Сомнительная полночь

ГЛАВА 3

Лицо в зеркале ванной комнаты не выглядело на сто семьдесят семь лет. Это было лицо человека тридцати одного года. Маркхэм, пока его брили, критически осмотрел себя и увидел, что кожа на лбу выглядит свежей, даже молодой.

Спутанные темные волосы не казались поредевшими. Если что ему и не понравилось, так только то, что они были слишком длинные. Подстричься ему следовало еще сто сорок шесть лет назад, что он и собирался сделать тогда по пути домой, возвращаясь из Эппинга.

Он изо всех сил старался не думать о прошлом, поскольку прошлое было связано с Кэйти, с той Кэйти, какой он видел ее пару дней назад, - пару дней, превратившихся в бессмысленный промежуток длиной в полтора столетия. Он попытался отогнать накатившую волну ностальгии, безнадежное желание...

Завтрак ожидал его в гостиной; завтрак и Марион-А.

- Доброе утро, сэр. Вы выглядите намного лучше после сна. Может быть, когда вы позавтракаете, вам захочется немного побыть на солнце. Сегодня чудесный день.

Он посмотрел на льющееся в окна солнце. Солнце и голубое небо чудесные вещи, почти вечные. Он почувствовал в себе слабое шевеление жизни. Так много потеряно, но все-таки он живой.

Вдруг его взгляд упал на вещи, лежащие на столике для завтрака. Его бумажник и связка ключей, зажигалка и крошечный белый слоник, которого они с Кэйти вытянули из крекера на последнем Рождестве.

У него подогнулись колени... Потом он понял, что Марион-А помогает ему сесть на кушетку.

- Черт, - зло сказал он. - Я слабее котенка. Как... как эти вещи попали сюда?

- Я подумала, что вы захотите получить их, сэр. По сентиментальным причинам. Очень жаль, и если вы предпочитаете...

- Нет. Вы все сделали правильно. - Он посмотрел на андроида и улыбнулся. - Просто я не ожидал... Не передадите ли вы мне бумажник?

Он посмотрел, на месте ли фотография Кэйти. Она была в бумажнике. Помятая, но не выцветшая. Минуту или две он разглядывал ее, потом протянул Марион-А:

- Пойдите и посмотритесь в зеркало. Она взяла фотографию, взглянула на нее, потом посмотрела на свое изображение в зеркале.

- Сходство не очень большое, - сказала она. - Ваша жена была красавицей.

- Откуда вы знаете, что такое красота? - хрипло спросил он. - Нет, не отвечайте - вы были запрограммированы с чувством прекрасного. - Он горько усмехнулся.

- Возможно, - сказала Марион-А, - вы находите мою внешность неподходящей. Ее можно перемодели-ровать по вашему желанию.

- Нет необходимости. Мне нужно научиться принимать мир таким, каков он есть. И к тому же поменьше жалеть себя. - Он отложил фотографию. - Ну, так что же на завтрак? Яичница с ветчиной. Господи, мир все еще цивилизован.

Он знал, что его голос звучит слишком жизнерадостно, что он только пытается доказать себе, будто готов ко всему, и это ему не очень удается. Но вскоре и это перестало его беспокоить. «Какой смысл, - сказал он себе, смущаться из-за андроида?»

Пока он ел, Марион-А неподвижно сидела на той же некрашеной табуретке. Он пытался не обращать внимания на ее присутствие, но тем не менее она все-таки находилась рядом. Может быть, она и была всего лишь сложной машиной, но очеловеченный облик создавал иллюзию личности. Он не испытывал бы дискомфорта, если бы ел перед магнитофоном, камерой или электронным компьютером, но перед Марион-А он ощущал неловкость. Она, конечно, представляла собой сочетание всех этих вещей, однако в то же время являлась и чем-то большим.

Ее целостность была важнее того, из каких частей она состояла... Не совсем машина и не совсем человек. «Интересно, - подумал он, - испытывал бы я такие же ощущения, если бы это был обычный робот?» Немного погодя ему захотелось поговорить с ней.

