ее глазах погас, а обездвиженное тело повалилось на землю. Одетый в черное юноша отошел в сторону и холодно посмотрел на нее. Диива была мертва.

Он, казалось, нисколько не удивился, даже когда тело женщины задрожало и начало меняться. Ее кожа посинела и покрылась чешуей, волосы полностью исчезли, губы и глаза увеличились в размере, нос, напротив, сплющился, а на месте ушей с обеих сторон головы появилось подобие жабер. Руки и ноги ее удлинились, а между пальцами выросли перепонки.

Так сидевшая на пристани женщина превратилась в странное создание-амфибию.

Уголки губ Кирташа слегка приподнялись, и он удовлетворенно кивнул сам себе.

Колдунья вару. Из всех изгнанников труднее всего распознать на Земле именно вару, потому что у них есть целый океан, в котором они могут прятаться. Океан в этом мире огромен, и взгляд Кирташа не способен охватить его целиком.

Но, на радость Кирташу, вару тоже должны были изредка выходить на берег, хотя и жили преимущественно в воде. Большинство из них не отходили далеко от берега. Неосторожность стоила Дииве жизни.

Кирташ, не касаясь ее кожи, поднял руку надо лбом Диивы и прищурился.

Мелькнула яркая вспышка света.

И в следующее мгновение тело амфибии исчезло с пристани, словно его там никогда и не было.

Кирташ спокойно поднялся и снова посмотрел на горизонт. Он держался так же невозмутимо, как и всегда.

Юноша постоял, прислушиваясь к тишине, а затем развернулся и направился к пляжу. Он двигался по пристани бесшумно, плавные движения делали его похожим на тень.

Работа еще не окончена.

Виктория развернула бедро и изо всей силы нанесла боковой удар ногой. Затем она подалась вперед и выполнила удар-крюк. Парень, державший перчатку-мишень, отступал на шаг всякий раз, когда Виктория шагала вперед. Двигались они синхронно.

– Черт возьми, ты сегодня в форме, – скидывая перчатку и потирая руку, прокомментировал молодой человек, когда они закончили упражняться. – Что ты ела на завтрак?

Виктория улыбнулась, но ничего не ответила. Теперь она надела перчатку и встала в позу своего товарища.

На занятиях по тхэквондо она почти ни с кем не общалась. Казалось, что она отгородилась от остального мира невидимой стеной. Что для других было всего лишь хобби, для Виктории стало настоящей страстью. Она первой приходила на тренировки и уходила всегда самой последней. Девочка очень быстро совершенствовалась и переходила с уровня на уровень. Она уже готовилась к экзамену на черный пояс, хотя начала заниматься боевыми искусствами всего два года назад.

Разумеется, она тренировалась ежедневно и даже записалась в две группы: в одной занималась по вторникам и четвергам, в другой – по понедельникам и средам. А с прошлого года ей разрешили присоединиться к группе для взрослых, которая занималась по пятницам. Виктория не пропускала ни дня, а к тренировкам относилась с такой серьезностью, словно они смысл ее жизни. Одногруппники девочки никогда не видели Викторию со спутником, потому сейчас они не могли не посматривать, хотя бы краем глаза, на мужчину, пришедшего вместе с ней и теперь стоявшего на краю татами и наблюдающего за тренировкой. Из-за серого цвета его волос некоторые подумали было, что это – отец Виктории. Но, присмотревшись, поняли, что ему от силы двадцать два – двадцать три года. Он казался серьезным и немного сердитым, но не оставалось сомнений, что он и Виктория знали друг друга довольно давно.

Возможно, из-за того, что он наблюдал за ней, или потому, что ей просто хотелось выпустить пар, Виктория на протяжении всего занятия демонстрировала превосходную физическую подготовку и выкладывалась по полной, как будто хотела испытать себя на прочность и понять, чему научилась за прошедшие два года. Иногда, время от времени, она бросала взгляды на наблюдавшего за ней юношу, как будто ожидая от него одобрения.

В конце тренировки наставница попросила всех разбиться на пары, чтобы отработать парную борьбу, и девочка, хотя за все занятие ей дали только одну попытку, билась изо всех сил. Один из ее ударов пришелся напарнику в живот, и у того от боли из груди вырвался стон. Тогда он попросил ее окончить бой. Виктория не сразу среагировала и смогла остановиться, только когда ее стопа находилась всего в считаных сантиметрах от тела напарника. Лишь тогда девочке удалось вернуться в реальность.

– Я сильно ударила тебя? Прости, я не хотела!

– Могла бы заранее предупредить, что ты не шутишь, я бы тогда подготовился и надел бы специальную защиту.

Лицо Виктории вдруг резко посуровело.

– Я к каждой тренировке отношусь серьезно.

– Зато я, знаешь ли, нет. Мы с тобой сражаемся уже довольно долго, но я никогда прежде тебя такой не видел.

Виктория выдохнула с облегчением.

– Да. Да, ты прав. Прости.

Она хотела добавить что-то еще, но в этот момент наставница объявила о завершении занятия.

Не прошло и десяти минут, как Виктория вышла из раздевалки, успев принять душ и переодеться в обычную одежду. Александр ждал ее на улице, рядом со школой. Девочка подошла к нему, и они зашагали вместе, не произнеся ни слова.

– Как тебе? – через некоторое время прервала молчание Виктория.

– Очень необычный вид боевого искусства. Сражение ногами. Я никогда такого раньше не видел. Как, говоришь, называется?

– Тхэквондо. Нас еще учат бить и руками, но по минимуму. Знаешь, почему я выбрала именно этот стиль борьбы? Из-за посоха. Я не могу драться руками, потому что должна держать его.

– Точно, – кивнул Александр.

– А еще прошлым летом я прошла курс интенсивной подготовки по кэндо. Тебя учат биться с деревянным мечом в руках, и я подумала, что мне не помешало бы научиться биться посохом, используя его как оружие. С его помощью можно останавливать удары и прерывать атаки. Раньше я билась инстинктивно, а теперь владею техникой.

– Но больше всего меня радует, – заметил Александр, – что ты все это время тренировалась. Теперь ты стала сильнее, быстрее, выносливее. И независимо от того, будешь ли ты использовать во время боя магию посоха или нет, ты можешь быстро убежать и сильно ударить, если придется.

– Я знаю, – кивнула Виктория и, помолчав, тихо добавила: – Сейчас, когда Шейла больше нет и мне некому помочь развить мои магические способности, я хочу научиться самой постоять за себя.

– И правильно делаешь.

Снова повисло молчание, после которого Александр сказал:

– Я хочу тебя кое о чем спросить, Виктория. За это время ты что-нибудь слышала о Кирташе?

Его имя ледяным ветром отозвалось в ее душе. Она все еще четко помнила взгляд юного убийцы, сказанные им слова и ощущение, оставшееся на ее коже после того, как она коснулась его руки. Она знала, что Кирташ прочел ее мысли и, скорее всего, знал о ней все: кто она такая и где живет. Но больше они не встречались.

И все же она знала, что он где-то рядом. Иногда она ощущала дрожь, словно порыв холодного ветра ударял ей в затылок, чувствовала сквозь тени леденящий взгляд убийцы, но, оборачиваясь, никогда его не находила. Однажды, шагая в одиночку по пустынному, сумрачному парку, девочка почувствовала, как он следит за ней из темноты. Виктория резко развернулась, и в ночной мгле раздался ее крик:

– Хватит! Перестань следить за мной и выйди наконец, чтобы принять бой!

Но ответом ей была тишина.

Девочка не понимала, почему он так вел себя, и стала даже сомневаться в своей интуиции, думая, что его присутствие – просто плод ее воображения. А иногда она со страхом размышляла о том, что рано или поздно Кирташ устанет от этой игры, и наступит момент, когда он решит ее убить. Порой девочка мечтала об их встрече, чтобы сразиться с ним лицом к лицу: она или убьет его, или погибнет в битве. Но чаще всего, не признаваясь в этом даже самой себе, она желала, чтобы он вернулся, снова протянул ей руку и сказал: «Пойдем со мной…».

Виктория не могла разобраться в своих запутанных и противоречивых чувствах, и поэтому ей не нравилось думать о Кирташе. Она покачала головой и сказала:

– Нет, с тех пор я его больше не видела. Но он, должно быть, уже знает, где я живу, Александр. Если он до сих пор не пришел за мной, значит, просто не хотел. Но… – она посмотрела на друга, – если Кирташ и решил оставить меня в покое, он вряд ли выбросил вас из своих планов. Возможно, для вас с Джеком было бы лучше и вовсе не показываться здесь.

– Плохой идеей нас не удивишь, это правда. Но ты права: и не потому, что нам нужно от него скрываться, просто сейчас первыми должны нанести удар именно мы. И он будет намного эффективнее, если Кирташ не будет знать о нашем возвращении.

Виктория посмотрела на него с непониманием.

– Перенеси-ка меня лучше в Лимбад. Сегодня ночью у нас собрание.

Джек, посвистывая, вышел из душа: у него было хорошее настроение. Сегодня вечером Александр отправился посмотреть на занятие Виктории по тхэквондо, а после его возвращения в Лимбад друзья, как в старые добрые времена, затеяли тренировку на мечах. Джек привык к Домивату, и тренировочное оружие показалось ему слишком простым. В результате мальчик двигался намного быстрее и легче. Но он слишком долго тренировался один. Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы снова привыкнуть реагировать на соперника и, прежде всего, предвидеть его движения.

От состоявшейся наконец-то тренировки в Лимбаде он получил колоссальное удовольствие. Да, Александр не мог заменить хорошо знакомого Джеку Альсана, но форму он восстановил.

Проходя мимо комнаты Виктории, мальчик вдруг вспомнил: девочке больше никогда не суждено увидеть Шейла. Он в нерешительности остановился, чувствуя себя виноватым из-за своего хорошего настроения, ведь он знал, чего ей не хватало.

Дверь была закрыта. За ней раздавалась музыка, которая показалась Джеку отвратительной. Быть может, дело не в музыке, а в голосе певца… В любом случае, мальчику она совсем не понравилась.

Он перевел дыхание и тихо постучал в дверь.

– Входи, – ответила Виктория.

И Джек вошел. Девочка сидела за столом, без особого интереса перелистывая страницы лежавшей перед ней книги. В ее меланхоличном взгляде отражалась глубокая печаль, которую она попыталась тут же скрыть, подняв голову, чтобы с улыбкой поприветствовать пришедшего друга.

– Ну, как прошла тренировка?

– Без практики я немного потерял навыки, но скоро все восстановлю. А как твои дела? Александр сказал мне, что ты здорово дерешься.

Девочка пожала плечами.

– Я делаю все, что в моих силах.

Джек посмотрел по сторонам. За это время комната Виктории немного изменилась, но в глаза, в первую очередь, бросались появившиеся в ней единороги. Они были повсюду: на стенах висели постеры с изображениями единорогов, на полках стояло множество статуэток и фигурок, а названия стоявших за ними книг говорили сами за себя: «Легенды о единорогах», «Последний единорог», «De historia et veritate unicornis[1]»…

Джек ничего не сказал. Поиск единорога Луннарис для Шейла был смыслом всей жизни, и Виктория, казалось, собиралась продолжить его миссию.

На одном из книжных стеллажей висел большой рог в форме спирали. Джек почтительно посмотрел на него.

– Это же не рог единорога, так ведь?

– Что за глупости, конечно, нет, – возмущенно ответила она. – Это бивень нарвала. Они как киты, только с бивнями. В Средневековье ими торговали, выдавая их за настоящие рога единорогов.

– И где ты его достала, интересно?

Виктория ответила не сразу.

– Он принадлежал Шейлу, – тихим голосом проговорила она.

Джек не стал расспрашивать дальше. Он продолжал оглядываться и рассматривать спальню девочки. Его внимание привлекла висевшая на одной из стен карта мира, к которой были приколоты разноцветные кнопки.

– А это что? – спросил он, кивком указывая на карту.

Виктория ответила на вопрос не сразу. Джек заметил, что ее глаза заблестели от нахлынувшей вдруг грусти, и на лице девочки появилось необычное, отстраненное выражение. Мальчик спросил себя, с чем оно могло быть связано.

– Она тоже принадлежала Шейлу, – сказала, наконец, Виктория, стараясь вырваться из потока воспоминаний. – Пока он был жив, он отмечал на карте все места, связанные с единорогами, о которых рассказывалось в разных историях и легендах. Я продолжила его дело и даже сама посетила некоторые из этих мест. Но все легенды и сказания очень древние, свежих упоминаний о единорогах просто нет. Словно они никому не попадались на глаза вот уже несколько веков.

Джек с негодованием помотал головой.

– То есть ты продолжала расследование сама… одна? А если бы ты столкнулась с Кирташем?

Виктория не ответила. При упоминании имени убийцы она задрожала. Но, как и раньше, девочка не могла понять природу этой дрожи: то ли она трепетала от страха, который испытывала, то ли… от воспоминания о звуке его голоса, взгляде, прикосновении. Она резко отвернулась: эти мысли сбивали ее с толку.

Джек взял девочку за плечи и посмотрел ей прямо в глаза. Слеза Единорога – кулон, который ей подарил Шейл два года назад на день рождения, – сверкнул на груди, отзываясь на упавший на него свет лампы.

– Понимаю, – сказал он, и его голос прозвучал серьезно. – Ты пытаешься спровоцировать вашу встречу, так?

Виктория, испугавшись, посмотрела на него. Не может быть, чтобы он догадался о мыслях, крутящихся в ее голове… или о чувствах в сердце.

– Послушай меня, Виктория, оно того не стоит. Понимаешь? Знаю, что ты до сих пор в ярости на него из-за Шейла, но тебе не нужно пытаться встретиться с Кирташем в одиночку. Если мы сразимся с ним все вместе, то, возможно, мы покончим с ним навсегда.

Виктория с облегчением выдохнула. Она не хотела даже думать о том, что сказали бы ее друзья, если бы узнали, какие чувства вызывал в ней Кирташ. Среди них не было ненависти, которую она как член «Сопротивления» должна была испытывать к нему.

– Кто бы говорил, – ответила девочка. – Почему ты считаешь, что я одна стала бы продолжать борьбу?

Джек не рассердился. Напротив, он только улыбнулся, принимая упрек.

– Ладно-ладно, я больше ничего не скажу. Вот о чем я сейчас подумал, – добавил мальчик, пытаясь сменить тему. – Я нигде не видел Даму. Что с ней?

– Когда я перестала бывать в Лимбаде, я забрала ее в дом бабушки, чтобы не оставлять одну, – ответила Виктория, пожимая плечами. – Ты даже не представляешь, чего мне стоило убедить бабушку оставить ее дома. А эта проклятая кошка ничего лучше не придумала, кроме как сбежать при первой же возможности. Мы не знаем, где она сейчас.

Джека удивил безразличный тон подруги. Ведь он помнил, как сильно Виктория любила свою кошку. Мальчик спросил себя: этот твердый и воинственный вид и правда отражает ее чувства? Или девочка всего-навсего притворяется?

Джек встряхнул головой. Музыка действовала ему на нервы, и он спросил:

– Что ты сейчас слушаешь?

Виктория широко улыбнулась в ответ, и в ее глазах снова появился мечтательный огонек. Джек понял, что эта музыка уносила ее куда-то далеко… Очень далеко от него. Мальчику, тем не менее, она казалась странной и неприятной, и он вдруг понял, что, несмотря на столько общих интересов, их музыкальные предпочтения были слишком разными.

– Это Beyond, альбом Криса Тары, – объяснила Виктория и при виде удивления на лице Джека добавила: – Только не говори, что ты никогда о нем не слышал!

– Нет, мне он не знаком. В любом случае, эта музыка кажется мне какой-то… странной. У меня волосы дыбом встают.

Виктория, казалось, обиделась, но заставила себя улыбнуться.

– А мне он нравится, – мягко ответила она. – В этой песне речь идет о том, что чувствует человек, живущий, как ему кажется, в чуждом для него мире. Когда ты ощущаешь себя… в тюрьме, из которой невозможно выбраться. Ты хочешь улететь куда-нибудь высоко или далеко, но не знаешь, что тебя ждет в другом месте, – со вздохом сказала Виктория. – Понимаю, что это очень необычная музыка, но у нее становится все больше поклонников.

– Потому что певец, наверняка, какой-нибудь красавчик, – вырвалось у Джека. – Давай-ка посмотрим, что он из себя представляет.

Он взял в руки коробку от диска, но его ждало разочарование: на обложке не было ни одной фотографии певца, лишь какой-то символ в форме змеи.

– Ну и отстой, – прошептал Джек, но так, чтобы Виктория не услышала его. Она и так прекрасно знала о его отвращении ко всему, что связано со змеями.

– Я не знаю, как он выглядит, – сказала она. – И мне совершенно все равно. Мне музыка его нравится, а не он.

– Да-да, все вы так говорите, – улыбнулся Джек.

Виктория посмотрела на него серьезным взглядом.

– Это мой любимый исполнитель, – сказала девочка. – Если ты пришел, чтобы посмеяться над моими музыкальными вкусами, ты знаешь, где дверь.

Джек подумал, что для восстановления прежней дружбы и доверия ему нужно вести себя по-другому. К тому же мальчик заметил, что Виктория стала намного чувствительнее и восприимчивее к словам, чем раньше.

– Мне очень жаль, я не хотел тебя обидеть, – тут же ответил он. – Я не знаю, что происходит со мной в последнее время, но когда я общаюсь с тобой, то вечно сую свой нос куда не следует.

Мальчик и правда выглядел грустным, поэтому Виктория улыбнулась ему.

– Ничего страшного. Давай лучше пойдем в библиотеку. Александр, должно быть, уже дожидается нас.

Александр посмотрел на ребят, ожидавших от него речи. Перед ним сидели два взрослых человека. Юноша понял, что, несмотря на трудности, а может, и благодаря им, Джек и Виктория выросли и изменились как внешне, так и внутренне. Два беззащитных ребенка остались в прошлом. Теперь он смотрел на двоих юных воинов «Сопротивления» и чувствовал за них невероятную гордость. И все же в голову ему пришли мысли о Шейле. «Как было бы здорово, если бы ты сейчас смог их увидеть, друг мой», – подумал он.

– Ладно, слушайте меня, – начал он. – Прошло два года, но мы вернулись в Лимбад и снова объединились в группу «Сопротивление». Я знаю, что здесь присутствуют не все ее члены, – в этот момент Виктория отвела взгляд, – но мы должны продолжать борьбу, потому что, пока живы дракон и единорог, для Идуна есть надежда, и жертва, которую принес Шейл, не будет напрасной.

Вот уже долгое время я задаюсь вопросом: что мы делаем не так? Единороги по своей природе создания неуловимые, и я не удивляюсь, что тот, кого мы ищем, может без труда прятаться от глаз людей. Но вот дракон, напротив, привлекает к себе слишком много внимания, и мой дракон уже не такой крохотный, каким я его когда-то нашел.

При словах «мой дракон» Джек про себя заулыбался. Когда-то давно Шейл рассказывал ему, что Александр спас от гибели одного маленького дракона. Только юноша никогда никому не говорил о своем подвиге, и Джек пообещал себе, что когда-нибудь обязательно попросит Александра поделиться с ним его историей.

– Я подумал, – продолжил Александр, – что, возможно, они оба нашли способ оставаться незамеченными для всего мира, и мы не подозреваем об этом способе. Кстати, я знаю, почему они прячутся.

Виктория тоже знала.

– Из-за Кирташа? – спросила она тихим голосом.

Александр кивнул.

– Именно. Поэтому я пришел к выводу, что если мы покончим с Кирташем, если нам удастся устранить исходящую от него угрозу, то дракон и единорог не заставят нас долго ждать и дадут о себе знать.

– И даже если они не объявятся, – нахмурившись, заметил Джек, – мир, без сомнения, избавится от чумы, и нам станет гораздо легче действовать.

– Я хотел выразиться мягче, – прокомментировал Александр, – но да, ты прав. Смысл в этом.

– Так, правильно ли я тебя поняла, – заключила Виктория. – Ты предлагаешь остановить поиски дракона и единорога и попытаться найти Кирташа, чтобы свести с ним счеты? Убить его раньше, чем он нас?

– То есть перейти от защиты к нападению, – добавил Джек, закивав головой. – Я «за».

– Вы хотите устроить ему ловушку или что-то вроде этого? Но как мы узнаем, где его искать?

– Его найти несложно, – заметил Александр. – У Джека однажды получилось, и я только что сам попробовал выяснить, где он находится, с помощью Духа.

– Что? – подскочил Джек. – И это после нагоняя, который ты мне тогда устроил? Теперь сам делаешь то же самое?

– Я действую осторожно, – уточнил Александр, – и держусь от него на большом расстоянии, чтобы он не заметил меня. Вот так-то, парень.

– Ладно, хорошо, – ответил, нахмурившись, Джек. – Итак, давайте подведем итоги. Что тебе показал Дух? Чем сейчас занимается Кирташ, если не секрет?

Александр проигнорировал дерзкий тон мальчика.

– Он продолжает искать изгнанных идунитов, – сказал вполголоса юноша, – и охотится на них, убивая одного за другим. Как обычно. Только сейчас он действует один. Полагаю, он этого и добивался.

Виктория помнила момент, когда Кирташ убил своего союзника, колдуна Эльриона, сразу после гибели Шейла, так ясно, словно это случилось только вчера. Он покончил с ним в наказание за смерть Шейла? А может, он действительно хотел лишить того жизни, и колдун предоставил ему такую возможность?

– Похоже, он хорошо приспособился к жизни на Земле, – продолжил Александр. – Живет в большом городе США, его принимают за простого смертного, он работает и даже, кажется, неплохо зарабатывает.

– Не удивляюсь, – сказал Джек с отвращением. – Я не знаю, как у него так получается, но за что бы он ни взялся, ему все удается.

Виктория промолчала и, задумавшись, прикусила нижнюю губу. Она думала о том, как сейчас выглядит Кирташ и насколько сильно он изменился.

Судя по всему, Джека одолевали те же мысли.

– Должно быть, он вырос, как и мы, – сказал он вполголоса.

– Годы и его не обходят стороной, – кивнул Александр. – Ему сейчас около шестнадцати или семнадцати лет, если я не ошибаюсь.

«Он всегда будет старше меня», – с разочарованием подумал мальчик. Неважно, сколько времени он потратит на тренировки с мечом, Кирташ всегда будет одерживать победу за счет своего опыта.

В библиотеке повисло напряженное молчание.

– Так, ладно. Какой же в итоге план? – спросила в конце концов Виктория.

– Я подумал, что если мы нападем на него на работе, то застанем его врасплох. К тому же, окруженный множеством людей, он потратит немало времени, чтобы вычислить нас. Я уже видел, на что вы оба способны, и, мне кажется, мы готовы вступить в бой.

– Что? – вырвалось у Виктории. – Прямо сейчас?

– Нет, не сейчас. Но я знаю, где будет находиться Кирташ через восемь часов. Лучшего момента для атаки и придумать нельзя.

Виктория посмотрела на часы. У нее дома сейчас только восемь с половиной вечера. Она быстро сосчитала.

– Другими словами, в четыре с половиной утра по Мадриду.

– В семь с половиной вечера по Сиэтлу, – улыбнулся в ответ Александр.

– Ты перенесешь нас в Сиэтл? – спросил Джек. В его голосе слышалось оживление.

– Что бы там ни произошло, – вздохнула Виктория, – надеюсь, больше двух часов оно длиться не будет, потому что в восемь у меня начинаются уроки в школе, и самое позднее в семь утра я должна быть дома в постели…

Она не договорила, почувствовав на себе взгляды друзей, смотревших на нее с упреком.

– Ладно, хорошо. Я не пойду в школу, если вдруг миссия затянется. Но вы увидите, моя бабушка все узнает, и я не смогу от нее отделаться.

III За гранью

– Объясни-ка мне еще раз, какого черта мы здесь делаем, – с раздражением спросил Джек.

– Мы охотимся на Кирташа, – последовал ответ Александра.

– А как мы в такой толпе его узнаем? – возразил мальчик.

Спортивный комплекс «Ки-арена» в «Сиэтл Центре» был битком забит молодежью и подростками. Они кричали и пели, создавая страшную суматоху. Оба друга чувствовали себя неуютно, но Джек не скрывал своего отвращения.

Войти внутрь оказалось совсем не сложно. Да, входных билетов у них не было, зато Виктория научилась пользоваться магической маскировкой в любой ситуации, и заклинания, которые раньше ей не удавались, сейчас с помощью посоха работали с необыкновенной легкостью. При входе на арену Виктория вручила мужчине три чистых листа бумаги, тот посмотрел на них… а магия сделала все остальное.

– Как тебе удалось? – в недоумении спросил Джек, когда они вошли в комплекс.

– Это всего лишь иллюзия. Как и та, что скрывает нас сейчас от посторонних взглядов.

Мальчик понял и кивнул. На Виктории была спортивная одежда, а за спиной у нее висел посох. Джек и Александр взяли с собой свои легендарные мечи, закрепив оружие на поясе. Но любой, кто смотрел на них, видел всего лишь троих ребят, пришедших на концерт.

Несмотря на то что им с легкостью удалось проникнуть внутрь, Джек сомневался, что это хорошая идея. Александр тоже выглядел встревоженным. Он хотел устроить в этом месте Кирташу засаду, но только сейчас начинал понимать, как выглядит земной «рок-концерт» и догадываться о возможных последствиях.

Джек почувствовал отвращение. Он снова и снова задавался вопросом, почему этот Крис Тара выбрал себе в символы именно змею. Сейчас он видел ее повсюду: в честь своего идола поклонники пришли на концерт в футболках, толстовках, браслетах и серьгах с изображением змеи. У некоторых были тату с нею. Мальчику уже становилось дурно. Он страдал фобией на змей и сейчас оказался в откровенно враждебной ему обстановке.

И только Виктория широко улыбалась. Казалось, она летает от радости в облаках.

– Вы уверены, что мы пришли на задание? – спросила она в очередной раз. – Может, вы привели меня сюда, чтобы устроить мне сюрприз?

Но лицо Александра не выражало желания поразвлечься в «Ки-арене», и Джек предположил, что, какой бы абсурдной ни казалась ситуация, их лидер точно не шутит.

– Подумать только, Виктория! Кирташу нравится та же музыка, что и тебе. Если он, конечно, пришел сюда не для того, чтобы кого-то найти. Поэтому перестань так улыбаться и смотри в оба. Вдруг увидишь его?

– Ладно-ладно, грубить необязательно, – сказала в свою защиту девочка. – Вы привели меня на концерт моего любимого исполнителя. Что я, по-вашему, должна была подумать?

Джек попытался перевести дух и забыть об окружавших его змеях. Он подумал о Виктории, о том, как для него важно восстановить все то, что когда-то связывало их, и решил исправить положение.

– Думаю, нет ничего плохого в том, что ты насладишься музыкой, – сказал он с улыбкой, нежно пожимая ей руку. – Не обращай на меня внимания. Ты знаешь, что мне не слишком-то по душе песни этого типа, и сам факт, что мне придется слушать его вживую, не воодушевляет меня. Не принимай на свой счет.

– Хорошо, – прошептала Виктория, не слишком удовлетворенная ответом.

– К тому же, – попытался объяснить Джек, – проблема в том, что, по всей видимости, его официальная эмблема – змея. Куда бы я ни посмотрел – повсюду нас окружают змеи. Пойми, я чувствую себя, мягко говоря, не очень уютно.

– Я понимаю, – сказала Виктория, выдержав паузу. – Ты и правда становишься более агрессивным, когда рядом с тобой находится змея.

– Агрессивным? Нет, на самом деле, я просто…

– Будьте наготове, – прервал их Александр. – Выступление вот-вот начнется.

Друзья стояли справа от сцены, на одном из верхних ярусов. Они специально выбрали это место, чтобы иметь возможность видеть весь зал. Но на концерт пришло столько народу, что Джек в очередной раз задался вопросом, как Александр планирует найти Кирташа в такой толпе. Он повернулся к Виктории, чтобы поделиться своими мыслями, но она уже прилипла к перилам и не отрывала взгляда от сцены. Глаза ее мечтательно блестели, а щеки покрылись румянцем. Джек с нежностью посмотрел на нее и подумал, что нет ничего плохого, если девочка немного повеселится. Ведь она совсем юна, и ответственность, которую Шейл невольно переложил на ее плечи, оказалась слишком тяжелой.

– Александр! – закричал он, чтобы друг услышал его сквозь шум толпы, скандировавшей имя Криса Тары. – Как ты узнал, что Кирташ придет сюда?

– Его имя есть в программке концерта, – ответил Александр. – Не настоящее имя, а псевдоним, разумеется.

– Псевдоним? – повторил Джек. – Что ты хочешь этим сказать?

Он уже начал догадываться, что имел в виду Александр, и резко повернул голову в сторону сцены. Лампы, освещавшие «Ки-арену», стали потухать, пока не погасли совсем, и подмостки озарил холодный зелено-синий свет прожекторов.

Крис Тара вышел наконец на сцену под крики тысяч поклонников. Это был молодой человек лет семнадцати, одетый во все черное, легкий и стройный. Двигался он плавно, словно рысь. Ледяной ветер сковал сердце Джека, когда он узнал певца.

Юноша остановился в центре сцены, прямо перед своими поклонниками, и поднял вверх руку. Раздался такой шум, что, казалось, весь павильон просто рухнул. Тысячи человек, словно обезумев, хором выкрикивали имя Криса Тары, и украшавшие их тела и одежды змеи извивались под холодным светом рамп. На мгновение Джек почувствовал себя наблюдателем ритуала, посвященного поклонению богу змей, и ему даже пришлось схватиться руками за перила, потому что ноги сильно дрожали и подкашивались. Даже в худших снах ему не могло привидеться такое.

– Скажите мне, что я сплю, – прошептал он, но его голос утонул в безумных выкриках фанатов, приветствовавших своего идола. Никто его не услышал. Джек увидел, что Виктория побледнела и что-то бормочет, но не смог ее расслышать.

Постепенно музыка начала заполнять зал, заглушив звуки оваций, и Крис Тара запел мягким, ласкающим, приятным голосом. Его музыка притягивала, гипнотизировала и завораживала. Она, казалось, звучала из другого мира.

Джек почувствовал, как по всему телу побежали мурашки, и волоски на руках и ногах встали дыбом. Обескураженный, он наклонился к Виктории и прошептал ей в самое ухо:

– Ты видишь то же, что вижу я? Это и есть Крис Тара?

Виктория посмотрела на него широко раскрытыми глазами и кивнула.

– А ты разве не слышишь? Он поет.

Пораженный, Джек помотал головой. Эта ситуация с каждой минутой становилась все более странной, и он чувствовал себя все хуже и хуже из-за гнетущей обстановки, потому он произнес гораздо жестче, чем собирался:

– Ты хочешь сказать, что твой любимый певец – Кирташ? Ты с ума сошла?

– Так я же не знала, что это он! – оправдывалась Виктория. – Я тебе уже говорила, что никогда его не видела! Его фото нет в музыкальных журналах, он не дает интервью, и его можно увидеть только на концертах.

– Поверить не могу! – воскликнул Джек. – Неудивительно, почему мне сразу не понравилась его музыка!

Александр подошел к ним поближе и заговорил, не отрывая глаз от сцены:

– Объясните мне, что именно он делает.

– Да я вообще не понимаю, что тут происходит! – вырвалось у Джека. Он до сих пор сердился. – Он – поп-рок-исполнитель, знаешь, что это? Он просто поет, и люди приходят, чтобы послушать его. И, как видишь, он довольно успешен и завоевал большую популярность. Не могу поверить, – повторил мальчик, с раздражением качая головой.

– Я тебе уже сказала, что не знала! – настаивала на своем Виктория. Растерянность, стыд и злость смешались в ней.

– Нет, нет, этому должно быть какое-то объяснение, – говорил Джек, чувствуя себя все хуже и хуже. – Я уверен: они загипнотизированы или что-то в этом роде… Он обладает телепатическими способностями, так ведь?

– Я не загипнотизирована! – возмутилась Виктория. – И прекрасно понимаю, что делаю.

– И что же? Слушаешь музыку Кирташа?

Виктория раскраснелась, но, продолжая смотреть прямо на него, сказала:

– А если мне нравится? Что тогда?

– Послушайте, – сказал Александр, – как бы там ни было, он сейчас занят. Это самый подходящий момент расправиться с ним.

– Что?! – вскрикнула Виктория. – На глазах у целой толпы? А мы не можем дождаться окончания концерта?

– И как ты себе это представляешь? – заметил Джек. – Сейчас уже почти невозможно поймать звезду после концерта. Каким образом ты, интересно, думаешь застать врасплох Кирташа?

– Только не отсюда, угол не тот, – сказал Александр. – Давайте подойдем поближе.

– Вы предлагаете мне прямо отсюда направить в него магический луч? Вот так предательски поступить? – запротестовала Виктория.

– Почему бы и нет? – с раздражением ответил Джек. – Разве он заслуживает большего?

– Сколько времени он будет делать это? – прервал их Александр.

– Думаю, пару часов.

– Прекрасно. У нас есть время, чтобы найти место получше, из которого можно дотянуться до него. Виктория, подожди нас здесь, – сказал он девочке, – и постарайся собрать энергию – или что там тебе нужно – для использования посоха. А мы тем временем попытаемся подобраться к нему поближе, чтобы ты могла легко в него попасть с безопасного расстояния, с которого он не сумеет нас узнать. Если нам удастся найти такое место, я отправлю за тобой Джека. Если же нет, то меньше чем через пятнадцать минут мы вернемся к тебе.

– Но… – хотела возразить Виктория, но ребята уже уходили. Джек на прощание наградил ее злобным взглядом.

– Наслаждайся концертом, – сказал он. В его голосе звучал сарказм.

Друзья затерялись в толпе, и Виктория осталась одна.

Она чувствовала себя растерянной. Джек разозлился и имел на то полное право. Александр же не понимал, что здесь вообще происходит. Впрочем, как и она. Ее щеки горели, и она прижала лицо к металлическим перилам. Голова шла кругом. Виктория не могла не смотреть на Кирташа, или Криса Тару, поющего со сцены песню, которую она так хорошо знала, потому что слышала ее десятки раз и напевала ее себе под нос в любое время и в любом месте, где бы ни оказалась. Сомнений не оставалось: это он. Его жесты, его движения… Виктория знала, что, стой она чуть ближе, она снова бы почувствовала взгляд этих синих глаз, который обжигал, словно лед.

Кирташ затянул Beyond – песню, по которой альбом получил свое название. Публика еще больше оживилась. Виктория закрыла глаза и позволила музыке – такой соблазнительной, чарующей и вызывающей, которая привлекла ее внимание с первого же звука, – унести ее далеко… И голос Кирташа… Нежный и вкрадчивый…

Глаза Виктории наполнились слезами.

«Пойдем со мной…»

«Пойдем со мной», – говорил ей Кирташ своим мягким, вкрадчивым голосом… И как она не узнала его раньше? Возможно, идея услышать Кирташа по радио казалась ей слишком абсурдной?

Как такое возможно? Музыка Криса Тары проникала в самые глубины ее души, девочка соотносила себя с его песнями, применяла к себе его слова, как будто их написали специально для нее. Викторию потряхивало от одной только мысли, что Кирташ сам сочинял свои песни… Ведь это означает, что он изучил ее чувства, ее тайные желания и придал им форму песни. Другими словами, до сих пор только ему одному удалось добраться до тайных уголков ее сердца.

И думать об этом было невыносимо.

Виктория открыла глаза и снова посмотрела на стоявшего на сцене юношу. Он, по всей видимости, даже не подозревал о ее присутствии. Александр оказался прав: в такой толпе ему было совсем не просто их обнаружить. Девочка смотрела на него, понимая, что на этот раз они поменялись ролями, и теперь она наблюдала за ним из темноты, а не он за ней. Она пыталась найти объяснение тому, как получилось, что он, убийца из Идуна, стоит сейчас здесь, на сцене, и представляет свое творчество тысячам юных землян? Девочка спрашивала себя, прав ли Джек, действительно ли Кирташ околдовал их всех? Но… зачем?

Виктория не отрывала взгляда от Кирташа и вдруг с удивлением осознала: она и вправду, несмотря ни на что, наслаждалась песнями Криса Тары. Он, казалось, даже не слышал оваций публики, а просто пел, выражая себя… «Но что он выражает? – спросила себя Виктория. – Свои чувства? Какие?»

«Потому что мы с тобой не такие уж и разные, как может показаться, – говорил он ей. – Пройдет совсем немного времени, и ты убедишься в этом».

Могли ли его слова оказаться правдой? Они так похожи, что даже чувства у них одни и те же? Поэтому его музыка так нравилась Виктории?

Девочка посмотрела вокруг: тысячи людей сходили от творчества Криса Тары – Кирташа – с ума. Что-то внутри нее восставало против мысли, что они, слушая его песни, ощущали все то же самое, что и она. Нет, не мог Кирташ проникнуть в самые глубины их сердец. Джек прав: его музыка гипнотизировала, манила и словно вводила в транс. Ничего хорошего в этом нет.

Она заставила себя вспомнить, что за Крисом Тарой, за покорившей ее музыкой стоит Кирташ. Убийца.

Вдруг Виктория ощутила гнев. Она чувствовала себя оскорбленной. Кирташ в очередной раз ее обманул, и она не устояла перед его чарами. Как какая-то маленькая девчонка. Как самая настоящая дура. Когда-то она поклялась, что он больше не заставит ее почувствовать себя беззащитной. Настало время дать ему отпор.

Воздух внутри компекса «Ки-арена» словно вибрировал и даже сверкал. Тысячи собравшихся в одном месте людей заряжали его своей энергией, создавали своим энтузиазмом особенную атмосферу. Из висевшего на спине чехла Виктория достала посох, крепко обхватила его двумя руками и велела ему собирать бурлящую вокруг энергию.

Маленький стеклянный шар, украшавший Посох Айшел, загорелся, словно звезда, но никто этого не заметил: заклинание-маскировка продолжало действовать. Но Виктория знала: вскоре Кирташ почувствует магию.

Он запел новую душераздирающую песню. От нее исходил сильный, мощный посыл, вызывающий дискомфорт. Виктория знала ее. Эта песня нравилась ей меньше всего. Звучавшая сейчас музыка не давала ей покоя и задевала за живое. Если бы она не знала Кирташа, то сказала бы, что песня окрашена гневом, огорчением и отчаянием.

Но это невозможно: у Кирташа нет чувств. Он не способен переживать боль.

– Мне все равно, что ты делаешь и зачем, – прошептала Виктория. Ее глаза от ненависти наполнились слезами, тем временем заряженный энергией посох сверкал у нее над головой, мечтая разрядиться. – Я убью тебя, и все страхи и сомнения улетучатся вместе с тобой.

Она подняла посох.

Джек уже возвращался. Он не видел девочку, но почувствовал ее намерения и хотел остановить ее.

Слишком поздно.

«Пойдем со мной…»

– Никогда в жизни, – поклялась себе Виктория и с силой махнула посохом.

Энергия, накопленная магическим предметом, полетела к сцене. Застигнутый врасплох Кирташ отпрыгнул в сторону в самый последний момент. Пол вспыхнул ярким пламенем всего в одном метре от него.

Растерянность, потрясение, крики, паника. Кирташ посмотрел в сторону Виктории, и девочка впервые за все время с момента их знакомства не без удовольствия заметила, как изменилось его лицо от удивления и смущения.

– Виктория, ты промахнулась! – с ужасом воскликнул стоявший рядом с ней Джек.

Но тут же понял: девочка ударила мимо специально.

Она выпрямилась, крепко держа в руках посох. Оружие светилось в темноте, озаряя ее серьезное, решительное и грозное лицо. Перед Джеком открылась страшная, пугающая картина, и сидевшие в этом секторе зрители от растерянности и ужаса отодвинулись от Виктории подальше. Она осталась стоять в проходе одна, возвышаясь над трибунами с посохом в руках и пристально глядя на Кирташа.

Тот уже оправился от неожиданного удара и со сцены смотрел прямо на нее. Несмотря на напряженную ситуацию, он полностью владел собой.

– Что ты делаешь? – услышала Виктория голос только что подошедшего Александра.

Но девочка не обратила на юношу никакого внимания. Она знала, что Кирташ заметил ее, что он наблюдает за ней. Она знала, что могла его убить, если бы только захотела. И знала, что он тоже это понимал.

Виктория увидела, как Кирташ кивнул головой. И юный убийца незаметно, словно тень, скользнул в глубь сцены и исчез.

Внезапно Виктория почувствовала слабость и оперлась на посох, чтобы не упасть. Джек схватил ее за руку.

– Уходим, – сказал он. – Охрана уже здесь.

– Но кто эти сумасшедшие? – возмущался представитель Криса Тары. – И почему полиция не смогла их задержать?

Кирташ знал ответ на оба вопроса, но промолчал. С характерным для него безразличным видом он сидел на стуле в углу комнаты.

– Ладно, самое главное – Крис в порядке, – сказал продюсер. – Посмотрите на ситуацию с другой стороны: это же скандал, который можно использовать для продвижения альбома.

– О чем ты говоришь? Джастин, его пытались убить! И в этом нет ничего хорошего. Покушения могут повториться. Вот что: мы должны выяснить, кто эти трое и что им нужно. И как, черт возьми, им удалось пронести эту… это… как оно называется… внутрь?

Кирташ даже не обратил внимания на слова продюсера. Он встал и молча направился к выходу.

– Можно поинтересоваться, куда ты направляешься, Крис? – требовательным тоном спросил представитель. – Мы вызвали для тебя личную охрану, и она еще не прибыла.

Кирташ обернулся и посмотрел на него.

– Филип, не забывай, у нас уговор, – спокойно сказал он. – Я выполняю свои обязанности, а ты за это…

Мужчина побледнел.

– Никаких интервью, – пробурчал он зазубренные фразы. – Никаких фотографий. Никаких публичных выступлений, кроме концертов. Никаких вопросов. Никакого контроля. Полная свобода.

– Так-то лучше, – улыбнулся Кирташ.

Дверь за ним захлопнулась.

– Да кем ты себя возомнил? – продюсер почти перешел на крик. – Фил! Скажи ему, что…

Но собеседник жестом остановил его.

– Пусть идет, – прошептал он. – Уверяю тебя: этот парень знает, что делает.

– Но… на улице полно народу! И…

– Никто его не заметит, если он сам этого не захочет, поверь мне. Оставь его в покое, Джастин. Если тебе нужен Крис Тара, ты должен работать с ним на его условиях.

Продюсер ничего не ответил, а лишь в недоумении покачал головой.

На часах уже пробило двенадцать ночи, когда все наконец стихло. Полиция проверила «Ки-арену» и весь «Сиэтл Центр» и, не найдя трех маньяков, прервавших концерт Криса Тары, тоже удалилась.

А «маньяки», к слову, даже не отходили далеко от комплекса, но никто их не заметил. Заклинание магического камуфляжа, основанное на иллюзиях, можно применять по-разному. Так, привыкших к магии идунитов обмануть не просто, потому для них приходилось создавать «маскировку» – образ другого человека, чтобы остаться незамеченным. Но вот с землянами, которые ни во что не верили и, как следствие, ничего не подозревали, заклинание действовало гораздо лучше. При необходимости их легко можно было убедить, что там никого нет.

Джек, Виктория и Александр, стоя возле двери в «Ки-арену», ждали, когда все разойдутся и закроют павильон. В Мадриде уже пробило девять утра, но Виктория, казалось, совершенно забыла про часы. По-прежнему бледная, она молча всматривалась в темноту, не выпуская посох из рук. Джек сидел рядом, прислонившись к ней. Оба предчувствовали приближение чего-то важного и, сами того не замечая, жались друг к другу, словно хотели друг друга поддержать. Джек обхватил рукой Викторию за плечи, и она прильнула к нему, забыв свои попытки отдалиться от друга.

Когда над «Сиэтл Центром» повисла тишина, Александр пристально посмотрел на Викторию.

– Ты специально ударила мимо, – сказал он ей. – Почему?

– Потому что я считаю, что это неправильно, – спокойно сказала она.

– Неправильно! – повторил Александр. – Тебе кажется неправильным покончить с тем, кто бесчестно убил многих из нас?

– Я хочу убить его, но другим способом, – невозмутимо ответила Виктория, глядя ему прямо в глаза. – Что с тобой, Александр? Разве не ты отказывался использовать огнестрельное оружие, потому что на расстоянии убивают только трусы?

– Такой тип, как Кирташ, не заслуживает, чтобы с ним обращались благородно.

– Я думаю, что, рассуждая подобным образом, ты опускаешься до его уровня, – отрезала Виктория. – Понимаю, что ты изменился и уже не тот, кем был раньше, Александр. Но я знаю, что внутри тебя до сих пор живет рыцарь, учивший нас чести и справедливости. И он прекрасно понимает, почему я не выполнила твою просьбу.

Джек не вмешивался в разговор. Несмотря на свою ненависть к Кирташу, в глубине души он соглашался с Викторией.

Александр взвесил слова девочки и, в конце концов, решительно кивнул.

– Я понимаю тебя и уважаю твое решение, Виктория. Но… Почему же ты тогда атаковала?

Виктория открыла уже рот, но за нее ответил Джек.

– Чтобы предупредить Кирташа, бросить ему вызов на бой с нами. Поэтому мы здесь его сейчас и дожидаемся.

– Смысл не в этом… – начал Александр, но Виктория вскочила на ноги, словно получила невидимый сигнал.

– Приготовьтесь, – сказала она своим друзьям. – Время пришло.

И она пошла вперед, прочь от входа в «Ки-арену», направляясь в самое сердце «Сиэтл Центра». Ее друзья последовали за ней. Над ними возвышалась, завораживающе светясь в темноте ночи, Спейс-Нидл – главная достопримечательность Сиэтла.

Кирташ дожидался их на поросшей травой площадке. За его спиной пенился огромный фонтан; струи воды, казалось, долетали до самых звезд и растущей луны. Юноша стоял перед прожекторами, и падавший на него свет резал фигуру убийцы на части, делая ее еще более угрожающей. При виде его Виктория почувствовала сильную тревогу.

Джек нахмурился. Перед ним стоял его враг, и вся ненависть, которую он испытывал к нему и которая все это время дремала, возродилась с новой силой. Мальчик заметил, что Кирташ вырос. Джек тоже стал выше, но все еще оставался ниже своего противника.

– Вы пришли убить меня, – спокойно сказал Кирташ. Он не спрашивал – в его голосе звучало утверждение.

– Мы могли бы разделаться с тобой раньше, во время концерта, – предупредила Виктория, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Я знаю, – подтвердил он. – Я действовал неосторожно. Больше такого не повторится.

Джек заметил, что убийца смотрел на Викторию с нескрываемым интересом, и крепко, до боли в руке, сжал рукоять Домивата, стараясь взять под контроль охватившую его ярость. Он не позволит Кирташу забрать с собой Викторию. Ни за что.

– Ты собираешься сразиться с нами? – вызывающим тоном спросил он.

Кирташ посмотрел на мальчика.

– Джек, – спокойно сказал он, хотя в его голосе слышалась скрытая ненависть. – Как ты хочешь вести бой? Хочешь, чтобы я сразился с вами по одному или вы атакуете меня одновременно втроем?

Джек хотел ответить, но Кирташ не стал дожидаться. Он вынул из ножен свой меч Хайясс, и исходящий от него бело-синий свет озарил темноту.

IV «Если для тебя он что-то значил…»

Джек встал в стойку «к бою», но опоздал. Одним ловким и красивым движением Кирташ ударил по нему мечом. Мальчик махнул Домиватом, выставив его между собой и своим врагом. В полутьме скрестились два лезвия – огонь и лед – и снова вселенная, казалось, содрогнулась.

Виктория и Александр, по всей видимости, тоже это заметили. Вскрикнув, Виктория побежала к сражавшимся юношам, но в нерешительности остановилась. К Кирташу подобраться было сложно: слишком быстро и легко он двигался, и в темноте его трудно было разглядеть – черная одежда помогала ему. Виктория не хотела бить наудачу, рискуя промахнуться. Или, еще хуже, попасть по Джеку. Волнуясь, она прикусила нижнюю губу.

Лезвие Хайясса светилось в ночи, но и Джек уже не был новичком: он хорошо владел своим мечом. Мальчик ощущал силу Домивата, почувствовал, как его огонь отвечает на вражеские удары, и пошел в контратаку. Он вспомнил лицо Виктории, вспомнил свое обещание покончить с угрозой в лице Кирташа и сделать мир безопасным для нее местом. Эта мысль придала ему сил. Почувствовав рядом с собой Кирташа, Джек ринулся в атаку. От Домивата метнулась яркая вспышка, и Кирташу пришлось отскочить в сторону, чтобы увернуться от нее. Джек едва перевел дух. Он сражался изо всех сил. Кирташ выставил между ними свое оружие, и снова земля содрогнулась. Два легендарных меча дрожали от ярости. Никто из них не одерживал победу в этой схватке. Джек и Кирташ отступили друг от друга на несколько шагов и снова встали в оборону. На этот раз в атаку ринулся Джек.

Однако он был не так хорошо подготовлен, как Кирташ: враг превосходил его в скорости. В течение нескольких изнуряющих минут соперники обменялись серией быстрых выпадов, и Кирташ в конце концов с легкостью нанес решительный удар. Джек в последний момент поднял Домиват, но не смог придать своему движению необходимую твердость. Когда мечи снова скрестились, Джека отбросило назад. Кирташ остался твердо стоять в боевой стойке, высоко держа меч.

Джека ударила бьющая из фонтана струя воды, и он упал спиной на землю. Мокрый и потрясенный, мальчик попытался подняться, но увидел, что Кирташ сражается уже с другим соперником.

Александр достал из ножен свой меч – Непобедимый Сумлярис, достаточно прочный, чтобы выдержать ледяной укус Хайясса.

Но Кирташу помогала сама тьма. Юноша передвигался, словно тень, с такой скоростью, что за ним было сложно уследить. Каждый его удар вспышкой озарял ночь. Джек с удивлением наблюдал за ответной реакцией Александра. Он, всегда спокойный и сдержанный, сейчас сражался с такой яростью, какой никогда раньше не выказывал. С комком в горле Джек смотрел на растущую в небе луну и задавался вопросом, насколько легко человеческая душа его друга поддается власти живущего в его теле звериного духа.

Произошедшие с противником изменения Кирташу показались весьма интересными, и он нанес несколько рискованных ударов, стремясь спровоцировать его. Александр ответил со свирепостью, но не позволил ярости взять над собой верх. На мгновение даже показалось, что у него есть шанс разбить противника.

Но всего лишь на мгновение. Кирташ вдруг словно испарился, а в следующую секунду лезвие Хайясса уже вонзилось в тело Александра.

Юноша издал вопль боли и удивления.

– Альсан! – закричал Джек. Прежнее имя друга невольно вырвалось у него. Мальчик одним прыжком вскочил и, весь дрожа, побежал к сражающимся.

Своим мечом Александр удержал лезвие Хайясса и не позволил ему пронзить его насквозь. С нечеловеческим усилием он оттолкнул Кирташа и заставил его отступить.

А потом упал на землю, все еще высоко держа Сумлярис и стараясь сохранять дистанцию.

Кирташ без малейших колебаний занес над врагом Хайясс, чтобы убить его.

Джек подбежал к нему, чтобы отразить атаку, но его опередили.

Между Кирташем и Александром, сдержанная и спокойная, встала Виктория. Свет посоха мигал в ночи, напоминая пульсацию сердца. Кирташ замахнулся на нее мечом, но девочка хорошо подготовилась: она подняла посох и отразила удар. Искры посыпались в разные стороны.

Тем временем Джек стоял возле Александра на коленях. Меч выпал у раненого из рук. Мальчик расстегнул на нем рубашку, чтобы проверить, насколько глубокой была рана. В свете Домивата он с облегчением обнаружил, что Александр в последний момент смог увернуться от удара. Казалось, что Хайясс не задел жизненно важных органов. Но кожа вокруг раны выглядела странно: ее словно покрывал иней.

Кирташ отступил на несколько шагов. Слабое бело-синее сияние Хайясса осветило его лицо, и Виктория увидела, что он смотрит ей прямо в глаза… и улыбается.

Вдруг он снова исчез. Виктория была настороже, ожидая, что он вот-вот возникнет из теней. Джек подскочил на ноги, подошел к ней, держа в руках Домиват, и стал всматриваться в темноту. Но Кирташ не появлялся, и Виктория знала, что он ушел.

Растерянный Джек смотрел то вправо, то влево.

– Вон там! – воскликнула Виктория, указывая рукой на скользящую между деревьями тень.

Девочка побежала за ней, держа посох наготове. Кристальный шар горел, словно фара.

– Виктория! – окликнул ее Джек. – Виктория! Подожди!

Он нерешительно посмотрел на Александра, не зная, как поступить. Его друг лежал на земле, дрожа от холода, и Джек знал, что его как можно скорее нужно перенести в тепло, иначе его тело окоченеет. Ему срочно нужна медицинская помощь. Но Джек не мог оставить Викторию одну, когда в темноте неподалеку прячется Кирташ.

Александр понял, почему он колеблется.

– Иди и разыщи Викторию, Джек, – сказал он ему. – Ее надо остановить, иначе она попадется на крючок.

Мальчику не нужно было повторять дважды. Он кивнул и кинулся следом за своей подругой.

Виктория добежала до Мемориального стадиона и в нерешительности огляделась. Только теперь она осознала, что потеряла своих друзей, и спрашивала себя, как это вышло. Она вспомнила, что Александра ранили, и предположила, что Джек остался с ним. В любом случае, сейчас Виктория была совсем одна.

За спиной она почувствовала морозное дыхание. Из темноты раздался голос Кирташа.

– Ты уже подумала над моим предложением, Виктория?

– Предложением? – повторила она, озираясь по сторонам, готовая вступить в борьбу.

– Я протянул тебе руку, – голос Кирташа прозвучал совсем рядом, прямо над ее ухом, и от неожиданности она вздрогнула. Но он был таким мягким и вкрадчивым, что у Виктории по спине пробежали мурашки. – Предложение все еще в силе.

Виктория, скрывая смущение, резко повернулась и замахнулась Посохом Айшел.

– Мне неинтересны твои предложения, – сердито ответила она. – Я убью тебя, поэтому выходи, и давай сразимся лицом к лицу.

– Как пожелаешь, – сказал он.

И прямо перед ней появилось лезвие Хайясса. Виктория тут же среагировала и подняла посох. Снова их оружия с треском скрестились, озаряя лица соперников. Виктория развернулась и нанесла боковой удар. Кирташ отскочил, но ему пришлось отвести меч. Виктория восстановила равновесие, опустила посох и снова встала в стойку «к бою». Они с секунду смотрели друг на друга, но Виктория не позволила противоречивым чувствам, которые вызывал в ней этот юноша, одержать верх над ее решением расправиться с ним. Поэтому она замахнулась на него посохом, но Кирташ отразил удар мечом. Виктория снова быстро повторила движение, и на этот раз ей удалось задеть руку врага. В темноте раздалась вспышка, потянуло паленым. Кирташ скривился от боли, но не издал ни звука. Со скоростью мысли он отпрыгнул в сторону, и не успела Виктория опомниться, как он уже стоял позади нее. Лезвие Хайясса упиралось ей прямо в шею.

