Солнце в огне

8

Если бы Ли Хон знал, что японский плен будет похож на праздное времяпрепровождение рядом с действительно интересными людьми, он бы, может, сдался противнику раньше. Во всяком случае, в Ульджине, куда его доставили в компании небольшого отряда асигару во главе с Рэвоном, он чувствовал себя свободнее, чем в том же дворце Хансона.

– Как ты думаешь, – спросил Ли Хон, когда к нему с очередным визитом наведался злой и уставший Рэвон, – как долго я пробуду здесь гостем?

– Прежде чем вас казнят в назидание всему Чосону, выше высочество? – проворчал тот в ответ. – Не волнуйтесь, пока в планы генерала подобное мероприятие не входит.

– Говоришь, как одна известная нам обоим госпожа из другого мира.

Рэвон поморщился. Сел на циновку, положил рядом с собой меч – японский, изогнутый чуть больше, чем чосонский. У самого Ли Хона отобрали всё оружие и давали в руки разве что миски с рисом. Кормили его лучше, чем обычного пленного, но без разнообразия, и Ли Хону оставалось только наблюдать, как с каждым днём закусок на его столе становится всё меньше. Японское войско испытывало трудности, и неурожай, пришедший со сменой сезонов, сказался на захватчиках тоже.

Как, должно быть, страдали от голода жители его страны…

Его держали в небольшом доме, ранее принадлежавшем советнику Южной Фракции Чхве Сувону. Ему отвели павильон в задней части двора, примыкающий к крохотному саду, за которым долгое время никто не ухаживал. Ли Хону позволялось гулять там по два часа в сутки. Остальную часть дня он проводил в доме и либо спал, либо ел скудные обеды и ужины, либо принимал гостей в лице Рэвона и самураев Тоётоми. Сам генерал командовал флотом, собирающимся у берегов Ульджина, и Ли Хона к себе ни разу не потребовал.

В тот день, когда это случится, нехотя думал Ли Хон, его и убьют. Потому увидеться с генералом он и сам не рвался.

– Какие новости, господин Рэвон? – спросил Ли Хон, кривя губы в горькой усмешке. – Сколько людей успели убить с момента нашего последнего чаепития?

– Прекратите язвить, ваше высочество, – выдохнул Рэвон. – Ваши шутки совсем не к месту.

– Это не шутки. – Усмешка сошла с лица принца и превратилась в гримасу. – Пока я сижу тут, наблюдая, как опадают листья на этой липе, моя страна корчится в агонии из-за ваших с генералом набегов.

– Я не принимаю в них участия.

– Но вы и не останавливаете кровопролития.

Рэвон посмотрел на принца пустым взглядом и ничего не сказал. Им принесли чай – прехорошенькая девушка, одна из немногих молодых служанок среди немногочисленной прислуги, что осталась в доме советника: то ли им не разрешили покинуть город, то ли они не успели сделать этого до прихода японцев и теперь вынуждены были выполнять приказы японских стражников, угрожающих им расправой. Тех было куда больше, и Ли Хон гадал, зачем к нему приставили такое войско, если асигару могли бы с большей охотой участвовать в сражениях за Чосон. Казалось, даже во дворце отца его охраняли меньше, хотя псы Тоётоми редко показывались и вели себя скрытнее того же капитана Има. Ли Хон понимал, с чем это связано: ему не хотели выдавать сведений о количестве японцев в городе и в доме советника Чхве.

– Спасибо, Харин, – улыбнулся Ли Хон служанке. Та кивнула, не поднимая глаз, и ушла, мягко прикрывая за собой бумажную дверь. Пока она уходила, Рэвон разложил между ним и Ли Хоном деревянную доску с игральными фишками для Дракона и Феникса, расставил позиции, на которых они закончили в прошлый раз. Зелёных камешков Ли Хона на доске было меньше, чем красных Рэвона, но и проигрыши теперь радовали наследного принца, поскольку при дворе ему не позволяли даже смотреть в сторону игры бедняков.

– Я так понимаю, – заговорил Ли Хон, дождавшись, когда Рэвон сделает ход, – генерал пока не придумал, что со мной делать.

– На ваше счастье, – ответил Рэвон.

Его красный камень лёг в угол доски: слабая позиция, и Ли Хон мог бы решить, что Рэвон ему поддается, но он успел изучить тактику своего оппонента и знал, что тот был хитёр и верить его слабости не следовало.

– Сейчас гораздо важнее сохранить вам жизнь, а вы нарываетесь на скандал при любом удобном случае. Я и так убрал от вас всю свою стражу, чтобы вы не создавали нам обоим проблем.

– О, так я создаю проблемы? – Ли Хон почесал лоб под повязкой с ёнкихо, знаком дракона, единственной вещью из, казалось бы, прошлой жизни, которую у него не отобрали сразу после пленения, и хмыкнул: – Нам обоим, говоришь? Тебе-то чего переживать за мою жизнь?

