Солнечные часы

Глава третья

Погода, разумеется, стояла отличная. Змею под книжным шкафом так и не нашли, а живую изгородь – в особенности ту, что шла вдоль тропинки в тайный сад, – состригли. Тетя Фэнни каждый день – даже к завтраку – надевала бриллианты своей матери, а вместе с ними и взгляд, полный тихой удовлетворенности, особенно раздражавший миссис Хэллоран. Астма Мэри-Джейн несколько улучшилась. Эссекс, искусный в мелких поделках, вырезал для кукольного домика Фэнси тотемный столб, в нижней части до странного напоминающий тетю Фэнни. Мистер Хэллоран попросил сиделку читать ему «Робинзона Крузо» вместо журналов, и теперь, проходя мимо двери его комнаты, залитой солнцем, можно было услышать монотонное: «После полудня волны совсем улеглись, и отлив был такой сильный, что четверть мили до корабля я прошел по сухому дну. Тут снова у меня заныло сердце: мне стало ясно, что все мы теперь были бы живы…»[7]

Миссис Хэллоран набросала черновой план крошечного амфитеатра, который по ее замыслу должен был располагаться на небольшом холме позади сада, однако его практическое применение осталось в тайне.

Как-то утром миссис Хэллоран получила письмо.

– Я ожидаю гостей, – объявила она за завтраком, тщательно складывая письмо и убирая его в конверт.

– Здесь? – удивилась тетя Фэнни.

– Ну а где еще?

– Разве ты забыла, что в доме траур?

– Ты и сама никогда не вспоминаешь о Лайонеле, разве лишь для того, чтобы мне досадить. Я ожидаю гостей: миссис Уиллоу с дочерьми – это мои старые друзья.

– Не из нашего круга, я так понимаю, – кисло улыбнулась тетя Фэнни, – раз они такие старые друзья.

– Нет, тетя Фэнни, они тебя не порадуют. Как это чудесно – принимать гостей, не обращая внимания на твои вкусы!

– А дочери будут посещать мои занятия с Фэнси? – спросила мисс Огилви.

– Вряд ли. Старшей из них почти тридцать; боюсь, ей уже нечему у вас научиться.

– По крайней мере, они не задержатся надолго, – заметила тетя Фэнни с той же кислой улыбочкой.

– Я не видела Августу лет пятнадцать, – продолжала миссис Хэллоран, – но вряд ли она сильно изменилась.

– Когда они приезжают? – спросила мисс Огилви.

– Шестнадцатого. Это у нас пятница вроде бы, Эссекс?

В пятницу после полудня за гостями отправили машину. В ожидании все собрались в гостиной, за исключением Мэри-Джейн, которой нездоровилось.

Вскоре с улицы донесся мощный голос: судя по всему, гостья вышла из машины и распоряжалась переносом багажа. Миссис Хэллоран улыбнулась тете Фэнни, которая тихо считала про себя сумки, шляпные картонки и большие саквояжи, футляры с драгоценностями и тяжелые чемоданы…

– Как нам повезло, тетя Фэнни, что твой отец назначил срок этому визиту, – тихо сказала миссис Хэллоран и поднялась навстречу своей гостье.

Миссис Уиллоу, крупная женщина с оглушительным голосом, имела такой вид, словно потеряла что-то очень ценное где-то в районе пышной груди, она периодически тряслась и дрожала, и оглядывала себя с таким энтузиазмом, что невольно хотелось предложить помощь. Во всяком случае, что бы она там ни теряла, хорошее настроение всегда оставалось при ней – отчасти благодаря природному жизнелюбию, отчасти в силу полной душевной невосприимчивости. Миссис Уиллоу была твердо намерена вести себя дружелюбно и отказов не терпела.

– А ты постарела, Орианна! – воскликнула она, входя. – Как я рада! Чем старше мы становимся, тем приятнее видеть то же самое в своих друзьях!

