Солнечные Звери

20

До убежища мы не доехали. Уже на территории Алтайского края мы нарвались на настоящий блокпост. Армейский. Спорить с таким было бы себе дороже, и мы благоразумно остановились на обочине по команде военного инспектора.

Он подошёл к нам. По очереди посветил в лица фонариком. Его самого было не разглядеть: мешала особая модификация шлема «Спартанец», предназначенная для подразделений военной полиции, с пулестойким забралом.

— Подполковник Иванов Сергей Александрович? — прогудел постовой.

Я не видел никакого смысла скрывать свою личность.

— Так точно, — кивнул я, — с кем имею честь?

— И капитан Тобольский Иван?

— Старший лейтенант, — ответил Ваня.

— Капитан, — упрямо повторил патрульный, — выйдите из машины и следуйте за мой, пожалуйста.

Мы переглянулись. Потом я заглушил двигатель, и мы направились вслед за полицейским.

Он привёл нас к новой КШМ-ке, на базе электрической модификации КАМАЗа. Указал на вход.

— Вас ожидают, — сказал он и встал рядом со входом, едва ли не взяв «на караул».

Я пожал плечами и поднялся по узкому металлическому трапу.

Тут царил полумрак; только светились мониторы — на каких-то отображались цифровые данные и графики, какие-то давали картинку, со спутников и беспилотников.

Внутри было двое. Незнакомый мне мужик в полевой форме с генеральскими знаками отличия. И…

— Шеф! — удивился я.

— Сергей Александрович, рад вас видеть, — ответил начальник управления, — как рад, что вы уцелели.

— Тут уж радуйся — не радуйся… — вздохнул я, — ситуация очень плохая, Павел Алексеевич. Да что там: безнадёжная.

— Согласен с первой частью вашего вывода, — кивнул шеф, — знаю, вы пытались предупредить. Плохо, что мы не смогли вовремя и надлежащим образом отработать сигнал. Что поделать — ни одна система не совершенна.

— Шеф, ничего сделать нельзя, — ответил я, — знаю точно. Мне жаль.

Шеф посмотрел на меня внимательно. Потом встал и прошёлся по кунгу.

— Понимаешь какая ситуация, — сказал он вкрадчиво, — есть и другое мнение на этот счёт.

С поста на дороге нас забрал вертолёт. Летели мы довольно долго, кажется, на восток. Справа, у горизонта, иногда проплывали огни населённых пунктов и дорог. Слева — неясные сполохи и зарево.

Приземлились мы на вертолётной площадке какого-то военного городка. Я не настолько хорошо знал округ, чтобы предположить в каком именно, а Ваня, который мог и опознать здешние места, благоразумно помалкивал.

В салоне вертолёта мы летели втроём. Непозволительная роскошь, на мой взгляд, для такого времени. Но раз шеф считает, что так нужно — это оправдано.

Возле вертолёта нас уже ждал УАЗик. Как только мы сели, автомобиль сразу тронулся и помчал нас к ближайшим зданиям: двухэтажным корпусам, типового военного проекта.

Возле входа нас встречали часовые, одетые в форму с васильковыми погонами. Я мысленно присвистнул: целая наша часть? В этом месте? Не знал. Часовые отдали приветствие, я машинально ответил.

Шеф шёл быстро, не обращая внимание на препятствия в виде турникетов и дверей. И они будто по волшебству распахивались перед ним.

Наконец, мы пришли в комнату для совещаний, чем-то напоминающую ту, где нас встречал командующий округом. Только контингент тут был совсем другой: человек пять в гражданской одежде — костюмы, жилетки и даже джинсы с футболками.

— Коллеги, — обратился шеф к присутствующим, сходу занимая своё место, — рад представить. Тот самый офицер, о котором вы уже знаете. Один из немногих, побывавший на той стороне. Он уже оказал нам неоценимую услугу, побывав в эпицентре аномалии и, полагаю, вы можете рассчитывать на его помощь. И его сослуживец, тоже имеющий отношение к инциденту на Новоархангельской СНЗ.