– Мне кажется, что мы уже вдоволь наигрались, Виктория, – сказал он. В его голосе звучало сдержанное раздражение.

Она не хотела так быстро сдаваться, хотя на кону стояла ее жизнь. Девочка присела и, развернувшись, замахнулась ногой ему прямо в живот.

Кирташ мог убить ее одним движением руки, но не убил. Он лишь увернулся от удара. Виктория развернулась и изо всей силы ударила по нему ребром ладони. Она целилась ему в лицо, но не успела осознать, что произошло, как Кирташ уже держал ее за запястья, прижав спиной к стене. Они смотрели друг на друга в упор. Враги стояли слишком близко, и Виктория почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. Он был таким загадочным и притягательным, что думать получалось с трудом.

Но в глазах Кирташа сверкала опасность.

– Как жаль, что по-хорошему не получилось, – прокомментировал он.

Он заглянул ей в глаза, и Виктория почувствовала, как сознание Кирташа проникает в ее собственное, управляя нитями ее жизни. Она знала, что ей больше не жить. Девочка кричала и изо всех сил вырывалась. На самом же деле она даже не шелохнулась, а из ее груди не вырвалось ни звука. Ее парализовало от ужаса.

Ее последним воспоминанием стал Джек. Она больше никогда его не увидит, и ей не удалось даже попрощаться с ним.

А когда открыла глаза, первым делом увидела его лицо.

– Джек… – прошептала она, приподнявшись на локтях. Голова ужасно болела. – Что?..

Она не успела произнести больше ни слова, как Джек молча крепко обнял ее, и Виктория почувствовала, что ей нечем дышать.

– Джек?

– Я думал, что потерял тебя, – хриплым голосом сказал он. – Когда я пришел и увидел тебя лежащей на земле… думал, что опоздал, и Кирташ тебя уже… Виктория, Виктория… Я бы никогда себе этого не простил.

Девочка закрыла глаза. Дурнота еще подкатывала, и она опустила голову Джеку на плечо. Виктория не понимала, что именно произошло, но знала, что ей нравилось это объятие.

– Я жива, – сказала она, – и со мной… Со мной все в порядке. Наверное. Что случилось?

Джек отодвинулся от нее и посмотрел ей в глаза.

– Ты в больнице. Кирташ напал на тебя и оставил тебя в беспамятстве. Ты поправишься, но сейчас тебе нужен отдых.

Виктория попыталась собраться с мыслями.

– Я думала… он убьет меня, – пробормотала она.

– Но не убил, – сказал Джек. Он, как и Виктория, выглядел растерянным. Ему стоило немалых усилий снова заговорить. – И у него была возможность. Он мог убить тебя, мог забрать тебя с собой… Но оставил тебя лежать на траве без сознания.

– Он не хотел биться со мной, – прошептала она.

«Почему? – спросила она саму себя, смутившись. – Почему он не хочет меня убивать?»

Джек нежно провел ладонью по ее волосам.

– Главное, что с тобой все хорошо, – Джек замялся, а затем продолжил: – Мне очень жаль, что я рассердился на тебя там, на концерте.

– Поч… – Виктории потребовалось время, чтобы вспомнить подробности. – Ах, да. Ерунда.

– Нет, я знаю, что не ерунда, – настоял он. Он с нежностью взял в свои ладони ее лицо и посмотрел ей прямо в глаза. – Я то и дело ругаюсь с тобой. А в этот раз чуть было не потерял тебя, и… если бы с тобой что-нибудь случилось, я… – он покраснел. Ему с трудом удавалось найти подходящие слова. – Я просто пытаюсь сказать, что это все мелочи, Виктория. Ты для меня очень важна, и я не хочу все испортить глупыми ссорами, потому что… потому что сейчас, когда мы снова вступили в борьбу, я не могу избавиться от мысли, что каждая наша встреча может оказаться последней. Понимаешь меня?

Он внимательно посмотрел на нее, пытаясь взглядом выразить свои чувства к ней. Виктория в ответ тоже посмотрела на него. Она выглядела потерянной. У девочки складывалось ощущение, что Джек сказал не все, что за этими словами стояло нечто большее, но ей пришлось постараться, чтобы осознать происходящее. По непонятной ей самой причине она никак не могла забыть взгляд ледяных глаз Кирташа. И сейчас Виктория в упор смотрела на Джека, но не замечала его. Ее мысли и чувства в этот момент находились слишком далеко.

– Ты имеешь в виду… что тебе было страшно за меня, – смогла сказать девочка.

– Да, именно, – после паузы подтвердил он. Джек хотел сказать что-то еще, но он уже понял, что Виктория почти не слушает его, и решил промолчать.

– Но… не нужно, – прошептала она. Головокружение не прекращалось. – Кирташ меня не убьет. Он не причинит мне никакого вреда.

Она не знала, откуда в ней взялась такая уверенность, но знала, что не ошибается. Все так непонятно… Из груди вырвался стон, и девочка поднесла в голове руку.

– Ты запуталась, – сказал ей Джек, – и это нормально. Несколько часов ты находилась без сознания, и тебе потребуется время на восстановление. Думаю, что завтра ты уже будешь в состоянии вернуться домой.

– Мы все еще в Сиэтле?

Джек кивнул.

– Без тебя мы не можем вернуться в Лимбад.

– Я сейчас должна сидеть в школе на уроках, – прошептала она с сожалением в голосе. – Моей бабушке сообщат, что я отсутствовала. Что я ей отвечу?

– Подумаешь об этом завтра.

Виктория вдруг вспомнила кое-что и, взволнованная, повернулась к Джеку.

– Как дела у Александра?

– Он тоже в больнице, но ему уже лучше. Врачи немного растеряны: никогда прежде они еще не видели подобной раны. Часть внутренних органов заморожена.

– Хайясс, – пробормотала Виктория. – Я должна попытаться вылечить его с помощью магии – так он выздоровеет гораздо быстрее.

– Только не сейчас, Виктория. Отдыхай, спи, хорошо?

– Нет, – решительно отрезала она. – Я должна посмотреть, в каком состоянии Александр.

Она поспешно встала с кровати, но головокружение тут же дало о себе знать, и ей пришлось опереться на Джека. Мальчик помог ей выйти из палаты. Они посмотрели по обеим сторонам коридора – никого. В госпитале царила полная тишина, лишь издалека доносился приглушенный разговор двух медсестер.

Джек повел Викторию к палате, в которой лежал Александр. Вскоре девочка зашагала чуть веселее, но руку Джека не отпускала. После всего произошедшего ощущение, что он рядом, придавало ей уверенности.

К тому же он возвращал ее в реальность. Стоило ей проявить неосторожность, как она вспоминала о Кирташе. И тогда его голос, мягкий и соблазнительный, снова звучал в ее голове, смущая ее и унося куда-то далеко, где мечты становились явью и где все было возможно.

Они вошли в палату Александра. Он спал, но, услышав их шаги, тут же открыл глаза. Юноша повернулся и посмотрел на них. Его глаза в темноте угрожающе засверкали.

– Александр, это мы, – с беспокойством прошептал Джек.

– Ах да, входи, Джек. Не включай свет.

Джек и Виктория осторожно приблизились к нему. Виктория присела рядом с Александром на кровать, и юноша сразу понял ее намерения. Он убрал покрывало и позволил ей осмотреть его бок. Сквозь окно проникал мягкий лунный свет.

– Мне перевязали рану, – сказал он. – Хочешь, чтобы я…

– Не нужно, – прервала она. – Моя магия проникает сквозь бинты.

Она держала руки над раной Александра, не касаясь его, и энергия передавалась от нее к нему.

Ей пришлось приложить немало усилий. Лед Кирташа никак не хотел таять, а девочка все еще была слабой и словно витала где-то далеко. Но она приказала себе наполниться энергией, и шаг за шагом тепло ее магии растопило ледяную корку, покрывавшую кожу Александра.

Вскоре, однако, Виктория с ужасом осознала, что из-за своих усилий сама она слабеет. Девочка стиснула зубы. Если оставить его сейчас, лед может вернуться, и у нее не хватит сил на вторую попытку вылечить его. Нет, нужно закончить начатое.

Всего лишь еще одно маленькое усилие…

Вдруг она почувствовала, как Джек схватил ее за руку.

– Оставь его, Виктория, – серьезным тоном сказал он. – Ты больше не можешь.

Волшебным образом прикосновение Джека придало недостающих ей сил. Виктория напряглась и сделала последнее усилие. Лед полностью исчез.

Александр почувствовал изменения.

– Думаю, что я в порядке, – сказал он. – Больше не чувствую холода.

– Хорошо, – с улыбкой прошептала Виктория. Она попыталась встать на ноги, но… вдруг все закружилось…

К счастью, рядом оказался Джек. Взволнованный, он вовремя подхватил ее на руки. Девочка упала в обморок.

– Виктория! Что…

– Она сейчас без сил, – ответил Александр. – Ей нужно отдохнуть и восстановиться. Виктория не использовала посох, чтобы вылечить меня, а ее магия, в отличие от его, не безгранична. Отнеси ее в палату, пусть поспит. Она поправится, – добавил он, видя на лице Джека нескрываемое волнение за свою подругу. – Ей просто нужно отдохнуть.

Мальчик кивнул. Он поднял Викторию и на руках понес в ее палату. Уложив девочку на кровать, Джек заботливо укрыл ее покрывалом. Он смотрел на свою подругу, не отводя взгляда. Перед его глазами снова возникла картина, как она лежала на земле рядом со стадионом, словно мертвая. Мир Джека распался на мелкие осколки, и его сердце перестало биться, пока он не понял, что подруга все еще жива. Тогда он готов был благодарить Кирташа за то, что тот не убил ее. Он крепко обнял девочку и прошептал ей на ухо все, что она значила для него. Только Виктория не могла его слышать.

Как и сейчас.

Джек улыбнулся и нежно провел ладонью по ее волосам.

– Отдыхай, моя маленькая, – тихим голосом сказал он. – Когда ты поправишься, мы поговорим. Я должен о многом тебе рассказать… но сейчас – отдыхай и набирайся сил. Я буду рядом, если вдруг тебе что-то понадобится… сейчас и всегда.

Девочка проснулась на рассвете. Ей потребовалось время, чтобы вспомнить события прошедшей ночи. Осмотревшись, она увидела спящего в кресле рядом с ней Джека и улыбнулась. Виктория была тронута, ведь мальчик предпочел остаться с ней, а не с Александром.

Она приподнялась, и голова снова закружилась. Тогда девочка выждала, пока слабость немного не отступит, и нашла рядом с креслом сумку. Роясь в ней в поисках часов, чтобы узнать время в Мадриде, Виктория посмотрела на Джека и, вспомнив, как он волновался и переживал за нее, снова улыбнулась. Не отдавая себе отчета, девочка протянула к нему руку, желая погладить его по волосам, но сдержалась: ей было стыдно, да и будить его не хотелось. Только кончиками пальцев Виктория нежно коснулась его лба. Джек не шевельнулся: он всегда спал крепким сном.

Не выпуская из рук сумку, Виктория снова легла в постель. Она продолжала в ней рыться, сама не зная, что именно ищет. Она наткнулась на плеер и тут же вспомнила, какой диск в него вставлен. Девочка достала его из плеера и в свете луны посмотрела на изображенную на нем змею, кольцами извивавшуюся вокруг слова Beyond. Чувствуя злость и унижение, Виктория встала и выбросила диск в мусорное ведро. Но, не успев вернуться в кровать, передумала. Достав из корзины диск, она сунула его обратно в плеер, надела наушники и нажала кнопку «play».

Полная скрытых смыслов музыка Криса Тары – Кирташа – снова покорила ее разум. В сотый раз Виктория слушала Beyond, пытаясь понять, зачем Кирташ написал эти строки, почему слова утешения, произнесенные голосом ее врага, проникали ей в самое сердце?

«Виктория…»

Насторожившись, девочка выпрямилась.

«Виктория…»

Она выключила плеер. Ее имя раздалось в ее голове уже в третий раз, только теперь его сопровождало приглашение:

«Виктория… Нам нужно поговорить».

Девочка вздрогнула. Она чувствовала себя слишком слабой, чтобы биться, но ей так хотелось снова увидеть Кирташа. Она полностью была в его власти и потерпела поражение, и все же юноша позволил ей уйти. Виктория хотела понять его странное поведение.

С другой стороны, он не причинит ей никакого вреда. Если бы он хотел ее убить или украсть, то давно бы уже исполнил свой план: слишком много ему выпало возможностей.

Словно во сне, Виктория встала, неслышно переоделась, чтобы не разбудить мальчика, и направилась к двери. Джек пошевелился, но не проснулся.

Но сразу выйти она не решилась: девочка обернулась и посмотрела на Посох Айшел. Футляр, в который он был спрятан, стоял в углу палаты, прислоненный к стене. В конце концов она решила оставить его. Если Кирташ вдруг поменяет решение и заберет ее с собой, то, по крайней мере, не получит посох.

Она тихо выскользнула из палаты. Сердце бешено стучало. Виктория прошла по тихим коридорам больницы мимо стойки регистрации, и медсестра даже не подняла головы. Девочка, впрочем, не удивилась: у нее был талант оставаться незамеченной.

На улице в нее ударил сильный порыв холодного ветра, но она его почти не ощутила и в растерянности оглянулась. Она даже не знала, где находилась.

«Виктория…» – снова раздалось в ее голове, и ей ничего не оставалось, кроме как молча следовать за голосом.

Ее нетвердые шаги привели ее в ближайший парк. Виктория шла тропинке, поросшей травой и освещенной тусклым светом небольших уличных фонарей. Дорожка вела в самое сердце этого маленького города.

Увидев в глубине парка тень, прислонившуюся к дереву, Виктория остановилась. Сомнений не оставалось: она пришла в нужное место.

Пройдя еще немного вперед, девочка встала в нескольких метрах от него. Они переглянулись.

Казавшийся расслабленным Кирташ держал руки в карманах черной куртки. Он дожидался Викторию, опершись спиной о ствол дерева. Юноша не взял с собой меч. Он бы мог сойти за обычного парня, ничем не отличающегося от остальных, если бы не ореол тайны, окутывавший его.

Кирташ не был обычным.

Только стоя перед ним, Виктория осознала, что сбежала из больницы ради встречи с убийцей, даже не предупредив своих друзей. Сердце заныло от чувства вины. Возможно, поэтому она и спросила так резко:

– О чем ты хотел со мной поговорить?

Ответ ее смутил:

– О тебе.

Синие глаза Кирташа пристально смотрели на нее, и девочка задрожала.

– Не понимаю, – прошептала она. – Что тебе нужно от меня?

– Я точно не уверен, – признался он. – Возможно, понять тебя. А, может, лучше тебя узнать. Или… никогда с тобой больше не видеться. Я пытаюсь разобраться в себе.

– Но почему? – подходящие слова просто не приходили на ум. На протяжении нескольких лет она боялась этого юношу, при каждом упоминании его имени ее бросало в дрожь. А теперь они разговаривали так, словно ничего и не было. Сцена выглядела сюрреалистичной. – Почему ты не можешь оставить меня в покое? Почему я так важна для тебя?

Он поднял голову и посмотрел на девочку, но не произнес ни слова.

– Ответь же мне, пожалуйста. Я ничего не понимаю и совсем запуталась. Иногда думаю, что… лучше бы я тебя убила. За все твои деяния. А иногда… – девочка не закончила фразу.

– Подойди ближе, – мягким голосом сказал Кирташ.

И она послушалась. Его взгляд притягивал ее, словно магнит.

Кирташ ласково провел рукой по ее щеке. Закрыв глаза, Виктория растворилась в нежности, вызывавшей в ней чувства, о которых она даже не подозревала. Нет, это не могло происходить по-настоящему…

– Ты знаешь, что между нами война, – сказал наконец юноша.

Виктория тут же широко распахнула глаза, возвращаясь на землю.

– Но это не моя война, – сказала девочка. – Это война Александра и Джека, потому что их родители погибли из-за нее. А еще Шейла, – добавила она тихо. – Но я… я никак не связана с вами.

– Ты так думаешь и все же целых два года тренировалась, чтобы убить меня, – заметил Кирташ.

Виктория задумалась, прежде чем ответить.

– Нет, чтобы суметь защитить себя, – поправила она. – Потому что ты хотел меня убить, хотя я даже не знала, за что. А сейчас ты утверждаешь, что не хочешь причинять мне вреда. С другой стороны… – она в смущении замолчала, вспомнив, о чем столько времени хотела его спросить. – Ты помнишь Шейла, так ведь?

Кирташ еле заметно кивнул.

– Ты пытался спасти ему жизнь, я права?

Кирташ не ответил.

– Я все видела, – продолжала Виктория. – Ты пытался остановить Эльриона. Почему?

– Потому что предположил, что смерть Шейла в тот момент не могла скрепить наш будущий союз. И, как видишь, я не ошибся.

– Но я до сих пор никак не могу понять… Зачем ты хочешь забрать меня с собой?

– Потому что это единственный способ спасти тебе жизнь, Виктория. Если ты не согласишься, не встанешь на нашу сторону, мне придется тебя убить.

– Нет другого выхода?

Кирташ помотал головой.

Виктория вспомнила его песни, его обещания другого мира, магии и свободы. Ведь она с детства мечтала о такой жизни! Но ее сбивала с толку мысль, что именно Кирташ предлагал ей исполнить ее желания.

– Но я не могу уйти, – выдохнув, сказала она. – Я не могу пойти с тобой. Я не хочу оставлять ни Александра, ни… – она не закончила.

– Ни Джека, – помог ей Кирташ, и в его голосе послышалось раздражение.

Виктория отвернулась.

– Они оба рано или поздно погибнут, – холодно произнес Кирташ. – Я должен убить их. Но пытаюсь спасти жизнь тебе.

Виктория словно упала с небес на землю и свирепо посмотрела на него.

– Нет. Даже не думай. Я не позволю тебе и пальцем коснуться их.

– Ой, да знаю я все про ваш Лимбад – якобы секретное убежище, – улыбнулся он. – Ты мне сама обо всем рассказала, хотя и не хотела… еще два года назад, в Германии.

На лице Виктории отразился ужас, и Кирташ добавил:

– Но ты не переживай, тебе ведь прекрасно известно: мне туда дорога закрыта. Если только ты сама меня туда не перенесешь… или не позовешь меня с помощью Духа, охраняющего вашу маленькую крепость.

«Он все знает», – с испугом подумала Виктория.

Она хотела отвернуться, уйти, убежать, но Кирташ не позволил ей, схватив ее за руку.

– Я убью твоих друзей, – заверил он ее, глядя прямо в глаза. – Ты знаешь, что я исполню свое обещание. Когда – вопрос времени. Почему ты ответила на мой зов?

– Потому что ты загипнотизировал меня, – ответила она со злостью.

– Ты же знаешь, что это не так. Твои мысли принадлежат только тебе, как и твои чувства. Я не манипулировал тобой… хотя, признаться, мог. Но я хочу, чтобы все случилось без принуждения. Чтобы ты пришла по собственному желанию.

– Отпусти меня. Отпусти или…

– Или что?

Из внутреннего кармана куртки Кирташ достал нож, и Виктория в страхе отступила назад, проклиная себя за то, что пришла на встречу без оружия.

Но дальнейшие действия Кирташа удивили ее. Он притянул ее ближе к себе, вложил ей в руку оружие, и лезвие оказалось прямо возле его шеи.

– Я убью твоих друзей, – повторил он. – Потому что обязан. Моя задача – уничтожить всех изгнанников. Но сейчас у тебя есть возможность лишить меня жизни. Это совсем не сложно. Я даже не буду сопротивляться.

Виктория хлопала глазами, не зная, что и думать.

– Нет… Я не понимаю.

Но нож она не опускала. Девочка держала его возле шеи Кирташа. Виктория могла запросто зарезать его или вонзить лезвие ему в самое сердце. Только одно движение руки… И многие жизни будут спасены, потому что юноша уже заявил о своем намерении продолжать войну.

– Подумай хорошенько, – продолжал Кирташ. – Ты можешь покончить со мной прямо сейчас. Ты же пыталась меня убить вчера вечером, прямо во время концерта. Я уже сказал тебе, что когда-нибудь доберусь до твоих друзей. Особенно до Джека.

Виктория стиснула зубы.

– Я убиваю не ради спортивного интереса, но, должен признаться, мне не терпится разобраться с ним.

Виктория вспомнила о спавшем в кресле больничной палаты Джеке, который охранял ее сон… И глаза девочки от злости и ненависти вдруг наполнились слезами.

– Ты не посмеешь, – прошипела она. – Ты не посмеешь причинить ему вред, потому что…

– Что? Ты убьешь меня? Давай же, вперед! Ты можешь это сделать прямо сейчас.

Виктория с силой сжала рукоять ножа. Тонкая струйка крови побежала по шее Кирташа, но он не шевелился.

– Я убью Джека, – снова предупредил он.

Виктория вскрикнула и приставила вплотную к горлу Кирташа лезвие. Но оружие выскользнуло у нее из пальцев и упало на землю. Виктория хотела побить юношу кулаками, но он схватил ее за запястья. Ненавидя себя за свою слабость, Виктория опустила голову. Волосы закрыли ее лицо и наполненные слезами глаза.

– Почему я не могу убить тебя? – спросила она с горечью в голосе.

Он поднял ее голову за подбородок и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я хотел спросить тебя о том же, – тихим голосом сказал он.

Кирташ наклонился к ней ближе и нежно поцеловал. Дыхание перехватило, накатило страшное волнение, но Виктория лишь закрыла глаза и сдалась. Она почувствовала, как сердце выскакивает из груди, по телу пробежала странная дрожь. Губы Кирташа с нежностью ласкали ее, а когда он оторвался, девочка ощутила страшную слабость и прижалась к его груди, чтобы не упасть.

– Зачем ты так поступаешь со мной, – прошептала она, опуская голову ему на плечо. – Это же нечестно.

– Жизнь вообще несправедлива.

И в этот момент какая-то невидимая сила заставила девочку вдруг вспомнить о Джеке. Она собралась с духом, отодвинулась от Кирташа и внимательно на него посмотрела.

– Ты знаешь, где сейчас Джек, не правда ли? Ты разузнал, где мы находились, и поэтому решился позвать меня.

Кирташ кивнул, и у Виктории кровь застыла в венах. Джек остался в больнице присматривать за ней и Александром. Там он был уязвим. Ей нужно вернуться и перенести его в Лимбад, опередив Кирташа…

Кирташа, который хотел убить Джека и говорил он всерьез.

Кирташа, который только что ее поцеловал. И Виктория упивалась его губами.

Ненавидя себя, ощущая себя предательницей «Сопротивления» и – еще хуже – своих друзей, Виктория удивилась собственным мыслям. Она снова повернулась к Кирташу и умоляющим тоном заговорила:

– Только не этой ночью. Пожалуйста, не делай с ним ничего плохого сегодня. Пожалуйста…

Глаза Кирташа на мгновение вспыхнули.

– Ты хоть понимаешь, о чем просишь меня?

– Пожалуйста. В память о нашем поцелуе, – неожиданно сказала она. – Если для тебя он что-то значил… Оставь Джека сегодня в покое.

Кирташ посмотрел на нее и быстро отвернулся.

– Уходи, – сказал он тихо. – Скоро тебя начнут искать.

Виктория осталась стоять, как вкопанная, но и Кирташ не двигался. Не зная, как поступить и что ответить, она повернулась и со всех ног побежала по тропинке к больнице.

Войдя в палату, Виктория увидела, что Джек еще спит. Девочка посмотрела на него и на мгновение смутилась: только что она готова была отдать жизнь за своего друга, но, с другой стороны, не смогла убить Кирташа, когда представилась возможность.

И даже позволила ему себя поцеловать.

Виктория захлопала глазами, чтобы сдержать слезы.

– Когда-то, – шепотом призналась она Джеку, – я мечтала, чтобы мой первый поцелуй случился с тобой. Мне снился этот день. Но ты ушел. Я ждала тебя, но ты не возвращался. А сейчас… Сейчас уже поздно.

Она знала, что он не слышит ее, и спросила себя, смогла ли произнести эти слова, если бы мальчик не спал? Возможно, нет.

Виктория нежно провела рукой по русым волосам Джека и нырнула под одеяло. Ее щеки горели, и девочка опустила голову на подушку, повернувшись в сторону кресла, в котором спал мальчик, чтобы ни на секунду не выпускать его из вида. Но на ее губах до сих пор оставался вкус поцелуя Кирташа. Внезапно Виктория ощутила себя такой подлой из-за того, что предала своего лучшего друга.

Она не хотела спать, но и сил у нее уже не оставалось. Девочка не смогла сопротивляться и вскоре закрыла глаза, погрузившись в глубокий сон, в котором ей явился Кирташ. Растерянная и испуганная, она проснулась с первыми лучам солнца и увидела, что Джек, как ни в чем не бывало, по-прежнему крепко спит в кресле.

V Тайны

Башня Драквен была заброшена еще несколько веков назад. Возведенная во времена расцвета Ордена Магии, в самом сердце священного леса единорогов Алис Литбан, где воздух был пропитан магией (равного ему нет во всем Идуне), она стала местом зарождения могущественных колдунов – Архимагов. Само существование Башни Драквен угрожало хрупкому равновесию между Орденом Магии и Оракулами, между силой магической и священной. Потому, по обоюдному согласию, колдуны оставили башню. Ее руины и по сей день находятся в центре леса Алис Литбан.

Только теперь они уже были необитаемыми.

В лесу не осталось больше единорогов, и растительность начала чахнуть. После гибели всех животных из Алис Литбан исчезли и фейри. Они бежали в лес Авы и оттуда до сих пор оказывали сопротивление империи Некроманта Ашрана и его союзников – шеков.

Башня Драквен тоже сильно изменилась. И, тем не менее, Ашран прочно основался в ней и правил оттуда той частью мира, которую успел завоевать.

Кирташ шагал по коридорам башни своей легкой и уверенной походкой, которая отличала его от других. На мгновение он остановился и посмотрел в окно. По небу, над погибающими деревьями, изящно пролетал длинный, тонкий силуэт, и Кирташ понаблюдал за ним. Шек, по всей видимости, почувствовал его присутствие и внезапно замер в воздухе. Он парил, отбрасывая огромными крыльями тень на остатки Алис Литбан и устремив взгляд своих сверкающих глаз в окно, из которого на него смотрел юный убийца. Кирташ поприветствовал его кивком. Огромная змея ответила на его приветствие и продолжила свой путь в северном направлении.

Кирташ направился дальше и дошел до зала, находившегося в самом конце коридора. Ему не пришлось стучать в дверь: та распахнулась перед ним сама.

Он остановился на пороге и поднял взгляд вверх. В глубине комнаты, рядом с окном, повернувшись к нему спиной, стоял Некромант Ашран. Приветствуя своего господина, Кирташ встал перед ним на одно колено. Даже не оборачиваясь, тот узнал своего гостя.

– Кирташ, – его голос прозвучал словно удар кнутом.

– Мой господин, – проговорил юноша.

– Я пригласил тебя, чтобы обсудить твой последний отчет.

Ничего не ответив, Кирташ посмотрел на стоявшую напротив окна высокую фигуру Ашрана. Лучи заката последнего из трех солнц, начинавшего уже прятаться за горизонтом, обрезали ее.

– «Сопротивление» снова возродилось, – сказал Ашран.

– Это так, мой господин.

– И они чуть не убили тебя.

– Признаю, – кивком спокойно подтвердил Кирташ. – Этого больше не повторится.

– Они застали тебя врасплох, Кирташ. Я думал, что сейчас тебя уже ничто не может удивить.

Юноша не ответил. Ему нечего было сказать.

– Я пошел на уступки и смирился с твоим капризом посвятить себя музыке, потому что ты всегда служил мне верой и правдой, – продолжал Некромант. – Ты уничтожил почти всех колдунов-изгнанников, бежавших на Землю. И у меня не остается сомнений, что рано или поздно ты найдешь дракона и единорога, которые, как гласит предсказание, угрожают моему будущему царствованию. И, тем не менее… Как получилось, что ты снова и снова спотыкаешься об этих ребят?

– У них легендарное оружие, мой господин. И есть убежище, в которое мне доступ закрыт. В любом случае когда-нибудь я расправлюсь с ними.

– Я знаю, Кирташ, и доверяю тебе. Не сомневаюсь, что это лишь вопрос времени. Однако… Сдается мне, что для тебя одного задача слишком тяжела.

Кирташ, сдвинув брови, промолчал.

– Я нашел колдуна, о котором ты мне когда-то говорил, – добавил Ашран. – Из племени фейри. Ты ведь о них просил?

– Я уже передумал, – мягким, но твердым тоном ответил юноша. – Мне одному работается лучше.

– Это раньше, – Некромант повернулся к юноше, но свет падал ему в спину, и лицо Ашрана по-прежнему было во тьме. – Эти дети вернулись, чтобы дать тебе отпор, и теперь ты в меньшинстве. А она поможет тебе вернуть баланс и найти дракона и единорога, – колдун сделал паузу. – Фейри обладают особым чутьем на единорогов и с легкостью обнаруживают их.

– Она? – повторил тихим голосом Кирташ.

– Одна фея, предавшая свой род и вступившая в наши ряды, – подтвердил Ашран. – Необычно, правда? Тем не менее, она – очень способная колдунья, и я не сомневаюсь, что сослужит тебе хорошую службу. Скоро я отправлю ее на Землю, чтобы она сражалась с тобой бок о бок.

– Но я живу в пентхаусе в многолюдном городе, в Нью-Йорке, – напомнил Кирташ. – Это не самое подходящее место для феи.

– В таком случае тебе придется восстановить старый замок, которым ты когда-то владел. Я до сих пор не понимаю, почему ты решил оставить его, но тебе ведь не составит большого труда снова сделать его пригодным для жизни, так?

Кирташ ответил не сразу.

– Да, мой господин, – сказал он наконец.

– Прекрасно, – Ашран снова отвернулся от него, чтобы проводить взглядом последний луч солнца, исчезавший за линией горизонта. – Когда все будет готово – дай мне знать, и я открою портал, чтобы отправить ее к тебе.

Кирташ знал, что аудиенция окончена. Он склонил голову и повернулся к выходу.

– Кирташ, – окликнул его вдруг Ашран, когда юноша уже пересекал порог. – Подозреваю, что эта девчонка запала тебе в сердце, так? Хранительница Посоха Айшел.

Кирташ не ответил, но его молчание говорило само за себя.

– Она стоит того? – спросил, наконец, Некромант, и в его голосе послышались грозные нотки.

– Думаю, что да. Но если ты желаешь…

Ашран махнул рукой, прося тишины, и Кирташ умолк.

– Твои чувства взаимны? Она смогла бы предать своих друзей ради тебя, молодой человек?

– Я пытаюсь это выяснить, мой господин.

– Хорошо. Но не затягивай, Кирташ. Если она сомневается, не стоит тратить на нее время. Слышишь меня? В таком случае тебе придется ее убить. Не забывай об этом.

– Я разберусь, мой господин.

– Хорошо, – закончил Некромант.

Кирташ ничего не ответил. Он снова склонил голову и тихо, словно тень, покинул зал.

Джек посмотрел на небо Лимбада, залитое мягким свечением звезд.

– Здесь нет луны, – заметил он. – Ты уверен, что ты все равно превратишься в оборотня?

Александр кивнул.

– Луна меняет свои фазы у меня внутри, парень. Я чувствую, я слышу, как она растет. Это луна, которая ярко светила над замком в Германии той ночью два года назад, когда я первый раз превратился в волка. С тех пор мое тело следует циклам. Где бы я ни находился, я меняюсь вместе с луной.

– Понимаю, – кивнул Джек.

– Тебе придется связать меня и держать взаперти, пока все не кончится, – говорил Александр. – Я все еще не до конца восстановился от нанесенной мне Кирташем раны, но, тем не менее, вам может грозить опасность.

Джек снова кивнул и задумался. Они находились в комнате Александра. Юноша до сих пор соблюдал постельный режим, набираясь сил, а Джек сидел на подоконнике, созерцая светлую ночь Лимбада. Он посмотрел на террасу Дома на Границе, которая, словно ракушка, выступала на одной из сторон здания. Он увидел сидящую на балюстраде светлую фигуру, прислонившуюся спиной к одному из мраморных пилонов. В ночное небо Лимбада улетала нежная мелодия.

– Тебе нужно поговорить с ней, – сказал Александр.

– Да, – кивнул Джек. – Ты прав. Она уже несколько дней как будто сама не своя.

– Я не об этом. Ты должен объяснить ей, что со мной будет происходить. Скажи ей, чтобы она пока не появлялась в Лимбаде.

– Ах, да. Хорошо.

Александр посмотрел на мальчика. Юноша тоже заметил, что после возвращения из Сиэтла Виктория вела себя странно. Мысли уносили ее куда-то далеко, в облака, и девочка проводила в лесу больше времени, чем обычно. Иногда она, сидя на балюстраде, играла на флейте или, погруженная в себя, просто смотрела на звездное небо и глубоко вздыхала. Когда она садилась за уроки, то могла по полчаса не отрывать глаз от одной страницы, не в состоянии сконцентрироваться на печатном тексте. И Александр готов был поклясться, что видел ее в Лимбаде в часы, когда она должна была находиться на тренировках по тхэквондо. Юноша не мог понять, что происходило с девочкой, и думал о Шейле, который, без сомнения, быстро нашел бы ответ на этот вопрос.

Александр вспомнил о своем друге, обладавшем талантом угадывать чувства других, и спросил себя, что сказал бы Шейл, окажись он сейчас здесь.

Мелодия, которую наигрывала девочка, раздавалась в тишине Дома на Границе. До Александра доносилась меланхоличная и приятная, нежная и одновременно вызывавшая грусть музыка. И вдруг юноша все осознал, словно сам Шейл шепнул ему на ухо ответ.

– Она влюблена, – проговорил он вполголоса.

Джек повернулся к нему, словно ошпаренный.

– Виктория? Влюблена? – тряхнул головой Джек. – В кого? В ее школе ребят нет, да и друзей у нее не слишком-то много, насколько мне известно.

Александр пожал плечами.

– Возможно, в какого-нибудь парня из школы тхэквондо. Или… – улыбнулся юноша. – В тебя, парень.

Джек почувствовал, как бешено забилось сердце.

– В меня? Нет, не может быть. Она всегда мне давала понять, что для нее я… – он запнулся и со стеснением закончил: – Неважно.

Мысли об этом причиняли боль его сердцу. Мечты о чувствах Виктории к нему ласкали душу мальчика, но он знал, как они далеки от реальности. Прошло всего пара дней с момента их возвращения в Лимбад, но Джек не мог перестать о ней думать… А девочка тем временем становилась все холоднее и все больше отстранялась.

– В любом случае иди и поговори с ней, – настаивал Александр. – Ты должен предупредить ее о полнолунии.

Джек кивнул, радуясь про себя, что у него, наконец, появилась причина закончить этот разговор. Еще немного, и Джек обязательно рассказал бы Александру обо всем, что происходило у него внутри, но ему казалось, что Виктория первой должна узнать о его чувствах. Пройдут недели, месяцы или годы – кто знает? – но когда-нибудь он признается ей.

Одним прыжком он вскочил на ноги и тут же вышел из комнаты.

Джек поднялся на террасу. Виктория все еще сидела там, играя на флейте. Поверх пижамы она накинула на себя белый халат. Джек подумал, что у нее дома, должно быть, сейчас в самом разгаре ночь, и совсем скоро девочка отправится в свою спальню в Лимбаде. А, может, уйдет в лес и уснет под ивой. Последнее время Виктория проводила там дни и ночи напролет.

– Виктория, – позвал он ее, подходя ближе.

Она перестала играть, и Джеку показалось, что он прервал чудесное волшебство. Виктория посмотрела на него необычным, меланхоличным взглядом, наполненным нежностью. На мгновение дыхание Джека словно прервалось.

– Все хорошо? – спросил он. – Мы с Александром заметили, что последние дни ты сама не своя.

– Да, – подтвердила она. – Я просто-напросто чувствую себя немного уставшей, к тому же… моя бабушка до сих пор сердится на меня… Ну, ты понимаешь, из-за Сиэтла. Она наказала меня за пропущенные уроки.

– Ладно, ты же всегда можешь сбежать из дома сюда, когда она спит, – с улыбкой сказал Джек.

Повисло короткое молчание. Потерянная, Виктория продолжала смотреть в никуда, она словно находилась где-то там, далеко, и Джека сильно задела мысль, что она едва обращала на него внимание. «Александр ошибается, – с сожалением подумал он. – Виктория влюблена не в меня. И думает о ком-то другом». Эти мысли причиняли ему столько боли, что он буквально заставил себя переключиться на другую тему.

– Я должен с тобой кое-чем поделиться, – сказал он. – Это касается Александра.

Виктория принудила себя прислушаться.

– Он же в порядке, так? Рана затягивается, и…

– Речь о другом. Это касается несчастья, произошедшего с ним два года назад в Германии, того, что сделал Эльрион. Он впустил в тело Александра волчий дух и превратил его в полузверя.

– Я знаю, – пробормотала Виктория. По ее спине пробежала дрожь. – Я же видела, помнишь?

– Да, просто… Волк до сих пор никуда не делся, понимаешь? По крайней мере, он не полностью владеет Александром. Звериный дух продолжает в нем жить, пусть и под контролем, но иногда он все-таки находит выход.

– Что ты имеешь в виду?

– Что волк берет над ним контроль каждую ночь полнолуния.

Из груди Виктории вырвался вопль ужаса.

– Хочешь сказать, что Александр превратился в оборотня?

Джек кивнул. Он рассказал девочке, как они в конце лета добирались от Италии до Мадрида. Полнолуние застало их в Генуе, и им пришлось искать убежище, в котором Александр сидел взаперти во время своей трансформации.

– Трое суток, – объяснил Джек. – Само полнолуние и две ночи – до и после. Мы нашли в поле заброшенный дом, и я закрыл его в подвале. У Александра в сумке были цепи. Понимаешь меня? Он их носит для безопасности, чтобы не причинить никому вреда, пока волк властвует над ним. Мне пришлось заковать его в цепи и в течение трех ночей охранять дверь.

– Как страшно, – вздрогнула Виктория.

Джек пожал плечами.

– Я смотрю на ситуацию с хорошей стороны, – возразил он. – Могло быть и хуже. Помнишь, каким мы спасли его из крепости? Он мог остаться таким навсегда.

Виктория кивнула и тепло ему улыбнулась.

– Вот это мне в тебе и нравится, – сказала она. – Ты всегда смотришь на вещи с хорошей стороны.

– Ладно, – Джек замолчал на мгновение, отведя взгляд в сторону. – Дело в том, что… Уже почти полнолуние, и… Скоро начнется. Через пять дней. И ему бы хотелось… Нам двоим бы хотелось… – поправил он себя. – Чтобы ты в это время не появлялась в Лимбаде.

– Почему? – возмутилась она. – Я теперь не такая слабая, ты же знаешь. Я смогу за себя постоять, если он в ярости попытается что-то сделать. И смогу помочь тебе держать его под контролем…

– Я знаю, что ты можешь за себя постоять, – успокоил он ее. – Ты продемонстрировала свои способности во время сражения с Кирташем. Ты спасла Александру жизнь.

Виктория развела руками.

– Я просто напомнила.

Но не могла не подумать, что той ночью спасла жизнь и Джеку. И не посохом, а…

«В память о поцелуе, – вспомнила она. – Если для тебя он что-то значил… Оставь Джека сегодня в покое».

И Кирташ не пришел. Значило ли это, что он и правда испытывал к ней чувства? От этих мыслей ее сердце начинало биться чаще.

Но как же Джек? Она купила жизнь друга за поцелуй со своим врагом. Ее бросило в дрожь, когда она представила реакцию Джека на ее поступок. Виктория подозревала, что мальчик скорее предпочел бы сразиться той ночью с Кирташем, какими бы ни были последствия, чем позволить Виктории умолять врага оставить его в живых.

Устыдившись, девочка опустила голову, не смея смотреть ему в глаза. Каждый раз при встрече с Джеком она вспоминала, что предала его. Пусть между ними ничего не было, пусть они всего лишь друзья, но Джек ненавидел Кирташа всем своим существом. Для Виктории поцеловать Кирташа означало то же, что вонзить в спину мальчика нож.

– Дело не в тебе, – продолжил мальчик, не догадываясь, какой вихрь эмоций проносился в этот момент в сердце девочки. – Александр говорит, что боится причинить тебе боль, но мне кажется, что он на самом деле просто не хочет, чтобы ты видела его таким.

Виктории стоило немалых усилий вернуться к сути разговора.

– Но… Ты же останешься, – смогла выдавить из себя она.

– Потому что кто-то должен находиться здесь, Виктория. Перестань, все не настолько страшно. Ты бы оказала Александру большую услугу, и мне кажется, что бедняга уже страдает.

Виктория натянула на лицо неискреннюю улыбку.

– Понятно, – произнесла она.

– Хорошо, тогда… Мне больше нечего сказать, – проговорил Джек, чувствуя стеснение. – Не смею больше тебя отвлекать.

Он резко подскочил, но Виктория схватила его за руку, не дав ему уйти.

– Джек…

Они встретились взглядами. Ее глаза наполнились слезами, и сердце Джека сжалось.

– Что… Что с тобой?

Внезапно Виктория обняла его за шею и спрятала лицо у него на груди. Она дрожала. Ничего не понимающий Джек обнял ее и почувствовал, как его сердце горит, словно ядро вулкана. Она была так близко… Он готов был простоять так всю жизнь, если бы это от него зависело.

– Пожалуйста, – прошептала Виктория ему на ухо. – Пожалуйста, Джек, не надо меня ненавидеть.

– Что? – вырвалось у Джека. Он забеспокоился. – Ненавидеть? Тебя? Как, если я…

Он хотел сказать ей, что любит ее сильнее всех на свете, но она резко отстранилась от него и побежала в дом. Джек так и остался стоять на террасе, словно врос ногами в пол. Сбитый с толку, он спрашивал себя, все ли женщины такие сложные, или это особенность одной только Виктории.

За целую неделю Виктория ни разу не вернулась в Лимбад, и Джек начал волноваться, не сказал ли он ей такого, что могло ей не понравиться или задеть. С каждым днем сомнения и волнения одолевали его все сильнее, а невозможность покинуть Лимбад и объясниться с Викторией делали только хуже. Джек сходил с ума от бесконечной ночи Лимбада, от отсутствия Виктории, от того что не знал, когда она вернется, и не понимал, что происходит у нее в голове и на сердце. Потому он решил заняться другими делами, чтобы как-то отвлечься.

Полнолуние приближалось. Александр с каждым днем становился все более агрессивным, его глаза приобретали желтоватый оттенок, давая понять, что внутри него живет зверь. Дверь в подвал была разбита на мелкие кусочки, и Александру с Джеком пришлось немало потрудиться, чтобы починить ее, пока не наступило полнолуние. Эти дни друзья тренировались с мечами, готовились к страшной ночи и много разговаривали. За прошедшие два года оба они получили большой жизненный опыт, и у каждого скопилось много историй, которыми они хотели друг с другом поделиться.

Но несмотря на все попытки Джека переключиться, он не мог перестать думать о Виктории.

А девочка тем временем закрылась в своем собственном мире и погрузилась в глубокую меланхолию. Она не могла сконцентрироваться на уроках, и несколько раз ее даже отчитывали. У нее почти пропал аппетит, а по ночам мучила бессонница. Она проводила много времени в наушниках, слушая с закрытыми глазами музыку Кирташа, которая уносила ее куда-то далеко. Виктория мечтала вновь увидеть его, вспоминала их поцелуй и хотела его повторить. И каждый раз, думая о нем, она чувствовала себя все более и более подлой.

Бабушка заметила, что ее воспитанница изменилась, загрустила и ведет себя странно, поэтому решила с ней поговорить. Виктория ушла от ответа, но Аллегра с высоты своего опыта прекрасно понимала, что происходит с ее деткой – она просто влюбилась. Однако Викторию съедало чувство стыда, и она не стала отвечать ни на один из заданных бабушкой вопросов. Женщина посмотрела на Викторию понимающим взглядом и, казалось, проникла ей в самое сердце.

– Тебе четырнадцать лет, – с улыбкой сказала она, – знаю, что это трудный возраст и тебе сейчас нелегко. Но все пройдет, ты повзрослеешь и станешь мудрее. Терпение, только терпение…

Виктория кивнула, но ничего не сказала в ответ. И, оставшись снова наедине с собой, девочка в первый раз серьезно спросила себя, действительно ли она влюбилась в Кирташа? Ее пульс участился, как обычно происходило при мыслях о нем, и она опустила лицо в подушку. Как она могла? Как она допустила, чтобы этот тип ее соблазнил, обманул? Почему? Виктория чувствовала себя слабой и недостойной «Сопротивления» при одном только воспоминании о Шейле, отдавшем за нее жизнь. А что делала она? Тайно встречалась с Кирташем, позволила себя поцеловать и… влюбилась в него.

Как Виктории хотелось поговорить с Джеком и во всем ему признаться! Но она думала, что мальчик не поймет ее. Не потому, что он был непробиваемым, а потому, что все, связанное с Кирташем, начиная с музыки и заканчивая цветом его одежды, выводило Джека из себя. И, по правде говоря, Виктория не могла его винить.

Той ночью у нее никак не получалось уснуть, и она беспрестанно ворочалась в своей кровати. Когда девочка приняла твердое решение навсегда забыть о Кирташе, он вдруг снова позвал ее.

Его голос раздался в голове Виктории, и она поняла: он где-то рядом. Сердце бешено стучало. Девочка встала, оделась и бесшумно, на цыпочках вышла из комнаты, чтобы ее не заметили.

Оказавшись снаружи, она посмотрела в небо. Прямо над ней светила невероятной красоты полная луна, и Виктория вспомнила об Александре и о Джеке, который остался с товарищем в Лимбаде. Все ли с ними в порядке?

Девочка поспешила спуститься по огромной лестнице и пошла вперед, доверяя своему предчувствию.

И оно привело ее прямо к Кирташу.

Юноша дожидался ее у задней части дома, откуда открывался прекрасный вид на рощу. Он сидел на каменном парапете и смотрел на луну. Виктория подошла поближе и присела рядом с ним. Оба сидели рядом, в тишине, наблюдая за освещавшим их ночным светилом.

– Какая красивая луна, правда? – проговорила Виктория.

Кирташ молча кивнул. Виктория посмотрела на него и удивилась: разве такой, как он, мог любоваться луной, словно загипнотизированный ее красотой? Юноша заметил, что она наблюдала за ним, и повернулся к ней.

– Виктория, – сказал он.

– Кирташ, – произнесла она. Первый раз она называла его по имени в его присутствии, и оно отдалось во рту горечью.

– Почему ты пришла?

– Потому что ты позвал меня, – мягким голосом ответила Виктория, словно ответ был очевиден. – А почему ты не убил прошлой ночью Джека?

– Потому что ты просила меня этого не делать.

Сердце Виктории билось с такой силой, что ей казалось, оно вот-вот вырвется из груди наружу. Нет, невозможно, чтобы ответы на эти вопросы были такими простыми, прямыми и очевидными. Невозможно… чтобы оба испытывали друг к другу чувства.

И тем не менее…

Завороженная взглядом синих, холодных глаз, Виктория снова произнесла его имя шепотом, перешедшим в выдох:

– Кирташ… – ей пришлось приложить усилия, чтобы вырваться из его чар, и она спросила: – Что значит твое имя?

Юноша выдержал паузу, затем ответил:

– Оно происходит от древнеидунитского слова, – сказал он, – которое означает «змея».

– Мне это не нравится, – сказала Виктория, ощутив дрожь. – Могу я называть тебя по-другому?

Он пожал плечами.

– Как хочешь. Это всего лишь имя, не больше. Как и Виктория, – он пристально посмотрел на нее, и девочка почувствовала, как щеки ее покраснели. – Это же всего лишь имя, разве нет? Важнее, кто мы внутри.

Девочка отвела взгляд, не понимая, что он имел в виду.

– На Земле ты известен как Крис Тара, – тихим голосом сказала она. – Почему ты выбрал этот псевдоним?

– Не я его выбрал. Мой представитель не знал, как правильно произносится мое имя, потому заменил его. А мне все равно. Как я уже говорил, это всего лишь имя.

– Крис – это сокращенно от Кристофер? Кристиан?

– Выбирай, что больше нравится.

– Кристиан? Могу звать тебя Кристиан?

– Это имя не очень похоже на меня, ты не находишь? Вот Кирташ куда больше соответствует моей личности, – добавил он с долей сарказма в голосе.

– Но, как ты сам только что сказал, – напомнила ему Виктория, – это всего лишь имя, не больше.

Юноша посмотрел на нее, и на его лице появилась легкая улыбка.

– Что ж, зови меня Кристиан, если тебе от этого легче. И если вдруг это поможет забыть, кто я на самом деле: убийца, отправленный из Идуна на Землю убить тебя и твоих друзей.

Виктория отвернулась, почувствовав себя неловко.

– А вот я буду продолжать звать тебя Виктория, если ты не против, – добавил юноша. – Мне твое имя тоже помогает забыть, что я должен тебя убить.

Девочка в растерянности встряхнула головой.

– Но ты не хочешь меня убивать.

Повисло долгое молчание.

– Нет, – признался, наконец, Кристиан. – Не хочу.

– Почему же?

Он повернулся к ней, поднял руку, нежно взял Викторию за подбородок и медленно приподнял ее голову. Казалось, что он растворился, утонул в ее взгляде, что он хочет поцеловать ее, и Виктория чувствовала, как ее сердце выскакивает из груди.

Но Кирташ ее не поцеловал.

– Ты задаешь слишком много вопросов, – заметил он.

– Это естественно, – ответила девочка и отвернулась, стараясь скрыть разочарование. – Я о тебе ничего не знаю. А вот ты, наоборот, знаешь про меня все.

– Это правда. Мне известно даже то, о чем ты сама до сих пор не знаешь. Но всегда есть загадка, которую нужно разгадать. Как в случае с этим домом, например.

– А что с этим домом не так?

– Он защищен благоприятной аурой, которая кажется мне отвратительной.

– Это всего-навсего дом моей бабушки, – в замешательстве прошептала Виктория.

– Ага, и эта женщина всего-навсего твоя бабушка, – с улыбкой прокомментировал Кристиан. Он как будто шутил. – В любом случае в этом доме ты в полной безопасности. Он оберегает тебя от многих проблем.

– И от тебя тоже?

Кристиан снова посмотрел на нее тяжелым взглядом, и ей стало не по себе.

– Мало что в этом мире способно защитить тебя от меня, Виктория, и этот дом – не исключение. Как видишь, я уже здесь.

Виктория отвернулась.

– Зачем ты мне говоришь это все? Ты меня только путаешь. Я не знаю, что чувствую, и мне неизвестно, что чувствуешь ты.

Кристиан пожал плечами.

– А разве тебе так важно знать?

– Ну, конечно! Ты не можешь продолжать играть со мной! Знаешь, я не железная и способна чувствовать. Ты, может, и нет, но должен понять меня… Я должна знать, чего ожидать. Хочу знать, не безразлична ли я тебе, правда ли я так важна для тебя, я…

Она не договорила. Кирташ взял ее за руку и подвинулся к ней так близко, что она почувствовала его дыхание.

– Ты знаешь, что я должен убить тебя, – прошипел Кристиан. – Но ты до сих пор жива. Я и не пытаюсь этого сделать. Ты даже не представляешь, какие у меня могут быть проблемы. И ты спрашиваешь меня, важна ли ты мне? Как ты сама думаешь?

Он отпустил ее, и потрясенная Виктория шумно выдохнула. Ее сердце громко стучало. Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя. А, набравшись сил, девочка снова посмотрела на Кристиана. Но он уже сидел, глядя на луну, такой серьезный и неподвижный, словно был вытесан из мрамора.

– Но ведь это ничего не меняет, – тихо сказала она. – Наши чувства, я имею в виду. Потому что ты продолжишь сражаться против нас, верно?

– А ты так и будешь прятаться в Лимбаде, – ответил он, не поворачивая головы. – Это неплохо, до определенного момента. До сих пор у тебя получалось, но… Виктория, ты скоро поймешь, что не сможешь прятаться вечно. Если не я, то кто-нибудь другой убьет тебя. Кое-кто решил, что ты должна умереть, и его ничто не остановит. Единственный выход для тебя спасти свою жизнь – вступить в наши ряды, – тут Кирташ посмотрел ей прямо в глаза. – Я уже однажды говорил тебе, и сейчас повторяю: пойдем со мной.

Его тяжелый, напряженный взгляд, полный обещаний и неразгаданных тайн, наводил на размышления. Виктория понимала, что очарована и, как бы ни сложилась жизнь, она никогда не забудет его глаз.

– В Идун? – прошептала она.

– В Идун, – подтвердил Кристиан.

Он отодвинулся, и девочка вдруг почувствовала одиночество и пустоту. Она спрашивала себя, а какой он – Идун, мир, о котором она столько слышала, но в котором никогда не была. Тогда она вспомнила, что в нем царили шеки – страшные крылатые змеи.

– Кристиан, а ты когда-нибудь видел шеков?

Он посмотрел на нее так, словно смеялся про себя.

– Да, много раз.

– И… какие они?

– Не такие уж и страшные, как ты себе представляешь. Они… прекрасны. По-своему.

Виктория хотела ответить: «Джек ненавидит змей», но вовремя прикусила язык. Ей показалось, что его имя сейчас лучше не произносить.

Мысли о Джеке напомнили ей, что, согласись она уйти вместе с Кристианом, она никогда больше не увидит своих друзей. Хуже того: она их предаст. Уж лучше умереть от рук Кристиана, чем пасть в их глазах. Смущенная и растерянная, она даже пожалела, что он не убил ее. Многое бы стало куда проще.

Но она попыталась выбросить эти мысли из головы.

– И… ты знаком с Некромантом Ашраном? Лично?

Повисло молчание.

– Да, – ответил наконец Кристиан и с улыбкой повернулся к ней. – Я его очень хорошо знаю. Это мой отец.

Виктория в ужасе посмотрела на него.

– Что? – только и смогла выговорить она.

Одним прыжком она встала на ноги и, испуганная, отошла от него на несколько шагов. Кристиан… Кирташ… сын Некроманта Ашрана… Нет, такого она точно не ожидала. Тем не менее, этот факт объяснял многое и был правдой.

Не переставая улыбаться, Кристиан тоже поднялся и приблизился к девочке. Виктория хотела отступить еще, но натолкнулась на парапет, и Кристиан тут же оказался рядом, глядя ей прямо в глаза.

– Думаешь, я не выполняю своих обещаний? – спросил он. – Я уже говорил тебе: согласишься пойти со мной – станешь императрицей Идуна и будешь править вместе со мной. По-твоему, я врал? Наш мир, Виктория, безграничен, прекрасен и принадлежит нам двоим, тебе и мне. Только если захочешь.