И миссис Уиллоу широко улыбнулась присутствующим, словно готова была тут же прижать всех к мощной груди, этому вместилищу потерянных сокровищ, и приласкать за то, что они с каждой минутой становятся старше.

– Надо заметить, – безмятежно продолжала она, – ты здесь ничего особенно не улучшила. И надо заметить, Ричард Хэллоран тоже выглядит неважно.

Она кивнула мистеру Хэллорану, сидящему у камина в инвалидном кресле.

– В доме траур, мэм, – произнесла тетя Фэнни ледяным тоном.

– А это тетя Фэнни, моя золовка, – представила ее миссис Хэллоран. – Я и забыла, сколько шума ты производишь, Августа!

– И не говори! – Миссис Уиллоу неспешно обернулась, оглядывая каждого присутствующего в комнате, и деловито спросила: – А это что за юноша?

– Эссекс, – пояснила миссис Хэллоран, и тот безмолвно кивнул. – Мисс Огилви.

Последняя засуетилась, беспомощно оглянулась на Ричарда Хэллорана и слабо улыбнулась.

– Помнишь моих девчонок? – спросила миссис Уиллоу, бурно жестикулируя. – Вон та, хорошенькая, – Арабелла, а вон та темненькая – Джулия. Ну-ка, птички, поздоровайтесь с тетей Орианной!

– Постарайтесь называть меня миссис Хэллоран, – сказала та, обращаясь к девушкам.

Привыкшие к манерам родительницы, дочери явно недооценивали остальных. Темненькая Джулия кивнула, буркнула «здрасьте» и отвернулась; Арабелла мило улыбнулась, ее взгляд упал – на сей раз прицельно – на Эссекса, стоявшего позади кресла миссис Хэллоран.

– Как поживаете?

– Что ж… – подытожила миссис Уиллоу, обозрев комнату и ее обитателей. – Мрачно тут у вас. Как тебе мои девчонки, Орианна? Понравились?

– Пока не особенно, – ответила миссис Хэллоран. – Хотя, вполне возможно, я изменю свое мнение при дальнейшем знакомстве.

– Ричард, а вы меня помните? – Миссис Уиллоу подошла к камину. – Выглядите что-то неважно…

– Мой брат тяжело переживает потерю, мэм, – напомнила тетя Фэнни.

– Как же, Августа! – кивнул Ричард Хэллоран. – Они думают, что я выжил из ума, но я отлично помню: на вас было красное платье, сияло солнце…

Миссис Уиллоу добродушно рассмеялась.

– Я приехала подбодрить вас немного.

– А помните, – спросил Ричард, поднимая глаза, – как мы велели звонить в колокола на конюшне?

– Ну еще бы! – просияла миссис Уиллоу. – Ах, Ричард, вы были таким весельчаком в свое время, так славно шалили! Но вам здесь слишком жарко! Ну-ка, – она махнула рукой Эссексу, – идите сюда, помогите мне подвинуть кресло.

– С вашего позволения, – вмешалась тетя Фэнни, выходя вперед, – моему брату здесь вполне комфортно. Это дом моего отца, мэм, и мой брат может сидеть там, где ему заблагорассудится!

– Ну конечно, дорогуша! – Миссис Уиллоу фамильярно похлопала ее по плечу. – Надо только отодвинуть его подальше от огня.

– Полюбуйся, кого ты впустила в дом траура! – с горечью произнесла тетя Фэнни, бросая укоризненный взгляд на миссис Хэллоран.

Миссис Уиллоу не слушала: она уже передвинула кресло Ричарда и встала прямо перед камином, приподняв сзади подол юбки, чтобы согреть ноги.

– Надеюсь, ты будешь держаться подальше от слуг, Августа, – сказала миссис Хэллоран.

– Ну-ну! – захохотала миссис Уиллоу, и люстра жалобно звякнула. – И всего-то разочек… – Она широко улыбнулась на всю комнату. – Представьте, старая добрая Орианна помнит… Я расскажу вам, – добавила она, глядя на Эссекса, – когда девчонок рядом не будет. Так! Почему бы нам не восполнить пробел? Орианна, расскажи мне все, что случилось за последние пятнадцать лет!

