Солнечный змей

Глава 27. Миджити

— Нецис, а эта нежить умеет бегать? — осторожно спросил Речник, глядя со спины костяного паука на вереницу големов, запрудившую переулок. Где кончалась эта колонна, Фрисс не видел — заслоняли деревья. В «корму» нежити, на которой он сидел, упирался следующий голем, и за ним тоже выстроилась немаленькая цепочка.

— Та-а… си-меннэль, — покачал головой Некромант, устраиваясь поудобнее на коробах для пряностей. — Подгонять их нельзя — если они налетят друг на друга, мы из этого затора за неделю не выберемся. Если ты устал, Фрисс, то ложись спать прямо здесь, я тебя посторожу.

— Я спать не хочу, — вздохнул Речник и покосился на заброшенные огороды. Вдали, за сотней оград, темнел овраг — пересохшее русло Ньянзы, а по небу медленно разливался багрянец — солнце клонилось к закату.

…Големы зацепились костяными клешнями за стены, качнулись — и неповоротливый токатль вылетел из переулка стрелой и шмякнулся на брюхо, разбросав лапы. Нецис столкнул Речника с его спины и спрыгнул сам, оттаскивая Фрисса к краю оврага. Костяной мост уже ждал их, встревоженно щёлкая сочленениями. Големы в переулке затрещали — вдвоём им тесно было в узкой улочке. Что-то свистнуло над головой Речника, плюхнулось в Ньянзу и взорвалось с оглушительным грохотом.

— А я говорил, что их нельзя подгонять! — Нецис сердито ткнул Речника в бок. — Фрисс, шевелись! Беги к Двухвостке, я прилечу следом…

Он повернулся к нежити, медленно сползающейся к мосту, и вскинул руку, вспыхнувшую зеленью.

— Та-а, хо" от к" эх!..

Мост за спиной Речника дёрнулся и вскинул «хвост», приподнявшись на костяных опорах. Фрисс едва не упал от толчка, но всё же смог прыгнуть вперёд и пролететь ещё несколько шагов, на ходу выхватив из ножен мечи. Впереди, на той стороне, трещали заросли, метались среди кустов цветные тени, и возмущённо ревела Двухвостка.

— Мрра-а-ау! — заорали в кустах. На край оврага вылетело серокожее существо и взмахнуло руками, пытаясь удержаться за каменную кромку. Внизу защёлкал «челюстями» токатль, так и не сумевший подняться. Существо закричало и кое-как вползло на край обрыва. Помотав головой, оно подобрало оброненную палицу и бросилось обратно в заросли. Оттуда послышался треск.

— Мрра-а-ау! Дерржи-ись! — взвыл хесский кот, следом послышался истошный вопль, и серокожее тело выпало из кустов, заливая тропу кровью. Горло его было перегрызено, голова откинулась назад и повисла под странным углом.

— Алсаг! — Речник влетел в заросли и едва успел скрещёнными мечами отразить удар палицы. — Ич-вакати!

Серокожий Инальтек в лохмотьях выпучил глаза и захрипел, падая на Речника. Его кожа потемнела и ссохлась. Фрисс отшатнулся, палица второго демона просвистела мимо, чиркнув зубцом по оплечью. За спиной Инальтека всхрапнула Двухвостка, и демон, получив тычок в спину, растянулся на дороге. Те четверо, что топтались вокруг Флоны, пытаясь подсунуть копьё под панцирь, бросились врассыпную — только затрещали кусты, ушибленный, покачиваясь и мотая голоовой, побежал следом. Иссушенное тело осталось лежать, Алсаг наступил на него лапой и презрительно фыркнул.

— Алсаг, ты цел? — Фрисс взъерошил мех кота там, где увидел пятно крови, но ранка была неглубокой — чьё-то копьё скользнуло вдоль спины, оцарапав кожу. Хеск фыркнул и ткнулся носом в живот Речника.

— Фррисс, воврремя же ты прришёл! Тут был целый отрряд, двадцать копий, не меньше. Флона их толкала, я гррыз, но они бы нас затыкали, наверрняка!

— Ты бы пустил Флону по ним пробежаться, — покачал головой Речник, глядя на тело с перегрызенной глоткой. Ещё одно, втоптанное в грязь, виднелось под лапами Флоны, но его Фрисс рассматривать не хотел.

— Клан Чи Улайя, — нахмурился Фрисс, разглядев гладкий чёрный мех на вытянутой морде, застывшие тёмные глаза и крошечные уши. Инальтеки и так одевались скудно, обычно обходясь одними штанами, у этого же не было и штанов — только изодранная набедренная повязка из грязной шкуры и пара перевитых лиан через плечо — самодельная перевязь с петлёй для булавы. Речник подобрал оброненное оружие — палицу из прочного дерева, утыканную острыми зубцами. Многих зубцов не хватало, и само дерево было покрыто пятнами пушистой плесени.

— Кто же так за оружием следит?.. — Фрисс пожал плечами и сломал палицу о колено, забросил обломки в кусты.

— Все живы? — в потоптанные заросли заглянул Нецис, посмотрел на трупы и покачал головой. Флона зафыркала, боком отодвинула кота и прижалась мордой к боку Речника. Он почесал ей шею, быстро окидывая взглядом лапы и щёки. Царапин было немало.

— Только Инальтеков нам и не хватало, — мрачно сказал Речник, глядя на окрестные кусты. Нецис принюхался к неподвижному воздуху, пожал плечами и сел рядом с Двухвосткой, осторожно смазывая зельем её царапины. Она беспокойно зафыркала.

— Они ушли, Фрисс. Эта добыча для них великовата. Промой царапину Алсага, в этом лесу любая рана опасна.

— Они могут лучников позвать, — нахмурился Речник. — Странно, что не позвали сразу. Если тут бродят Чи Улайя, из источников лучше не пить. Вот вам водяной шар на двоих, так точно не отравитесь…

Флона, одним глотком осушив шар на три четверти, уткнулась мордой в папоротник и зачавкала. Алсаг допил остальное и растянулся на её спине, удивлённо глядя на Нециса. Некромант, спрятав склянку с зельем, склонился над мёртвым Инальтеком и приподнял его руку, разглядывая что-то подмышкой у хеска.

— Так и есть, — кивнул он, оставив мертвеца в покое. — Хока. Ты видел их оружие, Фрисс? Оно начищено и наточено, как полагается?

— Его плесень изъела, — поморщился Речник. — Отроду не видел Инальтеков с таким скверным оружием. Одна надежда — что луки у них такие же, тогда они в нас и выстрелить не смогут.

— Та-а… Думаю, Фрисс, у них нет луков, — вздохнул Нецис. — Едем дальше, ни к чему тут задерживаться.

Кусты за его спиной тихо зашуршали, из них на мгновение выглянул мохнатый Войкс, недовольно сверкнул глазами и снова спрятался. Тоскливый вой пронёсся над оврагом — демон-падальщик нашёл еду и созывал сородичей на ужин.

…Гребень полуразрушенной плотины чернел сквозь папоротники, окружённый тесным строем мечелиста. Тростник упрятал под корнями остатки воды, очередное озерцо в цепочке Ньянзы осталось без притоков и пересохло — Фрисс, заглянув в овраг, увидел среди тростника только лужи чёрной грязи и торчащие из неё хвосты микрин. Мелкие летуны «пустили корни» в вязкое дно и вяло шевелились, толстея и округляясь. Их плавники уже отсохли и похожи были на прошлогодние листья — тонкую сеть прожилок.

— Хэ! — Речник упал грудью на край обрыва, чуть не расшибся о каменный выступ, но крупная микрина не увернулась от его ладони. — Поймал!

— Как хоррошо идёт охота, — вполголоса проурчал кот, разрывая лапами землю под корнями. Рядом с ним ещё дёргалась небольшая древесная змея с откушенной головой.

— Алсаг, посторонись, — Нецис запустил руку в разрытый перегной, выхватил толстую белую многоножку и бросил её в кошель к десятку уже пойманных. — Фрисс, ты поосторожнее, так и упасть недолго.

— Бездна меня поглоти, — буркнул Речник, отряхиваясь от чёрных лохмотьев. — Что скажешь, Нецис? Есть у нас еда на вечер?

— Есть кое-что, — неопределённо пожал плечами Некромант и помахал Фриссу травяным мешком. Из мешка свисали щупальца. Фрисс посмотрел на небо, затянутое зелёной дымкой. Там, наверху, что-то тёмное ворочалось в тумане, издалека долетал неясный рокот.

— Канзисы? — Речник обречённо взглянул на мешок. — А из съедобной еды?

— Не знаю, что тебе не нравится, Фрисс, — поджал губы Некромант. — Вполне съедобная похлёбка. И я буду очень благодарен, если ты перестанешь прыгать по краю оврага и заберёшься вон на то деревце.

— Нецис, своих медуз лови сам, — отмахнулся Речник и осмотрел кусты. Если там и прятались микрины или даже фамсы, все они успели улететь, заслышав треск ветвей. Круглая, раздувшаяся от страха летучая рыба кружила сейчас над чёрным болотцем — тридцатью локтями ниже, на самом дне Ньянзы… Фрисс тяжело вздохнул.