– Но… – Виктория чувствовала себя сраженной. – Я не могу…

Образ Джека почему-то никак не выходил у нее из головы. Он улыбался, смотрел на нее своими зелеными глазами, переливающимися огоньком нежности…

– Не могу… – повторила она.

И посмотрела на Кристиана, который не отрывал от нее взгляда. Первый раз в его синих, напоминавших льдинки, глазах она ясно увидела нежность.

– Нет…

Но когда Кристиан наклонился, чтобы поцеловать ее, Виктория обняла его за шею и прильнула к нему. Закрыв глаза, девочка поддалась соблазну. Едва его губы нежно коснулись ее, по телу девочки словно прошел электрический разряд, заставив ее содрогнуться. Виктория растаяла от поцелуя, и они с Кристианом, дрожа, крепко обнялись. Над ними ярко светила полная луна, но Виктория уже не вспоминала ни о Джеке, ни об Александре, ни даже о Шейле. Она забыла и про Идун, и про Некроманта Ашрана, и, положив голову Кристиану на плечо, прошептала:

– Я люблю тебя.

Он не ответил, но крепко прижал ее к себе.

И никто из них не заметил тени, наблюдавшей за ними из окна особняка.

VI Истинное лицо

Тяжело дыша, Джек махнул дубиной. Зверь с любопытством посмотрел на него, продолжая рычать себе под нос.

– Александр, нет, – сказал мальчик, хотя он прекрасно понимал: между Александром и этим животным нет ни капли общего. Потому он его не станет даже слушать.

В первую ночь цепи выдержали благодаря одному лишь чуду. Но ко второй ночи волк набрался сил. На протяжении нескольких часов он рвал, кусал, грыз и пытался сбросить с себя оковы, и, в конце концов, ему удалось освободиться.

Джек мог убить его – достаточно было просто взять в руки Домиват. Едва коснувшись лезвия, волк сгорел бы заживо, если бы Джек только захотел.

Но мальчик не мог позволить себе обойтись с ним подобным образом. Он знал: там, под шкурой зверя, прятался его друг и наставник Александр.

Волк снова зарычал и прыгнул на него. Мальчику удалось увернуться от атаки, и он изо всех сил по нему ударил. Волк приземлился на все четыре лапы, покрутил головой и снова приготовился к нападению.

Джек не хотел причинять ему вреда. Но если не остановить его, то животное просто его убьет.

Зверь был великолепен: большой серый волк с сильными лапами, мощными клыками и острыми когтями. Но его инстинкт просил крови, а человеческий мальчик был слишком близко. Джек взмахнул дубиной, словно мечом, и ударил волка по брюху. Не без удовольствия он наблюдал, как животное, скуля, отлетело назад. Но одного удара оказалось недостаточно. С яростным криком Джек бросился на зверя и вскочил ему прямо на спину, пытаясь его удержать. Лапы волка под весом мальчика согнулись, но, повернув голову, он попытался его укусить. Челюсти зверя сомкнулись на предплечье Джека, и мальчик, закричав от боли, скатился с волка. Он тут же поднялся на ноги и отступил, держась за раненую руку и глядя на волка с любопытством. Дубина осталась лежать на земле, далеко от мальчика.

Джек глубоко вздохнул, не сводя с животного глаз. Зверь рычал, готовясь к новому броску.

– Александр… – сказал мальчик. – Откликнись же, пожалуйста. Это я, Джек.

Он тут же осознал всю нелепость ситуации. Александр, разумеется, не мог его слышать. Волк сделал несколько шагов вперед, Джек на столько же шагов отступил назад. Мальчик осознал: зверь готовился к прыжку, и понял, что у него осталась всего одна возможность. Потому он напряг мускулы и принялся ждать подходящего момента.

Волк бросился вперед. Джек, все рассчитав, дождался, когда волк окажется почти над ним, и резким движением бросился в сторону. Он запрыгнул на животное, обхватывая его покрытое шерстью тело обеими руками, и повалил его на землю. Оба покатились по траве. Одной лапой волк разорвал свитер Джека, и мальчик закричал от боли, когда когти зверя вонзились в его обнажившуюся кожу. Но он не потерял концентрации. Совершив нечеловеческое усилие, Джек обхватил обеими руками шею волка и крепко сжал. Животное заскулило и попыталось вырваться, но вскоре перестало сопротивляться: чем сильнее он бился, тем труднее ему становилось дышать. Они продержались так еще несколько минут, пока оба не притихли.

– Все? – отдышался Джек. – Ты вдоволь повеселился?

Волк снова издал рычание. Джек почувствовал, как мышцы его расслаблялись, и, взбодрившись, порадовался приходу рассвета. Там, в Лимбаде, всегда стояла ночь, но мальчик мог определить, когда цикл оборотня подходил к концу: волк всегда становился слабее перед тем, как снова превратиться в человека… в Александра.

Джек выпустил зверя из рук, и тот опять зарычал. Но у него уже не было сил, чтобы подняться, потому он остался лежать на траве и только бросил на мальчика угрюмый взгляд.

Джек посмотрел на часы, показывавшие время в Германии. Почти семь. Вот-вот рассветет. Измученный, мальчик тряхнул головой и, хромая, направился в дом, чтобы найти аптечку и одежду Александра.

Джек вернулся, а волк по-прежнему лежал на траве. На тот раз он даже не посмотрел на Джека, когда тот накинул на него одеяло. Мальчик повалился спиной на траву. Волк поранил ему руку, разодранная когтями зверя грудь болела. Закрыв глаза, мальчик глубоко вздохнул.

– Ничего себе ночка выдалась, как ты думаешь?

– Да, не говори, – сквозь рычание волка прорезался голос Александра. – И как, черт возьми, мне удалось разорвать эти цепи?

– Это ты мне лучше расскажи, – прошептал Джек. Его тело болело. Он весь был покрыт укусами, царапинами и ушибами. Но мальчик не переживал, что мог превратиться в оборотня. Александр стал полузверем не из-за укуса другого человека-волка, а из-за неправильно произнесенного заклинания черной магии.

Александр приподнялся. Он уже стал похож на обычного человека, только лохматого и со сверкающими свирепым огнем глазами.

– Мне придется искать другой вариант.

– Другой вариант? – зевнул Джек. – Ты имеешь в виду более крепкие цепи? А, может, снотворное? Смотри, неплохая идея. И почему она раньше нам не пришла в голову?

Александр задумчиво на него посмотрел. Ему нравился юмор, с которым Джек воспринимал происходящее.

– Ты сильно пострадал, парень. Лучше нам начать прямо сейчас лечить твои раны.

Джек через силу поднялся и дотянулся до аптечки.

– Смотри, что у меня есть, – сказал он, показывая ему ящик. – Я предусмотрительный мальчик.

Александр улыбнулся. Пока он дезинфицировал укус на руке перекисью водорода, Джек вспомнил о Виктории.

– Как ты думаешь, Виктория вернется? – спросил он. – Она уже семь дней не появляется в Лимбаде.

– Ты же сказал ей, чтобы не приходила, разве не так?

– Да, но… Я имел в виду вчера и сегодня. А она не приходила сюда семь дней. Я все спрашиваю себя, не сказал ли я чего такого, что могло ее задеть, потому что… Ладно, она очень странно тогда себя вела, а у меня порой язык очень длинный…

– Вернется, Джек, – успокоил его Александр. – Мы не можем выйти отсюда без нее, и она знает об этом. Ты думаешь, что она могла бы вот так бросить нас?

– Ты прав, – прошептал Джек. – Просто… иногда… вернее, последнее время меня не покидает ощущение, что я ее теряю и… не знаю, что мне делать.

Александр глубоко вздохнул и закрыл глаза. Что он должен сказать ему? Очевидно, что Джек просил у него совета, но ему самому подобные вещи давались с трудом.

– Возможно, тебе первому следует признаться ей в своих чувствах, – сказал Александр.

Джек улыбнулся. Он не удивился тому, что Александр все понял. Для него все было так очевидно, а вот Виктория почему-то до сих пор так ничего и не поняла.

– Признаться ей в своих чувствах? – повторил Джек. – Нет, она не захочет даже слушать, уверяю тебя. Она очень холодна со мной. Два года оказались слишком большим сроком. Очевидно, что она дорожит мной только как другом, и если сейчас я подойду к ней и скажу все, что происходит у меня внутри, когда думаю о ней… Да она просто убежит.

– Почему ты так уверен?

– Потому что она влюблена в другого, Александр.

– А два года назад она вздыхала по тебе.

Удивленный, Джек посмотрел на него.

– Той ночью, когда я ушел из Лимбада, – рассказал Александр, – меня выпустила Виктория. И знаешь, почему? Я сказал ей, что живущий во мне зверь убьет тебя. Ты присутствовал при этих словах.

– Да, я помню.

– Я учуял ее страх, панику и отчаяние. Она не боялась меня до тех пор, пока я не произнес эти слова. Она отпустила меня, чтобы защитить тебя, Джек. Только ради тебя.

Джек закрыл глаза. Ему стало не по себе. Он прекрасно помнил этот момент. И всего несколько часов спустя он сам покинул Лимбад, последовав за своим другом и оставив Викторию.

– А ты ушел, бросив ее одну, – закончил Александр, как будто угадывая его мысли.

– Давай, заставь меня чувствовать себя еще более виноватым, – проговорил мальчик. Он выдохнул и с грустью продолжил: – Тогда-то я и потерял ее навсегда, так ведь?

– Я бы не был так уверен. Думаю, что ты по-прежнему остаешься для нее особенным.

Джек глубоко вздохнул, ничего не ответив. К чему выдавать желаемое за действительное?

Он перевел взгляд на балюстраду террасы, на которой последний раз видел Викторию, и представил себе, как она, вся в белом, сидела там и играла на флейте. Ему почти удалось услышать даже звук ее мелодии, и он спросил себя, как он смог выдержать без нее целых два года.

– Знаешь, для чего служила эта терраса? – задал ему вопрос Александр. Джек покачал головой, и юноша продолжил: – Когда-то драконы из Идуна отправлялись на Землю и иногда по пути останавливались в Лимбаде. Террасу построили, чтобы они могли приземляться без препятствий.

– Как взлетно-посадочная полоса, – закончил Джек, но Александр его не понял. Вспомнив кое-что, мальчик резко к нему повернулся: – Как ты нашел дракона, Александр? Я имею в виду того, которого мы разыскиваем.

– Я не помню уже всех подробностей, – с задумчивым видом ответил он. – Я попытался забыть все связанное с ним, на случай, если меня поймают… Не хотел, чтобы Кирташ смог прочесть мои мысли и найти подсказки.

– Почему ты никогда не рассказываешь о нем?

Александр опустил голову.

– Не знаю, но мне почему-то эта тема уже не кажется такой важной.

Джек молча ждал. Александр снова улегся на траву и заговорил.

– Я помню только, что направлялся на юг, в Авинор – королевство драконов. Много народу тогда принимало участие в поиске, потому что нужно было спасти дракона. Хотя бы одного, чтобы предсказание сбылось.

Но живых драконов не осталось. Свет шести звезд, переплетенных между собой в небе, оказался для них смертельным. Они просто… сгорали. Заживо. И, словно метеоры, падали с неба на землю. Вскоре загорелся и Авинор. Вместе с драконами погибла вся их земля.

В горле Джека образовался комок, но он не осмелился перебить Александра, потому что хотел дослушать историю до конца.

– Когда я добрался до Авинора, – продолжил юноша, – от него осталась только бесплодная пустошь, покрытая пеплом. Повсюду лежали останки драконов. Передо мной открылась страшная картина.

Но я не бросил поиски. Не знаю каким чудом, но я наткнулся на логово. В обычных обстоятельствах я бы и не подумал войти – драконы очень ревностно охраняют свои яйца. Но положение было отчаянным, времени оставалось все меньше, да и в глубине души я знал: в живых не осталось ни одного дракона, который мог бы наказать меня за вторжение.

Я нашел все яйца вскрытыми. Все малыши погибли. Некоторые даже еще не успели до конца выкарабкаться из скорлупы.

Но в глубине гнезда я увидел одно нетронутое яйцо. Внутри как будто что-то царапалось… Я прислушался. Вдруг скорлупа надломилась, и из нее появился малыш-драконенок. Ослабленный, он нетвердо стоял на лапах, но был жив. То был золотой дракон.

– Что особенного в золотых драконах?

– Они очень редкие, Джек. Обычно драконам несвойственны цвета металлов. Но иногда – один на десять тысяч в лучшем случае, – рождается дракон с чешуей золотого или серебряного цвета. Не спрашивай меня почему, но они непростые. Драконы верят, что создания с таким цветом чешуи рождены для свершений и подвигов. И потому я знал, что мой малыш – дракон из предсказания, и он обязательно выживет.

Ну а дальше ты знаешь. Я принес его в Башню Казлунн. Дракон выдержал весь путь. И, – спустя некоторую паузу добавил Александр, – я надеюсь, что он сумел выжить и на Земле.

Джек кивнул и с минуту молчал, думая о рассказе Александра, а затем спросил:

– Ты дал ему имя?

На лице Александра появилась грустная улыбка.

– Ладно, я никогда никому этого не рассказывал, – признался юноша. – Предполагается, что это наш с ним секрет. Я назвал его… Только не смейся. Я дал ему имя Яндрак.

Но Джек засмеялся. Слово «Яндрак» означает на идунитском языке «Последний дракон».

– Я никогда не отличался богатым воображением, – оправдывался Александр.

– Ты дал ему очень подходящее имя, – сказал Джек. – Это же правда. Как ты думаешь, где сейчас может находиться Яндрак? Чем он, по-твоему, в этот момент занимается?

– Возможно, – с улыбкой ответил Александр, – он, как и мы, любуется сейчас звездами.

– Звездами Идуна или Земли?

– Просто звездами.

Виктория вернулась в Лимбад через два дня. Джеку показалось, что она выглядела счастливее, чем во время их последней встречи на террасе. Но девочка избегала его и не смотрела ему в глаза. Джек не знал, что и думать. Он по-прежнему считал, что она испытывает чувства к другому, но… Почему же она тогда вела себя с ним так странно? Одно с другим явно никак не связано. «Мне нужно поговорить с ней», – сказал себе мальчик.

Возможность представилась очень скоро. Первым делом Виктория привела мальчика в свое убежище под ивой, где магия работала лучше, чтобы залечить все раны Джека, а он наблюдал за девочкой, пока она наполняла его тело магией. Ему было хорошо, тепло и приятно. Мальчик желал, чтобы этот момент длился вечно, но его раны быстро затягивались. Скоро все закончится, они вернутся домой, и тогда возможности поговорить уже не будет. Потому, когда девочка закончила лечение, Джек, не дав ей сказать ни слова, заговорил первым:

– Виктория, ты злишься на меня?

– Что? – Виктория растерянно взглянула на него. – Нет, Джек, я не злюсь на тебя.

– Почему же ты тогда так странно себя ведешь? Почему ты ни в лицо мне не смотришь, не заходишь в комнату, если там нахожусь я?

Виктория резко отвернулась от него, но Джек успел заметить ее полные слез глаза. Он присел рядом с ней и положил ей на плечо руку.

– Прости, я не хотел показаться грубым. Пожалуйста, скажи мне, что с тобой происходит? Я не могу видеть тебя в таком состоянии. Если же я в чем-то виноват…

– Здесь нет твоей вины, – вздохнула она.

Она прильнула к нему спиной и закрыла глаза. Джек утешающе обнял ее.

– Я очень плохо поступила, Джек, – прошептала Виктория. – Ты никогда меня не простишь.

– Что… Какие глупости ты говоришь, – растерянно ответил он. – Все мы хоть раз в жизни да оступаемся. К тому же я уверен: ничего страшного ты не сделала.

– Нет, сделала. И хуже всего, что я не смогла… Или, вернее, не знала, как можно было этого избежать.

– Ты… хочешь поделиться со мной?

– Да, очень хочу, – кивнула она. – Но знаю, что никогда потом не смогу смотреть тебе в лицо. Я не готова, Джек. Я не хочу потерять тебя.

Закрыв глаза, Джек крепко ее обнял. «Я тоже не хочу терять тебя, – подумал он. – Но чувствую, что ты уходишь… куда-то очень далеко. Мне бы так хотелось знать, куда же ты сейчас направляешься. И могу ли я пойти с тобой».

Но вслух он не произнес ни звука.

– Ты меня не потеряешь, Виктория, – заверил он девочку. – Вот же я, видишь? И всегда буду здесь… когда тебе понадоблюсь, ожидая твоего возвращения, где бы ты сейчас ни находилась.

– Но… я же здесь, – прошептала она взволнованным тоном. Джек в ответ лишь покрутил головой.

– Нет, ты не здесь. Ты где-то далеко… Где я не могу тебя достать.

Глаза Виктории снова наполнились слезами.

– Ты прав, Джек. Я далеко… Там, где бы ты не хотел меня видеть. Поэтому… не заслуживаю ни твоего хорошего ко мне отношения, ни твоей доброты, ни дружбы.

Она резко от него отстранилась, поднялась на ноги и побежала в сторону дома. Джек поднялся.

– Виктория! – крикнул он ей, но девочка не остановилась.

Мальчик не мог оставить ее в таком состоянии. Ему невыносимо было видеть ее страдания, он хотел лишь обнять ее, успокоить ее в своих руках, прошептать ей на ухо слова утешения… сделать все, лишь бы ей стало лучше.

Он побежал за ней и хотел ее догнать, но Виктория уже вошла в дом. Джек знал, куда именно она направилась. Он быстро поднялся в библиотеку и вошел в зал. Девочка уже касалась пальцами световой сферы, через которую проявлял себя Дух Лимбада. Джек знал: она собиралась вернуться домой, и побоялся, что снова не увидит ее в Лимбаде несколько дней, как в прошлый раз. Он не мог ждать ее столько времени, поэтому побежал за ней и вытянул руку, пытаясь удержать ее. Но не дотянулся. Сам того не желая, он опустил руку в шар, и мальчика ослепило ярким светом. Джек вдруг почувствовал, как все вокруг завертелось и поплыло, и Дух беззвучно спрашивал его, куда он направляется. Мальчик почувствовал его растерянность, но ведь он и сам не мог объяснить, как у него получилось связаться с Духом. Ему на ум приходило лишь одно объяснение: когда он коснулся сферы, магия Виктории все еще действовала. «За Викторией, – подумал сначала он, но тут же поправил себя: – В дом Виктории».

Когда все встало на свои места, Джек понял, что находится в темной и тихой комнате. Осмотревшись, он заметил принадлежавшие его подруге вещи и почувствовал себя неловко. По всей видимости, мальчик находился в спальне Виктории, в особняке ее бабушки. Он поискал глазами девочку, но ее не было. Настольные часы показывали два часа утра. Джек задался вопросом, куда могла отправиться Виктория, и не ошибся ли он, попросив Духа перенести его сюда.

Задумался. У него было два варианта: остаться там и ждать Викторию, ведь рано или поздно она должна вернуться (но тогда его может заметить ее бабушка), или выйти и изучить окрестности – вдруг она на улице (но, опять же, его может заметить ее бабушка).

Он выбрал второй вариант. В доме царила тишина. Все, казалось, спали. Пусть его лучше найдут где угодно, лишь бы не в комнате девочки – будет хотя бы не так стыдно.

Потому он вышел в коридор, стараясь не шуметь, и нашел входную дверь.

Виктория быстро спустилась по каменной лестнице вниз и вышла на улицу прямо в рощу, которая простиралась до самого особняка. Ее словно манило в лес. Она бы предпочла остаться под ивой в Лимбаде, но не могла: когда она была рядом с Джеком, ее раскаяние только росло. Джек сказал ей: «Вот же я, видишь? И всегда буду здесь… когда тебе понадоблюсь, ожидая твоего возвращения, где бы ты сейчас ни находилась», и при воспоминании об этих словах у нее внутри разлилось тепло. Но Джек многого не знал, потому что, в противном случае…

Виктория упала под деревом на траву и задрожала. Она чувствовала себя потерянной и сбитой с толку. Эмоции властвовали над ней, затмевая ее мысли.

– Как тяжело осознавать, что ты предаешь своих.

Голос Кристиана испугал ее. Девочка подняла голову и увидела рваную тень стоявшего рядом с ней юноши. На ночном небе ярко сияли звезды.

– Да, – пробормотала Виктория. – Знаешь, как я чувствую себя?

Кристиан присел рядом с ней и молча кивнул.

– Но как ты можешь знать?

– Я уже однажды говорил тебе, что мы с тобой не такие уж и разные.

Тогда Виктория вспомнила, как его музыка проникла ей в самое сердце. Она подняла голову, чтобы задать ему вопрос, не дававший ей покоя уже давно:

– Почему ты поешь?

Кирташ развел руками.

– Наверное, потому что ощущаю потребность в самовыражении. Тебе нравится моя музыка?

– Да, – призналась она, засмущавшись. – Мне очень нравилась твоя музыка до тех пор, пока я не узнала, кто исполнитель. Особенно мне нравится Beyond. Не могу перестать слушать ее.

Кристиан улыбнулся.

– Beyond… – повторил он. – Я писал ее, думая о тебе.

Сердце Виктории застучало быстрее.

– Значит, ты уже тогда думал обо мне?

– С самого начала, – ответил он. – С той самой ночи, когда мог, когда должен был убить тебя, но не убил. Виктория, ты сводишь меня с ума и очаровываешь. И всякий раз, когда я заглядываю в твой внутренний мир, мне хочется тебя защищать.

Виктория вздохнула и положила голову Кристиану на плечо. Ему, казалось, не понравилось ее прикосновение, но он не шевельнулся.

– Как ты думаешь, это любовь? – осмелилась спросить девочка.

– Я не вижу необходимости искать этому название, – ответил он. – Что есть, то есть.

– Да, – пробормотала Виктория. – Думаю, ты прав. Но в тебе столько всего… чего я не могу понять. Ты меня пугаешь. И я не могу тебя простить.

– Я знаю.

– И я не понимаю, как могу чувствовать все это, зная тебя.

Кристиан посмотрел на нее.

– На самом деле, не знаешь ты гораздо больше, чем, как тебе кажется, знаешь, – мягко сказал он. – Но вопрос в другом. Что для тебя важнее: моя жизнь и условности или твои чувства ко мне?

Девочка замялась.

– Все важно, – попыталась отгородиться она.

– Все важно, – повторил тихим голосом Кристиан. – Но в какой мере? Я тоже задавался этим вопросом. Видя тебя насквозь, я должен был уже давно покончить с тобой. Прямо сейчас… но нет. И я начинаю понимать, что уже никогда не смогу и пальцем тронуть тебя. А почему? – он прожигал девочку взглядом. – Из-за чувства, Виктория. Ответь же мне: игра стоит свеч?

– Я не знаю. Я… ах, нет. Разум подсказывает мне, что я должна тебя ненавидеть. Но сердце…

Она не закончила.

Кристиан одним прыжком вскочил на ноги, и Виктория последовала его примеру.

– Чего я могу от тебя ожидать? – спросила Виктория.

– Ты имеешь в виду, что я могу тебе предложить? – сказал он, и уголки его губ вздернулись вверх в легкой полуулыбке. – Я не смогу быть с тобой каждую минуту. Я не тот, с кем ты в любой момент сможешь поговорить. Я всегда был одиночкой и не создан для того, чтобы разделить свою жизнь с кем-то. Но, несмотря на это, где бы я ни находился, я всегда буду присматривать за тобой. И отдам за тебя свою жизнь, если придется. Ради чувства.

Сбитая с толку, Виктория стояла молча.

– А вот чего могу ожидать от тебя я? – Кристиан задал ответный вопрос.

– Ты просишь меня оставить «Сопротивление», – пробормотала она. – И моих друзей.

– Ты говорила им обо мне?

– Нет, – призналась Виктория. – Они бы не поняли.

Кристиан кивнул, не произнося ни слова. Он повернулся к девочке, посмотрел ей в глаза и нежно провел пальцами по ее щеке, оставляя после себя приятное ощущение. Виктория вздрогнула.

– Мне нравятся твои прикосновения, – прошептала она.

– Я знаю, – последовал не слишком красноречивый ответ.

– Пусть, вернувшись домой, – продолжала Виктория, – я снова приду в себя и осознаю, что мне не следовало быть сейчас с тобой здесь… пусть я решусь вернуться в Лимбад и опять стану сражаться против тебя… сейчас… мной управляют только мои чувства.

– Я знаю, – мягко сказал Кристиан. – Тогда забудь сейчас, кто я и что я сделал, и доверься твоему сердцу – пусть оно возьмет над тобой верх.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и Виктория сама прильнула к юноше. С каждым мгновением ее сердце билось все сильнее и сильнее, готовясь выскочить. Она закрыла глаза и насладилась ощущением, желая, чтобы этот момент длился вечно.

Но вдруг…

Виктория почувствовала, как Кристиан напрягся, и ощутила его подавленную ярость. Через несколько секунд юноша резко от нее отстранился. Девочка открыла глаза и посмотрела в даль, на тропинку, ведущую к дому. Казалось, в это мгновение погибла целая вселенная.

Там, возле особняка, издалека наблюдая за ними, стоял Джек.

Джек даже и не думал подозревать или винить в чем-либо Викторию. Несмотря на то, что он застал молодых людей в такой нежный момент, обычный для всех влюбленных, он видел лишь одно: Кирташа. Он соблазнил Викторию, обманул ее, и в этом не могло быть ничего хорошего. Мальчик боялся, что убийца мог причинить вред девочке – самому близкому и самому важному для него человеку во всем мире. Его инстинкт кричал ему: Виктория в опасности, ее нужно спасать.

И он как с цепи сорвался.

Джек не взял с собой оружия. Но он бросился на своего врага с диким криком, чтобы прикончить его, пока тот не успел причинить вред его подруге.

Все произошло слишком быстро. Виктория видела, как Джек напал на Кристиана, и оба покатились по земле.

– Я убью тебя! – вопил Джек.

Виктория стояла в растерянности, не зная, что делать. Она видела раньше, как они бились друг против друга, легко и элегантно размахивая мечами. Но сейчас они дрались кулаками и ногами.

Кристиан извивался, как угорь, и, в конце концов, смог сбросить с себя Джека. Он достал откуда-то нож и теперь держал его высоко над собой. Его синие глаза сверкнули, и в них появился отблеск смерти. Виктория поняла, что теперь его ничто не остановит.

Но Джек уже вышел из себя. Что-то внутри него взорвалось, словно вулкан.

Он знал это ощущение. Всего два или три раза в своей жизни ему приходилось испытывать его, но забыть его мальчик не мог. Осознав, что происходило на самом деле, он хотел притормозить, но было уже поздно. Страшная сила внутри него просилась наружу, и Джек, не сумев справиться с ней, закричал.

Его тело создало вокруг мальчика огненное кольцо, смертельной волной пронесшееся по воздуху.

Тогда Джек увидел чудовищную картину, которая потом долго преследовала его в самых страшных кошмарах. Виктория стояла с окаменевшим от ужаса лицом, наблюдая за огненным шаром, летящим прямо на нее. Мальчик смог выкрикнуть только ее имя:

– ВИКТОРИЯ!!!

Все смешалось. Девочка почувствовала, как Кристиан выскочил вперед, чтобы защитить ее своим телом от огня, и оба упали на землю. Огонь пронесся над ними, ударился в ближайшие деревья, и те вспыхнули.

Все еще не отойдя от потрясения, девочка поднялась. Кристиан уже одним прыжком, со свойственной ему легкостью, вскочил на ноги. Он стоял к Виктории спиной, но она уловила исходящую от юноши ярость. Ее охватила тревога: она никогда прежде его таким не видела, но, кажется, поняла, отчего он пришел в бешенство.

Растерянный, Джек остался стоять на ногах на небольшом расстоянии от них. Вся его злость, казалось, испарилась, и он вскоре почувствовал страшную слабость. У него так тряслись ноги, что он упал коленями на траву. Мальчик не знал, что с ним происходило и почему. Да и, на самом-то деле, ему уже было все равно.

Самое главное – Виктория цела. Ни о чем другом он думать не мог.

Его терзала еще одна мысль. Кирташ спас жизнь его подруге… жизнь, которую он так любил и которую сам, своими руками, чуть не погубил, стараясь защитить ее. Выглядело так иронично… и непонятно. Ошеломленный, Джек смотрел на Кирташа, не в состоянии уловить в глазах своего врага кипевшую в нем злость. Он был не способен ощутить нависшую над ним угрозу.

Виктория, напротив, прекрасно знала, чем закончится эта борьба, и, надеясь удержать Кристиана, схватила его за руку. Но он с раздражением вырвался из ее цепкой хватки и, словно ее вовсе не существовало, бросился на Джека. Мальчик, шатаясь, поднялся. Кристиан встал в нескольких метрах от него и посмотрел на противника, словно видел его первый раз в жизни. Его лицо выражало бесконечную ненависть.

– Ты! – закричал он. – Я должен был догадаться!

Виктория поспешила к ним, чтобы не допустить неизбежного, и подбежала к Джеку. Но она никак не ожидала увидеть того, что произошло потом.

Кристиан все еще дрожал от гнева. Вдруг по его телу прошла судорога, и он начал трансформироваться. Изменения произошли резко, словно два разных образа слились воедино, и теперь перед девочкой стоял не семнадцатилетний юноша, а фантастическое создание, огромная кольчатая змея, повисшая над Джеком. Ее трясло от гнева, и огромные развернутые перепончатые крылья закрывали собой ночное небо.

Джек с ужасом смотрел на монстра. Они с Викторией попятились от страха назад, но девочка споткнулась и упала, повалив на землю и Джека. Напуганные увиденным кошмаром, оба остались сидеть на траве, не в силах оторвать взгляда от гигантской змеи. Несмотря на пугающий вид, нависшее над ними создание очаровывало и поражало, оно обладало загадочной, сокрушительной красотой. Когда мир Идуна едва зародился, в недрах земли появились и шеки. Они были полубогами, любимыми детьми темного бога, возможно, даже превосходящими самих драконов.

– Кристиан? – прошептала девочка, не веря собственным глазам.

– Кирташ, – мрачно ответил Джек.

Змея вскинула голову, еще шире расправила крылья и испустила звук, напоминавший крик свободы. Как будто на протяжении долгого времени она была заперта в тесноте и дискомфорте, а сейчас наслаждалась снова обретенным и таким необходимым ей простором.

Змея устремила взгляд своих блестящих глаз на Джека. От каждой ее чешуйки веяло ненавистью и яростью. Виктория нутром чувствовала, что на Кристиана так повлиял Джек. Сам факт его существования. Мальчик сидел неподвижно, не в состоянии ни шевельнуться, ни отвести глаз от околдовывающего взгляда создания. Или у него просто не было сил, или шек его загипнотизировал.

Виктория знала: ее друг погибнет. Одна эта мысль была невыносимой, и она встала перед ним и закрыла его своим собственным телом. Зажмурившись, девочка ждала смерти.

Джек даже не осознавал, что Виктория стоит перед ним. Он чувствовал себя так, словно ему снился кошмар, от которого он вот-вот очнется. Эта змея была воплощением всех его страхов и средоточием всей его ненависти. Нет, его чувства были слишком сильными, чтобы быть настоящими.

Шек, казалось, приободрился и посмотрел на Викторию. Хотя девочка и не могла его видеть закрытыми глазами, она все же ощутила уже знакомую ей дрожь – ту самую, которая пробегала по ее телу, когда появлялся Кристиан, или Кирташ. Из-за испытываемого страха и ужаса она не могла ясно оценить происходящее. Однако сердце ее обливалось кровью, ведь она знала, что навсегда потеряла Кристиана. Или того, кого она за него принимала.

«Виктория», – раздался шепот в ее голове. Девочка задрожала от страха. То был голос Кристиана – она узнает его из миллиона. Но звучал он не по-человечески, так холодно и безразлично, вселяя в девочку ужас.

«Виктория, – повторил он. – Отойди».

Девочка осмелилась открыть глаза и окинуть взглядом происходящее.

Грозный и пугающий, шек по-прежнему висел в воздухе напротив Виктории. Однако крылья его были уже не так широко расправлены, и тело вибрировало слабее.

«Отойди, Виктория», – снова прозвучал голос змеи в ее мыслях.

«Он не хочет меня убивать», – вдруг осознала девочка и резко повернулась к шеку.

– Ты… Кристиан?

«Я Кирташ», – раздалось в ее голове.

– Значит… Это и есть твое истинное лицо.

«Удивлена? А теперь отойди в сторону, Виктория. Мне нужно закончить одно дело».

Виктория глубоко вздохнула и, сглотнув, покачала головой.

– Нет. Я не позволю. Если хочешь убить Джека, тебе придется сначала убить меня.

Эти слова заставили Джека очнуться, и он вынырнул из своего глубокого забытья. Мальчик по-прежнему не двигался, но, по крайней мере, стал осознавать происходящее. Он совершил нечеловеческое усилие, чтобы пошевелиться и отодвинуть в сторону Викторию, спасти ее, но ничего не вышло: его тело не подчинялось ему. Джек сделал попытку заговорить, и, к счастью, ему удалось.

– Нет, Виктория, – пробормотал он. – Сделай, что он говорит, а я… Я сражусь с ним…

– Джек, ты не в состоянии двигаться. Не знаю, что ты сделал, но силы покинули тебя, и…

– Виктория, пожалуйста, – умолял он. Мысль потерять ее была невыносимее, чем осознание неминуемой гибели от лап этого создания. – Не позволяй ему унести тебя с собой. Уходи, беги как можно дальше.

Она пристально посмотрела на Джека и привычным жестом убрала с его лба прядь волос.

– Без тебя? Ни за что, Джек.

Мальчик вздрогнул. Определенно, все происходящее сейчас – лишь страшный сон.

«Как трогательно, – сказал Кирташ, но он ни капельки не выглядел взволнованным. – Что ж, я попытаюсь объяснить тебе по-другому, Виктория. Он должен погибнуть, чтобы ты осталась в живых».

– Что? – закричала Виктория, поворачиваясь к нему. – Что ты только что сказал?

«Если Джек погибнет, Виктория, ты останешься жива. Я сказал тебе, что буду тебя защищать. И, если мне позволишь, я прямо сейчас выполню свое обещание».

– Убить Джека? Это и называется спасти меня? – девочка почти кричала, в ее глазах появились слезы. – Ты! Проклятый обманщик! С самого начала ты задумал это, так ведь? Добраться до него через меня и убить! Ты использовал меня! Браво!

«Можешь думать, что хочешь, если тебе от этого легче», – сказал шек, и Виктория, сломанная болью, закрыла глаза. Она вспомнила, как всего несколько дней назад Кристиан говорил похожие слова. Но как это чудовище могло быть Кристианом? Глядя на него, Виктория теперь понимала, почему Кирташ убивал так холодно и бесчеловечно, понимала его загадочную способность читать мысли, понимала, как он мог убивать взглядом и почему после встречи с ним никто не выживал. И для осознания ей достаточно было просто посмотреть на парящее над ней создание.

Но чего она по-настоящему не могла понять, так это той нежности, с которой шек ее целовал; откуда в его словах могло взяться столько искренности, как он мог прожигать ее своим взглядом… Мог ли Кирташ, шек, крылатая змея, рассуждать о чувствах? В нем действительно присутствовало что-то человеческое, или ей лишь казалось?

Но у Виктории не было времени на размышления. Факт остается фактом: она совершила страшную ошибку и теперь не могла допустить, чтобы Джек погиб по ее вине.

– Мне не нужна жизнь, которую ты мне предлагаешь, в обмен на жизнь Джека, – ответила она с дрожью в голосе. – Поэтому тебе придется или отпустить нас обоих, или… убить. Обоих. Выбирай.

Она знала, каким будет ответ, и Джек тоже. С невероятным усилием он смог подняться и попытался отодвинуть Викторию в сторону, но она не позволила.

– Виктория, – просил он. – Проклятье, уйди же! Я не хочу, чтобы…

– Я никуда не уйду без тебя, Джек. Это мое последнее слово.

Джек попытался ответить ей, но она изо всех сил обняла его и прошептала ему на ухо: «Пожалуйста, прости меня», – и зажмурилась.

Повисло длинное, напряженное молчание.

– Ты пока не готова понять меня, – спокойно сказал Кирташ.

Виктория с удивлением открыла глаза. Этот голос звучал не у нее в голове: она слышала его собственными ушами, и обернулась.

И вдруг увидела перед собой синеглазого юношу с темно-каштановыми волосами, угрюмо смотревшего на нее. Шек, крылатая змея, исчез.

– Крис… Кирташ? – сбитая с толку, проговорила она.

Он ничего не ответил и бросил на Джека серьезный взгляд. Мальчик с дерзким видом выдержал его. Затем Кирташ снова обратился к Виктории.

– Ты не сможешь всегда защищать его, Виктория, и знаешь это.

Виктории хотелось плакать, вопить, оскорбить его, ударить, обнять… Но она подавила свои желания и, растерянная, просто смотрела на него, все еще дрожа в объятиях Джека.

Кирташ наградил ее одной из своих ироничных и горьких улыбок, лишь слегка приподняв кончики губ, затем развернулся и исчез в ночной тьме. А Виктория, к своему горю, почувствовала лишь, как вместе с ним уходила и та часть нее, которая больше никогда не вернется.

«Ты не сможешь всегда защищать его, Виктория, и знаешь это».

Напряженные, Джек и Виктория сидели, не двигаясь. Кирташ не возвращался.

Джек вдруг почувствовал, как загадочное онемение исчезло, и он смог наконец пошевелиться. Мальчик глубоко вздохнул и посмотрел на Викторию.

Тогда оба, с полными слез глазами и все еще дрожа от страха, крепко обнялись.

VII «…Столько времени, сколько нужно»

– В Кирташа? – закричал Александр. – Да она с ума сошла! Где она? – со злостью спросил он, оглядываясь по сторонам. – Я хочу поговорить с ней!

Он столкнулся с Джеком, стоявшим в дверях и не дававшим ему выйти.

– Она под ивой. Оставь ее в покое. На ее долю и так выпало много страданий.

– Дай мне пройти, Джек, – яростно приказал Александр.

Его глаза свирепо засверкали, он выглядел мрачным и грозным, а голос звучал хрипло, как никогда. Джек знал, что это значило. Большую часть времени его друг мог справляться с внутренним зверем, но для этого ему нужно было обуздывать и свои чувства. А злость, ярость и ненависть были теми ключами, которые высвобождали бестию из клетки.

Любой другой, стоя перед ним, почувствовал бы страх и ужас, но только не Джек. Он остался стоять перед юношей, спокойный, хладнокровный и уверенный в себе, глядя ему прямо в глаза, не обращая внимания на появившийся в них дикий блеск. Александр, казалось, немного упокоился.

– Ты хоть понимаешь, что она натворила? – спросил он со злобным выражением лица.

– Да. Она спасла мне жизнь, – спокойно сказал Джек, по-прежнему твердо и решительно глядя ему в лицо.

Александр выдержал взгляд мальчика, и дикий огонек в его глазах потух.

– Черт, парень, я ничего не понимаю. Тебе придется спокойно рассказать мне все.

Он упал на кресло и провел рукой по серым волосам. Александр выглядел подавленным. Джек понимающе посмотрел на него: он тоже был сбит с толку и растерян.

Мальчик сел рядом со своим другом.

– Оказывается, – сказал он, – Кирташ – шек.

– Да, об этом ты мне уже говорил. Я до сих пор поверить не могу.

– Почему?

– Потому что у него человеческий облик, Джек, ты что, ослеп? Шеки – гигантские змеи, которые…

– Я знаю, я видел уже его настоящее лицо.

– В том-то и дело, парень. У них нет ни настоящего, ни ложного лица. Поскольку они способны вызывать иллюзии, они могут обмануть тебя, заставив поверить своим глазам. Но это лишь иллюзии, понимаешь? Иллюзии – это всего-навсего воображение. Ты не можешь ни коснуться их, ни драться с ними, а они не могут причинить тебе вреда, как и ты им.

Более могущественные шеки умеют принимать человеческий облик, но лишь на время. Да и с самого начала заметно, что под ним скрывается змея.

– Ладно, но мы всегда подозревали, что Кирташ – не совсем человек, разве нет?

– Не совсем, Джек, в этом-то и дело. Если бы он был шеком, как ты говоришь, то мы бы не подозревали, а с самого начала знали его истинную природу. С другой стороны, ни один шек не способен столько времени скрываться под человеческим обликом. Считается, что они на ступень выше нас, понимаешь? Потому для них унизительно выглядеть людьми. А вот Кирташ – наоборот. Ему, на мой взгляд, очень комфортно в человеческом теле.

В течение длительного времени никто не осмелился произнести ни слова. Александр пытался понять, что происходило, а Джек свыкался с новой информацией.

– Откуда ты столько знаешь о шеках? – спросил наконец мальчик.

Александр развел руками.

– Я изучал драконов, – сказал он. – Естественно, мне пришлось много читать и про шеков – единственных существах в Идуне, способных сразиться с драконами и выйти из схватки победителями.

– Я никогда раньше не видел шеков, – проговорил тихим голосом Джек. – Не знаю, все ли выглядят так же, как Кирташ, но, оказывается…

– Они страшные? – помог ему Александр. – Да, они чудовищные. Я до сих пор не понимаю, как тебе удалось выжить после встречи с ним.

– Это все Виктория. Он не хотел ее убивать, понимаешь? Он мог расправиться с нами обоими за одну секунду, мы были совсем беззащитны, а Кирташ… просто развернулся и ушел прочь. У него был выбор: убить нас обоих или оставить в живых. Как видишь, он предпочел… Не понимаю, – закончил он, покачав головой. – Почему он защищает Викторию?

– Шеки обладают высоким интеллектом и извращенной, злой психикой, намного превосходящей человеческую. Но она извращенная. Даже не пытайся разгадать, почему они поступают тем или иным образом – ты просто не сможешь.

– Думаю, ты прав. Вот только… – он смутился. – Может ли он и правда к ней что-то чувствовать?

– Очнись, Джек. Он шек! Он не способен влюбиться в земную женщину.

– А если в нем есть что-то человеческое? – не унимался Джек.

– Разве тебе это важно?

Джек ответил не сразу.

– Да, важно, – сказал он, наконец, тихим голосом. – Потому что Виктория влюблена в него.

– А тебе это не дает покоя?

Джек резко встал и отвернулся, чтобы Александр не смог прочесть на его лице правды, и несколько секунд в тишине смотрел в окно на ночное небо Лимбада.

– В нем должно быть что-то человеческое, – сказал он, проигнорировав вопрос. – Виктория бы не влюбилась в подобное существо.

Александр не ответил. Он тоже поднялся с кресла и, подойдя к мальчику, положил ему в знак утешения на плечо руку.

– Я очень сомневаюсь, что между ними любовь, – сказал он. – Я уже говорил тебе, что шеки – в некотором смысле извращенные создания и обладают способностями, которые нам недоступны. Он загипнотизировал ее, соблазнил, покорил – называй как хочешь. Но это просто иллюзия, чары.

Но Джек только покачал головой. Он чувствовал, как больно было Виктории прошлой ночью. И это настоящее страдание, а не иллюзия.

– А вот как она позволила себя обмануть – я никак не могу понять, – продолжал с хмурым видом Александр. – Я думал, что она сильнее.

– Не будь с ней так жесток, Александр, – не согласился Джек. – Ладно, я тоже раздражен, но ты… ты не видел это создание. Если оно и обладает, как ты говоришь, способностью гипнотизировать людей, то даже Виктория не смогла бы ему противостоять.

«Но я должен выяснить, – подумал про себя мальчик. – Мне нужно выяснить, было ли между ними все по-настоящему. Если же нет…»

– Тем не менее, кое-что меня очень сильно беспокоит, – сказал Александр.

– О чем ты?

Юноша помотал головой.

– Кирташ – шек. Это означает, что мы не можем сражаться с ним.

– Почему?

– Потому что шеки – очень могущественные существа, Джек. Никто не сможет выжить после столкновения с ним. Это неравная борьба.

– Мы же выжили.

– Но рано или поздно мы проиграем. Ашран отправил шека разыскать дракона и единорога. Одного шека. Потому что больше и не нужно, понимаешь? Он знает, что, как бы много нас ни было, мы не в силах его победить.

«Сопротивлению» суждено проиграть.

«Ты не сможешь всегда защищать его, Виктория, и знаешь это».

Виктория потрясла головой, чтобы выбросить из головы эти мысли. Она целиком накрылась покрывалами, чтобы спрятаться от этого мира и забыть о случившемся. Но события той ночи были еще слишком свежи, и виденные ею образы вновь и вновь возвращались, пугая ее.

– Привет, – сказал Джек.

Она ответила не сразу.

– Привет, – сказала она наконец тихим голосом.

Джек, как обычно, присел рядом с ней на большой корень и пристально посмотрел на нее. Ему все еще сложно было принять произошедшее. Виктория влюбилась в Кирташа – его врага, убийцу, который, ко всему прочему, был даже не человеком, а… огромной крылатой змеей. В этом мире для Джека не существовало ничего более отвратительного.

И, тем не менее, было нечто сильнее, чем ревность, злость и отчаяние. У Джека ныло в груди от одной мысли о том, что Кирташ причинил Виктории боль. Она страдала по его вине. Мальчик понимал: Виктория сейчас нуждалась не в ссорах и упреках, а в друге, в твердом плече, в которое можно выплакаться. Потому он решил проглотить свою гордость и попытаться помочь ей, как мог, даже если ему снова придется скрыть свои собственные чувства.

– Как ты? – нежно спросил он.

– Не знаю. Случилось столько всего, и… – ее голос дрогнул. Девочка повернулась к Джеку: – Александр очень зол на меня?

Джек пожал плечами.

– Ничего, успокоится.

Виктория отвела взгляд в сторону.

– Какая же я глупая, – прошептала она.

– Он обманул тебя, Виктория. С каждым может случиться.

– Проклятье, нет! Я знала, кем он является, знала, что…

– Ты знала, что он шек?

Виктория замолчала.

– Нет, – сказала она. – Этого я не знала. Но знала, что он убийца, и даже… что он сын Некроманта Ашрана… И все равно…

– Подожди-подожди. Сын кого?

– Некроманта Ашрана. Он мне сам сказал.

– Значит… Он, разумеется, соврал тебе, потому что Ашран – человек.

– Точно, – сказала она тихим голосом. – А Кирташ – нет.

Джек растерялся.

– Почему он не хочет причинять тебе вреда? – спросил он девочку.

– Я не знаю. До сегодняшнего дня я думала, что у него были ко мне ответные чувства, а сейчас… Даже не представляю.

Джек посмотрел на нее, и ему сильно захотелось ее обнять. Но как она отреагирует? «Так странно», – подумал вдруг он. Они всегда доверяли друг другу настолько, что в любой момент могли заботливо обнять друг друга, когда один из них нуждался в утешении. Сейчас же, когда он знал об особых чувствах Виктории к другому человеку, он ощущал себя не в своей тарелке, словно в сердце девочки для него не осталось места. У него вскипала кровь, когда он думал об этом другом человеке… или нечеловеке… о Кирташе. Потому он остался сидеть на своем месте, не осмелившись приблизиться к подруге.

– А ты и правда чувствовала к нему что-то, так ведь? – смог спросить он.

– Я так думала, – она посмотрела на него широко открытыми глазами, едва не заплакав. – Мне очень жаль, Джек. Я тайно встречалась с ним, предала «Сопротивление» и…

– …и спасла мне жизнь. Ни о чем другом я не способен думать, Виктория. Он дал тебе возможность спасти свою жизнь, а ты предпочла умереть вместе со мной.

Виктория хотела что-то сказать, но слова комом застряли в горле. Она покраснела и, застеснявшись, посмотрела в другую сторону.

– Ты важен для меня, – тихим голосом сказала в конце концов девочка. – Ты очень нужен мне. Думаешь, я смогла бы уйти и позволить этому монстру убить тебя, зная, что виновата во всем я? Никогда в жизни я бы себя не простила.

Джек почувствовал, как его желание обнять ее возросло до невообразимости, и сглотнул. Он протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, но Виктория вдруг отодвинулась и посмотрела на него глазами испуганного олененка.

– Прости, – пробормотал Джек. – Я только хотел…

«Не будь глупцом, – ругал он сам себя. – Даже не мечтай и не строй замков из песка. Она влюбилась в Кирташа, а не в тебя». И Джек резко отвернулся, чтобы девочка не увидела на его лице отражения боли, поразившей его сердце.

Виктория не заметила. Она осталась сидеть, не понимая, что происходит.

– Что… Джек, я не понимаю, не знаю, чего ты хочешь. Ты знаешь уже, что я натворила, почему ты не ненавидишь меня? Почему ты так добр ко мне? Почему притворяешься, будто случившееся не имеет для тебя никакого значения? Почему ты не злишься на меня, как Александр?

– Слишком много вопросов, – возразил Джек. На его лице отражалось смущение. Он взглянул на девочку и осознал, что не мог ответить ей, не признавшись в своих чувствах. – К тому же, – добавил он, – это не самый подходящий момент.

Виктория тревожно смотрела на него.

– Не самый подходящий момент? – повторила она. – Нет, пожалуйста, мне нужно услышать твой ответ. Ты уже знаешь, что я скрывала от тебя. А теперь мне нужно знать о твоих мыслях, потому что…

Джек нежно приложил палец к ее губам, заставив ее замолчать.

– Хорошо-хорошо, не волнуйся. Ты знаешь, что я не самый красноречивый в этом мире человек, но, если позволишь, я попытаюсь.

Виктория с благодарностью кивнула. Джек глубоко вздохнул: он столько раз репетировал этот диалог… Но даже и подумать не мог, что он произойдет после того, как мальчик узнает о тайных встречах Виктории с Кирташем. Джек попытался выбросить из головы думы о нем. Он на мгновение закрыл глаза и попытался разложить свои мысли по полочкам, прежде чем начать:

– Конечно, мне важно все, что произошло, Виктория. Разумеется, меня злит, что ты… влюбилась… или как там это называется… в Кирташа. Особенно в него.

Но ни «Сопротивление», ни моя гордость, ни даже моя ненависть не играют никакой роли. Знаешь, Виктория, я просто-напросто… – мальчик набрал в легкие воздуха и с выдохом выдал все как есть. – Я ревную. Очень ревную.

– Что? – вырвалось у Виктории. Она явно не ожидала такого ответа.

– Но я не имею права злиться на тебя. Во-первых, ты поставила свою жизнь под угрозу, защищая меня. Значит, я и правда тебе важен. И да, я все еще парю где-то в облаках, – признался он, еще больше покраснев.

– Во-вторых, – продолжал Джек, не дав ей даже ответить, – между тобой и мной нет ничего, кроме дружбы. Все, что ты решишь делать со своей личной жизнью, кого любить – это твое дело. Я не твой парень или что-то в этом роде. Не вижу причин злиться на тебя только за то, что ты с кем-то другим, а не со мной. Твои чувства не принадлежат ни мне, ни «Сопротивлению», как бы Александр ни пытался убедить тебя в обратном. Ни я, ни Александр, да и никто другой не имеет права на твои чувства. Надеюсь, тебе это понятно.

В-третьих, да, Кирташ – наш враг, убийца, и я ненавижу его всей душой, но что с того? В такие моменты, Виктория, ты мне намного дороже, чем он или «Сопротивление». Однажды ты сказала мне, что мои враги мне важнее моих друзей. Сейчас же все иначе.

И последнее. Это моя вина и только моя. Сто лет назад я должен был сказать тебе, насколько ты важна для меня. Но я глупец. В твоей жизни должен был появиться Кирташ, чтобы я осмелился тебе во всем признаться. Мне как-то раз выпала такая возможность, но я ее упустил. Я ушел, повернувшись к тебе спиной, потому что был совсем маленьким и боялся, что… я даже не знаю, чего… думал, что еще не готов и… ладно. Суть в том, что я упустил свой шанс. Даже Александр, который вообще не разбирается в подобных вещах, и тот заметил, как я схожу по тебе с ума. Сотни раз я мог бы сказать тебе, как… что люблю тебя всей душой, что не хочу тебя потерять, что готов отдать все, лишь бы видеть тебя счастливой, – выпалил он. – Но признаюсь тебе во всем только сейчас, когда твое сердце разбито и тебе явно не до того, и… я сам все запутал, – Джек замолчал и закрыл руками лицо. Он дрожал.

Виктория от изумления онемела. Ее глаза наполнились слезами.

Но Джек еще не закончил. Подняв резко голову, он с новыми силами продолжил:

– Да, я расстроен, но все, что у меня есть сегодня, – это результат моих действий. И все же в такие моменты, как этот, мне по-настоящему важно только одно: ты, Виктория. Я вижу тебя сейчас разбитой. И знаешь, почему я так злюсь? Не потому, что ты влюбилась в этого… не знаю, как его назвать. А потому, что он тебя обманул, использовал и причинил тебе много страданий. Я не смогу его простить. Я зол на него, но не на тебя, – он глубоко вздохнул. – Вот теперь я сказал все, что хотел.

Оставшись без сил, Джек присел на землю и прислонился спиной к стволу дерева. После всего сказанного он не осмелился посмотреть на Викторию.

– Да, ты сказал все, – прошептала пораженная девочка. – И объяснил… ясно и понятно, – она грустно взглянула на мальчика. – Как бы мне хотелось знать, что чувствую я. Я совсем запуталась.

– Мне очень жаль, – тихим голосом извинился Джек. – Я сделал тебе только хуже, сам того не желая. А ведь пришел как друг, но сейчас, когда я обо всем тебе рассказал, выглядит так, словно я хочу воспользоваться ситуацией и…

Ошеломленный, он даже не смог закончить: Виктория бросилась к нему и изо всех сил обхватила его руками. Растерявшись, Джек тоже ее обнял, но, не теряя времени, закрыл глаза и замер от удовольствия. Девочка вызывала в нем сильное чувство, которое разлилось внутри него, словно бурная река. Он крепко обнял ее и спрятал лицо в ее каштановых волосах.

– Спасибо, Джек, – пробормотала она. – Как же приятны твои слова! Хоть бы… Хоть бы я так же четко понимала, что со мной происходит. Ты очень важен для меня. Настолько, что готова отдать за тебя жизнь. Без сомнений. Сегодня ночью я это продемонстрировала. Любовь ли это? Я не знаю. Кажется, да. Как ты думаешь? Но всего несколько часов назад я целовала Кирташа, Джек. Кирташа, который дюжину раз мне повторил, что убьет тебя. Понимаешь? Потому-то меня не покидает ощущение, будто я тебя предала. Пусть даже как друга. У меня были тайные отношения с тем, кто хочет убить тебя, Джек. Что я за подруга такая? Какими бы сильными ни были мои чувства по отношению к тебе, вряд ли это любовь, потому что… я бы тогда убила Кирташа и не допустила бы такого. Но я не воспользовалась выпавшей мне возможностью…

Ее голос оборвался, но Джек не выпускал ее из объятий.