Арабелла (та, что хорошенькая) уже шептала что-то на ухо Эссексу («Хоть с кем-то можно поговорить!»), а Джулия (та, что умная) внимательно слушала шепот мисс Огилви («Змея за книжным шкафом!»).

– Пожалуй, здесь и без меня достаточно компании, – обратилась тетя Фэнни к миссис Хэллоран. – С твоего позволения, я предпочла бы провести вечер с братом в частной обстановке.

– Вот и отлично! – добродушно отозвалась миссис Уиллоу. – Бедняжку Ричарда нужно подбодрить. Рассмешите его как следует, дорогуша, и он живо взбодрится!

– Орианна? – холодно произнесла тетя Фэнни.

– Разумеется. – Миссис Хэллоран покосилась на Арабеллу. – Ричард, отвезти тебя в твою комнату?

– Я больше не стану есть яйца, – ответил тот. – Орианна, скажи им на кухне, что я больше не хочу!

– Разумеется. А тетя Фэнни побудет с тобой; кажется, для тебя приготовили шоколадный пудинг.

– Орианна, – внезапно насторожилась тетя Фэнни, – а куда ты поместишь своих гостей? Разумеется, в левое крыло, к Мэри-Джейн?

– У Мэри-Джейн траур, тетя Фэнни, ее нельзя беспокоить. Я помещу их в конце коридора, у лестницы, прямо над тобой. Ты ничего не услышишь.

– Я их услышу, Орианна! Ты прекрасно знаешь, что услышу; мой отдых будет постоянно нарушаться!

– Тогда не рассказывайте никому, что происходит! – Миссис Уиллоу подмигнула тете Фэнни; та прижала ладонь к горлу и закрыла глаза.

– Ричард, пожелай всем спокойной ночи, – предложила миссис Хэллоран, разворачивая кресло.

Мистер Хэллоран любезно склонил голову.

– Сладких снов, – пожелала миссис Уиллоу.

– Спокойной ночи, – отозвалась мисс Огилви.

Джулия с Арабеллой синхронно подняли головы и снова опустили. Миссис Хэллоран медленно вывезла кресло из комнаты; тетя Фэнни кинула злобный взгляд на миссис Уиллоу и последовала за братом.

– Ну ты молодец! – ядовито бросила Джулия сестре. – Сразу начала увиваться, шептаться, делать невинные глазки…

– Мы ведь должны понравиться, – возразила Арабелла, лениво трогая светлые кудри.

– …пыталась отодвинуть меня в сторону!

– Да уж сразу было ясно, как ты ей глянулась!

– Ну-ка замолчите обе! – скомандовала миссис Уиллоу. – Вы здесь не затем, чтобы препираться, куколки мои. Белль, завтра предложишь почитать для нее, подержишь вязание – ну, придумай что-нибудь, крутись вокруг. Восхищайся садом – пусть проведет тебе экскурсию; польсти как следует – мы все это любим. Джулия, у тебя больше терпения, так что займись… Как зовут малышку? – обратилась она к Эссексу.

– Фэнси, – подсказал тот, явно очарованный гостями.

– Фэнси. Значит, Джулия, займись ребенком. Поиграй с ней, расскажи сказку, причеши ей волосы, подурачься…

– Прошу прощения, – холодно вмешалась мисс Огилви, – но Фэнси – моя ученица. Бо`льшую часть дня она занимается уроками.

– Вот как? – Миссис Уиллоу пристально взглянула на мисс Огилви. – Никто не собирается вас ужимать, дорогуша; на всех хватит.

Мисс Огилви коротко рассмеялась.

– Вряд ли отец тети Фэнни так считает.

– А при чем тут отец тети Фэнни? – нахмурилась миссис Уиллоу. – Старикан умер лет пятнадцать как!