— Я прошу тебя нарезать листьев Чокры, — спокойно продолжал Нецис, вылавливая из куста ещё одну медузу — осторожно, ладонью за тягучий купол. Услышав слово «Чокра», громко зафыркала Флона. Медленно она выбралась из поломанных кустов и встала под деревом, вытянув шею.

— Держи, — Речник отдал Некроманту шнурок с нанизанными на него микринами и полез на дерево. У Чокры было немало воздушных корней, дырок в коре и наростов на стволе, забраться на неё было нетрудно, а вот выследить чуткие подвижные листья — куда сложнее…

— Если бы нам удалось найти дерево Мфенеси… — вздохнул Некромант, подбирая срезанные листья и вырезая из них черешки. — Тише, Флона. Вот твоя доля.

— Нам надо искать не деревья, а деревни, — проворчал Речник, вытаскивая из дупла очередной лист. — Так мы долго не протянем. В Хукунгейе надо было запасаться не на полмесяца, а на полгода! Из меня плохой лесной охотник, из Алсага — ещё хуже, а Флона распугает любую дичь. Надо выходить к поселениям, пока мы ещё ноги волочим.

— Мрряф, — грустно кивнул кот. — Прроще договорриться с норрси, чем с пустым бррюхом.

— Так нас норси там и ждут, — хмыкнул Нецис, забираясь на панцирь Двухвостки. — Непривычная еда — не повод рисковать жизнью. Едем дальше, Фрисс. Так мы точно никуда не доберёмся…

…Невидимый удушливый пар обволакивал здесь всё — и Речник сбился с ног, прежде чем вынес на поляну охапку почти сухих ветвей. Нецис успел уже зажечь огонёк в яме, выложенной прелыми листьями, и выдавить медуз из куполов в котелок. Сероватая слизь с белесыми нитками щупальцев казалась Фриссу отвратительной — приятнее, пожалуй, было есть шевелящуюся необлучённую Би-плазму посреди Старого Города.

— Вот тебе дрова, вот тебе вода, — выдохнул Речник, присаживаясь у огня. Нецис благодарно кивнул и пристроил котелок над разгорающимся огнём. Запахло листьями Чокры и раздавленными бутонами тсанисы, Фрисс полез в сумку за приправами.

— Мрря? — Алсаг положил лапу ему на колено.

— Последний глоток, — вздохнул Фрисс, выливая остатки угми прямо в пасть коту. — Остальное — когда вернёмся.

Он посмотрел на север. Нечего и думать было, чтобы разглядеть там Реку… не один месяц забирался он в эту жаркую и сырую даль, Река осталась где-то далеко, в забытых легендах. Всё, что можно было увидеть на севере, кроме уходящих ввысь стволов-колонн на подпорках из воздушных корней, — это выложенный базальтом склон оврага, Ньянза, прерывистая цепь мелких лужиц, и небольшой ручеёк, выбирающийся из кустов и сбегающий вниз по склону.

— Та-а… Интересно, — пробормотал Нецис, раскапывая мягкую землю у костра и извлекая на свет острый осколок чего-то желтовато-чёрного. Из-под стёртой грязи проступила пустая глазница. Длинный череп какого-то ящера был расколот надвое по всей длине, на гладких участках чернели едва заметные значки.

— Это из Эртану, — покачал головой Фрисс, глядя на кость почти без отвращения. — Потерял какой-нибудь голем. Я подозревал ведь, что они тут по лесу ползают… не с тех времён оно лежит — совсем неглубоко ушло…

Некромант отложил находку и помешал в котелке — жижа понемногу светлела и подёргивалась пеной. Высыпав в варево нарубленные стебли Чокры, маг снова зарылся в землю.

Ближайшие кусты затрещали, Фрисс было вскинулся, но тут же сел обратно и усмехнулся — Флона вытаптывала заросли вокруг стоянки и наконец вышла к костру. Из пасти её, как обычно, свисал недоеденный лист.

— Флоне хорошо, — вздохнул Речник, Нецис покосился на него, но промолчал.

Двухвостка сунула нос в прибрежную траву, громко чавкая и хлюпая. Фрисс нахмурился и встал, протягивая руку к поводьям. «Не надо бы отсюда пить…» — успел подумать он.

Всё произошло одновременно: Двухвостка, выпучив глаза, пустила слюну и задом метнулась в кусты, снося всё на своём пути; два дротика, свистнув в воздухе, впились во что-то мягкое, и истошно завопил Алсаг, разворачивая веер на хвосте; шипастая палица опустилась сверху на Фрисса, и он еле успел качнуться вперёд, пропуская шипы по спине. Лопатка затрещала, Инальтек, навалившийся на Речника, хрюкнул и обмяк, Фрисс вырвал меч из-под его рёбер и вскочил, затравленно озираясь.

Он успел ещё выставить вперёд меч, отвести вверх копьё, направленное ему в горло, и всадить второй клинок в живот хеску. Древко ударилось о макушку Речника, в глазах на миг потемнело, вспомнился шлем, оставленный в дорожных сумках. Инальтек попятился, сгибаясь пополам и цепляясь пальцами за меч, Фрисс рванул клинок на себя и вторым ударом отсёк демону голову.

— Хаэ-эй! — заорал он, делая выпад. Бить в спину не хотелось, но пришлось — Инальтек, занёсший палицу над воющим от боли Алсагом, пошатнулся и медленно стал заваливаться набок, заливая траву кровью из рассечённой шеи. Второй ошарашенно ощупывал выжженную в груди дыру, и его глаза уже закатывались. Алсаг с отчаянным воплем впился зубами ему в ногу. Ещё один дротик пробил коту хвостовые перепонки, приколотив его к земле. Поблизости кто-то вскрикнул и глухо застонал. Речник развернулся и охнул.

Нецис лежал в траве вниз лицом, и выжженная полоса дымилась на его спине. Один демон торопливо сдирал с его пояса ножны, второй, наступив магу на плечо, занёс над головой палицу.

— Лаканха! — выдохнул Речник, направляя меч Инальтеку в грудь, но уже зная, что не дотянется. Водяная стрела на миг сверкнула в воздухе, из пробоины в живом теле брызнула светлая, разбавленная кровь, хеск пошатнулся, палица, проворачиваясь в слабеющей руке, скользнула по затылку Некроманта и упала в траву. Инальтек повалился следом, похоронив под собой неподвижного мага. Дротик второго ударил Речника в грудь так, что зазвенели кованые пластины, и Фрисс ненадолго перестал дышать.

— А-арх! Нецис… — он мотнул головой. Инальтек, выронив ножны, странно покачнулся и схватился за горло. Из-под его пальцев торчал ярко оперённый «хвостик» короткой стрелы. Чей-то вопль на краю поляны перешёл в бульканье, дротик косо вонзился в траву у ног Речника. Наступившая тишина показалась ему оглушительной.

— Нецис, Вайнег бы меня побрал… — всхлипнул Речник, пытаясь поднять обмякшее тело. Рука Некроманта слабо шевельнулась, он повернул голову и застонал.

— Фрисс, там Алсаг… — еле слышно прохрипел он. — Дротики… Помоги…

— Сейчас, Нецис. Сейчас, — Фрисс неловко подсунул охапку листьев ему под голову, ощупал затылок — кости под пальцами не захрустели, крови не было. Кто-то прошёл за его спиной по поляне, остановился у неподвижного Инальтека с простреленным горлом, издал странный возглас. Следом, волоча за собой что-то тяжёлое, прошли ещё двое, краем глаза Речник разглядел пёстрые перья и бугристую кожу, но лишь досадливо поморщился.

— Фррисс, — Алсаг выпустил из пасти древко дротика — он пытался вытащить его из простреленной лапы, но наконечник, хоть и не перебил кость, засел глубоко, сквозь кожу и мясо впился в землю. Речник перерубил древко, застрявшее в перепонках хвоста — блестящий веер свернулся, кот зашипел от боли.

— В Бездну всех Инальтеков! — буркнул Фрисс, засаживая дротик глубже и дёргая лапу на себя, вверх по древку. Алсаг взвыл и щёлкнул зубами в полупальце от локтя Речника. Деревяшка хрустнула, ломаясь надвое, Речник вырвал обломок из раны и крепко схватил лапу, вытряхивая из-под кожи занесённый сор.

— Промыть бы… Алсаг, ты полижи рану, не валяй лапу в грязи! — Фрисс оглянулся, надеясь, что никто из Инальтеков не уволок брошенную у костра сумку. Костёр уже погас — в него опрокинули медузью похлёбку. Двое воинов с кожей, чёрной, как уголь, и торчащими во все стороны волосами сидели рядом с Нецисом — один держал мага за плечи, второй оборачивал его голову тонкой корой, залитой чем-то тёмно-красным, вязким. Третий вырезал из тел Инальтеков мохнатые стрелы и придирчиво осматривал наконечники. Четвёртый подошёл к Фриссу и протянул свёрнутый лист, с которого капало.