Рэвон снова посмотрел на него так, будто Ли Хон говорил о чёрных дырах, стеклянных штуках, через которые можно смотреть на звёзды, о летающих железных кораблях – о том, в чём совсем не разбирался.

– Чосон не может остаться без наследника, ваше высочество, – ответил Рэвон, цедя слова сквозь сжатые зубы. – Почему я должен напоминать вам об этом чрезвычайно важном факте?

– Потому что тебя это мало волнует, но ты прикидываешься, – отбился Ли Хон, махнув рукой в воздухе. Его зелёный камешек присоединился к трём другим в окружении красных соперников.

Было прохладно, сезон Белого Тигра[22] забирал силы у лета, высушивал листья деревьев и траву, переживших летнюю засуху. Ветра задували с севера, несли смерть живому, природа впадала в анабиоз – новое слово, которое Ли Хон подцепил из словаря Сон Йонг и с удовольствием катал на языке, вызывая недоумение у Харин и других слуг, что соглашались его послушать. Случалось это редко: прислуге запретили общаться с наследным принцем, но пока никого за мимолётные разговоры не наказали – по крайней мере, насколько Ли Хон знал.

– Вы ошибаетесь, – возразил Рэвон. – Чосон не выстоит без короля, страну сожгут дотла, и на пепелище невозможно будет построить будущее. Поэтому вы должны думать о том, как сохранить свою жизнь – и свою страну. И поменьше болтать с прислугой.

– Они мне всё равно не отвечают, – обиделся Ли Хон. – И я всё ещё не понимаю, почему тебя это должно волновать. Ты привёл Тоётоми в Чосон. Ты показал ему, куда бить и как бить. А теперь строишь из себя спасителя государства, доверия которого давно лишился.

– Мне не нужно доверие, – зло выплюнул Рэвон. Чашка в его рука качнулась, чай выплеснулся через край и намочил циновку. Рэвон раздражённо поморщился. – Чтобы защищать что-то, необязательно доказывать свою преданность.

– Так ты защищаешь Чосон? О, избавь меня от своей лжи.

Рэвон посмотрел на Ли Хона поверх камешков и поджал губы.

– Я защищаю не Чосон. А то, что Чосон хранит.

Он вдруг вскинул подбородок и высокомерно спросил:

– Вы знаете, откуда взялись Великие Звери, ваше высочество? – Ли Хон осторожно мотнул головой, и тогда Рэвон фыркнул. – Мой младший брат говорил, что вы умны и достаточно сообразительны, чтобы не стать пешкой в руках Совета. Но я вижу, что мозгов у вас меньше, чем у индюка.

– Индюки неглупые птицы, – буркнул Ли Хон. Его камешек зажали красные воины Рэвона, и он поставил рядом с ним камешек с изогнутым иероглифом двойки, Дракона. Рэвону пришлось убрать два своих камня.

– Вы разбрасываетесь своими силами, – заметил Рэвон. – Атари[23] можно было избежать простым камнем.

– У меня своя тактика, – уклончиво заявил Ли Хон.

– Вот эта? Выставить Дракона в середине партии, когда у вас на доске осталось меньше половины камней?

– Дракон – мощная защита для последующих ходов.

Рэвон вздохнул, провёл ладонью по усталому лицу.

– Как же вы уповаете на силу Дракона, – простонал он. – Вы все. Совет, страна, наши мастера, внушившие мне и Нагилю, будто кроме Великих Зверей над Чосоном нет иной мощи. И посмотрите, где мы сейчас.

– Я в плену, – ответил уязвлённый принц. – Ты приставлен ко мне смотрителем, пока твой генерал воюет на чужой территории. Совет предаёт всех, доверять никому нельзя. И только Нагиль следует по тому пути, который он выбрал. И не сдаётся.

Рэвон выставил камень Феникса на своей половине доски, отсекая три камня Ли Хона. Принц снова проигрывал.

– Нагиль умрёт, если будет упорствовать с обещаниями, – сказал Рэвон. – Раздаривает их, словно те ничего не значат, а потом сам же страдает. Не потому ли ему пришлось вернуть Йонг обратно в её родной мир?

– Не потому ли, что ты привёл её к нам? – огрызнулся Ли Хон. – Не забывайся: только обещание Нагиля спасло нашу госпожу от змея. Из-за тебя всё началось.

И когда он говорил «всё», то имел в виду и войну тоже, хотя стоило признать, что такие рассуждения никуда не вели: они были ошибочными, и Ли Хон знал это с тех пор, как первые корабли Тоётоми высадились у Тоннэ. Генерал пришёл бы в Чосон с Рэвоном или без, завоёвывал бы его страну – с помощью предательских планов Рэвона или без них.