Мисс Огилви снова засмеялась, покосилась на Эссекса и наклонилась вперед.

– Видно, придется мне вам рассказать…

– Доброе утро, тетя Фэнни, – поздоровалась миссис Уиллоу; на террасе, где тетя Фэнни с Мэри-Джейн сидели после завтрака, разливались золотые лучи солнца. – И вам доброе утро. Это ваше прелестное дитя? Мои девчонки в нее просто влюбились!

– Завтрак вам уже не достанется, – удовлетворенно сообщила ей тетя Фэнни. – Со стола убрали час назад.

– Ничего, сбегаю на кухню – там наверняка найдут что-нибудь для голодной старушки. Как замечательно выглядит ваш брат, тетя Фэнни, прямо удивительно!

– Его недавно хватил удар, мэм; он никак не может выглядеть «замечательно».

– И в самом деле удар, – зловеще покачала головой Мэри-Джейн. – Бессердечное чудовище!

– Кто, я?

– Мать, которая толкает единственного сына с лестницы и оставляет его преданную жену вдовой, – объяснила Мэри-Джейн.

– Мэри-Джейн, не при гостях!

– Вдова… Сирота без отца…

– Мне очень жаль, – неубедительно пробормотала миссис Уиллоу и тут же атаковала тетю Фэнни: – Кажется, вас не было, когда я гостила здесь впервые; величие дома и доброта вашего отца произвели на меня большое впечатление.

– Мой отец был человеком прямодушным и обходительным.

– Вы, может, и не поверите, но его кончина стала для меня личным горем, – печально продолжала миссис Уиллоу. – Я ценила его больше, чем могло бы показаться; действительно прямодушный человек, как вы сказали.

– Вы правы, я ничему этому не верю.

– Тетя Фэнни, я нисколько не хочу вас обидеть. Я испытываю глубочайшее восхищение перед всеми членами вашей семьи, и мои дочери тоже.

– Как и должно быть, – заметила тетя Фэнни. – Меня воспитывали не для того, чтобы я заводила друзей вне своего круга.

– Так ведь больше не будет никаких «кругов», не так ли?

– Что вы имеете в виду?

– Прошлым вечером мисс Огилви поведала нам о радостном послании вашего отца; вам несказанно повезло.

– Боже правый! – воскликнула тетя Фэнни. – Она и вправду вам рассказала?!

– Насколько я поняла, ваш отец четко пояснил, что все, находящиеся в доме, получат… э-э… благословение. Значит, мы с дочерьми приехали очень вовремя.

– Боже милостивый… – повторила тетя Фэнни и умолкла.

– Да, это правда, – подтвердила Мэри-Джейн. – У меня больше не будет астмы. Отец тети Фэнни ясно сказал, что все болезни исчезнут с лица земли после того, как мир очистится.

Наконец тетя Фэнни заговорила слабым голосом:

– Я никогда не перечила отцу. Его распоряжения были довольно ясными; наверное, мне стоило рассказать вам самой. Миссис Уиллоу, вы и ваши дочери… – Тут тетя Фэнни запнулась и чуть ли не подавилась словами, – можете остаться.

– Благодарю вас, – ответила миссис Уиллоу серьезным тоном. – Мы постараемся отплатить вам за доброту. А теперь пойду разыщу что-нибудь на завтрак, а потом загляну поболтать к старушке Орианне.

Миссис Уиллоу нерешительно уселась в хрупкое кресло с цветочной обивкой, прислушиваясь к жалобному поскрипыванию дерева.

– Орианна, ты должна что-то сделать для меня и девчонок, ты прекрасно это знаешь!

– Девочек, – поправила миссис Хэллоран.

До появления миссис Уиллоу она занималась домашними счетами и сейчас поглядывала на бумаги, хотя и без особого энтузиазма.

– Ты прекрасно знаешь, что должна мне помочь!

– И твоим дочерям – девчонкам, то есть.