— Вода, — пояснил он странным клокочущим голосом. Фрисс покачал головой.

— Ручей отравлен, — пробормотал он, вытряхивая из потоптанной сумки бутылёк с «Кийольти». Кто-то из Инальтеков наступил на суму грязной лапой, вывалял её в золе и прелых листьях, но украсть не догадался.

Воин, выкинув лист подальше, склонился над котом и попытался ощупать раненую лапу, но Алсаг зашипел и выпустил когти. Речник молча отстранил пришельца, влил в рану водяной шарик, смыв остатки грязи, и вытащил пробку из бутылька.

— Кто тут, Фррисс? Они стррашнее Инальтеков! — хеск взъерошил шерсть на загривке. За спиной Речника что-то плескалось, слышались встревоженные голоса. Пришельцы столпились у ручья, обнюхивая мокрые пальцы и обмениваясь странными возгласами. Зелёные полосы переплетались на их щеках, длинные куртки из бугристой тёмной кожи были разрисованы так же.

Воин, добывающий стрелы, высматривал что-то на телах Инальтеков — подмышками, между пальцев, под подбородком, — кивал сам себе и переходил к следующему телу. Они уже стащены были к костру, аккуратно перевёрнуты на спину. Тел было девять — все Инальтеки из клана Чи Улайя, все — в жалких лохмотьях и в грязи. Три трупа лежали отдельно, на них виднелись маленькие, но глубокие раны от стрел. Пришельцы, отступив от ручья, встали над телами. Говорили они тихо, да Фрисс и не вслушивался.

— Это норси, — прошептал он, почёсывая кота за ухом. — Вовремя они появились… Ты полежи, на лапу не наступай, я гляну, что с Нецисом.

Маг, обмотанный корой, сидел у кострища и задумчиво ощупывал плечо. Двое норцев пристроились рядом, глядя на него с любопытством и тревогой, и посторонились, когда Фрисс подошёл и сел на траву. Не так уж они высоки были, как показалось Речнику сначала, — на полголовы ниже, чем сам он, да и в плечах он был шире…

— Рад видеть тебя живым, Фрисс, — усмехнулся Некромант. — Мне показалось, тебя насквозь проткнули.

Он пощупал пластину на груди Речника и одобрительно кивнул.

— Я уж не думал, что услышу твой голос, — нахмурился тот. — Как у тебя только череп не треснул?!

— Немного повезло, — Нецис потрогал повязки и поморщился. На руке осталась красная жижа.

— Это твоя кровь? — помрачнел Фрисс. — Что на тебя намотали?

— Смола Джити, — отмахнулся Некромант. — Проку с неё мало, но других лекарств ни у них, ни у нас нет. Дай глотнуть «Кийольти», в череп-то её не зальёшь…

В кустах захрапело, ветви жалобно затрещали. Флона высунула голову, роняя пенящуюся слюну, и умоляюще посмотрела на Речника. Воины схватились за копья и молча окружили Двухвостку. Она ударила хвостами по панцирю — острые штуки только раздражали её.

— Стойте! Это не враг, — Фрисс отодвинул южанина с дороги и сунул в нос Двухвостке водяной шар. Она с радостным рёвом опустила туда морду и распахнула пасть, мотая головой из стороны в сторону.

— Это мой зверь, — Фрисс погладил шею Двухвостки и повернулся к ручью. «Чего эти отродья Вайнега туда плеснули?! Почистить надо бы…»

— Большой зверь, — покивали норси, разглядывая Флону уже без страха, но с любопытством. Двухвостка, прополоскав пасть, оттолкнула «запачканный» шар в заросли и захрустела листьями.

Вопль Алсага заставил Речника вскинуться и схватиться за мечи. Один южанин держал кота, второй нащупывал что-то под его лапами, на плечах и груди. Кот рычал и вырывался.

— Фррисс, пррогони их пррочь! — попросил Алсаг. — Хватит меня тррогать!

Норси отпустили его и отошли к кострищу. Теперь все они толпились вокруг мёртвых Инальтеков. Речник увидел, что трое убитых уже обезглавлены, и норси сдирают с них кожу. Рядом в землю вбили три наскоро вырезанных шеста, головы хесков были насажены на них. Пасти Инальтеков были широко раскрыты, и один из норси вливал в них какую-то сладко пахнущую жидкость.

— Вайнегова Бездна! — Речника передёрнуло, и он оглянулся на Нециса. — Что они делают?!

Южанин с зелёными перьями в волосах вернул флягу — обрубок тростника, обвязанный сухой травой — на пояс и склонился над мёртвыми головами с ножом. Фрисс поспешно отвернулся, но всё же успел увидеть, как норси отрезает мертвецам языки и осторожно вынимает глаза из глазниц, бережно складывая их в тростниковую трубку.

Фрисс услышал гортанный возглас. Один из норси — его голову прикрывал мохнатый капюшон из шкуры, снятой с головы большого волка — стоял рядом с шестью нетронутыми телами, направив одну руку, ладонью вниз, на них, а вторую — на Речника.

— Малчин моуаска? — медленно, тщательно выговаривая слова, спросил он. Фрисс мигнул. Помедлив, норси повторил жест и вопрос, пристально глядя на Речника.

— Нецис, что он сказал? — шёпотом спросил тот. Ему было не по себе.

— Фрисс, он спрашивает, заберёшь ли ты себе тела тех, кого убил, — тихо ответил Некромант. — Норси удивлены твоей силой — ты один добыл больше, чем они всем отрядом. Они надеются, что ты поделишься с ними, — они помогут в ответ.

— Бездна! Зачем им мертвецы?! — Фрисс посмотрел на три обезглавленных тела и увидел, что одно из них уже освежевали, и южанин извлекает внутренности. На месте кострища для них уже вырыли яму, и вовремя — из-под корней на краю поляны уже сверкал глазами голодный Войкс.

— Сам же видел, как тут плохо с дичью, — пожал плечами Нецис. — Норси из селения Миджити давно идут за этим отрядом. Эти демоны убили нескольких путников, женщин, собирающих травы, подбросили яд вьючному ящеру. Норси рады, что Инальтеки больше никого не тронут. Теперь они возьмут их кожу, мясо и кости, как виру. Фрисс, а тебе мертвецы зачем?

Речник хотел помянуть тёмных богов, но всё-таки сдержался.

— Так они правда демонятину едят… — протянул он и оглянулся на Алсага. — Дела… Нецис, как сказать им, что мне эти трупы не нужны? Пусть забирают, если таков их обычай…

— Подойди к телам, поверни руку ладонью вверх и согни пальцы — вот так, — Некромант показал свою руку. — Звучать это будет, если не ошибаюсь… «нон анмо уашка». Они поймут. Я и забыл уже, как в почёте у них язык Коатлана…

«А ведь это не волчья шкура…» — Фрисс посмотрел на капюшон предводителя. Тёмно-серый мех пришит был к тяжёлой на вид кожаной броне — эта бурая шкура с грубо намалёванными полосами принадлежала, похоже, Существу Сиркеса или ещё кому-то из толстокожих хесков, а вот капюшон… «Кому-то из клана Идэвага не повезло…»

Он встал над мертвецами и протянул к ним руку. Норси подались в сторону, глядя на него с уважением.

— Нон анмуаска, — так же медленно и тщательно, как недавно южанин, проговорил Фрисс. «Вот же придумают наречие — никаким зельем не переведёшь…»

Предводитель прижал ладонь к груди и склонил голову. Норси с довольными ухмылками столпились вокруг убитых Инальтеков. Войкс выбрался из-под корней и тихо завыл, созывая сородичей.

— Земля тут сырая… — Фрисс осторожно поднял Нециса, посадил на тюки с сеном, разложенные по панцирю Двухвостки. — И тебе, Алсаг, ни к чему валяться на ней. Что делать-то будем? Вам, раненым, никак нельзя есть медуз и всякую дрянь…

— Решай ты, Фрисс, — Нецис склонил голову на сложенные руки, болезненно щурясь на свет. — Мне сейчас думать нечем. Забраться бы куда-нибудь до утра…

— Мрря, — подтвердил Алсаг, укладывая голову на колени к Некроманту. Флона вопросительно фыркнула. Как ни странно, её пасть была пуста — она давно уже не жевала и очень внимательно слушала.

— Хэ, хэ! — двое норцев, скрестив копья, заталкивали Войкса обратно в заросли, стараясь не поранить его. Демон шипел и топорщил колючки, но понемногу отступал.

Фрисс услышал дыхание за спиной. Рядом стоял норси в меховом капюшоне.

— Ты — хороший охотник и щедрый человек, — склонил он голову. — А мы рады гостям. Я Акитса Токаджити. Есть что-то, в чём у вас нужда? Мы поищем это.

— Я Фрисс Водяной Стрелок, — Речник пожал протянутые руки. — Нецис, мой друг, так ранен, что не может глаз открыть, а Алсагу проткнули лапу. Есть у вас спокойное укрытие и сытная еда?