- Настанет день, - сказал он задумчиво, - когда андроиды смогут есть. Марион-А улыбнулась:

- Мы уже это можем, сэр, если необходимо. Большинство андроидов, произведенных за последние десять лет, имеют искусственные желудки. Поскольку у людей прием пищи - функция не только необходимая, но и социальная, решено было создать андроидов, способных, если потребуется, занять место за столом... Вы хотите, чтобы я присоединилась к вам, сэр?

Маркхэм отрицательно помотал головой.

- Что вы делаете с ней? - спросил он.

- С чем, сэр?

- С едой.

- Она переходит в маленький пластиковый пакет, который удаляется, когда это удобно.

- Боже мой! - воскликнул он. - Я полагаю, что способность рожать стоит следующей в списке.

- Я так не думаю, сэр. Небиологический материал более доступен, и фабричное воспроизводство более эффективно.

Он рассмеялся:

- У вас очень слабое чувство юмора. В ответ она улыбнулась:

- Да я совсем не шутила, сэр.

После завтрака Марион-А вывела его на крышу и усадила в брезентовое кресло, стоявшее на солнышке. Он полагал, что Северный Лондонский Санаторий находится на окраине города, но вокруг, насколько позволял глаз, он видел только лес и поля.

- Где мы? - спросил он. - Я думал, что мы где-то неподалеку от города.

- Лондон отсюда милях в пятидесяти, - ответила Марион-А. - Ближайший город - Колчестер.

- Почему же тогда «Северный Лондонский Санаторий»?

- Потому что он расположен в республике Лондон, сэр.

- Да, вы вчера что-то говорили об этом... Я хочу отсюда выбраться. Хочу посмотреть, что произошло с миром... Вы знаете, я даже не представляю, какое сейчас время года! Погода такая великолепная, что я думаю - сейчас весна или ранняя осень.

- Сегодня третий день сентября, сэр. Маркхэм глубоко вздохнул:

- Лучший месяц в году. Я помню... - Он вдруг запнулся. - К черту это... - Он посмотрел на Марион-А и улыбнулся. - Я хотел бы попросить о небольшом одолжении. Перестаньте называть меня «сэр». А то я чувствую себя директором компании.

- Да, мистер Маркхэм.

- Это еще хуже. Зовите меня просто Джон. Марион-А заколебалась:

- Персональному андроиду не положено быть столь фамильярным.

- А также не принято вырубать человека изо льда, после того как он пролежал полтора века в ледяной коробке... Я бы хотел, чтоб вы звали меня Джоном.

- Тогда я бы посоветовала ограничиться этим в разговорах наедине. В отношениях человека и андроида существуют строгие правила.

Он зевнул:

- Может быть, не очень нужные правила... Я чувствую себя очень усталым. Черт, я же только что проснулся.

- Вы были условно живым, а после этого повышение утомляемости и слабость - обычные явления. Поэтому вам необходимо несколько дней на восстановление сил.

- Марион?

- Да, сэр?

- Да нет. Не «да, сэр». Она улыбнулась:

- Да, Джон.

- Удивительно. Я чувствую вашу индивидуальность и ум... Как долго вы будете моим персональным андроидом?

- Пока вам не потребуется другая модель, сэр.

- Хорошо. Тогда я могу заняться вашим образованием. Это должно быть интересно.

- Мне уже задана программа по научным и общественным знаниям.

- Это не то образование, о котором я подумал. Она промолчала, и Маркхэм сказал раздраженно:

- Если бы вы были человеком, вы бы попросили меня объяснить.

- Вы этого хотите?

- Да.

- Тогда, пожалуйста, дайте мне определение того типа образования, которое вы подразумеваете.

- Вот так лучше. - Он опять зевнул и сонно посмотрел вдаль. Интеллектуальная независимость и любопытство. Без них вы просто коробка с электронными трюками. А с ними вы можете стать существом, обладающим самосознанием.

- Самосознание, - сказала Марион-А, - это метафизическая абстракция, которую я могу понять, но не оценить.

- Самосознание, - ответил он, - это дар Божий, что тоже метафизическая абстракция, но тем не менее ценная. Бог дал его человеку. Вопрос в том, может ли человек передать его машине?