– Ты была влюблена в него, – поддержал ее мальчик. – Правда. И это не иллюзия.

– Нет, Джек, – прослезилась она. – Видишь? Видишь, кто я? Я… я ужасный человек.

Джек закрыл глаза, чувствуя, как его сердце обливается кровью.

– Нет, Виктория, не говори так. Ты замечательная. Проклятье! Подумать только, я же мог и избежать этого…

Виктория хотела ответить, но вдруг раздался неожиданный звонок, перебив ее. Это прозвучали электронные часы Виктории.

– В Мадриде сейчас утро, без пятнадцати семь, – сказала девочка, глядя на него виноватым взглядом. – Мне пора идти. В восемь у меня уже начинаются занятия, через пятнадцать минут прозвенит будильник, и…

– Но Виктория, ты же ни минуты не спала. Все равно пойдешь в школу?

– Я должна, иначе моя бабушка обязательно что-нибудь заподозрит. Напомню: прошлой ночью мы подожгли рощу. Кто-то обязательно позвонит пожарным. На завтраке в семь утра я не появляюсь. Моя бабушка обязательно разволнуется и будет думать, что я как-то связана с поджогом…

Джек ответил не сразу.

– Понимаю, – кивнул он в конце концов и, поднявшись, помог встать Виктории. – Ну что ж, тогда беги. Но скажи ей, что тебе не здоровится, или придумай что-нибудь еще. Ты же не в состоянии идти в школу.

Виктория с нежностью посмотрела на мальчика и улыбнулась. Она вспомнила времена, когда отдала бы все что угодно, лишь бы он вернулся, чтобы признаться ему во всем, в чем он только что признался ей… слишком поздно.

Или нет? Не все еще потеряно? Девочка вдруг осознала, что ее сердце по-прежнему бешено стучало, когда она смотрела Джеку в глаза. За стеной, которую она пыталась возвести между ними, уже разгорелся пожар.

– Я не хочу уходить, – сказала она. – Хочу побыть с тобой еще немного.

«Всю жизнь», – подумала Виктория, но не осмелилась произнести эти слова вслух. Нет, она не имела права, ведь она сдалась, попала в ловушку колдовских чар Кирташа. И еще, несмотря на все произошедшее, Виктория до сих пор скучала по Кристиану. Безумно.

Девочка встряхнула головой. Все так сложно…

– Но я буду ждать тебя здесь, когда ты вернешься, – заверил ее Джек. Его голос звучал серьезно.

– Правда?

– Я буду здесь, – пообещал мальчик. – Ждать тебя. Столько времени, сколько нужно.

Он с нежностью посмотрел на нее, и девочка растаяла от его взгляда. Виктория знала, что Джек хотел ее поцеловать, да она и сама желала того же, но резко отстранилась.

– Нет, Джек. Я не заслуживаю твоих поцелуев. Потому что я…

Собиралась сказать «…потому что я поцеловала Кирташа», но не смогла. Джек понял ее без слов.

– Не переживай. Я буду ждать тебя столько времени, сколько тебе понадобится. И если ты передумаешь… знаешь, где меня искать.

– Джек… – вздохнула она. – Знаешь, я… Я очень сильно дорожу тобой, но никак не могу понять… что именно к тебе чувствую. Тебе нужен кто-то, кто сможет любить тебя безусловно, не сомневаясь. Понимаешь меня?

– Прекрасно понимаю. А сейчас иди и отдыхай, хорошо? Поговорим позже.

Виктория кивнула. Немного замявшись, она встала на цыпочки и чмокнула Джека в щеку, а потом, с искренней улыбкой и задорно горящими глазами, побежала в сторону дома.

Джек остался стоять рядом с ивой, ставшей для Виктории укрытием. Он смотрел убегающей девочке вслед. Если бы она обернулась, то, возможно, увидела бы на его лице хмурое выражение и догадалась, что он принял страшное решение. Но она не обернулась. Несмотря на пожиравшие ее боль и сомнения, она чувствовала оживление: теплые слова друга, его доброта и нежность благотворно подействовали на нее. У Виктории не оставалось сомнений: даже если она упадет в пропасть, то внизу будет стоять Джек, который обязательно ее поймает.

Будильник прозвонил ровно в семь утра. Виктория только-только появилась у себя дома в кровати. Ей хотелось закрыть глаза и уснуть, но девочка знала: лучше пересилить себя. Она не сказала Джеку о своем страхе увидеть во сне страшное чудовище, в которое превратился Кристиан, боялась, что он явится к ней в самых страшных кошмарах. Виктория осознавала: лучше ей сейчас не встречаться с ним.

Тяжело выдохнув, она поднялась, надела школьную форму и пошла в ванную. Девочка увидела себя в зеркале: выглядела она ужасно. Она умылась, но бледность кожи никуда не исчезла. Глаза по-прежнему оставались воспаленными и красными, а под ними появились темные круги. Ей показалось, что ее глаза еще больше увеличились в размере, и она мысленно сравнила себя с совой. Как, как она могла нравиться Джеку? Или Кристиану? Ведь они оба – особенные, каждый по-своему хорош. И что они нашли в ней – никак не укладывалось в ее голове.

Мысли о Джеке вызвали в Виктории теплое, приятное ощущение. Кирташ был притягательным и завораживающим, а Джек – таким нежным и ласковым…

«К тому же он человек», – шепнул ей злобный внутренний голосок.

Виктория вздохнула, помотала головой и попыталась привести себя в порядок, чтобы, по крайней мере, не выглядеть, как голодный вампир. Она никогда до этого не красилась, но сейчас сделала себе легкий макияж, чтобы замаскировать синяки под глазами и скрыть бледность кожи лица.

Но никакая косметика не помогла бы ей спрятать появившуюся в глазах глубокую тоску. Она отвернулась от зеркала и спустилась вниз к завтраку.

Бабушка уже сидела за столом и читала газету, наслаждаясь кофе. Виктория вмиг поняла, что, стоит ей только посмотреть бабушке в лицо, как придется долго объясняться, и девочка попыталась пройти мимо столовой, не показываясь ей на глаза. Ничего страшного: позавтракает в школьном кафе.

Виктория пробиралась бесшумно, как мышка. Несмотря на свой талант оставаться не замеченной, с ее бабушкой этот номер никогда не срабатывал. У той словно был радар, указывавший на присутствие внучки.

– Доброе утро, Виктория, – сказала женщина, не отрываясь от газеты.

Виктория подавила вздох отчаяния.

– Доброе утро, бабушка.

Она вошла на кухню, чтобы приготовить себе завтрак: притворяться уже было бессмысленно.

– Слышала, что произошло этой ночью? – спросила женщина, не поднимая головы.

– Нет, бабушка, – соврала девочка, доставая из шкафа банку «Nescafe». Обычно на завтрак она пила какао, но сегодня ей нужно было взбодриться. – Что случилось?

– Загорелась роща за домом. Совсем близко. Хорошо, что соседи вовремя позвонили пожарным.

– Роща? – повторила Виктория. – Ай, нет, она же мне так нравилась! Надеюсь, что она не сильно пострадала.

– Как странно, что ты не в курсе. Ну, хорошо, ты не выходила из своей комнаты, а я не хотела тебя тревожить. Нам едва не пришлось эвакуироваться.

У Виктории вдруг задрожали руки, и на пол упал пакет молока.

– Господи, девочка моя! Смотри, что ты натворила! Пойду позову Нати, чтобы прибрала…

– Нет, не надо, я сама вытру. Прости, у меня сегодня все из рук валится.

– Да, я вижу, – бабушка внимательно на нее посмотрела. – Ты выглядишь помятой. Бессонница?

– Я спала, бабушка, но мне всю ночь снились кошмары. Какие-то… монстры.

– Ты уже взрослая для подобных сновидений, разве нет?

Виктория пожала плечами.

– Ну, как видишь.

Девочка вытерла лужу молока и продолжила готовить завтрак. Попытка номер два.

– И как у тебя дела с тем мальчиком? – неожиданно спросила бабушка обычным тоном.

В этот момент девочка в руках держала сахарницу. Пальцы ее задрожали, и банка чуть не полетела вниз вслед за молоком.

– С каким мальчиком?

– Ну, с тем, который тебе нравился.

– Да не нравился мне никакой мальчик.

Бабушка пристально посмотрела на нее поверх очков, подняв одну бровь.

– Ладно, хорошо, да. Мне нравился один, – сквозь зубы призналась она. – Но я узнала, что он за человек, и больше он мне не нравится.

– Он сделал тебе что-то плохое? – спросила бабушка. Ее лицо внезапно приняло серьезное выражение. Глаза по ту сторону очков странно сверкнули, но Виктория в этот момент стояла к ней спиной и ничего не заметила.

– Плохое? – девочка застыла на месте, впервые задумавшись. – Ты имеешь в виду физически? Нет, конечно же, нет. Напротив, он, кажется, хочет меня ото всего защищать. Но…

– Он разбил тебе сердце, я права? Почему он бросил тебя?

– На самом деле он меня не бросал. Это я приняла решение бросить его.

– В таком случае это ты ему сердце разбила.

– Что? – подпрыгнула от неожиданности Виктория. Ей даже и в голову не пришло посмотреть на ситуацию с этой стороны. – Но если у него сердца нет? Он не обычный мальчик, он…

– …монстр?

Виктория вздрогнула и, растерявшись, посмотрела на бабушку. Уже то, что они разговаривали о мальчиках, казалось ей необычным. Но как бабушке удавалось постепенно, шаг за шагом, подступать все ближе и ближе к правде… Виктория встревожилась. Она же не могла узнать…

Виктория вспомнила слова Кристиана об этом особняке и о его «благоприятной ауре» и с испугом посмотрела на бабушку. Но та продолжала спокойно говорить:

– Видишь ли, Виктория, когда мы влюбляемся, мы всегда вначале идеализируем объект нашего обожания, думаем, что он безупречен. И чем больше мы верим в это, тем больнее потом разочаровываться. Но я уверена, что этот мальчик не так уж и плох.

Виктория оживленно выдохнула. Так-то понятнее.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он все еще нравится тебе. Иначе бы ты сейчас так не сожалела, что бросила его.

– Да что ты понимаешь? – неожиданно ответила она. Девочка явно была не в духе. – Я ни капельки не сожалею. Я уже сказала тебе, что поняла, кто он на самом деле, и…

«…и мы говорим не об обычном мальчике!» – захотелось выкрикнуть ей.

– А ты разговаривала с ним после того, что произошло?

– Конечно, нет! – в ужасе ответила Виктория.

– Ах, хорошо, понимаю. Значит, у тебя есть другой, верно?

Виктории стало не по себе, и она закрыла глаза.

– Давай-ка разберемся. Почему тебя вдруг стала интересовать моя личная жизнь?

– Потому что до этого у тебя никогда не было личной жизни, детка. Мне интересно. И я очень довольна. Время думать о мальчиках настало уже давно, и я даже немного переживала.

Девочка от удивления осталась стоять с открытым ртом.

– Какая ты сплетница, бабушка.

– А ну, расскажи-ка мне, – настаивала та. – Какой он, мальчик, который тебе сейчас симпатичен?

– Джек? – неосознанно вырвалось у девочки. Тут же она пожалела, что не прикусила язык, ну да ладно: пути назад больше нет. – Ну, он… Можно сказать, что он мой лучший друг. Мы очень доверяем друг другу, он очень ласковый, добрый и… По всей видимости, я ему нравлюсь.

– А тебе-то он нравится?

– Да, – тихим голосом призналась девочка. – Очень. Но дело в том, что…

– Тебе все еще нравится другой, верно? «Плохой мальчик», назовем его так.

– Да, – подтвердила Виктория и неожиданно расплакалась.

Бабушка подошла и обняла ее.

– Ах, детка, сладкая юность…

– Я странная, да, бабушка?

– Нет, детка, тебе четырнадцать лет. Через эту болезнь каждый из нас проходил. И я помню, что на следующей неделе твой день рождения. Что ты хочешь получить от меня в подарок?

Неосознанно Виктория сжала в руке серебряный кулон со стеклом в форме слезинки, который всегда носила на шее, и вспомнила о Шейле. Он подарил ей украшение два года назад, на ее тринадцатилетие. В ту же ночь ее друг погиб, и с тех пор этот праздник потерял для нее всякое удовольствие и заставлял грустить.

– Я ничего не хочу, бабушка, – сказала она тихим голосом.

«Я хочу лишь вернуть то, что потеряла два года назад… Но это невозможно».

– Спасибо за беседу, но мне нужно поторопиться, иначе я опоздаю на автобус.

Она отошла от бабушки. Та посмотрела на девочку поверх очков.

– Не хочешь остаться сегодня дома и отдохнуть? Я напишу записку, что ты заболела.

Виктория посмотрела на нее с изумлением.

– Бабушка, кто из нас двоих по-настоящему ведет себя странно, так это ты, – заметила она. – Спасибо, но я лучше пойду на уроки, правда.

Она бы не выдержала продолжения разговора о Джеке и Кристиане… или Кирташе… Кем бы он ни был.

«В таком случае это ты ему сердце разбила», – сказала бабушка.

Но она же не знала, о ком шла речь. Может ли у змеи быть сердце?

Бабушка проводила Викторию до двери и остановилась на лестнице, наблюдая, как девочка садилась в автобус.

«Я ничего не хочу, бабушка», – сказала Виктория.

Но женщина увидела в глазах девочки сильное желание, сжигавшее ее сердце дотла. Аллегра дʼАсколи улыбнулась, и легкий ветерок потрепал ее седые волосы.

Джек дождался, когда Александр уйдет спать, и отправился в оружейную за своим легендарным мечом Домиватом. После недолгих раздумий он решил еще взять с собой кинжал и повесить его на пояс. На всякий случай.

После он поднялся в библиотеку и позвал Духа. Сознание Лимбада не заставило себя долго ждать и откликнулось появившимся над столом вращавшимся шаром.

«Дух, – обратился к нему мальчик. – Перенести меня к Кирташу».

Дух не мог исполнить просьбу Джека, потому что для этого необходима была магия, а мальчик не обладал магическими способностями.

«Пожалуйста, – уговаривал он. – Возьми ее откуда-нибудь, из меча, или забери мою энергию, но ты должен перенести меня к нему. Мне нужно совершить одно дело… Знаю, что Виктория не согласится мне помочь».

Дух услышал просьбу мальчика, и Джек почувствовал, как его затягивало, словно щупальцами… но он так и остался стоять на полу в библиотеке Лимбада, не сдвинувшись с места.

– Чего тебе не хватает? – в отчаянии спросил Джек. – Если я воспользуюсь посохом Виктории, ты меня перенесешь?

Дух не отвечал, и Джек понимал почему. Посох работал только в руках полукровок, к которым он не принадлежал. Ни настоящий колдун, ни полукровка, как, например, Виктория.

– Виктория однажды сказала, что магия – это направленная энергия, – вспомнил Джек слова девочки. – Мы все обладаем энергией, Дух, возьми же мою.

«Ее недостаточно», – последовал ответ.

Джек стиснул зубы.

– Да мне все равно. Сделай, что можешь, хорошо?

У Духа на этот счет имелись свои соображения, но он послушался. Джек вдруг ощутил, как Дух проникает в его сознание, понемногу вытягивая из него силы. Мальчик чувствовал накрывавшую его слабость, а еще он становился все легче, все невесомее. И тогда Дух, словно из потайного колодца, начал извлекать из Джека неиссякаемую энергию. Она била ключом и хлестала…

«Ради тебя, Виктория», – подумал он и тут же исчез из библиотеки Лимбада.

Он очутился на пляже и, растерянный, осмотрелся. То была бухта, обнесенная скалами. Старый месяц отражался в тихих водах, мягко ласкающих песок.

Джек увидел стройную и грациозную фигуру, наблюдавшую за ним со скалы. В руке она держала оружие, светившееся мягким бело-синим цветом. Джек обнажил Домиват, и тот на мгновение вспыхнул в ночи, словно факел, а затем приобрел форму обычного меча. Его выдавало лишь слабое красноватое мерцание, заметное при лунном свете.

Силуэт одним прыжком очутился внизу. О, как легко он двигался! Луна осветила черты лица Кирташа.

Соперники переглянулись. Джеку показалось, что этой ночью шек, по которому невозможно было понять его настроение, выглядел мрачнее обычного. Хотя он не выставлял свою ненависть к мальчику напоказ, Джек все равно ее чувствовал.

– Я ждал тебя, – сказал Кирташ.

VIII Слабое место Кирташа

Измученная Виктория заняла место и закрыла глаза. Она, как обычно, села в конце автобуса возле окна. Рядом с ней сидела девочка из другого класса и громко болтала со своими подружками, занимавшими места позади. Расстроенная, Виктория полезла в рюкзак, достала из него плеер и вставила наушники, чтобы не слышать их. Вдруг она осознала: у нее был с собой только один диск – альбом Криса Тары… Кристиана, или Кирташа, или как лучше назвать существо, которое пробуждало в ней такие неоднозначные и противоречивые чувства? Она сглотнула: у нее не было сил снова слышать его голос, не так скоро, потому она включила радио, нашла любимую волну и попыталась расслабиться.

Автобус уже подъезжал к школе, когда диктор произнесла:

– …Да, совсем скоро наши ожидания сбудутся. Крис Тара, загадочный юноша, который в этом году произвел революцию на музыкальной сцене, готовит к выпуску новый альбом.

Сердце Виктории забилось чуть быстрее. Она хотела выключить радио, но не смогла.

– Пока нам известен только один сингл – «Why you?». В этой красивой балладе автор раскрывает перед нами свою романтическую сторону…

Зазвучали первые ноты песни «Why you?». Диктор продолжала комментировать, но Виктория уже не слушала ее. В наушниках звучал голос Кристиана, наполняя ее, лаская ее слух, утешая и шепча ей такие сладкие слова, что Виктория едва смогла сдержать слезы. Без сомнений: речь в песне шла о любви. Как странно: Крис Тара никогда прежде не писал про любовь. Он пел о далеких мирах, об одиночестве, о непонимании, о страстном желании летать и непохожести на других… но о любви – никогда.

И все же «Why you?», без сомнений, – баллада о любви, хотя в тексте это слово ни разу не звучит.

«Я не вижу необходимости искать этому название», – говорил Кристиан.

Но он имел в виду чувство. Чувство, ради которого совершают сумасшедшие поступки. Такие, как, например, предательство.

Виктория вздрогнула.

«Но он всего лишь змея, – заставила она себя вспомнить. – Он не человек. И не может ко мне ничего чувствовать».

Но все тот же голос шептал ей эти слова, голос, который снова и снова задавался вопросом: почему, почему, почему он испытывал сильные чувства к созданию, такому недосягаемому и отстраненному, словно самая холодная во вселенной звезда. Нет, это происходит на самом деле. Песня Кристиана затрагивала самые недра ее души. И Виктория почему-то была уверена, что именно ей он посвятил эти строки.

Растерянная, она закрыла лицо руками. Когда песня Криса Тары закончилась, по радио зазвучала другая, которая по сравнению с балладой казалась скрипучей, грубой и неприятной. Раздраженная, Виктория выключила плеер.

Автобус остановился напротив школы, и девочки уже выходили на улицу. Виктория взяла свой портфель и спустилась по ступеням вниз.

Но стоило ей ступить на школьный порог, как подул холодный ветер, заставивший ее задрожать, и она нерешительно обернулась.

Ничего. Все тихо, как обычно. И все же Викторию не покидало нехорошее предчувствие.

Кто-то был в серьезной опасности. Близкий, важный и дорогой ей человек мог погибнуть.

В ее голове внезапно возникло два имени. Она даже не поняла, о ком подумала раньше. Джек. Кристиан.

Она колебалась. А если это просто паранойя? Джек был в безопасности, в Лимбаде, а Кристиан… разве что-то могло угрожать ему, шеку – одному из самых могущественных существ Идуна?

Прозвенел звонок на урок, и Виктория в растерянности не знала, как поступить. Ей нужно бежать как можно скорее, успеть спасти… кого? Джека? Кристиана?

Обоих?

– Я убью тебя, – нахмурившись, сказал Джек.

Кирташ ничего ему не ответил.

Джек первым пошел в атаку. Он кинулся на своего врага, но тот резко увернулся, выставив между ним и оружием Джека лезвие Хайясса.

Мечи ударились друг о друга, и воздух снова завибрировал невидимыми волнами. Джек в замешательстве остановился, а глаза Кирташа загорелись интересом.

– Ты уже лучше владеешь мечом, – заметил он.

– Не будь таким высокомерным, – прорычал Джек. – Ты на волоске от смерти.

Он изо всех сил нанес по Кирташу удар. Юноша остановил нападение, и снова во все стороны полетели искры. Джек не сдавался, атакуя снова и снова.

Домиват горел, словно огненное сердце, качающее кровь. Джек знал, что это он наполнял меч собственной энергией. Оружие отражало чувства, жившие в его сердце, и мальчику даже казалось, что он улавливал излучаемую сталью ненависть. Огонь Домивата пытался расплавить лед Хайясса, но меч Кирташа был слишком прочным. Испытываемая шеком ненависть выражалась в бесчеловечном равнодушии, и лезвие Хайясса было сейчас одного цвета с ледяными глазами Кирташа.

Во время ударов мечи словно общались между собой, они жаждали нового столкновения, оба хотели друг друга сломить. Но в этой борьбе ни одно оружие не могло одержать верх. В конце концов Джеку удалось обеими руками обхватить меч и изо всех сил нанести удар, который оказался настолько мощным, что обоим противникам пришлось отступить.

Оказавшись на безопасном расстоянии друг от друга, они переглянулись.

– Ты до сих пор не знаешь, – бросил ему Кирташ.

– Что я должен знать?

– Почему нужно защищать Викторию.

– Я защищаю ее, потому что она мне дорога, слышишь меня? – закричал Джек. – А ты… ты… проклятый выродок… ты принес ей одни страдания, обманул ее. И потому заслуживаешь смерти.

– Ах, поэтому? – спросил шек. – Ты и правда считаешь, что это единственная причина, из-за которой ты охотишься за мной?

– Что тебе нужно от нее? – продолжал настаивать Джек. – Почему ты никак не оставишь ее в покое?

– Я хочу, чтобы она жила, Джек, – холодным голосом ответил Кирташ. – И нет ничего плохого в том, что я нахожусь рядом, потому что, как мы уже убедились, ты не способен постоять за нее.

– Что?! – взорвался Джек. – Как ты смеешь так говорить? Особенно ты – самое… извращенное и изворотливое существо, равных которому в мире нет?

Кирташ улыбнулся. На его лице не было ни капли раздражения.

– Понимаю. Ты ревнуешь.

Джек не выдержал и снова набросился на соперника. Кирташ отразил удар и посмотрел на него холодным взглядом. Под покрывавшим глаза льдом сверкали ярость и презрение.

– У тебя очень странный способ выражения любви, – заметил он. – Ты снова оставил Викторию одну. Разве не следовало тебе сейчас находиться рядом с ней, утешить ее?

– Если кто из нас и ревнует, так это ты. Поэтому ты так зол. Поэтому показал вчера свое настоящее лицо.

Из груди Кирташа вырвался сухой смешок. Джек на мгновение даже растерялся: никогда прежде он не слышал его смеха. Вовремя среагировав, он остановил Хайясс всего в нескольких сантиметрах от себя и оттолкнул Кирташа.

– Ты заблуждаешься, Джек, – сказал шек. – Ты влюблен в Викторию, она тоже очень тобой дорожит. Большего она и не могла сделать, чтобы ты в той схватке остался в живых. Как жаль, что чаши весов переполнены, и склоняются не в твою пользу.

– Не смеши меня, – грозным тоном сказал Джек. – У тебя не может быть чувств к ней. Ты не человек.

Кирташ наградил его леденящим взглядом, и мальчик, несмотря на кипящую внутри него ярость, вздрогнул.

– Ах, – сказал шек. – Я не человек. А ты, по-твоему, человек? Да?

Джек почувствовал, как его душу обдало холодным ветром.

– Что… что ты хочешь сказать?

На мгновение он замер неподвижно, словно его ударило молнией. Мальчик вспомнил о загадках его жизни, преследовавших его с самого детства, и его необычных способностях. Его резко осенило: Кирташ знает о нем намного больше, чем он сам. И желание найти самого себя вспыхнуло в его сердце с новой силой.

Джек попытался успокоиться и взять себя в руки, вспоминая, что он разговаривает со своим врагом – созданием коварным и жестоким.

– Тебе не удастся запутать меня, – предупредил его мальчик, нахмурившись.

Кирташ прищурился. Он по-прежнему выглядел непробиваемым; каждое его движение было высчитано с необычайной точностью. Но Джек все же улавливал исходившие от него ненависть и презрение – такие сильные, что даже кровь в его жилах застыла. Даже сам мальчик не ощущал в себе столько ярости.

С грацией пантеры юноша ринулся в сторону. Джек вовремя не уловил его движение, а когда очнулся, Кирташа уже и след простыл.

– Не рассказывай мне о людях и человечности, – раздался в темноте голос Кирташа. – Не рассказывай мне о чувствах. Ты ничего не знаешь.

Вне себя от злости, Джек осмотрелся.

– Выходи и сразись лицом к лицу, трус! – закричал он.

– Ты должен умереть. Это единственный способ спасти Викторию, – продолжал Кирташ. – Потому-то я и убью тебя. Ради нее. А что ты можешь для нее сделать?

– Я здесь, чтобы сразиться с тобой, – провозгласил Джек. – Я убью тебя или погибну в бою, но тебе это так просто с рук не сойдет.

– Тогда погибни. Будет лучше всем.

Кирташ появился словно из ниоткуда. В его ледяных глазах отражалась смерть, и со всего размаха он нанес по Джеку сокрушительный, яростный удар.

В самый последний момент Джек вскинул Домиват, и снова лезвия двух легендарных мечей скрестились. Джек почувствовал, как его злость наполняла Домиват, ненависть придавала ему сил. А вот Кирташу эти эмоции лишь мешали: его мощь заключалась в полном самоконтроле.

Но лезвие Хайясса все же задело Джека в бок. Из груди мальчика вырвался пронизанный болью стон, когда его кожа покрылась коркой льда. Однако мальчик все же собрался и из последних сил смог заставить Кирташа отступить. Он вдруг вспомнил о Виктории и подумал о том, что это чудовище по имени Кирташ пытался управлять нитями ее жизни и судьбы. Но, прежде всего, перед его глазами возник образ парившей над ними прошлой ночью крылатой змеи – жуткой и губительной, но вместе с тем завораживающей. Тогда им овладел страх, но сейчас он не чувствовал ничего, кроме отвращения и ненависти – тупой, всепоглощающей и невыносимой. И снова внутри него что-то взорвалось.

Однако в этот раз не возникло огненного кольца. Вся сила Джека сконцентрировалась в Домивате, и меч, казалось, на мгновение собрал в себе всю силу звезд. С диким криком Джек понесся на Кирташа, и юноша поднял Хайясс, чтобы остановить удар.

Раздался странный звук, словно раскололась ледяная стена, и Джек в страхе отшатнулся.

Напротив него по-прежнему стоял Кирташ в боевой стойке. Он все еще держал в руках Хайясс.

Вот только меч его был сломан пополам. Часть его упала на песок и погасла.

Оба в полной растерянности смотрели на остатки меча, не понимая, что происходит. Тогда Кирташ поднял голову и посмотрел на Джека. В первый раз за все время их знакомства мальчик видел на лице Кирташа нескрываемую ненависть. В первый раз Джек увидел в глазах шека… уважение?

– Ты просыпаешься, – сказал Кирташ.

– Что? О чем ты говоришь?

– Уже ничто не сможет тебя спасти. Даже Виктория.

Джек встал в стойку «к бою», но Кирташ, покачав головой, смутился, отступил и…

…исчез в ночной мгле.

– Подожди! – кричал ему Джек, все еще растерянный. – Ты не можешь уйти! Ты должен сказать мне…

И он замолчал, осознав, что остался совсем один.

– …кто я, – закончил он тихим голосом.

Но у Джека не было времени на раздумья: он вспомнил о ране, нанесенной ему Кирташем, и почувствовал жуткий холод. Мальчик задрожал и упал коленями на песок. Схватившись руками за раненый бок, Джек попытался подняться, но тщетно: он был слишком слаб и неясно осознавал, что происходит.

Он смог разбить Кирташа? Расколол Хайясс – символ несокрушимости шека? Мальчик поднял голову: на песке, брошенная и никому не нужная, лежала половина меча, погасшая и мертвая. У Джека закружилась голова, и он почувствовал, что падает…

Но что-то его удержало.

– Джек, – раздался приглушенный голос Виктории. В нем звучало сильное волнение. – Джек, что с тобой?

Открыв глаза, мальчик увидел Викторию. Она поддерживала его. Во взгляде девочки выражалась глубокая тревога. Джек хотел улыбнуться. Все было, как в сладком сне.

– Я… победил, – прошептал он. – Но не смог его убить. Мне очень жаль, Виктория, я… снова подвел тебя.

Девочка крепко прижала его к себе. Джек положил голову ей на плечо и закрыл глаза, дрожа от холода, словно над ним нарастал толстый слой льда, из которого ему уже не выбраться.

Но выход был. Там, в конце ледяного туннеля, светился теплый огонек. Джек потянулся к нему, и поток живительной энергии наполнил его тело, понемногу растворяя лед.

Джек наконец очнулся и увидел не сводившую с него глаз Викторию.

– Тебе лучше?

– Ты меня… вылечила? – спросил Джек. Головокружение никак не проходило.

Девочка кивнула. Мальчик осмотрелся вокруг: они по-прежнему находились на пляже, кто знает, в какой части света, но над горизонтом уже появлялись первые лучи солнца. Все еще в школьной форме, Виктория сидела на коленях на песке, и Джек лежал, положив ей голову на ноги. Пальцами девочка нежно гладила мальчика по волосам, и Джек просто наслаждался моментом.

– Хайясс, верно? – после некоторого молчания спросила она, возвращая его в реальность.

– Да, – Джек встряхнул головой и поднялся. – Этот меч больше никому и никогда не причинит зла, Виктория. Я сломал его. Смотри.

И он показал ей на сломанное лезвие меча Кирташа, одиноко лежавшее на песке.

– Он унес вторую половину с собой, – продолжал Джек, – но я не думаю, что он сможет восстановить его, так ведь?

Ошеломленная, Виктория пристально смотрела на него.

– Джек, – сказала она тихим голосом. – Ты сломал меч Кирташа? Тебе удалось победить шека?

Джек почувствовал себя неловко и переступил с ноги на ногу.

– На самом деле, это заслуга Домивата, – гордо и с любовью выговорил он название своего меча. – Я…

– Джек, Домиват – это часть тебя, – перебила его Виктория. – Ты… сломал меч шека. Легендарный меч. Как… как тебе удалось? Это что-то… сверхъестественное.

Джек вздрогнул: в его голове снова пронеслись брошенные Кирташем саркастические слова: «Ах, я не человек. А ты, по-твоему, человек?». Мальчик почувствовал страх, сильный, удушающий, и знал: скоро он найдет ответы на свои вопросы… Но в первый раз он осознал, что, возможно, ему вовсе и не хотелось знать правду.

Он снова потряс головой и попытался ухватиться за единственное, в чем он был полностью уверен: за свои чувства к Виктории, и внимательно на нее посмотрел.

– Сейчас это меньше всего волнует меня, Виктория. Главное, что теперь я снова с тобой.

Девочку тронули слова Джека, и она крепко обняла друга. Джек прижал ее к себе. Но ему вдруг вспомнились слова Кирташа: «Ты должен умереть. Это единственный способ спасти Викторию». Он не понимал их смысла и не знал, насколько они правдивы. Но в тот момент Джек подумал: если даже ему придется принести себя в жертву, если ему нужно умереть за нее, то он без лишних раздумий согласится.

– Зачем ты отправился искать его? – проговорила Виктория. – Он мог убить тебя, и тогда… Что бы я делала без тебя, Джек? Скажи мне.

– Я должен был, – оправдывался мальчик. – Мне не давала покоя мысль, что Кирташ снова может причинить тебе боль. Но скажи мне, как тебе удалось меня найти?

Она посмотрела на горизонт, небо над которым становилось все светлее. Морской бриз ласково играл с ее волосами.

– У меня было предчувствие, – призналась Виктория. – В школе. Мне вдруг стало за тебя страшно, и… я тут же вернулась в Лимбад, – девочка пристально на него посмотрела. – Я искала тебя по всему дому, но не нашла, и… мне стало не по себе. Тогда я побежала в библиотеку и спросила про тебя Духа. Он перенес меня сюда. Я не стала даже будить Александра, он не знает о моем исчезновении. Если бы только я могла очутиться здесь раньше…

– Нет, Виктория, – ответил Джек, покачав головой. – Нам нужно было поговорить наедине.

Девочка ничего не сказала. У нее возникло вдруг неприятное ощущение: казалось, что они дрались из-за нее, но на самом же деле Виктория была лишь предлогом. Если бы ее не существовало, то молодые люди все равно бились бы друг против друга, и не на жизнь, а на смерть.

– Ладно, как ты говоришь, – с улыбкой закончила разговор Виктория, – главное, что мы вместе.

Джек улыбнулся в ответ.

– Да, – подтвердил он. – Это самое главное.

Виктория помогла ему встать. Мальчик оперся на ее плечо, чтобы устоять на ногах. Тогда Виктория с закрытыми глазами позвала Духа Лимбада, и они вместе вернулись в свое убежище, в Дом на Границе.

– Хайясс, – произнес Некромант, глядя на остатки легендарного меча.

Кирташ не двигался. Он молча ждал, опустив одно колено на пол и склонив голову перед своим отцом и господином.

Ашран повернулся к нему.

– Ты побежден, Кирташ. Но как?

– Домиват, огненный меч, – сказал он тихим голосом.

– Домиват? – Некромант покачал головой. – Нет, молодой человек. Дело не в мече. Речь идет о тебе.

У Кирташа по телу пробежала дрожь, но он не проронил ни слова и даже не взглянул на отца.

– Ты теряешь силу, Кирташ, – продолжал Ашран. – Ты позволяешь твоим чувствам брать над тобой верх, и это ослабляет тебя. Ты становишься уязвимым и знаешь об этом.

– Да, – спокойно ответил юноша.

– Ненависть, гнев, раздражение… любовь, – Ашран окинул его внимательным взглядом, но Кирташ не шевельнулся. – Ты должен быть выше твоих чувств. Земля плохо сказывается на тебе. И это, – он указал на сломанный меч, – не что иное, как сигнал, предупреждение. Нужно пресечь это на корню.

– Да, мой господин.

– Твои враги оказались намного сильнее, чем я думал. Значит, в «Сопротивлении» есть тот, кто способен владеть Домиватом… и весьма неплохо, – добавил он, глядя на остатки Хайясса. – Кто он? Колдун? Герой?

– Это ходячий мертвец, – прошипел Кирташ.

Из груди Ашрана вырвался смешок.

– Не сомневаюсь, молодой человек. Но мне по-прежнему не нравится твой гнев. Ты слишком самоуверен. Ты нашел достойного врага, и он выбил тебя из колеи. Нет, сын мой. Так не пойдет. Никто не должен выводить тебя из себя. Этот… будущий мертвец… владеет легендарным мечом, да, но он не может с тобой сравниться. Он, в конце концов, всего лишь человек, разве не так?

Кирташ прищурился. На мгновение показалось, что он растерялся, но, в конце концов, холодно произнес:

– Да, мой господин. Всего лишь человек.

– Вот и хорошо, – кивнул Ашран. – Я позабочусь о том, чтобы тебе выковали новый меч, Кирташ, но взамен я хочу тебя кое о чем попросить. Во-первых… принеси мне голову воина, который владеет огненным мечом.

– Это честь для меня, – ехидным тоном ответил Кирташ, но Некромант окинул его суровым взглядом.

– Держи свою ненависть под контролем, Кирташ. Ты теряешь холодность и рассудок. Помни: этот изгнанник… ничто. Он просто насекомое, так ведь? А ты разве испытываешь ненависть к насекомым, если они попадаются тебе на пути?

– Нет, мой господин.

– Потому что они не имеют никакого значения. Они ничто. Поэтому ты с легкостью можешь раздавить их. А если же ты позволишь ненависти, страху или гневу взять над тобой верх, то соперник сможет нащупать твое слабое место, и тогда преимущество окажется на его стороне, – в голосе Ашрана слышалось раздражение, и он отвернулся. – Поверить не могу, что ты до сих пор не усвоил этот урок.

– Прошу простить меня, мой господин. Такого больше не повторится, – сказал Кирташ и поднялся. Его голос снова звучал холодно и равнодушно. – Я уничтожу этого изгнанника, если ты желаешь.

– Так-то лучше. Но этого недостаточно, чтобы ты получил меч. Ты оставишь это свое глупое времяпрепровождение, бросишь музыку. В ней нет никакого смысла. Она тебя разрушает и все больше пробуждает в тебе человеческое. А мне это не нужно.

Кирташ стиснул зубы, но его голос прозвучал спокойно.

– Как прикажешь, мой господин.

– И последнее, – закончил Ашран. – Я имею в виду девчонку.

Кирташ прищурился, но не произнес ни звука.

– Больше ты ее не увидишь, – распорядился Ашран. Кирташ немного расслабился. – Ты уже вдоволь поразвлекался, поиграл с ней, а теперь посмотри, чего тебе это стоило, – Некромант снова указал на Хайясс. – Ты стал слабее, Кирташ. Она пробудила в тебе чувства. Я бы мог тебе простить это, если бы ты сломил ее волю. В конце концов, тот, кто обладает Посохом Айшел – пусть всего лишь и полукровка, – не теряет своей ценности. Но ты не смог ее добиться, а, напротив, попал в ее ловушку.

Я уже говорил, что если тебе не удастся завоевать ее сердце, то придется ее убить. Но я передумал. Эта девушка представляет для тебя опасность. Потому я бы совершил ошибку, если бы попросил тебя покончить с ней. Нет, молодой человек. Она умрет, но не от твоих рук.

Кирташ терпел, изо всех сил стараясь не поднимать глаз.

– Я отправлю Герду, чтобы она расправилась с ней, – закончил Некромант. – Уж она-то не постесняется. И когда девчонки больше не будет, ты снова станешь прежним Кирташем.

– Герда? – тихо повторил Кирташ. – Разве она уже готова исполнять задания на Земле?

– Я с самого начала была готова, – раздался за спиной сладкий женский голосок. – Это ты до сих пор не готов принять меня.

Кирташ выпрямился и обернулся. В дверях стояло грациозное, стройное, невероятной красоты создание. У девушки были экзотические черты лица. Черные, как ночь, глаза притягательно блестели, не давая покоя. Копна зеленоватых, но мягких и нежных, словно шелковая вуаль, волос рассыпалась по ее спине. Ее одежда, сшитая из парящих тканей, сверкала при каждом движении. Босыми нежными ножками она плавно ступала по холодным мраморным плитам башни.

Но больше всего привлекала внимание окружавшая ее невидимая и соблазнительная аура. Как песнь сирен, как колдовские чары, она не позволяла смотрящему на нее живому существу оторвать от себя взгляда.

Только на Кирташа чары фей не действовали.

– Я был слишком занят, – холодно ответил он.

– Хм-м, – ответила она. – Могу представить.

Она наградила юношу обворожительной улыбкой. Проходя навстречу Ашрану, фея едва коснулась Кирташа непокрытой рукой, и тот ощутил исходившую от девушки дурманящую силу.

– Мой господин, – сказала фея и преклонилась перед Некромантом, последний раз соблазнительно взглянув на Кирташа своими прекрасными глазками, обрамленными пушистыми и шелковистыми ресницами. – Ты звал меня.

– Герда, – сказал Ашран. – Ты поклялась служить верой и правдой мне и шекам. Настало время продемонстрировать нам твою преданность. Ты готова отправиться на Землю?

– Да, мой господин.

– Ты уже знаешь, в чем заключается твоя задача, – продолжал Некромант. – Кирташ разыскивает дракона и единорога. Попутно он уничтожает изгнанников, бежавших в другой мир. Особенно нам докучает группа слишком дерзких ребят, называющих себя «Сопротивлением». Они постоянно возникают на его пути. Ты отправишься с Кирташем, чтобы раз и навсегда покончить с ними. Ясно?

– Да, мой господин.

– Есть одна девчонка, – закончил Ашран, – от которой ты должна избавиться. Она человек и зовут ее Виктория. Она хранительница Посоха Айшел. Я хочу, чтобы она умерла, Герда. Хочу видеть возле моих ног ее безжизненное тело.

Произнося эти слова, он внимательно посмотрел на Кирташа, но тот даже не шелохнулся. Его лицо оставалось непроницаемым, и холодный взгляд юноши не противоречил его чувствам.

Герда улыбнулась сводящей с ума улыбкой.

– Я тебя не подведу, мой господин, – проговорила она бархатным голосом.

Некромант жестом показал ей встать, и она послушалась, готовая удалиться. Проходя мимо Кирташа, фея наградила его привлекательной улыбкой и прошептала ему на ухо:

– И тебя я тоже не подведу.

Кирташ не отреагировал. С грацией антилопы Герда наклонила голову, и ее шелковистые волосы нежно коснулись шеи юноши. Все еще улыбаясь, фея покинула зал, но исходивший от нее дурман еще витал в комнате.

– Она сообразительна, – заметил Ашран. – И прекрасно знает, что ты замечательная партия.

– Мне это безразлично, – ответил Кирташ.

– Но это пока, Кирташ. Скоро ты забудешь об этой девчонке. Она, в конце концов, недостойна тебя. Ты заслуживаешь большего, чем полукровку-человека, разве нет? Ты не будешь скучать по ней. Не так сильно, как ты думаешь.

Кирташ поднял взгляд и посмотрел на своего господина, не проронив при этом ни слова.

IX Кристиан

– Ты совершил настоящую глупость, парень, – сказал Александр. – О чем ты вообще думал, можно узнать? Мне казалось, что я смог вдолбить тебе в голову одну простую вещь: тебе нельзя один на один встречаться с Кирташем.

– Но я разбил его, Александр, – возмутился Джек. – Я сломал его меч. И даже мог бы убить, если бы он внезапно не исчез.

Александр покрутил головой.

– Ты не можешь убить шека. Они намного превосходят нас, простых людей. Во всех смыслах.

– Да, но… если окажется, что я не человек? – тихим голосом спросил Джек.

– Не говори глупостей. Что заставляет тебя так думать?

– Ну… мои способности к пирокинезу… все, что связано с огнем, – объяснил мальчик, видя в глазах Александра непонимание.

– Ничего особенного. Многие колдуны обладают этими способностями.

– Но даже Шейл не смог найти им объяснение. И, с другой стороны, Кирташ…

– У тебя легендарный меч, Джек. Я же говорил тебе, что только Домиват и Сумлярис способны разбить Хайясс, разве ты не помнишь?

– Но… легендарный меч, по сути, является частью самого воина, владеющего им, так ведь? И правда ли, что Домиват уже стал частью меня?

– В какой-то степени да. Но от этого ты не становишься меньше человеком, Джек.

Джек положил голову на подушку. У него все еще кружилась голова. Мальчик на мгновение закрыл глаза: он чувствовал страшную усталость. Виктория излечила его рану, но он еще не успел восстановить свои силы, потерянные во время сражения с Кирташем.

– А что ты хотел найти? – неожиданно спросил Александр.

Джек открыл глаза.

– Ты о чем?

– Ты отправился искать Кирташа. Что ты хотел выяснить?

Джек ответил не сразу. Его привели к Кирташу ненависть, ревность, любовь к Виктории… и убежденность, что шек может развеять многие его сомнения… касающиеся его самого.

Но он вдруг осознал, что была причина, важнее остальных.

– Я хотел узнать, правда ли он чувствует что-то к Виктории, – прошептал он наконец. – А если же он просто играл с ней… То заставить его заплатить.

Александр тревожно посмотрел на него.

– Вот черт, парень. А ты серьезно запал.

Джек слегка покраснел, но решил промолчать, даже не посмотрев на своего друга.

– И? – через какое-то время спросил тот.

– Кажется… кажется, что она и правда дорога ему. Он даже поставил под угрозу свою жизнь, чтобы спасти Викторию. Как странно, да? – добавил он, глядя в зеленые глаза Александра. – Оказывается, что он – нечеловек – реагирует точно так же, как и люди. И, оказывается, что я – человек – совершаю… сверхъестественные поступки, – закончил он, повторив сказанное Викторией слово. – Мне хотелось знать, кем я на самом деле являюсь. Кто мы… или что.

Александр посмотрел на него и, задумавшись, прикусил нижнюю губу, но промолчал. У него не было ответов на вопросы мальчика.

Он опять звал ее.

Виктория накрыла лицо подушкой, но голос раздавался у нее в голове, а не в ушах.

В этот раз она сопротивлялась, оставаясь в своей кровати, в своей комнате… Она не позволит снова обмануть себя.

«Виктория», – раздалось во второй раз.

«Я не пойду, – подумала она. – Ты меня не дождешься».

Она знала, кем он являлся, видела его настоящую сущность. К тому же Джеку удалось сломать его меч. Но Кирташ был слишком непредсказуемым, и Виктория даже не пыталась угадать, в каком настроении он пребывал после случившегося. Поэтому лучше сейчас к нему не приближаться.

И все же она хотела увидеть его еще раз, мечтала задать ему вопросы и, несмотря ни на что… желала снова заглянуть ему в глаза и почувствовать его прикосновение, такое притягательно-волнующее…

«Нет, – сказала она сама себе. – Ты уже натворила бед».

«Виктория…» – позвал он ее в третий раз.

Девочка изо всех сил зажмурилась. Чуть позже она хотела отправиться в Лимбад проведать Джека и крепко ухватилась за эту идею: Джек, Джек, Джек… Она сходила с ума, желая его увидеть; весь день девочка думала о его теплой улыбке и не могла позволить, чтобы какая-то змея нарушила ее планы.

Мысли о Джеке заставили Викторию вспомнить о последних событиях и загадочной силе своего друга. Она с тревогой спросила себя, знал ли Кирташ что-то о происхождении Джека. И если да, стало быть, он может ей объяснить…

Затаив дыхание, она ждала, но голос Кирташа затих. Виктория колебалась. А если он ушел и больше никогда не вернется?

Она закрыла глаза и встряхнула головой. Девочка пыталась забыть Крист… Кирташа, чтобы попробовать наладить отношения с Джеком, когда окажется готова. И на этот раз она уже точно не бросит их чувства коту под хвост. После всего того, что сделал для нее Джек, она не имела права отвечать на голос Кирташа.

Но… а если они всего лишь поговорят… и он сможет объяснить ей…

Но юноша больше ее не звал, и Виктория, расстроившись, подумала, что Кирташ, вероятно, посчитал три попытки достаточными. Ей нужно проверить.

Она быстро встала, поверх пижамы накинула белый халат, обулась и неслышно вышла из комнаты. Ее сердце стучало с бешеной силой. Часть ее хотела, чтобы Кирташ уже ушел – так она избежит проблем. Но другая часть ее страстно желала вновь его увидеть. Девочка пыталась убедить себя, что ей нужно было увидеть Кирташа только ради того, что она может узнать у него. Однако истинная причина прийти на встречу с ним была совершенно иной.

Виктория вышла в сад, и на мгновение ее дыхание прервалось, когда под светом луны и звезд она различила фигуру Кирташа, сидевшего на смотровой площадке. Еще не поздно вернуться домой…

Но она подошла к Кирташу и остановилась в нескольких шагах от него. Юноша обернулся и посмотрел на Викторию. Он выглядел намного серьезнее, чем обычно.

– Ночь добрая, – мягким голосом сказал он.

Виктория сглотнула.

– Здравствуй, – ответила она и через мгновение добавила: – Мне очень жаль. Твой меч…

– Знаю, что, на самом деле, тебе все равно, – сказал он. – В конце концов, я собирался прикончить им Джека.

Виктория не знала, что и отвечать.

– Подойди, пожалуйста, поближе и сядь со мной, – попросил шек. – Мне нужно поговорить с тобой.

Виктория покачала головой.

– Если ты не против, я останусь здесь.

Уголки губ Кирташа вздернулись в легкую улыбку.

– Как хочешь. Значит, буду краток. Я пришел предупредить тебя, что ты в опасности.

– Что ты имеешь в виду?

– Ашран отправил другого, чтобы убить тебя. Он – не я, и его ничто не остановит.

Виктория вздрогнула. И не из-за новостей, которые он принес ей, а, скорее, из-за того, что он решил рассказать ей о них.

– Но… ведь ты не должен мне ничего говорить об этом, так ведь? Что случится, если Ашран узнает?

Кирташ пожал плечами.

– Это уже мои проблемы. Единственное, что должно волновать тебя, Виктория, это ты. И сейчас ты в опасности. Оставайся в Лимбаде или в этом доме. Как я тебе уже говорил, дом тебя защищает. Не от меня – это точно, но вот от нее – да.

– От нее? – повторила Виктория тихим голосом.

Кирташ кивнул.

– Ее зовут Герда, и ей нужна твоя смерть. По приказу Ашрана, ты для нее – особая миссия. И, боюсь, это моя вина, – добавил он. – Потому-то я и пришел: я хочу попрощаться. Мы больше с тобой не увидимся.

Викторию словно ранили ледяным ножом в самое сердце.

– Никогда?

– Нет, до тех пор, пока я не убью Джека, – уточнил Кирташ. – Тогда я смогу попросить Ашрана, чтобы он даровал тебе жизнь.

– Я не могу слышать от тебя об этом, – с раздражением ответила она. – Ты хоть представляешь, насколько для меня важен Джек? Как ты можешь так спокойно говорить о намерении убить его и ждать, что я останусь спокойна?

– Я не жду от тебя принятия. Знаю, что ты никогда не смиришься с этим. Но важнее другое, и я сейчас озадачен тем, чтобы сохранить твою жизнь, Виктория. Понимаешь? Когда на кону стоит твое существование, я не могу бросить все и думать о твоих чувствах.

Она уже хотела ответить ему, но не смогла. Снова ей нечего было сказать Кирташу.

– Поэтому тебе нельзя сейчас выходить из своего укрытия, – продолжал юноша. – Не позволяй Герде тебя найти. Ни при каких обстоятельствах.

– Я могу дать ей отпор.

Кирташ пристально на нее посмотрел.

– Да. И, возможно, тебе даже удастся ее победить. Но я не хочу рисковать. Если Герда совершит промах, то Ашран найдет другого.

– Я буду сражаться против них, – с яростью заявила Виктория, а затем продолжила, дерзко глядя Кирташу в глаза: – Я буду защищать Джека. И не позволю, чтобы ты его хоть пальцем коснулся.

Кирташ промолчал.

Повисло неловкое молчание. Виктория поняла, что у юноши уже не осталось доводов, а это значило, что скоро он уйдет, и, возможно, она больше никогда его не увидит. А если для их новой встречи должен погибнуть Джек, то она выберет жизнь мальчика.

Поэтому она всеми силами хотела сейчас оттянуть момент расставания.

– Как… Как Джек смог сломать твой меч? – спросила она наконец.

Кирташ очень серьезно посмотрел ей в глаза, и Виктория испугалась, что зашла слишком далеко. Но шек, в конце концов, ответил ей:

– Я разозлился и потерял над собой контроль. Это и ослабило Хайясс. Потому Джек смог его сломать.

Интуиция подсказывала Виктории, что за этим простым объяснением было что-то еще, чем Кирташ не хотел с ней делиться, поэтому она настояла:

– Но ты… Ты ведь шек, разве нет? Ты очень могущественный. Ты… почти непобедим.

Кирташ прожигал ее суровым взглядом, и Виктория отвернулась, чувствуя себя неловко.

– Да, я шек, – ответил юноша. – Но это же не новость для тебя, правда? Что именно тебя интересует, что конкретно ты хочешь выяснить?

Виктория открыла было рот, чтобы задать ему вопрос о Джеке, но противоречивые чувства, которые в ней вызывал Кирташ, снова сбили ее с толку, и она тихо произнесла:

– Я хочу знать, правда ли ты можешь что-то чувствовать… ко мне.

Синие, холодные глаза Кирташа, казалось, засветились теплым огоньком.

– Ты все еще сомневаешься? – мягким тоном спросил он, и сердце Виктории забилось с бешеной скоростью. Она встряхнула головой: знала, что он не человек, знала, что…

Но что она знала в действительности? Она подняла глаза и посмотрела на юношу, надеясь разгадать его тайны.

– Кто… кто ты? – спросила Виктория.

– Я Кирташ, – просто ответил он. – Конечно же, ты можешь называть меня Кристианом, если хочешь.

Виктория в недоумении молчала, и Кирташ улыбнулся ей.

– Ты и правда хочешь знать, кто я такой? Это длинная история. Ты готова выслушать ее?

Виктория сомневалась, но все же сделала несколько шагов вперед, присела рядом с ним и, застеснявшись, взглянула на него. Кирташ молча любовался убывающей луной, а затем произнес:

– Я родился человеком. Полностью. Семнадцать лет назад. В Идуне.

Я мало что помню из своего детства. Жил со своей матерью в крошечной хижине неподалеку от леса Алис Литбан, который был домом для единорогов. Возможно, моя мама считала, что единороги защищали нас обоих, потому-то и выбрала это место для жизни – не знаю.

Тогда я еще не носил имя Кирташ, но сейчас уже и не вспомню, как моя мама назвала меня при рождении. Я не помню ни ее имени, ни ее лица. Эти детали стерлись из моей памяти уже очень давно.

Шеки вернулись в Идун, когда мне было всего два года. И я очень хорошо помню тот день. Небо окрасилось в красный, шесть светил над нашими головами сошлись вместе, образовав в небе странную фигуру. Все было так неестественно, что по коже бежали мурашки.

Я оказался тогда недалеко от леса. Не спрашивай меня, что я там делал – ответа ты все равно не дождешься, потому что я просто не помню. Помню только, что вышел из дома, возможно, мама недосмотрела. И там, в зарослях кустарника, я увидел единорога.

Нетвердой походкой он приблизился ко мне, весь дрожа. Свет шести небесных тел действовал на животное губительно. Наконец, настал момент, когда у него не осталось сил, и он упал замертво.

Помню, как я приблизился к нему, дотронулся до него, возможно, желая помочь – не знаю. Я был совсем ребенком и не понимал, что происходило.

Единорог умер прямо на моих глазах. Я не понимал, почему… по крайней мере, в тот момент. Тогда моя мама позвала меня, и я побежал в нашу хижину. Она очень испугалась. Мама спрятала меня под кроватью и тут же закрыла все двери и ставни, подпирая их всем, что попадалось ей под руку. Она словно боялась, что в любой момент в наш дом ворвутся и нападут на нас. Я думал, что причина в красном небе, в трех лунах и трех солнцах, образовавших на небе необычную фигуру. Может, так на них подействовала смерть единорога…

Вот только ни прибитые к окнам доски, ни придвинутая ко входной двери мебель не могли остановить его. В глубине души моя мама все знала и понимала. Свернувшись в углу калачиком и крепко прижимая меня к себе, она дрожала от страха, желая, чтобы случившееся несчастье оказалось лишь страшным сном.