— У тебя хорошее имя, — глаза у Акитсы были странные — ярко-оранжевые, они казались пылающими. — Этот старик — твой наставник? Он кажется человеком большой силы.

— Нецис достоин уважения, — кивнул Речник. — И хорошей еды.

— Вы будете моими гостями в Миджити, — Акитса прижал руку к груди. — Вот здесь еда, если вы голодны сейчас.

Он вынул из заплечной сумы связку жёстких полос в локоть длиной. Фрисс учуял запах дыма и пряностей.

— Фрисс, не забирай всё, — прошептал Нецис, разминая в пальцах полосу. — Это припасы всего отряда, им ещё возвращаться в селение.

— У нас есть еда, — Акитса осторожно тронул его за плечо. — Селение близко. Ешь.

Его уже звали охотники. Лица тех, кто оборачивался, чтобы его окликнуть, были вымазаны свежей кровью. Фрисс покачал головой и спустился с панциря Двухвостки.

— Посмотрю, что там с водой, — прошептал он. — Может, очистится…

На спине Флоны стало так тесно, что Речник несколько раз не выдерживал и спускался на лесную тропу. Костяное лезвие проходило сквозь самые прочные кусты, как сквозь воду — и норси, поглядев на его действие, отошли за «корму» Флоны и только иногда указывали Речнику направление. Они брели сзади, ни на миг не отставая, и хвалили просторную дорогу.

— Эта вещь будто из старых времён, — усмехнулся один из них, глядя, как от взмаха ножа ветки падают на дорогу. — Нецис, ты человек очень большой силы. Твоему дому повезло, что ты в нём родился!

— Твоя похвала, норси, дорогого стоит, — пробормотал измученный Некромант. Он старался лишний раз не поднимать головы. Алсаг лежал рядом с ним и без единого звука позволял облокачиваться и укладываться на себя, как на подушку. Лапа его лежала на отлёте, обвязанная корой Джити.

Всё остальное место на панцире Флоны занимали завёрнутые в листву Инальтеки. Их завернули, чтобы не смущать Двухвостку, — на ободранные трупы она косилась и неприязненно фыркала. Содранные кожи разделили между собой охотники, Акитса нёс свёртки с теми внутренностями, которые норцы считали съедобными. Всё, что норси не ели, было закопано на брошенной стоянке — и, когда Фрисс уезжал оттуда, он видел, как из-под дерева выбрались трое Войксов и стали раскапывать «тайник». На Двухвостку они смотрели очень недовольно.

— Акитса, я знаю, что тут плохо с дичью, но если кто-то из вас тронет Алсага или Флону — я вас сам без соли сожру, — шёпотом предупредил Речник, когда охотник оказался рядом. Акитса хлопнул его по колену.

— Алсаг — воин, охотник, а Флона — твой зверь, и очень полезный. Никто из них не болен хокой. Как мы можем их съесть?!

— Что такое хока? — насторожился Речник. — Местная зараза? Если я её подхвачу, вы и меня разделаете, как Инальтека?

— Если ты заболеешь, но никого не убьёшь — мы будем молиться об излечении, — без тени усмешки посмотрел на него южанин. — Если ты будешь убивать, придётся убить тебя. Но у тебя не будет хоки — тот, кто не убивает людей, чтобы съесть их, никогда не заболеет. Демоны едят людей, им это нравится, поэтому к ним приходит хока.

— Если вы съедите этих Инальтеков, вы не заразитесь? — Фрисс с опаской покосился на трупы. Акитса покачал головой.

— Тех, кто болен, есть можно. Это не зараза, это проклятие. Они были сильными, могли жить ещё долго. Жаль, что с ними так вышло. Если бы их взяли живыми, мы просили бы Укухласи об излечении. Но теперь они — только мясо. В Миджити будут рады такой хорошей охоте.

Разговор прервался. Туннель, прорезанный в зарослях, снова упёрся в стену колючего кустарника, Флона понюхала ветку и недовольно фыркнула, Фрисс тихо свистнул, предупреждая всех — время уйти с дороги — и поднял нож. Ветки с тихим треском осыпались в грязь, лапы Двухвостки вновь зачавкали по вязкой почве, слегка прикрытой почерневшими листьями. Где-то внизу была вода, она просачивалась и наверх. Фрисс думал, что в менее засушливый месяц тут разливается озеро.

Норси снова окружили Двухвостку, искоса поглядывая на Речника. Акитса поравнялся с ним, забросил обратно на панцирь свисающий хвост Алсага и пошёл рядом. Из-за его плеча выступала широкая, с локоть длиной, полосатая трубка с растопыренными «лапами» и чем-то вроде плавника почти по всей длине. Вторая, такая же, висела у пояса, рядом с тростниковым стеблем, из которого виднелось оперение стрел. Ещё два стебля крепились на перевязи на боку. Фрисс разглядывал трубку и силился понять, как она стреляет. Если это лук — то где тетива, если арбалет — то где ворот и дуга, если из неё плюются — то как далеко улетает такая немаленькая стрела?..

Нецис зашевелился, растерянно помахал рукой. Фрисс приподнял его, поддерживая за плечи, поднёс ко рту флягу. Взгляд у Некроманта был мутный.

— Илкор ан Кигээл, — пробормотал он с досадой, сползая обратно на тюки. — Та-а, илкор ан Кигээл…

Когда Акитса приложил ко рту ладони и крикнул по-птичьи, а наверху что-то зашелестело и затрещало, Фрисс не сразу понял, что путь окончен. Он хотел рассечь корни, заслонившие проход, но южане удержали его, указав на открывшуюся нору — невысокую, только на брюхе проползти. Норси сняли с Двухвостки поклажу и полезли вперёд, следом пошёл Алсаг, шипя на протянутые к нему руки, двое воинов понесли Нециса — он попытался встать, но чуть не упал. Фрисс задержался надолго, уговаривая Флону втиснуться в туннель. Двухвостка тревожно фыркала и упиралась всеми лапами.

— Такие звери не живут в селениях? — незнакомый норси свесился с корней.

— Не любят тесных нор, — покачал головой Речник. — У вас есть листья Чокры или ещё что-нибудь, что ей по нраву?

— Ц-ц-ц… Подожди, мы её к ящерам отведём, — норси спрыгнул на ту сторону «ограды». — Тут листьев мало.

…В селение они входили не по тропам — по выступающим из земли корням, кое-где даже огороженным перильцами. Где-то корни приподнимались, выгибаясь, как змеи. Трое, а то и четверо в ряд могли пройти по этой «тропе». Рядом с Фриссом шли двое — ему пока непривычно было бегать по веткам, словно белка.

Это был не первый ярус корней — настоящие, глубокие корни свивались внизу, и между ними горели неясные огоньки, что-то скрипело и ухало. Выступы коры, огромные, как скальные террасы, обвивали дерево по спирали, и повсюду — на каждом уступе, воздушном корне, обломке огромной ветви, и вверху, на могучих ветвях, заслоняющих свет — к дереву лепились округлые хижины. Они похожи были на гнёзда, сложенные из кожистых листьев, и свет легко сочился сквозь стены — они казались прозрачными. Из глубоких дупел поднимался дымок, пахло горящей сырой листвой, свежим деревом и смолой. В тени строений, над дымными ямами, Фрисс видел штабеля досок и связки шестов и палок. Сверху, с самых высоких веток, доносился скрип и скрежет. Речник запрокинул голову и рассмеялся — там, помахивая ярко раскрашенными хвостами, болтались летучие корабли.

— Хасены? — хмыкнул он, приглядываясь к судам. — Будто змея тащит тюк зерна!

Длинные, узкотелые и длиннохвостые, корабли привязаны были к вытянутым в длину шарам, перетянутым тугими ремнями. Казалось, шары качают воздух из камеры в камеру, как сердце качает кровь. Иногда в кожаной обшивке открывались клапаны, и горячий пар с шипением выходил наружу. Хвосты кораблей покачивались из стороны в сторону, и все они ходили ходуном — кто-то проверял работу руля, а может, готовился к вылету. Жар печей до Речника не долетал, но «вздохи» кораблей отчётливо пахли горячим маслом пузырника. Фрисс усмехнулся — радостно было смотреть на эти корабли, пусть они и выглядели странно.

— Вакаахванчи! — кивнул один из норцев, перехватив взгляд Речника, и тоже усмехнулся. — Быстрые и сильные в небе, среди ветвей и тумана! Подобные хасену, повелителю туч. Там, в своей стране, ты из Умма Хвани? Ты водишь корабль?

— Да, у меня есть корабль, — кивнул Фрисс. — Но по лесу я, пожалуй, не пролетел бы. Как вы находите дорогу в ветвях?

Огромное дерево Джити оттеснило сородичей, накрыло ветвями всё вокруг, но чуть поодаль деревья вставали плотной стеной, и кроны их снова сплетались. Речник смотрел на тучи, лежащие на ветвях, и смутные отблески в них, на мрак под завесой листвы, и думал, что нелегко здесь, наверное, найти путь для корабля… и места ему тоже маловато.