Марион-А положила подушку ему под голову, а ноги укрыла легким покрывалом:

- Я думаю, что ответ на этот вопрос могут дать только человеческие существа.

Маркхэм посмотрел на нее и усмехнулся:

- Пока андроиды сами не начнут себе задавать его... Вы - готовая Галатея, а я - устаревший Пигмалион. Интересно, к чему это приведет?

- Боюсь, что мне незнакомы термины, которые вы употребляете. Он засмеялся:

- Пигмалиону тоже. - Тут глаза его закрылись, и он крепко заснул.

Сон и еда, разговоры и прогулки - таков был его образ жизни несколько следующих дней. Его усталость была больше, чем просто усталость физическая, ее усиливала летаргия духа. Но постепенно жизненные силы возвращались, и на пятый день он кипел от нетерпения, желая вырваться из санатория на свободу и исследовать мир двадцать второго столетия.

На пятый день произошли и еще некоторые изменения. Во время медицинского обследования он познакомился с двумя андроидами-врачами, которые несколько отличались от других андроидов, включая и Марион-А. Позже он узнал, что они были психиатрами, и решил, что их беседы с ним, имевшие очень личностный характер, были частью психиатрического обследования.

Вечером того же пятого дня он впервые вступил в контакт с внешним миром. Правда, контакт был односторонним, поскольку у него брал интервью андроид со стереовидения, однако Маркхэм получил некоторое представление о мире, встречи с которым ожидал.

Интервью проводилось в его квартире вскоре после позднего и плотного обеда.

Андроид был высоким, с очень подвижными чертами лица. Когда он улыбался, это было похоже на настоящую улыбку; вообще его лицо способно было принимать множество весьма правдоподобных выражений, что, несомненно, тоже было запрограммировано для удовольствия телевизионной аудитории.

Стереокамера представляла собой капсулу в форме яйца с гроздью крошечных линз на широком конце. Она была установлена на треножнике и направлена на Маркхэма, сидящего на кушетке. Насколько он понимал, камера имела дистанционное управление и контролировалась андроидом, на запястье у которого было пристегнуто устройство, похожее на часы.

Марион-А оставалась вне камеры; Маркхэм с удивлением заметил, что нет-нет да посматривает на нее, ища поддержки. Он стал во многом зависеть от нее за последние несколько дней, и эта зависимость оказалась сильнее, чем он предполагал.

Андроид-репортер кивнул Маркхэму, дотронулся до своего устройства, а затем повернулся к камере:

- Хэлло, дорогие люди. Как всегда, Персона-Парад знакомит вас с наиболее интересной личностью недели. Сегодня с нами мистер Джон Маркхэм, который пребывал в условно живом состоянии сто сорок шесть лет. Этого не может быть, но это было. Перед вами живой представитель истории, друзья. Это поистине драматическая ситуация - человек из двадцатого века совершил прыжок во времени длиной в сто сорок шесть лет. Помните, дорогие друзья, мы для него - фантомы будущего, он для нас - призрак прошлого. А что думает он обо всем этом? Давайте спросим его!

Камера легко качнулась к Маркхэму, и он почувствовал, что на лбу выступил пот. «Подходящий конец для выхода из условно живого состояния», подумал он.

- Ну, мистер Маркхэм, - продолжал андроид. - Чего вам больше всего не хватает из прошлого?

- Жены и детей, - последовал быстрый ответ. Андроид засмеялся:

- Естественное чувство! В двадцатом веке вы все еще жили примитивной семейной жизнью, верно? Маркхэм удивился:

- Мы вообще-то не считали ее примитивной, но сейчас я готов признать семейную жизнь старомодной. Я думаю, вы выращиваете детей в пробирках?

- Едва ли это так, сэр. Но человечество больше не придерживается нездоровых отношений типа родители-ребенок. Человечество достигло психосоматической свободы в созидательном искусстве. Кстати, какой ваш любимый вид искусства?

- У меня на это не было времени, - ответил Маркхэм. - Я должен был зарабатывать себе на жизнь.

Андроид бросил пристальный, лукавый взгляд на камеру.