Заявление шефа вызвало оживление среди присутствующих: все начали шептаться, стреляя глазами в мою сторону. Разве что не показывая пальцем.

Я с достоинством кивнул и занял место справа от шефа — он указал мне на кресло. Ваня сел рядом со мной.

— Итак, приступаем, — начал шеф, — Максим. Не могли бы вы резюмировать предварительные результаты исследований? Я понимаю, что большинство присутствующих с ними знакомы, но хотелось бы, чтобы дальнейший разговор следовал в нужной канве.

— Да, Павел Алексеевич. Конечно, — кивнул худощавый парень в круглых очках, — как я уже говорил, согласно моей теории…

— Сергей, Иван, — шеф неожиданно перебил учёного, — забыл представить. Перед вами Синельников Максим Борисович. Доктор физико-математических наук, академик.

Я мысленно присвистнул. Такой молодой — а уже академик… что ж, бывает. Главное, чтобы толк был.

— Благодарю, — кивнул академик и прокашлялся, — итак, согласно созданной мной математической модели того процесса, свидетелем которого являлся Сергей, лакуна в реальности, ведущая в другие континуумы, открывается тогда, когда значительная часть единой информационной структуры находится под угрозой элиминации с вероятностью более девяносто процентов. В этом случае деформация вероятностной асимптоты в потенциальной точке соприкосновения ведёт к непосредственному контакту. В той реальности, где был Сергей, эта величина относительно невелика. Хватило массовой гибели животных, которые, как вы понимаете, не находились в гомеостатическом равновесии с разумной популяцией.

— Будьте добры, по возможности, проще, — снова вмешался шеф, — нам достаточно самой сути. Без подробностей.

— Да куда уж!.. — начал было учёный, но осёкся. После чего сказал: — в нашей реальности этот номер не пройдёт. Как вы знаете, бесконтрольная элиминация с продолжительным опытом осознаваемой деструкции, определяемой как страдание, привёл к прорыву в сторону потенциала или, выражаясь обывательскими терминами, Хаоса. Казалось бы — можно взять некое ограниченное количество сложных животных и подвергнуть их быстрой смерти, возможно, с полным уничтожением редких биологических видов. Однако расчёты со всей очевидностью показали — в нашем случае это приведёт к очередному контакту с потенциалом. Что, ясное дело, не является нашей целью.

Я заметил, как заворожённо Ваня слушал учёного. Даже рот приоткрыл. А, ну да, он же сам увлёкся физикой, после нашего возвращения… может, даже с работами этого академика знаком. Надо бы спросить потом.

— Судя по поступающим данным, сущность, проникшая в наш континуум из потенциала, занимается форматированием информационных структур под свои задачи. Пока этот процесс происходит — лакуна в нашем континууме закрыта его структурами. Появление других лакун только ускорит этот процесс. Уничтожить эту сущность имеющимися у нас средствами не представляется возможным; оно принципиально по-другому воспринимает энергию, используя её для ускорения процесса форматирования. Таким образом, единственным возможным вариантом является экспорт структурного ядра сущности в родственный континуум с последующим закрытием созданной лакуны.

Ваня глядел на меня расширенными от ужаса глазами.

— То есть, вы ходите вышибить эту тварь в другой населённый мир? — спросил он учёного, когда тот сделал паузу.

— Понимаю, — кивнул академик, улыбнувшись, — возникают некоторые проблемы этического характера. Но с точки зрения нашего континуума, любые другие, по сути, являются частью потенциала. С определённой точки зрения можно сказать, что мы создаём их ровно в тот момент, когда открываем лакуну. А, поскольку мы ответственны за этот процесс — то и использование этих потенциальных континуумов не противоречит общей картине равновесия. То есть, является морально допустимым, — учёный снова прокашлялся, — Иван, верно? — спросил он, — вы ведь, вероятно, любите говядину? Да?

— Не очень, — ответил Ваня, — ладно. Допустим. Ради спасения своих убиваете чужих, ни в чём не виновных. Но с чего вы взяли, что у вас получится? Сами ведь сказали, что дальнейшие бесконтрольные убийства только спровоцируют новый прорыв Хаоса!