— Умма Хвани знают, где там дорога, — хмыкнул норси. — В твоей стране не растут деревья? Земля там голая, как у нас к югу от Стены?

— Да, пожалуй что так, — кивнул Фрисс. — Да и деревья у нас куда меньше. Давно вы живёте на этом Джити? Лет ему, похоже, много…

— Да, много людей тут родилось и умерло, — покивал южанин. — Говорят, мы здесь были, когда ещё были живы каменные города.

— Проклятые города, — пробормотал второй норси и ткнул его в бок. — Не говори о них! У нас хорошие гости, люди большой силы, а ты говоришь о всякой мерзости…

Речник мигнул.

— Каменные города? Такие, как Эртану… древние развалины Нерси? Они… вы очень их не любите? — осторожно спросил он и увидел, как лица южан мрачнеют. «Да, наверное, об этом лучше не болтать. Да и верно… будь моя воля, я бы к этому рассаднику мертвечины близко не подошёл!»

— Там страх и мерзость, — прошептал южанин. — Даже мёртвые не лежат там спокойно. Там жили жестокие люди, страшные. Им нравилось убивать. Ручьи до сих пор текут кровью и ядом рядом с городами из камня. Камень всё помнит — мы его не тревожим.

«Кто бы говорил о жестокости…» — Фрисс вспомнил рассказ Фоэ, мёртвый полуразрушенный город и кости на мостовой. «Ладно, не надо их злить — мне они ничего плохого не сделали.»

— Уа-а-ай! Еда-а-а! На-ам принесли-и-и еду-у-у! — мимо, чуть не падая в пропасть при каждом прыжке, но успевая вцепиться когтями в кору, промчалась огромная белая крыса. За её ушами развевались гирлянды из перьев. Следом, хватаясь друг на друга, пролетел ещё десяток крыс помельче. Речник посторонился, чтобы пропустить их, но крысы тут же развернулись и окружили его и его спутников, чинно сели на задние лапы и поклонились.

— Хороший день! Вечером будет еда! — быстро выпалила самая крупная крыса. — Хвала вам, приносящим добычу! Хвала тебе, воин в кованой шкуре! Тебя называют Водяным Стрелком?

Норси сдержанно улыбнулись. Фрисс кивнул крысам и коснулся ладонью груди.

— Да, так меня называют. Хвалы не заслужил, но могу защитить и себя, и своих.

— На закате ждём тебя у большого костра! Будем есть и восхвалять богов, приходи! — крыса перевернулась в воздухе и умчалась в селение — по нижней стороне корня, вниз головой. Фрисс удивлённо мигнул.

— Призыватели! От них всегда много шума, — хмыкнул южанин. — Слушай, пришелец — на ветвях бьёт барабан. Он бьёт для тех, кто сегодня вернулся с добычей. Те, кто хотел убить нас и съесть, убиты сами и стали нашей едой. Для нас теперь бьют барабаны Миджити, и флейта богов будет петь для нас этой ночью.

Тропа вилась вдоль дерева, поднимаясь по бугристому стволу. Из хижин, отложив работу, выглядывали резчики — Речник видел груды вытесанных шестов и вёсел, больших и маленьких чаш и ложек, недостроенные длинные лодки и сплетённые из коры накидки. Вверх по перекинутым через блоки верёвкам поднимали раздутые бурдюки с масляными пятнами, просмолённые доски и вязанки листьев. Из-за ствола виднелись высоко вскинутые воздушные корни — целая паутина корней, сплошь увитая зелёной лозой, на которой уже завязались огромные стручки. А чуть выше, над большими чашами с водой, подвешенными к ветвям, кружили фамсы — такие большие, каких Речник ни разу не видел. Сеть, натянутая на ветви, не давала им далеко улететь, а с прутьев на краях чаш обильно свисала икра — и гроздья уже трепыхались, и белые крысы суетились вокруг, следя, чтобы мальки не выпали наружу, за край чаши.

«Где у них родник? Так можно было бы водовод проложить…» — задумался Речник, глядя на чаши, повешенные край над краем, ступенями. Норси тронул его за руку и указал на хижину в стороне от тропы, за высокими ступенями. Там за зелёными стенами колыхались тени, и слышалось недовольное мявканье.

— Вот ваш дом, — сказал южанин, откидывая дверную завесу. — Здесь есть постель и купание, нет жары. В последние дни тяжело дышать всем, лес ждёт дождей. Не знаю, из какой ты страны, что не боишься солнца — но друзьям твоим жарко.

В хижине было светло — света, сочащегося сквозь тонкие стены, вполне хватало — а вот места было мало. Двое жителей засунули Алсага в неглубокую кадушку и отмывали его от лесного сора. Пораненная лапа кота лежала на краю, обмотанная листьями. Девица-южанка пыталась распутать мех на спине Алсага и расчесать хвост.

— Ох ты! — Речник отнял у неё хвост кота, незаметно показал демону кулак и сел рядом, на груду травы, прикрытую огромным листом. — Ну вот, Алсаг, снова ты побелеешь. А для меня найдётся вода?

— Иди сюда, Фрисс, — окликнул его Нецис, растянувшийся на ложе. Его лоб был прикрыт повязкой, чешуйчатая одежда висела на спине — маг разделся и отдыхал в прохладе. Белая крыса сидела рядом и перебирала его волосы, вплетая в них перья и бусинки.

— Хорошо тут у вас, — хмыкнул Речник, снимая перевязь. — А откуда вода?..

…Ночь опустилась быстро — не успел ещё опустеть горшок с пряной снедью, такой сытной, что хватило её на троих, и осталось на жителей, толпящихся в хижине с тех пор, как путников туда привели. Фрисс не спрашивал, что в горшке, но похоже это было на масляный икенур — и на пряности не поскупились, Алсаг даже чихал, но еду не бросал. В хижине очага не было — дымом тянуло снаружи, из дупла, выложенного сырой трухой, чтобы дерево ненароком не вспыхнуло. Речник лениво думал, что неплохо бы спуститься туда, пока не стемнело — посмотреть, как живут норси, забраться на высокие причалы к странным кораблям…

— Трубки с водой? И она потечёт вверх? — недоверчиво покачал головой норси с белыми полосами на щеках. Фрисс не помнил, как его зовут — имён ему сегодня назвали много. То и дело кто-то уходил, вспомнив о делах, кто-то заглядывал в хижину и оставался ненадолго. Нецис задремал, его накрыли покрывалом. Алсаг положил на него лапу, и маг уткнулся лбом в его грудь. Речник косился на спящих и старался говорить тише, чтобы не потревожить их.

— С водой я договорюсь — это несложно, — кивнул он. Где-то за стенами приглушённо рокотали барабаны, тихо гудела странная жужжащая флейта — Фрисс пытался вспомнить, где её слышал, но тщетно.

— В городах Нерси умеют делать сито для воды — из особых камней, — он задумчиво посмотрел на свой амулет, но нужных камней не обнаружил. — Если поставить такие камни в трубку, в воде не будет гнили. Я не помню, как что делается, но Нецис знает всё. Как ему станет легче, я поспрашиваю — и начнём…

Его доспехи висели на сучках дерева, как и перевязь с мечами, и почти вся одежда, — только набедренная повязка оставалась ещё на нём, да на груди лежал гранатовый амулет… и перьев в волосы ему натыкали щедро, даже с избытком. Столь же скудно одеты были и норцы, даже охотники оставили в домах кожаную броню и стреляющие трубки. У каждого был амулет — грубо вырезанная рыба из чёрного дерева, подвешенная за хвост. Речник вновь подумал, что забыл, что ему об этом талисмане рассказывали… спросить ещё раз, что ли?

— Водяной Стрелок, — кто-то из норси осторожно тронул его руку, — расскажи ещё про костяных чудищ из каменного города. Ты достал того мертвеца из-под камня… он бросился на тебя тут же, да? Как ты победил его?

— А Нецис совсем не боится ходячих костей? — тихо спросил другой, высунувшись из-за спины сородича. — И молодому воину нелегко убежать, если они гонятся! И ни у кого не хватит сил, чтобы разбить их… Что он делает, что они склоняются перед ним?

— И в железный город вы тоже пойдёте? Не надо, — покачала головой женщина-норси. — Там много людей сгинуло, много смелых охотников… Там ходит пламя, пожирающее всех, даже птицы не летают над железным городом…

— В этом году повсюду ходит пламя, — покачал головой Речник. — Может, мы найдём пропавших… Мертвец? Нет, он не хотел ни на кого бросаться. Он свои-то кости едва держал в куче. Они не страшные — те, кто бродит по развалинам. Жалкие, опасные, но не страшные. Я бы его с собой взял…

Снаружи всё сильнее пахло жареным мясом. Речник сглотнул слюну и потянулся к завесе. В хижину, едва не уронив его, влетела белая крыса. Весь её хвост был увешан перьями.

— Флейта богов поёт у костра! Собирайтесь к огню, еда готова! — крикнула она и вылетела за дверь.

Жужжание, и верно, стало громче — как будто за дверью собрался пчелиный рой. Нецис привстал с места. Его взгляд прояснился и повеселел.