- Дорогие люди, - проговорил он. - Не думайте, что Спасенный хочет шокировать нас. Как это ни отвратительно, но люди действительно отдавали большую часть времени работе.

- И многие из нас, - добавил Маркхэм, - любили работать... А сейчас, если я не ошибаюсь, работа стала непристойным занятием?

- Человечество было освобождено от этого, - внушительно произнес андроид. - Работа стала делом роботов и андроидов, а люди вольны теперь в поиске совершенной жизни... вот мы и подошли к следующему вопросу, сэр. Правда ли, что в ваше время мужчина после свадьбы спал только со своей женой и наоборот?

Камера повернулась к Маркхэму, на лице которого появилось легкое удивление.

- Мы считали это идеальным вариантом, - осторожно сказал он. Большинство людей полагало, что счастье в браке зависит от верности супругов.

- Но были исключения?

- Да.

- Вы относитесь к ним?

- Нет.

Андроид рассмеялся с некоторым презрением:

- Значит, вы действительно верите в постоянную любовь, мистер Маркхэм. Чрезвычайно странно.

- Может быть, - согласился Маркхэм раздраженно, - в мире проституток и альфонсов.

Андроид повернулся к камере с восхищенной улыбкой.

- Друзья, - произнес он театральным шепотом. - Можете вы поверить в это? Наш Спасенный - настоящий сексуальный варвар.

Маркхэм неожиданно разозлился:

- К тому же я носился с каменной дубиной и бил себя в грудь в брачный сезон... Вы хотели бы узнать что-нибудь еще?

- Конечно, - сказал андроид. - Что вы собираетесь делать теперь, когда настала пора покидать санаторий?

- Мне хотелось бы узнать, что это за мир, в который я вхожу, но, думаю, для начала мне надо чем-нибудь заняться, чтобы заработать деньги.

- Нет, сэр. Ваше имя будет занесено в Мужской Индекс, и вы будете получать Республиканскую основную пенсию - пять тысяч фунтов в год, которая не будет снижена, если только вы случайно не оплодотворите больше одной женщины за пятилетний период.

- Боже мой! - Шок быстро перешел в легкую истерику. - А что будет, если я оплодотворю полдюжины?

Камера повернулась к андроиду, лицо которого стало серьезным.

- Такое поведение, - медленно произнес он, - рассматривается как сумасшествие. Обычным лечением является длительное погружение в условно живое состояние. Создание новой жизни, мистер Маркхэм, нельзя предпринимать с такой легкостью. В ваше время, несомненно, это не считалось важным. Вероятно, это одна из причин, почему ваша цивилизация была разрушена войной.

- Я думаю, - осторожно сказал Маркхэм, - мне необходимо многое еще узнать о двадцать втором веке.

- Да, действительно! - Хмурое выражение на лице андроида сменилось искренней улыбкой. - А теперь, поскольку у нас осталось около минуты, может быть, в заключение нашей интересной беседы вы скажете несколько слов всем нашим дорогим людям.

Хотя камера и не повернулась, Маркхэм был уверен, что происходит перефокусировка. Он бросил быстрый взгляд на Марион-А, потом посмотрел прямо в камеру и прочистил горло.

- Для меня, - сказал он неуверенно, - двадцатый век реален, как если бы он существовал несколько дней назад. Вы должны помнить, что я принадлежу времени, когда население этого острова составляло миллионы, а не тысячи; времени, когда мужчины работали, брак был прочным, а желание иметь детей не считалось сумасшествием. Помня об этом, вы поймете, насколько мне трудно привыкнуть к новому миру, в котором, мне кажется, многие старые критерии неприемлемы. Но я постараюсь побыстрее привыкнуть к жизни двадцать второго века, и, если я буду виноват в каких-либо общественных прегрешениях, возможно, вы проявите ко мне снисходительность... Спасибо за внимание и всего вам доброго.

Андроид быстренько закончил передачу:

- Это был мистер Маркхэм, Спасенный - личность недели, Персона-Парад. Теперь мы с вами переключимся на Шотландию, и мой коллега спросит Лэйрда о его впечатлениях от последней кампании в горной Шотландии... Итак, дорогие люди, переключаемся на Нью-Глазго.