Так нас и нашел Некромант Ашран. Дверь вылетела, словно перышко, и он вошел в дом, разыскивая нас… меня. Мама пыталась помешать ему унести меня с собой, вот только… разве могла простая женщина противостоять страшной силе Ашрана? Он – мой отец, и я принадлежал в равной степени и ему. Я не знаю, как познакомились мои родители, не знаю, что их связывало. Могу предположить только, основываясь на своих скудных воспоминаниях, что моя мама решила бежать как можно дальше от моего отца, когда я был совсем малюткой. Но, без сомнений, она понимала: в любой момент, когда он захочет, он разыщет нас, где бы мы ни находились, и заберет меня.

Так и случилось. Ашран силой забрал меня с собой. С тех пор я никогда не видел мою маму.

А потом…

Кирташ на мгновение замолчал. Виктория слушала его внимательно, и Кирташ продолжил:

– Потом Ашран использовал меня, чтобы заключить сделку с шеками. Те выбрали одного из своих – маленького змееныша, едва вылупившегося из яйца. А Некромант предложил своего родного сына.

И объединил нас в одно существо.

– Что? – вырвалось у Виктории.

Кирташ посмотрел на нее.

– Ты понимаешь, что я имею в виду, – сказал ей Кирташ. – Это то же заклинание, которое превратило твоего друга Александра в странное создание, которым он сейчас является. Оно объединяет две души – два духа – в единое целое. Эльрион перенес в тело Александра волчий дух. Ашран запер в моем теле дух шека. Разница лишь в том, что в моем случае заклинание прошло успешно, и два духа слились воедино. Александр же – неполная помесь. В его теле живут два духа – волчий и человеческий – и они постоянно борются между собой за власть над его телом. Ашран, в конце концов, могущественный маг и знает, что делает.

– Он… помесь, – изумилась Виктория.

Кирташ кивнул.

– Заклинание не действует на взрослых, только на маленькие создания. К тому же, Александр отличается огромной силой воли, и его душа резко воспротивилась вторжению волчьего духа… Но это еще не все: большую часть времени ему даже удается контролировать живущего внутри него волка.

Но даже с детьми это заклинание не всегда проходит успешно. Несмотря на младенчество, первые дни я очень страдал.

– Было больно? – тихим голосом спросила Виктория.

Кирташ кивнул, но не стал рассказывать о деталях.

– А потом мне стало все равно. Сказать, что я превратился в человека со способностями шека, – ничего не сказать. Но я думаю о себе именно таким образом. Разница лишь в том, что эти «способности» непростые. Я шек. И в то же время человек.

Ашран дал новому, рожденному в его эксперименте существу имя Кирташ. Шеки развили мои способности. Лучшие наемники и убийцы из числа людей научили меня сражаться и убивать. Сам Ашран мне показал, как использовать магию, дарованную мне единорогом перед смертью. Я очень быстро учился. Что-то делало меня особенным, превосходящим всех остальных окружавших меня созданий. Вскоре я превзошел всех наставников и учителей по всем дисциплинам, за исключением магии – никогда она не давалась мне хорошо по очень простой причине: умственные способности шека не давали дарованным мне единорогом силам проявлять себя. Несмотря на этот маленький нюанс, я превратился в лучшего агента Ашрана, он доверял мне больше, чем остальным. Ну и, в конце концов, я был его сыном.

– И у тебя никогда не возникало к нему чувство ненависти… за все причиненное тебе зло?

– Нет. Я тот, кто есть, благодаря ему. Я не испытываю ненависти ни к нему, ни к самому себе и не раскаиваюсь в своих поступках. Живущий внутри меня шек – не паразит, Виктория. Он часть меня. Создание, которым я сейчас являюсь, – это творение Некроманта Ашрана. И своим существованием я обязан ему… хоть я и помесь, да, но живой, в конце концов. И, – добавил Кирташ, глядя ей прямо в глаза, – эти чувства вызывает в тебе именно помесь. Если бы я был шеком, ты бы меня боялась, а если бы я был простым человеком, ты бы даже не обратила на меня внимания. Тебя привлекает именно соединение двух в одном. Ты полюбила Кирташа, а не человека, которым бы я мог быть, если бы Ашран не вмешался в мою жизнь.

Виктория хотела возразить, но, растерянная, замолчала, осознав, что Кирташ был прав.

– Ты спрашивала меня о моих чувствах, – продолжал юноша. – Шеки, как ты уже догадывалась, не могут любить людей. И все же я обратил на тебя внимание, потому что я шек. Если бы я был просто человеком-убийцей, то уже давно бы, без малейших колебаний, расправился с тобой. Но что-то в тебе сначала просто привлекло мое внимание, потом – заинтриговало, а после – очаровало.

Но это очарование и переросло во что-то большее, Виктория, только благодаря человеческой части меня. А как человек, я могу переживать эмоции. Эти эмоции для Джека являются его силой, а меня делают только слабее. Мой отец прекрасно понимает это. Знает, что я чувствую к тебе, знает, что ты моя слабость, потому-то он и принял решение убить тебя.

Виктория задыхалась. История Кирташа тронула ее до глубины души, но, прежде всего, развеяла все сомнения, связанные с испытываемыми ею чувствами. Сейчас она с полной уверенностью осознавала, что ее сердце не сомневалось ни на мгновение. Между ними двумя была связь, мощная, настоящая. Потому что он был человеком, частично. Как и она.

Она подошла еще ближе.

– Кристиан, – прошептала она. – Могу называть тебя Кристианом?

– Ты называешь Кристианом человеческую часть меня? – с улыбкой спросил юноша.

Задумавшись, Виктория нахмурилась.

– Возможно… даже не знаю. Я называю тебя Кирташем, когда ненавижу тебя, а Кристианом – когда люблю. Когда речь идет о тебе, очень сложно определиться с чувствами.

Улыбка на лице Кристиана стала еще шире.

– Я в растерянности, – продолжала Виктория. – Ты прав. Если бы ты был обычным человеком, то у меня не было бы тех чувств к тебе, какие я испытываю сейчас. Но… возможно, у меня бы не возникло и ненависти. Меня ужасает твой стиль убивать. Ты действуешь так, словно человеческая жизнь не стоит ни гроша.

– Она и не стоит. По крайней мере, для шека.

– О том и речь. Я не знаю, чего ожидать от тебя. К тому же ты одержим идеей убить моего лучшего друга, и это все портит.

– Он не просто твой лучший друг, Виктория.

– И ты злишься?

– Ни капли. Я не испытываю ревности. Не вижу причины, почему ты должна любить только одного, если в твоем сердце хватает места для двоих. Ты мне не принадлежишь. Мне принадлежат лишь твои чувства. Но ты можешь переживать и другие эмоции… по отношению к кому-то еще. Чувства свободны, они не подчиняются ни правилам, ни законам.

Я хочу убить Джека по двум причинам. Во-первых, за то, кем он является. Во-вторых, чтобы спасти тебе жизнь. Как видишь, здесь нет ни слова о твоей любви к нему. А еще меньше меня волнует, отвечает ли он тебе взаимностью. Так все намного проще. Но и Джек, и я сходимся в одном: мы не хотим, чтобы ты страдала.

– Но почему… почему ты говоришь, что должен убить Джека, чтобы спасти мою жизнь?

– Вы двое находитесь в черном списке Ашрана, Виктория. Вы должны умереть. Как тебе прекрасно известно, моя миссия – убить всех изгнанников. А особенно тебя… по целому ряду причин.

Если я предложу отцу жизнь Джека, то он смог бы пощадить тебя. Не спрашивай меня, почему. Такова жизнь.

Виктория помолчала, а затем спросила:

– А если, как ты мне когда-то предлагал, я отправлюсь с тобой в Идун? Спасло ли бы это жизнь Джеку?

Кристиан помотал головой.

– Почему? – в отчаянии вырвалось у нее.

– Уже слишком поздно, Виктория. Раньше этот путь казался мне самым выгодным для тебя. Но раньше я не знал того, что знаю сейчас. Все изменилось.

– Ничего не понимаю, – прошептала Виктория. – Я… я устала от этой войны, от этой борьбы, от стольких смертей. И я, – добавила она, глядя ему прямо в глаза, – не хочу жить в мире, где нет Джека.

– Я знаю, – спокойно ответил Кристиан. – Я понял это в тот момент, когда ты увидела меня шеком и, несмотря на весь твой страх, была готова умереть, защищая его.

– Ты разозлился?

– Да, я разозлился, потому что хочу видеть Джека мертвым. Но прежде всего я хочу, чтобы ты осталась жива. И, как я уже однажды тебе говорил, у меня может быть из-за этого много сложностей.

Виктория с пониманием кивнула.

– Оставайся тогда с нами, – предложила она. – Не возвращайся к Ашрану. – Девочка глубоко вздохнула, а затем, глядя ему в глаза, сказала: – Пойдем со мной.

– Бросить своих? – сказал Кристиан, сдерживая смех. – Ты просишь меня предать мой народ, моего господина… моего отца.

– Ты уже предаешь их, – напомнила ему мягким голосом Виктория. – Ашран хочет видеть меня мертвой. Он не знает, что ты здесь.

Кристиан, казалось, колебался.

– Да, и прежде всего потому, что не могу предать самого себя, – он обернулся и посмотрел на девочку. – Я скорее погибну сам, чем позволю, чтобы тебе причинили зло.

Виктория подавила рвавшийся из груди вздох. Она знала, что он говорил всерьез и искренне. Девочка запуталась. Но ее собственные чувства к нему невозможно было контролировать, они – словно выходящая из берегов река. И все же Виктория до сих пор не была полностью уверена, хочет ли любить кого-то, кто являлся человеком лишь отчасти.

Но она по-настоящему желала приблизиться к нему еще немного, коснуться его… снова…

– Могу я обнять тебя? – неуверенно спросила Виктория.

Кристиан в нерешительности посмотрел на нее. Девочка уже поняла, что ему не нравилось, когда до него дотрагивались, но настояла на своем:

– Пожалуйста.

Он почти незаметно кивнул. Тогда Виктория обняла его изо всех сил, и, через полное сомнения мгновение, Кристиан обнял ее в ответ.

Закрыв глаза, девочка наслаждалась их объятием и ощущениями, которые оно вызывало в ней. Она поняла, что нуждается в Кристиане и хочет, чтобы он был рядом, кем бы он ни являлся. Но вдруг Виктория вспомнила, что именно привело к ней Кристиана: он хочет проститься с ней.

– Ты уйдешь, – прошептала она, – и больше я никогда тебя не увижу. Так?

– Ты спрячешься в Лимбаде, Виктория? Ты мне обещаешь?

– Что случится с Джеком?

– Мы обречены на противостояние, малышка. Рано или поздно мы снова встретимся. Ты знаешь, что я буду сражаться изо всех сил, чтобы покончить с ним… Но сейчас я как никогда принимаю вероятность быть убитым его мечом, – добавил он, с задумчивым видом глядя на сожженные и почерневшие деревья, стоявшие внизу, в роще.

– Но я не хочу терять никого из вас, – возразила девочка.

– Если я одержу победу в нашей с ним борьбе, то ты снова сможешь меня увидеть, потому что к тому времени тебе уже ничто не будет угрожать, и я смогу забрать тебя с собой в Идун, если ты до сих пор хочешь этого. Но ты можешь возненавидеть меня из-за того, что Джека больше не будет. И я принимаю риск быть отвергнутым, если он станет расплатой за дарованную тебе Ашраном жизнь.

– Ну а если победит Джек, – добавил он, – то ты меня больше не увидишь, потому что я буду мертв.

Сглотнув, Виктория обняла его еще сильнее.

– Это ужасно.

– Знаю. Но таков расклад.

По щекам Виктории катились слезы.

– Тогда, – сказала она, – давай же насладимся моментом. До рассвета еще несколько часов.

Девочка закрыла глаза и положила голову Кристиану на грудь. Юноша прижал ее к себе, лаская пальцами каштановые волосы Виктории, и нежно поцеловал ее в лоб.

Там, далеко, за пределами ее зоны восприятия, длинные и тонкие пальцы скользили над чашей, наполненной водой. Мелодичный голос произносил магические слова. Вода изменила цвет, потемнела, задрожала и через мгновение медленно, постепенно посветлела, и в ней появилась четкая картинка.

С ночного, усыпанного звездами неба яркая луна освещала особняк. За ним простирался сад, оканчивавшийся смотровой площадкой, с которой открывался прекрасный вид на лес. На каменной скамейке смотровой площадки сидели двое. Одна фигура была одета в белое, другая – в черное. И они обнимались так, словно эта ночь была последней в их жизни.

Пальцы содрогнулись над открывшимся видением, и мелодичный голос вдруг яростно зашипел.

X Глаз Змеи

– Мне нужно идти, – прошептал Кристиан, осторожно отстраняясь от Виктории.

– Нет, – умоляла она. – Нет, пожалуйста. Я хочу снова увидеть тебя… – внезапно она замолчала, осознав, что означали эти слова. – Не хочу тебя видеть, – поправила тогда себя девочка. – Я просто не хочу, чтобы ты уходил.

Кристиан посмотрел на нее.

– Я уйду, но не совсем, – сказал он. – Сначала я хочу сделать тебе два подарка. Смотри скорее.

Он поднял руку, чтобы показать Виктории кольцо на его пальце. Девочка вздрогнула: она очень хорошо его помнила. Виктория обратила на него внимание еще тогда, два года назад, в Германии. То было серебряное украшение с маленьким кристаллом, цвет которого было сложно определить. Камень украшала оправа в форме змеи, обвивавшей своим телом кристалл. Виктория знала, что Кристиан никогда не снимал это кольцо, вот только ей оно не слишком-то нравилось. При виде его девочку одолевало неприятное чувство, будто за ней наблюдал глаз змеи.

– Знаешь, что это такое? – приглушенным голосом спросил Кристиан.

Виктория покачала головой.

– Оно называется Шискатчегг, – сказал он, – Глаз Змеи.

Из груди Виктории вырвался сдавленный стон.

– Шискатчегг! Я слышала о нем. Но не знала, что это кольцо. Знаю только, что во времена Темной Эпохи Император Тальманнон с его помощью смог подчинить себе волю всех колдунов, – добавила она, вспоминая все, что ей рассказывал о нем Шейл.

– Еще несколько веков назад, как только закончилась война, священнослужители тут же отняли у него эту способность. Но шеки смогли восстановить кольцо. Говорят, что это – глаз Шаксисс, змеи из самого сердца мира и матери всей нашей расы.

– Должно быть, эта змея не такая уж и большая, – пришла Виктории в голову мысль.

– Шискатчегг намного больше внутри, чем снаружи. Он только кажется маленьким. В любом случае, это один из символов моей силы. Другим был Хайясс, – добавил юноша через некоторое молчание.

– А какими он обладает свойствами?

– Сложно объяснить. Скажем так. Он хранит часть меня как шека. Кольцо в некотором смысле является продолжением меня самого. А еще это одна из эмблем моего народа. Возложенная на меня миссия играет жизненно важную для нас роль, потому-то это кольцо вручили именно мне, – юноша посмотрел ей в глаза, а затем продолжил: – Но сейчас я хочу, чтобы оно принадлежало тебе.

Виктория ощутила резкую нехватку воздуха.

– Что? – спросила она, уверенная, что неправильно расслышала его.

– Я же сказал тебе. Хотя физически я буду далеко, я все равно смогу за тобой присматривать. А если точнее, будет присматривать этот глаз.

Виктория посмотрела на юношу, задаваясь вопросом, а не шутил ли он. Но Кристиан говорил серьезно.

– Пока оно на тебе, – объяснял он ей, – я в некотором смысле буду с тобой. Кольцо мне подскажет, все ли с тобой в порядке или ты находишься в опасности. И если вдруг ты почувствуешь угрозу, тебе нужно сделать всего одно: позвать меня при помощи этого кольца, и я тут же окажусь рядом с тобой, где бы ты ни находилась. И защищу тебя ценой своей жизни, если потребуется.

Пока Кристиан говорил, он снял кольцо и нежно надел его на один из пальцев Виктории. Ей показалось, что украшение слишком велико для ее маленькой ручки, но почти сразу девушка осознала: оно село идеально.

– Видишь? – прошептал Кристиан. – Ты ему понравилась. Это потому, что ты для меня особенная.

Виктория несколько раз моргнула, чтобы удержать слезы. Она была взволнована, и в горле снова появился комок, мешавший говорить. Потому девочка обвила юношу руками и крепко, изо всех сил, прижала его к себе. Кристиан обнял ее в ответ, коснувшись ее щеки своей.

– Не уходи, – просила девочка. – Пожалуйста, не уходи. Мне неважно, кто ты или что ты, мне все равно, что ты сделал в своей жизни, слышишь меня? Я знаю только, что ты нужен мне, хочу, чтобы ты всегда был рядом.

– Этого хочет твое сердце? – спокойно и нежно спросил ее Кристиан.

– Да, – прошептала Виктория.

Юноша улыбнулся.

– Если я не вернусь, – сказал он ей на самое ухо, – хочу, чтобы ты, несмотря ни на что, оставалась с Джеком. Он защитит тебя, когда меня не будет рядом. Поняла?

Виктория покачала головой.

– Почему… Почему я так важна?

– Твоя жизнь очень ценна, Виктория, – сказал Кристиан, глядя ей в глаза. – Ты даже не представляешь насколько.

И он отодвинулся от девочки.

– Прощай, малышка, – говорил юноша. – Что бы ни случилось – знай: я всегда буду рядом с тобой. Но, пока я еще не ушел, хочу сделать тебе еще один подарок. Посмотри на меня.

И Виктория, сморгнув слезы, взглянула на юношу. Синие глаза шека оставались все такими же загадочными и таинственными, но в них отражалась нежность. Виктория почувствовала, как в ее сознание проникает сознание Кристиана, как тогда, в Германии. Но на этот раз она не ощущала страха. Она не хотела иметь от него секретов, уже нет. Виктория желала, чтобы он знал одно: пусть она и вернется когда-нибудь к Джеку, пусть готова отдать за своего друга жизнь, она никогда не сможет забыть Кристиана.

Девочка почувствовала, как ее накрывает сон; веки становились все тяжелее и тяжелее. Виктория отчаянно боролась с внезапной сонливостью, потому что не хотела расставаться с Кристианом. Она знала, что, когда проснется, его уже не будет рядом с ней. Но разум шека могуществен и безграничен, и Виктория, в конце концов, сдалась и уснула прямо у него на руках.

Кристиан залюбовался ею. По выражению его лица сложно было понять, о чем он думал. А затем он аккуратно поднял девочку на руки и понес к дому.

Все двери распахнулись перед ним. Шек не произвел ни малейшего шороха, скользя по коридорам особняка с драгоценной ношей на руках. Инстинкт вывел его прямо к комнате Виктории. Войдя внутрь, юноша уложил ее на кровать. Он снова посмотрел на нее, любуясь спящей девочкой. Сквозь окно в комнату проникал свет луны. Шек нежно коснулся ее волос и еще постоял, не зная, что делать. Потом развернулся и вышел из комнаты.

Кристиан неслышно спустился по лестнице вниз, словно тень.

Но в гостиной его уже ждали. Спокойно, уверенно, стоя рядом с окном. Юноша остановился и, насторожившись, посмотрел на незнакомца.

Кристиан и Аллегра дʼАсколи молча смотрели друг на друга. Женщина даже не пошевелилась и не произнесла ни слова. Она только послала шеку взгляд, полный понимания.

Кристиан, казалось, тоже ее понимал. Он посмотрел на лестницу, в сторону комнаты, где оставил спящую Викторию. Аллегра кивнула. На лице юноши появилась легкая улыбка, и он вышел из дома.

Аллегра ничего не сказала и даже не сдвинулась с места. И только когда шек покинул особняк, она направилась к главному входу, чтобы закрыть дверь на ключ.

Вдруг женщина вздрогнула, словно почувствовав на себе взгляд невидимых глаз. Она посмотрела вверх и недовольно, но твердо сказала:

– Вон из моего дома.

Где-то далеко от дома вода в чаше резко помутнела, и из груди шпиона вырвался полный злости и раздражения возглас. Она предприняла попытку восстановить образ особняка, но вода оставалась грязной и темной, как на самом дне болота.

Разозлившись, она опрокинула на пол содержимое чаши.

Затем, успокоившись, она подумала, что, в конце концов, вовсе и необязательно следить за домом с помощью заколдованной воды.

Она уже видела достаточно и знала все, что было необходимо.

Виктория вдруг осознала, что находится в темном и холодном лесу. Девочке стало страшно. Она осмотрелась, ища глазами своих друзей: Джека, или Кристиана, или Александра. А может, даже Шейла, хотя знала, что он уже никогда не вернется. Но она была совершенно одна.

Девочка пробиралась через заросли. Ее одежда цеплялась за кусты малины. Растущие у земли ветви царапали ей кожу, босыми ногами она снова и снова спотыкалась о корни деревьев. Выбившись окончательно из сил, девочка упала, ударившись коленями о холодную и влажную землю. Дрожа всем телом, она свернулась под деревом калачиком, все еще не понимая, что делает в этом лесу.

Вдруг между деревьев показалось мягкое свечение. Встревожившись, Виктория приподнялась и приготовилась бежать. Или сражаться, если придется. Но этот свет вовсе не выглядел угрожающе. В нем было что-то успокаивающее и наполнявшее ее сердце простой и необъяснимой радостью.

Вдруг из-за зарослей кустарника вышло озаренное светом создание и направилось к ней.

Виктория затаила дыхание.

Перед ней стоял единорог чистого белого цвета. Грива его переливалась серебром, напоминая лунное свечение. Его движения были невероятно плавными и грациозными, и он слегка наклонял вперед голову, глядя Виктории прямо в глаза и приближаясь к ней. Девочку замерла: она не могла пошевелиться. Глаза единорога сияли необычным, волшебным блеском, говоря сами за себя…

Создание остановилось напротив Виктории. Его огромный спиралевидный, дивной красоты рог напоминал грозное оружие. И все же Виктория не чувствовала страха. Ей казалось, что она встретилась со старым другом. Девочке так хотелось погладить его по шелковистой и блестящей шерстке, провести пальцами по серебристой гриве… но ей не оставалось ничего, кроме как выдержать взгляд темных глаз, в которых отражалась она сама.

И тогда Виктория узнала ее.

– Луннарис, – прошептала девочка.

Животное наклонило голову и опустило веки в знак согласия. Сглотнув, Виктория приблизилась к прекрасному созданию и провела руками по длинной и стройной шее единорога. Животное даже не пошевелилось.

– Мне понадобилось столько времени, чтобы найти тебя… Почему? – спросила ее Виктория. – Луннарис, я искала тебя на пяти континентах, звала тебя в своих сновидениях, кричала твое имя звездам. Но ты не откликалась.

Единорог ничего не ответил, лишь опустил голову и потерся о девочку головой, стараясь ее утешить.

– Знаешь, Шейл ведь любил тебя, – сказала Виктория с полными слез глазами. – Он спас тебе жизнь, а свою полностью посвятил поиску тебя, чтобы спасти тебя еще раз. Почему ты покинула его? Почему дала ему умереть?

Луннарис медленно отодвинулась от девочки и снова посмотрела ей в глаза. Виктория увидела в них – в двух глубоких океанах, полных бесконечной красоты и древней мудрости – свое отражение. Но девочка не поняла, что ей пытался сказать единорог.

Вдали раздался шум, похожий на звук только что открывшейся двери. Луннарис повернула голову с такой легкостью, что ей позавидовал бы даже самый грациозный олененок, и, насторожившись, подняла уши.

– Нет, – просила ее Виктория, – не уходи. Пожалуйста, останься.

Но вскоре лес озарил свет, и Луннарис снова повернулась к Виктории, чтобы в последний раз посмотреть ей в глаза. Ее образ вдруг начал размываться и исчезать в утреннем свете.

– Луннарис! – позвала ее Виктория.

– Лунн… – бормотала она, поворачиваясь спиной к окну и укутываясь с головой в одеяло.

– Вставай, соня, – прозвучал голос ее бабушки. – Ты знаешь, который час? Уже за полдень.

Виктория открыла глаза и заморгала под дневным светом.

– Полдень? – в растерянности повторила она. – Почему… Почему не прозвонил будильник?

– Потому что сегодня суббота, и ты его не завела. Или ты хотела куда-то сегодня пойти? Потому что, если это так, то тебе придется поменять планы.

– Почему? – спросила Виктория, пытаясь привести мысли в порядок.

Ее бабушка стояла рядом с окном и с задумчивым выражением лица смотрела через стекло.

– Потому что на улице льет как из ведра, детка. Смотри, какая сегодня плохая погода.

Виктория повернула голову. И правда: в небе висели тяжелые серые облака, и сильный дождь огромными частыми каплями стучал по крыше особняка.

– Мне все равно, – сказала девочка. – Я не собиралась никуда идти.

Бабушка обернулась и широко улыбнулась Виктории. Но вскоре улыбка словно застыла на ее лице, и она замерла, пристально и серьезно глядя на девочку. Виктории показалось, что бабушка побледнела.

– Бабушка? – неуверенно спросила она. – Что с тобой?

Аллегра вернулась на землю.

– Ничего, детка, – улыбнулась женщина, но Виктории показалось, что улыбалась она неискренне. – Просто мне показалось, что сегодня ты… какая-то не такая, как обычно.

– Не такая, как обычно? Что ты имеешь в виду?

– Не обращай внимания, детка, глупости это все, – закончила она, закрыв тему. – Даю тебе еще пару минут. Но только не засыпай снова, хорошо? Уже очень поздно.

– Не переживай, бабушка, я недолго, – ответила Виктория, все еще взволнованная.

Бабушка вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Виктория отвернулась и сделала глубокий вдох, пытаясь привести в порядок воспоминания. Ее правая рука лежала на подушке. И тут девочка увидела, что на безымянном пальце у нее сверкал, тревожный и загадочный, Шискатчегг, или Глаз Змеи.

– Значит, мне это все не приснилось, – прошептала она, вспоминая свою встречу с Кирташем, их беседу, и все то, что произошло потом…

Тогда Виктория вспомнила о Луннарис. Она пришла к девочке во сне. Виктория догадалась, что это и был второй подарок, о котором ей говорил Кристиан. Шек проник ей в сознание, чтобы помочь ей вспомнить свою встречу с Луннарис, и у него с легкостью это получилось. Виктория спрашивала себя, а действительно ли она увидела единорога при таких обстоятельствах, произошла ли их встреча на самом деле, и если да, то почему же она ее забыла? В любом случае, сейчас она понимала, почему Кристиан даже не пытался использовать ее как подсказку на пути к Луннарис. Если у Виктории не было других воспоминаний о ней, то от этих толку было немного.

Но сновидение завораживало. Луннарис – невероятной красоты создание, излучающее магию, и Виктория наконец поняла, почему Шейл был так помешан на ней. И тогда у Виктории возник новый вопрос: почему же она до этой ночи не могла вспомнить единорога?

Девочка приподнялась. Ее кровать стояла у стены прямо под окном, и Виктория, все еще сидя на одеяле и облокотившись на подоконник, любовалась дождем, падавшим на сад. В сером свете дня смотровая площадка выглядела грустно и одиноко, и Виктория вспомнила о Кристиане. Она скучала по нему.

Воспоминания о юноше почему-то заставили ее вспомнить и о Джеке, который остался в Лимбаде, восстанавливаясь после ранения. Прошлой ночью она не навестила его, хотя мальчик, без сомнений, с нетерпением ждал ее визита. Виктория улыбнулась и заметила, как при одной лишь мысли о нем ее сердце наполнилось приятным теплом. В первый раз она не почувствовала себя неловко, возможно, благодаря сказанным ей Кристианом словам: «Чувства свободны, они не подчиняются ни правилам, ни законам». Виктория хорошо их помнила. Она начинала понимать, что влюблена одновременно в двоих, и глубоко вздохнула. Хорошо, она могла смириться с этим и спокойно жить дальше.

Проблема заключалась в другом. Дело в том, что эти двое страстно желают убить друг друга. Виктория знала, что не могла предотвратить их столкновение, и, каким бы ни был результат, она в любом случае будет страдать.

Стараясь отогнать от себя эти мысли, она посмотрела на часы: уже десять минут первого. Виктория решила спуститься вниз позавтракать, а затем отправиться в Лимбад навестить Джека.

Перед тем как встать с кровати, она с задумчивым видом посмотрела на маленький кристалл Шискатчегга. Сейчас он светился темно-зеленым цветом и загадочно сверкал. Он все еще вызывал в ней странное смущение, но Виктория уже начинала привыкать к нему. Кончиком пальца она нежно провела по камню, и тот сменил цвет на темно-бордовый. Виктория улыбнулась и с бесконечной нежностью поцеловала кольцо.

– Для тебя, Кристиан, – прошептала она. – Я люблю тебя.

«Но, – про себя подумала она, – если ты причинишь Джеку вред, я убью тебя».

Все еще улыбаясь, она встала, накинула халат и спустилась на завтрак.

В другой части света Кристиан неожиданно вздрогнул и тут же улыбнулся.

Он выглядывал с террасы своего дома – пентхауса, откуда открывался вид на Нью-Йорк. Квартира была небольшой; мебели, за исключением самых необходимых предметов, в ней почти не было, но Кристиану хватало. Он не проводил там много времени, да и, по правде говоря, не очень-то был рад гостям.

Потому, когда он вдруг почувствовал за своей спиной дурманящий аромат лилий, то даже не посчитал нужным оборачиваться.

Герда тут же поняла, что она – не слишком желанная гостья в этом доме.

– Кирташ, – не придавая этому никакого значения, бархатным голоском произнесла она.

– Что тебе нужно? – спросил он, не поднимая голоса, но таким леденящим тоном, что фея вздрогнула.

– Меня отправил наш господин, Ашран. Он желает видеть тебя.

По ее интонации Кристиан сразу догадался, что дела у него шли из рук вон плохо.

– Передай ему, что я незамедлительно предстану перед ним, – тем не менее проговорил он.

Юноша заметил, что соблазнительная аура Герды еще приблизилась к нему, потому нисколько не удивился, когда она нежно пропела ему почти на самое ухо:

– У тебя большие неприятности.

Кристиан молниеносно развернулся, схватил ее за кисти рук и прижал к стене.

– Ты не знаешь, с кем разговариваешь, – прошипел он, глядя ей в глаза.

Съежившись, Герда отвела взгляд в сторону: ее пугала сила шека. Тем не менее на лице девушки появилась привлекательная улыбка.

– Мы все еще можем это исправить, Кирташ, – тихо сказала она, нежно прижавшись к юноше. Кристиан почувствовал сбивающее с толку тепло ее тела, просачивающееся даже сквозь ее одежду, сшитую из легких, воздушных тканей. – Ашран знает о том, что ты сделал, но еще не слишком поздно. Убей ее и останься со мной. Ты знаешь, что между тобой и Империей Идуна стоит только она одна. Иди же и убей девчонку. И принеси Ашрану ее голову. Тогда он простит тебя.

Кристиан прищурился. Черные глаза Герды были полны обещаний. Но шек холодно ей ответил:

– Не провоцируй меня, Герда. Чувствую, что с каждой проведенной тобой на Земле секундой ты становишься слабее. Ты мечтаешь вернуться как можно скорее в твой лес. Дым, сталь и цемент большого города плохо сказываются на твоей феерической ауре. Я бы мог оставить тебя прямо здесь, в этом самом месте – парализованной, – и, сидеть, спокойно наблюдая, как ты постепенно утрачиваешь свои жизненные силы. Без угрызений совести. Я бы даже, скорее всего, от всей души насладился зрелищем.

В глазах Герды сверкнула ярость. Она резко отстранилась от Кристиана. Он же, в свою очередь, не мог не заметить, что ее взгляд неосознанно устремился в сторону Центрального парка – зеленого легкого города, начинавшегося всего в нескольких улицах от дома. Он был для Герды единственным оазисом на много километров вокруг, где она могла укрыться. Голос фейри, тем не менее, не выдал бурлившей внутри нее злости, и она сказала:

– Ты бы не убил ее… даже ради спасения своей собственной жизни?

– Все, что я делаю или не делаю, – это дело мое и только мое, Герда, – ответил он. Его голос слегка смягчился.

Фея покачала головой.

– Нет, Кирташ. Теперь она – не твое дело. Я тебе уже сказала: Ашран знает все. Знает, что ты все это время скрывал от него.

Кристиан даже не взглянул на нее, но в его голосе прозвучала угроза, когда он заговорил:

– Что тебе нужно? Хочешь, чтобы я убил тебя за слежку за мной? Этого ты добиваешься?

– Уверена, что у тебя даже рука не дрогнет. Но Ашран все равно узнает, почему ты меня прикончил. Будет только хуже.

Последовало долгое молчание.

– Убирайся вон, – сказал наконец Кристиан.

Герда улыбнулась, не проронив при этом ни слова. В последние минуты окутывавший ее ореол очарования сильно ослаб. Удушающая обстановка города действовала на нее разрушительно, сокращая ее силы. Потому фея сразу же исполнила приказ шека и мгновенно исчезла из жилища. После ее ухода в воздухе остался витать аромат лилий.

Кристиан развернулся и вошел в дом. В камине горел огонь, и он, остановившись перед ним, долго на него смотрел.

В пентхаусе камин не был предусмотрен, и Кирташ, потакая своим капризам, приказал построить его. Ему нравилось, сидя напротив, смотреть на горящие угли. Пламя пробуждало в нем особый интерес. Возможно, потому-то Кристиану и нравилось иметь дома камин и наблюдать, как внутри него, словно узник, бьется огонь – заложник его воли.

Он присел на диван, и пламя озарило его лицо. Задумчивый, юноша наклонил голову. Ему не давало покоя желание отправиться на поиски Виктории, рассказать ей обо всем. Но это означало бы отвернуться от всего, да и была же у него гордость, в конце концов. Да, он прекрасно осознавал, что сделал, ему хорошо было известно, к чему может привести предательство Ашрана, и ему нужно ответить за содеянное.

Он встал и спокойно приблизил ладонь руки к огню. Вдруг вспыхнул свет, и пламя погасло. С мрачным выражением лица Кристиан развернулся и снова вышел на террасу. Он позволил свежему ветерку поиграть с его светло-каштановыми волосами, а затем исчез, чтобы отправиться на встречу с Некромантом Ашраном.

Спокойная и приятная музыка наполняла коридоры Дома на Границе. Звучала баллада в мужском исполнении, сопровождаемая гитарой. Виктория последовала на звуки музыки, и та привела ее прямиком в комнату Джека.

Ощущая себя неловко, она заглянула в спальню и обнаружила, что пел сам Джек. Он сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, и мягко, нежно играл на своей гитаре, словно лаская ее. Он и не заметил, как пришла Виктория, а она не хотела перебивать своего друга. Потому девочка молча осталась стоять в дверях, наслаждаясь его исполнением.

Он пел старую балладу, возможно, из восьмидесятых. Виктория не знала ни исполнителя, ни названия песни, но была уверена, что где-то когда-то слышала ее. Но в исполнении Джека она приобретала совершенно другой смысл, намного более глубокий. Девочка закрыла глаза и, растворившись в его голосе, стояла до тех пор, пока не прозвучало последнее слово, последний аккорд не затих в воздухе и снова не повисла тишина.

Только тогда Джек поднял глаза и увидел стоявшую в дверях Викторию. Оба с некоторым смущением заулыбалась.

– Как красиво, – сказала девочка.

Джек молча посмотрел в сторону.

– Она не моя, – признался мальчик. – У меня не получается писать песни. Зато иногда… – он колебался. – Мне нравится играть на гитаре. И петь. Хотя обычно я занимаюсь этим, когда меня никто не слышит.

– Прости, – извинилась Виктория. – Как мне жаль, что я не дала тебе знать, что я здесь. Хотя мне очень понравилось слушать тебя. – Мальчик улыбнулся. – Разрешишь мне войти?

– Пожалуйста.

Виктория подошла ближе и присела рядом с Джеком. Оба избегали смотреть друг другу в глаза. Они не знали, о чем говорить, и Виктории сложившаяся ситуация показалась странной.

– Как твое самочувствие? – спросила она, наконец. – Как твоя рана?

– Почти зажила.

– Не может быть. Так быстро?

– Я быстро выздоравливаю. Ты же знаешь, я… – мальчик замолчал, и Виктория тут же осознала: его что-то тревожило.

– Что?

– Ты знаешь, что я не совсем нормальный, – тихим голосом закончил он свою мысль.

Виктория вздохнула, положила голову Джеку на плечо и взяла его за руку. Она знала, что мальчик думал об этом со времени гибели его родителей. Казалось, что его долгое странствие по Европе помогло ему немного забыть о своих сомнениях, но, вместе с его возвращением в «Сопротивление», неизбежно с новой силой вернулись и они. Два года спустя он снова вызвал огонь странным, неожиданным образом. А еще он столкнулся с Кирташем… и на этот раз одержал над ним победу.

– Я не вижу в этом ничего особенного, – успокаивала его девочка. – Посмотри на жильцов этого дома. Кто из нас нормальный, скажи мне?

Лицо Джека озарилось широкой улыбкой.

– Думаю, что никто, – сказал он.

– Лично мне… ты мне нравишься таким, какой есть, – просто призналась Виктория.

Джек посмотрел на нее с бесконечной нежностью и крепко сжал ее руку…

…как вдруг он сморщился, словно от боли, и резко отпрянул назад.

– Что? – спросила, испугавшись, девочка.

Джек не ответил, а лишь с растерянным видом посмотрел на свою руку. На его коже появился ожог, и он перевел взгляд на ладонь Виктории в попытке отыскать причину.

Оба одновременно поняли, что случилось.

Шискатчегг.

– Что это? – тихо спросил Джек, изо всех сил стараясь сдержать свой гнев.

Виктория сглотнула.

– Это кольцо Крист… Кирташа, – еле слышно проговорила она, отводя взгляд в сторону. – Мне очень жаль. Мне оно не причиняет никакого вреда, и я не понимаю, почему тебе…

– Должно быть, из-за того, что я чувствую по отношению к его владельцу, – проворчал Джек. – Можешь объяснить мне, почему оно на тебе?

Виктория несколько раз глубоко вздохнула, а затем подняла голову и посмотрела мальчику прямо в глаза.

– Оно надето на мне, потому что Кирташ мне его подарил. Это проявление его симпатии, – дерзко добавила она.

– Симпатии! – повторил Джек. – Виктория, ты видела то же, что и я! Ты знаешь, кем он на самом деле является. Ты и правда думаешь, что он способен чувствовать что-то похожее на симпатию? По отношению к тебе?

Виктория прищурилась, и Джек тут же понял, что задел ее. Он снова проклял свой длинный язык, притянул ее к себе и крепко-крепко обнял.

– Эй, – прошептал он. – Прости, Виктория. Я не хотел. Просто я не понимаю…

Растерянный, он помотал головой.

Виктория спрятала лицо на его груди и глубоко вздохнула. Она не могла обвинять Джека. Она знала, как сильно он любил ее, и было бы слишком жестоко просить его принять ее отношения с Кристианом… шеком, убийцей, который к тому же хотел с ним покончить. Она и сама-то не позволяла себе думать об этом, осознавая, что все происходящее – самое настоящее сумасшествие.

Виктория поняла, что Джек заслуживал объяснения.

– Мне есть что рассказать тебе, – прошептала девочка. – Ты выслушаешь меня?

Джек серьезно посмотрел ей в глаза.

– Выслушаю, – пообещал он.

Виктория вздохнула и, помолчав, начала свой рассказ.

Остановить ее было уже невозможно.

Девочка рассказала Джеку все, что произошло между ней и Кристианом, обо всех их встречах и разговорах, не скупясь на подробности. А еще она рассказала, что чувствует к нему, к Джеку. Пока он обнимал девочку, молча слушая ее исповедь, Виктория открыто ему призналась, как далеко заходили ее чувства. Она рассказала ему о своем разделенном пополам сердце, о своих терзаниях, но, прежде всего, она дала ему понять, что для нее Джек – намного больше, чем просто друг. Она ценила его, дорожила им и безумно любила его. Всегда. Даже несмотря на то, что на ее пальце красовалось кольцо Кристиана, или что она отзывалась на каждый зов шека и шла на встречу с ним.

Наконец она закончила свою речь, и снова повисло неловкое молчание.

– Да уж… Я даже не знаю, что и сказать, – пробормотал потрясенный Джек.

Виктория отодвинулась от него и нежно взяла его за руку. Она посмотрела на ладонь и увидела ожог от Шискатчегга. Девочка коснулась его пальцами и направила на него поток целительной энергии. Оба наблюдали, как рана заживала, пока не исчезла совсем.

– Будь что будет, – сказала Виктория, – но я не позволю, чтобы он причинил тебе вред. Слышишь меня? А если же он посмеет… – по ее спине пробежала дрожь при одной лишь мысли, но выговорить то слово она не смогла. – Если он это сделает, Джек, то, клянусь тебе: я его убью.

Он на мгновение перевел на девочку взгляд.

– А что сделаешь ты, если я убью его?

Виктория растерялась и, дрожа всем телом, отвернулась. Впервые за все время Джек понял, какая буря чувств жила в сердце его подруги, и почувствовал ее боль. Мальчик снова обнял ее.

– Возможно, все это окажется ловушкой, Виктория, – сказал он ей, слегка понизив голос. – Ты хорошо подумала? Откуда тебе известно, что Кирташ не следит за нами через кольцо, которое он тебе подарил? Откуда ты знаешь, что это не уловка, чтобы попасть к нам в Лимбад?

– Потому что у него была возможность убить нас, Джек. Обоих. Тебя и меня. Но он не убил.

– Это правда, – прервал снова повисшую тишину Джек. – К тому же он спас тебе жизнь, – добавил мальчик.

– Он спас мне жизнь? – повторила Виктория, не понимая, о чем говорил ее друг.

Джек кивнул.

– Он спас тебя от меня. Я все видел, Виктория. Той самой ночью, когда я увидел вас вместе и… я как с цепи сорвался. И сжег растущие за твоим домом деревья, – мальчик серьезно на нее посмотрел. – Вырвавшийся из меня огонь чуть не попал в тебя, и ты могла бы сгореть вместе с рощей. Он же спас тебя от огня, защитил… своей собственной грудью. Я до сих пор не хотел думать об этом и никогда бы и не подумал, что способен сказать такое, но… Я должен его поблагодарить.

Виктория еще сильнее прижалась к Джеку, и мальчик крепко обнял ее.

– Скажи, Джек, почему вы должны сразиться? Разве нет другого пути?

Джек помотал головой.

– Между мной и Кирташем происходит что-то очень странное. Я возненавидел его с первого взгляда, с первой встречи, потому что он связан со смертью моих родителей. И все же их убил Эльрион. Их и Шейла. И превратил Александра в то, чем он является сейчас… какой-то… незаконченной помесью, если верить словам Кирташа. Все это натворил Эльрион. Кирташ сам прикончил его. Можно сказать, что, в некотором смысле, он отомстил ему за всех нас. И тем не менее… ненависть, которую я испытываю к этому проклятому колдуну, намного слабее моей ненависти к Кирташу. Что-то необъяснимое, словно я ненавижу его…

– …инстинктивно? – помогла ему Виктория.

Джек кивнул.

– Быть может, дело в том, что я всегда испытывал отвращение к змеям. Быть может, я чувствовал, что внутри Кирташа живет огромный ползучий гад. И я не думаю, что наши отношения от этого могли стать лучше.

– Думаю, что нет.

– И все же, – добавил Джек, – я мог бы… про все забыть, – не без усилий проговорил он, – отказаться от идеи убить Кирташа… если ты только попросишь меня. Потому что я знаю: он очень дорог тебе. Хотя мне очень сложно его понять. И, если я причиню ему вред… то страдать будешь ты.

Виктория сглотнула.

– Единственная проблема, – продолжал Джек, – заключается в том, что из нас двоих именно он горит идеей убить меня. Мне придется защищаться. Этого ты не можешь отрицать.

– Конечно, нет, – прошептала Виктория. Она выглядела подавленной. – Хоть бы все было иначе…

Повисло короткое молчание.

– Почему Кирташ утверждает, что если я умру, то ты будешь спасена?

– Я не знаю. Он не захотел мне объяснить.

– Если бы он оказался прав… – Джек замолчал и отвернулся.

– Что?

– Если бы он оказался прав, – продолжал Джек, понизив голос, – если бы оказалось, что я могу спасти тебя подобным образом… я бы согласился, Виктория. Правда.

– Нет… Не говори глупостей, – заикаясь, проговорила она. В горле у девочки застрял комок. – Ты думаешь, что я позволила бы тебе сделать что-то подобное? Пожертвовать собой ради меня?

– А разве не то же самое сделала ты, когда встала между мной и этой змеей, сказав что-то вроде: «Если хочешь убить Джека, то тебе придется убить нас обоих»? Я чувствую себя отвратительно: ведь, сам того не желая, я подверг тебя опасности.

– Нет, Джек. В глубине души я знала, что он не причинит мне вреда. К тому же…

«Не хочу жить в мире, где нет Джека», – сказала она Кристиану. И это правда. Сейчас она чувствовала то же самое. Но не осмелилась признаться Джеку.

– Должен же быть и другой способ разрешить ваше противостояние, – закончила она.

– Ты думаешь, Кирташ смог бы вступить в наши ряды, присоединиться к нам? – не без труда спросил Джек. Виктория с благодарностью улыбнулась: она знала, что мальчику стоило немалых усилий принять или даже просто подумать о такой возможности. – Ради тебя?

– Я не знаю, любит ли он меня до такой степени, Джек. Дело в том, что с Ашраном его связывает немало. Это его отец. А шеки… его народ. Но если бы… если бы Кристиан только решил оставить их… Он меня защищает. И мне даже страшно подумать, что с ним может произойти, если вдруг они узнают правду.

– Да, – кивнул Джек. – С этим Ашраном, по всей видимости, не забалуешь.

Виктория отвела взгляд в сторону.

– Я до сих пор не понимаю… Что вы находите во мне, – сказала она вполголоса. – Шейл… погиб, защищая меня. Кристиан предает своих из-за меня. А ты… говоришь мне все это… Но я – никто и ничто, всего лишь девочка четырнадцати лет, которая даже не способна обучиться магии, как положено. Не понимаю…

Она замолчала, потому что Джек приподнял ее голову пальцами за подбородок и посмотрел в глаза.

– А я понимаю, – мягко сказал он. – Понимаю даже, что Кирташ предает своих, включая собственного отца… ради одних твоих глаз.

Смущенная и польщенная, Виктория покраснела.

– Знаешь, что я вижу в твоих глазах, Виктория? – продолжал Джек. – Вижу… что-то прекрасное. Словно светящая в ночи звезда. Внутри тебя есть неповторимый свет, делающий тебя особенной, не такой, как все. Я вижу его так отчетливо, что порой не понимаю, как люди могут его не замечать.

Виктория затаила дыхание.

– Джек, это… так красиво.

Джек, казалось, вернулся в реальность и покраснел: ему стало стыдно.

– Ладно… может быть, звучит глуповато, но я сказал то, что думаю.

Он взял ее руку, чтобы лучше рассмотреть Глаз Змеи, но не касаясь его, чтобы снова не обжечься.

– Какое оно… страшное, – сказал мальчик.

– А мне, наоборот, оно кажется очень красивым… по-своему, – ответила Виктория и спросила себя, где ей доводилось слышать эти слова.

Джек не настаивал. Он заметил, что другой рукой девочка нервно играла со Слезой Единорога – украшением, которое ей подарил Шейл два года назад, незадолго до собственной гибели.

– Все мальчики, которые любят тебя, дарят тебе подарки, – с улыбкой заметил мальчик. – А я тебе еще ничего не подарил… как символ моих чувств к тебе, – резко проговорил он.

Виктория посмотрела на него и улыбнулась.

– Есть кое-что, что ты мог бы дать мне, тем самым осчастливив меня, – тихо сказала она.

– Что?

Она покрылась легким румянцем, но, не опуская взгляда, попросила его:

– Подари мне поцелуй.

Джеку казалось, что его сердце вот-вот выскочит из груди. На мгновение его накрыла паника, потому что он никогда еще не целовал девочку, и ему было страшно сделать что-то не так. Но Виктория продолжала смотреть на него, да и самому Джеку этот момент снился сотни раз, и он не имел права упустить его.

Джек сглотнул, нежно взял лицо девочки в свои руки и приподнял ей голову. Он растворился в ее взгляде и неожиданно для себя увидел в ее глазах любовь, такую же сильную, как и его собственная. Ей тоже трудно было дышать, Виктория тоже стеснялась, и ее сердце билось со скоростью тысячи ударов в час, как и его собственное.

Он хотел что-то сказать, но не нашел подходящих слов. Дрожа как осиновый лист, Джек наклонился к ней, чтобы подарить ей то, о чем Виктория его попросила.

Поцелуй случился немного неловкий, но очень сладкий, и Виктория знала, что прямо здесь и сейчас, безо всяких сомнений, каким бы странным это ни казалось, она была влюблена в Джека точно так же, как и в Кристиана. Или, быть может, не совсем так – иначе, но не менее сильно. Она растворилась в бушующем в сердце Джека пламени. Нежность мальчика не была магнетической и искусительной, как у Кристиана, но Виктория чувствовала, как ее, словно плащом, укутывали теплота и безопасность. И девочка вдруг осознала, что, хотя первый поцелуй у нее случился с Кристианом еще тогда, несколько недель назад, в Сиэтле, поцелуй Джека в некотором смысле оказался для нее вторым первым поцелуем.

В этот момент в комнату вошел Александр, искавший Джека, но, увидев их вместе, замер на пороге. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он отошел от двери, успев остаться никем не замеченным. Оказавшись в коридоре, вне поля зрения ребят, Александр обернулся, покачал головой и, улыбнувшись, на цыпочках удалился.

XI «Скажи мне, кто ты»

– Кирташ, – позвал Ашран.

Юноша молчал. Он даже не поднял взгляда, так и оставшись стоять на одном колене как вкопанный, с опущенной вниз головой перед своим господином.

– Я кое-что слышал о тебе, – продолжал Некромант. – И слух этот мне совсем не понравился. Но я знаю, что мне доложили правду.

Он повернулся к Кирташу и посмотрел на него. По спине юноши пробежала дрожь.

– Ты знал, кто она, – сказал Ашран. В его голосе звучало утверждение. – С самого начала.

– Я узнал правду сразу, когда заглянул в ее глаза, – проговорил Кристиан, продолжая смотреть в пол. – Два года назад.

Юноша ощутил исходившую от отца ярость, хотя тот не показывал своих чувств.

– И не сказал мне. Ты понимаешь, что это означает?

– Да, мой господин, понимаю.

Некромант сложил на груди руки.

– Да любой другой, Кирташ, сделай он хотя бы половину из того, что натворил ты, был бы уже давно мертв. Но тебе я предоставлю возможность объясниться. И надеюсь, ради твоего же блага, что ты сможешь дать своему поступку достойное объяснение.

– Я не хочу ее убивать.

– Даже несмотря на то, что тебе о ней известно?

– Быть может, именно поэтому.

Кристиан поднял голову и, выдержав уверенный и серьезный взгляд Ашрана, добавил:

– Я не хочу, чтобы она умерла. Я отдам за нее свою жизнь, если понадобится.

Ашран прищурился.

– Ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь, молодой человек? Ты предал меня…

– Я не вступил в ряды «Сопротивления», – спокойно объяснил Кристиан. – И продолжаю служить тебе, мой господин. Я хотел просить у тебя пощады для Виктории, чтобы ты позволил ей остаться со мной… но взамен думал предложить тебе нечто не менее, а, быть может, даже еще более ценное, чем ее жизнь.

Ашран понял.

– Можешь предложить мне это… нечто… прямо сейчас, Кирташ?

– Я знаю, где он находится, – ответил юноша. – Знаю, что рано или поздно смогу положить к твоим ногам его безжизненное тело, мой господин.

– Ты имеешь в виду воина с огненным мечом, так ведь? Мы его разыскиваем?

– Да, мой господин. В следующий раз я убью его, и когда его не станет… в смерти Виктории уже не будет необходимости.

– Виктория, – повторил Ашран. Он повернулся к Кристиану спиной и выглянул в окно. – Теперь-то я многое понял, молодой человек. Многое. Понимаю причины твоих действий и знаю, что ты мне не лжешь. Только из-за этого я сейчас и пощажу тебя. Но тебя ослабили человеческие чувства. Теперь ты просто марионетка в руках этой девчонки. Она управляет и крутит тобой, как хочет. Смог ли бы ты отдать свою жизнь за нее? Да, Кирташ, ты бы смог, я не сомневаюсь. Но… таким ты мне не нужен.

Кирташ прищурился, пытаясь отгадать, какое наказание придумал для него Некромант. Каким бы оно ни оказалось, юноша был готов принять вызов. Даже если взамен придется отдать свою жизнь. Но что-то в голосе Ашрана подсказывало, что дела обстоят плохо. Куда хуже, чем просто смерть.

Юноша уловил за своей спиной присутствие Некроманта, но не шелохнулся.

– Кирташ, – прошептал Ашран, проводя пальцами по затылку молодого человека. – Сын мой, я сделал тебя тем, кем ты являешься. Я превратил тебя в самого могущественного после меня жителя Идуна. Ты наследник мира, который мы завоевали для твоего будущего. Все это я сделал ради тебя. Но ты, тем не менее, скрываешь от меня жизненно важные сведения, секрет, который может свести на нет мои труды. А ведь я потратил полжизни на достижение этих целей! И все ради чего? Ради… чувства?

Ашран взял пальцами Кирташа за волосы и резко дернул назад, подняв голову юноши. Некромант пристально посмотрел юноше в глаза.

– Ты до мозга костей человек, сын мой. Я читаю это в твоих глазах. Вот что жалкое создание по имени Виктория с тобой сделало. И ты еще смеешь умолять меня пощадить ее?

Голос Ашрана звучал угрожающе и опасно; его глаза блестели яростью, наводя ужас, и он напоминал разгневанного бога. Но Кристиан выдержал его взгляд, и даже голос его не дрогнул, когда он произнес:

– Я люблю ее, отец.

Лицо Ашрана искривилось от бушевавшей в нем злости. Он с силой повалил своего сына на холодные каменные плиты. Кристиан не издал ни звука и не сопротивлялся.

– Ты не заслуживаешь права называть меня «отцом», – прошипел Ашран.

Он наклонился, схватил юношу за воротник свитера и изо всех сил тряхнул его, поставив Кирташа на колени.

– Но пока не все потеряно, – прошептал он сыну на ухо. – Ты еще можешь снова стать моим самым могущественным и самым преданным воином… каким ты всегда и был, Кирташ.

Юноша почувствовал, как сила Ашрана душила его. Но он, хоть и с немалыми усилиями, смог произнести:

– Я не сделаю ничего, что может повредить Виктории.

Губы Ашрана искривились в злобную усмешку.

– Ну, конечно, сделаешь. Вот увидишь.