– Больше всего я надеюсь от них избавиться. Я всегда считала, что воспитывать детей просто – надо лишь говорить им, что делать, но с этими двумя… Не стану врать, моя умница Джулия – полная дура, а моя красавица Арабелла…

– Кокетка, – подсказала миссис Хэллоран.

– Я собиралась сказать – шлюха, но это все-таки твой дом, тебе виднее. В общем, нам нужны деньги – как всегда, впрочем. Вряд ли ты готова нам их прямо-таки вручить, но ведь богачи вроде тебя непременно знакомы с другими богачами, и рано или поздно найдется кто-нибудь, у кого можно разжиться парой монет. Разумеется, наилучший вариант – выгодный брак; и кстати, метить надо высоко, раз уж зашла речь… Лучше пусть это будет Белль – она красивее, и, если ей сто раз повторить одно и то же, рано или поздно сделает. Кроме того, если Белль выйдет замуж за деньги, я наверняка смогу у нее одалживать; с Джулией достаточно лишь свистнуть. А это что за мадам с ребенком?

– На этом женился мой сын Лайонел.

– Боже милостивый! – Миссис Уиллоу задумалась. – С его-то деньгами! Хотя я не пожелала бы такой участи своим девочкам, даже Джулии. Из-за тебя, я имею в виду: какой смысл терпеть тебя лишь ради того, чтобы раздобыть себе на пропитание? Я бы скорее умерла, наверное. Только без обид, ладно? Ничего личного. А она чересчур много болтает…

– Кто, Мэри-Джейн?

– Разве ты не слышала, что она говорит?

Миссис Хэллоран рассмеялась.

– Нет, так не годится, – вздохнула миссис Уиллоу. – Даже не представляю, как можно жить в такой уязвимой позиции! Чего она этим добивается?

– Может, ей так легче переносить астму?

– Если бы это была одна из моих девчонок, – с чувством произнесла миссис Уиллоу, – я бы ее поучила уму-разуму! В конце концов, у нее ребенок, больше никого, так что ты в любом случае все оставишь девочке, если, конечно, та чего-нибудь не выкинет. Ей бы помалкивать до поры… Что ж, – снова вздохнула она, – вот так всегда, хороший шанс достается другим.

– Кстати, скажи своей Арабелле, что у Эссекса ни гроша.

– Что?! – Миссис Уиллоу резко вскинула голову. – Правда? Ладно, скажу. Знаешь, – медленно продолжала она, – мои девчонки не такие уж плохие. То есть, может, и плохие, вроде того какими были мы в юности… ну, ты понимаешь… Но не сказать, чтоб недобрые или нечестные. Так-то неплохие.

– Только плохие, – улыбнулась миссис Хэллоран.

– А-а, помнишь, значит! Ну тогда ты понимаешь, что они заслуживают помощи. В конце концов…

Миссис Уиллоу пожала плечами и умолкла. Миссис Хэллоран с надеждой взялась за перо, но тут миссис Уиллоу продолжила:

– Серьезно, Орианна, мне просто необходимо от них избавиться! Каждый раз, когда подходящий юноша бросит взгляд на Белль или потанцует с Джулией, у меня аж руки трясутся и зубы стучат! Мне больше не под силу их содержать; к тому же сама видишь не хуже меня, что они давно не первого сорта: Белль за двадцать пять, и даже ее парикмахер…

– Я так понимаю, слишком поздно учить их стенографии?

– Слишком поздно учить их новым танцам! – угрюмо ответила миссис Уиллоу; в припадке раздражения она достала сигарету и принялась яростно мерить шагами комнату. – Да что там говорить, я согласна на любого, даже на нищего, если у него найдутся богатые друзья!

Повисла долгая пауза. Миссис Уиллоу ходила туда-сюда, разглядывая занавески, нефритовую сигаретницу, изящные ножки кресел. Миссис Хэллоран задумчиво смотрела на неоконченные счета.

– Фу, какая гадость! – воскликнула вдруг миссис Уиллоу. – Орианна, что это?!