Андроид коснулся дистанционного управления:

- Теперь мы отключились, сэр, и я прошу вас принять мои извинения за фамильярность, которую я позволил себе только в интересах интервью. Я думаю, вы поймете, что...

- Не беспокойтесь, - сказал Маркхэм с иронией. - Все кости целы. Ради дорогих людей ничего не жалко.

- Совершенно верно, - сказал андроид, лицо его опять было бесстрастным. - Спасибо за сотрудничество, сэр.

Он разобрал треножник и уложил камеру в футляр.

Пока он находился в квартире, Маркхэм сохранял спокойное безразличие, но, как только дверь за андроидом закрылась, он начал нервно вышагивать по комнате. Марион-А смотрела на него и молчала. Наконец он сунул руку в карман, вытащил зажигалку и уставился на нее:

- Черт, ни одной сигареты! Я не курил с... с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Кто-нибудь курит в этом идиотском «бравом новом мире»?

- Очень немногие, сэр, - сказала Марион-А. - И в основном люди старшего поколения. Эта привычка стала отмирать несколько десятилетий тому назад. Но я позволила себе заказать некоторое количество сигарет на тот случай, если они вам понадобятся. - Она вынула маленькую коробку из отделения для коктейлей, встроенного в книжную полку.

- Спасибо. Настоящий табак?

- Да, сэр. Выращен в Лондоне. Он вынул одну сигарету, рассмотрел ее, осторожно понюхал и потом зажег:

- Неплохо. Мы обычно импортировали табак из Америки. Знаете?

- Да, сэр. Но международная торговля резко пошла на убыль после Войны; а теперь в табаке практически нет надобности.

- Ради святого Михаила, перестаньте говорить «сэр»!

- Хорошо, Джон.

Некоторое время он с наслаждением курил, глубоко затягиваясь.

- Может быть, мне окончательно опуститься и выпить? С удовольствием бы это сделал. Какая огненная вода есть у нас в шкафчике для яда?

- Бренди, виски, джин, белое и красное вино, а также ликер.

- Налейте мне двойной виски... пожалуйста. И себе тоже налейте. Это создаст иллюзию общения.

Он взял стакан и подождал, пока Марион-А наполнила второй.

- В мои дни было принято говорить: «За здоровье», «К черту беды» - или что-нибудь в этом духе. А какой пароль теперь? Марион-А улыбнулась:

- Если бы я была человеком, я могла бы сказать: «За откровенность», а вы бы ответили: «Поехали, за добрые чувства».

Он выпил виски и почувствовал, как оно приятно обожгло горло. Потом он посмотрел, как Марион-А пьет глоточками из своего стакана. Он понимал, что для нее выпивка ничего не значит.

- Интересно, большим дураком я себя выставил во время этого интервью?

- Вы вели себя очень хорошо. Думаю, вы должны произвести благоприятное впечатление. Люди могут понять, что вы не знакомы с современными общественными нормами.

Маркхэм скорчил рожу:

- Что-то подсказывает мне, что современные общественные нормы заставят меня тосковать по условно живому состоянию.

- Я думаю, со временем вы привыкнете, Джон.

- Боже мой! А я надеюсь, что нет... И еще одно. Что же мне, черт возьми, делать, когда я выйду отсюда? Последние несколько дней я прожил как в тумане. Чувствую, что за меня уже все распланировано.

- Завтра, - сказала Марион-А, - желательно сходить в Сити и зарегистрироваться в Мужском Индексе, тогда вы сможете получить чековую книжку и основной кредит.

- Пять тысяч фунтов, - откликнулся Маркхэм. - При условии, что я не оплодотворю, по рассеянности, нескольких женщин.

Марион-А неподвижно улыбнулась:

- Я бы посоветовала вам как следует выспаться, Джон. Вы устали, а завтра предстоит сделать много дел. Вам предстоит решить, где вы будете жить, и заняться связанными с этим формальностями.

Маркхэм посмотрел на нее, потом подошел к бару и налил себе вторую двойную порцию виски:

- У меня для вас новости, Марион. Я собираюсь слегка напиться. Думаю, об этом надо сообщить... За мою любимую няню!