Его пальцы сильно сжали шею Кристиана, и он ощутил, как через них что-то проникало внутрь его собственного тела. Что-то невидимое глазу, но ужасное, зловещее и могущественное, пробуждавшее в нем его темную сторону.

– Н… нет, – выдохнул Кристиан.

– Да, – улыбнулся Некромант.

И с силой вонзил ногти ему в кожу. Подчиняясь воле своего господина, то, что проникло внутрь Кирташа, добралось до самых отдаленных, сокровенных уголков его души, вновь будоража его инстинкты и те черты характера, которые под лучезарным взглядом Виктории уже давно ослабли и затаились. И самая бесчеловечная, самая кровожадная часть его сущности снова встрепенулась, задушив все чувства, которые вели Кристиана в последнее время.

Было больно, очень больно. Юноша стиснул зубы, сдерживая крик.

Ашран наконец отпустил его. Юноша упал на пол к ногам отца. Его трясло.

– Скажи мне, кто ты, – приказал господин.

Кристиан сглотнул. Он знал, что происходило. Ашран пытался спрятать его человеческие чувства под передавшимся ему от шека покровом льда и безразличия, который позволял убивать без угрызений совести и возносил его над простыми смертными, над чувствами, над жизнью и смертью. Кристиан сопротивлялся изо всех сил. Если Ашрану удастся взять над ним верх, юноша направится прямиком к Виктории… чтобы, ни секунды не колеблясь, убить ее. Шеки особенно чувствительны к красоте, и в его голове могло бы пронестись ветром сожаление о гибели чего-то прекрасного, но этим все его страдания и ограничились бы.

Он должен был всеми силами предотвратить такое развитие событий, потому вспомнил о Виктории, об имени, которым она его называла и в котором, по мнению девочки, сосредоточились все лучшие качества его натуры.

– Кристиан, – выдохнул он. – Меня зовут Кристиан.

Ашран нахмурился, и то, что мучило юношу изнутри, принялось пытать его с новой силой. Из груди Кристиана вырвался пронизанный болью крик. Он корчился и извивался, валяясь в ногах своего господина.

– …на этих выходных во всей Испании ожидается хорошая погода, которая продержится вплоть до…

Удивленная Виктория оторвалась от чтения книги и посмотрела на экран телевизора. Согласно карте Испании, в Мадриде солнечно и жарко. Не понимая, что происходит, девочка снова посмотрела в окно, не сдвинувшись со своего места. Над домом висели черные тучи, и дождь, начавшийся еще ранним утром, все никак не прекращался.

– Что происходит с прогнозом и с метеорологами? – возмутилась девочка. – Они что, ослепли?

Аллегра ничего не ответила. Она стояла рядом с окном, глядя на проливной дождь. На ее лице отражалось глубокое волнение. Виктория вдруг осознала, что в доме, кроме них двоих, больше никого не было… с самого утра.

– Бабушка, а где Нати и Эктор?

– Я отпустила их на сегодня, детка.

Виктория хотела задать еще один вопрос, но вдруг что-то ледяным клинком полоснуло ей по сердцу и душе. Внезапно ей стало нечем дышать, и девочка попыталась набрать в легкие воздуха. Книга упала на пол.

Аллегра повернулась к ней, словно внутри нее сработала взведенная пружина.

– Виктория?

Широко раскрыв глаза, девочка тяжело дышала. Дрожащими руками она обхватила голову и подалась назад. Из груди ее вырвался пронизанный болью стон.

Бабушка быстро подбежала к ней и крепко обняла внучку.

– Что с тобой, детка? Что происходит? – с тревогой в голосе спросила женщина и встряхнула ее за плечи.

Виктория в отчаянии замотала головой. Ее пронзила боль, но не физическая – внутренняя, и оттого еще более страшная. В одном из отдаленных уголков ее сознания сосредоточилось мучительное страдание. Она знала: сейчас кто-то, очень ей дорогой, переносил нестерпимые муки. От этой уверенности становилось невыносимо, словно ледяная лапа сжимала ее сердце, а душу тянуло так, будто ее облили раскаленным свинцом.

– Кристиан, – с отчаянием пробормотала девочка. Шискатчегг стиснул ее палец, пытаясь дать ей знак. Хотя и без него Виктория знала, что именно он был в опасности. – Кристиан, нет, пожалуйста. Только не это.

– Что с ним, Виктория? Что ты видишь?

С неописуемым выражением лица девочка посмотрела на бабушку. Она была слишком расстроена и потому не могла осознать, что Аллегра нисколько не удивлена ни ее поведением, ни ее словами, а, напротив, смотрела на девочку очень серьезным взглядом. Ее карие глаза тревожно блестели.

– Ему сейчас плохо, и… ах, нет… – она обхватила голову руками и, почувствовав, что где-то далеко, в другом мире, Кристиан снова переживал адскую боль, застонала.

Больше не в силах терпеть, с полными слез глазами девочка поднялась, но бабушка вовремя схватила внучку за руку.

– Мне нужно его спасти!

– Ты никуда не пойдешь, Виктория.

– Ты не понимаешь! – завопила Виктория, с силой отворачиваясь от нее. – Он нуждается во мне!

– Он слишком далеко от тебя, и ты не сможешь до него добраться. Об этом ты не подумала?

– Нет! – в отчаянии крикнула девочка.

– Ты никуда не пойдешь, Виктория. Это опасно. Если сейчас мучают Кристиана, значит, они узнали о твоем существовании. Скоро они придут и за тобой.

Она посмотрела на бабушку. При других обстоятельствах Виктория осознала бы значение сказанных женщиной слов, но в тот момент она была не в себе, ею овладела ярость, и взывать к ее разуму было бесполезно.

– Да мне все равно! – взревела Виктория. – ОТПУСТИ МЕНЯ!

Вспыхнул свет, и что-то, ослепив на мгновение Аллегру, блеснуло на лбу девочки, словно звезда. И женщина от неожиданности выпустила ее из рук.

Виктория ничего не заметила. Оказавшись на свободе, она развернулась и помчалась по лестнице вверх. Бабушка побежала вслед за ней, а добежав до ее комнаты, обнаружила, что дверь заперта, и потеряла несколько драгоценных секунд, пытаясь ее открыть. Когда она вошла в спальню Виктории, внутри никого не оказалось: девочка успела сбежать.

Аллегра глубоко вздохнула. Она прекрасно знала, куда отправилась Виктория. Женщина с давних пор была осведомлена о ночных побегах внучки и знала, что там, куда она уходила, ей ничто не угрожало. Но миссия Аллегры заключалась в создании еще одного безопасного места для девочки, и раньше ей это удавалось…

До сих пор. Потому что с недавнего времени в ее доме появилось нечто, что следило за ними. И, конечно, оно не заставит себя ждать и вот-вот нападет… Так что Аллегре следует подготовиться к атаке незваных гостей.

Ее глаза яростно засверкали и на мгновение даже почернели, словно два бездонных колодца. Но вскоре они приняли свой прежний вид, став карими и суровыми. В них отражалась глубокая мудрость. Преодолев вспышку гнева и снова придя в себя, Аллегра дʼАсколи вышла из комнаты и отправилась налаживать магическую защиту особняка.

– Герда, – сказал Ашран, глядя на девушку с неподдельным интересом.

В самый разгар мучений Кристиан смог открыть глаза и увидел стоявшую в дверях фею. Она наблюдала за происходящим с любопытством, страхом и восхищением одновременно. Некромант приблизился к ней, взял под руку и заставил ее подойти ближе к беззащитному шеку, корчившемуся на полу.

– Видишь, как я вынужден поступать со своим собственным сыном, Герда, за его неповиновение? – прошептал он ей на ухо. – Как ты думаешь, что бы я сделал с тобой, если бы ты меня подвела?

Герда с ужасом вздрогнула и не смогла ответить ему.

– Почему ты до сих пор не принесла мне труп девчонки? – спросил Ашран.

– Ее… защищает древняя, могущественная магическая сила, мой господин. Конечно, она мне знакома, потому что отчасти похожа на мою собственную.

Глаза Ашрана сверкнули.

– Смотри, Герда, – сказал он, указывая на Кристиана. – Это мой сын, Кирташ, твой повелитель, принц нашей империи. Смотри же, во что его превратило создание по имени Виктория. Смотри, смотри, как он слаб, беззащитен и жалок. И теперь валяется у моих ног. Он тебе все еще интересен? Все еще кажется тебе привлекательным?

– Он по-прежнему остается моим принцем, мой господин, – пробормотала она, отводя взгляд в сторону.

– И он снова превратится в гордого и непобедимого принца, каким мы все его помним. Тогда он будет твоим. Взамен же я хочу, чтобы ты принесла мне эту девчонку… мертвой, – он схватил фею за плечи и заставил смотреть ему в глаза. Герда не смогла вынести его взгляда и, напуганная, опустила голову. – Мне все равно, сколько и какие заклинания ее оберегают. Ты здесь, потому что ты сильная колдунья. Покажи же мне, что я не зря потратил на тебя время, Герда. Докажи, что можешь быть мне полезной. И, когда Виктория погибнет, я отдам тебе Кирташа.

Герда наклонила голову.

– Ваше желание будет исполнено, мой господин, – ответила она, странно улыбаясь.

Ашран показал ей, что она может идти, и фея направилась к выходу. Но в дверях она остановилась, чтобы посмотреть, что будет дальше.

Ашран снова повернулся к Кристиану, который пытался встать на ноги.

– Скажи мне, кто ты.

Юноша смог поднять голову и, из-под упавших на глаза прядей каштановых, мокрых от пота волос, посмотрел на своего отца.

– Меня зовут… Кристиан, – с нечеловеческим усилием повторил он.

Ашран сжал кулак. Боль, нестерпимая и всепоглощающая, снова возвратилась. Измученный безобразной, извращенной черной магией, разрушавшей его изнутри, Кристиан не выдержал: он запрокинул голову назад и закричал. На этот раз его страдания длились намного дольше.

Герда довольно улыбнулась и тихо покинула зал, чтобы выполнить возложенную на нее миссию.

Виктория пулей неслась по коридору Лимбада и столкнулась с Александром.

– Что… – только и смог сказать взволнованный юноша. – Виктория, что с тобой?

– …Кристиан… посох… – невнятно пробормотала она.

И побежала дальше, не дав больше никаких объяснений. Александр ничего не понимал, но интуиция ему подсказала, что происходит что-то серьезное, и он помчался за ней.

– Виктория! – окликнул он девочку.

На проходе появился Джек.

– Что случилось, Александр?

– Я не знаю. Виктория как с цепи сорвалась. Думаю, она уже успела спуститься вниз за Посохом Айшел.

Встревоженный Джек взглянул на друга.

– Нам нужно ее остановить, – сказал он. – Не знаю, что на нее нашло, но Виктория должна остаться здесь, слышишь меня? Кто-то пытается ее убить.

– Что? О чем ты говоришь?

– Потом расскажу. А теперь пойдем!

Друзья настигли Викторию в зале, где хранилось оружие. Она уже схватила посох и собралась бежать. Джек попытался ее остановить, но у него ничего не вышло. Девочка с секунду смотрела на него. В ее глазах выражалось глубокое отчаяние. Они поняли друг друга без лишних слов.

Виктория развернулась и побежала по коридору.

– Виктория! – позвал ее Александр, готовый броситься вслед за ней.

– Подожди, – остановил его Джек. – Ты не сможешь с ней сейчас ничего сделать.

– И ты позволишь ей вот так просто взять и уйти? – спросил удивленный Александр.

– Нет, дружище. Бери Сумлярис. Куда бы она ни отправилась, мы последуем за ней.

Рыдая, Виктория упала на колени перед сферой, через которую проявлял себя Дух. Кристиан все еще страдал – она знала это с пугающей уверенностью. И ничего не могла сделать, чтобы помочь ему. Он находился в мире, в который Духу доступ был закрыт.

– Пожалуйста… ну пожалуйста… – умоляла она. – Прошу тебя…

Но пути туда не было. Межпространственный Портал не открывался. Некромант лично закрыл его еще давно, сразу после того, как Альсан и Шейл отправились с его помощью на Землю. Сейчас портал полностью был под его контролем, и лишь немногие могли пересечь его по своему желанию.

Одним из тех, кому был открыт свободный доступ, был, конечно же, Кристиан.

Виктория поднесла к губам Глаз Змеи, сверкавший сейчас красноватым оттенком, и почувствовала, что пульсация, каждое биение кольца – это крик о помощи, на который она не могла не ответить.

– Держись, Кристиан, пожалуйста, держись, – шептала она кольцу. – Я найду и заберу тебя оттуда. Мне нужно лишь выяснить, как до тебя добраться.

– Он в Идуне, так ведь? – раздался за ее спиной голос.

Виктория обернулась. В дверях в библиотеку стояли Джек и Александр. У последнего на поясе висел Сумлярис, а на спине у Джека – ножны, в которых хранился его драгоценный Домиват. Она поняла их намерения и с благодарностью на них посмотрела.

– Да, – пробормотала девочка. – Дух не может показать мне его, но…

– Его раскрыли, так ведь?

С полными слез глазами Виктория кивнула.

– Джек, с ним что-то делают, я не знаю, что… Его… мучают, пытают…

– О ком вы говорите? – перебил их Александр, нахмурившись.

– О Кирташе, – прошептал Джек. – Он поставил собственную жизнь под угрозу, пытаясь защитить Викторию. Он даже пришел, чтобы предупредить ее о планах Некроманта: Ашран отправил на поиски Виктории убийцу… И сейчас Кирташ расплачивается за свое предательство.

– Что?! – воскликнул Александр.

Джек в два прыжка оказался рядом с Викторией и обнял ее.

– Он знал, Джек, – причитала Виктория. – Знал, что рано или поздно его раскроют, и, тем не менее… Он рискнул жизнью ради меня.

– Да, – с сожалением признался Джек. – Без сомнений: этот негодяй – самый настоящий храбрец.

– Моя бабушка оказалась права. Бесполезно: я не смогу до него добраться… – и тут же замолчала, посмотрев на Джека широко раскрытыми от удивления глазами.

– Твоя бабушка? – повторил сбитый с толку мальчик.

– Точно! – закричала Виктория, вспоминая свой разговор с Аллегрой и предчувствуя что-то. – Нам нужно как можно скорее вернуться домой!

– Скажи мне, кто ты, – в третий раз спросил Некромант.

Кристиан упал на пол. У него не осталось сил. Он с трудом дышал и, подавленный могущественной силой Ашрана, дрожал всем телом. Сдаться было так просто… и все страдания вмиг бы закончились.

На мгновение мысль о том, чтобы перестать бороться, показалась Кристиану заманчивой. Он снова станет сильным, чувства и сомнения потеряют над ним свою власть, он освободится от человеческих слабостей и станет почти непобедимым.

Но он подумал о Виктории и стиснул зубы.

– Мое имя… Кристиан! – воскликнул юноша, и это слово прозвучало как гимн свободы, придав ему сил.

Но его оживление оказалось недолгим. Ашран еще крепче сжал кулак, и боль стала сильнее. Ужасно сильной. Невыносимой. Кристиан знал, что на этот раз она продлится гораздо, гораздо дольше.

Вскоре крики юного шека уже раздавались по всей Башне Драквен.

Когда друзья прибыли в особняк, Аллегра стояла возле окна и смотрела на дождь. Виктория на мгновение заволновалась. А если она не расслышала? А если все это – плод ее воображения, и бабушка на самом деле – обычная пожилая итальянка при деньгах, как всю жизнь думала девочка? Она могла бы представить Аллегре Джека (и, кстати, он бы ей очень понравился), но вот как объяснить, кто такой Александр? Рядом с ним все чувствовали себя неуютно.

– Бабушка… – пробормотала Виктория.

Аллегра обернулась к ним и задумчиво на них посмотрела. Казалось, она нисколько не удивилась, увидев двух молодых людей, сопровождавших ее приемную внучку.

– Добро пожаловать в мой дом, – сказала она на идеальном идунитском языке. – Я ждала вашего прибытия. Принц Альсан, – добавила она, глядя на Александра. – Ты немного изменился. Тебе придется рассказать мне, что с тобой произошло с момента нашей последней встречи.

Александр застыл как вкопанный. По его лицу было видно, что он ее не узнавал. Но Аллегра еще не закончила говорить.

– А ты, должно быть, Джек, – сказала она, поворачиваясь к мальчику. – Виктория мне рассказывала о тебе.

Джек немного покраснел, не зная, что и ответить. Виктория тоже не могла выдавить ни слова. В последнее время она подозревала, что ее бабушка, должно быть, знает больше, чем казалось, но… откуда она знала Александра?

– Что?.. – с волнением вырвалось у девочки. – Откуда ты знаешь…

Но в этот момент мучения Кристиана снова раздались внутри нее страшной болью, и девочка душераздирающе застонала. Джек подхватил ее, не дав ей упасть на пол. Аллегра посмотрела на них глазами, полными глубокого понимания и сочувствия. Она видела, как Джек помог Виктории сесть на кресло, уловила устремленный на нее обеспокоенный взгляд Александра. Ничто, однако, не удивило ее и даже на мгновение не могло потревожить ее внутреннего спокойствия.

– Дело в том, детка, что я не землянка, – серьезным тоном сказала женщина. – Я идунитка и прибыла в этот мир несколько лет назад, покинув империю Ашрана и шеков.

– Что?! – воскликнула Виктория. – Так ты… бежавшая из Идуна колдунья? Значит, ты знала…

Аллегра посмотрела на девочку и ласково ей улыбнулась, присев рядом с ней на диване. Виктория с любопытством смотрела на женщину. Она чувствовала себя растерянной, словно все происходило во сне, а не наяву. Она три года жила, пытаясь скрыть от бабушки свою двойную жизнь, вернее, ту ее часть, которая была связана с Идуном, Лимбадом и «Сопротивлением». И так странно осознавать, что Аллегра, оказывается, тоже принадлежала к этому миру. У девочки закружилась голова.

– Я с самого начала знала, кто ты, Виктория, – сказала Аллегра. – Твои способности начали проявляться еще в раннем детстве, когда ты жила в детском доме. Потому-то я и удочерила тебя. Чтобы заботиться о тебе и защищать тебя до тех пор, пока мы вместе не сможем вернуться в Идун.

Виктория почувствовала, что задыхается.

– Нет, это неправда… Ты не можешь быть идуниткой… Как-то… слишком странно.

Аллегра улыбнулась.

– Посмотри на меня, – сказала она.

Девочка повиновалась. Вдруг облик женщины резко изменился, и Виктория увидела ее настоящее лицо – лицо неземной красоты, обрамленное серебристыми волосами. И очень, очень старое, хотя на нем не было ни единой морщинки. Но огромные черные глаза Аллегры, точно такие же, как у Герды, наблюдали за освещенным светом трех солнц Идуном в течение нескольких веков. Казалось, они хранили множество секретов, тайн и загадок и знали ответы на все вопросы, потому что видели намного больше, чем любой землянин.

– Ты…

– В Идуне мою расу называют фейри. Я фея, Виктория.

Вдруг Александр узнал ее.

– Айле! – с удивлением воскликнул он.

Пораженные, Джек и Виктория посмотрели на них.

– Так вы, оказывается, знакомы? – спросил Джек.

– Мы познакомились в Башне Казлунн, – объяснила фея, снова принимая человеческий облик. – Я принадлежала к группе колдунов, которые отправили дракона и единорога на Землю. После они решили послать на их поиски Альсана и Шейла, но мы, фейри, понимали, что для двоих молодых людей это задание слишком сложное. Потому мы решили, что… я тоже отправлюсь на Землю, чтобы помочь им.

– Но почему же ты тогда никак не дала нам о себе знать? – спросил Александр, нахмурившись.

– Потому что вы с Шейлом прибыли на Землю на десять лет позже меня, молодой человек. Я уже думала, что вы потерялись по пути.

– Десять лет?! – удивился Александр. – Не может быть! Это означает, что…

– Что шеки правят Идуном вот уже пятнадцать лет, принц Альсан. А вы прибыли на Землю неполных пять лет назад и создали движение «Сопротивление». Кстати… Кирташ прибыл сюда одновременно с вами…

– …И ему было всего два года, когда шесть объединившихся между собой небесных светил унесли жизни драконов и единорогов, – неожиданно вспомнил Джек. – Но… Пятнадцать лет назад… Это какое-то безумие.

– По неизвестной мне причине во время вашего путешествия на Землю случился временной сбой. Но на вас это время никак не отразилось, вы его миновали. Альсан, когда я впервые увидела тебя в башне, тебе было восемнадцать лет, а сейчас… Сколько тебе сейчас лет? Двадцать два? Двадцать три? А должно быть за тридцать.

– Не может такого быть… – растерявшись, прошептал Александр.

– Но почему же ты мне ничего не говорила? – взорвалась Виктория. – Если ты все знала, то почему всегда скрывала от меня правду?

Аллегра вздохнула.

– Потому что я хотела, чтобы ты жила обычной жизнью, как любая нормальная девочка. Затем появился Кирташ, и не успела я опомниться, как ты уже каждую ночь убегала туда, где я не могла тебя найти. Я слышала о «Сопротивлении» и знала легенды о Лимбаде. Тогда мне не оставалось ничего, кроме догадок. Я уже поняла, что ты знаешь почти все, что я пыталась от тебя скрыть. Но еще я видела, что каждое утро ты возвращалась домой и шла в школу на уроки. Ты всегда была здесь, со мной, и вела нормальную жизнь. А ведь я и пыталась дать тебе такую жизнь, Виктория. Потому что от меня тебе больше ничего и не было нужно. До того самого момента, пока…

– Какого момента? – повторила Виктория, почувствовав подкатившую дурноту.

– Когда все тайное станет явным, – ответила Аллегра и решительно встала. – И скоро этот момент настанет. Времени у нас немного, потому давайте-ка лучше отложим объяснения на потом.

– Почему? – поинтересовался Александр, поднимаясь. – Что должно произойти?

– Наши враги готовятся атаковать дом, – объяснила Аллегра. – Вокруг особняка я создала магическую оборону, сферу, отделяющую нас от остального мира и до сих пор нас защищающую. Но им не понадобится много времени, чтобы пробить его, и нам нужно быть начеку. – Женщина взглянула на Александра и Джека. – Мы должны защитить этот дом. Если нас заставят отступить в Лимбад, то у Виктории не останется ни одного безопасного места на Земле.

Виктория хотела о чем-то спросить бабушку… да что там, у нее было множество вопросов. Но она больше не могла выносить мучения Кристиана, не могла говорить, когда он страдал.

– Да мне плевать на дом, – вставая, сказала она. – Нам нужно отправиться в Идун. Прямо сейчас. Они издеваются над Кристианом, и если мы в ближайшее время ничего не предпримем, то его просто убьют…

– Кристиан – это Кирташ, – пояснил Джек и тут же смутился.

– Я уже догадалась, – кивнула Аллегра. – Я видела его здесь, поблизости, и не один раз.

– Как?! – зарычал Александр. Его глаза вспыхнули животной яростью. – Ты знала? И позволила, чтобы он приблизился к ней? Да какая из тебя защитница?

Аллегра выдержала его взгляд, не моргнув.

– Кирташ – очень могущественный союзник, Альсан. И он решил защитить Викторию. Я не настолько глупа, чтобы отказываться от ниспосланной самим провидением помощи. Напомню тебе, что нам не приходится выбирать.

– Но он шек, ради всех святых! Я не думаю, что…

– Прекратите сейчас же! – выйдя из себя, закричала Виктория. – Пока мы здесь разглагольствуем, Кристиан погибает! Мне все равно, что вы думаете, я сама пойду и…

Она не смогла закончить фразу: внезапно небеса разорвал страшный звук, напоминающий гром. Аллегра тревожно посмотрела наверх.

– А вот и они, – сказала женщина. – Явились.

Взволнованная, она подбежала к окну и выглянула на улицу. Александр не понимал, что происходит, но в критические моменты он всегда действовал разумно. Юноша подошел к Аллегре и встал рядом с ней.

– В чем дело? – холодно спросил он.

– А ты сам полюбуйся, – ответила женщина, покачав головой.

Александр посмотрел из окна. И ему совершенно не понравилась увиденная им картина.

Десятки странных существ окружили дом со всех сторон. Под проливным дождем неуклюжие, с серой кожей, острыми клыками и когтями, со сверкающими глазами-угольками, они двигались по направлению к особняку.

– Гоблины, – пробормотал Александр, и по его спине пробежала дрожь.

Аллегра кивнула.

– Они часть нашего большого рода, что не слишком-то меня радует, – прошептала она. – У гоблинов весьма ограниченные магические способности, но когда они атакуют вместе – они ужасны, потому что единство придает им сил. Обычно феи и взрослые сильфы способны их контролировать, но эти гоблины сейчас подчиняются приказам одной очень могущественной колдуньи, и я не смогу справиться с ними.

– Очень могущественной колдуньи, говоришь? – тихим голосом повторил Александр.

Аллегра указала на стоявшую вдалеке фигуру. В саду, позади гоблинов, виднелся стройный силуэт девушки. Ее тонкая одежда из нежных тканей, намокнув под дождем, прилипла к телу, а мокрые волосы оливкового оттенка тяжелым плащом рассыпались по спине. Но ей, казалось, было все равно. Она подняла руки, развернув их в сторону дома. На суровом, мрачном лице девушки отражалась твердая решимость. Глядя в ее черные глаза, Александр чувствовал исходящее от них сильное раздражение.

– Герда, – проговорила Аллегра. – Предательница нашего рода. Одна из самых могущественных колдуний среди всех фейри, покинувшая ряды сражавшихся против Ашрана и присоединившаяся к нему.

В этот момент шедший впереди гоблин уже добрался до задней двери особняка. Раздался звук взрыва, и создание, взревев от боли, отступило. Его тело было покрыто ожогами.

– Магическая защита дома все еще работает, – пояснила Аллегра. – Но не знаю, надолго ли ее хватит.

Не успела она закончить фразу, как раздался голос Герды. Она властно и пронзительно крикнула, и все гоблины, как один, тут же атаковали. Десятки энергетических лучей вихрем вырвались из их кривых пальцев, объединившись в один мощный поток энергии.

Александр тут же отреагировал. Он схватил Аллегру за руку и быстро оттащил от окна. Что-то со страшной силой стукнуло по особняку, и дом вздрогнул. Стены задрожали. Но здание выдержало удар.

Взволнованный Джек, все еще сидевший на диване и обнимавший Викторию, поднял голову.

– Что происходит?

– Нас атакуют, парень, – серьезным тоном сказал Александр и достал из ножен Сумлярис. – Приготовь свой меч. Нам предстоит разрубить на мелкие кусочки несколько десятков зеленых уродцев.

Джек кивнул и тут же поднялся, помогая и Виктории встать на ноги.

– Виктория, – спросил он. – С тобой все в порядке? Герда уже здесь. Мы должны защитить дом.

Девочка поняла голову и посмотрела прямо в зеленые глаза Джека, словно увидела в них последнюю надежду. Не без усилий она попыталась отвлечься от страданий Кристиана и кивнула.

– Давайте выйдем из дома, – решил Александр. – Сразимся на свежем воздухе и защитим все входы и выходы.

– Хорошо! – согласился Джек и побежал к двери, ведущей в сад.

– Я встану у главного входа, – сказал Александр Аллегре. – Какие у тебя планы?

– Я буду поддерживать защитную магию особняка изнутри, – ответила она. – Но если гоблины прорвут оборону, то я выйду сражаться вместе с вами.

Александр кивнул и, не теряя времени, побежал к главному входу.

Виктория последовала было за ним, но передумала и подошла к Аллегре. Они переглянулись. Девочка смотрела на колдунью так, словно видела ее впервые.

– Что бы ни случилось, – сказала тогда она, – ты навсегда останешься моей бабушкой.

И не успела Аллегра ответить, как Виктория крепко ее обняла.

– Мне жаль, что пришлось столько времени скрывать от тебя правду, – проговорила фея. – Так было нужно…

– Я знаю, бабушка, – успокоила ее Виктория. Вдруг где-то очень глубоко внутри нее раздался очередной крик Кристиана, невыносимый и раздирающий. На лице девочки отразилось страдание. – Кристиан… – пробормотала она, подавленная.

– Знаю-знаю, детка, – прошептала Аллегра.

Виктория открыла рот, чтобы ответить, но услышала голос Джека из сада: он звал ее. Девочка растерялась.

– Иди к нему, – подбодрила ее Аллегра. – Он тоже нуждается в тебе. Возможно, прямо сейчас ты не можешь помочь Кристиану… зато можешь оказать поддержку Джеку.

Виктория закивала и с улыбкой выбежала из дома навстречу своему другу.

В это мгновение враги предприняли новую атаку. Дом задрожал. Нахмурившись, раздраженная Аллегра проговорила себе под нос:

– Ох, нет, Герда. Тебе не войти в мой дом. Даже не мечтай.

– Твое имя, сын мой, – не унимался Ашран. Ему уже порядком надоело.

– Крис… тиан, – выдохнул юноша.

Мучение вновь возвратилось. У Кристиана почти не осталось сил кричать, и его сломленное болью, истерзанное изнутри тело билось в конвульсиях на каменных плитах башни.

– Ты слишком упрям, молодой человек, – сказал Некромант. – Но, без сомнений, я подчиню себе твою волю.

Новая волна боли, еще более ужасной и бесчеловечной, чем предыдущие, накрыла Кристиана, и из его груди вырвался громкий, пронзительный крик.

Но юноша не сдавался. Часть его по-прежнему оставалась с Викторией. Пусть она и была сейчас далеко, в другом мире, он чувствовал ее тепло и сияние, которые вели его вперед, словно путеводная звезда, озаряющая самую непроглядную ночь. Кристиан знал, что Виктория поддерживала его. И это знание придавало ему сил сражаться. Он смог подняться и с секунду смотрел Ашрану в глаза. Дышать ему удавалось с трудом. Некромант выдержал паузу, чтобы выслушать сына.

Кристиан понимал, что несет наказание за свою смелость и отвагу. Но из последних сил он поднял голову и с гордостью и злостью в голосе произнес:

– Меня зовут… Кристиан.

Ашран прищурился.

– Как хочешь, сын. Значит, будем по-плохому.

Новый вопль, не заставив себя ждать, снова разнесся по Башне Драквен.

А тем временем в саду под проливным дождем плечом к плечу сражались Джек и Виктория. Меч мальчика горел, словно сердце самого солнца, и даже дождь не смог погасить его огонь. Впереди он видел Герду и пытался подобраться к ней поближе, но полчище гоблинов готовы были отдать жизни, защищая свою повелительницу. Мальчику постоянно приходилось останавливаться, чтобы биться с этими жуткими созданиями. Они сражались на пращах, ножах, коротких мечах и кайлах и, конечно же, использовали свои магические способности, которые, несмотря на неуклюжесть гоблинов, оказывались агрессивными и потому достаточно эффективными.

У Виктории же, напротив, было много проблем. Ее сердце обливалось кровью, и она никак не могла сконцентрироваться на борьбе. Страдания Кристиана с каждым разом становились все сильнее, и Виктории казалось, что в глубине души она даже слышит его пронизанные болью крики. Сквозь пелену слез девочка едва могла разглядеть гоблинов. Все происходящее казалось ей слишком неправдоподобным, ненастоящим, словно сон. Правдивыми и подлинными для нее в тот момент были только мучения Кристиана, который где-то там, на далекой звезде, платил высокую цену за свою любовь.

Вдруг от удара по спине девочка упала на землю. С трудом отдышавшись, она потянулась за посохом, который упал чуть поодаль. Но тут ее резко подняли, и дыхание как будто прервалось.

Виктория подняла голову и увидела перед собой устремленные на нее черные глаза Герды.

– Так это и есть та, из-за которой Кирташ сейчас так страдает? – нежным голоском пропела фея. В нем слышался оттенок раздражения. – Да уж! Подумать только: он предал нас ради тебя… а ты даже и знать не знаешь, кем являешься.

Девушка снова швырнула ее на землю, и Виктория упала лицом вниз, в самую грязь.

– Кристиан, – передразнила фея с усмешкой и издевкой в голосе. – Ты скоро умрешь, Виктория, и твой любимый Кристиан умрет вместе с тобой. Ты не заслуживаешь такого, как он.

– Нет, – с выдохом ответила девочка.

Она смогла немного приподняться и посмотрела на фею. Черные, как ночь, глаза девушки сверкали гневом, местью, ревностью и… смертью.

Герда подняла руку. Меж ее пальцев появились искры синего цвета, и их число, несмотря на проливной дождь, становилось все больше и больше, пока они не образовали горящий шар.

– Слишком легко, – пренебрежительно проговорила фея.

И нанесла по Виктории удар.

Девочка зажмурилась, жалея, что никак не смогла помочь Кристиану и не призналась Джеку в…

Вдруг раздался треск огня, и Виктория тут же почувствовала перед собой чье-то присутствие.

Открыв глаза, девочка увидела вставшего между ней и Гердой Джека. Гордый, разъяренный, уверенный в себе и, прежде всего, очень злой, он высоко в руке держал Домиват.

– Не смей даже пальцем ее тронуть, – серьезным тоном предупредил ее мальчик.

Герде пришлось отскочить, поскольку направленный ею в сторону Виктории поток энергии, отразившись от меча Джека, вернулся обратно к ней. В растерянности фея посмотрела на мальчика, но тот не стал ждать, когда она снова придет в себя, и ударил мечом в самое сердце девушки.

Она отреагировала незамедлительно и подняла руки вверх. Между открытых ладоней Герды что-то сверкнуло, и меч Джека ударился о невидимый щит. Во все стороны полетели искры.

Соперники переглянулись. Мальчик неожиданно попался в ловушку чувственной ауры, окутывавшей Герду, и, очарованный, не мог оторвать от нее взгляда. Фея была легкой и нежной, словно цветок, а необычные черты лица девушки притягивали его, словно мощным магнитом. Герда соблазнительно улыбнулась, и Джек, сам не отдавая себе отчета, вдруг захотел поцеловать ее.

Герда улыбнулась еще шире.

– Подойди же ко мне… – сладко прозвучал ее голосок, похожий на песнь сирены.

Словно под гипнозом, Джек опустил меч и сделал несколько шагов к ней. Вдруг он заглянул в черные, как ночь, глаза, полные загадок и тайн, и тут же осознал, что они пусты. А из глаз Виктории лился неповторимый свет…

Мальчик вовремя пробудился ото сна, в тот самый момент, когда Герда странным образом скрестила руки. С криком предупреждения Джек попятился назад, махнув по воздуху мечом. Оборвалось что-то тонкое и слабое, и Джек понял, что он только что разрушил чары Герды, которыми она уже начала его околдовывать. Яростно и отчаянно закричав, фея с ненавистью посмотрела на мальчика. И Джек решил, что ее лицо уже не кажется ему таким красивым. Не долго думая, он поднял Домиват и бросился на Герду.

Стоявшая коленями в грязи Виктория закричала. Дождь никак не унимался. Боль Кристиана с каждой минутой становилась все мучительнее, и девочка знала: он так долго не продержится. Одна лишь мысль о том, что Кристиан может из-за нее умереть, казалась ей невыносимой.

Надетый на палец Шискатчегг отражал переживаемые Кристианом чувства, и Виктория больше не могла терпеть. Запрокинув голову назад, девочка закричала, и в ее крике выразилась вся боль Кристиана, ее бессилие и невозможность ему помочь, в то время как она сама вынуждена была переносить все его страдания.

Растерявшись, Джек посмотрел на подругу, и эта оплошность чуть не стоила ему жизни. Герда нанесла по нему магический удар, который пришелся ему в плечо, с силой отбросив его назад.

– Джек! – закричала Виктория.

Ей с трудом удалось встать. Девочка увидела, что друг ее тоже поднялся, весь дрожа. Он смотрел на Герду полными решимости глазами, и Виктория поняла, что должна помочь ему. Потому она побежала к Джеку, но кольцо снова дало ей понять, как страшно страдал Кристиан, и она, споткнувшись, упала на землю. Виктория почувствовала, как ее наполняли ярость и бессилие. Она смотрела на Джека. Он героически сражался против колдуньи, не обращая внимания на свое раненое плечо. Виктория знала, что должна была что-то для него сделать. Если она останется сидеть здесь, страдая по Кристиану, то явно ничего не добьется. И опять поднялась.

Снова боль Кристиана, напоминавшая удар мечом, заставила ее содрогнуться. Виктория закричала и, не в силах больше выносить его страдания, сняла с пальца кольцо.

Спокойствие.

Недолго померцав, Шискатчегг погас.

Где-то далеко от особняка, в Башне Драквен, снова раздался крик Кристиана. Он пытался найти огонек в темноте, но на этот раз ничего не нашел. Вдруг он почувствовал себя опустошенным и одиноким, и холодный ветер погасил его сердце.

«Виктория?» – неуверенно позвал он девочку. Но ответа не последовало.

Может, она погибла? А, может, Виктория просто покинула его на произвол судьбы? Любой из этих вариантов удручал.

«Виктория…» – повторил Кристиан.

Но снова ответом ему была тишина. Кристиан оказался совсем один. А вокруг – тьма. Одному ему не хватило сил противостоять льду, постепенно овладевавшему его душой.

У Виктории словно камень упал с плеч. Она знала, что страдания Кристиана продолжались, но она их уже не чувствовала с такой силой, как раньше.

Девочка осмотрелась. Перед ней открылась неприятная картина: весь сад усеян трупами гоблинов. В живых оставалось всего несколько из них. Вновь она почувствовала глубокое уважение к Джеку. Мальчика уже начинала одолевать усталость, а Герда – весьма непростой соперник.

Виктория схватила посох и тут же явилась своему другу на выручку.

Навстречу ей кинулись три гоблина, но разъяренная девочка направила в них посох, и все трое полыхнули ярким пламенем.

Джек все видел, и на его лице появилась широкая улыбка. Больше ничья помощь ему и не нужна. Уверенный в способностях Виктории, он нанес по Герде новый удар, в котором с помощью меча высвободил большую часть своей скрытой энергии. Колдунья попыталась защититься, но Домиват разнес в клочья ее магическую оборону, как несколько дней назад сломил Хайясс.

Вслед за ударом раздался крик, и вспыхнуло пламя. Обернувшись, Виктория увидела лежавшую на земле Герду. Она с ужасом смотрела на возвышавшегося над ней Джека. Мальчика трясло от ярости. Его раскаленный меч все еще пылал, излучая жар, а его зеленые глаза необычно горели ярким огнем.

Виктория подошла к другу. Что-то ярко искрилось у нее на лбу, словно звезда. Окутывавшая девочку аура излучала чистую, древнюю магическую силу, которая была недоступна пониманию простых смертных. Герда посмотрела на соперников и не узнала их: перед ней стояли Джек и Виктория – такие воинственные и грозные, что сражаться с ними было невозможно. Покрутив головой, Герда издала пронизанный яростью крик.

Вдруг ее тело загорелось так ярко, что мальчику и девочке пришлось зажмуриться. Когда же они открыли глаза, фея уже исчезла.

Джек и Виктория переглянулись, не в силах оторвать друг от друга взгляда. Одна секунда показалась им вечностью. Измученные и раненые, но вместе с тем довольные и счастливые, они крепко обнялись.

Победа.

Ашран тихо засмеялся. Юноша, сложившись пополам, все еще извивался у его ног. Казалось, ничто не изменилось, но Некромант чувствовал, что его старания наконец-то начинали приносить долгожданные плоды.

– Скажи мне, кто ты, – в который раз спросил он.

Юноша неуверенно поднялся и смог встать на ноги. Тряхнув головой, он убрал с лица волосы и леденящим взглядом посмотрел на Некроманта.

– Я Кирташ, мой господин, – ответил он слишком безразличным голосом, не похожим на человеческий.

Довольный Ашран кивнул. На мгновение он повернулся к двери, у которой безмолвно с почтительным видом сидел сзиш – человек-змея из личной охраны Некроманта. Он подошел к своему господину и протянул ему продолговатый и узкий сверток, который держал в руках. Ашран забрал его и передал Кирташу. Юноша аккуратно взял сверток и развернул его. Мягкое синеватое свечение Хайясса озарило его лицо, и довольный Кирташ улыбнулся. Меч был как новый.

– Добро пожаловать домой, сын мой, – сказал Ашран, и на его лице тоже появилась улыбка.

Виктория упала коленями в грязь. Дождь наконец прекратился, и теплые лучики солнца начинали прорезать серое небо, постепенно озаряя сад.

– Пожалуйста… – умоляла девочка. В ее глазах стояли слезы. – Пожалуйста, дай мне ответ, что ты там. Скажи, что все еще слышишь меня. Прошу тебя.

Но снова украшавший ее палец Шискатчегг молчал, оставаясь холодным и безжизненным. Поникнув, Виктория поднесла камень к губам.

– Кристиан, – шептала она. – Кристиан, мне так жаль. Пожалуйста, скажи мне, что ты здесь. Пожалуйста… прости меня…

Голос дрогнул, и девочка, съежившись, разразилась громкими рыданиями. Свет Кристиана погас. С другой стороны никто не отвечал. И это могло значить, что юный шек мертв. Виктория прокричала имя Кристиана, словно обращаясь к небесам, а Аллегра и Александр молча смотрели на девочку, не зная, как ее успокоить.

Джек приблизился, присел на колени рядом с ней и обнял подругу. Виктория продолжала оплакивать потерю Кристиана, постоянно произнося вслух его имя и целуя кольцо, которое теперь остыло и не подавало признаков жизни. Не произнося ни слова, Джек крепко держал Викторию в объятиях, своим присутствием стараясь ее хоть немного утешить.

Девочка подняла взгляд и прошептала:

– Кристиан…

Но в глубине души она знала: больше он ее не слышал.

XII Предательство

– Ты подвела меня, – прошипел Некромант, и охваченная страхом Герда склонилась перед ним.

– Эти двое… они невероятно сильны, мой господин. Моя магия не смогла остановить их.

– И не сможет, – вмешался в разговор холодный голос Кирташа, стоявшего в конце зала. – Они уже пробудились. Герда для них больше не соперник.

Ашран обернулся и окинул сына взглядом. Юноша стоял к нему спиной, глядя в окно.

– Намекаешь, чтобы я снова послал на Землю тебя?

Кирташ обернулся и посмотрел на отца.

– Можешь отправить кого угодно, мой господин. Но тебе хорошо известно, что он потерпит неудачу.

– Это правда, – согласился Ашран. – Но я не хочу рисковать, Кирташ. Должен умереть хотя бы один из них. И мне кажется, что девчонка наиболее уязвима.

– И единственная, кого мы можем использовать в наших целях, – заметил Кирташ.

– Что ты хочешь сказать? – Ашран наградил сына грозным взглядом, но юноша уже снова с задумчивым видом смотрел в окно. Он указал на простиравшийся вдали лес Алис Литбан.

– Смотри же, мой господин. Алис Литбан погибает, а ведь это единственное место в нашем мире, наполненное магией.

Ашран посмотрел на пейзаж, на который ему указывал Кирташ. Древний, густой лес, в котором некогда жили единороги, лежал сейчас в свете трех солнц увядающий, засыхающий и серый.

– Причина кроется в исчезновении единорогов, – сказал Некромант, не понимая, к чему клонил Кирташ. – Они передавали исходящую от земли энергию лесу Алис Литбан. Без них энергия застаивается и не двигается.

– Но энергия до сих пор там есть, – тихим голосом сказал Кирташ и перевел на отца холодный взгляд своих синих глаз. – А, значит, мы сами можем ее извлекать. И накапливать ее в подходящем месте… в этой башне, например.

Глаза Ашрана округлились, когда он понял, что предлагал его сын.

– Если же нам удастся возродить магию Башни Драквен, – медленно произнес он, – то она превратится в неприступную крепость. Как в старые времена.

Кирташ кивнул.

– И тогда весь Идун, мой господин, падет к твоим ногам и окажется в твоей власти. Даже изгнанники фейри, обитающие в лесу Авы, и небольшая кучка колдунов, до сих пор живущих в Башне Казлунн. А потом… потом ты сможешь приступить к завоеванию и других миров.

– Других миров… Земля, например? Как тебе? Я заметил, что тебе очень даже нравится Земля.

Кирташ пожал плечами.

– Это хорошее место для жизни, – заметил он.

Некромант отошел от окна.

– Теперь понимаю, что ты имеешь в виду. Девчонка могла бы справиться с заданием.

Юноша кивнул.

– И только она, мой господин. Я убью ее, если такова твоя воля, но тогда мы потеряем возможность восстановить силу башни Драквен. Решай же, умереть ли ей или жить и приносить нам пользу. Я сделаю, как ты пожелаешь.

Ашран пристально на него взглянул.

– Ты можешь перенести ее сюда? В Башню Драквен? И если она действительно пробудилась, то у нее намного больше силы, чем раньше.

– Возможно. Но у нее есть одно слабое место.

– Правда? – Некромант нахмурился. В его глазах отражался интерес. – И какое же?

На лице Кирташа появилась холодная усмешка.

– Я, – ответил он.

Измученная, Аллегра неслышно пробежала по коридорам своего дома. Уже наступила ночь, и в особняке все давно стихло. Но женщина чувствовала тревогу и, в отличие от своих гостей, не могла спать спокойно.

Миновав следующий коридор, она остановилась возле комнаты Виктории и неслышно заглянула внутрь, стараясь не разбудить Джека и девочку. Выбившиеся за день из сил, они лежали на кровати рядышком и крепко спали. Рука Джека покоилась на талии девочки, как бы оберегая ее, и Аллегра улыбнулась.

Вечер, казалось, длился бесконечно. Виктория была подавлена, и ей даже не хватило сил задать вопросы, которые еще недавно так волновали ее. Она рыдала, пока не выплакала все слезы. И после девочка осталась сидеть в углу, скорчившись, с опущенной головой, смотря в одну точку и беспрестанно тихим голосом повторяя: «Это моя вина, это моя вина…»

Джек отнес Викторию в комнату и уложил на кровать. Вскоре сидящая в гостиной Аллегра снова услышала плач внучки, а затем до нее донеслись и слова утешения, которые шептал ей Джек. Постепенно ее рыдания начали стихать, пока, в конце концов, измученная девочка не уснула в объятиях своего друга, оставшегося оберегать ее.

Аллегра даже не сомневалась, что Виктории приснится Кристиан, и поблагодарила провидение за находящегося с ней в этот момент Джека: он поддерживал девочке одним лишь своим присутствием.

Женщина прислонилась к дверному косяку и полюбовалась детьми. Она ощущала, что их объединяла очень тесная связь, и их так сильно и очевидно тянуло друг к другу, что Аллегра не могла не задаться вопросом о причине этой связи.

Она посмотрела на Джека с интересом и подумала о том, кто же он на самом деле. Он, должно быть, особенный, иначе Виктория никогда бы не обратила на него внимания. Аллегра с волнением покачала головой. Виктория была так же далека от простых смертных, как Луна от планеты Земля, но женщина никогда ей об этом не говорила. Она тысячи раз репетировала и подбирала слова, но сейчас, когда настал момент открыть ей тайну ее существования, Аллегре не хватало духа. Виктории нужен отдых, и потому женщина решила отложить важные разговоры до завтрашнего дня. К большому разочарованию для Александра, поскольку он несколько раз спрашивал, что же происходит на самом деле. Но Аллегра не хотела, чтобы принц узнал правду раньше Виктории, и ее решение было железным.

Женщина посмотрела на девочку с бесконечной нежностью в глазах. Она потратила семь лет на ее поиски в этом безумном, огромном мире, и, наконец, нашла ее. Как и Герда, Аллегра обладала необычной способностью узнавать подобных Виктории людей.

Она удочерила ее, забрала из детского дома и предоставила ей надежный кров. Для этого Аллегра выбрала большой особняк на окраине города. Большого города, чтобы врагам было не просто обнаружить ее в толпе. А на окраине – из-за того, что фейри чахнут, когда они долгое время находятся в мегаполисах. Выбор пал на этот особняк из-за растущей позади него рощи, и Аллегра предположила, что такие создания, как Виктория, нуждаются в растительности, чтобы возобновить энергию и ненадолго спрятаться от суеты.

Она хотела сделать из дома своеобразную крепость, чтобы обезопасить маленькую Викторию и постепенно подготовить ее к той роли, которую для нее приготовила судьба. Но этот дом не мог защитить ее от могущественного создания, которое Ашран направил на ее поиски. Аллегре сразу стало понятно, что Некромант не шутит, когда четыре года назад, в Швейцарии, Кирташ чуть не настиг девочку. Аллегра тысячи раз проклинала себя за проявленную неосторожность. Но Виктория вскоре вступила в ряды «Сопротивления» и с тех пор ее защищала не только Аллегра. Тогда мысль поговорить с Викторией, раскрыть ей правду и связаться с «Сопротивлением» казалась слишком заманчивой, но девочка каждое утро исправно возвращалась домой, и отражавшийся в ее глазах свет, который могли различить только Аллегра и Кирташ, горел еще ярче. Бабушка знала, что ее внучка нашла другое место, лучше и надежнее особняка, где она могла восполнить запасы энергии и чувствовать себя в безопасности, в том числе и от исходившей со стороны Кирташа угрозы. Аллегра знала, что она должна хранить секрет: девочка нуждалась в спокойной, нормальной жизни, какую вели ее сверстницы. Задача бабушки состояла в том, чтобы поддерживать эмоциональное равновесие девочки. Да, это правда: Лимбад был надежнее особняка Аллегры, но зато жизнь в доме бабушки оказалась для девочки безопаснее, чем та, которую ей предлагало «Сопротивление». Таким образом, два мира, две жизни друг друга уравновешивали и дополняли.

Потому Аллегра, хоть ее сердце и болело, ограничилась наблюдением за тем, как взрослела Виктория, как она готовилась занять свое место в истории Идуна. Да, это было рискованно, ведь ее внучка вступила в игру раньше времени, но и здесь были свои плюсы. Виктория больше не маленькая наивная девочка. Она познала страдания, выучила много уроков судьбы и повзрослела. Благодаря появлению в ее жизни Шейла, Александра и Джека Виктория лучше подготовилась ко вступлению во взрослую жизнь. Без этого защиты Аллегры было бы недостаточно.

Но потом на сцене появился Кирташ.

Аллегра знала, кто он такой, и быстро вычислила его интерес к Виктории. Она была в курсе тайных свиданий молодых людей и даже своими собственными глазами видела их вместе. Да, она переживала и тревожилась, но ее охватывало и любопытство. Без сомнений: Кирташ к тому времени уже выяснил природу Виктории и все же до сих пор ее не убил. Тогда Аллегра догадалась: шек попал под чары исходившего от девочки внутреннего света. Кирташ думал, что по-прежнему верен своему господину, но, по сути, оберегая девочку, уже давно превратился в сильного союзника «Сопротивления».

От усталости Аллегра закрыла глаза. Как жаль, что они его потеряли. И не столько из-за «Сопротивления», сколько из-за самой Виктории. Очевидно, что молодые люди испытывали друг к другу сильные взаимные чувства, иначе Виктория бы так не страдала, когда Кирташа подвергли пыткам, и неважно, был ли надет на ее пальце Глаз Змеи или нет. Логично: Виктория и Кирташ в некотором смысле очень друг на друга похожи, но вместе с тем диаметрально противоположны. И их взаимное влечение просто неизбежно. Ашрану следовало бы предвидеть подобный вариант развития событий.

В таком случае… откуда там нарисовался еще и Джек? Ведь Виктория, очевидно, тоже испытывала к нему сильные чувства. Значит, он не мог оказаться обыкновенным мальчишкой-землянином. В нем есть загадка. Аллегра видела, как умело он владеет Домиватом, и потому предполагала, что Джек – могущественный колдун или даже герой. Но сейчас она сомневалась: для таких глубоких и сильных чувств Виктории к нему одной магии было явно недостаточно. А сейчас она наблюдала за очень интересной картиной.

Обычный человек разглядел бы в комнате просто двоих подростков, спящих вместе, близко друг к другу. Но Аллегра отчетливо видела, как окружавшие их обоих ауры взаимодействовали и соединялись, пытаясь слиться воедино. Сомнений не оставалось: эти двое ужасно нуждались друг в друге, и самым жестоким наказанием для них стало бы расставание.

Женщина прищурилась. Аура Джека горела так ярко и ослепительно, словно солнце. Нет, Джек – точно необычный мальчик. Как и Виктория. Тогда может ли он оказаться?..

От неожиданности женщина вздрогнула. Нет, она ошибается, это невозможно. С другой стороны, если все-таки она права…

…если она права, значит, Кирташу уже давно известен его секрет. От острой интуиции шеков невозможно ничего скрыть. А если Кирташ в курсе, значит, Ашран, скорее всего, тоже.

По спине женщины пробежала дрожь. Если ее догадки верны, то единственное, что отделяло Некроманта от полной победы, находилось сейчас в ее доме… в этой самой комнате.

Подобные мысли не успокаивали женщину. Аллегра направилась было разбудить спящего в комнате для гостей Александра, но тут же передумала, спокойно решив, что лучше дать им всем отдохнуть. Они нужны ей бодрые и с ясными головами, чтобы вынести правду и справиться с реальностью.

После атаки Герды и ее приспешников магическая оборона дома сильно ослабла. Аллегра осознавала, что не могла ждать следующего дня, чтобы восстановить ее, потому женщина решила заняться реанимацией энергетической защиты особняка прямо сейчас. Она поставит на кон всю свою силу, чтобы превратить его в неприступную крепость, куда никто не сможет пробраться.

Но Аллегра не учла, что оборона не спасет от тех, кто уже находится внутри дома.

И, к сожалению, на этот раз Кирташ обошел фею.

Камень Шискатчегга на короткое мгновение загорелся и тут же погас. Но вскоре кристалл снова озарился, теперь уже ярким зеленым светом.

Виктория медленно открыла глаза. Первым, что она увидела, было кольцо, потому что ее левая рука лежала прямо на подушке перед ее лицом. Кольцо сверкнуло в полутьме, и дыхание девочки участилось, когда она, удивленная, поняла значение этой вспышки. Виктория готова была вскочить на ноги, но почувствовала рядом с собой чье-то присутствие. Обернувшись, она увидела Джека, спящего рядом с ней крепким сном. На мгновение она забыла о кольце и нежно улыбнулась. Неслышно вздохнув, девочка легонько отодвинула руку мальчика, лежавшую на ее талии. Джек во сне заворочался, но не проснулся. Виктория наклонилась к нему, чтобы поцеловать в щеку на прощание.

– Я сейчас вернусь, – прошептала девочка. Ее сердце бешено стучало.

И она выскочила из комнаты.

Она передвигалась по дому бесшумно. Минуя гостиную, она увидела свою бабушку, которая без сил уснула прямо в кресле. Но Виктория не сразу ее заметила. Глаз Змеи ярко сиял в темноте, а это могло значить, что Кристиан жив. И ничто не в силах помешать Виктории прийти этой ночью к нему на встречу.

Она вышла в сад и остановилась. Сердце готово было вот-вот выскочить из груди. При виде сожженной, опустошенной земли там, где днем произошло сражение, девочка почувствовала дрожь. Но, помотав головой в надежде избавиться от страшных воспоминаний, она посмотрела на озаренную луной смотровую площадку.