— А вот на этот вопрос сможет лучше ответить мой коллега. Да, Лёша? — он обратился к грузному мужику, на вид за пятьдесят, в мятой рубашке с засаленным воротником.

— Саввинов Алексей Борисович, — представил ещё одного участника шеф, — доктор технических наук. Глава нашей программы распределённых квантовых вычислений.

— Да что тут говорить особо? — грузный мужик почему-то покраснел, — мы построили эмулятор информационного коллапса большой разумной общности. Эмулятор полностью работоспособен, его влияние подтверждено экспериментально. Необходимый запас энергии у нас есть. Единственное узкое место — это то, что по площади аномалия будет сравнительно небольшой. Несколько километров.

— Вы хотите сказать, что сможете притвориться, будто человечество разом умирает? — спросил Ваня, — так для этого скоро никакой эмулятор не понадобится!

— Понадобится, — тут же возразил доктор технических наук, — аномалия переформатирует информацию. Она не вызывает выброс энтропии.

— Постойте… но с чего вы взяли, что нескольких километров хватит? — продолжал критиковать проект Ваня, — аномалия уже занимает тысячи!

— Я ведь сказал, — ответил академик, — достаточно заманить в нужную точку ядро этой сущности.

— Понимаете, это его уязвимое место на настоящем этапе, — вмешалась женщина, до этого с кислым выражением лица наблюдавшая за совещанием, — оно должно сохранять контроль над форматированием. Иметь, так сказать, мастер-копию. После завершения процесса она станет не нужна. Но пока у этой штуковины есть центр. Который уязвим. Если не для ядерного оружия — то для перемещения на другой план бытия, — она направила открытую ладонь на шефа, который уже набрал в грудь воздуха, чтобы представить её, — Павел Алексеевич, не трудитесь, — сказала она, — меня зовут Елена. Можно без регалий.

— Вы уже понимаете вашу роль, Сергей, не так ли? — вкрадчиво поинтересовался академик.

— Понимаю, — кивнул я, — наживка.

— В какой-то степени, — ответил академик, — только обычно наживка — это нечто желанное для объекта. А в данном случае вы сыграете роль экзистенциальной угрозы для этой сущности. Которую она во что бы то ни стало попытается устранить.

— Во-первых — как именно? — спросил я, — и во-вторых — с чего вы взяли, что оно воспримет меня всерьёз?

— О, это просто! — улыбнулся академик, — дело в том, что вы несёте в себе зерно. Потенциал иного порядка. Именно это даёт вам возможность связываться с другими информационными структурами.

— Постойте… — сказал Ваня, — но… это же значит, что Сергей… он может стать тем же самым, чем уже является эта штуковина из Хаоса?!

— О, нет! — академик улыбнулся, — это всего лишь потенциал. Вероятность его спонтанной активации примерно равна вероятности падения крупного метеорита на Землю прямо сейчас. Ну, или превращению Солнца в сверхновую в течение ближайшего года.

Я молчал, пытаясь переварить сказанное.

— Если вам будет интересно — я дал заключение сразу, как только ознакомился с вашим делом. И рекомендовал элиминировать потенциальную угрозу. Но, как видите, к моим рекомендациям дальновидно не прислушались. И теперь у нас появился шанс пережить апокалипсис, — учёный осклабился, будто бы только что удачно пошутил.

— Что от меня требуется? — спросил я.

— Прибыть на место, — ответил шеф, — присутствовать там во время активации установки.

— Ясно, — кивнул я.

Учёные начали переглядываться между собой.

— Когда мы активируем установку, оно наверняка решит, что вы собираетесь активировать собственный потенциал, уничтожив человечество, чтобы не дать его переработать. Эту угрозу он должен воспринять всерьёз.

— И явиться на место? — сказал я нейтральным тоном.

— Именно, — кивнул учёный, — вы уловили.

— Ясно, — повторил я и тут же спросил: — Мы закончили?

— Да, — ответил шеф, внимательно посмотрев мне в глаза, — подробности получите на месте. Благодарю за службу.

Ваня смотрел на меня расширенными глазами.