— Нецис Изгнанный, и Водяной Стрелок, и большая кошка! — позвали снаружи. — Все люди Миджити ждут вас у огня.

— Мррф, кот я, а не кошка, — фыркнул Алсаг, выползая за дверь. Норси закинули завесу на крышу, вывели под руки Нециса, Фрисс вышел следом, запоздало вспомнив, что так и не надел броню. В лицо ему повеяло жаром, и он махнул рукой — здесь тёплые ночи!

Огонь вырывался из дыры в стволе, взлетал вверх на десять локтей и рассыпался искрами, кора маслянисто блестела, золотые и багряные отблески скользили по ней, пробегали по тёмным лицам и горящим глазам и гасли в паутине воздушных корней. Невысокие сидения были поставлены поодаль, там, где жар ещё можно было терпеть. У самого огня, подкидывая дрова и вороша угли, бродили южане в кожаной броне, и Фрисс удивился, как им там не жарко. Ему на плечо тут же влезла небольшая крыса в пёрышках. Жители теснились вокруг, и людская волна отнесла путников далеко друг от друга. Речник оглянулся на Нециса — тот облокотился на Алсага и рассказывал что-то длинноволосому норцу, по рукам которого ползала толстая змея. Фрисс усмехнулся и забыл о Некроманте — под руку подсунули лист и обугленную палочку и спросили, где у хиндиксы плавники, и как они приделаны. «Гедимина бы им сюда…» — подумал Речник, выуживая из памяти то, что знал когда-то наизусть. Вайнег сейчас вспомнит, сколько дней он не видел ни одной хиндиксы…

Флейта, оборвав жужжание, пронзительно взвизгнула — и настала тишина. Только поленья трещали в огне. Из пламени вынырнули четверо норцев, накрытых дымящимися кожами. За собой они волокли широкий, будто приплюснутый сверху и снизу котёл. Все — даже любопытные крысы-Призыватели — отхлынули от костра и столпились на краю света и тени, так, что Фрисс неожиданно оказался ближе всех к огню. Из толпы выступили норси-охотники — Речник узнал Акитсу, вставшего по правую руку от него, между ним и Нецисом. Южанин со змеёй, поклонившись Некроманту, вышел вперёд и вскинул руки, встав лицом к огню. Змея невозмутимо соскользнула на его плечи. В свете костра волосы норца казались золотисто-алыми, они топорщились во все стороны жёсткими пучками, меховой гребень тянулся и по хребту меж лопаток, чуть ли не до поясницы.

— Вот, мы все здесь, у огня — пусть Куэсальцин, вечное пламя, увидит нас! Вот, мы победили врагов, мы отвели беду — пусть Укухласи, неспящее око, увидит нас! Те, кто хотел принести нам смерть, сами нашли её под листвой Миджити, пусть их сила вольётся в нашу кровь! Пусть их кости лежат спокойно — их плоть станет нашей пищей, их кожа — нашими крыльями! Пусть будет лёгким их путь за Туманы, мы не в обиде на них — мы благодарны им, принёсшим нам еду! — он склонил голову — Фрисс даже испугался, что его волосы вспыхнут от страшного жара — и отвернулся от огня.

— Боги приняли их кровь, их мясо будет разделено между людьми Миджити. Акитсе, и Нкуву, и гостю, прозванному Водяным Стрелком, и Алсагу — могучему коту с белой шерстью — я отдам первые куски.

Флейта — Фрисс так и не увидел, кто в неё дул — вновь зажужжала, норси и Призыватели закричали, прыгая на месте, потом запели — громко и нестройно. Под рукой Фрисса оказалась тростниковая фляга, он хлебнул и усмехнулся — столь приятное питьё давно ему не попадалось! Жрец, который, похоже, не боялся ни огня, ни раскалённого металла, выловил что-то из котла и протянул Акитсе. Охотник подставил ладони под стекающий жир и склонил голову.

«Река моя Праматерь…» — Фрисс судорожно сглотнул. «И почему те Инальтеки не обошли нас стороной?! Были бы сейчас живы… Вот же, Вайнег меня побери, сколько с ними воевали — ни разу есть их не приходилось. Встречу их в очередном набеге — объясню, как им с нами повезло…»

Где-то в темноте протяжно завыл демон-падальщик. Фрисс поёжился от налетевшего из леса холодного ветра, осушил флягу и протянул руку к жрецу. Кто-то из норси положил ему на ладонь обрывок плотного листа, и горячий жир не обжёг Речника. Ломоть мяса был невелик — всего с пол-ладони.

— Ты обладаешь многими дарами, Водяной Стрелок, — тихо сказал жрец. — Не знаю, что тянет тебя в гнилой мрак — но мы просим тебя пожить ещё у нас. И боги видят — никто об этом не пожалеет.

Кто-то за спиной Речника уже раздавал завёрнутые в листья комки горячей каши, от которой пахло жареной рыбой и подгоревшей похлёбкой из медуз. Опустевшую флягу у Фрисса забрали, в его руку вложили полную.

— Ешь, в этом нет дурного, — прошептал жрец, заметив, что Речник в замешательстве смотрит на мясо. — У демонов есть сила и храбрость, у нас — ясный разум, чтобы обратить их на пользу, а не во вред.

Норси пронесли котёл вдоль толпы. Когда он вновь оказался рядом с Фриссом, там уже было пусто — только плескался на дне жир, и к нему потянулись руки с лепёшками, чтобы ни одна капля не пропала попусту. Речник жевал мясо, пропитанное пряностями и обжигающее рот, и думал о водяных чашах. Что-то он помнил ещё из выученного на Островах, но был не уверен, что хватит сил — маг из него неважный… может, Нецис подскажет, как погнать воду вверх — не на пару мгновений и не на десять локтей, а так, чтобы она поднималась раз за разом, каждый день, хотя бы до зимы. Строили же речные маги водоводы в Кецани!

— Водяной Стрелок, а тебе самому мертвецы неподвластны? Ты — ученик Нециса, этому он тебя не научил? — тихо спросила белая крыса.

— Пытался, — с сожалением вздохнул Речник. — Но не вышло ровно ничего. А было бы неплохо… И даже вода мне не слишком подвластна. Скажи, что за движитель заставляет масло течь по шару вакаахванчи? Его приспособить бы к водоводным трубкам…

— Умма Хвани о таком ещё не слышали, — хихикнул кто-то за левым плечом. Обернувшись, Фрисс увидел синие полосы на лице и сверкающие жёлтые глаза.

— Если ты клянёшься, что видел такие сооружения — завтра я покажу тебе свой корабль, — прошептал южанин. — Посмотрим чертежи, подумаем вместе. Меня зовут Нкуву, я из Умма Хвани. Да что там — просто поднимайся на пристань, мы тебя встретим.

— Непременно, — кивнул Речник. — А ты знаешь, где железный город, которого все боятся?

— Хэ! Тут много кто нашёл бы к нему дорогу, — усмехнулся Нкуву, показав клыки — слишком длинные для человека. — Были люди, пробравшиеся туда… приносили странные вещи — не всё пошло на пользу, но и рубщики, и резчики были довольны. Но давно никто не возвращался живым. Говорили о пламени… Ты — Водяной Стрелок! Я знаю, у тебя есть мысли. А у меня есть корабль. Приходи завтра на пристань. Если Нецис придёт с тобой, то не буду знать, каких богов славить.

— Ухмм… — Фрисс кивнул и осушил фляжку — обрубок тростника был очень уж короток для столь приятного питья. В костёр подбросили дров, ненароком свалив туда же ворох отсыревшей листвы — дым поднялся столбом, сырое полено взорвалось, расшвыряв по коре тлеющие щепки. Флейта зажужжала громче — будто пчёл выкурили из дупла, и они собрались в огромный сердитый рой. Речник тихо засмеялся и прикрыл глаза.

Передатчик тихо пискнул, Гедимин шагнул из-за поворота — и как раз вовремя, чтобы поймать за плечо младшего сармата, очень быстро и целеустремлённо куда-то бегущего.

— Ангиран!

Сармат стремительно развернулся, и в живот Гедимина уткнулось сопло бластера. Древний изумлённо мигнул.

— Ты в себе?! — он выпустил плечо Ангирана. Рука младшего сармата дрогнула, бластер медленно опустился.

— Гедимин? Прости, командир, — сармат поспешно убрал оружие за спину, смахнул с брони Древнего невидимую пыль. — Я тебе не навредил?

— Не успел, — отозвался Гедимин, смерив младшего тяжёлым взглядом. — А вот тебе пора в медотсек. Зайди сегодня же.

— Ты искал меня? — осторожно спросил Ангиран. Древний видел, как бегают его глаза — сармату очень хотелось оглянуться и отступить на шаг-другой… или вовсе исчезнуть из этого коридора. Он был в тяжёлой броне, даже шлем закрыл по всем правилам, только тёмный щиток не надвинул на глаза. Гедимин кивнул, задумчиво разглядывая младшего сармата. «Странные все они в последние дни…»

— Вылет в Риогон, плановая дозиметрия, — Древний постучал согнутым пальцем по передатчику. — Ты выбываешь из списка? Причины?