Кристиана там не оказалось. Расстроенная, Виктория поднесла руку к губам. Шискатчегг продолжал сверкать, и девочка ухватилась за надежду, что Кристиан действительно жив и обязательно найдет способ встретиться с ней.

Она бегом спустилась по каменной лестнице к самой роще. Войдя в нее, между деревьев Виктория искала того, кого чуть было не потеряла. В нерешительности она остановилась и осмотрелась.

– Кристиан? – позвала Виктория.

И тут же увидела вдали его силуэт – тень, сливавшуюся с ночью. Она узнала бы его из миллионов.

– Кристиан!

Виктории казалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди, и она побежала к нему навстречу. Она бросилась на него с такой силой, что юноша чуть не потерял равновесие. Глаза девочки наполнились слезами, и она изо всех сил обняла его, уткнувшись ему в плечо.

– Кристиан, ты в порядке… Я подумала, что потеряла тебя, и ты не представляешь, как… ах, слава богу, что ты вернулся…

Он ничего не ответил и стоял смирно, никак не отреагировав на ее объятие. И вдруг Виктория почувствовала…

…холод.

Она подняла голову и в полутьме по глазам попыталась прочесть его мысли.

– Кристиан? С тобой все хорошо?

– Со мной все в порядке, Виктория, – в его голосе не слышалось эмоций. Он прозвучал с нечеловеческим безразличием, так что девочка даже вздрогнула.

– Что… что они с тобой сделали?

Виктория попыталась окунуться в синий океан его глаз, но ударилась о покрывавший его толстый слой льда.

И в глубине души она поняла, что теперь потеряла Кристиана второй раз за день. Ее сердце разбилось на тысячи мелких кусочков, она хотела выплакать все оставшиеся у нее слезы, поговорить с ним, но не нашла слов, способных выразить всю ее боль. Потом она хотела прокричать на весь мир имя Кристиана, чтобы вернуть его снова к ней из тех далеких мест, где он сейчас находился. Хотя, быть может, Кристиана больше не существует: он погребен заживо под холодным взглядом Кирташа.

Да, она хотела, но ее инстинкт оказался сильнее. Виктория развернулась и, словно газель, изо всех сил помчалась к дому, подальше от этого создания, которое выглядело, как Кристиан, но не было им.

Через долю секунды Кирташ уже несся за ней. Виктория знала, что, как бы она ни старалась, он ее обязательно настигнет.

Боль и грусть превратились в страх, гнев и отчаяние. И когда Виктория почувствовала, что Кирташ холодной ладонью хватает ее за руку, она в ярости обернулась и ударила его между ног.

Глаза Кирташа округлились, и он сложился пополам. Но, несмотря на боль и неожиданность, юноша не выпустил ее из рук. Для усиления эффекта Виктория занесла ногу назад и изо всех сил снова ударила его, на этот раз в живот. Она смогла освободиться и снова побежала, но Кирташ ухватил девочку за свитер и повалил ее лицом на землю, поросшую травой. Осознав, что шек падает на нее, Виктория откатилась в сторону. Она закричала, и что-то внутри нее как будто взорвалось. Вспыхнул свет, и ее лоб засиял так ярко, что Кирташ на мгновение даже ослеп. Виктория снова перекатилась и попыталась отползти от своего преследователя как можно дальше, но Кирташ почти сразу вцепился ей в щиколотку. Напуганная и разъяренная, девочка напрягла все силы и попыталась вырваться. Кирташ накрыл ее своим телом и, схватив за запястья, прижал к земле. Их тела касались друг друга, но Виктория ощущала лишь дикий ужас, а не то смутное чувство, которое будил в ней Кристиан даже в самом начале их встреч.

Девочка закрыла глаза и мысленно позвала Духа Лимбада. Это была единственная надежда на спасение.

Он ответил на ее зов, но Виктория была слишком напугана и потому не могла сохранить спокойствие, необходимое для соединения ее ауры с Духом.

Кирташ сразу понял намерения Виктории. Он схватил ее за подбородок и силой повернул ей голову, заставив посмотреть ему в глаза. Он фактически лежал на ней, и Виктории в голову пришла глупая мысль, что, случись это вчера, ее сердце бы стучало со скоростью света от такой близости, ей бы захотелось почувствовать вкус его губ и растаять в его взгляде…

Но сейчас ее обуревали только… ужас, разочарование и даже… ненависть.

– Посмотри на меня, – сказал он ей спокойным, но безразличным голосом.

– Нет… – прошептала Виктория.

Но слишком поздно. Она уже попала в ловушку гипнотического взгляда Кирташа и точно знала, что ему удалось ее поймать.

Джек резко проснулся. Его сердце бешено стучало. Ему приснился очень неприятный сон. Мальчик точно не помнил, какой именно, но с уверенностью знал, что в нем он потерял что-то жизненно важное. И его до сих пор не отпускало тревожное чувство утраты.

Мальчик не сразу сообразил, где он, и лишь спустя некоторое время осознал, что до сих пор находился в особняке Аллегры дʼАсколи, а точнее – в комнате Виктории.

Но девочки нигде не было.

Сердце Джека словно разрубили пополам. Его осенило: Виктория сейчас в большой опасности.

Он тут же выбежал из комнаты, не надев даже ботинки, но не забыв взять с собой стоявший в углу спальни Домиват. Мальчик ураганом пронесся через гостиную, подбежал к входной двери и с силой распахнул ее.

Аллегра в испуге проснулась. Она увидела, как Джек выбегает из особняка со светящимся в полутьме мечом. Женщина тут же поняла, что происходит снаружи. Она вскочила и побежала будить Александра.

Джек пулей пролетел по растущему позади дома саду. Инстинкт подсказывал ему, куда следовало бежать. Мальчик несся с такой скоростью, что чуть не упал, спускаясь по каменной лестнице вниз, но успел вовремя. В роще он увидел силуэт Кирташа, уносящего на руках Викторию. И Джек догадался, что, какими бы ни были намерения шека, они явно не приведут ни к чему хорошему.

– Отпусти ее, негодяй! – гневно закричал он.

Кирташ повернулся к нему, не выпуская девочку из рук. Его глаза сверкнули в полутьме. Он положил Викторию на траву и достал из ножен Хайясс.

Мальчика как молнией поразило. Он не ожидал, что Кирташ сможет восстановить свой меч. Но, как бы там ни было, сейчас он должен был сражаться. За Викторию.

Снова Домиват и Хайясс скрестились, и воздух содрогнулся. Джек с волнением осознал, что пламя его меча колебалось под суровым, беспощадным льдом Хайясса. Он отступил на несколько шагов, оставаясь настороже, и попытался оценить ситуацию. Вдруг он понял: его оппонент – тот самый юноша, по которому Виктория так горько плакала весь день и вечер; тот самый, который предал своих, чтобы защитить девочку; тот самый, который пережил страшную пытку за свои поступки. Джек попытался очистить мысли и пролить свет на происходящее.

– Подожди! – смог сказать он. – Что с тобой произошло? Что… что ты собираешься сделать с Викторией?

Но Кирташ не ответил. Он, словно тень в ночи, исчез из виду, и Джек поспешил поднять свой меч, чтобы защититься от удара Хайясса, молнией обрушившегося на него. Растерянный, он сумел дать отпор, но так и не мог понять, что происходит.

Кирташ нанес очередной мощный удар, и не успел Джек отреагировать, как Домиват выскочил из его рук и упал на траву. Слишком далеко, чтобы дотянуться до него. Мальчик снова сделал несколько шагов назад. Враги переглянулись. Кирташ улыбнулся, и Джеку показалось, что перед ним стоит его лютый враг, держа в руке сверкавший мягким бело-синим свечением Хайясс. Только сейчас юноша казался еще выше, еще сильнее, еще увереннее в себе, еще холоднее, если было куда остывать, и еще… бесчеловечнее, чем прежде.

Но тут подбежали Аллегра и Александр. С Сумлярисом в руке принц несся прямо на Кирташа. Из груди его вырвался яростный крик. Юный шек встал в боевую стойку, и Джек, воспользовавшись моментом, поднял свой меч.

А тем временем Александр уже заставил Кирташа отступить, пусть всего и на несколько шагов. Когда же преимущество снова оказалось на стороне шека, Джек уже стоял перед ним, рядом с Александром, держа Домиват высоко в воздухе. И тогда, презрительно улыбнувшись, Кирташ перевоплотился.

Перед ними опять появилась огромная и угрожающе прекрасная крылатая змея. Она уставилась на Джека своими переливающимися разными цветами глазами. У мальчика холод пробежал по спине, когда он осознал, что Кирташ всерьез намеревается покончить с ним. Теперь ему точно не удастся скрыться. При этом Джек еще и не мог поговорить с Александром. Потому что при виде громадного создания он словно окоченел.

Джек взглянул на настоящее лицо Кирташа. Казалось бы, его должен был обуять дикий ужас, но мальчик лишь вскипел от ярости и ненависти. С диким криком он поднял Домиват и побежал на шека. Создание замахало крыльями, чтобы взлететь повыше, и поднявшийся ветер чуть не снес Джека. В самый последний момент мальчик успел отпрыгнуть в сторону, увернувшись от смертоносных клыков шека. Осознав, что перед ним чересчур грозный соперник, Джек замялся и в первый раз спросил себя: смогут ли они выйти из предстоящей схватки живыми.

Кирташ резко развернулся, и мальчик увидел, что именно привлекло его внимание.

К лежавшей на траве Виктории подбежала Аллегра. Девочка смотрела на сражавшихся широко раскрытыми, полными слез глазами. По всей видимости, она не могла даже пошевелиться. Казалось, она окаменела.

Кирташ махнул хвостом, словно кнутом, и буквально смел Аллегру с ног, отбросив ее подальше от девочки. Джек видел, как тяжело женщина рухнула на землю, и понадеялся, что она сможет перенести удар. Но теперь у него появилась возможность, которую он не хотел потерять, и он ударил мечом по кольцевидному телу крылатой змеи.

Шек издал пронзительный крик, и Джек подумал, что у него вот-вот разорвутся барабанные перепонки. Но, придя в себя, он увидел Кирташа в человеческом обличье. Его лицо искривилось от боли, и он держался за ногу. Джек с чувством триумфа улыбнулся. Но его радость мгновенно улетучилась, когда он увидел противника с высоко поднятым Хайяссом в руке. Он нанес по мальчику удар – смертельный, быстрый и точный. Джек подставил Домиват, но опоздал. Кирташ ранил его в плечо, и Джек, закричав от боли, выронил меч из рук. Шек уже готовился нанести последний удар, когда на помощь Джеку явился Александр. Его волосы были взлохмачены, а глаза ярко сверкали желтым блеском. С волчьим воем он налетел на Кирташа. Сумлярис не смог разбить Хайясс, но шек оступил. В следующее мгновение он оттолкнул от себя Александра и, хромая, попятился назад. Но ему совсем скоро пришлось вернуться в бой и остановить мечом заклинание атаки, которое направила против него Аллегра. Несмотря на тяжелое ранение, женщина поднялась и даже оказывала врагу сопротивление.

Кирташ отступил еще на несколько шагов. Подойдя к Виктории, он посмотрел на соперников с безразличием и наклонился к девочке.

– НЕТ! – закричал Джек.

Кирташ холодно улыбнулся. Его пальцы едва касались волос Виктории, словно жестокая пародия на нежность. Джек кинулся к нему, но шек, не переставая улыбаться, закатил глаза и… исчез в воздухе вместе с заложницей, словно их и вовсе никогда не существовало.

Душа Джека разрывалась на мелкие кусочки. Зная, что бесполезно, он все равно побежал туда, где только что находились Виктория и Кирташ, и осмотрелся. Ярость и отчаяние пожирали его изнутри. В темноту леса он прокричал имя девочки, но никто не отозвался. Тут он осознал, что потерял ее, быть может, навсегда, и, пораженный, упал на траву, не в силах поверить в произошедшее.

– Виктория… – прошептал он, но голос его оборвался. Больше произнести он не смог ничего.

Для Джека потеря Виктории была равна исчезновению солнца, луны и всех звезд с неба. Его мир в одночасье превратился во мрак.

Во время сражения Виктория не отводила от друзей глаз, хотя, окаменев под взглядом Кирташа, ничем не могла им помочь. Сознание же девочка потеряла уже после, когда Кирташ унес ее с собой.

Она не чувствовала, как ее забрали из одного места и перенесли в другое. Головой Виктория понимала, что ее тело до сих пор испытывало сильную слабость, которая не давала ей возможности двигаться, вот только…

Девочка попыталась пошевелить головой, но не смогла. Ее мысли притупились, а тело казалось тяжелым и неповоротливым, словно она очутилась на другой планете с другим воздухом и давлением. Но, вместе с тем, все здесь выглядело для нее уже знакомым. Потому она была сбита с толку и никак не могла сосредоточиться.

Виктория осмотрелась по сторонам, и от страха ей скрутило живот.

Девочка обнаружила, что она привязана руками и ногами к круглой платформе, расположенной в центре комнаты без углов. Четыре окна в каменных стенах помещения выходили на каждую сторону света. В одном из них виднелось не одно солнце – целых два. Виктория заморгала, чтобы прогнать иллюзию, но ей не казалось: одно из солнц – красное – было меньше, чем второе, оранжевое. Тут девочка уловила блеск и третьего солнца, которое уже село за горизонт.

Вот так она и оказалась в Идуне. Виктории стало дурно, и она закрыла глаза. Нет, невозможно. Так не бывает. Она еще не готова. Виктории не следовало пересекать рубеж, не зная, что именно ее связывает с этим миром. Но хуже всего, что она оказалась здесь совсем одна.

Одна?..

Девочка открыла глаза и неимоверным усилием смогла повернуть голову.

И увидела, что рядом с платформой стоит Кирташ и наблюдает за ней. Она чуть не произнесла имя того, кого так любила – Кристиан, но прикусила губу и вовремя сдержала себя. В этом юноше не было ничего от Кристиана.

– Что ты собираешься со мной сделать? – вырвалось у нее.

Кирташ ничего не ответил. Он только поднял руку и провел пальцами по ее щеке, как обычно.

Нет, не как обычно. Виктория тут же почувствовала разницу. В этом прикосновении не было ни ласки, ни нежности, ни тепла. Кирташ коснулся ее кожи совершенно равнодушно, как касаются лепестков цветка, любуясь его красотой.

Пытаясь сдержать слезы, девочка заморгала. Она вдруг вспомнила, что потеряла. Нет, она не заплачет. Не проронит ни единой слезинки. Только не перед ним.

– Скажи мне, почему? – прошептала она.

– Такова моя природа, – спокойно ответил он.

– Ты не был таким раньше.

– Я всегда таким был, Виктория. И тебе это прекрасно известно.

Девочка попыталась высвободиться из оков, но у нее ничего не вышло.

– Не очень-то радушный прием мне оказали, – пробормотала она. – Что ты со мной собираешься сделать?

Он поднял голову и посмотрел в окно, любуясь закатом трех солнц.

– Я – ничего, – помолчав, ответил шек. – Это у Некроманта Ашрана на тебя есть планы.

Глубоко вздохнув, Виктория повернула голову и остановила на нем свой взгляд.

– И ты позволишь ему причинить мне вред? – спросила она тихим голосом. – После всех пережитых тобой ужасов и страданий, которые ты принял добровольно, защищая меня?

– Все это в прошлом, – ответил Кирташ. – А оно, кстати, напоминает мне кое-что.

Шек приблизился к девочке и взял ее за левую руку. Виктория вздрогнула, но прикосновение не несло в себе ничего, кроме полного безразличия. Она на мгновение закрыла глаза. Внутри нее словно разрушился целый мир. Она потеряла слишком многое… слишком быстро.

– Что ты делаешь?

Кирташ ничего ей не ответил и молча хотел снять с ее пальца Глаз Змеи. Однако Виктория ощутила легкое покалывание, и юноша резко отдернул руку. Его глаза загорелись яростным огоньком.

Девочка про себя улыбнулась и, несмотря на волнение, осталась довольна. Шискатчегг среагировал против Кирташа, не желая покидать ее. «Что бы это могло значить?» – подумала Виктория. В любом случае она радовалась, что ей удалось сохранить кольцо. Оно напоминало ей о Кристиане. О том самом Кристиане, который, в знак своих чувств к ей, подарил девочке это непростое украшение.

Взгляд Кирташа резал, словно ледяной нож.

– Ничего страшного, – сказал он. – Я сниму его с твоего мертвого тела.

Виктория сглотнула.

– Не могу поверить, – пробормотала она. – Ты и правда хочешь меня убить?

– Пока нет. Только когда ты станешь больше не нужна.

Виктория отвела взгляд в сторону. Да, так думал убийца, которого она помнила с первых дней вступления в «Сопротивление». Девочка проклинала саму себя, что так легко обманулась. Было очевидно, что, как бы она сама себе ни внушала обратное, та часть Кирташа, которую она ненавидела, никогда не исчезнет окончательно.

Шек посмотрел на дверь. Виктория тоже повернула голову и увидела того, кто только что вошел в комнату.

Дыхание перехватило.

Перед ней стоял Некромант Ашран. Должно быть, это он, поскольку Кирташ при виде его склонил голову в знак подчинения и покорности, а Виктория не знала, перед кем еще он мог склоняться. И теперь она начинала понимать почему.

Ашран был очень высок, с серебристо-серыми волосами и идеальным, холодным и застывшим во времени лицом, словно мраморная статуя. Он бы мог даже казаться привлекательным, если бы не глаза. Зрачки его имели странный, сбивающий с толку серебристый оттенок, как будто они были отлиты из металла. А еще от него исходило сильное напряжение, вызывающее дрожь. И тем не менее он был человеком. Виктория чувствовала его человеческую сущность, от которой веяло злом и страшной силой, затаившимися где-то в тайном уголке его души.

Виктория не выдержала и отвернулась. От ужаса ей сводило живот.

– Девчонка готова? – раздался голос Некроманта.

– Все готово, мой господин, – безразличным тоном ответил Кирташ.

– Хорошо, – улыбнулся Ашран. – Иди и сообщи Герде. Мне понадобится помощь колдуна.

Кирташ кивнул и, прихрамывая, направился к выходу. Виктория подумала, что, должно быть, это заслуга Джека: всего пару часов назад он нанес ему удар мечом. Когда юноша поравнялся с платформой, к которой приковали Викторию, девочка повернула к нему голову и сказала:

– Кристиан, мне очень жаль.

Юноша на мгновение остановился, но не посмотрел на нее.

– Мне так жаль! – повторила она. В горле стоял комок. – Жалею, что оставила тебя одного, что сняла кольцо. Слышишь? Пожалуйста, прости меня…

Ответа не последовало. На губах Кирташа проступила презрительная улыбка, и он продолжил свой путь, так и не взглянув на Викторию. Девочка видела, как он вышел из комнаты, и знала: какую-то частичку ее он унес с собой.

Девочка осталась наедине с Некромантом. От одного его присутствия ей было не по себе, и она от ужаса задрожала. Ашран приблизился к ней, и Виктория попыталась отодвинуться, но без толку: ее очень крепко привязали к платформе.

Холодной рукой Некромант взял девочку за подбородок и приподнял ей голову. Виктория вдруг ощутила, как тонет во взгляде его серебристых глаз. Она хотела кричать, бежать – что угодно, но страх ее парализовал.

– Этот свет, – проговорил Некромант. – Ты выбрала очень хорошее укрытие, не спорю. Вот только тебя выдает свет, льющийся из твоих глаз.

И отпустил девочку. Виктория снова прижалась к холодному камню, тяжело дыша.

– Тебе все равно не удалось бы спрятаться от меня, – добавил Ашран. – Сейчас наконец-то я смогу отплатить тебе за все, что ты сделала с Кирташем. Но прежде… ты мне сослужишь небольшую службу.

– Я не собираюсь ничего для тебя делать, – яростно ответила она. Имя Кирташа ее разозлило, потому что заставило вспомнить, сколько мучений пришлось вынести Кристиану всего несколько часов назад от рук этого человека. – И не смей говорить о нем. Ты ужасно с ним поступил, ты чуть не убил его. Что ты за отец такой?

Виктория надеялась, что Ашран разгневается, и приготовилась уже к выпаду, но его реакция ее немало удивила. В ответ он лишь издевательски засмеялся.

– Я принадлежу к тем отцам, которые хотят самого лучшего для своих детей, – говорил Некромант. – И мне невыносимо было видеть, как мой сын превратился в марионетку, которая пляшет под твою дудку, Виктория. Кирташ – могущественное создание, и когда-нибудь Идун будет принадлежать ему. А ты чуть не пустила все на ветер, превратив его в слабое существо, ведомое человеческими эмоциями. Ты и правда испытывала к нему какие-то чувства? Позволь мне признаться, что я очень сомневаюсь.

Виктория прикусила нижнюю губу и, дрожа от гнева, отвернулась. Она не готова была обсуждать с ним свои чувства к Кристиану. С кем угодно, но только не с ним.

Девочка почувствовала его присутствие рядом и обернулась. Ашран рассматривал четыре высоких столба, сделанных из черного камня и возвышавшихся вокруг платформы, на которой лежала Виктория. Она удивилась, что не заметила их раньше, и спросила себя, для чего они нужны. Но что-то внутри нее подсказывало ей, что лучше не знать ответа на этот вопрос.

Словно прочитав ее мысли, Ашран сказал:

– Пока мы ждем Герду, тебе, думаю, не навредит одна небольшая проверка.

– Проверка? – повторила заинтригованная Виктория. – Не знаю, о чем ты говоришь. Я не буду делать ничего, что…

Вдруг словно судорога пробежала по ее позвоночнику, и девочка, лежа на платформе, изогнулась от боли, но сумела сдержать крик.

– Кажется, работает, – отметил Ашран. – Хорошо. Посмотрим, на что же ты способна.

Он обошел вокруг платформы и исчез из поля зрения Виктории. Взволнованная, она спрашивала себя, что он еще затеял. Но это очень скоро выяснилось.

Острия двух из четырех черных каменных столбов, казалось, начали создавать… мрак? Зачарованная Виктория наблюдала, как обелиски производили над ней темное облако, превратившееся затем во вращающуюся вокруг своей оси спираль. Совсем скоро девочка почувствовала, как из нее как будто выжимали соки…

Тяжело дыша, она попыталась сбежать, но не смогла. Тьма питалась ею, вытягивая из нее что-то жизненно важное. Вдруг она узнала это ощущение.

Она чувствовала то же самое, когда использовала свою целительную силу. Энергия высвобождалась из нее, волнами выходила наружу. Только на этот раз разница была ощутима.

Виктория не отдавала энергию по своей собственной воле – ее принуждали, грубо выкачивая ее силы. Девочка застонала и хотела вырваться из плена. Неприятно, больно и даже унизительно. Для Виктории акт исцеления был чем-то особенным и даже интимным, поскольку вместе со своим даром она отдавала больному частичку себя. А сейчас у нее силой забирали то, что она не хотела отдавать, чем не желала делиться. Прикованная к платформе, она извивалась. Из груди вырвался еще один стон. Она ощущала пустоту и знала, что если пытки не прекратятся, то она, оставшись без сил, просто погибнет.

– Не волнуйся, – сказал Ашран. – Уже скоро.

«Что скоро?» – хотела спросить Виктория, но ее накрыла удушающая тревога, и она не смогла выговорить ни единого слова.

Но вскоре она узнала, что имел в виду Некромант.

Энергия забила фонтаном. Возникая из земли, она проходила сквозь девочку. И бежала она не спокойно, как ручеек, а со страшной скоростью, словно горная река. Виктории казалось, что она сунула пальцы в розетку. Из груди девочки вырвался душераздирающий крик. Она чувствовала себя использованной, оскорбленной, обманутой. Было очень больно, но ощущение беззащитности, стыда и унижения причиняло еще больше мучений. Виктория хотела остановиться и перестать передавать им свою энергию, но она не могла ни на что повлиять. В этом и заключался весь ужас происходящего. Она считала, что энергию можно отдавать лишь по собственному желанию, но здесь ее никто даже не спросил.

– Остановитесь! – в отчаянии закричала она. – Я больше не хочу!

Увидев стоявшего рядом Кирташа, Виктория замолчала. Тяжело дыша, она посмотрела на него, стараясь найти в его глазах хоть каплю сострадания. Но увидела только искреннее любопытство, какое испытывают, когда наблюдают за новым научным экспериментом.

– Кристиан, – с выдохом прошептала она.

Вдруг поток энергии прервался, и Виктория, измученная и ослабленная, без сил упала на платформу.

– Она не использует свои возможности по максимуму, – заметил Кирташ.

– Потому что мы задействовали пока только два экстрактора, – пояснил Ашран. – Хочешь увидеть, сколько энергии мы можем высосать через нее с помощью этого устройства?

В глазах Кирташа появился огонек интереса.

– Почему бы и нет?

– Герда, – позвал Некромант.

Услышав имя феи, Виктория повернула голову и увидела ее. Проходя мимо Кирташа, Герда с улыбкой на лице поднялась на цыпочки и что-то прошептала юноше на ухо, лаская его руку длинными пальцами. Виктория заметила, как Кирташ улыбнулся и, отвечая на намек, быстро, но чувственно поцеловал девушку. От Виктории не ускользнул и косой взгляд, брошенный на нее феей во время поцелуя. Девочка заморгала, стараясь удержать слезы. Она знала, что Кирташ ничего не чувствовал к девушке и просто развлекался, но все же…

Вздохнув полной грудью, Виктория посмотрела полным пренебрежения взглядом на все еще висевшую на шее у Кирташа Герду. Но стоило ему взглянуть на Викторию, как девочка тут же отвернулась. Она не хотела видеть в его глазах безразличие, которое причиняло ей сильную боль. Она предпочла бы, чтобы он ее ненавидел или даже презирал… но мысль исчезнуть из его сердца без следа казалась ей невыносимой.

Герда отошла от юноши и встала на приготовленное для нее место, между двух других столбов, которые еще не были задействованы. Виктория видела, как фея положила на них руки, а через несколько секунд вновь почувствовала появившуюся над ней темную спираль. Только на этот раз девочка даже не шелохнулась. Бессмысленно. От сопротивления не было толку.

Но когда поток энергии, намного мощнее предыдущего, снова хлынул через нее, Виктория не смогла подавить крик и сдержать слезы. Однако девочка изо всех сил старалась смотреть в противоположную от Кирташа сторону, чтобы тот не видел слез, страданий и тревоги, отражавшихся на ее лице.

Потому что она могла выдержать и боль, и унижение, но только не бесчеловечное хладнокровие, с которым он на нее смотрел.

XIII Свет Виктории

– Должно же быть хоть что-то, что мы можем для нее сделать, – в тысячный раз сказал Джек.

– Я уже объяснял тебе, парень. Мы не можем вернуться в Идун. Некромант лично контролирует Межпространственный Портал. Да сядь ты наконец! Ты выводишь меня из себя.

– Но должно же быть хоть что-то, что мы можем для нее сделать! – не унимался Джек. Он явно был в отчаянии.

– Нам остается только ждать, Джек, – с усилием сказала Аллегра. – Ждать, что кто-то вернет ее обратно на Землю.

– Никто не вернет ее обратно, Аллегра. Не понимаю, о чем ты толкуешь.

– Сядь же. Я попробую объяснить тебе.

Джек плюхнулся на диван и уставился на хозяйку дома. Аллегра с помощью магии лечила саму себя, но процесс оказался небыстрым, и времени на полное восстановление сил потребуется немало. И все же она не осталась в своей комнате наедине с собой. «Сопротивление» находилось в тяжелом положении, и все ждали ответов на вопросы.

– Наша единственная надежда на спасение Виктории заключается в том, что она до сих пор жива, – объяснила Аллегра.

– Откуда ты знаешь? – спросил Джек. Тоска съедала его изнутри.

– Потому что ее забрали живой, Джек. Значит, она им для чего-то нужна, вот только я не знаю, для чего именно. Бьюсь об заклад: что бы там сейчас ни происходило, – это идея Кирташа и только его.

– Я пока не очень понимаю, к чему ты клонишь, – вмешался Александр, нахмурив брови.

Аллегра с раздражением покачала головой.

– Ашран преследует только одну цель – убить Викторию. Больше ему от нее ничего не нужно, Александр. Она – единственное препятствие между ним и покорением всего Идуна. Ему даже в голову не приходило, что ее можно для чего-то использовать, он хотел только избавиться от нее. Потому идея похитить Викторию принадлежит другому, и я склоняюсь к мысли, что здесь постарался Кирташ. Если же я права… возможно, какой-то клеточкой своего организма он все еще хочет защитить ее. Где-то очень глубоко внутри.

– Но… почему Виктория так важна для них? – спросил, смутившись, Джек.

Аллегра посмотрела им в глаза и грустно, но по-доброму улыбнулась. А когда она заговорила, ее слова обрушились на оставшихся членов «Сопротивления» как снег на голову:

– Потому что она, Джек, и есть единорог из предсказания. Тот самый, который, согласно Оракулам, покончит с властью Некроманта.

Повисло неловкое молчание.

– Как? – спросил в конце концов Александр. – Виктория? Единорог? Но… это же невозможно.

У Джека перехватило дыхание. Он не сразу осознал, о чем говорила Аллегра, но в итоге фрагменты пазла начали складываться в общую картинку.

– Так она… Луннарис, – прошептал потрясенный Джек. – Понятно. Это… Это многое объясняет.

– Что именно? – пробормотал растерянный Александр. – Я до сих пор не понимаю…

Но Джек покачал головой.

– Свет… Этот свет, струящийся из ее глаз. Он… завораживает. Он неповторим. Я никогда прежде ничего подобного не встречал. Я думал, что просто… потому что я… – с некоторым раздражением в голосе сказал он. В итоге, не закончив фразу, мальчик продолжил: – Нет, это правда. И дело не в том, что мне она кажется такой. Просто она и есть особенная.

– Свет Виктории, – кивнула Аллегра. – Единорог способен прятаться в теле, не принадлежащем ему, но его всегда выдает взгляд. Люди слепы и не замечают свет единорогов. А вот мы, фейри, способны безошибочно его узнать, – Аллегра выдержала короткую паузу. – И такие создания, как Кирташ, тоже обладают подобными способностями. С первого взгляда в ее глаза он понял, кто она на самом деле.

– Чушь какая-то, – проговорил Александр. – Он явился в этот мир специально, с одной-единственной целью: убить Яндрака и Луннарис. Он не может так ошибаться. Да и какой ему смысл оставлять единорога в живых? И даже спасать его.

– В глубине души Кирташ знает, – ответила Аллегра, – что убить Викторию – это самое страшное из зол, которые он может совершить… она ведь последняя, Александр. Последний единорог. Вместе с ней навсегда исчезнет и магия Идуна. Шекам плевать на магию: для них источником силы является их собственный мозг, превосходящий все остальные расы. Потому единороги никак не влияют на их формирование. Подозреваю, что Ашран тоже подпитывается энергией из другого источника.

А вот наш мир никогда не восстановится, если исчезнут все единороги. И я думаю, что никто, даже сам Кирташ, не хочет брать на себя ответственность за уничтожение последнего из них.

Измученный, Джек оперся головой на руки.

– Потому-то посох и не мог обнаружить Луннарис, ведь он уже был у нее в руках.

– Точно, посох, – кивнула Аллегра. – Его могут использовать только колдуны-полукровки… или сами единороги, которые, в конце концов, и создали его. Магия Виктории нужна не для использования, а для передачи. Энергия протекает через нее и может проявляться в целительстве. А вот в будущем, когда она окрепнет, она сможет передавать магию и другим…

– …превращать людей в колдунов? – еле слышно спросил Александр.

Аллегра кивнула.

– Вот почему магия не давалась ей. Потому что Виктория не сосуд, а мост, который направляет энергию в нужное русло. И она не могла использовать ее силу до тех пор, пока в ее руках не появился посох. Он собирает и хранит протекающую через Викторию энергию, чтобы она не растратилась впустую.

– Но как… как такое возможно? – спросил Александр. Он все еще находился в смятении. – Виктория родилась на Земле…

– Пятнадцать лет назад, Александр. Именно в тот момент Луннарис и пересекла Межпространственный Портал.

Вы с Шейлом прибыли на Землю десять лет спустя. Возможно, именно поэтому вы даже и не подозревали, что Виктория – и есть тот самый последний единорог, которого вы разыскивали. Ведь вы нашли ее, когда она уже десять лет жила на планете. А вы-то думали, что Луннарис только-только пересекла Портал. При рождении Виктория уже была Луннарис, понимаете? Единороги не используют магию, и Луннарис не могла спрятаться при помощи заклинания. В этом мире нет единорогов. И чтобы выжить, духу Луннарис пришлось спрятаться в человеке. Наш единорог выбрал Викторию. Они – одно целое, и вместе с тем внутри Виктории живут оба существа.

– Хочешь сказать, что… она тоже помесь? Как и Кирташ?

– В некотором роде, да. Только всю свою жизнь она была больше человеком, чем единорогом. А два дня назад… он проснулся.

– Исходящий из ее глаз свет стал ярче, – кивая, проговорил Джек. – Я тут же разметил разницу.

– Как и я, сынок, – сказала Аллегра. – Во время последней встречи Виктории с Кристианом он дал ей что-то еще, не только кольцо. В каком-то смысле он пробудил спящего внутри нее единорога. Думаю, именно в тот самый момент Герда увидела их вместе и рассказала Некроманту, – с задумчивым видом добавила женщина.

– Герда?

– Скорее всего, она, Джек. Она фея, как и я, потому узнала Луннарис с первого взгляда… как и я, семь лет назад. Ей понадобилось немного времени, чтобы раскрыть Ашрану секрет, который его сын так долго от него скрывал.

Джек закрыл лицо ладонями.

– Я же знал, что Виктория – особенная, знал, – размышлял вслух Джек. – Мог бы и догадаться…

Аллегра посмотрела на него с теплом в глазах. Она открыла рот, чтобы добавить что-то еще, но передумала и промолчала. Слишком много информации, и Джеку нужно было осознать и свыкнуться с ней, прежде чем она скажет ему остальное… правду о нем же самом.

– Теперь-то вы понимаете? – спросила женщина, обводя их взглядом. – У Ашрана в руках Виктория, Луннарис, последний единорог. Если она погибнет, то предсказание не сбудется, и Некромант станет непобедимым и всемогущим. Потому-то ему и его союзникам смерть Виктории жизненно необходима. И все же… Кирташ запросто мог покончить этой ночью с Викторией, уничтожив таким образом исходящую от нее угрозу. Но не убил. Очевидно, ему удалось уговорить Ашрана сохранить ей жизнь… ненадолго.

– Понимаю. Поэтому ты считаешь, что, возможно, в глубине души…

– …в глубине его души свет Виктории все еще не погас, Джек. И я лелею эту надежду. Потому что, – добавила Аллегра, обводя их серьезным взглядом, – это единственное, что нам сейчас остается.

Измученная, Виктория медленно открыла глаза. Уже наступила ночь. Наконец ее оставили одну, так и не отвязав от круглой платформы для пыток. Когда она упала в обморок от истощения, Ашран решил прекратить, чтобы продолжить начатое чуть позже. Сейчас она была совсем одна, и мягкий свет луны проникал в холодную комнату, в которой ее заперли. Небесное светило было таким большим и белым, что Виктория догадалась: это Эрея, большая луна. Шейл рассказывал ей, что, согласно поверьям, Эрея – обитель богов. Виктория повернула голову и залюбовалась мягким свечением небесного светила Идуна. Она спрашивала себя, действительно ли там живут все боги: ослепительная Ириал, могущественный Альдун, загадочная Нелиям, таинственный Йохавир, капризная Вина и мудрый Кареван. Слегка улыбнувшись, Виктория повторила про себя все имена богов, о которых ей рассказывал Шейл еще несколько лет назад: Ириал, Альдун, Нелиям, Йохавир, Вина, Кареван. Тогда эти имена были для нее лишь звуком, как и сам Идун. Но сейчас этот мир стал реальностью, и потому девочка спрашивала себя, настоящие ли эти боги или всего лишь легенды?

Вдруг за спиной Виктория ощутила чье-то присутствие, еле уловимое, появившееся в комнате без единого шороха. Но она все же почувствовала его.

– Что тебе нужно? – спросила она, даже не поворачивая головы в сторону гостя.

– Поговорить, – спокойно сказал Кирташ.

– А если я не хочу с тобой разговаривать?

– Ты не в том положении, чтобы выбирать, Виктория.

– Думаю, что нет, – с выдохом ответила она. Ее руки онемели, и девочка, лежа на платформе, покрутилась, пытаясь найти положение поудобнее. Но не вышло.

Кирташ присел рядом с ней, и свет Эреи озарил его лицо. Виктория увидела, как он повернул голову и посмотрел на нее. Девочка ждала, когда он заговорит, но он молчал.

– Что ты смотришь?

– На тебя. Ты прекрасна.

Раздраженная, Виктория отвернулась. Кирташ произнес эти слова так, словно они были адресованы китайской вазе, а не женщине. Но сил спорить и сердиться у Виктории просто не осталось, и она промолчала.

– Кирташ… что вы со мной делаете?

– Мы используем тебя, чтобы восстановить энергию этой башни, – ответил юноша. – С помощью заклинания мы вытягиваем энергию из земли леса Алис Литбан и через тебя задаем ей направление. Она собирается в этих тонких конструкциях, – он указал на окружавшие платформу четыре столба, верхушки которых до сих пор вибрировали, – и перенаправляется в башню, покрывая ее энергетической оболочкой. Ты не замечаешь? Не чувствуешь, что она уже не такая холодная и безжизненная, как раньше?

Наклонив голову, Виктория закрыла глаза. Действительно, она отчетливо ощущала, как вековые каменные стены источают энергию, и вся башня еле заметно пульсировала.

– Не понимаю. Это сделала я? Не может быть.

– Ты недооцениваешь себя, Виктория. Ты намного сильнее, чем тебе кажется.

– Но… почему я?

– Потому что ты единственное во всем мире создание, способное извлекать энергию из Алис Литбан. Таких, как ты, больше не осталось. Ты последняя из вида.

– Не знаю… о чем ты говоришь.

Девочка ждала, когда Кирташ пояснит, что имел в виду, но он молчал. Он смотрел на нее, не отрывая глаз, и Виктория почувствовала, что ей придется нарушить тишину.

– Настоящая причина ведь в другом, правда? – проговорила она с полными слез глазами. – Это наказание за то, что я сделала. За то, что оставила тебя одного.

Кирташ с безразличным видом улыбнулся.

– Ты думаешь, я хочу тебе отомстить? С чего ты взяла, что ты мне настолько важна?

Виктория наклонила голову, ее веки тяжело опустились.

– Нет, это правда. Мне нельзя было снимать кольцо. Ни при каких обстоятельствах. В тот момент я потеряла тебя навсегда. Но хуже всего с моей стороны было… оставить тебя одного. Поэтому… я заслуживаю этого наказания, разве нет? Ты все отдал ради меня, а я подвела тебя при первом же выпавшем случае. Герда права: я тебя не достойна.

– Виктория, ты во многом превосходишь Герду, – сказал он. Но его голос прозвучал так холодно и равнодушно, словно говорил о результатах математических операций. – Ты та, кто ты есть, и я тебя уважаю как равную себе. Потому я сейчас здесь, разговариваю с тобой. Если бы ты была обычным человеком, или даже феей, как Герда, я бы не терял на тебя времени.

– Но ты все равно меня убьешь.

Кирташ пожал плечами.

– Такова жизнь.

– Я до сих пор не понимаю, что ты здесь делаешь.

– Использую последние отведенные тебе часы, чтобы научиться у тебя чему-нибудь. У меня не будет другой возможности, потому что, как я уже тебе сказал, ты последняя. Ни в одном мире такой, как ты, больше нет.

– Чему ты хочешь у меня научиться? Это я многое узнала благодаря тебе…

Кирташ не ответил. Он поднес руку к лицу девочки, и что-то у нее на лбу ярко засверкало, словно звезда, освещая шека мягким свечением. Кирташ убрал ладонь, и свет поблек, но не погас.

– Вот ты и проснулась, – мягко сказал он.

Он снова поднес руку к лицу Виктории и нежно провел пальцами по ее щеке.

– Этот свет, льющийся из твоих глаз… – проговорил Кирташ. – Как бы мне хотелось знать, откуда он появляется.

Он посмотрел Виктории в глаза, и девочка попыталась выразить в своем взгляде все, что чувствовала к нему. Но в глазах Кирташа не было ничего, кроме чистого любопытства.

– Хоть бы я могла повернуть время вспять, – сказала Виктория. – Хоть бы я никогда не снимала этого кольца. Я бы отдала все, что угодно… чтобы помочь тебе… чтобы получить новую возможность…

Кирташ покачал головой.

– Виктория, нет смысла так себя казнить. Твои страдания ни к чему тебя не приведут. Я шек и не могу испытывать к тебе никаких чувств.

– Скажи мне хотя бы, что ты прощаешь меня. Пожалуйста, скажи мне, что ты не держишь на меня зла. Потом, если хочешь, можешь меня убить, но…

– Я не злюсь на тебя, – ответил он. – Я уже говорил тебе, что ничего не чувствую к тебе.

– Тогда, – прошептала Виктория, – почему же у меня не получается перестать тебя любить?

Кирташ задумчиво на нее посмотрел, но ничего не ответил. Вдруг он резко повернулся к двери, и через долю секунды на пороге помещения появился Ашран.

На фоне горящего в коридоре света обрезанный тенью силуэт Некроманта выглядел угрожающе. Колдун остановился в дверях и посмотрел на Кирташа. По его лицу трудно было прочесть, о чем он думал.

– Кирташ, – в голосе колдуна звучало подавленное раздражение, и по спине Виктории пробежала дрожь. – Что ты здесь делаешь?

Юноша встал и обернулся к нему. Его взгляд выражал спокойствие и уверенность.

– Я хотел только… – начал было Кирташ, но тут же запнулся и, растерявшись, немного нахмурился.

– Я понял, – ответил Ашран. – Отойди от нее. Не хочу снова видеть тебя рядом с этим созданием. А тем более наедине.

– Ты не доверяешь мне, мой господин? – мягким голосом спросил юноша.

– Я не доверяю ей.

Виктория про себя заулыбалась, но ее радость длилась недолго: при виде учтиво кивавшего Кирташа ее сердце сжалось, а потом юноша и вовсе отошел от нее. Затем в комнату зашла Герда. С помощью магии она зажигала висящие на стенах факелы. Кирташ вопросительно посмотрел на своего отца.

– Нас атакуют, – сказал Ашран.

– Что? Кто? – спросила Виктория.

Но никто не обратил на нее никакого внимания.

– Я полагал, что они попытаются совершить подобное, – прокомментировал Кирташ. – Но эта атака безнадежна. У них нет ни единого шанса победить, и им это хорошо известно.

– А еще им больше нечего терять, – заметил Ашран, бросив взгляд на прикованную к платформе Викторию. – Они знают, что девчонка у нас, а если она умрет, то вместе с ней умрет и их последняя надежда на спасение.

– Но как они могли догадаться? – вмешалась Герда, нахмурившись.

– Мы возрождаем силу Башни Драквен, – объяснил Кирташ. – Это не так сложно заметить. Они тут же сообразили, какие средства мы используем для этого.

– Собери свой народ и организуй оборону, Кирташ, – приказал Ашран. – А мы с Гердой тем временем усилим защиту башни.

– Для этого нам нужно еще больше энергии, – заметила Герда. – Что будет, если она не выдержит?

Серебристыми зрачками Ашран уставился на Викторию, и девочка от обуявшего ее страха задрожала.

– Она умрет, – ответил он. – Ведь с самого начала мы так и планировали.

Герда улыбнулась и, кивнув, направилась к платформе. Виктория поняла, что сейчас произойдет.

– Нет! – яростно закричала она, сопротивляясь. Бесполезно: цепи лишь сильнее впились ей в кожу. – Вы не посмеете снова… Я не позволю!

Она хотела позвать Кирташа, но юноша уже выходил из комнаты, даже не обернувшись. Но его голос снова раздался в мыслях девочки: «Тебе придется немало постараться, Виктория. Быть может, на этот раз твое тело не выдержит. Думай о Джеке. Он придаст тебе сил».

Она с удивлением посмотрела на шека. Но тот уже скрылся из виду.

Однако в ее голове раздалось еще одно телепатическое сообщение.

«Какая жалость… – мысль Кирташа раздалась отдаленным шепотом в ее мыслях, и Виктории пришлось напрячься, чтобы расслышать его слова, и напоследок он сказал лишь: – Ты прекрасна».

Виктория подождала еще немного, но голос Кирташа в ее мыслях затих. В этот момент она заметила, что столбы снова завибрировали, и над ней опять появилась темная, так хорошо ей знакомая спираль. От ужаса и тревоги девочке скрутило живот. Герда и Ашран уже стояли перед ней, но Виктория не собиралась дать им насладиться еще раз ее унизительным положением и презрительно посмотрела на них. Герда улыбнулась ей в ответ своей очаровательной улыбкой, встала рядом с девочкой и приложила обе руки к столбам. За спиной, между двумя другими конструкциями, Виктория почувствовала присутствие Ашрана.

Устройство принялось качать энергию через Викторию. Тяжело дыша, девочка попыталась остановить проходящий через нее поток, но не вышло: ощущение было таким, словно ее поставили под бурный водопад.

Стиснув зубы, девочка подумала о Джеке, как ей и посоветовал Кирташ. И, на ее удивление, сработало. Перед Викторией возник милый сердцу взгляд его зеленых глаз, его теплая улыбка, утешающее объятие и нежность, с которой он пел ей балладу, играя на гитаре. Она вспомнила его мягкие волосы, их первый поцелуй и приятное ощущение, охватившее ее на рассвете, всего несколько часов назад, когда она проснулась рядом с ним. Грустно улыбнувшись, Виктория подумала, доведется ли им снова встретиться. Как бы там ни было, она ощущала радость, что перед смертью смогла признаться ему в своих чувствах.

– Джек… – еле слышно произнесла Виктория, в то время как Некромант снова пользовался ею, укрепляя свою власть и заставляя ее вытягивать всю магию из земли леса Алис Литбан, вплоть до последней капли.

Тем временем звезда во лбу Виктории горела с чистотой и яркостью утренней зари, но девочка об этом даже не подозревала.

Джек погладил ствол ивы.

– Я сказал тебе, что буду ждать тебя здесь… – прошептал он, зная, что Виктория его не слышит. – Что буду ждать тебя здесь… на этом самом месте…

Снедаемый болью и тоской, мальчик повалился на корень дерева, на котором всегда сидел рядом с Викторией. И даже мягкой ночи Лимбада оказалось не под силу утешить его.

Они вернулись в Дом на Границе благодаря Аллегре, обладавшей магическими способностями. Даже Дух, несмотря на то, что фея вышла с ним на связь впервые, признал в ней союзника и позволил ей вместе с Джеком и Александром войти в свои владения. Они решили, что им лучше всего перебраться в Лимбад. Если Виктория и сможет вернуться на Землю, то первым делом направится именно сюда.

Джек бродил по дому, словно тигр в клетке, и, наконец, решил выйти в лес, прогуляться и подышать воздухом. Но все здесь напоминало мальчику о Виктории, особенно эта ива. У него на глазах выступили слезы, когда он понял, почему его подруга так много времени проводила в лесу. Виктория – единорог. Энергия проходит через нее, и это, в конечном итоге, исчерпывает ее собственные силы. Потому ей нужен заряд, словно батарейке, а лес дышал жизнью, в отличие от четырех каменных стен ее комнаты. Джеку вспомнилось, как девочка спала, свернувшись калачиком у подножия ивы; как он, однажды ночью, признался ей в своих чувствах. Тогда Виктория, казалось, светилась своим собственным, неповторимым светом.

Джек сглотнул. Сейчас, когда он знал, что Виктория – единорог, существо, превосходящее человека, он лучше понимал ее связь с Кирташем. Оба они – исключения в мире, населенном простыми людьми, по сравнению с ними ничего из себя не представляющими. Джеку на ум пришли слова Виктории, что она его тоже любит, и он задался вопросом, что же она в нем нашла. Конечно, когда Виктории станет известна ее собственная природа, она даже и не посмотрит на него больше.

И все же Джек не мог взять и разлюбить ее, не мог перестать страдать без нее. В этот момент ни Идун, ни «Сопротивление», ни даже предсказание не играли для него никакой роли. Джек хотел только одного: чтобы Виктория вернулась целой и невредимой, пусть даже он потеряет ее навсегда. Мальчик желал, чтобы Аллегра оказалась права и Кирташ в глубине души на самом деле ее защищал. «Я бы отказался от Виктории, – сказал себе мальчик. – Если бы Кирташ привел ее домой, если бы он вернул ее нам… я бы смирился и просто смотрел бы им двоим вслед, больше не вмешиваясь в их отношения… Я хочу увидеть ее живой. Хотя бы еще раз».

Мальчик прислонился спиной к стволу дерева и поднял взгляд на небо, к звездам. Вот уже немало времени он ощущал внутри страшную тревогу, и его никак не покидало жуткое предчувствие, что где-то там, далеко, Виктория страдает. А он здесь и ничего не может сделать, чтобы помочь ей, просто потому что он не мог попасть туда. И эта мысль уничтожала Джека, ведь он готов был отдать за нее свою жизнь. И даже больше.

Он вытер руками слезы и прошептал, оборачиваясь в темноту:

– Привет, Александр.

Его друг отодвинул ветви ивы, шторой висящие между ними, и подошел к мальчику.

– Почему бы тебе немного не вздремнуть, парень? Ты ведь уже совсем измучился.

Джек повернулся к Александру и посмотрел ему в глаза.

– Ты думаешь, что я в состоянии спать? Она сейчас страдает, Александр, ей плохо. И я ничего не могу поделать.

– Проклятье, я тоже ощущаю себя беспомощным. Столько времени мы искали единорога, о котором говорится в предсказании. А он, оказывается, всегда был с нами. И мы позволили ему так просто уйти из наших рук… А вместе с ним – и нашей последней надежде на победу в этой войне…

Джек резко повернулся к нему, и в его зеленых глазах вспыхнул огонек ярости.

– Это все, что тебя волнует? Война и предсказание?

Александр посмотрел на него.

– Конечно, нет, – медленно ответил он. – Но я вынужден думать о ней в первую очередь как о единороге, о Луннарис, потому что это единственная возможность сохранять хоть какое-то спокойствие. Если я вспомню о ней как о Виктории, о нашей маленькой и храброй Виктории… нет, я просто взорвусь.

Джек опустил голову и принялся играть пальцами с висевшим у него на шее медальоном, тем самым, который Виктория подарила ему в первый день их знакомства.

– Сейчас я понимаю, – сказал он вполголоса. – Понимаю, что чувствовала Виктория, когда пытали Кирташа, а она ничего не могла сделать, чтобы помочь ему. Это… – Джек не нашел подходящих слов, чтобы описать свое состояние, и в отчаянии закрыл лицо руками. – Я даже не могу поверить, что он ее предал. После всего, что случилось… – добавил он.

– Нам было прекрасно известно, что он шек, – пробормотал Александр. – Хотя Аллегра и считает, что во всем случившемся виноват Ашран, что он продолжает оказывать на него влияние… а я понятия не имею, сколько осталось в нем человеческого. Проклятье… – сквозь зубы проговорил юноша. – Если бы Шейл сейчас был с нами, то ничего этого бы не случилось. Он понимал Викторию, чувствовал ее и всегда точно знал, что нужно делать и как ее спасать.

– Александр, – через некоторое молчание сказал Джек. – Как ты считаешь, Шейлу было известно, что Виктория – единорог?

Юноша задумался над вопросом и, в конце концов, покачал головой.

– Нет, не думаю. Но он обожал Луннарис. И, быть может, в глубине души… именно поэтому он к ней так, по-особенному, и относился.

– Быть может, на подсознательном уровне он знал правду, – размышлял Джек. – Быть может, это и стало причиной… потому он и отдал за нее свою жизнь, тогда, два года назад.

– Может быть. Колдуны говорят, что те, кто однажды видели единорога, уже никогда не смогут его забыть. Они, наверное, удивительные создания.

– Да, если все они – такие, как Виктория, – прошептал Джек. Вдруг ему кое-что вспомнилось, и он поднял голову, посмотрев на своего друга. – Кирташ рассказывал Виктории, что, когда был совсем маленьким, видел единорога. Думаешь, он позабыл его?

– Надеюсь, что нет. Во благо самой Виктории.

Джек вдруг почувствовал, как им снова овладевает тоска, и он резко отвернулся, чтобы Александр не видел его слез. Но плечи мальчика вздрагивали в такт рыданию, что, конечно, не скрылось от глаз его друга. Стараясь утешить мальчика, Александр положил Джеку на плечо свою руку.

– Будь сильным, парень. Не теряй веры.

– Веры? Во что? В кого? – с горечью в голосе повторил он. – Единственное, о чем я могу сейчас думать, Александр, это о том, чтобы еще раз увидеть ее, ее улыбку и невероятной красоты глаза. Хочу… снова обнять ее… и не дать ей уйти. Никогда в жизни.

С грустью в глазах Александр посмотрел на него, но не сказал больше ни слова.

– Мне невыносимо сидеть здесь и ничего не делать, – проговорил Джек. – Я не умею ждать. Я хочу кричать, бить, ломать… Потому я и пришел сюда. Если я вернусь домой, то, скорее всего, разобью кулаками первое, что мне попадется на глаза.

Александр с минуту на него смотрел, а затем одним прыжком поднялся на ноги и дал ему в руки какой-то тонкий и продолговатый предмет. Даже в полутьме Джеку хватило одного взгляда, чтобы узнать его, и он понял предложение Александра без слов. Мальчик кивнул и, решительно подскочив с места, взял предложенный ему предмет и последовал за своим другом через лес.

Александр остановился на поляне, простирающейся от дома до самого леса, и обернулся к Джеку.

– К бою, – скомандовал он, доставая из ножен меч, который принес с собой.

То был не меч для тренировок. Александр держал в руках Непобедимый Сумлярис. И оружие, которое достал Джек, тоже оказалось непростым. Речь шла о мече, созданном из огня, – Домивате.

– Готов, – сказал Джек, поднимая оружие.

Александр первым пошел в атаку. Джек отбился. Лезвия мечей скрестились, и сила столкновения сотрясла ночь. Воины на несколько шагов отступили, и Джек сразу приготовился к нападению.

В начале мальчик сдерживал себя. Он знал, что, хотя они и сражались на легендарных мечах, это была лишь тренировка, а не настоящая битва. Но боль и беспомощность, которые ощущал Джек из-за потери Виктории, постепенно, при помощи Домивата, высвобождались. Почти не отдавая себе отчета, мальчик бился сильнее и сильнее, с каждым разом вкладывая в свои выпады все больше злости. А когда он, наконец, нанес по Александру последний удар, отчаянный и мощный, то осознал, что в глазах у него стоят слезы. Он выкрикнул имя Виктории и позволил своей силе вырваться через меч наружу.