На передатчике виднелись короткие строки — ничего, кроме имён, и лишь одно не перечёркнуто.

— Да, командир. Вычеркни меня, — неохотно кивнул Ангиран, глядя себе под ноги. — Я… этот рейд неоправданно опасен. Для всех нас.

— Не понимаю, — тяжело качнул головой Гедимин. — Ты вызвался сопровождать Кейденса. Сейчас ты — его сменщик. Ни тебя, ни его нет в отряде — все опыты отменяются.

— Да, — Ангиран разглядывал пол. — Опыты очень важны, я понимаю. Но общая опасность… этот вылет следует отменить.

— Что вызывает беспокойство? — Гедимин сощурился. Два месяца назад вся «Идис», включая двух хранителей, рвалась в экспедицию. Сейчас же…

— Знорки, — сказал, как сплюнул, младший сармат. Он наконец поднял взгляд, и тут уже Древний растерянно замигал.

— Там мы будем среди них. Любая случайность — и мы попадём в их руки. Любая наша технология, любая мелочь будет ими использована… — Ангиран судорожно вздохнул и покачал головой, пластины его брони заскрежетали. — Ты знаешь, командир, что они делали с нами, пока у них была сила. Они с радостью будут делать то же. Нельзя ни на долю кьюгена усиливать их. Если это всё же случится — я не хочу в этом участвовать.

— Вот как… — медленно проговорил Древний, глядя в потемневшие глаза. — Тлакантские войны… Ты видел сны о войнах?

— О рудниках на планетах, где нечем дышать. Об осколках камня в пустоте. О парализующих разрядах и… — Ангиран мотнул головой, броня затрещала. — Постой, командир. Мы — сарматы, а не макаки. Мы проверили каждую крупицу информации. Всё это есть в базах Ураниума. Всё, в мельчайших подробностях. Концлагеря и… и флот, командир. Флот, который ты строил. Имена других сарматов, то, что с ними сделали. Ты рассказал кое-что на Празднике Крыс, а мы проверили. Можешь не рассказывать ничего, командир. Мы понимаем, почему ты молчишь. Спасибо, что не сдался. Если бы не ты и… и другие, мы бы до сих пор…

Он замолчал, недобро оскалившись. Глаза превратились в тёмные прорези на лице. Древний поднял руку — и медленно опустил.

— Я сделал, что мог, — тихо сказал он. — В Тлаканте это… было непросто. Ты знаешь, кого называли макаками? И почему? Откуда это слово?

— Уже неважно, — отозвался Ангиран глухим, безжизненным голосом. — Тлаканта уничтожена. Но им позволили выжить и расплодиться. И сейчас… сейчас мы, даже ты, Гедимин… мы помогаем им. Мы снова даём им в руки оружие. Это недопустимо.

— Их давно нет, — Древний снова поднял руку и заметил, как мелко дрожат пальцы. — Того народа уже нет. Знорки отличаются от них, как они — от обезьян! Какое отношение знорки имеют к Тлаканте?!

Ангиран всё-таки шагнул назад и беспокойно оглянулся. Гедимин сжал пальцы в кулак — так дрожь была менее заметна.

— Знорки — прямые потомки людей Тлаканты, — голос младшего был тих, но твёрд. — Название другое, народ — тот же. С тем же содержимым в черепах и гнилью в крови.

«Сны, базы Ураниума, Гвеннон… Гвеннон!» — Гедимин тихо застонал. «Надо было закопать его в могильнике! Теперь понятно… Я бы тоже не упустил момента… Ну и что теперь с ними делать?!»

— Ты — клон Хельдиса, так? — тихо спросил Древний, не двигаясь с места. — Прямой потомок, как знорки для тлакантцев. Ты совпадаешь с ним до молекулы. Он взорвал «Скорпион», так? Взорвал вашу станцию, убил всех, кто не успел уйти. Я вытаскивал тебя из подвалов, помнишь, как ты туда попал?

Ангиран вздрогнул всем телом и медленно попятился. Гедимин почти уверен был, что он схватится за оружие.

— Так ты согласен ответить за его дела?! — Древний хотел удержать крик, но не вышло. Он прислонился к стене, до хруста сжал виски. Кровь гулко стучала в ушах, невидимый обруч снова опоясал грудь — хоть хватай воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег…

«Что я несу?!» — запоздало мелькнуло в голове.

Ангиран выглянул из-за угла, чуть не шарахнулся обратно, увидев Гедимина.

— И это сделали они, — Древний вскинулся на тихий злой шёпот, увидел, как младший сармат дёрнулся, и вновь опустил голову. — И это тоже… Они искалечили тебя, командир. И они заплатят…

Гедимин рывком отделился от стены. В коридоре никого уже не было, и кто-то из сарматов, выглянувший из-за угла, отшатнулся и юркнул в соседний отсек.

«Ангиран выбывает из отряда,» — Древний смотрел на экран передатчика — строки плыли перед глазами. «Опыты с морионом проведу я. Хорошо, что вовремя предупредил. Снова вышло бы, как с Деркином. Что-то надо делать с Гвенноном, это всё добром не кончится…»

Лицо и грудь Фрисса окропили холодные водяные брызги. Он дёрнулся, хотел утереть лицо — рука, неловко вскинутая над головой, не шелохнулась. Что-то жёсткое обхватило запястья, плечи свело судорогой. Всё тело налилось неприятной тяжестью, в голове плыл туман. В нос ударил запах жжёной травы.

— Река моя Праматерь, да что ж такое-то… — он попытался высвободить руки. Перед глазами медленно выплывал из дымки полупрозрачный зелёный потолок, тонкие балки, морда огромной белой крысы, помахивающей кадилом. Крыса, встретившись с ним взглядом, шагнула назад, в её глазах читались смущение и страх. Фрисс с трудом повернул голову набок и тихо присвистнул.

Он лежал на спине, растянувшись во весь рост. Руки и ноги были крепко привязаны к двум шестам. Ничего, кроме набедренной повязки, на Речнике не было. Странные мерцающие ленты обвились вокруг икр, шесть полос подвижного алого пламени расходились по груди, обхватывая тело. Что-то подобное было и на предплечьях — Фрисс не видел их, но чувствовал тепло и лёгкую щекотку. Он повернул голову в другую сторону — там, точно так же привязанный к шестам, лежал Нецис. Красные огненные ленты витками обвивали его тело, от запястий до щиколоток. В груди торчала крошечная стрела с красно-чёрным оперением.

— Нецис! — Речник попытался перевернуться на бок, но путы отбросили его обратно. Глаза мага были закрыты, он не шевельнулся на оклик. Зато что-то песчано-жёлтое зашевелилось за его плечом, сдавленно шипя.

— Хвала Нуску! — ещё пригоршня водяных брызг, пахнущих какой-то смолой и мятыми листьями, полетела Фриссу в лицо. Речник зажмурился. Кто-то подёргал ремни на его запястьях, довольно хмыкнул и обошёл привязанного пленника по кругу, остановившись в его изголовье. Над головой Нециса тоже кто-то стоял, но Фрисс видел только край багрового одеяния.

В дверь хижины вошёл кто-то из южан. В руке его была связка тростниковых фляжек. Он мельком взглянул на Речника и отвёл глаза.

— Демон-кот не болен, — задумчиво сказал кто-то, проходя мимо Фрисса. — Красивое существо, полное сил. Жаль, что придётся его убить.

— А что делать с их зверем? — растерянно спросили от двери. — Отдать стервятникам?

«Прокляни меня Река! Что тут творится?!» — Фрисс, преодолевая вязкую слабость, поднял голову и вгляделся в пёстрый туман вокруг.

У двери, сваленные в груду, лежали его вещи — он разглядел торчащие из вороха листьев и прутьев рукояти мечей, там же валялись обломки сидения, стащенные в кучу чаны из-под воды и деревянные чаши. Туда же полузнакомый южанин бросил пустые фляжки. Вокруг этой груды ходила крыса с кадилом и усердно дымила, рядом стоял спиной к Фриссу рослый южанин, с ног до головы одетый в красное, и что-то пересыпал из ладони в ладонь. На спине его блестела багровая чешуя.

— Ты всех созвал? Кто прикасался к ним, кто говорил с ними, кто брал у них что-то или что-то им давал? — незнакомый и не слишком приятный голос заставил Фрисса повернуться к другой стене. Там стояли двое в красно-чёрной броне, их головы скрыты были под капюшонами — шкурой, снятой с голов большеухих чёрных демонов. Перед ними переминался с ноги на ногу удручённый жрец, даже змея его казалась напуганной и смущённой, и сам он выглядел жалким, как мокрая кошка.

— Все вещи мы принесли, — хрипло ответил он. — Люди Миджити ждут у кострища. Те, кто прикасался к ним, здесь, у хижины.

В дверной проём — завеса была сорвана — заглянул Акитса. За его спиной Фрисс разглядел воздухоплавателя Нкуву и ещё кого-то из вчерашних знакомых. Сквозь полупрозрачную стену виднелись силуэты людей и крыс.