Но Сумлярис уже был готов. Твердый, как скала, он легко выдержал удар Домивата. Силой удара обоих воинов отбросило назад. Джек приземлился на траву и замотал головой, чтобы прийти в себя. Тогда-то он и понял, что натворил.

Джек увидел Александра немного поодаль, стоящего одним коленом на земле. Юноша тяжело дышал. Он тоже дал волю всей своей злости, выплеснув ее в ударе. Его глаза сверкали в ночи, а лицо приняло звериное выражение и напоминало маску, в которой человеческие черты сочетались с волчьими. Он рычал, показывая Джеку клыки, а рука, державшая Сумлярис, больше походила на лапу животного.

Джек увидел, что одежда Александра превратилась в разорванные лохмотья, а на коже появились ожоги, хотя волк, казалось, их даже не замечал. Мальчик растерялся и, хотя он прекрасно понимал, как опасно находиться сейчас рядом с Александром, все-таки бросил меч на землю.

Вокруг Домивата образовался огненный круг, и трава под ним обуглилась, но не вспыхнула. Сделав глубокий вдох, Джек взглянул на своего друга.

– Мне очень жаль, Александр, – сказал он. – Я… не хотел причинять тебе зла.

Повисло напряженное молчание. Александр перестал громко рычать, и дикий блеск в его глазах начал постепенно затухать. Джек наблюдал, как юноша медленно приходил в себя, снова принимая человеческий облик.

– Неважно, парень, – сказал он хриплым голосом. – Если тебе нужно с кем-нибудь сразиться, так пусть лучше это буду я.

Джек закрыл ладонями лицо.

– А хуже всего, – проговорил он, – что этим я никак Виктории не помогу. Потому что не с тобой я должен биться, Александр, – с несчастным видом мальчик покачал головой, но когда он снова поднял взгляд, Александр заметил в его глазах огонек ненависти. – При следующей нашей встрече с Кирташем я его прикончу. Клянусь, что убью его.

Стоя за зубчатыми стенами Башни Драквен, Кирташ смотрел на открывающиеся с высоты виды.

Там, за пределами башни, разворачивалась страшная битва между силами Ашрана и группой изгнанников, совершившей нападение на башню. В бою принимала участие коалиция во главе с магами Башни Казлунн – одного из немногих оставшихся в Идуне мест, все еще сопротивлявшихся империи Некроманта. Плечом к плечу с ними сражались фейри, люди и небесные. Последние приобрели славу мирного народа, но сейчас они атаковали с неба, сидя верхом на огромных, необычайной красоты птицах с золотым оперением. Кирташ заметил в рядах изгнанников и нескольких великанов, что было весьма необычно. Великаны – коренастые и крепкие, словно скалы, существа ростом выше трех метров жили на севере, в покрытых льдом горах. Они предпочитали одиночество, и их редко видели рядом с представителями других рас.

Но этот альянс не мог справиться с силами Ашрана. Армия сзишей – наводящих страх людей-змей – защищала башню от атак с земли, а группа шеков атаковала противников в воздухе. Прекрасные золотые птицы, на которых сражались небесные, падали от их ударов на землю, словно мошкара. С высоты башни всеми их движениями руководил Кирташ: он мог передавать мысли шекам на расстоянии. Что же касается людей-змей, то их умственные способности уступали способностям шеков, но, тем не менее, они тоже улавливали приказы юноши. Они никогда бы не посмели ослушаться его, поскольку знали: этот юноша – не просто человек и не просто сын Ашрана… Он – один из тех могучих существ, которые сейчас атаковали противников с воздуха.

Колдуны штурмовали башню со стороны, задействовав всю свою силу, и башня периодически вздрагивала от их ударов. Они атаковали отчаянно и наверняка: тем, кто не принял империю Ашрана, больше нечего было терять.

Кирташ прекрасно знал это. Но он также понимал, что, какие бы сильные удары колдуны ни наносили по Башне Драквен, они ни за что не смогут пробить сгенерированную с помощью Виктории энергетическую защиту.

Виктория…

Кирташ пытался выбросить это имя из головы. С некоторых пор он чувствовал в сердце легкую и щемящую тоску. Юноша прекрасно знал, откуда она взялась. Шискатчегг, Глаз Змеи, все еще красовался на пальце девочки, и через него Кирташ мог чувствовать всю ее боль и страдания. Они никак не должны были на него повлиять, но все же в каком-то отдаленном уголке его души он сочувствовал Виктории. Закатив глаза, юноша подумал, что ему все-таки стоило силой снять с руки девочки проклятое кольцо, когда у него была возможность, проигнорировав нежелание Шискатчегга возвращаться к своему законному хозяину.

Кирташ наблюдал за чешучайтым телом шека, ринувшегося на одну из золотых птиц. Создание раскинуло крылья, мешавшие юноше разглядеть как следует схватку. Но он прекрасно знал, чем она закончится. Никто не мог выйти живым из боя с шеками. Разве что драконы… но и их уже не осталось.

Кроме одного.

В глазах Кирташа на мгновение мелькнула ненависть. Когда Виктории не станет, уже не будет нужды уничтожать дракона, но Кирташ в любом случае хотел с ним расправиться.

Когда Виктории не станет…

При этой мысли его сердце дрогнуло, и юноша приложил немало усилий, чтобы подавить волнение, уже начинавшее просыпаться внутри него. Но с каждым разом страдания Виктории он чувствовал все отчетливее; он ощущал, как постепенно угасает ее жизнь, и понимал, что совсем скоро свет в ее глазах потухнет навсегда.

Вдруг он увидел золотую птицу, приблизившуюся на небезопасное расстояние к зубчатым стенам, и приказал себе сконцентрироваться на защите башни. Но юноша тут же понял, что птица не желала вступать в битву. Сидевший на ней воин направлял ее прямо к стенам, стараясь увернуться от шеков… и Кирташ понял, что мишень – он. Потому шек быстро взял себя в руки, встал в боевую стойку и достал из ножен Хайясс.

Но птица остановилась и повисла в воздухе в нескольких метрах от него. Сидевший верхом воин бросил на Кирташа быстрый взгляд. Из-за капюшона не было видно его лица, и только свет трех солнц озарял его фигуру. Но юноша тут же догадался, кто сидел на птице верхом и зачем он явился.

Сердцем Кирташ чувствовал мучения Виктории. Ее свет становился все более тусклым.

Юноша колебался.

Прищурив глаза, Ашран отошел от платформы. Виктория почувствовала, как поток проходящей через нее энергии тут же ослаб.

– Кто-то вошел в башню, – сказал он.

– Не может быть! – прошептала в ужасе Герда.

Ашран на мгновение закрыл глаза и мысленно попытался связаться со своим сыном.

– Кирташ не отвечает, – проговорил он. – Если этот мерзавец так силен, чтобы миновать защитный барьер башни, значит, у него могли возникнуть с ним проблемы.

Герда отвернулась, но не сказала вслух, о чем на самом деле думала в тот момент. Она допускала, что Кирташ снова их предал, уступив дорогу врагам и позволив им войти в башню. Но Ашран, казалось, был слишком уверен в своей власти над собственным сыном, и намекнуть на то, что юноша мог вырваться из оков отца, означало усомниться в силе господина. И фея просто промолчала.

Некромант вышел из комнаты, не произнеся ни слова. Герда знала: он лично направился проверить, что случилось с Кирташем. И теперь ей придется одной высасывать энергию из леса Алис Литбан посредством Виктории. Девочка была так истощена, что могла в любой момент умереть. Но когда это случится, Башня Драквен уже станет неприступной крепостью.

До достижения поставленной цели оставалось совсем немного, и теперь два колдуна уже не были нужны. Но Герде пришло в голову, что можно ускорить процесс. Потому она с искривленной улыбкой встала между двумя столбами и, приложив к ним руки, задействовала всю свою силу, чтобы магическое устройство заработало на полную мощь. Виктория подавила вырвавшийся из груди крик. В этот момент девочка ощутила, как что-то внутри нее словно разрывается, и тут же поняла, что вот-вот умрет.

Она подумала о том, что было бы здорово погибнуть, глядя в зеленые глаза Джека, излучающие тепло. Но его не было рядом. И почти неосознанно девочка повернула голову в сторону двери, мечтая, чтобы вернулся хотя бы Кирташ, чтобы унести с собой его образ… потому что, несмотря на случившееся, когда-то он был для нее Кристианом, и воспоминание о нем до сих пор заставляло ее сердце трепетать.

Поток энергии снова пронесся сквозь Викторию с такой страшной силой, что девочка не смогла сдержать крик боли и отчаяния, который из-за ее слабости напоминал скорее тихий стон. На глазах проступили слезы, которые девочка не могла сдержать. Она почувствовала, как силы окончательно покидают ее, и потому подумала о Джеке и о Кристиане. Их лица стали последним образом, за который она ухватилась, прежде чем потерять сознание.

Придя в себя, девочка сразу почувствовала необычайное оживление. И изнеможение.

Энергия больше не протекала сквозь нее. Все закончилось. Все в прошлом. Но она была истощена так, что не могла даже пошевелиться. Вдруг рукой она ощутила сильный холод и с трудом открыла глаза. А когда она увидела рядом лезвие Хайясса, из ее груди невольно вырвался слабый стон.

Но меч коснулся цепей, которыми она была прикована к платформе, и железные оковы от прикосновения ледяной стали распались.

Посмотрев наверх, Виктория увидела наклонившегося над ней Кирташа. Его лицо было так близко, что она смогла разглядеть в серьезном взгляде его холодных глаз искорку сдерживаемых чувств.

– Что… – смогла произнести она.

Шек покачал головой.

– Я не мог позволить тебе погибнуть, малышка.

Юноша бережно ее приподнял и нежно обнял. Виктория с полными слез глазами из последних сил обвила его шею руками, шепча при этом:

– Кристиан…

XIV Альянс

Юноша помог Виктории встать на ноги. Девочка оперлась на его плечо и, дрожа всем телом, осмотрелась вокруг.

В комнате они были не одни. При виде ледяного лезвия Хайясса Герда сжалась в углу: от ярости и ужаса ее трясло. Виктория подумала, что Кирташу пришлось сразиться с феей, чтобы ее освободить. Результат был очевиден.

– Ты дорого заплатишь за предательство, Кирташ, – прошипела колдунья, глядя на них с ненавистью.

Кристиан бросил на нее быстрый взгляд, ничего при этом не сказав, и помог девочке дойти до двери.

Виктория не понимала, что происходило потом. По всей видимости, неожиданное восстание Кристиана не могли не заметить обитатели башни. В коридоре путь им преградили несколько людей-змей и парочка колдунов. Кристиан оставил девочку возле каменной стены, чтобы она не упала, а сам тем временем размахивал Хайяссом, освобождая дорогу.

Виктория хотела помочь ему, но не смогла. Без Посоха Айшел, который так и остался в доме бабушки, ее магия оказалась никчемной, а на драку у нее совсем не было сил. Виктория терпеть не могла оставаться безучастной, но в этот раз ей не пришлось выбирать, и она лишь издалека наблюдала, как Кристиан быстро, метко и точно расправляется со своими противниками. Девочка пыталась собраться с мыслями и разобраться в том, что происходит вокруг.

Кристиан вдруг передумал убивать ее – это Виктория понимала. Сбитая с толку, она не могла понять причины, побудившие его вдруг изменить свои планы, но кое-что все-таки не прошло мимо ее внимания: Кристиан сражался против солдат своей собственной армии, чтобы спасти ее… открыто. Ашран никогда его не простит. Девочка посмотрела на непроницаемое лицо шека, его ярко-синие глаза, на которые падали светло-каштановые волосы. Она любовалась его движениями, полными кошачьей грации, и снова спросила себя: что же этот необычный молодой человек в ней мог найти?

– Путь свободен, Виктория, – сказал он наконец, протягивая ей руку.

Стоя у стены коридора, Виктория окинула его взглядом. Юноша держал в руках Хайясс, лезвие которого все еще переливалось неповторимым бело-синим цветом. Она понимала, что этот юноша ее предал и снова мог это сделать. Но, подняв голову и посмотрев в его глаза, девочка решила, что если ей и предстоит умереть, то пусть уж лучше это произойдет рядом с ним. Потому в этот раз Виктория без капли сомнений взяла его за руку. Юноша еле заметно улыбнулся и пошел вперед по коридору, ведя ее за собой.

– Кристиан, – с трудом спросила она. – Почему… почему ты мне помогаешь?

– Потому что ты не можешь умереть, Виктория. Как бы ни складывались обстоятельства, ты должна жить. Все эти пророчества и предсказания никому не нужны. И даже империя моего отца не имеет значения по сравнению с тем, что случится, если тебя вдруг не станет. Твоя смерть для Идуна сравнима с угасанием одного из трех солнц, понимаешь?

– Нет, – прошептала она, немного напуганная.

Кристиан улыбнулся.

– Неважно, – ответил он. – Потом поймешь.

Они спустились по винтовой лестнице так быстро, насколько позволило состояние Виктории. Но, дойдя до одного из нижних этажей башни, они столкнулись с уже поджидавшей их целой армией людей-змей. Кристиан отступил на несколько шагов назад.

– Кристиан! – закричала она. – Ты ведь можешь открыть Межпространственный Портал, разве не так? Давай же отправимся на Землю!

– Здесь невозможно открыть Межпространственный Портал, Виктория, – ответил шек. – Сила моего отца контролирует всю башню целиком и не позволяет ни войти, ни выйти из нее посредством магии. Это элементарные требования безопасности, понимаешь меня?

– Тогда что же нам делать?

– Нам нужно выйти за пределы башни и открыть Межпространственный Портал в лесу.

Виктория кивнула и, чуть не упав в обморок, прислонилась к стене. Она понимала, что теряла последние оставшиеся у нее силы, но не хотела оставлять Кристиана одного сражаться против тех, кто раньше находился в его подчинении.

Вдруг Виктория почувствовала за спиной чье-то присутствие и резко обернулась. У нее еще было время нанести удар по приближавшейся к ним стройной фигуре. И когда нога девочки ударила прямо по незащищенному животу, раздался возглас боли и удивления. Виктория узнала голос Герды и, самодовольная, искренне улыбнулась. Но очень скоро улыбка на нее губах застыла, и девочка вдруг ощутила, как она словно застывает на месте. Девочка с ужасом посмотрела на фею. А та только улыбалась, и ее черные глаза злобно сверкали в темноте.

Виктории внезапно стало нечем дышать, и она поднесла обе руки к горлу. Задыхаясь, она рухнула на колени, пытаясь втянуть хоть каплю воздуха. Девочка не понимала, что с ней происходит, но подозревала, что Герда применила заклинание, которому она не может противостоять.

Она уловила, как Кристиан, словно тень, прошел мимо нее и набросился на Герду. Но фея отступила, посмотрев на него с ненавистью, и просто испарилась. Было очевидно, что она боялась столкнуться с ним в открытом бою.

Кристиан обернулся к Виктории и попытался привести ее в чувства. Но в коридоре появился еще один огромный отряд, состоящий из сзишей и людей. Среди них даже был ян. Шек повернулся к ним. Его глаза опасно сверкали.

Они оказались в трудном положении. Виктория задыхалась; Кристиан не знал, как ей помочь, а солдат прибывало все больше и больше.

– Иди и освободи проход, – раздался рядом с ними голос. – Я позабочусь о ней.

Кристиан обернулся. В тени он увидел фигуру, прячущую свое лицо под капюшоном. Шек тут же узнал его: это был тот самый человек, который летел верхом на золотой птице прямо к нему. Юноша кивнул и оставил Викторию с незнакомцем, поворачиваясь лицом к армии солдат Ашрана.

Девочка не понимала, что происходит, и потому попыталась отдалиться от незнакомца. Однако воздух уже был на исходе, и в глазах начало темнеть.

– Дыши, – прошептал тогда человек в капюшоне, накрывая ее лицо ладонью.

И удушье вдруг исчезло. С облегчением Виктория набрала полные легкие воздуха. А всего несколькими секундами ранее девочка думала о том, что этот голос кажется ей очень знакомым, и чуть не потеряла сознание.

Незнакомец поднял девочку на руки и поспешил за Кристианом, который уже расправлялся с последним солдатом.

– Я не смог больше отвлекать внимание Ашрана, – сказал он. – Думаю, он догадался, что здесь происходит.

Шек повернулся к нему.

– Он был в курсе ситуации с самого начала, – ответил Кристиан. – Некромант ждет нас на выходе. Мы не сможем выбраться отсюда, не столкнувшись с ним.

Незнакомец кивнул, не произнеся ни звука. Они продолжали спускаться по лестнице вниз. Кристиан шел впереди, держа наготове Хайясс, а его таинственный союзник следовал за ним, неся на руках Викторию.

Вдруг на полпути человек в капюшоне на мгновение остановился и произнес:

– Мне никак не выпадала возможность поблагодарить тебя за спасение моей жизни.

– Я сделал это не ради тебя, – сухо прервал его Кристиан, – а ради нее.

– Я знаю. Но, как бы там ни было, ты все равно спас мне жизнь.

Юноша пожал плечами, но промолчал.

Когда же они спустились в вестибюль Башни Драквен, путь им перегородила высокая и внушительная фигура. Кристиан резко остановился возле лестницы, не выпуская из рук меч, и посмотрел на противника. По его взгляду сложно было прочесть, о чем он думал.

– Куда это ты собрался, сын мой? – прошипел Ашран.

Кристиан ничего не ответил и даже не шелохнулся, а так и остался неподвижно стоять на месте, держа наготове Хайясс.

– Отдай мне девчонку, Кирташ, и я отпущу тебя живым, – предложил Некромант. – Я все еще могу быть щедр с тобой.

Кристиан отступил на несколько шагов.

– Нет, отец, – спокойно ответил он. – Виктория не может погибнуть.

– Ты смеешь перечить мне открыто?

Кристиан гордо вскинул голову и посмотрел на него, сказав лишь одно:

– Да.

– В таком случае, молодой человек, ты умрешь вместе с ней.

Ашран поднял вверх руки, и оба тут же почувствовали исходившую от них страшную мощь. Шек обернулся на мгновение и прошептал напарнику:

– Попытайся выйти из башни. Я открою Портал в другой мир. Забирай Викторию и уноси ее подальше отсюда, на Землю.

– А как же ты?

– А я останусь здесь и прикрою вам выход.

– Ты не выйдешь живым!

– Ты же не хочешь, чтобы Ашран догнал тебя в Лимбаде, правда?

Одетый в плащ неизвестный вздрогнул, но Кристиан уже не обращал на него внимания. Ашран ринулся в атаку, и юноша поднял меч, чтобы остановить его. Вдруг все трое беглецов почувствовали разрушительную силу, сконцентрировавшуюся на лезвии Хайясса. Наконец, ударная волна прошла, никого не задев. Кристиан дрожал от изнеможения, а его меч дымился. С нечеловеческим усилием шек замахнулся своим оружием… и направил всю силу в сторону наглухо закрытого входа в башню. Дверь разлетелась на мелкие кусочки. Путь на свободу был открыт.

– Иди! – только и смог выговорить Кристиан, прерывисто дыша.

Человек в капюшоне посмотрел в сторону входа в башню и выглянул наружу. Там светилась пропасть… которая вела их к спасению. И все же он колебался.

– Иди же! – настоял Кристиан. – Спасай ее!

Второй кивнул и наконец побежал в сторону выхода, унося с собой Викторию. Ашран только проводил их взглядом. Его металлические глаза сверкали гневом. Одним простым движением руки Некромант вознес между беглецами и выходом огненную стену. Неизвестный резко остановился всего в нескольких сантиметрах от пламени. А Кристиан с диким криком запустил в огненную стену Хайясс. Меч несколько раз перевернулся в воздухе и пролетел над пламенем, превратив его в лед. Ашран обернулся в сторону Кристиана. Любой, даже непобедимый герой, окаменел бы от его взгляда, но Кристиан выдержал его, ни разу не моргнув. Юноша знал, что скоро умрет, он уже принял этот факт и готовился к нему. Потому он не ощущал ни капли страха. Его волновало только одно: как выиграть время, чтобы его союзники смогли сбежать.

Шек стоял между Некромантом и выходом из башни. Незнакомец в это время произносил какие-то слова на древнеидунитском языке, и ледяная стена перед ним распадалась на мелкие осколки. Ашран снова взмахнул руками. На этот раз Кристиан был безоружным. И уязвимым.

Вдруг снова раздался голос неизвестного в капюшоне:

– Кирташ!

И юноша поднял руку, чтобы поймать меч, брошенный ему его союзником. Рукоять Хайясса летела точно в руки Кристиану, и шек вовремя поднял оружие, сумев остановить новую атаку его отца.

Магия Ашрана сконцентрировалась на лезвии Хайясса. Кристиан уперся ногами в пол, стараясь выдержать удар, но толчок оказался слишком сильным, и юноша знал, что ему не выстоять.

Но по воздуху прошла волна, и шек почувствовал, как за его спиной закрывается пропасть.

Виктория спасена.

Ашран издал истошный крик отчаяния, донесшийся до самых подземелий башни. Кристиан зашатался: он не выдерживал. Хайясс упал на пол со звуком, напоминавшим разбитое стекло. Магия Ашрана обрушилась на него со всей силой.

Кристиан отлетел назад, ударившись о стену. Он попытался встать, но не смог: сил у него не осталось. И тут все его существо отреагировало на угрожающую его жизни опасность.

Его тело задрожало и за несколько мгновений превратилось в огромную крылатую змею. Из груди создания вырвался крик свободы, смешанной с яростью, и шек встал напротив Некроманта. Кольцевидное тело змеи часто сокращалось.

Ашран, казалось, был не слишком впечатлен. Его глаза гневно засверкали, и он направил в шека новый поток магии. Змея снова закричала, но на этот раз – от боли, а сила Некроманта тем временем терзала каждую клеточку ее тела, заставляя создание страдать.

Шек знал, что не мог победить Ашрана. И если будет продолжать сопротивляться, то погибнет еще скорее. Инстинкт заставил его взмахнуть крыльями, и змея полетела к окну, оставив меч лежать на полу башни. Когда же он, разбив стекло, пролетал сквозь оконную раму, на него обрушилась очередная атака Ашрана, и шек издал новый вопль, разнесшийся по всей Башне Драквен.

Наконец ему удалось выбраться на свободу, и освещенная сиянием трех лун змея шире расправила свои крылья. И тут шек осознал, что он ошибся. Над ним нависла новая угроза.

Дюжины крылатых змей смотрели на него с ненавистью и презрением, отражавшимися в их глазах, переливающихся всеми цветами радуги. В голове юного шека раздавались голоса его бывших подчиненных, заставляя его содрогаться, словно от ударов током.

«Предатель…»

«…Ты умрешь…»

Виктория открыла глаза. Голова все еще шла кругом. Она похлопала ресницами, не сразу сообразив, что происходит. Девочка ощутила свежесть леса, услышала журчание ручья, увидела свет звезд, сиявших над ней…

…и энергию.

Она бежала через ее тело, но на этот раз не против ее желания, а спокойно и приятно. Энергия наполняла Викторию, восстанавливала ее силы.

Она в Лимбаде, под своей ивой… дома. Глубоко вздохнув, девочка задумалась о случившемся, и прошлое предстало перед ней словно воспоминание о страшном сне.

– Доброй ночи, спящая красавица, – раздался вдруг до боли знакомый ей голос.

Виктория обернулась и увидела рядом Джека, сидящего на том самом корне, который казался ему таким удобным. Он ласково улыбался, и Виктории показалось, что она видела его последний раз несколько веков назад.

Вдруг она вспомнила все: похищение, ее жуткую встречу с Некромантом в Башне Драквен, ее мучения и отчаянный побег…

Виктория не помнила, как именно они выбрались из башни, но, по всей видимости, дело окончилось успехом. На глазах девочки навернулись слезы, и она бросилась в объятия Джека.

– Джек! Я дома, Джек, ты здесь, я…

– Виктория… все хорошо, Виктория…

– …я так по тебе скучала…

– …я думал, что больше никогда тебя не увижу, и на мгновение мне…

– …я больше никогда не хочу отпускать тебя…

– …никогда, Виктория…

Они говорили бессвязными предложениями, наперебой, ласково шепча слова нежности и любви и покрывая друг друга горячими поцелуями. Наконец, они слились в объятии. Никто и ничто в этой вселенной не смогло бы разлучить их.

– Джек, Джек, Джек… – шептала Виктория, играя с русыми волосами мальчика. Его имя казалось ей в тот момент самым волшебным словом в мире, и девочка не уставала произносить его снова и снова.

– Не могу поверить, что ты вернулась, – говорил Джек, целуя ее в лоб. – Я чувствовал себя таким бессильным… ты была далеко, и я не мог к тебе добраться…

– Я не знаю, как все произошло, – призналась она. – И даже не имею ни малейшего представления, как вернулась сюда. Меня принес Кристиан, так?

– Кристиан? – повторил мальчик. Выражение лица его резко изменилось. – Нет, Виктория. Кристиан не вернулся с тобой.

– Но кто же тогда?.. – растерявшись, вслух задумалась девочка, но тут же увидела рядом с ручьем чью-то тень, неслышно подкравшуюся к ним и со сдерживаемым волнением наблюдавшую за ребятами.

– Привет, Вик, – сказал неизвестный, и Виктория, тут же узнав его голос, закрыла рот ладонью, побледнев так, словно увидела призрака.

Нет. Это неправда. Она спит. Это все не по-настоящему. И все же…

Тень скользнула ближе, и ясный свет звезд Лимбада озарил добродушное лицо черноволосого юноши, которому на вид было не больше двадцати лет. Его карие глаза улыбались девочке.

– Шейл, – прошептала она, все еще не веря своим глазам.

Юноша улыбнулся и подошел к ним, огибая корни разросшейся ивы. Виктория с трудом приподнялась, опираясь на Джека. Шейл развел руки в стороны, и, не теряя больше ни секунды, Виктория бросилась к нему в объятия.

Колдун крепко прижал ее к себе. Виктория сделала глубокий вздох, и ее глаза наполнились слезами. Она до сих пор не могла поверить в происходящее. Это не призрак. Он настоящий.

– Шейл, ты вернулся… ты… – голос девочки дрогнул, и она от счастья расплакалась. Немного успокоившись, она продолжила: – Но… я не понимаю, Шейл, как?.. Мы думали, что ты… что Эльрион…

– …убил меня? И он бы убил, Вик, если бы его магическая сила попала в меня. Но нет. Другое заклинание опередило его.

– Что?

Шейл отстранился от девочки, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Кирташ оказался быстрее Эльриона. Он спас мне жизнь.

Взволнованная и растерянная, Виктория часто заморгала. Она все еще не могла свыкнуться с мыслью, что Шейл жив.

– Но… тогда я ничего не понимаю… Где же ты был все это время?

Засмеявшись, Шейл ласково взъерошил ей волосы.

– В Идуне, Вик. Чтобы спасти мне жизнь, Кирташ отправил меня обратно в Идун. Как ты догадываешься, я до сегодняшнего дня не мог вернуться в Лимбад, поскольку Межпространственный Портал контролирует сам Ашран.

– Но… но… если он спас тебе жизнь… почему же ничего мне не сказал? Он…

– Думаю, он и сам не был уверен, что у него получилось, – ответил Шейл, и его лицо стало серьезным. – Я два года пробыл в Идуне, ища способ вернуться обратно. Мне удалось добраться до Башни Казлунн и поговорить с другими колдунами, которые до сих пор отказываются признавать власть Ашрана и его приспешников. Я рассказал им все, что случилось, и… ладно. Многое выяснилось. Хотя часть сведений была мне уже известна… к сожалению, кое-что я понял слишком поздно.

Юноша странно посмотрел на Викторию. Девочка хотела спросить его, что же ему удалось узнать, но юный колдун продолжал:

– Однажды ночью мы выяснили, что Ашран начал восстанавливать силы Башни Драквен. И достичь поставленной цели он мог только одним способом: через тебя. Я знал, что он взял тебя в плен, и стал призывать колдунов совершить нападение на Алис Литбан. Да, атака вышла отчаянной, но мы были обязаны попытаться.

– Ты… участвовал в осаде башни?

– Да. И почти уже потерял надежду, когда увидел наверху Кирташа. Тогда мне пришла в голову идея… Вдруг он захочет помочь тебе… еще раз. И, на мое счастье, я не ошибся. Он позволил мне войти в башню, а затем отправился спасать тебя.

– Значит, это был ты! Тот незнакомец, который помог нам выбраться.

Шейл еще шире расплылся в улыбке. Он немного отстранился от Виктории, чтобы полюбоваться ею, и мягкое сияние ночи Лимбада озарило ее лицо.

– Ты очень изменилась, Вик. Уже такая взрослая… Прямо как настоящая дама.

Улыбнувшись, Виктория покраснела и отвела взгляд в сторону.

– Совсем скоро мне исполнится уже пятнадцать лет, – прошептала она. – Не знаю точно, через день или два, потому что я потерялась во времени. Знаю только, что в качестве подарка в этом году, как и в прошлом, я загадала только одно: чтобы ты вернулся… И думала, что моей мечте не суждено было сбыться.

Шейл крепко обнял ее, а затем отпустил девочку и улыбнулся, видя, как она тут же вернулась к Джеку. Ему даже показалось, что он разглядел связывавшие их невидимые узы, когда Виктория прижалась к Джеку, а тот обнял ее за талию. Колдун с нежностью во взгляде любовался ребятами.

– Как же я раньше не заметил, – пробормотал он. – Ведь я видел их уже однажды вместе, когда они были совсем крохотными, недавно появившимися на свет созданиями, пятнадцать лет назад…

– Что? – спросила Виктория, посмотрев на него с растерянностью. – Шейл, о чем это ты?

– Присядьте, – сказал им Шейл, и его лицо снова стало серьезным. – Я должен вам кое-что рассказать. Согласны?

Ребята послушались товарища. Виктория обратила внимание, что Джек как будто прятал взгляд.

– Джек? Ты знаешь, о чем речь?

Мальчик кивнул, так и не посмотрев на нее. Шейл окинул его задумчивым взглядом.

– Нет, Джек. Ты не все знаешь. Пока что.

Джек повернулся к юному колдуну и нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

Шейл прикусил нижнюю губу, думая, с чего ему начать свой рассказ.

– Пятнадцать лет назад, – заговорил он наконец, – мы отправили в другой мир дракона и единорога, чтобы спасти их жизни от гнева Ашрана и сделать все возможное, чтобы предсказание сбылось. Я запомнил их лежавшими рядышком друг с другом на одном покрывале в Башне Казлунн, дрожащими от страха. Помню, как дракон посмотрел на единорога, на мою маленькую Луннарис, своими необычными, изумрудного цвета, глазами. Тогда он поднял одно крыло и с нежностью и заботой укрыл ее, словно говоря ей: я с тобой, я буду защищать тебя от всех невзгод. Луннарис подняла свою маленькую головку и посмотрела на него.

В этот момент колдуны спорили о технической части заклинания и ничего не заметили, а я видел этих двоих вместе и понял, что в тот волшебный миг жизни и души двух таких разных, но одновременно таких похожих созданий сплелись навсегда.

Они отправились в другой мир тоже вместе, разделив одну судьбу на двоих… и знали это. Им было предначертано свыше снова рано или поздно обрести друг друга.

Мы с Альсаном пересекли Межпространственный Портал немного позже… но Некроманту сразу же стало известно об этом, и он закрыл его… именно тогда, когда мы были уже в дороге. Он поймал нас на половине пути, между двумя мирами. Так мы и остались там, в самом центре ничего, до тех пор, пока Портал снова не открылся… когда Кирташ отправился на Землю, то есть через десять лет. Для нас же, запертых в ловушке между двумя измерениями, время остановилось, так что мы и не поняли, что прибыли на Землю не следом за единорогом и драконом, а много лет спустя. Но узнал я об этом лишь после разговора с колдунами Казлунн, всего два года назад.

– Я знаю, – кивнул Джек. – Аллегра нам рассказывала.

– Аллегра, – улыбнулся Шейл. – Айле Аленай, одна из самых могущественных колдуний Башни Казлунн. Она отправилась на Землю в поисках Луннарис, и, должен признаться, нашла она ее раньше меня. Потому что единорог, оказывается, все время был рядом со мной, а я и не знал. До той самой ночи в Германии, когда увидел Кирташа, очарованного ее взглядом… взглядом единорога, последнего, оставшегося в живых. И знал, что это она, и я не мог дать ей погибнуть.

– Нет… – прошептала Виктория, понимая, к чему клонит Шейл. – Это не может быть правдой.

Шейл взял ее за плечи и посмотрел прямо в глаза.

– Мне рассказали это в Башне Казлунн, Вик. На Землю прибыло не тело Луннарис, а ее дух… который нашел здесь убежище в человеке. А именно в едва родившейся девочке, которую чуть позже назовут Викторией.

Правда обрушилась на девочку обухом по голове. Она уставилась на Шейла своими огромными темными глазами, в которых отражались страх и неопределенность.

– Что… Это неправда. Не может быть правдой, – повторила Виктория.

Джек положил ей руку на плечи.

– Однако это так. Аллегра рассказала нам, что поэтому и оберегала тебя все это время… и Кирт… Кристиан тоже был в курсе. Разве ты не понимаешь? Он должен был убить тебя, чтобы предсказание не исполнилось… Но знал, что ты – последний выживший единорог, и твой вид исчезнет вместе с тобой навсегда. И поэтому…

– …поэтому, Джек, – перебил его Шейл, не отводя от мальчика взгляда, – ко всему прочему он хотел убить и тебя. И если бы ему удалось, то предсказание бы в любом случае не сбылось… И ему не пришлось бы убивать Викторию. Шеки никогда не имели ничего против единорогов, а вот их отношения с драконами – это отдельная песня.

Джека словно парализовало. Когда до него дошло, на что намекал Шейл, мир вокруг него как будто остановился, а его сердце, казалось, на несколько мгновений перестало биться. Он хотел задать юноше вопрос, но слова встали комом в его горле.

– В предсказании говорится о драконе и единороге, – медленно продолжил свое объяснение маг. – Если один из них погибнет, предсказание не исполнится. Я очень сомневаюсь, что тебе удалось бы долго скрывать от Кирташа свою настоящую природу, Джек. Шеки и драконы ненавидят друг друга на протяжении нескольких тысячелетий. Кирташ инстинктивно сражался против тебя… даже несмотря на то, что ты тоже последний из вида.

– ЧТО?! – воскликнул удивленный Джек.

Шейл улыбнулся. Он явно чувствовал себя неуютно.

– Я же сказал тебе, Джек, что ты не все знаешь. Если Луннарис перевоплотилась в человека, то почему же ты думаешь, что дракон, который отправился вместе с ней, не сделал того же?

– Нет, – ответил Джек, дрожа как осиновый лист. – Нет, ты ошибаешься.

Мальчик столько времени страстно жаждал узнать тайну своего происхождения, но сейчас он понимал, что лучше бы он остался в неведении. Но Шейл продолжал говорить, и Джеку волей-неволей пришлось его слушать.

– Подумай сам. Ты можешь управлять Домиватом, который, кстати, создан из огня дракона. Ты обладаешь силой подчинять себе огонь. Обычная температура твоего тела на несколько градусов превышает принятую норму. Ты никогда не болеешь простудными заболеваниями. Тебе снятся сны, в которых ты летаешь. Ты ненавидишь змей, а особенно – Кирташа, – колдун сделал короткую паузу. – И нет ничего удивительного, что столько тысячелетий постоянной вражды между драконами и шеками оставили на тебе неизгладимый отпечаток, друг мой.

Джек больше не выдержал. Каждое произносимое Шейлом слово ложилось на его плечи тяжким грузом, разоблачая тайну, хранившуюся в его сердце. Но свет правды светил слишком ярко и приносил страдания.

– Это неправда! – закричал мальчик, поднимаясь на ноги одним прыжком. – Слышишь меня? Ты врешь! Я человек, а не…

– …дракон, – помог ему Шейл.

– Замолчи! – заревел Джек. – Как смеешь ты воскресать из мертвых и говорить мне…

– Яндрак, – обратилась к нему Виктория, и Джек резко обернулся к ней, словно на пружинах.

Девочка не могла узнать имени последнего оставшегося в живых дракона. Оно осталось секретом между Джеком и Александром. Но Виктория его знала, и в ее глазах мальчик увидел собственное отражение.

И почему-то правда из уст Виктории прозвучала не так болезненно.

Обескураженный, Джек оперся спиной на ствол дерева, словно его вдруг покинули силы. Дрожа всем телом, Виктория приблизилась к нему. Мальчик, не задумываясь, обнял ее… и вдруг вспомнил маленького единорога, которого когда-то, много лет назад, защитил от страха и холода, накрыв его своим крылом.

Виктория, казалось, думала о том же. Удивленные, дети переглянулись и как будто обрели себя заново…

…Они вспомнили, как в тот самый трагический день, в Башне Казлунн, когда в небе сияли шесть светил, их взгляды впервые встретились. Тогда малютки готовились к путешествию в неизвестность, которая могла спасти им жизни или бросить их в лапы жестокой судьбы, связанной с исполнением предсказания.

Они крепко обняли друг друга. Шейл знал, что Джек и Виктория переживали сейчас очень важный момент своей жизни, и отошел в сторону, чтобы оставить их наедине.

– Я знала, что ты особенный, – прошептала Виктория на ухо своему другу. – И мне неспроста казалось, что я знакома с тобой всю жизнь.

– Я не знаю, хочу ли быть драконом, Виктория, – тихим голосом ответил мальчик.

– А я вот не хочу, чтобы ты оказался кем-то другим. Потому что, если я и правда Луннарис… а ты Яндрак… то мы связаны намного сильнее, чем я могла мечтать. Пусть мы такие разные, но мы созданы друг для друга. С самого начала так было задумано. Понимаешь?

Поняв смысл сказанных Викторией слов, Джек кивнул и крепко обнял ее. Девочка не выглядела чересчур удивленной. Джек предположил, что Кристиан отчасти подготовил ее к правде, и Виктория интуитивно чувствовала, кем являлась на самом деле. А вот он…

Мальчик повернулся к Шейлу, который отошел от детей подальше.

– Прости, что накричал на тебя, – сказал Джек, все еще дрожа. – Я не хотел ни в чем тебя обвинять. Просто… все слишком странно. А вы… уже все знали?

– Я разговаривал с Аллегрой и Альс… то есть Александром, пока вы были здесь, – пояснил Шейл. – Аллегра всего два дня назад поняла, кто ты на самом деле, Джек. Она только-только призналась во всем Александру. А ты слишком переживал из-за Виктории, и открывать тебе правду было бы слишком жестоко. Что же касается меня, то… Колдуны из Башни Казлунн мне кое-что объяснили, и пазл наконец сложился в единую картину. Но, к сожалению, я не мог вернуться сюда.

Ни Джек, ни Виктория не могли сказать ни слова.

– Не хочу подбрасывать еще дров в огонь, – продолжил Шейл, – но вам следует хорошенько подумать, что значит…

– Да знаю я, что это значит, – прервал его Джек. – Мы не люди, вот и все.

– Не совсем люди, Джек. Но в вас есть кое-что человеческое. Вы два в одном, понимаете? И благодаря вашей… сверхчеловеческой стороне, назовем ее так, у предсказания есть шанс сбыться.

– Предсказание? – медленно повторила Виктория. – То самое, которое заставляет нас столкнуться лицом к лицу с Ашраном, чтобы разбить его или погибнуть в попытке? – девочка пристально посмотрела на Шейла. – Я уже была в Идуне и видела Ашрана. И не хочу снова повторять прожитый опыт.

– Это эгоистично с твоей стороны, – не поддержал ее Шейл. Его лицо приняло серьезное выражение. – Особенно если брать во внимание, что Кирташ принес себя в жертву ради…

– Что? – громким голосом перебила его Виктория. – Кристиан сделал что?

Шейл взглянул на нее, не понимая ее реакции. Виктория же не сводила с юноши своих огромных глаз.

– Что случилось с Кристианом? – настаивала она. В ее голосе звучали ноты паники. – Он разве не перешагнул через Портал вместе с нами?

Шейл догадался, что происходит.

– Ах… Вик, – осознал юноша. – Ты и он… но как же тогда… – добавил он, поочередно глядя то на нее, то на Джека. – Вы же вдвоем…

Растерявшись, Джек слегка покраснел и отвел взгляд в сторону. Но Виктория была не готова обсуждать с колдуном свои отношения с двумя мальчиками.

– Что случилось с Кристианом, Шейл? Где он?

Шейл аккуратно подбирал слова:

– Он… открыл Портал… и остался позади… чтобы прикрыть наше с тобой спасение.

– ЧТО?! И ты оставил его там? Ше-е-е-е-ейл! – простонала она в отчаянии. – Ашран убьет его!

Девочка с тревогой посмотрела на Шискатчегг, но Шейл взял ее за руку и заставил взглянуть ему в глаза.

– Мы ничего не можем сделать, Виктория. Так было написано в предсказании.

– О чем ты?

– Это еще одна подробность, которую мне удалось выяснить за два прошедших года. Эту часть Оракулы скрыли, и она почти никому не известна, даже самому Ашрану. Предсказание гласит, что единорог и дракон смогут разбить Некроманта только вместе… а шек откроет им Портал. Это уже случилось, понимаешь? Кирташ уже исполнил свою роль, отведенную ему в предсказании.

Повисло напряженное молчание, которое вдруг прервал Джек:

– Нет, Шейл. Если предсказание правдиво, то до этой части дело еще не дошло. Разве ты не понимаешь? Он открыл Портал для Виктории, в то время как мы сидели здесь, как в ловушке. Если же он и есть тот самый шек из предсказания, значит, он нам еще понадобится, чтобы вернуться в Идун.

Шейл собрался было ответить ему, как вдруг раздался раскат грома, который, казалось, разрубил небо пополам. Все трое тут же вскочили на ноги и, посмотрев наверх, увидели молнию, напоминавшую хаотично растекавшуюся по ночному небу Лимбада ртуть.

– Это шек! – закричал Джек, готовый броситься бежать за Домиватом. – Они смогли добраться до Лимбада!

– Подожди, Джек! – остановила его Виктория. – Это же Кристиан!

– Что? – мальчик остановился и внимательно посмотрел на кольцевидное тело, пересекающее небо. – С чего ты взяла?

– Он ранен! – закричала Виктория, не обращая на мальчика внимания.

Девочка побежала к шеку, и ее друзья поспешили за ней.

Змея неровно пересекла небо, поджав свое кольцевидное тело, и упала в лес. Друзья со всех ног пробежали по окружавшей дом поляне, на которой столкнулись с Аллегрой и Александром. Они тоже услышали раскат грома. Александр взял два меча – свой и Джека, который был спрятан в ножнах, и отдал его мальчику.

– Что происходит? Что это было? – нахмурившись, спросил он.

Но все были слишком заняты, чтобы ответить на его вопрос.

Наконец они добрались до места, где приземлился шек, но не нашли гибкого и стройного тела змеи. Вместо него перед их взорами предстала фигура юноши в черном. Он лежал на траве, лицом вниз, рядом с лесом. Виктория бегом направилась к нему, но Джек схватил ее за руку.

– Подожди.

– Но Джек! – запротестовала девочка. Она попыталась высвободиться, но мальчик ее не отпускал. – Он ранен! Разве ты не видишь?

Джек покачал головой.

– Когда я видел его последний раз, Виктория, он тебя предал, сдав в руки Ашрана. Я не знаю, что с тобой сделали в этой башне, но, судя по тому, что ты бормотала сквозь сон, ничего хорошего там не было. Или я ошибаюсь?

Виктория вспомнила, что она пережила в Башне Драквен и как плохо ей было, и молча отвернулась. Джек стиснул зубы.

– Если он причинил тебе боль, клянусь: я убью его!

– Нет, Джек. Это я виновата в том, что он изменился. Пойми же. Я оставила его одного. Но, несмотря на это… он спас мне жизнь. Позволь же мне подойти к нему. Пожалуйста. Я могу исцелить его, если он ранен.

– Нет, Виктория. Сначала пойду я. Мне нужно с ним поговорить.

– Дже-е-е-ек…

– Поверь мне, хорошо? Посмотри на меня, Виктория. Ты мне доверяешь?

Девочка взглянула на него. Искренность, серьезность и мягкость в глазах мальчика придали Виктории уверенности.

– Я доверяю тебе, Джек.

– Хорошо. Тогда подожди меня здесь, ладно?

Виктория кивнула. Обернувшись, мальчик увидел, что Шейл не подпускал Александра и Аллегру близко к детям, словно хотел дать возможность Виктории, Кристиану и Джеку самостоятельно решить все свои проблемы. Мальчик глубоко вздохнул и кивнул. Так и должно быть.

Вооруженный Домиватом, он подошел к шеку, чувствуя на себе взволнованный взгляд Виктории. Но она заверила Джека, что доверяет ему и дождется его сигнала.

Джек склонился над своим недругом. Кристиану стоило немалых усилий поднять на него взгляд. Джек понял, что юноша очень тяжело ранен. Он спрашивал себя, должен ли он чувствовать к нему жалость, сострадание или что-то еще, но тут же вспомнил, что всего несколько часов назад он клялся, что убьет монстра на месте, как только увидит его.

Ради Виктории.

При виде полыхающего Домивата синие глаза шека на мгновение засверкали, но создание не произнесло ни звука. Юноша дождался, когда заговорит Джек, и тот не заставил себя долго ждать:

– Зачем ты явился сюда?

Кристиан неспешно посмотрел на него.

– Я точно не уверен, – сказал он, наконец. – Я просто хотел… скрыться.

– Ты здесь, чтобы причинить вред Виктории?

– Нет. Уже нет.

– Ты здесь, чтобы убить меня?

Кристиан снова на него посмотрел так, словно взвешивал свой ответ.

– Ты уже знаешь, кто ты, – понял юноша.

Джек с минуту колебался. Он пока не до конца свыкся с мыслью, что внутри него пульсирует дух Яндрака, последнего выжившего дракона. Но он вспомнил, что Виктория тоже узнала его, и просто кивнул.

– Тогда убей меня, – сказал шек. – Наши предки… сражались друг против друга с… начала времен. Мы уничтожили твою расу… полностью. И теперь… ты можешь отомстить. Я беззащитен.

Джек стиснул кулак с такой силой, что ногти впились ему в ладонь. Это создание принесло Виктории много зла и страданий, а она все равно любила его. Мальчику и без того непросто было понять ее, и все осложнялось тем фактом, что он был драконом.

Но заговорил Джек тихим, ровным и спокойным голосом:

– Если причинишь Виктории страдания, если снова задумаешь украсть ее, я убью тебя прямо на месте. Ну, а если ты хочешь сразиться со мной, то пусть она сначала залечит твои раны, и будем драться на равных условиях, когда ты полностью восстановишься. Насмерть.

Кристиан слабо улыбнулся.

– Как благородно с твоей стороны, – из последних сил прошептал он. – Но мне твоя смерть больше не нужна. Я больше не служу Некроманту. Я стал… предателем и… поэтому… не должен подчиняться его приказам. Да, это правда… мой инстинкт разрывается в желании покончить… с тобой. Но Виктория любит тебя… нуждается в тебе… и я…

– Ты и правда любишь ее.

У Кристиана не осталось сил на ответ. Изнеможенный, он закрыл глаза.

Прикусив нижнюю губу, растерянный Джек не сводил с него глаз. Наконец, он принял решение.

Пламя Домивата на мгновение вспыхнуло, и Виктория от испуга мучительно вскрикнула.

Но Джек убрал свой меч в ножны и протянул Кристиану руку, чтобы помочь ему встать. Виктория осталась стоять, словно вкопанная, не веря собственным глазам. Джек помогал идти Кристиану, который плелся за ним, хромая, опершись рукой на плечи своего недруга. Девочка знала, что это воспоминание останется в ее сердце до конца ее дней.

Виктория не выдержала. Она побежала в сторону молодых людей и обняла их обоих. В этот момент все трое на мгновение как будто слились в одно целое.

Александр посмотрел на Шейла так, словно требовал от него объяснения.

– Отставь их в покое, Александр, – прошептал юный колдун, качая головой. – Кирташ теперь один из нас.

– Как ты можешь быть так уверен?

Однако на его вопрос с улыбкой ответила Аллегра:

– Дух позволил ему войти. А иначе как по-твоему он бы смог попасть в Лимбад?

Кристиан медленно открыл глаза. Все его тело наполнялось живительным теплом, и он ощущал прилив сил и энергии. Его организм очищался от смертельного яда, которым наполнили его клыки шеков, некогда бывших его союзниками, его подчиненными. Юноша почувствовал, как что-то нежно коснулось щеки, и знал: то были волосы Виктории. Шек приходил в себя.

Он осознал, что лежит на кровати в незнакомой круглой комнате. Виктория сидела рядом с ним, сосредоточившись на своей задаче, и даже не заметила, что Кристиан уже проснулся. Она сняла с него черный свитер и плавно проводила руками по коже шека, исцеляя его тело от ран. Прищурившись, Кристиан увидел свет Виктории. Сейчас он сиял гораздо ярче, чем прежде. А еще он заметил то, чего не замечал никто из обычных жителей планеты Земля: на лбу девочки иногда пробуждалась искорка, напоминавшая маленькую звезду, в том самом месте, где рос спиралевидный рог гордой Луннарис.

Виктория разглядывала отвратительный шрам, оставшийся на левой руке Кристиана.

– Этот мне оставила ты, – сказал он, немного напугав ее своей неожиданной репликой. – Еще в Сиэтле, когда мы сражались неподалеку от стадиона, помнишь?

Девочка внимательно осмотрела шрам.

– Это я ранила тебя? Посохом?

Кирташ кивнул.

– С тех пор столько всего произошло… – сказала она, – что кажется неправдоподобным, да?

Юноша улыбнулся.

– Ты тоже знаешь, кто ты на самом деле.

Виктория кивнула.

– Ты разгадал мою тайну намного раньше остальных, – прошептала девочка. – Ладно, ты и моя бабушка.

– Твоя бабушка, – повторил Кристиан. – Если бы я с самого начала знал, что она очень сильная колдунья, бежавшая из Идуна, я сразу бы убил ее, и рука бы не дрогнула. Но ей очень хорошо удалось спрятаться от меня.

– Когда ты выяснил, кто она?

– Сначала у меня были лишь подозрения, но окончательно я убедился лишь в ту самую ночь, когда подарил тебе Шискатчегг. Она застала меня врасплох, когда я вошел в дом. Мы переглянулись, и я понял…

– И ничего ей не сделал.

– Нет, потому что она защищала тебя, Виктория. Любой, кто любит и защищает тебя, заслуживает моего уважения.

– Как и Шейл. Потому-то ты и спас ему жизнь. Он продемонстрировал, что готов отдать все ради меня… ради Луннарис, – поправила она себя.

Кристиан посчитал любые слова излишними и промолчал.

– Или как Джек, – добавила она едва слышно.

– Я пытался сделать все, чтобы предсказание не сбылось, – тихо сказал Кристиан. – Не только для того, чтобы сохранить империю шеков, но и… Я не хотел, чтобы ты вступала в сражение с моим отцом. Ты можешь погибнуть в бою, и я этого не хочу.

Синими глазами Кристиан посмотрел на девочку. На мгновение Виктория позабыла его предательство, боль, которую она испытала по его вине, и с бесконечной нежностью убрала упавшие на его лицо волосы.

– Мне так жаль, что я сняла кольцо, Кристиан. Я сказала тебе об этом в башне и повторяю мои слова снова. Мне очень жаль, что ты испытал из-за меня столько страданий.

Он пожал плечами.

– Тебе тоже пришлось несладко по моей вине, – сказал Кристиан. – Мир.

Но он не попросил прощения, и Виктория прекрасно знала почему. Шек – часть его, его природа, и он – тот, кто он есть. Тем не менее… увидев ее на грани смерти там, в башне, он не выдержал, и его человеческие чувства взяли над ним верх.

– Эти раны, – все тело Кристиана было покрыто ушибами, ссадинами и увечьями, – дело рук Ашрана?

– Да, частично. Но кроме него на меня напали еще и шеки, – юноша сделал паузу, а затем продолжил: – Я больше не один из них.

– Значит, ты теперь с нами? – от двери раздался голос Джека.

Кристиан и Виктория обернулись. Мальчик стоял на пороге, скрестив на груди руки и опершись спиной на дверной косяк. Его лицо было серьезным и спокойным, но глаза требовали ответа.

– Я один из вас? – ответил Кристиан вопросом на вопрос.

Покачав головой, Джек подошел к ним поближе.

– Ашран заставил тебя похитить Викторию?

– В некотором смысле, да. Он разбудил шека, который уже жил во мне, это часть меня. Поэтому… можно сказать, что это было общее решение.

– Может ли такое повториться? Ты способен снова обратиться против нас?

Кристиан пристально посмотрел на него.

– Мог бы, – медленно проговорил он. – Но даже если живущий во мне шек снова возьмет надо мной контроль, то против Виктории я точно ничего не имею. Я предал своих, и они меня уже никогда не примут, так что мои интересы уже не совпадают с их интересами.

– Но твой инстинкт заставляет тебя биться со мной. Ведь ты ненавидишь меня точно так же, как и я тебя. Поэтому однажды ты снова попытаешься убить меня.

– Да.

Виктория чувствовала себя неуютно и переводила взгляд с одного на другого. Но Джек, дернув плечами, с улыбкой ответил:

– Хорошо, я буду готов к риску. Но, – предупредил он его, – если ты хоть пальцем тронешь Викторию, я убью тебя. Ты понял?

Кристиан выдержал взгляд противника. Казалось, что их глаза искрили, но в конце концов на лице шека тоже появилась улыбка. Никто из них не мог перешагнуть через вековые распри и ненависть, царившие между их расами, и все же в одном они совпадали: любовь к Виктории построила между ними мост, который мог стать для них как полем битвы, так и местом для заключения прочного союза между ними.

Ведь недавно Виктория просила Кристиана не убивать Джека, и он его не убил… ради нее.

А этой ночью Виктория так же умоляла Джека не трогать Кристиана… и Джек смог подавить свою ненависть, чтобы не заставлять ее снова страдать.

Виктория окинула юношей взглядом, осознавая, каким важным был для всех троих этот момент, и взяла Кристиана за руку, а голову положила Джеку на плечо.

Прикосновение Кристиана отдавалось по телу словно электрический разряд, дурманило и сводило с ума. А Джек, напротив, придавал ей уверенности и доверия, наполнял ее теплом… и, конечно же, пылкой страстью, горевшей огнем в его сердце. Виктория знала, что нуждалась в них, хотела, чтобы оба они остались в ее жизни навсегда. Она чувствовала, что полюбила их с самого начала. И даже если бы они никогда не встретились, то девочка в душе скучала бы по ним, плакала бы по ночам из-за того, что их нет в ее жизни, даже не будучи с ними знакомой.

Закрыв глаза, Виктория ощутила внутри себя Луннарис, которая была способна определить судьбу Идуна.

И первый раз в жизни она почувствовала себя полноценной.