— Их вещи будут унесены в Джегимс, вместе с ними, — сказал человек в красной броне, отворачиваясь от груды хлама. — Всё, к чему они притрагивались, надо сжечь вместе с этой хижиной. Умма Ксази проследит, чтобы это было исполнено.

— Это уж слишком, о Ксази, почтенный, — покачал головой жрец. — Так всё дерево впору сжигать. По корням и по стволу прошли оба Нерси, весь Миджити — то, к чему они прикасались. Все мы ели вчера пищу, взятую из рук коатека. Пусть Умма Ксази скажут слова очищения для всего Миджити, окропят всё дважды и трижды, но сжигать… Это чересчур.

— Ай, огонь на ваши корни! — одного из «красных» передёрнуло. — Скажи нам, о Темецти, почтенный, отчего ты не позвал Умма Ксази сразу же? Отчего Нерси прошли по всему твоему городу, перетрогали всё и поговорили со всеми, а ты молчал?! Отчего их не схватили там же, где встретили?!

— Что же, нам убивать каждого, кого мы видим в лесу?! — пожал плечами жрец. — Каждому путнику мы даём пристанище, воду и пищу. Что же нам, рвать всех вокруг, как будто хока нас поразила?!

— Вам — держать глаза открытыми, о Темецти, и скажи это каждому в Миджити! — возвысил голос «красный», бросив косой взгляд на Речника. — Двое из Умма Ксази останутся в Миджити, каждый получит должное очищение. Скажи Акитсе, охотнику, и Нкуву из Умма Хвани, у которого есть корабль…

Второй южанин в броне резко выдохнул.

— Как ты вообще допустил такие разговоры с чужаками?! Может статься, эти двое живыми не вернутся из Джегимса! Может, они уже гниют изнутри… И ты, Темецти, — жрец, верховный жрец в Миджити!

Темецти склонил голову ещё ниже, змея свесилась за его спину, подальше от взглядов «красных».

— Скажи им — пусть собираются, — продолжил первый южанин. — Пусть Нкуву поднимает корабль, пусть Акитса соберёт тех, с кем вместе он встретил этих Нерси. Если они останутся живы, корабль Нкуву принесёт их обратно, если нет — в Миджити узнают.

Жрец пошёл к двери. Фрисс на мгновение встретился с ним взглядом — Темецти вздрогнул и отшатнулся, хватаясь за амулет-рыбу на груди.

— Хаэй! — Речник посмотрел на «красных». Их лица словно окаменели. Они обошли связанного и встали у его ног. От стен хижины отделились двое воинов в столь же тяжёлой и неуклюжей на вид броне, один приложил ко рту раскрашенную длинную трубку и направил её на Речника, второй взялся за копьё. Тени за дверью заколыхались, Фрисс снова увидел Акитсу — охотник с опаской заглянул в хижину.

— Кто вы, и зачем вы нас связали? — хмуро спросил Речник. — Почему на нас смотрят, как на прогнившие трупы, и… хватит уже меня поливать!

Это была не крыса — «красный» оставил в покое вещи, завёрнутые в огромный лист, и стоял теперь над пленниками, обрызгивая их чем-то маслянистым и резко пахнущим. Теперь Фрисс увидел, что его лицо замотано тряпьём — только глаза сверкали из-под лохмотьев. Капли упали на лоб Нециса — веки Некроманта дрогнули, но он остался лежать неподвижно.

— Ты надеялся не встретить нас, коатек? — недобро усмехнулся один из «красных». — Мы — Умма Ксази. Мы прибыли сюда, возможно, слишком поздно — вы двое провели здесь полдня, и кто знает, что вы успели отравить и осквернить… но больше вы не принесёте зла ни Миджити, ни другим селениям. А когда ваша кровь будет пролита на алтарь Укухласи, её смешают с водой и окропят всё, к чему вы прикасались, — и тогда всё будет очищено, и скверна развеется. Вы не преуспели, о Нерси, и вы будете казнены по закону и воле Укухласи.

— О чём ты говоришь, Умма Ксази? — Речник растерянно мигнул. — Я не коатек, и мы не Нерси, и мы никому ничего плохого не сделали. Спросите у Акитсы и…

Холодный наконечник копья коснулся его горла.

— Нам жаль Акитсу и тех, кого твой яд успел затронуть. Мы постараемся очистить их, — склонил голову Ксази. — Не сделали плохого? Мы не станем ждать, пока занесённая вами гниль всё источит и разрушит. Твой наставник — омерзительный Нерси, Некромант, тот, кто приказывает мертвецам и тлену. Не знаю и знать не хочу, из какой могилы он выполз, но домой он уже не вернётся. Ты — воин-коатек, его защитник и подручный, обученный магии и разным уловкам. Ты даже жреца обманул, он до сих пор верит, что ты — не враг! Но меня ты не обманешь. Я знаю, кто вы, коатеки, и скольких вы убили и замучили. Сейчас это не ваша земля, и даже если ты обманом сюда проник — ты об этом пожалеешь. Мы знаем уже, откуда вы пришли, знаем, что вы затевали. Кому ты хотел скормить Нкуву и людей с его корабля?! Впрочем, неважно — мы, Умма Ксази, успели вовремя. Мы отвезём вас в Джегимс, пусть богиня решит вашу судьбу.

Фрисс посмотрел ему в глаза и поёжился — там горел свирепый огонь.

— Что вы сделали с Алсагом и Флоной? — спросил он. — Не знаю, кому примерещилось, что мы Нерси, но они-то здесь при чём?!

— Демон, твой подручный, будет казнён в Джегимсе, так же, как и ты, Водяной Стрелок, — ответил Ксази. — Если зверь с панцирем примет очищение, он отойдёт людям Миджити, если нет — его мясо бросят стервятникам. Жаль, что придётся убить неповинное животное, но кто знает, как вы успели его испортить…

Он повернулся к помощникам — их было, как теперь увидел Фрисс, шестеро, не считая тех, кого он уже видел.

— Я буду у кострища. Готовьте их к полёту. Будьте очень осторожны, Умма Ксази, эти двое опаснее тупых ходячих костей!

— Ничего, и не таких видели, — буркнул кто-то над головой Речника. — Будь спокоен, почтенный Яо.

— Хаэй! — Фрисс посмотрел в спину Ксази, и тот обернулся. Воин с трубкой вскинул оружие, копейщик сделал шаг вперёд.

— Что вы будете делать с Акитсой? Тоже прирежете — или обойдётесь поливом?

Речник хотел добавить ещё пару слов, но Ксази с недобрым оскалом наступил ему на грудь.

— Молчи, коатек. Всё жаждешь крови? Скоро напьёшься своей же. Никто, кроме Умма Ксази, пусть не подходит близко!

Он вышел. Двое воинов наклонились над Фриссом, вытирая его мокрыми листьями, ещё раз проверили, прочны ли ремни, и влили ему в рот пряную жидкость с очень знакомым сладким запахом.

«Джеллит,» — Фрисс попытался выплюнуть отраву, но ему закрыли рот и зажали нос. «Вот почему я не чуял, как связали… Они опоили нас Джеллитом! Хорошо в Миджити принимают гостей, ничего не скажешь…»

Кто-то перешагнул порог. Сквозь трепещущие цветные блики — дурман уже затуманивал глаза — Речник разглядел печального жреца. Он отдал одному из Ксази несколько исчирканных листков.

— Это видел почтенный Яо? — настороженно спросил тот. — Это взято из руки Нерси?

— Водяной Стрелок обещал построить путь для воды в Миджити, — вздохнул жрец. — Это его рисунки. Почтенный Яо их видел.

— Лживый выродок! — поморщился Ксази. — У тебя зоркие глаза, о Темецти. Ты вовремя увидел, какой это злой человек, вовремя позвал нас. Почтенный Яо расстроен, но он так же уважает тебя. Оставь печали!

Жрец кивнул, прикоснувшись ладонью к груди, но лицо его не повеселело. Он покосился на Фрисса и с трудом сдержал вздох.

— Темецти, — Речник перехватил его взгляд и невесело усмехнулся. — Меня опоили Джеллитом, но вы-то чего напились?! Ты всерьёз думаешь, что мы хотели вас всех отравить и погубить? Что я…

Копьё снова уткнулось в его шею, и он поневоле замолчал — каменный наконечник был острым, как тончайший стеклянный скол. По лицу Темецти пробежала тень.

— Я прошу прощения, о Водяной Стрелок, — тихо сказал он. — Я сожалею о вашей судьбе. Люди Миджити попросят богиню о милосердии, чтобы ваша смерть не была мучительной.

«Это, наверное, из-за Кровавого Солнца,» — думал Фрисс, отгоняя видения, но всё вокруг уже качалось, и из стен прорастали зубастые пасти. «Трудно удержаться в своём уме, когда с неба течёт отрава. Все как с ума посходили в этом году, и всем целителям их не вылечить. Как бы теперь уйти отсюда — и лучше бы не в Кигээл…»